Венгловский Владимир Казимирович : другие произведения.

Хардкор

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.87*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    litrpg Роман опубликован в Эксмо
  
  
  Фрагмент предоставлен для ознакомления с текстом.
  Купить полную версию книги можно здесь:

Лабиринт

Озон

Эксмо

МДК Арбат

Читай-город

Литрес (электронная версия)

  
  
  
  Взгляд в прошлое. Ретурнер
  
  - Мой конь притомился. Стоптались мои башмаки.
  Куда же мне ехать? Скажите мне, будьте добры.
  - Вдоль Красной реки, моя радость, вдоль Красной реки,
  до Синей горы, моя радость, до Синей горы.
  (Булат Окуджава "Ночной разговор")
  
   Солнечные лучи, прошедшие сквозь витражи тронного зала, разноцветными кляксами разбрызгивались по каменному полу и колоннам. Стеклянные картины славных побед прошлого должны были внушать страх и благоговение перед властелином, но врывавшиеся в зал крики и звон оружия стирали этот эффект.
   Лестница у входа была завалена людьми: своими и врагами, гвардейцами и мятежниками, мертвыми и еще живыми. Один из стражей, в груди которого торчал арбалетный болт, попытался схватить поднимающегося в зал человека. Тот наступил на протянутую руку - до стона, до хруста стальной перчатки, и продолжил свой путь. Сидящий на троне князь с испугом наблюдал за идущим к нему человеком. Враг был высокий и светловолосый, не похожий на местных крестьян, скорее, высокооплачиваемый наемник из северных земель. Его кожаные доспехи покрывали пятна крови.
   У трона стояли трое. Отборные воины, элитная гвардия в черных доспехах с закрытыми шлемами в виде оскаленных собачьих морд. Все, оставшиеся после нескольких дней сражений. Никто не ожидал, что повстанцы, обычно неуправляемый сброд, в этот раз смогут взять замок. Тот, кто возглавил восстание, теперь приближался к трону.
   Один гвардеец выбежал навстречу - самый быстрый или самый преданный? Болты к арбалетам давно закончились. В его руках тяжелый полуторный меч. Взмах... Северянин легко ушел от удара - шаг в сторону, пропуская свистнувший клинок, шаг вперед, и его руки сами выполнили заученные до рефлексов движения. Лезвие меча попало в незащищенную область между маской и нагрудником. Гвардеец упал, сначала на колени, держась за горло, а потом на живот, лицом вниз. Полуторный меч зазвенел, ударяясь о пол.
   Впереди двое - те же оскаленные железные морды с клыками. Северянин парировал выпад первого - мечи столкнулись до боли в пальцах, и уклонился от удара второго. Но недостаточно проворно - острие вспороло кожаную куртку на боку и оцарапало кожу.
   Первому гвардейцу северянин отрубил руку. Стремительное движение, свист меча, и она упала на камни, всё еще сжимая оружие. Гвардеец схватился за обрубок, попятился к колонне. Наемник развернулся ко второму и, прежде чем тот успел опустить меч, ударил по ногам, размашисто, со всей силы, чувствуя, как клинок проходит сквозь металл, кожу и кости. Гвардеец без звука тяжело повалился на спину.
   Северянин наступил на грудь упавшего врага и всадил острие меча в незащищенную шею. Первый гвардеец в это время пытался подобрать меч целой рукой. Из обрубка лилась черная кровь. На солнце наползла туча, свет и тень на полу сменили друг друга. Гвардеец поднял голову и посмотрел на северянина сквозь прорезь в маске. Наемник остановился, подняв обеими руками оружие над головой - "ну же, бери меч! Ты знаешь, чего я жду". Гвардеец рванулся, схватил меч в тщетной попытке вогнать острие в живот северянину. Но тот легко отбил выпад и нанес рубящий удар по черной маске. Один, второй... Гвардейца отбросило к колонне. Он с грохотом ударился спиной и сполз на пол. С его головы слетел искореженный шлем.
   Северянин замер. Врагов больше не было. В возникшей тишине стало слышно, как судорожно дышит князь.
   Наемник подошел к трону, сел на подлокотник и улыбнулся.
   - Алешка, - сказал он. - Как я долго к тебе шел. Заставил же ты меня попотеть.
   Рука князя метнулась, метя кинжалом в грудь врага, но северянин успел схватить ее за запястье. Кинжал выпал, князь скривился от боли. Из его глаз потекли непрошенные слезы.
   - Надо же, какой ты оказывается прыткий, - сказал северянин. - Знал бы, что будут такие проблемы, взял бы с твоей матери больше. Помнишь ее?
   Князь замер, неотрывно глядя на северянина.
   - Вижу по глазам, что помнишь, - ухмыльнулся наемник. - Меня, кстати, Игорем звать. Сейчас будет ускоренный сеанс психотерапии. Времени у нас мало, минуты три, не больше, пока не сбегутся мои люди. Отвечай, помнишь, где жил раньше?
   - Родовой замок Олгери во Фронтире, - сказал князь дрогнувшим голосом. - Младший сын, без права наследования. Я сам собрал армию и отвоевал замок в далеких землях.
   - Какой ты, пострел, молодец! Мать вспомнил? Не ту, что в замке, а настоящую. Аделаида Олеговна, бухгалтер, светлые волосы, отца у тебя еще нет, ну?
   - У меня была маленькая комната и письменный стол с компьютером, - прошептал князь. - Я учился в пятом классе. Но ведь это сон. Этого никогда не было. Откуда ты знаешь мои сны?
   - Это не сон, малыш. - Игорь распушил пятерней волосы князя. - Это реальность. А вокруг нас игра, сожравшая тебя с потрохами. Я - ретурнер, тот, кто возвращает таких, как ты.
   - Не сон...
   - Отвечай быстро, как тебя зовут?
   В тронный зал вбежали несколько мятежников.
   - Алексей, - сказал князь. - Алексей Поляков. Кажется...
   - Можешь выйти сам? - бросил Игорь. - Вызывай игровое меню.
   - Я не знаю, как, - неуверенно посмотрел на Игоря князь.
   - Ольгерт! Чего возишься, кончай его, - закричали из толпы. Кто-то вскинул тяжелый гвардейский арбалет.
   - К черту, - сказал Игорь и схватил князя за голову.
   Вспышка - и они исчезли из тронного зала. Как и не было. Стальной болт ударил неожиданно метко, со щелчком пробил дерево и остался торчать в спинке опустевшего трона.
  
  
  Первая авентюра. Виртлайф
  
   За окном шел дождь - тягучий и промозглый, когда всё небо затянуто тучами, и кажется, что сбегающие по стеклу мутные потоки никогда не закончатся. Капли стучали по жестяному отливу. Между двойными стеклами еще с прошлой весны лежала дохлая муха, и было совершенно непонятно, как она ухитрилась забраться в середину стеклопакета. На подоконнике стоял кубок с выгравированной надписью: "Игорю Ламберту, победителю республиканской олимпиады по спортивному фехтованию среди школьников, 2005 год". Редкие прохожие спешили по своим делам и собирались в стайку разноцветных зонтов на троллейбусной остановке. Площадь Согласия скрывалась за водяной мглой. Мне всегда было интересно - согласия кого и с кем? Сколько лет живу в этой однокомнатной квартире с видом на площадь, а до сих пор не знаю славной истории своего города.
   Чувство беспокойства не проходило. Оно возникло минут пятнадцать назад, легкое ощущение того, что должно что-то случиться. Обычно у меня бывало нечто подобное перед получением новой работы. Хотя сейчас я "завязал" со старым ремеслом, но оно находит меня вновь и вновь: в виде случайных людей - "я же от Аделаиды Олеговны, должны ее помнить, вы еще вернули ее сыночка Алёшеньку", до телефонных звонков от неизвестных женщин, которые слезно просили "в последний раз, только ради дорогого и любимого мужа". До электронных писем с угрозами: "Зачем вы меня вернули? Я все равно уйду". Ну, и уходи, мне-то что? Я удалял спам и вновь становился собой нынешним.
   Раздался звонок телефона, я поднял трубку - звонил Сережка Маньяк.
   - Игорь, ты меня слышишь?
   - Да.
   - Точно слышишь?
   - Да!
   - Игорь, это ты?
   - Да, твою мать, я!
   - Акции "Масмолпрома" упали на два процента, что делать?
   - Скупай!
   - Сколько?
   - Всё скупай.
   Я нажал на кнопку отбоя, и вернулась тишина, в которой скрывалось чувство беспокойства. Казалось, что оно приняло вид будущего гостя, который складывает зонт и входит в подъезд. Долго ждет лифт, слушая, как щебечет Клавдия Ивановна с мокрым Рыжиком неопределенной породы на руках. Незнакомец подходит к моей двери и жмет на кнопку звонка.
   Зазвучал перезвон. Я вздрогнул. Неужели всё не настоящее, и я завис в игре? Закатал по очереди рукава на обеих руках - татуировки отсутствовали, нигде не было написано моего имени. Значит - реальность. Ничего страшного, просто интуиция разыгралась. Бывает. Вызов задребезжал вновь, я подошел к двери. За дверью стояло прошлое в виде Олега Журавского, моего одноклассника, друга и врага. Лет десять назад мне хотелось скрутить его шею.
   - Входи, - сказал я, пропуская Олега внутрь.
   Он потоптался в прихожей и протянул зонт, который я молча поставил в угол.
   - Зачем пришел?
   - Сырая нынче погодка, - сказал Олег, словно не замечая вопроса.
   "Бефстроган", как дразнили его в моей школе. За прошедшие года он сильно изменился. Никогда бы не поверил, что можно превратиться из жирного увальня в накачанного спортсмена с лицом и взглядом волкодава. Наверное, такому выражению глаз надо долго тренироваться. Хватает же у человека времени и на спортзал и на научную работу. Удачная карьера, обеспеченная жизнь, счастливая семья.
   - Как Машка? - спросил я.
   - Ничего, - пожал он плечами. - По-разному. Ёжик завис.
   Нечто подобное я и ожидал, иначе старый враг не пришел бы в гости.
   - Давно?
   - Сутки. Со вчерашнего дня.
   - Он дома? К системе питания подключили?
   - Да, Мария позаботилась. Я вернулся из института, она была уже дома. И вот... - Он развел руками и вымученно улыбнулся. - Я бы, наверное, сразу растерялся.
   Олег до сих пор полностью не осознал, что случилось. Ему казалось, что стоит оказаться дома, и Ёжик, как и раньше, поднимется из-за стола, на котором стоит серый куб "квантума", снимет с головы нейроинтерфейс. Из его вен не будет торчать игла системы искусственного питания, и надетый памперс вызовет лишь смех, как неудачная шутка. В игры уходят из неблагополучных семей. Другие, только не Ежи.
   - Сколько ему, уже десять?
   - Одиннадцать.
   - Быстро время бежит.
   Прошедшие года слились в вереницу событий, как узоры в калейдоскопе. Мы дружили с Олегом с седьмого класса, после его перевода в нашу школу. В прошлой Олег основательно набедокурил. Психотерапевты называют подобные ситуации "неконтролируемым срывом в поведении". Мне же кажется, что, если загнать в угол любою собачку и не оставить ей выхода, то она начнет кусаться. Олег потом рассказал, нехотя и без подробностей, поэтому картину произошедшего пришлось дорисовывать в голове самому.
   Шестой класс, когда мальчишки уже ощутили прелесть неподчинения переходного возраста и прониклись чувством превосходства над более слабыми. Мимоходом дать подзатыльник - "у, сарделька жирная", написать мелом на спине бранное слово, значение которого знали далеко не все, весь урок плеваться изжеванными бумажными шариками, ожидая, что ты не выдержишь и пожалуешься учителю. И тогда - о, да! тогда на перемене тебя настигнет справедливая кара, как стукача.
   Худшими для Олега были большие перемены, когда приходилось дольше обычного скрываться от Клопа и компании. Клоп - коренастый, не по годам развитый детина, представлял собой классический пример хулигана-предводителя школьного охлоса. Такие могут править только в школе, когда они кажутся - себе и подобным им, кумирами, ибо с возрастом их судьба предсказуема. Либо армия, где они не поднимутся выше лейтенанта, так как мозги нужны и там, либо низкооплачиваемая работа "старшим, куда пошлют". Но в школе Клоп был звездой номер один.
   "Эй, сарделька, что-то ты воняешь, обделался небось?"
   "Вкусные у тебя сегодня бутерброды, сардель, понятно, чего ты такой жирный".
   Особенно неприятно после подобных фраз было слышать смех девчонок. В общем, однажды, когда Клоп сидел спиной к Олегу, то его затылок, постриженный по последней моде - сверху короткий ежик, а внизу длинные торчащие пряди, завладел сознанием моего друга. В их классе было соревнование - кто сможет поднять стул одной рукой, держа за ножку у самой земли. Клоп, в отличие от Олега, выполнял это легко и просто, чем вызывал восхищение девчачьей половины класса. Сейчас красоваться Олегу не требовалось, и он поднял стул двумя руками. Спинка опустилась на голову Клопу как-то легко и без особых усилий. Звук удара дошел до сознания Олега гораздо позже, уже после того, как Клоп повалился на пол. В руках моего друга остались отломанные ножки. Он сжимал их, словно оружие, и оглядывал притихший класс. Не знаю, что было больше в его взгляде - ненависти или растерянности.
   Клоп отделался сотрясением мозга, Олега перевели в мою школу. Местный аналог Клопа пытался его задевать, но прекратил, когда я по секрету рассказал ему эту историю.
   Вот такой человек был мой друг Олег. И именно он после института увел мою Марию. До сих пор не понимаю, что она в нем нашла?
   Олег - ученая голова, исследователь квантовых сетей и пространства Чендлера. Я - ретурнер, наемник, чья жизнь связана с риском. Олег защищает кандидатскую, я - сижу по вечерам в темной комнате наедине с бутылкой коньяка. У него семья, сын и успешная карьера. У меня лишь сейчас наладилась работа коммерческого советника, которую я смог заполучить, благодаря умению видеть сеть. Работа неинтересная, ведь что может быть скучнее искать следы цифр и предвидеть, как изменятся биржевые графики? Гораздо интереснее брать след человека в сети, тогда чувствуешь себя, словно гончая, знаешь, что ты нужен. Прежде всего, нужен самому себе.
   Возможно, Мария сделала правильный выбор.
   - Ты сможешь помочь? - тихо спросил Олег. - Я хотел обратиться в государственную службу возвращения, но знаешь, какие там очереди. И качество работы оставляет желать лучшего. Ты не думай, я бы заплатил, сколько нужно, хоть и не умею давать взятки. Но это мой сын, и я не хочу рисковать. Ты лучший в этом деле, Игорь.
   Да уж. Лучший. Возвращать из игры сына своей бывшей невесты, которую у тебя увел лучший друг.
   - Я закурю, извини, не могу больше. - Олег достал из кармана футляр с электронной сигаретой.
   Далее - целая связка ритуалов. Раскрыть прозрачный футляр, не глядя вынуть пластиковую имитацию, вставить в рот, прищурить глаза. Пальцы правой руки непроизвольно дергаются, словно щелкают зажигалкой. В комнате появляется противный сладковатый запах пара с ароматизаторами.
   - В какой он игре? - спросил я.
   - Не знаю. - Бефстроган достал сигарету изо рта и будто удивленно посмотрел на сверкающий светодиод на ее конце. - Не стал лезть. Боюсь чем-то навредить. Зачем я оставил дома "квантум"!
   Все боятся, даже такие спецы-теоретики по квантовой сети, как Олег. Все потом сокрушаются, зачем оставили компьютера. А по-другому не бывает. Мы больше не представляем своей жизни без этих ящиков на столах. Наденешь на голову нейроинтерфейс, присоски прилипнут к вискам, и перед твоими глазами окажется мир квантовой сети, с его неограниченной информацией и бесконечной скоростью доступа. Когда-то, еще в моем детстве, мы пялились на экраны мониторов, сейчас же информация проецируется напрямую в мозг. Цвет, картинка, общение - можно жить, не выходя из виртуальной реальности. Всё чудесно, если бы не одно "но".
   Впервые этот феномен назвали "ложным зависанием". Кубиты квантовой информации, переписываемые с одного компьютера на другой, иногда не доходили до места назначения. Но оставались доступны, хотя квантовая адресация данных была довольно странной и не всегда расшифровывалась правильно.
   Пространство Чендлера - так назвали квантовую область, в которой зависали данные, по фамилии ученого, исследовавшего это явление. К пространству научились обращаться. В нем начали хранить данные. Но записанные в него многопользовательские игры поглощали сознания людей. Сначала это были лишь одиночные игроки, с мокрыми стульями под собой, с истощенными от недоедания лицами, с подрагивающими пальцами и покрасневшими открытыми глазами. Присосавшиеся к вискам нейроинтерфесы обхватывали их головы словно пауки. Потом, прежде чем забили тревогу, по миру прокатилась целая волна зависаний. Отключи зависшего в сети игрока, и он навсегда останется пускающим пузыри идиотом. Человек должен вспомнить себя, понять, что он в игре, прежде чем вернуться назад.
   - Зачем они это делают? - спросил Олег, когда мы стояли в прихожей, и я размышлял, куда засунул свой зонт. В тусклом освещении светился кончик электронной сигареты. - Те, которые создают игры в пространстве Чендлера? Сколько их постреляли, и всё мало. Сволочи. Хуже наркоторговцев.
   - Кто-то ради искусства, - пожал я плечами. Олег хмыкнул. - Кто-то предпочитает уходить в собственные фантазии. Многие программеры так и поступили. Встречал я и таких, которые чувствуют себя демиургами, доказывая, что создают параллельные миры.
   - Глупо, - сказал Олег.
   - Разве? - Я достал у него изо рта сигарету и сунул ему в нагрудный карман. - Хорош курить. Ты никогда не был в игре, когда она завладевает твоим сознанием? Вокруг всё становится настоящим. Только больше красок, больше полноты жизни.
   - А ты был? Чувствовал?
   - Конечно, и не раз. После этого трудно возвращаться в реальность.
   - Но ты же вернулся?
   Я промолчал. Складной зонт нашелся на нижней полке в бельевом шкафу. Я проверил, как он раскрывается. У Олега хорошая выдержка. Другой бы уже сходил с ума, зная, что сознание его сына застряло в пространстве Чендлера.
   - Быстрее, пожалуйста, - взмолился Олег.
   Он вынул из кармана сигарету, повертел в пальцах, нахмурился и спрятал в футляр.
   Что запаниковал, Бефстроган? Когда понадобилась помощь, то вернулся к старому другу? О чем ты думал, когда обхаживал Марию у меня за спиной? Узнав об их свадьбе, я представлял, как сдираю костяшки пальцев о его зубы, разбиваю в кровь его жирное лицо, но время шло, и план возмездия оставался лишь в моей голове, растворившись в одиноких вечерах с выключенным светом и вкусом коньяка. Время безвозвратно уходило, желание становилось всё более блеклым, пока не угасло совсем. В последний раз я встретил их в парке Гагарина, где счастливая семья гуляла вместе с сыном. Я поздоровался и прошел мимо. Не возникло никаких чувств и эмоций.
   - Конечно, уже идем, - ответил я, цепляя на плечо спортивную сумку. - Ты прав, надо спешить.
   Лифт пришлось ждать долго. Кабина поднималась, скрипя и жалуясь на свое существование. Клавдия Ивановна, как обычно приоткрыв дверь, выгладывала в щелку, и в ее взгляде читалось осуждение моего способа жизни.
  
