Аннотация: ВСЕ СОБЫТИЯ ЯВЛЯЮТСЯ ВЫМЫШЛЕННЫМИ. ЛЮБОЕ СОВПАДЕНИЕ ИМЁН И ФАМИЛИЙ СЧИТАТЬ СЛУЧАЙНЫМ. Год написания - 2010.
Загубленная карьера
15 июня 2015 года
Лизоблюдов полулежал на мягком диване и с удовольствием щёлкал пультом. Дорогой телевизор, мигая, переключался с одного канала на другой, затем на следующий, давая хозяину почувствовать почти физическое наслаждение собственной значимостью. Ещё бы! Наверное, не было на отечественном телевидении ни одного канала, где не появлялся бы хотя бы один из его великих фильмов, где он, величайший актёр и режиссёр, как правило, был в главной роли. Звезда общероссийской величины, он был на слуху у каждой собаки. Даже ребёнка спроси - кто такой Пётр Лизоблюдов - и тот назовёт десяток фильмов с его участием.
Такая слава определённо нравилась Петру Васильевичу. Ещё больше нравились ему баснословные гонорары за эти фильмы, на съёмку которых родное государство не жалело миллионов. По душе ему приходилась и та роскошь, что его окружала. Коттедж с садом и с участком леса - это была ещё только половина. Второй половиной был антиквариат внутри уютного гнёздышка и кругленькая сумма в швейцарском банке. Ну и в российском так - по мелочи - несколько миллионов.
Иногда ему, правда, портили настроение злые языки, которые шептались, будто своей популярностью он, ярчайшая звезда кинематографа, обязан своим подхалимажем к власти. Но у тех, кто осмеливался так говорить, звёздная карьера никак не складывалась. Уж он, Лизоблюдов, об этом позаботился. Особенно ловко "сделал" он Горемыкина - этого ничтожного актёришку, который открыто назвал его жополизом. Так теперь этого Горемыкина даже в массовку не берут.
Ну да ладно, что думать сейчас о каких-то червяках? Ведь через минуту на ВРТ будет эпохальный момент - интервью с величайшим кинематографистом - с ним. А лишить себя удовольствия лицезреть себя по телевидению Лизоблюдов считал непростительной глупостью.
Минута протянулась, как вечность, и вот наконец, перед дрожащим от нетерпения Лизоблюдовым на экране появилась студия. Его студия. А вот он сам в дорогущем костюме. С длинноногой красавицей-журналисткой.
- Скажите, Пётр Васильевич, какой путь для России Вы видите самым правильным?
- Только социалистическую демократию! Всякий другой путь неизменно приведёт нашу страну к гибели. Только Говорухин и его команда может спасти нас всех...
- Что?! - Лизоблюдов аж подскочил от удивления.
Неужели он ослышался? Ну, не мог он такого сказать! Не мог! Да хотя бы разбудить его, Петра Лизоблюдова, среди ночи, он непременно скажет, что для России единственно верный путь - это сильная держава, перед которой бы трепетал весь мир. А социалистическая демократия - это что? Анархия с бесконечной демагогией. Только так говорил Лизоблюдов относительно того, что предлагает этот непримиримый оппозиционер Говорухин. Нет, Пётр Васильевич не стал бы его хвалить. Да и как можно хвалить того, кого не пускают ни на один приличный канал. Да и на неприличный тоже - они как раз в интеллигентах не нуждаются. Просто бред какой-то...
- Но позвольте, Пётр Васильевич! Вы же, помнится, восхищались политикой Козлова...
- Козлова?! Я вам так скажу: этот Козлов не стоит ни гроша! Это совершеннейшее ничтожество!
Почва ушла из-под ног Лизоблюдова, и он без сил упал обратно на диван.
- Не может быть! Это безумие! - шептали его побелевшие губы.
Действительно, безумие. Мог ли он хотя бы помыслить о том, чтобы вот так с телеэкрана обругать самого президента? Такого ему даже в кошмарном сне не снилось.
- Машка! - стал он кликать свою домработницу.
В комнату тотчас же вошла высокая белокурая девушка:
- Звали, хозяин?
