Верещагин Михаил Алексеевич : другие произведения.

Фрагменты жизни.Глава 4. Хобби.Пенсия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Различные занятия: живопись, резьба по дереву, цветные камни. Жизнь на пенсии.

   Хобби [Верещагин М.А.]
   Cаяно-Шушенская ГЭС [Верещагин М.А.]
   Строительство Саяно-Шушенской ГЭС
   Марктри [Верещагин М.А.]
   Маркетри
   Река Пра (масло) [Верещагин М.А.]
   Река Пра ( масло)
   Лесная скульптура [Верещагин М.А.]
   Ваза, береза с наплывами капа.
   Васильки (лазурит,чароит,яшма) [Флорентийская мозаика]
   Флорентийская мозаика (лазурит,чароит,белоречит,березовит)
   Подвеска (агат, мельхиор) [Верещагин М.А.]
   Подвеска (агат, мельхтор)
   Творит природа - пейзахный агат []
   Творит природа - пейзажный агаат.
  
   Х О Б Б И, ПУТЕШЕСТВИЯ
  
   Тот эмоциональный взрыв наполнил меня "радионуклидами" с периодом полураспада на всею оставшуюся жизнь. "Излучение", создающее чувство тревоги, стремится и минимизировать её, направляя мысли на поиски всё новых и новых занятий.
   Многие публичные занятия мне стали недоступны. Стал искать дело, способное занять свободное время, отвлечь от невеселых раздумий. Рыбалка? Мои приятели ездили в выходные на зимнюю рыбалку, на озера в соседние области. Мне казалось: от ледяной лунки убегут все заботы. Наверное так, но как проторчать несколько часов дороги в глухой коробке кузова? Нет, это невозможно. А потом рыбалка- водка, тоже исключено.
   Однажды, сидя на берегу Пахры в умиротворенном состоянии, вдруг увидел бриллиантик, играющий радужным цветом: капля росы на качающейся былинке. Это маленькое чудо так меня захватило, что захотелось что-то написать. Начал, но почувствовал нежелательное напряжение, понял, что это сейчас не для меня. Какая писанина, когда я сознательно не читал тогда "трудную литературу".
   Вначале 70-х я находился в больнице. Проходя по коридору, увидел; "Трудотерапия".Думаю: "Клеят какие- нибудь конвертики", не зашел. За неделю до выписки открыл дверь трудотерапии; увиденное меня сразило: за большим столом сидели несколько человек и вырезая из разноцветных листов, склеивали картинки.
   Потом узнал, что цветные листы - шпон разных пород дерева, а получающиеся из него картинки- мозаика. "Вот что тебе надо" - сразу же тогда решил я. В оставшееся больничное время сделал первую свою мозаику "Утки над озером"- до сих пор висит в прихожей.
   До этого я не имел никакого представления ни о шпоне, ни о технике мозаики. И хотя видел её иногда в художественных салонах, но в голову не приходило, что можно сделать самому.
   Уходя из клиники, выпросил у мастера несколько пластинок разного шпона и нож- косячок. Потом появилась литература, приспособления для наклеивания, нашел источники шпона и многие годы, с неизменным удовольствием занимался мозаикой по дереву. Наиболее удавшаяся- портрет Гагарина.
   Дина и Коля ходили в изостудию. Отводила туда их Надя. Однажды пошел за ними я.
  
   ...Открываю дверь в подвал. Длинный стол, за ним
   несколько ребят сосредоточенно орудуют кисточ-
   ками: опускают в воду, елозят по краске и перено-
   сят её на бумагу. В конце стола стоит кувшин с
   веткой. Ребята время от времени поднимают голову
   и вглядываются в этот кувшин.
   Зачем?
   Меня осеняет: они рисуют с НАТУРЫ.
  
   Необразованный дурачок, с высшим образованием, когда- то, ещё в детстве, мечтавший стать художником (или изобретателем)!?
   Да, к этому времени у меня уже было не одно авторское свидетельство, но я НЕ ЗНАЛ как работают художники. Это было открытие!
   Как же много я упустил: будучи в Порт-Артуре мучился беспросветной службой; почему мне тогда не пришло в голову, зарисовать, что видели глаза. А что видели глаза,видел "картины": бухту с кораблями, памятники японской войны 1904 года на фоне моря и гор. Но я трагически не знал, что художник рисует с натуры.
   И вот, в убогой студии, довольно припозднившись, ко мне пришла эта простая истина. Мне сразу захотелось чего- либо "создать".
   На следующий день взял керамическую вазочку, поставил в неё веточку сосны и начал "творить". Вырисовывая мелкой кисточкой иголочки, в соответствии с их формой и цветом, погружался в этот нехитрый процесс и испытывал тихое удивление. Этюд занял у меня несколько вечеров. Дина, видя мою неспешную работу сказала:
   - Папа, если ты так будешь рисовать, то закончишь только к пенсии.
   Её критика побудила меня пойти в библиотеку и посмотреть какие- нибудь книги по теории изобразительного искусства. Их был немного, в магазинах- ничего. Я начал искать и однажды в комиссионке приобрел 10-томник "Изобразительное искусство". В нём достаточно подробно и понятно описаны основы рисунка, живописи, скульптуры. С большим интересом вчитывался и всматривался в эти откровения. Со временем у меня появились: "Пластическая анатомия", "Цветоведение", монографии произведений отдельных художников и собраний музеев.
   Начал сразу с масляной живописи. Составил таблицу совместимости красок. По выходным ездил на природу и писал этюды, дома - натюрморты, цветы.
   Мои ребята давно сбежали из кружка, а я решил познакомиться со взрослой студией дворца культуры ЗИЛ. Пришел, показал что- то из своих этюдов и занимался там почти два года. Все студийное время было уделено рисунку, от натюрморта до фигуры человека. В студии я чувствовал себя неуютно-напряженно, но преодолевая себя, два раза в неделю ходил на занятия. В конце занятий преподаватель усаживал кого- небудь из студийцев на подиум, для того, чтобы остальные делали быстрые наброски. Я совершенно не мог сидеть в качестве модели, под пристальным вниманием глаз двух десятков человек. Поэтому и ещё потому, что на третий год ни живописный ни скульптурный классы так и не открылись, из-за нескончаемого ремонта дворца, я прекратил занятия.
   Живопись продолжала меня держать и думал, что навсегда.
   Но, никогда не говори "навсегда".
  
     ...Однажды зашел в художественный салон на Петровке. Как всегда, смотрел
    картины, краски, кисти. Никогда не обращал внимание на витрины с
    сувенирами, украшениями. А тут заглянул. Глаз остановился на картонных
    коробочках с какими-то цветными кусочками. Читаю: лазурит, агат, яша,
    белоречит. Названия вроде бы знакомые, но в натуре увидел впервые - ЦВЕТНЫЕ
    камни. Разнообразие цветовых оттенком и текстуры изумляло. В некоторых
    камнях просматривалась водяная глубина.
  
   Открытие было не менее неожиданным, как рисунок с натуры.
   "Вот бы из чего сделать мозаику"- эта мысль засела во мне прочно.
   К тому времени я ничего не знал ни о цветных камнях, ни о минералах вообще. А если что-то слышал, видел и читал о мозаике из минеральных материалов, то из смальты и стекла. Мне же виделась такая мозаика, которую я делал из шпона: где присутствует цвет и текстура материала. Как потом я узнал, этот тип мозаики носит название "Флорентийская". Она наиболее выразительна: изготавливается из элементов разных размеров и конфигурации, плотно пригнанных друг к другу.
   Только мое полное неведение о технике обработки камня и уже приобретенная привычка- искать новое, помогли без особых сомнений, взяться за самоцветы.
   Начал поиск литературы: ничего популярного о цветных камнях, глухо - о технике обработки. По теории нашел замечательную книгу- "Минералогия" Смолянинова, из которой получил первый минимум знаний о цветных камнях, правда без цвета- известный учебник для ВУЗов не имел ни одной цветной вкладки.
   Что делать? Надо ехать на Урал- главную самоцветную провинцию. Это решение пришло совершенно самостоятельно, ибо я как- то удосужился быть в неведении о Московских минералогических музеях.
  
