Верещагин Олег Николаевич : другие произведения.

Часть Первая. Страна Семи Рек. Главы 11-13

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Третьяковы приезжают на место работы. И, если Денис думал, что видел всё в Верном - он ошибался...

  

Глава 11.

ДО СВИДАНЬЯ, ВЕРНЫЙ !

   Если тогда Денис к чему и приготовился, увидев стоящих на крыльце отца и маму - так это к серьёзной беседе и хорошей лупцовке, которую заслужил. И меньше всего мальчишка ожидал, что отец с ходу сунет ему какой-то листок и сухо скажет:
   - Читай.
   В первый миг Денис даже не понял, о чём говорит отец. Но уже через секунду до него дошло - сухость в отцовском голосе от сдерживаемой злости. Такой, какая никогда и ни за что не смогла бы появиться на него, Дениса. Недоумённо посмотрев на молчащую маму, мальчишка взял листок. Приподнял, чтобы свет большой лампы над входом падал на бумагу.
   Чёрные ровные строчки, явно напечатанные типографским способом, гласили:

Борька, гнида, слушай сюда!

   Если не уберёшься обратно в вашу будку со своей блядью и с выкидышем, то...
   Ниже шла отвратительная брань, пояснявшая подробно, что с Третьяковыми сделают. Такая, что Денис сморщился - не от страха, от удивлённого омерзения.
   - Трусы ничтожные, - сказал он первое, что пришло в голову. И подумал ещё, что ни один из

59.

   настоящих врагов так бы не унизил себя. А это просто - крысы. Мальчишка был всё ещё взвинчен после сегодняшнего дня и спросил, возвращая листок брезгливым жестом: - Что будем делать? - как равный у равных.
   Борис Игоревич и Валерия Вадимовна переглянулись.
   - Завтра утром едем, - сказал отец. - Не всё готово ещё, но ждать - значит трусить. Едем утром, - твёрдо повторил он.

* * *

   Денис уснул только под утро.
   Сидя на кроватях, они со Славкой разговаривали, как разговаривают в таких случаях мальчишки. Обо всём и быстро, потому что вдруг выяснилось, что они катастрофически мало успели друг другу рассказать - и как такое могло получиться, волшебство какое-то нехорошее... Естественно, дело закончилось записью в "Блокноты пионеров" адресов друг друга - Денис записал два славкиных, здешний и лицейский. Денис же запнулся, диктуя свой новый адрес: Республика Семиречье, Седьмой Горный посёлок, Третьякову Денису Борисовичу - без привычного кода имперского города или губернии...
   Потом Славка сунул Денису три коробки с киноплёнкой.
   - У вас там точно будет кинопроектор, отцу твоему нужен, - сказал он. - А это... это ребята конкурсные фильмы сделали. Конечно, не факт, что победят, но хорошие, посмотришь на месте. В память о Верном. Я ещё и поэтому жалел, что абонемент не достал... Думал, что "Охотники" победят, и ты увидишь.
   На коробках было много-много росписей и маленьких простеньких рисунков. Когда Славка успел сгонять за фильмами - Денис так и не понял.
   - Спасибо, - Денис покачал на ладони увесистые коробочки.
   - Я, может, ещё к вам как-нибудь приеду... - пообещал Славка.
   - И пиши, - попросил Денис. А потом попросил ещё - совсем о другом: - Споёшь? На дорожку?
   Он сам не знал, как это пришло в голову. Но Славка вроде как и не удивился ничуть. Он просто снял со стены гитару и сил с нею на подоконник. С улыбкой взглянул на Дениса, полулежащего на раскладушке.
   - Свята земля, не свята - иль в пиру, иль в бою...
   На ней не найти ни Эдема - ни даже Сезама...
   Но Маленький Принц покидает планетку свою,
   Как, будь он большим, покидал бы свой каменный замок...
   Он держит в руках окончанья священных границ,
   Стоит, каменея в потоках стремительной жижи,
   И небо над ним опускается ниже и ниже,
   И чёрные тени ложатся у впалых глазниц...
   Денис слушал, тревожно напрягшись и замерев. Странная была песня. Уж не Третьяков ли, его однофамилец, снова? А Славка пел, склонив голову к струнам...
   - В слепой крови, прокушена губа.
   Ему б давно сказать - мол "не играю!",
   Но... солнышко не светит самураю
   За гранью полосатого столба.
   Обрывками приставшая к спине,
   Душа его по краешку прошита
   Нервущимися нитями бушидо -
   И этого достаточно. Вполне...
   В ночи Гиперборея не видна...
   Стрихнином растворяется в стакане
   Печаль твоя, последний могиканин...
   Так вырви же решётку из окна!
   Из сердца заколдованных трясин,
   Где мутная вода под подбородок,
   Летучий dream болотного народа
   К подножию рассвета донеси!
   А в час, когда полночная звезда
   Взойдёт на полог млечного алькова -
   Налей себе чего-нибудь такого,
   Чтоб не остановиться никогда...
   Били и звали полупонятные слова...
   - А потом ты уснёшь - и, быть может, увидишь ещё,
   Как медленно солнце встаёт, разгибая колени,
   И Маленький Принц покидает свои укрепленья,
   Горячим стволом согревая сырое плечо.
  
   Взойдёт над миром полная Луна -
   Прекрасна, но - увы! - непостоянна...
   Забудьте обещанья, донна Анна.
   Не стойте у открытого окна. (1.) ...
  
  
   1. Стихи О. Медведева.
  
  
   ...Под утро они всё-таки уснули. Вернее, Денису показалось, что он просто выключился - щёлк! Щёлк - и его включил отец, потряхивающий мальчишку за плечо:
   - Вставай.
   Денис резко сел, кивнул. Кровать Славки была пуста и аккуратно заправлена. Денис покусал губу - он думал, что увидит друга ещё раз...
   Друга?
   Да, друга - и никак иначе...
   ...Третьяковых вышел провожать один Муромцев-старший. Около подъезда ждала машина - вездеход "Ижора" с вместительным кузовом и кабиной на три сидячих и спальное место. Очертания капота безошибочно подсказали Денису, что это автомобиль не на газогенераторе и даже не на старом бензиновом движке - внутри работал один из ещё пока очень редких такого размера вихревиков. Такой автомобиль не дают "для представительства", это рабочая лошадка мест, в которых трудно надеяться на помощь... "Ижора" была чёрной, на капоте - герб Семиречья, на дверцах - имперские Рух и Хадарнави с одной стороны, ОБХССовский Молот с буквами О.Б.Х.С.С. - с другой. Мальчишка при виде машины даже подтянулся.
   - Вещи уже ждут на месте, - Муромцев-старший по очереди пожал руку Борису Игоревичу, поцеловал - Валерии Вадимовне, пожал - Денису. - Ну что ж. Всё правильно, пожалуй, - закончил он не совсем понятно.
   Все присели на ступеньках крыльца - по древнему обычаю. Небо опять было в тучах, царила преддождевая духотища. Денис, поднимаясь, совсем уже было собрался спросить: "А где Славка?" - но Славка сам спустился по лестнице. И Денис подумал, что - зря. Опять прощаться.
   - Пирожки с колбасой с кухни, - он подал с полупоклоном Валерии Вадимовне большой пакет промасленной бумаги. - И морс, - передал объёмистый термос. Потом повернулся к Денису и протянул руку: - Ну, счастливо тебе, - суховато-дежурно сказал Славка.
   Мальчишки крепко пожали друг другу руки. Славка отдал салют, и Денис, ответив тем же, подумал: вот так совсем недавно он прощался с Войко... и что если жизнь, о которой он мечтал - жизнь, когда ты каждый день видишь новое - значит и это тоже: каждый день расставаться с друзьями и не находить слов?
   Славка со своим отцом поднялись на верх крыльца. Муромцев-старший задержался, поднимая руку в древнем приветствии, а Славка вошёл внутрь, не оглянувшись...
   ...Когда - через одиннадцать долгих лет - Славка Муромцев и Денис Третьяков встретятся снова - на Каллисто - начальник базы Муромцев признается инспектору ОБХСС Третьякову после солидной посиделки в похожем на вагонное купе кабинете:
   - А знаешь, я ведь тогда почти заревел...
   ...Но это будет через одиннадцать лет.
   Денис с тяжёлым вздохом сел на своё место - справа у окна. "Ижора" плавно и стремительно набрала скорость.