- Неси воды, стерлядь ты эдакая! Да поживее!
Сказав: "Слушаюсь, хозяин", - девушка быстро удалилась, а вскоре вернулась со стаканом воды...
Оставшись один, он долго пытался переварить случившееся. Схватившись за голову, долго и мучительно искал ответ на один-единственный вопрос: что это? Никак, подлая и циничная подстава. На экране он, и голос его, но слова... Кто-то, видимо, говорил их его голосом. Какое коварство! Какой позор!
- Ну, я этого так не оставлю! - Лизоблюдов с яростью пригрозил кулаком включенному "ящику". - Я подам на вас в суд! Вы у меня ещё узнаете, где раки зимуют!
20 июля 2015 года
"Какое унижение! Это же надо было так влипнуть!" - с отчаянием думал Лизоблюдов, расположившись на заднем сидении комфортабельного лимузина.
Он предполагал, что Козлов может не простить ему столь вольных речей, которые, собственно, и его-то не были, но он никогда не думал, что месть господина президента будет такой изощрённой. Это же произвол, это удар ниже пояса, если хотите! Да, господин Козлов не гнушался никакими средствами, и Лизоблюдов, всегда это знал. Но кто мог ожидать, что он сам безо всякой вины попадёт в опалу?
Узнав, что господин президент встречается в Кремле с представителями творческой интеллигенции, и что он, Лизоблюдов, значится в списке приглашённых, как ликовал тогда Пётр Васильевич! Как надеялся он тогда, что Козлов либо напрочь забыл о том досадном недоразумении, либо хочет дать своему верному слуге шанс исправиться, а заодно и проверить, так ли Пётр Лизоблюдов в действительности предан ему, как в том клянётся.
- Вот, кстати, на неделе мне письмо пришло - надо сказать, очень доброе, полное лестных слов. Но его автор, к сожалению, не подписался...
- Это был я, господин президент.
Лизоблюдов широко улыбался, когда говорил эти слова.
"Что за дурак! - думал он тогда про автора письма. - Кто же прославляет власть анонимно? Это надо делать громко и публично".
Ну, а если человек дурак, то просто грех не воспользоваться этим в своих целях. Тем более, когда самому позарез надобно поднять свою популярность. Да и автор этот авось в следующий раз будет умнее.
А как он радовался, когда господин президент заявил о своём желании зачитать это письмо прямо пред телекамерами! С каким удовольствием ловил на себе завистливые взгляды других приглашённых деятелей искусства!
- "Дорогой мой Игорь Валентинович! Вы мой самый любимый политик. Чем больше я вижу Вас по телевизору, тем больше в Вас влюбляюсь..."
Лизоблюдов по-прежнему улыбался, когда Козлов зачитывал эти строки. Но постепенно он стал замечать, что здесь что-то не так. Однако ещё раньше это заметили его коллеги, чьи завистливые взгляды мало-помалу стали сменяться насмешливыми.
- "Если бы Вы знали, Игорь Валентинович, как я мечтаю засыпать и просыпаться с Вами в одной постели! Говорят, Вы потрясающий любовник, и я охотно верю. Я Вас очень и очень хочу!.."
Что было дальше в этом треклятом письме, стыдно вспоминать. Но Козлов, очевидно, ничего не стеснялся. Во всяком случае, у него хватило смелости хладнокровно и бесстрастно дочитать эту порнографию до конца. Творческая интеллигенция уже не глядела с завистью, а потихоньку хихикала. Ужас! Они смеялись ему в лицо! Ему, величайшему и незаменимому!
При этих воспоминаниях Лизоблюдов схватился за голову и глухо застонал.
13 марта 2016 года
"Бородино 1812". Между военными сценами можно увидеть русского государя Александра Первого. Да, тогда он был царём.
Был он и английским лордом. В фильме "За туманом". А как мужественно он выглядел в образе бесстрашного Вениамина - главного героя "Мутантов"!
Не менее удачными получились и другие картины, например, "Ослеплённые жалостью", "Замужняя", "Берегитесь пришельцев"...
