Фиоре открыла глаза, когда заглянувшая в окно бледная луна тихим голосом пропела: "Вставай, а не то опоздаешь!" Река лунного света серебрилась на дощатом полу, перетекая из ниоткуда в никуда; над поверхностью воды, которая на самом деле не была водой, то и дело мелькали пятнистые спины форелей. Перед пробуждением Фиоре успела увидеть настоящий сон, что случалось очень редко: во сне вчерашний день изменился, они с Теймаром пошли к морю - долго спускались к воде по тропинке, что вилась змеей вдоль осыпающихся скал, а после... ах, при одной лишь мысли об этом она залилась краской.
Это был сон, безобидное и бесплодное видение, которому никогда не стать явью.
Она поднялась, подошла к зеркалу. На этот раз Черная хозяйка расщедрилась, нарядила свою рабыню по-королевски: бирюзовое платье обтекало её стройную фигуру, изображенные по краю подола и рукавов бабочки трепетали, словно готовясь вот-вот отправиться в полет, и только ожерелье на шее выглядело странно, даже пугающе - на серебряной цепи толщиной в три пальца был подвешен обрамленный в серебро глаз, вне всякий сомнений, живой.
"Я слежу за тобой, ты помнишь? Я всегда слежу за своей собственностью".
Штуковина была на самом деле гораздо легче, чем казалось с виду, но когда Фиоре попыталась её снять, глаз завертелся в оправе и металл стал наливаться свинцовой тяжестью.
- Что и следовало ожидать, - пробормотала она, оставив бесполезные попытки избавиться от жуткого украшения. - Ну что, пора проведать гостя? Ах, да... чуть не забыла...
Она приблизила лицо вплотную к поверхности зеркала, от которой веяло ледяным холодом, и заглянула в глаза своему отражению - там, в темноте зрачков, загорелись два красных огонька, а потом послышалось глухое ворчание. С прошлого раза ничего не изменилось... или, быть может, волчонок подрос лишь самую малость. Так или иначе, сегодня ей некогда было разглядывать своего будущего убийцу.
Фиоре повернулась и решительно направилась к двери.
Её отражение тяжело вздохнуло и, неуверенно потоптавшись на месте, исчезло в недрах зазеркалья...
Вторая половина вчерашнего дня оказалась монотонной и скучной. Отобедав, они с Теймаром отправились к ней домой, и Фиоре была неприятно удивлена тем, что её домашний дьюс принял грешника очень спокойно, как будто тот уже далеко не впервые пришел в гости. Она даже потерла ключ-кольцо, чтобы удостовериться, не сменил ли дьюс хозяина. А как ещё можно было объяснить его странное поведение?
"Милый дом, - сказал Теймар. - Вы друг другу подходите".
Он произнес это таким тоном, словно знал всю историю о том, как Фиоре год назад переселилась из Квартала тишины в Предместье мастеровых. Дело было так: после очередного громкого скандала с Солой она вышла из лавки, направилась куда глаза глядят и через два часа бесплодных шатаний по Эйламу споткнулась о ключ-кольцо, лежавшее на мостовой. Удивляясь тому, что никто другой не подобрал драгоценную вещицу, она подняла кольцо и вдруг почувствовала, как некая невидимая сила мягко обняла её за плечи, развернула в сторону Предместья мастеровых, словно указывая дорогу к дому. Он, как выяснилось, пустовал уже довольно давно. Предыдущий хозяин потерял волка и ныне обитал где-то в заброшенных кварталах; никто другой не сумел занять освободившееся жилище, поскольку ключ-кольцо таинственным образом исчезло. На первом этаже дома были кухня и светлая комната, которая идеально подходила для мастерской; на втором - две небольшие спальни. Места было немного, но Фиоре не нуждалась в просторе - ей хватало с лихвой того, что домашний дьюс выбрал её сам.
"Неужели ты всё это знаешь? - подумала Фиоре, глядя на своего загадочного гостя. - Может, ты читаешь мысли?" На самом-то деле она понятия не имела, какую выгоду получает грешник от противоестественной сделки с дьюсом-подселенцем, хотя предполагала, что премия за риск должна быть весьма заманчива. Так или иначе, выносливость в число особых талантов золотоглазого не входила: сославшись на усталость после ночных блужданий по лесу, он ушел в свою комнату, где и провел остаток дня, даже не спустившись к ужину.
Сама она это время потратила на редкость бездарно - просто сидела над блюдом, которое предстояло украсить росписью, и думала о разных глупостях. Краски медленно сохли, ключ-кольцо становилось то холодным, то горячим, а вечер всё никак не наступал.
... - Теймар?
За дверью не раздалось ни звука. Фиоре постучалась громче и настойчивей - с тем же результатом. Она досадливо нахмурилась и прикусила губу: в чем дело? В кого он превратился? Можно было ожидать чего угодно - криков, испуганных воплей и стонов, ругательств, - но только не тишины. Как будто там, внутри, кто-то очень крепко спал - по-настоящему спал и видел сны, а не видения нави! "Я хочу увидеть твое настоящее лицо, - подумала Фиоре, ощущая внезапную злость. - Хочу понять, кто ты такой. О чем мечтаешь, что любишь и кого ненавидишь... да! Хватит прятаться за своей золотой маской, мне нужна твоя истинная сущность!"
Дверная ручка сердито клацнула зубами, и девушка еле успела отдернуть руку - да, её дьюс даже во сне относился к грешнику с удивительным почтением. Впрочем, он отчасти был прав: хозяйке дома не следует вламываться в комнату гостя, разве что в исключительных случаях. Сейчас же случай был однозначно рядовой: первый визит в навь мало кого располагал к общению, Фиоре и сама когда-то просидела взаперти целую неделю, не отваживаясь высунуть нос за порог. Так стоит ли удивляться тому, что комната замкнулась сама на себя? Ведь, к примеру, с книгохранилищем в доме Кьярана произошло то же самое.
- Ладно, - разочарованно пробормотала Фиоре и отступила. Было грустно, хотя и привычно осознавать, что течение событий ей не подчиняется. - Раз так, то мы с тобой всё-таки встретимся утром... тогда и поговорим, Теймар Парцелл. Спокойной ночи!