  ***
  
   Олег жил в новом районе, где однотипные многоэтажки обещали удобство, комфорт и демонстрировали общее сходство нашей цивилизации с муравьями. По дороге мы зашли в аптеку. Я купил стандартный набор для зависшего - систему внутривенного питания "лонг-фуд", ремни для фиксации тела и подгузники для взрослых, заслужив сочувствующий взгляд женщины-фармацевта. Либо мне это только показалось? При ее работе быстро черствеешь.
   Сколько людей зависло в играх на сегодняшний день? Если задуматься и представить, то за стенами людских муравейников чудятся тысячи подключенных к проводам с питательным раствором. Они сидят, словно уже не люди, а растения. Трусы, сбежавшие из этой жизни. Обрекшие своих родных и близких на непрекращающиеся хлопоты, на существование с одной надеждой - когда-нибудь вернуть. Они там, в другом, созданном мире. Им кажется, что жизнь прекрасна. Что смерти нет, и они после гибели вновь и вновь возвращаются к разноцветным приключениям. Но это лишь пока их тело существует здесь. Сколько найдено высохших трупов тех игроков, которых не обнаружили вовремя?
   Из-за зависших игры в пространстве Чендлера не стирают, лишь перекрывают доступ, который обходят хакеры-проводники. Новые программеры создают новые игры. Вечные полицейские отстреливают их, как бешеных псов. Жизнь идет своим чередом.
   В многоэтажке Олега лифтовая кабина была прозрачной. Мы поднялись на седьмой этаж. Мария встретила нас в дверях квартиры.
   Она почти не изменилась. Те же светлые волосы, без седины, собранные в тугой пучок на затылке. Тот же цвет помады, что и в молодости. Странно, подумал я, у нее завис сын, а она находит силы наводить макияж. Уж, не для меня ли? Но тут же решил, что не стоит себе льстить. А вот цвет ее глаз я не помнил. Мне казалось, что они были голубыми, но сейчас, в освещении светодиодных ламп, ее заплаканные глаза выглядели серыми, словно небо перед грозой.
   - Здравствуй, Маша-растеряша, - сказал я.
   Она всё-таки меня поцеловала, едва прикоснувшись губами к щеке.
   - Привет, Ламберт.
   Духи у нее новые, непривычные, те, что дарил я, пахли по-другому.
   - Ежи у себя в комнате.
   Мы прошли по длинному темному коридору. В детской оказалось светло. За время нашего подъема дождь прекратился, и из-за туч выглянуло солнце. В его лучах сидящий в кресле Ежи выглядел мертвенно бледным. Худющий, он чем-то напоминал меня в детстве. "Пигалица", как говорила моя бабушка, когда я приезжал в село "для спасения от родителей, которые морят ребенка голодом". Руки уже пристегнуты ремнями к подлокотникам, чтобы зависший случайно не выдернул из вены иглу - капельница с "лонг-фудом" стояла рядом. На голове, поверх взъерошенных светлых, как и у Марии, волос, нейроинтерфейс, от которого к "квантуму" тянутся провода. Глаза Ежи открыты, зрачки бегают из стороны в сторону, непроизвольно повторяя действия виртуала. Голова нервно дергается, пальцы вздрагивают.
   Зачем ты завис, Ёжик? Что тебя заставило подключиться к игре?
   Я всегда недоумевал, что толкает людей на такое? Неужели все считают, что их обманывают, когда рассказывают о том, что из игры можно не выйти? Кто-то продержится несколько часов, кому-то достаточно одной минуты. Из врагов перестанут вылетать единицы урона, пропадут индикаторы жизни, исчезнут цифровые характеристики оружия, и виртуальный мир будет восприниматься реальностью. Игра запишет для тебя ложные воспоминания, которые станут новой историей твоей жизни.
   Говорят, что работники официальной службы возврата к этому невосприимчивы. Я пробовал к ним устроиться. Не прошел отбор.
   В кармане завибрировал телефон.
   - Да?
   - Игорь, это Маньяк!
   - Да!
   - Это Маньяк, говорю, звонит!
   - Да, мать твою, слышу! Извините, - пояснил я Марии, - это по работе.
   - Акции "Масмолпрома" возросли на полтора процента, просто маньячество какое-то, что делать?
   - Не продавай!
   - Точно?
   - Да!
   - А вдруг?..
   - Я сказал, придержи! Никаких "вдруг"! И в ближайшие сутки меня не трогать, я занят! Всё, давай.
   Маньяк еще пытался что-то сказать, но я нажал на отбой, затем подумал и выключил телефон совсем.
   - Я подключаюсь, - сказал я Олегу и достал из своей сумки нейроинтерфейс. - Стул дашь?
   - Да-да, конечно.
   Олег притащил из другой комнаты большое кресло. Я сел, надел на голову нейроинтерфейс и вставил его разъем в "квантум". Это модель компьютера поддерживала до трех активных соединений.
   - Поехали. - Компьютер не потребовал ввод пароля, я подключился к сессии Ёжика, и перед глазами возникла его рабочая область.
   В ней светило солнце и шел виртуальный дождь. Капли разбивались о каменную кладку, журчала вода, сбегая по узкой извилистой улочке. Двухэтажные домики, словно выбравшиеся из забытого средневековья, прижимались друг к другу и создавали уютный мирок. В деревянных кадках цвели азалии. На ветру поскрипывали металлические вывески. Наверное, здесь, под двумя кренделями, у Ежи живет булочник. Он печет вкусное сдобное тесто с изюмом, видно, как из трубы над его домом поднимается дым. Под висящим жестяным стулом обитает столяр, дальше, где вывеска с молотом и наковальней - кузнец. Ежи завел виртуальных персонажей. Создал замкнутый мир и населил его куклами.
   Посреди рабочей области в воздухе висело оставленное Ежи сообщение: "Я ВЕРНУСЬ".
   Из дома булочника выбрался толстый белый кот и замер под карнизом, недовольно рассматривая стекающие струйки.
   - Куда ушел твой хозяин, а? Говори, усатый и пушистый, зачем ты его отпустил?
   Котяра уставился на меня глазами разного цвета - зеленым и голубым. Тяжелая дождевая капля ударила его по носу, кот чихнул и принялся умываться лапой.
   - Не знаешь? Ну, и не надо. Сейчас мы его сами найдем.
   Открыть активное подключение. Просмотр логов.
   12:03:35 пользователь Yegi начало сессии.
   12:05:10 загрузка программы "BHRet". Источник 1000.567.576 SH
   12:06:11 присоединение "BHRet" к виртуалу пользователя Yegi
   12:10:34 запуск игры "Хвергельмир". Внимание. Игра не проверена и возможно находится в пространстве Чендлера. Подключение может нанести непоправимый вред вашему здоровью. Подтверждаете ли вы вход?
   Ёжик подтвердил.
   Что же за программу ты подключил к своему виртуалу? SH - это пространство Чендлера. Я просканировал найденный адрес, но он оказался пуст - когда-то там хранились данные для одноразовой загрузки. Ёжик где-то обнаружил на них ссылку и скачал. После чего подключился к игре, почти не раздумывая, словно заранее всё для себя решил.
   "Я вернусь". Эх, мальчишка... Оттуда редко кто может вернуться сам.
   Я попытался подсоединиться к игре, но канал оказался заблокирован - служба безопасности перекрыла возникшую лазейку. Тогда я вошел в виртлайф своего города. Макет площади Согласия пестрел объявлениями и новостными каналами. Вспыхивали сообщения групповой рассылки. Я тут же получил личное уведомление:
   "From Maniak to Lambert: Игорь ты читаешь мой месседж? Игорь, это Маньяк. Что делать с акциями "Транснефти"?"
   Я нажал "Delete", включился в групповую рассылку и мысленно набрал сообщение: "Ламберт вызывает Джонни. Надо срочно встретиться". Отправил в сеть и принялся ждать ответ. В ленте групповой рассылки бежали сообщения.
   "Люди! Я сдал сопромат! Свобода! Леха".
   "Продаю детскую коляску".
   "Ламберт, что делать с акциями? Отзовись".
   "Горячее предложение массажного салона".
   Несколько голубей подлетели к моему виртуалу и принялись водить вокруг хоровод - программисты-шутники постарались. А вот и появился нужный мне ответ.
   "Джонни получил сообщение Ламберта".
   Я улыбнулся и подошел к фонтану в центре площади. На сей раз дизайнеры местного виртлайфа запустили в него золотых рыбок. В отличие от реала вода в фонтане была чистой и пахла свежестью, а не хлором. Несколько пар с детьми любовались рыбками. Стоящий на каменном бордюре ребенок, поддерживаемый матерью, бросал в воду хлебные крошки. Девушка с волосами цвета радуги с интересом наблюдала за этим процессом, опустив подбородок на сложенные руки. Увидев меня она улыбнулась и помахала рукой.
   - Джонни? - неуверенно спросил я.
   Ее виртуалу на вид лет пятнадцать, не больше. Одета в джинсовые шорты и черную футболку с голубым солнцем, от которого расходятся синие протуберанцы. Девушка подхватила меня под руку и потащила к ближайшей скамье.
   - Кто же еще? Кыш-кыш! - разогнала она голубей со скамьи. - Не всегда же приходить к ретурнеру в маске Анонимуса?
   И вправду. Ведь под виртуалом с волосами радужного цвета мог скрываться кто угодно. Если Джонни - это вообще один человек. Я мог бы проследить подключение его виртуала, но никогда этого не делал.
   - Что за программа "BHRet"? - спросил я.
   Улыбка не сошла с лица Джонни, но стала неестественной.
   - Очень интересный вопрос, - сказала Джонни. - Задам ответный. Что ты слышал о Черном Хакере?
   Я пожал плечами.
   - Городская легенда. Часть современного фольклора. Его не существует.
   - Джонни тоже не существует. Но ты с кем-то разговариваешь.
   - Ближе к делу, что за программа?
   Начало появляться раздражение. Я перечислял Джонни достаточно средств, чтобы тот давал ясную информацию, когда она мне необходима.
   Джонни стремительно нагнулась, схватила голубя и посадила к себе на колени. Сизарь не думал вырываться, видимо, такое поведение не было заложено в его программе, он лишь пялился на нас удивленным взглядом.
   - Говорят, он мог проникать в любую игру и возвращаться, когда захочет. - Джонни погладила голубя по голове, задержав руку на его шее, словно раздумывая, а не скрутить ли ее? - Мог обходить любую защиту. Ходят слухи, что Черный Хакер обладал возможностью записывать накопленные виртуалом игровые умения в мозг человека. Обратная связь.
   - Бред, - сказал я.
   Джонни неожиданно подбросила голубя, и он улетел, громко хлопая крыльями.
   - Так говорят. Возможно, он даже написал программу для этого. Все ее ищут. "BHRet" - Black Hacker Return, мне кажется, название расшифровывается именно так. Кому-то улыбнулась удача?
   - Или скорчила гримасу, - вздохнул я. - Второй вопрос: мне нужно проникнуть в игру "Хвергельмир".
   - Жаль, что это может оказаться нашей последней встречей, - сказала Джонни.
   - Почему? - удивился я.
   - Ты знаешь, что такое режим "хардкор"?
   - Просвети. - Хотя я знал.
   - У игрока одна жизнь. После гибели игровой виртуал и сохраненная игра стираются безвозвратно. Для пространства Чендлера это означает гибель сознания. - Она взмахнула радужными кудрями. - Если туда пойдет наш великий ретурнер, то есть шанс, что обратно он не вернется. Значит, мои расценки на сей раз по тройному тарифу.
   - В игре активирован лишь этот режим?
   - Так говорят.
   - Хорошо, - сказал я. - Когда откроешь путь?
   Режим "хардкор". Значит, Ёжику угрожает постоянная опасность. Погибнет его виртуал, и сознание сотрется вместе с ним. Что же ты натворил!
   - Такие игры хорошо защищены. Нужен квантовый ключ. Мне необходимо кое с кем связаться. Я передам тебе ключ лично в пять вечера. Такой расклад тебя устроит?
   - Нет. Раньше нельзя?
   - Вот и ладушки. Значит, в пять, договорились. Да и еще.
   - Что?
   Может быть, Ёжика в эту минуту убивают, а я болтаю с раскрашенным под павлина неформалом.
   - Говорят, что эту игру создал сам Черный Хакер. Возможно, его программа по обратной связи действует лишь в его игре? Что скажешь? - хитро улыбнулась Джонни.
   - До вечера, - сказал я.
  
  ***
  
   Красная горбушка солнца выглядывала над черепичной крышей сохранившегося с девятнадцатого века дома купца Пережогова и купала свое отражение в фонтане. Рядом с солнцем плавали кленовые листья, несколько окурков и мое отражение, в котором преобладал цвет соломы. Я вспомнил, как в институте шутили, что мы с Марией красимся одной краской - мои волосы были и остаются такими же светлыми, как и у нее. Седина в них почти не заметна. Да и вообще, если подумать, у меня красивое лицо - выраженный нос с горбинкой, волевой подбородок, какой обычно изображают у древних викингов на картинках. Сейчас выхвачу меч, спою арию и пойду сражаться с драконом Фафниром. Как там переводил Корнеев "Песнь о Нибелунгах"?
  Полны чудес сказанья давно минувших дней
  Про громкие деянья былых богатырей.
  Про их пиры, забавы, несчастия и горе
  И распри их кровавые услышите вы вскоре.
   Или не услышите. Где же, черт возьми, Джонни, почему он задерживается? Хотя только без пяти минут пять. Нет, не буду убивать Фафнира, я ведь не варяг, я - француз в пятом поколении, хотя по-французски не понимаю ни слова. Интересно, не водятся ли в фонтане лягушки? Что-то мне есть захотелось.
   Джонни появился, когда часы в доме Пережогова пробили пять раз. В воде словно мелькнула стайка разноцветных рыбок - проплыло радужное отражение. Джонни похлопал меня по плечу, и я оглянулся.
   В жизни она была точно такой же, как в виртуальности. Волосы цвета радуги спадали на веснушчатые щеки. Губы расплывались в задорной улыбке, демонстрируя щель между передними зубами.
   - Держи на память, Ламберт, - сказала Джонни и протянула мне фарфоровую маску Анонимуса.
   - Деньги перечислены. - Я покрутил маску в руке, не зная, куда ее пристроить.
   - Знаю, иначе бы не пришла. Возьми ключ.
   Она протянула руку, и в мою ладонь опустился чип квантовой памяти.
   - Спасибо, - сказал я.
   - И еще здесь информация об игре, - добавила она.
   Джонни отошла на несколько шагов, - я отметил, что идти на высоких шпильках она совершенно не умеет, оглянулась и помахала мне рукой.
   - Возвращайся, ретурнер, я буду ждать.
   И я помахал ей в ответ улыбающейся маской.
  
  ***
  
   Мария снова ждала меня у входных дверей. Я протиснулся мимо, наши лица оказались близко, и аромат ее духов вновь ударил в нос.
   - Подожди. - Она схватила меня за руку. - Игорь, ты ведь спасешь моего сына?
   Режим "хардкор", но как я могу сказать ей об этом?
   - Да, я постараюсь. - Стандартный, ничего не обещающий ответ.
   - Спасибо. - Мария вдруг меня обняла, прижалась всем телом. - Он хотел обратиться в госслужбу, но я отговорила. Ты же справишься лучше, я знаю.
   Она посмотрела мне в глаза и провела рукой по моей щеке. Я поцеловал ее раскрытую ладонь.
   - Олег вышел, но скоро вернется.
   Мария прикоснулась губами к моим губам. Я ответил - жадно, захлебываясь, покрывая ее лицо поцелуями.
   - Спаси его, спаси, - шептала она.
   Мария, ее глаза, теплота ее губ, стройность ее тела - прошлое вновь вернулось, словно не было прошедших лет. Но Ёжик может погибнуть в любую минуту.
   - Он только мой сын, не его, - шептала она, закрыв глаза.
   - Не его? - Я почувствовал, как мое сердце забилось еще быстрее. - Неужели он от меня? И ты молчала?
   - Нет, не от тебя. Ты его не знаешь. Но это неважно.
   Я вернул на место расстегнутый ворот ее кофты.
   - Мне надо спешить, - сказал я. - Держи. - И протянул ей фарфоровую улыбающуюся маску.
   Она непонимающе на нее посмотрела.
   - Хорошо, что я на тебе не женился, - добавил я и пошел по коридору в детскую комнату.
   Идти получилось ровно, почти не шатаясь, хотя ноги дрожали. Едва я дошел до комнаты, как прихожей появился запыхавшийся Олег.
   - Успел! - выкрикнул он. - Подожди меня. Я сейчас. Уф...
   Он отдышался, достал изо рта электронную сигарету и сунул в карман.
   - Я иду с тобой.
   - Нет!
   - Да! Я так решил. Купил систему жизнеобеспечения. Я хочу с тобой. Мария о нас позаботится. Я должен вернуть сына. Какой же я иначе отец?
   - Я работаю один.
   - Но я не буду обузой.
   Олег прошел в комнату следом за мной.
   - Ты не понимаешь, что такое игра, - прошептал я, глядя ему в глаза. - Она сожрет тебя с потрохами.
   - Но ты же всегда возвращаешься, - сказал он.
   - Это моя работа. Ты так не сможешь.
   - Смогу. Я не забуду себя.
   - Но в этой игре включен режим "хардкор".
   Олег побледнел. Он знал, знал, мой старый друг, что это такое.
   - Тем более, - сказал он. - Заводи свою шарманку.
   Я пожал плечами. Почему-то охватило равнодушие. Кто я такой, чтобы мешать человеку погибнуть, если он сам того желает?
   У компьютера уже поставили третий стул. Олег установил возле себя капельницу и теперь неловко держал иглу между указательным и средним пальцами.
   - Уколешь? - спросил он.
   - Давай. Ты хоть подгузник надел?
   - Э-э-э... Ну да.
   Позади нас стояла Мария. Она не спорила, просто молчаливо помогла Олегу привязать руки к подлокотникам, затем, после того, как я вогнал иглу в его вену, закрепить ее лейкопластырем.
   Я вставил память в компьютер.
   - Есть контакт, - смог улыбнуться Олег. - Я подключаюсь.
   Вслед за ним подключился и я. Уже входя в сеть, я почувствовал губы Марии у себя на щеке.
  
  
  Вторая авентюра. Железный лес
  
   "Хвергельмир" встретил меня туманом. В главном меню игры молочные потоки низвергались тугими переплетающимися жгутами и исчезали в кипящей бездне. В тумане кто-то ходил. Кто-то огромный бесшумно переставлял суставчатые лапы, тяжело вздыхал, и тогда по белой мгле пробегали волны и обнажались торчащие из бездны черные ветви деревьев. Казалось, что до тебя пытаются дотянуться их скрюченные пальцы, схватить и утащить в белое безмолвие.
   На фоне всего этого предлагалось создать персонажа. Только выбора практически не было - лишь человек, воин или волшебник, лишь твой изначальный виртуал, одетый в кожаную куртку, штаны и с мечом на поясе. "Хвергельмир" с самого начала заставлял играть по своим правилам, ограничивая в жесткие рамки. В информации, предоставленной Джонни, написано о том, что эта игра противостояния людей и порождений Железного леса, но везде и без ограничений активирован режим "игрок против игрока". Зная об этом, можно сказать, что здесь не до противоборства с темными тварями, ибо самым страшным врагом являются другие игроки. Убей первым, или будешь убит другими. Беги быстрее, стань хитрее, потому что к такому призывает сама игра.
   Здесь нет места пощаде. Здесь всё решает сила, и у меня лишь одна цель - найти и спасти Ёжика, любой ценой.
   Умения в игре приобретаются в процессе их изучения и наращиваются во время использования. Начальный уровень каждого умения - первый. Количество единиц жизни среднестатистического персонажа - десять. Сила, ловкость, интеллект подбираются игрой при старте, как наиболее соответствующие вашему виртуалу. Предельное значение, которое можешь получить в игре, - двадцать. Но много ли игроков дожило до таких характеристик? Ну что ж... Я нажал на старт, туман ринулся мне в лицо, залепил глаза и уши, стало трудно дышать.
   Сквозь мглу перед глазами появились мои начальные характеристики: "Сила - 5, ловкость - 6, интеллект - 4".
   Я упал на колени, а когда поднялся, то обнаружил себя стоящим на поляне посреди леса.
   Лесную глубину скрывал туман. Из него выступали деревья-великаны, окружали тебя, подавляли непонятной чуждостью. Отвернись, и покажется, что они подобрались еще ближе. На них почти не было листвы. Редкие, высохшие листья выглядели так, будто этот лес забыл, что такое зелень. В вышине ветви переплетались, создавая над головой черную сеть. С них свешивались седые пряди и едва заметно раскачивались от дуновения холодного ветра.
   Землю покрывала опавшая листва и коричневый с пепельными вкраплениями мох, из которого поднимались на длинных стеблях темные чашечки, полные липких семян. Когда я касался их носком сапога, чашечки лопались с едва слышными хлопками и разбрасывали семена вокруг. Стоило опустить ногу в мягкий лесной ковер, как в том месте, куда ты ступал, хлюпала вода, а где-то в глубине земли, там, куда уходили корни лесных гигантов и цверги ковали магическое железо, этому звуку вторило подземное эхо.
   Хлюп-плюх, хлюп-плюх - было непривычно так идти, ощущая, будто из леса кто-то смотрит тебе в спину. Но убегающая с поляны тропинка звала за собой к городу-всех-дорог. Когда-то Вормс служил пристанищем купцов и искателей наживы, куда стекались все, кто жаждал славы и легких денег. Теперь же былая слава города ушла. Железный лес подступил к его стенам, и не осталось храбрых воинов, которые бы противостояли порождениям тьмы. Но если у тебя нет в кармане ни гроша, а меч - единственное твое сокровище, то ноги сами ведут к городу-всех-дорог. Игорь, говорят они, хватит тебе бродить ледяными торосами, следуя за дыханием морозных великанов. Пора тебе погреться среди городских дев, чьи губы, красны, словно спелые вишни, а груди-холмы возвышаются на белоснежной равнине и теплые бедра обещают бессонные ночи.
   - Кар-р-р! - Сидящий на ветке черный ворон разогнал криком лесную тишину, его возглас перешел в затихающее утробное урчание.
   Птица смотрела не меня красным глазом и урчала. Я погрозил ей кулаком. Рукав куртки задрался, и я увидел татуировку. "Игорь Ламберт", - было написано большими буквами от локтя до кисти. Трудно не заметить.
   Стоять! Какие девы?! Это же всего лишь игра, и я пришел сюда не за усладами, а чтобы спасти Ёжика.
   - Р-р-р, - сказал ворон.
   Я - Игорь Ламберт, ретурнер. Я не морской охотник, чья хижина завешена шкурами белых моржей, а всего лишь коммерческий советник. "Что делать с акциями?" "Продавай". "Это я, Маньяк. Игорь, ты меня слышишь?" Я схватился за голову. Прошлой весной я не побеждал на турнире Одноглазого Флинна, а отдыхал на Черном море, купался в теплой воде и ловил пучеглазых бычков среди скользких прибрежных камней. Не я пустил стрелу точно между глаз ледяного дракона. Не я преодолел перевал воющих духов в самую лютую пору.
   Реальные воспоминания возвращались, ложные блекли, выцветали, будто фильм, который ты видел давно и уже успел почти позабыть. Мир потерял свою глубину. Он оставался, наполненный цветом, запахами и звуками, но утратил то неуловимое, что отличает реальность от игры. Вон на дереве возле ворона едва заметно выступает полигон. Дизайнер допустил ляп, и сразу видно, что это не дерево, а лишь объемная модель. Оно не настоящее. Вместо солнца здесь динамическое освещение. Вместо жизни - иллюзия, в которую нас заставляют поверить.
   Ворон прервал урчание, сорвался с места и с шумом улетел. На землю опустилось несколько сухих листьев и черное перо.
   Что-то не давало мне покоя. Воспоминания - настоящие, живые, появлялись перед глазами. Ёжик, улыбающаяся фарфоровая маска, Мария, ее губы, резкий и сладкий запах духов, Олег... Он же пошел следом за мной! Где же мой старый друг?
   Олег стоял на соседней поляне, вглядываясь в лесной туман. Его рука сжимала меч.
   - Олег! - воскликнул я.
   - Тихо! - поднял он руку и еще некоторое время следил за туманом. Затем обернулся ко мне, но меч не опустил. - Кто ты, странник?
   - Очнись, - сказал я. - Мы в игре. Мы пришли спасти твоего сына.
   Его глаза прищурились.
   - Здесь обитают тролли. Они повсюду и могут оказаться кем угодно. Притвориться черным камнем или сухим деревом, вороном в небе или путником на дороге. - Его левая рука выводила узоры, я следил, как ловко двигались на ней пальцы. Казалось, что они оставляли горящие следы в холодном воздухе. - Речи троллей сладки и обманчивы. Бойся их и не доверяй никому, ибо тролли разорвут твое тело и выпьют мозг. - Огненные знаки складывались в руны. Письмена таяли в воздухе красными угольками.
   - Олег... - прошептал я, заворожено следя за его действиями.
   - Умри! - воскликнул мой друг, вскинул руку, и мне в лицо ударил сноп пламени.
   Я едва успел отшатнуться, почувствовал, как опалило лицо, упал в мох, перекатился и вскочил на ноги. Ах ты, гад! Гаденыш! Убить меня решил?! Мой меч покинул ножны. Возникло сообщение:
   "Получено умение - владение мечом, уровень первый".
   Да, да, говори, рассказывай мне о событиях в игре. Пока я их вижу, то отдаю себе отчет в том, что мы в придуманном мире. Но если вновь всё станет настоящем, это будет означать, что "Хвергельмир" снова поглотил меня, сделал своей частью. Как Олега.
   Он ударил первым. Сражался, держа меч в правой руке. Пальцы левой продолжали танцевать свой огненный танец, шевелились без всякой связи друг с другом. Я отбил выпад и ударил локтем в лицо, разбивая в кровь его губы. Олег отшатнулся. Замер, выставив перед собой оружие, попытался стереть кровь тыльной частью ладони, но лишь размазал по щеке.
   - Ты не тролль. - Он сплюнул под ноги. - Я помню тебя. Ты приходил в мой дом, охотник. Вторгся, когда не было хозяина, и целовал мою жену. Ты предлагал ей шкуру ледяного дракона, которая играет на солнце, как груда драгоценностей, за похоть с тобой. - Над его ладонью в воздухе появились горящие руны.
   - Вспоминай, Олег, вспоминай! Ты путаешься, в твоей голове творится каша. Реальность смешивается с выдуманной историей. Я твой друг. Но это ты когда-то увел мою невесту.
   Новый сноп огня был ожидаемый, я с легкостью от него ушел. Вспыхнула ответная ярость - кипящая, затмевающая сознание. Я ударил наотмашь, выбивая меч из его рук. Едва не воткнул клинок в его грудь, но вовремя остановил движение, выпустил меч, и он упал в мох рядом с мечом Олега. Олег врезал мне в челюсть кулаком. Зубы лязгнули, рот наполнился вкусом крови. "Минус одна единица жизни".
   - Ты увел мою Марию, козел! - прошипел я и ударил в ответ, утопив кулак в его животе, заставив сложиться вдвое.
   Не разгибаясь, Олег попал сжатым кулаком мне ниже пояса. "Минус две единицы жизни. Ловкость временно понижена до пяти".
   - Ты предлагал ей шкуру дракона! Моей Брунгильде! - прошипел Олег.
   - Какая к чертям Брунгильда? - выдавил я. - Ты что творишь?
   Я отполз на несколько шагов, держась за пах. Олег бросился к своему мечу, схватил за рукоять, но я успел наступить на клинок и не дал ему поднять оружие.
   - Ты спал с моей Марией! - выкрикнул я.
   Удар - изо всех сил, до собственного крика и разбитых костяшек, от которого голову противника закидывает назад, и в воздухе опадает россыпь красных капель.
   - У тебя с ней ребенок, паршивец! Вспоминай, как я учил тебя в детстве драться!
   На сей раз он принял удар на блок и ударил в ответ. Я поймал его руку, и мы оба упали в чавкнувший плюющийся семенами мох. Олег ударил в солнечное сплетение - коротко и сильно, выбивая из моего дыхания две единицы жизни. Я схватил его голову и вдавил щекой в мох, сунул под глаза руку.
   "Получено умение - рукопашный бой, уровень первый. Ваша сила увеличена до шести".
   - Читай, придурок, читай, что написано! Помнишь меня? Вспоминай, у кого увел женщину. Но ты знаешь что. - Я придвинулся вплотную и зашептал прямо ему на ухо: - Она понесла не от...
   Олег сел.
   - Игорь? - спросил он, сплевывая кровавой слюной.
   - А кто же еще? - Я тоже сел, опершись о его спину.
   Мы сидели и тяжело дышали.
   - Нет, ну ты придурок всё-таки, - сказал я, нащупывая языком дырку на месте выбитого зуба. - Волшебник хренов. Говорил, не надо за мной идти.
   Олег не ответил, запустил пальцы в свой рот, выудил зуб и подержал его на ладони. Затем отправил щелчком в ближайшее дерево. По привычке похлопал по нагрудному карману в поисках электронной сигареты. Не нашел, подобрал с земли сухую веточку и сунул в рот.
   - Брунгильда... Она выглядела такой реальной, - сказал он. - Ты что-то говорил о Марии? Понесла не от... кого?
   - Не от большой любви, - буркнул я. - Она любит меня, а не тебя.
   - Не обольщайся.
   - Какого цвета у нее глаза?
   - Голубые. Кажется.
   - Кажется ему...
   Мы снова помолчали. Появилось сообщение: "Ваша ловкость восстановилась до прежнего уровня шесть единиц".
   - Это ведь из-за меня ушел Ёжка, - наконец сказал Олег. - Слишком многого мы порой хотим от своих детей. Любой провал, любую неудачу они воспринимают, как неоправдание наших надежд. Полученная в школе двойка выглядит крахом всей жизни. Помнишь, как я схлопотал пару по физике, и Арнольд сказал, что оставит меня на второй год? Глупость какая, но я два часа боялся вернуться домой. Сколько лет прошло, а до сих пор помню. Ёжик... Он слишком хотел быть похожим на меня, но мы разные, даже внешне.
   "Конечно, ведь он не твой сын".
   - Я чувствую, что он не создан для усидчивой работы. Пробежался по верхам, нахватался знаний из разных областей - и думает, что сможет чего-то достичь. Нет, наука требует внимания и кропотливого труда. Знаешь, какова тема моей докторской? "Феномен переноса виртуальных знаний". Основана на теории проецирования психоматрицы из квантовой сети в мозг человека. Меня уже за глаза в институте называют Черным Хакером. Спрашивают, когда достану свой меч плюс пять. Ёжик думает, что моя работа - это игра, развлечение. Рассказывает о каких-то сказочных программах-артефактах. Я прогнал его неделю назад, сказал, чтобы не приставал и не мешал. А он нагрубил, что всё равно мне докажет. Разревелся, как девчонка. Он действительно что-то нашел? Та его программа, если на минутку допустить, что она написана Черным Хакером, действительно позволяет переносить накопленные в игре умения в мозг игрока, как думаешь?
   - Так говорят, - сказал я и пожал плечами, скопировав жест Джонни.
   - Но ведь это же бред!
   - Возможно. Кто знает?
   - Тихо! - Олег вдруг поднял руку. - Я что-то слышу.
   Я прислушался. В лесной тишине шелестел ветер. Белые хлопья тумана стелились над землей и складывались в затейливые фигуры. Они напоминали то ледяного дракона, пытающегося поймать свой хвост, то морозного великана, размахивающего дубиной, а то и морское чудище фьордов кракена, выпускающего на поляну белые щупальца. Они притрагивались к нашим ногам, будто пробуя, стоит ли нас съесть? Не стоит, решали они, и уносились дальше порывами холодного ветра.
   Но было еще что-то странное, скорее даже не звук, а лишь намек на него, будто где-то вдалеке растягивали жгут резины. Может быть, это подсказывало наше чувство опасности? Как говорил мой друг? "Здесь обитают тролли. Они повсюду и могут оказаться кем угодно".
   Раздался громкий щелчок, из лесной глубины выстелило щупальце, не туманное, а из плоти и крови. Со свистом оно пролетело среди деревьев, разворачиваясь, как хоботок гигантской бабочки. Олег вскочил на ноги, оттолкнул меня в сторону. Если бы он этого не сделал, то распрямившееся щупальце угодило бы в меня, а не в него. Послышался удар, Олег хрюкнул и грохнулся на землю, прижимая собой щупальце к земле.
   - Руби! - заорал он. - Руби!
   Щупальце было серым и склизким. Оно извивалось под моим другом словно большая змея, оставляя на мху потоки слизи. Его внутреннюю сторону покрывали присоски и костяные крючья.
   - Чего же ты ждешь?!
   Я перерубил щупальце мечом. Ударил со всей силы, но меч прошел легко, почти не испытывая сопротивления. Обрубок выпустил фонтан черной крови и скрылся среди деревьев. По лесу прокатился рев. Казалось, что всколыхнулся туман, задрожала земля. На поляне полопались коробочки с семенами.
   - Падай! - закричал Олег.
   Я упал, как подкошенный. Олег выпрямился, раскинув руки. Стоял ровно, словно вырубленный из ствола истукан, не обращая внимания на шевелящийся вокруг нас лес. Казалось, что они приближались отовсюду. Серые щупальца ползли со всех сторон, но где-то там, в глубине черного леса угадывался их владелец. Огромная, ощетинившаяся зубами-кинжалами пасть, маленькие глазки, выискивающие новую жертву. Он подавлял волю, и хотелось лишь одного - бежать и как можно быстрее.
   Пальцы Олега выводили огненные узоры. Они складывались в руны, те - в слова, порождающие магию. Древнюю, словно мир, когда Землю покрывали клокочущие огнедышащие вулканы, а в небе носились драконы - могучие, не те жалкие подобия, обитающие нынче во льдах. Я вжался в мох, глубоко вздохнул, наполнив легкие воздухом, и погрузил лицо в вязкую жижу.
   Олег закричал. Надо мной с ревом пронеслась стена пламени, и наступила тишина.
   Я поднял голову и огляделся. От тумана не осталось и следа - его сдуло огненным ветром. Поляну покрывал обгоревший мох. Сохранились лишь его нижние, пропитанные водой слои. Вокруг поляны стояли объятые тишиной и дымом обугленные деревья. Воняло горелой плотью - приблизительно такой запах бывает, когда осмаливают над огнем курицу, избавляясь от остатков перьев. Кончик ветки во рту Олега тлел, словно зажженная сигарета.
   Он опустил руки и посмотрел на меня. Наверное, похожий взгляд был у моего друга в детстве, когда он опустил стул на голову Клопа. Что в нем больше - торжества или растерянности?
   - Ты очень опасный человек, - сказал я, поднимаясь на ноги и отряхивая одежду.
   - Минутку, - нахмурился Олег и затушил у меня на спине горящую куртку. - Пойдем отсюда скорее. Они могут вернуться.
   - Сомневаюсь, - сказал я и окинул взглядом обгоревший лес.
  
