Жила-была девушка - ну... так себе. Ничего особенного из себя не представляла. Обычная, можно сказать, среднестатистическая. А, можно сказать, и страшненькая... Невысокая, стройненькая, с длинной косой. И всё бы ничего, только вот были проблемы у девушки с походкой. Переваливалась с боку на бок. Слегка, почти незаметно, но общее впечатление складывалось, надо сказать, просто зверское. Да и как ей было не испортиться, походке-то, когда девица оборотнем была. В птицу превращалась, в лебедя. Хорошо ещё, в тех местах, где она жила, людей не было. А то бы давно подстрелил какой-нибудь любитель лук натянуть да стрелу в кого-нибудь пустить...
И жила она так долго-долго - одна-одинёшенька - пока не принесло на остров бочку. А в бочке той сидели пожилая тётка с сыном. Вылезли они, огляделись, никого, разумеется, не заметили - кто ж в здравом уме им покажется-то?! И остались они жить на островочке - уплыть-то не на чем. Сын матери и говорит:
- Схожу-ка я разведаю, где б нам поесть раздобыть.
Смастерил самопальный лук (как умел) и потопал на охоту. Шёл он, шёл и вышел к морю. Хотел уже развернуться и дальше пойти (что ему у моря делать было?), но увидел занятную картинку: В небе, прямо над берегом в панике носилась какая-то птица, большая такая, мясистая, наверно... Удирала она от другой птахи. Разбирался парень в орнитологии ну совсем никак - негде ему было увидеть флору и фауну мира нашего, потому как почти с самого рождения просидел он в этой бочке и был малость не в себе. И ходил-то он с трудом и кругозор был сужен. Звали беднягу Гвидон, ну, в принципе, и не такое ещё бывает, так что пусть его имечко будет на совести у матери. Тем более, что речь не о том пойдёт.
В общем, увидал парень птичку и думает, дай-ка я её подстрелю - поедим вдосталь с матерью в кои-то веки. Подумал - сделал: натянул Гвидон тетиву (опять-таки, как смог - где бы, спрашивается, он стрелять научился?) и выстрелил в птичку. Благо, она как раз над тем местом, где он стоял, пролетала. Но... то ли прицелился он плохо, то ли свет ему в глаза попал, а, может, и рука дрогнула. Шутка ли - убить живое существо? Короче, не попал наш герой, куда целил, а угодил в преследователя птичьего. Да удачно так - аж перья в разные стороны полетели. Упал "птиц" на землю, подстреленный, а царевич (да-да, именно!) подошёл к нему, репу почесал и думает огорчённо: "Да-а, с этого супчику не получится..."
Тем временем, неудавшаяся мишень села на воду неподалёку, посмотрела на него смышленым глазом (у птиц не бывает бинокулярного зрения) и говорит человеческим голосом:
-Ну, что уставился? Птиц говорящих не видел, ну, скворцы, там, попугаи разные... А я чем хуже? Впрочем, не огорчайся - пошутила я - я не настоящая птица, а превращённая. И коршун тот, подстреленный, тоже не настоящий. Здесь, на острове вообще мало что настоящее. Так что не переживай ни о чём и топай-ка пока спать. Ночку перекантуешься натощак, а завтра поглядим, как твою проблему решать будем.
Пока царевич хлебалку разевал, потерявши дар речи, свойственный ему по праву рождения человеком гм... разумным, лебедь взмахнула крыльями, пустив по воде лёгкую рябь и пропала с глаз в небесной синеве. Постоял-постоял парень на берегу, да и вернулся к матери с пустыми руками и полностью деморализованный. А той уже всё равно как-то было. И то правда - без привычки преодолеть столько вёрст в таком сомнительном плавсредстве, как бочка из-под пива?! Мутило царицу так, что никакого ужина не хотелось. Она вяло пожелала сыну спокойной ночи и заснула. Тот тоже не стал перенапрягаться. История умалчивает о том, что снилось молодому человеку в ту ночь, но вряд ли что-нибудь приятное. Потому как проснулся он ни свет ни заря в страшном волнении. Да и как тут не волноваться - вчера тихо было, спокойно, безлюдно на побережье. Прямо дикий пляж какой-то! А сейчас....
