Вершинин Сергей Дмитриевич : другие произведения.

Проводники. Аз есмь Аз

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 4.35*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Общий файл. Добавлен кусок 13 главы.25\11\2011
   Проводники Аз есмь Аз
  
   А дальше - древние дороги.
   А. Бушков
  
   Увы, неблагосклонен небосвод!
   Что ни захочешь - всё наоборот.
   Дозволенным господь не одаряет,
   Запретного - и дьявол не даёт.
   Омар Хайям
  
  
  
   Пролог в мире, которого нет
  
  Сочная, яркая зелень прилипает к босым ступням. Язык не поворачивается назвать эту зелень травой. Она была "живая", другого слова не подберешь. Она ощущалась реальностью, отдельно от других реальностей. И еще зелень, исчерченная темно-серыми штрихами, образовывала реальность деревьев. И строгая реальность птицы скользила где-то на грани восприятия.
  Разум, отвыкший от такого фейерверка жизни, бился в истерике, раздираемый новыми ощущениями и смутными воспоминаниями. Будто помнишь это место, будто был уже здесь.
  Аз растер в ладонях травинку, и его швырнуло во вселенную запахов. И легкое дуновение ветра шелестом травы окунуло его в симфонию звуков. Аз сделал шаг по пружинящему зеленому ковру, и привычное действие смягчило, смешало обособленность разных реальностей. Он пошел вперед, с каждым шагом все больше и больше сливаясь с этим миром.
  Его ноги окрашивались зеленым соком. Мягкое тепло солнца согревало промерзшее тело. Аз шел, и не мог остановиться - он, привык идти. Шел, и ни о чем не думал, он привык не думать.
  Он становился частью этого мира, а мир частью его. Аз дышал этим воздухом, топтал эту траву, грелся под этим солнцем и приходил в себя. Позади, остались холод и боль очередной полосы сумерек, и сосредоточенная напряженность Древних Дорог. Позади ощущение отчужденности. Он был своим, в своем мире.
  Перекресток Прада ласково принял усталого путника.
  Аз шел все медленнее, он сбился с привычного ритма, левой - вдох, правой - выдох, казавшегося бесконечным. Аз остановился, опустился на землю, и вдохнул запах травы как наркоз, и уснул.
  А когда проснулся, привычным движением хлопнув по кнопке будильника, запах травы еще не выветрился из ноздрей. И долго оставался где-то на окраине памяти. Не смотря на вонь мочи в сортире, и шипение разогреваемых на сковородке макарон.
  
  Идущий по снегу живет пока идет. Остановившегося заметает снег. И сам он становиться снегом
  
  
  
   1. Видения
  
  
  В троллейбусе, по дороге на работу, Витька думал. Думалось тяжело, из-за вчерашнего. А вчера как говориться было. И было за что. И было с кем. А думал Витька о пиве. О холодной бутылке "Городского темного", хотя нет, наверное, лучше светлого, и о том, чтоб поспать, и еще какого-то черта, о птице над травой.
  "И вот шиш бы побрал эту птицу, - думал Витька, - и этого Белого с его днем рождения, и всю эту гоп-компанию. Настька теперь точно обиделась, утром вон даже проводить не встала. Собственно говоря, и правильно сделала: обещал не пить - обещал. Нарезался вчера - нарезался. Сам виноват. Как еще домой добрался, ни хрена не помню. Вот елки, погано-то как... Пивка бы".
  За окном дождь превращался в лед, и лед покрывал город в тщетной попытке украсить своим блеском серую тоску асфальта и грязную зелень мусорных баков. Город медленно, подпрыгивая и покачиваясь, уходил назад. Уходил и появлялся впереди. Тем же мокрым блеском на сером асфальте. Витьку мутило. Неровное движение города казалось пыткой, растянутой в бесконечности.
  "Еще немного и я не выдержу " - мелькнуло в голове.
  - Привет, Вик, - кто- то хлопнул его по плечу, прервав тоскливые размышления, - что у тебя вид такой, будто светлое будущее строить собрался?
  - Хуже, - ответил Витька, с трудом отгоняя дурноту, - гараж штукатурить.
  - А ты, куда намылился в такую рань?
  - А вот хрен его знает, - Витькин собеседник, в миру звавшийся Лешим, улыбнулся во все свои двадцать два оставшихся зуба, - не спится, гулять хочется, старею видно.
  Троллейбус взвизгнул и, содрогнувшись, остановился. В открывшуюся дверь, протиснулись два здоровяка, с нарочито отсутствующим выражением на сытых физиономиях. И в одинаковых шапках. Народ как по команде засуетился, безошибочно опознав в вошедших, типичных представителей клана контролёров.
  - Ну, раз тебе делать не фиг, может, пешком пройдемся, - предложил Витька. И, зеленея, шепотом добавил, - блевать буду.
  - Ты бы, Вик, пивка попил, - предложил Леший, когда увлеченно блюющий Витька сделал маленький перерыв.
  - Денег нет, - ответил он и снова наклонился над бетонной урной.
  - Я угощаю, - сказал Леший.
  - Чего? - Витька даже отрезвел, тупо уставившись на лохмато-небритого друга. Леший с деньгами это как шоколад с кетчупом. И если дипломированный халявщик города приглашает на пиво за свой счет, значит, либо это показалось, либо обещанный Нострадамусом конец света уже наступил, и пора паковать вещи необходимые в загробной жизни.
  - А что? - продолжал Леший, - если не торопишься, тут кафешка недалеко, посидим, темного похлебаем.
  - Лучше светлого, - автоматически ответил Витька, шаркая ногами за избавителем, - деньги то откуда?
  - Это брат история любви, жены богатого мужа к бедному художнику, - скорчив таинственную морду, заявил Леший и коротко хохотнул.
  - Ясно, - проговорил Витька, Армагеддон отменяется. Рожденный халявщиком, халявщиком и дни свои дни закончит.
  То, что рисовал Леший, было чистейшей воды порнографией, и это как ни странно, нравилось обеспеченным стареющим дамам. Продавать свои работы у него не выходило, поэтому жил он на деньги всё тех же дам, ублажая их эстетические и не только, потребности. Впрочем, когда дамы под рукой не случалось, Леший прекрасно обходился и без денег.
  - Я щедрый халявщик, - с пафосом провозгласил Леший, - и на данный момент твой благодетель, учти.
  - Учту, - сказал Витька, - долго еще идти? И ты мне, кстати, сотню должен, благодетель.
  - Получишь ты свою сотню. Пришли уже, падай.
  Усевшись, Леший повернулся к официантке, - Не будет ли любезна сия милая дама, утолить жажду двух усталых путников?
  - Пивка бы нам - перевел Витька, - светлого. И глядя вслед удаляющейся девушке, подумал: "Настька точно убьет. А-а, все равно лучше, чем подыхать от похмелья".
  - Ну что попускает, - участливо спросил Леший через минуту.
  - Угу, - промычал Витка, - еще хочу.
  Он постепенно возвращался к жизни. Переставала болеть голова, пропала тошнота и боль в желудке, только во рту остался металлический привкус, но это уже не так страшно. Официантка, с именем Света на бейджике, принесла еще пива и горячие бутерброды. Леший, размахивая руками, рассказывал о прекрасной и богатой даме, которая любит его как человека - раз, верит в него как в художника два, деньги дает и так далее.
  Витька слушал его, кивал и угукал, пил пиво, и решал, стоит ли идти на работу. С одной стороны - шеф недоволен будет, а с другой - гараж и потерпеть может.
  "Домой поду: - решил Витька - грехи перед Настькой замаливать. Вот посижу еще чуток и пойду. Раз Леший при деньгах, пользоваться надо".
  А Леший расходился, кричал, что баба эта еще выставку ему устроит, что станет он велик и знаменит, и хлопал покровительственно Витьку по плечу, и называл сынком. Официантка Света принесла еще пива, и Леший погнал ее за пиццей. Потом он долго принюхивался к тонкому блину, политому томатной пастой и подозрительно смотрел на официантку.
  - Она свежая, - смущаясь, сказала та и добавила, обращаясь к Витьке, - такой на Древних Дорогах вы не найдете. - При этом ее голубые глаза наполнились темной зеленью. Зеленью сочной травы после дождя под теплым солнцем. Это длилось секунду. Потом она удалилась с пустым пластиковым подносом, а Витька так и остался сидеть с открытым ртом.
  - Ты, Аз, напрасно пиццу не ешь, она действительно свежая - произнес Леший каким-то странным глухим голосом.
  - Как? Как ты меня назвал? - опомнился Витька.
  - Как обычно, Вик, - вытаращился на него, Леший.
  - Черт, показалось, значит. А что это она говорила о каких-то дорогах?
  - Не понял? Она сказала, что пицца свежая и все. Что с тобой, Вик? У тебя вид как у Лазаря до воскрешения. Глючит что ли? Так это бывает с перепою. Пивка вон хлебни.
  - Бывает, согласился Витька. И пива хлебнул. Но Лешего больше не слушал. Показалось, Витьке, что на голых обледеневших деревьях листва зелёная пробивается. Вспомнилось ему зеленая трава и птица над ней. И то, что звали его Аз. А откуда все это ему вспомнилось не понятно. Где-то на окраине памяти билась фраза. Что - то о Древних дорогах, но что не ясно. Тревожно как-то стало Витьке, неуютно в насквозь продуваемом кафе. Он поспешил распрощаться с щедрым и словоохотливым Лешим, сославшись на срочную работу. Но в гараж не поехал и домой не пошел тоже. А просто бесцельно бродил по городу, не чувствую усталости в ставших вдруг легкими ногах. И напрягая спину, как под тяжелым дорожным вьюком.
   Эта ходьба без остановки успокаивала взбудораженный Витькин мозг. Как будто выполняешь какое-то привычное действие. Как будто эта ходьба и была его целью, его работой, его призванием. Внимательным настороженным взглядом Витька огладывал небо и землю, всматривался в лица встречных, пытаясь найти в их глазах опасную темную зелень. И руки его при этом шарили по поясу в поисках несуществующих боевых ножей. Время от времени он оглядывался на несуществующих спутников. Будто проверяя все ли у них в порядке.
  Витька шел по бульвару, но не был там, где он шел. Под его ногами струилась изменчивая Древняя дорога. А вместо уличного гама слышалось смутное фырканье быков и скрип телег. И хорошо было идти, пробуя пространство собой, зная, что Мастер надежно прикрывает караван сзади. И что до ближайшего перекрёстка, всего один переход.
  Домой Витька возвращался вечером. Как и всю неделю с неба лениво падали капли холодной воды. Падали и превращались в лед, прикоснувшись к холодному асфальту. Приходилось идти очень медленно, не отрывая ступней от скользкой поверхности тротуара. Впрочем, ноги все равно отрывались, иногда обе сразу. И потому дошедший домой Витька выглядел, как партизан после допроса.
  Настька, как и следовало ожидать, встречать не вышла. Устало, вздохнув, Витька бухнулся на колени, и, зажав в зубах букет, отправился замаливать грехи.
  Настька сидела на диване, с повышенным вниманием изучая ногти на левой руке. С ними явно что-то было не в порядке, судя по грозному выражению её лица.
  - Здравствуй солнышко моё ненаглядное, - невнятно, из-за цветов в зубах, проворковал Витька и, не вставая с колен, ловко обогнул журнальный столик.
  - Откуда деньги на розы, - не глядя на мужа, спросила Настька.
  - Леший долг вернул, - невинно таращась на супружницу, с готовностью пояснил Вик.
  - Опять пили, - констатировала Настька, заинтересовавшись теперь ногтями на правой руке. С ними, пожалуй, тоже было не всё в порядке.
  - Что ты, малыш, чуть-чуть пивком поправились, - Витька голосом и позой изобразил полнейшее раскаянье.
  - Алкаши, - сказала Настька.
  "Пронесло вроде", - подумал Витька.
  - Есть будешь?
  - Сначала в ванную. - Замерз, как пес. - Ответил Витька, поднимаясь с колен.
  - Господи, а с лицом у тебя что? - забеспокоилась жена.
  "Вот теперь точно пронесло - подумал Витька, - букет цветов и побитая морда, вот то, что нужно, чтобы женщина простила все прегрешения. Почти все, - поправился он".
  - Гололед малыш. И холодно и скользко. В общем, кошмар.
  И он отправился в ванную, на ходу разбрасывая мокрую одежду, - привычка, которую Настьке, так и не удалось изжить за пять лет. Несмотря на кровавые семейные битвы и следующие за ними репрессии, Вик оставался всё тем же неряхой, что и до свадьбы.
  И только сидя в горячей воде и впитывая кожей тепло, Витька позволил себе расслабиться и подумать над тем, что с ним происходит. Откуда взялся Аз внутри него. Как шершавый и холодный асфальт бульвара превращался в теплую пыль Древних дорог. И почему его тревожит темная зелень в глазах людей. А думалось над этим плохо, еще хуже, чем утром. Словно какой-то барьер стоял в мозгах. Какой-то запрет - "Об этом думать нельзя!" Витька делал усилия, продираясь сквозь плотную пелену запрета. Хуже было то, что он не мог почти ничего вспомнить. Так... куски, обрывки, образы. И очень четко - Древние дороги. И очень страшно - зеленые глаза. И очень ясно - Аз.
  Аз - это я: - думал Витька - это я уже понял. Аз это Вик. Это не раздвоение личности? Или раздвоение?! Черт, надо было Фрейда внимательнее читать. И главное, что с этим делать. Кем мне быть, Азом, Виком или черте чем еще. А если меня вырубит, где-то на людях - попаду в психушку. А если вообще больше не вырубит, - помру с тоски. Черте что, как наркотик в крови. Что такое Древние дороги? Где они? Кто по ним ходит? Как мне туда попасть? Или кто меня туда проведет.
  - Нужны ли Базаровы России? - поинтересовался Витька у водопроводного крана и, не дожидаясь ответа, категорично заявил, - Печорин лишний человек. А впрочем, все мы чандалини, - со вздохом заключил он, - люди без касты.
  Раньше не очень-то задумываясь над смыслом, всего, что с ним происходит, Вик не сильно терзался душевной неудовлетворённостью. А теперь он почувствовал вдруг, что просто не может, просто не в состоянии, оставаться тем, кем всю жизнь привык себя считать. Витька напрягал память, пытаясь вспомнить хоть какие-то подробности. Он концентрировал мысль на своих видениях, пытаясь разглядеть в потолке, с потрескавшейся побелкой, деревья на обочине Древней дороги, но видел лишь оседающие капельки пара. Витька так напрягался, что у него разболелась голова, и начали слезиться глаза.
  - Ты там спишь, или утонул? - прервал его безуспешные попытки голос Настьки.
  - Уже выхожу, Малыш.
  - Надеюсь, - хмыкнула Малыш, - два часа там сидишь, скоро вода закончится.
  - Выхожу, выхожу, - ответил Витька, чувствуя страшную усталость от своих упражнений.
  Когда он зомбической походкой появился из ванной, его ждали ужин на столе, одеяло на полу и Настька на одеяле с сигаретой в уголке рта.
  - Мда... - остановился Витька, - дилемма. С чего начать.
  - С ужина, - улыбнулась Настька, - Я еще не докурила.
  - А через полтора часа, усталые и мокрые, с дымящимися сигаретами, они лежали на одеяле и молчали, не зная, что сказать.
  - Что это было Вик? - первая опомнилась Настька.
  - Не знаю, - ответил он.
  - Это как будто был не ты.
  - Может и не я.
  - А кто это был?
  - Не знаю.
  - Ты уже говорил.
  - А ты уже спрашивала. Тебе что, было плохо? - Витька приподнялся на локте.
  - Наоборот, так хорошо мне еще никогда не было. Я будто исчезла и растворилась в тебе. А что ты чувствовал?
  - Не могу сказать, - произнес Витька и вдруг неожиданно для себя заговорил странным, не своим голосом, почти на грани хрипа, - Каждый раз, падая в женщину, я хочу оставаться собой, но каждый раз мне приходиться быть мужчиной, который берет женщину. Мои руки наказаны лишением тонких прикосновений, им оставлена только способность брать. И я беру лицо любимой, как берут стакан, и подношу его к губам. И пью ее губы, как пьют вино. И то же делает она. Мы просто мужчина и женщина в кровати. А сегодня нас не было, был только я. Впитывая губами твою влагу, я растворял тебя в себе. Уничтожал своей любовью. Изменял твое тело, твои чувства. Заполнял тебя, обволакивал туманом своих пальцев. Твое тело колебалось от ветра моего дыхания. Я вдыхал твою кожу, и она оседала во мне запахом женщины.
  - Хочешь послушать еще? - также внезапно, как начал остановился Витька.
  - Нет, - Настька отрицательно покачала головой. - Кто это говорил?
  - Не знаю, - ответил Витька, - наверное, я.
  - Ты меня пугаешь.
  - Ну перестань, это просто цитата, - попыталлся успокоить её Витька, - настроение какое-то цитатное.
  
   Сумерки. Муррор
  
  В пещере под дорогой, человек с ослепительно белыми волосами, и с кожей, словно закопчённой в пламени, жестом отослал служителя. Он немного помедлил, раскуривая кальян, и наклонился над низким столиком. Человек взял щепоть, тёмного порошка с деревянного треснувшего блюда и бросил его в жаровню, стоявшую тут же на столике. Над углями поднялось маленькое облачко, ярко зелёного дыма и медленно поплыло вверх. Дым поднимался, не рассеиваясь, и след за ним оставался. Мерцание какое-то, как над асфальтом в жару. А после, когда облачко ушло в потолок, словно вода в губку, в оставшемся мерцании тень проявилась. Вроде как женская.
  - Приветствую тебя демон, - сказал человек.
  - И ты здравствуй Муррор, - ответила тень.
  - Входи, не бойся, - усмехнулся названный Муррором.
  - Не хочу, - сказала тень.
  - Что, так и не любишь воплощаться, - Муррор потянулся за мундштуком кальяна.
  - Так же как и ты выходить из тела, - не меняющимся, механическим голосом, ответствовала тень, - но всё это пустое. Ты ведь не для этого дорогу колебал. Говори, я слушаю.
  - Он пришёл, - резко подавшись вперёд, сказал Муррор, в один момент с него слетела ленивая задумчивость, - он пришёл и скоро будет здесь.
  - Кто он? - Спросила тень.
  - Он, человек из мира, которого нет.
  - Ты ведь отдашь его нам, - полу утвердительно, сказала тень, - правда, Муррор.
  Человек молчал, и со стороны могло показаться, что он спит. Не вздрагивали полуприкрытые веки, и не было заметно дыхания под просторной одеждой.
   - Ты же понимаешь, что не можешь взять его себе, - в голосе тени послышалось беспокойство, - не сейчас и не этого.
  - А если это все же, смеющийся воин? - Спросил Муррор.
  - Нет, - отмахнулась тень, - до прихода воина ещё не одна тысяча сезонов. И этот человек должен быть нашим.
  - Он не захочет, - устало вздохнул Муррор.
  - Значит, мы возьмем его сами, - категорично, заявила тень женщины.
  - А если не сумеете? - вновь подался вперёд Муррор.
  - Значит это действительно воин, - тень вроде бы усмехалась, - но это не он.
  - Хорошо, - кивнул человек, - я сказал всё что хотел. И лёгких тебе дорог.
  - И ты прощай, - сказала демон, - и не тревожься понапрасну. Это не он.
  
  Витька поднимался по грязным ступенькам обшарпанного подъезда. Он поднимался уже в четвертый раз. Восходил на пятый этаж, как на Монблан, останавливаясь перед дверью, обитой синим дерматином, и быстро спускался вниз. Он долго курил на лавке возле подъезда, собираясь с силами для новой попытки. С неба валил снег, и его рыхлые комья превращали Витьку в диковинную скульптуру. Он не находил в себе сил постучаться. Он боялся того, что ждет его за дверью без "глазка". Боялся и хотел этого больше всего на свете.
  Прошел уже месяц, с тех пор как он впервые почувствовал себя Азом. За это время Вик сильно переменился, и многое в его жизни переменилось. Он нигде не работал, потому что не мог. Настька жила у матери, потому, что боялась, когда он "вырубался" - так Витька это называл. Она уговаривала его пойти к врачам, он не хотел, он боялся, что у него отнимут его видения. А видения преследовали его постоянно. Выключая его сознание в самые неподходящие моменты. Причем видения эти не менялись. То Аз навсегда уходил в никуда, то вел караван по Древней дороге. И ничего, что было до, и ничего, что будет после.
  Только две эти картинки, как послание, повторяющиеся изо дня в день. Все это измотало, измочалило Витьку вконец. Он не мог думать ни о чем, кроме Древних дорог. Его мозг словно попал в кольцо и двигался по кругу. Он был уже не в силах выносить эти видения. И не мог от них отказаться. Витька часами копался в интернете, пытаясь отыскать хоть какое-то упоминание о Древних дорогах. Он приставал к знакомым с вопросами. Ему слышался какой-то намек в каждом их слове. Но ничего не узнал.
  Словом, Витька уже не понимал, нормален он или безумен. Уже с трудом отделял видения от реальности. Знакомые смотрели на него, как на слабоумного, немногие друзья считали, что он просто чудит. Однажды его накрыло прямо в троллейбусе: тогда Витька, раздвигая недовольных пассажиров, пытался провести караван прямо сквозь водительскую кабину. Дело закончилось в медвытрезвителе, откуда его выкупила Настька.
  И непонятно, чем бы это закончилось, но пришел к нему вчера Белый с баклажкой пива. Известный баламут и пьянь, конечно, но умеющий мыслить трезво, когда это нужно.
  - Привет, Вик. Ты что, отшельником заделался? Не показываешься нигде. - Белый был весел и громогласен.
  - Тебя Настька прислала? - почёсывая небритую физиономию, поинтересовался Витька. - заходи давай, что в дверях топчешься.
  - Угадал, - подтвердил Белый, заволакивая следом огромную сумку.
  - Ну и как она там? - нарочито безразлично спросил Вик.
  - Плохо. И из-за тебя, между прочим.
  - А ты думаешь, мне хорошо? - огрызнулся Витька.
  - Не думаю, потому и пришел. Я сейчас единственный, кто тебе может помочь.
  - А, ну конечно, - Витька кивнул в сторону принесенного Белым добра, - пивка попьем - оно и попустит, так пробовал уже, не попускает.
  - Оно, конечно, - веснушчатая рожа Белого растянулась в ухмылке, - только не в пиве дело. Я тебе информацию принес, все остальное так, для придания нужной атмосферы.
  - Ка... какую информацию, - Витька даже заикаться стал от волнения.
  - А ты меня не торопи, - сказал Белый, - всему своё время, а атмосфера прежде всего.
  - Черти бы драли твою атмосферу, - проворчал Витька и поплелся на кухню, проклиная манеру Белого делать все по-своему.
  Белый же, не обращая внимания на Витькины стоны и проклятья, шустро разлил пиво в пыльные стаканы и, пресекая все неуместные, с его точки зрения, вопросы, протянул Витке папиросу.
  - Взрывай давай, за травой болтать не годится.
  И только когда папироса была выкурена, а баклажка наполовину опустела, Белый посчитал, что нужная атмосфера установлена, и повел речь. Стены Витькиной кухни, выкрашенные синей масляной краской, плыли и качались. А голос Белого доносился словно из другой комнаты, но, тем не менее, воспринимался чётко.
  - Есть у меня один знакомый, Дред зовут, - говорил Белый, - Тот чем-то там таким занимается и вроде до чего-то там такого додумался, а может, и нет, бес его знает. Спросишь - улыбается, начнешь доставать - смеется. Пропадает вечно где-то. Фигня у него в доме какая-то появилась, в смысле - вещи непонятные. Шрам где-то заработал, причем заработал недавно, а выглядит как старый. В общем, странный черт. Меч у него дома, а с ролевиками вроде не играется.
  - Погоди, - нетерпеливо перебил Витька, - а почему ты решил, что это имеет какое-то отношение ко мне? Мало ли психов в городе. Ты вот, например.
  - Да ты слушай, - отмахнувшись, продолжал Белый, - спросил я его как-то про шрам, в смысле, почему он так выглядит, так он мне ответил: "Время на Древних дорогах течет иначе, а иногда и вовсе не течет".
  - Как? - Витька даже с табуретки вскочил.
  - Как слышал. Ответил, засмеялся и ушел. Ну, я приставать не стал, не хочет говорить не надо. А сейчас, когда Настька про тебя рассказала, вспомнил.
  - Адрес дай, - хрипло попросил Витька.
  - Адрес дать несложно, - лениво потянулся Белый, - только дома он почти не бывает.
  - Один живет?
  - Раньше один был. А теперь у него приятели появились. Тоже странные черти. Один фиг поймешь какой нации, одет во все кожаное, со здоровыми тесаками за поясом. Как его только ППС не хватает. Они его Мастером зовут. Второго ты видел. Помнишь, в кафе сидели, он пиво покупал. Весь в черном, с бородой. Ну, ты еще сострил что-то по поводу его вида.
  - Помню, - сказал Витька, - как ты говоришь его звать?
  - Кожаного - Мастер, а того, что ты видел, - Ян.
  - Ян, - произнес Витька.
  И перед его глазами всплыло кафе, вечное место посиделок с Белым, и нелепая для этого места фигура в черном, словно вышедшая из вестерна. И еще рука, затянутая черной тканью, потянувшаяся к нему, чтобы помочь подняться на ноги.
  - Помню, - еще раз повторил он, - челюсть потом после этих шуток месяц болела, жевать толком не мог. А на жизнь они чем зарабатывают?
  - А непонятным чем-то. Может, и противозаконным. Дред же в доме напротив живет, так что двор у нас общий. Вот в этом дворе возле дредового подъезда время от времени люди собираются. Иногда семьями. Иногда поодиночке. Но всегда с вещами и не больше шести. Вид у всех перепуганный. Стоят, молчат, курят. Дело обычно под вечер происходит. А как совсем стемнеет, к ним спускается Дред сотоварищи. И ведут они народ в лес, ну, знаешь, что у нас за домом, через пустырь.
  - Знаю, - сказал Витька.
  - Вот. А недели через две-три Дред возвращается со своей компанией. Я как-то видел их возвращение. Пыльные, грязные, из леса выходят - и домой. Ну, я думаю, две недели в кустах просидеть.
  - А почему ты решил, что это незаконно? - спросил Витька. - Может, они туристов по лесу водят. Туда вон летом чуть ли не каждый день автобусы с экскурсиями ездят. Как - никак заповедник, один из крупнейших в стране.
  - Так я ж и говорю, - продолжал Белый, - туристов в автобусах, налегке. Ну, с рюкзаками. А эти с баулами неподъемными. И кто на экскурсию ночью в лес ходит? Нет, психи, конечно, разные бывают, оно кому как нравится. Только вот "туристы" эти из леса не возвращаются.
  - Ты откуда знаешь? - засомневался Витька.
  - Знаю, раз говорю, - Белый почесал за ухом. - А в тебе, Вик, что-то радушия не чувствуется, гостеприимства не замечается. Чайник поставил бы.
  - Заварки нет, - угрюмо буркнул Витька, мрачно озирая кухню с мойкой, полной немытой посуды, и давно не стиранными занавесками.
  - Заварку я с собой принес, - самодовольно, ухмыльнулся Белый. - Ты чайник поставь.
  - Поставить не трудно, - Витька полез за спичками, - только вот сахара у меня тоже... - и он виновато развел руками.
  - Да-а, Витек, - Белый укоризненно покачал головой. - Так жить нельзя. Видно, вовремя я пришел. А то б ты тут загнулся с голодухи.
  Он направился в прихожую и приволок оттуда необъятных размеров сумку, набитую доверху.
  - Вот тебе и сахар, и хлеб, и масло, и черт-те знает, чего еще там тебе Настька насовала.
  - Настька!? Умница! Здорово! А то я, понимаешь, - Витька приплясывал вокруг сумки, - двое суток уже, - и он снова виновато развел руками.
  - Ну-ну, - Белый опять почесал за ухом - Ты тогда вот что. Ты подкрепляйся и мне пожевать, чего-нибудь сделай, а я пока про "туристов" доскажу.
  Белый закурил сигарету и в обычной для себя неспешной манере продолжил.
  - Был у меня приятель. Ты его должен помнить, Сашка длинный.
  - М-музыкант, - с набитым ртом промычал Витька.
  - Он самый. Так вот этот Сашка одно время зачастил к Дреду. Чем они там занималась, он не рассказывал. Но вид имел взъерошенный и глаза ошалевшие. Все ходил, как потерянный, и думал, думал. Я опасался, что у него крыша поехала. И вот как-то вечером, дело было в мае, по-моему, сижу во дворе, курю, наблюдаю привычную уже картину. У Дредова подъезда народ собирается, с чемоданами, с узлами. Одна дама даже швейную машинку приперла. Типичные туристы, одним словом. Вдруг вижу - Сашка идет. Тоже с баулами и с Ритой. Ну, - Рита девушка его. Меня не увидели. Подошли к подъезду, стали и ждут.
  - И что? - спросил Витька, на время перестав жевать.
  - А то, что после того как Дред их на экскурсию в лес сводил, ни Сашки, ни Ритки, ни кого-нибудь еще из туристов я не видел.
  - Адрес дай, - снова попросил Витька.
  - Тьфу ты! - Разозлился Белый. - Сказал - дам, значит, дам. Ты чай приготовил?
  - И чай, и бутерброды.
  - Ну, вот и давай их сюда, - категорично заявил Белый.
  Чая он мог выпить много - хоть ведро. Так бы и сидел целый день, прихлёбывая потихоньку, задумчиво щурясь в пространство. Поэтому не стоило ему давать, сильно увлекаться
  - Расскажи еще про Дреда, - попросил Витька.
  - Да, чего там рассказывать. Сам пойдешь и обо всем спросишь. Только вот подумай, стоит ли туда ходить?
  - А что мне, по-твоему, делать? - опешил Вик.
  - Оптимальный вариант - выбросить все из головы к чертовой матери, - свои слова, Белый подтвердил энергичным взмахом руки, попутно сшибая со стола стаканы.
  - Пробовал, - сказал Витька, - не получается.
  - Значит, остается два выхода, - Белый задумчиво перемешивал ложечкой чай, - либо сдавайся в психушку, либо иди к Дреду. Первое, на мой взгляд, предпочтительнее.
  - Это почему же?
  - Да потому, на "Даче" тебя серой обширяют, морду пару раз набьют - и все. А вот что с тобой у Дреда приключится, одному Богу известно.
  И Белый уже всерьез принялся за чай. Молчаливо и сосредоточенно, как он любил. А Витьке снова почудился запах горячей пыли Древних дорог. Снова заныли ноги, как от долгой ходьбы. Одним словом - вырубило Витьку. Когда он пришел в себя, Белый все так же сидел за столом, попивая чаек и покуривая сигарету.
  - Да, - сказал он, - впечатляет, ладно, решать тебе. Только об одном прошу: Настьку не забывай, любит она тебя. Аж завидно. Вот адрес, - и он протянул вырванный из блокнота листок. Уже уходя, Белый остановился в дверях.
  - Еще одно, Вик, - сказал он серьезно, заглядывая Витьке в глаза. - В компании Дреда был четвертый. Уже год, как его не видно. Называли они его Аз. Если тебе это о чем-то говорит
  "Еще был Аз", - сказал Белый и ушел. А Витька теперь в четвертый раз поднимался по грязным ступенькам обшарпанного подъезда, гадая о том, что ждет его за дверью, обитой синим дерматином. Дверью без "глазка". А ждал его человек непонятной национальности. Одетый во все кожаное, со здоровенными тесаками за поясом, с горбоносым лицом, как у индейца, и копной белых волос, разбросанных по плечам. Он стоял, сложив руки на груди, и вопросительно глядел на Витьку черными глазами, глазами без белка. "Мутант какой-то",- подумал Витька.
  - Чего надо? - любезность явно не была свойственна этому белобрысому громиле, что при его росте и размерах было не его проблемой.
  - Я к Дреду, - как можно вежливее выговорил Витька.
  - Я Дред, - мутант определённо издевался.
  - Вот еще новости! - опешил Витька, - Раз ты Дред, то я Мастер.
  Человек молча развернулся и ушел вглубь квартиры, оставив дверь открытой. Приглашение, надо понимать, - хмыкнул Витька - Однако у них манеры. И, неожиданно осмелев, он прошел внутрь. Как головой с обрыва бросился.
  Витька прикрыл дверь и несколько минут топтался в темной прихожей. Никого не дождавшись, он принялся стягивать мокрые ботинки и забросанную снегом куртку, опять поминая "вежливых" хозяев, поставивших его в идиотское положение. Шлепая мокрыми носками по линолеуму, Витька прошел в комнату и остановился, пораженный ее видом. Прав бы Белый, посмотреть здесь есть на что. И фигни непонятной тоже хватало. Пол поверх линолеума застелен шкурами, похожими на медвежьи, только с зеленоватым оттенком. На стенах развешано оружие, в основном ножи и мечи. На полках книг количество огромное, надписи на корешках на неизвестном языке. Возле стены стояли упакованные дорожные вьюки. Повсюду разбросаны какие-то приборы, инструменты, драгоценности и деньги. Словом, та еще квартирка. Довершал интерьер мерцающий монитор в углу, на низеньком столике. Перед ним, на полу, примостилась здоровенная фигура Мастера, резво хлопающая огромными ручищами по клавиатуре. Фоном ко всему этому служили звуки "Варкрафта", судя по всему, здоровяк играл за нежить.
  - Кхе-кхе, - прокашлялся Витька, пытаясь привлечь к себе внимание великана.
  - Носки сними, - отозвалась фигура, - во-первых, воняет, во-вторых, шкуры от сырости плесневеют.
  - Ну и порядочки, - пробурчал себе под нос Витька, забрасывая мокрую деталь туалета в прихожую, и уже громче добавил, - А Дред где?
  - Там, - не отрываясь от дисплея, Мастер махнул рукой в сторону белой двери, ведущей, как оказалось, в смежную комнату.
  Заглянув туда, Витька по достоинству оценил открывшуюся его взгляду картину. Все пространство от пола до потолка занимали стеллажи с книгами. На полу, среди уже знакомых шкур, живописным натюрмортом, покоились остатки чьей-то обильной трапезы. Все это в окружении бутылей, бутылок и бутылочек, преимущественно пустых. И, как положено, фигура человека, в потертых джинсах и толстом сером свитере на голое тело, растянувшееся посреди всего этого великолепия. Человек с шумом втягивал в себя воздух, а когда выдыхал, казалось, что тебя окунули в бочку с перекисшей брагой. Витька поспешил захлопнуть дверь.
  - И давно он так? - немного помявшись, спросил Вик.
  - Третьи сутки, - ответил Мастер. И вдруг запричитал, как-то по-старушечьи, словно о любимых непутевых внуках: - расслабляется он, нервное напряжение, понимаешь? Моделировать много пришлось. А Ян тоже расслабляется - по бабам рванул, колечками с камушками сорить. Один я тут, как дурак, сижу. - И он грустно вздохнул, снова возвращаясь к игрушке. Все это настолько не вязалось с суровым обликом вождя "белое перо", что Вик на несколько минут лишился дара речи.
  - Так, это... Я тут, собственно, - Витька был совершенно сбит с толку, и все заготовленные слова враз куда-то испарились.
  - А ты бы шел домой, - Мастер снова оторвался от дисплея, - Дред только к утру оклемается, да и Ян завтра объявиться должен, вот они с тобой и побеседуют. А то я с переселенцами не работаю.
  - Можно, я лучше здесь подожду? - набравшись смелости, попросил Вик.
  - Не понял? - В голосе Мастера зазвенела сталь, - Я же сказал, я с переселенцами не работаю. Ими занимаются Ян с Дредом. Приходи завтра.
  - Да не переселенец я, - с тоской выдавил Витька.
  - Еще лучше, - Мастер поднялся с колен, - Ладно, пусть Дред с тобой разбирается.
  Витька не увидел, как Мастер оказался возле него. Только где-то на грани восприятия мелькнула тень, и в голове взорвалась петарда, разбрасывая желтые и зеленые огни. Стены комнаты вместе с развешанным на них оружием дернулись вверх и закружились, поднимаясь все выше и выше. В лицо мягко ткнутся пол, покрытый шкурами, и Витька, как любил выражаться Белый, "перестал быть". В небытии было спокойно, тепло и уютно. Возвращаться не хотелось абсолютно, однако же пришлось.
  К жизни Витьку воротил чей-то охрипший, раздражённый голос.
  - Слушай, Мастер, хватит с меня нотаций на сегодня, и без тебя тошно. Черт, башка лопнет сейчас. Чем умничать, лучше бы кафе сварил. А еще лучше вызови Дашку и смоделируй мне пивка. Оп-па, а это что у тебя за трофей? - голос казалось, удивился, и в воздухе явственно запахло перегаром.
  - А черт его знает, - пророкотал Мастер, - пришел, тебя спрашивал, говорил, что не переселенец.
  - Так что ж по голове его сразу?! - устало поинтересовался голос.
  - Уходить не хотел, - монотонно продолжал Мастер, - хотел подождать. Вот я и решил: пусть подождет тихонько, чтоб не мешал, потому и кляп.
  - А связал зачем? - как о чём-то давно уже надоевшем, набившем оскомину, поинтересовался невидимый собеседник Мастера.
  - А чтоб не передумал тебя дожидаться, - Мастер был уверен в своей правоте. - Дорога его знает, кто он такой. Не переселенец, да и на демона не похож. Может, он из стражников из ваших ГэБэ, что ли. Так что ты, Дред, меня зря упрекаешь. Я свою работу знаю. В отличие от некоторых...
  - Ладно, ладно, - перебил его Дред, - опять завел шарманку. Смоделируй мне лучше пива. А с этим ГэБэшником я сам разберусь.
  Витька почувствовал, как чьи-то руки перевернули его на спину, и, открыв глаза, увидел перед собой Дреда, с узким шрамом через весь лоб, приподнимающим правую бровь, отчего лицо казалось удивленным. С седыми волосами и без двух пальцев на руке. Как ему удалось увидеть это всё сразу, Витька не понял, да и не стремился к этому.
  Дред вытащил кляп из Витькиного рта и поинтересовался, - С кем имею честь?
  - Тебе привет от Аза, - прошепелявил Витька непослушными губами. И снова в его голове бабахнула петарда. И, теряя сознание, он почувствовал огромное облегчение, как будто с него сняли невыносимо тяжелую ношу.
  "Все, больше глюков не будет". Это была последняя мысль Витьки.
  
   Сумерки. Дред
  
  
  В тот день жена от Дреда ушла. Вернее, уходила она долго, по кусочкам, как Дред говорил. А в этот день просто последний пакет с трусами вывезла. Он давно уже уложен был, в коридоре стоял, а теперь вот и его нет. И ладно бы к кому-то ушла, все ж не так обидно. А то сняла квартиру на окраине города и живёт себе спокойно. Без него, без Дреда, живёт. Собственно, он тогда ещё не был Дредом. Это его позже так прозвали. Кто прозвал и за что, Дред не помнил, да и хрен бы с ним.
  Так вот, утром жена трусы забрала, а днем Дред с работы уволился. Не для кого работать стало. Он ведь, собственно, только команды ждал, чтобы уйти , знака свыше. Хотя и подозревал, что знака никакого не будет. Какому богу или чёрту нужен он, этот Дред. Кого это интересует, что в тридцать лет он седой и без двух пальцев на руке, начисто осколком срезанных. Кто знает о том, что обидно математику по образованию на конвейере завода холодильников ишачить. Вернее, это сперва обидно было, а потом ничего, привык. Или, скорее, смирился. Как и со всем смирялся. И с тем, что нежная девушка с мягкими волосами, а впоследствии жена, его не замечала. То есть, кормила, конечно, обстирывала. Давала даже иногда, чтоб не забыл, как это делается. А так - не замечала. И то, что он к этому привык, тоже никому не интересно. Жена ему бросила как-то, - "Ты никакой". Права была, конечно. Он и сам знал что никакой.
  Он восемь часов, с перерывом на обед, обихаживал здоровенный пресс. А потом тут же, за проходной, с мужиками по двести, под конфетку. И ещё по сто на коня. И ещё сто в ларьке у подъезда. А дома жена спит, она всегда спит, когда ей скучно. И ужин лень разогревать, поэтому ел холодный. И на новую книгу денег не нарыл, поэтому в сотый раз перечитывал старые. А утром по сто у подъезда, чтоб голова не болела, и сто у проходной, чтоб работалось легче. А смысл в этом во всём? Да какой к чёрту смысл. Кому он нужен. Вон, миллионы живут без смысла, а чем ты лучше?
  А потом, в тот день, исчезло и это подобие жизни, пустота одна и скука. Через год Дред, а он тогда уже был Дредом, с трудом отличал реальность от тяжёлого алкогольного бреда. На что жил всё это время, он не помнил. Да и помнить-то особо было нечего. Он просто успешно сводил себя с ума. И уже почти....
  
   2. Странные черти
  
  Первой мыслью Витьки было: - "Какой идиот решил, что приводить в чувство лучше всего, поливая голову холодной водой?"
  - Причём заметьте, не свою голову, - агрессивно, добавил он вслух, - а если б, вас вот так вот.
  - Бредит, - произнёс чей-то незнакомый, участливый голос, - про какую-то голову рассказывает. Ты, Мастер, явно перестарался, привык быков с удара укладывать. А если б убил нафиг?
  - Да нет, - пророкотал Мастер, - приложил, как полагается. А что голова у него слабая, так кто ж знал. Я так понимаю, если у тебя здоровье не ахти, так сиди в своей норе и на неприятности не напрашивайся.
  И на Вика снова вылилось ведро холодной воды.
  - А пошли вы все, - заорал Витька и вскочил на ноги, и вновь упал, поскользнувшись в эмалированной ванне. - Холодно ж, черти, - добавил он уже тише, разглядывая окружающих сквозь мокрые волосы.
  - Зато очухался, - сказал Мастер и, со стуком, поставил на пол оцинкованное ведро.
  - Вылезай, - дружески улыбаясь, сказал Дред, - обсыхать будешь, потом и поговорим.
  - В ванну зачем запёрли, изверги? - бурчал Витька, переваливаясь через край, - Всё шкуры попортить боитесь!?
  Он опять поскользнулся на кафельном полу, но удержался, ухватившись за свитер Дреда.
  - А ты сначала зверя выследи, - тон ему ответил Мастер, - потом завали, потом шкуру сними, потом притащи её сюда, на собственном горбу, а-а-а, - и он, махнув рукой, вышел из ванной.
  - Обиделся, что ли? - не понял Витька. Он ещё не до конца пришёл в себя и растерянно оглядывался, одновременно убирая с лица мокрые пряди. - Чего это он?
  - Да ну, не обращай внимания, - отозвался третий, красавец брюнет, с ровной ухоженной бородкой, - Мастер всегда такой, бурчит, бурчит, а на самом деле человек, золото. - И для пущей убедительности, помахал в воздухе пятернёй, на каждом пальце которой, сидело по перстню, с крупными красивыми камнями. - Эй, стоп, - продолжил бородач, - да, я его знаю. Какой он к бесу ГеБешник! Это приятель Белого. На стройке, кажется, работает. Я ему ещё морду в кафетерии бил.
  - Это да, - подтвердил Витька, - это, как я понял, у вас в порядке вещей. Чуть что, сразу по голове, никаких блин, понятий о дипломатии. Варвары, одно слово.
  -Ладно, дипломат, - сказал Ян, - вытирайся, а на счёт головы, так Мастер зря не лупит, сам, видать напросился.
  - С вами попробуй не напроситься, - огрызнулся Витька, стягивая мокрые штаны, - я к вам по делу пришёл, за помощью. А вы, сволочи, мало того что по мордам надавали, так ещё и облили всего. Как теперь домой добираться.
  - На, кури, - Ян протянул ему пачку " Мальборо".
  - Спасибо, - отмахнулся Витька, - свои есть. Хорошо хоть куртку снял, - бурчал он, выуживая из кармана мятую пачку "Беломора", - а то, так с папиросами и замочили бы, изверги.
  Потом его, закутанного в плед, поили глинтвейном и слушали историю исчезновения Аза, вкупе с историей появления Вика. Слушали, молча, не перебивая, сосредоточенно прихлёбывая горячее вино из серебряных кубков. За окном вечерние сумерки, сменились глубокой ночью. И тени от принесённых Мастером свечей делали и без того странный интерьер вовсе уж нереальным. Витька рассказывал горячо, захлёбываясь словами, как закоренелый грешник на исповеди. Рассказывал, не отрывая взгляда от пламени свечи. Он отдавал себе отчёт, в том, что от его слов зависит многое, может и вся его оставшаяся жизнь. И потому старался говорить как можно убедительней.
  
   Сумерки. Айссау
  
  Старик с трудом поднялся на ноги, опираясь рукой на мутно красный камень пещеры. Перед глазами проплывали зелёные круги и, как всегда после транса, его слегка тошнило. Старик тряхнул головой и, сделав над собой усилие, проглотил густой комок слюны, скопившейся в горле. Постепенно круги рассеялись, и он увидел трёх человек, вооружённых топорами на длинных рукоятях. Дрова таким инструментом рубить неудобно, зато головы сносить в самый раз. Блестящую от пота кожу воинов, покрывал чёрный рисунок татуировки, огромный паук, поджавший средние лапы.
  - Что ты видел, Не Сражающийся? - спросил тот, у которого не хватало левого уха.
  - Он придёт, - ответил старик.
  - Когда? - спросил воин.
  - Скоро, - неопределённо, взмахнул рукой, Тот, Кто Не Сражается, - и тебе придётся одному выйти против него.
  - Это честь для меня, - склонил голову безухий, - но, как я узнаю, что это действительно он?
  - Всё очень просто, - устало ответил старик, - если мы ошиблись и это не тот человек, ты умрёшь.
  Только смеющийся воин может быть сильнее самого себя и оставить тебе жизнь. Уходите теперь, - с трудом проговорил старик, - мне нужно отдохнуть.
  Молча, поклонившись, воины покинули пещеру. И только безухий, оглянувшись на выходе, увидел, как ему показалось, тень женщины, исчезающую в стене. Но, скорее всего, это ему просто показалось.
  
  
  - Значит Прада, - тихо сказал Дред, когда Витька замолчал, - погано. Собственно и так надежды никакой не было, а теперь... Что ж, прощай Саня, - и он залпом опрокинул кубок.
  - Прощай, - эхом отозвались Мастер и Ян.
  Витька, вникнув в торжественность момента, тоже скроил печальную физиономию но, потом, не выдержав, спросил: - А почему Саня?
  - Сашкой его звали, - пояснил Ян, - Аз это должность такая, Аз - это первый. Он впереди каравана шёл, дорогу собой пробовал. Теперь это Дреду делать приходится. Да ещё и караван тянуть, а это поверь мне не просто.
  - А Прада эт, что? - не унимался Витька.
  - Перекрёсток такой, - скривившись, сказал Ян, - Место, могу тебе заявить, препоганое. Он человека в себе как бы растворяет.
  -Там только демоны себя вольготно чувствуют, - добавил Мастер, - разливая по кубкам глинтвейн.
  Выпили, покурили, помолчали.
  - А возьмите меня к себе, - вдруг неожиданно попросил Витька, - я смогу, вот ну просто чувствую что смогу, работать Азом. В комнате повисло недоумённое молчание. Только свечи потрескивали, да раздавалось шумное сопенье Витьки, будто он мешки с цементом на пятый этаж затаскивал.
  - А чего там, - подал голос Мастер, - чем нарезаться в дрезину после каждого каравана, лучше его в помощь взять. Без Аза караван, как бегун на протезе.
  - А обучать его сколько, - не согласился Ян, - это получается, всё брось, и только им занимайся. А у нас всего месяц до каравана, и не хрена ещё не сделано, я перед переселенцами опять извиняться не хочу.
  - Ничего, ты вон тоже не сразу освоился, - стоял на своём Мастер, - а он самостоятельно на нас вышел, чему не доучим, само на дороге придёт. Так ведь, Дред?
  - Ну, не знаю, - не унимался Ян, - он, ведь, даже толком не понимает, о чём просит, и чем мы занимаемся, тоже не понимает. А ты что скажешь, Дред?
  Дред сидел, прикрыв глаза. В комнате снова повисло молчание. Витька, до этого крутивший головой как на теннисном матче, во все глаза смотрел на человека, от которого завила его судьба, пытаясь хоть что-то прочитать на его лице.
  - Сашку не вернуть, - тихо сказал Дред, - нужен новый Аз. Почему бы не он.
  - Фуух, - шумно выдохнул Витька, - а я уж думал хана.
  - Ну, попал хлопец, - подытожил Ян, - ты Дред, хоть объясни человеку, во что он вляпался.
  - Вот ты и объясни, - сказал Дред, - а я пройдусь, проветрюсь немного. И он, поставив кубок на пол, (с мебелью в этой квартире было туго) вышел из комнаты.
  - Они с Сашкой начинали вместе, всё время вместе, - тихо сказал Ян.
  - А потом? - так же тихо спросил Витька.
  - А потом Сашка пропал. Стоянку на дроге разбили, на ночлег устроились, Сашка первым на дежурство стал, он всегда первым дежурил. Ну вот, легли, заснули. А проснулись уже утром. Все на месте, все целы. Только Сашки нет. - Он помолчал, вздохнул и продолжил, - Думали Дред, с ума сойдёт. Он чуть весь караван не угробил. Затащил нас к чёрту на кулички, еле потом от туда выбрались. Двух быков потеряли, телегу бросить пришлось, только Сашку так и не нашли. А он оказывается на Прада.
  - Ладно, - сказал Мастер, - чего уж там. Ты лучше дело расскажи.
  - Да уж расскажу, - ответил Ян. И растянувшись на полу в небрежной позе, начал лекцию, - Ну слушай, неофит. Есть, значит, мы и есть дороги, что характерно мы по этим дорогам ходим.
  - Исчерпывающее объяснение, не удержался, чтобы не съязвить Витька.
  - А ты не перебивай, - возмутился Ян, - не то, Мастер пусть рассказывает, он у нас товарищ красноречивый. В общем, сложное дело эти дороги. Что оно такое до конца ни я, ни Мастер, ни даже Дред не понимаем. Да и вообще, наверное, никто. Словом Древние Дороги, и есть изначальная вселенная, то есть, не сами дороги, конечно. А пространство, время, ну и бес его знает, что там ещё в котором они существуют. Вот в этой изначальной вселенной, кто-то проложил дороги, а может, они сами проложились. По сути, эти дороги просто линии сосредоточения силы, энергии, может магии, называй, как хочешь. Представляешь, что происходит, когда они пересекаются?
  - Ага, представляю, - кивнул Витька, - Бабах! И для достоверности взмахнул руками.
  - Никаких бабахов, - отмахнулся Ян, - Миры на перекрёстках возникают. Прада, Лигран, Земля, наконец, да всё что угодно. Бесконечная сеть дорог с бесконечным их пересечением. Любой вариант мироздания, какой ты только можешь вообразить, и бесконечность того что ты вообразить не в силах. Рехнуться можно.
  - Н-даа, - протянул Витька, - можно.
  - Вот тебе и н-да, - сказал Ян, - ну, теоретические подробности тебе Дред расскажет, а я перейду к практике. Мы являемся, так сказать, самозваной эмиграционной службой, а если проще проводниками. Доступно я объясняю?
  - Вполне, - ответил Витька, - одно не понятно, как вы клиентов добываете? Я что-то не встречал объявлений, вроде: - "Желающих переселиться в мир иной, просьба приходить с вещами по адресу..."
  - Ну-ну, - хмыкнул Ян, - шутник. Тут проще всего, одному пообещаешь отвести, другому, дашь неделю на раздумье, сборы. Так он за эту неделю двадцати растреплет. Вот тебе и реклама бесплатная.
  - А ГэБэ не беспокоит, - полюбопытствовал Витька, потирая голову.
  - А у нас на этот случай Мастер есть, - заулыбался Ян, - или Дашка, я тебя с ней потом познакомлю. Словом водим мы людей кому куда надо, с того и живём, - он взглянул на часы, - ого, заболтался я тут с тобой, а меня дама ждёт. Остальное утром узнаешь, - и, крикнув Мастеру, что уходит, Ян мгновенно испарился.
  - А ты бы тоже шёл, - подал голос Мастер, - завтра приходи. А то я спать лягу и если Дашка заявится, то ой-ой-ой - она чужих не любит.
  - Ясно, - сказал Вик, и уже в прихожей, одеваясь, спросил, - А ты Мастер, какой национальности.
  - Сурги, - коротко бросил тот.
  - Это где ж такие живут? - наморщил лоб Витька
  - Постоянно нигде. По Древним Дорогам кочуем, - ответил Мастер и демонстративно захлопнул дверь.
  - Оно и видно, что не местный, - буркнул Витька и вышел на улицу.
  Лунный свет разбрасывал снежные зёрна, казалось, они прорастают сквозь тело искрами радости. Правда в голове у Витьки была полнейшая каша. Мысли путались и сбивались в кучу а, ноги несли по сугробам, не разбирая дороги. Витька шёл вперёд, ему казалось слишком долгим ожидание транспорта, и потому он шёл пешком. Ну, где шёл, где бежал, а где и вовсе передвигался каким-то диковинным скоком, горланя при этом что-то невнятное. Вот таким макаром он и добрался домой.
  А добравшись, сразу был сбит на пол зарёванной Настькой. Та набросилась на него с порога, одновременно обнимая, лупя по морде и хлюпая носом.
  "Вот, блин, Юлий Цезарь, - подумал Витька, - и всё же, как я по ней соскучился.
  - Да успокойся ты, - он попытался подняться на ноги, - расскажи толком, что стряслось?
  А стряслось вот что: Настька сломала каблук, когда бежала сюда, потому что звонил Белый и сильно матерился, узнав, что Витьки нет уже вторые сутки, борщ не поставили в холодильник, и он скис. Потому Настька в милицию не звонила, Белый сказал, сам разберётся, она плакала всю ночь, и где же он, гад шатался.
  - А я работу нашёл, - перебил её Витька, - Классную.
  Настька даже икнула от неожиданности.
  - Какую, ещё работу? - она с сомнением уставилась на мужа, подразумевая, что ничего путного он найти не мог.
  - Ой, малыш, это такая работа, о какой только мечтать можно. Такой шанс раз в тысячу лет выпадает. Это можно сказать моё призвание, моё предназначение в жизни, - Витька стал в пятую позицию и широко раскинул руки.
  - В позапрошлый раз ты говорил то же самое, - Настька критически покачала головой, - утверждал, что эта работа, мечта каждого творческого человека. А через три дня выяснилось, что ты устроился грузчиком на ликёроводочный.
  - Дура, - обиделся Витька.
  - Ах, дура?! Да я дура только в том, что с тобой эти пять лет пропадаю...
  Настька завелась с пол оборота, и часа полтора, увлечённо бранилась. В эти полтора часа вместился весь опыт их семейной жизни. Не мытая посуда, не стираное бельё, скудные поступления в семейный бюджет, обильные и частые Витькины возлияния. Затем были даны исчерпывающие характеристики ближних и дальних родственников, а так же приятелей и подруг. Словом ор стоял невыносимый. В конце концов, Витька определил манеру жены чистить картошку, как прыжки над ведром, с разбрасыванием кожуры по всей кухне. На что она расплакалась, тем самым, безусловно выиграв битву. Женские слёзы, аргумент настолько весомый, что владеющие этим приёмом, вправе рассчитывать на победу в любых семейных баталиях.
  В общем, Витька был повержен и капитулировал. Затем, где то с час, они интенсивно мирились. И только потом, одной рукой обнимая под одеялом жену, а другой, размахивая в воздухе, Витька рассказал ей о Дреде и его компании. Настька слушала, не перебивая, с расширенными глазами.
  - Не может быть, - изумлённо сказала она.
  - Может, - воскликнул он, сияя.
  - И они тебя взяли? - с сомнением спросила она.
  - Нет ещё, но куда они денутся, Ничтоже сумняшеся заявил Вик.
  Витьку так и распирало от сознания собственной значимости и уникальности. Он уже видел себя во главе каравана переселенцев, уже демонстрировал чудеса ловкости и отваги, уже...
  - Ты себе там бабу найдёшь, - грустно вздохнула Настька.
  - Ага, - радостно подтвердил он, но тут же, спохватился, - Чего?!
  - Бабу, говорю, найдёшь. В этих своих мирах, или перекрёстках, не знаю, - Настька обиженно надула губы.
  - Тьху, - Витька в сердцах плюнул на пол, - опять ты за своё! Я из-за этих твоих бредней уже в Грецию на сбор апельсинов не поехал. Почему тебе везде бабы мерещатся!
  Словом в этот раз, они мирились значительно дольше.
  Утром Витька бодрый и оптимистично настроенный, хотя и с дрожью в коленях, стоял перед знакомой дверью, повторяя про себя: "А куда они, на хрен, денутся".
  Дверь распахнулась. На пороге стоял Дред, без малейших следов вчерашней разбитости и похмелья на лице. Спокойно и сосредоточенно, он оглядел Витьку с ног до головы.
  - Значит, не передумал. А вырядился чего, как на свадьбу?
  - А что, - улыбнулся Вик, одёргивая пиджак под распахнутым плащом, - всё ж таки на работу пришёл устраиваться. Нужно выглядеть посолиднее.
  - Ну-ну, - сказал Дред, - дело твоё, только галстук сними, мешать будет. И не раздевайся сейчас пойдём.
  - Да говорил я ей, что галстук лишний, - смутился Витька - так разве с этими женщинами поспоришь. А куда пойдём?
  - Пробовать тебя будем. На профпригодность проверять, - ответил Дред, натягивая куртку, - пошли.
  И он повёл Витьку в лес, что начинался за пустырём, в самые дебри, забросанных снегом кустов. Выйдя на поляну, они остановились.
  - Ну, пожалуй, начнём, - сказал Дред.
  - Это мы что, это мы сейчас по дороге пойдём? - не веря, прошептал Витька.
  - Угадал,- хмыкнул Дред.
  - А это здесь вход? У тебя что, карта есть, - Витька даже вспотел от волнения.
  - Да не суетись ты, - сказал Дред, - нет никакой карты, и вообще никакой попсы вроде там, талисманов или заклинаний. Есть Древние Дороги, и есть мы. Комбинировать надо. Понял?
  - Ага, - сказал Витька, - в смысле, не совсем, а точнее, ни хрена не понял.
  - Сейчас объясню, - сказал Дред и, сделав шаг, исчез, а потом снова появился.
  - Доступно, - хлопнув челюстью, прокомментировал Витька, - а поподробнее.
  - А подробнее вот: - наш мир от изначального отделяет барьер. И чтобы попасть на ту сторону не нужно искать в нём дыру. Нужно просто стать таким человеком, для которого барьер не существует.
  - Да чего уж проще, - не утерпел Витька.
  - А ты не перебивай. Так вот, барьер категория, скорее психическая, нежели физическая, и проходить его нужно вот здесь, - Дред, - постучал себя по лбу, - растворять его в эмоциях, проламывать на подъёме душевных сил. Ощущением единства с мирозданием, не с Землей, а со всеми мирами. Не нужно никаких систем типа "вдох-выдох"! К чёрту состояние отрешённости! Только кураж только радость быть! Ты и есть весь мир! Почувствуй лёгкость в ногах! Почувствуй ток в хребте! Здесь где-то бродит сила! Пойми эта сила - ты! Слышишь, как течёт огонь в твоих жилах! Это Древние Дороги кипят, разбрасывая силу! А теперь вперёд, иди туда! Уходи из этого леса, здесь тебе мешают деревья! Убери эти кусты нафиг! Ой, ёшеньки!
  С глухим стуком Витька врезался в ствол осины.
  - Ты живой? - взволнованно, спросил Дред.
  - Фигня, - воскликнул Витька, - я щас.
  И поднявшись, рванул по сугробам на другой конец поляны. Бац. Зацепившись за корягу, Вик полетел в кусты, сшибая белые, пушистые шапки.
  - Фигня, - прорычал он поднимаясь.
  И снова понёсся по снегу.
  - Да стой ты, спринтер, - крикнул Дред, - что ты носишься, как сайгак по степи. Бегать не обязательно. Да хоть глаза то, открой, ты же не летучая мышь.
  -Фигня, - хрипел Витька, в очередной раз, выбираясь из кустов, - щас получиться.
  И он исчез.
  - Во даёт, - сказал Дред, переходя следом, - нормально, успокойся, всё получилось. - Он похлопал по плечу, тяжело дышащего взъерошенного Витьку, - Молодец! Не ожидал.
  - Нет! Ну! Ой-ёй! А как!? - бормотал тот, - Нет, ну ты видел! - и закончил удивлённо, - Во, фигня?!
  - Сядь, отдохни, - сказал Дред и опустился на траву.
  Когда они вошли в лес, было около девяти утра. А здесь царили сумерки, не утренние, не вечерние, просто сумерки. Те, что были всегда. Те, что никогда не сменяются ночью, те после которых не приходит рассвет. Сумерки. И безветрие, и странные кривые деревья, и пыль на траве. Будто чердак заброшенного дома, отходы мироздания.
  Дред, подождал, пока Витька отдышится, и продолжил урок, - Это ещё не дорога, это то, что ей предшествует. Так называемая полоса адаптации или, как говорит Мастер, сумеречная зона. Но об этом после. Ты мне вот что скажи, запомнил ощущения в момент перехода?
  - Ага, - Кивнул Витька, - как на волне поднимаешься.
  - Верно, хотя у каждого по-своему. А теперь попробуй воспроизвести это чувство, только осторожно, потихонечку, - Дред даже отодвинулся, на всякий случай.
  С минуту Витька сидел, прикрыв глаза, а потом дёрнулся вперёд, и они снова оказались в заснеженном лесу, среди густого кустарника.
  - Вот ведь, выбрал место для перехода, - ворчал Дред, пробираясь сквозь колючие заросли, - да ладно, ерунда. Пошли домой сушиться.
  - Постой, - остановил его Витька, - так я что, принят?
  - Он ещё спрашивает! Ты дурья голова просто не понимаешь. На то, что ты сейчас сотворил, у меня десять лет ушло. А Ян с Мастером до сих пор проходить не умеют, и вряд ли когда научаться. Конечно, принят, какие разговоры.
  И обняв ошалевшего Витьку за плечи, Дред потащил его домой, - пошли, пошли. Заболеешь ещё, не дай бог. Тебя ещё учить и учить, а следующий караван через месяц. Успеть надо.
  Возле подъезда они наткнулись на Белого. Тот был пьян и агрессивен.
  - Витька, - заорал он, - я тебя спасать пришёл.
  А затем, развернувшись к Дреду, и указывая на поцарапанную физиономию друга, добавил: - убью, сволочь. Белого, с трудом, утихомирили и отправили спать. А, придя домой, Дред сказал, поджидавшим их Яну и Мастеру: - Всё черти, поздравляю вас с новым Азом, - и, сделав паузу, добавил, - да тащите ж шампанское, праздновать будем.
  С поступлением на работу к проводникам, у Витьки обнаружился страшный дефицит времени. Он на своей шкуре почувствовал что принцип: " Учиться, Учиться и Учиться" - штука довольно напряжная. И придумал его какой-то мазохист, не иначе. В тот же день когда Витька перемахнул барьер меж реальностями, Дред установил жёсткий график подготовки нового Аза. Чтоб не особо расслаблялся.
  - Всё это хорошо, - сказал он, отставляя бокал с шампанским, - но, не забывайте до каравана остался всего месяц. А посему, начиная с завтрашнего дня, ты себе не принадлежишь, а принадлежишь как это ни печально нам. Значит так, с утра мы с тобой занимаемся моделированием реальностей, проще говоря, на дорогу ходить будем. Потом Мастер займётся твоей боевой подготовкой, и научит правильно вести себя в критических ситуациях.
  При этих словах, Мастер нехорошо улыбнулся.
  - А вечером, - продолжал Дред, Ян познакомит тебя с основами демонологии.
  - Чего, - вытаращился Витька, - а демоны они что, действительно того? В смысле, существуют?
  - И не только, - ответил Ян, - демоны это, пожалуй, самое поганое, что может встретиться на древних дорогах.
  - Это если не считать пауков, - не согласился Мастер.
  - Или закольцованных маршрутов, - вставил Дред, - а вообще, всякой пакости там хватает. Ну, так как, - повернулся он к Витьке, - график не сильно плотный? Справишься?
  - Справлюсь, - легкомысленно ляпнул тот.
  - Вот и хорошо, - продолжал Дред, - потому, что по ночам тебе придётся изучать вот это, - и он указал на сложенную в углу гору папок. Витьке стало не хорошо.
  - А что это, - опасливо спросил он.
  - Это моя "Теория переменных реальностей", "Антология нефизических объектов", и " Каталог агрессивных явлений и методы их нейтрализации" - составленный Мастером.
  - Во блин, - озадаченно сказал Витька, - а написаны они тем же слогом что и озаглавлены? Я без переводчика справлюсь?
  - Частично, - ответил Дред, - и учти, читать нужно вдумчиво. Потом проверим.
  - А спать когда, - возмутился Витька, - ну, и остальное всё.
  - Твои проблемы, Аз. Твои проблемы, - хитро прищурился Ян.
  - Ну ладно, - согласился Витька, покорённый таким обращением, - начинаем, как я понял, завтра?
  - Не совсем, - ответил Дред, - рукописи начнёшь изучать сегодня.
  - Понял, - вздохнул Витька, - сумку хоть дайте, это добро домой дотащить.
  - Сумку дадим. И вот ещё что, обратись в казну, к Мастеру, то есть, он тебе денег на первое время даст. Аванс так сказать.
  При этих словах суровое лицо индейского вождя приобрело хитрое выражение старого ростовщика, которого способно повергнуть в глубочайшую депрессию, одно лишь упоминание о выдаче денег без процентов и гарантий.
  - Много не дам, - категорично заявил он, - полштуки баков хватит.
  - Ты жлоб, Мастер, - негодующе, высказался Ян, - о чём я тебе неоднократно заявлял.
  - Я казначей, - хладнокровно ответил тот, - так хватит?
  - Хватит, конечно, - сказал Витька, - я столько за два месяца не зарабатывал.
  - Можно урезать, - Мастер явно не шутил.
  - Я тебе урежу, скупердяй чёртов. Дред ну скажи ему, - Ян от возмущения не находил слов, - вот все они Сурги такие. Над каждой копейкой трясутся.
  - А как не трястись, - начал заводиться Мастер, - тебе дай волю, ты за день всё на девок спустишь, или в казино просадишь.
  - Хватит, - прекратил перепалку Дред, - пятьсот выдашь сейчас, остальное перед выходом. Всё остаётся как при Сашке, - четвёртая часть с каравана.
  На том и порешили.
  Домой Витька возвращался как король победитель, на вызванном к подъезду такси и с гордо поднятой головой. Впечатление портили лишь помятый, перепачканный костюм, и странного вида мешок, наполненный рукописями. Как и следовало ожидать, Настька не спала, дожидаясь возвращения мужа. Встретила она его в дверях, прижимая к груди полную пепельницу, словно и не уходила никуда из коридора. Витька сразу же напустил на себя усталый вид. Долго стягивал мокрый плащ и, позёвывая, разувался.
  - Ну? - не выдержала Настька.
  - Что, ну? - Витька недоумевающе поднял голову, - Ах, ты о работе. Я же говорил. Куда они денутся.
  И, пройдя на кухню, он вывалил на стол гору измятых купюр, (специально у Мастера выпросил помельче, для большего эффекта).
  - Тут пятьсот, без малого, - небрежно заявил он, - на такси потратился.
  - Вот это да! - Обрадовалась Настька, - Такой зарплаты у тебя ещё не было.
  - Обижаешь, малыш, - Витька снисходительно потрепал жену по спине, - это только аванс. А получать я буду четверть от всей прибыли.
  - Ну! - Настька не поверила своим ушам, - А это сколько?
  Витька слегка замешался, чёрт его знает на самом деле сколько это.
  - Да, по-разному. Когда как. Не в этом дело, ты лучше послушай.
  И он принялся взахлёб рассказывать о прошедшем дне.
  - Здорово, - сказала Настька, когда он умолк, - только, вот...
  - Ну что ещё? - скривился Витька.
  - Костюм. Свадебный, - вздохнула она, - он же и единственный.
  - Сама виновата, - Огрызнулся Вик, я ж говорил не надо. А ты для солидности, для солидности.
  Ладно, малыш, не печалься, - тут же изменил он тон, лучше помоги мне с этой вот ерундой разобраться. Представляешь, всучили целую библиотеку и хотят, чтобы я за месяц это всё прочитал, переварил и запомнил. Да ещё грозятся экзамен учинить. - Витька вытащил одну папку, - сейчас поглядим, что там накропали эти теоретики.
  Как он и опасался, труды Дреда и Яна, оказались на редкость, заумными и неудобоваримыми. Особенно преуспел в этом Ян, который помимо специальных терминов, насовал в рукопись кучу пентаграмм и исторических ссылок. Зато сочинение Мастера, наиболее витиевато озаглавленное, оказалось самым понятным. Оно состояло из коротких статей, к некоторым из них прилагались фотографии.
  "Эйфини. Летающие насекомые. Разум отсутствует. Величиной со среднюю собаку. Нападают семьями. Атакуют сверху. Средство поражения яд, скапливающийся на когтях шести лап. Под воздействием яда, поражённый в течение часа превращается в желеобразную массу и в таком виде потребляется эйфинями в пищу. Методы защиты: Кожаная одежда, палатка. Примечание: достаточно уничтожить одну особь, чтобы семья прекратила нападение. Человеку в пищу не пригодны"
  На, сопровождающей статью, фотографии была изображена огромная яркая бабочка, каждая лапка которой заканчивалась двумя коготками.
  - Симпатичная, - сказала Настька, заглядывая через плечо, - а, кто это?
  - Эйфиня, - мрачно выговорил Вик, захлопнув папку, ладно, с этим я и сам разберусь. Мне бы вот здесь, - он указал на работу Яна, - хоть слово понять.
  Витька опасался что жена, насмотревшись фотографий, и начитавшись весёленьких к ним комментариев, откажется отпустить его в столь страшное место. Как это ни странно, но, он ошибался. То ли время, а может, близость Древних Дорог сделали Настьку более трезво смотрящей на жизнь. Она понимала, что уже ничто не сможет остановить Витьку, в его стремлении вырваться из надоевшего мира. И поэтому, найдя в отсутствии мужа запретную рукопись, она только тихонько над ней повздыхала. А Витька ничего не узнал и ни о чём не догадался. Время для него понеслось вскачь, так, что не возможно было уследить за его течением.
  Каждое утро Дред уводил его в лес и заставлял проходить барьер бесчисленное количество раз. Пока Витька не научился делать это легко и непринуждённо. Затем, к ним присоединялся Мастер, которого Витька иначе как вождём не называл (за глаза, конечно). Наука Сурги состояла, в основном, из битья ученика различными способами. Так он обучал Аза пользоваться ножом и арбалетом, проявляя при этом недюжинную фантазию в изобретении всяких пакостных ситуаций, из которых Витьке приходилось выкручиваться. После всего этого, измочаленного и побитого Витьку, вели домой, кормили обедом, и отдавали на растерзание Яну.
  А вечером, дома, Вик садился за стол на кухне и, с трудом, раскрывая слипающиеся глаза, читал: - " ... отличительным признаком физического воплощения демона, является ярко зелёный цвет зрительных органов...", "... фляки, обитающие на склонах меловых холмов, охотятся в первой трети ночи...", "... полоса адаптации, яркий пример закольцованного маршрута...".
  Познакомился он и с Дашкой. Выяснилось, что она вовсе не была эдаким Мастером в юбке, а являлась недоразвитым демоном, лишённым разума. Она послушно выполняла всё что приказывали, если конечно понимала, что от неё хотят. Единственным кто мог ей это доступно объяснить, был Мастер. Яна она боялась, видимо чувствуя в нём убийцу демонов, а на Витьку с Дредом, попросту не обращала внимания. Основной её задачей была охрана квартиры, эдакий сторожевой пёс.
  Не смотря на обилие информации и плотный график занятий, а может благодаря этому, Витька начал потихоньку усваивать всё, что необходимо Азу. После барьера, сложнее всего было пройти полосу адаптации или, как говорил Мастер, зону сумерек. Оказалось, что перекрёстки окружены, как ореолом, эдакой смесью реальностей, мира и изначальной вселенной. Прорваться сквозь эту полосу было не легче чем, перемахнуть барьер. Кроме того, если верить Дреду, в этой зоне оседала вся информация о перекрёстке, и как он подозревал, из этих сумерек собственно и формировался мир.
  - Пойми, - говорил он Витьке, - моделировать реальности можем лишь мы с тобой, у Мастера с Яном другие задачи. Наши обязанности распределяются так: - ты идёшь вперёд, я веду караван по твоему ментальному следу. Моя задача ощущать караван как единое целое с собой и видеть твой след. А твоя идти. Проходить барьер, полосу адаптации, словом выводить нас на дорогу. А ты как первый раз сюда перемахнул, так и топчешься по кругу. Ты цели не видишь вот что, идти, куда не знаешь. Тут одного таланта мало, тут работать нужно.
  - Понятно, - отвечал Витька, - только как работать, если не знаю даже что это за цель. Нет, ясно, что дорога, но как она выглядит? Ты сводил бы меня разок, я б и запомнил.
  - Не выйдет, - качал головой Дред, - дорога она разная, каждую секунду меняется. Ну, увидишь ты её, и будешь как дурак, с картинкой в голове, идти к тому, что уже не существует, или существует, но не здесь. Другую цель видеть надо, не к дороге идти а, от барьера удаляться. Понял?
  - Ага. Дред, а почему это место ты полосой адаптации называешь?
  - Рукописи внимательнее читать надо, - отмахивался Дред, - а теперь вставай, хватит отдыхать. Нас Мастер на той стороне ждёт.
  - Ты тупоумный и медлительный, - говорил Мастер, - мало уметь пользоваться ножами, мало предвидеть опасность. Реагировать, нужно быстро, не раздумывая. А ты сначала пол дня вспоминаешь, что нужно делать, а потом и делать уже ничего не стоит.
  - Так я и реагирую, - оправдывался Витька
  - Да, ну! - Мастер язвительно улыбался. И вдруг, указав на выглядывающую из под снега кротовину, и вскрикнув, - Там! - взвивался в воздух.
  - Чего, там? - не понимал Витька, наблюдая, как Сурги вгоняет оба ножа в землю.
  - А того, - говорил Мастер, поднимаясь, - что на дороге с такой реакцией тебе уже ноги бы отъели, по самые яйца. Ясно?
  - Ясно, - Витька выглядел смущённым, - Мастер, а кто это нападает из под земли?
  - Ты что, читать не умеешь, - с подозрением, вопрошал Сурги, - в моём каталоге всё написано. Ладно, пойдём нас Ян уже заждался.
  - Ну что ты упёрся как баран, в эти заклинания, - выходил из себя Ян, - ты кто? Волшебник Мерлин, из полых холмов, якутский шаман? Пойми, заклинания, это всего лишь тренинг для концентрации силы. Сами по себе "магические" слова и размахивания руками ничего не стоят. Есть твоя сила и сила демона. Кто ею лучше пользуется тот и победитель. Сила на силу, понимаешь?
  - Понимаю, - отвечал Витька, - а Мастер говорил что, демона можно ножом убить.
  - Ты, Вик, дурак с рождения, или это тебе Сурги все мозги отбил, - Ян, в отчаянии, хлопал руками по коленям, - ты о физических воплощениях внимательно читал? Или рукописи не открывал, вовсе?
  - Рукописи, рукописи, рукописи, - ворчал Витька, возвращаясь, домой. Но, наскоро поужинав и рассказав Настьке о прошедшем дне, раскрывал ненавистные папки и читал. И узнавал что: - пройдя сумерки от дороги к барьеру, приобретаешь иммунитет от местных болезней и знание языка, если перекрёсток населён, что землеройки атакуют снизу и никогда не показываются на поверхности, а признаком нападения служит шевеление земли. Что демону для физической активности, необходимо физическое воплощение, а проще говоря, тело. И что поразить его тогда можно физическими же методами, например дубиной по голове хрястнуть.
  Настька, правда, недовольна была. Ещё бы, мужа целыми днями дома нет, а как приходит, грязный и голодный, так сразу в папки свои носом зароется и читает. И ей, супруге, то бишь внимания почти не уделяет. Ни как женщине, ни вообще. Но понимала, всё же, что это нужно, а потому бурчала не сильно. Так, когда особо накатит.
  Шло время, месяц близился к концу, и Витька сам поражался, как много успел. Видимо прав был Дред, подозревая в нём талант проводника. Конечно, новый Аз не мог опекать караван как Мастер. Не приобрёл он и энциклопедических познаний в демонологии, как Ян. Да это и не возможно было за столь короткое время. Но он уже мог работать. Он мог быть проводником, быть Азом, а это главное.
  Тем временем во всю шло формирование нового каравана. Приходили какие-то люди, подолгу беседовали с Дредом, и уходили, с совершенно ошалевшим взглядом и идиотскими улыбками на лицах. Ещё бы, побывать там, где раздают второй шанс. Попутно закупалось продовольствие и табак, до которого сурги были большие охотники. Табак наряду с сахаром, служил проводникам эквивалентом денег на дорогах.
  Как-то Витька спросил у Яна, кто обычно становиться переселенцем.
  - Как правило, это два типа людей, - подумав, ответил Ян, - одни начитаются фентези, разных там Толкиенов с Желязны. Вот и тянет их на романтику, чтоб рыцари были и драконы, маги всякие, гоблины и прочая нечисть. Им подвигов славных посовершать бы, дам прекрасных невинности полишать, принцесс желательно. Романтика словом. Вот таких мы и водим на Лигран, идеальное место для странствующего рыцарства, там эта профессия всегда в почёте.
  - А другие? - спросил Витька.
  - Другие, народ посерьёзней, не мечтатели, но люди дела. Те, кого не устраивает существующий порядок вещей. Те, кого до чёртиков достала наша цивилизация. Но, у кого нет, ни сил, ни желания бороться с этим. Им проще и надёжнее, начать с нуля а не получить уже готовый и испорченный своими создателями миропорядок. Это те, кто стремиться работать, а не наслаждаться результатами чужого труда.
  - И куда вы таких? - Витька был весь внимание.
  - На Гар-Тог. Чудное место. Мир, навроде земли, только без людей, они там колонию основали, живут и жизни радуются. Хорошо там у них, вольно. На языке сурги, Гар-Тог и обозначает свободная земля. Лучше по моему и не скажешь. Я, наверное, и сам на том перекрёстке поселюсь, когда для дорог староват буду.
  - А обратно никто не просится? - поинтересовался Витька.
  - Бывает и такое, - усмехнулся Ян, - с Лиграна, в основном. Поднадоест, добру молодцу мечом махать и козни драконам строить. Захочется ему обратно к телевизору и тапочкам, вот и бегут к нам.
  - И что, - хмыкнул Витька, - домой отводите?
  - А куда их девать, - пожал плечами Ян, - отводим, конечно. Мы ж не изверги. И заметь совершенно бесплатно. Мы и почтальонами, кроме того работаем, но это уже за деньги. Мастер настоял. Сурги они такие, что касается выгоды, своего не упустят.
  - Да я заметил, - улыбнулся Витька, - а как он вообще к вам попал?
  - Очень просто, - объяснил Ян, - вроде тебя, пришёл и попросился.
  - Куда пришёл, - не понял Витька, - а барьер как же?
  - Да уж, не к Дреду домой, - хохотнул Ян, - в селении своём с нами встретился.
  - В каком селении, - совсем запутался Вик, - он же говорил что сурги кочевые.
  - И да, и нет. Они двух типов бывают, - пояснил Ян, - Тал-Сурги, те бродяги. А вот, Тог-Сурги на одном месте живут, деревни строят. Металл добывают, лучшие, кстати, оружейники из всех кого я знаю. У Тал-Сурги, бродяжничество в крови, где они только не кочуют, а вот барьер перекрёстка проскочить не могут. Сам понимаешь, обидно. А когда по дорогам слух прошёл что какие-то черти из мира в мир шастают, они к нам и рванули, всей оравой. Нам, разумеется, сурги нужен был, никто луче них дорог не знает, вот Дред и выбрал Мастера, чем-то там он ему глянулся.
  - Ясно, - сказал Витька, - а почему вы его Мастером зовёте?
  - А это у него звание такое, - потянувшись за сигаретами, сказал Ян, - Кирк Тал, в переводе Мастер Дорог значит. А имени его всё равно не выговоришь, можно и не пытаться.
  - Раз уж зашёл такой разговор, - не унимался Витька, - может, и о себе расскажешь.
  - Ну, - смутился Ян, - ладно. Всё равно ведь узнаешь. Гонял я, понимаешь, одного демона, ну и, увлёкся в общем. Скажем так, Экстраполироваться вовремя не успел, как он сматываться начал, и затащил меня в сумерки. Сам знаешь, что это за ерунда, сидишь как баран, ни входа, ни выхода. Так бы там и остался, да Дред с Сашкой на меня наткнулись. Так вот и познакомились.
  - Чем, же тебя демоны так обидели, что ты с ними всё воюешь? - поинтересовался Витька.
  - А за что их любить, - скривился Ян, - пакостливый народ, сам убедишься, и к тому же, наши естественные враги. А я их вижу просто, такой вот у меня талант, а может проклятье. А видеть, эту сволочь и ничего не делать я не могу, характер не тот. Вот и воюю потихоньку. Впрочем, ладно, - добавил он после паузы, - заболтались мы тут с тобой, вернёмся же к нашим баранам. Скажи-ка мне, друг любезный, как избежать психического контакта с демоном.
  И снова всё понеслось по накатанной колее. Снова время понеслось галопом, и незаметно пришёл март. Солнце стало чаще баловать землю своим присутствием, на улицах стаивал снег, открывая мокрый асфальт с результатами собачьих прогулок. Город, худой и бледный, просыпался от спячки. Город пережил ещё одну зиму, и кто знает, сколько их ещё впереди. Почва в лесу, превратилась в жидкую кашу и липла к ногам.
  Вот в один из таких светлых мартовских дней, стоял на поляне Витька и, глупо улыбаясь, счищал палкой грязь, прилипшую к ботинкам. Сегодня он сдал, по выражению Дреда, последний экзамен на профпригодность. Он уже мог пройти пять километров, не попав ни в одну из ловушек, расставленных хитроумным Сурги. Мог ответить почти на все вопросы по теоретической демонологии, хотя месяц назад, даже представить не мог, что будет на полном серьёзе изучать подобное. А сегодня, ему удалось пересечь сумерки и вывести за собой Мастера. Пыль Древних Дорог смешалась на его подошвах с лесной почвой, а в голове творилось и вовсе невообразимое. И радость, и гордость, и лёгкое смущение от того что всё у него так быстро получилось. Но главным, пожалуй, было, удовольствие от работы. От хорошо сделанной работы.
  - Молодец, - сказал Дред, - я знал что сумеешь, чувствовал. Ну, что на роду тебе написано быть проводником. Теперь ты Аз.
  - Так что? - хлопая Витьку по плечу, предложил Ян, - пошли, что ли домой, спрыснем это дело.
  - А, давайте ко мне, - неожиданно предложил Витька, - я вас с женой познакомлю, только вот позвоню ей чтоб, поесть приготовила.
  - Не утруждайся, - сказал Мастер, - из ресторана закажем, - и, отвечая на недоумённые взгляды проводников, пояснил, - Гулять так, гулять. В пределах разумного конечно, - тут же спохватился он. А по дороге домой, Витька тихонько повторял себе, - теперь я Аз.
  