  ***
  
   Дорога вела к горизонту, бежала среди леса, но деревья не осмеливались на ней расти, лишь наклоняли ветви, словно в тщетной попытке поймать проходящих путников. Изредка дорогу перебегали пепельно-серые белки и сердито цокали на двух людей, вторгшихся в их лесное царство.
   - Далеко еще до Вормса? - спросил Олег, жуя торчащую изо рта травинку.
   - Насколько я помню, топать еще около часа, - ответил я.
   - Помнишь... Странное ощущение, будто в нас живут сразу две личности - одна настоящая, а другая придуманная. Только уже начинаешь сомневаться, кто из них кто. Вот ты, например кем будешь? Может, мы вновь познакомимся, осторожно и невзначай, не отдавая контроль над телом виртуальным личностям?
   - Можно и познакомиться. - Я вырвал травинку у него изо рта и покрутил в пальцах. - Вот это - ого-трава, как говорила моя бабушка. Пожуй еще немного - и отравишься.
   - Что - помру? - забеспокоился Олег.
   - Да нет. Лишь по ночам будешь подниматься на крыши домов и кричать как филин: "Ого! Ого!"
   - Врешь ты всё, - усмехнулся мой друг.
   - Может, и вру. - Я бросил травинку на дорогу. - А может, и нет. Кто скажет, какие из наших воспоминаний правдивые?
   Олег подошел к краю дороги, отломал ветку и сунул в рот.
   - Хорошо излагаешь, продолжай. Слушай, как чешется. - Он вновь поскреб пятерней грудь, где под курткой на коже остались царапины от костяных крючков, которыми было вооружено щупальце. - Так ты был охотником?
   - Почему был? Я и есть охотник, Игорь Глаз дракона.
   - У тебя такое хорошее зрение?
   - Нет, обычное. Просто долгое время носил на шее замерзший глаз ледяного дракона.
   - Сам убил животное?
   - Да, потому и хвастался его глазом. Знак доблести.
   - А я вот животных не убивал. Был советником маркграфа в Формире - маленьком городке далеко южнее. Деньги, экономические преобразования - вот моя стезя. А магия - это так, вроде хобби. Я самоучка.
   Я вспомнил подожженный лес, и меня слегка передернуло. Ничего себе самоучка.
   - А чего уехал, экономический советник?
   - Сжег дом маркграфа. Хорошо еще, что никто не пострадал.
   - За что?
   - Он на тебя был похож - такая же наглая рожа. Женщин излишне любил. Излишне, потому что не своих. На мою Брунгильду глаз положил, когда я уезжал.
   - И что она?
   - Брунгильда, она такая... Легковерная.
   - В общем, дала?
   - Тьфу, - выплюнул он ветку. - Игорь, ты пошляк. Но на сей раз не далек от истины. Застал я их в самый разгар отношений.
   - Отпустил?
   - Я же не убийца! Но дом маркграфа горел хорошо. Когда я бежал из города, зарево видно было издали. В Вормс, на край цивилизации, за мной вряд ли сунутся. А ты чего в город-всех-дорог идешь? - перевел он тему разговора.
   - Для кого-то это и край цивилизации, а для кого-то самый ее центр. По сравнению с поселениями на обдуваемом всеми ветрами берегу. Чего иду?
   Я вспомнил женщин, что издавна обитали во фьордах. Они мазались жиром белых моржей, их лица круглы и непривлекательны, груди обвислые, даже у молодых. То ли дело женщины цивилизованных областей. Одна собирательница трав, Гулльвейг, что искала золотой цветок, приезжала к нам верхом на большой бегающей птице гасторнисе, которая постоянно хотела жрать и поглощала рыбу в невиданных количествах. Женщине я рассказывал в своей хижине истории целую ночь, а птица орала под дверью, требуя еще рыбы. Рассказывал о ледяном драконе, у которого кость и панцирь крепки так, что не пробить копьем, но есть единственное место на лбу между глаз, где кость тонка, и если метко пустить стрелу или бросить копье, то можно добыть такого зверя. Правда, у охотника редко бывает больше одной попытки. Ведь надо, чтобы ледяной дракон бежал прямо на тебя. За ним охотятся настоящие храбрецы. Рассказывал о морозных великанах, чье дыхание светится по ночам на небе. Вел истории о перевале воющих духов. Лишь настоящие безумцы могут пересечь его ночью, когда приходится вбивать в торосы ледоруб, сделанный из лапы ледяного дракона, чтобы тебя не унесло ветром. Когда снежные духи летают возле тебя, и от их завывания кровь стынет в жилах. Но зато открывается вид на заледеневший Иггдрасиль.
   Она слушала и улыбалась, всё пытаясь выведать тайну золотого цветка, что расцветает среди торосов в самую лютую пору. Но я не могу вспомнить ее лицо, вместо Гулльвейг вспоминается Мария. Если все женщины Вормса по темпераменту похожи на нее, то я иду в город-всех-дорог не зря.
   - Я иду, чтобы спасти твоего сына, не забывай, кто ты есть на самом деле, - сказал я.
   - Не забываю, - вздохнул Олег. - Не всё так странно, будто меня двое. Настоящий я должен места себе не находить от тревоги, но придуманный я ведет себя чересчур спокойно. Проверь, пожалуйста, мы правильно идем?
   Я остановился и сосредоточился. Объемный мир замер, потом начал распадаться на отдельные полигоны, графика упрощалась. Деревья сначала стали угловатыми, потом вообще утратили рельеф, словно превратились в отдельные нарисованные спрайты. На ровной, как стекло, дороге появился цифровой след Ёжика, ведущий к городу-всех-дорог. Я видел его столь же четко, как и изменения биржевых графиков, когда это требовалось. Главное, зайти за человеком в сеть с его компьютера, а потом держать след, словно собака-ищейка.
   - Да, мы идем правильно, - сказал я.
   И мир вновь стал объемным. Вместе с усталостью нахлынули краски и ощущение жизни.
   - Интересное свойство, - сказал кто-то позади нас.
   Мы развернулись одновременно, я выхватил меч, над ладонью Олега зажглись руны. Человек стоял на дороге - мгновение назад его не было, а сейчас он, как ни в чем не бывало, смотрел на нас, и улыбка играла на его губах. Глаза прятались в тени широкополой шляпы. Черный плащ висел за спиной, словно крылья.
   - Кар-р-р! - сказал сидящий на его плече ворон. - Р-р-р!
   - Хугин, перестань. - Незнакомец щелкнул ворона по клюву и обратился к нам: - Путь держите вы в город-всех-дорог? Не часто гости радуют своим приходом. Меня звать Вот. - Он поклонился и снял шляпу. Черные длинные волосы закрыли его лицо.
   - Это игрок, - тихо сказал я Олегу. - Кажется, из старожилов, тех, кто попали в игру одними из первых. Жаль, что здесь у игроков нет общего уровня, новичку без особого умения не проверить, насколько развито мастерство другого.
   - Могу составить вам компанию, мы с Хугином истосковались по общению. - Человек водрузил шляпу на голову. - С достойными - ведь что может быть прекраснее друзей, что спины защищают друг у друга.
   - Спасибо, - сказал Олег, - мы уж как-нибудь сами доберемся.
   - Для счастья нам не нужно много, - продолжил Вот. - Лишь дорога, что ведет по жизни, и друг, который ступает рядом. Но ваше право идти одним. Хочу лишь я предостеречь. О скорой гибели, коль не найдете средство, что раны, нанесенные в лесу, излечит.
   - Раны? - Олег схватился за грудь. - Всего лишь царапины. Правда, зудит, зараза.
   - О чем игра? - спросил Вот, обращаясь к своему ворону. - О противостоянии людей и монстров, коих здесь троллями привыкли величать. Они повсюду: камни и деревья, вода и ветер могут ими обернуться. Но почему в меню игры лишь человека выбрать можно?
   - Ты знаешь, что мы в игре?! - воскликнул я. - Ты остался в сознании?
   - А потому, - продолжил Вот, не замечая моего вопроса, - что любая рана того, кто бился с троллем, изменит. Забудет он, что человеком был, и во враждебный лагерь перейдет, где будет жить с такими же, как он, в лесу холодном и сыром.
   - Я превращусь в монстра? - спросил Олег. - Не может быть.
   Вот обернулся к нам и посмотрел таким взглядом, будто впервые увидел.
   - В Вормсе есть лекарство, - сказал он. - Но дорогое. И времени у вас немного. Скоро, пройдет лишь день иль два, как новый монстр будет выть ночами, пугая горожан.
   - День или два, - прошептал Олег.
   - А не сочиняешь? - спросил я. - С какой стати тебе нам помогать?
   - Сочиняю? - удивился Вот. - Зачем? Хугин, мы сочиняем?
   - Нет! - каркнул ворон, и его хозяин распушил перья у него на груди.
   - Может, ты тролль, - предположил Олег.
   - Мы тролли? - спросил Вот у ворона.
   - Нет! - вновь каркнул ворон.
   - Хугин говорит, что мы не тролли.
   - Ты видел здесь ребенка? - спросил я. - Должен был подключиться к игре день назад. Новый игрок.
   - Они спрашивают, видели ли мы нового игрока? - обратился Вот к ворону.
   - Нет! - сказал ворон.
   - Хугин говорит, что мы не видели, хотя встречали многих, - ухмыльнулся Вот. - Но уже давно никто не проходил, лишь только двое: монстр и мертвец.
   - Врешь! - воскликнул Олег.
   - Мы врем? - спросил Вот у Хугина.
   Ворон пригладил клювом выбившийся из-под шляпы хозяина локон.
   - Нет! - сказал он.
   - Идите к черту, - в сердцах бросил я.
   Возникла надпись: "Получено мастерство дипломатии, уровень первый".
   - Все мы здесь в ловушке. Нам не уйти, куда бы не послали.
   Вот снял шляпу, поклонился, и его не стало, только черная тень метнулась к лесу. Лишь где-то вдали каркнул ворон, да послышались хлопки крыльев.
   - Чертовщина какая-то, - сказал Олег. - Думаешь, он не врал насчет превращения в монстра? И почему он назвал тебя мертвецом?
   - Не знаю. Покажи еще раз царапины.
   Олег расстегнул куртку и рубаху на груди, прикоснулся к ранкам и как-то визгливо, по-детски, вскрикнул:
   - Ай! Ты смотри, кажется, серость вокруг царапин дальше расползается. Слушай, наверное, этот тип был прав. Идем быстрее в город, надо достать лекарство.
   - Успеем, время еще в запасе есть. В крайнем случае, можешь выйти и переподключиться, создать нового персонажа, а старого удалить. Ты же в сознании.
   - Сейчас, - сказал Олег и замер.
   Затем посмотрел на меня.
   - Что-то не получается вызвать меню. Попробуй и скажи, что я не так делаю.
   Я попробовал. Потом еще раз попробовал.
   - Знаешь, - сказал я после третьей попытки, - у меня плохие новости. Меню не вызывается. Эта игра, как ловушка, не выпускает своих игроков.
   - Выходит, что Вот был прав? - тихо сказал Олег.
   - Получается, что так.
   Олег посмотрел на царапины у себя на груди.
   - Хреново, - сказал он.
  
  ***
  
   Вормс мы увидели издалека. Его башни возвышались над деревьями - на первый взгляд слишком узкие, чтобы быть комфортными, слишком высокие, чтобы легко подниматься в комнаты, расположенные у вершин, они демонстрировали честолюбие волшебников, стремившихся перещеголять соперников. Ведь тот, кто построит самую высокую башню, получит себе большинство молний во время редких летних гроз. Сейчас волшебники из настоящих собирателей молний, те, что помнили еще Эрика Яростного, высадившегося на берег у фьордов и объявившего эту землю своей, остались в прошлом. Их башни смотрели пустыми окнами на город и служили пристанищем для воронов и гарпий. Еще в них изредка, в пору осенних ветров, заносило гигантских пауков на парусах из паутины. Накопители молний, те, что еще работали, собирали никому не нужное небесное электричество.
   Ниже башен расположены подвесные мосты, которые должны служить путями сообщения во время сильных снегопадов или паводков. Но только сумасшедший будет идти по ним в лютую зиму, когда их раскачивает ветер, и можно поскользнуться на заледенелых досках. Это рассказывала мне Гулльвейг, оставшаяся в моей хижине на вторую ночь, когда мои истории закончились. Ветер кидал в дверь льдинки, где-то вдали завывал морозный великан, горела свеча, и собирательница трав прижималась ко мне всем телом. На утро она ушла.
   Вровень с мостами поднимались покрытые черепицей дома зажиточных горожан. Железо и обожженная глина давно потускнели и растрескались.
   Так выглядел город-всех-дорог, когда мы шли по лесной дороге. Но едва мы подошли ближе, как Олег удивленно присвистнул. Городские ворота были распахнуты, ветер заносил в них сухую листву. Железный лес, темный и неприветливый, место, где обитают тролли, подступал вплотную к городским стенам. По кладке поднимались колючие побеги, молодые деревца, отталкиваясь друг от друга, взбирались все выше и вгрызались корнями в камни. Слева от ворот, шагов пятьдесят на запад, росло огромное дерево. Его ствол проломил стену, ветви простирались над городом и лесом, вершина терялась среди облаков - белых, пушистых, с розовым отливом от заходящего солнца. Под ними кружились крылатые тени - то ли птицы, то ли гарпии.
   Удивительно, что за массой деревьев мы не увидели гиганта раньше. Коричневая листва на нижних ветвях указывала на приближение зимы. Вверху, там, где светило солнце, ветви зеленели изумрудными оттенками, словно принадлежали совсем другому миру. Дерево подавляло величием, было совершенно невозможным здесь, возле Вормса. Я видел уже такой ясень, мертвый, покрытый ледяной корой, когда шел через перевал воющих духов. Помню простирающуюся за перевалом ледяную равнину, покрытую торосами, светящееся небо и гигантский белый ясень Иггдрасиль, сохранивший свое величие даже после гибели. Он стоял на самом горизонте - огромное дерево в ледяной броне, заросшее сосульками.
   - Куда семена Иггдрасиля занесло, - сказал Олег. - Растет новое дерево предела. Город выглядит подозрительно пустым, ты заметил?
   Мы прошли сквозь ворота. Ворон, сидящий на дереве каркнул, и его крик затих в лесном тумане.
  
