Аннотация: Я живу в очень глухом и ужасном месте. Я не люблю людей окружающих меня, не люблю места этого города. И боюсь, я никогда не смогу его полюбить.
Город.
Какого черта я делаю в этом городе? Почему я обречен волочить здесь свое жалкое существование? Это просто немыслимо! Что это за страна? Ее даже никто не знает. Как бы и мне хотелось ее никогда не знать.... Ну что я здесь потерял? Я, интересный, не похожий на других человек. Я не зазнаюсь, ни в коем случае. Но мне не место в этом убогом, сером, забытом Богом и людьми месте. Я должен расти и развиваться. А на меня давит это серое, захваченное табачным дымом небо. В этом городе меня раздражает абсолютно все: скучные безликие люди, грустные и грязные места, блеклые кусты, тусклые деревья.... И глаза, совершенно пустые безжизненные глаза вокруг. Я не хочу однажды превратиться в такое же существо без души, обреченное волочить свое уродливое тело. Только подумать, сколько всего я мог бы дать миру, родись я в правильном месте. Это очень важно, родиться в нужном месте. Сколько талантов утратили свои умения, проведя жизнь в одном из таких пустых городов? Сколько гениев похоронили себя заживо в таких городах-могилах? Невероятное количество. Но это так и останется тайной, ведь никто не знает про эти города-призраки и их жителей. Города-помойки, а люди, населяющие их - просто мусор. Но я не могу стать консервной банкой, выброшенной судьбой на свалку. Я не могу позволить себе этого. Я ведь столько могу дать этому миру. А в этом бредовом городе, я не могу даже найти достойную работу. Мне 26 лет, а я на шее у родителей. И они сами в этом виноваты. Зачем рожать ребенка в таком месте, тем самым, обрекая его на скучную и занудную жизнь? Я никогда не поступлю так со своими детьми. Никогда. Я лучше останусь без них вовсе, чем заставлю их повторять мою судьбу.
Иду по тротуару. Не прошел очередное собеседование. Да пошлее все к чертям! Я не для того учился на фотографа, что бы работать проклятым бухгалтером! Не для того я родился чутким, чувствующим красоту человеком. Но в этом уродливом городе я не могу работать по профессии. Я не хочу быть рядовым журналистом или фоторепортером. Это не радует мою душу. А я никак не могу жить, если моя душа не в порядке. У меня очень трепетные отношения с собственной душой. Это единственное, с чем меня вообще связывает что-то трепетное.
Представляю, как расстроится мама, когда узнает, что меня не приняли. И как разозлиться отец. Я знаю, как все будет. Я приду домой и, ничего не сказав, поднимусь к себе. Мама будет метаться по кухне, занятая приготовлением очередного шедевра. А отец даже не заметит меня, читая глупую газетенку про экономику и политику. Не нужно много мозгов, чтобы понять, как сильно он жалеет, что из меня не вышло экономиста, юриста или хотя бы бухгалтера. По его мнению, из меня вообще ничего не вышло. Мой отец настоящий мужик старой закалки. Он абсолютно уверен в том, что мужчины не плачут, не убирают дом и не становятся фотографами. Такой уж мой отец, без чувств, эмоций и переживаний. Мой отец - просто мясо. Жесткий и огромный стейк. Мясо, которое меня ненавидит. А моя мать - божий одуванчик, смиренный и покорный. Мне кажется, что за всю свою жизнь она ни разу не посмела перечить отцу. И дело даже не в том, что она очень его любит и прислушивается к его мнению, просто она такой человек. Она предпочитает не вмешиваться. Она эдакая Швейцария. Вечно сохраняет нейтралитет. Хотя, если задуматься, ей просто все равно. Главное, чтобы это не сильно касалось ее самой. Иногда мне жаль наблюдать за тем, как жизнь галопом скачет мимо матери. И я - единственный человек, которого это заботит. А "Швейцария" продолжает печь пироги, ни на что, не обращая внимая. Вот и сейчас. Отец провожает меня гневным взглядом, а мать напеваю какую-то старую песню, месит тесто. А я иду к себе в комнату слушать музыку и есть шоколад. Эта сладость действительно меня спасает. Звучит по-девичьи, я знаю. Отец мне уже сказал.
