Аннотация: О контактах между цивилизациями... Немного сарказма.
Олег Верещагин
ВЫСОКАЯ ЧЕСТЬ
Нет, Михаил. Мы пили только воду!
И я ещё заметил, Михаил,
Что мы готовы защитить свободу,
Но про войска я вам не говорил!
***
1-Й Г. ГАЛАКТИЧЕСКОЙ ЭРЫ .
ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ. РУССКАЯ ИМПЕРИЯ. ОКРАИНА Г.ТЕГЕРАН.
Для большинства из тех, кто жил на этом берегу озера, нависавшее над самой водой невысокое, но длинное здание с надписью "Привал" над лестницей, ведущей на веранду прямо на набережной, всегда оставалось одинаковым - немного загадочным и всегда тихим. Эту тишину нарушало лишь - по ночам - загадочное шуршание листьев, густо усыпавших пол веранды, да иногда днём - шум и беготня забравшихся туда поиграть мальчишек. В паре мест они неутомимо отодрали и щиты, закрывавшие большие окна и двери, а там и внутрь пролезли - но внутри было неуютно, да и, прямо скажем, жутковато. Играть там не хотелось, да и мысль о том, что они залезают туда, куда залезать нельзя, потому что - некрасиво - гнала ребят прочь. На веранде же было удобно играть в космический или обычный корабль, в штурм крепости - или просто нырять с перил у дальнего конца здания, прямо на глубину.
Лет десять назад, когда война вступала в самую тяжкую свою пору, сюда приходили и взрослые люди - комиссия. Но здание так и не нашли ни к чему пригодным, ушли - и снова оставили его шуршанию листьев и мальчишкам.
Те, кто был постарше, вспоминали, что ещё лет за десять до войны человек с севера - непривычно угрюмый и необычно одинокий - построил своими руками это здание и открыл там кафе. Это оно называлось "Привал". В кафе любили останавливаться туристы, путешествовавшие по озеру, туда нравилось приходить отмечать праздники и просто какие-то маленькие, но важные даты местным, а мальчишки часто забегали в "Привал" за самыми разными сладостями. Угрюмый человек был хорошим поваром, хотя оставался странным и, закрыв кафе, зачастую до самого утра сидел в кресле-качалке на веранде - как раз там, где сейчас прыгают в воду незваные юные посетители. Некоторые даже показывали фотографии и короткие видеозаписи из тех времён. Но мальчишки не очень верили этому и не задумывались о том, что видели. Они искренне считали, что кафе было таким всегда.
Когда началась война, тот человек аккуратно заколотил окна и двери щитами, повесил на дверях надпись "Открыть после победы!" и ушёл. И все удивились, когда он шагал по улице к вокзалу - в парадном мундире гусарского штабс-капитана будённовской гвардии, с мелодично позвякивавшим на расшитой груди рядом боевых наград, полученных неизвестно где и вроде бы в мирное время.
Он не вернулся. Надпись на двери истрепали дожди и сорвал ветер. А кафе так и оставалось закрытым...
...до этого самого дня. Уже с утра в окрестных домах люди недоумённо прислушивались к гремящим за прибрежными деревьями мелодиям - песня сменяла песню. У всех людей вокруг было много привычных и серьёзных дел, но музыка звала и словно бы подталкивала - и мало кто, торопясь на работу, не завернул всё-таки к "Привалу". Чтобы там остановиться в изумлении.
Весёлые и совсем молодые парень и девушка, подпевая музыке, дружно наводили в кафе порядок - щиты сорваны, дым стоял коромыслом, что-то гудело и трещало, летела пыль и мельтешили вездесущие мальчишки и девчонки - что-то тащили, что-то выносили, что-то вносили, не то помогая, не то мешая, оглушая всех бесконечными восторженными воплями и попадаясь под ноги друг другу и тем парню и девчонке, которые ничуть на них не обижались.
А над дверями - пониже надписи - с большого написанного на металле портрета смотрел угрюмый человек в парадном мундире гусарского штабс-капитана. Люди читали биографию под портретом и удивлённо, смущённо переглядывались...