  Третья авентюра. Город-всех-дорог
  
   Ветер гулял по площади, водил хороводы из опавшей листвы вокруг памятника Эрику Яростному, завывал в узких разбегающихся улочках. Каменный Эрик стоял, горделиво поднимая боевой молот, на котором вороны свили гнездо - наваленную так сяк кучу веток. Пернатый владелец гнезда взгромоздился к Эрику на макушку и сердито косил на нас взглядом.
   У памятника прямо на каменной брусчатке сидел нищий. Обычный попрошайка, подобных встретишь в любом городе, будь то тихий Формир, или Вормс, где собираются толпы авантюристов.
   Я должен был найти след Ёжика, остановился, сосредоточился, изменяя реальность. Сначала распался на отдельные составляющие памятник. Каменное тело Эрика превратилось в цилиндр, руки - в вытянутые трубки, голова стала шаром с нарисованным лицом. Вместо ворона - спрайтовая модель. Город - лишь декорации среди программного кода, где выделялся цифровой след Ежи. След бежал, растворяясь среди символов, вновь выныривая среди спрайтовых моделей, а потом внезапно обрывался. Ёжик исчез. Я помахал головой, и город обрел реальность.
   - Не густо людишек нынче! - Нищий поприветствовал нас склянкой, на дне которой плескалась мутная жидкость, приложился к горлышку и высосал содержимое. - Дело-то того, к вечеру идет. Кто был, по домам разбежались. Ну, и мне пора нору искать.
   Он поднялся, помахал склянкой, проверяя, не остались еще капли пойла, затем швырнул ее в сторону ворот.
   - Пойду я. - Он потянулся, не спеша уходить.
   - Это NPC, - шепнул я Олегу. - Non-Player Character, неигровой персонаж, ходячий справочник. Слышь, подожди, добрый человек! - Я кинул нищему монетку, и тот с неожиданной ловкостью, будто и не пил вовсе, поймал ее на лету и сунул за пазуху. - Ты вчера здесь мальца не видел? Должен был прийти через ворота, новый иг... гость в городе.
   - Видал, а как же не видеть? Я здесь всё время стою, пока не сожрут меня, несчастного, ни за что слопают с потрохами темной ночью.
   - Куда он пошел? - нетерпеливо остановил словесный поток Олег.
   - Пошел. - Нищий задумчиво поскреб щетину на подбородке. - Куда же он пошел?
   - Я тебя спрашиваю, куда он пошел?
   - Кто?
   Олег поднял руку, над ладонью зажглись огненные руны. Я схватил его за рукав, потряс, сбивая магию, и руны с шипением погасли.
   - Мальчик, - сказал я. - Вчера. Куда направился?
   "Мастерство дипломатии достигло второго уровня".
   - А, мальчик! - улыбнулся нищий. - Так того. - Он покрутился, затем махнул рукой вглубь города. - Туда! Вот, значит, прямо туда и пошел, даже не заглянул к Илве.
   Туда же, на узкую улочку, мимо покосившейся башни вел увиденный мною цифровой след Ёжика. Там он и пропадал, не оставляя мысли, куда исчез мальчишка.
   - Кто такая Илва? - спросил я.
   - Владелица "Волчьей головы", вон, того, башка зубастая висит над входом. - Нищий ткнул пальцем в оббитую железными пластинами дверь. - Не ее башка, ясное дело, а волка, ха-ха, - рассмеялся он, демонстрируя пожелтевшие зубы. - Все, кто в город приходят, обязательно у нее останавливаются. И вам, значит, туда надобно.
   - Зачем? - хмуро спросил Олег.
   - Вечер, - поднял вверх указательный палец наш собеседник. - Скоро твари появятся, сожрут, значит, тех, кто не спрятался.
   - Твари? Из леса? - удивился Олег. - А как же стражники?
   - Так нет никого. Как, значит, дерево-то стену проломило, защищать город сразу некому стало. Вона, Граф всех поразогнал, сам охранять взялся, да только первым прячется, как цуцик.
   - Ты лучше скажи, где у вас здесь алхимики? - задал вопрос Олег, почесывая грудь.
   - Алхимики?
   - Лекари, те, кто с травами возятся. Кто лечат, ну?
   - А, травники! - обрадовался нищий. - Так нет их. Вернее, есть, но у Графа все. Он их, значит, под собственное покровительство взял, под крылышко, так сказать, хе-хе. Хотите что купить - к Графу идите, он денежки любит.
   - Кто такой Граф? - спросил я.
   Нищий обеспокоено поглядел на небо.
   - Некогда мне с вами разговаривать. У вас, значит, денежки водятся, Илва примет, а мы люди бедные, нам искать, где спрятаться надо.
   Я кинул еще одну монетку, нищий расплылся в улыбке, повернулся и потопал с площади, припадая на правую ногу.
   - Где в городе травники? - крикнул Олег в спину уходящего попрошайки. - Где мой сын?
   - Идем в таверну, нам надо переждать ночь, - сказал я. - Ёжик тоже спрятался, не волнуйся.
   Его след потерялся, я не могу его найти, но говорить об этом Олегу тоже еще рано.
   Глаза волка зловеще светились отраженным заходящим солнцем. Окна таверны закрывали толстые деревянные ставни, обшитые, как и дверь, стальными листами. На двери металл был исполосован, длинные царапины тянулись от верха до низа, словно кто-то пытался прогрызть проход либо рвал дверь когтями. Олег провел пальцем по бороздам и удивленно присвистнул.
   Мы нырнули в душную атмосферу таверны, под свет горящих свечей и пропитавшие воздух дым, винный аромат и запах жареного мяса. На скрытых сумраком стенах висели охотничьи трофеи: головы вепрей и волков смотрели на посетителей стеклянными глазами, скалилась саблезубой пастью шкура тигра. Над очагом, в котором разлеглась сонная саламандра, хищно раскрывала клюв голова гасторниса. Свечи стояли на столе в центре зала. За столом сидели трое поздних посетителей - здоровенный бородатый детина со свернутым набок носом и напротив него двое других таких же громил. Бородач размахивал косточкой, подзывая хозяйку таверны.
   - Илва! - От могучего рева вздрогнуло пламя свечей. - Илва, где ты, тролль тебя задери, иди сюда!
   Из тени в углу комнаты вынырнула хозяйка заведения, гибкая, словно кошка, которую кто-то разодел в меховые куртку и юбку. Шерсть с пятнами жира склеилась, потеряла внешний вид, но не могла скрыть женскую красоту. У Илвы были тонкий нос и полные губы. Светлые волосы, собранные в тугую косу, падали на спину. Взгляд, который бросила на меня Илва, был взглядом белой моржихи во время брачных игр. Зрелище, когда самки первыми начинают заигрывать с толстыми неповоротливыми на суше моржами, забыть нельзя. Ласковые покусывания, ускользание из объятий, рев самцов, чьи огромные бивни окрашены кровью соперников. Но взгляд Илвы тут же изменился, когда она посмотрела на бородача. Он стал взглядом волка. Нет - взглядом яростной волчицы, охраняющей потомство, что гораздо страшнее. Я вдруг понял, что ее одежда скроена из шкуры черного волка. Добыть такую весьма непросто.
   Илва безропотно подошла к здоровяку, но не вцепилась ему в горло, а села на подставленное колено. Во мне вдруг вскипело чувство оскорбленного самца. Странно, я только что увидел незнакомую женщину, а чувство ревности, глупое, ничем не оправданное, заволокло сознание. Я охотник. Я убил ледяного дракона. Я пришел сюда за женщинами. Нет, зачем я себе вру, я пришел лишь за Гулльвейг. За ее улыбкой и упругими грудями, за смехом, подобным тому, которым заманивают путников снежные тролли, за пахнущими травами волосами. За девой, которая явилась в мой дом незваной и ушла, не спрашивая разрешения. Я понял, кого мне напоминает Илва - ее лицо, словно отраженное в зеркале лицо Гулльвейг, но черты немного другие, более резкие и хищные.
   Прежде чем я успел что либо сделать, Олег подошел к столу и сел на лавку возле бородача. Тот словно только что нас заметил.
   - Давай, выпей с нами. - Бородач придвинул чашу с вином к Олегу. - Пей, говорю. Тут питья вволю. Людей Графа нынче угощают. - Он посмотрел на Илву, вытер ладонь о свою куртку и схватил хозяйку таверны пониже спины, утопив пальцы в черном меху. Мне на мгновение представилась волчица, вгрызающаяся ему в лицо, но Илва лишь вздрогнула. - Сегодня ты еще не платила за охрану.
   - Я передам деньги самому Графу. Завтра, - сказала Илва. Голос у нее оказался мелодичным, чем-то напоминающим звонкие переливы голоса Гулльвейг.
   - А мы чем плохи? - ухмыльнулся бородач.
   С треском разлетелась чаша, которую Олег опустил на голову бородача, вино выплеснулось багровыми потоками, бородач рухнул на стол, перевернув тарелку. Прежде чем тарелка скатилась на пол, Олег перегнулся через стол и ударил кулаком в лицо сидящего напротив. Тот с неподобающим для мужчины визгом опрокинулся на спину. Третий хрипел в моих объятьях. Я сам не понял, как это произошло, но обнаружил себя стоящим позади громилы и сжимающим его шею, и он тщетно пытался вырваться из моего захвата.
   - От-т-тпусти! Хр-р-р...
   Второй вскочил на ноги, из его разбитого носа лилась кровь. Выхватил меч - грубый клинок, зазубренный, побывавший не в одной драке.
   - Не советую, - сказал я, глядя на Олега.
   Его руки лежали на столе раскрытыми ладонями вверх. По столу бегали огоньки. Словно живые, они заглядывали в тарелки, взбирались по чашам, с шипением гасли в вине. Воняло горелым мясом. Проснувшаяся в очаге саламандра оглядывала зал поросячьими глазками. Я понял, что если Олега не остановить, то погибнут все. Сначала в неугасимом огне вспыхнул люди. Будут кататься по полу, в тщетной попытке погасить пламя, а волшебный огонь начнет пожирать одежду и плоть. Перекинется на пол, займутся лавки и столы, сгорят головы животных, рухнет крыша, и в пламени останется плясать лишь саламандра. Олег немигающе смотрел на второго громилу. В глазах моего друга плясали огоньки. Какого уровня твое мастерство огня? Что дала тебе игра при старте?
   - Хр-р-р. - Пальцы третьего сжимали татуировку "Игорь Ламберт". Позже на руке проявятся синяки, но зато я помню свое имя. Всегда помню.
   Я - ретурнер, явившийся в игру за сыном Олега. Мы в игре. Вокруг всё понарошку. Я усилил захват. Хрипение стало захлебывающимся.
   - Олег, остановись, - сказал я. - Мы в игре, не забывай, кто ты.
   Я видел не Олега - за столом сидел готовый убивать огненный тролль.
   - Отпусти, - бросил второй. - Отпусти Сигмара.
   Зазубренный меч вернулся в ножны. Режим "хардкор", вспомнил я, ослабевая захват. Только одна жизнь. Мой пленник схватился за горло, судорожно втягивая воздух.
   "Умение рукопашного боя достигло второго уровня. Ваша сила выросла до семи единиц".
   - Забирайте этого и уходите, до темноты еще успеете, - кивнул на бородача Олег. Его голос был хриплым и незнакомым.
   - Граф вам еще это припомнит, - выдохнул второй, выплевывая кровь на пол. - Я лично выпущу вам кишки.
   Саламандра метко плюнула загоревшейся в воздухе слюной, громила схватился за обожженную щеку и выругался. Они подхватили своего предводителя под мышки, бранясь и опрокинув лавку, выволокли наружу. Из раскрытой двери дохнуло вечерним холодом. Мне показалось, что возле памятника стоит черная фигура в широкополой шляпе с вороном на плече.
   - Запри на засов, - сказал Олег.
   Тролль спрятался в теле моего друга. Огоньки собрались назад в его ладони. Я выполнил просьбу, оглянулся и спросил:
   - Кто я?
   - Игорь Глаз дракона.
   - Кто я? Вспоминай!
   - Ламберт! Игорь Ламберт.
   - Кто ты?
   - Олег. Я всё помню, Игорь, хватит.
   Он зачем-то собрал с пола осколки разбитой тарелки и положил на стол.
   - Зачем вы это сделали? - спросила Илва. - Вмешались в заведенный порядок.
   - Не знаю, - пожал плечами Олег. - Как-то само получилось. Нам нужно переночевать, и на рассвете мы уйдем.
   Он достал из кармана несколько монет, что достались ему при старте игры, и выстроил из них на столе башенку.
   - Хватит? - спросил он.
   - Ну, уж нет. - Илва села за стол, налила в чистую чашу вино, выпила за один присест и вытерла рот меховым рукавом. - Не получится. Завтра они вернутся вместе с Графом. Что мне прикажете тогда делать? Ваши деньги меня не спасут. Может, лучше выдать вас, и тогда они не сожгут мою таверну?
   - Кто такой этот Граф? - поинтересовался я.
   В очаге захихикала саламандра. Олег бросил ей косточку, саламандра поймала ее на лету и, урча, зачавкала, выпуская изо рта стайки искорок.
   - Да никто! Самозванец, объявивший себя владельцем заброшенного замка. Сначала подбивал народ отправиться туда вместе с ним, чтобы отвоевать замок обратно. Потом сколотил банду и взял под контроль наш город. Разогнал ополчение. Мы все теперь в его руках. Хочешь купить у лекаря снадобье - плати втридорога, желаешь просто выжить в этом городе - или будь среди людей Графа или опять же плати. И побольше этого. - Она сгребла монеты и сунула в карман.
   - Рэкет, - сказал я. - Обыкновенное вымогательство.
   - Возможно, - улыбнулась Илва, - хотя я не знаю такого слова. Кто вы, воин и волшебник, что без разрешения вышвырнули людей Графа?
   - Игорь, - слегка кивнул я. - Олег, - указал на друга. - Нам нужно лекарство - Олега поцарапал тролль. У тебя оно есть?
   - Покажи, - нахмурилась Илва.
   Олег расстегнул куртку и рубашку. Илва прикоснулась к расползшимся по его коже серым пятнам. Я вспомнил ласковые пальцы Гулльвейг, дотрагивающиеся до моей груди.
   "Какая у тебя гладкая кожа, без волос, как у мальчишки", - смеялась она.
   "Да", - улыбался в ответ я, мысленно возвращаясь в лютый холод, когда десятилетний мальчишка шел сквозь колючую метель вместе с остальными выжившими после нападения великанов. Я плакал, и слезы замерзали прозрачными бусами. Я покрывался коркой льда, не чувствуя тела. Но упрямо шел вперед. Я выжил, один из пятерых счастливцев, что добрались до селения, где были огонь, тепло и еда. Наверное, с тех пор на моей коже не растут волосы. Она стала грубой и потеряла чувствительность. Но я ощущал коготки Гулльвейг, которые пришли на смену мягким подушечкам пальцев. Острые заточенные ногти оставляли на коже едва заметные царапины.
   "Расскажи, где найти золотой цветок".
   "Может быть, потом".
   "Расскажи сейчас".
   "Ты погибнешь там сама, тебе нужен я".
   Ее губы прикасались к щеке, опускались на грудь.
   "Мне не нужна ничья помощь".
   - У меня нет лекарства, что может излечить касание тролля, - сказала Илва. - Его возможно достать лишь у травников Графа.
   - Плохо, - нахмурился Олег.
   - Алхимическая лаборатория была еще в заброшенном замке, но там поселились тролли.
   - Тогда я убью Графа. - Олег сказал это, не задумываясь, словно такой выход был для него естественным и не требовал обсуждения. - Сколько у него человек?
   - Около тридцати.
   - Это усложняет дело. - Олег почесал зудящую кожу на груди.
   Сколько ему осталось до превращения, когда он изменится и уйдет в лес?
   - У тебя нет сестры? - спросил я у Илвы. - Ее звать Гулльвейг, и она травница.
   - Нет, - улыбнулась Илва. - У меня нет сестры. Гулльвейг - это я сама. Но Гулльвейг погибла полгода назад.
  
  ***
  
   Трижды рожденная, она умерла уже дважды. Гулльвейг - травница, ушедшая на север за своей мечтой, покоряющая мужчин роковая женщина и одновременно искусный лекарь, исцеляющая раны. Она не вернулась из похода, оставшись во льдах.
   Бирта была воительницей, не знавшей пощады. Ее стремительных мечей, способных ловко разделить надвое падающую дождевую каплю, страшились враги. Но мечи не способны защитить от предательства и удара в спину.
   Осталась лишь Илва. Самая осторожная и не желающая покидать город.
   - Гулльвейг умерла? - всё еще не веря, вновь спросил я.
   - Да, - сказала Илва.
   Олег опустил руку мне на плечо и я не нашел силы ее сбросить.
   - И нет, - добавила Илва. - Ведь я - это же она, Гулльвейг лишь покинутое мною тело.
   - Нет, она другая. Возьми. - Я достал из кармана золотой цветок и протянул Илве. - Он мне больше не нужен.
   Говорят, что из золотых цветов можно приготовить отвар, надолго сохраняющий молодость. Они распускаются за перевалом воющих духов в ночь, когда зима достигает своего пика. Цветы пробивают лед и расцветают - желтые пятна на снегу. Сорванные, они покрываются настоящей золотой коркой, под которой сохраняется сок, дарящий молодость. Если его, конечно, правильно приготовить, иначе текущая под золотом белесая жидкость лишь яд.
   - Возьми, - повторил я.
   Илва осторожно взяла цветок и поднесла к лицу, вдыхая несуществующий аромат - золотые цветы не пахнут.
   - Почему ее трое? - спросил у меня Олег. - Как это может быть?
   - Иногда, когда позволяет игра, чаще всего в начальных версиях, игроки могут создать для себя несколько персонажей. Между ними возможно переключаться в любой момент, проживая сразу несколько историй. Одно сознание, но разные судьбы.
   - Я не понимаю, о чем вы говорите, - улыбнулась Илва. - Я не спорила, когда ты пытался рассказать, что мы живем в придуманном мире. В конце концов, люди могут верить, во что хотят. Но будь добр, не касайся моей жизни. Я всегда была такой, сколько себя помню.
   Она не вспомнит себя из реального мира. Я не знаю, кто она в жизни, и не могу вернуть ее воспоминания. Илва так и останется трижды рожденной.
   За входной дверью притаилась ночь.
   - Мне надо выйти наружу, - сказал я.
   - Зачем? - удивилась Илва. - Это опасно.
   - Я потерял след Ёжика.
   - Как?! - воскликнул Олег. - Когда?
   - Кто такой Ёжик? - спросила Илва.
   - Его сын. Я выйду и тут же вернусь.
   Я осторожно выглянул за дверь, затем ступил на порог в чернильную ночь. Скрипела на ветру голова волка. Город освещала полная луна. По площади блуждали тени. Древнее людей, древнее самой земли, они казались бесформенными клочками мрака, из которых появлялись щупальца и крылья, суставчатые ноги и скорпионьи хвосты - всё то, что подсказывала человеческая фантазия, придумывающая себе ночные страхи. Порождения Железного леса заполнили Вормс в поисках добычи. На Эрике возле вороньего гнезда сидел человек в плаще и шляпе. Увидев меня, он приветливо помахал рукой. Ворон на его плече сверкнул желтым глазом.
   Я сосредоточился, и площадь утратила объем. Исчезло динамическое освещение, тени превратились в статические кляксы, луна стала желтым кругом. Появился след Ёжика. Он бежал, петляя среди домов, проваливаясь в программный код и снова выныривая в виртуальную реальность, вел туда, где спрятался мальчишка. Ёжик жив, и мы его найдем. Но почему днем пропадал его след?
   В тот момент, когда мир обретал реальность, я увидел. Над Вормсом поднимался призрачный город. Блестящие дома сливались с домами города-всех-дорог. Белые башни, обшитые зеркалами и металлом, возвышались возле башен волшебников. Словно запутавшись среди подвесных мостиков, в воздухе висел летающий корабль, обтекаемый, будто капля воды, стремительный и неукротимый в своем совершенстве, он выглядел готовым в любой момент унестись в небесную высь.
   - Кар-р-р! - заорал ворон, я вздрогнул от неожиданности.
   Тени подобрались совсем близко. Я ощутил зловонное дыхание, услышал скрежет хитиновых панцирей и постукивание о камни множества лап. Я успел вернуться в таверну и захлопнуть за собой дверь. Лязгнул засов. С той стороны ударили чем-то тяжелым, заскребли по металлу, и наступила тишина.
   - Нашел? - спросил Олег.
   - Да, есть след!
   В дверь снова ударили, кто-то вздохнул, процарапал по стене и подергал ставни.
   - Не бойтесь, они не ворвутся, - сказала Илва.
   - Где Ёжик? - снова спросил Олег.
   Я повернулся к Илве.
   - Я видел призрачные дома, что это?
   - Лунный город, - ответила хозяйка таверны. - Он появляется лишь во время полной луны на несколько ночей, а потом исчезает с первыми лучами солнца. В него трудно попасть и невозможно выбраться. Говорят, что он не выпускает ступивших на его улицы.
   - Как в него войти?
   - Ночью надо отыскать вход. Зачем тебе это?
   - Там Ёжик. Он вошел в Лунный город и пропал вместе с ним. Сейчас вновь появился ведущий к нему след. Наверное, Ёжик не может выбраться.
   "Х-х-е-е!" - выдохнули за дверью.
   Стена вздрогнула от удара, по ней застучали, будто выпустили множество стрел.
   - Х-х-е-е! - ответил Олег.
   Голос был не его, скрежещущий и хриплый.
   - Ты чего? - спросил я.
   Глаза моего друга неотрывно смотрели на стену.
   - Олег! - прикоснулся я к его руке.
   - А? - Он словно очнулся ото сна. - Я ничего, я в порядке.
   - Сегодня не выбраться, - сказала Илва. - Они тебя почуяли. Ждут.
   - Паршиво, - сказал Олег. - Игорь, как мы найдем Ёжика?
   Он почесал зудящую кожу на груди.
   - Завтра луна еще будет полной? - спросил я у Илвы. Та согласно кивнула. - Значит, следующей ночью мы должны пробраться мимо троллей и войти в Лунный город. Если переживем утро.
   - Если переживем, - вздохнул Олег. - Откуда он взялся, это одна из локаций игры?
   - Не думаю, - сказал я. - Однажды я уже встречал подобное. Программер создал игру, используя заготовки, и в его мире остались части старого кода. Они появлялись в виде артефактов из прошлой игры, миражей, в которые можно было попасть, фантастических пейзажей, возникающих, словно фата-моргана.
   Снаружи раздался удар, и с потолка посыпалась пыль.
   - До утра не выйти, - сказала Илва. - Тролли уберутся с первыми лучами солнца. Вам надо уйти до того, как появятся люди Графа.
   - А ты? - спросил Олег.
   - Справлюсь как-нибудь, - махнула рукой Илва. - Договоримся. Не впервой. Идемте, я провожу вас на второй этаж к спальням, - сказала она. - У вас несколько часов на отдых.
   В очаге снова захихикала саламандра.
  
  ***
  
   Ночная тишина отличается от дневной - она никогда не бывает полной. Кто-то шебуршит на чердаке - может, домовой, а может, старый филин бродит, переваливаясь с боку на бок в предвкушении удачной охоты. Кто-то едва слышно скребется в закрытые ставни, и ты не знаешь, ветка ли колышется под порывами ветра, или это тролль пытается пробраться в комнату. В затхлой тишине летает проснувшаяся толстая бабочка. Во время отдыха медленно возвращаются единицы жизни.
   По комнате ходит Олег. Скрип-скрип-скрип - из угла в угол. Мается бессонницей. Переживает о сыне, думает о том, сколько осталось времени на поиски лекарства. Я вспомнил, как мой друг отвечал на зов порождений леса, и мне показалось, что возле меня ходит не человек, а тролль.
   Я чиркнул огнивом и зажег свечу на столе у кровати.
   - Не спится? - спросил Олег, щурясь от света.
   - Да. - Я не мог оторвать взгляд от его тени.
   - Ты что там увидел? - Олег обернулся, и его тень снова стала прежней. Наверное, щупальца мне просто показались. Мало ли, что привидится на границе света и тени?
   - Ложись спать, - сказал я и задул свечу.
   Кровать Олега скрипнула под его весом.
   - Ты спишь? - спросил он через некоторое время.
   - Сплю.
   - Она красивая, да?
   - Кто?
   - Илва.
   - Угу. Наверное.
   - Красивая. Она похожа на твою Гулльвейг?
   - Да. Но она другая.
   Олег сел на кровати.
   - Но ведь это один и тот же человек.
   - Нет. Вот ты сейчас кто?
   - Не начинай опять свою проверку. Я помню, что живу не здесь, а в другом мире, где подключен к компьютеру. Всё в порядке.
   - Я другое имею в виду. Кем ты себя больше чувствуешь - кандидатом наук, что пишет докторскую, и отцом семейства, или волшебником, которому подчиняется стихия огня, и который сжег дом своего соперника?
   - Знаешь, - сказал Олег после раздумья, - я сейчас здесь, в этом теле, пусть оно и не настоящее. Я помню прошлую жизнь, но она как сон. В нее сложно поверить и принять за истину. Ты говоришь, что моя нынешняя жизнь придумана. Нет, я знаю точно, что она навязана мне игрой, но в нее веришь.
   - Скажи, тот кандидат наук смог бы без раздумий наброситься на трех громил, как поступил ты?
   - Не знаю. Может, и смог бы.
   Я вспомнил, как в детстве Олег свалил ударом стула своего врага, и сказал:
   - Но мы меняемся. Изменяются не только воспоминания, но и наши характеры. Вот так и Илва с Гулльвейг. Когда игрок переключалась на другого персонажа, она становилась им. Другая личность, другой характер, другая судьба. Это разные люди. Они лишь помнят о других "я". Конечно, что-то общее есть, но Илва - не Гулльвейг.
   Возле моего лица прошелестели крылья бабочки.
   - Значит, ты не будешь против, если я... в общем, слегка за Илвой приударю. Мне кажется, что у нее никого нет, - сказал Олег.
   Теперь сел на кровати я.
   - Ты с ума сошел? Нас утром могут убить!
   - Спешу жить, - хмыкнул Олег.
   - А как же Мария? Я понимаю, что твоя Брунгильда наставила тебе рога, но у тебя есть жена в реальном мире. Не забывай, что ты ее увел у меня!
   - Мария... А вдруг та, другая жизнь лишь придумана нами? Волшебный сон, который мы принимаем за реальность. Может, ее и нет вовсе?
   "Он только мой сын, не его". Мягкие губы на щеке, теплое дыхание, моя ладонь на ее груди под халатом.
   - Глупо. - Я лег, заложив руки за голову. - Лучше признайся, что ты бабник по жизни. Может, ты тогда увлекся Марией лишь потому, что она была моя?
   - Не помню. Да и не жил я в том сне нормально. Знаешь, в молодости представлялось всё по-другому. А потом понеслось по накатанной. Работа, сын, заевшая рутина. Веришь - ни разу Марии не изменял. Хотя жили неважно, надо сказать. Ругались часто. Да и вообще.
   Наверное, ночью легче изливать душу. Ты не видишь собеседника. Он словно безликий слушатель, который поймет, примет на себя часть твоих проблем. А даже если и не поймет, тебе в любом случае станет легче.
   - Сейчас та прошлая жизнь, будто не моя, - сказал Олег. - Кажется, я понимаю людей, которые навсегда уходят в игры. Дурной сон забывается, и ты живешь с чистого листа. Ты что об этом думаешь?
   - Дураки, я думаю. Лично я всегда возвращаюсь. Потому что так надо. И еще утром нам надо выжить и спасти твоего сына. Дай поспать.
   Мы замолчали. Мне показалось, что по полу со стороны кровати Олега ко мне ползут щупальца. Я попытался отключиться, уснуть, но вскоре меня разбудил скрип кровати. Олег поднялся, судя по звукам, оделся и на цыпочках вышел из комнаты.
   Ну и пусть. Илва - не Гулльвейг. Вообще - какое мне дело?
   Наверное, я уснул. Во сне я был волком и бежал за черной волчицей. Она неслась впереди, перепрыгивая сугробы и скользя меж торосов, неукротимая и смелая, звала за собой. Я бежал и не мог остановиться. Позади вздымался лед, торосы проваливались в воду, ревел кракен, но я не оглядывался. Глыба льда справа от меня встала на дыбы, замерла и рухнула с оглушительным грохотом.
   Я проснулся. Сердце колотилось. Всё еще хотелось бежать. Вокруг темнота, и я не понимал, где был грохот - во сне или наяву? Но главное, я помнил, кто я на самом деле. Ночь не забрала мой разум.
   Внизу что-то рухнуло, словно обвалилась ведущая на второй этаж лестница, закричал Олег.
   Быстрее! Я вскочил и натянул штаны. Меч! Я оставлял его рядом с кроватью. Ножны долой - с оружием в руках я выскочил за дверь.
   Нижняя часть лестницы отсутствовала. Клубилась пыль. В погасшем очаге металась разъяренная саламандра, ее сполохи освещали зал, в котором неистовал огромный обожженный тролль. Щупальца чудовища крошили на щепки столы и лавки, срывали со стен чучела. Одно из них, обвившееся вокруг тела Олега, прижимало к бокам его руки так, что не пошевелиться, и подтаскивало к раскрытой зубастой пасти.
   Из темноты выпрыгнул черный волк, вцепился в монстра, терзая склизкую плоть. Тролль взревел, взмахнул щупальцем - и волк с визгом отлетел к стене, ударился и тут же снова вскочил на ноги. Стоял, пошатываясь и оскалив зубы, готовый снова броситься в бой.
   Раздумывать было некогда. Я обхватил меч двумя руками, оттолкнулся от края обвалившейся лестницы и прыгнул троллю на голову. Ее покрывала слизь, на панцире было не за что уцепиться, но, прежде чем соскользнуть, я успел вонзить меч в тролля. Клинок с хрустом проломил броню, вверх забил фонтан слизи. Я ударился плечом о пол, откатился в сторону. Тролль, ревя и размахивая щупальцами, исчезал под землей. Сначала в черном провале скрылась голова с моим мечом, следом толстыми змеями заползали щупальца. Одно из них уносило добычу. Олег уже не кричал, он безвольно повис, стиснутый серыми кольцами.
   Я увидел его меч, лежащий на полу. Бросился, схватил оружие и рубанул по щупальцу. Волк прыгнул следом, схватил щупальце зубами. Под землей заревел уползающий тролль.
   Перед глазами возникло сообщение: "Умение владение мечом достигло второго уровня. Ваша ловкость увеличена до семи".
   И все затихло. Оседала пыль. Тяжело дышал лежащий Олег. На его теле выделялись серые пятна, начавшие покрываться панцирем. Возле меня сидел на задних лапах волк. Нет, не волк - волчица. Она поднялась, подошла к Олегу и лизнула его в лицо. Раз, другой, третий, ее язык счищал с лица моего друга слизь и кровь. Олег застонал, открыл глаза и, увидев перед собой зубастую морду, в ужасе отшатнулся. Вскрикнул, заерзал ногами, пытаясь отползти.
   - Перестань, - сказал я. - Это Илва.
   - Кто? - спросил он.
   Волчица отбежала в темный угол. Для того чтобы превратиться в человека, ей не понадобилось кувыркаться через голову или совершать какие-либо другие ритуалы, мгновение - и на месте волка стояла обнаженная женщина с исцарапанной правой рукой. На пол стекали капли крови.
   - Илва - оборотень и не станет троллем, - пояснил я, видя недоумевающий взгляд Олега. - Удивлен, что ты не понял это с самого начала.
   Илва приблизилась к Олегу, нагнулась, и опустила голову ему на грудь. На секунду мне показалось, что она снова лизнет его в лицо. Я отвернулся. Без одежды Илва напоминала Гулльвейг еще больше.
   - Хи-хи, - сказала саламандра, сворачиваясь калачиком в очаге. - Хи-хи.
   И что-то забормотала себе под нос, словно попугай-пересмешник, повторяющий человеческую речь.
  