* * *

   Около поворота на магистраль, выводившую за пределы города, Третьяковым пришлось остановиться. Собственно, замерло всё движение. Посреди улицы слитно и тяжело, но в то же время уверенно-ровно двигался монолитный строй ребят в серо-золотой форме. Над плоскими летними шлемами качались золотые султаны, из-под длинных козырьков по-мальчишески задорно и по-солдатски гордо смотрели на прохожих загорелые лица. За плечами поблёскивали синие иглы примкнутых к карабинам штыков. Зачехлённое знамя царило в голове строя, охраняемое квадратом ребят в белых крагах и портупеях, с шашками наголо. А в самом начале шёл оркестр.
   Кадеты Верного уходили в полевые лагеря.
   Открыв дверь, Денис вышел и, подумав, поднял руку в пионерском салюте. Он с полминуты поискал в строю знакомых кадетов, но бросил это занятие - они все были похожи: рослые, в пригнанной форме, уверенные, полные собственного достоинства, красивые особой красотой солдат-мальчишек.
   ТрррррАхХХХ!
   Ахнули серые с золотом, как и форма, барабаны, грозно-многоголосо зашипели натянутыми вдоль корпусов струнами. И вдруг там, где ушло вперёд знамя, одинокий весёлый голос звонкого мальчишки спросил - на всю улицу, летая от дома к дому, от мостовой к небу:
   - Солдатушки, бравы ребятушки -
   Кто же ваши жёны?!
   И строй отозвался в ногу - так, что заглушил выбивающие шаг барабаны:
   - Наши жёны - пушки заряжёны,
   Вот кто наши жены!
   Наши жёны - пушки заряжёны,
   Вот кто наши жёны!
   Строй шёл и пел. И когда он уже скрылся в летнем мареве над дорогой, а Третьяковы проехали дальше - и тогда песня ещё продолжала звучать в городе, прилетая эхом оттуда, куда ушли кадеты...
   ...На выезде из города, когда машина начала набирать скорость, Денис на заднем сиденье неожиданно громко рассмеялся. Родители удивлённо обернулись на него, явно не понимая, чем вызван смех, переглянулись и тоже улыбнулись - просто так.
   А Денис, полуобернувшись, долго провожал взглядом в заднее стекло двух рабочих у дороги. Сняв растяжку с рекламой конфет (буквально намозолившей Денису глаза за время его пребывания в Верном), на которой мальчишка и девчонка с дебильно-счастливыми лицами жевали шоколад, рабочие уже приладили на её место новую.
   На фоне стоящего среди деревьев рубленого дома, украшенного резным коньком, красивые мужчина и женщина обнимали четверых детей разного возраста - двух девочек и двух мальчиков. Все шестеро смотрели с растяжки на шоссе дружелюбно, внимательно и гордо, а ниже ярко горела надпись:

МЫ ПОДНИМЕМ НАШ ДОМ

ВМЕСТЕ !!!

   - До свиданья, Верный... - прошептал Денис.
  
  

Глава 12.

