Верещагин Олег Николаевич. Честь рода

ЧЕСТЬ РОДА

   Ах, какая была держава!
  Ах, какие в ней люди были!
  Как торжественно-величаво
  Звуки гимна над миром плыли!..

  ...Проходя триумфальным маршем,
  Безупречно красивым строем,
  Молодежь присягала старшим,
  Закаленным в боях героям -

  Не деляги и прохиндеи
  Попадали у нас в кумиры...
  Ибо в людях жила - идея!
  Жажда быть в авангарде мира!

Ещё на подходе к комнате отдыха капитан первого ранга Карновский понял: что-то не то.

Состояние "что-то не то" возникало в его классе примерно раз в день, и Карновский привык к этому до такой степени, что, если в какой-то из дней всё было "так", полковник всерьёз начинал беспокоиться, не началась ли эпидемия типа той, которую он видел двадцать лет назад на совершенно не расположенной к наличию биосферы Луне 17, которую местные называли ласково "Террикон". Тогда он был мичманом Флота и до сих пор помнил чувство ужаса - резкое и ранее незнакомое, оттого ещё более подавляющее - когда болезнь внезапно, нагло минуя фильтры и карантинную зону, перебралась на корвет, и он стал первой жертвой. Болеть, какая нелепость... Болеть потому, что в организме что-то разладилось - независимо от тебя самого, независимо от злой воли врага...

Удивительно, сколько можно передумать, пока идёшь по коридору от лестницы до двери комнаты отдыха - двадцать шагов. Двадцать шагов, двадцать лет. Двадцать лет назад ему было шестнадцать и он был уверен, что в тридцать возьмёт под команду крейсер. И ведь было, шло к этому... Двадцатидевятилетний кавторанг, старший офицер крейсера "Витязь" - и шло к тому, что через год-два один из новых крейсеров, которые сойдут со стапелей Плутона, получит в командиры капитана первого ранга Карновского.

А Карновский, повергнув в изумление весь Второй Флот, написал прошение не на крейсер, а в Селенжинский Императорский Лицей. Флотская комиссия онемела, разбирая обстоятельно и сухо составленную бумагу. Никаких причин отказать не было, хотя адмирал Боровцев, старый знакомый отца, после комиссии откровенно сказал Карновскому: "Дурак ты, Димка!"

Нет, дураком он себя не считал. Не подумал так ни разу за все почти семь лет, что проработал в лицее... хотя - подумал, один раз. Когда ему представили класс, и он, глядя в двадцать пар глаз - испытующих, настороженных, весёлых, задумчивых - шестилетних мальчишек в новеньких мундирчиках, стоявших за рабочими столами - подумал: "Ох и дурак ты, Димка..."

Но потом - ни разу.

А в какой момент ему это пришло в голову - лицей? Ведь с того момента, когда только начали думать о выборе профессий, ему и в голову не приходило работать с детьми. Не чувствовал он ни призвания, ни желания... Оно пришло как-то сразу. Хлоп... Хлоп - и вот уже семь лет он ведёт лучший класс среди всех классов во всех лицеях Империи.

А сейчас в этом классе подозрительно тихо. С чего бы? Может быть, подготовлен более тщательный (в отличие от прошлогоднего неудавшегося!) план побега на путоранский лунадром? Хм... Ему казалось, что двенадцать лет - это уже поздновато для такого... Рано успокоился, как видно... Как бы чего хлеще не придумали...

...Но, вопреки опасениям (или ожиданиям?) Карновского в комнате царили тишина и покой - напряжённые, он бы сказал. Почти все лицеисты сгрудились - только что не на стены влезли, чтобы заглядывать сверху - около монитора одного из компьютеров, почти расплющив несчастный "Финист+". Только Игорь Муромцев сидел в углу, хмуро глядя в стену - и Карновский мог бы поклясться, что его интересует вовсе не картина с изображением изменённого ландшафта Марса, на которую он смотрел так упорно.

Тем не менее офицера-воспитателя заметили - да и не могли не заметить. Куча-мала распалась и даже выстроилась у столов, даже Муромцев поднялся - и дежурный начал доклад:

- Товарищ капитан первого ранга, класс...

- Отставить, всем вольно, - Карновский подошёл ближе к компьютеру (ему дали дорогу), на экране которого располагался какой-то текст. - Что читаем? И вообще, - напрямую спросил он, - чем вызван такой тихий ажиотаж и почему лицеист Муромцев сидит, как будто его приговорили к расстрелу?

Игорь на миг посмотрел на Карновского, стиснул зубы и снова вернулся к разглядыванию марсианских пейзажей. Остальные мальчишки молчали... пока Денис Карташов, лучший стрелок класса, не сказал тихо - но в тишине вышло громко:

- Игорькова предка, Радослава, оскорбили. Вот... в предисловии к новой книжке фантастической, "Переделка" называется.

- Да там вся книжка сплошное оскорбление, и не только Муромцевых, всего дворянства, - сказал кто-то.

Карновский слегка нахмурился. Историю планеты Рада он знал ещё когда был младше своих подопечных. В Империи не было принято подвергать сомнению или "пересмотру" то, что было сделано предками - система общественной жизни и воспитания практически полностью исключала некомпетентность или злоупотребления - автоматически, как срабатывают предохранители в приборах. Что там за статья, что за книжка, которая так успокоила - и взбесила, видно же! - буйный класс?