   ...Свердловск закрытый для иностранцев город.
   Гостиница свободна. Переночевав, иду в музей.
   В музее посетителей не было: только две женщины служительницы.
   Подошел к ним:
   - Из Москвы, познакомиться с уральскими самоцветами.
   Покажем, что есть у нас.
   Хожу, смотрю: яшмы, родонит, лиственит,змеевик.
   Как все это подходит для мозаики. Но где и как это достать?
  
   Отвлекаясь, отмечу: хорошо, что у меня не хватило ума сходить в Ферсмановский музей прежде, чем ехать на Урал. Это обернулось благом: на Урале за короткий срок я узнал столько, на что в Москве ушла бы уйма времени. И самое главное: в Москве никогда бы не приобрел необходимый ассортимент камней за такое короткое время.
   Появилась ещё одна работница музея. Позвали меня:
  
   - Вы знаете, я сейчас шла, на углу Московской
   остатки камня из сгоревшего склада, там есть родонит.
   Первая служительница:
   - В Свердловске есть общество любителей камня.
   Председатель Кирсанов Азарий Николаевич,
   его телефон, может он вас примет. -
   Спасибо вам за все.
  
   Окрыленный такой информацией, иду на угол Московской улицы; передо мной настоящий клад: бесформенная куча камней, но не булыжников, а самых, что ни на есть цветных камней. Большинство имеют спилы, много пластин, заготовок. Ну думаю: часть из них будут моими. Не спеша и с большим интересом стал перебирать неожиданное сокровище.
   Созвонился с председателем и встретился с ним. Азарий Николаевич оказался, не по - московски, любезен: рассказал об обществе, ответил на мои вопросы и выполнил мою просьбу о встрече с мастером мозаики. Кондрусик Леонид, по профессии термист, пригласил меня к себе.
   В его квартире я увидел много изделий прикладного искусства из цветного камня: вазы, шкатулки, часы и в том числе- мозаику. Среди неё был портрет Данилы- мастера по сказу Бажова. Мои вопросы к нему: чем и как пилить, шлифовать, полировать. Я тогда был настолько "чайник", что мой вопрос о полировке звучал: "Чем покрывается изделие, чтобы оно имело зеркальный блеск "? Такое могло быть справедливым относительно мозаики из дерева. Несмотря на наивные вопросы, я получал вполне профессиональные ответы. Посмотрел станки для всего цикла обработки. И ценное: выспросил подробную технологию изготовления мозаики. Говоря о мозаике Данила- мастер, размера в лист А-4, Леонид сказал, что набор её отделывал на большой планшайбе училища камнерезов и израсходовал чуть ли не полведра абразива.
   По мере того, как на меня сваливалась эта информация, я с тревогой осознавал сложности моего будущего хобби. Мне повезло, что в начале пути встретился с Леонидом, который не умаляя предстоящих трудностей, дал основные практические советы. А то, что, мне встретился настоящий мастер подтвердилось несколько лет спустя, когда в "Огоньке" увидел разворот цветных снимков изделий Леонида Владимировича Кондрусика.
   Потом побывал в общественной мастерской Сведловских любителей.
   От Кирсанова узнал, что в Москве так же есть Общество любителей камня.
   Тогда же побывал на некоторых месторождениях Урала: лиственит в Березовске, где была золотодобыча, змеевик в Шабрах, в асбестовом карьере, аметисты и горный хрусталь в Полевском. Встретился со многими людьми, имеющими отношение к камню.
   В Москву возвратился с несколькими килограммами камня и твердой решимостью осваивать новое хобби.
   На пути обработки цветного камня было множество "подводных камней" и чтобы получилось первое приличное изделие, прошло несколько лет. К настоящему времени трудности позади и если бы ко мне зашел Кондрусик, думаю, что: мог бы погордиться своим учеником, увидев все разнообразие изделий, выполненных в условиях кухни на самодельных станках, но вполне профессионально, на должном уровне.
   В Москве пошёл на ежегодную выставку любителей камня, проходящую в биологическом музее на Малой Грузинской. На выставке познакомился с секретарем общества Анной Александровной и вступил в него. Через год, в 13-й выставке в 1977 году принимал участие сам. Общество любителей камня является секцией Московского общества естествоиспытателей, которому 200 лет; его членами в разное время были видные ученые России.
   В обществе любителей камня в то время было около 200 человек. Ежегодные весенние выставки "Удивительное в камне" привлекали много посетителей. На них представлялись кристаллы, друзы, полировки. Со временем стали появляться изделия прикладного искусства: вазы, шкатулки, часы, лампы, а с уходом советской власти- ювелирные изделия.
   Мозаики почти не было, тем более флорентийской. О ней отзывались пренебрежительно, особенно те, кто не умел обрабатывать твердые камни. Природа такого отношения - трудность исполнения. Появлялось немало картин из дробленого камня. Это делается легко, но здесь нет естественного камня, как в флорентийской мозаике; есть обезличенный минеральный песок, насыпанный на клей. На протяжении длительного времени я занимался флорентийской мозаикой; мои работы на выставках были практически единственными, мозаика римского типа иногда появлялась.
   У московских любителей не было общественной мастерской обработки камня, как у свердловских. Это осложняло жизнь тем любителям, кто не только собирал коллекцию, но и хотел бы сам раскрыть камень: разрезать, шлифовать, полировать, чтобы он "заиграл".
   В СССР не было культуры камня ( да и сейчас тоже): он не продавался, тем более станки и инструменты для его обработки. Изготовление ювелирных изделий было вообще запрещено.
   Поэтому работы с цветными камнями в домашних условиях велись полуподпольно. Литературы по обработке камня не было.
   Мы- члены общества - систематически встречались в зоологическом музее, в помещениях, отведенных Московскому обществу естествоиспытателей, где обменивались результатами поездок по месторождениям, показывали привезенные образцы, делились опытом по обработке и изготовлению оборудования.
   Я сам спроектировал, в основном и изготовил отрезной и шлифовальный станки, с трудом обзавелся кое- каким инструментом и начал работать. Качественной полировки, как не бился, не получалось.
   В конце 70-х приобрел книгу американского любителя, бывшего морского офицера Дж.Синкенкеса "Руководство по обработке драгоценных и поделочных камней", на английском языке. Со своим товарищем по работе, прилично знающим английский, перевел основные главы. Книга обильно снабжена иллюстрациями по технике обработки, станков и инструмента. Изучив методы и приемы из книги, стал уверенно и качественно обрабатывать плоские пластины, кабошоны различных форм и размеров, отделывать набранную мозаику. Книга дала возможность изготовить и подобрать необходимую гамму инструмента. В 1989 году эта замечательная книга, по которой я постигал тонкости работы с камнем, вышла и на русском языке. Дж. Синкенкес для многих любителей самоцветов стал основным учителем по технике обработки. Отечественной литературы по обработке камня, как не было, так нет и сейчас. Появлялись книжечки "по обработке"- использовать их в этом качестве совсем невозможно: всё в них так поверхностно, без иллюстративно - автор никаким боком не причастен к написанному им.
   Сам процесс обработки камня приносит невероятный созерцательный интерес: из угловатого пепельно-невзрачного кусочка , как при проявлении фото, появляется изделие определенной формы, с чистым, зеркально отраженным, цветом и рисунком.
   С 1976 года- времени моей поездки на Урал, вплоть до 1990-го, я ездил на разные месторождения цветных камней. Руководством- куда ехать- служили: книга Киевленко " Месторождения поделочных камней", консультации в Обществе, иногда, в музее Ферсмана.
   Где я побывал?
   Закавказье- дважды. Первый раз: Аджикенд (агаты), Дашкесан (гранаты, кварцы, гематит), Иджеван (пейзажные агаты, аметистовые щетки). Второй раз: Шаумяновск (агаты, гелиотроп), снова - Иджеван. В поездке в Аджикенд я жил в гостинице города Ханлар, под Кировобадом. Огромное впечатление на меня произвела чинара- дерево: диаметр ствола- больше 3-х метров. Там же - ореховые деревья огромной высоты, с каповыми наплывами у корня, метра в полтора. По ручьям - сплошные заросли крупной и сладкой ежевики, и каких-то еще кустов, с ягодами красного и синего цвета, круглой и овальной формы.
   Второй раз в Закавказье был в 1989 году, сразу после войны (или между войнами) в Нагорном Карабахе.
   Кольский полуостров: Мурманск, Апатиты, Чупа. Было это в конце 70-х. Уезжая из Москвы, ничего не взял из еды. Думаю: международный порт, там все есть. Удивительно- в магазинах не было никакой -НИКАКОЙ -еды. . Да, в магазинах была рыба, но свежая или мороженая. В вокзальном буфете можно было неплохо поесть. Однажды во дворе рыбного магазина я увидел довольно внушительную очередь: продавался морской окунь холодного копчения. Взял- послал домой. Пусть не обижаются красные балыки, но окунь был бесподобен, и не только по моей оценке. С тех пор, несмотря на нынешнее изобилие, ничего подобного не встречалось.
   Под Мурманском, в разрезе строящегося шоссе, собирал гранаты; в Апатита-: эвдиалит и турмалиновое солнце; в Чупе - розовый кварц, беломорит и кианит. Чупа- месторождение слюды, разрабатывается с Петровских времен. Мне там предложили спуститься в шахту. Посмотрев на подъемник- деревянная тренога с бадьей, сооруженный еще Петром, отказался.
   Эта поездка, как и всегда, была полна неожиданностями по гостиничной части. Главная проблема путешествий по России - где провести ночь. Ещё в моей первой половине жизни этой проблемы не было: население пускало бездомных переночевать. По мере же приближения к коммунизму, народ становился все недоверчивее, а с перескоком обратно в капитализм - совсем озверел. Ездил один, жить на природе в палатке - проблематично, да и лишний вес. Поэтому палатку брал, может, раз, спальный мешок -часто. В этой поездке меня посетили две противоположности. В Апатитах я был во время ввода новой гостиницы "Аметист", где провел несколько дней с шиком- один в 2-местном номере, правда, горячей воды не было.
   В Чупу поезд пришел вечером.
  