Стянул с себя пальто, бросил на кровать. Дверь заперта. Я в безопасности. Это ужасно глупо и стыдно в моем возрасте бояться гнева родителей. В мои года вообще стыдно делать все то, что делаю я. Стыдно моим родителям перед своими знакомыми, и даже если бы у меня были друзья, им бы тоже было стыдно. Наверное, это и есть та незамысловатая причина их отсутствия. И только меня это не заботит и никоим образом не касается. Я многое могу и умею, и для того, чтобы знать себе цену, мне не нужны другие люди их признание. Все, что мне нужно - это переехать. Куда угодно. Только бы не пропасть в этом городе.
Слышу чьи-то шаги по лестнице. Направляются в мою комнату. Сейчас вновь начнутся бесконечные разговоры и упреки. Надо сматываться. Хватаю камеру и только что брошенное пальто. Фотография для меня дороже даже чем шоколад. Открываю дверь и, правда - на ступеньках отец. Снова решил поговорить со мной по-мужски. Снова решил вправить мне мозги. Глаза в пол, и с шумом я исчезаю с лестничного пролета. Не проронив ни слова, отец стоит на том же месте. Не в его правилах кричать что-то в след. Так же как и не в моих - выслушивать его нравоучения. Хлопаю дверью и оказываюсь на грязной улице. Ненавижу этот город и то, во что он превратил мою жизнь. Знаете, многие фотографы любят снимать разные изъяны и недостатки. Им нравится обличать уродства. Вот и я сейчас этим займусь. Буду фотографировать город. Грязь и смрад - вот мои самые частые модели. Настраиваю камеру, и вперед. Щелчок. Дорога, по которой проезжают грязные машины. Щелчок. Дерево, залитое грязью, на котором какой-то глупый подросток вырезал ножом свои инициалы. Щелчок. Тротуар, заполненный серыми людьми, спешащими на работу или просто болтающимися без дела. Щелчок. Сигаретные пачки, плевки и остальная дрянь - это всего лишь улица крупным планом. Щелчок. Красный свет светофора, машины стоят, ненавистно провожая гудками переходящих дорогу. Мелкие людишки карабкаются. Я стою по другую сторону, и они направляются ко мне. Я вижу их лица. Если можно их так назвать. Я смотрю на них через линзу фотокамеры. И тут я вижу её. Светлые короткие волосы торчат в разные стороны. Возможно от ветра, а может, она не причесывалась уже пару суток. Лицо у нее чистое. Совсем мало косметики. По мне, так ее нет совсем. Но вы же знаете все эти женские штучки. Девушки всегда заставляют нас верить, что именно так они выглядят по утрам. Смотрю на нее через камеру. А она смотрит на меня. Прямо мне в глаза. Я отставляю аппарат. Непричесанная незнакомка продолжает идти ко мне. Именно ко мне. Она не просто переходит дорогу, как все остальные. Она уверенным припрыгивающим шагом направляется ко мне. Не могу оторвать от нее глаз.
- Вы меня снимали?
Странный у неё голос. Достаточно грубый, но в то же время какой-то детский.
- Не только вас. Я снимал людей.
- А мне показалось, что именно меня.
- Вы правы. Показалось.
Она ехидно улыбается, словно насмехаясь надо мной. Не совсем обычное поведение, ведь я не особо вежлив.
- Значит, вы фотограф?
- Нет, что вы. Я бухгалтер. Почти.
- Как это?
- Провалил собеседование.
- А почему мы с камерой и снимаете людей на улицах?
- Мне нравится фотографировать. Как бы глупо это не звучало, но я чувствую все, что снимаю.
- Значит, вы все-таки фотограф.
Теперь улыбаюсь я. Она смышленая. Это мне нравится. Пока мы перекидываемся какими-то общими фразами, я рассматриваю ее. На ней легкое платьице в цветочек и кеды. Смешные такие, разноцветные. Замолкаю на несколько секунд и, улыбаясь, пялюсь на ее обувь. Она вертит ногой, как это делают маленькие девочки.
- Симпатичные, да?
- Да. Вам идут.
- С чего это они мне идут?
