Двадцатый век уже начался,
И революции пожар
Коварно тлел и разгорался,
Так... восходил кровавый солнца шар...

И те, кто шли в прибойной пене,
Невольно к солнцу взор подняв,
Всё вслушивались в хор грядущих песнопений,
Судьбы шептанья силились понять.

Под офицерской формой парня
Стучало сердце бесшабашное в груди,
А шла с ним - хрупкое виденье - Анна,
Как призрак, сотканный туманом впереди.

Догнал её, встал на одно колено,
Вгляделся в профиль горбоносый, гордый взгляд.
- Зачем бравируешь ты жизнью низменно?
Ты, Коля, растерзать мне сердце рад?

- Да, я хотел покончить с этой жизнью.
Ведь ты мне отказала в прошлый раз...
Она чуть слышно шепчет с укоризной,
Его пронзает боль её восточных глаз.

- Ты выйдешь за меня! Ты - любишь! -
Победно вскрикнул юноша в тот миг, -
Морская чайка! Ты меня не сгубишь! -
Вгляделся в Анну. Взор её поник.

Пред ними - берег с кромкою прибойной,
Хриплоголосый чаек хор,
Но Аннины глаза взметнулись беспокойно,
И вдруг - застыл, остановился взор.

На берег выброшены два дельфина,
Два мёртвых из морской дали...
В них Анна, суеверная, увидела судьбину,
Пророчество, что волны принесли...

Но неожиданно она дала согласье,
Перед волей Божьею покорно преклонясь.
В тот миг прозрев, узнала в одночасье
Страданья и любви незыблемую связь.