- Дайте-ка... - он подошёл к компьютеру, нагнулся над экраном. Повёл ладонью - в центре комнаты с мелодичным звоном развернулся большой демонстратор, быстро поплыли строчки. Мальчишки молчали и лишь когда через пару минут Карновский внятно произнёс: "Мда," - и прошёлся туда-сюда (прямо сквозь голограмму), послышался первый голос:

- Я его вызову на дуэль! - звонко сказал Игорь, наконец прочно отрываясь от созерцания Марса. В сухих глазах мальчишки были оскорбленное достоинство - и ещё - самое страшное! - непонимание. Карновский остро почувствовал именно это - непонимание, за что нанесено оскорбление; он ощутил ментальную ассоциацию, навязчиво маячившую перед мысленным взором Игоря - как будто шёл он по улице, улыбался солнцу и летнему дню, а встреченный взрослый человек вдруг смаху взял и смазал его по лицу грязной тряпкой. - За меньшее убивали!

- Выход, - согласился Карновский. - Ты даже можешь автора сего шедевра убить, а вернее - я буду удивлён, если ты в случае вызова его не убьёшь. И что потом? Он ощутит всю глубину раскаянья и откажется от написанного? Дуэльный кодекс существует не для этого, если ты помнишь.

- Да вы на фамилию посмотрите! - возмущённо сказал Денис. Карновский пригляделся и поморщился недоумённо. - Ше-пе-лёв! Это что, потомок того самого Шепелёва Алексея, коменданта Аляски?! (1.) Он пишет, что - да! Но такого просто быть не может!!!

1. См. роман "Горны Империи".

- Мда, - Карновский снова поморщился, выпрямляясь. - Я видел фамилию, Карташов, я не слепой... Видимо, может быть и такое.

- Да зачем это ему?! - Денис тыкал в экран. - Смотрите... хороший врач, инженер-компьютерщик... Смотрите, в чём он обвиняет Муромцева!!! Глупость какая-то!

- Если глупость - почему вы кипятитесь? - заинтересовался Карновский. - Наплевать и забыть.

- Да сам-то он там... - воинственно начал Денис Карташов. - Его бы на Раду - он бы...

- Плохо, - резко отреагировал Карновский. - И недоказуемо. Надеюсь вы не думаете, Карташов, что в ряды землян мог затесаться трус?

Послышались смешки. Денис покраснел.

- Слушайте, лицеисты, - задумчиво сказал Карновский, садясь за один из столов. Мальчишки тут же обступили наставника. - Я вот что подумал... А что если нам попробовать разобрать этот текст? Ну, хотя бы предисловие? Аккуратненько, подробно... и понять, что тут ложно?

- Да всё! - выкрикнул кто-то. Карновский согласился:

- Хорошо. Тогда - почему ложно? Ну, кто начнёт? - он обвёл мальчишек приглашающим взглядом.

- Во-первых, давайте сразу исключим из обсуждения нелепые вещи, - негромко сказал Ярик Тормашов. На него обернулись все. Карновский кивнул:

- Пожалуй. Что ты назовёшь таковыми?

- Вымыслы, - Ярик поправил рукав мундира. - То, что хочется видеть автору - случаи, когда он выдаёт свои откровенные выдумки за якобы реальность.

- Примеры? - прищурился Карновский. Все заинтересованно и одобрительно засопели.

- Рассуждения о некомпетентности командира рейдера, - молниеносно ответил Тормашов. - Даже ду... очень глупому человеку ясно, что некомпетентный на эту должность просто не попадёт. Это так же невозможно, как полететь, вращая ушами. И что автор не верит в эту невозможность - это только его проблемы.

По классу пронёсся одобрительный смешок. Карновский кивнул. Ярик невозмутимо продолжал:

- Но из этой аксиомы следует, что у всех действий Радослава Муромцева было логичное объяснение, видеть которое автору мешает либо злость, либо некомпетентность. Вот это и следует рассматривать.

- Ещё одно нужно убрать, - потребовал Олег Витич. Все посмотрели на него - с интересом и ожиданием. - Вот эти все разговоры про то, что у нас дворяне получают не по заслугам и вроде как свысока смотрят на остальных.

- А разве мы получаем не больше остальных? - удивился Карновский. Олег пожал плечами, не замечая иронии вопроса, ответил серьёзно:

- Дмитрий Сергеевич, если кому-то хочется получать то же, что и мы - он просто становится одним из нас. Это так элементарно, что обсуждать вопрос смешно. Другое дело, что - раз - это трудно, два - об этом своём решении потом сто раз вспоминаешь, проклиная сам себя: до чего было спокойно раньше!

Под вспыхнувший смех Карновский поинтересовался:

- Богатый личный опыт?

Витич покраснел:

- Отец говорил, - буркнул он и покраснел ещё сильней.

- Предлагаю так же! - замахал рукой рыжий Тошка Энкель. - Предлагаю, слушайте, черти! Правда, это из книги, а не из предисловия! Предлагаю не обсуждать эту чушету - оскорбительную для простых людей, которых мы вроде бы заставляем унижаться перед нами! Ну какое унижение, парни? Автор спятил, что ли? Как их заставишь, если даже и захочешь?!

