Веткова Полина : другие произведения.

Саламандра

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Каждый уважающий себя ролевик или любитель фентези мечтает стать эльфом, магом или, на худой конец, троллем и попасть в волшебный мир. И, конечно же, там, в волшебном мире, вам и дорогу покажут, и приключения на блюдечке поднесут, и спастись, если что, тоже помогут. А что, если все совсем не так? И помогать вам никто не собирается, да и спрашивать, хотите ли вы туда, тоже? И "есть только кольт и верный конь, и ты проходишь сквозь огонь..." (с). А, в прочем, разве что-нибудь еще, кроме двух самых близких друзей, кота и прожорливой непарнокопытной скотины нужно, чтобы встряхнуть параллельную вселенную?
  Глава первая
  
  Скажите мне, что такое, по-вашему, ад? Котлы, жара, черти, джига на раскаленных сковородках - это все не то, вообще ни капли не то. Ад - это совсем другое, близкое, привычное. Он свой у каждого, и у каждого эта персональная преисподняя воплощает его худшие страхи. Мне всегда казалось, что в аду будет много-много мусора, грязной посуды и нестиранных носков, которые я буду убирать до конца света. Но сегодня мне пришлось резко изменить свои религиозно-апокалиптические взгляды и признать: ад на земле. И в нем сорок два ребенка в возрасте одиннадцати-двенадцати лет страстно желают, чтобы ты упал. И расшиб голову. А еще лучше свернул шею, тогда будет, что потом рассказывать друзьям. Но, наверное, не всем понятно, с чего это я должна была падать и, главное, куда. Надо пролить свет, ну или хотя бы радиоактивные отходы, на ситуацию.
  Ситуация была такова: мой alio abyssus оказался невинным на первый взгляд мероприятием - экскурсией в наш конноспортивный центр, проводимой для детей из школы, где училась дочурка нашей дорогой, не к ночи помянуть, директрисы. Оказалось, что "самые близкие одноклассники" - это очень емкое, растяжимое и нестабильное понятие. Даже более нестабильное, чем деньги в моем кошельке, но это роли не играет, хотя обидно. Важно то, что их было сорок два, в самом замечательном и нежном возрасте (как примазались те, кто изначально в группу "самых близких" не входил, осталось загадкой не только для меня, но и для учительницы-сопровождающей, бросавшей на меня жалостливые, полные понимания и добросердечного пожелания быстрой смерти взгляды.
  Эта самая учительница, молодая еще женщина, больше тридцати-тридцати пяти не дать, явно сама недавно была такой же мишенью для насмешек этих маленьких чертят. Уж не знаю, чем она заработала авторитет, но, на мой взгляд, такие успехи в нашей стране идут только через постель, да и то еще не факт, что прокатило бы. А она с легкостью Марии Шараповой раздавала подзатыльники, рявкала голосом Монсеррат Кабалье, стоило кому-то начать шептаться уже до неприличия громко, но кардинально ситуацию изменить не могла. Мы с друзьями все равно хрипели, зачитывая на память технику безопасности, и шансов спасти голос хотя бы кому-то одному не предвиделось вовсе.
  Технику безопасности, кстати, по-моему, не усвоил никто. По крайней мере, когда я провожала их через конюшню к месту следующей остановки, (а именно к амуничнику, где следующая жертва по имени Андрей должна была рассказывать им о различных типах амуниции, пока мы переодевались к выступлению), как минимум трое деб... детей попытались сунуть руки Хартии в денник. А я ведь специально повторила два раза: лапки лошадкам в морду не совать, а то откусит, а мне потом их от несварения лечить.
  Едва завидев в конце коридора спину Андрея, видимо, в ожидании смерти молившегося портрету Невзорова, я радостно прибавила шаг, торопясь сдать коллеге, хотя скорее коллегУ экскурсантам.
  - Дети, знакомьтесь, это Андрей Витальевич, он расскажет вам о том, как седлают лошадь.
  - Можно просто Андрей, - он лучезарно улыбнулся, отвлекая огонь и давая мне шанс незаметно отступить в тень двери кормовой, а оттуда уже рвануть бегом к раздевалке. Вот кому я завидую - у Андрея был поразительный талант управляться с детьми. И хотя я тоже люблю возиться с малышами, оболтусы школьного возраста являют для меня непостижимую тайну...