В миг, когда прозвучало имя грешника, дверь еле слышно скрипнула.
И открылась.
- Что случилось? - послышался тихий голос Теймара; затем последовал сдержанный зевок. Грешник вел себя так, будто его просто-напросто разбудили среди ночи, и не замечал ничего странного ни вокруг, ни в самом себе. - Фиоре, входи...
Затаив дыхание, она шагнула через порог - и застыла в изумлении.
Не зверь, не чудовище - перед ней оказался человек, в котором ничего не изменилось по сравнению с явью. Человек был в той же одежде, что и днем; он сидел на кровати, одной рукой растирая сонное лицо, а другой пытаясь пригладить растрепанные волосы - это выглядело слегка смешно и очень трогательно. Фиоре даже ощутила угрызения совести - "Ох, что он сейчас думает обо мне? И ведь наверняка не захочет поверить в то, что я расскажу!" - но растерянность прошла столь же быстро, как и появилась. Её смениши испуг и осознание того, что изменения всё-таки произошли, да ещё какие!
О-о, на этот раз Черная хозяйка и впрямь учудила...
Правая кисть Теймара была живой, из плоти и крови, а когда он наконец-то перестал тереть лицо и взглянул на Фиоре, она увидела его глаза - черные, блестящие. Вероятно, таким он был до того, как превратился в грешника. Отчасти первое впечатление всё-таки оказалось верным - она видела перед собой именно человека.
- Фиоре, что происходит... - начал Теймар и осекся, уставившись на свою правую руку со смесью удивления и восторга. Потом он огляделся в поисках зеркала и обнаружил таковое в углу, возле двери.
Вскочил, ринулся вперед, но почти сразу упал на колени.
- Теймар!
- Не подходи... - прохрипел грешник, предостерегающе взмахнув рукой. Фиоре послушно замерла. Пойманной птицей билась мысль: "Неужели его волк мог проснуться так быстро?!" - и оставалось лишь проклинать себя за беспомощность.
Грешника скрутила судорога; он застонал и изогнулся так, что хрустнули кости. Казалось, что-то рвется сквозь него в мир, раздирая хрупкую преграду когтями и клыками, не особенно заботясь о том, сколько боли это причиняет.
- А-а-аххх!!!
Облачко золотистого тумана вырвалось изо рта Теймара, и тотчас же его измученное тело расслабилось. Фиоре ринулась к грешнику, опустилась на пол рядом с ним - ей показалось, что он умер, но на поверку всё было не так уж плохо. Он просто...
- Просто сознание потерял, - сказал незнакомый голос откуда-то сверху и прибавил, не скрывая презрения: - Слабак!
Она подняла голову и увидела под потолком золотистое облако, растекшееся плоским блином. У загадочного существа не было ни лица, ни глаз, но Фиоре ощутила его внимательный взгляд, от которого по спине пробежал холодок. Ей никогда не доводилось встречаться с чем-то подобным, в книгах об этом тоже не писали... но всё-таки было в бесформенном облике создания и в его "взгляде" нечто неуловимо знакомое.
- Кто ты такой? - спросила она. - Или, может быть, что такое?
- Мы, в некотором роде, уже встречались, хотя и не были представлены друг другу, - облако медленно опустилось вровень с лицом Фиоре, и девушка почувствовала себя весьма неуютно. - Только я в прошлый раз не мог говорить. Это, впрочем, не мешало мне любоваться твоей красотой.
- Кто ты? - повторила она, краснея. - Я не понимаю!
Существо не успело ответить.
- Это дьюс, - сказал Теймар, осторожно приподнимаясь на локтях. - Тот самый дьюс, который служит мне глазами и рукой...
- Эй, я тебе не служу!
- ...но я понятия не имею, отчего мы с ним вдруг разделились без ущерба друг для друга, - договорил грешник, не обращая внимания на возмущенный возглас золотого облака. - Фиоре, быть может, ты хоть сейчас объяснишь, что происходит?
- Я за этим и пришла, - ответила она, с трудом оторвав взгляд от его нового-старого лица, показавшегося вдруг довольно симпатичным. - Всё объясню, только... сначала посмотри в глаза своему отражению.
- Да-да! - встрял дьюс. - Полюбуйся на свою смазливую физиономию!
Фиоре покраснела.
- Вот разболтался... - проворчал Теймар слегка смущенно и, поднявшись, подошел к зеркалу. - Смотрю, - сказал он через некоторое время. - Но ничего странного не вижу... Если не считать того, что я вообще не должен что бы то ни было видеть в зеркале, поскольку грешники с дьюсами очень высокого уровня в них не отражаются.
- Ничего не видишь? - растерянно переспросила Фиоре. Решительно, этой ночью всё шло не так, как раньше. - А как же твой волк?
- Волк? Какой ещё волк? - затараторил дьюс, подлетев прямо к её носу, от чего у Фиоре голова пошла кругом. - Теймар, дружище, эта красивая девушка обладает одним весьма раздражающим качеством: она изъясняется загадками! Слушай, так мы далеко не продвинемся! Предлагаю поискать другого эйламца, более... э-э... толкового. Что скажешь? И ведь тут ещё какие-то волки... я не люблю волков!
- Умолкни, - проговорил грешник и, подойдя к по-прежнему сидевшей на полу Фиоре, подал ей руку, помогая встать. Дьюс раза три облетел вокруг его головы, а потом завис над левым плечом, словно разросшийся до невообразимых размеров жук-светлячок. - Не продвинемся, ты сказал? По-моему, мы с первого шага угодили в такие дебри, в такую трясину, что лучше уж какое-то время потоптаться на месте... Я слушаю тебя. Где мы? Что со мной... - тут он впервые заметил её новое платье и глаз на серебряной цепи, нахмурился и обеспокоенно покачал головой, - ...что с нами произошло?
- Мы спим, как и весь город, - просто сказала Фиоре. - Это место называется навь.
- То есть, всё вокруг нереально?
- И да, и нет. Утром ты проснешься прежним грешником с золотыми глазами, а следующей ночью вновь станешь таким, как сейчас. И так без конца.