- Это у него личное, - заметил Муромцев, и Карновский удовлетворённо отметил, что мальчишка наконец-то улыбается, но внешне удовлетворения никак не показал. - Его на каникулах рыбацкие мальчишки поколотили. За хвастовство.

- Не поколотили, а я тактически отступил! - завопил Тошка. - И их было восемь, а я один! И все старше на... на пять лет!

- Пятеро, и все твои ровесники, - уточнил серьёзный Андрей Иевлев. - Мишка потом мне писал и даже видео прислал, где ты...

- Подлоооооооооооог! - завопил Энкель, но потом махнул рукой: - Было. Простите, Дмитрий Сергеевич.

Класс уже сотрясался от хохота.

- Но, между прочим, предложение совершенно верное, - так же спокойно продолжал Андрей. - Эта выкладка автора настолько нелепа, что начинаешь сомневаться - он вообще где живёт?

- Слуууушайте... - округлил глаза Энкель. - А если это не он писал?! Если это сторковская агитка?! Помните, ну, мы же читали?! "Осенние листья". Игорь, ты же сам приносил!

- А, да, - кивнул Муромцев. - Сторковская книга про нас, про землян.

- Ну вот, тупая же до предела, тоже понаписано полно такого, чего просто не бывает, а ведь всерьёз...

Класс задумался. Но Андрей махнул рукой:

- Нет, это глупость, Тош. Тут сказано, что книга выложена в Информаторий вчера безо всяких ссылок на перевод или переложение... Дмитрий Сергеевич, кто будет читать?

- Читать буду я, - ответил офицер-воспитатель. - Разрешаю перебивать комментариями.

Он уселся поудобнее и начал:

О ГЕРОИЗМЕ, ГЛУПОСТИ И ПОДЛОСТИ.

Часть 1. Своя Бейсболка.

В свое время я потратил уйму времени, для детального анализа эпизода на Бейсболке из романа Владислава Петровича Крапивина "Лужайки, где пляшут скворечники". Эпизода пусть явно не проходного, но и явно не ключевого. Эпизода, который можно было переписать иначе, не меняя главной идеи книги. Но написанный так, как он написан, этот эпизод делает неубедительной всю книгу. Я НЕ МОГУ верить в героизм подонка, который расстреливает четырех своих безоружных сослуживцев, довольно нелогично вообразив у них преступные намерения и совершенно не имея доказательств, что так оно и есть. Я НЕ МОГУ считать хорошей историю, главный герой которой - подонок.

Точно такая же ситуация и с историей Радослава Муромцева, хотя эпизод на Раде - в 100 раз более проходной для истории Империи, чем Бейсболка в книге. Мелочь, казалась бы... Но на самом деле - не мелочь. Потому что этот эпизод, словно камертон, задает тон всей истории Муромцевых.

Итак, я намерен детально исследовать эпизод, чтобы обосновать оценку Радослава Муромцева и ответить на вопрос, кто он такой:

-- Герой

-- Просто дурак.

-- Дурак и подлец.

Одновременно придется разобраться и с ещё одним вопросом: насколько логично грамотно выглядит данный эпизод.

Часть 2. "А ещё я в неё ем..."

Вынесенная в заголовок фраза взята из анекдота про боксера, которого спросили, зачем ему нужна голова. Собственно, она является второй счастью его ответа. Первая слова "думать" тоже не содержала.

Разумеется, слухи о глупости боксеров, офицеров, милиционеров и.т.д. очень сильно преувеличены, но нельзя не замечать очевидного: есть профессии, где тугодумие больших проблем не создает, а есть такие, где оно означает профнепригодность. Командир космического корабля ДОЛЖЕН хорошо соображать. Иначе его надо отстранять и направлять на менее ответственную работу, а тех, кто доверил ему корабль и жизни команды - судить.

Теперь посмотрим, насколько профпригоден оказался... Нет, не Радослав Муромцев, а командир сторков. У него имеется два рейдера. Он находит неизвестную и оченнь привлекательную планету. Выясняет, что на планете уже сидит чей-то корабль. Планирует за планету повоевать.

И после этого, он (ВНИМАНИЕ!!!) сажает оба рейдера рядом с этим неизвестным кораблем.

- Во, - развёл руками Энкель. - А с чего он взял, что корабли опустились рядом с Муромцевым? Да это было бы глупостью, и откуда бы тогда Радослав взял время подготовиться к обороне?!

Видимо, дослужившись до командования соединением (а это, между прочим, удается далеко не всем, кто имел под командованием корабль), командир-строк так и не понял простую истину: самое уязвимое место для боевого космического корабля - на поверхности планеты. Потому что там он - практически безответная мишень, заведомо лишенная маневра.

Поэтому, намереваясь воевать за планету, сторки были обязаны использовать полученное преимущество и оставаться на орбите, но этого не сделали.

- Да не собирались они воевать, - лениво сказал Иевлев. - У Муромцева был рейдер типа "Алтай", сто сорок человек команды. А сторкадские "Дан Ритта Ойтэ" втрое больше и набиты десантом, как консервная банка балтийской килькой.