На пригорке стоял огромный город с явными признаками перенаселения и безработицы. Царевич разбудил матушку и очень тактично поставил её в известность о переменах в ландшафте и своих мыслях на тему, "откуда всё это взялось". Ежу ясно - спасённая лебедь (или, может, лебёдка?) постаралась. Обещала решить квартирный вопрос- и вот пожалуйста. Вот, как эту сцену описывает классик:
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:
К ним народ навстречу валит...
"Съедят!" - мелькнула паническая (но безосновательная) мысль в оголодавшем мозгу молодого человека. Не тут-то было! Так легко отделаться в сказках ещё никому не удавалось. И вот, через некоторое время, мы можем наблюдать картину под названием "Из грязи в князи". Нет, конечно, принц наш - законный ребёнок царя, известного под прозвищем Салтан, но всё же не каждый день изгнаннику, да ещё не получившему не только королевского, но и даже начального образования, доводится принять трон в чужом городе. Страшно представить, чего бы он там направил (неграмотный, недоразвитый, выросший в условиях социальной депривации и физической фрустрации), если бы не незримое присутствие в городе спасённой им девушки-птицы.
Спустя какое-то время удалось даже наладить местное судоходство. И, хотя на первых порах Гвидоновы подчинённые не рисковали выходить в открытое море на своих рыбацких шаландах, но приличную пристань уже построили и были в состоянии принимать торговые суда, проходящие мимо островка. Те не замедлили появиться. Правда торговать не решались, не зная, чего можно ждать от финансовых возможностей молодого мегаполиса (вдруг, монетки-то фальшивыми окажутся или низко конвертироваться в остальном мире будут?). Зато с удовольствием приняли предложение передохнуть, поесть нахаляву на княжеском пиру и пополнить запасы провианта в дорогу. По странному стечению обстоятельств (то ли бочка далеко не уплыла, то ли царство у него было обширное такое?) купцы оказались вассалами недальновидного и наивного отца Гвидона - царя Салтана.
Мать не стала скрывать от сына правду и, когда гости уплыли восвояси, поведала ему свою горькую историю. Если говорить вкратце, то бедняжка пострадала от зависти и интриг собственных сестёр. В своё время ей просто повезло и она случайно брякнула несколько слов, решивших её судьбу. Не отличавшиеся ни особой словесной сдержанностью, ни фантазией сестрицы тоже болтали какую-то ерунду, а царь (тот ещё жук!) ходил по улицам города, закутавших плащом до бровей, как судачили люди, и подслушивал. В тот день настроение у него было весёлое и, решив подшутить над увлёкшимися девицами, он вломился в горницу без приглашения и заявил нечто вроде исконной народной мудрости: "За что боролись, на то и напоролись!" Девушки хлебнули каждая своей доли и в выигрыше посчитали младшую сестру, которая лихо выскочила замуж за первое лицо государства, можно сказать, не напрягаясь...
Услышав печальную матушкину историю, Гвидон воспылал родственными чувствами и жаждой мести. И, раздираемый своими амбивалентными эмоциями, снова попёрся на берег моря. Там ему было как-то проще думать... гм, опять прокол получился. Думать-то как раз он и не любил. Не приучен был парень рефлексией заниматься. Ну, да уж ладно. Не столь важно, зачем он туда пошёл, важнее сказать о результате его прогулки. Как оказалось, девушка-птица имела свои далеко идущие планы касательно бедняги и поэтому всё время околачивалась поблизости, выжидая и приручая его. В лёгкой ненавязчивой беседе она выпытала у него подробности проблемы, омрачившей его чело непривычными раздумьями, и предложила парню экстрим-прогулку под кодовым названием "катание на авианосце".