А вот и великолепная тройка, за которую Лизоблюдов в своё время получил особую благодарность. В одном он играл агента ФСБ, отважно боровшегося против мирового зла, центром коего являлась правозащитная организация. Во втором тоже фигурировали правозащитники - ещё более опасные, чем в первом. Если в первом они были просто бандюками-убийцами, то во втором они уже и чернокнижием занимались, и кровь пили, и нечисть могли из гроба поднять. Здесь Лизоблюдов был в роли священника, вступившего в схватку с тёмными силами. В третьем он как следователь допрашивал бессовестных вольнодумцев из царской России.
"Какие гениальные творения я тогда снимал! Как талантливо играл! А что теперь?" - с тоской думал Лизоблюдов, опрокидывая в себя уже восьмой стакан.
А что теперь? А ничего. Ровным счётом ничего. Никаких денег на новые фильмы. И даже старые почти не показывают. Как об актёре о нём тоже забыли напрочь - не то что на главные роли, даже в массовку не берут.
От таких мыслей Лизоблюдова охватывала такая тоска, что впору было завыть волком. Тогда рука сама тянулась к бутылке, а душа требовала побольше спиртного, чтобы заглушить хотя бы на время эту печаль беспросветную.
- Опять пьёшь, зараза?! - погружённый в эти мысли, он и не заметил, как вошла жена.
"И зачем её чёрт принёс?" - подумал с досадой.
Раньше, когда он ещё только начала прикладываться к бутылке, Лиза его уговаривала, утешала, пыталась морально поддержать, потом умоляла, а вскоре, увидев мужа в такой компании, начала браниться. И всякий раз она его пилила, ругала, угрожала разводом, пока тот, выведенный из терпения, не запускал в неё чем-нибудь со словами: "Да катись ты ко всем чертям!".
Вот и в этот раз Лиза налетела на него, как коршун:
- Ты бы хотя б работу себе нашёл! - упрекала она Лизоблюдова. - Сколько ж можно сидеть на моей шее? Я вон в трёх местах вкалываю, как проклятая, а ты только и делаешь, что сидишь и водку жрёшь!
- Дура ты! - не выдержал Пётр Васильевич. - Ну, какая работа?! Меня теперь не то что в фильмы - в самый захудалый театр не возьмут!
- Но есть и другие профессии...
- Ага! Дворник, грузчик, в лучшем случае, клерк в какой-нибудь конторке! Ты хоть соображаешь, что говоришь? Я, талантливый актёр, пойду работать в какую-то вшивую конторку?!
- Послушай, мне тоже не нравится, что я была актрисой, а теперь посудомойка. Но семью на что-то кормить надо.
- Да что ты из себя возомнила?! - Лизоблюдов окончательно вышел из себя. - Если бы не я, так бы и сидела в своём театре на задворках! Ты вообще бездарная! А я тебя в люди вывел!
Ответом ему была увесистая пощёчина. Пощёчина! Ему! Ух, убил бы он её за это! Её счастье, что мадам Лизоблюдова тут же выбежала из комнаты! Поэтому рассвирепевший муж только процедил, хватаясь за щеку:
- Ах ты дрянь! Ах ты стерлядь!
Конечно, он мог бы догнать свою благоверную и показать, кто в доме хозяин, но ватные ноги его уже не держали. Поэтому Лизоблюдов предпочёл заглушить обиду следующим стаканом.
2 августа 2017 года
- Я выхожу на Кучино, - говорила симпатичная блондинка, строя глазки молодому человеку.
- Исчез экспресс из Железнодорожного. Это не шутка, это трагедия, - кричал толстый следователь, брызгая слюной.
- Она стояла на платформе. А потом...
Молодого человека, сказавшего эти слова, внезапно перебила всё та же блондинка:
- Я не виновата!
- Он ест людей вместе с поездами!
Кадры замелькали на экране под бодрый рекламный голос:
- "Кошмар на платформе Кучино". Смотрите в кинотеатрах с девятого августа.
Это же он! Горемыкин! Тот самый Горемыкин, которого ещё года три назад с позором изгнали с телевидения. А теперь он, выскочка, главный герой столь популярного блокбастера, который уже целую неделю рекламируют. Как когда-то рекламировали фильмы Лизоблюдова. Как давно это было! Считай, в прошлой жизни.