КРУТЫЕ ДОРОГИ

   Огромный хребет - "горная страна" Голодный родился на месте полупустынной степи за три дня.
   В первый день земля треснула - и пятнадцать миллионов человек, живших в окрестностях этой чудовищной трещины, погибли за долю секунды. Вместе с ними погибло всё, что было живого - от саксаула до тараканов. И земля вытолкнула из себя раскалённые пики, которые пёрли и пёрли выше, выше - к облакам, источая радиацию. Когда пошли с затянувшегося тучами неба дожди, вода выкипала на мрачных склонах, неслась вниз отравленными потоками, бурлила... Всё это напоминало Землю тех далёких времён, когда даже амёбы ещё не жили на её просторах.
   Потом радиация таким же скачком сошла почти на нет. А на чёрных склонах с дикой скоростью попёрли в рост противоестественные леса - сумасшедшая смесь субтропиков, тайги и средней полосы, где деревья вымахивали за пять-десять лет на стометровую высоту, кронами прямиком в вечные тучи. Жизнь брала своё - и скоро птицы и зверьё освоили новую страну, иногда мутируя с такой же скоростью, как деревья, а иногда - нет. И, когда сюда вернулись - робко и осторожно - люди, то они просто не узнали этих краёв.
   Впрочем, в те времена немало было на Земле мест, о которых можно было сказать то же самое.
   Вместе с горами Голодного недра выбросили наверх чудовищные по богатству и доступности залежи радиоактивных материалов. А почва на склонах гор и у их подножья даже не поражала, а ужасала богатством. Тут и правда мог вырасти в пачку сигарет брошенный окурок...
   ...Денис всё это уже достаточно хорошо знал. И провожал взглядами часто идущие навстречу "Ижоре" длинные серебристые автопоезда со значками электрона - той самой компании "Энергия", о национализации которой шли сейчас бурные споры. Зеркальные окна машин отражали равнодушно летящий навстречу пейзаж, серое полотно отличного шоссе... Почти никакого другого транспорта на дороге не было, только иногда встречались конные разъезды казаков и военные патрули на джипах. Да ещё несколько раз встречались идущие пешком, с какими-то тачками и тележками, большие группы людей - они двигались медленно, но уверенно, тяжело и как-то обречённо - туда, к Верному.
   Шоссе потихоньку лезло в гору, его плотно стискивал лес...
   ...Денису, как и в поезде недавно, скоро надоело смотреть по сторонам - тем более, что пейзаж был куда более однообразным. Хотя и красивым, что говорить. Необычным и красивым. Мальчишка с удовольствием сделал с десяток снимков. Но только сначала. Потом он заскучал.
   Отец вёл машину. Мама просматривала какие-то бумаги. Денис покрутился на сиденье, сунул нос в бумаги. Поинтересовался:
   - А это что?
   Валерия Вадимовна молча, не поднимая головы от бумаг, сунула тонкую пачку Денису и соизволила объяснить:
   - Если скажешь мне - ЧТО это, тогда продолжим разговор.
   Денис уже с интересом разложил на коленках листы. Сразу в глаза ему бросилась диаграмма - из золотых и фиолетовых линий, обозначенных датами и числами.
   0x01 graphic
   - Ну вообще-то я не очень понимаю, - сказал мальчишка, поглаживая листок. - Но, если я правильно вижу, то вот за это небольшое поднятие выработки... - мальчишка черкнул пальцем по фиолетовой линии, - заплатили резким скачком заболеваний... - ещё одно движение пальца - по золотой линии. - Выработка, естественно, упала, с ней упал и рост заболеваний - очевидно, люди свалились по госпиталям... Выработка стабилизовалась на уровне ниже, чем была до небольшого скачка... а заболевания опять прыгнули... Уже вроде как сами по себе, но это просто рецидив и вторая волна... - Денис поднял глаза. - А что это? Оттуда, куда мы едем?
   0x08 graphic
- Да, - кивнула Валерия Вадимовна, с интересом глядя на сына. - График с 4-й шахты... Быстро соображаешь, сын, - похвалила она. - А как тебе это?
   На колени Олегу лёг ещё один листок. Мальчишка всматривался в него с полминуты - но не потому, что там что-то было неясно, этот график был куда понятней и проще предыдущего. Потом поднял на мать лицо:
   - Значит, правда, что работают дети? - тихо спросил он. - Тут примерно каждый шестой - мой ровесник. А есть младше, восьмилетние есть!
   - Есть, - ожесточённо подтвердила Валерия Вадимовна. И добавила, ударом о колено сбив листы в плотную стопку. - Но не будет. Я постараюсь... Борька, ни слова! - свирепо рыкнула она на мужа.
   - А я молчу, - немного удивлённо отозвался Третьяков-старший. - Я даже где-то с тобой согласен. В чём дело-то?
   - Я знаю, что ты собирался сказать, - нелогично, но эмоционально отрезала женщина. Борис Игоревич пожал плечами и промолчал. Денис засмеялся:
   - Да, лучше там всем сразу покаяться и сдаться! - и получил от матери щелчок в лоб.
   - И ты молчи, умник.
   Денис почесал лоб и спросил:
   - Па, а мама и раньше умела так щелбаны бить?
   - Её на курсах научили. Полевой анастезии, - охотно отозвался Борис Игоревич. - Если под рукой нет обезболивающего - то анастезировать щелчком. Последний экзамен у них там был - свалить с ног щелчком быка. Так наша мама...
   - Ты ведь не всегда будешь за руль держаться, - ласково сказала Валерия Вадимовна. - Будет вечер...
   - Я не сдамся живым, - пообещал штабс-капитан ОБХСС, и просторную кабину наполнил смех трёх человек - мужчины, женщины и мальчика.
   - А где мы сегодня будем ночевать? - осведомился Денис, вывешивая локоть за окно, когда все отсмеялись. - Может, прямо тут, в кабине? - с надеждой спросил он.
   - Смотри туда, - указал подбородком вперёд Борис Игоревич. Денис с полминуты честно всматривался... и удивился:
   - Гроза, что ли? - имея в виду серебристые вспышки где-то впереди.
   - Гроза, - кивнул Третьяков-старший. - Искусственная.
   И, больше ничего не объясняя, потянулся, включил радио. Дико взвыла несущая, что-то проорал непонятный голос (или тоже не голос, а фокус атмосферы и радиации), потом совершенно отчётливо мужской голос сосчитал: "Семь, восемь, девять, десять - да..." и прорвалась на канале знаменитого "Радио Больших Дорог" хорошо знакомая песня:
   - Рассвет сменит закат,
   Вставая из мрака забвения.
   Раздастся клич: "Виват!
   Виват, Империя!
   Денис отвернулся к окну. Так всегда можно сделать вид, что глаза нахлестало ветром. Особенно сильным после этих слов:
   - В грозу, в огонь иди -
   Вперёд, к свершениям!
   Мужай!
   Живи!
   Расти!
   Дерзай, Империя! - Денис ощущал их живо, остро, как будто обращённые к нему лично. Глаза в глаза, словно сам Император приказывает...
   - Русские раны омыть
   Не липкою сладкою лестью...
   Воскреснуть, подняться - и
   БЫТЬ!
   Вот дело и долга и чести!
  
   К новой славе - в поход!
   К новым свершениям!
   Через могилы - вперёд!
   Виват, Империя! (1.)
   - Виват, Империя, - вдруг совершенно серьёзно и громко сказал Третьяков-старший

* * *

   - На завтрак что, опять консервы?
   - Я вчера оленя подстрелил, свежатинка. И рис, конечно. Куда ж без него.
   - Не орите, олухи, в третьем блоке пацан спит!
  
  
   1. Слова Д.Харчикова.
  
  
   Недоумённая тишина. Весёлые мужские голоса, громкие и резкие, превращаются в приглушённо-недоумённые:
   - Какой пацан?
   - Бродяжка, что ли, опять?
   - Да какой бродяжка, сын штабса, который вчера приехал, Третьякова. Наш, имперец.
   - Ого. Вы хоть генератор оттуда вынесли? Он же из него уже наверняка лазерную пушку конструирует, а я лицо подотчётное и олениной вас снабдил...
   - Да он никакой, умотался. Ничего с твоим генератором не будет.
   Денис сонно-обиженно нахмурился. Это про него. Хотя да, вчера к вечеру он и правда раскис, если честно, всё стало противным и он только и запомнил, в полусне бредя куда-то за мамой, как маленький - сиреневая вспышка, звук...
   Ага, опять!
   "Скррриххх!!!"
   Денис сел, широко раскрыл глаза.
   Он лежал на откидной койке стандартного блока - круглилась лёгкая несущая конструкция, чуть вибрировала гладкая стенка. Было совсем светло, и Денис увидел другую койку, какие-то вещи, стол с бумагами и пантографом, вытянутый короб генератора "Мезон" (ага, за него опасались, но зря - из этой штуки даже лабораторный лазер не сделать), на стенах вперемешку - фотографии, чертежи, схемы, планы... В стойке - два ружья, нарезные штуцеры-самозарядки крупного калибра с оптикой. Одежда Дениса лежала на придвинутом к кровати складном стуле.
   Голоса между тем куда-то пропали. Мальчишка осторожно, косясь на дверь, встал, потянулся. В углу обнаружился откидной умывальник, над ним висел самодельный плакатик:

А НАДО ЛИ ?