  3. По законам гостеприимства
  
  Шаг, ещё один, снова шаг. Левой вдох, четыре шага, правой выдох. Так ходили все кочевники, во все времена. Так ходят сурги. так шагает Витька. Нога плавно перекатывается с пятки на носок, вес поклажи равномерно распределён на спине. Левая рука слегка двигается в такт шагу, правая застыла на рукоятке ножа в кожаном чехле. Так ходят проводники. Так идёт Аз. Ноги обуты в кожаные сапоги на низком каблуке, старые джинсы и клетчатая рубашка. Вот и всё что нужно бродяге. Да, ещё бандана на голове, чтоб волосы в глаза не лезли.
  Красное солнце согревает воздух, голубое наполняет его нереальным светом. Восемь лун чертят в фиолетовом небе замысловатые иероглифы. Линия дороги источает, почти не видимое в дневном свете, зеленоватое сияние. И высокая трава на обочине чуть колышется от лёгкого ветра. И удивительная чистота воздуха, наполненная смолистыми ароматами, приятно щекочет ноздри.
  Витька с Мастером шагали уже пять часов по земному времени. Светила дважды поменяли свой цвет и положение на небосклоне, скоро, по словам Мастера, они и вовсе погаснут. Настанет ночь тьма, разгоняемая лишь зелёным цветом дороги. Тогда то и можно будет отдохнуть, прилечь у костра, дать передышку усталым ногам. И даже немного поспать.
  А пока что шаг за шагом, неутомимый Мастер и вконец замотанный Витька, шли по земле изначального мира. Левой вдох, четыре шага, правой выдох. Глаза прищурены рука на ноже. Шаг ещё один.
  Всё, ночлег. Разожгли огонь на старом кострище, сварили кофе, поужинали бутербродами сооруженными Настькой на скорую руку. Ночью Мастер дежурил первым, а Витька долго не мог уснуть, переваривая впечатления двух последних дней. Последний экзамен, гулянку после него, и дороги. Главное это дороги.
  Вчера вечером, когда изрядное количество вина было уже выпито, и съедены все цыплята гриль, Дред сказал: - Мы пойдём, наверное. А ты бы, Аз спать пораньше ложился. Завтра всё - таки в дорогу.
  - То есть, как, - не понял Витька, - Без предупреждения, ты ж говорил до каравана ещё неделя.
  - До каравана да. Но нужно сходить к Тог сурги, договориться, чтоб телеги с быками к барьеру пригнали. Переселенцы ведь с собой барахла такую кучу тащат, хоть грузовик заказывай, на спине это далеко не унесешь. Мы делаем так: сначала договариваемся с сурги, чтоб привели обоз к нашему перекрёстку. Затем отводим лю?дей в лес, проводим быков через барьер, грузимся и вот тогда уже отправляемся в путь. Ясно?
  - Ага.
  - А раз ясно, то завтра с Мастером и пойдёте. Заодно в деле себя проверишь. И мой тебе совет: прихвати сигарет побольше, - эки?пировку для дороги, лучше всего там покупать. Сурги злостные курильщики но, сигареты с фильтром, как сам понимаешь, делать не умеют. Так что за валюту, очень даже неплохо пойдёт.
  - Вот уж фарцовщиком, я ещё не был, - хмыкнул Витька.
  - Да ты и проводником ещё не был. Ладно, давай собирайся.
  Воспоминания Витьки прервал голос Мастера: - " Даже если ты не будешь спать, на часы встанешь в положенное время. Дорога она поблажек не любит".
  - Да сплю я, сплю, - раздражённо прошептал Витька. Закрыл глаза и действительно заснул. Заснул крепко, но ненадолго. Кулак Мастера ткнул его в плечо.
  - Подъём тунеядец. Твоё время поработать.
  - Ага, уже встаю, - пробормотал Витька, переворачиваясь на другой бок, сейчас.
  - Я тебе покажу, - "сейчас", Мастер одним рывком поставил его на ноги. И, растягиваясь на одеяле, добавил, - учти, заснёшь - либо я утром по голове надаю, либо вовсе не проснёшься.
  - Вот умеешь, ты Мастер подбодрить, - пробурчал Витька сквозь зевоту, - знаешь, вождь, у тебя с моей женой есть одна общая черта. Вы очень мило и ненавязчиво будить умеете.
  Но Мастер уже не слушал его, он спал.
  - Мда, - сказал Витька, - спасибо за содержательную беседу, очень приятно было пообщаться. И он подбросил веток в огонь.
  "Вот интересно, - думал Вик, - насколько люди везде одинаковы, будь то сурги или зулусы. Разные культуры разные типы мышления, происхождение наверняка тоже разное. А без костра на природе ночевать не могут. Казалось бы, зачем он здесь. Тепло, света от дороги предостаточно. Зверьё местное, судя по всему, огнём не испугаешь. А всё равно ведь, ветки ломаем, костер поддерживаем. Неуютно без него как-то, страшно гуманоидам без огня".
  Витька ещё подбросил хвороста и поднялся, чтобы размять затекшие ноги. Он сделал пару шагов и, выйдя за жёлтый круг отсветов пламени, окунулся в чужую прекрасную ночь. Черное беззвёздное небо, капюшоном накрывало равнину. Метрах в ста, ровным неоновым светом горела дорога. Тишину нарушало лишь жужжание ночных насекомых, да лёгкий шелест ветра в травах. Если бы не зеленоватый отблеск дороги, можно было подумать что ты на земле. Где-нибудь в деревне на отдыхе. И комары, сволочи, совсем, как дома кусаются, - Витька ожесточённо почесался.
  "А все ж таки не земля, - напомнил себе он, - вспомнить хотя бы как солнце погасло. Не закатилось, а именно погасло, будто кто-то задул свечу. Никаких тебе живописных закатов-восходов, никаких сумерек. Либо день, либо ночь, третьего не дано. Хотя, кто его знает, что дальше будет. Дороги они разные, - Дред говорил".
  Какой-то посторонний звук прервал Витькины размышления. Он прислушался, звук доносился со стороны дороги, и более всего походил на жалобный писк заблудившегося котёнка.
  - Вот ведь фигня, - произнёс вслух Витька, - и как с этим быть? Он озадаченно потёр лоб, не зная, что предпринять. Разбудить Мастера, так ведь то может и на смех поднять. Да и в звуках этих никакой агрессии не чувствовалось. Только плач и страх беспомощного существа перед ночью и неизвестностью. В рукописях, наизусть им заученных, ни о чём подобном не говорилось.
  - А, была, не была, - решил Витька, - схожу, посмотрю, если что крикну, - Мастер на помощь подоспеет. Уж в чём, в чем, а в реакции сурги он был уверен на все сто. Вытащив нож, Витька пошёл на звук, стараясь ступать как можно тише. Так вот потихонечку передвигаясь, и подолгу замирая, он подошел к зелё?ной полосе дороги. Звуки явно раздавались с той стороны.
  Весёленькое дело, - подумал Вик, безрезультатно вглядываясь во мрак. Ещё в начале, Дред объяснил, что "ходить по дорогам" - выражение фигуральное, и ступать на неё можно лишь, в крайнем случае. Очень уж непонятная сила сосредоточенна там, - говорил он, - невозможно предсказать, что она с человеком сделает. И теперь Витька вспоминал его слова, растерянно оглядываясь на красный огонек костра.
  Нет, - думал Вик, - сейчас явно не крайний случай, пойду-ка я назад. Он для порядка окликнул, жалобно пищащее, существо, - эй, ты зверёныш! Кис-кис, иди сюда.
  Лучше бы он этого не делал. После секундной паузы, темнота разразилась таким радостным нявом, что у Витьки не хватило совести бросить животное на произвол судьбы. Ну и ладно решил он, надо же когда-нибудь начинать. И рванул через дорогу, через трёхметровую полосу зелёного света. Витька перемахнул её в два прыжка, и только успел удивиться отсутствию ощущений, как был сшиблен с ног чёрной тенью, метнувшейся из кустов. От падения у него забилось дыхание, и позвать на помощь Мастера не представлялось возможным, а нож он засунул за пояс, перед тем как ступить на дорогу. Всё, приплыли, - мелькнуло в голове у Витьки, когда он почувствовал острые когти, вцепившиеся в кожу, - был Аз, и нет Аза.
  Однако зверь не стал рвать человека, перегрызать ему горло. Напротив, крепко вцепившись в Витьку, всеми четырьмя лапами, он громко мурчал и тыкался в подбородок огромной головой. Вик с трудом поднялся, оторвав от себя любвеобильного хищника. Тот не отходил ни на шаг, продолжая тереться об ноги. В ровном свете дороги было видно, что это огромный кот, вернее котёнок, судя по неловким движениям и непропорцио-нально большой голове. Правда, котёнок величиной с взрослого сенбернара.
  - Ну, и что мне с тобой делать, кися, - озадаченно проговорил, Витька, - а мама твоя где? Зверь только мурчал и тёрся, не реагируя на слова. Витька опустил руку и почесал кота за ухом, мурлыканье усилилось.
  - Ладно, - легкомысленно решил Аз, - возьму тебя в лагерь, а утром разберёмся. Он ухватил зверя за загривок и потянул его в сторону дороги. Тот послушно шёл рядом, но, оказавшись вблизи зелёной полосы, вцепился когтями в дёрн, категорически отказываясь ступить на этот светящийся ужас.
  - Это что ж, нести тебя прикажешь? Ты ж, кабан, килограммов шестьдесят, весишь не меньше. Но начатое дело нужно было доводить до конца, поэтому Витька, кряхтя, поднял кота на руки, и зашагал через дорогу. В этот раз казалось, что через ноги пропускают электрический ток, но ходьба давалась легко, не было, ни искр, ни сопротивления. Витька всем телом ощущал ужас, охвативший котенка, когда они пересекали силовую линию, и вслед за этим почувствовал, как животное успокаивается, едва они очутились по другую её сторону. Он опустил кота на землю, и тот послушно затрусил рядом. Витька чувствовал, что зверёныш ему полностью доверяет, что у него чешется за ухом, и ещё что кися проголодалась.
  - А, ну-ка стоп! - произнёс Вик, и кот застыл на месте еще, прежде чем прозвучали слова. Казалось, он понимал мысли человека, а Витька понимал мысли кота.
  - Вот ведь, фигня, - проговорил он, - прав был Дред - никогда не знаешь, что дорога с тобой сде?лает.
  Было похоже на то, что под воздействием изначальных сил, Витька и кот оказались, словно бы настроенными на одну волну. Ладно, пошли, - сказал Вик, и они направились к красноватому огню, затухающего костра, чувствуя, присутствие друг друга в высокой траве.
   А ночь изначального мира продолжала жить по своим законам. Ей не было никакого дела до таких мелочей как, родство кота и проводника. Хотя, бес его знает, может, за этим кто-то и следил. Может этот случай и окажется записанным в хрониках древнего мира, если конечно они существуют.
  Утро застало Витьку сидящим возле костра, у его ног дремал котёнок, свернувшись клубком. Остаток ночи Витька потратил на придумывание имени для кота, но в голову лезли одни "Пушки" и "Мурзики", что совершенно не вязалось с обликом зверя. Одновременно со вспыхнувшими солнцами, вскочил на ноги Мастер, бодрый и сосредоточенный, будто и не спал вовсе.
  - Ну, как прошла ночь? - обернулся он к Витьке. И застыл с открытым ртом, увидев огромную чёрную кошку, потягивающуюся после сна, и обнажившую в зевоте впечатляющие клыки. Лесной кот, - выдохнул Мастер и выхватил оружие.
  - Ты, поаккуратнее, - вскочил на ноги Витька, - это моя киса, так что ножики то спрячь.
  Мастер смотрел на него как на идиота, - что значит твоя киса? Это лесной кот, самый опасный зверь синих лесов.
  - Ну, во-первых, не кот, а котёнок, а во-вторых, мы с ним друзья, - немного рисуясь, сказал Витька, - я его тут ночью из неприятностей выручил и теперь это мой домашний кот, мышей ловить будет.
  Зверёныш, словно в подтверждение этих слов, потёрся о Витькину ногу и мурлыкнул
  - Мышей! - Фыркнул Мастер, - дома они быков диких ловят, или кабанов.
  - Вот за что я тебя, Мастер, люблю, - ехидничал Витька, - так это за непередаваемое чувство юмора. Ты бы ножи всё-таки спрятал.
  Ножи Мастер спрятал, но вид по-прежнему имел настороженный и изумлённый, - интересно, - сказал он, - а как кот здесь оказался. До синих лесов, отсюда черте сколько переходов. Я и был то там всего один раз.
  - Мне откуда знать, - скривился Витька, - я там вообще не был. Оказался и всё. Кстати, представляешь, я, когда его через дорогу переносил ерунда, какая-то случилась непонятная. Словом понимаем мы друг друга теперь, так будто одной головой думаем. Ты не слышал, бывало такое раньше, а?
  - Не слышал, - Мастер растерянно покрутил головой, - так ты ещё и на дорогу ходил!?
  - Ага, - кивнул Витька, - кисю спасать. Настька обрадуется, наверно, ей всегда хотелось кошечку.
  - Не уверен, - сказал сурги, - ладно, давай завтракать и в путь
  - Слушай, Мастер, - сказал Витька, во время еды, - я вот ему имя никак подобрать не могу, может, что присоветуешь.
  - Глюкки, - сказал тот, немного подумав.
  - Почему, глюки? - Не понял Витька.
  - Глюкки значит чёрный кот.
  - Никаких глюков, - обиделся Витька, - своих котов так называй. Эх, был бы ты девочкой, - обратился он к животному, - я бы тебя Багирой назвал. Ну, точно! - он хлопнул себя по колену, - Баг! Тебя будут звать Баг! Понял?
  Котёнок согласно мурлыкнул в ответ и принялся чесаться.
  - Ничего, - успокоил его Витька, - домой вернёмся, я тебе шампунь от блох куплю, импортный. И ошейник, хотя нет, на такую шею, - он потрепал кота за загривок, - скорее ремень брючный подойдёт. С заклёпками.
  - Хорош дурью маяться, - прервал его Мастер, - а то, такими темпами и до вечера не доберёмся.
  В дороге новоиспечённый Баг, чудил как умел. То он гонял каких-то не летающих птиц, то пугался севшего на нос кузнечика, то пытался выколупнуть степную черепаху из панциря. Черепаху, кстати, Мастер прибрал в мешок, объяснив, что очень вкусная животная. Когда же проходили мимо небольшого озерца, котяра устроил настоящее водное шоу. Ловко плавя и ныряя, он демонстрировал полное отсутствие водобоязни так свойственное семейству кошачьих на земле. Сурги сказал, что в синих лесах, откуда родом котяра, вода везде, поэтому бояться её Багу не к лицу.
  Но не смотря на все задержки вперёд они все, же двигались. А часа через четыре вышли к селению Тог-Сурги.
  
   Сумерки. Мастер
  
  Их было двое. Двое из пятнадцати, семнадцатилетних пареньков, что вышли на испытание. Двое которые его прошли. Оставалось сделать последний шаг, пройти последний тест. Сама дорога должна была решать, нужны ли ей эти двое.
  Они, стоя ли перед ярко зелёной линией, одетые как Тал-Сурги и вооружённые по стандарту. Они ещё не заслужили себе имя, а вместе с ним право на особое оружие. Двое мальчишек стояли перед дорогой, в полу кольце зрителей, а с той стороны их ждал Муррор. В его руках была потрёпанная книга с кодексом Тал-Сурги, только он почти в неё не заглядывал, за столько лет запомнив текст наизусть.
  - И помните, что жизнь ваша, не самая большая ценность в этом мире. И что, уйдя из рода, вы лишаетесь его защиты. А дорога сама выбирает, кому по ней идти, и один лишь Смеющийся Воин, вправе противопоста-вить ей свою волю, - Муррор закончил ритуальное напутствие и, опустив руку с книгой, смотрел на претендентов. На траве перед ним лежали два пояса с широкими ножами. Последний атрибут, который наденет на себя новоявленный бродяга.
  Мальчишки, как по команде, сделали глубокий вдох и шагнули на дорогу. Треск. Вспышка. И один из них отброшенный отлетает назад, а другой не оглядываясь, спокойно как по траве шествует дальше. Тот, что не прошёл, с трудом поднимается на четвереньки, и налитыми кровью глазами следит за своим удачливым товарищем. Он видит, как паренёк проходит полосу зелёного света, как подходит к Муррору, и тот надевает на него вожделенный пояс. Он не верит в то, что произошло и медленно как во сне, вновь ступает на дорогу. И опять катиться в траву, взвизгнув от боли.
  Собравшиеся глядят на него неодобрительно но, с пониманием. Они помнили, как несколько лет назад этот мальчик пытался стать граахом, и как его не взяли, не смотря на то что, он был лучшим. А теперь вот после стольких мук и испытаний сама дорога от него отказывается. Только ведь ей самой- то виднее кому по ней идти. И лишь Смеющийся Воин, в силах заставить её изменить решение. Но не может воин родиться в селениях сурги, он придёт из мира, которого нет.
  Мальчишка зарычал и вновь рванул на дорогу. Теперь он шел, согнувшись, как против сильного ветра. Он шел, вдавливая себя в противостоящую ему силу, отринув все правила и законы. Противопоставив свою волю дороге, хоть и не в праве был это делать.
  И дорога, казалось бы, растерялась, или восхитилась, или черт её знает, что там в ней случилось, только он прошёл. Прошёл сквозь силу, в гробовом молчании зрителей, подошёл к онемевшему Муррору и, не глядя на него сам надел на себя пояс. Он ещё дождался кивка Муррора, подтверждающего его право носить этот знак. А потом упал, обессиленный нечеловеческим напряжением.
  
  
  Ян описывал сурги как спокойных, ничему не удивляющихся людей. Поэтому Витька был ошарашен столпотворением и суетой, царящей в их посёлке. Казалось, всё население высыпало на улицу и носится, горланя и, размахивая руками. Невозможно было усмотреть никакой системы, в броуновском движении, этих огромных, белобрысых людей. Складывалось впечатление, что они одновременно спасаются от пожара, гуляют на свадьбе, и свергают правительство.
  Ещё более ошарашенным выглядел Баг. Он прижал уши, нервно дергал хвостом и растерянно озирался на мечущихся сурги. Витька успокаивающе погладил его по голове, и вопросительно воззрился на, явно огорчённого, Мастера.
  - Вот ведь не повезло, - сказал тот, - пришёл караван с гор, так что теперь Ярмарка, дней на десять. Быков найти, сложновато будет.
  - И что дальше, - спросил Витька.
  - Дальше нужно искать, где на постой устроиться. Народу ведь понаехало, - Мастер безнадёжно махнул рукой, - а тут ещё ты, со своей кошечкой. Могут и не пустить.
  - Так я ж ему приказал, здесь не охотится, - возмутился Вик, - он понял.
  - Он- то может, и понял, - сказал Мастер, - а вот поймёт ли человек, у которого полный загон скотины? Это вопрос. Ладно, пошли, всё равно ничего не выстоим.
  И они направились вглубь деревни, лавируя меж, охваченных торговой лихорадкой, жителей. Те, правда, шарахались при виде лесного кота но, тут, же забывали о нём, влекомые богом коммерции (верховным для сурги, надо полагать).
  Хозяин постоялого двора, был, пожалуй, единственным, кто никуда не бежал, и ничего не кричал. Он знал, что выгода его никуда не уйдёт, а напротив, явится сюда и будет настойчиво проситься на постой. Так оно собственно и было.
  - Нет мест, - сказал он, увидев проводников входящих в ворота, - тем более с котом.
  - Ясное дело, - согласно кивнул Мастер, извлекая сигарету из пачки "Кэмэла"
  - Даже во дворе палатку разбить негде, - хозяин, неотрывно, следил за манипуляциями Вождя.
  - Понимаем, ярмарка, - сказал тот, со вкусом, затягиваясь.
  Хозяин сглотнул слюну. Мастер достал из мешка ещё две пачки и протянул их ему.
  - Совсем нет мест, - с сожалением вздохнул хозяин.
  - Это помимо основной платы, - Мастер весь лучился любезностью.
  - Ладно, - сдался сурги, - будете жить в моей комнате. Только кота я к скотине не пущу.
  - Ничего, - вмешался Витька, - он с нами заночует.
  Хозяин неопределённо умгукнул и повел их осматривать жильё. Видимо гостиничная администрация, везде на один лад, - размышлял по дороге Витька, - пока взятку не сунешь, никаких свободных мест. Особенно в сезон.
  Они приближались к центру посёлка. Давка и суета на улицах усиливались с каждым шагом. Витька отчаянно крутил головой, стараясь разглядеть особенности поселения сурги. Дома их, в основном двухэтажные, были выстроены из какого-то белого пористого материала, и крыты зелёной черепицей. Дворы были огорожены рядами заострённых кольев, вбитых в землю. И повсюду за изгородями, ухоженные газоны и тропинки, выложенные камнем от ворот к порогу дома. Нигде никакого хлама, никаких хозяйственных построек. Белые, кружевные занавески на окнах, почти как у Дреда на кухне, только чистые. Ничего, что ассоциировалось бы у Витьки со словом деревня.
  - Тьфу ты, скучище. Прям как в Германии, - думал он, хотя сам в Германии не был. В следующую минуту, внимание его привлёк человек, выглядевший необычно среди громил, охваченных торговой паникой. Выделялся он в первую очередь своим поведением. Человек не бежал, не орал и не махал руками. Медленно и уверенно он шагал посередине улицы навстречу проводникам. Народ расступался перед ним и с уважением оглядывался в след. В отличие от остальных сурги облачённых в кожу, на нём был тканый балахон с откинутым капюшоном, перетянутый на талии кожаным ремнём. Его подол касался земли, скрадывая движения ног, и от того казалось, что человек не идет, а скользит над поверхностью. Поравнявшись с проводниками, человек остановился, и Витька смог рассмотреть его поподробнее.
  Несомненно, это был сурги. Те же белы волосы, та же огромная фигура. Только вот лицо, даже в сравнении со смуглым Мастером, выглядело как опалённое огнём. А в чёрных глазах без белка вспыхивали и гасли зелёные искры.
  - Приветствую тебя, Аз и тебя, Мастер Дорог, - сказал человек, - лёгким ли был ваш путь? Голос его походил на гул пламени в печной трубе.
  - Здрасте, - ответствовал Витька.
  - И мы, приветствуем тебя, Граах, - сказал Мастер, неодобрительно покосившись в Витькину сторону, - не мы шли, но нас вела дорога.
  Граах удовлетворённо кивнул, видимо одобряя соблюдение, какого - то ритуала, - Муррор, приглашает вас быть его гостями, всё время пребывания у Тог-Сурги.
  И он сделал рукой знак, велящий удалиться, хозяину гостиницы. Что тот и выполнил с энтузиазмом и явным облегчением. Затем Граах развернулся и, приглашающе взмахнув рукой, пошёл вперёд. Проводникам ничего не оставалось, как последовать за ним.
  Витька взглянул на Мастера, тот имел, напряжённый и изрядно растерянный, вид.
  - Что-то не так, - спросил Витька, - кто он такой?
  - Граах сурги, - ответил Мастер, - хранители знания. Причём знания, о котором лучше не знать. Они живут в катакомбах, у самого сердца дорог, в месте средоточия изначальных сил. Может они и не люди уже, вовсе. И на моей памяти ещё не было, чтоб Муррор приглашал к себе человека сверху. Или не человека, без разницы, под землю только граахи спускаются. Ну и рудокопы ещё, но в специально отведённых шахтах и под присмотром граахов.
  - Они опасны? - настороженно спросил Витька.
  - Да, как сказать, - задумчиво прищурился Мастер, - такое знание как у них, все?гда опасно. Но никогда ещё не было, чтоб это знание использовалось против людей. В мирное время, Граах-Сурги просто учённые и Мастеровые. Но, если селению угрожают пауки, демоны, или дикие племена, они появляются на поверхности в надвинутых капюшонах и с посохами в руках. Кажется, сама земля извергает их, в сиянии зелёного света. Никогда не видел я более страшных бойцов. Они дерутся, даже погибнув, и падают только после победы.
  - Э, брат, - перебил его Витька, - да ты оказывается поэт. Слушай Мастер, а мы можем от предложения отказаться? Ну, скажем что у нас дела неотложные. Или что мы просто мимо шли.
  Сурги посмотрел на него как на слабоумного.
  - Понял, - улыбнулся Вик, - дальше объяснять не надо.
  Граах, вывел их из селения, и направился к одноэтажному бараку, стоящему на отшибе. Они вошли внутрь, и другой человек в балахоне подвёл их к комнате.
  - Здесь вы можете отдохнуть, - сказал он, - и дождаться вестей от Муррора. Еду вам принесут чуть позже. Проводники остались одни.
  - Кстати, кто такой Муррор, - спросил Витька, сбросив поклажу со спины.
  - Старейшина, или что-то в этом роде, - ответил Мастер, последовав его примеру.
  - Ну что ж, будем ждать, - сказал Витька и уселся на топчан у стены.
  Собственно вся меблировка комнаты, состояла из двух топчанов и матраса на полу, предназначенного явно для Бага. Интересно откуда они про кота узнали. Обед не пришлось долго ждать, без стука распахнулась дверь, и два молодых грааха, внесли миски с тушеным мясом и бутыль вина. А чуть позже они вернулись с тазиком мяса сырого, и блюдом, исходящих паром, клубней, отваренных с кожурой.
  - О, картошечка, - процитировал Витька, подбрасывая горячую фиговину на ладони, - а тазик, надо полагать, чтоб кошечка не обиделась, - заключил он, придвигая миску к себе, - ты бы Мастер не грустил. Ничего плохого с нами не случилось, даже наоборот. Жилье вот, бесплатное, кормят вроде неплохо. Чем не житуха? И быков мы найдём, в крайнем случае, хозяев попросим. А что, пускай, помогут, раз они такие здесь авторитеты.
  Мастер только кивал головой, и ни чего не отвечал. Насытившись, проводники растянулись на топчанах, курили и прихлёбывали вино, передавая, друг другу оплетённую бутыль.
  - Да, что я хотел спросить, - Витька приподнялся на локте, - вино, то здесь откуда. Что-то я виноградников по пути не заметил. Или они с другой стороны посёлка.
  - С гор привозят, - ответил Мастер.
  - Тоже дело, - хмыкнул Витька, - Слушай, а баб своих они, граахи эти, тоже под землёй держат.
  - Чего, - не понял Сурги.
  - Ну, женщины же у них есть, - пояснил Витька.
  - А, вот ты о чём, - сообразил Мастер, - нет никаких женщин. У них аскеза.
  - А вот это зря, - категорично заявил Витька, - без женщин плохо, ты им так и передай. От аскезы мысли дурные в голове заводятся, и в приличное общество таких не пускают. И как же они тогда размножаются, почкованием что ли?
  Он изо всех сил, старался приободрить Мастера, хотя, и сам чувствовал себя не в своей тарелке. Один Баг, разделавшись с едой, мирно умывался, щурясь на свет, льющийся из окна. Мастер, как всегда, юмора не понял.
  - Какое там почкование, - вздохнул он, - каждые пять лет, они выбирают из пре?тендентов двух мальчишек, и забирают их себе.
  - И что, много желающих, - позёвывая, спросил Витька?
  - Хватает, - смутился сурги, - я и сам...
  - Ну-ка, ну-ка? Что сам? - прицепился Витька, - Ты договаривай.
  - Ну, я тоже хотел, узнать тайны этого мира, - Мастер так волновался, что даже вспотел.
  - И, что? Не прошёл по конкурсу? - попытался съехидничать Витька.
  - В том то и дело что прошёл, - вздохнул Мастер, - а потом вышел к нам тогдашний Муррор, и сказал что у меня, в этой вселенной, другая миссия.
  - И что? - спросил Вик.
  - И то! - огрызнулся сурги, - Шатаюсь теперь по дорогам, а что за миссия, до сих пор не знаю, - Мастер вздохнул, - ладно, хватит об этом, давай лучше поспим, пока время есть.
  - Слышь, Мастер, - через минуту, не выдержал Витька, - а у тебя, женщины были. Или тоже аскеза?
  - Муррор ждёт тебя, Аз, - снова, распахнув без стука дверь, на пороге возник граах, встретивший их в посёлке. Проводники поднялись на ноги но, граах, останавливающе, поднял руку, - Муррор ждёт одного Аза. Ты, Кирк Тал, останешься здесь.
  - Да ладно, вождь, успокойся, - сказал Витька, демонстративно поправляя пояс с ножами, - не таких крутых обламывали. И, велев Багу оставаться с Мастером, он отправился на аудиенцию.
  Вначале Витька пытался запоминать бесчисленные повороты тоннелей, и спуски по каменным ступеням. Но вскоре оставил это бесполезное занятие и просто следовал за граахом, подземными коридорами в прыгающем свете факелов. Судя по всему, они спускались всё ниже и ниже, как сказал Мастер к самому сердцу дорог. Несколько раз Витька пытался завести разговор с граахом, но тот, не отвечая, шагал вперёд, и приходилось поспевать за ним, чтобы не остаться одному в темноте катакомб. Неожиданно и резко, фигура в балахоне остановилась.
  - Муррор ждёт тебя, Аз, - снова повторил граах, указывая на вход в пещеру освещённую зелёным светом. Витька, для чего-то, одёрнул одежду и прошёл вовнутрь. Стены пол и потолок пещеры, были исчерчены силовыми линиями дороги, излучавшими яркое зелёное сияние. Казалось, что находишься внутри сетчатого светящегося шара. Немного привыкнув к необычному освещению, Витька увидел человека, стоящего в центре пещеры, там, где зелёные линии сливались в одно большое пятно.
  - Я приветствую тебя, Аз, - сказал человек, приближаясь, - лёгким ли был твой путь?
  - Да ничего так прогулялись, - ответил Витька, рассматривая собеседника.
  Муррор был не просто стар, при взгляде на него, возникало ощущение какой-то архаической древности. Он походил на мумию, изрядно попорченную пожаром. Вот только, двигался он легко, и волосы имел, такие же пышные и белые, как и все сурги. А ещё от Муррора исходило ощущение колоссальной силы, силы могучей и всеобъемлющей. Она чувствовалась даже в этом месте, средоточия энергии. И от этого ощущения становилось как-то неуютно.
  - Что привело тебя в селение Тог сурги, - улыбнулся Муррор, проигнорировав Витькину интерпретацию ритуала.
  - Да, нам бы, бычков с телегами напрокат, - развязано ответил Витька, - опять же, инструменту кое-какого прикупить надо бы.
  - За быков не волнуйся, - сказал Муррор, - будут в нужное время, в нужном месте. А вот что ка?сается оружия.... Дай-ка мне свой нож.
  Витька вытащил тесак, одолженный ему Мастером на первое время, и протянул его рукояткой вперёд. Муррор взял нож и, не глядя, раскрошил пальцами лезвие, будто это, была не оружейная сталь, а кусок сухой глины.
  - Да, - сказал он, - с этим по дорогам ходить неприятно. Иди за мной.
  А, Витька ничего не сказал. Он немного, похлопал челюстью, повыкатывал глаза, и направился за Муррором, стараясь поменьше ступать на полосы зелёного света.
  Муррор подошёл к стене, и извлёк из ниши кожаный пояс с ножами, и стальной посох полутораметровой длинны.
  - Это оружие для работы на дистанции, - пояснил он, и сделал руками скручивающее движение, будто, выжимал бельё. Из обоих концов посоха, со щелчком, выдвинулись длинные тонкие лезвия, голубого металла. Выдвинулись и спрятались обратно, повинуясь движению рук. - Возьми, владей. Муррор протянул посох Витьке. Вик взял его обеими руками, и секунду прислушивался к своим ощущениям. А затем выдвинул лезвия и закружился в бешенной, боевой пляске. Причём голова его участия в этом не принимала. Руки и ноги действовали самостоятельно, а голова только, таращилась и недоумевала.
  Остановившись, Витька с удивлением воззрился на старого грааха, - и, что это было?
  - Металл этого посоха добыт на силовой линии дороги, - пояснил Муррор, - и до тебя, им владели двадцать великих Мастеров поединка. Теперь он передал тебе, все их знания и умения. Это дока?зывает что ты именно тот человек, которому посох был предназначен.
  Витька прикрыл глаза и понял, что всё это правда. Он действительно знал, как обращаться с этим необычным оружием. И чувствовал силу, вливающуюся в него через руки и растекающуюся по всему телу. Более того, он вдруг сообразил, что помнит их всех. Всех двадцатерых.
  И Милге, который замуровал себя в ледяной пещере, после того как сравнял с землёй родную деревню, вместе с жителями. И безногого Руха, которого носил на спине его брат. И кошачьеглазую разбойницу Лииссу, известную тем, что при дележе добычи, всегда требовала себе двух молоденьких пленниц. Которая умерла со своей двенадцатилетней рабыней, пришитые к постели, одной стрелой на двоих.
  Витька помнил их всех. Предававших и предаваемых, жестоких и добродушных, омерзительных и благородных, великих Мастеров посоха, так никогда и не побеждённых в бою. Всех, вплоть до самого первого. С крыльями как у летучей мыши, и с костяным гребнем на лысом черепе, весельчака и пьяницу. О котором никто так и не знает, жив он или умер, куда пропал, оставив оружие в траве у костра. Или хотя бы как его звали.
  Их дела и имена остались в легендах, но посох помнил всё в живую, а теперь передал память ему. Вику.
  - Кстати, - продолжал Муррор, - тоже относится и к ножам. Владея этим оружием, ты становишься самым сильным бойцом из человеков. Только пусть это не притупляет твоей осторожно?сти. Бывают ситуации, когда ни нож, ни посох, ни лесной кот, не смогут защитить тебя. Ты должен вооружить сознание, а не полагаться только на руки. Я помогу тебе в этом.
  - Здорово, - сказал Витька, - только вот, чем я с вами расплачиваться буду? Что-нибудь вроде, бессмертной души в залог? Или куда-то пойти чего-то принести?
  - Никакой платы, - возразил Муррор, - это моя миссия, подготовить тебя к дороге, вернее часть её.
  - А, что я особенный какой-то, - начал раздражаться Витька, - Знаешь, я вот в книжках читал что когда вот так вот одаривают, сразу же после этого фигня начинается, пренеприятнейшая. И просто так рояли в кустах не заводятся. Так что, я особенный?!
  - Вероятно, - уклончиво ответил Муррор, - пойдём, времени немного. Завтра вы должны возвращаться домой.
  И он углубился в лабиринт коридоров, Витька, пожав плечами, двинулся следом. Комната, куда они вошли, была довольно скудно обставлена. Собственно это была не комната, а келья, вырубленная в скале. Освещала её лишь линия дороги, пересекающая потолок.
  - Садись, - сказал Муррор, указывая на округлый камень, и сам устроился напротив. Затем он разжёг, невесть откуда взявшийся кальян и, глубоко затянувшись, придвинул его Витьке. По келье поплыл аромат незнакомых трав.
  - Вот уж чего не ожидал, так это того, что шмали предложат, - подумал Витька, - тоже мне, аскеты хреновы. И он вдохнул дым по примеру Муррора. Некоторое время они курили в молчании.
  С каждой затяжкой, Вик всё сильнее ощущал действие зелья. Необычайную лёгкость в теле, ясную сосредоточенность, и фейерверк красок, вспыхивающий перед глазами, даже когда смотришь на серую поверхность камня.
  - А интересная шала, - думал он, - приход такой необычный. Надо будет немного с собой прихватить, Белого угощу. Пусть мужик порадуется.
  Тем временем Муррор погасил кальян, и велел смотреть на него. Витька поднял голову, и встретился взглядом с глазами сурги. В их черной глубине вспыхивали и гасли зелёные искры. Постепенно их становилось всё большее, они кружились, и сталкивались в хаотической пляске. Вскоре их стало так много что, глаза Муррора из чёрных превратились в ярко-зеленые. Затем, вспышка света ударила в Витьку, полностью подчинив его волю своей. Вик чувствовал, панический страх, но не мог, ни отвести взгляд, ни просто закрыть глаза. Он был полностью, подвластен сиянию, и это сияние наполняло его как вода пустой сосуд.
  Потом, что-то сместилось, будто пласты земли пронеслись перед глазами, и Витька снова оказался на полу, рядом с женой той памятной ночью. Он снова вдохнул запах её тела. Он почувствовал её желание, и снова отдавал ей всего себя. Он слышал, как заполняет её. Не было больше мужчины и женщины под одеялом, был один человек, и звали его Вик. Он наполнял ее, одновременно растворяя в себе. Он отдавал себя всего и одновременно забирал всё женское, что было в ней. Забирал тоже без остатка. Снова смещение, перед ним лицо Яна странно неподвижное. И голос Яна, только теперь в нём слышится гул пламени, произносит, - запомни, атака демона заключается не в уничтожении твоего разума. Они поглощают тебя, впитывают твою личность. Устоять перед этим невозможно. Такое ощущение будто, соскальзываешь в пропасть и при этом наслаждаешься своим падением. Единственный способ уберечься - не допустить контакта, поставить в мозгах блок. Не воспринимать ничего извне, замкнуться в себе самом. Например, представь себя внутри зеркального шара, который не даёт рассеяться твоей энергии. У сурги эта способность в крови, поэтому они так неэмоциональны.
  - Нет, - произносит голос в Витькиной голове, - нет!
  Смещение. Будто, дёрнули кинокамеру.
  Опять Витька ласкает губами, горячую Настькину кожу. Опять пропадает в ней.
  - Да, - произносит тот же голос, - Да! Только так.
  Тускнеющий свет. Зелёное пятно, распадающееся на искорки. Чёрные глаза без белка. Перед Витькой, улыбаясь, сидит Муррор.
  - Что ты сделал? - потряс головой Вик, приходя в себя.
  - Вооружил твой разум, как и обещал, - пожал плечами Муррор.
  - А, откуда? Чёрт, погоди, дай, сосредоточусь, - Витька, ожесточённо тёр лоб, - а откуда ты знаешь про Настьку, про Яна?
  Муррор, молча, улыбался.
  - Стоп! А эта ночь, девушка в кафе, Леший, мои глюки, в конце концов. Это что, тоже ваших рук дело? - Муррор молчал, - Ну, вы и падлы, - выговорил Витька, не на шутку разозлившись, - так значит, меня подталкивали ко всему этому. Вы, гады, значит, мной манипулировали, и не только мной, а ещё и моими друзьями, родными. Мо?жет, и Сашку вы убрали, чтоб место для нового Аза освободить? А? - Ответом была, лишь молчаливая улыбка. - Так вот, запомните сволочи, - Витька уже орал, вскочив на ноги, - я вам не марионетка, в районном ТЮЗе. Меня нельзя за ниточки дёргать. И я буду делать то, что посчитаю нужным. И плевать на все ваши интриги и миссии. В чём там моя миссия. Ага, понимаю. Извечная борьба добра со злом, и я посередине. Эдакий рыцарь в сияющих кедах. Перетопчетесь!
  - Нет, - спокойно сказал Муррор, добра, как впрочем, и зла не существует. Твоя миссия не в этом.
  - А, пошёл ты, - сказал Витька. И сказал куда, - Всё? Я надеюсь, аудиенция окончена?
  - Окончена, - согласился Муррор, - я свою миссию выполнил. Забери оружие, и насчёт быков не беспокойся. Всё будет, так как я обещал. - И уже потом, глядя в спину, удаляющемуся Витьке, прозвучали слова, - Тобой управляют лишь твоя воля, твои желания и помыслы. Пусть дорога сделает их чистыми.
  - Ну, и фиг с ними, - думал Витька, поднимаясь, за граахом, по ступеням катакомб, - разберусь, как-нибудь. А Белому я этой дряни не понесу, дурацкий от неё приход и тяга дурацкая. Пусть лучше пиво поглощает, здоровее будет. Войдя в комнату, он едва не был сбит с ног обрадованным Багом. Кот оглушительно мурчал и тёрся об ноги.
  - Соскучился, малыш, - Витька почесал его за ухом, - а ведь, и тебя я не случайно встретил, явно их работа.
  - Ну что там, - спросил Мастер.
  - Да нормально всё, - отмахнулся Витька, - побеседовали, травы покурили. Быки, кстати, будут вовремя. Их нам на халяву предоставили, по законам гостеприимства, так сказать.
  - Что-то не слышал я о таких законах, - фыркнул Мастер, и застыл с открытым ртом, когда глаза его остановились на Витькином вооружении.
  - Ты! - Выдохнул он, - Ты, Смеющийся Воин!
  - Чего? - Не понял Витька, - Что ты несёшь?
  - Книга древних, - Мастер процитировал на распев, - и придёт Смеющийся Воин, из мира которого нет. И возьмёт он посох двадцати Мастеров, и ножи, сплетённые из ткани дорог. И будет в нём сила дороги и смех из мира, которого нет. А у ног его пойдёт чёрный зверь ночи, - Мастер взглянул на кота, - и станет он вершить...
  - Заткнись, - заорал Витька, - меня уже тошнит от ваших пророчеств. - И он повалился на топчан, лицом вниз.
  Через некоторое время, Мастер тронул его за плечо.
  - Ну, что ещё, - поднял голову Витька.
  - Воин, - сказал сурги, - разреши мне принести тебе присягу.
  - Да пошёл, ты, - простонал Витька, - оставьте меня в покое.
  И он отвернулся к стене.
  
   Сумерки. Ян
  
  У Тадеуша Мациевски, плотника, что жил на окраине Лодзи, долго не было детей. Первая жена умерла при родах, и ребёнка спасти не удалось. Со второй он был всего год, - такая стерва оказалась. Долгое время жил бобылём с недоверием, погля?дывая на нежную половину человечества. А потом появилась Людочка, русская по паспорту и гражданству но, с иссиня- чёрными волосами и диковинным разрезом черных глаз. Не молодой уже, Тадеуш влюбился как прыщавый юнец, даже стихи писать начал, чего за ним сроду не замечалось. Словом, закрутил девке голову, и стала она пани Мациевски, благо отношения с Союзом тогда были самые тёплые. Через год и пацан у них родился, крепенький и здоровый, Вацлавом назвали. Вацеком.
  Замечательный мальчишка рос, чернявенький в мать. В полгода уже ходить начал, а в год болтал вовсю. На польском, и на русском, и ещё на каком-то диковинном языке, на котором его мать во сне разговаривала. Только недолго всё это продолжалось.
  В два года он замолчал, как отрезало. В три разучился ходить, в четыре не мог, есть самостоятельно, и мочился в штанишки. Врачи констатировали, кто аутизм, кто шизофрению но, помочь не чем не могли.
  Тогда Тадеуш, решился отнести Вацека к бабке, хоть сам и считал всех экстрасенсов шарлатанами. Ну, к бабке это только так говорилось, на самом деле Малгажате едва ли двадцать пять стукнуло.
  При виде пацана, ведунья "Матка Боска" крикнула, и в обморок попыталась улечься. Только пан Мациевски, и без того до предела взвинченный, не стал дожидаться естественного развития событий, а попросту от души, девке по мордасам нахлопал. Помогло. Малгажата в себя пришла, но Вацека, все ж, из дома попросила вынести. Потом она долго крестилась, и что-то шептала речитативом, время от времени взвизгивая. Тадеуш совсем было уже, собрался повторить процедуру но, ведунья вдруг прервала камлание, и с испугом глядя на плотника, заявила, - Хоронить его надо.
  - Совсем со страху сбрендила, курва, - опешил Тадеуш, - он же живой ещё.
  - Вот пока живой и нужно хоронить, - стояла на своём Малгажата, - когда умрёт, поздно будет. Кенотаф ему нужен.
  От незнакомого слова, Тадеуш и вовсе пришёл в ярость.
  - Это пустой гроб, - поспешила объяснить ведьма, - ну могила без покойника. Памятник там поставьте, с его именем, а ему другое дайте. Бесы в нём сидят, обмануть их нужно.
  - И что поможет, - серьёзно спросил плотник.
  - Не знаю, - пожала плечами Малгажата, - только больше ничего не сделаешь.
  - Ладно, - согласился Тадеуш, - попробуем. Сколько твой совет стоит.
  - С ума сошёл, - отмахнулась девушка, - не возьму я с вас денег, уходите только поскорее отсюда. Таким как я нельзя долго с такими как он рядом быть.
  Они попробовали. Они сделали даже больше. Были у Тадеуша связи в этих кругах, как - никак половина городских покойников в им сделанных гробах лежала. И похороны честь по чести устроили. И по документам Вацлав Мациевски почил в бозе, и в тот же день Януш Герасимов родился, мальчику фамилию мамы дали. Хотя кто его знает, читают ли бесы документы. Так что есть теперь на старом кладбище, возле улицы Пяткровского, маленькая могила. И в поминальный день на ней так же зажигают свечку. А ещё кладбищенские сторожа рассказывали, что первые сорок дней по ночам, на могилу тень приходила. Женская тень.
  Янек с рождения выглядел как трёхлетний, что не удивительно, удивительно другое на второй же день после похорон, Янек заговорил на трёх языках, и есть, и ходить начал.
  А к маленькой могиле вскоре большая прибавилась. На одного плотника стало в Лодзи меньше, видно нельзя безнаказанно, в такие вещи вмешиваться. А Людочка Герасимова после того на родину, домой вернулась с сыном. А куда ей ещё деваться она ведь за это время даже по-польски толком говорить не научилась.
  