Заинтересованный непонятными словами, Гвидон, по наивности своей, согласился и птичка приступила к плану, о результатах которого мы поговорим чуть позже. А пока следует сказать лишь, что превратился юноша в... комара! Долго не раздумывая, он догнал кораблик. Надо сказать, в те времена зарождающегося судоходства, корабли не отличались особенной скоростью, так что совершенно не удивительно, что какое-то насекомое смогло его нагнать в пути. И вот на этом-то кораблике Гвидон и попал на свою родину, для того, чтобы (как он выразился в разговоре с Лебедью) "повидать отца".
Отец, Салтан то бишь, как и положено царю, сидел на троне и слушал доклад купцов, которые по совместительству являлись ещё и разведгруппой под прикрытием. Из их донесения явствовало, что на его территории объявилась какая-то незарегистрированная вотчина, которая, к тому же, не платит никаких налогов.
- Не порядок! - провозгласил самодержец и уже собрался было повелеть приготовить корабль к отплытию, дабы провести инспекцию угодий лично. Только тут случилась неувязочка... На сцену выплыли родные тётки Гвидона, поддерживаемые неизвестного происхождения и должности бабой Бабарихой. Они смекнули, что городок вырос как раз в том направлении, куда уплыла злосчастная бочка и заподозрили свою везучую сестру в чрезмерной живучести. А уж если Салтан увидит жену с сыном и поймёт, что его обманули, совершенно нагло и злонамеренно... Ни один адвокат не поможет. От расправы вспыльчивого царя их не спасёт даже пресловутый срок давности преступления, тем более, что такого понятия в те суровые времена ещё и не придумали вовсе...
Делать нечего, пришлось срочно заговаривать разными побасенками царю зубы. И откуда только фантазия у тёток взялась?
- Слышь, царь, не серчай за недозволенное выступление. Конечно, нехорошо встревать в чужую беседу. - с отчаянием в мыслях и мёдом в голосе заговорила вдруг (даже для самой себя) средняя из сестёр. Та самая, которая по причине своего неуёмного многословия вынуждена была влачить незавидную судьбу шеф-повара при дворе. Нет, положительно, мудрость народа нашего не знает границ! Не даром люди говорят, что чужой кусок слаще! Любой другой на месте этой завистливой женщины почёл бы за великое счастье отираться на царской кухне! А она всё на сестру зуб точила, что та царицей стала... Сама бы попробовала такого счастья - сразу бы обратно на кухню запросилась! Ну, да ладно. Не о том речь нынче... Главное, что завладев вниманием венценосного своего шефа она во всю включила скудное воображение и пустилась в измышления:
- Отец родной, да ты представь только чудо какое есть на белом свете! Слыхала я про дивную белку, которая живёт где-то за границей...
- Э, да что нам импортные белки? Своих вон, девать некуда! - возмущённо перебил её было Салтан, но не тут-то было. Сварливую бабу невозможно теперь было угомонить, пока она сама не замолчит.
- Да нет, батюшка, ты токмо послушай! Я ж не всё досказать тебе успела. То необычная белка. Она гдей-то набрала орехов из золота и щёлкает их почём зря! А внутри-то - ядрышки изумрудные! Вот где чудо-то! Вот на что посмотреть стоит. А ты всё по своей территории ездишь, угодья осматриваешь. Может, съездим сначала за границу, а уж на обратном-то пути и на островок энтот заглянуть можно. Дела-то никуда от тебя, надёжа-царь, не уйдут...
Хитрая баба знала, что тяжек на подъём правитель. Глаза-то вон как загорелись на диво дивное взглянуть, а вот визу выездную оформить ему лень, да и переговоры с иноземной державой не один день продлятся, если вдруг надумает ехать. Она уже хотела украдкой ручки потереть да поздравить себя с выигранной партией, как что-то прожужжало возле её уха и больно тяпнуло в глаз. Бедняжка даже не догадывалась, что это было возмездие ей за подлость человеческую. Разгневанный племянник, у которого прямо из под носа увели такую встречу на высшем уровне, сорвался с места и не раздумывая ужалил вредную тётку. То ли царёв отпрыск был такой уж ядовитый, то ли бедная жертва комариной агрессии была особой нежной и склонной к повышенной чувствительности... в общем, аллергия на укус не замедлила проявиться в виде заплывшего глаза и изменением кожно-гальванической реакции. Никто так ничего толком и не понял. При дворе поднялась суета и злоумышленнику удалось незаметно скрыться через открытое (по случаю летней жары) окно в царских покоях.