Лизоблюдову казалось, что этот Горемыкин смотрит на него с экрана с нескрываемым торжеством и злорадством - так, словно хочет сказать: "Ну, Пётр Васильевич! Кто теперь Вы, и кто я?". Убить его мало!
- Вот тебе, падла, за упокой! - злобно процедил Лизоблюдов, опрокидывая в себя очередную порцию.
- И тебе, сволочь! - налив себе ещё один стакан, он кинул ненавидящий взгляд на Козлова, неизменно появлявшегося в каждом выпуске новостей. - За упокой! Гореть тебе не перегореть в гиене огненной!
Того же Лизоблюдов пожелал и мелькнувшему на экране Невернову, о внезапной кончине которого объявили в этих же новостях. Этот режиссёришко когда-то прыгал от радости, если в его фильмах соглашался сниматься сам Пётр Лизоблюдов. Зато когда тот попал в немилость, наотрез отказался иметь с ним дело.
"Вот так! - думал Пётр Васильевич со злобной радостью. - Теперь ты коньки отбросил! А я, видишь, живой!"
Смерть Невернова несколько улучшила его настроение. За это, пожалуй, надо выпить. До дна.
Но тотчас же настроение снова испортил живой и здоровый Горемыкин, уже который раз мелькнувший в рекламе злосчастного блокбастера, будь он трижды неладен!
- Чтоб ты сдох, собака! - прокричал взбешённый Лизоблюдов и швырнул пустую бутылку прямо в телевизор.
Послышался звон стекла, и на пол посыпались осколки.
4 августа 2017 года
На просторной кухне с богатой отделкой зазвучало радио. Сам хозяин сидел за большим столом со своей верной спутницей - бутылкой. Впервые в жизни он решил настроить приёмник на одну из оппозиционных волн, которые прежде иначе как "от лукавого" не называл. Но смотреть и слушать то, что, по его же собственным словам, было почти что от Бога, уже не было никаких сил.
Сначала он было обрадовался, когда в одной из передач услышал свою фамилию. Ба, да это же Шестёркин - тот самый, что самозабвенно и от души восхищался его недюжим талантом. "Если бы я был хоть на половину таким же, как Лизоблюдов, - говорил он, - я был бы счастливейшим человеком на свете!"
Только после падения Петра Васильевича Шестёркин внезапно замолчал. Уже не было в его речах искреннего восхищения, а в делах - стремления подражать своему недавнему кумиру.
Вот и сейчас Шестёркин обливал его грязью. Оказывается, Лизоблюдов и дикарь невоспитанный (а ведь прежде был интеллигентнейшим человеком!), и бисексуал-извращенец, и подлюга первостатейный, да и вообще, морально разложившаяся личность (не он ли прежде говорил о высоких нравственных качествах Лизоблюдова?). А главное, бездарность полнейшая.
- Здравствуйте, меня зовут Арина. Я из Москвы. У меня к Вам вопрос, Иван Иванович. Раньше, помнится, Вы говорили, что Пётр Васильевич "человек тысячи талантов". Почему же теперь он вдруг "бездарность полнейшая"?
- Здравствуйте, я Александр, город Сыктывкар. Вот Вы говорите, что Лизоблюдов, так сказать, моральный урод. Но ведь человек нашёл в себе мужество сказать правду вот так, в прямом эфире. А вот за Вами, Иван, я, кстати, такой смелости ни разу не примечал.
- Иван, вот Вы говорите о воспитанности. А сами-то Вы поступаете воспитанно, когда кидаете камни в того, на кого и так все шишки?
- Я Борис из Санкт-Петербурга. Скажите, Иван, а что, по-вашему, означает "благородство души", о котором Вы говорите?
Слушая эти речи, Лизоблюдов едва не подпрыгивал от удивления. Что говорят эти люди? Они заступаются за него.
Шестёркин в ответ что-то говорит, юлит, вертится, как уж на сковородке. Но слова его звучат неубедительно. Ловко его, однако, эти радиослушатели!