  4. Последние сборы
  
  - Тупое животное! Даже не животное, а так, фикция одна, и та недоразвитая, - орал Ян метаясь по комнате, вокруг гигантского белого кокона, я тебя падла, уничтожу. Дред, ну что с ней делать? Ну, хоть ты, попытайся этой скотине что ни будь втолковать, я уже не могу.
  - Успокойся ты, - отвечал Дред,- Мастер придёт и всё уладит.
  - Ага, тебе легко говорить, а если эта ерунда воздух не пропускает, или ткани у неё ядовитые, - Ян прям таки, не находил себе места, - Дарья, а ну, сюда. Убери нафиг это яйцо.
  Кокон тут же исчез.
  - Нет, стоп! - Перепугался Ян, - назад! Верни яйцо на место.
  Кокон появился но, из белого он стал ярко-синим.
  - Господи, - простонал Ян, - это что такое? Дред, это лучше или хуже?
  - Я откуда знаю, - прорычал Дред, - говорил же, Мастера дождись.
  Словом, когда Мастер с Витькой и Багом вошли в комнату, то увидели следующую картину. В центре возвышался огромный кокон, лихорадочно меняющий цвета. Вокруг него прохаживался мрачный и задумчивый Дред. По комнате, как заведённый, метался Ян, периодически останавливаясь, чтобы постучать головой о стену. А в углу помещалась перепуганная Дашка, меняющая воплощения каждую секунду, что служило у неё признаком крайней растерянности. Завидев Мастера, она обрадовано пискнула и, прикинувшись карликовым слоником, заковыляла к нему.
  - Мастер, дорогой, - заорал Ян, бросаясь туда же, - а чёрт! Изыди, сволота, - столкнувшись со слоником, он отлетел к стене, но тут, же поднялся, - Мастер, мы тут тебя как бога... Аааа! Это что, - он указал на Бага, - Дашка! Опять твоя работа?
  - Да нет, - вмешался Витька, - это нормальный кот. Я потом объясню. У вас тут что твориться?
  - Вот эта гадина, - Ян указал на слоника, который распался на множество маленьких паучков, - так вот, эта гадина привела домой. Нет, это я привёл, а сволочь её окуклила.
  - Подожди, - не понял Витька, - кто кого окуклил?
  - Я не могу, - простонал Ян, - Дред, объясни ты им.
  И Дред объяснил. Оказалось, что пока Витька с Мастером шлялись по дорогам, а Дред куда-то вышел по делам, Ян завлёк в квартиру какую-то даму.
  - Пригласил, - поправил его Ян.
  - Пригласил, - кивнул Дред, - а так как он, вроде джентльмен...
  - Что значит, вроде!? - возмутился Ян.
  
  - То, предложил ей кофе, - повысил голос Дред, - пока он его готовил, дама рассматривала колечки. На её беду, явилась Дашка. И вот результат, - он указал на яйцо ставшее вдруг зеркальным.
  - Собственно, я Дарью понимаю, - сказал Мастер, - у неё задача дом охранять. А тут чужая баба золото тырит.
  - Не тырит, а смотрит, и не баба, а девушка, - снова взорвался Ян, - хватит болтать, человека спасать нужно.
  Словом, всё закончилось неплохо. Дашку уговорили развалить дурацкий кокон, и по - быстрому спровадили ничего не помнящую и не соображающую даму, так и не напоив её кофе. Вместо этого взяли пива и прослушали Витькин отчёт о проделанной работе. Отчёт получился красочным и увлекательным. Интенсивно жестикулируя, Витька рассказал о появлении Бага. Толково описал ярмарочный бардак у сурги, мимолётом, коснувшись темы гостиничного обслуживания. И подробно, не упуская ни одной детали, рассказал о том, как они с Мастером искали подходящих быков, (всю ярмарку облазили) как торговались из-за цены. И как, их чуть не обманул зловредный сурги, пытавшийся всучить старых животных.
  Несколько раз Витька обращался к Мастеру за подтверждением. И Мастер подтверждал, энергично кивая головой и выпучивая для достоверности глаза. Звуков, правда, он при этом не издавал но, все и так верили. Под занавес, оратор вкратце обрисовал подробности покупки вооружения у заезжего торговца с гор.
  - Интересная штучка, - сказал Дред, повертев посох в руках, - только вот, лезвия тонковаты. Не сломаются?
  В ответ Витька метнул посох как копьё в стену. Правда, потом, минут десять в этом раскаивался, выдирая оружие из кирпичной кладки. Но эффект был достигнут, посох проводники оценили. Словом отчёт удался, все изрядно повеселились и хорошо провели время. Только Дред с сомнением поглядывал на молчаливого Мастера, да Ян с опаской косился на дремавшего в углу кота. Но когда зашёл разговор о том оставить ли Бага в команде, он сказал, - Пусть будет, всё ж таки живая тварь. А вот домашних демонов заводить, - дурной тон.
  
  
  Сумерки. Дред
  
  Душная ночь в степи. Ни ветерка. Ночные шорохи, ночные запахи. В это время степь вовсе не та, что днём, тем более степь изначалья. Над головой ни луны, ни звёзд, только зелёное свечение дороги слегка разгоняет тьму. А нет, не только. Вот ещё пятно яркое, рыжее, и круг света от него, и искры разлетаются. Костер значит. Но, в странном месте этот костёр разожгли, в странном и опасном. Все обитатели степи знают, нет хуже места чем то, где дороги пересекаются. Вот одна зелёная полоса встречается с другой и обе исчезают в мареве, на которое и смотреть то невозможно, глаза ни на чём остановиться не могут, взгляд мечется, не фокусируется. А после снова появляются и идут каждая в своём направлении. Но место это страшное, непонятное место, и хода сюда нет. Как отталкивает тебя что-то, не получается подойти поближе, тревога какая-то нарастает, страх даже. А этим двоим у костра хоть бы что. Сидят себе, кофе варят. Собственно, даже не варят, растворимый из стикеров кипятком заливают, и лапшу, быстрого приготовления, в котелке запаривают. И молчат устало, и курят.
  - Кофе будешь ещё? - наконец спрашивает плотный светловолосый, с висящими как у запорожца усами, - а то, кипяток ещё остался.
  - Давай, - соглашается второй, седой, с рваной раной на щеке, только начинающей заживать, и шрамом на лбу - заснуть сегодня всё равно не получится.
  - Слышь, Дред, - "Запорожец" разлил кофе и уселся рядом, - а вот объясни мне, какого лешего, мы домой не пошли, а перед самым перекрёстком уселись.
  - Не знаю, Саня. Просто не знаю. Может, устали просто, а до дому ещё часа два шагать. Хотя нет, и раньше уставали, не знаю, почему-то захотелось до утра отложить возвращение в сумерки.
  - Вот-вот, - ухмыльнулся Саня, - как предчувствие что ли. И не только у меня, выходит. Ну, раз уж не спим, что ты об этом походе думаешь.
  - Беспредел, - Дред осторожно тронул щёку, - другого слова не подберёшь. И заметь, с каждым выходом всё сложнее. Будто присмотрелись к нам, принюхались, теперь на прочность проверяют. И больно же проверяют сволочи. В этот раз чудом живы остались. Хорошо, что твоей интуиции доверились, а то бы всё доходились считай. Как думаешь, может время пришло команду собирать?
  - Не хотелось бы, - сказал Сашка, закуривая, - но другого выхода я не вижу. Либо команду, либо завязывать с дорогами. Иначе рискуем в следующий раз не вернуться. Да и с бизнесом что-то решать нужно, что мы как челноки туда сюда барахло китайское таскаем, нет, я понимаю, жить на что-то надо, но может другие варианты есть. Да и сурги падлы так и норовят обжулить.
  - Кстати, о сурги, - прервал его Дред, - как считаешь если одного из них, так сказать приобщить к таинствам.
   - Я за, - согласился Сашка, - лучше сурги для изначалья не придумаешь, да и заманивать особо не придётся, они ж любопытные как дети, Тал-Сурги, разумеется.
  - Резонно, - кивнул Дред, прихлёбывая кофе, - ещё бы, колдуна с Лиграна, привлечь каким ни будь образом. А то с этими призраками мы, даже с помощью сурги, не факт что справимся, - Дред снова потрогал щёку.
  - Дык как ты его привлечёшь, - скривился Сашка, - колдунам и на Лигране неплохо. И развлечься всегда есть чем, сам знаешь, там ни колдунов, ни воинов с последней войны магов почти не осталось. А дел для них море.
  - Знаю, - подтвердил Дред, - читал. Значит, придётся ещё какой ни будь перекрёсток искать, где колдуны водятся, без колдуна нам сам понимаешь, тяжеловато придётся.
  - Да ладно,- отмахнулся Сашка, - придумаем. Собираться давай - рассвет скоро.
   Сумерки. Туман. Полусвет, полутень, полузвук. Сушь, всё в тумане но, сушь и пыль, силуэты деревьев и жёсткий ворс травы. У всех перекрёстков сумерки разные, но из этих хочется поскорее выйти, всё здесь раздражает, и саднящая горло пыль, и звуки глухие, будто уши, заложило, и лёгкий запах соляной кислоты. Впрочем, всё это тоже так, неявно, полунамёком, что тоже раздражает. Здесь никто не живёт, здесь никого нет, но всё же, кто-то здесь бывает.
  Если смотреть из сумерек, то можно увидеть как туман на миг раздвигается и меж его клубами мелькает степь укрытая зелёной травой. Мелькнула и исчезла, показалось, наверное. Вот только из тумана на опушку в пыль, выходят двое, навьюченные как полуприцеп.
  - Ну как ты, Дред? - Спрашивает, плотный рыжеватый мужик с запорожскими усами, - сильно устал? Я в смысле перекурим или сразу рванём на ту строну?
  - Щас, секундочку, - шумно выдыхает Дред, размазывая пыль с потом по лицу, - тяжеловато что-то, вроде и без каравана, устал, наверное. Знаешь такое ощущение было как вроде занято здесь. Глупость конечно.
  - Как сказать, - ошарашено протянул Сашка, - иной раз глупости имеют место быть, - он указал куда то влево.
  - Ёпть, - изумился Дред, - так не бывает.
  Тот, кого не бывает, сидел на поваленном стволе шагах в пяти от них и с отвращением вгрызался в заварное пирожное, с не меньшим отвращением запивая его шампанским из бутылки. У ног его приплясывало какое-то недоразумение. Недоразумение выглядело как королевский пудель, аккуратно подстриженный но почему-то без передних лап. Впрочем, оно довольно ловко передвигалось на задних. Шерсть этого создания, была самой, что ни на есть кислотной расцветки, - лимонно-жёлтая с ярко розовыми ушами и кисточкой на хвосте. Оно подскакивало норовя лизнуть человека в лицо и весело похрюкивало. Собственно говоря, человек тоже выглядел странновато, особенно для мест подобных этому. Чёрная рубашка, чёрные брюки, лакированные чёрные туфли, ну и шляпа, сдвинутая на затылок, естественно такого же цвета. Правда всё это пыльное и изрядно помятое.
  В этот момент незнакомец увидел проводников. Глаза его округлились а кусок пирожного остановился во рту. Он потряс головой и с подозрением покосился, на полупустую бутылку, снова взглянул на проводников, судорожно сглотнул и просипел, - Мужики, закурить не найдётся?
  Дред молча приблизился и протяну ему нераспечатанную пачку.
  - Ка-айф, - протянул незнакомец, затягиваясь. И тут же представился, - Яном меня зовут, а эту падлу Дашка, - не примеряясь он пнул пуделя в нос и тот с визгом прокатился по траве, впрочем, не огорчился и снова с радостным похрюкиванием заплясал вокруг.
  - Дред, - представился Дред, пожимая липкую от пирожных руку Яна, - а Дашка это что? И как ты здесь оказался?
  - Дашка-то, - переспросил зачем-то Ян, - Дашка демон, ну а здесь я из-за неё очутился, отчасти.
  - Подробнее, - потребовал Саня.
  - Да если подробнее то ерунда полная, - скривился Ян, - словом иду я к даме, ну при параде весь, замолодей накупил, - он с ненавистью покосился на остатки своей трапезы, - ну, в общем, всё как положено. И уже почти дошёл, но тут смотрю крупный демон мелкого схарчить пытается. Этого вот, - он снова пнул Дашку.
  - Ага, - хмыкнул Саня, - и ты, конечно же, заступился за слабого.
  - Я что похож на идиота, - Ян воззрился на него с недоумением, - с какого перепуга мне за демона заступаться. Я решил их обоих там же и укантропупить. Но вот какая проблема, эта здоровая сволочь, просто так сдыхать не захотела и взялась рвать когти, ну и затащила нас вместе с мелкой в этот беспредел. Её я, конечно, ликвидировал, но вот отсюда выйти не могу, и собственно даже не понимаю откуда отсюда. Ну а мелкую морщить я не стал, скучно здесь одному, даже вон, имя дал, Дашей ту даму звали к которой я шёл. А что, пусть скачет, энергии она из меня не много сосёт, мелкая дюже, да и с мозгами у неё проблемы.
  - А зачем же ты на демонов напал, - не понял Дред, - они ж вроде никого не трогали, так, между собой разбирались.
  - А работа у меня такая демонов гонять, - хмыкнул Ян, - да и не люблю я их братию.
  - Так ты что, колдун, - встрял Сашка.
  - Сам ты колдун, - обиделся Ян, - так знаю кое-что, кое-что умею. А вы, кстати, кто? И откуда здесь взялись? И можете ли, меня отсюда выволочь.
  - Да так, - улыбнулся Дред, - умеем кое-что, ходим кое-куда.
  
  
  Домой Витька добирался дольше обычного. Помимо того что идти пришлось пешком, (не везти же кота в троллейбусе), по пути, то и дело возникали непредвиденные задержки. То Баг пытался охотиться на автомобили, то, видимо мстя за городских котов, норовил загнать бультерьера на дерево. Временами он, недоумённо, застывал у мусорного бака, в котором шипели и дыбили хвосты его дальние родственники. Один раз их остановил милицейский патруль и сделал предупреждение, что пантер по улицам полагается выгуливать в наморднике и на поводке. Сами предупреждающие, держались при этом дистанции.
  Витька обещал учесть замечания родной милиции, и впредь беспорядки не нарушать. После чего был отпущен без штрафа. Этому обстоятельству немало способствовало, позёвывание Бага с демонстрацией клыков.
  Словом, когда Витька добрался домой, было довольно поздно, и Настька уже спала. Велев Багу ждать на кухне и, не зажигая свет, он прокрался в комнату. Сонное дыхание жены и лунный свет, сочащийся сквозь гардины, создавали ощущение покоя и уюта. Вик присел возле дивана и прикоснулся губами к тёплой Настькиной щеке. Неразборчивое сонное ворчание было ему ответом, Настька категорически отказывалась просыпаться.
  - Малыш, я пришёл, - тихонько позвал Витька.
  - Вернулся? - не открывая глаз, Малыш обхватила рукой Витькину шею, и притянула его к себе, - а я, ждала, ждала и заснула.
  - Я, тут тебе подарок добыл, - осторожно сказал Витька, целуя жену.
  - Правда!? - Настька подняла голову. - А какой?
  - Ну, помнишь, ты говорила, что котёнка хочешь завести, - Витька вовсе перешёл на шёпот.
  - Ну!? - Настька мгновенно проснулась, и села на диване.
  - Вот я и приволок.
  - Что, такого, как я хотела? - в её голосе послышались нотки сомнения.
  - Почти, - уклончиво ответил Витька, и попытался отвернуть физиономию.
  - Как это, почти? - настороженно спросила Настька. - Мне хотелось рыжую пушистую кошечку. А ты что принёс?
  - Понимаешь, Малыш, - замялся Витька, - это не совсем кошечка. Скажем так, это кот. Но ты не волнуйся, - заторопился он, территорию в квартире он метить не будет, мы договорились.
  - Они договорились! - фыркнула Настька, окончательно проснувшись. - А убирать мне придётся? - но, увидев огорчённое Витькино лицо, смягчилась. - Ладно, показывай своего замечательного кота.
  - И ещё одно, - пользуясь моментом, заговорил Витька, - он не пушистый, а скорее короткошерстный, и не рыжий.
  - Черный, небось?
  - Ну, вроде того.
  - Что значит, вроде? - нахмурилась Настька.
  - Да, чёрный, чёрный!
  - Ладно, - смирилась Настька, - если по столам лазать не будет, пусть живёт.
  - Не будет, Малыш, - Витька стукнул себя кулаком в грудь, - поверь мне на слово, не будет.
  - Посмотрим, - сказала Настька, - ну так, где он? Показывай.
  - Сейчас, Баг иди сюда, - позвал Витька, включая свет.
  - А, почему Баг? - спросила жена, зажмурившись от электрического сияния.
  - Сейчас поймёшь. Что-то в Витькином тоне насторожило Настьку и она, открыв глаза, увидела неслышно вплывающую в комнату пантеру.
  - Эт... Это что, котёнок? - Побелевшими губами прошептала Настька.
  - Ага, - ответил Вик, почёсывая Бага за ухом.
  Я представляю, какой он будет, когда вырастет. И чем мы его кормить будем. "Кити-кетом" тут явно не обойдешься. А горшок. Ты представляешь себе, какой ему туалет нужен. - Настька оправилась от потрясения и перешла в атаку.
  Витька терпеливо объяснял, что ест Баг не так уж и много. Что все свои дела предпочитает делать на улице. И что когти ему нравится точить не на обоях, а на коре деревьев. А под конец, он пустил в ход самый весомый аргумент, - Баг ведь один без матери остался. Для него это верная гибель. Он ведь ещё ребёнок, сам себя прокормить не сможет, - говорил Витька, стараясь не думать о заваленной ребёнком антилопе.
  Настька шмыгнула носом, а Баг для надёжности, потёрся об её ногу, свесившуюся с дивана. Тем самым, мир был, достигнут, и Чёрный Зверь Ночи, обрёл статус домашней зверюшки.
  Оставшиеся дни были наполнены суетой и беготнёй. Особенно усердствовала в этом Настька, быстро и не заметно, втёршаяся в доверие к проводникам. Она помогала Мастеру с закупкой продуктов и амуниции. По десять раз распаковывала и укладывала, Витькин дорожный мешок, выводила у Бага невесть откуда взявшихся блох. И участвовала в Дредовых беседах с переселенцами.
  Дело в том, что проводники считали своим долгом предупредить клиентов о тяготах жизни в другом мире, чтобы те двадцать раз подумали, прежде чем решиться на такой ответственный шаг. Настька сочла это своей прямой обязанностью, и подолгу беседовала с каждым. Особую настойчивость она проявила, уговаривая остаться, красивую черноволосую девушку, по имени Света. Та полагала себя амазонкой, и собиралась вовсю гульнуть на Лигране. Вик понимал, чем вызвана такая забота жены о незнакомой девушке, но дипломатично молчал, чтобы не провоцировать конфликт.
  Он с Яном, всё время посвящали натаскиванию Бага. Выяснилось, с помощью Дашки, что кот не только видит демонов как Ян. Он ещё и чувствует их приближение на расстоянии. Посему два дрессировщика, пытались приучить его подавать сигналы об угрозе. Дрессура продвигалась медленно. Чрезвычайно мешали процессу, детское стремление Бага постоянно играть, и его привычка валить учителей с ног, одним ударом когтистой лапы.
  Собственно говоря, лесной кот в городе это было что-то. Начать с того что, содержать подобную животину в однокомнатной гостинке, где имели счастье проживать Витька с Настькой, оказалось, несколько, напряжно.
  Выгуливать кисю приходилось за домом у гаражей, и при этом следить чтоб котёнок не охотился на выгуливаемых там собак. Впрочем, собачники вскоре забросили это место, на последок обругав Витьку вместе с хищником и по матушке и всяко иначе. С кормом оказалось попроще, лопало животное конечно, как молодая лошадь но, зато в еде не привередничало. Потребляло всё что дают, и хлеб и вчерашний борщ, ну мяса, конечно, тоже покупать приходилось, хищник всё таки. Витька как-то шутки ради приволок банку "Вискаса", так котяра только чихнула и демонстративно загребла лапами это чудо пищевой промышленности, из чего был сделан вывод, что звери изначалья, земную химию не жрут. После не долгих споров с Мастером, Баг даже был внесён в состав проводников и поставлен на довольствие.
  Вообще появление, пантеры в спальном районе, поначалу вызвало переполох и нездоровый ажиотаж, среди гражданского населения. Впрочем, кот вёл себя прилично, не хулиганил, не хищничал, и народ, тренированный телевидением через пару дней забыл о диковине. Соседи конечно, из вредности, бурчали что в подъезде воняет хищниками, и что кота надобно кастрировать но, это была чистой воды клевета. Баг оказался чистоплотной животиной, и умывался при каждом удобном случае.
  Знаменательным событием этой недели стало торжественное, Витькино увольнение с работы. Весь месяц ему упорно не хватало времени и решимости расставить все точки над ё. Нет, для себя он все, конечно же, решил, только дорога и ничего более, но была в его характере такая чёрточка, всегда считать себя кому-то обязанным. Вот и тянул с объяснениями до последнего, а после психовал и злился на то, что его не так поняли. В конце концов, Настька обозвала его свинтусом и отправила объясняться с шефом.
  В поход Витька собрался основательно, надел свой многострадальный костюм, тяпнул соточку (для храбрости), и прихватил с собой кота. Для форсу, понятное дело прихватил, ну и ещё, потому что Баг, чувствуя настроение хозяина, напрочь отказывался отпускать его одного.
  Строительная фирма, в которой работал Вик, даже скорее фирмочка, арендовала помещение под офис в городской станции "Юных техников". Собственно говоря, от сами техников там осталось лишь название да росписи на стенах в лучших традициях соцреализма. На одной стене счастливые дети с улыбками даунов, радостно взирают на наставника, а тот, по виду пожилой алкаш, трепетно прижимает к сердцу модель планера. Но Витьке всегда больше нравилась роспись на другой стене. Там за столом, заваленным чертежами, сидел здоровенный качок, с квадратной челюстью боксёра и явно сломанным носом. В руках громила держал малюсенький циркуль, и такая мука была написана на его лишённом всяких признаках интеллекта лице, что Витьке всегда становилось его жалко. Так и хотелось хлопнуть здоровяка по плечу и сказать ему: - " Да ладно тебе, земляк, не парься. Ну, их, эти бумажки. Пошли лучше пивка хряпнем".
  Народу в холле не оказалось и Витька, приказав коту сидеть и ни на кого не охотиться, постучал в дверь офиса,- Можно, Аркадий Семёнович?
  - Можно Машку за ляжку, - добродушно прогудел шеф, - Заходи болезный.
  - Я вот тут пришёл, - неуверенно начал Витька и задумался.
  - Вижу что пришёл, - подтвердил Семёныч, - или принесла тебя та, что всё это время непонятно где таскала. Ты хоть понимаешь, как ты всех подвёл, понимаешь что из-за тебя пришлось графики менять и людей с других объектов сдёргивать. И что теперь с тобой, таким красавцем, делать прикажешь?
  - Я это, увольняться пришёл, - потупив глаза, пояснил Витька.
  - А вот торопиться не надо, - сменил тон шеф, - то что раскаиваешься я одобряю, но до увольнения дело пока не дошло. Будем считать твои прогулы, отпуском за свой счёт. Но чтоб больше никаких мне тут, - снова повысил он голос, - мужик ты работящий, руки на месте, в голове только, бардак какой-то. Так что иди работай, у нас, кстати, новый заказчик наметился, вот ты его и возьмёшь.
  - Да нет, - Аркадий Семёнович, - вы не поняли, я на другую работу устроился.
  - Да!? - удивился шеф, - и куда же, позвольте полюбопытствовать. Кризис на дворе, а он работой разбрасывается. Чем тебе у нас не угодили?
  - В цирк я устроился, - неизвестно зачем ляпнул Витька.
  - Ага, клоуном, - хмыкнула за соседним столом Анжела Варламовна, секретарша шефа, она же бухгалтер, она же отдел кадров, она же сметчица, да собственно и весь остальной ИТР.
  - Ну почему сразу клоуном, - понесло Витьку, - дрессировщиком буду.
  - И кого же, извиняюсь за нескромный вопрос, ты дрессировать собираешься, - веселился Аркадий Семёнович, - кроликов, или попугайчиков волнистых.
  - Аквариумных рыбок, - поддакнула секретарша.
  - Вот ещё, - лениво протянул Витька, и даже вроде бы как, зевнул, - мне по мелочам работать не интересно. Хищников доверили. Крупных. Вот смотрите. Баг, иди сюда, кис-кис, - позвал он, приоткрывая дверь.
  В проём протиснулась огромная чёрная морда, хищно подёргивая усами, и демонстрируя угрожающий оскал.
  - Ик, - сказала Анжела Варламовна, лихорадочно, с хрустом разгрызая китайский " Паркер", подаренный ей шефом на день строителя, чем она очень гордилась.
  - Ты это, - попытался сохранить самообладание Семёныч, - что же, его постоянно с собой водишь?
  - Ну да, - с готовностью, подтвердил Витька, - вы ж, сами сказали кризис, ну так он и нас, артистов коснулся, зверьё кормить нечем. Вот дирекция и распорядилась, животных по домам разобрать, так сказать, на прокорм.
  - Чем же ты его кормишь? - поинтересовался шеф.
  - Да ничем, что я больше всех зарабатываю? Сам охотится, вечером выпускаю, утром приходит, сытый и довольный. Так что вы мне трудовую отдавай те поскорее, а то эта сволочь, сегодня не жрала ещё, а в центре города сами понимаете, охота запрещена.
  Словом, с работы Витька все-таки уволился.
  
  Караван, в этот раз оказался смешанным. Четверо молодых крепких парней и упомянутая Света, направлялись на Лигран, драконов гонять, по словам Яна. Ещё две семьи хотели переселиться в колонию Гар-Тога. Кроме того, проводники должны были забрать, охотничий отряд сурги из одного ненаселённого и богатого живностью перекрёстка.
  Как сказал Дред, - работы на месяц по земному времени, а, сколько у нас получиться бес его знает.
  Несмотря на суету и неразбериху, все приготовления были закончены вовремя. День перед выходом, Дред объявил свободным, и порекомендовал всем хорошенько подготовиться. После чего завалился спать. Проводники тоже стали готовиться, каждый по-своему. Ян мотнул по бабам, Мастер уселся у монитора. А Витька, прихватив Бага, отправился домой ублажать жену, как сказал Ян - на месяц вперёд.
  Тот же Ян, присоветовал ему, захватить пару колечек с сапфирами. По его словам, ничто так не успокаивает слабые женские нервы, как такие вот безделушки. Как и следовало ожидать, он оказался прав. В самый разгар, Настькиного хлюпанья носом, Вик вручил ей подарение, со словами, - я так люблю тебя, Малыш, - и слёзы были отодвинуты на второй план. Нет, конечно, она всё так же была огорчена предстоящей разлукой но, теперь ещё возник вопрос, с чем это надеть, и не стоит ли обновить свой гардероб. Витька охотно включился в обсуждение, и день прошёл славно, при задёрнутых шторах, разостланном на полу одеяле, и скучающем на кухне коте.
  А вечером, едва начало смеркаться, у Дредова подъезда, собралась обычная группа туристов, с обычным туристским снаряжением. Большая часть добра, правда, была загодя вынесена в лес и, оставлена под Дашкиной охраной. Ян, конечно, протестовал, пугая всех, гроздьями окукленых грибников но, на это ему резонно заявили, что грибы собирают осенью, а сейчас по лесу шастать нечего. Словом туристы собрались, проводники тоже, не хватало одного Яна. Мастер как всегда недовольно бурчал, проклиная, безответственность и разгильдяйство проводников. Ладно, - сказал Дред, - нечего здесь толкаться. Пошли в лес, Ян догонит.
  По дороге им встретился Белый, как всегда под шафе. Внимательно оглядев шествие, он, категорично, заявил, - Все вы дураки. И ты Вик туда же. А впрочем, счастливого пути.
  И удалился, пошатываясь и ругаясь матом.
  Выйдя на знакомую поляну, караван остановился. В воздухе чувствовался мартовский холод, и по взмокшим под поклажей спинам пробегал озноб. Витька поймал себя на том что, ему как можно скорее хочется окунуться в горячую атмосферу, изначального мира. А Яна всё нет, - ехидно заметил Мастер.
  - Нечего, догонит. - Успокаивающе, сказал Дред. - Ты, Вик, здесь подожди, а мы с Мастером за быками сгоняем.
  - Нет, - спохватился Витька, - давай я схожу.
  - Да, ты ведь с ними управляться не умеешь.
  - Зато Мастер умеет, - настаивал Витька, - а ты, пока Яна дождёшься. Переселенцев успокоишь, вон стоят, трясутся.
  Хорошо, - согласился Дред, подозрительно поглядывая на Витьку, - идите.
  Выйдя из зоны сумерек, Вик порадовался, что уговорил Дреда остаться. Вид граахов, сопровождавших караван, наверняка вызвал бы ненужные вопросы.
  - Я приветствую тебя, Аз, Смеющийся Воин, и желаю тебе лёгкой дороги, - произнесла одна из укутанных в балахон фигур.
  - Спасибо, и тебе того же, - ответствовал Витька, - передай Муррору, что быков мы вернём в целости и сохранности.
  - В этом нет нужды, - сказал граах, - Муррор дарит их тебе, и ещё вот, это. Он протянул кожаный мешочек, сшитый наподобие кисета. Развязав, его Витька почувствовал острый запах, знакомой травы.
  - Это ещё зачем, - нахмурился он.
  - Даже великий воин нуждается иногда в совете, - ответил граах.
  - Передай Муррору мою благодарность, - сказал Витька, - однако я не думаю, что воспользуюсь этим даром.
  - Как знать, Аз, как знать.
  А Мастер, в это время, принимал имущество по описи.
  -Значит так, телеги без бортов три штуки, быков шесть голов по паре на телегу, кстати, у вон того, чёрного, уха нет. Так чтоб не говорили потом, что это мы скотину покалечили. Дальше, ведра кожаных три штуки, батога ременных два.
  Когда Витька с Мастером вынырнули с другой стороны барьера, повергнув переселенцев в лёгкий шок, на тропинке показалась бегущая фигура Яна. Вид он имел помятый и растрёпанный. А левый глаз его, окружённый чёрно-синим ореолом, и вовсе закрылся.
  Только, ничего не говори, - прорычал Ян, открывшему было рот, Мастеру, - давайте грузиться. Погрузку закончили уже в полной темноте. Дред давал последние наставления, а Витька тихо спросил у Яна: - Случилось то что?
  - Да, понимаешь, - так же тихо ответил тот, - муж у неё не вовремя домой вернулся, да ещё и с друзьями. И все, блин, нервные такие.
  Пошли, - скомандовал Дред и, взламывая барьер, караван двинулся в путь.
  
  Сумерки. Ян
  
   Шестнадцать лет Янеку было, когда к Людочке Герасимовой, а ныне Скулиной, в дверь позвонила женщина лет сорока, с полным отсутствием косметики на лице. Волосы её с не закрашенной сединой, были завязаны на затылке в тугой узел, словом женщина как женщина, только вот глаза не такие. Не как у всех наших баб к сорока годам. Весёлые какие-то, шальные, с зелёными огоньками в глубине, играющими.
  - Вы к кому? - поинтересовалась Людочка.
  - Да, к вам, наверное, - усмехнулась женщина, - Аней меня зовут. Мне Малгажата письмо прислала. Помните такую?
  - Помню, - прошептала Людочка и за лутку дверную покрепче ухватилась, чтоб не упасть.
  -Тише, тише, - заволновалась Аня, и Людочку подхватила. И под нос ей что-то пахучее сунула, от чего та в себя пришла. Правда, уже на кухне сидючи.
  А баба эта, не теряясь шустро по шкафчикам, полезла, чайник со свистком, большая редкость по тому времени, на газ поставила. Людочка и моргнуть не успела, как её уже чаем отпаивали, с травами из дамской сумочки гостьи вынутыми. Слово за слово, и через полчаса, ей казалось, что ближе этой самой Ани, подруги у неё не было и никогда не будет.
  Словом, абсолютно не возражала Людочка, чтоб сынок её, походил немного к Ане этой, для здоровья как та сказала. Чтоб лечение закрепить.
  Ян поначалу отказывался, конечно, к какой-то бабе на другой конец города ездить. Но, его быстро приструнили, угрозой расходы карманные до минимума урезать. А при обилии одноклассниц, и подруг и из параллельного, коих в кино водить необходимо, угроза эта была далеко не шуточной. Словом, согласился Ян, а куда ему ещё деваться, спрашивается. Согласился, и после первого же посещения, странного Аниного дома, понял, что не зря.
  Многое ему тогда ведунья рассказала, и про тени, что иногда среди бела дня мерещатся, и про гроб пустой на старом кладбище, и про то, что сила в нём огромная и что делать с ней следует.
  С тех пор зачастил Янек в дом на окраине города, учиться у Ани стал тому, что она сама знала. Ну, с зельями да травками, дело у него не пошло, не врубался он в эту ботанику. Зато силу свою, до поры скрытую, быстро обуздать сумел, и пользоваться ею научился. Только как-то не так все же.
  Неправильный колдун из него получался. Ни тебе порчу снять, ни любовь приворожить, не мог. Мог вернее, да не хотел, скучно ему это казалось, по-пустому. А вот если, бесы кого одолевали, или как он говорил демоны, тут уж равных ему не было, не смотря на малолетство. И с заклинаниями, в старых книгах он влёт разбирался, на уровне интуиции чувствуя, что в них мусор для дураков написанный, а что по делу сказано. Он школу ещё не закончил, как стал сам матери на карманные расходы выдавать, так сказать на булавки. Бизнес у Ани был хоть, по тем временам, и нелегальный но, прибыльный. Может быть, именно в силу своей нелегальности и был он таким прибыльным. Так они и работали вдвоем. С мелочами Аня справлялась сама, а вот демонов гонять они ходили вместе. Потому что Ян, с его юношеским максимализмом, напрочь отметал всякие завывания, молитвы и курения ладана. То есть, то за что собственно и платили клиенты. За него это приходилось делать Ане, а Ян занимался бесами.
  Одно его печалило, - невозможность похвастаться своими способностями. Аня отбила у него всякую охоту к этому. Заметив как-то, что все её предупреждения о секретности и осторожности, слушаются со снисходительной леностью, она устроит Яну исторический сеанс. А так как она была не очень большим специалистом в этом деле, то вышло несколько иначе, чем ожидалось. Она показала ему сцену казни одной из своих предшественниц, и хотела, чтоб он побыл несколько секунд в её шкуре, почувствовал на себе ненависть к "другим". Только что-то напутала, и личность Яна растворилась в этой картине. Впрочем эффект от этого был потрясающим, возможно потому что Ян и сам был одержим ненавистью к "другим", к демонам.
  Словом как бы там ни было, только говорить с Яном на эту тему больше не приходилось.
  А для Яна это было так: - Люди! Толпа! Ярчуки! Щенки чёрной суки, что чувствуют нечисть, что убивают нечисть.
  Я тоже они, я тоже Ярчук, я ненавижу уродов. Не таких как я. Да, вот же она, маленькой девчонкой, вжалась в сосну. Она хочет одного, сбежать, спрятаться. Некуда, - вокруг люди. Нет, Ярчуки!
  В центре столб, обложенный хворостом, к столбу привязана голая старуха. Синяя от побоев, изнасилованная толпой, всеми известными способами.
  "Жги ведьму!"
  Я - солнце смотрю на это. Я - столб держу её за руки. Она не такая как я, она ворует молоко у коров, её дурной зелёный глаз уже заплыл багровым кровоподтёком.
  "Жги ведьму!"
  Аутодафе! Сосны, солнце, столб, а на нём старуха. Старухе чуть больше тридцати. Было.
  "Жги ведьму!"
  Её бабка, тётка, просто учитель, - плевать. Жги. Потом за девку возьмёмся, а что мы люди добрые, пусть перед смертью хоть бабой станет. Та на столбе тоже девкой была, в тридцать то или более. Смех! Я - люди, я - толпа ярчуков.
  "Жги!"
  Сбежала девка, плевать. Найду, хоть в этом хоть в другом мире. Найду! Сожгу! Аутодафе!
  А демонов Ян всё равно не любил.
  
   5. Караван
  
  День. Свет. Жара. Пыль, поднимаемая изредка прилетающим ветром, режет глаза, как дым от сырых поленьев. Кожа, опаляемая разноцветными светилами, перестала шелушиться и приобрела красно-коричневый загар. Ноги уже не болят, они привыкли к этому ритму: пять часов ходьбы привал, пять часов ночлег. Никто не знает, сколько этих часов в местных сутках. Да и какие к чёрту сутки, если ночи давно уже не было. День. Жара. Свет.
  Соблазняюще, булькает вода в полупустой фляге, но пить нельзя. Во-первых, собьешься с ритма, а во-вторых, хоть Мастер и говорил, что следующий ночлег будет у реки, но доверять в этом мире нельзя ничему. Сегодня здесь река, а завтра каменистая равнина, или горы, и кто знает, куда девалась вода. Уверенным можно быть только в дороге, которая зелёной полосой указывает путь к следующему перекрёстку.
  Двенадцатый ночлег остался позади. Двенадцать переходов. Сто двадцать часов Витька прокладывает тропу сквозь густую траву и сухие колючки. И несмотря ни на что, хорошо ему идти за путеводной нитью дороги, пробуя пространство собой. Приятно слышать скрип телег и шумное дыхание быков, знать, что Мастер надёжно прикрывает караван сзади.
  Далеко впереди мелькает чёрное пятно, это Баг. В пути ему приходилось, пожалуй, тяжелее всех. Исконный житель лесов, он не был приспособлен к скитаниям по жаркой степи. Кот похудел, и шкура болталась на его костях, как пальто на вешалке. Но всё также упорно рыскал он впереди каравана, и всё также подбивал Витьку поиграть с ним на стоянках. С момента последнего привала прошло уже четыре часа, а значит, скоро ночлег и возможно вода. А пока, шаг за шагом по белой пыли и сухим колючкам, Аз ведёт караван к перекрёстку без названия, где ждёт их охотничий отряд сурги. Первые дни, переселенцы и Витька с ними, просто падали с ног от усталости, на каждом привале, стараясь любую свободную минуту использовать для сна. Поэтому было не до разговоров. Но потом ничего, привыкли, втянулись, стали подолгу у костра засиживаться, беседы вести. Друг к другу присматриваться.
  Интересный народ оказались эти переселенцы. Самыми колоритными были, конечно "Лигранцы". Четыре "Добрых молодца", кровь с молоком. Словом, все равны как на подбор... только вместо морского дядьки, хрупкая девушка ни днем, ни ночью кольчугу не снимающая. Вооружение им Мастер ещё на земле толкнул, по спекулятивной цене, естественно. Бросовое надо сказать оружие, Лигранское. С тем, что сурги делают, ни в какое сравнение не идёт. Ян его усовестить, было, пытался, да куда там. У Мастера на всё одна отговорка: - я казначей, и своим делом занимаюсь, а ты занимайся своим, демонов гоняй, то есть. И в большую коммерцию не суйся.
  Да и здоровяки эти Лигранские, как только россыпь оружейную увидели, глазами заблестели. Мечи двуручные похватали, с рукоятями стекляшками изукрашенными. И на два Яновых тощеньких клинка снисходительно так, поглядывают. А имена они себе выбрали, обхохочешься. Один Ланселот, другой Светозар, третий сразу лордом Корвином назвался, четвёртый, правда, поскромнее был. Сказал, что имя себе он ещё заслужить должен, а потому звать его следует, Рыцарь Без Имени. Яну это понравилось, и он с тех пор стал парня, то анонимом, то инкогнитом, называть. Тот же Ян сказал как-то Витьке, что одних Ланселотов он на Лигран штук двадцать уже спровадил.
  Светка же, к выбору оружия посерьёзней подошла. Долго в куче хлама лигранского копалась, потом ногой всё это добро в сторону отгребла, и наивно ресницами хлопая, поинтересовалась, нет ли чего поприличнее. Мастер даже крякнул от удовольствия и поволок её в соседнюю комнату, запасы для своих показывать. Светка запасы перерыла, чуть ли на зуб не попробовала, и сказала, что после выберет. Явилась она через три дня, и сразу саблю себе затребовала, небольшую по руке, и кольчугу, удивительно лёгкую и прочную, граахской работы. При этом так ожесточённо торговалась с Мастером, что тот, видимо почуяв родственную душу, продал это всё за полторы штуки. Как он потом сам клялся в убыток. В чём конечно сомнения возникали.
  А те, что на Гар-Тог собирались, оружия и вовсе покупать не стали. Топоры хорошие купили, ножи дорожные и всё. Четверо их было, Две пары семейные. Зато багажа с собой притащили - уму непостижимо. У Лигранцев то всего по мешку на брата было, не к лицу странствующему рыцарю, обоз за собой таскать. У этих же иначе всё, они не странствовать-чудачить ехали, а жить там серьёзно и надолго. Молодые совсем ребята, наверное, и свадьбы недавно отыграли, только тянуло их что-то с земли. Может романтика, а может ещё что.
  Витька часто во время, ходьбы, когда мысли занять было нечем, размышлял о том, почему людям на месте не сидится. Ну, сам то он ладно, у него в голове что-то бабахнуло, завихрения какие-то пошли, вот и рванул к проводникам. А другие то что? Ведь не герои же, не про таких книги пишут, саги героические. И не про таких как он, разумеется, что бы там Мастер с Муррором не говорили. А в том дело, наверное, что никто они там на земле. Умрут, и не вспомнят о них. Чандалини. Вот парни эти Лигранские, куда им податься в родном государстве. Охранником в супермаркет, менеджером среднего звена в офис или, вон как Витька, по стройкам шабашить. А хоть бы и не в родном, в другом государстве допустим. Очень уж много людей на земле. Толпа в очереди стоит. И чтоб протиснуться сквозь неё, недюжинный талант нужен. Или умение конкурента жрать. Только вот, людей много, а талантов мало, не хватает на всех.
  А таким как эти, у кого романтика ещё в крови не отыграла, и вовсе дороги нет. В век наш рациональный, где ни славы нет, ни бесчестия, только мало денег и много. А тут шанс такой подворачивается. Да, пусть не будут они великими воинами, пусть в легенды их не внесут. Зато, внуки будут слушать, рот раскрывши, и перед другими пацанами дедом хвастаться.
  Тем, кто на Гар-Тог идёт на земле ведь тоже ловить нечего. Вот семью они создали, жизнь новую начинать хотят. Да только что же это за жизнь такая, впятером на двадцати квадратных метрах. И соседи сволочи. И с работой проблемы, и на молочную кухню не запишут, потому что не по прописке проживаешь. А хотелось для жены быть любимым да единственным. Только другой кто-то им будет, потому что ты, с работы, на шабашку сбегавши, хлеба насущного кусочек раздобывши, всего лишь спать хочешь. И лучше бы и не просыпаться.
  А Гар-Тог земля вольная, и живут там, не торопясь, - Ян рассказывал. Чужие ошибки исправляют, своих избежать стараются. Нет, там, наверное, как и везде, своих заморочек хватает, но ведь, воля же, мамочки. Земля с нуля, с чистой страницы начатая. По-другому там всё. Нетехнологическая цивилизация, как Дред выразился. Они там, на земле своей живут, а не на мусорной свалке, которую и вычистить сил не хватает, и остановить её разрастание нельзя. Потому что тогда и этот дерьмовый мир рухнет.
  Ну а Светка, это вообще отдельный разговор. Непонятная она какая-то. Сначала показалось девчонка с ветром в голове, книжек начитавшаяся. Дред даже паспорт предъявить потребовал. А потом присмотрелись, поговорили, не такая она уж и девчонка, может даже Яна с Витькой постарше будет. И насчёт ветра не всё так просто оказалось. Странная она. То мудра как старуха двухсотлетняя, то, как соплячка - старшеклассница, смотрит на тебя: - дура дурой. Глазёнками наивно хлопает, а ты сам себе таким умным таким сильным кажешься. Понимаешь ведь, что не так всё, а поделать ничего с собой не можешь. Рот сам в улыбку растягивается, и еле удерживаешься, чтоб по головке не погладить да чупа-чупс не предложить.
  А вот если в глаза ей поглубже заглянуть, тут и страшно становиться. Бездна там какая-то, жуткая мрачная, и боль на самом дне такая боль, что не проходит со временем, а только глубже прячется. И морщинки вокруг глаз мелкие, только при солнечном свете видимые. Неприкаянная она какая-то. Ей и на земле места нет, и на Гар-Тоге покоя не сыщется. Мужика бы ей хорошего, - думал Витька, - да только занят я. А вообще не похожа она на переселенца, на проводника похожа.
  Витькины философские мудрствования, прервал треск сухих колючек впереди. Откуда-то изпод земли вынырнул огромный чёрный кот и, помчался на встречу длинными прыжками. Витька как всегда не смог устоять на ногах от толчка.
  - Эй, что за идиотская манера валять хозяина при каждом удобном случае! Баг весело скакал вокруг, совсем по - кошачьи отряхивая капли с мокрой морды и лап.
  -Стоп! - воскликнул Витька, - ты что, воду нашёл!?
  - Ну, так я ж об этом и толкую, казалось, выражала довольная кошачья физиономия.
  -Эй, орлы, - обернулся Вик к каравану, - мы тут с кисой, водопой разведали. Так что, приободритесь, недолго осталось.
  И он резво зашагал дальше, постоянно уворачиваясь от разыгравшегося Бага. Чуть впереди, ровная как стол, поверхность степи резко обрывалась. Внизу, до самого горизонта, простиралась цветущая долина вся исчерченная синевой речек и ручьёв. Витька почувствовал, как начинают болеть глаза, отвыкшие от такого обилия зелени. Зелени высоких трав, густого кустарника, и рощиц каких-то деревьев разбросанных там и тут. Всем хороша была долина, если б не восьмиметровый обрыв, преграждавший дорогу.
  - Ну? - с энтузиазмом спросил Витька, - Как спускаться будем? - и тут же поскучнел, увидев физиономии проводников.
  - Эй, ребята, вы что? В прошлый то, раз как спускались?
  - Видишь ли, Вик, - взял слово Дред, - суть в том, что в прошлый раз, обрыва не было.
   - Мда, - неопределённо высказался Витька, - ладно, мы пойдём другим путём. Баг! А ну-ка покажи, солнышко, как ты вниз спускался. Вперёд!
  И Баг показал. Он, ни секунды не задумываясь, сиганул со скалы, и вопросительно поглядывал на Витьку снизу, мол, - Давай, прыгай сюда. Но, не дождавшись от него никаких действий, быстро вскарабкался обратно, цепляясь когтями за выступы камней.
  - Ого, - сказал Ян, - а я так не умею.
  - Могу тебя утешить, - хмыкнул Витька, - я тоже. Но, вниз то, мы как попадём?
  - Можно, пройтись, спуск поискать, - предложил Дред, - хотя, вряд ли, - добавил он, оглядывая ровную стену.
  - Можно на верёвках, - сказал Ян.
  - Ага, - съехидничал Мастер, - и быков на верёвках, и телеги с багажом. А Витька ничего не сказал, он рассматривал дорогу, полого спускающуюся вниз, прямо по воздуху, как рулон обоев размотанный.
  - И не думай, - прервал его размышления Ян, - я туда не полезу.
  - А тебя никто и не заставляет, - Витька облизнул пересохшие губы, - я, Дред, так думаю. Вы с багажом спуститесь на верёвках, а я быков по этой ерунде проведу.
  - С ума сошёл, - возмутился Дред, - по дороге гулять. Да и быки не пойдут.
  -Эти пойдут, - уверенно заявил Витька, - а со мной ничего не случиться. Я знаю.
  - Откуда, интересно? - нахмурился Дред, - ну ладно, только я с тобой пойду.
  - Глупости, я знаю, что со мной там ничего не случиться, а вот тебе туда лучше не соваться.
  -А ты что молчишь, Мастер, - подал голос Ян, - ты же местный все-таки.
  -Аз знает что говорит, - ответил сурги, - не глядя в Витькину сторону.
  - Значит так, и сделаем, - подытожил Вик, - разгружай телеги. - И примиряюще хлопнул Дреда по плечу. - Другого выхода я не вижу.
  Когда наступила ночь, неожиданно решившая побаловать землю своим присутствием, караван был уже внизу. Всё прошло гладко как по писаному. И спуск на верёвках, и прогулка по дороге, обошлись без неприятных эксцессов. Витька ничуть не пострадал, да и быки, похоже, были знакомы с подобными маршрутами. Складывалось такое впечатление что, Аз знал об этой преграде, и заранее подготовился к её преодолению. Впрочем, никого это не насторожило. Витька был героем дня, а в глазах переселенцев смотревших на проводников как на чудо, и вовсе выглядел сверхчеловеком.
  Впрочем, таращились на него недолго, рядом была долгожданная вода. Свежая и прохладная, а не та прокисшая муть, что болталась в их флягах. В первую очередь, напоили быков, из-за коряг вынесенных течением, животные сами не могли подойти к берегу, поэтому воду им носили в кожаных вёдрах, прилагавшихся к телегам. В комплекте, так сказать. Потом мужики, раздевшись, бросились в воду сами. Гогоча и поскальзываясь на обросших тиной корягах. Бессовестно бросив, дам на берегу.
  За время странствий по степи, пыль вместе с потом, накрепко въелась в кожу и волосы, так что даже Ян выглядел блондином, не говоря уже о седом Дреде. Впрочем, сразу же вымыться у них не получилось, потому что как раз был сезон каких-то местных водорослей, и пару раз нырнув у берега, мужики приобрели, нежно оранжевый оттенок. Пришлось заплыть подальше.
  Вволю, напившись и искупавшись, они не торопились выбираться на сушу, и продолжали резвиться в прохладной воде, пока их не нагнала Светка.
  - Шли бы, вы отсюда, мальчики, - подойдя к берегу, в компании двух других женщин, заявила она.
  - Эт, почему это, - возмутился, было Вик.
  - Писю мыть буду, - невинно хлопай ресницами, пояснила Светка, и принялась стягивать кольчугу через голову.
  "Мальчики", как по команде, покраснели и молча, полезли на берег. Только Ян, буркнул под нос, - Смотри, чтоб ничего не ухватило, за это самое. На берегу, мужики быстро оделись, демонстративно по-вернувшись спиной к воде, и пошли рубить хворост для костра. По пути, заключив договор взвалить приготовление ужина на слабые женские плечи. Мастер обещал завтра подстрелить, что ни будь эдакое, а пока приходилось подъедать захваченные из дома запасы.
  За работой Ян ещё немного побурчал о половой дискриминации, и о том, что на дороге не должно быть мужчин и женщин, а только проводники и переселенцы. Проводники дипломатично промолчали, а переселенцы ещё раз поудивлялись вслух Витькиным подвигам.
  Один Мастер ничему не удивлялся. Для него не было в этом ничего загадочного. Наоборот, странным бы показалось, если б герой, прославленный в легендах, не выкидывал бы, время от времени, чего ни будь эдакого.
  Улучив момент, он подошёл к Витьке.
  - Я беспокоился о тебе Аз.
  - Неужели, - ухмыльнулся Витька, - что-то по тебе этого не скажешь.
  - Да, беспокоился, - продолжал Мастер, - даже больше других. Особенно когда в тебя начали бить молнии.
  - Какие ещё молнии, - не понял Витька, - я вроде, ничего не заметил. Да и остальные тоже.
  - У сурги другие глаза, - серьёзно произнёс Вождь, - и молнии были. Такое впечатление, что ты их впитывал через посох. Они попадали в него, и твоё тело светилось.
  - Да, забавно, - покачал Витька головой, а в ваших "народных сказках" есть, что ни будь, про это?
  - Конечно, - кивнул сурги, и начал нараспев, - И пойдёт смеющийся воин по дороге, и станет пить её силу, и будет он единственным кому это позволено...
   - Достаточно, - прервал его Витька, суть я ловил, а твою манеру декламации, ты уж извини, долго выдерживать не в силах. Не обижайся, Мастер, но у тебя странные представления об ораторском искусстве.
  Мастер не обиделся но, вещать перестал, и направился к остальным помогать с устройством лагеря. А Витька прилёг отдохнуть, - по традиции Аз дежурил первым. И Баг улёгся вместе с ним, как всегда уткнувшись мордой в подмышку хозяина.
  
   Сумерки. Баг
  
  Это был уже третий её помёт. И, поначалу, всё шло своим чередом, логово на дереве устроено удачно, кот опытный и удачливый в охоте, двое абсолютно здоровых котят, любопытных и прожорливых. А потом пришли они, двуногие звери но, пахло от них не едой. Болью от них несло, болью и ужасом. Тем ужасом, от которого шерсть дыбиться и вой из пасти сам наружу рвётся. Их было много, и с собой они несли клетки с десятком, жалобно пищащих, котят. Преодолевая страх, она выметнулась на защиту, и упала, запутавшись в сети. Потом в морду ей плеснули какой-то невыносимо вонючей жидкостью из глиняной баклажки, и последнее что она видела, это как один из двуногих зверей за шкирку тянет из логова её котят. Очнулась она только наследующий день, долго фыркала и чихала, превозмогая дурноту, а потом ушла, и больше никогда не возвращалась в эти края. Потому что в логове, перебивая запах молока и шерсти, пахло дымом и металлом. Болью и ужасом.
  Дорогу Баг запомнил плохо, клетки, погруженные на телеги, невыносимо трясло и раскачивало, отчего котёнка мутило и есть не хотелось совершенно. Под конец пути он ослаб настолько, что с трудом разлеплял глаза. Но всё кончается, закончилось и это кошмарное путешествие. Котят выпустили в просторный вольер и взялись кормить и обихаживать, самых ослабших поили молоком из какого-то диковинного сосуда. Баг оклемался довольно таки быстро, и как ни странно, здесь ему понравилось. Да тут не было прочных стен родного логова, зато вокруг, за сеткой вольера, простиралась степь. Бескрайняя и удивительная. Не оказалось рядом и тёплого мохнатого бока матери, который, пах молоком и, уткнувшись в который, так здорово было засыпать. Зато никто не шлёпал лапой по морде, и не оттягивал за загривок от выхода, куда так нестерпимо хотелось выбраться.
  Котята вели себя по-разному, некоторые испуганной кучкой жались в углу вольера, и двуногим приходилось относить миски с мясом им туда. Те звереныши, что были постарше, занялись выяснением отношений, решая, с помощью мягких ещё когтей, кто будет вожаком в этом искусственном прайде. Некоторые выли и бросались на сетку, но их быстро усмирили. А Багу просто было интересно. Интересна была степь, с её новыми запахами, звуками, пейзажами. Интересны были двуногие, с их не поддающихся пониманию умениями. Интересны были остальные котята, Баг ведь не так уж и много до этого видел своих сородичей.
  А потом котят из вольера стали убирать, сначала удалили тех психованных которые так и не приняли своего заточения. Потом потихоньку начали исчезать те, кто не смог справиться со своим страхом, потом остальные, и в итоге Баг остался один.
  
  Дред разбудил их, когда в лагере уже всё успокоилось. Витька с хрустом потянулся, сделал пару приседаний, и, сочтя себя готовым к несению вахты, отправился к центральному костру. Баг естественно двинулся следом.
  Красно-жёлтый круг света, создавал ощущение покоя и безопасности, зеленоватый сумрак ночи будоражил воображение, давая простор самым замысловатым фантазиям. Однако Витька не склонен был фантазировать, он хотел разобраться в событиях минувшего дня. Два вопроса занимали его: - откуда взя-лась уверенность о безопасности пути для него и для быков. И что собственно произошло на дороге.
  Первое можно было приписать деятельности граахов. Муррор вполне мог напихать всякой всячины в Витькину голову. А вот с дорогой и с пророчествами Мастера было сложнее. Складывалось впечатление, что сама дорога принимала участие в заговоре граахов. Да ещё эти предсказания.
  Бред, конечно, - думал Витька. - Ну, допустим, возможно, предсказать появления человека подобного мне. Но, как они могут предугадать мои желания, стремления, да настроение, в конце концов. Вот не захотелось бы мне, и не полез бы на эту дорогу. Или полез? Стоп! А гипноз граахов? Если он конечно был. Черт его знает, что мне там могли навнушать, - Витьке это нравилось всё меньше, - да и дорога, по словам Мастера, что-то там в меня вливала. Хотя нет, это уже перебор. Как может электричество повли-ять на человека, окромя как шандарахнуть разрядом. Дорога ведь просто сила, она мыслить не может. Или может?
  Его размышления прервало нахлынувшее вдруг чувство тревоги. Будто лампочка зажглась в мозгах "Опасность". Через секунду, Вик понял, что слышит мысли Бага. Это не он, а кот, вскочивший на лапы, чувствовал угрозу, исходящую от реки. Теперь и Витька увидел в неоновом свете дороги чёрную тень волной накатывающуюся на берег.
  Тревога! - проорал он и, не раздумывая, бросился на встречу опасности, сопровождаемый Багом.
  Водяные собаки, - раздался над ухом рык Мастера, - старайся бить в шею, чтоб лезвие в кости не застревало. - И он показал пример, проткнув горло бросившемуся на него зверю. Понял, - выдохнул Витька, бешено работая посохом.
  Слева от него раздалось яростное шипение, будто плеснули водой на раскалённую сковородку, это Баг врезался в толпу водяных собак, ожесточённо, атакуя. Он сразу понял неэффективность клыков, в этих условиях, и просто расшвыривал врагов, ударами мощных лап. Место ночлега наполнили визг, и рычание разъяренных зверей. Собаки надвигались как цунами, казалось, им нет числа, ещё секунда и они, сметая все преграды, прорвутся в лагерь, к испуганно мычащим быкам. Но, в этот момент подоспело подкрепление, в лице "добрых молодцев" идущих на Лигран, возглавляемых Дредом, и продвижение собак было остановлено.
  - Где Ян? - крикнул Витька.
  Сейчас подойдёт, спокойно ответил Дред, так же спокойно и экономично взмахивая мечом, - охрану вокруг быков расставит и подойдёт.
  И действительно, с истошным воплем, вероятно означавшим боевой клич, Ян присоединился к битве. Не успело эхо этого крика отзвучать в утёсах, как раздался пронзительный женский визг, и чёрная тень, яростно размахивая похожей на ятаган саблей, врезалась в самую гущу схватки.
  Во, девка даёт, - подумал Вик, механически орудуя посохом, только шуметь так зачем.
  Светка двигалась легко, словно танцевала, и саблю почти невозможно было разглядеть в этой сума-сшедшей пляске. Толку от неё было, поболе, чем от четырёх громил с их двуручниками. она даже ухитрялась прикрывать спину Яну, который в азарте забывал оглядываться назад.
  Фехтованием занималась, - решил Витька, - по всему видать.
  А битва продолжалась. Собаки то отступали, то снова накатывали волной. Казалось, их число не уменьшается, не смотря на горы трупов, покрывающих землю. Люди начали уставать. Первыми, как и следовало ожидать, выдохлись, добры молодцы, - ещё бы, такими железками помахать, - думал Вик. Ян со Светкой тоже замедлили движения, стараясь подольше растянуть остаток сил. И Дред не смотря на экономичную тактику, уже с трудом поднимал меч. Только Мастер и Витька казалось, не чувствовали усталости, всё так же ровно, в изначально выбранном ритме, работая оружием.
  Тело Витьки, сплавившись в одно целое с посохом, действовало, словно отдельно от разума. Само, выбирая тактику из бездонных запасов памяти, древних Мастеров.
  Вначале когда собаки стеной шли на прорыв, он закрутил чёртову мельницу, изобретение безумного Милге. Посох превратился в слегка поблёскивающее облако, окутавшее Витьку. Оставалось только шагнуть вперёд, наблюдая, как звери, словно по мановению руки отлетают в стороны, перерубленные на части. Причём иногда, на несколько частей. Стая распалась на отдельных особей и Витька, внезапно остановил вращение, и пошёл, лениво и неуклюже поводя посохом. Так словно первый раз взял его в руки. И только опытные глаза Сурги, да еще, пожалуй, самой кошачьеглазой извращенки, могли разглядеть неминуемую смерть в, казалось бы, небрежных движениях.
  - Слышь, Мастер, - ни с того ни с сего, крикнул Витька, - а что, баба эта, ну, Лиисса, совсем мужиков не любила?
  -Это которая, - совершенно не запыхавшимся голосом, переспросил Мастер, попутно вспарывая ножом, брюхо очередной зверюги, - разбойница из легенд?
  - Она самая, - подтвердил Витька.
  - Отчего же, любила. Только не целиком. Всего лишь, одну деталь.
  - Щас я угадаю какую, - хохотнул Витька.
  - Неправильно, - сказал Мастер, - кровь она мужскую пить любила. Прямо из горла во время битвы. Говорила, что это бодрит.
  - Вот ведь психопатка! - изумился Витька. - Зато, какая техника!
  Два пса, невесть как подобравшиеся сзади, бросились ему на спину, и сшибли с ног. Подняться он уже не успевал. Ну и что с того. Рух потерял ноги в детстве, ещё не научившись ходить. Если он и поднимался когда-то, так это только на спину своего брата. Витька описал посохом круг, перекатываясь на спине в не вероятном брейке. И псы с отсечёнными лапами повалились на землю, затрудняя движения другим.
  Во, дела, - думал Витька, - не ожидал от себя такой прыти. Ну, Вождь понятно, для него такое не в новинку. А я?! Ну, научили меня с посохом работать, а силы то откуда? Или прав был сурги, и дорога меня поддерживает? Да ладно, - решил он, - потом разберусь.
  И снова сосредоточился на битве, орудуя посохом как копьём, стараясь не подпускать псов на близкую дистанцию.
  День наступил как всегда неожиданно, заливая "поле брани" белым светом. Это было как сигнал к окончанию побоища. Оставшиеся собаки как по команде, развернулись и скрылись в густых зарослях, по берегу реки. Уставшие люди опускались на землю, кто, где стоял, чуть поодаль уселся кот, невозмутимо вылизывая испачканную кровью шкуру.
  - Славно повеселились, - произнёс Ян, - а ты, Вик, молодец, не ожидал.
  - Зато, я ожидал, - прозвучал над Витькиным ухом, шёпот Мастера, - посмотри туда. Витка глянул в указанном направлении, и ничего не увидел - Ну!?
  - Внимательней смотри. - Настаивал Сурги. Витька посмотрел внимательней. Ничего не было. Ровная, как стол, поверхность степи, незаметно переходила в ровную поверхность зелёной долины. И ни каких обрывов, ни каких висячих мостов. Скла?дывалось впечатление, будто вчерашняя преграда существовала лишь, для того чтобы, Витька прошёл по дороге, получив её силу. Словно дорога знала о готовящемся нападении собак. Знала, и старалась сберечь Аза, для чего-то другого, более важного.
  - Может ли электричество мыслить, - вслух произнёс Витька, - да так ничего, - ответил он на немой вопрос Мастера. - Делать-то что будем?
  Уходить надо, - сказал Сурги, - сейчас сюда, падальщиков уйма набежит. Ну, так, давай грузиться, - сказал Витька, направляясь к телегам. Переселенцы, оставшиеся возле быков, перевязывали раны бойцам. Более других досталось здоровякам с двуручными мечами. Чуть получше выглядели Дред Ян и Светка. Зато, Мастер и Витька вышли из передряги без единой царапины. Витька осмотрел Бага, и порадовался, что кот почти не пострадал, если не считать порванных ушей. Он как всегда, был бодр и весел, даже успел подкрепиться собачатиной, и с нетерпением ждал, что ещё интересненького придумает хозяин. Последняя игра ему явно понравилась.
  - Ладно, хищник, - сказал ему Витька, - держись со мной, не заскучаешь. Киплинг обзавидуется. Тут тебе и собак стая, и пантера, ты, то есть. Мастер за медведя проканает. Только вот меня не вздумай Маугли дразнить.
  Баг недоумённо муркнул, не разобравшись в Витькином мыслепотоке, и отправился пугать быков, что очень его забавляло, и мешало всем остальным.
  Раненных погрузили на телеги, и срочным порядком покинули место ночлега, куда уже начали слетаться стервятники. Аз как всегда шагал впереди, с опаской поглядывая на силовую линию дороги.
  