- Ну.... Они забавные.... И Вы. Вы тоже забавная...
Она улыбается. Чувствую себя ужасно глупо.
- Спасибо. Вы мне тоже нравитесь.
- А я не говорил, что вы мне нравитесь.
- Ничего страшного. Это ничего не меняет. Вы все равно мне нравитесь.
- Вы ведь меня не знаете. Может, я маньяк-извращенец?
- Надеюсь, что нет. Это было бы не очень хорошо.
- Неужели?
- Да. Я бы не хотела, чтобы вы им оказались.
- Вы со всеми прохожими такая откровенная? - Нет, только с теми, кто снимает меня на улице.
И она продолжает улыбаться. Странно, но ее улыбка заставляет меня чувствовать себя полным идиотом. Эта полуулыбка-полунасмешка. Как будто это я говорю какие-то глупости, а не она.
- Я знаю отличное место, которое вы могли бы снять.
- А с чего вы взяли, что у меня нет своих планов?
- Думаю, вам придется их отложить, потому что это место стоит того, чтобы вы его сняли.
- Может и так. Но вы же не думаете, что я пойду туда с вами?
- Думаете, я маньячка-извращенка? Уверяю вас, нет. Или вас мама учила с незнакомцами никуда не ходить?
- Я сам в состоянии разобраться, с кем и куда идти.
- В таком случае, поторапливайтесь. Скоро солнце сядет, хороших снимков не выйдет.
Она хватает меня за руку. Такой интимный жест. Я не привык к такому поведению со стороны посторонних людей. Но я не вырываюсь. Рука как будто приросла к ее руке. Ее ладонь такая мягкая и теплая, так что моя там, словно в уютном кресле.
- Кстати, я Зои.
-Ян.
Она тянет меня за собой. Я невольно поддаюсь и неспешно иду за ней. Зои отпускает мою руку. Чувствую небольшое сожаление. Моей ладони было так приятно. А теперь ей придется вернуться в карман. Интересно, куда эта странная незнакомка меня ведет? Не думаю, что в этом печальном некрасивом городе есть место, достойное быть заснятым. Но я не знаю это помойку очень хорошо, так что прогуляться стоит. Тем более я никуда не тороплюсь, и меня никто не ждет. Я наблюдаю за тем, как движется Зои. Солнце играет на ее лохматых волосах, а на ее лице все так же добрая улыбка. Она чешет рукой затылок. Но это не выглядит невежественно или неприлично. Каждое ее движение наполнено такой естественностью, что кажется, что так оно и должно быть. Зои идет по бордюру, расставив руки в стороны. Неловко перекачиваясь с одной стороны на другую. Она чуть не падает, я хотел поймать её, взяв за руку, но она каким-то образом сумела устоять. Я выгляжу просто невероятно глупо со своей протянутой рукой. Поняв глупость ситуации, в которой я оказался, порываюсь вернуть руку обратно в рукав. Но Зои хватает меня за ладонь. И смотрит на меня своими теплыми карими глазами. Я обезоружен. Впервые такое происходит со мной. Я знаю все свои качества наизусть, и среди них нет податливости. Но когда я смотрю на эту чудачку, способность сопротивляться улетучивается. Как и уверенность в себе. С этим у меня никогда не было проблем. Я прекрасно осведомлен о своих способностях, так что ни один человек не может заставить меня усомниться в себе. А тут появляется забавная девушка с милыми веснушками, и мне приходится думать перед тем, как что-нибудь сказать. Я должен подбирать каждое слово, чтобы не выставить себя дураком. И все же, я сплоховал уже пару раз.
- Сколько вам лет, Ян?
- 26. А вам?
- 21.
- Учитесь?
- Бросила.
- А чем занимаетесь?
- Пишу.
- Про незнакомцев?
- И про них тоже. Я пишу про людей.
- Думаете, они заслужили?
- Я не могу сказать точно. Но я в них верю. А вы во что верите?
- В то, что многое в жизни человека определяет удача.
- Думаю, вам в жизни повезло.
- С чего вы сделали такие выводы?
- Вы живете с родителями, ведь так?
- Как вы поняли?
