Сонеты Шекспира - произведение эзотерическое. Древние философы понимали эзотеризм как тайное учение, передаваемое мастерами избранным. Я не силен в трактовании эзотеризма, однако увидеть отличия Сонетов от обыкновенных ("светских") стихов - могу. Я не силен в эзотеризме, но заметить его - могу. Я не силен в толковании, но увидеть загадку - могу. Смотрите!
С эзотеризмом (то бишь "тайным знанием") сонеты объединяет тема - центральная тема, заявлянная в первом же сонете: тема Смерти. У нас нет инструментов, чтобы исследовать тот мир. У нас нет таких инструментов здесь. Тот мир - другой. Исследовать тот мир (если он существует) можно с помощью "тайного" знания. Эзотерическим образом. Эзотерическим слухом, эзотерическим зрением. В Сонетах, начиная с самого первого, обсуждается тема Смерти. Сонеты ставят перед читателем вопрос: что нас ждет Там. Видите?
"Мир пожалей, - говорится в первом сонете, - иначе тебя пожрет могила." По существу, это тот же самый вопрос, над которым размышлял Гамлет: быть или не быть? Жить мне или не жить? Если жить, то - зачем? Если не жить, то что - Там? Не лучше ль - умереть, забыться и видеть сны. Вот только, какие сны в том сне приснятся... Неизвестно... И неизвестность удерживает Гамлета от небытия: вопрос разрешается в пользу - "быть".
Однако же, это ведь уход от вопроса, не так ли? Гамлет не знает, что ждет его - Там. Не знает и попросту - отгоняет от себя неприятный вопрос. Лишь на секунду он задумался о Потустороннем. И ужаснулся. И не хочет размышлять больше. Какие сны в том сне приснятся - не знает, и, следовательно, нечего и голову ломать... Гамлет - обращаю внимание - по существу убегает от неприятного вопроса. Гамлет мужественен для того, чтобы поставить вопрос, но недостаточно мужественен, для того чтобы его разрешить. Ибо уход от вопроса - это, конечно, не то же самое, что ответ на вопрос... Да, он и сам сознает свою трусость: "нас в трусов", - говорит, - "превращает мысль..."
Теперь задумаемся: а Шекспир? Есть ли у Шекспира ответ на вопрос: "какие сны снятся в том сне?" Так ли труслив и Шекспир, как и его герой. Смотрите! Совершенно очевидно, что Шекспир настойчив в своих раздумьях. Видите? Шекспир - настойчив. Если его герой, Гамлет, задумывается над вопросом на секундочку; задумывается затем, чтобы ужаснуться. Ужаснуться и бежать от вопроса, сломя голову... Шекспир настойчив! Шекспир задает вопрос снова и снова. Шекспир - не бежит от неприятного вопроса. Не бежит. Видите? Наоборот - он ставит вопрос. Он вновь к нему возвращается. Он размышляет над вопросом. Значит ли это, что он знает на него ответ? Какие сны в том сне... Разумеется, нельзя сказать определенно: знает ли... Но он - размышляет. Снова, снова и снова.
А кто ищет, тот - найдет. Кто не ищет, тот - не найдет. Разве случайно Шекспир так постоянен в размышлении о Потустороннем? Разве он спрашивает ради забавы? С назойливостью репейника он вонзает этот вопрос в своих читателей. Тогда как многие, как и Гамлет, его герой, стремглав бегут от размышления ("что там"), едва только неприятная мысль коснется сознания,
Шекспир - никуда не бежит. В этом его отличие от его героя. Видите? Может быть, и Шекспир не знает, какие сны снятся в том сне... Но Шекспира - не ужасает сама постановка вопроса. Не ужасает.
Шекспир - спокоен в своих раздумьях. Несомненно, он знает об этой теме больше, чем говорит.
Несомненно, что он рассуждал на эту тему больше, чем его герой.
Он задавал себе вопрос "что там" в разных формах и вариантах.
Видите? "Быть или не быть", "какие сны в том сне", "пожалей мир, иначе тебя пожрет могила..." Разные формы одного и того же вопроса: есть там что-нибудь или там ничего нет; снятся там сны или нет; уничтожаемся мы или от нас что-то остается; пожирает нас могила или она пожирает не всех.
Давайте остановимся. Давайте не будем брать пример с Гамлета.
Гамлет решил, что там ничего нет, потому что... неизвестно, что там что-то есть... Но мы не обязаны следовать его путем. Давайте размышлять. Да, неизвестно, есть ли там что-то. Но из этого не следует, что там ничего нет. Просто нам сие - не известно. Просто у нас нет инструментов, с помощью которых мы могли бы определить, есть ли там что-то...