  ***
  
   Рассвет над Хвергельмиром стремительный, как удар меча. Только что город накрывала тьма, и вот уже площадь залита утренним светом. У самой земли стелется туманная дымка. Над домами выглядывает солнце. Мы стоим у входа в "Волчью голову" и смотрим на людей Графа. Опоздали, теперь не уйти.
   После бегства тролля мы как можно быстрее собрались, чтобы покинуть таверну.
   "Я иду с вами, - сказала Илва. - Даже не спорьте".
   "Но..."
   "Я же сказала - даже не спорьте".
   Она обхватила руку Олега и прижалась к нему. Мой друг выглядел смущенным.
   Из подземного хода, прорытого троллем, несло сыростью. Туннель уходил в землю под углом, при желании, в него можно было спуститься. В темной глубине завывал ветер. Нагромоздив столы, мы сумели подняться на второй этаж за одеждой и вещами. Илва принесла с чердака меч в ножнах из дерева и плотной кожи.
   "Держи, - сказала она, протягивая клинок. - Это один из мечей Бирты. За цветок, что ты подарил мне".
   "Спасибо", - сказал я.
   "Вы получили меч с бонусом к урону".
   Оружие оказалось прекрасно сбалансированным. Шершавая на ощупь рукоять приятно лежала в руке. Круглая гарда и длинное слегка изогнутое лезвие вызывали в памяти мечи самураев - быстрые, способные перерубить падающее перо. Я вырвал из куртки Илвы клочок меха и уронил на подставленный клинок. Чуда не случилось - целые шерстинки скользнули по режущей кромке и опустились на пол. Ну и ладно. Всё равно меч был великолепен. Бонус у крону... Какой? В чем он проявляется?
   "Идем?" - спросил Олег, посадивший саламандру в добытый у Илвы заплечный мешок, сотканной из нити огненных шелкопрядов с южной равнины Раах. Каждые двенадцать лет стаи этих бабочек перелетают через равнину, сжигая все на своем пути, чтобы в пепле отложить яйца, из которых выведутся гусеницы и окуклятся под землей. Собранная из коконов нить обладает огнеупорными свойствами, но вызывает зуд, если шить из нее одежду.
   "Зачем тебе саламандра?" - поинтересовалась Илва. Видимо она не испытывала большой любви к живущему в очаге питомцу и относилась к ящерице, как к неизбежной необходимости. Очаги, в которых обитают саламандры, горят дольше и дают больше тепла.
   "Люблю огонь", - пожал плечами Олег.
   Теперь мы смотрели на стоящего у памятника Графа. Он наблюдал за нами одним глазом - второй закрывала черная повязка, и улыбался улыбкой маньяка, загнавшего жертву в угол. Жертве не спрятаться. Она обречена, как пойманная кошкой мышь. Граф довольно потирал ладонью блестевшую на груди под меховой курткой кольчугу. Возле главаря банды переминался с ноги на ногу Сигмар с заряженным арбалетом в руках. Еще человек пятнадцать расположились на площади полукругом. Мне показалось, что среди них мелькнул Вот в черном плаще и широкополой шляпе. Над поднятыми ладонями Олега заплясали огненные руны.
   - Даже не думай, - прокричал Граф. - Сигмар на вас весьма зол, и я не хочу его разочаровывать. Стреляет он метко, можете мне поверить. Волшебник сдохнет быстрее, чем скажет "а".
   Прищурившись, он проследил, чтобы Олег опустил руки.
   - Когда я скажу, бегите в дом, - прошептал Олег.
   - Это самоубийство, - ответил я.
   - Наверное, - пожал плечами мой друг.
   В его опущенных ладонях разгорались огоньки.
   - Тебя, Илва, я прощаю, - крикнул Граф. - Разве что повышу арендную плату - жизнь нынче дорогая. А вот твоих гостей прошу в гости к нам. Пусть оставят свое оружие и... Стреляй! - Олег, пригибаясь, вскинул руки, и Граф бросился на землю.
   Черный силуэт метнулся из толпы мимо Сигмара. Раздался вскрик, и арбалет упал на камни. Щелкнула тетива, болт ударил в каменного Эрика, срикошетил и звякнул о брусчатку. Сигмар схватился за окровавленную руку. Я потащил Илву в таверну. Скрытая в ней волчица рвалась в бой, рычала, Илву била дрожь, ее волосы поднимались дыбом. Но я прижал ее к себе, держал крепко, не позволяя превратиться в зверя.
   "Не надо, - шептал я. - Ты человек".
   За нашей спиной вспыхнуло, раздалось шипение, в таверну ворвались клубы дыма. Вбежал Олег, захлопнул за собой дверь. В железные пластины тут же ударило несколько стрел.
   - Двое! - Глаза моего друга светились азартом боя. - Я вывел из строя двоих! Вспыхнули, как сухая трава! Мне нужна минута. Когда скажу, распахнешь дверь.
   Над его руками закружились огненные руны.
   - Ты псих, - сказал я.
   - Тролльские выродки! - орал Граф с той стороны. - Я выкурю вас оттуда. Вы сдохните, как волчье отродье!
   Илва упала на четвереньки и завыла. Я опустил ладони на ее плечи.
   - Успокойся!
   В мешке за спиной у Олега засмеялась саламандра.
   - Уходим в туннель за троллем, - кивнул я в сторону провала.
   Появилось сообщение: "Ваш интеллект достиг пяти единиц".
   - Р-р-р! - зарычала Илва, махая головой.
   Мне показалось, что ее лицо удлиняется, из-под верхней губы вылезают клыки.
   - Цыц! Уходим! - Я потащил Илву к дыре в полу.
   - Ты уверен? - спросил Олег.
   - Нет!
   - Хорошо, идем! - И он первый шагнул во тьму.
  
  
  Четвертая авентюра. Подземелье
  
   Подземная часть Хвергельмира живет собственной жизнью - неизведанной, опасной, чужой. Людям принадлежит поверхность, и в пространство, лежащее под их ногами, они предпочитают не заглядывать. Вольнонаемным и невольникам приходится спускаться в шахты за железной рудой, золотом, алмазами и черной кровью, что горит даже под водой, но шахтеры видят лишь крохи подземного мира. А те истории, что они рассказывают в тавернах, люди стараются принимать за байки - ведь чего только по пьяни не насочиняешь? Слушатели посмеются, угостят беднягу-шахтера еще пивом и разойдутся по домам, где будут прислушиваться к раздающимся из-под земли шорохам.
   Если ты богач, и пол в твоем доме защищен прочными каменными плитами, пропитанными волшебством, - тебе бояться нечего. Хотя ходили россказни об огромной дыре прямо посреди тронного зала покойного маркграфа из Вормса, Берхарда Смелого. Пропал маркграф. Судя по кровавым следам, тянущимся к пролому в каменном полу, спасать было некого. Но экспедицию отправили. Пробыла она под землей недолго, встревоженные люди вскоре вернулись, увеличив количество рассказываемых за кружками пива баек.
   Если ты не столь богат, и пол твоего жилища деревянный, или же спать приходится в хижине прямо на земле, завернувшись в куртку и подстелив сухую траву, то россказни пьяных шахтеров воспринимаются уже не так смешно. Улыбка выходит вымученной. Ведь проломать доски или бревна забравшемуся под землю троллю не составит больших хлопот. Правда, тролли под землю залезают редко - не любят они этого дела. Зато карлики-цверги привыкли наведываться к людям.
   Цверги называют подземный мир Нидавеллиром, и это единственное неизменное слово в их языке. В пещерах Нидавелллира кипят озера магмы и резвятся саламандры. Порождения мрака обретают формы во тьме, куда не проникает солнечный свет. Всем известно: если цверга коснутся лучи солнца, то он окаменеет, серая кожа покроется каменой броней, превратив его в статую. Видел я нескольких карликов, встретивших рассвет, когда вместе с "Алым шиповником" бродил в горах Драгборна. Статуи, бывшие ранее живыми существами, стояли у входа в пещеру, словно произведения искусства, созданные великим скульптором.
   Цверги приходят по ночам, предлагают на обмен товары, что-то бомоча на своем странном языке, где каждое слово в новый день может означать совершенно иное, а каждая фраза - лишь изречение из старинных книг. Говорят, что цверги неразумны и только копируют людское поведение, подобно ворону, старающемуся запомнить человеческую речь. Не знаю, может быть, но Альфриг, с которым мы делили кувшин разогретого вина в морозную ночь, не казался неразумным. Цверг появился в моей хижине неожиданно. Пришел, уставший и измученный холодом и дорогой. Да, его речь была непонятной, но это не имело никакого значения. Помню, как часто он произносил фразу: "Зигфриду пора воссесть на отчий трон", каждый раз вкладывая в слова новый смысл.
   Если увидеть вытатуированное на руке имя и вспомнить себя настоящего, то понимаешь, что цверги лишь порождения компьютерного мира, неигровые персонажи, чьи слова генерируются функцией случайного выбора. Но когда в руках зажата чаша с обжигающим губы вином, а возле тебя друг, то вы всегда найдете общий язык.
   "Будем, за удачу".
   "Зигфриду пора воссесть на отчий трон".
   Он улыбался, мы чокались, пили, а потом наливали снова, и эта фаза Альфрига запомнилась мне на всю жизнь.
   Говорят, что Берхард Смелый любил искусство и обожал хвастаться перед гостями окаменевшими цвергами. Пойманные карлики дожидались восхода солнца в клетках под открытым небом. Маркграф сам придумывал названия, которые придворный гравер выбивал на табличках. "Ужас первого рассветного луча", "Страх солнца", "Карлик, застигнутый нежданным рассветом", - исчезнувший маркграф был большим фантазером.
   Впервые мне пришлось спускаться под землю несколько лет назад в пещерах Драгборна. Три очаровательные девушки, называвшие себя "Алым шиповником", наняли меня в качестве проводника. Те места я знал плохо, но за душой не было ни гроша, и я согласился на эту работу, позволив женщинам собою командовать. Пришлось отыгрывать роль опытного следопыта. Иногда это выглядело... забавно. Я часто ловил на себе заинтересованные взгляды своих нанимательниц.
   Марлис, Тересия и Адела мечтали найти фиал возрождения. По слухам, эти артефакты создал Безумный Кроу, спрятал в недоступных местах и оставил чудовищ для их охраны. Странная логика, но от волшебника с таким прозвищем можно было ожидать чего угодно.
   Девушки тщательно скрывали от меня карту, на которой крестиком обозначалась пещера с творением сумасшедшего колдуна. Фиал возрождения обещал вторую жизнь. Второй шанс. Вторую судьбу. Но "Алый шиповник" погибли, все трое. Отправились за сокровищем, оставив меня одного в лагере, и не вернулись. В пещере рядом с их растерзанными телами я нашел следы василиска. Они вели в глубину, туда, где среди свисающих сталактитов клубилась тьма, и завывал подземный ветер.
   Я похоронил девушек у входа, рядом с окаменевшими цвергами. Трижды возвращался за телами, после чего копал могилы, ломая оружие о камни.
  