  Затормозив на повороте и обернувшись, в целях еще раз полюбоваться на этих Чикатил местного разлива, я сглотнула и спиной вперед заползла в раздевалку. Прикрыв дверь, повернулась к диванчику, живописно украшенному кружевной подушечкой, двумя парами колготок, моей рабочей майкой с крупной надписью "Ария" и нашим главным тренером, упоенно пытавшимся убедить нас, что все будет хорошо.
  - Девочки, ну вы поймите... - далее раздалось возмущенное кхе-кхе нашей мужской части коллектива (одна штука, со спины среднего полу), в порядке исключения пущенной в женскую свалку, пардон, раздевалку. Проигнорированное напрочь кхе-кхе, надо уточнить. - Если мы этого не сделаем, то Комаренко съест нас живьем. И еще скажет, что было невкусно, - увидев, что ее проповедь действия на нас не возымела, а только еще ниже пнула и без того висящий на волоске боевой дух, Маргарита Витальевна (о, это имя произносят с трепетом в конных клубах по всей России!) сменила тактику. - Восемьсот.
  Ага, восемьсот. Разбежались, так мы и будем гробить свои нервы, когда ту же сумму легко получить, проведя всю ночь здесь же, на беспружинной раскладушке-убийце, плюс в полшестого покормить все здешние наглые непарнокопытные морды. Еще надо было подмести все коридоры к приезду начальства, проехаться грабельками по манежу (выездковый, размером 20 на 60 метров, и рабочий, 20 на 40), пропылесосить раздевалки и комнату отдыха, сразиться с раскладушкой и загнать монстра на место - за шкаф, и, напоследок, как в сказке, перебрать горох и чечевицу - то есть разделить кассу на начальственное и кошерное, то бишь чаевые. Только это все входило в обязанности дежурного по конюшне неофициально - Наталья, что б ей икалось, Михайловна Комаренко была свято уверена, что грязь из вверенных ей помещений по утрам уходит сама, прихватив с собой немытую посуду.
  Но, не смотря ни на какие радужные перспективы бессонной ночи в попытках угадать, куда несправедливо названная спальным местом дыба воткнет острые пружины, на слове "тысяча" мы сломались. С видом приговоренных к смерти, мы выпроводили мужскую часть населения и приступили к археологическим раскопкам. Если коротко, то мы переодевались. Мы - это добровольные рабы, великомученицы, студентки, чьи непутевые головы когда-то сильно стукнуло копытом.
  Настя, старожил, еще до меня тут работала. С ней мужчины заниматься любят, она мастер спорта, инструктором к нам устроилась из любви к долгому утреннему сну, так как живет на даче в ста метрах от ворот, и из уважения к Маргарите Витальевне. Про мужчин же я сказала потому, что все, кто к нам ходят, предпочитают протирать жизненно важные части об седло с пользой не только для тела, но и для духа - а именно в компании красивой, стройной, длинноволосой шатенки, пощелкивающей шенбарьером по лаковому сапогу. Тараканов у Насти было много, но опасность представляли только два: фентези (ну да с кем не бывает) и фигура. И эти два "Ф", особенно второе, изрядно портили нам жизнь. Вот и сейчас, повернувшись к зеркалу боком, Настя жалостливо протянула:
  - Надо худеть...
  И настала тишина. Мы в полном шоке уставились на нее, как в первый раз, когда, услышав от этой мадам, которой обруч для волос можно вместо пояса носить, что у нее нет талии, на полчаса выпали в глубокий астрал.
  - Настюх, а ты не боишься, что тебя скоро на галопе с коня сдует? - хихикнула я.
  Подруга обратила на меня взгляд кошачье-зеленых глаз с выражением искреннего гнева и обиды.
  - Эль, ты издеваешься? Я толстая!
  Тут дискуссия зашла в тупик, вследствие чего была прекращена метко пущенным рукой Вики снарядом. Снаряд при ближайшем рассмотрении оказался моей уже упомянутой майкой, снятой в преддверии конца рабочего дня, которую я немедленно отобрала и сунула в шкаф. Вика на это только хитро прищурилась, и в мою голову развернутым строем промаршировали сомнения. Следя взглядом за ухмыляющейся заразой, я вынула из шкафа футболку. Ага, так и знала! В несчастный предмет одежды был завернут пакетик кошачьего корма, что неминуемо привело бы к трагедии - на запах в раздевалку пролез бы наш конюшенный кот Шабли.