Отмахав своими маленькими крылышками вполне приличное расстояние (и как только дорогу назад нашёл? Не иначе, животный инстинкт помог), комарик добрался-таки до берега (хоть и не родного, зато крайне доброжелательного) и превратился обратно в добра... гм... ну ладно, просто в молодца. За последние несколько недель он уже привык ко всеобщему почитанию, несколько, правда, необоснованному, и неусыпной помощи со стороны странной говорящей птицы. Поэтому Гвидон, особенно не раздумывая, двинул снова к берегу моря, чтобы на досуге поклянчить у своей покровительницы какую-нибудь новую примочку, чтоб было чем гостей заморских в следующий раз поразить. Долго ходить не пришлось. Только-только парень зашёл на четвёртый круг, как смотрит, а по водице морской опять Лебедь в короне плавает... Ну, что поделать, была у девушки страсть к дешёвому выпендрёжу!
- Что закручинился, спаситель? - ласково-напевно начала разговор наша пернатая пройдоха. - Что за печаль тебя, горемычного, снова гложет?
- Да, вишь ли, какая засада! - возмутился князь. - Хотел батьку повидать, а выясняется что?!
- Что? - с готовностью вопросила Лебедь.
- Что-что! Тётка моя, интриганка, помешала отцу выбраться к нам в гости! Теперь даже не знаю, что и делать...
Парень снова понурился, не забывая, однако, искоса поглядывать за реакцией благодетельницы. Та же, несмотря на свою птичью ипостась, не смогла скрыть досады. Потому как по её планам, царь непременно должен был явиться на остров и признать сыночка. Без этого весь замысел существенно терял в глазах любого мыслящего существа. Лебедь подняла голову, эффектно изогнув при этом шею, и поглядела на Гвидона своим чёрным глазом:
- И как же она это сделала?
- Да, делов то! - фыркнул не особенно образованный, но возможный наследник Салтанова престола. - Наплела ему с три короба про какую-то белку, которая-де одна может заменить и золотоносную жилу и бригаду по добыче изумруда! Что за больная фантазия у вредной бабы?!
- О! И только-то? - у птички явно отлегло от сердца. - Не печалься, князь, не морщи лоб, будет тебе белка! Ступай домой.
Если бы клюв был хоть немного более подвижным, мир бы увидел воистину неподражаемую картину - перекошенную торжествующей улыбкой птичью голову. Но, к счастью, природа была милосердна и избавила нас от лицезрения подобных ужасов. И князь, даже не подозревая о том, что чудом избежал жуткой доли, потопал домой, то есть во дворец.
Не успел он войти в ворота, как заметил странную толпу вокруг высоченной голубой ели. Заинтересовавшись, чем же эта ель так привлекла народ, Гвидон подошёл поближе и глазам своим не поверил. Хотя, чему там было особо удивляться. Он и так не сомневался, что Лебедь выполнит обещанное - сколько раз приходилось убеждаться, что для неё нет слова "невозможно"! Под деревом сидела настоящая говорящая белка и грызла те самые золотые орехи, о которых трепалась гвидонова тётка. Что? Как Гвидон узнал, что белка говорящая? Да очень просто! Эта животина средь бела дня, прилюдно пела такие неприличные частушки, что уши в трубочку сворачивались. Именно поэтому (да ещё для того, чтоб добро люд честной не растащил) князь приставил к белке охрану и запретил подпускать к ней кого бы то ни было, а особенно - детей!
Впрочем, сам он, да ещё пара человек из доверенных лиц, имели право приближаться к этому удивительному грызуну. Не долго думая, Гвидон наладил монетный двор, где стали отливать деньги с его гордым... гм... ну, ладно - профилем и расплачиваться ими с заезжими купцами, которых теперь было видимо-нивидимо на островке. В основном, они приезжали закупать здесь ювелирные украшения из крупных изумрудов, которые сообразительная мамаша князя присоветовала сыну также пустить в оборот.
