По жизни её вели за руку, - туда, куда ей не хотелось. У неё не было собственной тени: наоборот, она была тенью эксцентричной и властной матери, робко (а повзрослев - с безнадёжностью) щурясь из-за неё на неприветливый мир.
Полина случилась поздним ребёнком; мать решилась родить её в том уже возрасте, в котором решится не всякая женщина. И потому окружила красотку-кровиночку такой усердной заботой, какая и в страшном сне не привидится.
Ни шагу; ни вправо, ни влево. Только теплые вещи - опасаясь простуды, ангины и гриппа. Только правильное питание - от гастрита, от диабета, от аллергии. Прощай, телевизор! - чтобы не село зрение. Компьютеры - вред! как и вся излучающая техника. Гулять во дворе Полине не дозволялось. Осень, зима, весна объявлялись врагами номер один; лето - врагом номер два, ибо можно подставиться под тепловой удар, и обгореть, и заработать рак! Мать даже развод затеяла, начитавшись Набокова, и к десяти годам Полина осталась без папы. А значит, совсем одна.
Она не бунтовала, покорная, верная дочь; только мечтала однажды выйти на улицу босиком и пройтись по лужам, да так, чтобы мамочка обязательно видела! Мама пугала её страшными сказками про уличные опасности - и потому водила в школу за углом дома вплоть до девятого класса. И собиралась и дальше водить. Класс давно уже кончил смеяться над бедной девушкой - начал жалеть. И Полина не знала, что из этого хуже.
Она росла очень красивой девушкой и порою, в самых заветных мечтах, в самых неслышных фантазиях мечтала, чтобы её полюбили. Чтоб совершили ради неё великолепный подвиг!.. ну или хотя бы уговорили маму отпустить её погулять. Но юноши сторонились столь рьяно охраняемой узницы, и зеленый взгляд день ото дня наливался тоской.
Зато ей разрешали рисовать - но только гипоаллергенными красками, а лучше - карандашами. И девушка рисовала свободу, бескрайнюю ширь полей, волнительный шёлк морей, бездонное небо. Простором и солнечным светом дышали её рисунки; а вокруг была темнота задёрнутых от соблазнов штор и четыре стены. И выпустят ли её отсюда? Её, хрупкую куклу, бережно укрытую в вате?
И как-то случилось, что первой подругой Полины стала девица, свободная от всего.
Мария была везде. Её буйные рыжие кудри были столь же вольнолюбивы, сколь и она сама. У Полины, к примеру, были очень красивые светлые длинные локоны, но они были вечно приглажены - волосок к волоску. Мария сама выбирала себе одежду и потому обладала хорошим вкусом, - Полина была совершенно несамостоятельна. Мария могла кричать во всё горло от радости и пылала, как яркое, чистое пламя, - Полина же говорила негромко (чтобы не сорвать мелодичный голос) и текла туда, куда её направляли. И ко всему остальному - Мария не слушала маму.
Как они только могли подружиться? Кукла-марионетка не сводила глаз с летящей свободно птахи. Учась в одном классе, они потихоньку сблизились: Полина - ища неожиданностей, Мария - с сочувствием и участием. Увы, мама не разрешала водить друзей, а потому не могла узнать, какая бывает на свете замечательная подруга, у которой в задумках столько весёлого и интересного!..
И Полина томилась лишь больше, терзалась своим заточением. Ей было жаль своей юности, но и мать свою было жаль - ведь она желала любимой дочурке только добра...
Но сбежать из-под пристального надзора было необходимо.
Это была идея Марии и её непререкаемого авторитета.
Бежать? Куда, каким образом? Мама, похоже, не оставляла её одну даже во сне. Еду - и ту привозили на дом. Это походило на сумасшествие. И Полину от этого нужно было спасать.