   Дениса потрясла глубина постановки вопроса и, приводя себя в порядок, мальчишка то и дело с уважением косился на бумажку.
   Было, оказывается, около восьми. Мальчишка не стал делать разминку, а оделся и осторожно высунул нос из блока.
   И, зачарованный увиденным, вылез полностью.
   Лагерь - три десятка блоков и ангаров - лепился к скале. Вокруг был лес и пропасти с перекинутыми через них несолидными мостиками. Тут и там двигались люди и техника, слышался ровный шум работ.
   Скррриххх!!! Яркая сиреневая вспышка была ослепительной даже в свете солнца, выкатившегося в длинный просвет между серыми плотными тучами - как яркое колесо на длинную дорогу. Задрав голову, Денис с удовольствием наблюдал за длинным рядом высоких шестиногих колонн - казалось, строй великанов в серебряных латах шагает через горы, поднимаясь в рост над джунглями Голодного - выше, выше, выше... уверенней, уверенней, уверенней...
   Денис вздохнул мечтательно-завистливо. Да, через пару лет люди будут проноситься над этими горами в обтекаемых вагончиках-каплях, поглядывать вниз, как они с Войко на Петроград - и вряд ли даже задумаются о том, что там такое - внизу.
   Скррриххх! Денис вздрогнул от неожиданности и рассмеялся.
   - Что, парень, нравится? - раздался за его спиной весёлый молодой голос. Мальчишка обернулся и увидел стоящего в двух шагах молодого парня в удобной гражданской одежде - но в шлеме, украшенном значком Корпуса гражданских инженеров. На поясе парня висели планшет, два пенала с инструментами, чехол, открытая кобура с "байкалом". Широко расставив ноги, инженер смотрел на стройку - явно с не меньшим удовольствием, чем мальчишка.
   - Очень, - признался Денис, одёргивая рубашку.
   - То-то же, - важно заявил инженер и, засмеявшись, протянул Денису руку. - Можно просто Максим.
   - Денис... - мальчишка с уважением пожал сильную ладонь. - Вы тянете струнник, да? А можно сфотографировать?
   - Всё в твоём распоряжении, - Максим сделал широкий жест. По голосу Денис узнал того человека, который говорил про оленину. И нырнул в блок за "Зенитом".
   Снимки должны были получиться великолепные, и Денис, щёлкая камерой, уже предвкушал, как напечатает их и разошлёт в Петроград и в Верный, конечно... да и ещё по троечке адресов... Инженер наблюдал за мальчишкой - без снисходительности, понимающе. И, когда тот опустил "Зенит", а очередная вспышка выплавила в базальте пятидесятиметровую шахту для фермы, сказал:
   - Хорошо, что тут с энергией без проблем.
   - А разве в Империи вас ограничивали?
   - Нет, наш корпус - нет, но... - Максим задумался и признался: - Но мне каждый раз, как включали рубильник, казалось, что я залезаю в карман к женщине или ребёнку за последними копейками. Смешно, - он улыбнулся, - но это так и было. А тут наоборот - как будто я миллионер и швыряю свои деньги направо и налево...
   - Я всякий раз когда вижу вот такую работу, - признался Денис, - всегда хочу именно этим и заниматься. Интересная работа?
   - Ужасная, - с отвращением отрезал Максим, и Денис приоткрыл рот... но вовремя различил в глазах инженера огонёк.
   - Так прямо? - подыграл мальчишка.
   - Ужасная, - убеждённо повторил Максим. - Погода мерзкая. Зверьё непуганое. Местное население затюканное или агрессивное. Деньги платят огромные, а тратить их негде. Я в отпуске уже два года не был и не хочется. Ужасная работа. Так жить просто нельзя, поэтому только так жить и нужно.
   Денис засмеялся. Инженер нравился ему всё больше и больше. Подойдя к Максиму, мальчишка встал рядом и какое-то время молча любовался вместе с ним панорамой тянущейся линии.
   - А вы "витязь"? - поинтересовался мальчишка.
   - Нет, - с чисто мальчишеским сожалением ответил инженер. - Вот... не потянул.
   - Жалеете? - понимающе спросил мальчишка.
   - Ещё бы, - вздохнул Максим. - Хотя тогда проблем было бы ещё больше, но и интересней было бы тоже намного... Смотри, - он положил руку на плечо Дениса и чуть развернул его, - вон там Серое ущелье. Четыреста метров глубины, сернистые испарения... Зимой мы через него перекидывались. Вот это была работа - я тогда очень пожалел, что не "витязь", думал - хоть похоронили бы в Пантеоне... - и он улыбнулся, толкнул Дениса в спину. - Ладно, у меня сейчас обеденный перерыв, ещё много нужно успеть сделать, а вы, наверное, сейчас уезжаете.
   - Я бы даже остался, - вздохнул Денис. - Хоть подсобным рабочим.
   - Не имею права, - ответил Максим. - Возраст не подошёл.

* * *

   Теперь дорога шла вниз. Перевал, наглухо затянутый облаками, проехали - а точнее, проползли с черепашьей скоростью, то и дело сигналя - около полудня и, когда шоссе выбралось из белёсой мути, выяснилось, что вокруг совсем глухие места - до того, что кое-где над дорогой висел сплошной полог из лиан и сплётшихся ветвей. Тем более удивительно было то, что из этой зелёной гущи неожиданно вынырнула - уже около двух часов, как раз когда Третьяковы подумывали так и так остановиться на обед - расчищенная площадка, на которой разместилось одноэтажное, буквой С - по форме площадки - изогнутое зданьице и - за редким, но прочным металлическим забором - столики и стулья. Надпись-арка над входом гласила лаконично:

ПРИЮТ

   Металлические столбы ограды через один украшали огромные зубастые черепа горных тигров.
   - Может, заедем? - предложила Валерия Вадимовна почти жалобно. - Ну есть же охота.
   - Заедем и обязательно, - неожиданно легко согласился Третьяков-старший, заруливая "Ижору" на явно для этого и предназначенный участок перед входом.
   Хозяин встречал посетителей сам - высокий плечистый мужик-бородач в свободной рубахе, на поясе - открытая кобура со смертоубойной пушкой "уилкинсон". Чуть поклонился, уточнил густющим, как кофе со сливками, басом:
   - Имперцы?
   - А что, видно? - вопросом ответил Третьяков-старший. Мужик хохотнул:
   - Из машины выходили - уже видно было. Ночевать будете или только поесть и дальше?
   - Поесть, и получше, - штабс-капитан обнял за плечи жену и сына.
   - А мы иначе не кормим, - с достоинством отозвался хозяин. - Заказывать будете, или на меня положитесь?
   - Положимся, куда сесть? - улыбнулся Третьяков-старший. Хозяин показал рукой:
   - А вон, за любой столик. Не сезон.
   - А сезон когда? - уточнил отец Дениса, уже направляясь к ближайшему столику (жена и сын шли следом).
   - А с утра и вечером-ночью, когда рудовозы прут, - охотно ответил хозяин и гаркнул в сторону здания: - Ленка, Иришка! Три заказа!
   - Дочери? - поинтересовался Третьяков-старший.
   - Дочь, жена. Сыновей двое помогают. Семейное предприятие, - усмехнулся мужик, присаживаясь рядом (взглядом попросил разрешения). - Газетки хотите? Свежие.
   - Да не надо... - штабс-капитан улыбнулся. - Мясо сам добываешь?
   - Сам, - ответил тот. - И развлечение, и снабжение. Да и попугать. Я когда тут построился - тигры прямо между столиков ср... - он поклонился Валерии Вадимовне. - Простите на слове, сударыня. Отвадили, - он кивнул на черепа на ограде. И вдруг спросил: - Слухи ходят, ваша власть берёт... - (Денис, рассматривавший черепа на ограде, быстро поднял голову.) - Вон и ваш мальчишка глазами стреляет... Бахурев наших дурачков поломает, это ясно, как вон свет небесный. Не он так другой поломает. Я к чему. Я по белу свету пошлялся, до Индийского океана заносило... А вот в ваших местах не был. Разное люди говорят. Ну вот три дня назад мне прямо так и сказали - имперцы тебя за кадык даванут, и делу конец. Это как? - он склонил голову на широченное плечо.
   Денис с восторгом и интересом наблюдал за родителями. Валерия Вадимовна чуть скривила губы. Третьяков-старший спокойно спросил:
   - А если так, что делать будешь?
   - А если так - бить вас стану, - спокойно ответил хозяин. - Нашим кровососам не дался - и вас к своему не попущу.
   Он сказал это без рисовки, тяжело, но веско, как будто гирю на весы положил. И Денис, который хотел было рассмеяться, понял, что это было сказано всерьёз.
   - Никто у тебя твоего не заберёт, - сказал штабс-капитан. - А кто ещё тебе так скажет - вали его в морду. Что твоё - твоё. Ты своего ни у кого из кармана не вынул и с шеи не снял. Так?
   - Так, - подтвердил хозяин. - Врут, значит?
   - Хуже чем врут, - буркнул штабс-капитан.
   - Ясно... А вы-то на рудники едете? - Третьяков-старший кивнул. - Порядок наводить? - снова кивок. - Да ты не обижайся на спрос, - вздохнул хозяин. - А на рудниках и латифундиях тряхнуть надо. Из людей не то что кровь - последнюю воду выжимают. Видел я людей оттуда... Да и овощи мне с латифундии предлагали задёшево... - он скривился. - А мне не по нутру постояльцев огурцами на кровавом поту кормить. Послал, лучше вдвое переплачу, да спать буду спокойно... Ты если чего - я тут всегда. Могу и помочь с сыновьями, - вдруг по-прежнему спокойно и увесисто предложил хозяин. - Глянулся ты мне.
   - Глянулся? - Третьяков-старший засмеялся. - Ну?
   - Ну, - подтвердил мужик. Кашлянул: - Да что они там...
   Но от здания рослая девчонка уже несла большущий поднос. Денис засмотрелся - девчонка была симпатичная, с тяжеленной русой косой, большие и спокойные серые глаза, широкий рот, гладкие скулы... Она тоже глянула на мальчишку, и он покраснел. Хозяин захохотал:
   - Оставайся, оженю!!!
   Денис не нашёл ничего лучшего как буркнуть:
   - Да ну... - и сердито посмотрел на мать и отца, которые предательски хохотали тоже. Девчонка, ставя поднос, по-отцовски спокойно сказала:
   - Хилый он, задавлю ещё в постели... Кушайте на здоровье, - и, поклонившись, ушла с тем же достоинством, с которым появилась.
   У Дениса горело всё лицо, а уши вообще пылали. Он поспешил подтянуть к себе свою порцию - на общем деревянном блюде, украшенном хитросплетениями национального орнамента, стояла большая кружка с парным молоком, лежал здоровенный полукруглый ломоть ноздреватого чёрного хлеба; на тарелке, залитые буроватым - не слишком красивым - соусом дымились два больших куска поджаристого мяса, на другой высилась горка каких-то красноватых тушёных волокон. Мальчишка, берясь за вилку и нож, отметил, что лицо матери стало удивленным - она явно не поняла, что это за волокна. И выразила своё недоумение после первой же вилки:
   - Очень вкусно, но... что это? Похоже на грибы, но ведь это не грибы.
   - Как раз грибы, - хмыкнул хозяин. - Древесные грибы, растут на здешних буках, на коре. Собирать можно горстями, легко и просто. Вот допетрю, как их консервировать - и расторгуюсь. Пока не очень получается, деревянными становятся, как ни обрабатывай...
   Денису всё съеденное показалось умопомрачительно вкусным - и потому, что он проголодался, и потому, что вкусно было на самом деле. Он бы, пожалуй, попросил добавки, но это значило нажираться - делать то, что в среде пионеров считалось одним из признаков "кутюрье". Поэтому он поблагодарил и, спросив разрешения встать из-за стола, отправился посмотреть, что и как вокруг. Больше всего ему хотелось углубиться в лес. И он бы, пожалуй, это сделал - даже обогнул основное здание - но наткнулся на неожиданное препятствие, которое никак нельзя было обойти просто так.
   На здоровенном чурбаке в окружении расколотых поленьев и воткнутого в другой такой же чурбак колуна сидел и перебирал штуцер мальчишка помладше Дениса. В маскировочных штанах, лёгких ботинках, голый по пояс и загорелый до коричневого цвета. Светлые волосы, казавшиеся совсем белыми, стягивала широкая вышитая повязка. Мальчишка, подняв на Дениса серые хмурые глаза, буркнул:
   - Солнце не заслоняй, - и вернулся к разборке оружия. Только теперь Денис различил, что это "взрослый" "медведь" под калибр 9,53. Впрочем, несмотря на ещё более юный, чем у Дениса, возраст, мальчишка выглядел по сложению настоящим дубком, сколоченным из мускулов и сухожилий.
   Но закон природы таков, что двое мальчишек не могут просто молча стоять друг рядом с другом. Денис помялся и спросил:
   - Это "медведь"?
   - Угу, - паренёк снова поднял глаза и внезапно спросил: - А ты пионер, что ли?..
   ...Третьяковы уже собирались искать сыночка, когда он появился из-за построек рядом с мальчишкой, несущим на плече винтовку. В другой руке у мальчишки были журналы (Третьяков-старший опознал "Пионер", "Костёр" и устав пионерской организации.) Денис объяснял:
   - Ну в общем, понял, Паш. Тут всё подробно написано. А если что неясно - ты пиши или мне или на тот адрес, который я тебе дал, в Верный... - он посмотрел на родителей и огорчённо вздохнул: - Ну вот, ехать пора уже.
   - Угу, напишу если что, - мальчишка поклонился взрослым, пожал руку Денису. - Будь, спасибо!
   - Ага, будь! - Денис отсалютовал. Мальчишка поднял штуцер - в одной руке, легко.
   - Счастливо, тоже пиши, если что, сразу пиши!
   - Что, вербуешь людей? - серьёзно спросил Борис Игоревич, когда они отъехали на километр, не меньше. Денис удивлённо посмотрел на отца:
   - А чего их вербовать? Сами на шею запрыгивают... - он вздохнул и неожиданно жалобно протянул: - Па-а-а... Скоро приедем?
   - А вот смотри, - загадочно сказал штабс-капитан.
   - Куда? - не понял Денис, завертел головой. И вдруг выдохнул: - Оххх...
   Дорога словно пробила зелень - и открылся серпантин спуска среди алых гранитных скал, ужасно похожих на спёкшуюся кровь, голых и мрачных. Но не это было самым интересным и захватывающим.
   Мир, открывшийся Денису, был огромен. Разбегались глаза. Вправо и влево на десятки километров, словно стены гигантской чаши, уходили горы Голодного. Далеко-далеко впереди неясно блестело море Балхаш. Но - очень далеко. А между горами и морем лежала гигантская равнина, пополам порезанная дорогой, терявшейся в послеполуденном мареве. Слева - лес, над которым почти в самом низу спуска тут и там поднимались какие-то здания. Справа - степь с раскиданными тут и там озерцами, рощами, посёлками.
   - Вот это - Седьмой горный, - кивнул Борис Игоревич на строения над лесом. - А всё вокруг - моё хозяйство.
   Денис кивнул зачарованно-сосредоточенно. Теперь он заметил множество дорог от посёлка через лес - к скалам, в которых тоже виднелись какие-то строения. Людей различить было нельзя, но те самые автопоезда, которые так часто встречались в дороге, видны были - ползли серебристыми жучками.
   На первом повороте серпантина проплыл мимо плакат:

Седьмой Горный посёлок

приветствует дисциплинированного водителя"

Не спешите, у нас плохое кладбище.

   - Юмор ничего, - заметил Борис Игоревич, крутя руль. - А вот интересно, встретят нас или нет?
   - А что, могут не встретить? - оскорблено вскинулся Денис. Отец усмехнулся ему:
   - Дениска, если не встретят - то всё нормально. А если встретят - значит, Бахурев ещё не всех кротов в своём окружении передавил...
   - Да вон, уже встречают, - озабоченно сказала Валерия Вадимовна. - Не задави, Борька!
   Денис сперва не понял, кого мама имеет в виду. Но отец тормознул и, высунувшись из рывком опущенного (в дверце что-то натужно взвизгнуло) окна, рявкнул:
   - Жить надоело!
   - Не-а! - раздалось снаружи звонко-весёлое - и Денис, открыв дверь со своей стороны, изумлённо увидел возле левого крыла "ижоры" мальчишку - наверное, он рвануло с обочины, где его Валерия Вадимовна и заметила - в отличие от своих мужчин.
   Мальчишке было лет 8-10, не больше. Тощий, как составленный из спичек, грязный до невероятия, с волосами неопределённо-серого цвета, босой, он, тем не менее, выглядел неожиданно весёлым - под стать голосу. А серые глаза смотрели из-под замусленных прядей с живым интересом и открыто.
   - Ну, раз вы всё равно остановились, - деловито заявил мальчишка (Борис Игоревич даже с некоторой растерянностью оглянулся на семью; Денис засмеялся, уступая дорогу тоже вылезающей из кабины матери), - то я вам спою. Тем более, что, вижу, вы приезжие и надо поддержать честь родных мест.
   И, больше ничего не выясняя, не уточняя и не интересуясь мнением приезжих, мальчишка вдруг затянул - неожиданно чистым, красивым голосом, как у солиста Большого Имперского Детского Хора:
   - То не сплетня вам, друзья,
   Знающие люди
   Говорят - "Энергия"
   Солнца - ох! - не любит!
   Ведь оно, как ни крути,
   Ни хера ни стоит,
   За долги не отключить
   Солнце золотое!
  
   Мчится солнце сквозь года,
   Круг за кругом вертит,
   И назло всем господам
   На халяву светит!
   И плевать ему, друзья -
   В небе ярко-синем
   Капитализация
   Перед ним бессильна!
   - Стой, погоди! - Третьяков-старший поднял руку. Мальчишка понятливо заткнулся и предложил:
   - Есть казачьи песни, городской романс, военные песни... На немецком могу спеть.
   - Да нет, ты скажи, откуда ты эту-то знаешь? - настаивал штабс-капитан. Мальчишка сощурил глаза:
   - Да так. Слышал. В выходной мужик один на рыночной площади пел. А я песни хорошо запоминаю.
   - Зовут тебя как? - спросила через капот машины Валерия Вадимовна. Мальчишка охотно ответил:
   - Володькой... - и добавил искренне, широко улыбнувшись: - Какая вы красивая...
   - Разве твоя мама не красивая? - спросила осторожно женщина. Володька потускнел, но немного, даже улыбаться не перестал:
   - У меня нет никого. Я с бабкой живу, она даже не родная.
   Борис Игоревич подал мальчишке несколько купюр.
   - Спасибо! - мальчишка снова заулыбался светлей, ловко сунул деньги куда-то в лохмотья. - Могу ещё спеть за такое!
   - Мы бы послушали, но спешим, - с сожалением сказала Валерия Вадимовна и первой, неожиданно поспешно села в машину.
   В боковое стекло Денис видел, как мальчишка стоит на дороге и от души машет рукой вслед.
   - Здорово поёт, - сказал Денис, садясь прямей. - Ма-а...
   - Ничего, - коротко ответила она.
   - Как ничего, когда ты плачешь?
   - Глупости, Денис, - отрезала женщина.
   Навстречу проехал автопоезд. В остальном дорога оказалась пустынной, и через полчаса, так никого и не встретив, Третьяковы въехали в посёлок...
   ...Если Денис думал, что уже видел человеческое убожество на окраинах Верного - он ошибся.
   Мальчишка прилип носом к боковому стеклу "ижоры". Временами ему казалось, что они едут по каким-то руинам... но на самом деле через пару секунд до него доходило, что это не руины, а чёрт те из чего слепленные, слаженные, сложенные, сгромождённые и непонятно почему держащиеся хижины. Кое-где поднимались над ними тонкие дымки - наверное, готовили еду. Передвигались какие-то старики и старухи - сомнамбулически-медленно, неясно куда. На повороте дороги, около грязной лужи, играли голые дети - много, не меньше десятка, 3-5 лет, не старше, не поймёшь, мальчишки или девчонки. Те, кто постарше, первым делом обкидали машину грязью и, похватав младших, сыпанули кто куда.
   - Так, - железным голосом сказала Валерия Вадимовна. - Останови...
   - Ну уж нет, побереги запал, - вроде бы шутливо сказал Борис Игоревич. Но Денис, потрясённо наблюдавший эту невозможную в реальной жизни картину, посмотрел на отца - и увидел, что у того рот стал похож на прорезанную ножом щель. А глаза - на два этих самых ножа. Он почувствовал взгляд сына и повернулся к нему: - Ну что притих? Помнишь, дед рассказывал - у нас было то же самое.
   - Не может быть, - честно и тихо ответил Денис. - То есть... я понимаю... было, да. Но я раньше думал, что это всё неправда. Даже в Верном так не было, па...
   - То-то, - сказал штабс-капитан. - Ну, нам, кажется, сюда, если я правильно маршрут запомнил.
   Нас всего трое, отчаянно подумал Денис. Да нет, двое. Я же ничего не могу! Все мысли, все надежды словно бы отсекло - видением грязной лужи, в которой возились, играли, как будто так и надо, человеческие существа одного с ним языка и крови. Дети!!!
   Нет. Нас всё же трое, упрямо подумал Денис. И стиснул зубы.
  