- Тогда я требую, чтобы утро не наступало! - встрял дьюс.
Теймар сердито махнул рукой, заставляя его молчать.
- Жизнь в нави кое в чем похожа на обычную, - продолжила Фиоре. - Если ты здесь умрешь, то умрешь по-настоящему. В остальном запомни одно несложное правило: ночью любое твое желание может исполниться... или же ты можешь встретить то, чего боишься больше всего на свете. Но что именно произойдет, выбираешь не ты.
- Почему?
- Потому что в нави никто из нас не принадлежит себе. - Глаза Теймара расширились от удивления, но он ничего не сказал. - Хочешь знать, как всё начиналось? Семь лет назад весь город впервые уснул. Сон охватил не только льдей, но и дьюсов... будто некая могущественная сила попросту перенесла Эйлам в другой мир, существующий по совершенно иным правилам. С тех пор каждую ночь мы попадаем сюда, в навь, а утром возвращаемся к привычной жизни. Как видишь, загадка спящих - лишь одна из множества. Ну что, всё ещё надеешься её разгадать?
- Несомненно, - ответил грешник. Уверенности в его голосе поубавилось. - Рассказывай дальше! Эти дети, здесь они бодрствуют?
Она усмехнулась.
- Не угадал. Спят, как и днем.
- Очень любопытно... - пробормотал Теймар. - Пожалуй, мне и впрямь надо бы на них посмотреть. А что ещё, кроме спящих дьюсов, отличает этот Эйлам от настоящего?
- Кто? - удивленно спросил грешник, и в тот же миг...
...тьма.
...бездна.
...падение.
- Держи меня! - крикнула Фиоре, но их руки соприкоснулись только на мгновение. Головокружительный полет сквозь мрак должен был длиться порознь, если бы не дьюс: золотистое облако превратилось в цепкую змею-веревку, которая одним концом обхватила запястье Фиоре, а другим - Теймара. Правда, после столь самоотверженного поступка дьюс не удержался от очередной шуточки: резко уменьшив свою длину, он швырнул их навстречу друг другу.
Они оказались близко - слишком близко, почти как в её сне.
- Она безраздельно властвует в ночном Эйламе, - заговорила Фиоре, пытаясь прогнать всё мысли, кроме мыслей о Черной хозяйке и о том, что надо как можно скорее рассказать Теймару о нави всё без утайки. - Награждает и наказывает по своему усмотрению, возносит на вершину и сбрасывает в пропасть... убивает. Никто не видел её настоящего лица - только разные маски или лживые личины, не похожие ни на кого из живущих в городе людей. Ох, я даже не уверена, человек ли она! Ты сразу поймешь, когда она окажется рядом - её присутствие ни с чем не перепутаешь. Будь осторожен, очень осторожен, потому что твоя жизнь в её власти! И прости, прости меня за то, что я не предупредила тебя днем - она сделала так, что ни один из живущих в городе не может его покинуть и не может рассказать чужестранцам правду...
- Ой, не нра-а-авится мне всё это, - тоскливо протянул дьюс.
Падение сквозь пустоту прервалось столь же неожиданно, как и началось: они плавно опустились на мостовую у самого истока улицы, хорошо знакомой Фиоре - Бульвара щеголей, который в реальном мире пролегал по дну моря. Здесь же всё было так, словно пятнадцать лет назад не произошло никакой битвы между фаэ воды и земли: по обеим сторонам широкой улицы вздымались стены роскошных домов, где когда-то обитали самые богатые и уважаемые семьи Эйлама, а далеко впереди виднелся озаренный огнями дворец Черной хозяйки - единственное строение нави, которое никогда не существовало на самом деле. В нескольких шагах от того места, где окончился их полет, шумела толпа, но на вновьприбывших пока что никто не обратил внимания.
- Зачем ей это нужно? - спросил Теймар. Фиоре подняла голову, посмотрела ему в глаза: странное дело, они больше не были золотыми, но глядели по-прежнему загадочно. - Зачем скрывать от посторонних ночную жизнь Эйлама? А-а, понял! - он чуть помедлил. - Чтобы они не сбежали до того, как захлопнется ловушка. Значит, что-то мешает вам покинуть город не только ночью, но и днем?
Фиоре молча кивнула, чувствуя себя и только себя виноватой в случившемся.
- А здесь красиво, - спокойно продолжил грешник. - Ну что, пошли? Ты обещала мне всё показать, и я уже изнываю от нетерпения...
- Теймар...
- Что? - ответил дьюс. - Э-э... молчу.
- Извини, что так вышло, - пробормотала Фиоре. - Мне нужно было настоять, чтобы ты ушел отсюда.
Он хмыкнул.
- Думаешь, я бы тебя послушал? Идем, не будем терять время.
На бульваре бесновался карнавал. Стоило сделать всего лишь несколько шагов, как их заметили - подхватили и, смеясь, увлекли за собой. Пришлось постараться, чтобы не потерять друг друга в море масок, каждая ярче и пестрее предыдущей - Фиоре даже не знала, как называются такие цвета. Прекрасные девы и крючконосые старцы, коты, лисы, волки и райские птицы, загадочные лики без пола и возраста - да ещё к этому разнообразию следовало добавить россыпь рубинов, изумрудов, сапфиров, колючие огоньки бриллиантов, легкомысленное трепетание шелка и торжественный шелест парчи.
Под невообразимой роскошью, как ей было известно, таилась пустота.
- Это же не люди! - гневно воскликнул Теймар и высвободил руку из цепкой хватки черно-белого домино в маске, усыпанной бриллиантами. - Кто они такие?!
Домино, шаркнув ножкой в изящном башмаке, отвесило грешнику поклон и растворилось в шумной толпе. Вокруг них как-то сразу образовалось пустое пространство: души карнавала не желали видеть рядом с собой тех, кто не хотел разделить вечное веселье. Фиоре, потянув рассерженного Теймара за рукав, отвела его в сторону - к небольшому фонтанчику-чаше, увитому виноградной лозой. Последняя, ощутив поблизости живую плоть, хищно зашипела и протянула к ним усики-щупальца, но тут в дело вступил дьюс, которому вдруг захотелось развлечься на свой лад.