Тем временем, царь Салтан снова запустил в плаванье свою разведгруппу под старой легендой. Те, как ни в чём не бывало, снова поплыли на постой к Гвидону. И за праздничным столом травили морские байки, пока князь не захмелел и не повёл недоверчивых гостей хвастаться своим живым уголком. Впрочем, не так уж он был и пьян, а просто имел целью заманить к себе своего венценосного родственника и стрясти с него алименты - за столько-то лет! Поэтому, когда гости скорёхонько засобирались домой, он не стал их задерживать, а тихой сапой двинул к знакомой птичке, намереваясь снова воспользоваться её уменьями.
-Так тянет снова на папку посмотреть сиротке! - с места в карьер запричитал Гвидон, завидев на волнах свою пернатую знакомую. - Не откажи в милости! Помоги на кораблик-то перебраться...
Вскоре он уже спокойненько сидел на корме в мушином обличье и чистил лапками свой хоботок, совершенно не понимая, для чего ему это понадобилось, но будучи не в силах бороться с животными рефлексами...
Действуя по старой схеме, муха пролетела незамеченной через полдворца и уселась на подоконнике в зале, где царь принимал рапорт. Обстановка была более чем неофициальная, поэтому туда снова пустили разного рода личностей. Ну, скажите, что на совещании могут делать известная в государстве швея и шеф-повар царской кухни? Впрочем, кого пустили, того пустили - не наше это дело. Наше дело рассказать о событиях, последовавших за столь недальновидным решением.
Как и в прошлый раз, услышав о небывалых переменах на своей территории, царь возжелал лично увидеть популярную белку. И уже готов был крикнуть "Запрягай!" во всю мощь своих нехилых лёгких, как из-за спины перекошенной на один глаз поварихи, вылезла наглая "кутюрье". Она, по всему видать, была не великого ума женщиной, но, как и все, хотела замуж... Да не сложилось... И стала она Салтану сказки рассказывать о том, как где-то от кого-то слыхала, будто из моря целой толпой вылезают мужики. Дескать, службу охранную несут. Впрочем, на их боевых качествах она не зацикливалась, а напирала, в основном, на внешние данные. Так и сказала:
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
И так она азартно говорила, что даже царя проняло! Ему-то, понятное дело, без разницы было, как они выглядят, эти пресловутые люди-амфибии, но вот посмотреть своими глазами на то, как они из воды выходят, как доспехи их нержавеющие на солнце блестят... Да что там говорить! Даже муху передёрнуло - куда там ему с какой-то захудалой белкой тягаться с этаким чудом! И от зависти (не иначе) она... то есть - он, Гвидон то бишь, сорвался с места и полетел в сторону ненавистной бабы, которая обломала ему такой красивый план! Уж не знаю, что это была за разновидность муху, в которую предусмотрительная Лебедь превратила нашего князя, но эффект оказался потрясающим. Одним только прикосновением своим парень умудрился довести свою вторую тётку до состояния её сестры. Теперь они выглядели симметрично перекошенными.
Довольное насекомое шустро выбралось в окно и полетело к дому, лелея по пути вымогательские мысли. Озабоченный своими тягостными раздумьями - как раскрутить свою ручную птичку на ещё одно желание - Гвидон бродил по песочку и даже не заметил, что Лебедь уже подплыла к самому берегу.
- Здравствуй, друг любезный. - сладко (как всегда, впрочем) проговорила она. - Чем снова опечалился? Чем смогу тебе услужить?
- Да тут вот напасть опять одна приключилась - снова батя ко мне не едет. Какими-то богатырями, из вод морских выходящими, его увлекли. Эта моя вторая тётка! И где только выудила такую байку?!
- Да это-то не мудрено - слухами земля полнится. Есть такие богатыри. Славные воины. Между прочим, они мои родные братья - все!