   ...Вышел из вагона. поезд прогромыхал дальше. Маленький
   домик- станция. Одна женщина - дежурная. Спрашиваю: -
   Когда будет автобус в город?
   - Сегодня уже не будет.
   - А ?
   - Вон стоит машина: главный инженер рудника
   приехал за тещей. Может он вас возьмет. Пошел -
   водитель согласился подвезти. Пришел поезд,
   вышла одна женщина- теща. Поехали.
   На въезде в город водитель:
   - Вам куда?
   - Высадите поближе к гостинице.
   -А гостиницы в городе нет. Вот общежитие комбината,
   может в нём переночуете.
   Захожу. Группа ребят режется в домино. На мой
   Вопрос о дежурной, ребята:
   - Да вы ложитесь на свободную койку, а её лучше не будить. Но я законопослушный, с некоторой опаской стучу
   в дверь , все таки час ночи. Нескоро дверь полуоткрывается,
   из неё высовывается рука, ладонью вверх.Я в недоумении.
   Крайне раздраженный голос:
   - Бумажку!
   - У меня нет.
   - Так что же?! Ходят тут, не дают спать!
   Дверь с треском захлопывается.
  
   Если бы это происходило в наши дни, то без раздумья нашел бумажку из кошелька, но тогда имелось ввиду направление комбината. Если было бы темно или холодно, то я поступил бы по рекомендации ребят, но тут, что-то меня дернуло- пойду на станцию.
   Светло. Вышел за окраину города, по бокам дороги мелкий лесок. Может морошка есть? Свернул на моховую подстилку и вот она: янтарно- желтая, крупная, не кислая- не сладкая, а просто вкусная. Не день, не ночь, тепло, комаров нет. Досада на происшедшее испарилась. Пришел на станцию- никого, лег на диванчик и утром с первым автобусом- на рудник.
   Затем была длительная поездка в Сибирь: Бурятия- Еравинское озеро- сердолики; Байкал - Слюдянка- лазурит; Красноярск -тетя, Столбы; Хакасия- родственники, жадеит, Саяно- Шушенская ГЭС.
   Вышел из вагона в Улан-Удэ. До Еравинского озера 300 километров. Пришел на автостанцию: билеты -на следующую неделю.Поехал на городском транспорте к тракту, ведущему к Еравне.
  Стоит на улице небольшой грузовичок, водителя нет. Пришел мужчина средних лет с мешком продуктов: "Да, я еду в ту сторону, наша партия стоит в 200 километрах отсюда, вам останется ещё около 100". Ночью приехали в партию, но люди не спали, ждали: хлеб, сигареты.Поужи- нали. В палатке залез в спальный мешок. Утром проснулся- красота: лагерь в редком сосновом бору, на берегу небольшого сапфирового озера.
   Позавтракали, показали дорогу на трассу, попрощался с геологами. Дорога пустынна, часа через полтора- звук мотора. Приближается грузовая машина, до отказа набитая людьми в ярких одеждах. Думаю- мимо, нет, это не Подмосковье, остановились: "Залезай". Кое-как втиснулся и поехали... на свадьбу. Доехали до села, осталось километров 40. Жду- жду: никто и никуда. Пылит мотоцикл с люлькой, но она чем-то загружена, а сзади мотоциклиста сидит молодой парень. Мимо? Как бы не так. Останавливается и на мой немой вопрос: "Садитесь" и показывает сзади пассажира. Ехали долго и тряско, наконец Еравна. Оба пассажира сходят, мотоцикл затарахтел дальше. На улице группка мужчин. Спросил: "Далеко ли долина?" - куда мне надо. Думаю: переночую и завтра туда подамся. Но один бурят: "А может его отправить к моим?" Другой мне: "Давай на поллитра". После распития, исключая меня, сажусь в кабину грузовика; минут 40 сухого бездорожья и я - в стане пастухов.
   Мне предложили спать в домике, где ютилась семья из шести человек, но я в спальнике устроился в сарайчике. Волнения последних двух дней не давали заснуть, настроение подавленное: зачем забрался в эту глушь?
  
   ...Утро. Сквозь щели сарая - кинжалы
   солнечных лучей. Вышел к ручью, умылся, пошел по степи.
   Широкая долина с обеих сторон окаймлена горами.
   Воздух по-утреннему свеж, поют невидимые птицы.
   В душу вливается спокойствие окружающего мира.
   Может это небесная благодать, изредка посещающая человека.?!
   Ну, а где же агаты? А вот и они: поднимаю коричневый камень-
   на солнце пронизывается золотистым цветом. Тут и там,
   в невысокой щетке травы попадаются светло-желтые,
   янтарно -медовые, коричневатые желваки агатов.
   Если бы все на этом и закончилось - стоило сюда приехать!
  
   Показал сыну хозяйки, двенадцатилетнему Джаргалу собран-
ные камни и рассказал о них. С энтузиазмом первооткрывателя он стал собирать агаты.
   Минули годы, Джаргал закончил пединститут , работал в Улан-Удэ учителем. Как-то, будучи в Москве, позвонил, но я был в Дубках и встреча, к сожалению, не состоялась.
   Из Улан- Удэ в Слюдянку я приехал ночью. Маленький станционный зальчик был забит под завязку. Подошел к буфетчице и на вопрос: "Как пройти к гостинице?" - ответ: "У нас ночью не ходят". Сидя на диване, заснул. Проснулся: светло, никого нет.
   В гостинице узнал где живут геологи. Пошел к ним - разузнать про лазуритовое месторождение.
   - Зачем?
   - Посмотреть, что - нибудь взять.
   - Постоянного транспорта туда нет, км.30. А вы идите на улицу..., там строится дом; фундамент бутится лазуритовой породой.
   Действительно: известняковые глыбы покрыты синими пятнами. Набил авоську, пошел к реке и отмыл лучшие куски.
   Под городом огромные терриконы породы, выросшие за долгие годы добычи слюды. Походил по ним, собрал кристаллы апатита.
   Красноярск. Отыскал дом тети Матрены. Не виделись с ней с 1949 года, когда глубокой ночью, я -полузамерзший, ввалился в её дом. Она уехала из голодной деревни в 50-х, с помощью мужа её золовки - моего дяди Ксенофонта, работающего в Трудармии. После увольнения из неё, дядя перевез свою большую семью в Абакан. Тетя жила в комнате купеческого дома с печным отоплением, работала уборщицей и была довольна своим положением.
   Поехал на окраину города, взобрался по крутой дороге к столбам. Среди соснового леса огромные, вырастающие из земли глыбы гранита различных форм: большинство прямоугольники- столбы.
   Абакан. Приехал к двоюродному брату Трофиму Киселеву. Он с женой Марией жил в своем доме. В Абакане жил его отец Ксенофонт, братья: Василий и Петр. Трофим был на пенсии, но ещё работал дежурным на гидролизном заводе, даровой спирт которого многих жителей Абакана отправил на тот свет.
   Съездил к младшему брату Петру, побывал у Василия.
   Енисей в Абакане кажется не очень широким; не знаю, может метров 200-300, но зримо чувствуется его мощь: сильное течение большой массы воды. Город обнесен дамбой- на случай сброса воды с плотины Саяно- Шушенской ГЭС, находящейся на многие десятки километров вверх по Енисею.
  Поехал в Саяногорск - поселок строителей ГЭС. Там строился камнерезный завод, который нацеливался на обработку мрамора с Перевальского месторождения. Жалею, что пренебрег предложением- побывать на месторождении; мрамор там с большим разнообразием рисунка и цвета теплых тонов.
   Со сменой рабочих приехал на Саяно-Шушенскую ГЭС, которая была тогда на завершающем этапе строительства плотины: бетонировался верх.
   Вообще-то на строительство не было свободного допуска; теплоходы с туристами подходили к нижнему бьефу, без выхода пассажиров на берег. Я же приехал на рабочем автобусе и не зная, что посторонним нет не стройку допуска, прошел по мосту перед плотиной с берега на берег. Арка плотины впечатляет: её высота - четверть километра. Внизу виден турбинный зал, там шел монтаж. На берегу лежало огромное рабочее колесо. Да, недавно промелькнуло сообщение, что падающая с плотины вода размывает принимающее бетонное ложе, ещё бы, с такой-то высоты. Но ведь, вроде, был отводной подземный канал; видимо, оказался мало -пропускным.
   В ту поездку по Хакасии, я побывал в геологической партии по жадеитам. К сожалению там не было геолога по самоцветам и поход оказался безрезультатным.
   Самой интересной и насыщенной, по количеству посещенных месторождений, была поездка на Алтай.
  