- Автор мог об этом не знать, - возразил Карновский.

- Во-первых, эта информация не секретная и никогда ею не была, - усмехнулся лицеист. - А во-вторых, прежде чем писать такие вещи - надо думать тем самым, чем ешь. И находить объяснения логичные, а не какие захочется. Раз сторк сел - значит, никакой войны он и не планировал.

- Кстати, вполне в их характере! - сказал Вадим Старыгин. - Вспомните, какие парады они в начале Галактической закатывали - только что не судили капитанов за выход из линии во время боя. А тут вообще лёгкая добыча - отличная планета и один русский кораблик...

От выводов пока воздержусь, но к этой ошибке командира сторков ещё придется вернуться - она тут далеко не случайная.

Часть 3. "Но сначала непременно выпьем чая..."

Теперь вернемся к нашему герою - Радославу Муромцеву. Вспомним, что в момент появления сторков его корабль сидел на Раде, т.е. представлял из себя беззащитную мишень. Зачем понадобилось сажать корабль и лишать его маневра - не очень понятно. Намного логичнее держать корабль на орбите, а планету изучать с помощью капсул и зондов. Но наша цель - не осудить Муромцева, а разобраться. Предположим посадка имела какие-то резоны, например, существенно ускоряла процедуру проверки. Предположим, опасность встретить недружелюбных созданий вроде тех же сторков, была весьма мала. Муромцев рискнул и осуждать его за это нельзя.

- Он что, в подвале жил? - изумился Тошка Энкель. - Кто ж примет отчёт по исследованию, сделанный с помощью зондов?!

Не за то отец сына бил, что в карты играл, а за то, что проигрывал. Не судят победителя. А получив два корабля сторков на орбиту Муромцев УЖЕ проигравший, пусть и не виноватый.

И вот судьба дает ему шанс: сторки бездарно отказываются от преимущества, а потом начинают переговоры. Переговоры, от которых, скажу с определенной осторожностью, зависит судьба планеты.

- "Землянам шесть часов на свёртку лагеря и взлёт, слово чести - обстрела на взлёте не будет!" - процитировал под общий хохот Тормашов. - Хороши переговоры...

А теперь начинаем использовать мозги. Что значит, если две стороны ведут переговоры, которые решают судьбу планеты? Это значит, что СУЩЕСТВУЕТ какое-то определенное право на этот счет, которое (возможно с оговорками, но тем не менее) признают ОБЕ стороны. Ещё раз и медленно: существует ОДНО право, признаваемое ОБЕИМИ сторонами. Т.е. Муромцев заведомо знает, какие расклады выгодны для сторков, а какие - для русских. И наоборот.

А теперь давайте подумаем, какое это может быть право? Логичных варианта можно предложить два.

1. МЕЖПЛАНЕТНОЕ ДОГОВОРНОЕ. В этом случае на первый план выходит бюрократия - кто правильне оформил документы. У Муромцева недельная фора, чего ему бояться? Сторки предлагают ему улетать - на здоровье. Встретимся в суде, ребята.

Предвижу два возражения:

1.1. Муромцев улетит, а сторки наплюют и... Да, на договора часто плюют, но только в том случае, если не существует реального механизма обеспечения их выполнения. Реального и достаточно эффективного. Иначе переговоры на этой основе бессмысленны.

1.2. Суд будет неправый и планета отойдет сторкам. На это я отвечу так: разного рода "меж...ные" суды регулярно искажают те законы, которые поставлены охранять, это известно. Но искажают они в пользу сильного против слабого. Между тем земляне в мире Олега отнюдь не слабые.

Были поразительно внешне похожие на нас, землян, сторки - жестокие, надменные, таящие на нас злобу за разрушение их рабовладельческой системы и за борьбу с пиратством, которым они промышляли.

Нет никаких оснований считать, что механизм сработал бы в пользу строков против землян.

Так что, Муромцев свободно мог улететь прочь и сохранить за Землей новую планету. Правда, есть один нюанс: если он за неделю так и не удосужился сделать то, что должен был сделать, т.е. оформить документы, то конфликт со сторками ему очень нужен - чтобы прикрыть таким образом свою ошибку. В этом случае он, разумеется, автоматически попадает в категорию подлецов. Но прежде чем бросать такое обвинение, посмотрим, нет ли более логичных объяснений произошедшего. И убедимся что они есть. Если, конечно, исходить из того, что действовало

2. ПРАВО СИЛЬНОГО

- Вполне разумная мысль, - согласился Витич. - По праву сильного Муромцеву и велели убираться, вот и все переговоры...

- А про какие документы он порол? - изумлённо переспросил Энкель. - В смысле, документы, как на дворянское владение, что ли? На всю планету? Я что-то не понял...

- Да нет, - пояснил Карновский, - автор имел в виду - документы на владение планетой в отношении Империи.

Энекель приоткрыл рот:

- Но он же поднял флаг, - сказал Тошка почти жалобно. - Что ещё?!

Карновский пожал плечами и продолжал:

Часть 4. Орнитологическая.

Народная мудрость гласит, что синица в руках лучше журавля в небе. Её циничная переделка утверждает приоритет той же синицы перед дятлом в жопе. Верно и то, и другое.