- Как ты догадался, что они не люди? - спросила она.
- Я увидел в прорезях одной маски темноту... потом убедился, что они все одинаковые. Знаешь, Фиоре... - он вдруг замялся, как будто не зная, стоит ли продолжать. - Поначалу я несказанно образовался тому, что в этом мире моё тело вновь стало нормальным, но теперь жалею. Мне нужны мои глаза.
- Почему?!
- Там, в реальном мире, мне достаточно один раз взглянуть на вещь, чтобы увидеть её дьюса вместе со всеми печатями и узнать о ней правду. Иногда это срабатывает и с людьми. Здесь же всё по-другому... слишком уж по-другому...
Она растерянно покачала головой и на последовавший вопрос о том, кто же такие маски на самом деле, ответила просто:
- Дьюсы.
От удивления он утратил дар речи.
- Дьюсы, - повторила Фиоре. - Не рядовая мелочь, нет... Духи домов и улиц, перекрестков и мостов. То домино, что держало тебя за руку - держу пари, чей-то роскошный особняк. Здесь они свободны, в отличие от большинства людей. - Она вздохнула. - Я могу, конечно, всё объяснить прямо сейчас, но некоторые вещи лучше увидеть собственными глазами. Идем? Тут недалеко есть одно подходящее местечко.
- Фиоре, я всё же не понимаю...
- Идем, - настойчиво проговорила она. - Ты скоро всё узнаешь.
Золотистый дьюс как раз расправился с лозой - от неё остались одни ошметки, - и их больше ничто не задерживало у фонтана. Огонь карнавала разгорался всё сильней, поэтому близкий путь занял довольно много времени: их постоянно толкали, дергали, то и дело пытались затащить в какой-нибудь круг танцующих. Фиоре шла вперед и вперед - её подгонял сердитый взгляд Теймара, полный нетерпения. Окружающее великолепие наскучило грешнику очень быстро, он хотел увидеть то, что ему обещали, он хотел понять.
Наконец, они вышли к небольшой арене, устроенной прямо посреди широкого бульвара. Вокруг неё столпились маски, но среди них попадались и люди - Фиоре даже увидела несколько знакомых лиц. Теймар тоже их увидел и хотел, должно быть, о чем-то её спросить; однако в тот же миг его внимание отвлекло внезапно развернувшееся на арене действо.
В центре усыпанного красноватым песком круга возникла женщина. Она была из тех, чье невыразительное лицо забывается через пять секунд после случайной встречи - полноватая, с неприятными маленькими глазами и волосами мышиного цвета, стянутыми в хвост, - но при этом держалась спокойно и с достоинством. Её одежда совершенно не соответствовала внешности: казалось, будто хозяйка захудалой лавки вдруг не обнаружила на положенном месте своё поношенное платье, чепец и передник, а потому надела то, что предложили - кожаные воинские доспехи, высокие сапоги и наручи, усыпанные металлическими бляхами. Не женщина, а сплошное недоразумение.
С длинным копьем, впрочем, воительница обращалась умело.
Миг спустя у края арены соткалась из воздуха фигура, для которой самым подходящим местом был бы чей-то ночной кошмар - черный зверь, состоявший, казалось, из сплошных клыков, когтей и шипов. Он возвышался над своей противницей, словно гора, и блеск его красноватых глаз не оставлял сомнений в том, что ей не поздоровится.
Раздался сигнальный удар гонга, и бой начался.
Фиоре следила за происходящим на арене вполглаза, поскольку уже видела этот спектакль; гораздо больше её интересовал Теймар. Грешник сосредоточенно хмурился, кусал губу, пару раз даже негромко прокомментировал увиденное и выразил сомнение в том, что женщина-воин продержится ещё хотя бы пять минут. Он оказался совершенно прав: совсем скоро зверь набросился на воительницу, ударом лапы превратил её копье в горстку щепок, а следующим движением сломал ей обе ноги. Фиоре закрыла глаза.
О дальнейшем возвестили чавканье и довольное урчание, но длились они недолго.
- Всё исчезло, - сказал Теймар. В самом деле, арена растворилась в темноте, оставив после себя лишь песчаную поземку на брусчатой мостовой; маски начали исчезать одна за другой, а люди просто расходились, сокрушенно вздыхая. - Я жду твоих объяснений, Фиоре.
- Мы ждем, - уточнил дьюс.
- Всё очень просто, - ответила девушка. - Представь себе, что ты поселился по соседству с супружеской парой, которая кажется весьма милой, но лишь поначалу: с каждым днем ты открываешь для себя некоторые неприятные особенности этих двоих. Выясняется, что муж - бессловесное и безобидное создание - целиком и полностью под пятой у жены, которая из приветливой соседки так и норовит превратиться в крикливую бабу. Впрочем, этот подкаблучник иногда устраивает мятеж: сбегает в трактир, где его ждут друзья, и потом приползает домой, что называется, на бровях. Дома он получает сковородкой по голове, проводит ночь на коврике под дверью супружеской спальни, а наутро всё начинается заново.
- Так живут немало семей, - заметил Теймар.
- Вот именно, - вздохнула Фиоре. - Но что при этом творится в их душах? Навь - место, где тайное становится явным, где исполняются желания... только совсем не те, которые люди принимают за свои мечты. В общем, женщина-воин на арене - это Нора, она торгует овощами на Северном рынке, а зверь - её муж Калеб, милейший человек... днем, естественно. Каждый раз, когда они вечером ругаются из-за того, что он позволил себе пропустить лишний стаканчик в "Крысином логове", ночью оба попадают сюда и дерутся на потеху дьюсам. Ну что, ты мне веришь?
Он покачал головой.
- Ага, я так и думала. Должна заметить, последние три схватки окончились победой зверя. Калеб накопил слишком много ненависти... наверное, его волк скоро вырвется на свободу.
- Ты уже во второй раз упоминаешь какого-то волка, - вполголоса проговорил грешник. - Это что, местная поговорка?
- Ах, если бы...