"Только что мне от этого? - подумал Пётр Васильевич в следующую минуту. - Не холодно, не жарко. Вот если бы за меня кто-то из власти заступился! А то какая-то Арина, какой-то Алексей, или как его там..."
Но как они, однако, говорят! "Нашёл в себе мужество сказать правду". Уже и диссидентом сделали. Смех и грех!
Вздохнув глубоко, невольный мученик за правду залпом осушил стакан.
7 августа 2017 года
- Вот стерлядь! Потаскуха неблагодарная! - ругался вслух Пётр Васильевич, хотя прекрасно знал, что та, коей адресованы эти "нежные" слова, не может его слышать.
Он был один, совсем один в пустой квартире. Лиза ушла, ушла насовсем. И к кому? Да к Шестёркину этому, чтоб ему ни дна, ни покрышки! Как там говорил герой Шекспира: "О, женщины! Вам имя вероломство!"
- Ушла, гадина, - повторял Лизоблюдов. - И это после всего, что я для неё сделал!
Затем, опрокинув стакана с "горючим" себе в глотку, продолжал:
- Да она после этого на меня молиться должна!
А "вражеское" радио беспардонно и бесцеремонно вмешивалось в его грустные мысли о женской неблагодарности. Не желая войти в положение несчастного и покинутого, Говорухин вещал о жестокой цензуре в СМИ, о почти полном отсутствии интеллектуальной свободы и о беспощадном подавлении властью творческих личностей, которые этой самой власти не лояльны.
- Вот, к примеру, Пётр Лизоблюдов. Когда он униженно заискивал перед властью, был на вершине популярности. Но как только он перестал играть по её правилам, высказал своё мнение, его тут же выкинули с телевидения.
- Но ведь его фильмы, как Вы говорили, всё равно никуда не годятся...
- Вы знаете, проблема вовсе не в том, хорошие они или плохие. Когда господин Лизоблюдов был угоден правящей верхушке, и фильмы его годились - ещё и как, надо сказать, годились. Зато когда перестал лебезить, фильмы вдруг каким-то чудесным образом стали никуда не годными. И это притом, что сами картины остались теми же. Но что меня больше всего поражает, так это то, что многие люди, в том числе и известные, которые громко восхищались его творениями, вдруг вот так враз прозрели и поняли: ага, фильмы-то нехорошие! Это уже, по-моему, не цензура, это куда страшней - это самоцензура.
- Ага, теперь ты, значит, меня защищаешь! Оппозиционер хренов! Диссидента из меня делаешь!
Но от того, что из него сделали мученика за правду, Лизоблюдову отнюдь не становилось легче. Напротив, он чувствовал себя заживо погребённым в своей опустевшей квартире, а все эти Говорухины, Арины с Алексеями, да и вообще, всё это "дьявольское" радио один за другим вбивали гвозди в гроб его популярности. Все они отвели ему роль диссидента, не спросив при этом его самого. Надо пойти с ними поругаться, что ли. Это же просто наглость!
Поругаться! А это идея! Написать гневное письмо этой радиостанции, как её там - "Освобождение", кажется. А заодно и Говорухину, чтоб не болтал лишнего. Да так, чтобы это было у всех на виду. Чтобы сам Козлов это заметил. Тогда его, Лизоблюдова, может, простят и снова примут на телевидение.
"А как? - неожиданно пришло ему в голову. - Меня же теперь никуда не пустят. Как мне теперь привлечь всеобщее внимание?"
Письмо в газету, звонок в прямой эфир... И, наконец, страшная сила - Интернет. Да, сам Козлов, может, и не читает газеты, и радио не слушает, да и в блог Лизоблюдова в ЖЖ не заглянет. Но ведь народ читает и слушает. Глядишь - постепенно информация дойдёт и до самого президента. Главное - убедительно доказать, что, несмотря ни на что, он, Пётр Лизоблюдов, лоялен этой власти и этому строю. А та злосчастная речь в интервью - не более чем сиюминутное заблуждение. А ещё лучше - козни Говорухина, пожелавшего переманить его на свою сторону, втянуть в свои грязные делишки. Это, пожалуй, единственный шанс вернуть себе былую популярность.