  Почему кота зовут Шабли, мы перестали интересоваться после того, как выяснили, что сторожевую овчарку зовут Бордо. Дело было в том, что животные принадлежали еще одному нашему тренеру, по совместительству ветеринару, Алексею Степановичу, человеку, к хорошей выпивке неравнодушному. И помимо этой страсти, выраженной в имени по двести долларов за бутылку, коту передалась еще одна слабость хозяина - а именно к слабому полу, которая, как ни странно, никак не мешала состоянию закоренелой холостячности. Подверженный этой слабости кот, пробравшись в наш шкаф, сначала радостно сожрал бы корм, будучи, как холостяк, привыкшим питаться про запас. Потом обнаружил, что жизнь прекрасна, несмотря на захлопнувшуюся дверь, вследствие чего развлекся бы по полной, мстя за отвергнутую папой-Алексеем Степановичем красотку-рэгдолла из соседнего двора. В обычный список развлечений Шабли (мы его ласково звали Блинчиком, на что и кот, и хозяин дико обижались) входило создание на стенках шкафа горельефов путем когтеприкладства, адаптация моего и Настиного гардероба (так как шкаф был только наш, общий, а Вика и остальные жили в двух этажерках и комоде) под последние модные тенденции - смелые разрезы на футболках, поражающие своей изящностью узоры черной шерсти на нестираемой парадной форме и конечно, куда ж без этого, откушенные пуговицы - и правда, зачем нам они? Еще можно было заняться благородной миссией и помочь мне с рисунками. Скушать ластик или подправить мне заказную работу, великодушно опрокинув на нее тушь, откусив предварительно с баночки пробку. Правда, этим Шабли перестал заниматься с тех пор, как нажрался ваты из коробочки с соусом, и три дня не мяукал, а хрипел. А ведь именно в его чувственный баритон влюблялись кошки со всего курортного района!
  Прикинув все это и вспомнив, какую сумму я в прошлый раз потратила на химчистку, я выразила свои мысли по поводу Викиного чувства юмора коротко, ясно и доступно: замахнулась папкой с эскизами и, крикнув: "Сабурова, прибью, швабру тебе в известном направлении!", пошла в атаку. От смертоубийства меня спасла Маргарита Витальевна, заглянувшая в дверь со словами, что более сдерживать экскурсантов Андрюша не в силах, и вообще, его сейчас разберут на сувениры, так что нам пора всех спасать. Бледные и решительные, как Гарри, Рон и Гермиона, мы последний раз проверили, все ли у нас завязано, застегнуто и присобачено, и шагнули в коридор, навстречу неизвестности.
  
  Неизвестность, правда, была относительная. Примерную область работ мы знали - показательные выступления. В программу наших экскурсий всегда входила ознакомительная часть - прогулка по территории с интересной и незанудной лекцией, возможностью покормить лошадок и потискать кота с винным именем. Заключительная часть включала в себя катание верхом по манежу, а если дело было летом и с маленькой группой, то по природе - рядом были замечательные поля и лес, ездить по которому запрещалось только тем, у кого лошадиных сил было за сотню, а нам и велосипедистам - всегда пожалуйста. Ну, а посередине, между этих двух относительно тихих мероприятий, следовала наша партия - показательная езда с прыжками, выпендрежем и каскадерскими трюками - дело было в том, что наш конный центр работал с Ленфильмом, и когда отечественному кинематографу требовалось уронить кого-нибудь с быстродвижущегося предмета, звонили нам. Обычно можно было ограничиться парой-тройкой прыжков, спрыгиванием с лошади на ходу и заскоком обратно, простенькой манежной ездой, чем-нибудь вроде пассажа и на этом успокоиться, но в этот раз не прокатило. Пока мы шли по коридору к манежу, где нас уже ждали эти маленькие монстры, Маргарита успела сообщить, что начальству "хочется чего-нибудь необычного". А так как отказывать начальству, или препираться с ним, или доказывать что либо - гиблое дело, то нам придется это самое "необычное" изобразить. Что есть наиболее безопасное, по словам главного тренера, для нас и необычное для них, мы поняли, когда вошли в манеж со стороны высоких трибун, откуда просматривалось все огромное помещение.
