Воздух вокруг нее можно было резать как пирог - плотное покрывало, туго спеленатые нити ветра. И она резала - взмах кинжалом рвет прозрачное полотно, она почти слышит скрип и взвизг нитей. Но тут в лицо бросает холодом - и из пустоты выныривает син. Вспыхивают золотом лезвия, несутся к незащищенному телу. Один миг, одна жизнь - и она застывает, а кинжал ласково касается кожи. И так же ласково, так же беспощадно улыбается Рамсей.
Марика молча отступает, смотрит сину прямо в глаза. Не отводить взгляд ее научили еще в детстве, а на службе умение только приветствовали, и она очень скоро убедилась что ее ценят и за это тоже. За прямоту. И открытость. Странные, если подумать, качества для ассасинки.
Рамсей все еще улыбается - и забирает кинжалы. Осторожно проводит пальцем по лезвию, словно счищая с него воздух - и прячет в ножны. Тянет к ней руку, Марика вздыхает, но послушно дает ладошку, и син прикладывается к ней губами. Таков уговор.
Они дерутся уже почти пол года, едва ли не каждый день. И она всегда проигрывает, и всегда позволяет ему целовать себе руку. А когда проиграет он, то позволит ей уйти. Условия со своей стороны придумал он сам, а с ее - шаман. Тот самый, на которого они оба работали. Тот самый, за которого Марика готова была пойти хоть на смерть хоть на вечные муки. Не из глупых чувств - какие там чувства, когда видела его едва ли пару раз издалека, - а потому что так приказал король.
- Мидзу приходил, кстати. - сообщает Рамсей, когда она одергивает руку.
Марика тут же вскидывается - и вопросительно поднимает брови. Спросить напрямую у начальства нельзя, а так она вроде бы и заинтересована, и в то же время субординацию не нарушает. Хотя из них двоих последним грешит именно Рамсей.
- Хочешь знать? - почти мурлыкает син.
- Да.
А вот отвечать на прямые вопросы - это ее обязанность. Тоже, кстати, прямая.
- Ну что... Пришел Мидзу, побродил тут с таким видом, словно его единственная сестра сбежала с каким-то...ну не знаю, оборотнем?
- У Мидзушико из Дома Волн нет сестер. - напоминает Марика.
Командир тут же закатывает глаза.
- Я же сказал "словно". В общем, походил. Сказал, что скоро-скоро уже, но когда точно, он и сам не в курсе. И сообщил, что у Фуэго новый гениальный план, о котором нам тоже ничего не скажут. Потрясающая у нас информированность, как думаешь?
Марика молчит. Она считает, что шаман лучше знает, а их дело - слушаться. Но спорить с Рамсеем бесполезно. Поначалу она пыталась как-то вразумить командира, потом плюнула и загородилась субординацией как щитом. Потом Мидзушико спросил, почему она шарахается от командира отряда, и Марика сказала правду. Син посмеялся и ушел, а когда вернулся, передал приказ шамана. Драться с Рамсеем пока не победит. А если победит, ее переведут под командование того, кто к подчиненным не пристает и руки целовать не лезет. Хотя она ничего такого не хотела. Она бы и не такое снесла, раз сказали, а теперь...теперь она уже и не помнила иногда, ради чего дерется. Просто смотрела на скорость, с которой Рамсей уходит в инвиз, чтобы выскользнуть из него совсем рядом с ней, как бросается в атаку змеей. И восхищалась, и пыталась повторить. Но в инвиз, как не крути, меньше чем за полторы секунды не убежишь - и как у Рамсея это выходит, одному ему известно.
- Но зато Совет тебе резать не придется. - сообщает син. - Радуйся.
Она пожимает плечами. Чему тут радоваться, ей неясно. Совет мешает королю, Совет мешает шаману, а они оставят всех в живых. Впрочем, им лучше знать. Они приказывают, она исполняет. И только такие как Мидзушико и Рамсей все время задают вопросы, хотя ясно же, что ответов никто не даст. Да и зачем они, эти ответы? Если бы ответы помогали драться, но нет, они бессмысленны, ответы эти. Они только волнуют душу, а взволнованная душа на хороший бой не способна, уж в этом-то Марика была уверенна. Немного не вязался с этой логикой тот факт, что она одну из этих самых смущенных душ уже который месяц победить не может, но над такими вещами ассасинка предпочитала не задумываться. В конце концов, жизнь рассудит.
Что чувствуют себя брошенные почти у алтаря невесты? Разочарование? Боль? Страх? Ненависть, быть может?