Формализация права сильного - задача неразрешимая, поскольку само оно опирается не на закон, а на понятия. Тем не менее, логике оно подчиняется, поскольку нарушение её законов невыгодно в первую очередь тому же сильному: от наказания сила не освобождает.

Есть простая аксиома военного дела: невозможно быть сильным во всем и везде. Поэтому ключ к успеху - быть максимально сильным там, где это нужно.

Следовательно, сталкиваясь с какой-то проблемой в очередном арш ди вельте, Империя должна оценить важность этой проблемы и те силы, которые она может себе потратить на её решение в текущей обстановке.

Совершенно очевидно, что рядовой командир поискового космолета сделать это не в состоянии, поскольку банально не владеет нужной информацией. Отсюда простое следствие: НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ этот офицер НЕ ДОЛЖЕН втягивать свою страну в войну. Если, конечно, он действительно служит стране, а своему самолюбию.

- Кудааааааа втягивать?! - протянул Бориска Шавров. - Постоянно друг друга подкусывают, то тут, то там - что из-за этого - всем со всеми воевать?! И при чём тут самолюбие? Взял - держи руками и зубами, если выхода нет - пузом ложись и прижимай, но не отдавай... Какое тут самолюбие? Стандарт поведения...

Тем не менее, столкновения с конкурентами в свободном поиске неизбежны. И что делать, если два игрока нацелились на одну добычу? Ответ известный: каждый берет свой кусок. Так было на Земле в колониальную эпоху. Например, на довольно узком клочке земли ютились когда-то три Гвианы: британская (ныне - Гайана), французская и нидерландская (ныне - Суринам). Разумеется, рот на соседский каравай развевали, и неоднократно. Но - по команде из метрополии. Потому что руководить колониями посылали умных и ответственных людей, понимающих, что любой локальный конфликт чреват глобальной войной, вполне возможно, в очень неудобное для Империи время. Потерять можно больше, чем отдельную колонию и потери понести больше, чем один-два-три разведывательных корабля или рейдера.

Так что, если бы переговоры проводили два действительно умных и порядочных офицера, то результат мог быть только один: земляне отстраивают свой форпост, сторки - свой, а дальше решают дипломаты. Поскольку итог переговоров был иным, как минимум один из двух переговорщиков был как минимум дурак.

- А кто такие дипломаты? - уточнил Карташов.

- Ну... это была такая профессия... контакты с другими государствами, - пояснил Муромцев, тоже подошедший к остальным. - Мы же учили, ты что?! Но ведь сейчас это как раз делает тот, кто первым вошёл в контакт. Чаще всего - как раз командир рейдера...

Опять-таки, вполне возможно, что дураком был именно сторк-командор. Но вторая подряд ошибка инопланетного кретина уже просто обязывала Муромцева одержать победу. Вместо этого случилось другое...

Часть 5. "Сюрпляс, сюрпляс, да здравствует сюрпляс..."

Если кто не знает, "сюрпляс" - это такой технический прием в велогонках на треке. Заключается он в том, что оба спортсмена останавливаются (гоночные велосипеды позволяют при хорошей технике владения стоять на них на месте). Смысл - в том, чтобы вынудить соперника начать действовать первым и воспользоваться его ошибкой ( буде таковая случится ).

Лично мне очень напоминает противостояние Муромцева и его визави-сторка. И вот сторк совершает огромную ошибку: предлагает Муромцеву покинуть планету. В романе это описано одним проходным предложением:

В таких случаях надо отступать, и сторки даже были готовы предоставить Радославу такую возможность.

Давайте, однако, включим мозги.

Если на Раде начинается стрельба - это автоматически означает войну. Все разговоры насчет того как кто-то что-то не хотел можно оставить для одиннадцатиклассника в туалете. Да, жертва обстрела может себе позволить по той или иной причине спустить дело на тормозах. Но в типичном случае она вынуждена после этого воевать - чтобы не терять лица.

- Да не понимаю я, почему войну-то?! - взорвался Энкель. Карновский развёл руками:

- Это вне логики, ребята. Точнее, это странная логика. Как у дайриса... Давайте дальше?

Одобрительный гул был ему ответом.

Однако, если стрельба не начинается, Россия вместо войны получала casus belle - повод для её начала. Т.е. её дипломаты и военные получали полную свободу рук: начинать войну или нет, и если начинать, то выбирать самим время и место для нанесения удара. Трудно себе представить более удачный расклад для России. Трудно представить себе, что больше мог сделать командир исследовательского корабля для России. И тем не менее мог: в дополнение к этой замечательной возможности Муромцев мог привести домой целым и невредимым свой корабль и живыми его экипаж.

Поступи он таким образом, ему и вправду стоило бы поставить голограмму-памятник. Но...

- А на кой нам была нужна война со сторками? - изумился Ярик. - Ясное дело, что Раду они бы уже не отдали, пришлось бы из-за неё воевать по-настоящему. Влезли бы помалу, по шажочку, в большой конфликт... Этот автор вообще понимает, что такое штурмовать подготовленные планетарные позиции?! А сторки бы их подготовили...