- Какой я умный! - с восторгом проговорил Лизоблюдов. - Я же просто гениальный! Недаром же говорят: талант не пропьёшь!
За свою редкую гениальность он, конечно же, посчитал смертным грехом не выпить.
20 марта 2018 года
- Левые никогда не пройдут, - с уверенностью заявлял Эстебан Труэба, консервативный сенатор из "Дома духов".
- Всё, что угодно, только не это! - кричал, выйдя из себя, Семён Семёнович, герой "Бриллиантовой руки".
- Мама! Мы победили! - радостно сообщила Бланка, дочь Эстебана.
- Горе мне грешному! Горе мне окаянному! - тут же "отреагировал" Иван Васильевич, поневоле "поменявший профессию" из царя до управдома.
"Приснится же такое! - подумал Лизоблюдов, просыпаясь. - Эти выборы окаянные!"
Судя по последней фразе можно было подумать, что низвергнутый кумир смертельно боялся президентских выборов, результаты которых сейчас подчитывали. Возможно, кто-то молодой и зелёный следил с трепетом за процессом подсчёта, но уж точно не вся страна, и уж конечно не Лизоблюдов. Он, как и многие граждане, давно знал, что в стране давно уже нет выборов как таковых. Так - только видимость. Поэтому никаких перемен ни к лучшему, ни к худшему Лизоблюдов не ожидал. Хотя оставалась призрачная надежда, что Козлов ещё заметит его старания и оценит по достоинству. А что победит именно он, было ясно как дважды два.
"То, что я услышал в эфире "Освобождения" от Говорухина С.А., не могло вызвать в моей душе ничего, кроме глубокого возмущения и негодования. Болтун и пустомеля, он осмелился не только обозвать меня бунтарём и хулиганом, но и поднял руку на святая святых - на нашу великую державу. Я считаю, что нужно быть полностью аморальной личностью, чтобы таким бесстыдным образом оклеветать наше государство, а вместе с ним - самого Козлова И.В., президента, избранного нашим великим народом, к которому я, как и всякий нормальный человек, безусловно, питаю глубокое уважение".
Перебирая в памяти свои слова, успешно напечатанные в газете, Лизоблюдов сейчас находил текст чересчур скомканным. Надо было, наверное, побольше написать об искреннем уважении к господину Козлову - так, чтобы незаметно, шаг за шагом, увести читателей подальше от этого Говорухина.
Хотя почему незаметно? Наоборот, надо было порезче его оттолкнуть, и вместо того, чтобы закончить письмо выражением искреннего презрения и Говорухину, и радиостанции "Освобождение", и вообще всем тем "бандитским эфирам", куда приглашают такую дрянь, надо было ещё в середине написать, что сей товарищ даже не заслуживает, чтобы о нём так много говорили, и переключиться на величие нашей огромной державы и на славного Козлова.
Но что делать - что упущено, то уже упущено. Придётся искать повод и писать другое письмо.
А пока, может, включить радио (раз нового телевизора взамен разбитого так и не купил) и из любопытства послушать, на сколько Козлов обошёл своих конкурентов, у которых наверняка не больше десяти. Так Лизоблюдов и сделал.
Но что это? От волнения Пётр Васильевич чуть было не выронил стакан, который только что собирался поднести ко рту. Что за ерунда?
По одной области пятьдесят два процента избирателей проголосовали... не за Козлова. Лишь тридцать с десятыми оценили его заслуги перед отечеством. Остальные предпочли... Не может быть! Они предпочли Говорухина. Этого оппозиционера треклятого! Вот так дела!
А что же по другой области? Лизоблюдов с надеждой напряг уши, прислушался.
Но там за Говорухина были целых пятьдесят восемь, а за Козлова - всего двадцать два.
В третьей области Говорухина выбрали где-то пятьдесят пять. Козлов же недобрал до тридцати двух процентов.
В четвёртой... Пятьдесят семь... тридцать восемь... пятьдесят девять... двадцать пять... пятьдесят четыре... тридцать два... Звуки цифр мелькали перед Лизоблюдовым, как в кошмарном сне.