  

Глава 13 .

ДОМ НА КРАЮ ЛЕСА

   Дом был какой-то низкий и широкий, несмотря на то, что полутораэтажный - над крышей лепилась небольшая надстройка. Мезонин, вспомнил Денис, медленно открывая дверцу и выбираясь наружу. Это новое жилище ничуть не походило на петроградский дом. Стены - желтовато-серые, а не светло-коричневые, из кирпича со штукатуркой, а не из древесного биопласта. Крыша - почти плоская, а не остро-покатая, это из-за неё он казался низким. Большие - в человеческий рост - окна, прямоугольные, а не квадратные, без привычных - буквами Т - переплётов, цельные.
   Зато вокруг дома был сад, большой и запущенный. Вернее, не вокруг, а за домом. Перед домом были только две большие клумбы, дорожка между ними, выложенная плитками какого-то чёрного камня - и всё.
   - Флагшток надо вкопать, - сказал отец.
   - Сделаю, - ответил Денис. Мать вздохнула:
   - Самая нужная вещь в хозяйстве...
   Третьяковы уже минуты три сидели в машине, не решаясь выйти.
   - Вообще кошку надо первой в дом пускать, - заметил Денис, открывая дверцу. Снаружи было жарко влажно-душно, пахло чем-то сладковатым, словно бы гниющими фруктами откуда-то наносило. - Я войду вместо кошки. Вещи наши, наверное, внутрь запихали.
   - Или растащили, - пророчески сообщила Валерия Вадимовна, выскакивая следом - ловко, привычно одёрнув форму.
   Денис между тем уже взбежал на крыльцо - с высокими ступенями и темными перилами из какого-то металла, не очень подходящее для жилого дома. На двери висела табличка:

ОХРАНЯЕТСЯ КОМПАНИЕЙ "ЭНЕРГИЯ".

ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН.

   Ниже кто-то подписал синим фломастером:

НАМ ПО Х...