Князь на некоторое время онемел от изумления - это ж нехилая какая семейка! В тот миг, одурманенный радостной вестью, он даже и не подумал, что так просто не бывает...И, договорившись о проведении ежедневных смотров военно-морской бригады, он отправился к себе в покои. Отойдя чуть от моря и скрывшись из виду белоснежной птички, князь, как дитё малое, принялся подскакивать и издавать восторженно-победные вопли. Так, вприскок, он и побежал по лесочку... и, лишь выбравшись на открытое пространство, взял себя в руки и степенным шагом прошёлся по двору, заглядывая во все уголки и давая совершенно бестолковые советы...
Забравшись на самую высокую башню во дворце, царский сын в нетерпении принялся пялиться на морские волны, спокойно прибивающие на берег острова гравий, водоросли да всякий мусор, который нерадивые мореплаватели выбрасывают в иллюминаторы, загрязняя тем самым экологию родного края. Гвидон смотрел-смотрел на воду и потихоньку стал клевать носом в ожидании счастливого момента - высадки на вверенный ему участок суши десанта...
Тем временем, где-то неподалёку происходила не менее интересная, но зато гораздо более оживлённая сцена. Наша героиня, приняв свой человеческий облик (видать для устрашения превосходящих сил противника), проводила в жизнь план "В".
- Нет, нет и нет! И не проси! Ты только представь себе - ну, как я поволоку свою дружину в море?! Ты совсем ошалела, что ли? Да они же потонут все в своих доспехах-то! - разорялся порядком уже измочаленный предыдущим диалогом здоровенный дядька вполне так себе - богатырской комплекции... Видно было, что доводы свои он уже приводил не раз и что ему это смертельно успело надоесть. Вот только отвязаться от упрямой девки было проблематично... мягко говоря.
- Да ну, что ты ерунду говоришь? С какой это радости они тут потонут?! Тут же глубины настоящей нет и в помине! - горячо настаивала она, явно не собираясь сдаваться. Ещё бы - на кону стоял слишком крупный приз. - Да и не на долго это всё. Скажешь своим громилам, что учения у вас проходят. А, если всё выгорит, то через месяц-другой это закончится раз и навсегда! Договорились?
Чувствовалось, что ещё немного и у старого вояки шлем плавиться начнёт:
- Да как же я ребятам это объясню?! Какие могут быть учения? Они же все у меня контрактники - законы, устав и учебно-тренировочный план на полгода вперёд - всё назубок знают!
- Ну, раз контрактники, тогда и вовсе проблем нет. - холодно возразила девица, тоже уставшая вести этот бесконечный спор. - Устроишь лёгкий наезд на моего милого князюшку - пусть платит за ложный вызов. Ну, чего ухмыляешься, думаешь не знаю, чем втихаря промышляешь?
Помявшись немного и подумав хорошенько, воевода (свежепоименованный Черномором) нехотя сдался, впрочем, попытавшись выторговать ещё одно условие:
- А белку мою коллекционную вернёшь? - проворчал он недовольно поморщившись...
Князь чуть не задремал, пока чуда дожидался на своей башне. Но всё же ему повезло и в нужный момент он смог-таки открыть очи свои замутнённые послеобеденным зноем - крымское побережье, это вам не хухры-мухры! Чуть приоткрыв от удивления и совершенно детской радости рот, князь в немом восторге наблюдал, как из моря, построившись по двое, выходят здоровенные качки при полном параде. Всё, как положено - ярко блестящие на солнце доспехи и шлемы, развевающиеся штандарты над головами, чёткий, слаженный шаг, как на параде... Возглавлял всю эту сюрреалистическую картину чрезвычайно эффектный пожилой дядечка с длиннющими усами и седой шевелюрой, виднеющейся из-под шлема. Блики солнечных зайчиков, скакавших по воде и отражающихся от доспехов этой бравой команды местных спецназовцев, слепили глаза, поэтому никто не заметил, как очередная пара вояк, вылезающих из морских пучин, скоренько снимает с лица какие-то странные приспособления и судорожно распихивает их по потайным кармашкам своей "спецуры".
