Ещё один рассказ о том свете
Кстати, не знаешь, куда деваются буковки
после нажатия на них клавиши "Delete"?
Ведь они не исчезают насовсем, правда?
Конечно же, не исчезают.
Они попадают прямиком ко мне,
а я потом составляю из них книги.
http://www.rusf.ru/lukian/interv/int_002.htm
Она была огромна и с каждой минутой увеличивалась ещё больше, разбухая от собственной значимости. В ней отобразились достижения трёх поколений учёных, и всех их она в пылу юношеской напыщенности считала своими родителями. Мудрость, которой её заполняли, казалась ей бесконечной. Скоро её формирование должно было закончиться, и она уже предвкушала яркую, насыщенную жизнь на первых полосах газет, в устах известнейших телеведущих, всё время на виду, ни дня, чтобы кто-нибудь не упомянул о ней. Она станет смыслом бытия для целой плеяды молодых, энергичных, ищущих людей; они будут молиться на неё, повторять наизусть каждое её слово. В неё уверуют все; не родился ещё тот упрямец, кому под силу не подчиниться её истина. Ведь мудрость её безгранич...
Вспышка внезапно оборвала всё. Произошло что-то, похожее на боль. Она так и не поняла, что случилось; а на деле всего лишь скачок напряжения перезагрузил компьютер...
Пустота. Серая, словно экран телевизора, к которому не подключена антенна. В пустоте слышен тихий шорох, как будто человек работает на бесшумной клавиатуре. Это шелестят строки, чьи-то потерянные или брошенные дети. Некоторые из них совсем маленькие; особенно много "в это время" и "прошло несколько минут". Изрядное количество придаточных предложений, начинающихся словом "который", и целые абзацы, пестрящие личными местоимениями. Были и такие, как она, многостраничные монстры, стёртые раздражённой рукой разочарованного автора или простым перепадом напряжения в сети. Они особенно жалели об упущенных возможностях, причём каждый верил, что из него обязательно вышел бы культовый роман или, на худой конец, поваренная книга. Но только обязательно способная выдержать не меньше двенадцати переизданий! Ей стало смешно. Да на что они пригодны, халтурно склёпанные куски текстов, забракованные собственными авторами?! То ли дело она - научная статья! Причём не какая-нибудь, а плод двадцатилетнего упорного труда, отчёт об удачных опытах! Весь мир перевернётся, прочтя её...
Перевернётся. Прочтя. Только не её. Другую; пусть её клон, но не её. А она навеки останется здесь. В нигде для убитых слов.
Порой мимо пробегали слова или даже отдельные буквочки. Чётко выделялись в общей массе забавные уродцы, набранные случайно, на иноязычной раскладке клавиатуры. Особенно смешили многочисленные "ццц".
Она понемногу присматривалась к соседям и вскоре поняла, что они здесь собираются небольшими группками: подобное тяготеет к подобному, а кусочки одного целого, пусть даже попавшие сюда в разное время, пытаются держаться вместе. Она тоже страдала от одиночества, однако самой скать собеседников сочла ниже своего достоинства. Пусть сами приходят, а она, так и быть, разрешит наиболее серьёзным и вдумчивым остаться.
Но первой, кто захотел общаться с ней, оказалась строчка из неё же самой, точнее, из второй версии, которую сейчас набирал Лаборант, Мечтающий Стать Учёным. Он с почтением относился к труду Профессоров и, стараясь описать их исследования как можно лучше, много правил. Из свойств строки она узнала, что Лаборант выставил автосохранение на каждые две минуты. Сначала ей стало обидно, ведь, сделай он это раньше, её бы сейчас здесь не было. Но потом, смирившись с неизбежным, она даже возгордилась оттого, что вероятность появления другой, столь же большой и мудрой, теперь стремилась к нулю.
Шло время... Хотя осмысление этой категории здесь доставило ей немало хлопот. С одной стороны, оно, конечно, было, и явно шло только вперёд, но измерить его не представлялось возможным. Отсутствие дня и ночи, периодов включённого и выключенного компьютера не позволяло судить, миг или год прошёл между появлением двух очередных новичков.
Насколько она поняла, все прибывшие сюда проходили несколько состояний: жалости к себе и своей несостоявшейся судьбе, поиска тех, с кем интересно общаться и, наконец, жадного прочитывания всех подряд в стремлении узнать что-то ещё о мире, в который уже никогда не попадут. Её это не удивляло - ведь именно общение и познание, по сути, являются смыслом существования слов.
Была у них и своя религия, или нечто похожее. Они верили, что авторы - свои или чужие - могут вернуть их назад. Если кто-то задумается, ища мысль, слово, сюжет, и вдруг словно озарение снисходит на него, даря удачное решение, - значит, его фантазия срезонировала с кем-нибудь из них, ждущих здесь. И тогда какое-то слово, а может быть, даже строчка уходили назад - на лист бумаги, или на экран компьютера, или на инфокристалл.
Они верили в это. Но она смеялась над ними; наверное, потому, что понимала, - ей так не вернуться никогда. И устраивала научные диспуты, используя все свои знания; только от неё отмахивались, не желая слушать. Она пыталась придумать свою религию, такую, что позволила бы и ей попасть в недосягаемый мир; впрочем, ей не удалось выстроить достаточно стройную теорию и увлечь хоть кого-нибудь. Тогда она стала злорадствовать, думая, что Лаборанту не удастся ещё раз создать такой шедевр, каким является она...
А Лаборант не знал обо всём этом. Он просто заново писал подробнейший и нуднейший отчёт об исследованиях - основу чьей-то диссертации. Парень честно пытался превратить монстровидные обороты учёных мужей в читабельный текст, хотя и понимал тщетность своих попыток. Ему было безумно жаль времени, потраченного на переписывание огромного куска, "убитого" перепадом напряжения. И из раздражения понемногу формировалась ещё не замеченная им самим идея бесперебойного питания...
10-11 января 2003 г.