...Уже через неделю после того, как кафе открылось, все к нему привыкли. И мальчишки то и дело забегали в "Привал" за сладостями - тем более, что никто не стал запрещать им нырять с веранды на глубину.
И они искренне считали, что кафе было таким всегда.
* * *
Сентябрьским утром - уже не ранним, но ещё вполне утренним - за столиком рядом с лестницей сидели двое.
Один - легко и с шиком одетый юноша лет около двадцати, с весёлыми серыми глазами (а коротко стриженые виски - с блеском серебра) - качал сверкающим носком зеркально-кремовой туфли и, потягивая из пузатого бокала что-то оранжевое (рядом стояли две очищенные тарелки), с иронией наблюдал за вторым.
Второй был сторк. Не совсем обычный - русоволосый и голубоглазый - да и одетый по-земному, но несомненный сторк, как несомненны мокрость воды и высота неба. Аккуратно и брезгливо, как ступающий по лужам кот, он ел большую котлету, сопровождая каждый отрезанный вилкой кусочек ровненькой горкой картофельного пюре и строго дозированным глотком яблочного сока. Вторая тарелка, в которой, кажется, был грибной суп, замерла сбоку по стойке "смирно", как-то так казалось при первом же взгляде на неё.
И землянин и сторк совершенно очевидно привыкли носить военную форму, а не гражданское.
- Откушано! Подавайте третье! - заметив, что последний кусочек котлеты исчез вместе с последней вилкой пюре, крикнул землянин и громко, очень мелодично засвистал сторкадский марш.
Появившаяся из дверей девушка, грациозно и в то же время чётко выступая, несла на вытянутых руках поднос, на котором стояли - точно в двух углах! - большие вазочки со взбитыми сливками. Кучковавшиеся у лестницы трое мальчишек с алевшими на голых шеях пионерскими галстуками захихикали, шкодливо пожирая взглядами выпрямившегося сторка, на лице которого не дрогнул ни один мускул.
Девушка в ловком приседе и поклоне ухитрилась одновременно стремительным движением поставить на стол обе вазочки. Сторк взял ложечку, чуть наклонив голову. У лестницы восторженно захихикали, потом замяукали на три голоса, как накьятт из недавно прошедшего по Сети фильма "Последняя планета".
Сторк начал есть. землянин тоже ел, ловко работая ложечкой и не забывая кидать на сторка смеющиеся взгляды. Мальчишкам он из-под стола сбоку показал кулак - и они с хохотом посыпались куда-то по лестнице, напоследок помяукав особенно громко.
- Вкусно, - отметил сторк. Он говорил по-русски с акцентом, который было бы легко принять за акцент скандинава. - Не знаю, чему тут отдать должное - искусству повара или же вашей лагерной диете.
- Брось, - весело сказал землянин. - Это мы давно обсудили. Ты улетаешь домой, я остаюсь, война закончена...
- ... вы победили, мы не проиграли, - заключил сторк. Подумал и, воровато оглядевшись, облизал ложечку.
Землянин безразлично пожал плечами и, оглядевшись, потянулся - всем телом, негромко подвыв. Подмигнул сторку. Тот неожиданно передёрнулся, бросил ложечку в вазочку и насупился, после чего стало ясно, что он, наверное, даже моложе землянина.
- Вот-вот, - заметил землянин и, взяв свою тоже пустую вазочку, облизал её изнутри.
- Прекрати, как так можно! - не выдержал сторк.
- Скажи громко, что всё очень вкусно, а то я ещё потянусь, - потребовал землянин.
- Всё очень, очень вкусно! - торопливо и громко ответил сторк, с опаской глядя на землянина. Подошедшая девушка поблагодарила:
- Очень рады. Приходите к нам ещё, опять угостим, как следует.
В её голосе прозвучало откровенное ехидство. Сторк вскинул голову - казалось, он сейчас зарычит. Землянин хихикнул.
- Лучше бы я в лагере досиживал, - в сердцах сказал сторк.