- У вас рубашка выглажена и накрахмалена до предела. Учитывая, как небрежно вы засунули камеру в карман своего пальто и то, что с утра вы забыли причесаться, я решила, что это не ваших рук дело.
- О ваших волосах могу сказать то же самое, кстати.
- Да, я знаю, - она хихикает.
- А может, я женат?
- Не думаю. Кольца у вас нет. И даже если бы его сняли, остался бы отпечаток, коего я не вижу.
- Наверняка, детективы строчите...
Зои улыбается...
- Мы на месте. Как вам?
Разговорившись, я даже не заметил, как мы забрели к какому-то мосту. Я понятия не имею, где мы находимся и что это за место. Я оглядываюсь по сторонам. Тут действительно красиво. Старый заброшенный мост с облупившейся серой краской. На краях железные прутья, над которыми тоже надсмеялось время. Они стали ржавыми и облезлыми. Мост оброс мхом, а между железяками пробивались сухие ветви какого-то растения, похожего на плющ. Это место навивало какие-то странные печальные мысли, заставляло задуматься о силе времени, о его могуществе. Я стоял словно вкопанный, осматривая каждый уголок и выступ. Зои тоже молчала. Она взошла на мост и, охватившись руками за прутья, немного подалась вперед, выглядывая из-за моста. Мне казалось, что она вот-вот сорвется, но девушка уверенно стояла на ногах, и в глазах ее не было ни намека на страх. Я думаю, она знает, что делает. Нащупываю в кармане камеру. Достаю, настраиваю и делаю первый замечательный кадр. Услышав характерный щелчок, Зои оборачивается и улыбается:
- Вот теперь вы точно меня снимаете!
- Да.
Я тоже улыбаюсь. Она отворачивается и смотрит вдаль. Её мысли неспешно улетучиваются. Я делаю еще пару снимков. Невероятное место. Такая атмосфера, такая энергетика.
- Откуда вы знаете про этот мост?
- Я много мест знаю. Часто гуляю по городу. А вы?
- Я нет. У меня с этим городом не самые лучшие отношения.
- Почему? Он вас чем-то обидел?
- Да вы оглядитесь вокруг? Это не город меня обидел, это Бог обидел этот город. Здесь ничего нет. Никакого будущего. Мир не знает об этом проклятом месте. Мы живем как отшельники, как изгои. Посмотрите на людей, проживающих тут. Загляните в их глаза. Их души гниют заживо. Они обречены. Единственный способ сохранить свою жизнь, именно жизнь, а не существование - это вырваться.
- Вырваться? Но этот город. Он ведь вырастил вас.
- Из него получился неважный родитель.
- Вы и в самом деле его ненавидите...
- Я бы любил, если бы для этого была хоть одна причина.
- А вы любите только по каким-то причинам?
- Я не люблю.
Зои подошла ко мне. Я вновь вглядываюсь в черты ее лица. Они далеко не идеальны. Но ее глаза определенно внушают доверие. Она не отрывает их от меня. А я так же пристально всматриваюсь в неё. Позади ее этот прекрасный мост, а прямо передо мной блестят её волшебные глаза. Впервые, город кажется мне не таким уродливым. Зои вновь улыбается. Немного печальной улыбкой, будто вспоминая что-то далекое и приятное.
- Значит, вы живете с родителями?
- Только не смейтесь. Это город виноват. Здесь у меня нет возможности добиться чего-то в жизни. Вернее, не чего-то, а того, чего я хочу.
- Я и не собиралась смеяться.
- Да, конечно. Что еще, кроме смеха, может вызвать парень 26 лет, живущий с родителями?
- Зависть.
- У какого-нибудь ненормального, возможно.
Я закатываю глаза и отворачиваюсь. Зои издевается надо мной. А я не люблю обсуждать мое нынешнее положение.
- Я знаю этот мост, потому что часто бывала здесь в детстве.
- Тут достаточно опасно. На месте ваших родителей, я бы не пускал вас сюда одну.
- Я думаю, если бы у них была возможность, они бы меня тоже не пускали.
- А у них ее не было?
- Они погибли, когда мне было 12 лет. После я жила с бабушкой. Она была старенькой, и я говорила ей, что пойду к подруге. Она верила.
