Прошло с четверть часа, но сурки не появлялись. Сергей напрасно вглядывался в выбросы из входов их нор на двух соседних бутанах, находившихся на противоположном склоне лога. Это было странно - здесь тарбаганов особо никто не беспокоил, и, спугнутые, они через несколько минут обычно уже высовывали головы, интересуясь - кто же их потревожил, и что теперь от этого ждать. Сергей заканчивал утренние учеты численности сурков вдоль водораздела хребта Колбак-Шет, эти бутаны были последними на сегодняшнем маршруте. Солнце поднялось и стояло прямо над белоснежной главной вершиной Арзайтов, прохладный утренний ветерок стекал с гор в долину.
Неожиданный грохот и вой возник где-то совсем рядом и ошеломил настолько, что Сергей едва успел сгруппироваться и, инстинктивно прижав к себе бинокль, свалился за ближайший валун. Огромная грязно-серая туша вертушки с синей полосой вдоль окон, с оглушительным свистом вращая лопастями винтов, внезапно перевалила из-за ближней седловины горного хребта всего в полусотне метров от него. На пару секунд зависнув, МИ-8 устремился в распадок и, набирая скорость и теряя высоту, скрылся за каменистым гребнем склона.
Переведя дыхание, Сергей сделал небольшую перебежку и, прислонившись к выступу небольшого скального обнажения, начал наблюдать за маневрами снижающегося вертолета. Через пару минут стало понятно, что небесный гость выбрал место посадки прямо возле зимника, где стояла зоогруппа. В сильный бинокль было видно, как на площадку выгрузились четыре человека в защитной одежде с каким-то разногабаритным грузом и еще кто-то в яркой красной куртке с капюшоном. Почти сразу вертолет поднялся в воздух и ушел вниз по долине Эльды-Хема.
Сергей вытащил пачку "Беломора", достал папиросу и закурил. Нужно спускаться в лагерь, учеты сурков, к сожалению, теперь придется отложить. Проблема заключалась даже не в том, что ему так уж сильно хотелось выяснить - что за гости их посетили, просто он знал своих людей и мог предполагать, что без его присутствия события там могли развернуться в нежелательном направлении. Следовало поспешить, народ копал гнезда суслика через распадок от зимника, вертолет не заметить бичи не могли, и через десять минут они точно будут в лагере. Ему же требовалось сделать приличную петлю по горам, обходя отвесные стенки. По расстоянию это выходило около семи километров и метров девятьсот по вертикали - при спокойной ходьбе не меньше часа.
Потушив окурок о землю, Сергей щелчком направил его между камней и вскочил. Подтянул лямки небольшого рюкзака, он проверил застегнутость карманов, поудобнее расположил на капюшоне энцефалитки ремешок от бинокля и побежал, постепенно наращивая темп. Насколько ему помнилось, между двумя большими петлями серпантина располагались висячие осыпи, которые он надеялся использовать. Первую, сыпучую и с мелкой щебенкой, быстро перебирая ногами, удалось пройти за несколько секунд почти свободного падения с плавным косым выходом на тропу. Вторая оказалась с камнями среднего размера, и на ней скорость пришлось снизить, сместившись к самому краю, где сыпняк был помельче. Спустившись за считанные минуты до альпийских лужаек, он не стал отдыхать и побежал дальше по тропе. Через двадцать минут после начала движения Сергей финишировал у зимовья.
Два парня в неновых штормовках, по виду геологи, обоим лет по тридцать, старались удерживать разговор в шутливом русле, хотя по ним было заметно, что давалось это уже с трудом. Один из них периодически, как бы невзначай, локтем проверял наличие то ли ножа, то ли табельного пистолета на поясе под энцефалиткой, другой поглядывал на карабин, лежащий рядом. Пара худеньких девушек раннего студенческого возраста молча жались поближе к парням. Третья девица (это она была в яркой куртке) - блондинка с пышными формами, была чуть постарше, но, видимо, глупее или самоувереннее. Она хихикала и откровенно флиртовала с окружившими ее бичами.
Все шестеро его сезонных рабочих, включая бывшего шахтера-пенсионера Петровича, с перекошенными от подвалившего счастья лицами, сидели на корточках вокруг прибывших и вели тягомотный, отточенный многолетним тюремным опытом, разговор. Он сводился к выражению их искренней радости от появления таких замечательных гостей, к настойчивым пожеланиям уважать принятые здесь обычаи, необходимости выпить за знакомство, за дружбу, за таких красивых девчонок, предложениям с ними прогуляться и т.д.
Для большей убедительности бичи, под предлогом жаркой погоды, поснимали с себя верхние части одежды, явив зрелище множества синих церковных куполов на наколках, густо покрывавших поверхности их тел.
Парни упирались, мотивируя отсутствием спирта и необходимостью идти работать. Уходить от вещей или разбиться на группы они тоже не решались. Бичи согласно кивали, но продолжали гнуть свою линию, предлагая парням идти поработать, а девчонок оставить в лагере, убеждая, что с ними ничего плохого не будет. Флиртующая девица уже почти согласилась сходить на экскурсию "с такими замечательными мальчиками" на недалекий водопад. Про возможность "трамвая" она и не подозревала.
Внезапное появление Сергея из-за угла зимника оказалось полнейшей неожиданностью для бичей. "Так, все в порядке" - кивнул он еще более напрягшимся парням, сбросил рюкзак, положил на него бинокль и отдышался. Больше не обращая внимания на геологов, или кто они там, прищуренными глазами внимательно оглядел по очереди свой контингент и спокойно, но с нарастающим напором в голосе произнес:
- Так, почему здесь? Кто разрешил работу бросить? Сколько гнезд выкопали? Как одно?! В общем так, к вечеру не будет еще трех гнезд, всех зарою! Понятно? Нашли здесь развлечение!