  ***
  
   Теперь я снова под землей. Стены прокопанного троллем туннеля, высокого, не вынуждающего нагибаться, скрепляла засохшая слизь. Тень идущего впереди Олега то путалась у меня под ногами, то запрыгивала на стены, словно сгусток ожившей темноты. На поднятой ладони моего друга горел волшебный огонь, и пламя отражалось в голубых глазах Илвы. Девушка шла рядом со мной, ступала мягко и осторожно, как хищный зверь, чувствующий опасность. Илва напряжена - дотронься, и она либо вздрогнет от неожиданности, либо откусит тебе руку.
   В подземелье гулял ветер. Обдувал лица, вздыхал, словно море в огромной пустой раковине, накатывался волной и отступал, скрываясь в темноте. Казалось, что это дыхание великана Имира, спящего в глубинах земли.
   Где-то впереди должен быть тролль, утащивший в черепе мой меч. Мы либо найдем его логово, и тогда вновь придется драться, либо туннель выведет на поверхность. Возможно, тролль сдох от моего удара, и его тело лежит во тьме бесформенной массой щупалец.
   Олег шел, выпрямившись, равномерно и быстро переставляя ноги. С момента спуска в подземелье он еще не произнес ни слова. Его тень в очередной раз метнулась на стену, и я с опаской на нее посмотрел. У тени были щупальца. Они, как и в комнате "Волчьей головы", тянулись ко мне, стараясь вцепиться множеством изогнутых коготков.
   - Олег! - сказал я.
   Щупальца спрятались. Мой друг остановился, но не обернулся. В его заплечном мешке шевелилась саламандра. Илва замерла и едва слышно зарычала, обнажив зубы. Мне показалось, что волосы у нее на затылке под тяжелой косой начали подниматься дыбом, и я опустил ладонь на ее шею.
   - Х-х-е-е, - выдохнул Олег.
   Эхо затихло в глубине туннеля: "Х-х-е-е".
   Олег обернулся:
   - Что? - спросил он, нахмурившись.
   Я перевел дыхание.
   - Думаешь, они пойдут за нами?
   - Обязательно. Сам Граф, конечно, не сунется, а вот своих людей в погоню пошлет. Во всяком случае, на его месте я бы так поступил. Такие как он не прощают врагов, боятся потерять авторитет в глазах банды. У нас в запасе есть время, пока они не раздобудут факелы.
   Илва зажмурилась и вдохнула через нос сырой воздух туннеля.
   - Идут, - сказала она и нагнулась.
   Я испугался, что Илва превратится в волка, но она лишь опустила ладонь на землю.
   - Человек десять. - Девушка выпрямилась и вытерла запачканную слизью руку о свою куртку. - Только что спустились в туннель.
   - У тебя такой нюх? - удивился я. - Можешь определить что впереди?
   - Нет, - покачала головой Илва. - У людей Графа резкий запах, я учуяла его еще на площади. Смесь пота, страха и отчаянья. Такой слышен издалека. А темнота впереди пахнет троллем. И опасностью. Мне трудно себя сдерживать, чтобы не стать... волчицей.
   Мне захотелось ее обнять и успокоить, но, боюсь, Олег неправильно понял бы мой поступок.
   - Я смогу их сдержать, - сообщил Олег, кивнув в сторону, откуда мы пришли.
   - Нет! Мы идем дальше! Ты хочешь завалить проход, заперев нас в ловушке? Что, если впереди тоже тупик?
   Я шагнул мимо него в темноту. Олег пожал плечами и пошел следом. Теперь моя тень бежала впереди.
   - Но тролль же откуда-то приполз? - сказал Олег мне в спину.
   Мы едва не бежали, зная о преследователях. Под ногами попадались осколки кирпичей и щепки - тролль рыл землю, не выбирая дороги, круша всё на своем пути. Казалось, что вот-вот появится выход на поверхность, но мы всё шли и шли по темному туннелю, сопровождаемые ветром.
   - Издалека полз, - прошептал Олег.
   - Под землей расстояние кажется большим, чем на самом деле, - сказала Илва.
   - На самом деле, - повторил ее слова кто-то впереди.
   "Ш-ш-ш", - накатился прилив подземного ветра. Саламандра захихикала.
   Мы остановились. Огонь, горящий на ладони Олега, усилился и выхватил из темноты большее пространство. Пламя отразилось в двух глазах, размером с блюдца. Олег отшатнулся, огонь вздрогнул, тени заплясали по туннелю.
   - На самом деле, - сказали из темноты более испуганно.
   "Ух-х-х", - скрылся ветер в глубине туннеля.
   Я схватил Илву за плечи и зашептал ей на ухо:
   - Всё хорошо, успокойся, я рядом.
   Ее ухо уменьшилось, снова став человеческим, выросшая на нем шерсть исчезла.
   - Я в порядке, - сказала Илва и тихо зарычала.
   Впереди лежал дохлый тролль, глядел на нас неподвижными глазами. Рядом с ним стояли два цверга. Один из них, с толстым носом, свисающим как у обезьяны-носача, держал во рту курительную трубку и отрезал от тролля куски мяса моим мечом. Усы второго карлика топорщились в стороны и даже шевелились, делая его похожим на таракана. Усатый сжимал под мышкой заряженный арбалет и нанизывал срезанное мясо на прут. После того как нас заметили, арбалет мгновенно оказался у карлика в руке.
   Для цвергов опасен лишь солнечный свет. Они стояли и недовольно щурились от волшебного огня моего друга. Нацеленный на нас арбалет ходил из стороны в сторону.
   - Осторожнее с этой штукой, - сказал я. - Мы не причиним вреда. Нам нужно только пройти.
   - Где выход? - нелюбезно спросил Олег.
   Казалось, оружие в руках карлика не произвело на моего друга ни малейшего впечатления. Цверги переглянулись.
   - На самом деле, - сказал Носач, оборачиваясь к нам и поднимая меч.
   - Выход там есть или нет? - снова спросил Олег и махнул рукой, указывая вглубь туннеля. - Откуда приполз тролль?
   - На самом деле? - удивился Носач.
   - Тьфу! - плюнул Олег. Огонек на его ладони превратился в огненный шар.
   - Что ты делаешь?! - заорал я. - Прекрати! Это всего лишь цверги! Они не опасны. Почти не опасны, - добавил я, глядя на арбалет.
   Успею ли я его отобрать, прежде чем получу стрелу в живот? Не думаю, что стоит создавать лишние проблемы.
   - Мы спешим. Нас преследуют люди Графа, - обратился я к карликам. - Мы идем дальше и расходимся мирно, договорились?
   - На самом деле? - переспросил Носач и тут же обернулся ко второму:
   - Храф! - сказал он. - Храф!
   - Храф! - заверещал Усатый, опуская арбалет.
   Возникло сообщение: "Мастерство дипломатии достигло третьего уровня".
   Мы прошли мимо цвергов, которые проводили нас тревожными взглядами. Олег остановился возле Носача и выхватил у него изо рта трубку. Карлик отшатнуться, выставив перед собой меч.
   - Спасибо, - кивнул Олег. - Потом сочтемся.
   - На самом деле, - пробормотал цверг, в его словах дребезжала злость.
   - Прячьтесь, - сказал я. - Или бегите. Это мой меч, но пусть он будет для тебя подарком в обмен за трубку. Зигфриду пора воссесть на отчий трон.
   Они защебетали, зачирикали друг к другу, а потом Носач ухмыльнулся.
   - На отчий трон, - повторил он, и я услышал его мысли, далекие, шипящие, словно подземный ветер. - Вол-шеб-ник там.
   Карлик махнул рукой вглубь туннеля.
   - Что? - спросил я, но цверги уже слились со стеной.
   Там, где они стояли, теперь клубилась мгла, будто карлики мне только привиделись.
   Почему я услышал мысли цверга? Нахлынули забытые воспоминания из детства, которого не было. Я, тогда еще десятилетний мальчишка, спускался в сад по каменной лестнице. "Куда ты, господин? Отец не позволяет...", - пытался остановить меня Олх - слуга и телохранитель, но я лишь отмахивался от него. В саду меня ждал мой друг и учитель. Он мог быть камнем и деревом, ветром, несущим горячую пыль и темнотой, приходящей, когда светит луна. И еще он мог быть человеком. Стариком, учившим меня держать меч и слышать, о чем думают нелюди. Я старался читать его мысли.
   - Скорее, - бросила Илва. - Люди Графа уже близко.
   Сейчас не время для воспоминаний. Я оставил их на потом, зная, что при первой возможности снова к ним вернусь, возвращая моменты придуманного детства. Было приятно осознавать, что есть нечто, загадочное и необычное, хранящееся в моей памяти.
   Мы осторожно протиснулись мимо туши тролля, переступая через серые щупальца. Пробежали несколько десятков шагов и наткнулись на дыру в стене. Туннель шел дальше, но в этом месте земля осыпалась, освободив разрушенную кирпичную кладку.
   - Туда? - спросил Олег, заглядывая в дыру. От огня на его ладони вспыхнули свисающие пряди паутины. - Чей-то подвал? Возможно, выберемся на поверхность?
   В туннеле послышался вскрик.
   - Тетива щелкнула, - сказала Илва, прислушиваясь. - Цверги. Наверное, у них с Графом свои счеты.
   Я протиснулся сквозь дыру. Тьма в подвале была не такой непроглядной, как в туннеле, - на потолке сквозь щели в деревянной двери пробивались серые полосы света. Вдоль стен стояли сундуки и стеллажи, заполненные припорошенными пылью книгами, колбами, ретортами и неизвестными мне устройствами - всем тем, что любят хранить алхимики в своих кладовых. На ближайшей ко мне полке я узнал секстант, которым пользуются моряки и волшебники. Рядом в треснувшей реторте лежал глаз василиска, высохший и уже безопасный. В центре подвала в куче паутины сгрудились несколько лопнувших паучьих коконов, каждый размером с человеческую голову. Детеныши восьмилапого хищника давно выбрались наружу.
   Противоположную стену занимал накопитель молний - большой стальной шкаф с множеством рычагов. Мелькнула мысль, а не загородить ли им дыру в стене, помешав преследователям? Нет, его не сдвинуть, слишком тяжелый. Да и опасно к нему прикасаться, бывало, что такие накопители хранили заряды десятки лет, выпуская молнии на свободу в самый неподходящий момент. Значит, выбираемся наверх.
   Лестницы я нигде не нашел, пришлось подтащить под дверцу стеллаж.
   - Олег, помогай, быстрее!
   Я обернулся. Олег стоял в туннеле, раскинув руки. Из его рта торчала зажженная курительная трубка. Над ладонями плясали огни, на пол сыпались искры, разбегались и с едва слышными хлопками гасли в темноте.
   - Огонь извечный, всепоглощающий, дай мне свою силу! Я выпускаю тебя на волю, сожги моих врагов. Развей их пепел. Освободи дорогу для твоего повелителя. - Слова у Олега выходили певучими, тембр звуков менялся от горлового баса до визгливых возгласов. Его речь завораживала, заставляла неотрывно прислушиваться. В ней слились природные стихии: тьма и огонь, силы вулканов и ветра, всесокрушающие и беспощадные.
   Руки Олега сблизились, ладони сомкнулись, и по туннелю с ревом и клубами дыма прокатилась волна пламени. Я на мгновение ослеп. Инга упала на землю и завыла.
   - Это их задержит, - услышал я возле себя обычный голос Олега. - Надеюсь, что они не успеют укрыться.
   - Там же цверги! - Я разлепил глаза, перед которыми плыли огненные круги.
   Олег, помогающий Илве встать на ноги, пожал плечами.
   - Значит, не повезло.
   Он закашлялся, вынул изо рта трубку, погасил и сунул в карман.
   - Что за мерзость они курят? Пахнет как табак, а на вкус, словно высушенные помои.
   После чего поднялся на стеллаж, сбросив несколько книг. Упала и разлетелась вдребезги колба. Олег открыл дверь в потолке, стряхнув облачко пыли, и выглянул наружу.
   - Здесь винтовая лестница, - сообщил он. - Мне кажется, что это башня волшебника. Недалеко же мы ушли.
   - Люди Графа близко, - прошептала Илва. - Обожжены, злы и жаждут крови. Сейчас они будут здесь.
   Я вынул из ножен меч. Сталь сверкнула холодным отблеском от попавшего на нее лучика света. Я подумал, что в клинке не только металл. В нем заключена магия - укрощенная, скрытая, но от этого непредсказуемая и еще более опасная. Возможно, меч не перерезал клок шерсти, потому что я не выпустил волшебство на свободу?
   Олег выбрался из подвала.
   - Поднимайтесь! - он нагнулся и протянул Илве руку.
   Я поднялся последним, захлопнул дверь, закрыл на металлическую поржавевшую щеколду. Поискал, чем привалить, но не нашел ничего подходящего. Старая, обшарпанная входная дверь, уползающая спиралью вверх лестница, груда тряпья под ней и висящие клочья паутины. Пусто. Обычно волшебники держат у входа магических слуг, но эта башня была давно покинута.
   Где-то вышине закричал ворон. Груда тряпья зашевелилась и поднялась черной фигурой. Я замахнулся мечом, но тут же понял, что это всего лишь нищий с площади.
   - Не убивайте меня! - закричал он. - Это же я, Ульрик, помните? Я вам помог, подсказал, куда идти! Вчера на площади.
   Он посмотрел на нас бегающим взглядом и добавил:
   - Можно сказать, что спас, значит. Иначе сожрали бы вас, несчастных, ни за что ни про что.
   NPC, живой справочник. В подвале послышались шаги, что-то громыхнуло, упало, покатилось, и в дверь в полу ударили. Затрещали доски. Сквозь щель между ними просунулся клинок и царапнул по щеколде. Олег зажег на ладони огненный шар. Нищий с испугом наблюдал за происходящим. Надо бежать, прятаться на извилистых улочках города-всех-дорог, забрать беднягу с собой, иначе погибнет.
   Но нищий меня опередил. Он бросился к входной двери, распахнул и выбежал наружу.
   - Они здесь! - закричал он. - Сюда! Здесь Волчица!
   Олег выругался, выскочил следом, но тут же отшатнулся обратно. В раскрытую дверь воткнулся арбалетный болт. Еще один просвистел мимо. Послышался вскрик и звук падающего тела. Саламандра заливисто засмеялась.
   Я захлопнул дверь, успев разглядеть нескольких человек, бегущих к башне, и скрюченного, держащегося за живот Ульрика. Олег шептал заклинания. Казалось, что от его тихих слов пыль в башне закручивалась вихорками, в которых вспыхивали огненные руны. В дверь в полу снова ударили. Щеколда слетела, дверь распахнулась, и Олег метнул в проем огненный шар. Внизу кто-то заорал, из подвала вырвались клубы пламени - вспыхнула старая паутина и пыль. Снаружи доносился приближающийся топот и громкие стоны Ульрика.
   - Наверх! - закричал я и первым взбежал на лестницу.
   Там, на самой вершине, должен быть подвесной мостик. Волшебник просто обязан его построить. Но что если я ошибаюсь и веду всех в ловушку? Олег и Илва бежали следом, доверившись моей интуиции.
   - Предал, а! - возмущался Олег. - Какая скотина. Надо было от него сразу избавиться.
   Снизу доносился шум погони. Свет проникал через окна в стенах башни, высокие и узкие, словно бойницы. Старая деревянная лестница скрипела под ногами. Я бежал, перепрыгивая сразу несколько ступенек. Скоро должна появиться комната наверху, но окажется ли там подвесной мост? Если выхода не будет, нам останется только погибнуть, сражаясь с городской бандой.
   Вершина башни. Круглая площадка, затянутая паутиной. С одной стороны дверь в комнату волшебника, с другой - балкон, за который цеплялся узкий подвесной мостик. Посредине площадки лежал огромный паук, и я с разгону едва на него не налетел.
   Наверное, паук тоже был недоволен, что в его жилище, где он собирался провести зиму, так бесцеремонно вломились. Возможно, он не хотел драться, но другого выхода не было. В моих руках меч, и я намеревался пройти дальше. Паук зашипел, поднялся на вытянутых лапах и угрожающе затрясся. Его наполненное брюхо заколыхалось, словно бурдюк с водой.
   - Осторожнее, паук! - вскрикнул Олег.
   Будто сам не вижу! Я взмахнул мечом, паук отскочил с неожиданной прытью и тут же бросился в атаку. Я успел подставить клинок, он вошел пауку под голову, пробил грудь. Мгновение - и перед моими глазами щелкали паучьи челюсти с искривленными клыками. По ним на мой меч сбегали ядовитые зеленые капли.
   - Ты быстрый, - сказал Олег.
   "Умение владение мечом достигло третьего уровня. Ваша ловкость достигла восьми единиц".
   Я выдернул меч и взмахнул им, очищая от яда. Продолжив движение, вернул в ножны. Паук осел, зацарапал когтями по каменному полу.
   - На мост, - скомандовал я.
   Лестница дрожала под ногами бегущих людей. Где-то внизу орал Граф, призывая убить "тролльских выродков". Как и паук, он не мог отступить.
   На балконе свежий ветер заполнил легкие холодом. Над нами, на остроконечной крыше заорал ворон. Узкий мостик раскачивался, бежал по воздуху, но не к другой башне - его противоположный конец исчезал в коричневой листве Иггдрасиля. До огромной, повисшей на городом ветви, затянутой паутиной, было шагов тридцать.
   Я первым ступил на мост, с осторожностью проверяя тонкие, связанные канатом доски. Держась за веревочные перила, пробежал несколько шагов. За мной спешила Илва. Замыкал строй Олег.
   - Быстрее, Игорь, быстрее! - говорил он, словно твердил заклинание.
   Город качался под ногами. Маленький Эрик грозил игрушечным молотом. Тропинки дорог разбегались во все стороны. До ветви оставалось несколько шагов, когда люди Графа выбежали на балкон. Раздались щелчки арбалетов. Болт, просвистев возле моего уха, воткнулся в ветвь, пробил изборожденную рытвинами кору. Я прыгнул на дерево и успел подхватить Илву.
   - Я сама, - прорычала девушка.
   Она скрылась в густой засохшей листве. Но Олег остался на мосту. Стоял спиной ко мне, раскинув руки в стороны, словно собрался взлететь. Казалось чудом, что он ухитрялся сохранять равновесие. С его ладоней фейерверками сыпались вниз искры. В воздухе возникали огненные знаки.
   - Олег, не надо! - успел крикнуть я.
   Двое из людей Графа выскочили на мост. Остальные натягивали тетивы арбалетов.
   Олег выпрямил руки, и по воздуху прокатилась огненная волна, врезалась в основание балкона. Вспыхнули веревки, и мост начал падать. Он падал медленно. Сначала ушла вниз крепившаяся к балкону часть, роняя горящие доски, и потащила за собой остальной мост. Словно нехотя, сопротивляясь, он устремился к земле. Один из тех людей Графа, что находились на мосту, с криком полетел вниз. Второй успел запрыгнуть на балкон, и теперь сбивал пламя со своей куртки, внося сумятицу среди стрелков.
   - Олег!
   Мой друг повернулся, и мост ушел у него из-под ног. Я успел схватить Олега за руки, лежал на ветке, держа его на весу. Подбежала Илва и упала рядом со мной, пытаясь помочь.
   - Я сейчас, - сказал Олег, пытаясь зацепиться ногами за остатки моста. - Я поднимаюсь.
   Щелкнул арбалет, за ним второй. Олег дернулся, обмяк и сразу стал тяжелее. Из его спины торчал болт. Он вошел точно между лопаток выше заплечного мешка, как копье в спину легендарного Зигфрида.
   "Всё, не спасти!" - мелькнула мысль.
   Холодное, тупое отчаянье заполнило сознание, затмило разум. Я словно наблюдал за собой со стороны. Кто я - коммерческий советник, даже во сне видящий биржевые графики, или воин, что ушел, бросив свой дом и свою привычную жизнь? Какая судьба настоящая? Я потерял всех, кого любил - Марию и Гулльвейг, а теперь теряю Олега. Он мой враг и мой друг, единственный, на кого могу положиться. Где-то там, в другом мире у компьютера билось его тело.
   Мы втащили Олега не ветку, листва скрыла нас от преследователей. На губах Олега выступила кровавая пена.
   - Не умирай, Бефстроган, не умирай, - шептал я.
   Режим "хардкор". У каждого персонажа лишь одна жизнь. Сколько продлится соединение, после того, как информация о виртуале будет стерта? Сколько времени осталось у Олега в реальности?
   Илва громко и протяжно завыла, подняв голову к небу.
   Я вынул из кармана склянку с мутной жидкостью, вытащил пробку и влил содержимое в рот Олега.
   - Что это? - спросила Илва.
   Я вспомнил пещеру в горах Драгборна и три могилы у ее входа. После того, как похоронил воительниц из "Алого шиповника", я вошел в пещеру сам. Что вело меня - месть или желание заполучить артефакт? Я не знаю. Каждый раз мой разум подсказывает иные варианты тех событий.
  
  ***
  
   Пропитанный черной кровью факел горел, источая смрадный дым, но едва разгонял темноту пещеры. Я стоял в маленьком, отвоеванном у тьмы пространстве света. Мгла клубилась среди сталактитов, на которых кое-где светились искорки светлячков. Ее холодное дыхание проникало под куртку, заставляя дрожать тело. Возможно, это был страх, граничащий с отчаяньем. Тот, который бросает тебя в бой, на погибель, когда ты не хочешь, но всё равно делаешь, что должен.
   "Ш-шорх. Ш-шорх". Удивительно, как такое большое создание могло так тихо красться? Обычно ящерицы шипят, принюхиваясь к окружающему длинным раздвоенным языком, но василиск молчал. В тишине его лапы издавали едва слышный шорох. Я зажмурился, крепко сжимая меч. Перед глазами остались искорки светлячков.
   Главное, не смотреть василиску в глаза. Его взгляд подавляет, лишает воли, и тогда огромная ящерица съедает живого парализованного врага. Так они и погибли, Марлис, Тересия и Адела. Я не слышал, когда они уходили из лагеря. Не знал. Монстр убил девушек и оставил их тела на потом. Что ж, сейчас перед ним новый враг.
   Я увидел глаза василиска даже сквозь закрытые веки - во тьме появились два новых подвижных светлячка. Они ползли, приближались, увеличиваясь в размерах.
   "Ш-шорх. Ш-шорх".
   Захотелось опустить меч. Всё равно не спастись. Всё в этом мире бессмысленно, не лучше ли закончить жизнь здесь и сейчас? Но у входа - три могилы. Мои пальцы содраны о камни, когда я их копал.
   Я скорее почувствовал, чем услышал взмах когтистой лапы. Главное, не открывать глаза! Я отскочил в сторону, стукнулся спиной о сталагмит и рубанул мечом. Клинок нашел свою цель, пробил чешую, вонзаясь в плоть. Василиск заревел. Раненый, он бросился в атаку с намерением смять ненавистную добычу, что не хочет позволить себя спокойно сожрать. Шаг влево и новый удар! Туда, где по моим расчетам должна находиться шея чудовища. Рев василиска оборвался. Рухнул сбитый телом ящера сталагмит. И наступила тишина.
   Василиск еще дышал, когда я вонзил острие меча в его грудь. Наверное, чешую и глаза можно было продать, а из когтей сделать ожерелье - символ доблести любого воина, но меня это не интересовало. То, что я хотел найти, находилось глубже в пещере.
   Когда я подошел к сундуку, несколько теней бросились в разные стороны и скрылись в темных углах пещеры. Интересно, оставил ли Безумный Кроу ловушку? Вопрос удачи. Я открыл незапертый сундук и достал единственное, что скрывали его глубины - склянку, наполненную мутной жидкостью.
   Жаль, что со времени смерти трех девушек прошло слишком много времени, и их уже не вернуть.
  
  ***
  
   - Это фиал возрождения?! - удивилась Илва.
   Я не ответил, наблюдая, как мутная жидкость, больше похожая на продукт жизнедеятельности, чем на волшебство, дарящее вторую жизнь, клокотала во рту Олега. Мой друг поперхнулся, закашлялся, выплевывая жидкость вместе с кровью. На ветвь упал вышедший из его спины арбалетный болт, покатился и полетел к земле.
   - Сам ты Бефстроган, - сказал Олег, через силу улыбаясь.
   Кровь медленно возвращалась к его побелевшему лицу.
   Когда у меня появился фиал возрождения? Сейчас, едва я вспомнил подробности придуманной жизни, или случайный могущественный артефакт достается каждому при входе в игру? Воспоминания накладывались друг на друга, не позволяя охватить четкую картину происходящего.
   Илва расстегнула куртку Олега. На груди моего друга по-прежнему расплывалась бесформенной кляксой серая затвердевшая кожа. Один из ее отростков уже поднялся на шею. Фиал возрождения дарит новую жизнь, но не может отменить превращение в тролля. Таковы законы этого мира.
   - Спасибо, - поморщился Олег, приподнимаясь. - Что будем делать дальше?
   Он достал из кармана трубку, подумал и спрятал обратно. Затем сорвал веточку с листом и сунул в рот.
   Пространство вокруг нас затягивала паутина, ловчие сети висели на ветках серыми грязными лоскутами. Невдалеке виднелись остатки брошенного паучьего корабля - летающего гнезда, который осенний ветер гонит по воздуху, перенося пауков в новые места обитания. Запасы паутины хранятся в коконах, из которых уже выбрались детеныши. Раскрой один из них - и сотни метров паутинных парусов подхватят корабль и понесут вдаль.
   Враги ждали внизу, враги стояли на балконе башни волшебника, готовые выстрелить, едва нас заметят. Ближе к дереву ветвь голая - выйди на нее и окажешься открытой мишенью. Я посмотрел в небо. Высоко над нами светило солнце и зеленела листва.
   - Пленники, что пойманы судьбой, как им спастись, куда идти?
   У основания ветви сидел Вот. Ветер развевал его черный плащ, теребил перья ворона на его плече.
   - Откуда ты взялся? - прокричал я.
   - Ведь пленники не птицы, летать не могут. - Вот, словно не замечая моего вопроса, пригладил перья птицы. - Но коль рискнут они последовать дорогой восьмилапых, то смогут изменить несправедливый приговор судьбы.
   - Кар-р! - заорал Хугин.
   - Не кричи на ухо! - стукнул его по клюву Вот.
   - Возможно, он прав, - сказал Олег и выплюнул ветку. Кружась, она полетела к земле. - За дело? - Он первым пошел к гнезду пауков.
   На его куртке между лопаток расплылось кровавое пятно.
   - Я не полечу, - сказала Илва.
   Старое гнездо цеплялось за ветки, ошметки парусов трепетали на ветру. Раздвинув клочья паутины, Олег вошел внутрь воздушного корабля.
   - Есть целые коконы, - сообщил он оттуда.
   - Пойдем, - потянул я Илву за собой.
   - Вы сумасшедшие, - сказала она. - Волки летать не умеют.
   - У тебя есть другой план?
   Стрелки заметили движение, и в ветвь воткнулись несколько болтов.
   - Нет. - Илва нырнула под серые пряди паутины.
   Вот снял шляпу и поклонился. Я помахал ему рукой. Внутри гнездо почти не защищало от ветра. Десятки слоев паутины стягивали множество тонких и хрупких на вид веток, прочно крепили к полу коконы.
   - Держитесь? - спросил я.
   Казалось, что ветки сломаются под нашим весом. Паутина прогибалась, но не рвалась. Коконы лежали так, что освободившиеся паруса вырвутся через вход наружу.
   - Держимся, - сказал Олег.
   - Давай быстрее! - взвизгнула Илва.
   Схватившись за стенку гнезда левой рукой, правой открыл крышку кокона и едва успел увернуться от выстрелившего комка паутины. Вылетев, он развернулся длинным парусом. Воздушный корабль рванулся на свободу, сдерживающие его ветки затрещали.
   - Еще! Давай еще, на одном не улетим! - закричал Олег.
   Завизжала Илва. Возле меня тугим жгутом сплетенных из паутины веревок гудело растянутое основание паруса. За гнездом оно становилось все шире и шире, превращаясь в огромное крыло-парашют. Я дотянулся до второго кокона и сбросил с него крышку. На этот раз я был подготовлен к тому, насколько стремительно вылетит паутинный сгусток, и успел уклониться. Зазевайся - и тебя собьет с ног, выбросит за пределы воздушного корабля.
   Возникло сообщение: "Ваша ловкость достигла девяти единиц".
   Гнездо дернулось и соскочило с ветви. Я не удержался, упал на противоположную движению стену. Сначала гнездо рухнуло вниз, но потом, подхваченное воздушными потоками, выровнялось и начало набирать высоту. Мы перелетели через городскую стену, зацепив днищем ее край.
   Ветер уносил воздушный корабль всё дальше и дальше от города-всех-дорог, оставив преследователей далеко позади.
  
  
  Взгляд в настоящее. Мальчишка
  
  - А как мне проехать туда? Притомился мой конь.
  Скажите, пожалуйста, как мне проехать туда?
  - На ясный огонь, моя радость, на ясный огонь,
  езжай на огонь, моя радость, найдешь без труда.
  (Булат Окуджава "Ночной разговор")
  
   Мальчишка стоял посреди площади и разглядывал памятник. Он никак не мог вспомнить, кто этот высеченный из камня гигант, что поднимает вверх молот. Не мог мальчишка вспомнить и своего имени. Вместо него в голове возникал пыхтящий зверь, ощетинившийся колючками. Как говорила мама, "наежаченный". Мама! Мальчика вспомнил ее улыбку, руки, то, как она прижимала его к себе, а он для вида сопротивлялся, хотя хотелось ее обхватить и никогда не отпускать. Если бы папа его хоть раз так же похвалил.
   Папа... Он писал какую-то важную работу и был идеалом, с которым можно сравниться лишь когда-нибудь в будущем, когда закончишь школу, поступишь в институт и станешь очень важным. Но вот это "когда-нибудь" наступит так нескоро, а хочется побыстрее.
   Или его папа - купец, торгующий солью и пряностями, и мама, что вечно недовольно ворчала, погибли во время пожара, когда мальчишка, задыхаясь от дыма, смог выбираться из горящего дома, но не смог их спасти? Нет! Не может быть! Мальчишка поднял руку к глазам, изучая свежие ожоги. В ладони была зажата черная коробочка.
   - Интересная вещица, - послышался голос позади.
   Мальчишка обернулся, пряча коробку за спиной. К нему обращался человек в черном плаще, широкополой шляпе и вороном на плече. Когда незнакомец вновь заговорил, кончик его длинного носа смешно задергался.
   - Как звать тебя, юноша?
   Голос был с хрипотцой, мальчишке показалось, что незнакомец сейчас закаркает, словно ворон.
   - Ёжик, - неожиданно для себя ответил мальчишка. - Меня звать Ёжиком.
   - А меня кличут Вотом, - снял шляпу собеседник, задев ею ворона. Тот возмущенно захлопал крыльями, сумев удержаться на плече. - Как занесло тебя сюда, в холодный город, где не найти тебе приюта?
   Ёжик вспомнил дорогу сквозь лес, то, как он брел по ней, неся всё, что смог спасти после пожара: несколько монет и эту черную коробочку, которая почему-то казалась очень важной.
   - Я... Я не знаю, - пробормотал он.
   В голове всё перемешалось. Мальчишка уже не мог отличить, какие из его родителей настоящие, а какие появились в воспоминаниях непрошенными гостями. Наверное, это пси-хо-ло-гическая (вспомнил он трудное слово) травма после пожара. Или нет? Ёжику казалось, что он собирался сделать что-то очень важное, доказать отцу, что он может... Может что? И как с этим всем связана коробка?
   "Программа!" - вспомнил мальчишка. Он нашел программу, которая позволяет перенести в жизнь накопленные в игре умения. Но что такое программа, как она связана с черной коробкой, и что значит быть в игре - этого он не понимал. Может быть, коробка и есть программа?
   - Я помогу тебе сегодня, - сказал Вот. - Со мною ты пойдешь туда, где будет безопасно. Скоро ночь. А с нею в город явится опасность.
   Ёжик неожиданно согласился. Сначала мысленно, потом кивнул и следом еще добавил: "Конечно", опасаясь, что Вот сейчас уйдет и оставит его самого в незнакомом городе.
   - Но ты взамен отдашь мне коробку.
   - Нет! - вырвалось у мальчишки.
   Ёжик сам не понял, почему так сказал. Он был готов отдать всё, чтобы его не бросили, но изо рта вырвалось лишь резкое "нет". Он не мог отдать коробку.
   Мальчишка отвернулся и побежал мимо памятника и дремлющего нищего, прильнувшего к каменному основанию. Нужно скорее найти укрытие, юркнуть в любую дверь, но дома были заперты, а в улочках клубилась вечерняя мгла. Мальчишка свернул в узкий переулок и увидел, что в его конце стоит темная фигура в широкополой шляпе.
   - Я передумал, - сказал Вот. - Я отведу тебя просто так.
   - Правда? - недоверчиво посмотрел на него запыхавшийся Ёжик.
   Вот улыбнулся.
   - Кар-р-р! - закричал ворон у него на плече, будто соглашаясь, захлопал крыльями и улетел в вечернее небо.
   - Где же ваше безопасное убежище? - спросил Ёжик.
   - Терпение, туда придем мы скоро, - ответил Вот.
   Они шли, и мальчишке казалось, что всё это понарошку: пожар, в котором погибли его ненастоящие родители, вечерний город и незнакомец, ведущий его непонятно куда.
   - Здесь, - сказал Вот, протягивая руку, и что-то ища в воздухе.
   Он искажался, как отражение в широкой чашке с чаем.
   - Идем за мной, давай мне руку.
   На этот раз Ёжик уцепился за протянутую руку Вота и вместе с ним шагнул в неведомое. Город сжался до толщины листа. Мальчишке показалось, что его тело стало тонким, как солнечный зайчик на тетрадном листе. Мир наполнился шорохами. Его звала мама, и папа рассказывал что-то интересное, но непонятное. Вместе с лучшим другом Валеркой Ёжику надо было готовиться к контрольной по географии, но сил не было. Хотелось лечь на кровать и ни о чем не беспокоиться. Коробка в руке то становилась холодной, то разогревалась, но это продолжалось недолго - мир вспыхнул синим солнцем, дохнул разгоряченным ветром пустыни, и они оказались у неведомого города, чьи башни возносились в небо металлическими стрелами.
   - Что это? - спросил мальчишка. - Где мы?
   - Мы там, где ты будешь в безопасности. Где стены пирамиды непробиваемы, а воин-ягуар позаботится о тебе. Но вначале мне надо кое-что сделать.
   Вот посмотрел Ёжику в глаза, и мальчишка утонул в его черном взгляде.
  
