"Доехать до Руси
И там предстать пред Богом,
Там душу грешную,
Мятежную отдать
Тому, кто примет странника
На жизненной дороге,
Готов прощать,
Любить и понимать..."

Так думал князь, больной,
Метаясь по подушкам
Разгорячённой бредом головой.
Холмы степные,
Вой волков натужный...
Кибитка мчит,
И свищет ветер вьюжный.
Из Каракорума домчится ли
Он живой?..

Да, Александр знал:
В Орде его отравят,
Он - страшен им,
Не выпустят живым.
Возможно - Берке,
А скорее - те, кто правят
На землях западных,
Он - костью в горле им.

"Пусть так, - лихая мысль стучится
И бьётся в лихорадящем бреду, -
Но Русь католикам не покорится!
Не сдастся сердце наше,
Сохранится,
Пусть под татарами,
В невольничьем аду..."

В глазах его - леса на зорьке ранней
И солнце, что над заводью встаёт.
Крик петуха, селение в тумане,
Рожок поёт,
Стада в розовизну ведёт...

"Я что-то сделал для тебя,
Родная, кровоточащая, живая,
Из пепелищ поднявшаяся Русь.

С мечом на поле я сражался
И, что ещё страшнее - унижался,
Хитрил с татарами, держался,
Когда, казалось, вот сейчас сорвусь...

Всё, что сумел, тебе я отдал,
Многострадальная, родимая земля.
Неважно, будут ли потомки помнить.
Прими, отпой и схорони меня!"