   Смотрю "Правду": "На руднике Чекмарь, на Алтае,открыто месторождение родонита. Записал и в очередной отпуск, отправился на Алтай.
  
   Алтай- вторая , после Урала, провинция цветного камня. Зная из литературы про старинные месторождения знаменитых яшм: Ревневская, Риддеровская и уникального кварцита -Белоречит, у меня возникло желание: посетить эти месторождения наравне со вновь открытым проявлением родонита.
   Перед поездкой зашел в музей Ферсмана, чтобы получить конкретные привязки месторождений. Привязки уточнились незначительно и не давали возможности на некоторые месторождения выйти самостоятельно: "...Ревневская парчовая в 25 км. к востоку от Змеиногорска.". Так же и по Белоречиту.
   Поезд Москва- Лениногорск. Устроился в гостиницу: далеко, тупик- гостей немного. Лениногорск - город горняков крупнейшего рудника полиметаллов.
   Нашел геологов, показал "Правду". Главный инженер:
   - Туда ходит вахтовка, один раз в неделю, пойдет завтра.
   Расстояние 70 километров, дорога по долине горной речки. Часа за 4-вездеход доставил смену и меня на рудник Чекмарь. Поселился в комнате бригадира буровиков.
   Месторождение добуривалось промышленной разведкой, после чего должны были закладываться штольни и шахты для добычи полиметаллов. Гора, диаметром с километр, пронизывалась скважинами глубиной больше километра. Породы скальные- бурились алмазным инструментом. Кроме того, чуть выше подошвы горы была пробита штольня на 400 метров, при проходке которой и был обнаружен родонит.
   На следующий день пошел к отвалу устья штольни. Покопавшись, нашел несколько маленьких кусочков с алым цветом. Потом буровики дали мне пару небольших камней.
   Родонит- редкий камень. На Урале он добывался на Малоседельниковском месторождении. Уральский родонит, насыщенного красно-малинового цвета с черными прожилками, считается лучшим в мире. Крупные вазы и торшеры разливают свой малиновый свет по залам Эрмитажа. Просвечивающий родонит замечательно смотрится в ювелирных изделиях. Из уральского родонита изготовлена гробница Наполеона. Колонны станции Маяковской Московского метро окаймлены этим прекрасным камнем.
   Родонит, обнаруженный на руднике Чекмарь, нежно- розовый с белыми пятнами и прожилками. Небольшое количество этого камня остается уникальным, так как рудник в эксплуатацию не вступил, а геологи Союзкварцсамоцвета в районе штольни, где была обнаружена дайка родонита, все истыкали, но так ничего и не нашли.
   Малоседельниковское месторождение , за два столетия давшее многие тонны замечательного камня, истощено и вроде бы Постановлением советского премьера Косыгина законсервировано на 200 лет. Может это легенда, но судя по тому, что даже при нынешней разграбиловке камень не появляется на рынке, ни в сырье , ни в изделиях, скорее правда
   Через неделю я возвратился в Лениногорск и встретился с местным любителем Швединым Иваном. Он работал на руднике машинистом электровоза. Дома у него посмотрел небольшую коллекцию, в которой были прекрасные аквамарины и топазы Волыни. Особенно был хорош прямоугольник небесно-голубого топаза. Поделочных камней не было. В качестве подарка Иван предложил мне большой кусок слоновой кости, расщепленный на кольца. Взял часть, ему оставил книгу Бланка.
   Сидел у Ивана до позднего вечера. Они с женой собрались меня проводить до гостиницы. Поселок горняков на сопке; отделен от города, где гостиница. Я: "Зачем?" "У нас ночью по одному не ходят". Идем вниз по тропинке, темно. Рядом с тропой возникает мужская фигура. Иван, не дожидаясь его возможного вопроса: "Не курю, часов нет".
   Потом мы с Иваном переписывались, я посылал какие-то книги. Года через три после встречи получаю письмо от его жены: -"Ваня погиб". Убили в городе, среди ясного дня!
   Под Лениногорском залежи Риддеровской яшмы. До революции рудник принадлежал Риддеру и город носил его имя.
   Еду на автобусе до деревни, дальше иду вдоль небольшой речки. Вокруг зеленая трава, пасется скот, струится вода, светит солнце. Хороший летний день в деревне, но причем здесь благородный зеленый с алыми пятнами камень, изделия из которого вот уже полтора века неизменно восхищают посетителей Эрмитажа. "Откуда он тут?" - вслед за этой грустной мыслью возникает небольшой сброс твердой породы прямо в ручей и внезапная радость первооткрывателя: ниже к ручью вижу, проявленные водяными брызгами, алые пятна на темнозеленом фоне разных размеров и интенсивности.
   Почему же этот прекрасный камень почти забыт?! На наших ежегодных выставках не разу не видел ни полировок, ни тем более, изделий из этой яшмы, кроме своей небольшой шкатулочки.
   Лениногорск административно входит в Восточно- Казахстанскую область ( а сейчас деление может другое- Казахстан- "независим").
   А тогда. Я еду в Алтайский край, село Покровка: там геологический отряд и оттуда собираюсь попасть на месторождение Белоречита.
   Автобус бодро бежит по ровному шоссе посреди степи. Вдруг он споткнулся и медленно заковылял, переваливаясь с боку на бок: в Россию заехали - начался Алтайский край.
   Вот дорогие прибалты, хохлы, грузинцы и прочие молдаване, как же мне поверить, что Россия ехала на вас! Нет, вы еще и самостийные долго будете жить за счет её соков. Я у геологов. Месторождение Белоречита километрах в 80-ти на реке Белой. Опять повезло! Завтра идет вахтовка на разведываемое железорудное месторождение в 100 километрах от Покровки. Она проезжает в 5-ти километрах от месторождения кварцита- Белоречита.
   Месторождение это было открыто, как и яшмовые, на Алтае, в Демидовские времена. Белоречит представляет собой тонкокристаллическую структуру кварца- кварцит. Этот кварцит за свою красоту: разнообразие расцветок и просвечиваемость получил собственное название. Опять, сейчас почти не используется; из него когда-то делали торшеры, светящиеся разным цветом.
   Еду с буровиками; меня высадят у реки, а через с утки там же возьмут обратно. Едем долго по берегу, иногда по руслу ручья; никаких поселений, по сторонам небольшие горы, покрытые лесом. Наконец показывается открытое пространство с несколькими развалившимися избами - деревня Белореченская. Машина уходит, я оглядываюсь: надо идти налево.
   Еле заметная, давно не хоженая тропа, петляет вместе с рекой; кое где надо переходить русло. Речка, шириной метров 6-10, в настоящее время маловодна. Коридор тропы украшен многочисленными красными и оранжевыми пятнами калины и рябины.
   Иду долго, иногда склон горы превращается в отвесный и тогда - на другой берег.В Покровке узнал: на белоречитах работают геологи, но где же они?
   В русле реки показался человек с удилищем. Повезло- спрошу. Он оказался из партии. Провел меня за занавес леса: на небольшой поляне - палатки и бульдозер. Геологи из Барнаула; разведывают месторождение на предмет добычи абразивного материала. Кварцит используется для тонкой шлифовки металлов.
   Знакомлюсь с геологами, поясняю, что завтра надо выходить к вахтовке- прошу показать разрез. Он оказывается на вершине горы и меня везут туда на бульдозере, по крутизне. На небольшом плато стоит буровая, а кругом: новые проходки- канавы, старые заросшие ямы. Я набрал в сумку куски камня разных цветов и спустился в лагерь.
Улеглись спать. Буровики кроют некрасивыми словами своего начальника, который уехал в Покровку за продуктами и не возвращается. Я видел его там, не очень трезвого. У ребят нечего курить, отдаю пачку сигарет , они- на седьмом небе.
   Собирая сердолики в бурятской степи, я разговорился с пастухом, он мечтательно произнес: "Закурить бы" и был явно разочарован, когда узнал , что у меня ничего нет. С тех пор я стал брать в поездку сигареты. Забегаю: при возвращении в Москву, в Рубцовске, когда не был открыт вагон- ресторан для покупки сигарет местными жителями, они побили стекла в вагонах, заставив остановиться тронувшийся поезд.
   Ночью прошел дождь, река вспухла и возвращаться пришлось лугами на другом берегу. Для этого надо было пройти по узкой крутой полке, которая неожиданно преподнесла мне неприятный сюрприз.
   Из Покровки поехал в Змеиногорск, возникший в 18 веке, во времена становления рудного дела на Алтае. В гостинице свободно. Отсюда надо попасть на месторождение Ревневской яшмы. У Киевленко написано: "...к востоку от Змеиногорска у речки...". Где, какой речки? Иду к геологам; они ничего не знают о Ревневской яшме.
   В том направлении идет автобус, до колхоза "Россия".Приехал в "Россию". Дальше одна лесовозная дорога. "В 12 километрах есть речка". - говорит мужчина, но сегодня выходной - лесовозы не ходят. "12 километров, дорога в горах, хотя и не кавказских, но туда- обратно- 25 км., пешком?"-сомневаюсь я. Но у меня немного остается отпуска, поезд на Москву через 4 дня. Решено- иду.
   Выхожу за околицу: широкая просека, с изрытой колесами желтой песчаной дорогой, упирается в небо: длинный подъем. Взобравшись наверх и увидев такой же длинный спуск- подъем, понял: пройдя за день отведенные мне 25 километров по песчаным увалам, порядочно уделаюсь. Надо идти по- туристски: 45 минут хода, 15- отдых.
   Иду и в какой-то момент вижу на рыхлом песке след босой ноги; из глубин памяти встает: передо мной идет или прошел ночью косолапый. Где-то есть фото этого следа.
   Лесной коридор расступается: поляна, речка, возле небольшого домика стоит человек.
  