  У наших ног располагались трибуны. Они спускались вниз амфитеатром, занимая всю стену, кончаясь на высоте двух метров. Как шутила Маргарита, в самый раз, чтобы всадник не сбежал. Почему-то сейчас эта шутка мне смешной не показалась... Песчаная арена была разделена переносными белыми ограждениями на две зоны длиной 40 и 60 метров, вдоль стен шли карманы, обитые белыми досками, из-за которых виднелись жерди и стойки для препятствий, посередине, в той части, что побольше, на высоте роста лошади висели большие зеркала, такие же были и на противоположной от входа стене, по бокам от высоких, до потолка, ворот - летом мы открывали их, чтобы зря не жечь освещение и впустить свежий воздух, но сейчас от них не было никакого проку - лошади бы только испугались дождя, а проезжая по дальней стенке можно было без особых усилий промокнуть. Однако не это заставило меня мысленно вознести молитву Богу, а заодно, по привычке, и Эру - фентези из башки выбивается только кувалдой. Но дело не в Эру, дело в стоявшей посреди ближней к трибунам части манежа деревянной арке, обмотанной толстым слоем тряпок. Из разряда подозрений мои мысли перешли в отдел полной уверенности, когда рядом с одной из стоек, образовывавших сооружение, я увидела два огнетушителя. Просто прекрасно. Мысленно пообещав начальству, а с ним вместе и детям, долгой и мучительной смерти, я пошла вниз, к маленькой лесенке, ведущей на поле. Настя и Вика, шедшие позади, вполголоса о чем-то спорили, кажется, решали, как распределить обязанности. Маргарита громко призывала детей к порядку, рассказывая, как опасны трюки с огнем. Экскурсанты притихли, перешептываясь, видимо, обсуждали, насколько прикольнее будет, если кто-то из нас не свернет себе шею, а сгорит заживо. Офигенно было бы, только кто мою собаку накормит?
  Спустившись на манеж, я увидела наше мужское население в полном составе, - кроме выходного Алексея Степановича - то есть в количестве трех человек, растаскивающее стойки для препятствий. Ну, по правде говоря, таскал только Макс - мой ровесник, тоже инструктор, тот самый "не очень мужеского полу субъект" - а Андрюша и Олег Васильевич, коваль и муж второго ветеринара, руководили, ценными советами гоняя парня то поправить неровно висящую калабашку, то повернуть жердь ровно прокрашенной стороной. В момент же моего прихода в Олеге Васильевиче проснулся дизайнер, и он долго и пространно начал излагать, обращаясь к своей невинной жертве, почему к синей стойке нельзя планку, размалеванную под пятнистую березовую кору, и какова концепция желто-красного узора на заборчике-заполнителе. Увидев меня, жертва жалостливо заморгала глазами, выражая готовность к любым альтернативным методам трудотерапии. Не в силах сдержать рвущийся наружу смешок, я повернулась к скамеечке, занимаемой руководством:
  - Можно мне Влада забрать? Коней вывести нужно, а мы пока маршрут посмотрим.
  Владом Макса звала только я. Дело было в том, что фамилия у Влада была - Максимов, и все его почему-то упорно Максимом обзывали. Он откликался, говорил, что привык, да и не против в принципе. А мне не понравилось, я помню, как обидно, когда имя как-нибудь коверкают, или когда над ним смеются. Мне, сколько помню, всегда в школе доставалось, да и в саду, наверное, тоже. Эльвира - прекрасное имя, только для женщины, а не для девочки. Ведь Эльвиру приятнее дергать за косичку, чем неоригинальную Машу или Катю... Потом, конечно, я разглядела все плюсы. Едва получив возможность ясно излагать и настаивать на своем мнении, я вполне изящно сократилась до Эли. А уж всего удобства имени после знакомства с неповторимой травой под названием фентези не заметил бы разве что полный идиот. Но все равно обида помнилась прекрасно, и Влада я звала только и исключительно по имени, невзирая на путаницу среди остальных.
  Проводив взглядом парня, быстрым шагом спешащего к двери, ведущей в конюшню, я вздохнула. Прямо странно даже, может тут место такое, ролевиков притягивает? Сначала мы с Настей, и Влад вот тоже... Вчера вообще видели уборщицу из кафе за чтением "Сильмариллиона", вот это был номер. Зато нас на выставках и соревнованиях любят, потому что только у нас есть единственный на весь город парень, из которого не стыдно изобразить для показательных выступлений ни банального Ромео, ни Фауста, ни даже Людмилу. Мне даже завидно, эдакую гриву отрастить... На фентезиконе мы его обороняли от девиц - а то мало ли, нам нужна рабочая сила в незатисканном состоянии!
  Заставив себя отвлечься, я повернулась к манежу. Арка посередине, по длинной стенке пара препятствий, на одной стороне и на другой, опилками отмечем центр (замечательное изобретение, спасает тех, у кого глазомер растет оттуда же, откуда у некоторых руки).