Если бы кто-то спросил об этом Эмнир, она, не раздумывая, ответила бы - гнев. Ярость. Желание разбить о голову жениха что-то весьма тяжелое и объемное. Да что угодно они ощущают, кроме заботы и нежности.
А Дива меж тем просто-таки лучилась пониманием и сочувствием. И терпеливо ждала, пока Аль отдавал солдатам распоряжения, а потом строчил кому-то послание (ее брат пишет письма!). И даже голоса не повысила, только села рядом, прижалась щекой к плечу. Шепнула:
- Все хорошо.
Аль обхватил ее рукой за плечи, чмокнул в макушку - и Эмнир почувствовала себя лишней и ненужной в этой комнате. И почти ушла, когда ее окликнули - оба голоса разом.
Воительница обернулась - подруга уже сидела одна, а брат стоял рядом, опершись рукой о стол.
- Бездушные. - бросил.
- С севера? - уточнила сестра.
Бездушные приходили из снегов, из-под земли, из-за вечных елей. Приходили всегда, и неясно, почему Аль так разнервничался.
- Юг. И количество... Чертовка, вот интересно, все-таки прав оказался.
- Чертовка? - не поняла Эмнир.
- Друг. Друг друга. В общем, знакомый шаман. Предсказывал мне всевозможные несчастья и параллельно своих сестер сватал.
- И ты согласился?! - воскликнула сестра.
Про себя она тут же решила, что если этот идиот все же ответит "да", то она его лично придушит. Вот прямо сейчас.
Альтан пренебрежительно фыркнул.
- Ну зачем они мне, эти шаманки? Тем более, я уже почти женатый человек.
Воительница кивнула.
- Вот и правильно. А в чем он прав оказался? Этот, как его...
- Вообще-то Фуэго из Дома Дождя. А прав он в том, что будет атака бездушных. Точнее, уже была.
Видя, что никто его не понимает, воин махнул рукой.
- Он мне написал, что бездушные скоро активизируются, и просил принять меры. Подготовиться как-то.
- А почему именно вам? - спросила Дива.
Подумала и исправилась.
- Тебе почему?
- Видимо, потому что мы знакомы. - вздохнул Аль. - Вообще-то он не только меня предупреждал.
- А сестер небось только тебе сватал. - сварливо заметила Эмнир.
Ей все не давала покоя мысль, что брат, дурак, мог и жениться. Временами ему что-то било в голову, и он начинал изображать из себя умного и рассудительного правителя семьи - в такие моменты ей хотелось Аля зашибить. Сама воительница давно уже знала, что если в доме и появится хозяйка, то это будет Дива. Тем более, что Эмнир, в отличие от старшего, ни мгновение не сомневалась, что подруга скажет "да". Сказала бы и раньше, но братец отчего-то считал, что в семнадцать или там шестнадцать она еще недостаточно взрослая и умная - и ждал непонятно чего, хотя магичка за это время вполне могла влюбиться в кого-то более решительного. Ухажеры, конечно, за ней не бегали - уж своим то знакомым Альтан дал понять, что Дива давно не свободна, однако волшебница вполне могла найти кого-то, кто ее брата не боялся. Хорошо, конечно, что не нашла, и хорошо, что Аль не женился, но сама мысль, что такое чуть не произошло, выводила из себя.
- Я понятия не имею, кому он там их сватал. - так же сварливо ответил ей старший. - Я с самого начала сказал, что мне это не интересно.
- А мне говорил, что думает. - как бы невзначай заметила Дива.
- Это...
Альтан отвернулся.
- В общем, не это же важно, правда? Важно, что на нас напали.
- Но мы отбились же. - разумно заметила Эмнир.
И устроилась рядом с подругой.
- В этот раз. Если верить Чер...ээ, Фуэго, это еще не конец.
- Ага.
Воительница задумчиво подперла рукой подбородок.
- И если верить этому твоему другу, то сколько же их еще будет?
- Ну, если верить ему полностью...Если принимать во внимание, что он уже один раз оказался прав. Тогда у нас действительно проблемы.
Альтан помолчал немного, глядя куда-то мимо них. И произнес - медленно, словно раздумывая:
- Если верить ему, - а меня очень тянет ему поверить, - тогда вам лучше уехать на острова к тайдам. Он, конечно, уверяет, что там тоже небезопасно, но из всех мест у этого самые лучшие шансы уцелеть. Как я понимаю.
- Нам уехать? - переспросила Дива.
Судя по взгляду, она собиралась поспорить. Эмнир кивнула.
- Дива, конечно, уедет. Тут я с тобой согласна. Раз уж все так плохо. Но я никуда не пойду, так и знай.