Понурившись и недовольно бурча, бичи поднялись и отправились выполнять задание.
Проводив их взглядом, Сергей повернулся к гостям. Познакомились, оказалось что ребята - геофизики. Собирались здесь в нескольких точках замеры какие-то провести. Вертолет должен прилететь за ними к вечеру. Не ожидали никак, что тут вообще хоть кого-то встретят, тем более такую своеобразную компанию. Две девицы - студентки-практикантки. Третья - журналистка из Красноярска, начальство навязало ее с собой взять.
Сергей тоже пояснил, кто они и чем здесь занимаются. Что народ у него, конечно, интересный - "ребята хоть куда, только недалеко - из тюрьмы, да обратно". Но работать можно. Выпив чаю, и получив заверения, что здесь точно ничего не пропадет, ребята, вместе с вызвавшимся помочь Сергеем, отправились на свои площадки. Несколько озадаченная полученными разъяснениями возможных последствий ее заигрываний с бичами, представительница сибирской прессы, обвешавшись фотоаппаратами, полезла на ближайшую гору.
Запланированные измерения геомагнитного поля, уровней радиации и еще чего-то важного для науки закончили достаточно быстро. Уже через два часа они снова все были на зимнике. Сергей достал фляжку со спиртом и развел в кружке. Открыл пару банок рыбной консервы, нарезал злючий горный лук. Гости тоже выставили на стол и выпивку и снедь, а главное - свежий хлеб. В зоогруппе пекли лепешки из муки и воды, настоящего хлеба Сергей не видел уже месяца два.
Парни оказались опытными полевиками, и с ними было о чем поговорить. Вспоминали всякое разное из экспедиционной жизни. Душевное общение портила своими нелепыми вопросами только журналистка. Особенно ее заинтересовали обои из газет, приколоченных мелкими гвоздиками на планки по стенам зимника. Газеты как газеты, только были они на испанском, французком, немецком, итальянском и английском языках.
С попаданием после института в Туву, Сергей плотно занимался в свободное время английским. Решив закрепить успехи чтением иноязычных газет, он явился на почту. Там ему предложили на выбор "Монинг стар", "Юманитэ" или "Гранму". Про последнюю Сергей слышал впервые, да и интересно казалось узнавать новости с другого полушария, и он выписал именно эту еженедельную газету кубинских коммунистов.
"Гранма" приходила нерегулярно, часто сразу по 5-6 номеров. Кипа читанных и еще непросмотренных экземпляров возвышалась в углу его квартирки. В этот раз перед самым сезоном снова пришло извещение. К его удивлению, на почте ему вручили несколько упаковок газет на французском, испанском и других языках, но ангийского среди них не было. Выяснилось, что во всей Туве "Гранму" выписывает только он, просто в Москве на сортировке что-то перепутали. На почте наотрез отказались отправлять газеты обратно, и Сергей забрал их себе, рассудив, что все одно - пойдет на разные нужды в экспедиции.
Весной, в первый тур работ в этом месте, Сергей не уследил, как бичи искурили и извели на растопку все тувинские газеты, изнутри покрывавшие стены зимника, частью для красоты, а больше - для тепла, чтобы зимой из щелей не так дуло. Оставлять все в таком ободранном виде было нехорошо, следовало все восстановить. Тут, как раз, привезенные газеты и пригодились. Дождливым днем всей зоогруппой они тщательно оббили стены зимника номерами "Гранмы" на нескольких иностранных языках. Получилось красиво. Больше всего газет на стенах, почему-то, оказалось на испанском языке.
Столкнувшись с живейшим интересом к этой теме, Сергей с разыгравшимся воображением поведал наблюдательной журналистке, что хозяин зимника, пожилой тувинец, в душе - поэт. И страстный поклонник Фиделя Кастро и Че Гевары. Увлекшись в молодости проблемой кубинской революции, он самостоятельно освоил историю Латинской Америки, попутно выучил кучу языков, вот и газеты до сих пор выписывает. Возглавляет районное отделение общества советско-кубинской дружбы. Жаль, что его здесь нет, он с удовольствием показал бы свою замечательную коллекцию открыток с видами Гаваны, почитал бы стихи Лорки и Неруды...
Потрясенная журналистка жадно записывала такую удивительную и ценную информацию скорописью в записную книжку, глаза ее горели от открывающихся перспектив.
К вечеру, как и планировалось, прилетел вертолет и забрал с собой гостей. Уже потемну пришли, выкопав все три гнезда, бичи. Сергей допил с ними спирт, обсудил мировые проблемы и нежелательность любых ЧП, особенно с "московской журналисткой". Засыпал он под рассказ о страстной любви молодой прокурорши к одному авторитетному вору. Этот повествование он слышал уже не один раз и в разных вариантах. Закончился очередной экспедиционный день.
Несколько заметок о суровых буднях борцов с чумой и статей с ярким описанием невероятно талантливого самоучки-чабана из Тувы, фаната Че Гевары, сочиняющего стихи и свободно говорящего на всех европейских языках, появилось осенью в красноярских газетах. Часть из них даже перепечатали в центральных изданиях.
Местные рассказывали, что через год из Москвы приезжали какие-то люди, хотели снять фильм про такого уникального человека. В сельсовете качали головами, с недоумением просматривая предъявленные вырезки газет, но помочь ничем не могли. Про общество советско-кубинской дружбы в районе тоже никто не слышал. И неудивительно...