  - Так, ребята, давайте вот как, - я присела, пальцем расчертив на печке схему маршрута - Выезжаем из дальних ворот, делаем круг рыси. Больше не надо, думаю, разомнемся перед этим на дальнем поле, да ведь? - Андрей согласно кивнул, подтверждая идею - Отлично. Тогда перед трибунами строимся в ряд, поклон, потом двое скачут в стороны, тот, кто в центре, пускай изобразит пируэт или что-то в этом роде...
  - Можно пиаффе, - вставила Настя.
  - Можно, - согласилась Вика - Но среди нас только ты его умеешь, так что Настя в центре.
  Я кивнула.
  - Тогда дальше, крайние скачут в стороны, прыгают... Андрей, отпусти планки, куда ты их поднял? Или хочешь поджарить нас? Так, значит, прыгнули... По длинной стенке до конца, свернули на диагонали, не доходя до угла... Тем временем, Настён, ты разворачиваешься пируэтом и едешь под арку. Олег Васильевич, вы с Андреем будете дежурить с огнетушителями у арки. Главный вопрос, - я подняла голову и обвела взглядом собравшихся вокруг людей - будем поджигать плащ?
  Ага, мы и такое умеем. Полить керосином и поджечь на человеке огнеупорную куртку и попону на крупе у коня. Обычно, правда, мы это делали в присутствии Алексея Степановича - во-первых, ветеринара, что автоматом делает его еще и врачом, во-вторых, самого опытного каскадера. Ближайшие три дня его не будет, это нам вчера заявила Маргарита Витальевна, перекладывая на нас его обязанности (а именно коней и рабочие часы).
  - Ну?
  Мы молчали. Конечно, оказать первую помощь в случае чего может Маргарита, знающая, как любой профессиональный спортсмен, основы медицины. Да и все мы знаем, и поджигать пробовали не раз...
  - Ладно, сопливчики. Я сделаю - мы повернулись к Насте.
  - А что? Ничего сложного. Лайме я верю, и вам, ребята, тоже, - пожала плечами девушка.
  - Вот и отлично. Тогда проезжаешь под аркой, разворачиваешься где-то на уровне "P", Олег Васильевич, вы наденете на нее плащ и подожжете. Ты сделаешь круг галопа, а около Андрея с Максом спрыгиваешь и сбиваешь пламя. Что думаете?
  Покивав, ребята согласились с планом, решив, что отвлекающий маневр в лице меня и Вики, непрерывно курсирующий вокруг манежа через препятствия на первой космической, послужит отличным фоном, особенно если арка, как в прошлый раз, потухнет, не дождавшись Насти.
  - Итак, дорогие ребята! - вещала Маргарита в сторону трибун - Я попрошу вас в течение дальнейшего представления не вставать с мест, не кричать, не махать руками и не издавать громких звуков, - по залу пронесся вполне ожидаемый смех - Такие трюки требуют высшей степени концентрации лошади и всадника, при этом лошадь может испугаться ваших криков, и произойдет несчастный случай.
  - Угу, может, может... - буркнула я, обматывая палку просмоленной тряпкой и передавая ее Вике. С легкой подачи Олега Васильевича, пока его вечный раб Влад седлал наших коней, мы занимались наиувлекательнейшим делом - крутили факелы и крепили к препятствиям. Скука смертная... И, кстати, где он там, или опять не справился с Лаймой?
  - Олег Васильевич, давайте я сбегаю, помогу Владу с конями.
  - А то ее Гиацинт сожрет ценного работника, и будем мы тут впятером колбаситься, потому что я не верю в наличие у Маргариты доброго сердца.
  Далее процесс пошел быстрее, еще бы - под перемывание-то начальству косточек! - и я смогла ускользнуть. Пробежав вдоль стены, я перепрыгнула через дощатую загородку и проскользнула в низенькую дверь. Плотно захлопнув ее за собой, я оказалась в широком проходе с бетонным полом, по противоположной стене которого попеременно шли одинаковые белые двери без табличек и перпендикулярные основному коридору ответвления. Повернув налево, я отсчитала два поворота и нырнула в третий, чуть менее чистый - там на полу то и дело попадались опилки и сено. Так, дальше два пустых денника, погладить Балтику, мойка...
  - Привет, малыш!
  Навстречу мне, чуть не сшибив с ног, высунулась лошадиная морда. Мягкий, бархатистый нос ткнулся в шею, ноздри раздулись, втягивая знакомый запах.