  Сумерки. Мастер
  Листья в этом лесу были синие, а кора деревьев мягкая и гладкая как кожа. Казалось, царапни, и кровь потечёт, только не каждое лезвие эту кору брало. Запах здесь другой неприятный какой-то гнилостный. И вода, кругом вода. Вода в воздухе туманной пеленой стелется между стволов. Вода каплями срывается с веток, отчего по всему лесу стоит лёгкий звон. И, конечно же, вода под ногами, лужи, лужицы, озёра болота весь этот лес на воде. А уж про то, что живет в ней и в этих деревьях лучше не думать.
  Только вот, не думать хорошо, когда огонь в камине горит, когда завтра ярмарка, к которой род, полсезона готовился. Когда в соседнем дворе, кузнец, паразит, никак не успокоится, всё побольше к завтрашнему торгу наковать старается. А вот когда ты в лесу, тут уже не только думать, тут ко-жей в каждый шорох вслушиваться надо, в каждый звук капельный. Если жить хочешь, конечно.
  Сурги хотел. Он ведь, если разобраться и не жил то вовсе. Он был молод и азартен. В его годы, те, кто стал Талом и ушёл из рода, торопятся шрамы зарабатывать, и не помышляют об имени и личном оружии. А те, кто пусть даже и помышляет, Мастеров наставников себе реальных выбирают, в пределах известных дорог. А не чучело какое-то из старых сказок. О котором никто не знает, жив он или умер, и куда пропал, оставив оружие у костра в траве. Да и что за блажь такая в синих лесах его искать. Сурги сюда не ходят, даже Тал-Сурги. Тот, правда, сурги не был, но всё-таки. Очень уж место здесь не хорошее. И привычного зелёного свечения не видно в этих сиреневых сумерках, не сворачивает сюда дорога.
  Сурги стоял на опушке синего леса, словно не решаясь сделать шаг, из привычного мира в то не-понятное что крылось там. Но это только так казалось, на самом деле, решение было принято давно, и менять его он не собирался. Просто чёрные глаза сурги подстраивались к скудному освещению леса. А ноздри учились различать незнакомые запахи в однообразной вони болот.
  А потом он поправил мешок на спине, развязал предохранительные ремешки на ножнах, и бесшумной походкой Тал-Сурги двинулся в глубину леса. Вот только бесшумно не получилось. Под ногой раздалось чваканье и, сквозь синюю траву, выступила лужица воды. Кожа на сапогах сурги, моментально потемнела, напитавшись влагой.
  Сурги немного подумал и, махнув рукой, зашагал вперёд, оглушительно чавкая и сшибая плечом водопады с листьев густого подлеска. Тут же за него принялись мириады местных комаров, ожесточённо атакующих, не защищенную одеждой кожу, и какая-то птица шарахнулась из-под ног. С комарами Сурги справился быстро, вымазав жидкой грязью лицо и кисти рук. Через некоторое время она засохла коркой, не пробиваемой для крылатых кровопийц. Сурги шагал целый день, один лишь раз, остановившись, чтобы подкрепиться вяленым мясом из мешка. И, весь день, его преследовала тишина, капель и собственное чваканье. Ни птиц, ни животных, ни посторонних звуков и запахов. Только это не был мёртвый лес. Шестым чувством, Сурги улавливал чьё-то присутствие. Чьи-то глаза смотрели ему в затылок, чьи-то внимательные зелёные глаза. Оглядываться было бесполезно. Сурги знал, что нельзя увидеть того, кто этого не желает, по крайней мере, не глазами. Он не стал показывать, что обнаружил слежку, и продолжал шагать спокойно и уверенно, до тех пор, пока бесформенный нарост на ветке дерева, вдруг не зашевелился. Перед ним оказался огромный чёрный кот. Ярко-зеленые глаза его смотрели, внимательно и настороженно, а кончик хвоста нервно подрагивал, демонстрируя крайнюю степень раздражения. Сурги медленно потянул из чехла взведённый арбалет, кот не двигался но, сзади послышались шлепки, словно кто-то хлопал ладонью по воде. Сурги быстро развернулся и увидел, как с деревьев медленно, словно во сне слетает ещё около десятка таких же зверей.
  
  6. Кое-что о хвостатых шарах
  
  Потрескивание, похожее на электрические разряды, раздавалось со стороны дороги. Зелёные пузырьки вскипали над её поверхностью и лопались, поднявшись вверх. Воздух наполнился запахом озона.
  -Это что за ерунда? - спросил Витька у Мастера.
  -Я откуда знаю, - отмахнулся тот.
  Они стояли в полуметре от зелёной линии, удалившись от каравана. Два дневных перехода от?деляли их от места битвы с водяными собаками. Раны уже начинали затягиваться, и укушенные снова принимали активное участие, в делах насущных. Дред, как талантливый организатор, нашёл-таки применение двуручным мечам доблестных рыцарей. Он возложил на них обязанность рубки дров для костра, и удар, чтоб отрабатывали, и для каравана польза, опять же. Надо сказать, что с сушняком они справлялись неплохо.
  Витька замечал, что раны в изначальном мире, заживают гораздо быстрее, чем на земле. С чем это было связанно, неизвестно. Ян считал, что сказывается влияние силовых линий, исчертивших этот мир. А Дред приписывал это парадоксам времени, которое вело себя, как хотело, не подчиняясь никаким законам. При этом он пускался в такие путаные объяснения, что Витька норовил поскорее смыться. У него болела голова от всех этих антимодулей, полярностей и векторных уравнений, которыми Дред сыпал как из пулемёта. Но, ни Ян, ни Дред ничего не знали о природе самой дороги. Мало понимал в этом и Мастер, воспринимая её с религиозно мистической точки зрения. Так что, о всяких там пузырьках никто ничего объяснить бы не смог. Разве что, граахи, но те были далеко, и неизвестно стали бы они что-то объяснять.
  - Что ж, - выдохнул Витька, - придётся самому, методом тыка.
   И он ткнул посохом в один из пузырей. Пузырь не лопнул, его, словно втянуло внутрь металлического посоха.
  - Тот же эффект, прокомментировал Мастер, - ты опять светишься.
  - Но, ничего не чувствую, - ответил Витька, - хотя нет. Чувствую! Мясо жарят, и желудок к позвонкам прилип. Так что пошли в лагерь пока тут с голодухи не полегли.
  Они пошли в лагерь и не увидели, как с их уходом прекратилось кипение дороги.
  После обеда Вик как всегда принялся варить кофе, которого прихватил с собой чуть ли не мешок. Лигран-цы, уговорившие Светку подтянуть их в рукопашной, пошли махать железом. А остальные попросту вытянулись на траве и, наглым образом захрапели. К Витьке подошёл Дред, который никогда не спал днём. Из принципа, что ли?
  - А на мою долю хватит? - поинтересовался он, унюхав аромат из джезвы.
  - Если, вести себя хорошо будешь, - ответил Витька.
  - Всё что хочешь, - ударив себя в грудь, заявил Дред, - кофе давай, да.
  - Это грабёж, - неубедительно, крикнул Вик, но кофе, все, же поделился. В это время, Светка закончила демонстрировать храбрым рыцарям, какой-то мудреный уход, и организовала короткие учебные поединки. Ланселота она поставила в паре с Анонимом, а себе взяла двух оставшихся.
  - Пари, на кофе, - предложил Дред. - Я ставлю, на Светку, - заторопился Вик.
  - Хитро! - улыбнулся Дред. - Здесь и спорить нечего. Итог известен. Я о другой паре, на кого ставишь.
  - На Ланселота, пожалуй, - подумав, сказал Витька.
  - Идёт, - согласился Дред, - значит с тебя кофе.
  - Это почему? - возмутился, было Вик, но в этот момент, Ланс споткнулся, запутавшись в траве, и он со вздохом потянулся за кофемолкой.
  - Уловил в чём дело? - спросил Дред, через некоторое время, с удовольствием прихлёбывая из железной кружки.
  - Естественно, - ответил Витька, - он в траве запутался.
  - Ну да, - кивнул Дред, - только когда он делал шаг, травы там не было.
  - То есть, как? - не понял Витька, - Это ты что ли? Мухлёж. Отдавай кофе взад.
  -Дело в том, Вик, что это была маленькая демонстрация моделирования реальностей, - в обычной своей, академической, манере принялся объяснять Дред. - В непосредственной близости от дороги, такое маленькое искажение проходит почти не заметно. Нужно только очень хотеть чего-то. Я, например, очень хотел кофе.
  - Я заметил, - буркнул Вик.
  - Ты слушай, - отмахнулся Дред, - так вот, через пару часов ты должен очень хотеть выйти из сумерек. Причём выйти на дорогу, а не абы куда.
  -Ну, а к чему столько лирики? - не понял Витька, - я, по-моему, уже не раз это проделывал.
  - Ты проделывал это на простых маршрутах, - нетерпеливо пояснил Дред, - а здесь, - он ткнул пальцем куда-то вперёд, - сам чёрт ногу сломит. Здесь шестнадцать ветвей дороги, вместе сходятся, миров тут столько, что и сосчитать не удастся. И поверь мне, все препаскуднейшие, Прада один из них. Так что идти тебе придётся между мирами, ну а мы уже следом. Я собственно для чего разговор то начал, маршрут здесь сложный мне самому поплутать приходится. Так может, это... Ты только не обижайся, может, я караван проведу. А ты на первый раз рядом пойдёшь, постажируешься.
  - Да ладно, - сказал Витька, - справлюсь.
  - Уверен? - спросил Дред.
  - Абсолютно!
  - Ну, вот и славно, давай ещё кофе.
  Было холодно. Чертовски холодно, и сыро. А снег в этих сумерках был мутно-серый. И ещё ветер. В сумерках изначалья, не бывает ветра, а здесь он был. Ветер поднимал позёмку, ветер закручивал метели, минут на пять не больше. Ветер забрасывал пригоршни снега за ворот, и вообще глумился, как хотел.
  А Витька вёл караван, и хотел его вывести. Очень-очень хотел вывести. Что там ни говори об универсальности человека, есть вещи, которые он не может делать ни при каких условиях. Настька, например не могла набрать сахар в вазочку, без того чтобы не рассыпать его по всему столу. Витька же, органически не переносил холод. Он мог выдерживать пятидесяти градусную жару, абсолютно не теряя бодрости. Но при минус пяти, Вик, что называется, выпадал из жизни.
  Поэтому сейчас он шёл туда, где тепло, он хотел тепла каждой клеткой своего тела. И ещё, он помнил, что эта дорога была последней для Сашки, первого Аза каравана.
  - Вик, тормози! - Донёсся, сквозь метель, голос Дреда. - Ты нас на Прада ведёшь. Поворачивай, давай!
  Он повернул, и как это ни странно ветер стих. Хотя холод остался, и кажется, даже стал жёстче. Но теперь дорогу им преграждали ледяные иглы, которые словно, вырастали из-под ног с каждым шагом. Вот только что их нет, ты идёшь вперёд, и когда нога уже опускается на землю - бац, и выскакивает ледяной столбик с заострённым концом. Иглы вырастали только перед Азом, и ломались под его шагами, с мелодичным звоном. Через несколько метров такого пути ноги его покрылись синяками и ссадинами и жутко болели на холоде. Вик, инстинктивно старался обходить эти ледяные сталагмиты, и вскоре в лицо ему дунул ветер, напоминая что, они снова идут на Прада. Витька пробовал ещё и ещё, но результат был прежним. Закольцованный маршрут наглядно демонстрировал ему свою подлую сущность.
  Дред! - силясь перекричать вой ветра, возопил Витька. - Я не могу, не получается. Может, ты попробуешь.
  - Не выйдет, - крикнул Дред, - поменяться нам уже не удастся, веди, давай, и не умничай. - А о чем думать то надо? - не унимался Вик, - ну, чтобы выйти.
  - О хрене в томатном соусе, - разозлился Дред, - своей башкой работай, зря я тебя, что ли учил. Как ни странно, это натолкнуло Витьку на мысль. И он стал думать о еде. Не о еде вообще, а о жареном мясе мохнатой зверушки, которую Мастер подстрелит, как только они отсюда выйдут. И, опять-таки о тепле, но не так чтобы упасть в траву и, ни о чём не думать, а чтоб было жарко, горел, костёр, и, Ян насмехался над лигранцами. Витька, в который раз, развернул караван и ринулся на распоясавшиеся сосульки. Он закрыл глаза, с кайфом мазохиста выискивая ногами, место, где их было больше всего, куда больнее было ступать. Стиснув зубы, он ломился сквозь лёд и чувствовал, что он вроде становиться мягче, податливее. И вот уже не бьёт по ногам, а обволакивает их, неощутимо замедляя шаг. Витька открыл глаза и с шумом выдохнул воздух, они вновь стояли у дороги по пояс в высокой траве.
  - Дред, - спросил он, - я вот всё хотел узнать, откуда ты про Прада знаешь, если туда ходить нельзя?
  - Испанцы рассказывали, - ответил Дред, и, видя Витькин недоуменный взгляд, пояснил, - не думаешь же, ты что мы одни на всей земле дорогу в изначалье нашли. Нет, проводников на земле хватает.
  - После вкусного обеда, полагается вздремнуть, - продекламировал Витька, растягиваясь на
  мягкой траве.
  - Не торопись, - опустился рядом Ян, - потолковать надо. Закуривай, - и он протянул
  Витьке пачку "Camel".
  - Свои есть, - Витька извлёк из пачки мятую беломорину.
  - Фу, - скривился Ян, - как можно курить такую гадость. Впрочем, дело твоё. Я не об этом говорить хотел.
  - Ну, раз хотел, говори, - Витька глубоко затянулся.
  - Проблемы у нас, Аз.
  - Ничего так начал. Неплохо. - Кивнул Витька, ему хотелось спать, а тут Ян со своими разговорами. - И что за проблемы.
  -Я сегодня демонов видел, - щурясь сквозь дым, сказал Ян.
  - Бывает, - кивнул Витька, - я раз спирту обожрался, тоже всякая пакость мерещилась.
  - Дурак ты, Витька, - Ян не шутил.
  - Так ты толком рассказывай, - посерьезнел Вик, - видел и видел, дальше что?
  - Ты рукопись Мастера внимательно читал? - поинтересовался Ян.
  - Ну!?
  - А, если без ну.
  - Да, пошёл ты, - огрызнулся Витька.
  - Так вот, продолжал Ян, - помнишь, что там про водяных собак написано.
  - Да ничего, вроде, такого, - задумался Вик, - псы как псы, только без хвостов. Ну, двоякодышащие, ну кусаются больно.... Хотя... чёрт! - он хлопнул себя по лбу, - Конечно! Там сказано, что у каждой семьи своя территория. Ну да. Они же стаями никогда не охотятся, а ту, такое впечатление, что их по всей долине собирали.
  - Очень даже может быть, - мрачно сказал Ян.
  - В смысле, - не понял Витька.
  - Да пойми ты, наконец, животные сами по себе привычек не меняют. Их нужно заставить сделать это.
  - Погоди, - Витька даже сел, - ты хочешь сказать что кто-то.... А кто? - уставился он на Яна.
  - Угадай с трёх раз.
  - Что, демоны?
  - Умница, - Ян откровенно издевался, - какой смышленый юноша.
  - Да погоди ты, - отмахнулся Витька, - а почему ты считаешь...
  - Логически помысли. - Перебил его Ян. - Кто это ещё мог вытворить? Я тебе про психическую атаку рассказывал? Рассказывал! Здесь, то же самое. Массовое зомбирование тупых, в общем-то, животных. Ты вспомни, как они шли. Все вместе, словно по команде. Как хорошо организованная армия.
  - Да-а, - сказал Витька, - вот ведь, гады.
  - Гады, конечно, - согласился Ян, - но дело не в этом. Вернее не только в этом.
  - А в чём же?
  - Видишь ли, Вик, стычки с демонами и раньше случались. Но никогда они ещё не привлекали других, и не затрачивали столько сил для нанесения удара.
  - Каких там сил, - отмахнулся Витька, - они же не сами в драку лезли, а чужими руками, вернее лапами.
  - Всё это верно, - улыбнулся Ян, - только вот скажи мне, сколько собак нас атаковало?
  - Ну, ты спросишь, - пожал плечами Витька, - откуда я знаю. Много, наверно больше тысячи.
  - Я тоже так думаю, - кивнул Ян, так вот представь, сколько нужно демонов, чтоб прозомбировать такое количество зверья.
  - Погоди, - не согласился Вик, - может, они их не одновременно обрабатывали.
  - Может быть но, тогда всё ещё хуже. - Ян, снова полез в карман за сигаретой, подкурил и продолжил. - Что не понимаешь? Получается, что они задолго до нашего прихода устроили эту западню, рассчитали, где мы заночуем и согнали туда псов. А когда с этим не вышло, в покое нас всё равно не оставили.
  - Что, значит, не оставили?
  - Я ж говорю, Видел я их и не только сегодня. Причём с каждым днём их становиться всё больше.
  Витька, поежившись, оглянулся но, естественно ничего не увидел.
  - Погано. - Сказал он.
  - Ага, - подтвердил Ян, затягиваясь, - я, наверное, повторяюсь. Но скажу еще раз, дело не в этом. Главное, почему они так за нас взялись.
  - Достали их, наверное, - пожал плечами Витька, - ходим туда-сюда, народ с места на место водим. Нарушаем, в общем.
  - Всё это верно, - согласился Ян, - только вот ходим уже не первый год, и не одни мы, а раньше такого не было.
  - Может они нас к перекрёстку этому, подпускать не хотят, может у них там база. - Неуверенно предположил Витька.
  - Вряд ли, - покачал головой Ян, - сколько раз сюда ходили, всё нормально было. Да и перекрёсток надо сказать, паршивый. Ни для людей, ни для демонов там ничего интересного нет. Одни степи да стада травоядных.
  - Тогда не знаю, - сказал Витька.
  - Видишь ли, Аз, - Ян покурил сигарету от окурка, - по логике, если изменился один фактор, значит, появился другой, повлекший эти изменения.
  - А проще нельзя, - Витька сморщился как от зубной боли.
  - Отчего же, можно и проще, - сказал Ян. Он явно волновался, непрерывно курил, и делал большие паузы, тщательно подбирая слова. - Получается, - сказал он, - что в нашем отряде что-то изменилось, и это что-то очень не нравиться нашим друзьям, демонам то бишь.
  - Ну, и на что ты намекаешь, - насторожился Витька.
  - На тебя. - Сказал Ян, глядя Витьке прямо в глаза. - Я посоветовался с Дредом, и мы пришли к одному заключению. Это твоё появление взбудоражило демонов. Это тебя они пытаются уничтожить любыми путями, а вместе с тобою и весь караван.
  - Вы уверенны, - спросил Витька.
  - Абсолютно! Всё на это указывает. - В глаза Вику Ян больше не смотрел но, говорил твёрдо и уверенно. - Как только ты появился, так демоны и зашевелились. И, кроме того, обрушиваться на нас такой мощью, всё равно, что дорожным катком давить муравья. Даже имея такого бойца, как Мастер, мы бы долго не продержались. Но оказалось что главная наша сила это ты. И демоны об этом знали, иначе, зачем им затрачивать такую мощь, на уничтожение столь малой цели. А они очень рациональны во всем, что касается войны, и лишней энергии не затратят ни за что. Вот и выходит, они знали о твоей силе, и удар был нацелен на тебя. Все остальные оказались лишь помехой. Вспомни, как проходил бой. Основная масса собак рвалась к тебе, ну и к Мастеру, который оказался рядом. Нам достались фланги. Да и, кроме того, очень уж много таинственного связано с тобой, Аз.
  - А именно? - спросил Витька, уже зная ответ.
  - Пожалуйста, я могу перечислить, - Ян принялся загибать пальцы, - твоё появление у нас, раз. После вашего с Мастером похода за быками, он тебе прямо в рот заглядывает, два. Твой кот, три. Оружие, знание свойств дороги, сила, умение обращаться с этим посохом, да всё перечислять пальцев не хватит.
  - Ладно, - сказал Витька, - наверное, вы правы. Тогда остаётся одно. Я увольняюсь и иду назад, чтоб не рисковать караваном.
  - Не говори ерунды, - Ян не на шутку разозлился, - никто из нас не только говорить, но и помыслить об этом не мог. Ни я, ни Дред, не позволим тебе самому столкнуться с этой сволочью. Не говоря уже о Мастере. Мы же не просто бригада проводников, мы как одна семья. Вот что нас роднит, - и он развёл руками, словно стараясь обнять всю зелёную долину, небо с множеством светил, и бесконечную нить дороги, исчезающую за горизонтом. - Мы проводники, понимаешь!? Ни хрена ты не понимаешь, - обиженно закончил Ян и отвернулся.
  - Да успокойся, ты, - смутился Витька, - я никого не хотел обидеть. Но, ведь делать, то что-то нужно.
  - Ничего этакого не нужно, - сказал Ян, - все мы готовы к драке. Мы ведь проводники, и привыкли к риску, без него жизнь скучна. Да и переселенцы тоже не из робкого десятка. Все мы готовы драться, вот только интересно было бы знать за что? - и он вопросительно посмотрел на Витьку.
  - А если я не знаю, - заулыбался тот.
  - Знаешь, - Ян тоже улыбнулся, - и Мастер знает. Только вот, Сурги, хоть на куски рви, он без твоего разрешения ничего не расскажет, я так думаю. Ты тоже конечно можешь ничего не говорить, дело твоё. Просто знай, что на нас ты можешь положиться во всём, мы друзей не оставляем.
  - Спасибо, - сказал расчувствовавшийся Витька, - понимаешь, я молчу не из недоверия к вам. Просто... понимаешь, я сам до конца ещё не разобрался что к чему. Я ещё подумаю, ладно.
  - Без проблем, - Ян хлопнул его по плечу, - помни только, о чём я тебе сказал, и будь предельно осторожен. Что-то назревает, я нюхом чую, - он потянулся, - ладно, пора в дорогу. Вон Дред уже руками размахался. Извини, что отдохнуть не дал.
  А через два часа пути начались чудеса, предвиденные Яном. Караван двигался, держась как можно ближе к дороге, чтобы не пересекать, бесчисленные в этом краю речки и ручьи. Всё шло как обычно, светили солнца, скрипели телеги, Ян развлекал, дам анекдотами. Вдруг Баг, шедший возле Витьки, резко остановился, и угрожающе зашипел. Вик перехватил поудобнее посох, выпустив лезвия наружу. Подбегали остальные, на ходу извлекая оружие.
  - Что случилось? - спросил Дред.
  - Не знаю ещё. Но кот что-то чувствует, - ответил Витька, пытаясь разобрать путаницу Баговых мыслей, - чёрт, не пойму никак.
  - Вот они, - прервал его Ян, указывая рукой вверх. В воздухе парили три полупрозрачных шара, с хвостами похожими на ящеричьи.
  - Это что, - оторопело, спросил Витька, - демоны?
  - Они самые, можешь не сомневаться. - Подтвердил Ян. - Вернее одно из их воплощений.
  - Странные они какие-то, - сказал Мастер, - как же они нападать будут.
  - Уж за это не беспокойся, - поморщился Ян, - какую ни будь гадость, обязательно придумают.
  - Шары, тем временем, сплелись хвостами и, образовав звезду, закружились над караваном.
  - Может разведчики, - предположил Витька.
  - Кто бы там ни был, они мне не нравятся, - сказал Мастер, натягивая тетиву арбалета, - ну-ка я их пугну.
  Учитывая, что Сурги, просто не мог промахнуться, оставалось предположить, что стрела прошла сквозь демона, не причинив тому, ни какого вреда. Шары продолжали своё кружение, никак не отреагировав на выстрел.
  - Вот заразы, - возмутился Мастер, чем же их достать?
  - Судя по всему ничем, - задумчиво сказал Ян, - одно радует, если это воплощение не уязвимо для материального оружия, значит, физического нападения не будет. А для массовой, псих-атаки их мало. Ты, наверное, прав Вик, скорее всего это наблюдатели.
  - Так, а делать то, что будем? - Спросил Мастер, - командуй, Дред.
  - Идём дальше, - сказал тот, оружие не прятать, и держитесь поближе друг к другу.
  - Слушай, Аз, - тихо, предложил Ян, - может, я первым пойду?
  - Спасибо, не нужно, - ответил Витька, - да и смысла нет, они ведь сверху. Караван продолжал движение. Люди шли осторожно, внимательно вглядываясь в заросли высокой травы. Хвостатые шары, не отставая, парили над головой, как стервятники, выслеживающие добычу.
  - Воин, - догнал Витьку Мастер, - я вот думаю, кто знает, что нас там впереди, ждёт. Так ты может, подзарядился бы, от дороги.
  - Это, дело. - Согласился Витька, и, не останавливаясь, ткнул посохом в зелёную полосу. - Ну, как, - Спросил он, - свечусь?
  - Порядок, - подтвердил Сурги, - горишь как лампочка. В этот раз Витька и сам почувствовал огромную силу, вливавшуюся в него через посох. Куда девались усталость, тревога. Он почти с нетерпением ожидал предстоящей битвы. Ему приходилось сдерживать себя, чтобы не ускорить шаг. Переполнявшая его энергия требовала выхода.
  - Ну, погодите, сволочи, ужо я вас, - думал Витька, поглядывая на шары. Он был зол и радостен. Все чувства его обострились до предела, поэтому он остановился, даже не поняв, ещё что случилось. Мгновением позже он сообразил, - цвет. Мир вокруг стремительно терял краски, превращаясь, в серую декорацию.
  - Эй, орлы, держитесь, - крикнул Вик, сбрасывая поклажу со спины.
  Молчание было ему ответом. Ни одного звука не раздавалось в сером сумраке, стих даже ветер. Вик оглянулся и удивлённо присвистнул, он был один. Караван исчез, будто его и не было. Вообще не было ничего, ни травы, ни светил, ни неба. Лишь дорога ярко светилась в сером пространстве. Так, значит, - сказал Витька, поднимая посох, - ну выходите уроды, посмотрим, чего вы там стоите.
  И уроды не заставили себя ждать. Медленно, как-то нехотя, серая дымка, ограничивающая видимость, расступалась в стороны. И Витькиному взгляду, открылся отряд чудовищ, окружавших его. Отвратительные монстры, вооружённые клыками и когтями, теснились, вокруг издавая мерзкие, квакающие звуки.
  - Ну и вид у вас ребятки, - оторопело выговорил Витька, - никакой салон красоты не поможет. Ах ты сволочь! - Он отпрыгнул в сторону от протянувшейся к нему лапы. - Все на одного, значит. Ну, держитесь, гады! - Выкрикнул Вик и, яростно работая посохом, ринулся на демонов.
  Его атака, видимо, застала монстров врасплох, они бросились в стороны, но на некоторых остался след лезвий Витькиного посоха.
  - Ага, - прорычал Вик, - боитесь! И резко развернувшись, вогнал посох как кол, в голову одного из чудовищ, похожего на медведя с проросшими сквозь череп клыками. Тварь, несколько раз взбрыкнув всеми шестью лапами, благополучно издохла но, посох прочно застрял в кости.
  - Фигня, - выдохнул Витька, выхватывая ножи, и снова ринулся в бой. Поведение демонов удивляло и настораживало его. Твари, избегая прямого контакта, кружили вокруг, защищаясь от Витькиных ударов и никогда не контратакуя.
  - Измотать хотят, - понял он, - ничего не выйдет! Спасибо Мастеру, надоумил энергией запастись.
  А демоны, тем временем, изменили тактику. Выбрав момент, они скопом набросились на Витьку, пытаясь сбить его с ног. Он прыгнул в сторону и, перекувыркнувшись, вскочил. Монстры снова принялись сжимать кольцо
  Живьём хотят взять, гады, - подумал Витька. Теперь, уже ему, приходилось петлять и укорачиваться, чтоб не быть пойманным. Чудища, не смотря на, огромные размеры и нелепое сложение, двигались легко и быстро, несколько раз Витька чудом избегал пленения. Иногда ему удавалось полоснуть зазевавшегося демона по суставчатой конечности, и вскоре голубой металл ножей почернел от жидкости сочащейся из ран. Памятуя о судьбе постигшей посох, Витька не наносил колющих ударов. Он рассудил что, выгоднее затянуть схватку, чем остаться без оружия. Вот когда ему пригодились уроки Мастера. Битва с псами казалась детскими игрушками, в сравнении с. теперешней ситуацией. Там были безмозглые животные влекомые лишь внушённой им яростью. Да и воевал за него посох. Эти же твари были разумны и согласовывали свои действия. А посох преспокойно торчал себе в черепе одного из них. Впрочем, они явно не хотели причинять Витьке серьезных увечий, и это было их слабое место.
  Витька пытался максимально использовать своё преимущество. Постепенно он начал различать монстров. У каждого был свой стиль борьбы. Особенно досаждали ему небольшой черный паук и огромный альбинос с клешнями как у краба. Паук казалось, был вездесущ. Он метался с быстротою молнии, издавая противный писк на грани ультразвука. Он бросался Витьке в ноги и пытался атаковать сверху, размахивая лапами. Альбинос, не мене подвижный, обладал к тому же огромной силой, и плохо пришлось бы Витьке в его клешнях. Остальные, сами по себе, не представляли серьёзной угрозы но, вместе были опасны. Вик решил, первым делом, вывести из строя этих двоих. Улучив момент, он бросился на паука и ударил его в прыжке обеими ногами. Тварь, отлетела в сторону и замерла на земле. Добить её Витька не успевал, на него мчался белый гигант. Окрылённый успехом, Вик попытался повторить тот же трюк, но альбинос, ловко увернувшись, поймал Витьку за ноги. Бешено полосуя, чудовищные клешни ножами, Вик рванулся в сторону. И в этот момент увидел демона, не принимавшего участия в схватке. Словно куча водорослей, тот сидел в стороне, и серое пространство вокруг него мерцало как воздух над асфальтом в жаркий день.
  "Так вот кто отрезал меня от каравана", - понял Вик.
  Он рванулся ещё раз изо всех сил, оставляя куски одежды в лапах чудовища. Освободившись, Витька помчался к меди тирующим водорослям, выбросив обе руки с ножами вперёд. Сзади слышался топот догоняющего альбиноса.
  "Только бы, успеть, - думал Вик, - убью эту гадину, а с остальными ребята помогут.
  Он не успел. Словно тяжёлая, металлическая гиря ударила его в затылок, и наступила тьма. Он потерял сознание, ещё не коснувшись земли.
  В себя он пришёл от холодной воды окатившей лицо. Открыв глаза, Витька закричал и попытался вскочить на ноги. Попытка не удалась, он был связан, и над ним нависала страшная маска, словно пародирующая человеческое лицо. Вместо глаз щели, окаймлённые желто-зелёными буграми плоти, вздутые синие губы, и чёрные космы на голове, слипшиеся от крови.
  - Лежи, лежи, - сказало страшилище, Светкиным голосом, сама знаю, что не красавица. Твоими трудами, между прочим.
  - Светка, ты что ли? - Оторопел Вик.
  - А кто же ещё! - Светка потрогала распухшее лицо, - наверняка нос сломал, паразит, как я теперь принцев прекрасных на Лигране соблазнять буду.
  - Кто сломал, - не понял Витька.
  - Да ты сломал, ты, - над ним нагнулся Ян, - Очухался?
  - Ага.
  - Развязывать можно?
  - Что за чёрт! - Возмутился Витька. - Конечно, развязывайте.
  - А буянить не будешь? - Настороженно спросила Светка, и снова потрогала лицо.
  - Что вы ерунду несёте, - задёргался в верёвках Вик, и тут же сморщился от головной боли, - да развяжите же, черти.
  Его развязали. Поднявшись на ноги, он увидел, изрядно потрепанный битвой, караван. Перевёрнутые и поломанные телеги, испуганно косящегося на него Бага, мёртвого быка с посохом, торчащим между рогов. Ещё он увидел сморщенные оболочки хвостатых шаров, валяющееся на земле. Побитые и забинтованные проводники, с переселенцами сидели у костра.
  - Ну, ты, блин, даёшь. - Сказал Дред, бинтуя исполосованные руки Мастера. - С тобой, Вик, не соскучишься.
  - Ты извини, Аз, - сказал Мастер, - что я тебя по голове. Никак Ян не успевал с этими тварями справиться, - он кивнул на шары, спущенными аэростатами накрывавшие траву.
  - Подожди, - оторопело сказал Витька, - выходит я...
  - Ага, - подтвердила Светка, - между прочим, услуги пластического хирурга за твой счёт. А то, где это видано, девушку и ногами по лицу.
  - Паука, - отрешённо, поправил Витька.
  - Чего?
  - Ну, ты была пауком, - пояснил Вик, - толстым таким, с брюшком.
  - Вот спасибо, - обиделась Светка.
  - Нет, серьёзно, ты - пауком, Мастер - альбиносом с клешнями.
  - А бык тебе, чем помешал? - Спросил Ян.
  - Медведь, - коротко ответил Витька и сел, обхватив руками голову.
  - Всем отдыхать, - скомандовал Дред, - Ян дежурит первым, я второй, потом Мастер. Словно по его команде, погасли светила, и наступила ночь. Ещё одна ночь этого странного мира.
  
  Сумерки. Мастер
  
  Сурги влепил, арбалетный болт, первому коту между глаз. Влепил аккуратно. И, не глядя что, там стало с его жертвой, побежал, петляя между деревьями. Как и следовало ожидать, коты не оставили его в покое, а так как они были у себя дома и двигались по деревьям, ловко перемахивая с ветки на ветку, то далеко убежать бы не удалось.
  "Твоя жизнь не самая большая ценность в этом мире" - говорилось в кодексе Тал-Сурги. Возможно. Только молодой бродяга, не видел пока в этом лесу ничего равноценного, поэтому драпал изо всех сил. Несколько раз, он каким-то чудом избегал чудовищных когтей, разъярённых хищников. В конце концов, решив уравнять шансы, он бросился в болото, - бежать в жидкой грязи, сквозь местное подобие камыша, было одинаково трудно и коту и человеку. Сурги ломился сквозь тростник как стадо быков, совершенно не пытаясь маневрировать, или путать следы. Брызги разлетались в стороны из-под его ног, и треск стоял оглушительный. Он вложил все свои силы в этот бросок, ещё бы ведь ставка в этом забеге была велика, по мнению самого Сурги.
  Внезапно он понял, что погоня прекратилась. Не услышал и тем более не увидел, а почувствовал, как чувствуют это те, кто прошёл посвящение дорогой. Он пробежал ещё несколько шагов по инерции и остановился. Сзади всё так же слышался треск камыша и чавканье грязи но, теперь звуки удалялись. Сурги сделал несколько глубоких вдохов - выдохов для восстановления дыхания, и, отыскав взглядом сухое корявое дерево, пошлёпал к нему. Высоки болотные травы, закрывали видимость, а он не любил брести наобум в неизвестность. Сурги сбросил поклажу со спины и, ловко, взобрался на сухой ствол, стараясь не обращать внимания на его угрожающее похрустывание. Первым делом он повернулся в сторону леса. Коты, явно торопясь и, оглядываясь назад, выбирались, на берег болота. Там они уселись в ряд, с философским видом, словно ожидая, когда добыча одумается и последует их примеру. Этого Сурги делать ни в коем разе не собирался, но и пробираться дальше в зарослях камыша у него не было никакой охоты. Сумеречное пространство затопленной равнины, открывшееся его глазам, совершенно не вдохновляло побродить по ней. В известной ему части вселенной, с болотами не было связанно ничего хорошего, чего же можно ждать от топи в этих, и без того опасных лесах. Да ещё и сумерки. В изначальном мире сумерек не существовало, или день или ночь, третьего не дано. А сумерки это из тех миров, которых нет, но о которых все знают, что они есть. Туда нет дороги, а вот, в сумерки войти можно, почти всегда. Вот только выйти оттуда удаётся не всегда, и не всем.
  Впрочем, как ни хотелось ему избежать путешествия по болоту, другого выхода не было. Под деревьями его ожидал прайд лесных котов и, судя по всему, намеренья у них были самые гнусные. Поэтому Сурги, спустившись с дерева, подобрал поклажу и как в воду нырнул в сумерки.
  Серая мгла, пополам с туманом, поглотила его фигуру, оседая на коже капельками воды. Стих даже ветер, и треск хрупких стеблей камыша, доносился как сквозь вату. Мир, казалось, сузился до трёх шагов, дальше ничего не было. Сурги шагал, напрягая все свои чувства, даденные ему от природы и приобретённые в прогрессе инициации дорогой, но не было ничего. Так, будто идёшь в пустоте. Его внутренние часы, по-прежнему исправно, отмеряли время, и поэтому он шел, не нарушая ритма принятого у Тал-Сурги, - пять часов ходьбы, привал, пять часов, ночлег. И ничего вокруг, шесть дней пути и ничего, та же вода те же сумерки, тот же камыш. Запасы еды, в заплечном мешке сурги постепенно оскудевали, а болото казалось бесконечным. Один раз ему удалось поймать, в медленной болотной воде, небольшую костистую рыбу. Но все остальные попытки, повторить удачную рыбалку оказались безуспешными. Сурги пытался разнообразить рацион чёрными улитками, которых собирал на стеблях у самой воды. Однако выяснилось, что слизняки являются мощным слабительным, и он прекратил эксперименты с местной фауной. А флору и вовсе было, не возможно есть, стебли камыша обладали едким жгучим вкусом, а болотная трава, была сухой и острой как бритва. Всё что ей можно было сделать, так это только порезать язык.
  Так он и шёл вперёд, полуголодный и постепенно теряющий надежду, когда-нибудь отсюда выбраться.
  Это случилось на шестом ночлеге. Сурги спал, как, всегда свернувшись в клубок на кочке, в тщетной попытке сберечь хоть кроху тепла под мокрой одеждой. Дело в том, что дерева здесь не было, а камыш не горел, поэтому не стоило далее мечтать высохнуть или отогреться. Сурги спал в пол глаза, из-за холода и не проходящего ощущения опасности. Поэтому еле слышимый шорох и плеск воды, сразу же разбудили его. Вскакивать на ноги он не стал, а лишь приоткрыл глаза и увидел ещё одного обитателя здешних мест. Зверюга была покрыта рыжей шерстью. И быстро передвигалась по болту на двух лапах, время от времени наклоняясь к самой воде. Животное явно искало тех самых улиток, что не подходили к желудку Сурги. Человек потянулся за оружием, это рыжее, если только оно не примерещилось с голодухи, наверняка состояло из мяса. А мясо значит, жизнь и силы, чтобы продолжать путь. Сурги не знал ни повадок, ни способностей животного, поэтому не стал прибегать к ножам, он тихонько, не поднимаясь, потянул из мешка арбалет, но вдруг остановился. Он увидел, что зверюга срезает улиток ножом и складывает их в мохнатую сумку, привязанную у него на спине. Убивать разумных без переговоров, если только это не явный враг, было не в обычаях сурги. Кроме того, этот рыжий кем бы он ни был, знал здешние места и мог помочь бродяге выбраться из осточертевшего болота.
  - Я приветствую тебя разумный, - приподнимаясь на локтях, сказал Сурги, - лёгким ли был твой путь? - последние слова он договаривал уже в прыжке, резким движением бросив тело в воздух. Рыжий почему-то не стал дожидаться окончания фразы а, попросту метнул нож на звук. Не оборачиваясь. Довольно точно метнул паразит, и если бы не отменная реакция Сурги, то валяться бы ему сейчас на кочке с ножом во рту.
  - Я не собираюсь сражаться с тобой, - крикнул Сурги, на всякий случай, вынимая ножи из чехла. Его речь не произвела никакого впечатления на противника. С истошным визгом тот бросился на человека, не обращая внимания на то, что остался без оружия.
  
  7. Тактика выжженной земли
  
  Утро выдалось хлопотным. Чинили телеги, перекладывали багаж, чтоб легче было идти быку, оставшемуся без пары. Дред объявил этот день ремонтно-медицинским, и все старались поскорей покончить с ремонтной его частью, чтоб потом вытянуться на земле и отдыхать. Устали все, сказывались пятнадцать дней пути и две битвы.
  Разве что Мастер не выглядел усталым, но оно и понятно, Кирк Тал все-таки. И на порезанные руки он не обращал внимания, работая как всегда за троих.
  " Интересно, - думал Вик, - он вообще, боль испытывает? Или у него это чувство давно атрофировалось". Сам Витька чувствовал себя, - хуже некуда, будто по ступенькам с седьмого этажа скатился. Казалось, болит всё тело, а в голове гудел большой церковный колокол, с каждым ударом окатывая новой волной боли. Самое поганое было то, что лекарство находилось буквально под боком, руку протяни. Но он не спешил воспользо-ваться энергией дороги, хотя знал: - поможет, просто был уверен в этом. Во-первых, ему было неловко лечиться самому, когда другие, пострадавшие, кстати, от его рук лишены такой возможности, и во- вторых, Вик, хорошо помнил как, подкрепившись у дороги, он чуть не угробил весь караван.
  " Нет, - думал Витька, - опасная это штука, без крайней нужды соваться, туда не стоит. Хотя, с другой стороны, попробуй, определи какая нужда крайняя. Вот вчера, например, казалось, ведь, всё верно, всё правильно. А на деле..."
  При мыслях о вчерашнем, ему стало нехорошо. Ещё секунда и Яна не было бы в живых, а Мастер ещё и извиняется.
  " Ну а вообще, молодцы ребята, - думал он, - никто ни слова, ни вопроса. Мол, нужно будет, сам расскажет, и ведь нужно рассказывать. Один-то я в этой чертовщине никак не разгребусь, - так решил Вик, обтёсывая ствол какого-то местного дерева. Покончив с работой, он подошёл к Дреду: - Слушай, давай устроим что-то навроде, общего собрания.
  - Что, созрел? - ухмыльнулся Дред. Ага
  - Будет тебе собрание, - заверил Дред, - иди телегу доделывай. А потом все сидели у костра и слушали, ораторствующего Витьку. Он сначала смущался и запинался на каждом слове но, потом вошёл во вкус, вскочил на ноги, и продолжал повествование, пританцовывая и размахивая руками. Нужно заметить рассказ вышел красочный. Публика внимала, затаив дыхание, а в особо драматических местах, даже порывалась аплодировать. В конце Витька, сделал эффектную паузу, и выдохнув: " Всё!" опустился на траву.
   - Ой, интересно-то как, - прозвучал в наступившей тишине Светкин голос.
  - Да, уж, - сказал Дред, потирая лоб, - так значит о твоей " миссии" ничего не известно?
  - Мне ничего, может Мастер что знает.
  - Только текст предсказания, - сказал Сурги, - могу зачитать.
  - Валяй, - согласился Дред, - только постарайся слово в слово.
  - И, если можно, без этих твоих подвываний, - добавил Вик. Мастер оставил Витькину реплику без внимания. Он приосанился, набрал в грудь побольше воздуха и начал, как всегда нараспев: - "Когда последний день, последних людей будет близок. Когда сила рождённая силой восстанет на своего создателя. Тогда придёт время древних дорог. И придёт Смеющийся воин из мира, которого нет. И возьмёт он посох двадцати мастеров и ножи, сплетённые из ткани дорог, и сила в нём будет изначалья и смех из мира, которого нет, а у ног его пойдёт чёрный зверь ночи. И станет он вершить закон в изначальном мире и в тех мирах, которых нет. Пойдёт Смеющийся воин по дороге, и будет пить её силу, и будет он единственным из людей кому это позволено. И будет так пока он жив и после того".
  - И всё? - спросил Дред, когда Мастер умолк.
  - Всё. Может быть, Граахи знают больше.
  - Вот насчёт, " после того", - вмешался Витька, - мне не совсем понравилось, это что ж получается, мне и после смерти покоя не видать?
  - Так, может, ты и не умрёшь, вовсе, - сказал Ян.
  - Вряд ли, - не согласился Дред, - там же ясно сказано: - " пока будет он жив, и после того", так что поздравляю, Вик, загробная жизнь существует, для тебя, по крайней мере.
  - Вот уж спасибо, - взбеленился Вик, - мало того, что меня шерифом назначили против моей воли, так ещё и на срок длиною в вечность.
  - Да ладно тебе, - успокаивал Ян, - это ж почётно то как.
  - В гробу я видел их почёт. И за гробом то же, - подумав, добавил Витька, - А вообще-то на редкость дурацкое пророчество. Ничего конкретного. Кто-то там взбунтуется, и появлюсь я. Ну, появился, дальше что?
  - А может этого достаточно, - задумчиво проговорил Дред, - может главное тебе появиться, а остальное решиться само собой.
  - Очень я в этом сомневаюсь почему-то, - скептически покачал головой Вик, - ни черта оно не решиться, его заразу самому решать придётся. Чего, мне очень бы не хотелось.
  - Думать ты, Витька, не любишь, - упрекнул его Ян.
  - Это, смотря над чем. Вот про обед, к примеру, мне думается легко и без напряжения, а от этих непоняток, кто угодно с ума спрыгнет. Тебе, Ян, легко рассуждать, а побывал бы в моей шкуре, прыти бы сразу поубавилось.
  - Да мне, и в своей неплохо, - сказал Ян, - и проблем, кстати, тоже хватает.
  - Да уймитесь вы, - приструнил их Дред, - балаган устроили. Давайте логически мыслить, я так полагаю: - сила, рождённая от силы это демоны, хотя бы, потому что они так резко за нас взялись. А значит, что-то они такое замыслили, чему Аз помешать может. Логично? - спросил он, и сам себе ответил, - Вполне. Получается так, в покое Витьку они не оставят, это для них постоянная угроза. Хочешь, не хочешь, Вик, но поделать с этим ничего нельзя. Лично я вижу два выхода из сложившейся ситуации. Первое, - вернуться домой, и больше на дорогу не соваться.
  - Не пойдёт, - замотал головой Витька, - мне здесь нравиться и, к тому же, где гарантия, что на земле они меня не тронут?
  - Тогда остаётся второй вариант, - продолжал Дред, - отведём караван, и всем скопом, возьмёмся за демонов. Лучшая защита это нападение. Согласны?
  - Может с Муррором посоветоваться? - неуверенно предложил Мастер, - у тебя много этого зелья?
  - Да косяка на три, будет, сказал Витька, заглянув в кисет.
  - Лучше оставь, пригодится ещё, - посоветовал Дред, сначала караван отвести нужно. На том и порешили. Как и предполагалось, демоны в покое их не оставили, неприятности продолжались. Хвостатых шаров, правда, больше не было, зато вся живность изначалья, словно сошла с ума, непрерывно атакуя караван. За три дня пути, проводники уничтожили, две семьи эйфинь, с десяток землероек, а также массу других представителей фауны, некоторые из коих даже не были занесены в каталог Мастера. Всё это безобразие, сильно замедляло продвижение каравана и так уже выбившегося из графика.
  - Этак, мы всё зверьё перебьём, - мрачно шутил Ян, - прям не караван а, карательный отряд какой-то. И вдруг всё прекратилось. Это был день, когда караван должен был достичь селения сурги, расположенного у безымянного перекрестка
  - Не нравиться мне это затишье, - говорил Дред, - явно пакость какую-то нам приготовили.
  - Знать бы какую, - поддакивал Ян.
  - Ладно, вперёд, - скомандовал Дред, - последний рывок. У сурги отдохнем, подлечимся, да и быков поменяем, наши вон, совсем из сил выбились.
  А вокруг простиралась цветущая, зелёная долина, странно затихшая, как перед грозой. Только вот гроза пока что откладывалась. Караван приближался к холму, за которым, по словам Мастера, и находилась деревня. К свежим запахам трав примешивался едкий запах гари. И тишина, полное безмолвие. Не было слышно мычания быков, звона наковален, ни одного из тех звуков, что сообщали о близости жилья. Не сговариваясь, проводники, ускорили шаг и почти бегом взбирались по склону. Поднявшись на вершину, они замерли в каком-то тоскливом оцепенении.
  - Суки, - сквозь зубы, процедил Ян.
  - Думаешь, из-за нас? - спросил Витька.
  - А то! Эта деревня веками тут стояла, никому, и дела не было. А теперь... - Ян обречено махнул рукой.
  Чёрный, пушистый ковёр пепла покрывал землю внизу, обугленные скелеты домов указывали место, где когда-то жили люди. И всё та же, гнетущая, напряжённая тишина как ядовитый пар клубилась над долиной.
  - Бедленд, - тихо произнёс Дред.
  - Что? - не понял Витька.
  - Бедленд, - повторил тот, - плохая земля, теперь здесь плохая земля.
  - Спустимся, - предложил Вик, - может, живой кто остался.
  - Спустимся, конечно, - согласился Дред, - только вот, насчёт живых... Это вряд ли.
  - На перекрёсток нужно скорее, - выдохнул Мастер, - может, успеем.
  - Думаешь там тоже?
  - Уверен.
  - Но зачем им это? - растеряно спросил Витька.
  - Тактика, - пояснил Дред, - тактика выжженной земли. Есть такое понятие, они планомерно будут уничтожать всё на нашем пути, всех кто может оказать помощь. Эту тактику когда-то использовали галлы против римлян.
  - Чёрт! - воскликнул Ян, - колония на Гар-Тоге.
  - И охотники на перекрёстке, - добавил Мастер. Без команды, не желая терять ни секунды, караван ринулся вниз. Молча и сосредоточенно шагали люди, с каждым шагом поднимая в воздух, облачко чёрной пыли. Даже Баг, словно проникнувшись трагизмом ситуации, прекратил свои прыжки и игры, бесшумной тенью, скользил он рядом с Витькой, с отвращением принюхиваясь к запаху гари. "Бедленд, - бормотал себе под нос Витька, - теперь здесь Бедленд, и я тому виной".
  Как и предсказывал Дред, в живых никого не осталось, деревня была уничтожена полностью. Чувствова?лось что, сделано это, продумано и планомерно, а не в припадке слепой ярости как могло показаться на первый взгляд. Все сурги и быки убиты, посевы выжжены, даже инструмент переломан. И вокруг пепел, угли, оказалось что камень, из которого сурги строили дома, прекрасно горит. А может, это был такой огонь, перед которым не устоит и камень. Непонятно было лишь одно: - почему демоны не использовали это страшное оружие против проводников.
  Караван прошел, не останавливаясь через это место смерти, не задержавшись, ни на секунду дольше, чем это было нужно. Снова под ногами шептала яркая сочная трава, и птицы горланили в островках деревьев. Только чёрный пепел на ногах, и чёрная тоска в душе, напоминали о страшном как сон Бедленде.
  Бесконечная, тусклая зелень пастбищ, утомляющая своим однообразием. Блёклое небо с неярким солнцем, и огромные стада каких то антилоп. Вот и всё что можно было рассказать об этом перекрёстке.
  - Кошмар, - не выдержала Светка, после часа пути, - я прям, глупею от этой монотонности. Как можно жить в таком месте!?
  - А здесь никто и не живёт, - отозвался Ян, - мы сюда охотников приводим, а потом их забираем.
  - Если получится, забрать - мрачно буркнул Мастер. И дальше шли молча. Лагерь сурги, как и их деревни, являл собой образец чистоты и упорядоченности. Шатры охотников стояли нетронутыми, под навесами сушились полосы мяса и шкуры растянутые на кольях. Даже угли костра ещё дымились. Всё выглядело так, будто сурги утром покинули лагерь, отправившись за очередной добычей, только вот почему-то никто не остался на охране, и не видно быков и собак, неизменно сопутствующих охотникам. Над лагерем весела всё та же, напряжённая гнетущая тишина, как тогда у деревни.
  - Что скажешь? - обратился Витька к Мастеру.
  - Не знаю, - ответил тот, вроде всё в порядке но, что-то не так. Давайте в палатках поглядим.
  Палатки оказались пусты и так же аккуратны внутри, как и снаружи. Никаких следов борьбы, никакого намека на исчезновение целого отряда.
  - И что теперь? - снова поинтересовался Вик.
  - А хрен его знает, - отозвался Ян.
  - Искать нужно, - сказал Мастер, - не бросим же мы их так вот.
  - Давайте поищем, - согласился Ян, - только вряд ли что найдём.
  - Найдем, не найдём, а искать надо, - подытожил Дред, - сделаем так, разделимся на две команды и прочешем окрестности. В лагере, один чёрт, ничего не добьёмся, пусто здесь.
  - Я так не думаю, - воскликнул Витька, - посмотрите на Бага. Кот явно был чем-то напуган. Он прижал уши, пригнулся к земле и порывался зашипеть, но не очень убедительно. Видно было что, зверь чувствует что-то враждебное, что-то чужое, и очень сильное, с чем он раньше не сталкивался. Это приближалось, судя по тому как, кот всё ниже и ниже пригибался к земле.
  - Уходим! Быстро! - крикнул Мастер, - Вон они! Со стороны солнца, на лагерь пикировали огненные шары. Блёклое небо окрасилось вдруг страшным оранжевым, тусклое светило и вовсе затерялось, где-то в этой безумной яркости, слышен был нарастающий гул пламени. Люди застыли, будто очарованные этим зрелищем, стояли, запрокинув головы, не в силах оторвать взгляд от взбесившегося неба. Один лишь Мастер кричал, требуя немедленного отступления, но его уже почти не было слышно в ревущем хохоте плазмы. Да и бессмысленно было бежать, всё равно огонь приближался быстрее. Казалось, караван обречён.
  " Вот и всё, - думалось Витьке, - вот и конец. Как жаль, весёлая была прогулка. И компания подходящая, а Настька как же теперь, и остальное. - Мимо пронеслись быки, волоча за собой перевёрнутые телеги, - и это напрасно, - подумал Витька, - всем нам кранты.
  Рёв пламени усиливался по мере приближения, скорость шаров увеличивалась но, неожиданно, они изменили траекторию полёта. Так, будто лагерь был накрыт стеклянным колпаком. И шары скользнули в сторону, обдав проводников волной жара. Налетевший ветер, принёс с собой дым, - где-то горела степь, а люди всё стояли, как громом поражённые, не в состоянии выговорить и слово, слишком уж неожиданным было всё произошедшее.
  - Велика сила твоя, смеющийся воин, - первым опомнился Сурги.
  - Я тут, при чём, - удивился Витька.
  - А кто ещё, смог бы остановить огонь демонов, - поддакнул Ян.
  - Да, пошли вы! - неожиданно окрысился Витька, - ни фига я не останавливал, наоборот, в штаны наложил не меньше других.
  - Хватит вам, - подал голос Дред, - не важно сейчас почему шары повернули, главное что повернули. С причинами после разберёмся, а сейчас на Гар-Тог, спешить надо, если ещё не поздно. А посему собираем быков, ремонтируем телеги и в путь.
  - А, как же, сурги!? - пропищала Светка.
  - Вряд ли, кто остался, - сказал Дред, - но на всякий случай сделаем так: - Ян, возьми четверых переселен-цев, и займитесь телегами, а остальные на поиски.
  - Опять телеги, - бурчал Ян, - сколько можно их ремонтировать, я ж не плотник, Дред, ну пусть кто ни будь другой.
  - Нас ждут на Гар-Тоге, - тихо сказал Дред.
  И всё, Ян моментально заткнулся и, махнув рукой добрым молодцам, отправился чинить телеги. Как и предполагал Дред, поиски ничего не дали, единственное, что они нашли это степной пожар, быстро приближающийся к лагерю и, стирающий на своём пути все следы, исчезнувших сурги. Подгоняемые огнём, проводники бросили все силы на подготовку каравана, и успели, всё-таки успели, хоть пожар и дышал им в затылок. Когда караван уходил из лагеря, пламя уже охватило крайние палатки. Сожжение не отменили, просто отложили на время. Кто и почему это сделал, оставалось лишь догадываться.
  И вновь хрустела под ногами сочная трава, и вновь их вела за собой дорога. Шаг за шагом, километр за километром, продвигался вперёд караван, шли быстро как никогда, шли, выжимая остаток сил из уставших животных, сократив до минимума остановки. Шли на удивление легко и без приключений, демоны, наконец, то оставили их в покое.
  Прекратились постоянные набеги зверья, не было ни хвостатых, ни огненных шаров, ни прочей нечисти. Толи демоны выдохлись, толи готовили очередную крупную пакость, а может, им попросту надоело. Кто знает? Кто может понять логику демона, кроме самого демона?
  Проводники шли молча, берегли дыхание, а на привалах, падали как подкошенные и засыпали. У всех без исключения в голове было одно: - успеть, успеть на Гар-Тог.
  Перекрёсток. Барьер. Сумерки. Опять барьер. И вот они в месте похожем на рай, вечное лето под ласковым солнцем, леса, долины, скалы со, срывающимися вниз лентами водопадов. Обилие зелени и цветов, не возможность налюбоваться красотой этих пейзажей. И резким диссонансом, страшный запах дыма, прилетевший с ласковым ветром.
  
  Сумерки. Светка
  
  Ну, не играла она в куклы, не любила. Чёрт его знает, почему, воспитали, так что ли. Странным она была ребёнком, другим немножко. Нет с книгами то понятно, это от отца, наследственное. Да и грех с такой библиотекой как у них дома не быть книгочеем. А вот к оружию, к холодному то, склонность, тут уж явно дело не в наследственности. Родители то у неё, интеллигенты-очкарики, о спорте только слышали, далее футбол по ящику не смотрели. А она на фехтование сама себя записала, когда другие девочки, музыкой да балетом интересовались.
  Хорошо занималась, легко талантливо. Тренерша в ней души не чаяла, говорила, что звезду новую воспитывает, в чемпионки прочила. Да только надоела классика Светке, не захотелось чемпионствовать, к восточникам рванула, дескать, те с другим оружием работают, интересней, "красивше". Группы, секции, раз в год меняла, чтоб не пропустить ничего. Институт да тренировки, вот и вся жизнь, ну и книги ещё конечно. Даже романа ни одного не закрутила. Дура, в общем, так однокурсницы решили. А потом, вдруг замуж вышла, неожиданно так никто и не догадывался. Причём, за такого же шизанутого как сама. Она с ним и познакомилась то на тренировке. У того манера была с утяжелителем по лесу бегать, ну для разминки, а вместо утяжелителя он использовал маленького корейца, на спине его таскал. В тот раз кореец не пришёл, заболел что ли, а вот Светка пришла, впервые. Вот он её вместо корейца на спину и прицепил, благо вес подходящий, так и познакомились. А в той группе она действительно многому научилась. И фотография осталась, Светка в свадебном платье и со шпагой и муж её в строгом костюме тройке, у фонтана шампанское пьют. Хорошая семья получилась, весёлая. А из Светки хозяйка вышла - загляденье. Мама её, которая в пятьдесят без малого только котлеты жарить научилась, та и вовсе недоумевала, откуда такие таланты кулинарные. Светка смеялась, говорила: - " Кто читать умеет, запросто готовить научиться", ну а попросту нравилась ей роль эта хозяйки семейства. Да и само слово "жена" умиляло до слёз. Радостно они жили.
  А из группы, в которой они занимались, как-то потихоньку, люди исчезать начали. То один на тренировки являться перестанет, то другой, то разу несколько. И шептаться народ по углам начал, о чём-то таком, что и при всех не скажешь, и молчать не получается. А глаза у них при этом горели, как у ребенка, которому в билет в цирк пообещали.
  Светка, конечно, у мужа спрашивала, в чём там дело, и напрямую, и с полунамёками хитренько так, по-женски, (откуда в ней, только взялось это умение), да только он всё потом рассказать обещал, или попросту отшучивался. А как-то пришёл, странный такой, взъерошенный, на кухне сидел долго кофе пил, полпачки сигарет высмолил, чего за ним отроду не замечалось. Потом Светке бумажку дал с адресом, и имя на ней написано, - Дред, или не имя. Чёрт его знает. И сказал тогда, - Если случиться со мной что, свяжись с Дредом и уходи. Куда уходить? - не поняла Светка. На Гар-Тог, уходи. И всё. Больше ничего объяснять не стал.
  А потом было плохо, совсем плохо. Её вызывали на опознание, она опознала. Потом похороны, черное мамино платье, туман, а не воспоминания. Ей так и не сказали почему, её любимого единственного, и так: - две пули в затылок. Да и не очень то она интересовалась, если честно. Не думала почти, жизнь и не жизнь вовсе, а так, смутные воспоминания. И фотоальбом. Света в белом платье, Света в чёрном, а между ними жизнь.
  Она пробовала жить дальше, пусть не так как прежде, пусть как все. Не получалось. Она и семью новую завести пыталась, тоже не вышло. Почему? Да просто не вышло, никто не виноват, не получилось и всё. Время какое-то прошло, годы, наверное, а ничего не менялось, пустота и скука тоскливая.
  Потом она про бумажку ту вспомнила, всё перерыла, но не нашла. Только слово запомнила "Дред " имя, наверное, или чёрт его знает. Так по слову и нашла его, знакомых расспрашивая.
  Ну а почему она вместо Гар-Тога, на Лигран отправилась, этого она и сама не понимала.
  