- Я сочувствую вашей потере.
- Да. Спасибо.
Она замолчала. Я тоже не знаю, что сказать. Мне никогда не приходилось сталкиваться со смертью. Я не знаю, что значит терять близких и дорогих людей. И я точно не знаю, что говорить в таких ситуациях. Я выгляжу в ее глазах бесчувственным, как мой отец, но я, правда, не могу вытянуть из себя ни слова. Зои нарушает тишину:
- Я помню их. Они были замечательными людьми, и я их очень любила. Мама учила меня готовить, и мы с ней смотрели разные умные фильмы долгими вечерами. А папа брал меня с собой на рыбалку, и пока мы ждали улов, он рассказывал мне всякие небылицы, в которые я охотно верила. Это было хорошее время. А потом, когда родителей не стало, меня растил город. Он меня всему научил. Я смотрела на него, бродила по его закоулкам. Я порывалась убить себя, вернуться к родителям, но город спасал меня. Солнце грело меня, когда я дрожала, сидя на этом мосту. И дождь моего родного города плакал со мной в унисон. Я сливалась с ним воедино. С приходом весны, я долго-долго лежала на траве и смотрела в небо. Я говорила со своей мамой, делилась с ней своими тайнами. Я выслушивала папины истории, когда лежала возле реки, где мы когда-то рыбачили.... Я люблю этот город.
Я молчу. Я не могу оторвать глаз от Зои, она стоит ко мне спиной. Я не должен этого говорить, но не могу удержаться. Я ненавижу этот город. А она его любит. Я срываюсь:
- За что? За что ты любишь его? Ведь здесь дыра! Открой глаза. Мы живем в отсталом государстве в соответствующем обществе. Посмотри на людей вокруг. Они ни к чему не стремятся. У них нет никаких принципов, нет воспитания, нет образования. Это просто черная дыра, которая засасывает, поглощает нас. Нас и наши возможности.
- Если вещи, которые дарит нам этот город. Они важнее, чем материальные блага, важнее высокооплачиваемой работы, важнее чистых улиц и свежего воздуха.
Я подхожу к Зои. Близко. Она стоит спиной и не шевелится. Нервно говорю:
- И какие же?
Она оборачивается. Ее глаза блестят накопившимися слезами. Она улыбается.
- Воспоминания...
Солнце садится. Темнеет. Зои моргает, чтобы избавится от слез. Поправляет одной рукой взлохмаченные волосы. Я смотрю на нее.
- Можно тебя проводить?
- Я живу совсем недалеко. Спасибо, я дойду сама.
- Может, ты оставишь мне свой номер телефона? Я так никогда не делал и вряд ли еще сделаю. Но я бы очень хотел увидеться с тобой еще раз. Если ты, конечно, не против.
- Я совсем не против. Я только за. Мы с тобой обязательно встретимся.
Она улыбается, целует меня в щеку и уходит. Я кричу ей вслед, но она не возвращается.
- Но когда? Где мы встретимся? А номер телефона? Как мне найти тебя?
- Ты найдешь меня. Мы встретимся с тобой здесь. Обязательно встретимся. Однажды.
Я ничего не понимаю. Она ушла и больше не отзывается. Я не могу пойти за ней, я и так отступился от своих правил. Но дело даже не в этом. В глубине души, я тоже верю, что мы еще обязательно встретимся. Улыбнувшись в темноту, я поправляю ворот пальто и тоже направляюсь.
Я тихо открываю дверь. Она издает негромкий скрип. Я стараюсь не шуметь, ведь родители давно легли спать. Не хочу их будить. И не даже потому, что они разворчаться на меня. Я просто не хочу их будить. На носочках я взбираюсь по лестнице и захожу в свою комнату. Закрываю дверь. Снимаю пальто, убираю камеру в стол. Стелю постель, раздеваюсь и забираюсь под одеяло. В голове вагон мыслей. Невероятно странный день и странная встреча, и странная девушка. Я вспоминаю ее. Вспоминаю, как она смотрела на меня. Перед глазами всплывает картина, как глаза Зои впиваются в меня, а позади них старый прекрасный мост. И город, уже в который раз, не кажется мне таким уродливым.