  ***
  
   - Тебе сны снятся? - спросил Ёжик у Валерки, когда они шли по дороге домой.
   Жаркое солнце грело, как в пустыне, думать о завтрашней контрольной по географии совсем не хотелось. А надо было. Среди всех учителей друзья больше всего боялись Анны Дмитриевны. Стоило ей посмотреть на класс поверх очков, примостившихся на длинном носу, и сказать: "К доске пойдет...", как моментально воцарялась тишина. Тишина продолжалась минут десять, пока Анна Дмитриевна занималась своими делами - проверяла тетради и что-то писала в большом журнале. Потом тревожное ожидание нарушал ее грозный голос, называющий чью-то фамилию. Например, Ёжикину.
   Тогда Ёжик вставал и обреченно шел к висевшей на доске потрепанной карте, с ужасом вспоминая названия далеких рек, гор и населенных пунктов. Завтра такое испытание предстояло всем без исключения.
   - Да нет, - ответил Валерка. - Мне как-то вообще сны не снятся.
   - Или не помнишь.
   - Или не помню.
   - А мне снятся, - протянул Ёжик. - Разные.
   - Везет же некоторым, - буркнул Валерка.
   Географию он знал еще хуже, чем Ёжик, поэтому причин радоваться у него не было никаких. Валерка нес свой портфель, держа его за длинный ремень. Несчастный портфель болтался почти над самым асфальтом и пересчитывал собой все неровности на дороге.
   - Везет... - согласился Ёжик. - Когда я просыпаюсь, такая обида и разочарование. Не хочется возвращаться. Краски яркие, всё яркое, живое такое. Говорят, что ушедшие в сетевые игры, те, что в квантовом пространстве, попадают в подобные миры.
   - Лучше о завтрашней контрольной по географии думай, - проворчал Валерка. - Те игры запрещены. Хочешь навсегда остаться у компьютера? Что у тебя в руке, где взял?
   - Вот это? - повертел Ёжик в руке черную коробочку.
   Где он ее раздобыл? И что это такое?
   Словно из далекого прошлого всплыло воспоминание о программе, найденной на одном сервере. Она лежала в общем доступе, но количество ее загрузок равнялось нулю. Ёжик поспешил сунуть коробку в карман до выяснения обстоятельств.
   - Ты бы не хотел очутиться в такой игре, где всё по-настоящему? - спросил он у Валерки.
   - Нет, - сказал Валерка, - я хотел бы, чтобы ты спрашивал у меня географию.
   Какой, всё-таки, лучший друг приземленный человек.
   - Ты читал "Алису в Зазеркалье"? - спросил Ёжик.
   - Ну.
   - Что "ну"? Так читал или нет?
   - Читал... Когда-то.
   - Вот и я читал. Еще во втором классе. Я так испугался тогда, после книги. Но никому не признавался. Вот, тебе первому рассказываю. Помнишь, там всё Зазеркалье и даже сама Алиса - это всего лишь сон Черного Короля. Представляешь, он проснется и всё - конец. Я тогда подумал, а что, если наш мир - это компьютерная игра? Что, если в один момент мы вдруг пропадем, потому что наш Черный Король проснулся, то есть игру стерли? Так что там с географией? Про какие страны тебя спрашивать?
   - А что такое страны? - спросил Валерка.
   Ёжик остановился.
   - Очень интересно, - сказал он. - Сам меня просил спрашивать, и сам же начинаешь шутить.
   - Я не шучу! - рассердился Валерка. - Это ты ерунду городишь! Прекрасно знаешь, что существует только наша страна и всё.
   Ёжик впервые заметил, что Валеркин школьный костюм черного цвета. Странно, ему казалось, что все в их школе обязаны носить синее.
   - То есть, как это "всё"? - удивился Ёжик.
   Валерка посмотрел на солнце и демонстративно попытался прикоснуться ко лбу друга.
   - Да ну тебя! - отмахнулся Ёжик. - Не хочешь отвечать - не надо! Тогда про что тебя спрашивать? Ладно, давай про города. Рассказывай о количестве населения Москвы.
   - Население Москвы составляет... насчитывает... - начал Валерка. - Слушай, а Москва - это где?
   Голову Валерки скрывала от солнца широкополая черная шляпа.
   - Так, - сказал Ёжик. - А какие города ты знаешь вообще?
   - Ну... Наш город... Наверное. Потому что дальше него ничего нет.
   Вот так, наверное, сходят с ума. Или Валерка, или Ёжик. Охватил страх. Ёжику показалось, что весь мир исчезает. Он крепко зажмурился, а когда открыл глаза, то встретился с сочувствующим взглядом Валерки.
   - Как нет? - спросил Ёжик.
   - Давай где-то посидим, и у тебя это пройдет, - предложил Валерка.
   Что пройдет? Что?! Ёжик чувствовал, как родной город пропадает в "никуда". Тают и растворяются в "нигде" дома и улицы. А жители... А есть ли вообще жители в их городе, кроме него и Валерки?
   А может быть... Ёжик обхватил голову. Может быть, это всего лишь игра, которую кто-то стирает?
   Валерка потащил Ёжика в книжный магазин на краю улицы.
   - Подальше от солнца, - сказал он. - Ты перегрелся.
   Черный плащ за его плечами развевался, словно вороньи крылья.
   - Валерка, мы в игре! - закричал Ёжик.
   - Идем-идем. - Валерка протолкнул Ёжика сквозь раскрывшиеся стеклянные двери, и мальчишка оказался в темном помещении с пустыми шкафами. В наполненной пылью пустой комнате.
   - Валерка! - Ёжик бросился на улицу.
   Его друг стал гораздо выше. Длинный нос высовывался из под широкополой шляпы и смешно шевелился, только смеяться не хотелось.
   - Я возьму это себе, - сказал Валерка, показывая черную коробку, теперь лежащую у него на ладони.
   Он открыл ее, и его лицо вытянулось от удивления.
   - Она пуста! Где ты дел программу?! Отвечай!
   Ёжик непонимающе замотал головой, пятясь.
   - Ты присоединил программу к себе, мальчишка! Что ты наделал! - закричал Валерка и пропал, рассыпался пылью. Улица стремительно сжималась. Ёжик обернулся, захотел спрятаться в магазине, но вместо дома клубилась серая пыльная пустота.
   - Валерка! Кто-нибудь! - прокатился крик Ёжика по улице и затих, поглощенный пустотой.
   Потому что улицы уже не существовало.
   Не существовало и Ёжика.
   Весь мир исчез, сжался в точку-пустоту. И посреди нее был мальчишка, который не ощущал своего тела.
   - Ты побудешь в самом защищенном месте, как я и обещал, - послышался голос в темноте, и где-то вдали закричал ворон.
  
  
  Пятая авентюра. Холодная заверть
  
   Прошли несколько минут полета, когда крик рвался наружу, а руки цеплялись за паутину так, что, казалось, потом нельзя будет разжать побелевшие пальцы. В прорехах мелькали серое небо и черные лоскуты полей. Горизонт закрывала стена Железного леса, за которой поднимались башни с зубчатыми крышами и провалами бойниц - ветер нес паучье гнездо к старому маркрафскому замку.
   Внезапно воздушный корабль рвануло в сторону, завертело, стропы запутались, один парус выпрямился и забился на ветру, словно тряпка. Корабль бросило к земле. Мы неслись к деревьям, ощетинившимся копьями веток.
   - Паруса! - закричал Олег. - Руби паруса!
   Я ударил мечом по стропам, но с одного раза перерубить толстый жгут не удалось - клинок лишь перерезал часть веревок и завяз в тугой паутине.
   - Чего ты возишься? - Олег кинулся на помощь, и в этот момент две стропы лопнули.
   Веревки хлестнули Олега по лицу, парус вырвался на свободу огромным воздушным змеем. Наш корабль стукнуло о землю, раз, другой, и поволокло, разрывая его стены, ломая скрепленные паутиной ветки. Олег вывалился наружу первым, с коротким криком исчез в образовавшейся прорехе. Илву швырнуло на меня, и мы выпали из гнезда вместе, я - спиной вперед, до боли в легких и мысли о сломанном позвоночнике.
   "Минус пять единиц жизни".
   Сверху упала Илва.
   - Извини, - сказала она.
   - Ничего, - ответил я, пытаясь заставить себя дышать.
   Спина и легкие - сплошной комок боли. Илва смотрела мне в лицо. Глаза у нее были голубые как небо в солнечный день над шумным городом. Интересно, какого они цвета, когда Илва превращается в волчицу? Глупо, наверное, думать о подобном в такой момент.
   - Отпусти, - прошептала Илва.
   - Уже, - сказал я, убирая руки с ее талии.
   Раздался треск - это паучье гнездо налетело на деревья. Оставшийся парус разорвался, опутав ветки серыми тенетами. Илва поднялась, глядя на приближающегося Олега. Выпачканный в грязи, он шел, хромая на правую ногу. По щеке струилась кровь, и мой друг вытирал ее лоскутом паутины.
   - Живые, - сказал Олег и устало опустился на землю возле меня. - Саламандра сбежала.
   Он продемонстрировал разорванный мешок.
   - Чёрт с ней, - пробормотал я.
   В воздухе кружилась мелкая ледяная крупа, падала на застывшую землю, оседала на нашей одежде и волосах. Ветер, гнавший по небу свинцовые тучи, поднимал над заброшенным полем белые вихорки. Стоящий невдалеке покинутый крестьянский дом скрипел незапертой дверью. Наклонившееся пугало - того и гляди упадет, смотрело вырезанными в сухой тыкве глазами на замок маркграфа. На тыкве сидел ворон. Вокруг царили ветряная заверть, холод и запустение.
   - Что будем делать? - спросил Олег. - Мне надо отдохнуть у огня, иначе не смогу сотворить даже простого заклинания. Заодно и единицы жизни восстановим.
   Серое пятно за время полета наползло на его левую скулу.
   - Совсем плохо? - поинтересовался Олег, проследив за моим взглядом, поскреб пальцами шею и сказал: - Надо найти хворост. Возможно, в доме остались запасы.
   Он поднялся. Дверь снова заскрипела, словно приглашая войти. Было бы неплохо укрыться под крышей от непогоды, но в пустых домах часто поселяется нечисть.
   - Стой, подожди. - Я поднялся и вошел в дом первым.
   Остановился у входа и сосредоточился. Голые стены с потоками плесени, висящая паутина и прогнивший потолок начали терять объем, распадаясь на составляющие их элементарные фигуры. Сквозь прорехи в крыше пробивались лучи-ниточки, рисуя на полу овалы. Разбегались статические тени из квадратов, среди которых проявлялись следы прошедших событий. Они были повсюду. Я видел, как в прошлом дверь распахнулась, и в дом забрался тролль - модель из цилиндра с нарисованными зубами, и расходящимися угловатыми щупальцами. Молодой и еще неопытный, он вошел осторожно, словно вспоминая то время, когда был человеком.
   Тролль заметил спрятавшуюся под кровать дочку хозяина и пополз к ней. Я видел, как хозяин - плоская фигура, почти не отличающаяся от пугала, бежал с мечом в руках, но я знал, что он опоздает. Крик - и пиксели крови разлились на полу.
   Потом - пустота. Лишь тени собирались, пируя на остатках трапезы. Одна из них осталась в доме до сих пор. Сидела, забившись в угол, и зло смотрела на меня красными угольками глаз. Верни полную модель мира - и тень исчезнет, сольется с окружающим мраком. Неприятный сосед, но нам она не причинит вреда.
   Мне кажется, я помню хозяина дома. Он любил угощать маленького сына маркграфа красными яблоками, настолько сочными, что сок сбегал по подбородку, стоило погрузить зубы в мякоть плода. Теперь он тоже мертв. После гибели дочки, когда захлестывает отчаянье, немудрено допустить неосторожность в бою с троллем.
   - Всё в порядке, опасности нет, - сказал я. - Но лучше развести костер снаружи.
   Я вышел из дома и вдохнул свежий морозный воздух.
   В доме нашлась вязанка хвороста, и мы вынесли ее во двор. Олег зажег на ладони огонек, который вскоре превратил груду отсыревших веток в жаркий костер. Плотные клубы дыма стелились над самой землей.
   Олег сидел у огня, скрестив ноги и закрыв глаза. Казалось, его тело впитывало часть искр, вылетающих из костра. Илва стояла позади моего друга, опершись на его плечи. Но смотрела она на меня. Не мигая и едва заметно улыбаясь. И этот взгляд определенно смущал. Чтобы чем-то заняться, я положил меч на колени и наполовину вынул его из ножен.
   - Что такое магия, Бефстроган? - спросил я.
   Олег открыл глаза.
   - Прекрати меня так называть, - сказал он. - Магия... Трудно объяснить, что это. Я чувствую, как некая волна зажигается внутри меня огнем, поднимается по телу, перетекает в руки. Усилие - и я выпускаю ее на свободу, испытывая приятное опустошение.
   - Как в пик любовных отношений, - улыбнулась Илва.
   - Э-э-э... Ну да, наверное. - Олег накрыл своей ладонью Илвину у себя на плече и тоже улыбнулся. - Хотя и не настолько приятно. Иногда магия сама рвется на свободу, а порой прячется где-то глубоко и нужны слова, чтобы ее вызвать. Необходимо сосредоточиться и произносить их мысленно или вслух, обращаясь к внутренней силе.
   - Какие слова? - поинтересовался я.
   - Лично я говорю то, что приходит в голову. Слова не важны. Главное в это время иметь нужный настрой.
   - А если сила не в тебе, а в каком-либо предмете?
   Я спрятал меч обратно в ножны.
   - Не знаю, - пожал плечами Олег. - Это нужно у заклинателей спрашивать, а не у огненного волшебника. Тем более у самоучки.
   Он вдруг сунул правую руку в костер. Я на мгновение испугался. Прошли долгие несколько минут, во время которых мы молчали. Наконец Олег достал раскаленную до свечения руку и поднес к лицу. От его ладони шел дым, и с тонких длинных пальцев, казалось, сбегали капли магмы. Хотя это могла оказаться и кровь.
   Олег задумчиво посмотрел на раскрытую ладонь и резко прижал ее к пятну серой кожи у себя на шее. Илва отшатнулась. Запахло горелой плотью. Олег сидел, крепко зажмурившись и сжав губы, из-под его пальцев струился серый дым.
   Наконец он отвел руку, и я увидел оставшийся на шее ожог. Кожа собиралась багровыми струпьями в виде раскрытой пятерни, серое перемешалось с красным и выглядело... отталкивающим.
   - Зачем? - спросил я.
   Олегу было очень больно, но он не хотел этого показывать, крепился, словно всё случившееся обычная для него процедура.
   - Огонь лечит, - сглотнув, проговорил он, и начал водить ладонью над раной.
   Рана заживала, испарялась искрами, которые летели к руке. Минута - и она полностью исчезла. Но серая кожа осталась, вернувшись на место излеченного ожога. Казалось, что она даже увеличилась.
   - Не помогло, - сказал Олег.
   В его словах звучала обреченность. Илва погладила его по голове, как ребенка. Лекари остались в городе. Там же поджидающая нас банда. Между нами расстояние, которое еще надо преодолеть. Глупо всё получилось. Мы пришли в игру, чтобы спасать Ёжика, а не Олега. Хотя Бефстроган сам виноват. Кто его просил заступаться за Илву? Зачем менять установившиеся правила?
   Руки Волчицы ласкали его шею, без страха касались серой кожи.
   - В замке маркграфа есть алхимическая лаборатория, - сказал я.
   Они одновременно посмотрели на меня. Мы сидели, разделенные костром, ветер стих, и искры поднимались вверх короной, словно в огне оживала птица феникс.
   - Я уже говорила о лаборатории, - сообщила Илва. - Но это только слухи.
   - Нет, я знаю точно. Лотар берег ее, как зеницу ока. Вечно запирал на магические замки и не пускал никого, даже самого маркграфа. Старый пройдоха готовил исключительные снадобья, и за это ему прощались все чудачества. Однажды он ухитрился спасти сына маркграфа после укуса аспида и от этого возгордился еще больше. Если его лаборатория сохранилась, а магической защиты было столько, что не пробился бы и отряд волшебников, то в ней должны остаться снадобья для излечения тролльской заразы.
   - Откуда такие подробности? - удивилась Илва.
   Я посмотрел на правую руку, где возле вытатуированной буквы "о" в моем имени виднелись старые следы от змеиных зубов, и ничего не ответил.
   - Он всегда себе на уме, - сказал Олег. - Бывало, молчит, а потом выдаст такое, что хоть стой, хоть падай. Но если уж скажет - то знает, о чем говорит. Но откуда знает - меня это тоже интересует.
   - Да так, - отмахнулся я. - Вспоминаю кое-что из своей жизни.
   "Той, которой не было", - захотелось добавить.
   Появилось сообщение: "Ваш интеллект увеличен до шести единиц". Неужели, параметр увеличивается, когда я продвигаюсь по сюжету в верном направлении или выполняю квест? Либо интеллект вырос из-за воспоминаний?
   Ветер снова задул, прибил к земле дым, и воображаемая огненная птица так и не ожила.
   - Как пройти магическую защиту тоже помнишь? - спросила Илва.
   - Да. Думаю, что смогу повторит то, что делал Лотар.
   - Стоял у него за спиной? - усмехнулся Олег. - Предлагаешь заглянуть в замок?
   Илва, согнув пальцы, провела острыми ногтями по шее Олега и, расстегнув ворот куртки, опустила ладонь на его грудь. Я вспомнил Гулльвейг.
   "Расскажи, где найти золотой цветок".
   "Может быть, потом".
   "Расскажи сейчас".
   Я помахал головой, прогоняя воспоминания. Как, всё-таки похожи их голоса.
   - Я проведу нас по тайному проходу, - сказал я. - Но сначала действительно стоит отдохнуть.
   - Лес рядом, значит, будет и добыча. - Илва, зажмурившись, вдохнула воздух и забрала руку. Олег попытался ее удержать. - Я скоро вернусь.
   Она выскользнула из объятий Олега и, покачивая бедрами, отправилась к деревьям.
   - Подожди! Я с тобой! - Олег вскочил на ноги и поспешил за девушкой.
   - Не боишься волков? - спросила Илва.
   Сейчас она вновь напомнила не волчицу, а кошку - гибкую и неприрученную.
   - Ты собирался отдохнуть, - сказал я.
   - А! - махнул рукой Олег и поспешил следом за Илвой.
   Он догнал ее возле леса, и две фигуры скрылись в сумраке среди деревьев.
   Я вздохнул и подбросил в костер хворост. Кружащиеся в воздухе льдинки сгорали в пламени. Я вынул из ножен меч, принял боевую стойку, подняв оружие над головой обеими руками. Кто я - Игорь Ламберт или Глаз дракона? Кого во мне больше? Кто учил меня фехтованию - Сергей Викторович Галушка, тренер первой категории, одинокий, не имеющий семьи мужичок, любивший нас как собственных детей и отдающий все силы спортивной школе, или Джереон, ожидающий меня каждый раз в новом месте? Что для меня более реально - кубок за победу на республиканских соревнованиях или удивление Манфрида, нанятого отцом учителя, когда я победил его неизвестным ему приемом.
   "Кто тебя этому научил?"
   "Никто".
   Джереон не любил, когда о нем рассказывали. Да и как расскажешь о ветре, подувшем в твое окно, или о лунной дороге, ведущей в ночь? Зачем умножать слухи о сумасшествии сына маркграфа?
   "Благородное искусство средневекового боя дарит вам славные традиции предков. Дает шанс ощутить себя настоящими мужчинами, храбрыми, не боящимися врагов, - это говорил нам Сергей Викторович, и мы слушали его с открытыми ртами. - Вы не враги, вы - друзья-соперники. Обхитри друга, обойди его защиту, а потом научи защищаться от своего удара, чтобы товарищ в следующий раз помог тебе".
   Сергей Викторович был низенький, от силы метр шестьдесят ростом, щуплый, но как он преображался, когда брал в руки рапиру! Словно в нем просыпался миниатюрный лев. Его слова в моих воспоминаниях перекрывал хриплый голос скрывающегося во тьме Джереона: "Убей, или убьют тебя. Подари противнику пощаду, и он вернется, чтобы отомстить. Не оставляй ему шанс. Ты должен быть быстр и не раздумывать, когда надо нанести удар".
   Я ударил, рассекая падающие льдинки и искры. Отступил. Принял защитную стойку. Новый удар, разя невидимого врага.
   "Не размахивай мечом, как палкой. Бей тогда, когда уверен в том, что клинок достигнет цели".
   Подаренный Илвой меч превращался в продолжение моих рук.
   "Не забывай, что мечом можно не только рубить, но и колоть. Рубящий удар - сильный, но медленный. От него легко уклониться или парировать. Колющий - слабее, им не пробьешь доспехи. Зато укол, неожиданный и стремительный, не оставляет противнику шанса уклониться. Сколько есть способов атаки?".
   "Восемь", - отвечал я.
   "Сколько есть линий атаки?"
   "Четыре".
   "Покажи атаку по первой линии".
   Я занимал стойку, поднимал созданный из лунного света меч и атаковал ускользающую тень.
   "Нет! Правую ногу вперед. Увереннее! Не стой, как утка!"
   Из темноты выползало щупальце и подталкивало мою ногу вперед. Сильно и в то же время осторожно, чтобы не задеть острыми коготками.
   Отец был доволен, видя, каких результатов я достиг в фехтовании. Но Манфрид хмурился, не узнавая приемов, которым он меня обучал.
   Атака по первой линии, по второй. Защита. Я отступил и замер в боевой стойке. На этот раз меч опущен под углом к земле. Ветер ронял льдинки на клинок. Мне казалось, что сталь едва заметно светилась холодным светом, словно капля заключенной в ней магии вырвалась на свободу.
   "Умение владение мечом достигло четвертого уровня. Ваша сила выросла до восьми единиц. Ваша ловкость достигла десяти единиц. Интеллект повышен до семи единиц".
   Как? Что повысило уровень - тренировка или воспоминания, которые я выудил из памяти?
   Я подмигнул пугалу и вошел в дом. Теперь мне не пришлось присматриваться, чтобы увидеть тень - она сидела на прежнем месте. Мрак собирался в обретшую очертания фигуру: скрюченные лапы с длинными, как у скелета летучей мыши, пальцами, изогнутый нос-хобот, над ним красные глаза - тень с испугом сжалась, наблюдая за моим приближением.
   Они всегда ждут, что прольется свежая кровь.
   Я ударил мечом, быстро и наверняка, не оставляя тени шанса спастись. Два клочка мрака растворились в воздухе, красные точки глаз погасли.
   - Вот так, - сказал я и вышел под серый свет дня. Хорошо бы сейчас выпить горячего вина, как той ночью с цвергом Альфригом. Но сейчас я не думаю, что он был мне другом.
   "Не доверяй нелюдям. Они обманут и используют тебя в своих целях", - говорил Джереон.
   "Не верить даже тебе?" - удивлялся я.
   "Мне - тем более".
   Его смех звучал, как скатывающиеся с горы камешки.
   "Впрочем, людям не доверяй еще больше".
   - Выходи, - сказал я, не пряча меч в ножны. - Сколько можно вот так стоять?
   Черная фигура выскользнула из-за угла дома. Вот подошел и сел к костру. Ворон сорвался с головы пугала и, шумно хлопая крыльями, опустился на его плечо.
   - Приветствую, скиталец, с мечом ты управляешься настолько хорошо, что разрубить упавшее на острие перо тебе не сложно. Я впечатлен.
   Словно вторя его словам, Хугин вытащил из крыла перо, и оно, кружась, упало в костер. Вот вынул из сумки на поясе кусок мяса, насадил на ветку и поднял над огнем. Я сосредоточился, и виртуал Вота распался на элементарные фигуры. Спустя несколько мгновений объемная модель собралась воедино - было трудно повторять этот трюк так часто. Но времени хватило, чтобы почувствовать произошедшее в его прошлом, увидеть уходящую в реальность цепочку следов.
   - Ты Черный Хакер, - сказал я. - Создатель "Хвергельмира".
   - Твои слова звучат не как вопрос, а словно истина, но впрочем, я не спорю. Как и не утверждаю, что правду ты сказал. Отвечу я уклончиво: возможно.
   - Всё, что с нами произошло, подстроил ты? Надо спастись из окруженного дома, и обнаруживаешь, как удачно прокопал туннель тролль. Улететь - и нас ожидает гнездо пауков. Слишком много случайностей, чтобы быть правдой. Будто с нами кто-то играет.
   - Играем мы в игру, она играет нами, - улыбнулся Вот. - Что здесь всерьез, что понарошку - не нам решать. Ведь мир игры живет законами иными, чтоб было интересно игроку. Пройти по лезвию, на грани, чем не азарт? Шаг в сторону - и ты погиб. Но шанс спастись игра всегда предоставляет. Найди его, воспользуйся - фортуна, быть может, улыбнется и тебе.
   - Почему ты нам помогаешь?
   - Возможно, так я просто развлекаюсь, - пожал плечами Вот. - А может быть, по отношению к тебе есть планы, их скажу я позже. Но сначала ты должен стать сильнее. Вспомни детство. То, как тебя учил могучий тролль, столь древний, что казалось, он был до написания игры. Ты для меня загадка. Обычный человек внутри игры программный код не может видеть. Возьми на память. - Он протянул большую мертвую пчелу.
   Я принял высушенное насекомое в подставленную ладонь.
   - Что это? - спросил я. - Зачем?
   Вместо ответа Вот смахнул с плеча Хугина, и ворон, возмущаясь, улетел в сторону леса. Я заметил движение - по полю бежала саламандра, стремительно переставляя лапы, будто боясь опоздать. С разгону она запрыгнула в середину костра, разбросав ветки. Пламя стало сильнее, оно горело ровными языками вокруг свернувшейся калачиком саламандры.
   - Готово, - сказал Вот, прикасаясь кончиком языка к мясу. - Волне съедобно. Угостить?
   Я отрицательно помахал головой.
   - Ну, как хочешь. - Вот принялся, обжигаясь, откусывать кусочки полусырого мяса.
   - Зачем ты создал "Хвергельмир"? - поинтересовался я. - Не обвиняю, просто спрашиваю. Я был во многих играх, но ни разу не встречался с их создателями. Интересно, что вами движет?
   - То, что и всеми: жажда власти, приключений и любви. Сказать подобное о каждом можно.
   - Что тебе не хватало в жизни, Вот? Ты же хотел вернуться назад вместе с накопленными в игре умениями. Говорят, даже написал для этого программу. Но не отдал ее всем, хотя мог заработать миллионы. Подумать только, самые известные фирмы не могли справиться с задачей, которую решил заурядный программер с подавленной манией величия.
   Вот отложил мясо и сердито на меня глянул из-под шляпы. Глаза у него были желтыми, как у ворона.
   - С огнем играешь ты. По краю ходишь.
   - Ты же говорил, что все мы играем ради азарта. Кто-то убивает монстров. - Я вернул меч в ножны. - А кто-то любит дразнить Черного Хакера. Тебя обижали в детстве. Я угадал? Обидно быть мальчиком для битья, подавленным, сломленным, которого угнетают даже девчонки. Комплексы не проходят, даже когда вырастаешь, остаются обида на весь мир и желание доказать, что ты лучший. Не делиться удачей со всеми, а вернуться самому - сверхсильным и сверхумным, чтобы все девушки были твоими.
   - Одна, - буркнул Вот.
   - О! Так всё это ради прекрасной дамы? Может быть, ты ей подошел бы таким, каким есть в жизни? Или ты хотел доказать не ей, а самому себе? Для того и создал игру? Я думаю, что твоя программа действует, только когда игрок относится к игре, как к жизни. Поэтому ты включил режим "хардкор" и запретил вызов меню. Запрограммируй себе сразу параметры по максимуму, и программа не сработает, твое "я" в реальности не воспримет полученные умения. Ведь всё надо испытать на собственной шкуре, чтобы сделать своим. Но в игре есть преимущество по сравнению с жизнью - все умения получаешь достаточно быстро. Ты здесь уже давно. Почему не вернулся, что помешало?
   - У меня максимальный уровень по всем параметрам, - буркнул Вот. - Но есть трудности с возвращением. Если ты вернуться хочешь, то стань сильнее, и я тебя возьму с собой.
   Интересно, зачем я ему нужен? Здесь он почти всесилен. Наверное, еще и чит-кодами пользуется. Хочет помощи там, где нет его власти?
   Я не сказал ему того, что почувствовал, когда заглянул в его следы. Мне показалось, что в жизни он был не просто слабаком, а слегка "не в себе". В моей школе учился подобный мальчишка, Петька-двинутый. На вид нормальный, но при общении с ним становилось понятно, что человек несколько неадекватен. Петька любил рисовать, но всегда изображал только один рисунок. На переменах он вновь и вновь выводил в тетради одного и того же дракона - черного с маленькими крыльями и большими выпученными глазами. У доски он отвечал заученно, глядя в потолок. Общаться со сверстниками ему было трудно, глаза начинали бегать, из уголков губ стекала слюна. Петьку отдали не в спецшколу, а в обычную, к нам, посчитав, что общение с ровесниками пойдет ему на пользу, не подумав, насколько жестокими бывают дети. Я встречал его недавно - Петр шел с женой. Вполне успешный семьянин, только взгляд остался немного бегающим, и появилось легкое заикание.
   Я думаю, что черная одежда и странная манера общения - Вот говорил так, будто всё время произносил стихи, были защитным механизмом его сознания.
   - Ты возьмешь с собой не только меня, но и Олега с Ёжиком, - сказал я твердо.
   - Хорошо, - быстро согласился Вот. - Похвально, что заботишься о друге. А Волчица?
   - Я не знаю, кто она в жизни. Не смогу помочь вспомнить. К сожалению, мое умение не позволяет определить адрес пользователя или узнать его настоящее имя.
   - Понятно.
   Он бросил откушенный кусочек мяса в огонь, и саламандра, подпрыгнув, поймала его в воздухе. Довольно чавкая, она снова свернулась в кольцо, словно решив проглотить свой хвост.
   - Олег совсем забыл о Ёжике. Вернее, помнит, я не позволяю ему полностью отказаться от сына, но игра постепенно завладевает его сознанием. Вылечи его, - сказал я. - Ты же можешь. Убери тролльскую заразу, измени правила, дай мне чит-код.
   - Нет! Я не стану законы "Хвергельмира" нарушать. Но не забудь: игра всегда предоставляет пути спастись.
   - Нам идти в замок за лекарством? - спросил я.
   Вот промолчал. Саламандра захихикала сквозь сон.
   - Что за призрачный город, Ёжик сейчас там в безопасности? - спросил я.
   - Игра не хочет, чтобы игрок знал, что будет дальше. Ведь это квест - закон игры, - сказал Вот.
   К черту все игровые законы! Я пришел сюда не играть. Рука у Глаза дракона потянулась к мечу, но Ламберт ее остановил. Я заметил, что мой импульсивный поступок не скрылся от глаз Вота, вызвав у него легкую улыбку. Драться с ним я не стану - слишком разные у нас уровни. Силой здесь ничего не добьешься.
   - До встречи, - сказал Вот, поднимаясь.
   - Ты драконов рисовать не умеешь? - спросил я.
   - Нет, а что? - удивился Вот.
   - Да так, ничего.
   Я не заметил, когда он пропал. В поле негде было спрятаться, но у Черного Хакера это получилось. Его фигура растворилась в заверти падающих льдинок.
  