  В этом лесу не было тишины, казалось он, весь наполнен, шорохами, шёпотами, щебетами, наполнен жизнью. Отдалённый шум водопадов служил фоном ко всему, что здесь происходило. Лес то стелился внизу, то взбирался по крутым отрогам гор, это место в долине называли страной тысячи водопадов. "Поэты, хреновы", - решил Витька. Ледниковые реки, спускаясь вниз, наполняли долины, шумом и жизнью. Если взобраться на один из лесных исполинов, то можно было увидеть, снежные купола, теряющиеся в облаках, исток холодных быстрых рек. Лес очаровывал прохладой и свежестью, а краски! Какие здесь были краски! Зелень, от тёмных, почти чёрных листьев лиан, до нежной бледности некоторых трав. Синие, красные, жёлтые цветы", и ещё масса других оттенков. А птицы! А бабочки!
  Гар-Тог производил впечатление здоровья, молодости силы, особенно по контрасту с пыльным и тусклым охотничьим перекрёстком. Гар-Тог был прекрасен но, несмотря на всю его прелесть, Витька, ни за что не променял бы на этот рай, строгое непостоянство древних дорог. Видно напутано что-то было в его родословной, и много цыганской крови текло в его венах.
  Он шёл через лес лёгкой поступью проводника, а вокруг гарцевал Баг, взбудораженный привычной с детства обстановкой. Кот действительно был просто создан для леса, он то стрелой взлетал на деревья, то растворялся в кустарнике, то изображал из себя белку, перемахивая с ветки на ветку. Скиталец вёл их к высокогорному плато, называвшемуся в колонии " роща друидов". Как понял Витька, это было что-то наподобие местного университета, сборище теоретиков. Еле заметная тропинка, петляя, поднималась вверх, и вскоре они вышли из лесу. Теперь приходилось карабкаться по скалам, впрочем, подъём был не слишком труден, особенно для Бага. Кот с одинаковой лёгкостью вбирался и на деревья и на скалы. Правда, Витька к концу пути изрядно запыхался, всё-таки по горам лазать это не по степи шляться.
  Плато возникло неожиданно, словно чёртик из шкатулки. Только что карабкались на очередной уступ, и вот уже перед ними необозримая, плоская равнина, усеянная рощами огромных, как небоскрёбы, деревьев.
  - Почти пришли, - сказал, улыбаясь, Скиталец. Ага, - выдохнул Витька, - ты это же говорил три часа назад.
  - У нас просто разные понятия о времени, - возразил Скиталец, - мы тут живём, не торопясь, поэтому и время и расстояния для нас сокращаются.
  - Мозги тут у вас у всех набекрень, сокращенные, то есть, - неожиданно разозлился Витька, - надо же додуматься, дома сжигать. Мы, блин, как дым увидели, чуть не поседели. Тоже мне пиротехники!
  - Объясняли же вам, ритуал у нас такой, - скривился Скиталец, - тот, кто становиться скитальцем сжигает и дом, и всё имущество, кроме того, что несёт на спине, - он указал на свой рюкзак. - И имени, кстати, лишается тоже. Это чтоб в пути ему ничего не мешало.
  - Ага, - сказал Витька, - вам тут хихоньки, ритуалы разные, а мы думали, вас демоны поели, к чертям собачьим. Ладно, хватит спорить, - прервал он, открывшего было рот скитальца, - веди, давай, показывай, где тут твои друиды живут.
  Оказалось, что друиды живут в рощах, причём не, просто в рощах, а в деревьях. Эти деревья, называемые здесь, синим дубом, действительно были огромны, как дома и, кроме того, усеяны целым лабиринтом пещер, в которых собственно, и жили друиды. Настоящий симбиоз человека с деревом, люди давали деревьям органику, воду и углекислый газ, а взамен получали надёжное и прочное убежище, живой дом. Но, как выяснилось, не только это связывало друидов с дубами, впрочем, выяснилось это несколько позже.
  А первое что сделал Витька, подойдя поближе к роще, это разинул рот, выпучил глаза, в общем, постарался, как мог изобразить финальную сцену Гоголевского "Ревизора". Словом вид он имел такой, будто увидел осла, играющего на скрипке. Проследив за его взглядом, Скиталец усмехнулся, - правда, способные детишки?
  - Да, уж! - выдавил из себя Витька. В тени деревьев играли дети, играли во что-то типа салок. Вроде обычное дело, если б вот только, они не проделывали это в воздухе, двигаясь легко и свободно, пикируя друг на друга, стрелой взлетая вверх, или, подобно стрекозе, зависая на одном месте.
  - Эт, что? Все тут такие?
  - Да, нет, - ответил Скиталец, - только те, кто рождён в дереве. Остальные проделывают это с трудом, как бы получше сформулировать. Вот, к примеру: - когда ты идешь, ведь не думаешь, как это делается. А теперь представь себе человека, который никогда раньше не ходил, и лишь недавно этому научился. Вот тебе и вся разница.
  - Понятно, - кивнул Витька, - значит, друиды летают и, как мне уже говорили, отвечают на вопросы. Еще, какие- нибудь хохмочки? Ну, например, в зайцев они не превращаются, или, там, их любимое блюдо проводники, запечённые в фольге? Слушай, они вообще, люди?
  - Они друиды, - твёрдо сказал Скиталец, - а остальное сам увидишь, если захочешь, конечно.
  - Нда, - буркнул Витька, - ну ладно, пошли что ли.
  - Куда? - удивился Скиталец.
  - То есть как куда! - не понял Витька, - Мы же к друидам шли.
  - Так пришли уже.
  - Ну и где они? - с ехидцей поинтересовался Вик.
  - Я же сказал в деревьях. - Скиталец посмотрел на него как на слабоумного.
  - Ага, - понимающе кивнул Витька, - значит, торжественного приёма не будет.
  - В честь чего? - опять изумился Скиталец. Витька смутился и, разозлившись от этого, направился к ближайшему дереву. Шёл он нарочито развязано, засунув руки в карманы, и даже что-то насвистывая. Хотя, на самом деле несколько побаивался тех, что живут в деревьях. И уверенность в своих силах у него была скорей напускная. "Да и фиг с ними, с друидами, тоже мне таинственное племя. Ну что они со мной могут сделать! И совсем не страшно", - так подбадривал себя Витька, просовывая голову в огромное дупло у корней дерева. Вопреки его ожиданиям внутри было светло и довольно таки чисто. И пусто.
  - Эгей! Есть, кто живой? - позвал Витька. Голос его прозвучал гулко, и эхо несколько раз повторило призыв, затихая где-то вверху. И снова тишина. Как Витьке не было это неприятно, пришлось зайти. Тут же его охватило ощущение, будто дерево внимательно изучает его, словно вошёл он в комнату с видеокамерой. Дерево присматривалось к нему светящимися стенами дупла, будто решая, стоит ли доверять этому пришельцу. Витька поёжился, очень уж дискомфортно ему было внутри живого организма, он топтался на месте, оглядываясь вокруг. Полость в теле дерева была огромна, и напоминала ярко освещенный танцевальный зал, а не мрачное логово, как представлялось Витьке. И пустота, никаких посторонних предметов, и никто не вышел встречать.
  - Эй, хозяин дома? - снова подал голос Вик, подавляя в себе желание, поскорей смыться из этого непонятно-го места.
  - Дома, дома, - прозвучал голос откуда-то сверху, - что орёшь? Поднимайся сюда. Голос показался Витьке знакомым, хотя он не мог вспомнить откуда.
  - Как подниматься, - крикнул он в ответ, - я летать, как вы не умею.
  - А, ты попробуй старым дедовским методом, - хохотнули на верху, ножками, да по лесенке.
  - По какой, к чёрту... - начал, было, Витька, но осёкся. Только теперь он обратил внимание на странные наросты, расположенные в виде широких ступеней. - Всё, понял, иду, - крикнул он, задрав голову, и стал подниматься.
  - Наверху были всё те же светящиеся стены, они делили пространство на несколько комнат расположенных по кругу. И в одной из них сидел друид, скалил в улыбке зубы, и заговорщицки подмигивал Вику.
  - Здравствуйте, - вежливо сказал Витька.
  -Здорово, здорово, - заржал друид, потрясая чёрной гривой волос, - ты что ж, подлец, старых друзей уже не узнаёшь.
  - Подожди, подожди, - наморщил лоб Витька, - чёрт! Ну конечно! Сашка, музыкант.
  - Ты смотри, узнал таки, - снова заулыбался Сашка, - а я, вот видишь, друидом работаю.
  - Вижу, - кивнул Вик, - а Рита где?
  - Наверху, - ответил Сашка, - дерево учит.
  - Чему учит? - удивился Витька.
  - Математике, - серьёзно ответил друид, - она, если помнишь, физмат закончила.
  - Ну, вы, блин, даёте! - ошалело, выговорил Витька, опускаясь на пол, - Вы тут что, совсем охренели что ли!? Дети у вас летают, деревья математику изучают, эти психи, внизу, дома сжигают. Может у вас здесь, и козлы несутся?
  - Да, собственно, козлов на Гар-Тоге нет, - спокойно ответил Сашка, - а ты, Вик, что так разволновался. Азу, вроде, таким нервным быть не полагается.
  - Много ты понимаешь, - огрызнулся Витька, - полагается, не полагается. Тут не то, что нервным, тут с вами, скоро сам психом станешь. А что, буду жить себе в водопаде, и грибы говорящие выращивать. Водяным называться буду, ну чем не работа.
  - Да ну тебя, - отмахнулся Сашка, - бросай хохмить. Тут дело такое, деревья здешние не только живые, но и разумные. Только это совсем другой разум, понимаешь? Вот мы здесь и занимаемся взаимным обучением, мы учим деревья, а они нас. Обмен информацией так сказать, но и это ещё не всё. Когда два разума, сливаются воедино, получается третий, и возможности у него... Ты про магов, слышал?
  - Так, краем уха.
  Ну да, - согласился Сашка, - толком о них никто ничего не знает. Так вот, мы в месте с деревьями до магов, конечно, не дотягиваем, но кое-что умеем. Барьер, например, преодолевать, не так как вы конечно, - мысленно. Ну а левитация, там, местная телепатия, это всё так детские игрушки. Цель другая. Мощный разум, способный свободно путешествовать по изначалью, ну примерно как ты ногами. И главное общаться с другими. Так что, наш с деревьями, интеллектуальный симбиоз, новый виток в эволюции человека, ну и дерева конечно.
  - Здорово, - восхитился Витька, - а внизу о вас говорят как о каких то колдунах под деревьями. С этаким ореолом мистики.
  - Ну, - заулыбался Сашка, - ты же понимаешь, у каждого народа есть свои легенды, и Гар-Тог не исключе-ние. Фольклор, видишь ли.
  - Ну и как? - поинтересовался Витька, - Каково оно быть фольклорным персонажем?
  - Очень интересно, - серьёзно ответил Сашка, - и тяжело. Работы море, а людей мало. Не у всех хватит духу срастаться с деревом, да и не каждому это под силу. Тут особый склад ума нужен, или еще, какая ерунда. Мы пока сами не знаем, только деревья одних принимают, а других нет. И то, не всем же быть друидами, а на Гар-Тоге и так народу маловато. На вас вот вся надежда, детвора то ещё когда вырастет.
  - А не боитесь, - спросил Витька, - что когда вас больше будет, вы этот мир в подобие Земли превратите? Городов понастроите, заводов. А дубы эти ваши, синие, на растопку пойдут, или как стройматериал.
  - Нет, не боимся, - сказал Сашка, - Гар-Тог, ведь не Земля, да и люди здесь не совсем человеки. Мы тут не насилуем природу, симбиоз - вот первая заповедь нашего народа. Совершенно другой образ жизни, понимаешь. Ну да ты, наверное, и сам видел.
  - А перенаселение, - не унимался Витька, - нет, я понимаю вам ещё до этого далеко. Но ведь нужно и о будущем подумать, раз уж взялись за создание новой расы. А то, как станет вам тут тесновато, вот тогда и объявят друидов низшей расой и охоту разрешат. Лицензии выдавать станут.
  - Да, думаем мы о будущем, думаем, конечно, - веселясь, ответил друид Сашка, - только контроль над рождаемостью, задолго до нас придуман, это, во-первых. Ну а во-вторых, есть ведь древние дороги, и масса других миров. Мы не хотим замкнуться на Гар-Тоге, и тихонечко себе процветать. Это закончиться деградацией народа и больше ничем. Пойми, мы ведь не беглецы с Земли, по крайней мере, не только это. Гар-Тог это лаборатория, полигон, мы здесь пути спасения человечества ищем. Новые пути, понятно, балда!
  - Сам ты балда! - огрызнулся Витька, - А Земля как же?
  - И о земле мы не забываем, - продолжал Сашка, - только мало нас пока, и силы ещё не те, чтоб разом за всё человечество взяться. Но ещё возьмемся, будь уверен. Вопрос в том захочет ли этого, человечество. Как-то уж так исторически у нас сложилось, что все спасители крестом заканчивали. Или белой рубашкой с длинными рукавами. Не любит человечество, когда его спасать пытаются, в нос дать норовит.
  - Ну не все же такие.
  - Те, кто не такой, - упрямствовал Витька, - к вам перебираются. И не убеждай меня, не верю я в утопии. Да и полигонов всяких навидался, в Казахстане, например. Не убеждай не надо.
  - Не буду, - успокоил его друид, - психовать начнёшь, а тебе это вредно.
  - А то, ты знаешь, что мне вредно, а что нет, - возмутился Витька.
  - Кое-что знаю, потому и говорю. - Сменил тон Сашка, - Тебе, Вик очень не сладко сейчас приходится, а будет ещё хуже. Так зачем тебе лишние тревоги?
  - Вот тебе и раз, - озадаченно покрутил головой Витька, ты выходит, поболе моего знаешь, я вот и предположить не могу, что дальше то будет.
  - Воевать будешь, как и положено смеющемуся воину.
  - И ты туда же, - загрустил Вик, - ну какой я вам, на хрен, воин. Что вы все ко мне прицепилась.
  - Не мы, Вик, - тихонько проговорил Сашка, - тебя дорога выбрала. А она, сам понимаешь, абы кого не призовёт.
  - Да брось ты, - отмахнулся Витька, так прямо и говори: - мол, встрял ты, Вик, по самые уши. Да ещё так по глупому встрял, по книжному, по кукольному. Меч выдали, ну ладно, посох, без разницы, знаний в башку понапихивали. Дескать, ступай и не греши, ты избранный теперь. Только ведь не книжка же это, жизнь это моя будь она неладна, и не герой я из фентези, человек я понимаешь. Нельзя на меня без спросу ни короны навешивать, ни нимб напяливать. Не моё это, и лаборатория эта ваша, райская тоже не для меня. Мне дорога нужна, всего то, дорога и ничего более...
   - Вот потому ты и избранный, - закончил за него Сашка, - только не одному тебе дорога нужна, это нас всех касается. Правда разбираться придётся тебе. Тебе и твоему коту.
  - Стоп, - всполошился Витька, - а где Баг?! Чёрт, он же со скитальцем под деревьями остался.
  - Да не суетись, ты, - успокоил его Сашка, - кот там с детьми играет.
  - С детьми! - Витька посмотрел на него как на умалишённого, - Лесной кот, с детьми!? Не, ну психи, точно психи! - орал он, скатываясь по ступеням, - и я тоже кретин, Бага одного там оставил. Он же сейчас ими пообедает, а Скитальцем, блин, закусит.
  Витька пулей вылетел из дерева и застыл с открытым ртом. Прямо перед ним, в полутора метрах над землёй парил лесной кот. Можно даже сказать, порхал, комично перебирая в воздухе лапами, и время от времени, оглашая окрестности громким нявом.
  - Во, дела, - выговорил Витька, - он же раньше не летал.
  - Бывает, - раздался голос Скитальца, сидящего у корней дерева, - ребятишки играют. А коту ничего, нравиться. Хочешь, они и тебя покатают?
  -Нет уж, спасибо, - отказался Витька, - я пока ножками похожу. И недоумённо пожимая плечами, он направился обратно в дерево. А внутри его едва не задушило в объятиях и поцелуях, что-то лохмато-чёрное, упавшее на перепуганного Витьку прямо с потолка.
  - Рита, уймись, - прозвучал чуть насмешливый голос Сашки, - ты ж, ему дохнуть не даёшь. " Рита, - удивился Вик, - во дела, она ведь меня раньше на дух не выносила, полагала, что я на Саню плохо влияю. Нет, ну вы посмотрите, что с людьми изначалье делает". Действительно, трудно было узнать в этом весёлом друиде женского полу, энергичном и, если не врали глаза, немного беременном, прежнюю кислолицую, вечно всем не довольную Риту. Витька даже засмущался, вроде как с незнакомой женщиной встретился, а она целоваться сразу. Вроде и не он на их с Сашкой свадьбе, лезгинку на столе по пьяни танцевать пытался.
  Ну а Рита тем временем не унималась, забрасывая, Вика вопросами, об общих знакомых оставшихся дома, и тем " Ну, а как оно вообще, а?". Витька ответствовал в том смысле, что вообще оно вроде как и ничего, только вот есть жутко хочется. Намёки его поняли лишь с третьей попытки, и повели обедать.
  
  Сумерки. Белый
  
  Ну и кто меня после этого умным назовёт?! Да никто. И правильно сделает, потому что я не просто идиот, а законченный кретин и с этим, увы, ничего не поделаешь. Чёрт, ведь нормально же вечер начинался, суббота, кафе, цветы, Ленка просто таяла. На такси домой, а дома здорово, кондиционер работает, музыка уютная, настроение игриво-романтическое. Высший класс, одним словом. И чем всё закончилось?! А ничем ещё не закончилось, может, начинается только. Хотя с Леной, уже ничего не выйдет, наверняка. Да она и уехала, скорее всего, правильно сделала если так. А я вот, жму теперь по проспекту, час ночи, троллейбусов нет, денег на такси тоже не осталось. И всё из-за какого-то звонка.
  Ну, подумаешь, позвонила она тебе, ну плохо ей одиноко. Да в нашем городе половине населения одиноко я, что ко всем на помощь бежать должен. И главное ведь сам вызвался. "Жди, я сейчас буду", - красиво, чёрт, прозвучало. Красиво но, так по идиотски. Ну не могу я ей отказать не в чём, и не думать не могу, и звонков этих ночных не ждать. Я ведь почему не хотел, чтоб он уходил, не потому что за него боялся, я за себя боялся, я искушения трусил. Ну почему он с ней раньше познакомился, за что мне это, я ведь не святой, не праведник. Я не хочу так. Не хочу, но буду. Всё, хватит, пришёл. Звонок, дверь знакомая. Привет, Настенька.
  
  8. Банка с пауками
  
  - Да уймись, ты, Мастер, - одёрнул Ян, мечущегося между кострами, Сурги, - ни хрена не случиться с твоим Витькой
  - Не нужно было его одного отпускать, - упрямо заявил Мастер. Так, не один он, - сказал Дред, - с ним кот и скиталец.
  - Скиталец всего лишь человек.
  - Ага, а кот всего лишь кот, - съязвил Ян, - и вообще, что ты за ним убиваешься, как за любимой девушкой? - Он задумчиво посмотрел на Светку, сидящую у другого костра, - У него на этот случай супруга есть, законная, между прочим.
  - Вы просто ослы, - категорично заявил Мастер, - и не понимаете, какую ценность он собой представляет.
  - Отчего же, - не согласился Дред, - понимаем. Ценность вероятно немалую, раз все демоны в округе из-за него переполошились. Только и о том забывать не нужно, что Витька человек и наш друг, и относиться к нему как к символу чего-то там я не могу. И Ян, думаю, тоже не может.
  Но Ян уже торчал у другого костра и увлечённо ездил по розовым Светкиным ушкам.
  
  Витька же, в это время, отдав должное обеду и расхваливая во всю, друидскую кухню, тщетно подыскивал повод перейти к главному, к тому собственно, зачем он и полез на эти горы. Как-то не прилично казалось так вот в лоб спрашивать. Ну что ты мнёшься, как школьница на первом свидании, - заметил, наконец, его потуги, новоиспечённый друид, а в прошлом сторож филармонии Сашка, - давай прямо говори, что тебе так покоя не даёт. Мы же тут свои люди, чем сможем...
  - Да понимаешь, мне тут внизу, сказали, что вы много чего про дороги знаете, так вот уточнить бы, что там от меня требуется. Знаешь, проще как-то было бы. Ну, вот про предание ты же слышал.
  - Слышал, - согласился Сашка, - от деревьев. У нас вся информация от них, сам понимаешь.
  - Ну, а спросить ты у них, - Витька покосился на деревянную стену, - можешь, что там к чему?
  - Попробую, если надо. - Сашка, улёгся на пол, раскинув руки крестом, ты, кстати, можешь погулять пока, Рита вон тебе рощу покажет. А то, дело это долгое, да и зрелище для стороннего наблюдателя не очень приятное.
  - Ничего, я подожду, - отказался Витька, - и не такое видать приходилось.
  Оказалось, не приходилось. Медленно и постепенно лицо Сашки расслаблялось, отваливалась челюсть, и раскрывались глаза. А из стен и пола, так же медленно вырастали, белёсые полупрозрачные корешки. Лениво шевелясь, как черви, они заползали недвижно лежащему друиду, в ноздри, уши, под веки. И дерево при этом как-то сладострастно подрагивало.
  - Нет, знаешь, я, наверное, всё же прогуляюсь, - сквозь зубы выговорил Витька, чувствуя, что ещё немного, и он расстанется с таким прекрасным обедом, - опять же, кота одного оставлять не хочется, - добавил он, бегом скатываясь по лестнице. - Надо же, коллективный разум, мать его так, - жаловался он коту, торопливо закуривая, - в фильме ужасов такое не часто увидишь. Как добровольно на это согласиться можно, не понимаю.
  - Можно, можно, - успокаивающе погладила его по волосам, Рита, - а что не понимаешь, так многие не понимают. Просто у нас дорога такая. Фаталисты мы просто.
  - Может и так, - согласился Вик - только от терминологии ничего не меняется.
  - Ладно, пошли я тебе пока наш мир покажу, поближе.
  - Пошли, - кивнул Витька, - только если в дерево лезть не придётся. Я теперь, наверное, долго все лесонаса-ждения стороной обходить буду. А спать где будешь? - засмеялась Рита. А вот тут на полянке, мне не привыкать.
  Впрочем, и на полянке он долго не мог уснуть, всё мерещились белые корни, неслышно подкрадывающиеся во тьме.
  Дреду в эту ночь тоже не спалось, он седел у костра, курил, и думал, думал, думал. Прав ли он был, нет, не тогда когда согласился взять Витьку, а тогда раньше. Когда первый раз ступил на дорогу. Ну, ступил бы, и ступил, шёл бы, себе дальше не оглядываясь. Так нет же, занятие себе нашёл, дорогу изучать, других выводить. Не много ли для одного. Не пожадничал ли. Чёрт его знает, суди вот теперь. Не верил Дред, ни в какие предназначения с предсказаниями. В себя верил, себя же во всём и винил.
  Совершенно издёргавшись от этих мыслей, он решил разбудить Яна, благо время вахты того уже давно наступило. Только вот Яна на месте не оказалось, там лежал его мешок, и меч в кожаных ножнах, и примятая трава указывала на то, что совсем недавно он спал здесь. Но его самого не было. Дред, было, подумал, что Ян просто отошёл в кусты, по ночной надобности, но тогда зачем он забрал с собой одеяла, на которых спал. В душу Дреда закралась тревога, он вспомнил, что точно так же исчез Сашка, - первый Аз каравана. Исчез вместе со всем, что на нём было, оставив у костра меч и трубку, которую курил.
  Дред бросился к Мастеру и потряс того за плечо. Сурги как всегда мгновенно проснулся и вскочил на ноги,
  - Что? - еле слышно одними губами спросил он. Ян пропал, - так же тихо ответил Дред. Давно? - насторо-жился Сурги. Не знаю, - пожал плечами Дред, - я только что заметил.
  Мастер, не задавая больше вопросов, направился к месту Янова ночлега и опустился на колени, изучая примятую траву. Как и все сурги он прекрасно видел ночью. Ян ушёл отсюда сам. Туда, - добавил он, указывая в направлении реки. Но какого чёрта он туда попёрся, - недоумевал Дред, - да ещё и одеяло с собой прихватил.
  - Я откуда знаю! - сказал Мастер, - Что делать то будем? Может караван поднять? Да нет, я думаю, пока не стоит, - поразмыслив, решил Дред, - давай пока, сами пройдёмся. Поищем его, а тревогу объявить всегда успеем.
  Мастер согласно кивнул, и они направились вслед за Яном, не теряя времени на лишние разговоры. По пути Дред прихватил свой меч и на ходу пристраивал его за пояс, на японский манер. "Какого лешего он попёрся к реке, - думал Дред, - да ещё и без оружия. И почему мне ничего не сказал, видел ведь, что не сплю". От этих мыслей становилось ещё тревожнее, и Дред постарался прогнать их, сосредоточившись на том, что его окружало.
  В траве непрестанно что-то шуршало, чирикало и потрескивало. Ночь была довольно светлая, две луны Гар-Тога давали достаточно света, чтоб различить силуэт Мастера, бесшумно шагающего впереди. Дред в который раз поразился природе сурги, сделавшей из них идеальных воинов, охотников и проводников. Сам он, сколько не всматривался, не мог обнаружить следа в высокой траве, сколько ни вслушивался, не слышал ничего кроме обычных ночных звуков дикого мира, да отдалённого плеска реки.
  А Мастер слышал. Его походка вдруг изменилась, он пошёл быстрее, пригнувшись к земле, и в его руках блеснула сталь расчехлённых ножей. Дреду не нужно было ничего объяснять, стараясь не отставать от Мастера, он вынул меч и приготовился к нападению. Возле густых зарослей кустарника Сурги остановился и, подав Дреду знак не двигаться, замер, прислушиваясь к чему-то. Теперь и Дред услышал звуки, доносящиеся из кустов, там явно кто-то был, и был не один. Сначала до них донеслось чьё-то учащённое дыхание, потом сдавленный вскрик, переходящий в стон, и треск ломающихся ветвей, заглушающий все остальные звуки. Медлить дальше было нельзя, Дред и Мастер, как по команде, ринулись сквозь колючие заросли, взяв оружие наизготовку. Не таясь и не скрываясь более, они вылетели на прогалину в густом кустарнике, и ночь огласилась боевым воплем Дреда. Его меч хищно блестел в лунном свете, готовый впиться в тело Янова противника, кем бы он ни был. Как всегда, перед боем, Дред ощущал прилив адреналина, и чувствовал себя почти всесильным. Он был готов сойтись в смертельном поединке с кем угодно...
  В этот раз кем угодно оказалась перепуганная и абсолютно голая Светка.
  - Вы что?! Окончательно умом тронулись!? - послышался возмущённый голос Яна, и из травы вынырнула его злая физиономия.
  Дред окаменел в боевой стойке, с занесённым над головой мечом. А за его спиной послышались странные хрюкающие звуки. Это смеялся Сурги, что уже само по себе, было уникальным событием.
  Когда Витька вернулся в лагерь, там царила атмосфера скандала. Ян ходил злой как чёрт, Светка надув губы занималась обедом, а Дред бродил по стоянке с виноватым видом и заглядывал им в глаза. Только Мастер вовсю веселился, да ничего не понимающие "Добры молодцы" растерянно курили у телег.
  -Эй, бойцы, что тут у вас происходит? - поинтересовался Витька, - что у вас вид такой, будто всех обязали обрезание делать, пардон мадам, вас я в виду не имел.
  - Идиоты, - злобно прошипела Светка. Чего это она? - Витька недоумённо взглянул на Яна.
  А тот, словно ожидал вопроса.
  - Он, - выкрикнул Ян, указывая на Дреда, - он... - Ян запнулся, подыскивая метафору.
  - Осёл, - печально подсказал Дред.
  - Да! - подхватил Ян, - Хотя нет, хуже! Значительно хуже! - и он снова задумался.
  - Мастер, - не выдержал Витька, - ну хоть ты объясни, что тут у вас творится?
  Вместо ответа, Сурги громко хрюкнул.
  -Чего? - оторопел Витька.
  Мастер хрюкнул ещё раз, потом стал имитировать стоны полузадушенного тюленя, перемежая их уже знакомым хрюканьем.
  - Боже, что с ним? - запаниковал Витька, никогда не видевший смеющегося Сурги. Мастер, постанывая и похрюкивая, попытался разъяснить ситуацию. Для этого он сначала ткнул пальцем в Дреда потом в Яна, затем Сурги выхватил нож и указал на Светку и на речные заросли.
  - Ага, - сообразил Вик, - Дред с Яном хотели заставить Свету рубить кусты? А она что? Отказалась?
  Тут с Мастером случилось и вовсе невообразимое, бросив стенать и хрюкать, он опустился на траву, и принялся по ней кататься, время от времени, подвывая, как пес, которому отдавили лапу.
  - Да что с тобой, Мастер!? - не выдержав этого зрелища, заорал Витька.
  - Это он так смеётся, - мрачно пояснил Ян, нехорошо поглядывая на резвящегося Сурги.
  - Что? - опешил Вик, - это ты называешь смехом? Вот эти брачные игры парализованного моржа, это, по-твоему, смех? Нет, оно конечно, в мире всякое бывает, только если это смех, тогда я израильский танк.
  - Идиоты, - снова прошипела Светка, остервенело, перемешивая варево в котле. А Баг глядя на Сурги, решил поучаствовать в забаве. И принялся резво скакать вокруг изнемогающего Мастера, заглушая мяуканьем его слабеющие взвизги. Это придало новых сил, казалось бы, выдохшемуся Сурги, и он попытался зарыться в землю, довольно талантливо подражая, скрежету напильника по стальной пластине. Остальные члены каравана с интересом наблюдали за развитием событий. Даже быки бросили свою жвачку и сгрудились вокруг, испуганно глядя, на неутомимого Мастера и развесёлого кота.
  - А что его так насмешило? - поинтересовался Витька, наконец, устав от этого шоу. Да понимаешь, - неохотно сказал Дред, - у нас тут ночью история вышла.
  Ян в сердцах плюнул и отошел в сторону.
  - А что за история? - полушёпотом поинтересовался Витька, настороженно поглядывая в сторону Яна.
  - Потом расскажу, - так же полушёпотом ответил Дред. Потом так потом, - согласился Вик, - у меня, кстати, тоже новости есть. Обсудить бы.
  - Давай обсудим, только вот Мастера успокоить как-то нужно. А как? - заинтересовался Витька.
  - А шиш его знает, - пожал плечами Дред, - раньше никогда не приходилось. А может, ну его, - предложил кто-то из "добрых молодцев", - оставим его в покое, он и уймётся.
  - А что, - поддержал Дред, - это мысль. Ты, Вик, только кота забери, пока они всю лужайку не взрыхлили.
  Кота отозвали, и все устроились у костра, на котором, кстати, кипел котёл с обедом. Вскоре к ним присое-динился и Мастер, видимо рассудивший что, одним смехом сыт, не будешь.
  
  Сумерки. Муррор
  
   В этот раз старик не жёг трав, которые привозили в степи горцы, не говорил с дорогой, не творил заклятий. Она пришла сама. Как всегда свободна, темна и прозрачна. Тень женщины с мечом в руке.
  - Что тебе, Демон? - устало спросил Муррор.
  - Ты знаешь.
  - Он, идёт. Бери его, - усмехнулся Муррор.
  - Ты нарушаешь договор, - тень меча угрожающе качнулась в тени руки.
  - Да ничуть. Я не обещал отдавать его вам на блюде, я сделал все, что должен был сделать по договору. Он ваш. Берите.
  - А посох! - напомнит тень.
  - Что посох? - Муррор казалось, потешался, - он ведь принял его. Я же говорил, что так может быть. Я же говорил, что он пришёл.
  - Ты должен помочь нам взять его, - ровно прозвучала тень голоса.
  - Я больше ничего вам не должен. Договор утрачивает свою силу, с этого момента. Да и что вы так переполошились? Можно подумать, вам впервой терять сумерки. Что за ставка в этой игре.
  - Лигран. - еле слышно прошелестела тень.
  И повисла тишина долгая как вечность. Как тьма. Как вечность во тьме.
  - Уходи, - наконец нарушил тишину старик, - уходи сейчас. Я помогу вам.
  
  Несмотря на Витькины попытки хохмить, и периодические похрюкивания Мастера, обед прошёл в напряжённом молчании.
  - Ладно, - не выдержал Витька, хватит вам дуться друг на друга, не дети всё-таки.
  Все молча, кивнули.
  -А раз так, - продолжал он, - то нужно забыть все эти ваши глупости. Согласны?
  Все согласились.
  - Тем более, - разошёлся Витька, - что у нас появилась новая серьёзная проблема. - Окончательно завладев вниманием слушателей, он сделал эффектную паузу.
  - Ну? - не выдержал кто-то.
  - И эта проблема, я, - гордо объявил Витька, вставая, чтоб все могли рассмотреть проблему получше.
  - Эка удивил, - съязвил Ян, - я то уж думал, чего нового скажешь.
  - И скажу, - запальчиво воскликнул Витька. Он снова сел на место и подробно пересказал все, что узнал о друидах. А, дойдя до момента, когда Сашка, взялся допрашивать дерево, замолчал, налил себе кофе, и прихлёбывал его, задумчиво глядя в даль.
  - Ты Вик, что? Чтец декламатор? - Не выдержал Ян, - Бросай выдрючиваться, и говори толком, что там тебе деревья понарассказывали.
  - Ну, так вот, - будто спохватился Витька, - они тоже толком ничего не знают. Только выходит, вроде как смеющийся воин, то бишь я, есть ключ к закрытому миру. А кроме нас и демонов, существует ещё какая-то третья сила, дюже нехорошая, по их словам. Что за сила, не ясно. Кто там, какой мир закрыл и для чего, не ясно тоже. То ли деревья сами не в курсе, толи у Сани сложности с переводом. - Витька отхлебнул кофе, подумал немного и продолжил. - По идее, если есть ключ, значит нужно открывать. И вот тут очень интересная ерунда получается. Чтобы открыть этот самый мир нужно остановить эту третью силу, иначе открывать будет попросту нечего. А, остановив её, я изменюсь и уже, кроме бычков в томате, ни фига открыть не смогу. И что примечательно, демоны в этой ситуации будут нам вовсю помогать и одновременно мешать, тоже во всю. Короче говоря, дубы эти друидские, только новых ребусов подкинули, вместо того чтоб хоть что-то прояснить. Одно только сказали, на Лигран срочно идти нужно. Там, вроде, все вопросы и решаться.
  - Так, мы же и так туда собирались, - подал голос Светозар.
  - Вот и идём значит, - подытожил Вик, - пока глобальный кирдык не случился, или, как эта флора вырази-лась, жуткая засуха.
  
  А когда на Гар-Тоге расцвёл новый радостный день, караван, уменьшившийся да две семьи, и две телеги, уже пересёк полосу сумерек. И странное небо изначального мира внимательно всматривалось в этих странных людей. Караван шёл на Лигран. Сохраняя всё тот же походно-боевой порядок, настороженно погружаясь в атмосферу древних дорог, караван шёл на Лигран. И чем дальше уходили они от Гар-Тога, тем сильней изменялась топография изначалья. Глубокие ущелья изрезали, плоскую прежде, поверхность степи, и всё чаще отдельные скалы собирались в горные системы. Выглядело это так, будто гигантский сумасшедший бульдозер, перерыл всё вокруг, хаотично разбрасывая груды камня. Довольно таки мрачноватый пейзаж. Камень этих скал был мутно-красный в белых прожилках, и зелёная лента дороги ярко выделялась на его фоне.
  Караван невольно замедлил своё движение пробираясь через ущелья и перевалы. Как говорил Дред, реальность здесь ещё не до конца сформировалась и поэтому, старого проторенного пути быть не могло. Там где сегодня громоздиться скала, завтра может оказаться озеро, а послезавтра бездонная пропасть. Единствен-ным надёжным ориентиром в этом краю взбесившихся реальностей, была дорога, вечная и неизменная, реальность более высокого порядка, чем все эти горы и пропасти. Как и прежде проводники вели караван вдоль её сияющего русла. Правда, иной раз им приходилось удаляться немного в сторону, чтоб обогнуть очередное непроходимое препятствие. Но всякий раз они спешили вернуться к своей путеводной нити.
  Во время одного из таких обходных манёвров, они наткнулись на гарпию, так это существо было названо в каталоге Мастера. В статье посвященной ей фотографии не было, поэтому Витька плохо представлял себе, как оно выглядит, и был ошарашен, увидев гарпию прямо перед собой.
  Ущелье, по которому они шли, резко заворачивало влево и Витька, шедший впереди, первый столкнулся с этой мифической тварью. Солнце в этот час ярко освещало ущелье, поэтому он смог рассмотреть всё в мельчайших подробностях. Сначала Витькин взгляд замер на лице этого чудища, на прекрасном женском лице, с непропорционально огромными и ярко-синими глазами. Огромность этих глаз наполняло лицо какой-то одухотворённостью и печалью. Казалось, существо испытывает невероятную душевную муку, казалось, оно вот-вот заплачет. На какую-то секунду Витька и гарпия замерли, глядя, друг другу в глаза. Затем над прекрасной женской головой затрепетали крылья, огромные, серые с красноватым отливом.
  "Ангел", - почему-то подумал Витька. В следующее мгновение "Ангел" обнажил ряд здоровенных конических зубов и предупреждающе зашипел. Вместе с этим звуком разом исчезло всё очарование её прекрасных глаз, в них больше не было ни печали, ни разума. Только звериная жестокость и страх животного перед человеком. Теперь Витька смог рассмотреть её во всей красе. Перед ним на растерзанной туше какого-то животного сидела обычная самка гарпии, к тому же, не очень крупный экземпляр, как сказал потом Мастер. У неё, если конечно не принимать во внимание зубы, было вполне человеческое лицо, крылья как у летучей мыши, три ряда сосцов, и мохнатые когтистые лапы, покрытые засохшим помётом. Шеи у гарпии не было, голова помещалась прямо на теле, и перепончатые крылья срастались в том месте, где у людей находятся уши.
  Тварь снова угрожающе зашипела, помахивая для острастки крыльями. В её планы явно не входило делить добычу ни с Витькой, ни с кем-либо ещё. Казалось, драки не избежать но, в этот момент Баг, оскорблённый тем, что кто-то имеет наглость шипеть на хозяина, выдвинулся вперёд и зашипел в ответ. Причём со всеми атрибутами, то есть с прижиманием ушей и демонстрацией клыков. Это зрелище произвело на гарпию тот же эффект что и на доблестную милицию когда-то на земле. А может, она просто решила не связываться с этими невоспитанными нахалами, так нетактично прервавшими её трапезу. Словом, шипнув ещё разок, для порядка, зверюга поднялась в воздух, и тяжело маша крыльями, скрылась где-то в скалах. Кот же, руководствуясь девизом "Добытое в бою: - вдвое вкуснее", принялся за остатки гарпиевой добычи.
  - Повезло, - сказал Мастер, - обычно в это время они очень раздражительны.
  - Обычно они не встречают лесных котов, - заметил Ян.
  - И то верно, - согласился Сурги, - всё равно повезло.
  Задержка вышла недолгой, толи Баг проголодался, толи после гарпии там и есть то было нечего, но уже через пару минут караван возобновил свой путь к Лиграну. Как всегда, во главе с настороженным Витькой и облизывающимся котом.
  Вопреки уверениям Мастера, путь через красные каньоны (так это место называлось у сурги) оказался довольно таки спокойным. Уже пять дневных переходов остались позади и, если не считать встречи с гарпией, то никаких неприятных сюрпризов не наблюдалось. Да и к новизне пейзажа люди успели привыкнуть. Всё те же красные скалы, всё то же ясное небо над ними, и та же вечно-неизменная лента дороги. Словом путь был тяжёл и монотонен, но эта монотонность всё же, отличалась от сонного однообразия охотничьего перекрёстка. Толи живописность скал играла свою роль, толи близость дороги, только этот путь не убаюкивал. Напротив, в воздухе витало какое-то напряжение, какая-то тревога. И эта тревога, выматывала больше чем бесконечные стычки с живностью изначалья, преследовавшие караван до этого. Но проходил день, и ничего не случалось. Все были твёрдо уверенны, что в покое их не оставили, все знали, что подвергаются смертельной опасности но, опасность эта всё не приходила. И от этого становилось ещё тревожнее.
  На шестой день пути, проходя по одному из каньонов, караван был остановлен окриком Мастера: - Стоп! Оружие к бою! И когда солнце заиграло на полированных лезвиях, Сурги мрачно добавил: - Дождались, сейчас начнётся.
  Однако ничего не начиналось. Всё так же голубело небо, всё так же громоздились вокруг скалы цвета сырого мяса, и молча, стояли люди, сжимая оружие в руках и настороженно вглядываясь в пространство.
   - Ну!? - Зло и весело поинтересовался Ян, кого на этот раз бить будем? А ты на скалы посмотри, - посоветовал ему Мастер.
  - Ого! - выдохнул Ян, подняв голову, - да уж, знатная будет потеха, - но веселья в его голосе изрядно поубавилось.
  Последовав его примеру, Витька тоже взглянул на скалы. Сначала он не заметил ничего необычного. " Камень и камень, - думал он, - ну цвет мерзкий, да ещё эти дырки чёрные, пещеры что ли? Стоп, - прервал он себя, - ну конечно! Пещеры!"
  Если бы не цвет, скала бы в точности напоминала кусок сыра "Рокфор" настолько она была усеяна чёрными дырами пещер. Тут же в Витькиной памяти всплыл отрывок из "бессмертного" произведения Мастера. А именно, статья о так называемых "пауках". Как вспомнил Вик, пауки на самом деле были гуманоидами, причём гуманоидами разумными и прекрасно вооружёнными.
  По словам того же Мастера, столкновение с одним из племён этих пещерных жителей, было самым неприятным сюрпризом, из всех преподносимых древними дорогами. От остальных известных рас изначального мира, их отличала патологическая ненависть к чужакам, и абсолютное отсутствие инстинкта самосохранения. Ни Дреду, ни Яну, ещё не приходилось сталкиваться с этим народцем, а вот Мастер принимал участие в нескольких военных походах сурги. В начале пути он часто развлекал народ эпизодами своей боевой биографии.
  Он описывал войско пауков как орду берсерков, причём по его словам выходило, что войска как такового у них и нет. Просто при появлении чужих, всё племя, дети, женщины, старики, все, хватают оружие и выползают из своих нор. Одержимые страстью убивать.
  "Никогда ещё, - говорил Мастер, - я не слышал, чтобы кто-то мог договориться с этими дикарями. Да может то они, и говорить не умеют вовсе. Хотя дерутся как черти". Кроме тог, Витька вспомнил, что эти кровожадные монстры ухитряются приручать таких же кровожадных тварей, гарпий, то бишь. Они используют их для охоты и войны, как своего рода ВВС. Вик представил себе подобную эскадрилью, и ему стало нехорошо. "Угораздило же нас сюда забраться, - подумал он, - интересно, как на этот раз выкручиваться будем".
  Однако в каньоне по-прежнему царила тишина, прерываемая лишь сопением быков.
  - Странно, - сказал Мастер, - на нас давно уже должны были напасть. Да что там, - поправился он, - нас вообще не должны были допустить к улью.
  - Может это покинутый улей? - Предположил, было, Витька.
  Словно в ответ на его слова, сверху раздался лёгкий шелест. Вик поднял голову и замер на месте. Пустые, только что, скалы в один миг оказались облепленными пауками, как падаль мухами. Впечатление усиливалось цветом камня. "Вот теперь нам точно хана"! - решил Вик и поднял посох вверх, приготовившись защищаться. По рядам пауков снова пронёсся лёгкий шелест, однако с нападением они не спешили. "Выжидают, сволочи, - решил Витька, - только чего ждут непонятно".
  Тем временем от скалы отделилась какая-то тень и стала плавно спускаться вниз. Это было что-то вроде люльки, сплетённой из кожаных ремней. В ней находился паук вооруженный боевым топором, а несли этот "экипаж" две крупные гарпии. Такая вот небесная кавалерия.
  
  Сумерки. Изначалье
  
  Валлахи древний народ. И память у них длинная. Гораздо длиннее, чему сурги. Валлахи помнят то время, когда они жили в бескрайних степях изначального мира, а не карабкались по скалам, и не скрывались в диких и опасных лесах. Они были мирным народом, да и воевать то, им было не с кем. С хищниками справлялись охотники, а других разумных рас в степях не было. Казалось, так будет всегда. Засухи сменялись дождями, день сменялся ночью (не везде конечно) и вскоре валлахи расселились по всей равнине.
  А потом пришли сурги, варвары с гор. Сначала это были Тал-Сурги, бродяги одиночки, бесцельно скитаю-щиеся по древним дорогам. Они останавливались в селениях валлахов, учили их язык их обычаи, и очень интересовались воинским искусством. Вслед за ними пошли торговые караваны.
  Не сложно догадаться, что следующим шагом было появление армии. Так, практически за каких то пятьдесят сезонов, валлахи из властителей равнин превратились в изгоев. Они не могли сопротивляться воинам сурги, потому что сами воинами не были. То, что предприняли сурги после победы, на земле называлось словом геноцид. Им не нужны были валлахи даже в качестве рабов, сурги не знали что такое рабство. Валлахов следовало не просто изгнать с равнин, их следовало уничтожить как расу.
  Сурги опасались этого древнего народа, они боялись их знаний. Они страшились того таинственного и непонятного, что было связанно с валлахами., и как оказалось не зря. Древнее племя нашло оружие против своих угнетателей. Но сначала было бегство, долгое бесконечное бегство по родным когда-то степям. Бегство в дикие леса и красные каньоны сумасшедших реальностей.
  Очень почитаемой профессией у валлахов было занятие магией. Вот в красных каньонах один из таких магов, обнаружил особый вид насекомых, большого мохнатого паука. Создание это отличалось, крайней агрессивностью и было ядовитым. Но яд этот оказывал на метаболизм валлахов очень странное действие, примерно как мухоморы для берсерков. Валлах, под действием, этого яда превращался в какую-то квинтесенцию ярости, и полностью утрачивал страх. Кроме того, подобная практика высвобождала какие-то внутренние ресурсы и поэтому сила такого берсерка увеличивалась втрое, а усталости они не чувствовали.
  Так и получилось, что страшным оружием валлахов стали сами валлахи. Они остались в этих красных скалах, нашли месторождения металла для своих топоров, и ... исчезли. Валлахов не стало, в красных каньонах живут пауки.
  Это свирепое и дикое племя, приручает гарпий, эти люди татуируют свои тела изображением мохнатого паука спереди и сзади. А перед боем они вынимают это насекомое из глиняных сосудов и съедают его живьём, с наслаждением чувствуя на языке укусы погибающего паука, и превращаются в безумных и бесстрашных воинов. Все и дети, и женщины, и старики. Вскоре армия пауков стала, чуть ли не самой грозной силой в этой части изначального мира. При желании, они, вероятно, смогли бы вернуть себе утраченные территории. Но... они уже не были валлахами. Теперь их домом были пещеры, а родиной красные каньоны. Однако, превратив-шись в пауков, этот народ не утратил интереса к занятиям магией. Как граахи у сурги, было и у них племя в племени, особая каста жрецов и ученых, хранителей знания. Айссау - те, кто не сражается. Как и граахи они почти не выходили под солнце, живя поблизости от объекта исследования, от глубинной дороги. Они слушали её колебания, использовали её силу, и не были пауками. Вот, пожалуй, и всё что можно рассказать о жителях красных каньонов. А сейчас, раскинув огромные крылья, две гарпии плавно как на парашюте, опускали вниз вооружённого топором паука.
  
  - Слышь, Мастер, а дальше что будет? - поинтересовался Витька
  - Не знаю. Они всегда нападали сразу и всей ордой.
  - Может переговоры, - неуверенно предположил Дред.
  - С пауками!? - скривился Сурги, - Вряд ли.
  Тем временем, паук ступил на дно ущелья и, сжимая в руках топор, остановился перед проводниками, внимательно разглядывая Витьку. Витька же, воззрился на него. Что и говорить зрелище было довольно таки жуткое. Всё тело паука, от гладко выбритого черепа, до кончиков пальцев покрывала татуировка. Казалось, что перед Витькой стоит не человек, а ставшее вдруг на задние лапы, гигантское паукообразное. Только пронзительно синие глаза, со зрачками меньше булавочных уколов, зло сверкали на чёрном от краски лице. Из-за татуировки не возможно было определить, насколько крепко сложен паук, но то, как он двигался, выдавало в нём опытного и умелого воина. И пальцы его нервно подрагивали на длинном древке топора, словно тело само рвалось в бой.
  Картину дополняли два самца гарпий, зависшие в воздухе. Баг на паука внимания не обращал, полностью сосредоточившись на летающих монстрах. И только Витькина рука, крепко сжимавшая шкуру на загривке, удерживала его от немедленной атаки. В ущелье повисла тишина, нарушаемая лишь шелестом крыльев да утробным рычанием кота. Пауки на стенах не двигались и в воздухе не появлялись новые летающие всадники.
  Витька, наконец-то, оторвался от лицезрения паучьих прелестей и, облизнув пересохшие губы, проговорил:
   - Мы не хотим войны с вами, мы не причиним вам вреда. Всё что нам нужно это пройти дальше. Если нет, мы воспользуемся другой дорогой.
  Молчание было ему ответом, паук всё так же таращился на Витьку, и так же подрагивали его пальцы на топорище.
  - Так мы можем пройти? - снова поинтересовался Вик. Молчание.
  - Какой-то он не разговорчивый, - буркнул Витька себе под нос, - немой, что ли?
  -Ты, Аз, смеющийся войн? - неожиданно поинтересовался паук.
  - Да вроде я.
  - Это ты себя так называешь?
  - Это другие так меня зовут, - в тон ему ответил Витька.
  - Так это ты или не ты? - не отставало настырное насекомое.
  - Я это я, - заявил Витька, - а смеющийся воин... тоже собственно я, - он слегка запутался, - и вообще, чего ты хочешь?
  - Я хочу говорить с Азом, смеющимся воином, из мира которого нет, - не меняя интонации, высказался паук.
  - Я и есть Аз, смеющийся воин, из мира которого нет, - теряя терпение от бестолкового разговора, сказал Витька, - И я уже с тобой говорю.
  -А чем ты можешь это доказать? - поинтересовался паук.
  - То есть как!? - Витька совсем растерялся от такой постановки вопроса. До сих пор он лишь открещивался от этого звания и связанных с ним обязанностей. И никогда ещё не приходилось ему его отстаивать. Сомнение, высказанное пауком, неожиданно, его разозлило. - Вот мой кот, - холодно заявил он, после паузы, - а вот посох. Какие ещё нужны доказательства!
  - То, что посох у тебя, вовсе не означает что он твой, - всё так же спокойно сказал паук, - что же касается кота, то я всегда полагал, что чёрный зверь ночи должен был крылат. Есть только один способ узнать истинный ты Аз или самозванец. Какой же? - Поинтересовался Витька, хотя уже знал ответ.
  - Надеюсь, ты не откажешь мне в поединке, - паук явно издевался, хотя голос его звучал по-прежнему бесстрастно.
  - Давай, - запальчиво выкрикнул Витька, - посмотрим, чего ты стоишь. Сидеть, Баг, - приказал он и шагнул вперёд. В то же миг, чёрная статуя утратила неподвижность. Паук буквально размазывался в воздухе, двигаясь с немыслимой скоростью. Казалось у него действительно восемь лап, и все восемь пытаются достать противника. Топора же и вовсе не было видно в этом неистовом движении. Витька не успел ничего сообразить, он просто не был готов к шквалу обрушившейся на него смерти. Он даже не предполагал, что скрывается за рассказами Мастера о бешеных убийцах из красных каньонов. Витька подумал о том, почему он всё ещё жив, и тут услышал звук. Протяжный звенящий звук, застывший на одной ноте. Ещё некоторое время потребовалось ему, чтобы понять, что удары стали о сталь на такой невероятной скорости и рождают этот звон. И тогда, с удивлением, он сообразил, что двигается так же быстро, как и паук, что отбивает все его удары и успевает контратаковать. Он понял это, но не увидел. Мысли и чувства его работали в привычном темпе, а вот тело перестало подчиняться рассудку. Тело его вдруг оказалось лишь придатком оружия, и выполняло все веления посоха рвущегося в бой с достойным противником.
   "Я такой же берсерк как паук, - пронеслось в Витькиной голове, - только вместо мухоморов у меня эта чёртова железяка".
  А темп битвы всё нарастал, хотя казалось, куда уж ещё. Ни один из противников не уступал другому, они были равны и в силе и в опыте, несмотря на то, что один из них был магический предмет, посох семи мастеров. Но никто кроме Витьки, да пожалуй, ещё паука, не знали об этом. Проводники полагали, что мифический герой, смеющийся воин, сам ведёт этот блистательный поединок.
  И тут Витьку накрыло. Нет, никакой мистики, просто вступила в действие ещё одна особенность его, и без того дурацкого характера. Из-за этой самой особенности, Витька часто бросал престижную и удобную работу, ругался с женой и вообще всячески бушеянил. Дело в том, что он не терпел принуждения, ни в какой форме. Это доводило его до исступления, до бешенства, вызывало сопротивление такой силы, что на ней паровозы можно было бы двигать. Причём накрывало Вика, всегда в самый не подходящий момент. Например, в кабинете шефа, или в момент примирения с Настькой. Вот и сейчас...
   - Ах ты, сука, - неожиданно заорал Витька, - мало того, что я вынужден из себя смеющегося дегенерата, простите, воина корчить, мало того, что каждый зачуханый демон норовит подлянку устроить, мало того, что какой-то дровосек, разрисованный паспорт требует, так ещё и эта ржавая железка мной командовать будет?! Так вот хрен вам.
  Речь получилась великолепная, выдержанная в лучших традициях Витькиных истерик. Только вот результат её воздействия на посох был меньше чем от нападения таракана на трамвай. Он продолжал так же бешено кружиться в Витькиных руках, увлекая за собой неподвластное хозяину тело.
   - Ах, вот как значит. - Прошипел Вик, - Ну держись! И напрягая волю или ещё непонятно что, попытался восстановить контроль над руками. Без толку. Над ногами. Тот же эффект. Тогда он решил, что для начала бы неплохо хоть что-то разглядеть в этом мелькании стали. И начал всматриваться. Сияние, звон. Кистей не видно, предплечья, локти. Ага, уже лучше, плечи то вот они. Так теперь сосредоточившись вниз, локти, кисти. Вот он посох. Ну-ка, осторожненько потихоньку, взглядом к лезвиям. Ну, наконец, и лезвия и топор паучий. Блок удар, уход контратака. Чёрт, как в кино китайском.
  И тут Витька заорал от внезапно нахлынувшей боли. Сначала он попросту не понял, откуда она взялась. Ран вроде нет, паук его ни разу не задел. И только через секунду Вик сообразил, что боль идёт изнутри. Это болело тело непривычное и неприспособленное для таких нагрузок. Так будто мопед тащил железнодорожный состав. Болели мышцы, трещали кости, горели ступни с силой впечатываемые в камень. "Нет, пора заканчивать этот цирк, - решил Витька, - а то я инвалидом останусь". Сказано - сделано, и он замер в какой-то нелепой позе. Посох дёрнулся разок в его руках и затих. Замер и паук, остановив топор на полу взмахе. "Да уж, - с завистью подумал Витька, - этот контроля над собой не терял"
  - Больше он подумать ничего не успел, потому что каньон мгновенно наполнился хлопаньем крыльев и криками пауков. Секунда и они столпились позади Витькиного противника.
   - Хана нам, - произнёс кто-то, скорее всего Ян.
  - Перетопчешься, - ответствовал Витька, - сейчас чествовать начнут. Вот скука то.
  9. Четвёртый выход
  
  Когда-то, лет пять тому назад, Витька пытался стать литератором. Фантастом ес?тественно. И даже писал. Ни-чего из этой его затеи, конечно же, не вышло, но речь не об этом.
  Тогда он решил не размениваться на мелочи, не придумывать миры, ситуации ге?роев. А попросту изобрести новые эмоции, новые органы чувств, причем подробно описать, как и что они чувствуют, новые цвета, и так далее. Он с полгода пыхтел и пыжился, до боли напрягая мозги, он перелопатил груду литературы, составляя ка?кие-то таблицы, жрал всякую дрянь, выдаваемую за ЛСД. Но, увы, без толку. Не из?вестно, сколько бы ещё это продолжа-лось, если бы однажды в трамвае его не посетила простая до гениальности мысль.
  Витька понял, что даже если у него и выйдет изобрести нечто подобное, он не сможет описать это словами че-ловеческих языков. А если подобрать ко всему этому еще и слова, то его никто не поймет. Получаться сплошные "сепульки" в "сепулькарии" во время "сепуления". Так он и бросил эту затею, вместе с писательством.
  И вот теперь с ним наяву происходило то, что он не смог воплотить в фантазии. Он что-то видел, но не мог объяснить что, он где-то был, но не мог понять где. Он чувствовал так. Он дышал этим. Он стоял на чём-то, и к нему приближалось эдакое. Витька воспринимал всё это безобразие, даденными ему от рождения органами, и вдо?бавок ещё какой-то ерундой, но не мог описать, объяснить, понять. Вик чувствовал, как постепенно перегорают предохранители у него в мозгах, и он отключается. Разум отказывался воспринимать не поддающуюся описанию действительность.
  - Термин!!! - молило исчезающее Витькино сознание, - дайте мне хоть один тер?мин, одно слово, за которое можно зацепиться! Одно единственное!
  И спасение пришло толи изнутри, толи снаружи, Витька не стал разбираться. "ИРРЕАЛЬНОСТЬ" - вспыхнуло в мозгах. Ирреальность, - обычное слово, ничего, по сути, не объясняющее но, насколько же, всё изменилось. Куда-то отступил немысли?мый ужас, и сознание мгновенно прояснилось. Стало просто любопытно, - ну-ка, ну-ка, посмотрим, что это за ирреальность. Ты гляди! Эвон как!
  А потом кто-то схватил Витьку за плечо и потащил назад. И всё исчезло, правда, ещё некоторое время Вик не мог справиться с перестройкой сознания. Он ничего не видел, не слышал, не чувствовал, но долго это не продолжа-лось. Возврат к реальному прошёл плавно и безболезненно. Сначала вернулось восприятие собственного я, он вспомнил кто такой Витька Аз, смеющийся воин. Потом почувствовал спиной камни, услышал своё дыхание. И вскоре увидел, что небо синее, камни красные, а над ним возвышается что-то на вроде человека.
  - Не пойду в фантасты, - категорично, заявил Витька, - это ж рехнуться можно та?кую ерунду описывать. А, разглядев непонимающий взгляд Айссау, того, кто не сра?жается, пояснил, - это я так о своём. И вообще предупре-ждать же надо.
  Когда-то лет семь тому назад Витька, начитавшись Грофа и Кастаньеды, искал силу. Искал по разному. Он уходил в лес обниматься с дубами, смотрел на всё расфо?кусированным взглядом, оттого постоянно налетая на столбы. Часами дышал как загнанная собака, медитировал до одурения, опять же, жрал ЛСД. Естественно, как все?гда без толку. Потом кто-то навел его на мысль, что силы то вокруг возможно и нава?лом, вот только он, Витька вероятно так уж глупо устроен, что просто её не замечает. Он подумал немного, да и бросил эту затею, а книги отдал Белому. Вовремя, надо при?знать, бросил. А то Настька уже забеспокоилась, - хотела отпаивать его святой водой, и тащить к бабке, на предмет снятия порчи.
  А теперь всё вдруг оказалось проще простого. Оказалось не нужно искать силу, она сама тебя найдёт и позо-вет, когда и если ты ей понадобишься. Айссау толкнул его в спину, и Витька шагнул в тёмный проём пещеры. Его не предупредили, что ждёт его там, да и не нужно было. Едва войдя, он сразу понял куда попал. Здесь ждала сила, вокруг была сила, он был в ней. Всё случилось просто и буднично, без лишних спе?цэффектов. Никаких вспышек, сияний, покалывания в кончиках пальцев, просто Витька вошёл в силу, и сила вошла в него. Она протекала сквозь тело, а тело шло в ней. Мозги же оставались чистыми и работали сами по себе.
  "Ну, Роджер ну Деревянный, - думал Витька, - надо же народ так обманывать. Где спрашивается сопротивле-ние, где искры под ногами. Хотя с другой стороны, какой уж там из меня принц Мерлин. Так обычный бродяга из периферийного перекрёстка. Выходит, недостоин торжественного приёма, кровь то не королевская, вот дорога и не выпендривается. Так по- простому по свойски. Сейчас сядем на обочине, пол-литру распечатаем за знакомство, огурчиком закусим.
  А сила всё проходила сквозь него, вымывая всё лишнее по её мнению. "Стоп, - остановил Витька своё мысле-недержание, - что это я всякую фигню ду?маю. Опять слова, опять за словами прячусь. Тут со мной черте что вы-творяют, клизму энергетическую устроили, а я всё о водочке да, об огурчиках.
  - Эй, ты! - сказал он вслух, и как ему показалось достаточно грозно, - Как тебя там? А ну-ка брысь из меня. Я тут главный. Слова отразились гулким эхом от стен пещеры, и это было всё, чего он добился.
  - А чего ты ждал, - поинтересовался из темноты Айссау, ты слушай её, вникай, понять пытайся. Тогда и управ-лять ею сможешь, и с собой увести.
  - Ага, - скривился в темноту Вик, - и долго её слушать?
  - Пока не поймешь. Ладно, слушаю. И стал вслушиваться. Сначала ушами пока не показалось ему, что разли-чает в тишине слабый гул. Настолько низкий, что находился почти за гранью восприятия. Потом Витька попытался увидеть, сразу ничего не вышло, впрочем, ничего не вышло и потом. Силу он не увидел. Зато разобрался с тем, что он чувствует. Сила просто про?ходила сквозь него, не задерживаясь и малой частью. Он оставался таким же, как был, разве что пропала усталость, и перестала болеть голова.
  "Ну и на что она эта сила, если нельзя её воспользоваться?" - подумал Вик и стал эту силу удерживать. Он представил себе поток чего-то там, но непременно зелёного и густого. По его мнению, поток выходил из стены, прорывался сквозь него и уносился прочь. Витька развернулся спиной к потоку, и хищно скрючив пальцы, вцепил-ся в то место, откуда он выходил. Вик напрягся так, что казалось, жилы на лбу полопаются, а пальцы моментально свело судорогой. Поток, однако, не задержался ни на секунду, а Витька быстро выдохся. Очень тяжело, оказывает-ся, просто стоять и пыжиться как лягушка-бык.
  - Ты кота своего так удерживай, - раздался насмешливый голос Айссау.
  - А, пошёл ты, - ответствовал Витька, переводя дыхание, - объяснил бы, как нужно.
  - Сам поймешь, если поймешь, конечно.
  Примерно год тому назад, Витька увлечённо играл в шахматы. Если разобраться, то его не очень-то интересо-вала сама игра, скорее она казалась ему скучноватой и су?хой. И уж конечно он не стремился к вершинам мастерст-ва. У него была одна задача - обыграть Белого. Что и говорить, цель не такая уж и возвышенная, зато реаль?ная и казалось бы осуществимая. Витька взялся за дело серьёзно, с неприсущей ему основательностью. Он изучал всю шахматную литературу, попадавшуюся на глаза, тщательно анализировал каждую сыгранную партию дома, сове-товался с другими иг?роками. Он даже во сне придумывал головоломные комбинации, несомненно, веду?щие к победе. Но, увы, он даже, ни разу не смог сделать ничью. И Витька решил, что это обычная гонка за лидером. Что сколько бы он не повышал своё мастерство, Белый в это время повышает его настолько же, и дистанция между ними не сокращается. Разозлившись от этого печального открытия, Витька окончательно и бесповоротно забросил шахматы, и даже доску засунул в такое место, что потом сам не смог найти. А вот теперь он сидел, тупо уставив-шись в игровое поле, развёрнутое перед ним Айссау. И хотя эта игра ничуть не напоминала шахматы, в голове роились воспоминания о поединках с Белым.
  Это не игра, - сказал Айссау, словно бы в ответ на Витькины мысли, - это отраже?ние. Отражение дороги. Вот смотри, - он повёл рукой над туманящимся полем, - это твой перекрёсток. И тут же из тумана, словно с высоты птичьего полёта, проступил город на холмах заросших лесом.
  Витька чуть сместил взгляд, и город превратился в точку на перекрестии зелёных линий. И сразу же появилась степь и не большая деревня.
  - Здесь сурги живут, - неохотно пояснил Айссау, - те, с которыми вы торгуете.
  Карта, - восхищённо выдохнул Витька, - вот бы нам такую, столько проблем бы сразу отпало.
  Я же сказал отражение, - покачал головой его собеседник, - смотри, как ты шёл. Он сделал какое-то движение, и карта исчезла. Вместо неё образовались разноцветные поля, и яркая светящаяся точка, что двигалась по этим пятнам. Точка останавлива?лась, встречалась с другими такими же, исчезала в перекрестии линий. В конце кон?цов, она прочно застряла на красном, цвета сырого мяса поле.
  Каньоны? - поинтересовался Витька.
  - Они, - согласился Айссау, - теперь смотри, как ты будешь идти дальше.
  Точка дёрнулась, задрожала, шарахнулась в одну в другую сторону, каждый раз, словно в испуге отскакивая от границ синего поля. И замерла на прежнем месте.
  - Здорово, - саркастически хмыкнул Витька, - и что вся эта ерунда означает.
  - Тебе нет хода из красных каньонов, - категорично заявил Айссау.
  - Эт, почему же, - возмутился Витька.
  - Сейчас увидишь, - сказал Айссау, энергично двигая руками над отражением. И Витька увидел.
  Каньон, в котором они оказались, имел три выхода. Дорога, по которой они во?шли сюда, была перекрыта де-монами, в таком количестве Витька их ни когда не ви?дел. Тысячи если не миллионы воплощений, всевозможные формы и масса бесфор?менностей. Они перекрыли этот выход намертво и наглухо. Ясно было, что ни силами каравана, ни даже с помощью валлахов здесь не пробиться. Дальше каньон разветв?лялся на два рукава, и один из них упирался в отвесную скалу. Из скалы била сила, та которую без успешно пытался обуздать Вик. Она выходила из пещеры и разливалась по красным скалам, впитываясь в них. В отражении это было ясно видно.
  - Никто из нас ещё не смог пройти более десяти шагов против течения, - про?комментировал Айссау, - тебе, ес-ли помнишь, тоже не удалось.
  - А кто- нибудь, может? - спросил Витька.
  -Могут, - пожал плечами тот, что не сражается, - демоны могут.
  - Угу, - буркнул Витька, ладно, давай показывай третий выход, хотя я уже дога?дываюсь, что там.
  - Верно, - сказал Айссау, смещая изображение, - ирреальность.
  В отражении забушевало то, что ещё не стало чем-то, но ничем тоже не было. Да будь это хоть полный вакуум, - подумалось Витьке, - и то было бы проще. Ты сможешь здесь пройти, воин? - поинтересовался валлах.
  - Смеёшься? - сказал Витька, с трудом отрывая взгляд от изображения, - на это и смотреть то не возможно. Слушай, - внезапно осенило его, - а если на гарпиях через скалы.
  - Не возьмут они такой высоты, отрицательно качнул головой Айссау, - тем бо?лее с грузом.
  - Так ведь получается и вам отсюда не выйти, - мрачно поинтересовался Вик. -
  - Именно. Нам не выйти, а им, - Айссау указал на демонов, - не войти. У нас свои
  методы защиты.
  - Пат, - прокомментировал Витька, и растерянно, совсем по детски, воззрился на валлаха, - так что же делать.
  - Думать, - ответствовал тот, - ты, а не я, смеющийся воин.
  - Думать хорошо, - вздохнул Вик, - было бы ещё чем. С думалкой у меня пробле?мы. Слушай, а, сколько у нас времени.
  - Для чего.
  - Да для обдумывания, будь оно не ладно.
  - А, сколько угодно, - усмехнулся Айссау, - вода есть, еда тоже, так что измором им нас не взять. До каких-то глобальных катастроф ещё пара сотен сезонов, ты всё равно столько не проживёшь. Так что, - он развёл руками, и отражение погасло, - хоть всю жизнь здесь сиди. Демонов, кстати, это устроит.
  - Ага, - кивнул Витька, - намёк понял. Пойду думать.
  
