Утро среды, будильник звенит, на полке нет уже чистой посуды.
Нервы воспалены, а в глазах красное кружево сосудов.
Осень нас балует робким теплом, только не утром сонным,
Под утро высасывая ртуть и крашеный спирт хлебалом своим небесно-бездонным...
Разгоняя ветхие облака.
Я спускаюсь на лифте вниз, иду к фарисеям, чтобы меня прямо сейчас не забрали в солдаты.
После рассвета глаза слепит свет, как на пленке восьмидесятых.
Время, потягивая битую лапу, ползет вперед. Я болен и не утолен мой голод.
"Доброе утро!" преувеличенно бодро по радио говорят,
И что до полудня нас ожидает холод.
Вечером мрачно, водная пыль, лифт поломали, мрази.
Впрочем, главное, что меня ждут, на другом конце линии связи.
На другом конце моросящей земли, где давно беспределит осень.
Но расстояние выкусит в этот раз,
Потому что два человека ждут очень.
И дождутся на этот раз.