   Денис хмыкнул и сдёрнул листок.
   - Па-а, - окликнул он, - а наше имущество компания охраняла... Точно либо всё растащили.
   - Да нет, вряд ли, - Борис Игоревич шёл к дому неспешно, придерживая под руку жену. - А насчёт компании - не удивляйся, согласно контракту с республикой у неё тут полная власть, в том числе и административная. Так что запрет для них торговать энергоносителями - это ещё только первый шаг на длинной дороге... Это ещё выработка на шахтах падать не начала и энергетический голод не наступил - а как наступит, тут на Бахурева волну и погонят: мол, при частниках такого не было, верните энергию в предприимчивые руки истинных хозяев!
   - И я падению выработки помогу по мере сил, - твёрдо заметила Валерия Вадимовна. - По крайней мере, половину рабочих повыгоняю силой. И половину шахт закрою.
   За разговорами взрослые поднялись на крыльцо и встали рядом с Денисом. Тому показалось, что и родителям тоже не очень хочется входить в дом - как будто оставить подпись под документом, условия которого будет трудно выполнить. Кстати, теперь Денис заметил, что соседних домов не видно за густой зеленью, да и вообще создаётся такое впечатление, что их новое обиталище стоит в лесу.
   - Да, будут убивать - не докричишься! - фыркнула Валерия Вадимовна. - Но уж вечером-то местные шишки обязаны к нам придти представляться!
   - Придут, - заверил Третьяков-старший. - Приползут на четвереньках и с умильными лицами. Это и есть самое скверное.
   Он вздохнул и достал из кармана парадной куртки ключи (Денис на них посмотрел с интересом - раньше он никогда вблизи не видел таких вещей). Звякнул - дверь открылась бесшумно - в короткий широкий коридор.
   - Ну, вместо кошки, - заявил Денис и под рукой отца прошмыгнул внутрь...
   ...Комнату "на полуторном этаже" как-то сам собой получил Денис. Как и хотел.
   Вещи Третьяковых не разворовали - ими загромоздили две из пяти нижних комнат. Зал, две спальни и ещё две комнаты непонятного назначения, которые были немедленно объявлены кабинетами родителей - вот что было на первом этаже. Ещё - туалет, кухня, ванная и большая столовая. Свет, вода, канализация - всё работало. Не было горячей воды, но Денис сразу наткнулся на колонку электрообогревателя, встроенную в водопроводную систему так, чтобы подогревать по желанию воду, идущую на кухню и в ванную. Подвала не имелось, а вместо чердака было узкое, пустынное скошенное помещение, в котором человек мог передвигаться только ползком.
   - Кто тут раньше-то жил? - поинтересовался Денис, с удовольствием отдирая кусок упаковочного ящика. Отец, небрежно швырявший на диван пакеты с одеждой, отозвался:
   - В последнее время - никто. До этого был дом какого-то из чиновников администрации компании.
   - В смысле как никто? - Денис замер с упаковкой в руках. Ему вспомнились хибары рабочих, виденные по дороге сюда. - А почему же... - но вопрос он до конца не задал. И так всё было ясно, недаром он пожил в Верном. Конечно, такие дома не для быдла, это для элиты. Странно. Муромцевы жили в доме, в десять раз большем, чем дом Третьяковых в Петрограде. Но это не вызывало протеста. Может быть, потому что во главе стола Муромцевых сидел однорукий герой, а те, кто находился рядом, были под стать ему? Но почему чиновник должен жить в таком доме в то время, как рабочие живут в грязных халупах?!
   После того, как упаковка была содрана, взрослые прогнали Дениса наверх - обустраивать собственную комнату и таскать туда вещи. Конечно, никакой мебели с собой Третьяковы не привезли (не хватало ещё). Но личных вещей, книг, бумаг, одежды и разных мелочей было полно и никто за Дениса их у него расставлять не будет.
   Мезонин Денису понравился. Мебели было лишку, явно больше, чем нужно человеку. Но сама комната была больше комнаты Дениса в Питере, а из окна открывался великолепный вид на лесистые склоны Голодного. Денис немедленно открыл окно... и с огорчением понял, что вряд ли сможет держать его открытым. По крайней мере - пока не привыкнет к поплывшей оттуда приторно пахнущей духоте. Вот ведь...
   В комнате работал кондиционер. Денис водрузил на стол самодельную вертушку для дисков и, не долго думая, поставил первый попавшийся из своей раритетной коллекции. Уже плюс - музыку можно будет слушать постоянно. Да и вообще - со светом намного лучше.
   - Па-а! - крикнул он. - А у нас проектор есть?
   - В моём кабинете стоит! - отозвался снизу отец. Денис довольно кивнул: прав был Славка. Можно будет ленты крутить.
   Внизу уже названивал телефон - и ближайшие полчаса отец от него не отходил. Когда вся семья собралась в столовой - отдохнуть немного от расстановки вещей по местам - штабс-капитан объявил:
   - Ну вот. О нас уже знают, нам кланяются и нас лобызают. Нам уже предложили услуги домработницы, грузчиков, личного секретаря, садовника, шофёра и повара. Всё - за счёт компании.
   - Ого, - Денис присвистнул. Валерия Вадимовна недобро рассмеялась и ничего не сказала. Но позже, ставя чайник на электроплитку, заметила:
   - Заход первый. Попытка робкого подкупа: вдруг это особенный имперец?
   - Вообще-то фонды на шофёра и на домработницу-повара у меня есть, - заметил Третьяков-старший, - да и нечестно это: люди могут у нас подработать и неплохо, а мы их лишаем такой возможности... Но этих кандидатов брать, конечно, нельзя - может быть просто смертельно опасно и уж во всяком случае, "Энергии" они будут стучать со всем усердием... Сами найдём, со временем.
   - Денис, магазины и покупки на тебе, - сказала Валерия Вадимовна. - Всё разнюхай, разведай. Деньги на хозяйство будут лежать в коридоре на полке.
   - Как обычно, - кивнул Денис. - Ох. Впору и правда домработницу найти. А она будет меня по утрам обувать и одевать?
   - А тебе это доставит удовольствие?! - поразилась Валерия Вадимовна.
   - Не-а, - честно ответил Денис. - А если доставать будут, можно в морду?
   - Можно, - ответил Третьяков-старший, отрезая кусок колбасы. - Кстати, учти: продуктов тут много фальсифицированных. Порченых. Пищевой белок из сои. Скоро это дело запретят, но пока есть.
   - По цене, что ли, смотреть? - озадачился мальчишка. - Цену же любую написать можно... Ладно, разберусь. На крайний случай - буду пробовать... Па-а, а можно я тобой всех пугать буду?
   - В таких ситуациях пугать лучше мамой, - посоветовал Борис Игоревич. - Мной можешь пугать, если увидишь, что из шахт вывозят оборудование... - штабс-капитан задумался и добавил. - Но тогда лучше не пугай, а по-тихому лети искать меня лично. Если до этого дойдёт, то и мне их уже особо не испугать...
   ...После того, как все опять взялись за работу по благоустройству, отец поднялся к Денису.
   - Вот что, - сказал он, разглядывая принявшую почти жилой вид комнату сына. - Слушай. Если вдруг с нами что-то случится, а ты останешься цел, - это прозвучало совершенно обыденно, - добирайся на перевал к тому мужику, в "Приют". Понял?
   - Понял, - кивнул Денис. И, положив на стол приз - хрустальную гитару с оборванными серебряными струнами - спросил: - Но мы ведь всё равно победим?
   - Конечно, - спокойно и даже как-то равнодушно ответил отец...
   ...За окнами стемнело сразу и наглухо, как будто плавно и быстро прикрыли дверь в комнату. Сидя за столом, Денис писал сразу два письма - Войко и Славке. Именно сразу - строчку туда, строчку сюда. Звуков снизу не доносилось - родители уже спали, у них-то завтра рабочий день, а у него каникулы, и мальчишка - спать не хотелось - решил посидеть подольше. Тем более, что чувствовал - впечатлений столько, что, если не выплеснуть их на бумагу, то они "перегорят" и станут неинтересными ему самому. Для вдохновения он положил рядом книгу про охоту на Голодном - на странице, где был во всей красе изображён саблезубый вампуар (1.).
   Письма он накатал за полчаса. Запечатал в конверты - местные, платные, с красивыми марками. Закрыл вампуара, посидел, глядя в темноту за окном. Огоньков не было вообще, и стоило труда убедить себя, что их просто не видно сквозь зелень. Потом придвинул к себе книгу, которую подарил ему Славка - "Грани" Алексея Шепелёва. Посидел ещё, как часто делал прежде чем взяться за явно хорошую книгу - гадая, что же тут, на обложке, куда идут мальчишка и мужчина в чёрной форме?
   Потом - открыл книгу...
   "В то, что в приморском городе пыль соленая, Балис Гаяускас не верил никогда. В конце концов, за свои почти целых тринадцать лет он насмотрелся на родную Балтику с самых разных мест. С набережных почти десятка городов от Ленинграда до Калининграда, с песчаных литовских пляжей, дюн и кос, и это не считая судов и кораблей! Никогда песок не был соленым. С чего же быть соленой пыли? Севастополь развеял это заблуждение довольно быстро, здесь соленой была не только пыль, но, казалось и сам воздух. Неслыханное дело: после дождя Балис вдруг почувствовал, что ему... стало душно. Да уж, каких только чудес не бывает на белом свете... Развеял Севастополь и другое глубокое убеждение Балиса, что он всегда умеет найти короткий путь из одного места в другое.
   Ситуация выглядела довольно отвратительно. Пятилетнему ребенку потеряться вполне понятно и даже прилично, а как это смотрится в двенадцать лет? "Отец, конечно, тоже хорош - проморгал сына в толпе, но и я сделал кучу глупостей", - самокритично подумал Балис. Самое обидное - ни малейших идей, как исправить в ситуацию, в голову не приходило..." ...
   ...Денис оторвался от книги только когда Балис Гаяускас и Серёжка вышли к костру своих - это уже было ясно - будущих спутников на какой-то нездешней Дороге. Щёки у Дениса горели, голова тонко звенела, и он диковато огляделся - убедиться, что в своей новой комнате, а не там, на Дороге, с героями книги.
   И снова посетила его и раньше появлявшаяся, когда он читал или смотрел про былые дни,
  
  
   1. Для эрудированных товарищей - чтобы не быть обвинённым в плагиате - спешу объяснить, что в описании фауны хребта Голодный я использовал материалы книги английского футуролога Д. Диксона. "После человека. Зоология будущего."
  
  
   злая горечь: ну как же так?! Про Советский Союз - великую империю Добра и Света, с падения которой начался крах прежней цивилизации - Денис, конечно, знал. И недоумевал: как же так?! Почему хорошие люди не защитили Родину от плохих?! Это было детское определение, но ведь правда - хорошие и плохие, всё было ясно! Ведь негодяев была жалкая кучка - могильных червяков, нечисти поганой... Как же так, почему офицер Гаяускас остался без Родины, а Серёжка - без родных людей?! Они же оба воевали за правое дело!!!
   - Эхххх! - выдохнул Денис. Встал резко, порывисто. И...
   И замер.
   Он мог бы поклясться, что оттуда - из темноты за окном - его внимательно рассматривали чьи-то глаза.
  
   0x01 graphic
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"