Часть 6. На войне ком а ля Гер

В этой части мы отвлечемся от личностей Родослава Муромцева и неизвестного нам командора сторков.

Итак, две межзвездные империи вынуждены воевать. Возможны два варианта.

1. ВОЙНА ПОЛНОМАСШТАБНАЯ. Т.е. любая точка любой Империи не может считаться безопасной, все планы готовы к обороне и ковровым бомбардировкам, все орбитальные станции к обороне и уничтожению, все флоты - к атаке, отражению атак врага и тоже уничтожению. Штабы обеих сторон решают неразрешимую задачу: "как прикрыть все да еще и найти после этого силы для удара". Разведчики в поте лица своего пытаются по крохам информации понять, откуда будет нанесен удар.

И вот, глядя на эту эпическую картину, задаем себе вопрос: чем помогает одной стороне (любой) в этой войне обладание Радой.

Правильный ответ: АБСОЛЮТНО НИЧЕМ. По двум причинам:

1. Рада находится в стороне от основного массива владений как землян, так и сторков. В противном случае, она была бы открыта гораздо раньше и, скорее всего, не поисковыми судами.

2. Рада на данном этапе абсолютно бесполезна в военном понимании этого слова. Там нет ни серьезной планетарной обороны, ни даже приемлемой ремонтной базы. Есть Муромцев с его кораблем - и все. Не способный в случае реального боя защитить даже сам себя.

- Интересно, он вообще знает, - задумчиво спросил Иевлев, - сколько в Галактике приемлемых для жизни планет? Рада же - изюминка. Она ценна просто как колония, и всё.

Теперь задаемся вторым вопросом: а чем может помочь исследовательский корабль Муромцева в такой ситуации? Конечно, не вундерваффе. Однако еще один посыльно-транспортный корабль лишним точно не будет. Логистика в такого рода войнах является непременным компонентом успеха, так что послужить России Муромцев мог, но не сидением на Раде, а черновой работой на коммуникациях.

2. ВОЙНА ЛОКАЛЬНАЯ. По взаимной (гласной или негласной) договоренности, зона конфликта ограничивается небольшим участком пространства, например, звездной системой, в которой находится Рада.

Какую пользу в этом случае принести корабль Муромцева на Раде? Опять же - НИКАКОЙ. В этой ситуации все будет решать флот: кто позволит себе стянуть туда больше военных кораблей, кто сумеет лучше распорядиться тем, что у него есть, кто быстрее отступится и.т.д. После того, как выявляется победитель в космосе, планета достается ему автоматически. Что мог сделать экипаж разведывательного корабля за неделю? Нарыть окопы разве что... Может быть, дзоты какие сварганить... Но после того, как приходит тяжелая техника, которую победителю в космосе перебросить совсем не трудно, все это разлетается как коробок спичек. Просто потому, что на исследовательском корабле нет средств для борьбы с этой самой тяжелой техникой. Точно так же как нет противотанковых гранатометов в автомобилях Скорой помощи.

- Ёлочки зелёные, какая там неделя?! Они за два дня выстроили цепь огневых точек и два форта с коммуникациями! - под общий хохот прокричал Энкель. - И я не пойму, этот автор ЗА войну - или ПРОТИВ?! "Улетай с планеты, чтобы не было войны - а потом будет большая война, и тебе все спасибо скажут... а может, планета и вообще не нужна, хотя нужна, конечно, но добывать её надо не так - вот улетишь - она сама в руки упадёт..." И вообще, когда и кому какая-то планета доставалась "автоматически", это что - анекдот, что ли?

Делаем выводы: после того, как два капитана совместными усилиями довели дело до войны, пребывание Муромцева и его корабля становится делом не только вредным, но ещё и абсолютно бесполезным.

Часть 7. Последний штрих.

Почему такое стало возможным? Потому что, планируя любую операцию, командир обязательно задается вопросом: "что в ответ на мои действия будет делать противник"? И отвечает на этот вопрос сообразно своим знаниям, опыту и таланту. Именно от состояния этих качеств и зависит профпригодность командующего.

Разумеется, нельзя требовать от каждого командира, чтобы его мастерство находилось на высшем уровне. Но есть определенный минимум, не обладая которым, человек находится не на своем месте.

Итак, как же готовится к бою бравый капитан Муромцев? Его основное оружие - его корабль. Конечно, не военное судно, но и беззащитным корабль дальней космической разведки быть не может. Единственный шанс Муромцева заключается в том, чтобы взлететь первым и нанести врагу максимальный ущерб прежде чем скажется вражеское количественное и качественное превосходство.

Громовой хохот двух десятков мальчишек снова потряс комнату отдыха. Не удержался и Карновский. Энкель, раскачиваясь на стуле, простонал прямо:

- Взлетеееееть?! В первом классе на тактике учат: увидел взлетающий с атмосферной планеты корабль противника - бей, не жалей и не бойся, он как утка на гнезде! Его же из полевых орудий расстрелять можно!

Но Муромцев об этом, кажется, не подозревает. Он тупо считает пехоту. Видимо, не подозревает об ином способе ведения войны, кроме забрасывания врага трупами солдат.

- Ээээ... а как можно забросать полутора сотнями человек две с половиной тысячи? - осторожно поинтересовался Бориска Шавров. Хохот повторился.