- Теймар, осторожно! - вдруг рявкнул золотистый дьюс, и грешник отреагировал мгновенно - схватив Фиоре за талию, отпрыгнул в сторону. Тотчас же в то место, где они только что стояли, ударила бледно-фиолетовая молния. Мостовая почернела, вздыбилась. При мысли о том, что должно было произойти с их телами, Фиоре вздрогнула.
В мире иллюзий и в реальности они были уязвимы.
Смерть, она ведь везде одинакова...
- Там, наверху!
На крыше дома напротив мелькнуло серое пятно. Теймар и его дьюс вряд ли успели что-то разглядеть, но Фиоре было достаточно и мимолетного видения: существо в лохмотьях и в ушастой маске, похожее на всклокоченного драчливого кота-переростка, появлялось на улицах ночного Эйлама и раньше. Его видели многие, но никто не знал, скрывается ли под маской человек или дьюс.
- Эта тварь называет себя Ньяга, - сказала она, с трудом уняв дрожь в голосе. - Он меня ненавидит... но раньше никогда не пытался убить.
- Лети за ним, ты сумеешь догнать... - начал Теймар. Золотой дьюс перебил его, виновато пробормотав:
- Не могу. Я... кажется, мы не можем отдаляться друг от друга больше, чем на пять-шесть шагов. Понятия не имею, почему.
Грешник, позабыв про Ньягу, немедленно захотел это проверить; вскоре подтвердилось, что дьюс был прав. "Мы всё-таки остались единым целым даже здесь", - пробормотал Теймар, и золотое облако сокрушенно вздохнуло.
"Ничего не прояснилось, - подумала Фиоре, ощутив внезапную обиду. - Загадок стало больше".
- Послушай, - спросил Теймар каким-то странным голосом. - Завтра ведь всё изменится, да? В смысле, мы сможем разговаривать обо всем, что тут произошло?
- Да, без утайки, - сказала она и прибавила с горечью: - Теперь ты один из нас.
- Вот и славно! - обрадовался грешник. - Я хотел бы сейчас просто погулять. Ты не составишь мне компанию?
Она не успела ответить.
- Осторожно! - снова закричал дьюс, но на этот раз предупреждение запоздало.
...новый полет сквозь тьму, череда странных видений: цветущая поляна посреди леса, одновременно прекрасная и пугающая, потому что за деревьями ходит кто-то огромный, хищный, и его глаза то и дело вспыхивают в тени.
...белый цветок в её ладонях гниет, расползается отвратительной слизью, от едкого запаха на глаза наворачиваются слезы. Обида гложет сердце: почему? Неужто она сделала что-то, способное погубить такую красоту?
...в прорезях бархатной маски горят огоньки глаз, волны черного шелка готовы затопить весь мир.
..."Добро пожаловать! - раздается ненавистный голос. - Будьте как дома!"
Последнее, что запомнила Фиоре - огромный зал, погруженный во тьму; его убранство очень скудно, пол - черно-белый, словно доска для игры в "смерть короля". Фиоре стоит на белой клетке, Теймар - на черной. Взгляд грешника прикован к женщине, сидящей на высоком троне в двадцати шагах от них.
Изящная рука, взметнувшаяся в призывном жесте, кажется прозрачной.
"В этом городе так скучно, чужестранец, - жалуется Черная хозяйка. - Развлеки меня сегодня ночью, и я подарю тебе жизнь!.."
- явь -
- Теймар!!!
Фиоре проснулась резко, словно вынырнула из темного омута, и села в постели, отбросив одеяло. Её дыхание было хриплым и прерывистым, по лицу и шее ручьями тек пот, а сердце билось так, словно это волчонок силился взломать клетку из ребер и вырваться на волю.
Вскочив, девушка выбежала из комнаты...
...и сразу же за порогом столкнулась с грешником.
- Ты в порядке? - спросил он, и Фиоре растерянно замерла, как-то сразу сообразив, что выглядит не лучшим образом - заспанная, лохматая, в одной лишь тонкой ночной рубашке. Вопрос застал её врасплох, потому что прозвучал из уст того человека, которому должен был быть адресован.
- Я-то в порядке... - прошептала она еле слышно. Его золотая рука оказалась на своем месте, как и глаза, а безымянный дьюс-подселенец снова стал немым. - А ты?
- Кажется, да, - сказал Теймар, и его лицо вдруг стало ещё бледнее, чем обычно. - По крайней мере, я в своем уме... что странно. Знаешь, о каком развлечении говорила Черная хозяйка? Она заставила меня заново пережить всю мою жизнь. День за днем, с рождения до вчерашнего дня - все прожитые мною годы оказались втиснуты в одну ночь...
Он отвернулся, шумно вздохнул и оперся руками о стену.
- Она со всеми так поступает, - проговорила Фиоре. - Но не все доживают до утра.
На душе у неё сделалось легко: как бы трудно ни пришлось грешнику, он прошел испытание. Значит, его жизни больше ничего не угрожает... хотя нет, не всё так просто.
Оставался ещё его волк.
- Ты жив, и это главное, - сказала она. - Давай-ка обговорим остальное за завтраком!..
Когда Фиоре привела себя в порядок и спустилась на первый этаж, её взгляду открылось весьма неожиданное зрелище: Теймар, оказывается, уже давно занял кухню и теперь колдовал над сковородой, завершая приготовление яичницы с ветчиной, от одного запаха которой кружилась голова. "Вот это да! - восхищенно подумала девушка. - Значит, он запомнил, о чём я вчера говорила?.." Вслух она сказала совсем другие слова:
- Ты не гость, а мечта хозяйки. Может, и пол вымоешь?
- Пожалуйста, - грешник с напускным равнодушием пожал плечами. - Только потом вычту это из платы за комнату.
Через секунду оба фыркнули и расхохотались.
Завтракали они медленно и отчасти церемонно, как будто находились за пиршественным столом какого-нибудь вельможи. Фиоре изредка поглядывала на ключ-кольцо, по-прежнему не в силах поверить в то, что дьюс дома столь быстро и просто признал Теймара, а в какой-то момент вдруг поняла, что наблюдает уже не за кольцом, а за движениями золотой руки, словно кошка за солнечным зайчиком.
Она покраснела. Теймар это заметил.