- Ну, кому что нравится, - согласился землянин. - Но в конце концов, ты меня спас, и я как увидел, что ты кукуешь за проволокой - не выдержал. Да и кому ты теперь в лагере нужен - баба с возу...
- Я не тебя спас, а тебя - от, - поправил сторк. - Это важно. Но землянину не понять таких тонкостей.
- Где уж нам, - землянин вытер рукавом под носом. - Мы народ простой, семантиков и филологий не изучамши...
- Ты опять непонятно шутишь, а это значит - смеёшься надо мной, - досадливо ответил сторк. - А я не так хорошо знаю этот язык, чтобы уловить суть насмешки.
- Я не смеюсь над тобой, а иронизирую над вами, - передразнивая тон сторка, сказал землянин.
- Я ужасно устал от землян, - буркнул сторк. Землянин поднял брови и неподражаемо-неповторимо обронил:
- О.
Они какое-то время сидели молча, глядя на воду - серебристую, в мелкой ряби, вдали - у противоположного берега - превращавшуюся в чёрную. Сейчас оба были очень похожи - не внешне, а чем-то более глубоким. Но глаза землянина, хотя и стали задумчивы, продолжали поблёскивать весельем в глубине, а глаза сторка оставались печальными.
- Хочешь, поедем к деду на дачу? - предложил землянин. - Ещё три дня осталось, ты что, все их в гостинице просидишь? А дед тебя хочет увидеть, давно уже.
- Поедем, - вздохнул сторк.
- Только по обязанности не надо, - в голосе землянина прозвучала искренняя обида. - Я же знаю, как ты сейчас мыслишь: "Это моя обязанность, как побеждённого и пленного - по отношению к достойному врагу-победителю." Черти б драли ваше формальное мышление!
- Нет, правда, нет, - возразил сторк. - Я просто на озеро засмотрелся. Поедем, конечно. Я хочу тоже посмотреть на твоего деда... Кстати, у тебя в кармане лежит письмо, а ты его так и не прочёл.
- А, чёрт! - снова чертыхнулся землянин. Поспешно достал конверт, нахмурившись, повертел - конверт был помечен сразу несколькими штемпелями, ясно говорившими, что это галактическая почта, принятая уже тут, на Земле, в центральном офисе - и переданная адресату после полной проверки. - С Калмы. Что ещё за новости?
Он надорвал перфорацию конверта, не глядя на внимательно наблюдающего за ним сторка, в глазах которого появилось нечто странное - вроде бы лёгкое ехидство и усмешка.
- Тк-тк-тк... О, а, да, это насчёт тех калмов, которых мой взвод тогда вытащил у вас из лап, - землянин поднял голову. Сторк чуть-чуть поднял брови и показал свои руки. - А, ну да, ну да... Из рук вырвал. Кстати, что вы с ними делать-то собирались?
- Откуда я знаю? - вопросом ответил сторк. - Я об этой истории узнал только по твоему рассказу и меня они совершенно не заинтересовала. Думаю, их должны были удавить за очередную, как это - спе-ку-ля-ци-ю; жаль, что не успели.
- Мне они сказали, что были приговорены к смерти за срыв поставок вашей армии, - заметил землянин. - Где перевод-то? А, вот, как запрятали... Так. Так. Ну и накрутили... хотя, кстати, ты всегда говорил, что они - хитрые и неблагодарные твари, на вот - глянь, как величают.
- Ну-ну, - в "ну-ну" сторка было столько же неподражаемо-неповторимой многозначительности, как и в недавнем "о" землянина. Землянин же между тем продолжал читать - пробежав глазами пышное витиеватое титулование, он дальше говорил вслух:
- "...спасение девятерых достойнейших представителей нашей несчастной расы, не пользующейся у наших общих врагов любовью исключительно по причине этих врагов подлости, нечестия, мерзости, скверных привычек, нелепых взглядов на жизнь и смерть, а так же совершенного, в низком их разумном развитии коренящегося, неприятия нашей с вами чистой дружбы, скреплённой общей борьбой против тех врагов..."... так, так... э... "со всеобщего согласия и таким же общим решением вам оказывается высокая честь. Вы внесены в священные каждому калму Списки Бескорыстных Друзей нашего многострадального народа и отныне и навеки титулованы в устах каждого калма прибавлением слов "Светлый Его Образ Есть Образ Мира И Спасения"..." Ого! - землянин откинулся на спинку стула. - Ерунда, конечно, но не помню, чтобы кого-то из моих знакомых калмы награждали. Что скажешь? - он победно окинул сторка торжествующим взглядом.