  Проводникам, для проживания, выделили отдельную пещеру, не сообщающуюся с другими. Она была распо-ложена в самом низу каньона, чтоб не возникало проблем с подъёмом на гарпиях. Красный камень скал, освещае-мый изнутри пламенем костра, производил очень уж мрачное впечатление, было в нем что-то отталкивающее, фи?зиологичное. Поэтому проводники всё время проводили на воздухе, забираясь в пе?щеру лишь на ночлег. Вот и сейчас они сидели на сброшенных с телег вьюках, и во?просительно смотрели на приближающегося Витьку.
  Он, молча, подошёл и уселся рядом. Молча, прикурил "беломорину" от ветки, вы?нутой из костра. Все с нетер-пением ждали, что он скажет, а Витька молчал.
  - Ты, Вик, что Фенимора Купера начитался, - первой не выдержала Светка, - так мы не делавары. Давай ко-лись, о чём ты там с умными пауками секретничал. То, что нас на корм гарпиям не пустят, мы уже догадались, рассказывай, почему кислый та?кой.
  Витька ещё немного помолчал, покурил, собираясь с мыслями, а потом, без обыч?ного цицеронствования, при-нялся рассказывать. Кратко, сухо, спокойно. Он даже ни разу не вскочил с места, ни разу не взмахнул рукой, и эта его не обычная сдержан?ность, только усилила впечатление от, и без того, эффектной речи.
  - Вот так, - закончил Вик, - три выхода и все запечатаны. Я сходу придумать ничего не могу, но встречать здесь седую старость, тоже не собираюсь, так что у кого есть со?ображения? Говорите, не стесняйтесь.
  К Витькиному изумлению, пауза не затянулась. С идеей выступил тот, от кого меньше всего можно было этого ожидать. Самый молчаливый из "добрых молодцев" - Ланселот.
  - А что тут думать, - заявил он, - соберёмся с пауками вместе, да и ударим по де?монам. Пока суд да дело, Вить-ка в суматохе проскочит.
  - Браво, - зааплодировал Ян, - предлагаю переименовать Ланселота в Ричарда львиное сердце. Только идея не пойдёт. Как главный спец по демонам, могу вас уве?рить, что им на нас абсолютно плевать, и драться с нами они не станут. А вот как только Вик туда сунется, так сразу за него и примутся.
  - Ну почему, - не сдавался Ланселот, - а если ночью?
  - Гениально, - продолжал ехидничать Ян, - а скажи-ка мне, отважный, сколько у тебя органов чувств?
  Добрый молодец наморщил лоб и зашевелил губами.
  - Не напрягайся, храбрейший, - прервал его Ян, - я тебе и так скажу, пять. У некоторых шесть, но на тебя, бес-страшный, это не распространяется. Так вот, у демонов их как минимум в двадцать раз больше. Даже представить себе не возможно как они воспринимают мир. Так что не пойдёт. Помолчали, покурили, подбросили дров в огонь.
  - Витенька, - подала голос Светка, - а ты уверен, что через силу нам не пройти. Ты хорошо пробовал? Может, стоит потренироваться.
  - Может и стоит, - вяло согласился Витька, - может и с ирреальностью стоит по?экспериментировать. Только, чёрт его знает, сколько времени это займёт, и каков итог будет неизвестно.
  - По-моему, вы не о том говорите, - очнулся от задумчивости Дред, - показали нам три выхода, причём один из них вход, вот мы, вокруг них и топчемся. Я думаю нужно искать свой, четвёртый выход. Нужно искать, - добавил он, помолчав, - и обязательно найдём. Иначе и быть не может, согласны?
  - Как концепция, звучит заманчиво, - медленно проговорил Ян, - а вот как это на практике осуществить.
  - И посоветоваться то, не с кем, - тоскливо проныл Витька.
  - Есть с кем, - одними губами прошелестел Мастер но, как ни странно, все услы?шали и повернулись в его сто-рону. Мастер, молчал, уставившись на пламя.
  - Ну и долго, ты будешь краснеть и смущаться аки девица на выданье, - не вы?держал Ян, - есть, что сказать го-вори, не томи душу.
  - Муррор,- также тихо выговорил сурги, и снова умолк.
  И все умолкли, только смотрели теперь не на него, а на Витьку. А Витька, молча, полез в мешок, вынул кисет, и даже принялся вытряхивать табак из папиросы. А по?том вдруг резко отодвинул всё это добро в сторону, и твёрдо заявил, - Не хочу!
  - Нужно, Вик, - так же твёрдо сказал Дред, - кроме тебя то, больше и не кому.
  - Понимаю что нужно, знаю, что некому, но... Не хочу, - последнее слово он чуть ли не проорал.
  - Ты бы поел, Витенька, - Светка, умиротворяюще, коснулась его плеча, - Мас?тер, вон какую-то зверюгу под-стрелил. Вкусная зараза. Ты поешь, на сытый желудок и думать легче.
  
  Ян:
  -Да ерунда, трава как трава, и не такое пробовать случалось. А эта мягкая, даже в горле не першит. Вдыхаешь будто не дым, а чистый воздух. Чистейший, можно сказать. Светло то, как вокруг. С чего бы это? До рассвета ещё далеко. А Светка с Виком, какие смешные, вот ведь обкурились, аж глаза светятся. Стоп. Хочешь Яничек, я тебе анекдот расскажу
  " - Встречаются два алкаша, и один другому говорит: - Представляешь, Семёныч до горячки допился. Иду я вчера гляжу, он в луже валяется, а на нём чёртики зелёные так и кишат, так и шмыгают".
  Вот-вот Яничек, и с тобой также. Ух, ты, а глаза у них уже не светятся, а полыхают, у Светки особенно. Ей идёт кстати зелёное. Эй, да это уже и не свет. Это поток какой-то из глаз Волна, изумрудная ко мне приближается, и страшно, и глаз не отвести. Ничего Ян держись, сейчас начнется. Как там Витька говорил - "полетаем".
  Вспышка, свет как удар в голову, что не просто валит с ног, а переворачивает в воздухе. Дальше падение в во-довороте света. Кружение в свободном полёте. И скорость растёт, и круги сужаются. Вон уже видно горло воронки, что там за ним? Узнаю скоро, падения не остановить У-у-ух, черт и еще раз чёрт. Вот это аттракцион, из воронки прямо в небо вывалиться, и во сне такого не увидишь. Хотя с другой стороны я и не сплю. Интересно дозволенно ли мне здесь летать или я сейчас об землю кааак... поздно проехали. Это я надо полагать сквозь скалы опускаюсь. Темно, как и жарко и скорость замедляется. О чёрт, вспышка зелени по глазам, э да это не вспышка, это... ну да конечно. Пещера, о которой Витька рассказывал, вся в сплетениях дороги. А этот обугленный старик вероятно и есть Муррор.
  - Приветствую тебя Ян, убийца демонов, - глухо сказал верховный граах.
  - Здравствуйте, - вежливо отозвался Ян, немало польщённый таким обращением.
  - Лёгким ли был твой путь, не выдохлись ли быки...
  Муррор говорил что-то ещё, что-то ритуальное и мало значащее, но Ян уже не слушал. Своим вторым зрением, зрением разума, он увидел, что у Муррора не одно лицо. Ян расфокусировал взгляд и получилось, как всегда получалось с демонами. Черты старого грааха поплыли, и сквозь них проступила морда гориллы с горящими изумрудами глаз.
  - Приветствую тебя Ян, слуга демонов, - ухмыльнулась морда.
   - Я не слуга вам, - ответил Ян, силясь разглядеть что-то, что как показалось ему, проглядывало сквозь демони-ческий лик.
  И он увидел, не вторым и не третьим зрением. Он увидел в живую, как морда гориллы состарилась на глазах, хотя трудно себе представить старую и слабую гориллу. И появился старик обычный старик с красными жилками на щеках выпавшими зубами и слезящимися, бесцветными глазами. Почти бесцветными. Где-то в их глубине угадывались даже не искры, а остатки зелени. Как у выляневшего, застиранного полотна.
  И руки у него тряслись, и редкие клочки волос на подбородке выглядели жалко и отвратительно. Но сила! Господи, какая - же за ним стояла сила. Не огненный лик старейшины граахов, не демоническая образина не имели и сотой доли той мощи, что излучал этот старик. И страх и уважение, и смущение перед тем, кто видит тебя на-сквозь, вот что чувствовал Ян под взглядом этих уставших, часто мигающих глаз. Это был истинный Муррор, верховный. О трёх лицах и трех сущностях. И зверь, и бог и человек.
  - Здравствуй, раб.
  - Я не раб, - не теряя внешнего спокойствия, возразил Ян.
  - Ты раб, - так же ровно повторила бестия, - смотри, раб.
  Рухнули вниз пласты земли, - скала, уголь, кости, глина, дёрн. А следом небо, и ночь застыла над изначальным миром. Ночь что была когда-то, ночь которой больше нет. Жаркий воздух, казался в темноте таким густым, хоть ножом режь.
  И режут и именно ножом. Тяжёлым, голубой стали лезвием, выкованным лучшими мастерами сурги. Впрочем, все они лучшие, как сами говорят. Хотя нож конечно очень даже неплох, рукоятка из желтого с чёрными прожил-ками камня, лезвие шириной в три пальца и длинной в две ладони. Тяжёлый дорожный тесак, с таким хоть в бой хоть на лесоповал. Нож из тех, которыми на спор разрубают чеканный медный кувшин горской работы. Ян за него когда-то семь пачек "Данхилла" отвалил, полкило кофе. Вот и режет теперь воздух этой жаркой ночи. Ночи, которой нет.
  Ну не только воздух конечно, и хворост заодно прихватывает. Спят быки, и проводники вроде спят, пересе-ленцы те, с непривычки вообще как мёртвые. А Ян бдит, и костер кормит. Хотя если разобраться, на чёрта он нужен. И так жарко аки в пекле, а света и от дороги хватает
  - Смотри, зомби, - говорит глухой голос бестии, где-то в пещере под дорогой, в ночи
  которой нет.
  - Я не зомби, - бурчит себе под нос Ян, продолжая рубить хворост, в ночи, которой уже нет.
  А потом, глядя на беспокойные языки пламени, повторяет, но уже мысленно, - "я не зомби". Ещё и еще раз. Фраза становиться гладкой и округлой. Она скользит в мозгу как змея среди камней. Она питается другими мыслями и растёт. Она уже такая большая, что не вмещается целиком, ей тесно и не уютно. И тогда, как-то не заметно исчеза-ет ставшая, вдруг, не нужной частиц не. Странное слово, что всё отрицает, но помогает оставаться собой. Собой, непонятным и не познанным, личностью.
  Я не враг. Я не друг. Я не раб.
  А без неё всё становиться ясным как кристалл, простым и от этого страшным.
  Что-то сменилось в ночи, которой уже нет. И воздух прохладнее, и огонь тусклее, и Яна у костра уже нет. На его месте сидит некто, с пустым и слепым взглядом, раскачиваясь и бормоча без остановки - ...омбиязомбиязо....
  А в голове звенящая пустота, и чей-то голос, тонкий писклявый, быстро-быстро рассказывает Яну, что он дол-жен делать. Ян бы и отказался, сопротивлялся бы. Да, только где он этот Ян. Сидит у костра кукла с пустым и тусклым взглядом, зомби, раб и слуга демонов.
  Впрочем, и не сидит уже, а идёт. Медленно на непослушных ногах, приближается к месту, где уснул, первый из проводников, Аз каравана, Сашка. Кукла бесшумно достаёт из кармана кожаный кисет и высыпает на ладонь горсть коричневой пыли. Как по команде замирают вокруг ночные шорохи, и дорога напряжённо мерцает, будто прислушиваясь, к тому, что будет. Словно знает всё о том, что должно случиться.
  Зомби наклоняется к шумно сопящему Азу и осторожно сдувает пыль с ладони ему в лицо
  На мгновение коричневое облако окутывает голову спящего. Если бы он сейчас выдохнул, или чихнул, мир ос-тался бы без изменений. Но слуга демонов не зря вслушивался в дыхание, улавливая ритм.
  Вдох, и пыль исчезает, оседая, в легких Аза. Дыхание прерывается и широко открытые, испуганные глаза смотрят на того, кто изменяет мир. Секунда, или даже меньше, и взгляд погас сонно прикрытый веками. Пусть будет что будет и да свершиться что предначертанною. Тот, кто был Ян, опускается на траву, и шёпотом на, ухо, рассказывает тому, кто был Азом, что он должен делать. Тот согласен, на всё согласен. Он поднимается и уходит в жаркую темноту, а слуга демонов возвращается к костру, чтобы снова стать Яном. И никто из них не видит, как опускает голову на вьюк, внимательно следивший за всем сурги, из тех охотников что они вчера на стоянке встре-тили. И никто не понимает над, чем смеётся ночь изначалья, ночь, что была когда-то, и которой больше нет.
  В пещеру Муррора Ян вернулся без особых спецэффектов.
  - Бюджет не позволяет, - ухмыльнулся он и мимоходом удивился, как много оказывается, содрано у Витьки. Раньше зубоскальство в любой, даже самой мрачной ситуации не было ему присуще.
  - А может, я и Вика вот так же сдам? - прокралась следом мысль, - Ну уж нет! Не дождетесь, сволочи. Вернусь, всё мужикам расскажу. Пусть меры принимают, связывают меня по ночам, что ли. Если вернусь, конечно.
  Ян оторвал взгляд от ладоней и уставился на Муррора. К грааху вернулся его прежний, опалённый огнём, вид. Он спокойно сидел и ждал реакции Яна на увиденное.
  - А вот ежели его сейчас головой об стенку шандарахнуть, - вслух поразмыслил Ян.
  - А вот фигушки, не выйдет, - так же задумчиво прокомментировал Муррор.
  - Эт, почему это?
  - А тебя нет здесь. Вернее ты здесь, а тело твоё там, в каньонах. Не думаешь же, ты, что, обкурившись, вознёс-ся в небеса под восхищённый клекот гарпий. А потом сверзился под грешную землю, даже не поцарапавшись. Так что нет, никак не выйдет. Трудно надавать кому по шее, не имея даже рук.
  - Ладно, - отозвался Ян, - а если заклинаниями?
  - Это против меня, то, - скептически скривился Муррор, - ну-ну попробуй, потешь старика.
  - А пошёл ты! - озлился Ян.
  - Грубияны - разочарованно вздохнул граах, - все вы там такие что ли. Чуть что сразу посылают неизвестно ку-да, а сами не ходят.
  - Ну, можно же тебя хоть как-то достать, - стоял на своём Ян.
  -Можно, - к Муррору вернулась его обычная серьёзность, - можно только не тебе и не сейчас.
  Тишина повисла в пещере под дорогой, в ночи, которая есть всегда. Они седели друг напротив друга и молча-ли. Медленно пульсировала дорога, и падали где-то капли.
  - Зачем? - не выдержал первым Ян, - Зачем ты всё это показал, и как мне теперь жить с этим?
  - Меня не спрашивай, - ответил Муррор, - ты пришёл за ответами, и ты их получил.
  - Я не... - начал, было, Ян.
  - Неправда, - прервал его граах, - смеющийся воин здесь не причём, ты пришёл сам. У всех кто так приходит сюда, есть вопросы и все хотят ответов. Они их получают, и мир меняется. На том и стоим, - неожиданно подмиг-нул он.
  - Ну и кто это сделал, - убито спросил Ян, - ты, демоны, маги? Кто?
  - Какая разница. Это сделал ты, Ян - убийца демонов. Это твоя жизнь и твоя судьба. У каждой игры свои пра-вила. Ты можешь не играть, но если уж взялся, то играй по правилам. Всё, добавил он после небольшой паузы, - ступай.
  - Только тьма и зелёные сполохи.
  Пустое небо красных каньонов, равнодушно разглядывало людей у костра. Люди как люди, обычные, небо и не таких видело. Странники вернее всего, вон вьюки дорожные на телегах и быки, чуть в стороне, что-то упорно пережёвывают. Сидят себе люди вокруг костра, ну и пусть их сидят. Все они по кругу рассаживаются, обычай такой, что ли. Хотя конечно что-то не то в них чувствуется, напряжённые они какие-то. Не болтают как обычно, обронят слово полушёпотом и снова молчат, прислушиваются. А трое, те вообще как бы выпали из круга: - глаза закрыты, тело расслабленно. У девушки струйка слюны изо рта стекает. Словно и не здесь они. Хотя вроде здесь. Да ну их, - решило небо, - сами пусть разбираются. Блеклая пустота вздохнула и стала смотреть на демонов.
  
  А Светка чувствовала себя великолепно. Её переполняла такая радость, такой восторг, что хотелось выпрыг-нуть из кожи и бежать, купаясь в наслаждении, по берегу этого чистого зелёного моря. Всё её восхищало и блестя-щий белый песок, и изумрудное свечение воды, и тончайшее кружево оседающей пены у кромки прибоя. Светке нравилось, что она без одежды, что горячий ветер гладит её уставшее от кольчуги тело. И это небо, словно распи-санное сумасшедшим художником, знающим лишь белый и синий цвета, но смешавшим их, так что смотреть и больно, и страшно, и глаз не оторвать. Девушка входит в воду и плывет. Всё окружающее кажется ей настолько естественным, что она не удивляется полному отсутствию жизни. Ни травинки на берегу, ни птицы в небе, ни рыбьей тени в воде. Это пустой, прекрасный мир. Вода приятно охлаждает кожу, плыть легко и не хочется на берег. Но вдруг, словно повинуясь, чьей-то команде, Светка поворачивает и плывет назад к земле.
  Мир, по-прежнему прекрасный, уже не пуст. На берегу в двух шагах от полосы прибоя что-то шевелиться. Светка подходит ближе и наклоняется, над каким-то свёртком. Свёрток издавал смутно знакомые звуки, и она осторожно откинула не закреплённый край тряпки. На неё смотрело розовое личико младенца, с ямочками на пухлых щёчках и удивительно яркими зелёными глазами. Длинные ресницы малыша подрагивали, а беззубый ещё ротик кривился, толи в гримасе неудовольствия толи в приветственной улыбке. Сразу и не разберёшь.
  - Здравствуй моё солнышко, здравствуй моя лапочка, - моментально засюсюкала Светка, охваченная извечным женским инстинктом, - и кто мы такие? Мальчик или девочка?
  - А что, есть какая-то разница?! - неожиданно поинтересовалась лапочка удивительно звонким голосом.
  - Нет, - ошарашено выдавила Светка.
  - Ну, вот и славно, - резюмировал младенец, обволакиваясь каким-то маревом, - и ты здравствуй, леди Годива.
  - Сам ты Годива, - огрызнулась она, отступая на шаг и пытаясь прикрыть руками наготу, спрятаться от внима-тельных глаз, сидящего перед ней мужчины.
  - Мужик, правда, был хоть куда, высокий, загорелый, мускулистый, с длинной гривой ослепительно белых, как у всех сурги волос. Вот только глаза не чёрные, а цвета весенней травы, хотя тоже без белка.
  - Ладно, не суетись ты, Жанна, - сказал необычный сурги, снова окутываясь дымкой - сейчас мы этот вопрос урегулируем.
  - Я не Жанна, - неуверенно ответила Светка, а про себя подумала, - "кто же я?".
  - Ну, здравствуй, Светлана, амазонка-неудачница, - мелодично проговорила сидящая перед ней женщина, - легким ли был твой путь, не утомились ли быки?
  Обычная такая женщина, рыжая, лет сорока, в деловом костюме. Голос довольно приятный, а глаза те же изумрудные, яркие, волшебные.
  - Почему неудачница? - спросила Светка, и вспомнила, всё вспомнила. Безумные свои желания, проводников, Дорогу. И главное кто она, что она, и почему она здесь. Ты кто?
  - А что, есть варианты? - улыбнулась рыжая.
  - Муррор! - выдохнула Светка, - так ведь ты же...
  - А я един в трёх лицах, - во всю потешалась Муррор, - мужчина, женщина и ребенок. Ещё вопросы будут? - поинтересовалась она, резко посерьёзнев.
  - Ну, не знаю, - смешалась Светка, ошалевшая от этих метаморфоз, - а наши уже были?
  - Ваши? Это "Убийца" и "Воин" что ли? Так они и сейчас здесь. Не оглядывайся, здесь это не на берегу. Про-сто "Здесь". Только какие же они ваши, они скорее мои. И ты моя, - Муррор явно потешалась над Светкой, пытаясь вывести её из состояния отупения. Судя по всему, ей это удалось.
  - А вот хрен тебе старая стерва, - окрысилась Светка, - я папина и мамина, а уж ни как не твоя. И вот что я тебе ещё скажу...
  - Достаточно, - рыжая подняла руку, останавливая поток Светкиного красноречия, - теперь ты в норме, можем говорить. Ты ведь, пришла за ответами?
  - Не знаю. Наверное. - Коротко ответила Светка, не до конца освободившись от скандального азарта.
   - Яну я показал прошлое, - не слушая ее, продолжал Муррор, - ты же узнаешь, что будет и будет скоро. Если боишься, можешь уйти.
  - Ну, уж нет! Давай показывай! Я с полпути не сворачиваю, - твёрдо сказала Светка, - не имею такой привыч-ки. Море как-то коротко всхрапнуло у неё за спиной. Как смертельно раненый бизон. "Идиотское сравнение, - отметила девушка, оборачиваясь, - откуда мне знать, как храпит бизон". А моря то сзади и не было. Исчезло море. На его месте дыбился мутно красный камень в белых прожилках, словно перекопанный озверевшим бульдозером. И пустое, выцветшее небо над скалами Светка оглянулась - та же картина. А Муррор, зараза, испарилась, оставив её одну в красных каньонах. Впрочем, так ли уж одну? Краем глаз Светка видит, какое-то мерцание, шевеление там, где каньон слегка сузился стиснутый обвалами.
  - Тебе туда. Ступай, жертва. - Говорит мелодичный голос под небом, что отражается в море.
  - Сама ты жертва, - вяло огрызается Светка под небом меняющихся реальностей. И идет, приближая, то, что будет.
  Она ступает медленно и спокойно, с какой-то странной сосредоточенностью обходя камень. Как будто это са-мое важное, как будто то, что мерцает впереди так ерунда не значительный эпизод. По пути она замечает сапоги на своих ногах и чувствует, ставшую уже привычной тяжесть кольчуги. Сабля в ножнах в такт шагу похлопывает её по спине. "Сабля это хорошо, - отмечает Светка, - пригодиться".
  Она поднимается на обвальную насыпь, наконец, поднимает голову. Мерцание не прекращается, и Светка ви-дит демонов. Видит их превращения, когда они растворяются в воздухе, меняя воплощения со скоростью секунд-ной стрелки. Они не стабильны и их много. Через мгновение Светка различает логику в, казалось бы, броуновском, движении тварей. Все они рвутся к центру, вернее к двум. Вот слева на камне стоит Витька, одет как всегда безала-берно испачканным сажей носом с ножами за поясом, но без посоха. Он стоит, раскинув руки и прикрыв глаза, со странным выражением на лице, толи напряжения толи восторга. Демоны вокруг него движутся медленно, в одном направлении. Они, тесня, и толкая друг друга, подход к камню и исчезают. А справа Ян. Он не замер на месте, он дёргается, движется, взмахивает руками, и ножи кажутся продолжением рук. Он как бронёй окутан своим холод-ным хрустальным коконом равнодушия. Не видимым но, ощутимым даже на расстоянии. И вокруг него ненужным хламом валяются пустые оболочки демонов.
  А полные, так же дергаются, движутся, взмахивают чем-то там. И их много, ой мамочки как же их много. Хру-стит, раскалываясь, зеркальный шар, и Ян исчезает в мерцании. Вот он появляется снова, но уже обездвиженный. На его лице адская мука и ужас в глазах. Светка дел движение в его сторону, и Ян замечает её. Мгновение и мир, балансировавший до того на острие сабли, рухнул и изменился.
  Светка почувствовала удар изнутри, будто от взрыва. Почему-то казалось, что удар исходит от Яна, было в нём что-то авторское, Яново, но не всё. Вслед за ударом пришла боль. Яростная, ослепляющая, нестерпимая. Боль, вызывающая восхищение своей силой.
  Светке казалось, что внутри лопнул огромный кокон, и тысячи личинок, прогрызая плоть, расползаются в её теле. Они уже почти везде, в ногах в паху, в горле. Скоро будут в голове. Она еще, каким-то чудом, находит в себе силы сопротивляться. Чудовищным усилием воли, удерживает заразу на уровне губ. Светка понимает, что этим лишь продевает пытку, что старания её наивны и бесполезны. Но сопротивляется. Боль становиться такой сильной что уже почти не чувствуется, словно сгорели какие-то предохранители. И силы Светки быстро иссякают, она уже почти сдалась. Она уже...
  - Всё, - сказал Муррор, - все ответы ты получила.
  - Да, - соглашается Светка, - всё.
  - Уходи, - говорит Муррор.
  Прощайте, - роняет Светка. И вдруг словно спохватившись, просительно заглядывает глаза рыжей, - ну хоть ребята, то выживут? А зелёное чистое море за её спиной, приобретает мутно красный цвет с белыми прожилками. И покрывается редкими кустиками жесткой как жесть травы.
  
  Ох, что-то не понятное происходит в Изначалье и рикошетом ударяет по перекрёсткам. На земле Белый с утра полез в холодильник за пивом и обнаружил там эликсир вечной молодости, фабрично закупоренной бутылке с этикеткой и не отклеенным ценником. Причем пиво кто-то уже выжрал.
  На Лигране в княжьем городе дракон забрался в дренажную систему, закупорив тем самым стоки из борделя. Вообще-то Лигранские драконы любят воздух и простор, но этот сидел там уже вторую неделю, хамил и невыно-симо вонял
  На Гар-Тоге ещё один подался в скитальцы. Отпраздновали, дом сожгли, как водиться. А утро скиталец заки-нул мешок на спину и двинулся в путь. Скоро уж три дня будет, как он скитается по деревне не в силах найти выход.
  И как основа всего безобразия, трое сидят, откинувшись назад с закрытыми глазами, где-то в Изначалье в красных каньонах. А виновник всего этого преспокойно гуляет Древними дорогами, улыбается, и насвистывает Окуджаву.
  - Эй, окликнул его кто-то стоящий у входа в катакомбы, - тебе сюда.
  - Да ну тебя Муррор, - отозвался Витька, - вечно ты под землёй прячешься, пойдём лучше прогуляемся, возду-хом подышим.
  - Не люблю я, - нахмурился Муррор, - да и ноги уже не те, чтоб с тобой по дорогам шляться
  - Ну, тогда давай в забегаловку, какую нибудь, заскочим, - упорствовал Витька, - пивка попьём. А то под зем-лёй у тебя сырость одна и ревматизм.
  - Скажешь тоже, - фыркнул Муррор, - ладно уж, свожу тебя в одно местечко. Дороговато там конечно, но чего не сделаешь для гостя.
  - И они пошли рядом в сторону, где встречались две дороги, стыдливо прикрытые туманом сумеречной зоны "полосы адаптации" как называл её Дред. Муррор шагал чуть впереди, и у Вика мелькнула мысль, что граах действительно стар. И это была не колдовская древность мага, обычная, человеческая старость. Выдавала его походка. Нет, ступал верховный граах твёрдо и уверенно, как человек, привыкший часто и долго ходить. Только едва заметная напряжённость ступней и лёгкая дрожь коленей, говорили о его возрасте.
  Внезапно Муррор остановился, - ты представляешь, чуть не забыл. - Он скрестил руки на груди и заговорил своим глухим, "официальным" голосом.
  - Привет тебе Аз - Смеющийся Воин. Лёгким ли был твой путь, и не утомились ли...
  - Нормально, нормально всё с твоей скотиной, - перебил его Витька, - одного, правда, заколоть пришлось, но остальные в порядке.
  - Тьху ты, - даже плюнул Муррор с досады, - что ж ты весь этикет изгадил?!
  - Да ну его, - отмахнулся Витька, - какие церемонии меж старыми друзьями.
  - Ты действительно считаешь меня своим другом? - удивился Муррор.
  - Не знаю, - серьёзно ответил Вик, - пока не знаю. А что, для тебя это важно?
  - Важно, - так же серьёзно сказал граах, - вернее не дружба, а твоё доверие.
  - Ну, с этим придётся обождать, - категорично заявил Витька, - на ходу такие вопросы не решают.
  - Кто не решает?
  - Я не решаю. И довольно об этом.
  Оставшуюся часть пути до перекрёстка они молчали. И молча прошли через зону сумерек Муррор - азом, Витька - комбинатором. И только вывернув из подворотни на улицу, мощённую булыжником и зажатую со всех сторон домами из жёлтого кирпича, Вик спросил, - и что это за место?
  - Лигран, - коротко ответил Муррор.
  - Лигран?! - удивился Вик, - так близко?!
  - Близко, - согласился Муррор, - вам не хватило дневного перехода, и не знаю, сможете ли вы сделать его.
  - Ну и от чего это зависит, - поинтересовался Витька, следуя за ним, по причудливо изогну той улице.
  - От нашего разговора.
  - Угу, - буркнул Витька, - будет пиво, будет и разговор. А иначе я и у пауков неплохо перезимую. На гарпиях летать научусь, а что, мечта детства.
  - Всё, - прервал его Муррор, внезапно останавливаясь, - пришли.
  Заведение, пышно именуемое - "Королевская охота", располагалось в самом конце улицы, и с наружи выгля-дело очень даже ничего. По земным меркам конечно, с Лигранскими обычаями и вкусами Вик ещё не успел озна-комиться.
  Шесть ступенек из того же жёлтого камня вели к входу, расположенному ниже уровня грунта. Огромная дере-вянная дверь, окованная железом, была расписана сценами из этой самой охоты. Они вошли внутрь, и какой то скрытый механизм заставил протрубить охотничьи рога. Прямо у порога бежал ручей, и чтоб попасть в зал прихо-дилось пройти по небольшому деревянному мостику. На этом весь охотничий антураж заканчивался. Внутри была обстановка типичного земно кафе, с той лишь разницей, что на средневековом Лигране не знающем электричества, зал осве?щался свечами. И публика внутри была цивильная, городская. Поэтому Витька в драных джинсах и Муррор в своём балахоне, выглядели здесь белыми воронами. Посетители "охоты", судя по виду, принадлежали к среднему классу городской общины. Они сидели одни или со своими дамами, ели, пили, степенно беседовали. Однако при виде Витьки и грааха их поведение резко изме?нилось. Разговоры умолкли, и все как по команде уставились в свои тарелки, не решаясь встре?титься взглядом с вошедшими.
  - Ну и как тебе здесь, - поинтересовался Муррор.
  - Вполне, - кисло ответил Витька, надеявшийся увидеть что-то более экзотичное.
  - Ладно, - улыбнулся маг, - пошли.
  Они миновали человека за барной стойкой, единственного кто не отвёл взгляд, и поприветствовал их коротким кивком головы. В конце зала находилась дверь, не видимая из-за квадратных каменных колонн. Они вошли в эту дверь и оказались в другом помещении. Обстановка здесь разительно отличалась от первого зала, это была дикая охота и уж никак не королевская. Вместо свечей горели факелы на стенах, а над некоторыми столиками плавали в воздухе светящиеся шары.
  - Там маги сидят, - пояснил Муррор, уловив Витькин взгляд. Собственно столиков как таковых и не было, вме-сто них использовались перевёрнутые бочки, а то и просто деревянные колоды. И шума здесь было побольше, и народ подиковиннее.
  - Здесь собираются авантюристы и бродяги со всего Лиграна, - сообщил Муррор, - маги рыцари, разбойники.
  - Ясно, - отозвался Вик, - я уже чувствую себя здесь своим. Они прошли в угол и уселись на деревянные табу-ретки возле деревянной бочки. Витька прислонил посох к стене и передвинул ножи на поясе, - чтоб не мешали. Подошедший официант выглядел так, словно по совместительству выполнял обязанности вышибалы.
  - Пива нам, - заявил Муррор, - и желательно не разбавленного, а ещё рыбы, какой ни будь скат, наверное, по-дойдёт.
  Официант - вышибала всё также молча возвышался над ними. Ах, да, - спохватился маг, - давненько здесь не был, отвык. Он бросил на стол несколько монет, и громила, сграбастав их, удалился.
  - Тысячу лет, кажется, пива не пил, - жмурясь как кот, заявил Витька, когда перед ним оказался глиняный жбан, наполненный чем-то тёмным и пенным.
  - Что за идиотская посуда, - через мгновение возмутился он, после нескольких безуспешных попыток ухватить жбан рукой.
  
  - Обычай, - пояснил Муррор, обеими руками поднимая сосуд, - давай пей. Потом расскажу.
  - Ух, - перевёл дыхание Витька, вытирая пену с усов, - славное пойло. Так что за обычай, - спросил он, подхва-тывая двузубой вилкой кусок рыбы.
  - Видишь ли, - начал Муррор, отставляя полупустой жбан, - пиво здесь считается священным напитком, даром богов.
  - Справедливо, - заметил Вик, отхлёбывая очередную порцию.
  - Так вот, - продолжал старый граах, - большим кощунством считалось осквернять божественную влагу проли-тием крови, поэтому пьющий пиво должен отложить оружие в сторону и брать жбан двумя руками.
  - Замечательный обычай, - одобрил Витька, невольно вспоминая потасовки в пивных его родного города, - и что помогает? Кровь ведь и ногами можно пустить.
  - Обычай в душах, - вздохнул Муррор, - а жбан без ручки всего лишь символ. К сожале?нию всё это было очень давно. Изменилось время, изменился мир, и люди теперь другие. У них своя вера и свои обычаи. От старого остал-ся лишь жбан без ручки, поэтому, прихлёбывая пиво, поглядывай на меч.
  Словно в подтверждение его слов, кто-то бесцеремонно хлопнул Витьку по плечу.
  - Здорово, хорёк, - пророкотал сзади густой бас, - и как это ты осмелился появиться в приличном обществе?
  - Я тебя не знаю, - сказал Витька, не оборачиваясь,- ты ошибся, - добавил он нарочито ровным голосом.
  - Да неужели, - удивились за спиной, - а вот сейчас поглядим. Чья-то рука развернула его вместе с табуреткой, и Вик увидел перед собой человека в потёртом дорожном плаще, с длинными седыми волосами, гривой обрамляв-шими худое загорелое лицо. Когда-то, где-то Витька вычитал, что люди подразделяются на хищников и травояд-ных. Этот явно был хищником, причём очень крупным и опасным. Его глаза смотрели холодно и жёстко как у прирождённого бойца. То как он развернул Витьку, указывало на недюжинную силу, но бесформенный плащ скрывал как фигуру человека, так и то, что могло находиться под ним. Скорее всего, что-то острое, холодное, стальное. Впрочем, сейчас хищник не хотел убивать, он резвился, ему было скучно.
  - Действительно не хорёк, - определил он после тщательного осмотра, - но так похож, что, наверное, такая же падла.
  Витька промолчал и покосился на грааха - "мол, что делать то? Вроде поговорить собра?лись, а тут этот приду-рок привязался".
  - А ты на колдуна не смотри, грязнец, я тебе честь разговором оказываю, - отреагировал забияка.
  - Ты смотри и ножи у него, - деланно удивился он, - как будто мужчина. Одним не уловимым движением хищ-ник выдернул нож из-за Витькиного пояса. И металл хороший я, пожалуй, их себе возьму, - сказал он и потянулся за вторым лезвием.
  Этого Витька уже не мог допустить. Таким же незаметным жестом он вынул нож из руки нахала и, завершая круг, прочертил полосу на плаще от одного рукава до другого через воротник. Конечно, Мастер сделал бы это гораздо быстрее и точнее, не оцарапав кожу противника. Но и так получилось достаточно эффектно. Плащ распал-ся на две части, обнажив узловатое тело, покрытое неисчислимыми шрамами. След от ножа наливался красным, и глаза хищника приобретали тот: цвет. За поясом у него, вопреки ожиданиям, находились тяжёлые, чёрного дерева нунчаку, схва?ченные медными кольцами. Витькины манипуляции, по идее, должны были охладить пыл забияки, но почему-то произвели обратный эффект.
  -Ух, ты, - буркнул он себе под нос, - грязнец ещё и огрызается.
  Он сбросил на пол остатки плаща и взялся за цеп.
  Витька не стал дожидаться, чем это закончиться, он боднул драчуна головой в живот и вскочил на ноги. Удар пришёлся в врасплох и Витькин противник, не удержавшись, упал на сидящих у соседней бочки. Это послужило сигналом, словно все посетители заведения целый день только этого и ждали. Через секунду подвальчик превра-тился в поле битвы. Летали глиняные жбаны с даром богов, переворачивались бочки, трещали челюсти.
  "Позавидовал, называется, - думал Витька, остервенело, отмахиваясь табуреткой, так как нож у него кто-то выбил, - хотя, что тут особенного? Героическое фентези не может обойтись без кабацкой драки. И у Желязны это было, и у Семёновой, и у Бушкова. У Олди, кажется, не было, хотя шут его знает, не помню.
  Как всегда в последнее время, голова и тело у него действовали раздельно. И, наверное, зря. Что-то тяжёлое стукнуло его в затылок, и действовать они перестали, и голова и тело одновременно.
  Ненадолго потому что, придя в себя, Витька увидел продолжающуюся потасовку, только, наблюдал он её в не-ожиданном ракурсе - снизу.
  "Кто ж это меня так приложил" - подумал Витька, поворачивая голову. Вероятно, вырубил он лишь на секун-ду, потому что ударивший его, вновь замахивался нунчаку чёрного дерева.
  - Клянусь, святыми Граахами и верховным Муррором, - я вышибу мозги из твоей чере?пушки, - ревел он, при-мериваясь, как бы половчее выполнить обещанное.
  Витьку эта перспектива не воодушевляла, и поэтому он попросту запустил в нахала табу?реткой. Куда только девались уроки Мастера и навыки, приобретённые у граахов. Словно вернулись те времена, когда они с Белым запросто крушили, в пивной, зубы собутыльников, а после пили мировую. По крайней мере, действовал Витька как тогда, то бишь молотил руками и ногами чём попало. Его противник, видимо ожидавший иного, растерялся и Вик совершил очередной "подвиг".
  Аз, Смеющийся воин и рыцарь дорог, сокрушил врага глиняным горшком по голове. К тому времени драка за-тихла сама собой, и как на земле, народ потянулся пить мировую. По пути они вяло переругивались, в всуе поми-ная святых граахов вкупе с Муррором. Поверженный Виком задира, вероятно, пить не захотел и удалился недобро озираясь.
  - Ух, - сказал Витька, вновь присаживаясь за стол, - прямо как дома. Тебя-то хоть не задели, - обратился он к Муррору.
  - Меня?! - удивился тот, невозмутимо потягивая пиво.
  - Ну, ты ведь не один колдун здесь, - начал, было, Витька, но вдруг осёкся, будто вспомнив что-то. А вот, по поводу верховного?
  - Да, - сказал Муррор.
  - В смысле, - поинтересовался Витька.
  - В прямом, - засмеялся Муррор, - да-да, и пиво я сюда завёз.
  - Ни фига себе, - выдохнул Витька, - я и президента то, лишь по телику видел. А тут вот, так запросто, с богом пиво пить! В голове не укладывается.
  - Да не суетись ты, - одёрнул его Муррор, - я ж не твой бог, а местный, мало ли их богов то.
  - Теперь уж и не знаю, - пожал плечами Витька, - может каждый третий.
  - Ну, это ты, конечно, загнул, - хмыкнул Муррор, - не каждый третий конечно, но все же хватает. Собственно почти столько же, сколько и миров.
  - Так их же, - поперхнулся Витька, - бесконечность!
  - К сожалению, нет, - посерьезнев, сказал Муррор, - а в последнее время и того меньше.- Муррор оторвался от рыбы и принялся созерцать большой палец на правой руке. Палец ему как видно не понравился, поэтому он вытер о край балахона и принялся рассматривать вновь.
  Совершенно напрасно пытался Витька заглянуть в его глаза, чтоб хоть мельком увидеть, что же кроется в глу-бине этих зелёных провалов. Что значит эта затянувшаяся пауза. Да и просто хотелось хоть в чём-то превзойти Муррора, например перемолчать его. Впрочем, вскоре он оставил эту затею.
  - Ладно, излагай, - не выдержал Витька, - о чём ты там хотел говорить
  - Сила это дорога. Бог это дорога. Мир это дорога, и вера в силу этого мира тоже дорога. Дорога в нас мы в до-роге, и мы дорога. Её разум это наш разум. Наши чувства это её чувства. А что касается души, то кто знает, что такое душа. И есть ли она у дороги, и что душа дороги. Судить об этом могут лишь её порождения, мы живые, и они демоны как мы их называем. Как они называют нас неизвестно, кто может похвастаться, что говорил с демо-нами. Только маги дорог. Только лесные коты. А что им рассказали демоны, не узнаешь. Кто не вспомнит, кто не пожелает говорить, а кто и просто не сумеет. Мы и они живем в одном мире, в дороге. Живые и не живые хотят одного, изменять мир под себя. Поэтому они враги. Две обочины по краям дороги. Но есть и третьи те, кто стоят на разделительной полосе, на середине пути. Они не живые они, не демоны, их называют магами, но не все они маги, хотя таких большинство. Они не точка равновесия, хотя могли бы ею быть. Им позволено многое и может даже всё. Но они редко что делают, может из лени, а может, не знают своих возможностей. Они просто есть и в этом их призвание и предназначение. Они могут происходить из живых или из демонов, нет разницы, они нужны и тем и другим. Их называют по-разному - Избранными; Равновесными; Отсутствующими; дело не в этом. А в том что, по каким-то причинам дорога не может без них, и возможно без них она даже перестанет существовать, или изменить-ся до не узнаваемости. Этого бояться демоны, этого боимся мы, а значит этого боится дорога. Никто не знает, как погибают, бессмертные по своей сути, Отсутствующие, но это происходит. И страшные вещи тогда случа?ются в изначальном мире и в мирах, которых нет. Нечто уродует демонов, превращая их в недоразвитых монстров без разума, но со странными желаниями, схлопываются перекрестки, уничтожая все, что в них было, дрожит и мерцает дорога, разрываясь на куски зонами сумерек, полосы адаптации как вы её называете. И тогда мы те, кто знает правду, кто знает, что нужно делать делаем все, чтоб появился новый избранный.
  Сейчас как раз то самое время, и мы с тобой те самые маг и человек. Даже если этого не хотим. А мы, естест-венно, этого не хотим. Ты ведь не хочешь этого, правда?
  - Правда, - сказал Вик.
  - Но, ты ведь сделаешь это?
  - Не знаю, - сказал Вик, - я даже не совсем понимаю, чего ты от меня хочешь.
  - Не я, - поправил Муррор, - дорога. Ей нужен Отсутствующий, тот, кто возьмёт часть этого мира под свою власть. Закинет его на плечи как дорожный мешок и понесет, куда ему только за?благорассудится.
  -Я не хочу, - сказал Витька и улыбнулся.
  - Но сделаешь.
  - Сделаю, - Витька почесал нос и продолжил, - знаешь, как-то у Оззи Осборна спросили - что бы он сделал, ес-ли бы стал богом, и он ответил "напился бы с горя, это ж такая ответственность".
  - Ясно, - кивнул Муррор, жестом подзывая официанта, - ещё пива.
  Тем временем быстрые, и не заметные служители навели в зале порядок, и на ма?ленькой эстраде в углу зала, появились музыканты. Эдакий струнный квартет. И инстру?менты у них были вроде бы и знакомые, но все же немного не те. Что-то навроде гитары и банджо одновременно. Так что дальнейшая беседа проходила в музыкаль-ном сопрово?ждении. Исполняли что-то медленно заунывное, вероятно местный хит, всё больше о храбрых воинах, драконьих трупах и верных леди. Народ принимал выступавших равно?душно, да они верно и не ожидали иного приёма. А просто отрабатывали свой хлеб.
  - Давай рассказывай, что я должен делать, - немного успокоившись, сказал Витька.
  - Да, так сущие пустяки, - слегка замявшись, ответил Муррор, - когда вернешься, пойдёшь к демонам, один пойдёшь. Без страха, без сомнений.
  - Чего! - Витька даже пивом подавился, - Ты вообще как, с головой в порядке? Меня ж там нашинкуют по-мельче.
  - Да не тронет тебя никто, - скривился Муррор. - Нельзя тебя убивать, никому нельзя, ни нам, ни демонам. До-рог ты для всех, ой как дорог.
  - Тогда из-за чего весь сыр-бор, - помотал головой Витька, - ну сели бы вместе, меня бы поуговаривали. И всё. А то развернули тут что-то масштабное и на редкость бестолковое. Как из пушки по воробьям.
  Вик подкурил папиросу, которую уже давно мял в руках, и победно посмотрел на Муррор.
  - Ты меня слушаешь, или всё внимание на пиво ушло, - несколько раздражился Муррор, - как мы с ними дого-вориться можем, если даже толком не понимаем что они такое. Вот ты видел ирреальность, ты можешь объяснить что это. Или далее не объяснить, хотя бы описать. Не мо?жешь, даже и не пытайся. А они в этом живут и вероятно из этого состоят. Но мы знаем одно, им нужны Отсутствующие, потому что они нужны дороге. А значит с тобой ничего не случиться. Смертельного, я имею в виду, - поправился Муррор.
  - А поконкретней, - попросил Витька, - должен же я знать, во что вляпываюсь.
  - Да ну не знаю я, - скривился Муррор, - не знаю. Что-то там с тобой произойдёт, то, что изменит тебя, сделает отсутствующим. А дальше ты должен просто быть, и уж постарайся быть подольше.
  - Очень неприятно всё это звучит, - заключил Витька, после некоторого раздумья, - а есть в этом положитель-ные стороны? Ну, хоть какие нибудь.
  - Конечно, - сказал Муррор, - ты будешь отсутствующим.
  - Отсутствующим где? - с тоской в голосе проныл Витька.
  В место ответа, Муррор заказал ещё пива.
  В это время у музыкантов произошли некоторые изменения. Они закончили свои средневеково-лиричные за-вывания, и как-то странно озираясь, стали освобождать сцену. Гул в зале потихоньку начал слабеть, и вовсе затих, когда на деревянный помост вышел человек в белых одеж?дах, спокойный и суровый. Он медленно обвёл взглядом замершую в ожидании аудиторию, и откуда-то из-за спины извлёк гитару. Не Лигранский вариант, а обычную земную шестиструнку.
  " Точно Муррор на земле содрал, - подумал Витька, - или проводники завезли".
  Человек тем временем погладил ладонью струны, но не нежно, а властно, как гладят по?слушную рабыню. По-том тронул их уже всерьез, так что гитара запела. И странная же это был; песня, не здешняя. В этих диссонансных аккордах чувствовалась и мощь, и ярость, и какая-то и вечная тоска, никак не свойственная этому гротескному миру. А когда зазвучал голос, больше похожий на шёпот, Витьку всколыхнула странная дрожь в предчувствии узнавания.
  
  Ой, ой ой ой бог с тобой.
  Если я с собой не в ладу,
  Оборваться верхней струне.
  Но раз уж объявился в аду,
  Так ты пляши в огне.
  
  - Стой, - дёрнулся Витька, - так это же...
  
  Раз уж ты в аду, Так ты пляши в огне.
  
  Голос всё креп, он то срывался на крик, то снова возвращался к шепоту. Голос лас?кал, издевался, язвил. А у Витьки лезли глаза на лоб, потому что он слышал то, что слы?шать никак не мог. Он узнавал и не верил тому, что узнаёт.
  
  Нынче скудный день,
  Горе горном, да смех мехам.
  С пеньем на плетень, горлом
  Да красного петуха.
  
  А в зале творилось что-то непонятное, не так должны были слушать эти сказочные авантюристы и не так себя вести. Они сидели молча напряжённо, и руки их сжимали ору?жие. Казалось они полностью во власти музыканта, и прикажи он, тут же бросятся в бой, хоть на дракона, хоть на самих себя.
  
  Воля уготована всем кому вольготно,
  Мне с моею милою рай на шабаше.
  У меня есть все, что душе угодно.
  
  Глумясь, проговаривает певец.
  - То, что угодно душе, - как в прострации заявляет Витька. И певец послушно повторяет за ним.
  
  Но это только то, что угодно душе.
  
  В зале нарастает напряжение. Все не отрываясь, глядят на сцену, и, кажется, даже не дышат. А у двери на ок-раине сознания бродят какие-то шорохи. Но певец не слушает их, он объясняется в любви. Кому? А черт его знает. Может и тебе.
  
  Я тебя люблю, я иду на зов струны. Из твоей косы.
  Мы облучены, но мы обручены, Скоро время задуть часы.
  Время выйти в лес, где поляны
  Твои святы.
  Времени в обрез, цветы
  И ещё цветы.
  
  - Это же, - не сознавая, что делает, тряс Муррора за рукав Витька, - это же наша, то есть его, в общем какого...
  
  Как течёт река в облака, Да на самом дне. Мечется огонь и я там, Пляшу в огне.
  
  Голос замолк вместе с гитарой, резко, словно оборвалась струна, и лопнуло горло. Зато наполнился звуком зал. Будто по команде все вскочили с мест и заорали, кто во что горазд. Витька тоже вскочил и заорал.
  А от дверей пробирались люди в одинаковых, явно форменных, камзолах с явным намерением вязать музы-канта. И те, кто орал ринулись в том же направлении, кто помо?гать вязать, кто отбивать, а кто и просто от избытка чувств.
  - Ни к чему нам это, - спокойно объявил Муррор, - уходить пора.
  Он сделал или подумал что-то, и, присаживаясь на поваленное дерево в сумеречной зоне, выжидающе посмот-рел на Витьку. Тот обвёл взглядом влажную траву и корявые стволы деревьев, подобрал опавший лист и зачем-то понюхал его. Потом он присел рядом и закурил.
  - Не смотри ты на меня так, - сказал он Муррору, выпуская дым, - не собираюсь я ни о чем спрашивать. Надоел ты мне со своими загадками и аттракционами. Хочешь что ска?зать, так говори по человечески. А нет, так я обратно пойду, мужики, наверное, уже зажда?лись.
  - Извини, - серьёзно сказал Муррор, - это я по привычке. Видишь ли, я тебе ничего не рассказываю не из вред-ности, просто ты должен сам понять дорогу. Даже не понять, по?чувствовать что ли. Сам должен захотеть быть в ней и с ней. Иначе она тебя не примет, будь ты хоть тысячу раз наделён силой. А что касается песни, так тут всё просто, - он был здесь.
  - Кто был где!? - опешил Витька.
  - Как где, на Лигране конечно был этот ваш, как вы его там звали.
  - Он же умер, - выдавил Вик.
  - У каждого свой путь к дороге, - загадочно улыбаясь, пояснил Муррор, - тебя вон Дред привел, и никто не удивляется.
  - Да черт с ним, с Дредом, - отмахнулся Витька, - дальше что было.
  - А ничего особенного, не понравилось ему там, естественно. Начал он песни петь народ баламутить. Ну, его как водиться сжечь было, хотели, да кто ж Отсутствующего со?жжёт. Вот теперь маются, не знают, что с его насле-дием делать. То ли канонизировать, то ли предать анафеме. А он обиделся и ушёл. Только не спрашивай куда, не знаю я, куда вы Отсутствующие ходите.
  Закат уже почти догорел над красными скалами, когда трое спящих одновременно открыли глаза и с недоуме-нием огляделись вокруг. Постепенно недоумение в их взгляде сменилось узнаванием и предрешённостью. И ночь, светлая ночь изначалья, ликующе за?хохотала на тысячу голосов. То ли над ними, то ли над собой.
  
   Раз уж ты в аду, Так ты пляши в огне.
  10. Опыт потерь
  Проснулись, огляделись, улыбнулись. Дред вина разлил, валлахского. Гадость редкая, жуткая кислятина и вроде бы даже не из винограда. Разлил в кубки глиняные, мяса по куску роздал, и смотрит, улыбается. Чего спрашивается улыбаться, знал бы ты дурак, что людям мерещилось. Уж такое мерещилось, что лучше и не вспоминать, да только как эдакое забудешь. Ночь наступает, красиво и необычно наступает ночь в красных каньонах. Небо наливается пурпуром, и яркие алые вспышки в этом великолепии создают умопомрачительный эффект. Вверх смотреть невыносимо и все же нет-нет, а глаза сами поднимаются взглянуть на это светопреставление.
  А Дред все улыбается и молчит, и проснувшиеся молчат, только что не улыбаются. Молча вино пьют, мясо едят тоже молча. Нет, чавкают, конечно, носами шмыгают, а так тишина. Угли только в костре потрескивают, да что-то вроде земных сверчков скрипит мерзко.
  Первый Мастер не выдержал, как это ни странно, - может, хоть кто-то что-нибудь, расскажет? - просительно поинтересовался он.
  - Нет, - хором ответили проснувшиеся. Ну и ладно, - не стал упорствовать Мастер.
  Ещё помолчали, по вину прошлись.
  - А ты, вот скажи мне, Витенька, - неожиданно заговорила Светка, - как ты нарезаться ухитрился?
  - Видела, что ли? - вяло, поинтересовался Витька.
  - Да, ни фига она не видела, - неожиданно очнулся Ян, - просто от тебя пивом на два перелёта гарпии разит, а это обидно. Я вон, даже по морде, и то дать не сумел.
  - Да Муррор его знает, как так получилось, - отмахнулся Витька, - лучше ещё вина налей, - протянул он Дреду свой кубок.
  Ночь, таки наступила, и гарпии уснули, наоравшись в своих птичниках. И сверчки, или что оно там, тоже умолкли. Валлахов видно не было, они и днем то, не особенно из своих пещер высовывались. И то сказать, что ночью в каньонах делать?
  -Вы выход то, нашли? - как бы, между прочим, поинтересовался Дред.
  - А как же, - угрюмо ответил Витька, - нашли, туда его нехай.
  - Будем выходить?
  Спать будем! - отрезал Вик, - И прямо сейчас, - добавил он, растягиваясь прямо на траве.
  - Спать так, спать, - согласился Дред, - сон, говорят, для здоровья полезен, если
  конечно утром проснуться удастся.
  Где-то к полуночи, пурпур неба начал приобретать фиолетовый оттенок, и тогда ушёл Дред. Тихо ушёл, незаметно. Убийцы так ходят, охотники, ну и проводники конечно. Чуть позже, когда небо и вовсе уж фиолетовым стало, Витька поднялся. Он не скрывался, и не особо старался быть бесшумным, словно хотел, чтоб его заметили, остановили. Не заметили. Тишина вокруг мёртвая, фиолетовая. Только вначале каньона, там, откуда они пришли вроде как зеленью отсвечивает. Не хочется идти туда, демоны там. Не хочется, но нужно. Там выход, четвёртый и единственный. Он долго топтался на одном месте, зачем-то копался в мешке, потом плюнул и отбросил его ногой. Закутался, поплотней в клетчатый плед, надел поверх него пояс с ножами, а посох оставил. Ну, его этот посох, никогда не знаешь, что от него ждать.
  И пошёл. Ведь жди, не жди, а идти нужно. Тяжело ему шагалось поначалу, будто ступни к камням приклеивались. А потом ничего, расходился что ли. Воздух лёгкий, приятный такой, озоном пахнет. Ну, оно и понятно - сила ведь вокруг огромная, с воздухом играет, с людьми, с демонами, с камнями, в конце концов. Ведь всё это и есть сила, дорога.
  Тропинка под ногами вздыбилась каменным завалом, и Витька присел перекурить. Там за камнями, всё и случиться или только начнётся, но курить в любом случае хочется. И даже очень.
  Ожидание. Тревожное, звенящее ожидание или предчувствие. Предчувствие чего-то огромного, важного, пугающего. Ночь отбросила свои хамелеонские повадки и замерла в ожидании.
  Тогда поднялся Ян. Он ведь и не спал, вовсе. Он ждал, когда Вик отойдёт подальше. Он знал, что он может, и что он должен делать. Он не сомневался и не таился он шел выполнять тяжёлую неприятную работу. Шёл сознательно все, хорошенько обдумав и взвесив. Ян был уверен, что обратно ему не вернуться, что этот вечер его последний. Но не стал, ни с кем прощаться, "ни к чему"! что он может им сказать, и что они могут ему ответить. Сказать что он зомби и предатель, что это он угробил первого аза, что он ни за что не позволит пропасть второму. Чушь и бред собачий. Не о чем тут говорить нужно просто идти и делать то, что должен, и что можешь. Поэтому он ушёл молча, не раздумывая и не мешкая.
  А Светка никуда не собиралась идти. Просто встала ночью до ветру, и увидела что, половины каравана нет. И вспомнила что будет. Пришлось идти. А что тут поделаешь, коль судьба такая. Карма. Мрак.
  Вик поднялся, затушил окурок об красный камень, и пошёл дальше. А там его словно ждали, а может, и ждали, чёрт их, этих демонов разберёт. Они окружили его, стоящего на камне, и шелест пробегал по их рядам. Толи разговор, толи вздох облегчения. Так будто исполнилось что-то давно ожидаемое, и труднодостижимое. Он почувствовал, раздражающие шевеление под кожей черепа. И тут же возникло сопротивление, где-то глубже. Там где собственно и обитал настоящий Вик.
  А если разобраться, то абсолютно не разумное сопротивление. Ведь приятно же, чёрт возьми, так приятно раствориться в этом мягком насилии, так легко подчиняться этой нежной жестокости. Такие ласковые прикосновения, ну как же с ними бороться, когда так податливо они рвут тебя на части. "Не сопротивляйся":- произнес голос Муррора у него в голове. "Ага, - там же, кивнул Витька, - не буду".
  Легко сказать, - " не буду", а если до боли, до судорог не хочется, чтоб тебя растворяли. Если хочется собой оставаться, не богом, не отсутствующим, просто собой. Плохим ли, хорошим, какая разница, другого такого ведь не будет. Всё Витькино естество орало, - "НЕХОЧУ", а разум говорил, - "НУЖНО, ты обещал".
  Своим человеческим зрением он видел демонов топчущихся у подножия камня, на который он взобрался. А внутри его вспыхивал, пульсируя, холодный шар зеркальной отчуждённости, его защита так долго вырабатываемая Яном. И ни что не могло её сломать, ни демоны снаружи, ни Витька изнутри. Равновесие, шаткое напряженное равновесие, застыло над миром. Равновесие борьбы, пат двух равных игроков. Нужно было что-то ещё. Кто-то третий.
  На зеркальной поверхности шара проявилось мутное пятно, словно кто-то дохнул на стекло.
  - Вспомни, как это было, - произнес отстранённый, неузнаваемый голос.
  
  Было уже довольно токи поздно, и троллейбусы не ходили. Поэтому я шлёпал домой пешком, сквозь подсвеченную желтым темноту, сквозь туман в голове и в воздухе, сопровождаемый, ленивым и бесконечным, опаданием воды. Ночь. Дождь. Лужи под ногами. Холодно и не уютно. Что-то наподобие личного ада. Да-да-да, я знаю, в моём аду не будет кипящей смолы и раскалённых угольев. И мне, во искупление грехов, придётся вечно идти ночью по пустому холодному городу. Идти уставшим и тяжко пьяным. А, сволочи праведники, будут проноситься мимо, в освещенных салонах такси. И на их, постно-довольных, мордах будет мерцать отражение рая с горячей ванной, крепким кофе и умелыми ангелицами. А для большего скрежета зубовного, я буду периодически заплетаться, нетрезвыми ногами, и мордой в жидкую грязь. Ну, вот как сейчас. Тьфу, зараза!!! Тут уж поневоле задумаешься, а стоит ли жить грешником, может лучше раскаяться пока не поздно. Но впрочем, я уже дошел, и мой дом навис над головой, тупо раззявив черную пасть подъезда.
  Поднимаясь по лестнице, я думал, что вероятно уже далеко за полночь и горячую воду отключили. А значит, я, не раздеваясь, рухну на диван, и утром встану не выспавшийся, мятый и с головной болью.
  Она сидела на полу у моей двери. Она обиженно смотрела на меня. Она сказала: - "Ну, где же можно столько шататься. Спать ведь хочется". Я безуспешно пытался что-то ответить, но только махнул рукой и полез за ключами.
  
  - Хорошо, - сказал голос, - давай дальше.
  Когда он зомбической походкой появился из ванной, его ждали ужин на столе, одеяло на полу и Настька на одеяле с сигаретой в уголке рта.
  - М да, - остановился Витька, - дилемма. С чего начать. С ужина, - улыбнулась Настька, - тоже мне Буриданов осел. Я еще не докурила. А через полтора часа, усталые и мокрые, с дымящимися сигаретами, они лежали на одеяле и молчали, не зная, что сказать.
  - Не хочу! - заорал Витька, - слышишь, ты сволочь заткнись, ты не имеешь права влазить в это. Тонкие как паутина трещины пробежали по поверхности зеркального шара.
  - А теперь смотри на то, чего ты не знаешь.
  Чайник на кухне заходился в свисте, и босые ступни торопливо зашлёпали по линолеуму в коридоре. Она вбежала в дверь, она была раскрасневшаяся и со спутанными волосами, одетая только в Витькину джинсовую рубашку. Рубашка была нужна лишь для "блезиру", поскольку пуговиц на ней всё равно не было. Она быстренько приструнила расходившийся агрегат и, прихватив поднос двумя чашками чая и одним бутербродом, удалилась. На диване Белый, лёжа натягивал штаны. Настька приземлилась рядом, ловко пристроив поднос на табурет, где уже стояла пепельница. Она потянулась за сигаретой, попутно чмокнув Белого в щёку. Пей чай, уже поздно.
  - Умгу, - буркнул тот, пристраиваясь к бутерброду, - может, это. Может, я не пойду никуда, сама говоришь поздно.
  - Мы это уже обсуждали, - ровно проговорила Настька.
  - Ждешь, - сказал Белый, протягивая ей зажигалку, - ведь полгода уже.
  - Жду, - ответила Настька.
  - А как же то, что было сейчас.
  - Это моё дело, - она чуть помедлила, - и его. Так что если хочешь приходить сюда, больше об этом не говорим. Пей чай, лучше.
  
  Витька словно окаменел, вглядываясь в зеркальную поверхность, исполосованную трещинами. Трещины были уже толщиной в палец, но зеркало ещё держалось.
  - Не верю, - бормотал, Витька себе под нос, - всё ложь, не верю.
  - Веришь, - сказал голос, - ещё и как веришь. Ты ведь всегда об этом думал, всегда боялся но, понимая неизбежность, просто выбрасывал из головы.
  - Не верю, - упрямо твердил Витька.
  - Веришь, веришь. Только вот почему-то ещё держишься. Ладно, поглядим, как ты с этим справишься.
  Тёмный коридор, холодные мокрые камни, деревянная дверь с железными оковами. Словом, абсолютно идиотский антураж. За дверью маленькая келья, и ниша в стене. И какая-то тень, толи движущаяся, толи мерцающая в глубине.
  Желание возникло внезапно, как удар из-за угла, как вспышка света. Эта холодная и одновременно горячая тень перед ним, в ней нет ничего человеческого но, чувствуется нечто женское. Женское настолько, что Витькино тело моментально взбунтовалось против разума, в своём стремлении к этому воплощению женственности. По келье поплыл запах, совершенно незнакомый, пряный запах. И в нём безошибочно чувствовалась женщина. Это был запах изначальной женщины, женщины ещё не рождённой для мира. Витька почувствовал себя огромным и всесильным, но вместе с тем бесконечно слабым. Словно эта его сила, эта неудержимая бесконечная жажда женщины, и была его уязвимым местом, его ахиллесовой пятой. Всё это он понимал разумом. А тело... тело разума уже не слушало, тело желало того, что может получить лишь мужчина, и только от женщины. Или от той светящейся тени, что выливалась из стены.
  Витька сделал движение на встречу, и тень, словно от дуновения ветра рванулась к нему. И тогда он вспомнил, что говорил ему Ян.
  ...они поглощают тебя, впитывают твою личность. Устоять перед этим практически не возможно. Такое ощущение будто соскальзываешь в пропасть, и при этом наслаждаешься своим падением...
  А ведь этого и хотел Муррор, - вдруг понял Витька, - ведь к этому он, зараза, меня и подталкивал. Но об этом думать не хотелось, вообще, ни о чём не хотелось думать. Хотелось тонуть в этом, хотелось в этом растворяться, хотелось быть послушным и ласковым. И было это как с женщиной, как с самой лучшей женщиной во всех мирах. И ещё усталость, тяжестью наваливающаяся изнутри.
  