  ***
  
   - Еда, - сказала Илва, бросив мертвого зайца на землю.
   Из костра метнулась саламандра, но Олег успел подхватить зайца перед самым ее носом. Саламандра сердито щелкнула челюстями и уползла в огонь.
   - Вернулась, - улыбнулся Олег.
   Илва принюхалась и вопросительно посмотрела на меня.
   - Что ты жарил? Здесь кто-то был?
   - Я уничтожил тень, - быстро сказал я и показал ей засушенное насекомое. - Что это за пчела?
   - Какая большая, - удивилась Илва. - В доме нашел? Одну? Это пчелиная матка. Она всегда летает, сопровождаемая роем. Когда в улье появляется вторая матка, то она либо уводит с собой часть пчел, либо вступает в борьбу, и тогда матки сражаются насмерть. Победительнице достается весь рой. Наверное, этой не повезло.
   Я хмыкнул и спрятал пчелу в карман. Олег в это время сооружал держатель из веток, чтобы можно было подвесить зайца над костром.
   - Ты сможешь приготовить завтрак? - спросил он у Илвы.
   Судя по ее взгляду, она готова была съесть добычу сырой.
   - Посетители в таверне не жаловались.
   Илва отошла дальше от костра и принялась свежевать зайца с помощью ножа, который достала из голенища. Олег протянул руки к костру.
   - Думаешь, у нас есть шанс найти лекарство? - спросил он.
   Слова он выговаривал нечетко, его нижняя губа, на которую наползла твердая серая кожа, загрубела и плохо двигалась.
   "Игра всегда дает шанс спастись".
   - Да, мы найдем лекарство в замке. Я в этом уверен.
   - Кто ты, Игорь? - спросила вернувшаяся Илва.
   Сквозь зайца была продета ветка, и Волчица водрузила будущую еду над костром. В уголках ее рта прятались несколько пятнышек крови. Заметив мой взгляд, Илва улыбнулась и их слизнула.
   Перед моими глазами появились картины севера: одинокая хижина на обрывистом берегу и бесконечный океан, встречающийся на горизонте с небом. Правда или нет? Быль или навязанная игрой выдумка?
   - Кто я? Игорь Глаз дракона, охотник на моржей, живущий на берегу океана. Почти весь год океан сковывает лед, это царство торосов и морозных великанов. По ночам слышны далекие крики мужчин их племени, вызывающих на поединок соперников. Говорят, что дыхание морозных великанов замерзает в небе кристалликами льда, в которых сияет свет луны.
   В глазах Илвы отражались языки пламени, но мне казалось, что это отблески северного сияния. Такие же были в глазах Гулльвейг в ту ночь, которую мы провели вместе.
   - Лишь в редкие летние дни, возможно, раз в несколько лет, океан просыпается и ломает лед. Моржи и великаны к тому времени уходят. Незатихающий шторм накатывается волнами в тщетной попытке разрушить берег, с грохотом сталкиваются льдины. В вышине, где сверкают молнии, летают громовые птицы. Ты стоишь посреди бушующей стихии, словно ее повелитель. Когда шторм уходит, возвращаются моржи и устраивают на берегу свои свадьбы.
   Илва неотрывно смотрела на меня, и ее взгляд больше не смущал.
   - Кто я? Игорь Смелый, сын Вилфрида Смелого, маркграфа из Вормса. Это мой родовой замок, - показал я на возвышающиеся над лесом башни. - Здесь я провел свое детство. Я был сумасшедшим, во всяком случае, меня таковым считали. С ранних пор мне казалось, что по-настоящему я живу где-то совсем в другом мире. Мне снилась маленькая квартира в доме, напоминающем муравейник, с сотнями живущих в нем людей. Меня учил грамоте алхимик Лотар, но в своих фантазиях я ходил в школу вместе с другими детьми. Меня обучал фехтованию Манфрид, нанятый отцом учитель из восточных земель, что всегда страдал вечным насморком и говорил в нос, но мне снилось, что я тренируюсь у маленького человечка со смешным именем Галушка. "Хвергельмир" и та далекая страна перемешались в моей голове, и я не знал, кто я на самом деле. Не знаю до сих пор.
   Саламандра попыталась дотянуться до скворчащего над огнем зайца, но получила от Олега щелчок по носу и обиженно нырнула обратно в костер.
   - Меня считали сумасшедшим, - повторил я. - И потому, когда мой отец умер, маркграфом стал мой дядя Берхарт, а я отправился в изгнание. Теперь я простой охотник, мой родовой замок захвачен троллями и пришел в упадок.
   Яркие картины детства вновь появились в памяти.
   "Игорь, тебя ждет мастер Манфрид".
   "Отстань, Олх. Скажи ему, чтобы тренировался сам. Или составь ему компанию".
   Я спускался вниз по лестнице, выбегал сквозь главные ворота на повисший надо рвом мост. Внизу зеленую воду баламутил Дайпожрать, шумно вздыхал и шлепал щупальцами по поверхности, выпрашивая еду. Присутствие во рву тролля должно было внушать ужас врагам, но мне казалось, что Дайпожрать сбежит при первой же опасности. Кроме еды его ничего не интересовало. Я останавливался, бросал вниз оставшееся с обеда мясо и бежал дальше. Там, среди сада ждал меня Джереон. Он мог быть старым деревом или лежащим у дороги камнем. Порой его хриплый голос звучал в ветре, а порой проникал в голову вместе с солнечными лучами.
   "Почему ты такой? - спрашивал я. - Дайпожрать во рву глупый, а ты..."
   "Умный? - подсказывал Джереон, и в его голосе звучали падающие камешки. - Или тоже глупый, потому что вожусь с человеческим детенышем? Может быть, ты напоминаешь мне моего внука. Ведь когда-то мы все были людьми. Но приходит время, и ты меняешь оболочку".
   "Я тоже хочу быть троллем!"
   "А я хочу быть человеком, - смеялся Джероен. - Но не все наши мечты могут исполниться. Ты отрабатывал дома прием, которому я тебе вчера обучил?"
   "Да, продемонстрировал его на Манфриде".
   "И каков результат?"
   "Враг повержен на обе лопатки!"
   Из темноты, как всегда неожиданно, появлялось щупальце, и я не успевал отразить его удар. Джереон сбивал меня на землю, я падал в траву с мыслями, что в следующий раз у меня обязательно получится. Увидеть и отразить. Почувствовать присутствие Джереона, ощутить, куда он нанесет удар. Щупальце с коготками скрывалось. Я мечтал, что стоит мне об него поцарапаться, и я стану таким, как Джереон - сильным, умным, свободным.
   "Или ты станешь таким, как Дайпожрать?" - смеялся мой тайный учитель.
   "Нет, этого не может быть! - возмущался я. - Это неправильно!"
   "Хочешь проверить? - В спину щелкало щупальце, и я вновь оказывался на траве. - Ты недостаточно ловок, чтобы поцарапаться о мои когти. Занимай вторую стойку!"
   Возле меня оказывался меч, созданный Джереоном из ветра прямо на моих глазах, я поднимал оружие и становился в боевую стойку. Когда-нибудь, у меня получится схватить старого тролля за щупальце, и тогда...
   "Тогда Лотар тебя вылечит, - говорил Джереон. - И ты не сможешь составить мне компанию. Оставайся сыном своего отца, наследником рода".
   Я подвел тебя, Джереон. Ты ушел, надолго меня оставил, и я погряз в своих мыслях. Я не смог остаться наследником. Изгнанный из собственного замка, я стал Глазом дракона, одиночкой, живущим на пустынном берегу.
   "Беги", - сказал Лотар в тот последний день.
   Я пришел к нему в лабораторию в поисках утешения, которого мне больше негде было найти. Моя мать умерла очень давно, и я ее не помнил, Джереон ушел, а остальным в замке был безразличен чокнутый сын покойного маркграфа. Я оставался наедине со своим горем. Лотар был единственным, с кем я мог поговорить, хотя старик и не питал ко мне любви. Я служил для него, скорее, подопытным кроликом, как живущий в банке ледяной демон. Банка стояла на полке в его лаборатории, демон при моем появлении разевал рот с зубами-сосульками, наверное, в воображении проглатывая меня целиком. Казалось, что тварь состояла из одного глубокого ненасытного рта.
   "Твой дядя тебя убьет, - сказал Лотар. - Единственный шанс спастись - бежать далеко на север. Стать охотником. Ты не видел демона?"
   Я давно привык к тому, насколько старый алхимик легко менял тему разговора.
   "Нет, а что, сбежал?"
   В сброшенной на пол крышке банки торчали таявшие сосульки.
   "Сбежал".
   Лотар поправил очки, сидящие на длинном носу и заглянул в банку, будто всё еще надеясь найти там демона.
   "К сожалению, оказавшись на свободе, эта тварь вырастает. Но тебе надо бежать. Возьми, - протянул он мне перстень. - Это один из ключей, открывающих потайной проход, ведущий наружу из винного погреба. Подземный ход выкопан по приказу твоего отца. И с его разрешения я им пользовался, когда мне надо было тайно покидать замок".
   Да уж, видел я, как Лотар бегал в город в заведение, которое местные называли "домом мадам Жу-жу". Алхимик был еще тот ходок, испытывающий на себе действие своих смесей, которые должны были увеличивать мужскую силу.
   "Этим же перстнем открывается лаборатория. Если тебе вдруг когда-нибудь понадобится моя помощь или лекарства. - Он неожиданно меня обнял, прижав к старой мантии, и добавил: - Я буду по тебе скучать, Игорь. Через ворота не иди, твой дядя дал приказ стражам тебя задержать. Беги через погреб, как я сказал. Проход открывается за главной бочкой, стоит лишь приложить перстень к стене".
   Так ушел Игорь Смелый и появился Игорь Глаз дракона. Вернее, это прозвище я получил гораздо позже, через много лет скитаний по побережным землям.
   Я поднял правую руку и полюбовался перстнем, надетым на средний палец.
   - Олег, - сказал я. - Ты видел мой перстень раньше?
   - Конечно, ты носишь эту безделушку, сколько я тебя знаю.
   Когда появился волшебный ключ? Я ношу его с детства, или он возник на моей руке сейчас, когда игра подарила мне эту историю? Игра ли? Может быть, тот другой мир только придуман мною, и я действительно сумасшедший? Я закатал правый рукав и прочитал буквы моего имени: "Игорь Ламберт". Врешь, не возьмешь, я не забуду себя настоящего. Думаю, что путь для решения этого квеста подарил мне Черный Хакер, таким образом, не нарушив законы игры. Он создал для меня мнимое прошлое, в котором я оказался наследником древнего рода. Он или сама игра?
   Возникла предательская мысль, что я обманываю сам себя. Игровое меню вызвать нельзя, как и доказать самому себе, что мы в игре.
   - Доедаем зайца и идем к замку, - сказал я. - Главный вход закрыт, там может быть опасно. Пройдем по подземному ходу, который начинается в лесу, я покажу где. Но я не знаю, что сейчас творится в замке.
   - Из тех, кто ходил в него за сокровищами, никто не вернулся, - сообщила Илва. - После того, как убили твоего дядю, замок пал. Лишенные властелина защитники не смогли, или не захотели противостоять лесному хаосу и покинули стены крепости. Сбежали, проще говоря. Кто-то остался в Вормсе, кто-то ушел в Формир.
   - Но мы всё равно попытаемся. - Я отрезал от зайца кусок мяса, попробовал на вкус и сказал: - Кажется, уже можно есть.
  
  ***
  
   В моем детстве деревья казались реже и меньше. Тогда Железный лес еще совсем робко пытался захватить новые земли, прорастая молодыми деревцами. Сейчас, после того, как замок пал, лес показал свою полную силу. Ветви могучих деревьев переплетались, создавая непроходимые заросли. Казалось, даже холод не мог вырваться из их объятий - в лесу было гораздо холоднее, чем на поле, хотя и безветренно. Стволы покрывал толстый слой инея, длинные сосульки свешивались с ветвей ледяным частоколом.
   Мы остановились на краю широкой поляны. Впереди, на открытом пространстве, кое-где торчали пни, но деревья были не спилены, а сломаны или выкорчеваны с нечеловеческой силой.
   - Странно, - сказала Илва, и ее слова прозвучали глухо, отразившись эхом, словно мы находились в пещере. - Совсем недавно было не так холодно. Где спуск в подземный ход?
   - Возле старого дуба на том конце поляны. Там, где лежит камень, напоминающий спящего гасторниса. Что-то мне это не нравится. Слышите, какая тишина?
   Олег зажег на ладони огонь и поднес к сосульке, наблюдая, как она тает. Саламандра, сидящая в заштопанном мешке, заворочалась у него за спиной. Илва провела пальцем по наклонившейся ветви, соскребая иней, и сломала одну из сосулек. Я услышал как звон, тонкий, будто гудение комара, прокатился по дереву и скрылся под землей. Мне показалось, в глубине земли завозился кто-то большой и вздохнул, почувствовав добычу. Чужие мысли возникли в голове.
   "Съесть, - шептали они. - Добыча".
   - Назад! - вскрикнул я, отпрыгнул и потащил за собой Илву.
   Олег среагировал быстрее, оказавшись за моей спиной. Из-под земли, в том месте, где мы только что стояли, проломив корку льда, выскочили высокие, в мой рост, острые сосульки. Ловушка! Я выхватил меч из ножен и перерубил ледяные копья.
   Земля на той стороне поляны вспучилась холмом и лопнула, разбросав в стороны осколки льда и сдвинув в сторону камень. Нечто белое и бесформенное выползало на поверхность. На поляне закружился ветер, наполненный снегом и острым льдом.
   - Это ледяной демон! - закричал я, защищая лицо от болезненных уколов.
   Олег бросил огненный шар, но сгусток пламени не долетел до цели, его поглотил холодный ветер. Демон открыл пасть, наполненную зубами-сосульками. Илва упала на четвереньки. Миг - и возле меня стояла черная волчица, поскуливающая от страха. Она боялась, но рвалась в бой.
   Вокруг нас зимний ветер закружил хоровод из снега и льда. Тело сковало холодом, будто на морозе окатили ведром воды. Стало трудно дышать. Олег хватал воздух ртом, как вытащенная на берег рыба. Волчица жалась к его ногам.
   Я помню, как Лотар кормил своего питомца, забрасывая в банку мышат. Ледяной демон замораживал их дыханием, а потом пожирал, обессиленных, неподвижных, но еще живых. Сейчас хищник ждал на другом конце поляны, пока мы упадем без сознания. Не было сил уйти. Холод его дыхания всё равно нас догонит.
   Олег зажег на ладони огонек; сначала едва заметный, он разгорался всё больше, но я видел, каких усилий это стоило моему другу. Меня коснулось тепло пламени, придало сил. Я опустил непослушную ладонь на рукоять меча, достал клинок из ножен. На металле тут же пробежали ледяные узоры.
   - Будьте здесь, - сказал я, а может быть, лишь беззвучно пошевелил губами.
   Облачко пара вырывались у меня изо рта
   - Что? - спросил Олег.
   - Останьтесь здесь, - уже тверже проговорил я, опустив ладонь на холку Волчицы. - Береги ее.
   - Ты точно знаешь, что делаешь?
   Огонь на руке Олега заколыхался, погас, но тут же снова вспыхнул.
   - Да, - ответил я и, подняв меч, шагнул на поляну.
Оценка: 4.87*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"