После ряда утверждений, которые могут показаться несколько неожиданными, смелыми и не вполне обоснованными, хочется перейти к подробному анализу сонетов. Моё глубокое убеждение, что сонетный цикл Шекспира - это не "собранье пёстрых глав", не разрозненные сонеты, слабо связанные друг с другом. А сгусток! Где нити тянутся отовсюду и где всё переплетено.
О первом сонете и первом катрене сложно рассуждать в этой связи. Он - как верхушечка айсберга, видимый небольшой своей частью. Основная же часть ледяного великолепия оказывается сокрытой под водой.
Итак,
From fairest creatures we desire increase,
That thereby beauty's rose might never die
By as the riper should by time decease
His tender heir might bear his memory:
Подстрочный перевод таков:
От прекраснейших созданий мы страстно желаем преумножения,
Чтобы, таким образом, никогда не умирала роза красоты,
Но как зрелости наступает пора умирания,
Её любящий наследник должен сохранять о ней память:
Первое, что привлекает внимание - это чёткость и ясность изложения. Спокойная рассудительность, втиснутая в тесноту сонета. Человек знает, что говорит. Человек начинает разговор о смерти, но говорит о ней не эмоционально и не спонтанно (сравните, например, с "Не жалею, не зову, не плачу:" Сергея Есенина), но предельно логично и обдуманно. Ощущается, что человек взвесил каждое своё слово (впрочем, вероятно, иначе и быть не может: сонет не располагает к многословию) и обращается к собеседнику не потому, что ему горько осознавать неотвратимость собственного ухода, но потому, что существуют более важные вопросы: не должна умирать роза красоты. Важно, донести до потомков и наследников, до тех, кто остаётся, в чём состоит красота, о чём нужно помнить и чему нужно научить внуков.
Вообще, последовательность изложения Шекспира - просто поразительная: высказывается идея, которая затем развёртывается, дополняется, подкрепляется. Словно говорит собеседнику: "говорю тебе то-то, а из этого следует это, а из этого - вот это". И снова, снова и снова. Предельная насыщенность мысли и изначальной идеи! Будто и не мысль это, не слово, не выражение, не предложение. А будто - действие! Инструкция! Файл, сжатый архиватором! Как упакованный файл, будучи развёрнутым, содержит гораздо больше осмысленной информации, так и сонет расцвечивается красками, в результате того, как читатель начинает сопоставлять между собой его частички: первый катрен со вторым, начало с концом, конец с серединой. Сонет как бы оживает, и начинает свой разговор. И, по мере того, как разворачивается мысль, яснее становится то, о чём говорилось ранее. Это удивительно!
Поясню на примере. Что такое "beauty's rose" (роза красоты) ? Сначала неясно. То ли - просто "цветок", то ли образ. Если образ, то какой? Почему - роза? Почему не фиалка? Почему роза не умирает? Ведь всё умирает в этом мире. И об этом говорится: "зрелости наступает пора умирания". А "роза красоты" - говорится во второй строчке - не умирает. Как это может быть?! Третья строка спорит со второй! Заявляет, казалось бы, полную противоположность только что сказанному! Что это такое - "роза красоты"? Что за загадку задаёт нам Шекспир, говоря, что всё умирает, но не умирает роза красоты?
А вот что: сонет - есть "роза красоты"! Знание, которое должно передать наследнику, - есть "роза красоты". Сама мысль, высказанная в первом катрене, - есть "роза красоты". Мысль, только что озвученная, о том, что всё увядает, но красота - не должна увядать, - есть "роза красоты". Наследники - должны сохранять память о красоте, и передавать её своим наследникам, так же как они узнали о ней от своих предшественников. Этакая стереоскопия тезиса: в нём есть не только некое информационное содержание, но ещё и одновременная иллюстрация этого содержания! И намёк на дополнительную информацию! Когда догадываешься, что тот, кто начинает разговор, вполне возможно, узнал однажды об этой мысли от своего предшественника. А тот - от своего. И когда думаешь об этом, охватывает некий трепет от прикосновения к чему-то важному и возвышенному, что передаётся из поколение в поколение изустно. Передаётся теми, кто знает о том, что такое "красота" и кто хочет рассказать о красоте своим наследникам.
И ещё, мысль первого катрена - предельно лаконична. Удивительно, как столь краткими средствами можно поведать о столь важных вещах! И, притом, сохраняя предельную ясность и логику! Ведь когда начинаешь обдумывать сказанное, когда, находя новые оттенки смысла, начинаешь составлять комментарий, то понимаешь, что комментарий, призванный выявить глубину оригинала, - утрачивает его лаконичность. Любой комментарий утрачивает красоту оригинала! Любой комментарий не может передать красоты оригинала, как не может передать её - любой перевод. И чем более многословен комментарий, - тем менее в нём осталось от первоначальной красоты оригинала. Вот горе-то комментарию! И, одновременно, чем более многословен, следовательно - некрасив, комментарий, тем более он обнаруживает красоту оригинала, прекрасного своей краткостью (в том случае, разумеется, если комментатор не начинает рассуждать о вещах, которые не содержатся в оригинале вовсе). Ибо красота сонета - в краткости формы и в информационной насыщенности, которая в нём может заключаться, несмотря на эту краткость. В насыщенности, которую бывает трудно заметить, благодаря той же самой краткости формы. Вот отчего пусть будет мой комментарий многословен, следовательно - уродлив, однако, надеюсь, что он, своим объёмом, поможет привлечь внимание к красоте оригинала. Сонет - как бриллиант, способный играть в зависимости от того, под каким углом зрения его рассматривают. В конце концов, не для того же даровал Шекспир нам этот бриллиант, чтобы мы проходили мимо него.