  - Ну, вот и пришло твоё время, Яничек, - сказал он себе. Как там, по законам жанра полагается. Банзай? Сарынь на кичку? Но пасаран? А, без разницы. Работать пора, ты ведь всю жизнь только этому и учился.
  Ян взлетел на камень, и увидел Витьку в окружении демонов. Столько сразу Ян ещё не видел. А, и не увижу больше, - вдруг понял он, - такой оравы в жизнь не одолеть. Да и жизни то, ерунда осталось. Но молчи, несравненное право, самому выбирать свою смерть, - проорал Ян, привлекая к себе внимание. А орать то, собственно, и не было нужды, его и так заметили, узнали, оценили. Ещё бы, - Ян убийца демонов, весь здешний сектор дорог хотя бы раз слышал это имя. Камень, на котором он стоял, тотчас оказался, окружён морем мерцания, как и Витькин. И светящиеся волны, накатывали на него, и отступали, и снова накатывали. Ян занимался своим делом. Он убивал. Убивал последний раз, и потому, убивал красиво как никогда. Это была поэма о смерти бессмертных. Поэт-палач, был холоден, спокоен, и аккуратен. Никаких эмоций, никакого азарта, просто работа как на конвейере. Открылся, ударил, закрылся. Это его оружие, в этом его мастерство. Заклинания, идиотское размахивание руками, это для дилетантов. Для бабок с корешками и бурундучьей мочой. Настоящий ас, палач мёртвых, как его называли на Лигране, бьёт одной лишь силой, скупо отмеряя её порции. И, нет надежды уцелеть, у тех кто приблизился к нему на расстояние удара, потому что велика его сила. И нет у него надежды на победу, Потому что сила его не бесконечна. Битва обречённых вот что это такое. Ян понимает это и понимают демоны. Но продолжают бой.
  И отвлекается часть силы направленной на Витьку.
  Женщина-демон чуть замешкалась, словно её что-то отвлекло, и ослабила натиск. В голове у Витьки слегка прояснилось, и тогда пришёл страх. Страх на грани паники. Он понял, нет, не разумом чем-то иным, толи понял, толи почувствовал, что ради идеи можно пожертвовать всем. И жизнью тоже. Но та жертва, что требовалась от него, была слишком велика. И не только для него. Это не по силам никому. Не дай мне бог, сойти с ума, Уж лучше посох и сума.
  Страх потери собственного Я, оказался сильнее всего, что можно было представить. Страх безумия, страх растворения. Чтоб его преодолеть, и нужны были эмоции, самые сильные эмоции. Любовь, ревность, желание. Только не должны они были останавливаться, ни секунды не должен был получить Вик для сомнений и раздумий. Не должен был, но Ян помешал. Черт принёс его этого Яна. Витька испугался и его мечущийся в панике мозг сам нашел выход. Не всегда с женщиной нужно быть послушным и ласковым, не всегда нужно рушиться в пропасть. Ведь можно быть мужчиной, можно брать не отдавая. Можно растворять в себе, питать собой, заполнять. Быть центром, вокруг которого вращается мир.
  И Витька стал брать. И тень женщины изгибалась перед ним, и тень крика слышалась в ушах. И Витька был, был не исчезая. Его становилось больше, что-то добавлялось в него, не убивая того что, было раньше. Такого исхода ни Муррор, ни демоны предвидеть не могли. Хотя бы, потому что такого раньше никогда не было.
  Знает ли кто, что такое предел? Ян знает, потому что он уже за пределом. Он там, откуда нет выхода, дальше смерть. Он чувствует, что ничего уже не может, вот разве что убить того, последнего, а ещё того, что за ним, и еще вот этого. Всё. Теперь убивают его. Пробив защиту, они проникают внутрь. Им не нужен Ян, его не будут растворять в себе. Демоны - камикадзе уничтожат Яна вместе с собой. Его последние секунды это боль. Страшная боль, в которой исчезает разум, и вместо Яна остаётся агонизирующее животное, готовое на всё, лишь бы избавиться от этой муки. Передать её кому ни будь.
  Толи обычным, толи демоническим зрением, Ян увидел рядом фигуру диковинного монстра, в коем клубились переплетённые силы, человеческие и не очень. Нет, с этой тварью ему не справиться. Умирающее животное - Ян оглядывается и видит, что-то слабое и нежное, готовое помочь. Туда!!! Получай!!! Боль немного ослабевает.
  А на краю обвальной насыпи Светка исполняет предназначенное, умирает, на несколько секунд отсрочив мучительную гибель Яна. Последним усилием, удерживая боль на уровне губ, она не теряет рассудка. Она ведь женщина, ей не привыкать терпеть. Ей только жаль что так и не увидела Лигран, что не смогла промчаться на белом коне по улицам города, ловя восхищённые взгляды прохожих. И ещё страшно за Яна, за тот момент когда он узнает какой ценой была достигнута эта отсрочка. Если узнает, конечно.
  - Ничего, я потерплю, - говорит она себе, - ещё чуть-чуть. Ещё секунду, и еще вот эту, и эту последнюю. Знает ли кто ни будь что такое предел.
  Мироздание содрогнулось как от удара, от рождения небывалого. Толи демона, толи человека, толи мага, толи отсутствующего. Энергетические вихри пронеслись по дороге. Смешались и спутались реальности а ирреальное выплюнуло из своей утробы исковерканное, но живое тело человека. А в красных каньонах встала тень женщины, и тень голоса рявкнула. - Не трогать! Моё!
  
  И шарахнулись в сторону демоны, как испуганные волчата, перед вожаком стаи. И рухнули на землю обессиленные и полумёртвые Светка и Ян. Вскоре ни одного демона не осталось в каньонах, если не считать Витьки, и не было ни одного отсутствующего, если не считать двух выживших.
  Ян нашел силы проползти по шероховатому камню и, ткнувшись лицом в Светкин живот, прохрипеть, - прости, пожалуйста, это был не я. Ничего, - сказала Светка, - я понимаю. А по склону к ним спускался Вик, и тень его скользила рядом, женская тень с развивающимся сзади плащом.
  - Вставайте, - сказал он, и тень женщины слегка колыхнулась, - вставайте, пошли назад. Жрать хочется невыносимо.
  - С ума сошёл, - еле шевеля губами, прошептала Светка, - тут дышать тяжело, а он пошли, говорит.
  - Нет, Светик не выйдет из тебя путной старухи, - осклабился Вик, - мужику после работы, не говоря уже о геройствовании всяческом, пожрать это первое дело. А ты тут развалилась как на пляже и умирающую уточку из себя изображаешь. Ян, вон глядя на тебя, тоже кеды склеивать собрался. Так что хорош валяться, симулянты, потопали в лагерь.
  - Сам ты симулянт, - зашевелился Ян, - говорят же тебе, сил совсем не осталось. Однако, уже договаривая, он понял, что это не правда, что силы есть и их черте сколько, этих самых сил. Даже больше чем обычно.
  - Вот то-то же, - назидательно покачал пальцем Витька, - симулянты и есть. Подъём, кому говорят.
  Когда они втроём возвращались к пещерам, на красном щебне под ногами, их сопровождала только одна тень в развивающемся плаще. Ян и Светка для солнца были прозрачны.
  В лагере без них естественно царила паника и суматоха, то есть Мастер сидел, молча, пялясь в догоревший костер, а вокруг него сгрудились, добры молодцы, как цыплята вокруг квочки, и затравленно оглядывались по сторонам.
  - Привет честной компании, - окликнул их Вик, - по какому поводу уныние в рядах, и где, гарпия меня покусай, завтрак?
  - У нас тут, это, землетрясение случилось, и вас нет, - ответил за всех Ланселот, - так мы вот, это, ждём.
  - Чего ждёте, - ласково поинтересовался Ян, - гласа небесного. Костер потух почему. Что-то ты их Мастер, распустил вконец, подумаешь, конец света чуть не приключился, дисциплина всё равно быть должна. Светка хрюкнула в рукав.
  - Дреда нет до сих пор, - ответил Мастер, - а ведь ушёл раньше вас, я видел.
  Ушел значит, вернётся, - отмахнулся Витька, - мало ли чем человек занят. Здесь безопасно уже, демонов поразгоняли, с Валлахами мир дружба, чего бояться.
  - Дорога это пояснил, - сурги, - всякое здесь бывает.
  - Да, ну тебя, - скривился Вик, - дорога это дорога, потому что дорога, слышал уже. Я если хочешь знать, и сам теперь дорога, только, правда, ещё не разобрался что к чему, но разберусь обязательно. А вон, кстати, Дред твой шлёпает и Айссау с ним, щас поздравлять будут.
  Дред действительно шёл с Айссау, вернее тот вел его за руку. И походка у Дреда была странная, расслабленная, спотыкающаяся. А на лице улыбка играет, смутная такая улыбка.
  - Вот, - сказал валлах, - я привёл. Мы сначала не хотели его пускать в ирреальное, в нем самом безумие дремало, но потом решили не вмешиваться. Он вернулся, таким как вернулся, и значит, того хотела дорога. Дред улыбался, и смотрел в пустоту.
  - С кем ты дрался, Паук? - не глядя в его сторону, спрашивает Мастер.
  - С тем, кто сильнее тебя, варвар, - отвечает валлах, и из глубокого пореза на его щеке кровь стекает на разодранную одежду.
  
  Сумерки. Йойк
  
  Смотри мальчик, смотри. А что смотри? Как передать им бескрылым ощущение полёта. Не всяких там магических штучек, а нормального полёта, когда небо над тобой, и под тобой, и во все стороны, только небо.
  А крылья то, вот они, за спиной, приходи сюда и летай, сколько влезет. Не тянет. Ни приходить сюда, ни летать. Надо же какое паскудство, летать он может только на Марайе. Ни в изначалье, ни в других мирах, его, казалось бы, сильные крылья не могут оторвать тело от земли, ставшей вдруг ловушкой.
  Только на Марайе, где почти, что нет плоскостей, где одни вертикали. Где нагромождение скал и воздух, небо в котором парят горы. Свет, что пробивает планету насквозь.
  И великолепные замки на отвесных стенах, родовые гнёзда. И он молодой, вечность сезонов тому, наследник клана Йойков, боковой ветви имперской фамилии.
  Вечность. Как, в сущности, это мало, если стоит закрыть глаза, и свет бьёт в цветные витражи замковых окон. И смеётся Лойш. А лишь коснись осторожно её крыла рукой, - взлетает как подхваченная ветром: - Попробуй, догони, наследник. Не всё тебе даётся по праву первородства.
  Она права, не всё. Смотри мальчик, смотри. Это мир, которого нет. А тогда была странная игра.
  - Иди сюда Лойш, я покажу тебе что-то новое. Лети за мной, не отставай. Нужно сильно разогнаться и закрыть глаза.
  - Глупый, мы же в башню врежемся.
  -Не бойся. Верь мне Лойш. Знаешь, там всё другое другая трава, другое небо, другие люди. Представляешь, они без крыльев, и мы не можем там летать. Нет, правда, Лойш, ты верь мне. А знаешь, мальчик, говорят, что где-то есть проводники. Те, кто может выводить других за барьер. Только вот я этому не верю, для этого пришлось бы стать отсутствующим.
  Я не смог тогда вывести Лойш, я никого тогда не смог вывести. Я только смотрел, как прорывает барьер ирреальность. Как безумие тускло тлеет в глазах отца, в глазах слуг, в глазах Лойш. Я ушёл тогда, просто убежал. Ненадолго, всего на день. А когда вернулся, этого мира уже не было. Нет, всё на месте, свет, воздух, скалы и замки. А в них медленно умирают идиоты, умирают там, где застигла их волна ирреальности.
  Лойш сидела у себя в комнате, на полу, в луже собственных нечистот. Сидела и смотрела, они все смотрели, никто не закрыл глаза. Это было страшно и невыносимо тошно. Мир никогда не спящих идиотов, весь мир, понимаешь! Сколько им ещё оставалось медленно умирать, гадя под себя? Месяц? Неделю? По крайней мере, не моей семье.
  Тот меч я должен был бы взять в руки, лишь вступив в права наследования. А почему бы и нет. Я теперь правитель всей Марайи, потому что один.
  Первой умерла Лойш, я хотел поцеловать её на прощанье и не смог. Из её рта на подбородок стекала тонкая струйка слюны. Немного розоватая, наверно она прокусила язык. Мне стало просто противно. И это ощущение брезгливости со мной как проклятье уже вечность.
  Словно бесы вселились в меня тогда. Я ходил, хохоча, по комнатам, и мечом закрывал глаза безумцам. К вечеру это был замок мертвецов. И только я один, весь залитый кровью своих родных, стоял на площадке главной башни, и плакал. Плакал первый раз в жизни, и кажется последний. Я наказал себя малыш, наказал жестоко и бесчеловечно. Я остался жить, и наследный меч клана Йойков упал в пропасть. Им никто и никогда уже не будет владеть.
  А что потом? Дорога. Зелёная бестия. Я не заметил, как запутался в её сетях. Я потерялся в ней навечно, стал отсутствующим. Рабом дороги и властелином её. Тем, кто познаёт ее, и кто её меняет.
  Я научу тебя всему, что ты сможешь понять, но лишь по той причине, что многого ты понять не сможешь. Тебе, малыш, не стать отсутствующим, и это здорово. Иначе я бы за тебя не взялся. Но чувствую, из тебя получится замечательный Кирк тал, мастер дорог. Может быть даже лучший, из ныне живущих. И ещё я чувствую что-то связанное с тобой, только не могу понять что. Ну, да и демон с ними с этими предчувствиями, пошли назад щенок. Я надеюсь, это первый и последний перекресток, который ты видишь.
  Правда, говорят, что где-то ещё есть проводники.
  
  - Эй, Дред, - обеспокоено вскакивает Ян, - ты как, в порядке?
  - Это не он, - говорит Айссау, - это его тело. Вы, проводники, всегда играете с ирреальностью. Вот он и посчитал, что сможет пройти там.
  - И что, - шёпотом выдохнула Светка.
  - Не смог.
  - С кем ты дрался, паук? - снова спрашивает Мастер.
  - С ним, - кивая на Дреда, отвечает тот, - или вернее с тем, что владеет сейчас его телом. Я не знаю что это. Я больше ничего не знаю. Да, - бросил он, уже уходя, - демонов там больше нет, дорога открыта. И я бы попросил вас не задерживаться в наших землях.
  - Мы уйдём утром, - сказал Витька, - спасибо за гостеприимство
  Айссау ушёл молча, не оглядываясь.
  - Паук, - скривился Мастер, - что с него возьмешь.
  Серая ящерица, греющаяся на камне, пугается звука шагов, и, прошипев для порядка парочку ругательств на своём ящеричьем языке, исчезает в трещине.
  - Всё правильно, - Ян шлёпает ладонью по месту, где только что она сидела, - от этой головы дневной переход до Лиграна остаётся. А я уж думал, заблудились. Сильно здесь всё переменилось.
  - Сомневаюсь я, - говорит Витька, - чтоб Сурги заблудиться мог, в принципе. Как бы оно там не менялось. И кстати, почему голова, камень как камень.
  - Это он отсюда, булыжник, - возражает Ян, - а ты вот с другой стороны посмотри. Это голова какой-то статуи, то ли бог местный, то ли герой какой-то. Древний очень. Кто её отбил и как сюда приволок - археологическая загадка. Только рук, ног, и остальных не менее важных органов мы в округе не находили.
  - Интересно, интересно, - бормочет Витька и обходит камень, ты смотри действительно голова, только странная, какая то. Камень древний, весь в трещинах, лишайниках, а смотрит как живой.
  - А то, - подтверждает Ян, - я ж, говорю, археологическая загадка. Представляешь, если б сюда... Закончить он не успел. Тень женщины, до этого покорно следовавшая за Витькой, впервые проявила самостоятельность. Она ринулась вперёд, а навстречу ей, из камня поднялась другая тень с дубиной в замахе. И что-то произошло со светом, будто бы сумерки на миг заглянули в изначалье. Весь этот спектакль занял какие-то доли секунды. А после тень вернулась на облюбованное место за Витькиной спиной (почему-то она никогда не ложилась впереди).
  - Ага, - нервно хохотнул, Ян, оглядывая ровный круг щебня на месте валуна, - я и говорю, была вот археологическая загадка. Больше она не будет. Ты, Вик, это... предупреждай в следующий раз, ладно. А то ведь так можно и лужу пустить ненароком.
  - Я тут причём, - растерянно озирается Витька, - я вообще сообразить не успел что к чему. Она сама справилась.
  - Нормально, - говорит Ян, - так ты что, её не контролируешь?
  - Да не знаю я, - горячиться Витька, - если б вот тебе вдруг третью руку приделали, ты что, на второй день бы с ней освоился? А тут не рука, тут вообще блин, непонятно что.
  - Очень уж я сомневаюсь, - скептически хмуриться Ян, - чтоб моя третья рука стала бы самовольно к девкам под юбки лазать, не говоря уже, чтоб кого-то мечом по башке охаживать. Хотя в одном ты прав, оно у тебя действительно непонятно что, и возможно очень даже вредное. Не доверяю я демонам.
  - Молчал бы уж, - ухмыляется Вик, - сам на половину демон.
  - Так вот меня это ни грамма не радует, и нечего веселиться, да и вообще торчать тут незачем. Давай к нашим возвращаться.
  - Конечно, конечно, ваше демоничество, - расшаркался Вик.
  А Ян только зубами скрипнул, но про себя решил отплатить Азу той же монетой.
  Стоянку проводники устроили у холма с головой на верху, поэтому идти, долго не пришлось.
  - Что это там у вас бахало, - поинтересовался Мастер, как всегда занятый булькающими на огне котелками.
  - Да так, - пожал плечами Ян, - Витька бабой своей, камень развалил.
  -Зачем? - недоумённо воззрился Сурги.
  - Так это ты у него спроси, у нашего трёхрукого.
  -У кого?! В смысле, у какого?
  Тут Витька показал Яну кулак, и вопрос Мастера повис в воздухе, а успокоенный Аз пошёл общаться с котом. За всей этой суетой с поисками четвёртого выхода, он совершенно забыл чесать зверюгу за ушами, и сейчас вдруг осознал, что давно уже не слышит под черепом его дружелюбное ментальное мурлыканье. Гул, к которому он привык и не обращал на него внимания, но которого оказывается, не хватает.
  Котяра по своему обыкновению дрых, только не у костра, где любил устраиваться, а рядом с быками. Однако при приближении Витьки, он поднял голову, с вытаращенными ярко жёлтыми глазами, и резко шарахнулся в сторону.
  Испуг и недоверие, так воспринял Вик кошачьи эмоции.
  - Ты что, Баг, умом тронулся, - недоумённо остановился Витька, - или большая, нехорошая собака приснилась!
  Кот ответил нервным шипом. Испуг и недоверие.
  - Так, - сказал Витька, - понятно. Ладно, садись, разговаривать будем. Тебя, наверное, эта чёрная раздражает, - указал он на тень. Естественно, ты же у нас демонофоб, как и Ян. Хотя, кто их любит, демонов то. Меня, кстати, эта дамочка тоже изрядно нервирует. Только, видишь ли, Баг, ничего с этим не поделаешь, это теперь я. Вот "такой я теперь. Чёрт, шиза какая-то. Сижу тут, как идиот, и коту пытаюсь объяснить, то чего сам не понимаю. Только, это я, Баг! Слышишь, я! Кто бы там у меня за спиной не стоял.
  Баг удивлённо вскинул голову.
  - Я это, я, - снова, повторил Витька, изо всех сил направляя мысль в упёртое животное.
  Получилось. Котяра одним махом сбил Витьку с ног, и принялся бодаться, лизаться, и мять лапами как после долгой разлуки.
  - Да ладно тебе, - Витька с трудом уворачивался от шершавой лопаты кошачьего языка, - ишь, зверюга, обрадовался. Ну, слава богу, хоть что-то в порядке, а то после этих, чёртовых каньонов, мы все как инвалиды. У меня баба эта за спиной, Светка с Яном еле ноги волочат, а Дред... - тут Витька осёкся, словно споткнувшись.
  Не сговариваясь, они обходили больную тему. О Дреде не говорили вообще. И даже старались не думать. Правда, это получалось с трудом, как в притче о хромой обезьяне.
  Дред шёл сам, когда ему говорили идти, и останавливался когда слышал команду. Ел и пил он тоже сам, но только когда ему говорили. Чёрт! Он даже нужду справлял по команде. И за этим тоже приходилось следить. Как-то уж так вышло, что сии обязанности взяла на себя Светка. Она опекала Дреда и нянчилась с ним всячески, словно с собственным ребёнком. Умывала его кормила, укладывала спать. Не то чтобы, все остальные сторонились Дреда, вовсе нет, просто никак не могли перебороть в себе, невесть откуда взявшуюся настороженную брезгливость. Они стыдились этого но, всё равно продолжали вытирать руку о штаны, случись им ненароком коснуться его. Так будто они боялись испачкаться или заразиться чем-то на редкость неприятным и даже неприличным. А Светка ничего, справлялась.
  - Ну да на то она и баба, - решил Вик, в них оно инстинктом заложено. Хотя, откровенно говоря, он ни малейшего представления не имел о том, что оно там, в бабах заложено и кто его туда понапихал.
  Витькины размышления и обнимания с котом, прервал голос Мастера сзывающего народ на ужин. Баг тут же бросил изъявлять радость по поводу Витькиного "возвращения", и рванул получать свою, ежевечернюю миску мяса, куда Мастер к великому кошачьему неудовольствию тоже ухитрялся насовать всяческих пахучих травок. Как он говорил для лучшего пищеварения, хотя на последнее Баг никогда не жаловался. Зато жаловался Ян, кричащий что, от кулинарных ухищрений Сурги у него понос одновременно с запором, и вообще все признаки пищевого отравления с лёгкой примесью похмельного синдрома. На что Мастер неизменно отвечал "не нравиться, - не ешь". И Ян, театрально вздохнув, затыкался, поскольку голод, как известно не тётка, а готовить самому Яну страсть как не хотелось.
  Впрочем, в этот раз ужин обошёлся без обычных дебатов. Ян над чем-то напряжённо размышлял, время от времени, поглядывая на Витьку и хитро улыбаясь в миску. Вик же, ожидая с его стороны какой ни будь провокации, держался начеку и жевал свою порцию без аппетита.
  - Ну, что, - сказал он, прихватывая, кружку кофе, - пойду-ка я вздремну перед вахтой.
  - Погоди, погоди, - остановил его Ян, - тут кое-какой вопрос, провентилировать нужно.
  - А может, ну его? - с надеждой в голосе, спросил Вик, - может потом, как-нибудь?
  - Вопрос, касаемо безопасности каравана, - подняв для внушительности палец, настаивал Ян.
  - Ладно, изверг, - обречено опускаясь на траву, простонал Вик, - давай, вентилируй. Смейся, паяц, над разбитой любовью.
  Ну, до твоей любви нам положим то, дела нет, - принялся цицеронствовать Ян, - но, баба эта твоя, тёмная, очень уж большие опасения мне внушает. Ты Вик раз уж зашёл такой разговор, разъяснил бы, что оно собственно такое, и что в тебе теперь изменилось. Глядишь, мы тебе чего ни будь, присоветуем. Словом, покайся, и на душе легче станет.
  - Ишь ты, разговор зашёл, - фыркнул Вик, - скажи лучше, мне его навязали, причём самым наглым образом. А с душой у меня, кстати, всё в норме. Мир и благолепие.
  - Ты с темы то не съезжай, про бабу давай рассказывай.
  - Да что там про неё рассказывать!? Ну, в общем, получается что теперь, это как бы часть меня. Вроде как демоническая сторона моей новой личности. Или старой, хрен его разберёт. То есть я чувствую, что существую вроде как в двух ипостасях. И человек и демон одновременно. Чувствую, но понять никак не могу, сложно всё это, сложно до чёртиков. Ну, как бы вам объяснить? Во всем, что касается человеческого мира я человек, такой же, как и был, а тень эта для другого, не материального. Только я в этом другом, ещё ничего не понимаю. Так, какие-то чувства, ощущения другие, и действия на уровне инстинктов. Ну, вот как сегодня с тем камнем, я почувствовал угрозу и ответил. Только не этот я, а тот другой. Хотя, в принципе один тот же. Тьфу ты, блин, совсем запутался. Ну, в общем, получилось так, будто меня за ногу кто-то схватил, а я ею с перепугу дёрнул.
  - Ничего себе, дёрнул? - прокомментировал Ян, - да я такого энергоудара в жизни не видел. Твою бы силушку, да в мирных целях: - девятиэтажку отапливать можно.
  - Я, ж, говорю с перепугу.
  - Ага, а если ты с этого самого перепугу, по каравану шандарахнеш?
  - Ты что, демон? - раздражённо спросил Витька, - Нет? Ну, так скажи на милость, какого лешего я по тебе шандархать стану? У меня, что дел окромя того нет? Хотя, конечно если и дальше доставать будешь, я могу и пересмотреть свою точку зрения. Ну а если серьёзно, то я остался прежним, просто кое-какие способности добавились, с которыми я ещё сам толком не разобрался. Очень уж неожиданно всё это вышло. По плану демоны меня сожрать должны были, в смысле поглотить, а, получилось, так что я их. Вот и думаю, что теперь с этим добром делать.
  - Ну ладно, - остановил его Ян, - можно сказать, утешил ты всех. Одно вот, только не ясно, почему это твоё второе Я, дамой вдруг, оказалось?
  - Ну, не знаю, - смутился Витька, - как-то уж так вышло.
  - Да, бог с ним, - кивает Ян, - ты теперь купаться, как будешь, с мужиками или со Светкой?
  - Щас в нос дам, - закипает Витька.
  - Да будет тебе, - с притворным участием, говорит Ян, - гермафродитизм во всех серьёзных религиях встречается.
  - Убью гада! - вскакивает на ноги Витька.
  - А что, очень удобно, - уже на бегу, не унимается Ян, - захотел, штаны носишь, надоело юбку.
  - Баг, куси его! - прыгая по кочкам за Яном, выкрикнул Вик, - поймай мне эту наглую сволочь!
  Кот правильно оценил ситуацию и, радуясь новой забаве, помчался следом.
  - Сдаюсь, - орал Ян, - беру свои слова назад, был не прав, погорячился, вёл себя недостойно. Витька, ну будь человеком, - хрипел он, через секунду, придавленный к земле, довольным Багом, - убери зверюгу. Он же тяжёлый гад, центнер, наверное, весит.
  - И что я буду с этого иметь, - демонстративно зевая, поинтересовался Вик.
  - Хочешь, я твой мешок завтра понесу. Чёрт! Вик, он облизнется! Баг, я не вкусный, честное слово. Люди ну скажите же ему, я хороший я вам ещё пригожусь. Что вы ржёте как лошади!? Он же, слопает меня сейчас, и даже сапог не оставит.
  - Да не волнуйся ты так, - успокаивает Витька, - Мастер его кормил, так что есть он тебя не станет, ну подумаешь, попробует немного. Какую ни будь ненужную часть тела.
  - Граждане, умоляю, уберите хищника. У меня все части нужные, вот, хоть у Светки спросите, она знает.
  - Ах ты, паразит, - возмущается Светка, под новый взрыв хохота, - давай Баг, куси его.
  - И только Дред, не принимает участия в этой клоунаде. Смотрит пустыми глазами в пустоту. Где он, Дред? Явно не в этом теле. А где? И страшно, безумно страшно, заглядывать в глаза идиота, как в прорыв ирреальности, как в собственную смерть, как в собственный грех. И стыдно, ой как стыдно за этот страх, за собственное малодушие. Но страх всё равно сильнее. И не заглядывает никто в глаза идиота, и не видит никто ирреального. Но чувствуют, кожей на спине чувствуют, здесь оно зараза, рядом где-то притаилось, и ждёт. Кого ждёт? А бес его знает. Но не меня, чур. Чур, меня, чур!
  Кто может пройтись в ирреальности?! " Только демоны, - говорит Ян, - только нежить". Врёт, а вернее не знает. Да что он вообще знает, этот убийца демонов, выживший по случайности. Хотя он прав, во многом он прав. И тень за спиной Смеющегося Воина, не просто тень. И разговор их не окончен, не было финального гонга. Он продолжается, не слышимый для других.
  Вот гаснет солнце и в изначалье воцаряется ночь. Затихают дневные запахи и звуки, на смену им приходят другие, совсем другие. Сейчас другое всё. Первая треть ночи, время пробуждения хищников, время распускания ночных цветов, время Витькиной вахты. Вот значит, Витька и не спит. И кот не спит рядом. Они сидят лицом (ну и мордой конечно) к костру, и ждут. За спиной мерцает дорога, и оттуда из-за спины она и приходит. Женщина в плаще и с мечом в левой руке. При её появлении Баг раздражённо шипит и прижимает уши. Он немного успокаивается от Витькиного прикосновения но, нервно подрагивающий, кончик хвоста, выдаёт его нерасположение к ночной гостье. Женщина садится, напротив, в оранжевый круг света. Молчит и смотрит. И Вик с Багом, в сою очередь, тоже внимательно разглядывают её.
  Не девушка уже но, и не матрона, где-то за тридцать, по человеческим меркам. Не высокая, в принципе очень даже и ничего, хоть и не красавица. Волосы темно-русые, седина в них кое-где проблескивает. Макияжа, естественно, никакого. Ну а глаза... глаза такие, как и следовало ожидать. Зелёные яркие, будто пламенные. Взгляд внимательный, и усталый чуточку. В такие глаза смотреть страшно, - засмотришься к чёрту.
  - Кофе будешь? - нарушает молчание Вик, - или вы того, не пьёте на ночь.
  - Пьём, - говорит женщина, - давай.
  Витька одним глотком осушает кружку, и вновь наполняет её из котелка.
  - Извини, посуду не помыл.
  - Ничего, - кивает женщина, принимая кофе из его рук, какие там меж нами церемонии.
  - И то верно, - соглашается Вик.
  - Хороший кофе, - говорит демоница, - коньячку б ещё сюда.
  - Ишь ты, - хмыкает Витька, - где ж я тебе коньячку на дороге добуду. И потом, дисциплина. На посту ни-ни.
  - Так я и не настаиваю, кофе тоже здорово.
  - Там ещё мясо от ужина осталось, - радушно предложил Вик.
  - Ой, нет спасибо, - отказалась дамочка, - на ночь не ем, для фигуры вредно.
  - Ишь ты, - снова хмыкнул Вик, - прям как настоящая.
  - Что, с ума сошёл, - демоница даже поперхнулась, - какая же ещё?
  - Ну, я имею в виду не демон.
  - Ага, значит, по твоему, демоны не настоящие, игрушечные так сказать, - разобиделась ночная гостья, - а вот если я тебе сейчас этот меч под рёбра суну? Это как, тоже понарошку будет?
  - Ладно, не кипятись, - прервал её Витька, - подумаешь, неправильно выразился. Извиняюсь. Только, как тут в терминологии разобраться, когда ты то за спиной маячишь, то в голове у меня разговариваешь. То вот? напротив сидишь, кофе пьёшь. Сама скажи кто ты такая.
  - Инга, - говорит женщина.
  - Очень приятно, Виктор, - в свою очередь представился он, - можно просто - Вик.
  - Да ну тебя, - смеётся женщина, - меня Олгенфролоссе зовут. А инга, ну как бы тебе объяснить, ну вот вы же разные. Есть люди, есть сурги, Валлахи, ну и другие там. Вот и мы, инги, раса такая что ли.
  - Ага, понятно, - кивает Вик, - только знаешь, эту твою Олмен..., ну, в общем, Фросю, я хоть удавись, не выговорю. Можно тебя просто Ингой звать?
  - Да, пожалуйста, - смеётся та, - только немножко глупо получается, ну вот как если бы я тебя Человеком звала бы.
  - Очень даже нормально, получается, - заверил её Вик, - я ведь и есть человек.
  - Да в принципе, уже и не совсем но, это другая тема.
  - От чего же? - не соглашается Витька, - самая, что ни на есть та тема. Очень кстати меня интересующая. Значит я уже не человек. А кто? Демон?
  - Нет, - задумчиво говорит Инга, - вряд ли. Не знаю я, не было ещё таких. Ты должен был бы стать отсутствующим, но не получилось.
  - Что не получилось то?
  - Не знаю. Ты очень сильно сопротивлялся, я должна была помочь, но тут случилось что-то, чего я понять не могу. И вот, теперь я с тобой, а ты непонятно кто.
  - По-другому, значит, помогать надо было. Я, знаешь ли, как-то не доверяю дамам, которые сами ко мне в штаны лезут.
  - Хам, - обиделась Инга.
  - Ну, разве что немножко, - заскромничал Вик, - ладно, не дуйся, объясни лучше, что оно собственно такое отсутствующий, и с чем его едят. А то мне Муррор такого туману напустил, до сих пор проветриться не могу.
  - Что же тут непонятного, - искренне удивилась Инга, - отсутствующий это тот, кто не отражается в сумерках.
  - Ну, объяснила, блин! Чтоб тебе забеременеть не вовремя! Давай поподробнее.
  - А ты не хами.
  - Я постараюсь, - обещает Вик, - говори.
  - Понимаешь, все мы, - Инга описала рукой круг, - и люди и демоны отражаемся в сумерках, в полосе, что окутывает перекрёстки. Там остаётся память о нас, и о тех, кто есть сейчас и о тех, кто был раньше. Некоторые, кстати могут её читать но, это так, к слову. Там отражаются все кроме отсутствующих, но их мало. Это, скажем так, аномалия, исключение из всех правил.
  - Это что-то меняет? - озабоченно спросил Вик.
  - Конечно. Многое. Отсутствующий выпадает из цепочки жизней, и на него не распространяются законы мироздания. Он исключение. Это очень тяжело быть отсутствующим.
  - Ну, должны же быть какие-то блага взамен, - предположил Витька, - ну там бессмертие, например.
  - Ты думаешь, бессмертие это благо!? - Инга посмотрела на него как на слабоумного, - поверь мне, это страшная кара. Жутче и безжалостнее, которой ещё не придумано. Но в принципе ты прав. Отсутствующий не умирает когда истекает срок, отпущенный представителям его расы. Он не стареет и не слабеет. Но это не бессмертие. Его можно убить или он может уйти по собственной воле. Хотя о таких я не слышала.
  - Ну, так, а для чего они нужны, эти отсутствующие, что вы из-за них такую грызню затеваете, - снова не утерпел Витька.
  - Не грызню, как вы воин изволили высказаться, - поправила его Инга, - а политику. Отсутствующий он ведь не человек, и не демон, он сплав этих двух сущностей, чужой и для вас и для нас. Но существует ещё такая неизменная величина, как личность. Обычная личность со своими эмоциями, желаниями, привязанностями. Отсутствующий это огромная сила. Так вот, на чьей стороне окажется эта сила в спорной ситуации, это вопрос большой политики.
  - Ясно, - сказал Вик, - квартиры разные, а тараканы всё те же, что на земле что в изначалье. Ну и на чьей стороне я должен был оказаться?
  - На нашей, - тихо сказала Инга, - Муррор был вынужден тебя отдать.
  - Шахматы, Блин! - фыркнул Витька и зло прищурился, - ладно, теперь давай обо всём прочем.
  - Ну, об этом я и сама не много знаю, - замялась демоница, - я ведь не маг а, всего лишь инга, - демон, имеющий тело.
  - Давай что знаешь, - настаивал Вик.
  - Ещё кофе хочу, - заявила Инга, демонстрируя, пустую кружку.
  - У-у вымогательница, - пробурчал Витька но, кофе налил.
  - Что ты знаешь о мироздании? - немного подумав, спросила женщина.
  - Да ни фига, - честно признался Вик, - ну почти что ничего.
  - Ну, тогда давай с начала, то есть с изначалья. Вот смотри, - развела она руками, - вот этот мир и он реален. Понимаешь?
  - Интересное наблюдение, - прокомментировал Витька.
  - И миры на перекрёстках, не менее реальны, - оставив без внимания Витькино умничанье, продолжала Инга, - и это всё одна реальность. Только разделённая сумерками. Это полоса на грани, на стыке реального и того другого. Чему нет названия ни в одном языке.
  - Ирреальность, в общем, - встрял Вик.
  - А, скажи-ка мне, воин, - улыбнулась Инга, - что такое ирреальность?
  - Ну, это такое, - Витька скрутил из пальцев замысловатую фигуру, - другое.
  - Я и говорю, - кивнула Инга, - ни в одном языке нет для этого слов, потому что это просто не возможно вообразить.
  - Возможно, - говорит Витька, - Я её видел.
  - Видел, кого, - опешила Инга.
  - Ну, её, ирреальность.
  - Когда?
  - Ну, там, в каньонах, - ответил он, не понимая её волнения, - ещё до того как мы с тобой это... ну, бес его знает, что там у нас с тобой вышло. В общем, раньше.
  - С ума сойти, - заключила Инга, - ты же не отсутствующий. И ты не стал таким как Дред!?
  - А что, должен был?! - не на шутку перепугался Вик.
  - Разумеется. Любое существо нашего мира, будь то человек или демон, теряет свою личность вместе с разумом, окунувшись туда. Да, просто на секунду соприкоснувшись с этим. Когда мы, или вы, без разницы, проходим перекрёстки, и тем более, ведём с собой кого-то, мы отрываем кусок реальности нашего мира. Вернее два, один, по которому, входим в сумерки, и другой для выхода. Это всё что, возможно, проделать с ирреальностью, как ты её называешь. Но не соприкасаться с нею. Иначе смерть, или что похуже, не знаю.
  - И для демонов тоже? - недоверчиво покрутил головой Витька.
  - Конечно! Мы такие же дети этого мира, как и вы. Правило одинаково для всех, правда, есть ещё те, кто вне правил.
  - Отсутствующие!? - блеснул проницательностью, Витька.
  - Да, - просто сказала Инга, - отсутствующие. И ещё ты, что для меня загадка. Время от времени, это другое прорывает барьер, и тогда мир гибнет. Вернее часть его. Иногда, Это пожирает пространство и время, иногда уничтожает личность расы населявшей его, в любом случае мир гибнет. Будь то перекрёсток или кусок изначалья. И только отсутствующий способен остановить эту волну экспансии. Не знаю, каким образом, у них никто не рискует спрашивать. Знаю только что цена, которую за это приходится платить, огромна. Я видела однажды, как отсутствующий держал ирреальность. Большей жути мне встречать не доводилось, хотя в чём там дело, описать не берусь. Он просто стоял в сумерках, вот и всё что происходило в нашей реальности.
  - А где он сейчас? - почему-то шёпотом, спросил Витька.
  - Он погиб тогда, - сказала Инга, - это был демон, не имеющий тела, так что хоронить его не пришлось. О нем остались лишь память и живой перекрёсток за его спиной. Мир, который вы называете "Земля".
  - Однако! - присвистнул Вик, - Так что же, - спросил он после минутной паузы, - со мной фокус не вышел?
  - Не вышел, - согласилась Инга, - ты что угодно только не отсутствующий. И значит, Лигран скоро погибнет.
  - Что!? - опешил Витька, - Лигран?
  - А ты разве не знаешь? - удивилась Инга, - разве Муррор тебе не сказал? Интересно почему?
  
  11. Лигран
  - Такие вот пироги с котятами, ты их ешь, а они пищат, - закончил Вик ночную политинформацию, - не хочу никого расстраивать но, судя по всему, Лиграну кирдык и причём в самое ближайшее время. Есть, какие ни будь, идеи по поводу.
  - Блядь, - сказала Светка.
  - Весомое замечание но, во-первых, это не идея, а во-вторых, не ясно, в чей адрес сие заявлено.
  - Может, перестанешь кривляться, а!? - поинтересовалась Светка.
  - Увы, не могу, - вздохнул Вик, - это в крови, за что в прошлой жизни был бит по мордасам неоднократно. И вообще, я так стресс снимаю.
  - Имеешь шанс получить туда же в жизни нынешней. Я стресс снимаю так, - пояснила Светка.
  - Не идём на Лигран! - как всегда неожиданно высказался Ланселот.
  - Вот это уже идея, - обрадовавшись смене темы, подхватил Витька, - будем обсуждать, или есть другие идеи?
  - Идеи подождут, - сказал Ян, пока что есть вопросы к твоему демону. Когда точно, начнётся экспансия?
  - Не знаю, сказала Инга.
  - Хорошо, бес с ним, - продолжал Ян, - но, почему обязательно Вик, есть ведь и другие отсутствующие?
  - Не знаю.
  - А зачем его Айссау в ирреальность сунул, зная, что ему крышка?
  - Не знаю.
  - Какого хрена! Что ты вообще знаешь!?
  - Значит так, - вступился Витька, - это моя тень, на свою вон давай ори.
  - Подумаешь, - бурчал Ян, - тень его личная, мог бы другую себе завести, более информированную. А эта только кофе вон весь высосала. Мастер, будь другом, свари ещё, а?
  -Я мало знаю, - спокойно, ответила Инга, - потому что, роль моя в делах великих была мала, я всего лишь должна была помочь новому отсутствующему пройти посвящение, а после того умереть.
  - Почему умереть? - опешил Витка.
  - Потому что после такого не выживают, - слабо улыбнулась демоница, - так что, теперешнее моё положение, хоть и доставляет массу неудобств, всё же получше чем смерть.
  - Да уж, - неопределённо высказался Вик, - и всё же вернёмся к нашим баранам. Идти нам на Лигран или нет.
  - Что за чушь! - возмутился Ян, - конечно идти. Выведем тех, кого сможем. Ну, хотя бы землян.
  - Всё правильно, - согласился Витька, - мне, по крайней мере, идти нужно. А вот вам не обязательно. Я ведь один могу народ за барьер выводить.
  - Не дури, - сказал Ян, - вместе пойдём, а то ты один в какую-нибудь каку вляпаешься.
  - Ну, пока что я вместе с вами вляпываюсь, - огрызнулся Витька, - меня сейчас другое занимает. Если меня, действительно, ирреальность не берёт, так может у меня и остановить её получиться. Знать бы только как! - Витька разволновался, даже на ноги вскочил.
  - Вот именно, как? - риторически, вопросил Ян, - твоя леди-демон не знает, а больше и спросить не у кого.
  - Слушай, Мастер, - опираясь на посох, Витька наклонился над Сурги, - на тебя вся надежда. Ты ведь местный, может, что-то знаешь об отсутствующих.
  - Ничего, - сказал Мастер.
  - Так я и думал, - вздохнул Ян.
  - Но, я знаю одного отсутствующего, - продолжал Сурги.
  - Чёрт! Что ж ты молчал? И кто он? - посыпались вопросы.
  - Ты, - Мастер указал на Витьку, - тоже его знаешь. Он называет себя Йойк.
  - Как? - переспросил Витька, - да нет, ты что-то путаешь. Не знаю я никаких Йойков, и перестань говорить зага... Ах ты сволочь, - вдруг неожиданно взвыл он, отшвыривая от себя посох, - вот зараза, представляешь: - пальцы обжёг.
  - Он вспомнил, - улыбнулся Мастер, - говорят, что Йойк его создатель. - А, так вот ты о ком, - догадался Витька, - этот чёрный с крылышками. Ну, этот то нам вряд ли поможет, если не ошибаюсь, о нём уже сотни лет ничего не слышно.
  - Не совсем так, - поправил его Сурги, - он был моим наставником, он сделал меня мастером и дал мне имя.
  - Очень интересно, - Витька подобрал посох, - и как нам с ним связаться.
  - Не знаю, - пожал плечами Мастер.
  - Значит и это вариант отпадает, - подытожил Ян, - остаётся одно: - скопом валим на Лигран, а там будь что будет.
  Ночь перевалила в последнюю треть, когда проводники завалились спать, оставив Яна на вахте.
  - Ты, как спать то, собираешься, - поинтересовался Витька у демоницы, - в смысле, под одеялом, или как тень? Та, вместо ответа, подвинула Витьку и нырнула под одеяло с головой. Понятно, - вздохнул он, - надеюсь, по ночам ты не храпишь.
  - Руки убери, - через минуту послышалось из-под одеяла. Да это я так, укладываюсь поудобнее, - объяснил Витька,
  - Знаешь, - сказал он, через минуту, - мне показалось, этот чёрный меня услышал. Хотя бес его знает, не уверен.
  А светило здесь было одно, жёлтое и горячее, будто на Земле. И трава, хоть и сочная на вид но, жёсткая и острая как бритва. И горы вокруг. Не высокие, но всё же, карабкаться по ним не возникало, ни какого желания, тем более что они до самой вершины заросли каким-то кустарником наподобие ежевики, на редкость перепутанным и колючим.
  - Вот зря ты Инга, пешком идти, не хочешь, - тяжело дыша, обратился Вик к, следовавшей за ним, тени, - ходьба, она ф-у-ух успокаивает. Рубаха и джинсы его давно уже промокли от пота, и миллионы, мелкого жалящего безобразия, роящегося вокруг, сделали лицо похожим на какую-то гротескную маску. Остальным приходилось не легче, исключая, разве что кота и Мастера. Но этих двоих, не брало ничего.
  - Привал, - скомандовал Витька, когда узкая долина, по которой они шли, упёрлась в очередную гору, - хрен мы дальше с обозом пройдём. Привычные ко всему быки, среагировали на команду первыми, и разом принялись за жёсткую гадость, называемую здесь травой.
  - Интересно как они её жрут, - выдохнул Ян, опускаясь на землю, - Мастер, тут вода есть?
  - Есть, - ответил Сурги, - вон под теми деревьями родник.
  - Мне бы твои способности, - мечтательно протянул Ян.
  - Причём тут способности, - не согласился Вик, - опыт! Но это всё лирика, давайте колитесь: как раньше, то здесь проходили?
  - А раньше здесь этой фигни не было, - пояснил Ян, - просто шли вдоль дороги. И всё. Это с этим караваном у нас сплошные сюрпризы.
  - Граждане рыцари, - обратился Вик, к добрым молодцам, - привал короткий, костёр жечь не будем но, за водой вам сходить все-таки придётся, и для нас и для быков.
  - Ты правильно, Вик, рассудил, - заметил Ян, - когда те отошли подальше. Оставим их здесь за быками присматривать, а сами, по скорому, туда-сюда смотаемся.
  - Вообще-то, я хотел бы и тебя со Светой попросить остаться, - задумчиво проговорил Вик.
  - Ну, уж нет! - хором возмутились те.
  - Но, так и подумал, что вы откажетесь.
  - Правильно подумал, - сказала Светка, - в жизни не пропущу подобного развлечения
  - Дреда оставить нужно будет, - заметил Мастер, - хотя и не хотелось бы.
  - Зараза, - пробурчал Витька, - что она крутит? Что она там себе думает?
  - Это ты о ком?
  - Да о дороге, будь она не ладна. Ровная полоса зеленого, плавно изгибаясь, уходила вверх, и скрывалась за перевалом. А колючая дрянь, псевдоежевики, ровной стеной обрывалась на её обочине.
  - Может, по ней рванём, - предложил Ян, - у тебя ведь в прошлый раз получилось. Попробуем, - кивнул Вик, - может и получится, если пропустит. Не получилось. Никто из них так и не смог ступить на дорогу, словно, в стену стеклянную упирались.
  - Ну и ладно, - решил Витька, - быстро дожёвывайте и двинулись. Отдыхать некогда: к ночи успеть нужно.
  - Это почему? - поинтересовался Ян.
  -Не знаю но, чувствую что нужно.
  -Значит, успеем, - сказала Светка и стала перекладывать мешок. Они поднимались в гору уже минут двадцать, когда их догнал Дред. Всё также ни на что, не реагируя и глядя в пространство невидящими глазами. Он занял своё место за Азом и ждал, когда скомандуют идти.
  - Мы не могли его остановить, - оправдывался Ланселот, размазывая по лицу кровь из разбитого носа, - ни словами, ни как.
  - Я вижу что никак, - хмыкнул Мастер, - ладно, возвращайтесь в лагерь, он с нами пойдёт.
  Так они и шли. Витька впереди, пробивая посохом дорогу в колючках, за ним кот, жалобным нявом, выражавший недовольство, когда шипы кололи мягкие подушечки лап. Следом шёл Дред, шёл такой как всегда, если конечно в глаза не заглядывать. За Дредом, как обычно, находился караван, опекаемый Яном. И то, что сейчас он состоял из одной лишь Светки, ничуть не мешало Яну выглядеть важным и озабоченным. Ну и Мастер последний, прикрывая всех собой, своим спокойствием и вниманием. Мастер, видящий и слышащий всё, никогда не устающий и прочая, прочая.
  - Туристы, блин, - фыркнул Витька, когда каменный завал преградил им путь, - не богатая же у этой дороги фантазия, - заявил он, чуть подумав, и полез на скалы. Остальные следом. Поднявшись наверх, Витька глотнул воды из кожаной фляги, почесал голову и сунул в рот "беломорину".
  - Эта стерва начинает повторяться, - пробурчал он, между короткими, жадными затяжками.
  - Да, смотрится эффектно, - заметил, подошедший, Ян.
  Перед ними была пропасть, не очень широкая но, человеку не перепрыгнуть. Ну а что касается глубины, то метафора "бездонная", становилась здесь буквальным описанием. Под ногами было небо и солнце, и ещё облака. Над головой помещался тот же набор.
  - Может, отражение, - предположила Светка, - хотя нет, солнце другое и облака не те.
  Практичный Мастер, теряться в догадках не стал, а просто взял да и бросил вниз камень, ну или вверх, бес его знает. Камень упал, конечно, только странно как-то упал, вроде как в бок, в скалу под ногами. И покатился по ней, скрывшись из виду за уступом.
  - Дорога не хочет, чтобы мы шли дальше, - сделал вывод Сурги.
  - А её никто и не спрашивает, чего она хочет, - безапелляционно, заявил Витька, - я лично, иду на Лигран. И пусть там хоть камни с неба падают. Вот чёрт! - воскликнул он, шарахнувшись в сторону, - Накаркал, называется.
  В воздухе свистнуло, и осколок, брошенный Мастером, ляпнулся на место, расколовшись от удара на две части.
  - Ладно, - сказал Ян, - это детали. Как на ту сторону перебираться то будем. Может, замагичишь, что ни будь, - посмотрел он на Витьку.
  - Что я тебе Коперфильд что ли. "Кошки" будем забрасывать.
  - А у нас разве, есть кошки, - засомневался Мастер.
  - У нас есть кот, - объявил Витька, - давай верёвку.
  Багу идея прыгать через пропасть не понравилась совершенно. Перевязанный верёвкой, он укоризненно глядел на Витьку, и как-то совсем не по-кошачьи вздыхал. Из его мыслемяуканья, Витька понял что, пропасть эта нехорошая пахнет мерзко и есть её нельзя.
  - Тут ты киса, что-то напутал, сказал Витька, - жрать эту гадость тебя никто не заставляет, а вот прыгать нужно, выхода другого нет.
  Котяра объяснения принял, пободал немного Витьку в живот, и пошёл на старт. Он немного посидел на краю, понюхал воздух. Видимо, на кошачий вкус, пахло гадко, Баг сморщился, и даже чихнул с отвращением но, затем внезапно присел на передние лапы, чуть помял задними, и сиганул. Прыгнул он хорошо, что называется с "запасом", вот только пропасть, действительно оказалась неправильная. Одновременно с прыжком кота, противоположная сторона ущелья начала двигаться, и расстояние между ней и Багом, оставалось неизменным. С истошным ором, кот рухнул вниз, и продолжал вопить на всё изначалье, пока Витька с Мастером вытаскивали его наверх.
  - Дорога действительно не хочет нас пропускать, - грустно, констатировала Светка, успокаивающе поглаживая, насмерть перепуганного Бага.
  -Щас, блин! Щас я ей покажу, - бормотал себе под нос Витька, лихорадочно затягивая на поясе свободный конец верёвки.
  -Эй-эй, ты что? Вик, ополоумел что ли! - спохватился Ян, - Аз, не вздумай! - орал он, бросаясь на перехват. Но не успел, с воплем: " на стены", Витька рванул через пропасть. Прыгнул он конечно здорово, конечно не так далеко как Баг но, "очень даже и очень". На секунду все замерли, только Светка выдала испуганное " Ой!". А Вик летел словно птица, раскинув руки и закрыв глаза, так он и ляпнулся плашмя, в короткую траву на обочине дороги.
  - Ух, ты! - изумился Ян, - колдонул всё-таки.
  - Кой чёрт колдонул! - простонал Витька, - чтоб тебе так на том свете колдовалось. У меня, кажется, нос через затылок вылез.
  Пропасти меж ними не было, и гор не было, а вот небо было, только уже на своём месте, над головой. И дорога, как ленивая зелёная река, петляла среди пологих холмов. А недалеко, метров в ста от упавшего Витьки, она встречалась с другой дорогой, и серебряный туман мерцал над перекрёстком.
  - Ну, Витька! Ну, кудесник! - восхищённо цокал языком Ян.
  - Истерик он, - заявила Светка, - и психопат, - добавила она, чуть подумав, - а если б вниз.
  - Так я ж привязался, - хитро улыбнулся Витька.
  - А если б поймать не успели?
  - Мастер успел бы. Все оглянулись на Сурги, до сих пор сжимавшего в руках верёвку.
  - Ясно, - сказал Ян, - зря мы, однако, по скалам аки козлы скакали. Нужно было сразу Вика послать, пусть бы головой камни таранил. В следующий раз так и сделаем.
  - Сам тарань, - огрызнулся Витька, - в следующий раз может и не сработать.
  - Нет, ну а действительно, - не унимался Ян, - как ты это сделал?
  - Да никак, прыгнул просто, на удачу, и всё.
  - А, может, демоница твоя сработала?
  - Нет, я бы почувствовал, - Витька недоумённо пожал плечами, - скорее всего, это она сама вытворила, - он мотнул головой в сторону дороги, - как тогда, перед собаками, помните?
  - Хватит вам трепаться, - прервал их диспут, почему-то хмурый, Мастер, - давайте двигаться. А то ночь, вот-вот наступит.
  - Это уже Лигран? - поинтересовался Витька, поднимаясь на ноги.
  - Ага, - подтвердил Ян, - видишь какой у него туман, серебряный. А на других перекрёстках мутно-серый. Это нас с Дредом и привлекло, мы тогда... Но, вспомнив о Дреде, он осёкся, и дальше они шли молча. Шли до самых сумерек.
  
  Сумерки. Лигран.
  
  Вику нравилось входить в перекрёстки. Вот идёшь по Изначалью, усталый. Жара. Пыль. И вдруг туман, нежный, ласковый. Как умелая и осторожная любовница, гладит тебя по щекам, по шее. Прохладными пальцами, скользя по коже, забирается за воротник. Так, что мурашки по спине. И мелкие капельки собираются на ресницах. Толи роса, толи слёзы. И лень и нега в воздухе, и в тебе. Покой и отдых. И дышишь ровно, спокойно, но неглубоко и бесшумно, будто боишься разбудить спящего на руках ребёнка. Шагаешь медленно и легко, впечатывая себя в реальность сумерек. И за тобой остаётся след. А по этому следу, Дред ведёт караван. Вёл. Раньше.
  А теперь, иначе. Теперь Витьке всё приходится делать самому. Как когда-то Дреду, теперь не до того чтоб наслаждаться сумерками.
  Витька тащил караван, буквально, пёр на себе, здоровенный кусок реальности. Жутко болели глаза, будто кто-то давил на них пальцами. Болела голова. Болело всё, но нужно было, не останавливаясь идти в туман, смотреть в туман, верить в него. И нужно было ни на секунду не выпускать из головы караван, держать его как одно целое, и как часть себя. И тень эту свою, дурацкую, тоже. Всю эту мешанину личностей, тел, образов, собрать воедино и идти, идти.
  Мыслей в голове не было, но не было и пустоты, - одно большое, почти невыносимое напряжение. И вера в туман. В сумерки.
  Дошёл, прорвал барьер, скользнул в туман на грани ирреального. Споткнулся о корягу, упал в мокрую траву, и, со стоном закрывая, невыносимо болящие глаза, подумал, - " Первым делом, на Лигране, напьюсь. В дрезину, насвинячусь!"
  - Вставай, Вик, - осторожно тронул его за плечо Ян, - идти нужно. Сам знаешь, нельзя в сумерках долго оставаться. Потом не выйдешь.
  - Знаю, - сказал Вик, с трудом отрываясь от земли, - знаю, Дред рассказывал.
  А туман в этих сумерках был серебряный.
  
  Все портовые города похожи один на другой, и Рагбан э Груа, не был исключением. Даже наоборот, все черты портовых городов, со всех перекрёстков, казалось, были здесь собраны воедино, и усилены до невозможности. Само его положение способствовало этому. Находясь на окраине империи Рагов, Груа служил прибежищем для всякого приграничного сброда, выходцев из независимых пайсов, или же и вовсе из диких земель. Авантюристы, пираты, торговцы, дезертиры, - кого здесь только не было. Строгие законы империи на границе почти не работали, да и сама граница, была очень уж, условным понятием.
  Горожане здесь видывали всякое, и привыкли ничему не удивляться. Ни рыжим остроухим Хуохам, одетым в шкуры и с каменными топорами, ни рыцаря в сияющей броне, и с гербом Рагов на щите. Так что появление вооружённых оборванцев, пробивающих себе дорогу в базарной толпе, не привлекло ничьего внимания. Правда владельцев мясных лавок, несколько, озаботил следовавший за ними здоровенный чёрный кот, поскольку зверюга проявляла нездоровый интерес к их товару.
  Всё, дошли, - сказал Ян, сворачивая в какой то проулок, - это и есть наш отель. С наружи отель, походил толи на хлев, толи на воровской притон. Именовался он, однако же, "Райский цветок", и вывеска над дверью, на трёх основных имперских языках, обещала все блага местного гостиничного сервиса, плюс дешёвые девицы по прейскуранту. Оказывается этот постоялый двор, как, в принципе, и большинство дворов приграничья, совмещал в себе функции гостиницы, ресторана и борделя, что, с точки зрения Яна, было чрезвычайно удобно.
  - Не пугайтесь, - успокоил он, оторопевших Витьку со Светкой, - внутри этот клоповник гораздо лучше, чем с наружи. К тому же хозяин наш давний знакомец, он нам будет рад, скажи, Мастер, - чему-то ухмыльнулся Ян, толкая Сурги в бок.
  Мастер, же, на этот трёп никак не отреагировал, а просто толкнул дверь, и они вошли. За дверью, вопреки ожиданиям Витьки, оказался вовсе не интерьер салуна из американских вестернов, а приличных размеров сад, чистенький и ухоженный. С беседками, клумбами и даже фонтаном. Само здание отеля, сияя белизной, выглядывало из-за деревьев в глубине сада.
  Хозяин сего благолепия находился здесь же. Одновременно на всех известных ему языках, он объяснял работнику, с сонным видом, опёршемуся на мотыгу, что мать последнего, по всей видимости, согрешила с ослом. Что плод их любви, долго били сковородой по голове, дабы выбить из нее, даже ослиный интеллект, а после, полученное чудовище, всучили ему, хозяину маленького отеля, за грехи его предков до двенадцатого колена.
  - Бросай трепаться, шеф, - фамильярно, окликнул его Ян, - давай гостей встречай.
  Хозяин обернулся на звук голоса и застыл на месте. При виде проводников он сначала побелел, затем позеленел, после закрыл глаза и ожесточённо затряс головой, словно стараясь отогнать кошмарную галлюцинацию. Однако, убедившись, что это не морок, с усилием натянул на лицо радушную улыбку, и заспешил на встречу.
  - Господин Ян! Господин Мастер! Вы, и ваши спутники здесь всегда желанные гости. О, господин Дред! Госпожа воительница, - склонился он перед Светкой, - Аам, - крикнул он слуге, - возьми вещи госпожи. Святые Граахи, какая честь снова видеть вас. И вас господин Не Имею Счастья Знать Вашего Имени, - поклонился он Витьке.
  - Ну, это длинно очень, - скривился тот, - Виком, зови.
  -Рад, очень рад, - трещал безумолчно хозяин, - а мы, господин Ян, уж и не чаяли вас увидеть, цветы вот на клумбе обновляем, на которой вы дуэли любили устраивать.
  - После об этом, - отмахнулся Ян, - приготовь-ка, нам три комнаты, ну и, разумеется, полный пансион.
  - Святые Граахи, - всплеснул руками хозяин, - готовы! Давно готовы! Ваши же, старые комнаты, с видом на сад. В них всё равно, теперь жить никто не хочет, я и ремонт сделал уже, не помогает. Да, а посуду, которую господин Дред, во хмелю перебил, так я заменил. Пиво, правда, вылить пришлось, всю бочку, двести уров. После того как господин Мастер там начальника городской стражи макал, оно псиной вонять стало. Слушай, да не трещи ты, - сморщился Ян, - на-ка вот лучше. Он содрал с пальца перстень с красным камнем, приличных размеров. Один быстрый оценивающий взгляд, и кольцо исчезло в кармане хозяина.
  - Очень и очень рад, - уже более искренне заверил он, - прошу высоко чтимых господ проследовать в апартаменты.
  -Да уж, - хмыкнул Витька, следуя за хозяином, - память тут о вас действительно осталась.
  - Не бери в голову, Вик, - хлопнул его по плечу Ян, - пол приграничья так себя ведёт на отдыхе. Ну, мы может, чуть больше шумим, и всего то.
  Внутри было тихо и прохладно, интерьер же, представлял собой смесь, всяческих стилей и направлений Лигранского зодчества. Комнаты для постояльцев располагались на верху, первый же этаж был отведен под столовую, ресторан или как там это у них называлось. Народу, по причине раннего времени, в зале было не очень. Парочка хуохов, обсуждающая какие-то дела под недожаренное мясо, странствующий рыцарь: - одна штука, и мужик в чёрном балахоне, с посохом, прислонённым к стене, попивающий пиво, и выжидающе глядящий на вошедших, далее именуемый Муррор, тоже одна штука. Витька, резко развернувшись, проследовал к нему за стол, остальная часть каравана подтянулась следом, слегка недоумевая.
  - Эй, мужики, вы куда, - окликнул их рыцарь, - я здесь.
  - Обожди, Жека, - отмахнулся Ян, - потом поговорим.
  - И что это мы тут, делаем, - развязно, поинтересовался Витька, плюхаясь за стол. Пива всем, - распорядился Муррор, вместо ответа, - а даме, утреннее дыханье дракона после битвы с Гролхфастом.
  - Эт, что? - забеспокоилась Светка, разглядывая, высокий стакан с малиновой жидкостью.
  - Отвёртка, - пояснил Ян, пей, не дёргайся.
  - Хреново, однако, дракону по утряне было то, - заметила Светка, отхлебнув из стакана, - можно мне тоже пива? - поинтересовалась она у дородной бабы стоящей за баром.
  - Так, что же ты все-таки здесь делаешь? - снова спросил Витька, уже более серьёзно.
  - А чтоб вы народ понапрасну не баламутили, - Муррор прихлёбывал пиво и выглядел как всегда до безобразия спокойным, - никого вы отсюда уже не выведете, и сами не выйдете. Выход закрыт. Пусть умирают спокойно, не зная, что их убьёт. Пусть умирают счастливыми, тоже не плохой вариант, согласитесь.
  - А, ты выйдешь? - поинтересовалась Светка.
  - И я не выйду.
  - Будешь умирать счастливым, - ехидно констатировал Витька.
  - Буду стоять в сумерках, - просто сказал Муррор, и пивка хлебнул.
  - Получится, что нибудь?
  - Нет, конечно, но по-другому умирать глупо.
  -Возможно, ли что-то изменить? - подал голос, молчавший до того Мастер, - может ли кто-то это изменить?
  - Может. Отсутствующий, но здесь таковых нет. Витька попил пивка, подумал, почесал бровь. Ухмыльнулся чему-то. Опять пива отхлебнул.
  - Значит, все будем в сумерках стоять, раз по-другому глупо. Может, что и выйдет из этого.
  - Может и выйдет, - сказал Муррор, - хотя сомнительно как-то. Но, в любом случае у нас есть пять дней, до того как ирреальное прорвёт барьер. Отдыхайте пока. И расплатившись, он ушёл.
  - Ну и что, делать будем? - поинтересовался Вик.
  - Тебе же сказали, отдыхать, - ухмыльнулся Ян, - Грате, красавица, здравствуй любезная. Тыщу лет тебя не видел. - Обернулся он к бабе за стойкой.
  - Привет Ян, - отозвалась та, - а кто это с вами был, странный такой?
  - Да ну его, - сказал Ян, - не бери в голову. Считай, что это тебе привиделось.
  - Почаще б такие видения, на чай очень уж щедро отсыпал.
  - Это он из форсу, бандитского, - заметил Витька, - а так скупердяй скупердяем. Мы вообще как? - спросил он следом, - будем в кабаке жить, и ли всё же комнаты с кроватями не миф.
  - Сейчас пойдём, - успокоил его Ян, - ещё одно дельце только, видишь вон, сиятельный рыцарь мается. Иди сюда, Жень.
  Рыцарь плюхнулся на табурет, служивший до того, сидением Муррора. Попытался, было, галантно раскланяться со Светкой, но, плюнув, оставил эту куртуазность и просто пожал всем руки.
  - Ланселот, - представился он, - чертовски рад снова вас видеть.
  - Иди ж ты!? - изумилась Светка, - Какое редкое имя!
  А Витка просто хрюкнул и лбом в стол ткнулся.
  - Ты извини, Жень, - сказал Ян, - почту, мы не привезли. Не получилось.
  - Да бог с ней, - отмахнулся тот, - Мне всё равно переписываться не с кем. А что это с Дредом, что он всё время молчит?
  - Заболел, - коротко ответил Мастер.
  - А как твои дела, - поспешил переменить тему Ян, - я слышал, ты на Эглира работаешь?
  - Да, ну его на хрен, этого Эглира. Скупердяй фигов. Полгода в охране у ворот простоял, все без толку, только радикулит заработал. Другие вон, и позже меня на Лигран пришли, а уже своими дружинами обзавелись. Ушёл я от него, на себя решил работать.
  - По кабакам он работает, - пояснила из-за стойки Грате.
  - Молчи женщина, - огрызнулся Женя-Ланселот, - Я тут народ собираю, в одну экспедицию. Думал, вы, может, приведёте кого. А то давайте сами со мной, а? Нет, серьёзно, дело стоящее, не пожалеете. Вам всё равно тут сидеть без толку, пока все сойдутся.
  - Ну и много собрал, - демонстративно позёвывая, поинтересовался Ян, - людей, я имею в виду.
  - Да никого, ещё пока, вам вон первым рассказал.
  - Ну да, - подтвердила Грате, - Вам первым. Сегодня. Вы пришли просто рано.
  - Хорошо, - сдался Женька, - тёмное дело, в дикие земли идти нужно. Но клянусь расположением Грате, я сам говорил с человеком, который был там.
  - Ладно, Ланс, - прервал его Ян, - давай вечером расскажешь, а? У нас был кошмарный день и все дни до этого тоже. Так что, давай вечером, спать очень уж хочется.
  Разместили их в трёх комнатах, Ян с Дредом, Витька с Мастером, а Светке, как даме, выделили отдельные апартаменты. Баг естественно помещался с Витькой. Впрочем, в комнатах они долго не засиделись, и спать, тоже не стали. Лишь сбросили верхнюю одежду с мешками, и рванули в купальни. Ян уже рассказал им по дороге, что эта гостиница, одна из немногих на Лигране, где есть такое чудо как горячая вода. Купальня являла собой средних размеров зал, в котором помещались четыре ямы, выложенные полированным камнем. Верх роскоши, по Лигранским меркам. В воде плавали лепестки цветов, с сильным и, довольно таки, приятным запахом.
  - Ну и зачем этот салат в ванне, - поинтересовался Витька, сдирая пропотевшую рубаху.
  - Запах отбивать, - объяснил Ян, - вода серой воняет, её с гор из горячих источников по крытым каналам в город подают. Говорят, пользительная дюже.
  - Сейчас проверим, - сказала Светка, - отвернитесь мальчики.
  -Подумаешь, какие церемонии пожал плечами Ян и полез в воду.
  - Эх, благодать, - простонал Витька, с головой погружаясь в цветочный суп, - всю жизнь бы здесь сидел. А через час, вымытые и распаренные, они уже спали в своих комнатах крепким сном невинного дитяти. Не опасаясь ничего, просто отдыхали.
  