   ...- Здравствуйте!
   - Добрый день, - это сторож на стане лесорубов.
   - Здесь где-то находится Ревневская яшма, не знаете ли
   в какую сторону по речке надо идти?
   На лице сторожа недоумение: что такое яшма и где она
   и вообще, что этому человеку надо. Его можно понять;
   даже геологи, хотя и знают "яшму", а вот почему она
   должна здесь быть - не знают. Пытаюсь стимулировать
   раздумье мужчины:
   - Камень, гора Ревнюха.
   -А Ревнюха? Да там у меня стояла охотничья избушка!-
   вдруг выпаливает он.
   - Это сюда, - показывает он, километра 2.
  
  Иду по речке: безликие серые камни. Где тут яшма, сколько надо к ней идти? И вдруг в воде что-то полосатенькое: вот она дорогая- попалась! Через десяток метров- скалы. Брызгаю воду и во всей красе - Ревневская, разных оттенков серозеленоватого: плавно кривые и замысловато-ломаные полосы и полоски. Пособирал отдельные кусочки, кое что отбил молотком, всего немного: идти по песчаным увалам нелегко.
   Вышел на лесовозную, показал сторожу находку. Он непонимающе посмотрел; завтра расскажет лесорубам о странном деде из Москвы. По лесовозной шагаю тяжело, но с внутренним удовлетворением: побывал на месторождении знаменитой яшмы. Иду без отдыха часа два; ноги заплетаются, успею ли на автобус? Километрах в двух от колхозного поселка догоняет лесовоз; с облегчением вытягиваю натруженные ноги в его свободной кабине.
   Вернулся в гостиницу таким уставшим, что не хотелось есть. Дежурная принесла чай и стало полегче.
   Из Змеиногорска поехал в знаменитую Колывань - колыбель обработки алтайских яшм.
   Самая большая ваза Эрмитажа, диаметром около 6 метров, из Ревневской яшмы, обрабатывалась на Колываньском камнерезном. Может чистовая доводка производилась в Петербурге? В Колывани сохранился пруд; энергия его воды когда- то вращала шлифовальные станки. В дни моего посещения завод выглядел жалким. На одном из станков я видел в обработке вазу из красно- белого порфира, диаметром в полметра. Стояла линия по обработке кабошонов; на её оправках были наклеены заготовки из ревневской яшмы и белоречита.
   Находясь уже на пенсии (сознательно откладывал этот вояж), я дважды побывал в Кабулети. Приятно ходить по берегу моря и собирать, выбрасываемые волнами, камешки: сердолики, сапфирины, яшмоагаты. В первое посещение Кабулети в 1986 году жил на частной квартире, питался в кафе. Второй раз, после смены власти, устроился на почти пустующую военную турбазу, которая запомнилась отвратительной столовой. На этот раз пустовали и высотные здания пансионатов на берегу моря. Неделю море штормило и все путешествие прошло под знаком разрухи и запустения, в котором гордая Грузия находится до сих пор - на своих пирожках. В СССР она была привелигированной: разрешалось строить просторные дома в два этажа - все Кабулети двухэтажное.
   В начале 80-х побывал на янтарном берегу; жил на турбазе в 20 километрах от Янтарного. При поездке в него был сразу схвачен и выдворен; оперативники не допустили до моря. Сейчас янтарь плывет в Европу по всем щелям, по - дешевке.
   А ведь это уникальное, мирового значения, месторождение. Собирал янтарь в кромке прибоя, но спокойное море выплескивало только мелкие плоские камешки. В предпоследний день, перед отъездом, пошёл на пляж. Вижу: парень, зарывшись на полметра в песок, выуживает из водорослей довольно крупные янтаринки. Я был удивлен и сходив за лопаткой, в течении пары часов набрал пригоршню камешков различных форм и размеров.
   Многие годы моим любимым "хобби " были цветные камни.
   Оно состояло из двух частей: первая, любимая - это поездки на месторождения и обработка камня- доставляла удовольствие; вторая, не очень любимая, но необходимая- общение в кружке, выставки- приносила признание себе подобных.
   Сначала учился делать полировки и осваивал мозаику, создавал декоративные изделия, а позднее, освоил ювелирное дело. Мне особенно нравится заниматься изделиями, где камень соседствует с металлом; эти материалы гармонично дополняют друг друга. Использую только мельхиор, серебро не имеет доступных полуфабрикатов.
   Мне неинтересно делать серии одного изделия; повторения встречаются в виде, в форме и размерах - никогда.
   Из декоративных предметов изготовлялись: флорентийская мозаика, шкатулки, вазочки, корзиночки, часы, кубки из кокоса с каменным ажуром.
   Ювелирные изделия: браслеты, броши, подвески, кольца, перстни, сережки, ожерелья, бабочки.
   Иногда ставилась цель: повторить увиденное где- либо или сделать старинное - по фото из монографии. Например: легко делал кольцо в технике пайки, оригинал которого был литым.
   Особенно интересны природные картинки из пейзажного агата в рамочках -обрамлениях. Эти картинки из дендритовых агатов Алма-атин-ского месторождения , открытого лет 35 тому назад. В литературе встречаются описания пейзажных агатов из месторождений Германии, Алтая, такие агаты попадаются на Иджеванском месторождении формовочных глин. Но всё это отдельные веточки, кустики или подобие руин. Алмаатинские же агаты бесподобны. Например: берег реки, кусты на нём и отражение этих кустов в реке. Встречаются трехцветные агаты, с вариацией оттенков.
   В наше время, кроме этого уникального месторождения, открыто единственное пока в мире, месторождение нового цветного минерала - чароита, камня сиреневого цвета с волокнистой текстурой- структурой. Это произошло при строительстве БАМа, близь реки Чара.
   Закатываю камень в оправу, смотрю на зеркало рисунчатого агата, обрамленного ажуром металла , появляется горделивое чувство- я сделал.
  