Итак, есть там что-то или нет, - мы не знаем. Может, да. Может, нет. Все, что мы можем сделать: выдвинуть предположение. "Там ничего нет", - это одно предположение. "Там что-то есть", - это другое предположение. "Там ничего нет", - это один путь. "Там что-то есть", - это другой путь. Это разные пути. Это две разные точки зрения. Два вектора движения. Оценим эти пути. Представим себя витязем на распутье перед камнем: дорога вправо, дорога влево, куда направить коня?
Разумно ли двигаться по первому пути? Разумно ли отрицать существование Потустороннего? Да, мы не знаем, есть ли там что-то... Но разумно ли, основываясь на своем незнании, утверждать, что там ничего нет? Разумно ли? Мало ли, о чем мы не знаем. Разумно ли говорить, что этого нет? Какие у нас основания утверждать, будто там ничего нет? Ровно такие же - 50 на 50. Позиция "там ничего нет" изначально не сильнее позиции "там что-то есть". Изначально не сильнее. Потому что, позиция "там ничего нет" никогда не выяснит, есть ли там что-то. Никогда не выяснит. Не выяснит, обращаю внимание, не потому, что там ничего нет, а потому, что изначально отметает для себя существования чего-либо. А, может, есть? А, может то, что там есть, - это важно?
Позиция "там ничего нет" не хочет размышлять над вопросом, есть ли там что-то. Да, мы живем здесь. Здесь у нас нет инструментов, для познания того мира (если допустить на секундочку возможность его существования). Ну так что же? Расписаться в бессилии? Нет инструментов, чтобы обнаружить тот мир, - значит, что?.. и самого мира нет? Разве это разумно? Разве разумно отрицать то, о чем мы не знаем? Не разумнее ли поискать инструменты, с помощью которых мы могли бы...
Проведем аналогию. Предположим, с нами ведут войну. Предположим, некий враг замыслил против нас недоброе и начал потихоньку (и скрытно от нас) перебрасывать войска к нашим границам. А мы в это время преспокойно занимаемся своими делами! Разумно мы поступаем? Неразумно. Враг придет - и одержит победу. Ибо он застал нас врасплох. Ибо мы не ведали о его существовании.
Или - другая аналогия: стрекоза и муравей. Стрекоза к зиме не готовилась. Но зима пришла. Пришла с холодами и вьюгами. Спрашивается: разумно поступала стрекоза? Не разумно. К зиме нужно готовится. Мы сколь угодно долго можем придерживаться отрицательных взглядов относительно ТОГО мира. Однако, если тот мир существует, мы, придерживаясь подобных взглядов, оказываемся в невыгодной позиции. Как невыгодно положение стрекозы при наступлении зимы. Стрекоза могла заявлять: "зимы нет!" И она - права! Нет зимы! В самом деле. Зимы нет летом. Летом нельзя обнаружить зиму, и даже догадаться о существовании зимы нельзя. Но разве зимы нет вообще? Нет зимы летом. Кто будет спорить с очевидным? Однако, это не значит, что зимы нет вообще! Зима придет, и что тогда? Мы оказываемся не готовы.
"Нет смерти", - говорим мы. - "Нет ТОГО мира. Нет. Есть только ЭТОТ мир.
Давайте же танцевать и резвиться. Зачем думать о мрачном? Ведь солнце светит, сердце бъется, грудь дышит." И совершаем ошибку... Ибо, отрицая тот мир, мы не готовимся к встрече с ним. Не готовимся. Хотя, знаем, что рано или поздно, но каждый... того... И что? Почему же мы не готовимся? Почему не шьем шубы перед этой зимой? Зима придет, и что тогда? Мы не переживем ее холод. А ведь было время на подготовку... Было... Были силы. Был мозг. Природа наделила человека мыслительной способностью . Homo sapiens! Человек разумный! Почему же этот разумный человек не подготовился к встрече с ужасной зимою? "До того ль, голубчик, было в мягких муравах у нас: песни, резвость всякий час, так что голову вскружила... " Отрицая тот мир, мы отрицаем непрерывность существования.
Для чего мы живем? Вы знаете? Чтобы резвиться? Чтобы сделать несколько миллионов вдохов и несколько миллионов выдохов? Чтобы прожить несколько десятков лет и раствориться? И это все? Какой смысл в жизни? Его нет? Зачем мы живем? Для чего? Чтобы дать жизнь детям? А им она зачем? Чтобы дать жизнь внукам? А им? А смысл? Его нет? Если мы не можем найти смысла, найдут ли его наши дети?
Во всяком случае, для того, чтобы отыскать смысл, нужно размышлять. Нужно ставить вопрос, и думать. Трудно найти смысл тому, кто не размышляет. Жизнь может казаться лишенной смысла, но вряд ли она его в самом деле лишена. Просто мы не видим этого смысла. Мы не можем его обнаружить. Но разве его нет? "Мы не видим" и "его нет", - это разные вещи.