  Сумерки. Йойк
  Зовёт. Зовёт, сволота. Да заткнись ты, зараза! Умолкни! Не хочу! Нет, не умолкает. Вот же, вредная железяка, хоть бы сломал его кто. Так ведь нет же, на совесть выкован, да ещё и в заклятиях весь, как бродячий пёс в блохах. Да что ж там случилось, что он так зовёт!? А вот не буду слушать, и не пойду никуда. Ну-ну, хорошо придумал, только вот не выйдет ничего, сам постарался, заклятия на совесть накладывал. Надо было бы хоть громкость уменьшить, а так орёт как ненормальный и ночью не унимается. Придётся идти, иначе покоя не видать. Смешно получается, раньше я думал, что это мой посох, а выходит это я его. Ну и ладно, пойду. Вот утром и пойду, раз ему так неймётся. Интересно, у кого он сейчас, может хоть мужик стоящий, всё интересней будет.
  
  Вечером у Ланселота ничего рассказать не получилось. Проводники проспали весь день и вечер, и ночь тоже проспали. Поэтому паника, поднявшаяся в городе, прошла мимо них. А началось всё как обычно, на базаре.
  Вечерело. С моря несло тухлой рыбой и водорослями, народ начал потихоньку разбредаться по домам. Торговля заканчивалась, и тележки с товаром потянулись к выходу в город. Зеленщик лихорадочно укладывал в тачку пучки подвявших трав, скорей домой, положить это сено в воду с серыми руохскими кристаллами, тогда к утру зелень будет свежей, будто только что с грядки.
  Упаковав товар, он скорым шагом двинулся домой, не отрывай глаз от единственного колеса старенькой тачки, чтоб не перевернуться. И в итоге, налетел на прохожего.
  - Я извиняюсь, высокочтимый господин, - скороговоркой протарахтел он, и поднял голову, - А-а-а-а! - заорал зеленщик, вытаращив глаза. Тачку в сторону, и рванул со всех ног в сторону моря, не переставая вопить на бегу.
  - Что такое!? - удивился прохожий.
  - А-а-а-а! - присоединились к зеленщику остальные торговцы, - А-а-а-а! Монстры! - и в рассыпную.
  - Нет, понимаю, что не красавец, - опешил прохожий, - но не до такой, же степени.
  Сбежавшиеся на крик стражники, обнаружили опустевшую базарную площадь, с перевёрнутыми тележками, и диковинное чудище в её центре. Чёрное, огромное, одетое лишь в какую-то юбку, в руке ножны с мечом. Чудище помахивало кожистыми крыльями над головой и, недоумённо, озиралось. От этого зрелища, стражникам, разом, стало грустно и захотелось в отпуск. Но, работа есть работа и, обнажив мечи, они стали окружать пришельца. Первых пятерых крылатый попросту забросил на базарные навесы, остальные рассредоточились и принялись обстреливать его из коротких, казённых луков.
  - Ну что за народ, - возмутился чёрный, уворачиваясь от стрел, - мне что, полгорода перебить, как доказательство мирных намерений.
  К стражникам подоспела подмога, и град из стрел усилился.
  - Да ну вас к демонам! - обиделся чужак. И перемахнув через палатку торговца рыбой, рванул по улицам, распугивая прохожих и вызывая нездоровый интерес у собак.
  В городе началось чёрте-что. Слухи накатывались лавиной, обрастая подробностями. Говорили уже о вторжении чёрных тварей из диких земель, и кровавом побоище на базаре. В казармах городской стражи всю ночь горели огни и, срочно собиралось ополчение. Патрули как заведённые мотались по улицам, досматривая каждого прохожего на предмет наличия крыльев.
  А виновник всех этих беспорядков, завернувшись в балахон, экспроприированный у насмерть перепуганного лавочника, преспокойно дрых в сене на конюшне гостиницы.
  И проводники дрыхли рядом. А к утру, паника улеглась. Было объявлено, что монстры разогнаны доблестной стражей, и все могут заниматься своими делами. Правда, ополчение пока что распускать не стали. Мало ли. Приграничье всё-таки.
  В трактир проводники ворвались ни свет, ни заря, выспавшиеся и голодные как стая лесных котов. Витька, к примеру, искренне верил, что баранью ногу, им заказанную, он умолотит самолично. Впрочем, не смотря на ранний час, первыми они не были. У стойки Ланселот, вяло охмурял Грате, на предмет занять денег. А в углу за столиком, спиной к залу, примостился какой-то монах, в надвинутом на глаза капюшоне. Он тихонько потягивал пиво и не обращал внимания на окружение. Увидев проводников, Ланселот оживился и без приглашения плюхнулся к ним за стол.
  - Ну, вы и дрыхните. Сутки без малого. А Дред где? Спит ещё?
  - Болеет, - повторил Мастер.
  - Есть будешь? - поинтересовался Ян.
  - Да я... обычно не завтракаю. Вредно это.
  - В жизни такой чуши не слышал, - возмутился Витька, с жадностью обоняя запахи, доносящиеся из кухни.
  - Всё ясно, - констатировал Ян, - в наличии странствующий рыцарь, без наличия наличных. Грате, цветочек мой, принеси этому обормоту чего ни будь поесть и на наш счёт запиши.
  - Ничего смешного не вижу, - надул губы Ланселот, - просто я все деньги за карту отдал.
  - За какую карту? - не понял Ян.
  - За карту и Артефакт, - полез за пазуху Ланс, - вот, - ляпнул он на стол чёрный мешочек.
  - Что ты мне вот! - скривился Ян, - На словах давай рассказывай, русский не забыл ещё, надеюсь.
  И рассказал им Ланселот историю не менее сказочную, чем все Лигранские истории. Ошивался некогда при дворе Рагов, некий безземельный барон Хирик. Земли то у него не было, а вот дружина была, небольшая полсотни всего, ну и колдун штатный. Много их тогда было, наёмных дружин, то воюют, то гуляют, что заработают то и пропьют. Только вот такая неприятность случилась, что дожил барон до пятидесяти и стали его мысли странные посещать. Про старость спокойную, про жену, про наследника. Оно бы всё и ничего, да вот наследнику то, что-то оставить нужно, кроме меча да герба фамильного, к тому же не очень древнего, и не так чтобы очень уж благородно приобретённого. Земля, одним словом нужна. Чтоб замок построить, чтоб крестьян расселить. И деньги нужны, чтоб казна баронская не помещалась как сейчас в кармане парадных шаровар. А где взять всё это. У другого такого барона отбить, с полусотней воинов проблематично. Да и при дворе на эдакое хулиганство, последнее время косо смотрят.
  Подумал, Хирик подумал, и состряпал прошение на высочайшее имя. Что, дескать, он, верноподданный и о благе государства пекущийся, берётся дикие земли, что к югу от лесов Руохских расположены, к империи присоединить, и тем самым отечество любимое возвеличить. Во дворце идею эту благосклонно приняли. Земли те, обширные и ничейные, давно уже внимание Рагов привлекали. И предки нынешнего императора не одну экспедицию туда отправляли, да только без толку пока. Дружины от туда, либо вовсе не возвращались, либо, вернувшись, плели несусветное и к воинской службе более не пригодны были. А тут такая оказия.
  Так что барон Хирик, срочно был в графы переделан, казной осыпан, и дружину ему до сотни увеличили. Вот с этим всем добром, новоиспечённый граф, в дикие земли и отправился. Здесь в Рагбан э Груа, гульнули напоследок и пошли.
  Назад вернулись через полгода. Двое. Колдун и десятник Вагир. Колдун говорить разучился, трясся весь и от воды шарахался как бес от чеснока. Помер он вскорости. А десятник ничего, в запой ударился. А как вышел из него, принялся сказки рассказывать, про сокровища не сметные, да про чуды жуткие. А после исчез, и куда исчез про то неведомо.
  
  - Вот вам и вся История, - закончил Ланселот, - только я его нашёл. И он мне карту нарисовал, как туда дойти и обратно вернуться, и чтоб ничего за это не было.
  - Классная история, - одобрил Ян, - одна только загвоздка. Я эту сказку здесь, в Груа, слышал уже раз двадцать, и всё с разными подробностями. Причём каждый рассказчик, лично с Вагиром разговаривал, и карту у него покупал. Этот десятник, наверное, ксероксом обзавёлся и оптом их штампует, благо спрос опережает предложение. Да ты не расстраивайся Ланс, найдёшь еще, какого ни будь лоха приезжего, да и толкнёшь ему карту.
  - А я и не расстраиваюсь, - Ланселот с довольным видом прихлёбывал пиво, - я ведь не о Вагире говорю. Я графа Хирика нашёл.
  - А Понтия Пилата в снаряжении для дайвинга ты не находил, - скептически прищурился Ян.
  - Если бы я видел Пилата, я б так и сказал, - отмёл возражения Ланселот, и хотел продолжить, но в это время Грате, притараканила вместительную тележку с едой, и урчащие проводники оказались неблагодарными слушателями.
  А тип в углу, в балахон прикинутый, доцедил таки своё пиво, и всё так же, не поворачиваясь к залу лицом, громогласно объявил, - Более тупых бродяг я не видел, да ещё и дуру самку зачем-то с собой таскают.
  Увлечённый бараньей ногой в соусе с фруктами, Витька не сразу сообразил, что замечание относится именно к ним. Остальные проводники, вкупе с Ланселотом, попросту онемели от такого хамства. Почти все, кроме Светки.
  - Ты, кися, сейчас у меня сам самкой станешь, - пообещала она, и, прихватив со стойки, неизвестно для чего использовавшийся тесак, направилась воспитывать наглеца. Светка ухватила его за плечо, чтоб развернуть к себе, и тут же оказалась на полу у входной двери.
  - Наших бьют, - сообразил Витька и ринулся на подмогу, тут же очутившись под своим столом. Миг и его, как в кёрлинге, вынесло с другой стороны телом Яна. В трактире раздался истошный кошачий вопль. Орал, естественно Баг, висящий в руке хамского типа. Тот держал кота за шкирку, отставив подальше, чтоб не зацепил когтями, и оглядывался, куда бы пристроить расходившегося хищника.
  - Не тронь кису, сволочь, - взъярился Вик, и даже не сам не поняв как, будто вытолкнул эту ярость из себя.
  Энергетическое образование второй категории, а для своих Инга, моментально врубилась в ситуацию и увлечённо начала резать мечом воздух в том месте, где только что находился дебошир.
  - Ух, ты! Колдун! - неизвестно чему обрадовался тот.
  - От колдуна слышу, - огрызнулся Витька и метнул табурет. Не попал естественно. Вернее попал но, в Ланселота. Да так что гул пошёл, а доблестный рыцарь, глухо ухнув, залёг под стойку. Только тут до Витьки дошло, что в этой потасовке чего-то не хватает. Поразмыслив, он понял, что не хватает кого-то, а именно основной их ударной силы, - Мастера. Впрочем, Сурги никуда не исчезал. Он стоял в центре трактира, с крайне удивлённой, и одновременно безучастной физиономией. Подобный мимический коктейль настолько изумил Витьку, что он замер на полускоке. Вслед за Азом остановились и другие но, не потому что заметили Мастера. Просто осознали тщетность попыток достать кабацкого забияку, оказавшегося на удивление быстрым. В трактире установилась относительная тишина, только кот противно урчал под столом и дыбил шерсть.
  - Эй, Вождь! Ты чего? - Витька дёрнул за рукав, изображающего статую, Мастера. Сурги тряхнул головой, словно очнувшись, сплёл перед лицом руки, в какой-то немыслимый кандибобер, и, просипев пару раз, заговорил более нормальным голосом.
  - Приветствую тебя Наставник. Лёгким ли был твой путь? Не выдохлись ли быки?
  - У тебя, Щенок, что, память отшибло напрочь? - поинтересовался мужик в балахоне, - Какие к демонам быки!? Забыл, что я без багажа гуляю.
  Мужик откинул капюшон и явил миру чёрный, блестящий череп, с костистым гребнем на темени. Испуганно пискнула за стойкой Грате, изобразив в воздухе какой-то знак, видимо, долженствующий отгонять местную нечисть.
  - Даже если ты афролигранец, это не даёт тебе права хамить девушке, - послышался от двери, напряжённый Светкин голос.
  - Извините, - прижал руку к груди чёрный, - просто нужно было вас спровоцировать, чтоб понять с кем меня дорога свела. Я, с вашего позволения, сниму эти тряпки, очень уж в них неудобно.
  И, не дожидаясь этого самого позволения, сбросил балахон на пол, растопыривая затёкшие крылья, будто человек со сна потягивается.
  - Меня, кстати Йойк зовут.
  Грате за стойкой снова пискнула.
  - Дверь закрой, - распорядился, опомнившийся первым Ян, - и это... тащи, наверное, ещё пива, на всех.
  Йойк в это время, каким-то, вовсе не женским движением, подобрал юбку, и бесцеремонно уселся за стол проводников, хапнув при этом изрядный кусок баранины, с Витькиной тарелки. Проводникам ничего не оставалось кроме как последовать его примеру. Извлекли из-под стойки Ланселота, всё ещё ошалелого после наружного применения табуретовки. Подняли опрокинутую мебель и уселись. Грате, успокоенная парой монет, которые ей сунул Ян, дверь заперла, и пива принесла. Правда Йойка старалась обходить по широкой дуге. Мало ли что.
  - Рашкаживай, - прошепелявил Йойк с набитым ртом и ткнул пальцем в Мастера, - шо вшеми подробноштями.
  Сурги отставил в сторону, поднятый было жбан, отёр губы и начал. Всё, начиная, с того момента как он прибился к проводникам и заканчивая историей Ланселота. Рассказал довольно таки внятно и, даже не сильно сбиваясь в патетику. Словом, шо вшеми подробноштями.
  - Нда, - задумался Йойк, - пожалуй, я беру свои слова назад. Вы ребята ещё тупее, чем казалось. А с терминологией у меня не очень, отвык как-то с условно разумными общаться.
  - А в глаз!? - вскинулся, было, Витька, но быстро засох, вспомнив с кем, они говорят, и чем заканчиваются подобные попытки.
  - Обоснуйте, будьте так любезны, - перевёл Ян.
  - Да что ж тут обосновывать? - изумился Йойк, - Ведёте себя как щенки водяной собаки, кто поманил за тем и бежать. Своей головой думать не пробовали?
  - Пробовали, - вздохнул Витька, - не получается.
  
  Сумерки Мастер.
  Он сидел у костра, и огонь играл отблесками на чёрной коже его черепа, временами перескакивая на костистый гребень. Большие крылья, раскинулись на траве как поношенный плащ. В глазах, не чёрных колодцах Сурги, а вполне человеческих глазах, задумчивость боролась с хмельной дурью. Причём последняя явно побеждала. В воздухе витал такой аромат, будто, десяток самогонщиков одновременно, штурмовали вершины мастерства. И даже дым костра не мог совладать с этим чудовищным перегаром.
  Маленький, мохнатый проводник Сурги, проковылял к сидящему и, запанибратски хлопнув его по плечу, просипел что-то насчёт выпивки. Хозяин, даже не моргнув, сунул руку куда-то под крыло и выволок оттуда, довольно таки объёмистый кувшин, чего-то мерзко пахнущего. Малыш присосался к нему с видимым удовольствием, и после, благодушно сопя, передал кувшин остолбеневшему Сурги. Тот кувшин не заметил, да плевать ему, откровенно говоря, было на все кувшины, и в мире истинном, и в тех мирах, которых нет. Плевать. А заодно и на миски кружки ложки и прочую посуду вместе взятую. Вот перед ним сидит фигура из почти забытых легенд. Он шёл к нему, но не верил что дойдёт. С его стороны было просто юношеским бахвальством, отвергнув других наставников уйти искать безымянного, о котором даже не известно, был ли он на самом деле.
  Когда он вопреки всему ломанул нить дороги, это было упрямство и отчаянье ненужности. Когда избрал в наставники безымянного, наверное, просто блажь. Когда продирался по болотам, в поисках того в кого сам не верил, опять таки упрямство, и привычка доводить всё до конца. Всегда. Даже если конца не будет. Сурги ведь от слова не отступают. Тал сурги тем более.
  - Я беру в наставники Безымянного, - сказал он тогда.
  - И обрекаешь себя на пожизненный поиск, - Муррор удивился второй раз за день, и опять из-за этого настырного мальчишки, - я позволяю тебе передумать, мальчик.
  - Не ты, но дорога решает, кому идти по ней, - он гордо вскинул голову и ушёл.
  А теперь вот, пожалуйста. Сидит расслабленный, пьяный, тот, кого в принципе, может, и не было вовсе. А может это не он, может кто другой, из его народа. Ошалев и, спутавшись с мыслями, Сурги не придумал ничего иного, кроме как метнуть в крылатого нож. И метнул. Вместо приветствия. Хорошо метнул, почти молниеносно, но аккуратно, чтоб в случае чего не убить, чтоб рукояткой попало. И не убил. Правда и не попал. Тот чёрный сломал нож в воздухе. Рукой, скорее всего, Сурги не увидел. Вроде как тень мелькнула и две половинки лезвия в траву упали. А крылатый и не смотрит, даже, за кувшином тянется и бурчит себе под нос, языком заплетающимся.
  - Дрянную сталь сурги делают, объясняешь им, объясняешь. А-а-а консерваторы демоновы, как деды делали, так и они.
  Сурги стоял как бревном ударенный, лихорадочно вспоминая слова, ритуальной просьбы о наставничестве.
  - Ну! Надо чё!? - Буркнул чёрный, на миг, оторвавшись от горлышка.
  - Великая дорога привела меня к твоему огню, - сами собой пришли на ум слова, - чтобы знания твои и сила твоя...
  - А мне это, для какого демона? - прервал его крылатый. В ритуал Сурги это никак не входило, мало того вероятность отказа, попросту не укладывалась в его голове. Он думал достаточно просто найти безымянного, остальное устроится само собой.
  - Потому что это нужно мне, - выдал Сурги, - мне и дороге.
   12. Пророки и драконы
  
  Трактир, при гостинице, был закрыт уже два гонга. Завсегдатаи не удивлялись этому обстоятельству, поскольку после каждой, более менее приличной гулянки, сие заведение становилось на ремонт. Впрочем, прибыль явно превышала затраты, иначе хозяин давно бы уже продал столь хлопотный бизнес. Внутри было на удивление тихо и уютно. Мордобой Йойк провёл столь аккуратно, что не пострадали ни проводники, ни мебель. Разве что расшатался табурет, запущенный Витькой, да несколько неважно выглядел Ланселот, о чью голову, собственно говоря, он и расшатался. Правда, сейчас ему было не до головы.
  Дневной свет, просачиваясь сквозь цветные стёкла, весёлыми зайчиками играл на коже древнейшей из легенд изначалья. Легенда прихлёбывала пиво и хамила безбожно. Демон, о которых Ланс раньше только слышал, недавно буйствовал в зале, а теперь умиротворённой тенью, маячит за Витькиной спиной. Мастер, излагающий туманные пророчества, посохи, гарпии, пауки, и всё это на фоне неуклонно приближающегося конца света. Нет, Лигран тоже был богат на всяческие чуды и юды, но не до такой, же степени, и не так глобально. Словом мозг у Ланселота кипел, и он никак не мог отделаться от мысли, что всё это не более чем не умный розыгрыш.
  - А этот, демон твой, - обратился он к Витьке, - что, действительно по ночам женщиной становиться?
  - Наш человек, - расхохотался Ян, - ему сообщают, что конец света послезавтра, а он всё о бабах.
  - Почему конец света? - удивился Ланселот, - Йойк же вот он, пришёл.
  Взгляды присутствующих обратились на чёрного. Мол, ну как, мир спасать сейчас будем, или доедим сперва. А тот молчит, и вроде как даже глаза отводит. Будто стыдно ему за что-то. Будто и говорить об этом не хочется, не хочется, но придётся.
  - Тут, я вам помочь могу только советом, - отважился прервать молчание Йойк, и скривился при этом, словно лимон разжевал.
  - То есть, как!? - вскинулась Светка, - Целый мир исчезнет, а тебе пофиг!
  - Откровенно говоря, да. Если бы не вы, я б сюда не завернул. Но дело даже не в этом. Просто я не могу вам помочь, заметьте не, не хочу, а не могу.
  - Но ведь ты, же отсутствующий, - встрял Витька, - а Инга говорила, что отсутствующий может остановить ирреальность.
  - Отсутствующий может, - согласился Йойк, - проблема в том, что я не отсутствующий. Уже нет.
  - С ума сойти, - высказался Вик, - как то у тебя всё просто, захотел, стал отсутствующим, надоело, перестал.
  - Ох, отрежут тебе язык, когда ни будь, - напророчил Йойк, - никто в здравом уме не захочет стать отсутствующим. А чтобы избавиться от этого подарка, у меня больше сотни сезонов ушло. Эгоистично, скажите. Согласен. Только бывает такая усталость, что страшнее смерти. И груз такой бывает, что и стаду быков не вывезти. Не один раз я уже стоял в сумерках, и даже не десяток, пока не почувствовал, всё! Предел, больше не смогу. Вам просто не понять того ужаса самоубийства разума, просто поверьте он пострашнее самоубийства тела. Гораздо страшнее. Вот ты бы, смог понять, - он указал на Витьку, - но не случилось. Кто знает, может, когда ни будь ты к этому ещё придёшь.
  - Очень интересно, - прокомментировал Вик, - какое, когда ни будь? Нам же всем скоро кирдык, причём кирдык глобальный.
  - Разве я так сказал, - удивился Йойк, - из любой безвыходной ситуации, всегда есть, как минимум, два выхода. Вариант первый, вы все вместе, плюс Муррор, вполне можете заменить отсутствующего.
  - Ага, - оживился Ян, - инструкции последуют?
  - Конечно, я же сказал, помогу советом.
  - Ну а второй вариант? - не унимался Витька, - очень уж не хочется в эту яйцерезку попадать.
  - Второй вариант, логичнее разумнее и практичнее. Выставить вместо себя одного отсутствующего.
  - Тьфу ты, - сплюнул Витька и потянулся за папиросами, - я ему про Фому, он мне про Ерёму. Где его взять этого отсутствующего, за те несколько дней что остались?
  - Вы его с собой привели, - тихо и очень серьёзно ответил Йойк, - и я бы, рекомендовал именно этот вариант.
  - Кого это мы с собой привели, - заозирался Витька, - кота что ли?
  - Не обсуждается, - почти прошипела, сообразившая первой, Светка, - это ведь для него верная смерть.
  - Всё правильно, - подтвердил Йойк, - для него смерть, для остальных жизнь. Подумайте, он ведь сейчас, даже не понимает, кто он, где он, и что происходит вокруг, просто ходячее растение. В моём мире таких безболезненно умертвляли, чтоб не мучили себя и других. Ну а тут решение само напрашивается. Я думаю, если б он мог решать то, согласился бы со мной.
  - Не обсуждается, - повторила Светка, - мы не в твоём мире, чтоб он сгинул.
  - Уже сгинул, - грустно кивнул Йойк.
  - Погоди, - опомнился Витька, - это ты про Дреда, что ли!? Знаешь, я сейчас не посмотрю, что ты в прадедушки Тутанхамону годишься, и что скачешь как блоха, и таки попытаюсь достать тебя табуретом.
  - Я буду участвовать, - мрачно заявил Ян.
  - Как скажете, - Йойк пожал плечами, отчего крылья за его спиной, слегка шевельнулись, - решение, разумеется, за вами. Только вот, при первом варианте нет никаких гарантий успеха. Всё, я не настаиваю, - прервался он под тяжёлыми взглядами проводников, - пусть ваш вожак, остаётся на Лигране.
  - Ой, его же покормить надо, - спохватилась Светка, и быстро нагрузив блюдо, тем, что ещё оставалось на столе, рванула вверх по лестнице.
  - Что-то у меня такое ощущение, будто мы забыли что-то, - задумчиво сказал Ян, - причём что-то важное.
  - Пророчество, - напомнил Мастер, - пророчество о смеющимся воине. Йойк, снова поморщился, - забудьте вы об этой чуши. Нет никаких смеющихся воинов, а если и есть то, пророчества здесь не причём.
  - Как это ни причём, - изумился Витька, - если они сбываются?
  - Завтра будет дождь, - сказал Йойк.
  - Это, здесь с какого боку?
  - Да всё, очень просто, - пояснил Йойк, - варианта два, дождь либо будет, либо нет. В первом случае это пророчество, во втором просто трёп.
  - По-моему слишком примитивно, - усомнился Ян.
  - Хорошо, давай усложним. Что, по твоему, нужно чтоб высказывание стало пророчеством? Не затрудняйся, я тебе скажу. Достаточно высказать его кому ни будь авторитетному, ну и чтоб в это поверило как можно больше народу.
  - Это и ежу понятно, - заметил Витька.
  - А понятно ли, ежу, как пророчество исполняется. Так вот я объясню. Вариант первый, когда пророк уверен, что событие произойдёт. Казалось бы, самый надёжный вариант, ан нет. Особи, искренне мнящие себя пророками, как правило, не совсем адекватны, и стопроцентно уверены во всяком бреде, вызванном неумеренным потреблением грибов. Остальные, просто шарлатаны. Вариант второй, случайность. Здесь шансов больше, примерно как с дождём завтрашним. Ну а если несколько раз совпало, всё, ты уже пророк, и сколько бы раз, потом, не ошибался, уже ошибки на случайность списывать будут.
  Ну и наконец, третий вариант, самый надёжный. Это когда кому, то выгодно чтоб пророчество исполнилось. И соответственно исполняют его самостоятельно. Естественно не выгодные пророчества не исполняются. Вот в вашем перекрёстке, например, были пророчества о конце света?
  - Да, штук восемь, в год, - заулыбался Витька.
  - И сколько из них исполнилось? - прищурился Йойк, - Вот то-то и оно. Никому конец света не выгоден, разве что второй вариант, со случайностью, сработает. Заметьте, я говорю о конкретных пророчествах. Под всякий туманный бред можно любое событие подогнать. Согласны? Проводники разом кивнули.
  - Вот и выходит, что если пророчество начинает исполняться, ищи того кому это выгодно.
  - Однако, - нахмурился Ян, - в таком ключе мы это не рассматривали.
  - А стоило бы! - отрезал Йойк, - Ну как, будем на конкретных примерах разбираться?
  - Скорее, на одном примере, - поправил Витька, - остальные предсказания мне, откровенно говоря, по барабану. Это музыкальный инструмент такой, - пояснил он, в ответ на непонимающий взгляд Йойка, - короче не бери в голову, означает, что мне они не интересны.
  - Хорошо, - кивнул Йойк, - на одном так, на одном. Напомните мне текст, пожалуй, давненько его уже не слышал.
  - Когда последний день, последних людей будет близок. - Привычно заныл Мастер, - Когда сила рождённая силой восстанет на своего создателя. Тогда придёт время древних дорог. И придёт Смеющийся воин из мира, которого нет. И возьмёт он посох двадцати мастеров и ножи, сплетённые из ткани дорог, и сила в нём будет изначалья и смех из мира, которого нет, а у ног его пойдёт чёрный зверь ночи. И станет он вершить закон в изначальном мире и в тех мирах, которых нет. Пойдёт Смеющийся воин по дороге, и будет пить её силу, и будет он единственным из людей кому это позволено. И будет так пока он жив и после того.
  - И где здесь, чья выгода? - не утерпел Витька.
  - А что вы, вообще, знаете о Дороге и о законах изначалья? - вопросом на вопрос ответил Йойк.
  - Да, ни хрена, кроме того что ни каких законов нет, анархия сплошная.
  - Верно, - согласился Йойк, - а сила меж тем в дороге огромная. И представьте себе ничейная, как вам кажется, достойный приз, для того чтоб воспитать смеющегося воина, и при этом устроить всё так чтоб он был тебе обязан и к твоим советам прислушивался.
  - И как эту падлу вычислить, - грозно, поинтересовался Витька, - хотя кажется, я догадываюсь, кто это может быть.
  - Ну, если ты имеешь в виду Муррора, то зря. Грубо, примитивно, да и первым делом ты на него подумал. А стал бы ты прислушиваться к мнению человека, который тебя подставил, вряд ли, я думаю. А что касается как вычислить, давайте, попытаемся описать эту личность.
  - Сволочь оно, - тут же описал Витька.
  - Ну, прям! - не согласился Ян, - может оно с добрыми намереньями, хотя конечно да. Сволочь.
  - Это всё лирика, - отрезал Йойк, - может, кто, что по делу скажет. Ясно, тогда я,
  - вздохнув, продолжил он, - первое, на что стоит обратить внимание, это возможности. Судите сами, подбросить кота, устроить проход по дороге, ну и все остальные... - Йойк неопределённо покрутил пальцами.
  - Рояли, - подсказал Витька.
  - Кто? - не понял Йойк
  - Ну, рояли в кустах, - музыкальный инструмент такой.
  - Да что ж, у вас все поговорки с музыкой связаны, - возмутился Йойк, - ладно глупости. Словом о возможностях, выходит, что этот злоумышленник не менее чем маг дороги.
  - Ну, так я и говорю, - Муррор. Или Айссау, - задумался Витька.
  - Или же демоны, - добавил Ян, - Их практически всех можно к этой категории отнести. Чуть заметно дёрнулся Мастер, словно пытаясь что-то сказать, и тут же остановившись. Витька, заметив это, сделал правильные выводы.
  - Йойк, извиняюсь спросить, а ты случаем, не маг дороги.
  - Верно, - улыбнулся Йойк, - я маг. Но я этой чушью заморачиваться бы не стал.
  - Доказательства! - потребовал Витька.
  - Если следовать логике, то этот разумный, должен помимо возможностей, ещё и безоговорочно верить, в то, что напророчено. Иначе, зачем напрягаться - скривился Йойк, - а я под эту категорию не попадаю. Спокойно-спокойно, - остановил он открывшего, было, рот Яна, - не верю по той простоя причине, что прекрасно знаю пророка и обстоятельства, произнесения сего, так сказать, текста.
  - Как то голословно это всё, - задумчиво протянул Ян, - недоказуемо как то. Ты нам сейчас скажешь, что пророка звали Пётр Семёнович Мелкопупкин, и пророчествовал он, накурившись анаши в позе лотоса, но так как это было полторы тыщи лет назад, то Семёныч почил в бозе и слова твои подтвердить не может.
  - Да уж, - невесело, хмыкнул Йойк, - Мелкопупкиным меня ещё не называли. Ну что уставились, да я это ляпнул, пьян был до одичания, да и популярен неописуемо. Кто ж знал, что эти идиоты подобную чушь, как пророчество расценят. Это ведь просто трёп был, ясно, - как то совсем обиженно закончил он.
  Витька хлебнул пива, потряс головой, и снова хлебнул, не помогло. Услышанное, в голове укладываться, отказывалось напрочь.
  - Словом ты не причём, - нахмурился Ян, - фанаты неправильно поняли. Ну да, с кем не бывает.
  - Да нет, виноват, конечно, - не стал отнекиваться Йойк, - но всего лишь в легкомыслии, понимание ценности каждого слова приходит с годами, с опытом, а его у меня в то время было не густо.
  - Думать, надо кому и что говоришь, - не унимался Ян.
  - Надо конечно, - согласился Йойк, - ну а ты вот, к примеру, часто думаешь?
  - Постоянно, - хмыкнул Витька, - только думает он обычно после того как ляпнет.
  - А в нос, - предложил Ян, - могу устроить.
  - А может, хорош, - возмутился, молчавший до того, Ланселот, - То по голове бьют, то ужастики рассказывают, а по делу ни хрена. Конкретно говори, кому морду за это плющить, и за каким лешим, ему понадобилось Лигран контрапупить.
   За столом на время установилась, тишина. Все смотрели на Йойка, а тот переваривал, образный рыцарский слог. Впрочем, общий смысл он всё же уловил.
  - Кто конкретно стоит за этим, не знаю, я не всеведущ, просто умею делать выводы, сами ищите, информацию я вам подкинул. А к гибели Лиграна он не причастен, никто с хаосом играться не станет.
  - Плохо ты уважаемый людей знаешь, - поморщился Ян, - ну да ладно пока примем за аксиому что, ирреальность сама по себе. Сейчас, я так понимаю, с ней разобраться главное, а 'подлого злодея' и позже попользуем. Если выживем, конечно.
  - Вот и я о том же, - снова завёл свою шарманку Йойк, - у Дреда бы получилось.
  - Ша, - прервал его Витька, - сказано ведь, не обсуждается. Раз ничего больше не решается, давайте доедим спокойно, и по городу прогуляемся. Когда ещё в средневековье побывать доведётся, интересно же.
  Доели, допили, Дреда обиходили, кота на стрёме оставили, (зверюга, обиделась, конечно, но скандалить не стала), да и гулять пошли. Йойк не пошёл, кувшин пива ещё прицепил и спать отправился, и то целую ночь по городу бегать, любой устанет. Поспать, правда, ему не сразу удалось, в комнате его очень старый сурги ждал. Как попал туда не ясно, да и какая разница. Маг дороги всё-таки, и в отличие от Йойка, маг практикующий. О чём уж они там договаривались не известно. Только из-за двери, то крики доносились, с руганью, то возгласы 'А помнишь!', а то и вовсе песни на непонятном языке. Да и прислуга, в эту комнату, выпивку таскать замучилась. Но к вечеру всё же, угомонились и засопели.
  
   Сумерки. Ланселот
  
  Хуохи и демоны, как же мне это всё обнастохренело! Вырвался, называется, из серых будней, Сутки на воротах, в полном доспехе, сутки спать. Ещё день на кабаки да бордели, и опять по кругу. Хорошо хоть по договорённости с бургомистром, все земляне считаются дворянами и рыцарями, а то бы ещё землю пахать пришлось, или рыбу ловить. Нет, дело нужное и почётное, но там, на Земле. Да и то при Социализме было. А здесь в цене аристократия, будь она неладна.
  Хотя и минусов конечно хватает. Денег вон ни в кармане, ни шиша, а работать не солидно, коль ты рыцарь так изволь соответствовать. Опять же морду хаму высокородному, просто так не набьёшь, приходиться на дуэль вызывать по всем правилам, а там ещё неизвестно кто кого. Это только в книжках написано, что мужик на земле мечом только в клубе махавший, на раз-два нашинкует аборигена, у которого меч этот с малолетства игрушки заменял. Вот и приходится, время от сна и кабаков отрывать, да на плацу с наставниками суставы себе выкручивать.
  Нет не у всех так конечно, кто в разбойники благородные подался, кто в пираты, а кто этих самых разбойников с пиратами ловит. Кто уже и дружину собственную сколотил, делом в общем люди заняты. Только он как проклятый на воротах, на хрена спрашивается. Можно было бы обычного мужика с топором поставить, нет же, для форсу бандитского. Дескать, у графа и на воротах, дворяне ошиваются. Правда если б не служба, хоть с голоду подыхай, но платит герцог, так что только на прокорм и остаётся, не до жиру одним словом. Серега, правда, предложил, в долю войти, он по северным островам, давно шерстит. Там от последней войны магов до демона всяких интересностей находится. Только с последнего похода, вернулся он и без золота, и без дружины, по новой всё собирать нужно. А я столько ещё не скопил. Да, и придурок ещё этот, косоротый, что на рынке попрошайничает, что-то интересное рассказать обещал, схожу, наверное, завтра, вдруг и действительно не обычный разводняк.
  Ой, демоны и хуохи, а до конца стражи ещё четыре гонга. Вот я дурак на земле сторожам завидовал, врагу не пожелаешь такой службы. Нет, завтра точно схожу, как его там звали. Хирик что ли.
  
  - Что господа желают увидеть? - с видом заправского гида поинтересовался Ян.
  - Драконов! - разом выкрикнули Витька со Светкой. Дело в том, что ещё на земле рассматривая рекламные проспекты проводников с видами Лиграна, их поразила одна фотография. Древняя легенда, словно сошедшая с иллюстраций Валеджо, свирепый хищник пикировавший, казалось, прямо в объектив. Дракон выглядел как воплощение ужаса и красоты, на снимке он получился великолепно до мельчайшей жилки на перепончатых крыльях до отблеска вспышки в ярких змеиных глазах. Можно было лишь поразиться мужеству и мастерству фотографа, снимавшего это страшилище. Витька тогда поклялся себе что обязательно увидит дракона, ну а если повезёт то и примет участие в охоте на него. Ну а Светка то и шла на Лигран за подобной фентезийной экзотикой. Ян, измученный расспросами, на тему драконов говорил неохотно. Сказал только что на Лигране их полно, и увидеть их можно чуть ли не на каждом шагу.
  Вот и сейчас, услышав пожелание, он скривился и начал ныть что, мол, ну его, идти далеко да и глупо на ящеров таращиться когда катаклизма на носу.
  На что ему резонно заявили, что катаклизм катаклизмом, а драконов вынь да полож раз в прейскуранте указано. Ланселот же на требование проводников хмыкнул, подмигнул заговорщицки и заявил что раз Ян идти не хочет, может в трактире оставаться, а он как местный житель сам экскурсию проведёт. Тем более что, по его словам, сейчас для драконов самый сезон.
  Под общим давлением Ян сдался и, посмотрев на Ланса как на предателя, уныло поплёлся в кильватере. На самом деле, идти оказалось не так уж и далеко. Обогнув гостиницу и пропетляв немного по крутым мощёным улочкам, проводники вышли из города. Мостовая закончилась и дальше в холмы уходила широкая грунтовая дорога главный имперский тракт, как пояснил Ланселот. По обе её стороны раскинулись ухоженные поля с крестьянами, занятыми своей работой. Собственно говоря, Витька совершенно не так представлял себе средневековье, о чём он тут же и заявил.
  - Где, где я вас спрашиваю, грязь и помои на улицах? Где рабский труд несчастных крепостных? Где дворяне самодуры и свирепствующая инквизиция? Что за голливудщина вокруг, верните мне мои деньги.
  - Ты, Вик, не ровняй там и здесь, - остановил его Ян, - местному средневековью скоро три тысячи лет будет. Стабильная хорошо отлаженная система, всех устраивает, потому и прогресса в политическом устройстве не предвидится. Ну, плюс ещё некоторые нюансы, вроде магии и специфической религии, дают то что имеем - идеальный фэнтезийный перекрёсток, рай для героев, - он скептически покосился на смутившегося Ланса. Кроме того ты пока только один имперский город видел, а вот если...
  - Вот он! - перебил его Ланселот. Проводники как раз проходили мимо одинокой группы кустов на обочине дороги, вот из-за кустов дракон и вылетел. Витька со Светкой замерли на полушаге. Дракон был в точности как на фото, золотистый блеск чешуи, размах перепончатых крыльев, хищная стремительность движений. Мелькнув перед проводниками, он взмыл вверх и унёсся в стороны холмов.
  - Ян! - первой пришла в себя Светка, - Ян, ты сволочь! Тебе морду за это часто били?
  - Я здесь причём, - начал открещиваться Ян, - идея Мастера была он, когда про наши легенды узнал сразу просек, чем народ заманить можно. И кроме того какие претензии, дракон есть? Есть. Летает? Очень даже. Так что никакого обмана.
  - А то, что дракон размером с кошку, вы просто забыли уточнить, да!? - опомнился, наконец-то Витька.
  - Так ведь про размер никто и не спрашивал, - нагло улыбнулся Ян, - рыцарям ведь главное что он существует.
  - Ага, - подтвердил Ланселот, - только охотиться на них не рекомендуется. Очень уж полезные твари, вредителей всяких на полях истребляют, ну грызунов там местных и прочую дрянь. Некоторые их у себя дома держат вместо кошек. У меня тоже один был ручной, Фифой звали. Издох пару месяцев назад, обожрался наверно чего-то.
  - Нет! Ну, вы гады! Что за разводняк! - не унимался Витька, - всё остальное тоже бутафория.
  - Да нет, не всё есть, конечно, пара фишек для привлечения клиентуры но, не много. Ланс вон, подтвердит.
  - Нормально, - подтвердил Ланс, - жить можно. Это вы здесь, в империи носом крутите, а вот на островах, в диких землях или на северном материке, там интересностей хватает. И драконы там покрупнее, не такие конечно как в земных сказках, но со стайкой этих тварей встречаться не рекомендуется, для здоровья вредно.
  - Ладно, - согласился Вик, - верю на слово. Только что-то мне остальные местные достопримечательности смотреть расхотелось.
  - Ну, это зря, - обиделся Ланселот, - Груа очень красивый город, можно в музей последней войны сходить, на базар, опять же. Словом, не расстраивайтесь, выгуляю я вас сегодня от души, - пообещал он.
  И слово своё сдержал, в гостиницу проводники приплелись глубокой ночью нафаршированные впечатлениями как утка яблоками, по Витькиному выражению.
  
  А утром ушёл Йойк, подержал напоследок посох в руках, раздал последние инструкции и ушёл. Куда не ясно, может в изначалье, может просто погулять напоследок, демон его знает. А потом на Лигран пришёл ещё один день, хмурый, не ласковый как перед грозой. Только вот проводники его не видели. Они стояли в сумерках. Витька с Яном нервно курили, не чувствуя вкуса табака, Мастер зачем-то полировал свои тесаки. Ланселот, увязавшийся с ними, развлекал Светку Лигранским историями, хотя вряд ли понимал что он рассказывает да и Светка слушала его вполуха. Спокойными выглядели лишь Муррор да Баг, ну так грааху по рангу положено а кот попросту дрых, свернувшись клубком и прикрыв нос лапой, чтоб роса не попадала.
  - Свет, - сказал Сурги и отложил в сторону бархотку, - началось, пожалуй.
  
  Сумерки. Настька
  
  Она возвращалась домой. Подруга предлагала остаться заночевать но, она возвращалась домой. И почему-то не захотела вызывать такси, и прозевала свою остановку. Она возвращалась домой через тёмные пустые дворы, сквозь холодный туман октября, по мокрому асфальту городской окраины. Каждый вечер она возвращалась домой в пустую монотонность квартиры, в тишину бессонницы. Пряталась от дневной суеты, встреч, улыбок, скрывалась там, где можно оставаться собой и просто ждать. Настька считала это основным своим занятием, не работа, не короткие встречи с Белым а, именно, ожидание наполняли её жизнь смыслом.
  Она возвращалась домой.
  Фонарь над подъездом, конечно же, не горел, и дверь была закрыта на электронный замок. Настька недовольно поджала губы и принялась копаться в сумочке.
  - Да где же они, блин.
  - Стой тихо, шлюха, - чья-то рука ухватила её за волосы, и сумочка выскользнула из пальцев.
  Настька пронзительно завизжала.
  - Тихо, тварь, - её с силой ткнули лицом в стальную дверь и визг захлебнулся. Кровь из разбитого носа хлынула на белое пальто, а в затуманенной от удара голове крутилась одна мысль: - 'За что? За что?'. Над ухом слышалось шумное сопение напавшего и какое-то шебуршание раздавалось сзади.
  - Что, ты, там копаешься? Выверни сумку на землю.
  - Сейчас, - ответил второй голос, - темно как...
  На асфальт посыпалось содержимое её сумочки и щёлкнуло колёсико зажигалки, видимо второй налётчик отчаялся найти то, что ему нужно на ощупь. Мужская рука по-прежнему не отпускала Настькины волосы, удерживая её лицом к двери, поэтому о том, что происходило за спиной, она догадывалась на слух. Вот кто-то перекапывает её вещи, матерясь в полголоса, вот проехала машина но, далеко не заметят. Поздно, пусто, темно. 'Хана' - подумала Настька.
  - Да нет здесь ключей, - откуда-то снизу раздался раздражённый голос, - посмотри у неё в кармане.
  Рука первого нырнула в карман Настькиного пальто, в один потом в другой.
  - Есть,- довольно прошипело над ухом, и запищал сигнал открываемого замка - быстро заходи.
  Рука в вязаной перчатке распахнула дверь, и Настьке в глаза ударил свет люминсцентной лампы. Вслед за этим в пустоте двора послышался глухой удар и шорох тела сползающего по стене. Потом ещё какой-то непонятный звук, уже над самым её ухом и Настьке за воротник плеснуло горячей жидкостью. Рука, сжимавшая её волосы, разжалась, и человек с распоротым горлом завалился поперёк порога, смешно загребая ногами. Перед Настькиными глазами закрутилась карусель двора и затухающим зрением она успела различить фигуру здоровенного мужика с длинными белыми волосами, с глазами без белка, и здоровенным окровавленным тесаком в руке.
  
   13. Последний бой - он нудный самый
  
  - И сказал Мастер да будет свет, и стало так по слову его, - непонятно с чего процитировал Ян, разминая пальцы.
  Это был первый рассвет в Лигранских сумерках. Туман плавно и лениво уступал место нереальному свету, серебро превращалось в золото. Ослепительный, золотой шар проступал сквозь редеющую серебряную дымку. Изумрудные линии дороги оплетали видимое пространство, подобно кокосовому койру. Яркость красок резала глаза и ошеломляла разум. Куда-то испарился страх перед тем, что несёт в себе этот рассвет. Куда-то пропали все мысли и чувства. Как в гипнотическом трансе проводники не в силах были оторвать взгляд от фейерверка метаморфоз.
   Вернул в сознание их голос Муррора, - В круг, демоново семя, в круг! Быстро!
  Проводники будто очнулись от глубокого сна, того в котором падаешь долго, страшно, бесконечно и никак не можешь долететь до земли.
  - Ф-у-ух, - выдохнул Витька, - вот это был приход.
  - В круг давай, - ткнул его в спину Ян, - потом острить будешь.
  Они построились в круг спинами, ну или хвостами, вовнутрь, и Вик начал объединять их реальности как при переходе через барьер. Конечно, ему было далеко в этом искусстве до Дреда, да и взбесившиеся сумерки Лиграна мало походили на тренировочный полигон, но он старался. Напрягаясь до боли в затылке, Аз тащил и смешивал мягкую кошачью упругость с огнём древнего грааха. Суровую монолитность сурги и взрывную расхлябанность демонолога с тихой женской грустью. И тень свою...
  - Ох, чтоб тебя четыре раза, - Витька потерял концентрацию, - а Инга где!?
   Тени не было, и он не мог понять, когда её не стало. А золотой шар в изумрудном плетении начал пульсировать как жилка на виске. Вик попытался снова объединить расползающиеся реальности но, поток золота ударил ему в глаза, промывая разум, и он остался один. Один в том сияющем запределье, в которое превратились, ставшие уже уютными, сумерки.
  
  Слякоть. Грязь и слякоть, вот что такое город в марте. И вроде ветра нет, и солнце пригревает, а всё одно зябкая сырость забирается под одежду, мурашками по спине пробегает. Хочется домой туда, где плед пушистый и горячий чай, может быть даже с молоком. Интересно, а на Лигране чай есть? Наверняка есть, по крайней мере, проводники привозят. Будний день, утренняя пробка уже разъехалась, поэтому, несмотря на большую сумку, она легко поместилась в середине маршрутки. Да ещё и возле окна, сумку на колени, обхватив руками, и лбом в стекло на полчаса дороги.
  Всё, ещё три дня и всё. Жизнь, жизнь вернётся, должна вернуться. Будут другие люди, другой, уклад. Опасность, риск, адреналин по венам. Это то, что надо, это должно воскресить. Три дня, их чем-то нужно занять.
  С родными, друзьями Светка уже попрощалась, наврала, что в Африку работать уезжает. Навсегда. Все понятливо сочувственно покивали, посмотрели жалостливо. Поверили. С документами на квартиру тоже всё в порядке, пусть родители дальше ею занимаются. Прощаться с городом? Да чтоб сгорел он этот город!
  И город платил ей такой же нелюбовью, таким же холодом и грязью как те, что скопились в её душе. Нет, лбом в стекло на полчаса, потом плед, чай и можно, наконец, дочитать Мураками. Или с кем-то списаться в 'Аське', или до одурения смотреть телик на всю оставшуюся жизнь. Телевидения на Лигране точно нет.
  Маршрутка резко затормозила на светофоре, и Светку дёрнуло вперёд, вырвав из дорожного полусна. Недовольно поморщившись, она вновь развернулась к окну.
  - Стой! Стойте, ну остановитесь же, пожалуйста!
  Не успевший набрать скорость, микроавтобус снова дернуло, а Светка, не дожидаясь полной остановки, уже пробивалась к выходу.
  - Сумку возьми, дура, - прокричали её в спину.
  - Да, спасибо, - на автомате подхватив сумку, вывалилась она из маршрутки.
   Вперёд через дорогу, не обращая внимания на машины. По газону через ограждающий его забор, магазин электроники. Нет, вроде не сюда. Тропинка между домами, скользкая, сумка за кусты цепляется. Вперёд. Два человека у подъезда, мужчина в кармане роется, ключи наверно ищет.
  - Никитааа!! Нииик!! - крик на весь двор, во весь голос, во всё отчаянье.
  Мужчина у подъезда дёрнулся в попытке обернуться, но только опустил голову и лихорадочно продолжал копаться в кармане.
  - Никита, - уже тихо опускаясь в раскисший снег.
  И брякнула выпавшая сумка. Он всё же обернулся. И подошёл. И подняться помог. Молча. Такой же, как раньше. Почти. Раньше не было такого бегающего взгляда, и руки у него не дрожали и губы. А Светка? Светка была в тумане, во сне. Ни радости, ни удивления, у неё просто не осталось сил на эмоции. Пустота в голове и гул. А потом она поймала его взгляд, и пришло понимание, и разговор без слов.
  - Ник?
  - Здравствуй, Светлячок.
  - Ты живой?
  - Так вышло.
  - А я?
  - Так нужно.
  - Она с тобой? - Кивок в сторону подъезда.
  - Я с ней, - и взгляд в сторону, - уходи Светлячок. Прощай.
  Без слов. Разговор. И он уходит. А Светка рвёт молнию сумки и лихорадочно нащупывает рукоятку сабли граахской работы. И не стаявший ещё снег и грязь двора, отливают золотом. И в мартовском небе золотые сполохи.
  
  Посох дёрнулся в Витькиных руках и золотая мгла на секунду рассеялась. Вик успел увидеть разорванный круг проводников и проплешины в ранее густой траве. А потом всё снова заволокло золотом.
  
  Этот костёр выглядел несуразно, неправильно. Какие-то ящики, обломки строительных подмостей, старые стулья, всё свалено бесформенной кучей. И вместо столба вкопанный в землю швеллер.
  А люди вокруг костра обычные, нормальные такие мужики в тёплых куртках, некоторые даже в шапках, хотя не так уж и холодно. Машины в стороне оставили, вон огни габаритные сквозь бурьян проблёскивают. Солидные люди по всему видать. Только что им делать-то, солидным, ночью на заброшенном строительном полигоне? Нет, нелепо всё как-то, неправильно. Как нелепа и сама идея аутодафе в конце двадцатого века.
  Баба стоит к швеллеру привязанная, спокойно так стоит, не дёргается, понимает видать, ведьма, что без толку это. А может и не верит до конца, что на самом деле всё, что не попугать её вывезли. И народ вокруг не суетится, спокойно хлам деревянный бензином из бутылки пластиковой обливают, и разговоры все только по делу без лишнего трёпа, без истерики. Вроде приготовили всё, стоят курят ждут чего-то.
  Дождались. Ещё одна машина подъехала, два человека по тропинке, среди строительного мусора петляющей, приближаются. Подошли. Один такой же, как те, что костёр готовили, а другой в рясе с крестом на груди, с книгой в руке. Мужики как по команде головы склонили, креститься начали. Священник тоже воздух над их головами крестит, бубнит что-то невнятно. Потом ведьме обернулся, спросил что-то. Та головой в ответ покачала, нет мол, не согласна. Святой отец вздохнул и книгу раскрыл, один из мужиков фонариком ему подсвечивает, остальные смирно стоят, слушают.
  А Яну семнадцать лет, и однокурсница из политтеха которую месяц уламывал, сегодня у него в общаге заночевать согласилась. А завтра выходной и у Рыжего день рожденья. А ещё через пару месяцев каникулы, и жизнь, в сущности, прекрасна и удивительна. Только не в общаге Ян, не с однокурсницей. Лежит он, притаившись за штабелем ФБС, и пальцами, окоченевшими, обрезок арматуры сжимает. Знает Ян, что не уйдёт никуда отсюда не сможет, и до конца спектакль этот досматривать не станет. Он момента ждёт для броска, когда отвлекутся все, караулит. А свет фонарика, которым страницы писания подсвечивают, уже не жёлтым золотым кажется.
  
  Ни чувств, ни мыслей, ни желаний, только золотая бездна, голодная, и вокруг Витьки и внутри его. Тянет, завлекает, заманивает. Только мешает что-то, ерунда какая-то в руках вроде палки, её бы выбросить, чтоб не мешала, но для этого снова вернуться нужно, в себя вернуться.
  
  Да что ж это за острова такие, не острова, а сплошное болото. Как здесь до войны люди жили, не понятно. Хотя, до войны, наверное, здесь поприличней всё выглядело. Уж маги-то природу под себя любимого перестраивать умели те, что здесь до войны обитали так наверняка. Ну а вонь над этими болотами стояла невыносимая, гниющих растений, тухлых яиц и еще демон знает чего не поддающегося идентификации, но невыносимо мерзкого. И вода, вода везде под ногами, на узких листьях кустарников, вода, мелкой моросью, падающая с неба.
  - Ненавижу воду, - бурчал Ланселот плетущийся в арьергарде, - ненавижу мошкару, ненавижу магов и их войны. Демон меня понёс в эту экспедицию!
  - Не растягивайтесь, - крикнул Серёга, - скоро будет посуше, там и привал сделаем.
  Народ бодро прочавкал шагов пятьдесят и вернулся к прежнему ритму - заявление о скором привале Серёга делал уже третий раз. Кроме Ланселота и Серёги, звавшегося в миру Ирбисом, в отряде шлёпало ещё два ещё два землянина, венгры Иштван и Габи. Мужики серьезные и молчаливые совершенно не похожие на прочую публику, что с земли на Лигран за приключениями рванула. Ланселот встречал их пару раз в Груа и всё удивлялся, каким ветром их сюда занесло. Ни гулянок от них не дождешься, ни бушеянств разнузданных, придут в город хабар сдадут и снова на промысел. Прижимистые мужики такие, экономные. Даже бабу одну на двоих брали, чтоб платить меньше, а всё заработанное с проводниками на землю отсылали, эдакие гастарбайтеры по Лигрански.
  Ну и помимо землян в отряде ещё шестеро местных шли, словом классический десяток без колдуна, правда. Дороговато их услуги по нынешним временам выходят, не выгодно. Хотя и безопаснее с колдунами, особенно когда по развалинам шарить приходится, там маги такую оборону устроили что и до сих пор не выдохлась. Впрочем, все Женькины познания о магических прибамбасах и прочих неприятностях были исключительно теоретическими. Да и откуда взяться опыту в первом походе.
  - Дай бог, чтоб и в последнем, - пробурчал Женька, - второй день идем, а болота обнастохренели уже. Как здесь месяцами бродить можно, не представляю.
  И он принялся мечтать, что вот дойдут они до суши, и тут же быстренько найдут какую нибудь хрень магическую, редкую и цены несусветной. А на вырученные монеты он себе земли прикупит да батраков наймёт. И станет картошку выращивать, для лигранцев экзотика, для землян ностальгия, тут-то бабло и попрёт, решил Женька.
  Приятные эти размышления прервал звучный плюх, раздавшийся откуда-то справа. Женька повернул голову и увидел чудо, самое натуральное. Чудо, сопя и оскальзываясь, пыталось вздряпаться на полузатопленную корягу, и выглядело при этом точь-в-точь как домовёнок Кузя из мультфильма. О подобной зверюге Женька не слышал, да и о другой фауне островов не имел ни малейшего понятия, инструктаж перед высадкой сводился к двум пунктам - 'Делай как я' и ' Не лезь, куда не просят'. После чего они напялили местный аналог ОЗК, шляпу с сеткой как у пасечника, и вперёд на болота. Кузя тем временем устроился на коряге и принялся с нескрываемым интересом рассматривать храброго рыцаря Ланселота.
  - Это что ж ты такое? - Заинтересованно протянул Женька и, приподняв сетку, нагнулся к домовёнку.
  Тот состроил грустную физиономию, почесал лапкой за ухом и плюнул рыцарю в лицо.
  - Ах, ты ж падла! - отшатнулся Женька, - Ну щас я тебе, - замахнулся он слегой, но Кузи на коряге уже не было.
  - Ланс, не отставай, - снова крикнул Серёга-Ирбис, - пришли почти.
  - Да бегу я уже, бегу, - отозвался Ланселот, на ходу размазывая липкую дрянь по щеке, - вот же гадость, хорошо хоть в глаз не попал уродец.
  Непутёвое это болото и закончилось неправильно, галечным пляжем за которым начинались невысокие заросшие лесом горы. Типичный ЮБК, только вместо моря тухлая вода и розовый мох.
  - Дальше нам куда? - Поинтересовался Ланселот, почёсывая щетину на подбородке, - Через горы?
  - Да, там дорога старая сохранилась, довоенная.
  - И что, проходимая до сих пор, - не унимался Ланселот.
  - Местами, - хмыкнул Серёга, - а что ты всё чухаешься, вшей в бороде завёл?
  - Да гадость какая-то местная в морду плюнула и смылась резво падлюга.
  - Ну-ка, что за гадость? Показывай, давай.
  - Да мохнатая такая, на домовёнка похожая, ну знаешь, из мультика.
  - Ух, ты ёпт! - Отшатнулся Серёга. - Это ж ксар.
  - А ксар это что, - осторожно поинтересовался Ланс, - и с чем его едят?
  - Ни с чем, - хмуро буркнул Серёга, - это он тебя жрать будет.
  - А по-человечески, слабо объяснить?
  - Ну, слушай по-человечески, только ко мне не подходи. Ксар это зверюга такая местная, как говорят разные умники, уникальный случай симбиоза. Охотится, так как ты это недавно прочувствовал. У него в слюне какие-то червячки или клещи обитают, очень быстро размножающиеся кстати. Вот они сейчас тебя и кушают, пока ласты не склеишь, а потом придёт ксар и остатки дожуёт.
  Женька почувствовал, как у него ослабели ноги, и перед глазами поплыли разноцветные пятна.
  - Так надо же что-то делать, меня как-то лечить, нахрен, надо!
  - А ни хрена тут не сделаешь! - Заорал Серёга, - нехрен морду было совать, куда не просят! Говорил же, блин! Словом так, - уже спокойнее, добавил он, - ложись и помирай, а мы дальше пошли. И не смотри на меня как на гада, не могу я тебе помочь, и никто не может, и рядом с тобой находиться нельзя. Ты, ведь, эту гадость сейчас по всей поляне разбрасывать будешь.
  Женька опустился на камни.
  - Да, вот ещё, - уже уходя, обернулся Серёга, - я сам не видел, конечно, но рассказывали, что это очень больно так умирать, и долго, так что ты сам лучше. Ну, пока ещё можешь.
  И он ушёл, а Женька -Ланселот, сидел на камне с ножом в руках и тупо таращился на болото, на тухлую воду отливающую золотом.
  
  Витьки больше не было. Вокруг и всюду лишь золотой туман, и вроде как, хлопья чего-то на обрывки снов похожие, кружатся бессмысленно, растворяясь в золоте.
  
  Мастер бежал, бежал уже сутки. Он то, переходил на быстрый шаг, то вновь делал рывок, увеличивая темп.
  Преследователи не отставали, да и не должны были отстать, иначе пришлось бы начинать всё сначала. Так птица, притворяясь раненой, уводит хищника от гнезда, так чёрная лесная кошка кружит вокруг охотников, делая вид, что нападает, постепенно удаляясь от логова. Так бежал Сурги, петляя в высокой траве изначальной степи, скрывался в оврагах, снова показывался, устраивал ловушки, дразня преследователей.
  Такого нашествия земли сурги ещё не видели. Будто стая чёрной саранчи, выплеснулись Валлахи из своих каньонов, будто стихия прокатились они по степным селениям, не собирая добычи, не захватывая пленных. Пауки вышли, чтобы убивать и они убивали, всех кто мог оказать сопротивление и тех, кто не мог. Они вырезали домашний скот, они разносили дома по камешку. Они пришли стереть всякую память о сурги и это у них получалось.
  Отряд добровольцев, встретил валахов у озера, и сходу завязал бой. Странный отряд, только Тал-Сурги, никаких осёдлых, ни одного грааха. Не отряд даже, а скопище бродяг изначалья. Ударили, отступили, покружили по оврагам, снова ударили. С другими противниками этот номер не прошёл бы, немного логики немного тактики, и вот уже горит очередное селение. Но это были Пауки, обожравшиеся дряни психи, и они бросились за отрядом.
  И вот теперь Мастер бежал, бежал уже сутки. Он остался последним, он мчался меж двумя линиями дороги к глубокой котловине, где ждал его Муррор. А жёлтая глина осыпи, всё больше золотой казалась.
  
  Сумерки. Витька.
  
  Вечер. Декабрь. Квартира Белого. Все пьяны до одичания. Гулянка продолжается третий день, и никто уже не помнит, с чего она закрутилась. На столе засохший хлеб, пустые банки из-под шпротов, и груда окурков. Кто-то спит, кто-то на кухне 'винтом' балуется, а Витька с Белым пить продолжают. Они уже добрались до такого состояния когда, кажется, что больше уж не пьянеешь, когда водку проглатываешь - а эффекта ноль. И самому себе кажешься трезвым и разумным - самое время для философских бесед.
  - Да пойми ты, бестолочь, - ласково уговаривает Белый, - только в самоубийстве есть высшая эстетика, и высшая цель, если хочешь. Вот как Гумилёв сказал...
  - Не надо, - возражает Витька, - ты про башню уже семь раз цитировал. И уговаривать меня не надо, самоубийство это бегство, а бегство есть трусость, посему никакой эстетики я в это не нахожу.
  - Не бегство, а тактическое отступление, все великие полководцы периодически отступали. Вот смотри, сейчас я тебе на пальцах объясню, - Белый тянется за бутылкой, - наливаем, выпиваем, блин, о чём это я.
  - О фигне какой-то, - поясняет Витька.
  - Ага, вспомнил, - довольно щурится Белый, - иногда суицид единственный выход, когда выхода нет. Теперь поговорим про антураж.
  - Иди в зад, - отмахивается Витька, - я спать хочу.
  
  Резкий удар, как учили, будто хворостину рубишь. Сзади по шее и вниз. Никита падает, баба у подъезда визжит истерически. ' Заткнись дура, - устало думает Светка, - нужна ты мне! Как там теперь, лезвие к шее с левой стороны, туда, где артерия. Так кажется в 'Спартаке' кто-то зарезался'. Мартовский снег тускло сияет золотом, и кровь на клинке, и небо как чаша драгоценная.
  
  Ян, срывается с места и бежит, неловко прутом размахивая. И вроде как орёт на бегу что-то, или поёт, сам не знает. Люди у костра засуетились, тот который в шапке из кармана что-то вынул, на Яна направил. Хлопки громкие по ушам бьют, и вспышки яркие, золотые. Не попадают пока, значит, и добежать можно.
  
  Женька сидит на камне и тщательно пальцами расстояние меж рёбер отсчитывает. Он старается не обращать внимания на усиливающуюся чесотку, которая со щеки уже на дёсны перебралась. И думает о том, что надо было учить анатомию, чтоб без ошибок, сразу в сердце нож вогнать. Потому что на второй удар сил точно не хватит. И еще о том, что болото это не правильное, не бывает золотых болот.
  
  Мастер с Муррором стоят в котловине, золотой от глиняных осыпей. В том месте, где дороги почти сливаются. Мастер дышит как собака загнанная, и улыбается. Он всё сделал, всё сделал правильно. Вон орава черная через край переваливает, скоро здесь будут. И тогда, тогда старый граах ударит, ударит всей силой дорог, что собирал пока сурги по степи бегал. И не будет больше Валлахов, и котловины этой не будет. Ещё не станет Муррора с Мастером, но это уже мелочи.
  
  Посох вырвался из того что было руками того кто был Виком. И мир вернулся.
Оценка: 4.35*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"