Что за этим ОБЯЗАНО последовать? Взлет рейдеров и уничтожение корабля Муромцева на стоянке. Вместе со всем экипажем. Полчаса на операцию максимум. Плюс еще максимум сутки на зачистку случайно уцелевших, если таковые обнаружатся.

- Опять, - вздохнул Олег Витич.

- Не, если бы они начали взлетать - это был бы подарок, - задумчиво возразил Ярик Тормашов. - Муромцеву на два ракетных пуска "дальняшек". И никакой войны...

- Не стоило сторкам садиться, тут он прав, - заметил Бориска. - Но они иначе не могли, самоуверенные...

А теперь вспомним все ошибки командора строков: посадка на Раду обоих кораблей, предложение Муромцеву об отлете с Рады, вот этот тупой штурм пехотой. Не слишком ли их много? Если чемпион мира по шахматам будет играть в поддавки, то выиграть у него способен и любой любитель. Но это не означает, что этот любитель способен обыграть ВСЕРЬЕЗ сопротивляющегося четырехразрядника.

Муромцев в этой истории показывает себя абсолютно бездарным военным, столкнувшимся с еще большей бездарью. Абсолютно ничего героического в этом нет.

Аплодисменты носили явно издевательский характер.

- Две сотни убитых и один рейдер за планету. Верх бездарности, - подытожил Энкель.

Часть 8. Знамя, пламя, бремя...

Ни в коем случае не отношу себя к числу тех, кто полагает военное знамя лишь инструментом управления войсками на поле боя, появившееся в античности/средневековье и по сути устаревшее в XIX веке. Знамя имеет огромное символическое значение, поэтому мне понятно, к каким чувствам у читателя взывает сцена на Раде.

Однако жизнь наша - это сложное переплетение символики и циничной реальностью. Поэтому сразу возникает НО.

В ходе боевых действий знамя может служить очень многим, но никак не доказательством принадлежности той или иной позиции той или иной стороне конфликта.

Так что было знамя Империи над Радой или его не было, на дальнейшую судьбу планеты никакого влияния не оказало. Раду подарили России те безвестные солдаты, которые вымели оттуда строков. Слава досталась Муромцеву: видать, крепка в Империи традиция наказания невиновных и награждения непричастных.

Мальчишки молчали. И на этот раз молчание было явно враждебным.

- Нет, он точно не понимает, что пишет, - сказал тихо Ярик. - Может, у него... как это... жизнь не удалась?

- Он хороший врач и отличный инженер, - напомнил Карновский.

- Ну... может, его кто из дворян обидел чем?

- Чем? И как дворянин может обидеть кого-то?! - взорвался Карташов и вскочил. - И когда у нас наказывали невиновных и награждали непричастных?! Во сне, в книжке про прошлое?! Он ерунду выдумал и за реальность выдаёт!

Опять наступило молчание - враждебность перерастала в злость.

- А Игорь прав, - сказал Иевлев. - Надо бы его вызвать. Всем по очереди. Но не убивать, а ранить, и пусть после каждой дуэли лечится и снова дуэлирует. И так пока от всех нас не получит.

Часть 9. Подсчитали - прослезились.

Итог постараюсь подвести максимально сухо и безэмоционально.

Радослав Муромцев своим поведением показал, что он не является грамотным военным и не соответствовал занимаемой должности.

Радослав Муромцев не выполнил своего долга перед Россией, ради дурацких личных амбиций втянув свою страну в войну, которая могла стоить ей огромное количество (сотни тысяч? миллионы? десятки миллионов?) жертв.

Радослав Муромцев обрек на бессмысленную и никому не нужную гибель экипаж корабля, который был ему доверен.

Да, Радослав Муромцев при всём при этом победитель: ему противостоял ещё больший глупец, позволивший себе проиграть абсолютно выгодную ситуацию. Можно ли гордиться победой над редкостным идиотом? Каждый решает сам.

И последнее. Дурак-командир может победить в одном сражении. В двух. Но... Как говорил другой великий русский полководец, Александр Васильевич Суворов: Раз везенье, два везенье... Помилуй Бог, надобно когда-то и умение... Если умения нету, если то армия с генералами-баранами неизбежно гибнет, встретив умного и сильного врага. Так что, в долгосрочной перспективе муромцевы=поражение.

- Вот и всё, - Карновский выключил проектор. - А теперь слушайте внимательно. Никакой дуэли не будет. Это мой прямой запрет... - и, не два мальчишкам задать ни единого вопроса, продолжал: - Запомните, - Карновский поднял палец, - у нас готовят отборных людей из отборного материала. Что такое отборный человек?

- Не лгать!

- Всегда говорить "За мной!", а не "Вперёд"!

- Любить Отечество больше себя!

- Знать! Уметь! Верить! Делать!

- Быть, а не казаться!

- Если делать, то невозможное!

- Помнить, что жизнь на время, честь - навечно!

- Не отступать и не сдаваться!

- Уметь больше всех, учить этому всех! - послышались со всех сторон голоса мальчишек, перебивавшие друг друга.