- Я тебя силком могу отправить. - устало произнес Аль.
- Ну попробуй.
- А меня вообще никто никуда отправлять не будет!- вскинулась магичка. - Я никуда не хочу! Тем более, на острова. Что мне там делать?
Брат с сестрой переглянулись. Иногда они понимали друг друга быстрее, чем с полувзгляда, а уж в отношении Дивы так и вовсе сходились почти по всем пунктам. И сейчас Эмнир знала - она с Алем еще поспорит, а вот волшебнице делать тут и правда нечего. Пусть будет сколько угодно сильной, талантливой и всем нужной магичкой, первым делом она - их драгоценная Дива, и она в любом случае должна быть там, где есть шанс уцелеть.
- Тебе там будет лучше. - сказала Эмнир как можно более уверенно.
И, видя, что волшебница уже готовит достойный ответ, быстро добавила.
- Заодно отдохнешь там, говорят, у них чудесное целебное море. Только много не купайся, оно холодное и...
- И я все равно не понимаю...- перебила ее Дива.
И замолчала. Альтан погладил ее по волосам - осторожно, нежно.
- Просто побудь там, пока я не вернусь. - попросил он. - Просто дождись меня.
Магичка вздохнула. Желание спорить у нее явно не пропало, но она, судя по всему, была так же удивлена, как сама Эмнир. Просящий Альтан был так необычен, так невероятен, что Дива не смогла отказать. И кивнула.
- Дождусь.
Больно дышать. Больно жить и невозможно закричать - потому что отнялся голос, потому что не слушается тело, а глаза не желают закрываться. Глаза желают смотреть и видеть, а она мечтает забыть.
Во сне ее убивают снова и снова, так часто, что она почти привыкла к этому. Привык и Хэйдин - спокойный голос, твердый взгляд. Только молодому шаману непривычно и чуть-чуть страшно - и он вжимается в стену, смотрит настороженно и напряженно. Молодой шаман за недолгое время на берегу странно меняется - словно гаснет. Словно кто-то пьет весь мед и пачкает золото - и психик становится тенью себя. Она видит это и боится - это что-то значит, но она не понимает, что.
- Все в порядке. - шепчут губы.
Мэйталь кивает, но не верит. Глядя на него, она и сама перестает верить.
Хэйдин тоже поворачивается к шаману - он тоже все видит и ничего не понимает. Только мелькает во взгляде узнавание - как если бы такое уже было.
- Тень. - тихо говорит сикер.
И громче, и с ноткой гнева:
- За тобой тень. Ты что, помирать собрался?
Мэйталь машет головой, а она молчит и смотрит, смотрит, смотрит. А потом вспоминает - тот единственный раз, когда Фуэ оставался у них больше чем на сутки. И смерть за его плечами. То была его смерть, то бы его выбор. А молодой шаман пришел к ним солнцем, и только здесь, на берегу, он за десятки часов выгорел дотла. Теперь за ним тоже тень - не смерть, но что-то близкое, что-то невероятно похожее. И оно идет сюда, оно идет, чтобы встать за его спиной стражем. И ей кажется - она почти поняла! Ей кажется - почти нашла, почти схватила, но мысль ускользает, мысль теряется, мнется выпаленной травой. Мысль словно дразнится, и от невозможности словить ее становится страшно.
Они сидят и молчат - каждый о своем, и почему-то все об одном и том же. А потом она решительно поднимается:
Рам и его отряд готовы, король собирает армию, а Совет и в ус не дует. Зооморфы получили подтверждение слов Мэйталя, люди уверились в правоте Фуэго. Сиды ничего не проверяли, они просто верили, но верили еще и в то, что древо непременно пошлет знак. Оно и послало, точнее - послали его себе сами сиды, столкнувшиеся на своих землях с бездушными. Кто-то погиб, кому-то удалось спастись и предупредить остальных. Теперь дело за правителями, время политики и войны, а еще - время воплощать их план и не позволять Совету оставить тайдборнов в стороне.
Докладывать о ситуации должен был бы Мэйталь, он куда лучше разбирался в хитросплетениях задумок капитана. Но Мэйталя нет, и ему придется рассказывать самому, а потом Фуэго наверняка потребует вспомнить все детали и воспроизвести тексты донесений слово в слово. Будет дотошно выспрашивать, оценивать значение и интонацию каждого предложения, и сердито дергать плечом, если син запнется или что-то забудет.