- Тебя что-то беспокоит? - Она замотала головой, смутившись пуще прежнего. - Что ж, хорошо. Впрочем, я привык, что многие рядом со мной чувствуют себя неуютно. Боятся - вдруг дьюс вырвется на волю?..
- Я видела, какой он на самом деле, - возразила Фиоре. - Как можно его бояться?
Грешник рассмеялся.
- О-о, его нужно бояться! Ты ведь сама говорила, что в нави всё по-другому. Он вовсе не такой безобидный, каким хотел показаться. Не верь ему!
- Ты же сказал, что дьюсы не лгут...
Теймар пожал плечами: "Мало ли что я сказал?"
- Кстати, вчера я услышала от тебя ещё кое-что интересное. Когда Эльер попросил, чтобы ты взглянул на его сына, то...
- ...я ответил, что понимаю сущность его болезни. Да, всё верно.
- Но как же так? - изумилась Фиоре. - Если лекарь знает, чем болен пациент, то ему остается лишь применить нужное лекарство. А ты опознал болезнь, но лечить спящих почему-то не торопишься. Я что-то совсем запуталась!
Золотоглазый отложил вилку, облокотился на спинку стула.
- Не сравнивай меня с лекарем, тут всё гораздо сложнее. Вот скажи, какое место в жизни эйламцев занимает Спящий медведь?
Фиоре пожала плечами. Вопрос был одновременно простым и сложным, потому что об опасном соседе местные жители старались вспоминать как можно реже, но забыть о нем совсем не могли - как можно забыть о том, кто денно и нощно нависает над городом, словно угрожая его раздавить? Так или иначе, Спящий присутствовал всюду - в каждом камне, в каждом фарфоровом блюде, в каждом дуновении северного ветра.
- Не знаешь, что сказать? Хорошо, тогда я спрошу иначе: почему вы называете свою гору Спящим медведем, а не просто Медведем, а?
- Это просто, - ответила она с улыбкой. - Потому что её фаэ спит вот уже восемь столетий. Всё из-за печати...
- Фиоре, ты и впрямь веришь в то, что говоришь? - изумился Теймар. - Я понимаю, городские жители со всех сторон окружены дьюсами и весьма редко сталкиваются с фаэ, но всё-таки им полагается знать, что стихийные духи, к которым относится и дух этой восхитительной горы, практически неподвластны печатям.
Девушка нахмурилась. Что-то было не так в его словах...
- Почему же тогда ты решила, что дух горы был скован именно с помощью печати?
- Н-не знаю... - Она потупилась. - Так все говорят.
- Ладно, - смилостивился грешник. - Обсудим это позже. Так что же получается... нечто сковало Медведь-гору, погрузило её в сон. Потом стали засыпать дети, а теперь вот уснул весь Эйлам. Как мне кажется, у этих трех происшествий много больше общего, чем можно предположить поначалу.
"Нет-нет, ты ошибаешься!" - чуть было не воскликнула Фиоре, но смолчала, натолкнувшись на его золотой взгляд, ставший вдруг каким-то злым. Она могла бы напомнить грешнику, что между первым и вторым происшествием миновало почти восемь веков, а между вторым и третьим - ещё восемь лет... впрочем, этот путь явно уводил в сторону от правильного ответа на его вопрос.
- Дьюс города, Фиоре. Всё, о чем мы говорим, происходит в Эйламе или поблизости от Эйлама. Если уж ты веришь в то, что под Спящим медведем есть печать, то почему бы ей не влиять заодно и на главного городского дьюса?
- Тогда сонная болезнь появилась бы давным-давно, - возразила она и воспряла духом, поскольку опровергнуть это утверждение было непросто. И действительно, грешник неохотно кивнул, после чего ненадолго погрузился в раздумья.
Фиоре тоже размышляла - смотрела на его золотую руку и думала о том, что своеволие Черной хозяйки впервые привело к благим последствиям. Должно быть, ему приятно было ощущать себя целым, пусть это и происходило в нави, во сне... "Сны для того и существуют, - сказала она сама себе то, что никогда не осмелилась бы произнести вслух. - В них исполняются мечты, возможные и невозможные. Кто знает, вдруг тебе понравится навь?"
- Иногда бывает так, - проговорил грешник, вновь взглянув на неё, - что совершенно здоровый человек вдруг падает замертво посреди улицы. Его родные, сокрушенные горем, плачут и рыдают, клянут злую судьбу и вопрошают Создателя: "За что?!" Но проходит совсем немного времени, и они начинают вспоминать те мелочи, что лишь казались таковыми, а на самом деле были грозными знаками приближающейся беды - его жалобы на усталость, его прерывистое дыхание... Если бы хоть кто-то заметил всё это вовремя!
- Хочешь сказать, дьюс Эйлама заболел, когда здесь появилась гора, и эта болезнь проявилась только сейчас?
- Я ничего не хочу сказать, - Теймар покачал головой. - Но тебя готов выслушать внимательно. Давай вернемся к тому, с чего начали. Расскажи мне про Эйлам.
Она вздохнула.
- Что ж, попробую... Наш город вырос из поселка, который был основан чуть больше тысячи лет назад на перекрестке двух больших торговых путей. В те времена тут селились лишь те, кто жил за счет проезжавших мимо караванов. За два века поселок расширился, в нем появились кварталы ремесленников, городской совет даже стал подумывать о том, чтобы выстроить маяк и причальную башню для махолетов, но для этого, если верить хронистам, всё никак не могли собрать достаточно денег. Потом явился Спящий медведь.
- Явился? Звучит, словно он пришел в гости без приглашения.
- Хм... можно сказать и так. Дьюс горы, о которой здешние жители почти ничего не знали, проснулся и двинулся на юго-запад, к морю. Эйлам как раз располагался на его пути. Пролетавший мимо пилот-одиночка это заметил и предупредил горожан, посоветовав им всё бросить и бежать без оглядки... - Она покачала головой. - Могу себе представить, какая поднялась паника! А дальше произошло вот что: к властителю города явился человек, назвавшийся Марвином. "Я печатник, - сказал он. - Если кто и сумеет остановить гору, то лишь подобный мне!" Конечно же, глава Совета не стал ему препятствовать, и вышло так, что Спящего медведя и впрямь удалось задержать у самых стен Эйлама. Как именно, я не знаю - ты сам должен это понимать, ты ведь тоже печатник...