   В 2005 году осуществил давнее желание: снял цифровой камерой свои изделия, записал на диск и составил альбом снимков.
   Цифровая фотография правдиво передает цвет, текстуру и глубину камня; они бесподобно смотрятся на мониторе.
  
   В отпуск, на природу, ездил и до того, как начал заниматься камнями. Опишу некоторые поездки.
   С другом Виктором Рожковым едем в Карелию: он - рыбак, я- посмотреть морошку. Когда- то в детстве попал на небольшое болото около хутора и увидел необычные янтарные бугорчатые ягоды. Помню свое удивление цветом, величиной и необычным вкусом этих ягод- "махлаков" , как называли их у нас. С тех пор нигде их не видал. А тут предложение- в Карелию.
   Живем в деревне Маньга, на берегу озера. Лето жаркое: рыба клюет плохо, морошки нет. Нам посоветовали идти на озеро в 10 километрах от деревни. Взяли удочки, палатку, пришли под вечер.
   Я ставлю палатку, Витя- к воде. Посмотрел: он что-то таскает чуть ли не каждую минуту. Я - туда же. Минут за 15 мы наловили с полведра небольших окуньков и плотвичек. Развели костер, варим уху и тут выясняется, что нет соли. Метрах в 200-х светится окошко; одинокий дом мы видели ещё засветло. Витя принес соли, но уха вышла, из-за обилия рыбы, приторно- густая, не доставившая никакого "завтрака на траве".
   В Карелии бесчисленное количество озер - это известно. Но увидеть самому такое изобилие - удивление. В радиусе 2-3 километров 4 озера!
   Озеро, на которое мы пришли, огромное, но оно не смотрится большой водной гладью: все в заливах, заливчиках, со сложной береговой линией. Все озеро в лесу. Раньше на его берегах было 12 деревень и наверное - луга, пашни. Сейчас же просматриваются только небольшие уютные полянки, на одной из них мы и расположились.
   В те же годы, мы с братом Александром поехали в Калининскую (Тверскую) область. Взяли: палатку, спальники, еду; нагрузились как следует. Нагрузились так, что 12-летняя Дина, наблюдавшая наш старт в окно, потом говорила: "Папа, когда вы пошли с дядей Шурой, мне стало вас так жалко".
   Доехали до станции Шлина и направились по речке Шлинка до озера Шлино, по туристской схеме км.50.
   Прекрасный солнечный августовский день. Идем по малохоженой тропе в хвойном лесу. Справа, сквозь охряную пестроту сосновых стволов лазуритовыми полосками мелькает речка. Говорят: здесь много змей. Какие змеи? Сосновый воздух, отсутствие комаров и вообще- хорошее настроение. Правда, на плечи давит рюкзак. И вдруг: впереди что-то шевелится- я вижу темно-серую веревку гадюки, которая, неспешно извиваясь, переползает нашу тропу.
   Прошагали километров 12, лес расступился, показалась сверкающее
   на солнце, водное зеркало. Озеро - километра 2 в длину и с километр в ширину. Зачем нам идти дальше? На высоком берегу речки, на опушке леса, разбиваем палатку, справа- река, прямо - озеро. Как потом узнали у жителей деревни Рождествено, название озера Глыби; на нашей туристской схеме его нет.
   Прожили там две недели; за рекой болото, где собирали клюкву. Болото без конца и краю, все в красных пятнах клюквенных кочек. Никогда не видел такого изобилия: берешь горстью, а не пальцами. Собранную клюкву посылками разослали урбанистам.
   Построили плот и на нём спустились по живописно извивающейся Шлине до станции прибытия. Оставшееся время Шура пожелал провести цивилизованно- на турбазе. Поселили нас в сыром овраге в ветхом летнем домике без каких- либо минимальных удобств и конец отпуска был неприятно скомкан.
   Несколько раз летом ездил к дяде Василию, который жил, как я говорил раньше, на Чернорецком лесопункте Кировской области. Поселок лесорубов в 150 километрах от города Котельнич. У дяди свой дом, за огородом сразу река Черная, которая в 2-х километрах впадает в реку Молому
   Кругом леса, в основном сосновые и вырубки. В год вырубается примерно 1 квадратный километр. На вырубке: сначала обилие земляники, года через 4- малины с Иван- чаем. Лет через 10 вырубка зарастает осиной и березой, тогда- грибы.
   На Моломе от колхозной жизни остались луга; на излучинах реки- пляжи чистейшего песка. Лежишь с осознанием одиночества: по одну сторону в 12-ти километрах- небольшая деревня, по другую в 20-ти - село. Но созерцаешь: змейку реки с узким лугом и круговую стену леса. Красne окружающего, помноженная на тишину безлюдия, вливает в человека чувство гармонии с природой.
  
   Н А П Е Н С И И
  
   За несколько дней до своего шестидесятилетия я зашел к Главному конструктору.
  
   ...- Георгий Петрович, с 23-го ноября я ухожу на пенсию; приглашаю вас на
   прощальный ужин. Долотов, не врубившись, непривычно пристально смотрел на
   меня:
   - Что сказал?
   - Ухожу на пенсию.
  
   Поговорили: он - зачем спешить, я пояснил, что причина ухода внутренняя.
   На следующий день после прощального ужина, проснулся с давно не испытываемым чувством свободы: нет обязательного регламента, делай чего хочешь или не делай НИЧЕГО.
   Остаток осени и зиму занимался камнями; параллельно готовился к строительству дачного дома.
  
   Д А Ч А. После длительного перерыва, советская власть сподобилась выделить клочок земли рабочему, инженеру. Последний раз это происходило в начале 50-х. Тогда на ЗИЛе получали участки в 8 соток ветераны труда. И вот в 80-м мне предложили участок.
   Раньше у меня было желание иметь садово-дачный участок, но никакой возможности приобрести не было. Когда у нас подросли Дина и Коля, мы несколько раз снимали дачу: в Купавне, у озера Сенеж, около Нового Иерусалима. В Купавне с веранды дома открывался чудесный пейзаж с живописной сосной. Когда писал этюд этого вида, остро завидовал владельцу дома. Этот этюд я сразу же повесил на стенку в появившемся СВОЕМ дачном доме.
   Итак, я мечтал получить участок и построить дом. Но потом, когда каждый отпуск проводился в путешествиях, мечта попритихла.
   Шёл 1980-й год.
   - Михаил Алексеевич, будете брать участок,- спрашивает председатель профкома отдела. Во мне всколыхнулась дремавшая мечта:
   - Посоветуюсь с домашними.
   Дома спрашиваю Надежду:
   - Дают участок, брать?
   - Как хочешь, на меня не рассчитывай.
   Здесь ясно. Дина уже взрослая- надо спросить:
   - Есть возможность получить участок. Ты хочешь иметь дачу?
   - Дачу, какую дачу? Не надо мне никакой дачи.
   Да, ей ничего не надо! Когда мне дали приличную, по 70-м годам, квартиру, то Дина, узнав об этом, расплакалась: ей 14-летней, даже ради обладания отдельной комнатой, горька была мысль: покинуть свою школу, подружек и тесную "хрущевку".
   Ну, никому не надо (Коля за скобками), то и мне сейчас ни к чему: предстояла поездка на Зею- 7000 км. "Ну её, эту дачу!"
   Подошел 1983-й год. Звонок: " Отделу выделили участки, будете брать?" Не раздумывая: "Буду". Решаю: "До пенсии всего- ничего, участок будет в самый раз". Домашних не оповещаю.
   Садовое товарищество "Дубки" организовалось в двух десятках км. от города Наро-Фоминска; через 50 лет я оказался недалеко от гарнизона, в котором служил в 1944 году. 44 гектара в лесу, в 6-ти километрах от деревни Плесенская, находящейся на шоссе. Начинали без дороги, которая появилась лет через 6. 55О участков, площадью по 6 соток.
   В июле 1983 года пошел в отпуск на свой участок. С братом Николаем (он к этому времени вышел в отставку) разбили палатку и трудились 3 недели. В лесу было много елового сухостоя; заготовляли его для каркаса небольшого домика. Для фундамента вкопали обожженные дубовые столбы.
   С непривычки - уработались. Во время остановились и решили съездить к дяде Василию, поздравить его с 70- летием.
   Во время следующего отпуска снова собираюсь на участок.
   Надя говорит:
   - Где это?
   - Зачем тебе?
   - Может я привезу тебе еду.
   На участок добирались с большими трудностями: на переполненном автобусе до Плесенской, затем 6 километров, по очень сырой дороге, пешком. Иногда - на грузовой машине до опушки леса, а через лес 2 километра- на двоих; всегда с тяжелым грузом за спиной и в руках.
   Суббота. Редкой цепочкой по грязи центральной дороги Дубков тянутся приехавшие новоявленные дачники. Я высматриваю Надю; вроде она, но идет мимо нашей улицы. Увидела меня - подошла. Выглядит усталой; я думаю: "Начнет сейчас ворчать: куда тебя занесло?" Но прошло немного времени:
   - Ну чего надо делать?
   И с тех пор, свыше 20 лет всё "чего-нибудь" там делает.
  