Мидзушико вздохнул. Как воин он должен был бы предвкушать битву, но многолетнее общение с шаманом все-таки сказалось. Тем более, на войну его все равно не пошлют, а происходящее здесь будет, если он хоть что-то понимает, намного важнее. Ему бы о Совете переживать, а он думает как уберечь всех шаманов Дома Дождя, а потом еще и доставить всех троих к Колтеру и заставить друга все же снять с него обязательство, висящее на шее десять лет. Пусть забирает и любимого, и его сестер, а Мидзу после спасения мира собирается хорошенько напиться и отгулять за все годы беспокойств и волнений. Осталось только мир спасти.
- Мидзушико!
Младшая из сестер вприпрыжку спустилась по лестнице и едва не повисла у него на шее. Остановилась, хотя ее явно так и тянуло скакать и кружиться, улыбнулась широко и счастливо. И тогда он подумал, что с миром случилось что-то не то. Ну, кроме бездушных.
- Привет.
- Здравствуй, Фрио.
Он попытался вспомнить, когда Фрио в последний раз заговаривала с ним сама, потом - когда в последний раз ему улыбалась. А еще позже - когда она вообще кому-то улыбалась. Не вспомнил, мысленно пожал плечами и улыбнулся в ответ.
И протянул ей руку. Просто захотелось. Вспомнился случай, когда Колтер целовал девушке руку, вспомнилось как друг в красках расписывал выражение ее лица. И син решил и себе попробовать. Заранее ожидая пренебрежительного фырканья и взглядов достойных старшего брата. И предвкушая.
Фрио посмотрела на его руку, сунула ладонь, нетерпеливо притопывая. Он приложился к ней губами - не легким едва ощутимым касанием, а долгим испытывающим поцелуем. Шаманка и бровью не повела. И когда он отпустил ее пальчики, быстро кивнула в ответ.
- Хорошее утро? - не выдержав, полюбопытствовал Мидзушико.
Ему тут же энергично закивали. Кажется, русалке просто не терпелось чем-то поделиться, а под руку попался только он.
- Отличное!
- Ага.
- Хочешь сесть? Хочешь чаю?
Нет, положительно с миром что-то случилось. Иначе с чего бы Фрио так с ним любезничать - с чего вообще Фрио любезничать хоть с кем-то? Насколько он ее знал, а знал он ее только по мимолетным встречам и рассказам Колтера, младшая шаманка была почти так же невыносима, как Фуэго в его худшие дни. Мидзушико она либо не замечала, либо удостаивала пренебрежительного взгляда. И вот - чай, присесть. И улыбка - он перед такими никогда не мог устоять. В конце концов, как можно расстроить столь красивую девушку?
- Мне нужно к Фуэго. - извиняющимся тоном произнес наследник Дома Волн. - Но у меня есть время с тобой поговорить, если хочешь.
- Если к брату, то надо идти. - совершенно серьезно ответила психик.
Кажется, брат у нее считался чем-то священным. Они могли бы с Колтером на этом поладить, если бы только друг сделал всем одолжение и наконец признался.
- Тогда расскажи, пока буду подниматься. - улыбнулся Мидзу.
- Ну хорошо.
А потом он узнал, что за какую-то минуту вполне реально и даже не очень сложно успеть вывалить на него такую кучу информации, что он едва будет успевать понимать, что, как и с кем происходит. Зато стоя у двери в комнату Фуэго, Миду уже знал, что Тайгарен - наизамечательнейший тигр во всем мире, что своего розового гения Фрио обожает, что Сайрен вредина, но все равно хорошая, что брат лучше всех (но не лучше Тайги) и вообще мир прекрасен. И на прощание Фрио подарила ему еще одну улыбку по уши влюбленного существа, заставив Мидзу поверить, что с миром на самом деле что-то не так - раз уж гордячка Фрио влюбилась в оборотня и горит желанием осчастливить весь свет. И крикнула, уже снизу:
- Мидзушико, брат разрешил мне оставить Колтера!
Наследник Дома Волн пару секунд постоял, пытаясь привести в порядок мысли и чувства, понял, что ничего уже не сделаешь, так как после разговора с любым шаманом Дождя лучше сразу выпить и забыть, и все же постучал.
- Чего? - спросил Колтер, открывая.
Тот самый Колтер, которого "разрешили оставить". Тот самый Колтер - хоть и одетый, но такой растрепанно-небрежный, что не понять, где он ночевал и чем недавно занимался, мог бы только младенец.
- Идиот. - припечатали из комнаты.
Колтер обернулся, улыбнулся точно так же, как мгновение назад Фрио, и бросил на друга веселый взгляд:
- Спалились.
Тогда-то Мидзушико и понял - с миром не что-то не так. С ним не так все. И все почему-то правильно.