- Я не печатник, - сказал Теймар странным голосом. - Продолжай.
Фиоре удивленно взглянула на своего постояльца, и его бледное лицо показалось ей похожим на маску. Сказанное только что не могло быть правдой: лишь маги из Ордена семи печатей владели теми умениями, которые вчера продемонстрировал грешник... хотя, с другой стороны, как раз грешников среди них не было. Ей раньше не приходило в голову это странное противоречие!
Вновь, как и накануне, возникло ощущение близкой опасности...
- Кажется, он запечатал фаэ горы и приковал его к месту, - неуверенно проговорила она. - Хайрен Вар, хронист, пишет об этом так: "Три дня и три ночи длилась подготовка печати невиданной сложности, и всю работу Марвин проделал сам... он всё это время не спал и не ел, исхудал и сделался похож на собственную тень... когда же печать была завершена, мастер Марвин упал навзничь и две недели пролежал почти что без движения, словно покойник..." Со сроками, кстати говоря, какая-то путаница. То три дня, то семь дней. Хотя я вообще не понимаю, как он сумел сделать всё в одиночку.
- Конечно, он был не один, - сказал Теймар. - Ему помогли. Хотел бы я побеседовать с этими помощниками, но они, боюсь, не пожелают со мной встречаться...
Он вдруг замолчал, нахмурившись - как будто поймал за хвост пролетавшую мимо идею и теперь разглядывал её со всех сторон, пытаясь понять, достойная попалась добыча или нет.
- Так с чего же ты начнешь? - спросила Фиоре, когда тишина сделалась невыносимой. - Попытаешься отыскать этих неведомых помощников Марвина или пойдешь прямиком к Спящему?
Грешник, не расслышав иронии, спокойно ответил:
- Я хотел бы пройтись по тем местам, которые видел во сне... почему ты смеешься?
- Бульвар щеголей вот уже полтора десятка лет пролегает по дну моря, - сказала она. - Уж не думал ли ты, что Эйлам без потерь пережил ту давнюю битву фаэ? Нет-нет, туда не стоит идти, но можно сделать наоборот - рассмотреть при свете что-нибудь, а потом вернуться ночью и увидеть разницу. Если хочешь, я помогу.
- С радостью приму помощь, - проговорил золотоглазый, и вдруг Фиоре осознала, что теперь уже он засмотрелся на её руки... да, там было, на что посмотреть.
Спохватившись, она опустила рукава.
"Ох... ты ведь не станешь молчать, да? Ты не из учтивых лицемеров..."
- Откуда у тебя эти шрамы?
- В детстве... на меня обвалилась стена, - пробормотала она. - Еле успела закрыть голову руками, но камни всё падали и падали. Они были такие... ну... с острыми краями...
- А-а, понятно, - сказал грешник. - Кое о чем забыть не удается, как бы ни хотелось.
Золотой рукой он зачесал назад волосы, и Фиоре увидела то, что раньше ускользало от её внимания: весь его лоб и часть правой щеки покрывали старые-престарые шрамы - тонкие, почти незаметные. Должно было пройти ещё лет десять, чтобы её собственные безобразные отметины сделались такими же, чтобы перестали напоминать о том дне.
"... - Как ты потерял глаза?
- Против собственной воли..."
- Давай-ка ближе к делу. Что в Эйламе, по-твоему, я должен увидеть?
Фиоре уже в который раз за это утро пожала плечами.
- Город большой... тебе не осмотреть его и за неделю... хм-м, даже не знаю...
- А я знаю. - Он поднялся так резко, что обеденный стол подпрыгнул. - Собирайся! Я знаю, куда нам нужно наведаться первым делом.
- И куда же? - растерянно спросила Фиоре.
Ответ привел её в ужас.
- К морю!..
Эльер совсем не зря советовал грешнику поменьше показываться на глаза горожанам: в Эйламе с самого его основания жили люди, для которых не было ничего важнее священных заповедей Создателя. Такие, как Кьяран, Ансиль и сама Фиоре являли собой исключение из правил - потому, должно быть, судьбе было угодно свести их друг с другом.
И уж точно именно по этой причине они иной раз чувствовали себя так одиноко...
Фиоре шла рядом с Теймаром, и с каждым шагом рос её страх: она почти кожей чувствовала злость, исходящую от тех, кто ещё вчера ласково приветствовал её при встрече. Рабочие из находившихся неподалеку гончарных мастерских, торговцы из лавок, расположенных поблизости, соседи и просто прохожие - все они глядели даже не на грешника, а на неё, как будто желая спросить с негодованием и плохо скрываемой злобой: "Как ты посмела притащить сюда эту тварь?"
- Не смотри по сторонам, - вдруг сказал Теймар. - Ты же знаешь, куда направляешься? Вот и гляди вперед или себе под ноги, как удобнее.
- Я обычно здороваюсь с соседями...
- Только не сегодня. - Он усмехнулся. - Ты же всё и так понимаешь, зачем лишние слова? Они настроены сурово и потому примут любезность за издевку. Дескать, как поживаете? Пока хорошо? Ну-ну...
Она невольно рассмеялась.
- Впрочем, должен признать: всё складывается забавно, - продолжил грешник, не глядя в её сторону. - Не случись в Эйламе сонной болезни вкупе с навью, меня бы давно разорвали на части.
- Ты уверен, что этого сегодня не случится?
Золотоглазый усмехнулся.
- Да, уверен. Всё из-за нави. Этот город не просто болен, он утратил свободу воли, а стремление к свободе - отличительная особенность живых существ... да и рукотворным вещам оно не чуждо. Я говорил вчера, что некоторые дьюсы, оказавшись в заточении, прилагают все усилия для того, чтобы вынудить человека уничтожить пленившие их вещи? Случай Эйлама в каком-то смысле похож: выбраться на волю самостоятельно вы не можете, но помощь готовы принять от кого угодно - хоть от существа с седьмого неба, хоть от демона с седьмой ступени ада... Хотя и тут не всё просто. Видишь, как они смотрят на меня? "Помоги нам, - твердят их взгляды. - Помоги, а уж потом мы обучим тебя соблюдать заповеди!"