И наконец... Перед подведением окончательных итогов Пётр Васильевич даже поставил стакан на стол - такая дрожь его пронзила. Руки вспотели и лихорадочно затряслись.
Итого по всей России за Говорухина проголосовало пятьдесят шесть процентов.
- Пятьдесят шесть! - с ужасом повторил Лизоблюдов. - Пятьдесят шесть! Это значит...
"Это значит, что теперь этот Говорухин президент России", - закончил он уже мысленно, ибо у него больше не было сил говорить.
Что за невезение! За какие грехи?...
Вот тебе и "оклеветанное государство", вот тебе и "аморальная личность", вот тебе и "возмущение и негодование"! Всё к чёрту!
Господи! Что же теперь делать?
Но как ни старался Лизоблюдов найти ответ на свой жизненный вопрос, ничего не приходило в голову. Оставалось только повторить слова Ивана Васильевича и завыть с тоски.
9 апреля 2020 года
Первое место на Каннском кинофестивале, пристальное внимание кинокритиков и журналистов, куча наград актёрам за лучшие роли. Правда, всё это не ему, Петру Лизоблюдову. Король бала - режиссёр фильма Олег Толковый. Главные роли играли Золотов и Таланцева, за что, собственно, и получили награды. А Лизоблюдову всего-то и досталось, что роль шумного и крикливого соседа главной героини. Оскорбительная малость в сравнении с былыми временами бешенной популярности, но редкая удача за последние пять лет.
Трудно сказать, ожидал ли Толковый, что его "Белые розы любви" будет иметь столь оглушительный успех, но Лизоблюдов уже ни на что не надеялся - он просто радовался, что его взяли пусть даже на маленькую роль. А теперь, хоть он и получил меньше, чем бывало ранее, лучик славы согрел-таки и его.
Впрочем, это была не первая роль Лизоблюдова за последние пять лет. После марта 2018 его мало-помалу стали брать то в массовку, то на второстепенные роли. Потом, убедившись, что к инакомыслию новый президент относится лояльно, стали брать и на главные.
Да, время репрессий кончилось, но если бы кто вернул ему былую славу, почёт! Из "великого и неподражаемого" Лизоблюдов превратился в обычного, хоть и по-прежнему талантливого актёра, в одного из. Это, безусловно, было очень обидно.
И вот сегодня, наконец, выпал шанс поладить с новой властью, доказать свою лояльность новому строю и лично президенту Говорухину. Главное - не оплошать в радиоэфире...
- Скажите, Пётр Васильевич, какой путь для России Вы видите самым правильным?
- Только социалистическую демократию! Всякий другой путь неизменно приведёт нашу страну к гибели. Только Говорухин и его команда может спасти нас всех...
"Это я хорошо сказал, - думал Лизоблюдов, когда после своего выступления по радио ехал домой. - С чувством, с расстановкой и совершенно однозначно.
Перебирая в уме сказанное, он, конечно, был доволен собой, однако же его никак не покидало странное чувство - будто он где-то уже слышал нечто подобное. Интересно!..
- Но позвольте, Пётр Васильевич! Вы же, помнится, восхищались политикой Козлова...
- Козлова?! Я вам так скажу: этот Козлов не стоит ни гроша! Это совершеннейшее ничтожество!
"Ё-п-р-с-т!" - ошарашенный Лизоблюдов ударил себя по лбу. Он всё вспомнил.
Эти слова, сказанные сегодня по радио, прошли сквозь временное пространство, чтобы пять лет назад прозвучать по телевидению, вытеснив то, что было сказано тогда.
Не выдержав, он остановил машину и, закрыв лицо руками, громко заплакал. Как жестоко пошутила с ним злая судьба! Это кто же свыше такое удумал - послать в телеэфир голоса из будущего, сломавшие ему и карьеру, и семейную жизнь?
Единственное, о чём сейчас молился Лизоблюдов, это о том, чтобы снова не произошло какой-нибудь путаницы, и никакие голоса из прошлого или из будущего не попали в сегодняшний эфир.