   Ребята пассивны. Сначала туда никто не бывал. Но вот подрос Саша; к этому времени проложили бетонку и каждое лето Дина с Сашей живут по несколько месяцев.
   Как все строилось? Сначала сделал шалаш: каркас из березок- осинок, росших прямо на участке, поверженных во время большой рубки. Стены и крышу обшил рубероидом, установил самодельную железную печку. Года три он служил нам убежищем. За это время привез кое-какой лесоматериал; вкупе с заготовленным сухостоем построил домик 5х3, с относительно толстыми стенами и утепленными полом и потолком. Поставил чугунную печку, обложил её кирпичом и установил газовую плиту.
   В последние три года работы зимние выходные были отданы доставанию материала. ДОСТАВАНИЮ! Ничего в продаже почти не было; все надо было искать и ловить. За 4 года строительства дома материал я привозил 8 раз: 3- самостоятельно и 5 раз- в кооперации с соседями, знакомыми. Все - по бездорожью, только зимой. Было ухлопано уйма времени и нервов.
   Расскажу только один эпизод. Всю зиму мы с соседом искали вагонку и половую доску. Он брал отпуск. Наконец в один из выходных, в Бутово по Курской дороге, обнаружили только что поступившую вагонку. Выписали по 2 кубометра; больше не давали. А как везти; машин нет. Стоят две, но они уже заняты очередью. Подходит водитель одной из них: "Дадите...повезу вас, а этот живет недалеко; его уже раньше возил - заплатил мало". Нарушение очереди- скандал, но водитель за нас. Погрузчик взвалил 4-х кубовую пачку вагонки 6-метровой длины в короткий кузов ГАЗа и тот приподнял передние "копыта". Ещё не лучше! Что делать? Стали пилить "хвост"; треть отпилили, дальше нельзя. Мало, передок машины неустойчив. Водитель: "Вам не надо блоки?" Бетонные блоки, не очень нужные, положили в передок : перегруженный "газик" стал на все четыре.В кабине одно место для пассажира; сосед поехал, я своим ходом: электричкой и метро до Киевского вокзала, 2 часа - до Нары, автобусом до Плесенской и 6 км. пешком.
   Уставший физически и морально, иду по лесной тропинке с не- веселыми мыслями: проехали или сидят где небудь в канаве? Подхожу к своему участку и радостное удивление прогоняет многочасовую усталость: на снежной белизне соседского участка светится на солнце золотистая горка сосновых досок.
   Дом строил один; помогал, изредка приезжавший, Коля. Строительство омрачалось трудностями приобретения материала, а сам процесс был необременительным и приносил удовлетворенность созидания. В основном дом был построен за три пенсионных года и новоселье состоялось в 89 году.
   За два года освоения участка были выкорчеваны пни, посажены плодовые деревья и кустарники. Огородными делами в основном занималась Надя.
   Выйдя на пенсию, почти всё теплое время года, я жил на участке. Вокруг Дубков сплошные леса; в две стороны километров на 8. В них- грибы, орехи, кое где- малина. Для меня - материал для поделок: корни деревьев, наросты. Как в детстве, часами ходил по лесу: тихий шорох листвы и ежеминутно меняющаяся пестрота стволов, валежника, веток, листвы, лесной подстилки, захватывают внимание и вливаются в душу успокоительным бальзамом.
   Первые лет 10 местность была сильно обводнена; в июле в лесных бочажинах стояла вода и по лесу ходили в сапогах. Потом изменился водный режим; давно уже все теплое время можно ходить в любой обуви. В лесу было много кабанов, нередко виделись лоси. Километрах в 3-х от участка, на болоте, останавливались пролетные журавли и часто можно было слышать их гогот.
   Но однажды:
  
   ...Ясный осенний день. На небольшой болотинке я собираю
   клюкву. Болото исхожено: собирали до меня,
   ещё не созревшую. Раздвигаю мох, по ягодке выуживаю
   оттуда крупные алые клюквинки.. Слышу журавлиное курлыканье:
   подались в теплые края.
   Где они? Выхожу на средину болотинки и вижу над краем
   вершин леса пульсирующую птичью ленту. Но что это?
   Лента меняет направление, загибается, спутывается в
   подобие кольца, которое вращается на небольшом участке неба.
   И жалобные клики, бередящие сердце! К карусели добавляется вновь
   появившаяся стая. Потом ещё и ещё. В течение 30-40 минут , с тоскливым
   курлыканьем, кружились журавли. В какой-то момент, часть круга отрывается,
   выстраиваясь в клин, покидает сородидичей. Затем другая, третья; небо
   чисто, а в ушах продолжают звучать жалобные стоны.
  
   Только с последней гаснущей ниткой птиц я понял причину печальной демонстрации. Подлетая к своему традиционному месту отдыха, уставшие птицы, вместо знакомого буровато - зеленого болота, уютно
   окаймленного лесом, увидели крыши людского жилья. Болото было отдано под сады людям, управляющим железными птицами - вертолетчикам. Тупое решение местных чиновников, желавшим насолить пришлым дачникам: "нате вам болото", больно ударило по живым божьим тварям. Я оказался случайным свидетелем страдания природы под людским равнодушием.
   Журавлиная жалоба застарелой обидой всколыхнула во мне многолетнее бесприютие. На большой земле у многих нет кусочка надежной тверди для отдыха натруженных крыльев.
   В первые годы в Дубках..
  
   ...В осиновом валежнике собираю опята. Не спеша хожу и с удовольствием
   срезаю только что вылезшие стайки. В лесу тихо, остро пахнет осенней
   прелью, не слышно пения птиц.
   Вдруг невероятный треск- шум: в метре от меня пролетает темный сгусток
   энергии- кабан. Видно очень близко я подошел к дремлющему зверю.
  
   ...В октябре иду по опушке леса к автобусу. Захожу в небольшую вырубку:
   поздние опята- собираю. На краю вырубки вижу коричневатый
  
   пригорок, явно не гармонирующий с окружающим - лежащий лось. С опаской
   приблизился; на боку виднеется бурое пятно- подранок.
   Встретившейся в деревне женщине сказал о находке:
   - Видел убитого лося, может ушел от охотников.
   Она зло:
   - Да, ушел! Паразиты, всё перебили. За трактором пошли.
  
   Маленький Саша, до школы, ходил со мной в лес; не хныкал, смело лез через валежник.
   ...Идем с ним. В лесу много красных мухоморов. Я пнул гриб. Саша:
   - Не надо так делать!
   - А зачем они?
   - Для красоты.
  