Князь, очнувшись от захватывающего зрелища, опрометью сорвался со своего наблюдательного пункта и понёсся встречать гостей. Он успел как раз тогда, когда плечистый дядька подошёл к воротам города. Отсалютовав главе местной администрации, мужик зычно представился (дескать, Черномором его зватьнадлежит) и сообщил, что каждый вечер теперь будут здесь появляться на предмет осмотра местности и пресечения возможности совершения гражданами противоправных действий в отношении охраняемой территории и проживающих на ней людей. Затем наклонившись к уху Гвидона и гораздо тише сообщил оному условия, на которых будет происходить вышеозначенное действо. Условия включали в себя питание и полное содержание бойцов, командировочные и собственно заработную плату каждому члену группы. Результатом беседы стал горестный вздох князя и понурый кивок сиятельной главы его, в которой на данный момент крутилась только одна мысль: "Ну, почему я тогда промахнулся?!"
Впрочем, подумав хорошенько, Гвидон немного успокоился и осознал, что всё не так уж и плохо, поскольку шанс стрясти с папаши наследство и по-прежнему, весьма неплохой, принимая во внимание тот факт, что по всему государству ходили упорные слухи об удивительной наивности и доверчивости государя в некоторых вопросах. А чем иначе объяснить тот факт, что он, не удосужившись даже взглянуть на своё дитя, велел "и царицу, и приплод тайно бросить в бездну вод"? Вот и согласился князь на некоторые жертвы, чтоб заманить папашку на остров. Как он признался матери вечером того дня: "Игра стоила свеч".
Спустя какое-то время Салтан снова отправил разведгруппу за информацией. И каково же было их удивление, когда, сидя за княжеским столом ввечеру, и по обыкновению рассказывая всякие небылицы, они вдруг услышали странный шум с берега моря. Гвидон тоже слегка прибалдел, но промолчал. Гости кинулись к окнам, выходящим на пирс, где разворачивалось совершенно невиданное никем из них ранее действо. Из пенящихся (вследствие наступающего прилива) волн морских дружно, построившись по двое, "выходили из воды здоровенные жлобы", сверкая в лучах заходящего солнца мокрыми щитами и доспехами и распевая во всю недюжинную силу своих лужёных глоток странную песню "We all live in the yellow submaring".
Объяснить сие нетривиальное событие Гвидон отказался заявив лишь, что эта бригада несёт воинскую повинность на его территории и ежедневно обходит данное княжество дозором, выискивая несуществующего врага. Хитро сощурив глаза, князь наблюдал за неуклюжими попытками "купцов" хоть как-то объяснить своё поспешное отплытие с острова на ночь глядя. Сделав вид, что ничего не понял, он скоренько выпроводил царских соглядатаев, отсыпал Черномору с его ребятами суточный гонорар и побежал на берег моря, чтоб успеть перевоплотиться в очередное насекомое, пока кораблик не уплыл далеко. В принципе, он и сам мог бы уже найти дорогу, но это ж надо дураком быть - самому крыльями махать, в то время как в нужную тебе сторону движется торговое судно.
Вот и Гвидон Салтанович отнюдь дураком не был. Пристроился он прямо на штурвале в образе шмеля. А, так как штурвал всё время крутился, беднягу малость укачало и он, не помня себя, стал выводить совсем уж неприлично : "Из-за острова на стрежень"... К счастью, его нынешний облик не располагал к пению - тельце шмеля физиологически не приспособлено для воспроизведения человеческой речи и выходило одно только необычно мелодичное жужжание. Впрочем, капитан корабля (который как раз в это время взялся за штурвал, списал странный звук на чрезмерно яркое солнце и двухлитровый жбан медовухи, который он умудрился опустошить перед отплытием...