- О дуэлях с людьми, действующими по мотивам личной неприязни, тут нет ни слова, - жёстко сказал, подытоживая, Карновский. - В глазах разумных людей их действия выглядят до такой степени неприятно, что сами по себя являются для них наказанием. Ложь унижает только лжеца - не того, о ком он лжёт... Будем идти дальше по книге?

- Саму книгу лучше не обсуждать - нагромождение бреда, - подытожил Олег. - Не знаю, где автор всё это взял, но я пробежался - впечатление такое, что он или болен... но это вряд ли, откуда... или и вправду сильно обозлён на дворянство.

- Но вообще странное ощущение, - сказал Ярик, вытягивая ноги и кладя их одну на другую. - Как будто заговорил с человеком, которому очевидное не очевидно, зато близки какие-то умозрительные структуры... Вот у меня глаза серые. А этот человек говорит - у тебя, Тормашов, глаза карие. Отвечаешь: да нет же, поглядите, серые! А он говорит - это контактные линзы, ты их вставил, чтобы всех обмануть. Обалдеваешь: зачем?! А так, тебе в ответ, по подлости и глупости дворянского характера...

Мальчишки опять посмеялись и стали постепенно рассасываться по своим делам. Карновский подсел к Игорю. Муромцев посмотрел на наставника и, вздохнув, привалился виском к рукаву его мундира. Если кто и видел этот жест слабости - то сделал вид, что не заметил. А Карновский облегчённо ощущал, как распускаются и тают внутри мальчишки стальные узлы злости и обиды.

- Через неделю поедешь домой на каникулы, - сказал Карновский.

- Угу, - буркнул мальчишка и сел прямо. Стал строгим и неприступным - куда там, взрослым сделался таким (Карновский улыбнулся мысленно). - Я в Амазонию поеду.

- А мать с отцом? Ты же всегда с ними на каникулах...

- Нет, я в этом году без них... - Игорь мотнул головой, встал. - Спасибо, Дмитрий Сергеевич...

* * *

Когда Игорь вышел в парк, уже начались сумерки.

Настроение у мальчишки исправилось почти полностью. В самом деле, что можно ответить человеку, который твердит ему, Игорю, что у него, Игоря, глаза карие - если видно, что они синие? А когда указывают на это напрямую - отвечает, что это контактные линзы? Тут можно только развести руками и уйти, посмеявшись.

Навстречу прошли трое парней постарше, как-то странно поглядели, кажется, даже хотели что-то сказать. Но не сказали, и Игорь забыл про странный взгляд. Он неспешно пошагал вглубь парка - туда, где будет вечно стоять голографическая статуя покорителя Рады Радослава Владимировича Муромцева, кавторанга Флота. Ему хотелось посмотреть на своего пра-пра... и немного помолчать.

Однако, когда Игорь подошёл ближе, то промолчать не удалось - у мальчишки вырвалось прямо-таки неприличное:

- ОХ! - и он сбил шаг, споткнулся и чуть не упал.

Вокруг памятника лежали цветы. Много цветов - и отдельных, и букетов, и даже один умело сделанный венок. Прямо у ног Радослава лежал прижатый по углам камешками небольшой флаг - флаг Рады, зелёный с белой семиконечной звездой и чёрно-жёлто-белым имперским уголком в крыже.

Конечно, весь лицей прочитал, наверное, подумал Игорь, медленно обводя взглядом цветочный ковёр и флаг. И ободрали половину клумб, естественно...

Он резко обернулся. Двое шестилеток - Игорь не знал их по именам, вот ещё не хватало! - стояли в аллейке, держа каждый по две большущих розы... и с сомнением смотрели на Игоря. Увидев, что старший мальчишка тоже глядит на них - подтянулись, и тот, что слева, с латунным ёжиком, отрапортовал:

- Разрешите пройти к памятнику! - и дважды хлопнул глазами.

- Зачем? - усмехнулся Игорь. Мальчишка моргнул ещё два раза, явно не зная, что ответить. Но его приятель - пониже, кареглазый и худенький - непреклонно уточнил грозно-пискливым голосом:

- С целью восстановления справедливости путём возложения цветов к памятнику герою Империи! - и тоже испуганно заморгал. Видно было, что фразу он учил старательно, и это понятно - у малышни уже сорок минут как был отбой, надо же что-то объяснить, если встретят...

Игорь с трудом сохранил серьёзность.

- Если с целью восстановления справедливости - то несомненно можно, - кивнул он и подбросил ладонь к околышу форменной фуражки.

Последние тени обиды растаяли в ночи...

Комментарии: 54, последний от 14/01/2016. © Copyright Верещагин Олег Николаевич (tambwolf.73@yandex.ru) Размещен: 14/11/2009, изменен: 14/11/2009. 61k. Статистика. Рассказ: Фантастика		Оценка: *9.003** Ваша оценка:
Аннотация: Этот рассказ сюжетно примыкает к роману "Мир вашему дому!" - действие происходит примерно за три года до начала событий романа. Честно скажу - первоначально я НЕ ХОТЕЛ писать этот рассказ. Но меня вывели из себя, и сейчас я не жалею о сделанном. Посвящаю любителям некрасиво рулить чужими героями и вкладывать в их головы свои мысли!

Верещагин Олег Николаевич : другие произведения.

Честь рода