Фиоре содрогнулась от ужаса.
"Что же будет, если ты не сумеешь разбудить детей?.."
- Ты говоришь так, словно...
- Да, - перебил грешник, и его правая рука дернулась, сжалась в кулак. - Мне известно, какой бывает людская благодарность.
Ошеломленная, Фиоре некоторое время молча шла вперед и глядела только себе под ноги, а потом невольно подняла голову и встретилась взглядом с Клефтоном - портной, у которого в клиентах ходила едва ли не половина предместья, стоял у входа в свою лавку, сложив руки на груди. Худой и длинноногий, с большими очками на носу, он напоминал ожившие ножницы. Наяву отношения с этим соседом у Фиоре были неплохие, хоть Клефтон и слегка злился на неё за пренебрежение его профессиональными услугами.
Она кивнула, приветствуя портного; тот кивнул в ответ.
Толстые стекла очков поймали солнечный луч и вспыхнули - колюче, зловеще...
- Вот этот человек, к примеру, очень осторожен, - вполголоса сказал Теймар, когда они миновали лавку Клефтона. - Он ни за что не станет гнаться за мной, угрожая смертью, и уж тем более не отважится принять участие в... э-э... моей казни. Но вот помочь другим, более смелым и безрассудным, сумеет легко. Главное, чтобы при этом не пострадала его репутация.
- Я как-то в нави заглянула в его окно, - отрешенно проговорила Фиоре.
- И что увидела? Вероятно, воплощение некоей чувственной фантазии...
Она вспыхнула: Теймар почти угадал, до правильного ответа оставалось совсем чуть-чуть. В ту ночь дом Клефтона превратился в роскошные покои, сплошь задрапированные пурпурной тканью, а сам хозяин предавался любви с двумя девушками.
У обеих было её лицо.
Об этой истории знал только Кьяран, и случившееся его очень обеспокоило. "Возвращайся ко мне домой, - встревоженно проговорил он. - С Солой как-нибудь разберусь!" Фиоре, собравшись с духом, отказалась, и теперь было странно вспоминать, что она сказала опекуну почти те же слова, которые только что произнес Теймар: "Клефтон не сделает ничего такого, что могло бы навредить его репутации. И, в конце концов, ты и сам знаешь - навь и явь никогда не пересекаются!"
Кьяран согласился, но как-то погрустнел...
- Если ночь за ночью повторяется одно и то же, - задумчиво произнес грешник, - то даже самый сладкий сон рано или поздно превратится в кошмар. Думаю, этот человек ждет наступления темноты со страхом. Скажи, а какие ещё желания твоих знакомых исполнялись в нави?
Фиоре, радуясь возможности сменить тему, принялась рассказывать всё, что ей было известно.
Она поведала Теймару о Мелии Рельмо, которая наяву столь тщательно следила за своей талией, что её самая обильная трапеза едва ли смогла бы насытить котенка; в нави Мелия до самого рассвета поглощала фаршированных индеек, свиные окорока и пироги с рубленой печенкой, запивая всё это пивом. Днем она была изящной женщиной с печальным и слегка голодным взглядом, а в царстве снов превращалась в необъятную толстуху...
Она рассказала о Джареде, торговце фарфором: однажды молодой и неопытный приказчик, лишь накануне поступивший на работу в его лавку, неудачно повернулся и задел плечом одну из полок. Крепление оказалось слабым, полка упала; четыре дорогих блюда, покрытых изящной росписью - одно из них делала сама Фиоре - разлетелись на мелкие черепки. Джаред в сердцах схватил единственное уцелевшее блюдо и, разбив его о голову незадачливого помощника, выколол тому глаз осколком. Суд оправдал торговца, решив, что это была случайность, но с тех пор Джаред каждую ночь разбивал весь свой фарфор о собственную голову - до тех пор, пока его лицо не превращалось в кровавое месиво...
Вспомнила Фиоре и об Эльере, хотя с ним ей доводилось встречаться в нави всего один раз. Воспоминания об этой встрече были до сих пор свежи и заставляли её трепетать от ужаса.
- Уж не знаю, каким тебе показался Эльер... Он неплохой человек, но вместе с тем и настоящий торговец, деляга - выгоду свою знает и не упустит. Когда надо, умеет расположить к себе собеседника, может даже золотые горы наобещать, и всё же он необычайно скупой. Три года назад скупость сыграла с ним злую шутку: когда его жена заболела, аптекарь сказал, что за нужным лекарством надо слать в Раллиген - как раз на следующий день была назначена встреча с торговцами у Северных ворот. Эльер заявил, что это будет стоить слишком дорого, а раз никому больше в Эйламе такое лекарство не понадобилось, значит, его жену можно вылечить чем-то другим. В общем, она умерла.
- И с тех пор по ночам он заболевает сам?
- Нет... - Фиоре вздохнула. - По ночам любая вещь, к которой Эльер прикоснется, превращается в золото. Я покажу тебе его дом - он сияет от порога до верхушки дымовой трубы так, что смотреть больно.
- А если он коснется человека или дьюса?
- Дьюсам это нипочем, - ответила она. - Человек же... сам увидишь.
Он кивнул, и Фиоре продолжила рассказ.
Незаметно они миновали Предместье мастеровых и оказались в одном из заброшенных кварталов. Здесь было тихо и пустынно: вдоль мостовой, покрытой глубокими трещинами, располагались руины некогда прекрасных домов, полных жизни, света и тепла. Кое-где над развалинами дрожал воздух, рождая очертания построек, располагавшихся здесь пятнадцать лет назад, но это были лишь призраки дьюсов, а не сами домашние духи.
- Там кто-то есть, - вдруг сказал грешник, останавливаясь. Он предостерегающе поднял руку, и от этого рукав соскользнул почти до локтя; Фиоре увидела, что левое предплечье её спутника обмотано кожаным ремнем с затейливым узором и застежкой в виде змеиной головы. Мельком взглянув на его правую руку, она обнаружила такое же странное украшение.