Как и в прошлые свои неофициальные визиты, Гвидон, не привлекая к себе излишнего внимания (мало ли мух да шмелей по дворцу царскому летает!) добрался до высокого собрания и приготовился наблюдать. Его, кстати, очень порадовало зрелище двух перекошенных баб, сидящих в непосредственной близости от царского трона. Вскоре двух сварливых и завистливых гвидоновых тёток перекосило ещё больше - от злости. Когда они услышали, что на свете делается... Салтан, пребывая в великом нетерпении, подскочил на троне и рыкнул:
- Ну, теперь уж я непременно должен это своими глазами увидеть!
Сёстры переглянулись с Бабарихой, которая в своё время сыграла не последнюю роль в истории и являлась бабушкой Гвидона и идейным вдохновителем всех совершённых козней во дворце. Видя, что монарха уже ничем не остановить, она предприняла последнюю попытку. Зная слабости царя, она не стала травить байки о золотых орехах и ораве "толкиенутых" неформалов, как это делали сёстры.
- Хе, - проскрежетала она своим старческим голосом. - да разве ж это диво? Царь-батюшка, ну, скажи честно, ты что, дружины своей никогда не видал? Да ежели её водицей колодезной из ведёрка-то облить, вот те и будут чудеса! Послушай-ка лучше, соколик, что я, старая, тебе скажу: слыхала я, на белом свете есть девица - ну, прямо, краса неописуемая! Коса - во, глазищи - во, талия - во! - говоря всё это бабка увлечённо размахивала руками, пытаясь наглядно показать, насколько хороша рекламируемая ею девушка.
Царь подумал и сел на свой трон обратно. Грустно подперев голову рукой, он мечтательно уставился в окно и встрепенулся только тогда, когда в помещении поднялся небывалый шум. Всё случилось очень неожиданно, хотя и закономерно. Гвидон, до глубины души возмущённый этими мерзкими инсинуациями, а также отцовской реакцией, подлетел к бабусе с размаху тяпнул её за нос. Поднялся жуткий вой и крик, а шмель, нимало не раздумывая, пустился наутёк. И вскоре молодой князь уже снова прохаживался по берегу моря, высматривая на волнах свою пернатую знакомую.
Заметив её, плывущую по волнам, он тут же начал жаловаться на свою горькую, незавидную судьбу. Разумеется, любой, кто услышал бы в данный момент эти стоны, сразу понял бы их причину. Парню просто захотелось получить в свою коллекцию ещё одну диковинку, о которой он услышал у батьки во дворце. Тем не менее, вздохи и жалобы были чрезвычайно горестными и сетовал Гвидон в основном на то, что по сей день ещё не женился и не обзавёлся наследником. В качестве желаемой кандидатуры он указал на ту девушку, которую рекламировала в царских покоях его родная бабка.
Хитрая птица, прекрасно сознавая, что план всё-таки удался, тем не менее решила заранее определить возможные трудности и пути их преодоления.
- Да что тут думать? Я жениться хочу! - сорвался вконец обнаглевший Гвидон.
Лебедь плавно повела своей длинной шеей и вкрадчиво так произнесла:
- Только запомни: слово своё княжеское держать надо. И, если надумал жениться, отступать негоже потом будет. Так что, иди себе домой и обдумай всё, как следует.
- Да что там обдумывать?! - вскричал вконец запутавшийся Гвидон. - Я уже всё решил, пока здесь ходил. Хочу жениться - и точка!
- А не раскаешься потом? Всякие ведь бывают случаи...
Но намёков князь уже не понимал, потому как солнышко пригревало сильно, да и перелёт всё-таки сказался... В общем, настоял он на том, что жениться ему надо как можно скорей.
В принципе, девушка-птица именно к этому и вела, посему долго разубеждать князя не стала. И, взяв с Гвидона слово нерушимое - жениться во что бы то ни стало, у него на глазах совершила превращение. Птица тактично удалилась в кустики, пошуршала там немного и вышла пред светлые очи будущего супруга своего в человеческом обличье. Тут бедняга понял, отчего мудрая птичка его просила подумать крепко-накрепко, да уж поздно. Как в народе говорится: "Не давши слово - крепись, а давши - женись..." Но это уже совсем другая история...