   Повзрослев он, как и все домашние, почти перестал ходить в лес. В нём они не видят красоту, а только комаров, которых не так уж и много.
   После завершения строительства дома я много времени отдавал резьбе для украшения интерьера и мебели: напольные вазы, мозаичные панно, рельефные розетки, рамы.
  
   Будучи на пенсии, предпринял поездки: на Кавказ (дважды), в Крым, на Янтарный берег, в родные места.
   Последняя поездка на родину была, с братом Николаем в 82-м, году. В Опарино Николай встречался со своими товарищами по школе и учителями - юбилей. Я там встретился со своим товарищем детства и сослуживцем по Тюмени Колей Кокориным.
   Потом мы поехали в В-Волмангу, где побывали на месте своего хутора и деревни Скрябинской. На хуторе от заросли сохранилась маленькая полянка, которая служит сенокосом двоюродной сестры Любы. Земли Скрябинской тоже заросли, за исключением небольших сенокосно- пастбищных площадей.
  
   ...С Николаем ходим на месте "кулацкого" дома,
   в котором мы жили. Обнаружили бывший колодец.
   Ориентируемся где, что было. Неподалеку, на про-
   галинке пасутся коровы. Пастух- крепкий мужчина
   под 60, подошел к нам:
   - Что вас тут заинтересовало?
   Я шутя:
   - Тут был кулацкий дом, мы решили поискать клад.
   - Я - внук того кулака.
  
   Из разговора выяснилось: Шубин Вячеслав-бывший начальник В-Волмангского лесопункта. Его мать была дочерью хозяина нашего дома. Из своего детства я помню: в доме напротив школы жила высокая, не деревенской стати, женщина, выходившая иногда на улицу с двумя мальчиками, опять же не по деревенски одетыми в аккуратные матроски. Один из них был нашим собеседником. Вячеслав пригласил нас к себе и мы провели у него вечер за чаем и воспоминаниями.
   Мне сказали, что здесь живет товарищ моего детства Маслов Веня. Решил повидать его. Он жил в доме, где когда-то квартировал я, учась в 1-м классе. Пришел: "Здравствуй". Я вижу: подправленный временем, но это Веня, с которым провели не один день, катаясь на лодке его отца по мельничному пруду. Но его поведение озадачивает, в глазах никакого интереса, а скорее недоумение: "Кто этот дед и о чем он говорит?" Расстались, так и не найдя контакта.
  
   Немного о семейной жизни с Надей. У нас не было острых моментов- прервать отношения, кроме одного, описанного ранее. Вместе с тем и не все спокойно- безмятежно. На заре нашего знакомства мои попытки откровенности и желание обменяться внутренним миром Надеждой были отвергнуты: вместо доверительности сложились сухие, эмоционально приглушенные, отношения, определяемые песенным: "...Нежных слов не слыхал". Отрицание что-либо знать о моем существовании до неё, говорит и то, что в приложении нет фото женщин, упоминаемых в повествовании:
   будучи в эйфории с приобретением, наконец-то, "жемчужины" и не желая её потемнения,- снимки были уничтожены. Дозированное тепло с её стороны не допускало проявления сентиментальности- с моей. Мое неприятие размеренной обыденности и истаивание её интереса к совместному времяпрепровождению временами превращалось в тяжелое немое недовольство, прерываемое вспышками раздраженной грубости - мы внутренне слабо слились..
  
   За годы жизни в Москве у меня было немало встреч: с бывшими сослуживцами в армии: фронтовыми товарищами, по училищу и службе в ВДВ. Встречался с родственниками: братьями, двоюродными братьями- сестрами.
   Близкие друзья были приобретены, в основном, в первой половине жизни; вторая - мало располагала к новым встречам. Судьба разбросала ребят по всей стране - очные свидания стали нечастыми, переписка же была регулярной. Ещё лет десять назад, приурочивая к праздникам, я отсылал до пятнадцати писем и открыток родственникам и друзьям. А ещё и телефонное общение. "Единственная роскошь...- роскошь человеческого общения."
   Шло время: почта иссякла, телефон молчит. В последний праздник написал одно письмо и ничего не получил. Друзья - товарищи,родственники, с которыми общался десятилетиями, тихо, в основном преждевременно, уходили в беспечальные миры.
   С Пашей Лихачевым - верным другом встречался несколько раз. Впервые он был у меня во второй половине 70-х; работая инженером-снабженцем Нижне-Тагильского металлургического комбината, приезжал в командировку Где-то в конце 70-х он останавливался, проездом на юг. С ним была гражданская жена, миловидная, упитанная немка Пана. Потом некоторое время затишье. Снова объявился в странно общипанном виде, не похожим на свою самоуверенную стать. Что произошло?
   Его рассказ.
  
   ...Приезжаю из командировки раньше срока.
   В моей постели мужчина:
   - Вон отсюда!
   Взял электропровод, приготовленный для ремонта и
   отвесил Пане немного, но с чувством.
   В больнице, где работала Пана, подружки напели:
   "Ты его простишь? Он муж тебе, что ли?"
   Суд: полтора года.
  
   Паша рассказывал о порядках в колонии, зарекаясь никогда туда не попадать. После этой встречи я никак не мог с ним связаться.
   Зная его характер и неприятие нашим поколением двуличности и предательства, у меня возникли невеселые мысли по поводу исчезновения из моей жизни близкого друга.
   Это был человек, с которым были настоящие доверительные отношения. С возрастом возникают сомнения, боли физические и душевные, а возможности поделиться грустными приобретениями, истаивают. И наступает "одиночество среди людей".
  
   ...Гуляю по лесу в Дубках. Иду по просеке, она расступается; открывается
   лощина, залитая солнцем. Теплый ветер колышет разнотравье, свежо
   овевает лицо. Сквозь смеженные веки явственно видится: "В полукружии
   темного леса зеленая поляна, большой дом с открытыми окнами; из
   них слышна музыка, веселый говор... ".
   Гармонный аккорд превращается в скрипку кузнечика: ко мне возвращается,
    пережитое 15-летним мальчиком, чувство утраты, увеличенное потерями
   прожитых лет. И щемит сердце.
   Тоскливо.
   Одиноко.
   [Верещагин М.А.]
  
  
  
  
  
  НА ДАЧЕ
   Дом на даче [Верещагин М.А.]
   Михаил [Верещагин М.А.]
   Надежда [Верещагин М.А.]
  
  СЕМЬЯ ДИАНЫ
   Саша с мамой [Верещагин М.А.]
   Саша с папой [Верещагин М.А.]
   Саша [Верещагин М.А.]
   Саша 1992 г.р.
  
  НА ДАЧЕ
   Весна [Верещагин М.А.]
   плоды [Верещагин М.А.]
  
  ВЕТЕРАНЫ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ
   ветераны [Верещагин М.А.]
   Верещагин, Миронов [Верещагин М.А.]
   Миронов А.П., Верещагин М.А.
  
  
  
  
  
   ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ В записках нет сплошной хронологии; наверно их трудно читать: бессюжетное повествование получилось ломано- хаотическим. Личная жизнь описана. Изложенное воспроизводит основные вехи и мелкие подробности- штрихи былого. Как и задумано, описана внешняя сторона жизни, внутренняя - эмоциональная - частично. Жизнь могла бы оборваться на втором десятке лет, как у многих моих товарищей из 7-го класса 1941 года, пятерки лет моего поколения - ребят рождения 1923-1927 г.г., ушедшего в армию в большинстве до 18-ти лет и во множестве сгоревшего в адской топке. В моей жизни было немало случайностей, но странное дело, именно случайности вывели меня к детским мечтам: стать художником или изобретателем. Правда в разрез мечте, не стал официальным художником; ощущаю себя им в процессе работы над чем-то: будь это этюдом пейзажа или ювелирным изделием. Изобретателем же стал официально признанным, но тоже с отклонениями от мечты: известность в узких кругах, хилое вознаграждение и неожиданная внутренняя гордость. Самая счастливая случайность: дважды под звуки 'Славянки' маршировать во фронтовые эшелоны и только весной 1945 года, неза- метным грузовым составом, оказаться на войне. Может это не случайности, но самонадеянно утверждать, что создавал судьбу своим умом и волей. Скорее всего, по лабиринту жизни меня кто-то ведет, находящийся рядом.
  
   К изложенному мной не будь читатель строг, у повести живой - в присяжных только Бог. 2003-2006 год.
   Портрет автора [Верещагин М.А.]
   2007 год.
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"