- Читай, читай, - скучно ответил сторк и ещё раз облизал ложечку - тщательно, с расстановкой. - Не может быть, чтобы это было всё.
- Ну да, тут дальше... Так. Вот: "Спешим так же уведомить вас, что вам следует внести на счёт Списков Бескорыстных Друзей..." что? Реквизиты какие-то, что ли... так... "сумму, эквивалентную ста рублям вашей планеты в золотом эквиваленте по цене на день получения письма - как залог вашего согласия быть внесённым в Списки и пользоваться таким образом общим уважением всего искренне уважающего землян народа калмов..." что? В каком это смысле? - землянин ошарашенно глядел на сторка округлившимися, в самом деле похожими сейчас на глаза калма, глазами. - Погоди, я не понял что-то...
- Дай-ка, - сторк быстрым движением выдернул листок из пальцев собеседника. - Ну, это ты ещё до конца не дочитал.
- Там есть ещё что-то? - голос землянина был слабым.
- А как же. Я плохо читаю по-русски, но вот - "кроме того, с глубочайшим прискорбием вы вынуждены вам сообщить и напомнить по просьбе всеми уважаемого гражданина Калмы второго класса со старшинством..." ну, тут обозначение имени и прочего, я не произнесу... "что в светлый и великий, навечно остающийся в его желудке..."
- Обычный оборот признательности, как у вас или у нас "в сердце" и "в груди"... "...в желудке миг его освобождения вы, разумеется, исключительно по спешке и недосмотру, схватив его за левый рукав, сильно тянули за собой и надорвали рукав одеяния по швам в трёх местах более чем на треть прошива, что следует для вас войти в сношения с..." короче, с этим пострадавшим "об оплате невольного ущерба. Мы со своей стороны выражаем твёрдую уверенность, что безмерные уважение и признательность к вам лично и ко всем землянам вообще подтолкнут пострадавшего ограничиться лишь традиционной Ќ компенсации по стоимости потерпевшей урон одежды. Сношения по вопросу компенсации можно поддерживать по следующим координатам..."
- Стой, - попросил землянин. - Дай-ка...
Сторк готовно подал листок ему.
Задумчиво разорвав листок надвое, землянин подумал ещё и разорвал его начетверо. Потом, быстро краснея и что-то бормоча яростно и непонятно, разорвал снова. И ещё раз. И опять.
В тот момент, когда красный, что-то невнятно шипящий землянин тщетно пытался разорвать бумагу в восьмой раз, сторк, наблюдавший за ним с невыразимым интересом, вдруг резко откинулся на спинку стула - и захохотал. Захохотал совершенно неприлично, раскачиваясь с опасным креном назад и ударяя ладонью по колену. Запрокидывая голову и мотая ею. Захохотал до слёз.
Землянин, тяжело дыша и перестав драть неподатливую бумагу, зло смотрел на хохочущего сторка. Потом губы его дрогнул. Он высыпал бумажное крошево в вазочку, махнул рукой и засмеялся тоже...
...Переводя дыхание и посматривая друг на друга, землянин и сторк какое-то время молчали. Вышедшая наружу девушка - тоже с улыбкой - ушла обратно. Снова появившиеся на лестнице мальчишки разочарованно убрались к воде.
- Ну что - поедем к твоему деду? - предложил сторк, поднимаясь на ноги.
Землянин кивнул. И вдруг досадливо помотал головой:
- Зря я разорвал письмо. Дед был бы рад посмеяться!