Первая ночь без деда. Его забрала скорая. Адам был один. Но он не боялся одиночества. Он ничего не боялся. И никого. Кроме отца.
Первая ночь без луны. Звезды горели так ярко, что было не по себе. Ветер, вечный бродяга, гонял по пустынной улице листья. Один лист, подхваченный ветром, бросился к окну - маленький Адам вздрогнул.
Бросив взгляд на ночную улицу, он отошел от окна и залез в кровать.
"Хорошо быть ветром, - думал он, - захотел и полетел куда хочется. Я бы полетел сейчас к дедушке...".
При мысли о дедушке непроизвольно навернулись слезы.
Потом он подумал, что когда дедушка вернется, они снова сходят в яблоневый сад. Дальше мысли снова вернулись к ветру, но они были неустойчивыми, и мальчик погрузился в сон...
Ему снилась река. Медленное течение, курившийся туман, благостная тишина, нарушаемая тихим шелестом воды. Адам стоял на песчаном бережку и смотрел на проглядывающий в тумане противоположный берег. Оттуда донесся легкий зов. Это Брат. Адам пристально вгляделся в туман, но никого не увидел. Но понял, что Брат знает, где он.
...Ужасный удар потряс дом - кто-то сильно колотил в дверь. Адам вскочил и побежал к двери. Страх охватил его, и он был еще сильней оттого, что мальчик знал, кто стучит в дверь.
Адам открыл дверь и отбежал, прижавшись к стене. В квартиру ввалился грузный мужчина. Шатающей походкой, держась за стену рукой, он что-то промычал, протащился мимо замершего мальчика в комнату и свалился в еще теплую кровать.
Лишь спустя несколько минут мальчик проследовал в комнату и, устроившись в кресле, укутался в одеяло. Постепенно он успокоился, сердце стало стучать тише, и вскоре после тревожных мыслей сон овладел мальчуганом...
Ему снова снился Брат. Их первая встреча. Брат сидел на ветви яблони невысоко над землей. Он свесил ноги и слегка покачивался, словно в такт слышимой только ему мелодии. По виду он был ровесником Адама, и хоть Адам был не крепкого телосложения, побороться они могли бы.
Когда Адам подошел ближе к дереву, то Брат улыбнулся и протянул руку, чтобы помочь забраться к нему.
Его лицо было очень знакомо Адаму. Словно где-то его встречал. И в тоже время в нем было что-то чужое, неземное.
Он сорвал яблоко и протянул Адаму. На вкус оно оказалось кислым. Адам сплюнул горечь и почувствовал, что что-то случилось. Он посмотрел на Брата, тот силился что-то сказать, открывал рот, но не было слышно ни звука...
Что-то, словно птица крылом провела по лицу, разбудило Адама, но было поздно - большая лопата руки описала дугу и врезалась в щеку. Адама швырнуло из кресла на пол. Он ударился, упав на локоть - боль иглой прошила руку. Горела щека.
- ГДЕ... ОНИ?.. - Зло прохрипел стоявший у кресла отец. Изъеденный ржавчиной наркотических слайдов, он возвышался над мальчиком. Безумные глаза горели ненавистью.
Мужчина резко нагнулся и, схватив за волосы, с силой поставил мальчика на ноги. У Адама из глаз брызнули слезы.
- ГДЕ СЛАЙДЫ?..
Адам знал, что наркотические слайды были выкинуты дедушкой в утилизатор, но он не мог сказать - боль душила слова.
Отец замахнулся - Адам успел только зажмуриться, - и ударил по лицу. Мальчика откинуло к стене. Боль криком вырвалась из него.
И вдруг Адам почувствовал, что Брат рядом, он увидел за спиной отца маленькую фигурку Брата, который змейкой скользнул к Адаму и влился в него - наступила странное, светлое и неземное спокойствие. Мутный поток бессилия, ужаса, тоски и отчаяния схлынул куда-то, оставив ощущение умиротворенности.
Когда мужчина наклонился над мальчиком, Адаму уже не было страшно. Он услышал призыв Брата и только молча кивнул, чувствуя, что тот поймет.
И Брат толкнул мужчину, отбросив его от мальчика.
Удивление, возникшее в одурманенном мозге мужчины, тут же оказалось задавленным яростью. Отец бросился на сына, рыча, брызгая слюной, ослепленный безумием.
Маленький Адам был абсолютно спокоен. С ним был Брат.
И если первый удар был предупреждающим, то следующий был просто чудовищным. Перед мужчиной развернулась земля, и лицо обожгло адским пламенем.
Смерч тряпичной куклой швырнул человека в стену, где висел экран телевизора. Фонтан осколков, противный хруст, и режущий ухо хрип. А затем дикая тишина, в центре которой маленький Адам, совершенно спокойный, но очень уставший...