  - Скучал, а? - я погладила круто выгнутый храп, зацепила длинную, вьющуюся челку - Ну, что, готов поработать?
  Сунув коню кусок сахара из кармана (деликатно сделав вид, что не заметила пропажи доброй половины лакомства в чьей-то ненасытной пасти), я вошла в денник, оценивая масштабы бедствий.
  Кстати, все было не так уж плохо. Он так и не повалялся, с тех пор, как я его почистила утром - ждал, пока мы с ним поработаем. Из насущных дел оставалось принести амуницию, почистить копыта и поселяться, чем я и занялась в неслабом темпе. Начнем с амуниции - хлопнув дверью денника, я вылетела в коридор и в дверях амуничника чуть не столкнулась со Владом.
  - Ты куда, Эль?
  - Гиацинту взять надо. Ты чем седлаешь, спортивным?
  - На Лайму его конкурное, на Брисбена коричневое Маргаритино.
  - Тогда я возьму свое черное. Послушай, принеси, пожалуйста, огнеупорные плащи.
  - Будешь поджигаться?
  - Нет, - я улыбнулась. То, что я ему нравилась, заметили все и довольно давно. К сожалению, тут я помочь ничем не могу - он мне друг, слишком хороший, чтобы портить эти связи, - Я пас, Настя будет. Мы просто прыгаем.
  - Ладно, тогда удачи! Постараюсь тебя поймать.
  - Спасибо, - это я сказала уже ему в спину, провожая взглядом его убегающую к кладовой фигуру. Эх, ведь и хорош добрый молодец, и пригож, но не тянет меня на таких сладусиков, не тянет! А друг он классный...
  Подхватив с кронштейна седло, уздечку, а на плечо закинув гель и вальтрап, я потрусила обратно к Гиацинту. Добравшись до его денника, я попой открыла дверь и тут же радостно плюхнула седло на пол.
  - Гин, иди сюда, - я закинула ему на шею повод и поднесла трензель к губам, конь послушно взял железо.
  Закончив одевать оголовье, я принялась за седло, справедливо решив, что развязки мне ни к чему, равно как и шпрунт - коню прыгать, а я ему шею крутить...
  Закончив седлаться, я быстро набрала Викин номер и, сообщив, что иду в манеж разминаться, повела коня к дальнему входу. В манеж я выехала уже верхом, успев трижды обругать неразношенную парадную форму, а именно белые бриджи на два размера меньше. Гиацинт , как всегда, двигаться не торопился, однако с живым интересом косился на деток, собравшихся на первых рядах. Разминая коня, я бросила повод и пустила его свободной рысью вокруг манежа, по стенке, минуя заграждения между двумя частями поля. Маргарита завела очередной монолог, в этот раз о породах лошадей и приспособленности их к различным видам спорта. Вполуха слушая, я подъехала к Вике, увлеченно подтягивавшей стремена посреди манежа.
  - Ну как?
  - Замечательно - прохрипела девушка, сражаясь с непокорной пряжкой - Настюха сейчас будет, ей Лайма снова закатил истерику.
  Лайма - это чистокровный верховой жеребец, чью психику убоялся бы систематизировать даже сам дедушка Фрейд. Только Насте и удавалось успокоить "Люсечку", когда у того случался приступ шизофрении (что-нибудь вроде: "Ах, какая страшная муха!" )
  - Супер. Я Влада отправила за плащами, должен скоро подойти, а то, - добавила я зловещим шепотом, - эти гады нас порежут на салфеточки.
  Хихикнув, правда, как-то без души, Вика, наконец, выпрямилась и, мягко прижав ногу, выслала мерина вперед. Брисбен послушно поднялся в рысь, перебирая мохнатыми, как у тяжеловоза, ногами. О таком красавце я могла только мечтать - угольно-черный трехлетка фризской породы - как полагается, с кудрявой гривой, заплетенной в одну толстую косу, уложенную вдоль шеи, и сложенным вдвое хвостом (его собственный был длиною полтора метра, и Вика это великолепие берегла едва ли не лучше, чем всего коня).
  - Все готовы? - пока мы разминались, на манеж успела выехать Настя. Грива и хвост гнедого Лаймы были заплетены в тугие косички-шарики, хвост скручен черным бинтом и превращен в короткий отросток, как у служебной собаки, - Сейчас Влад придет с третьим огнетушителем, и начнем.
  Согласно кивнув, я наклонилась вперед и протянула Гину сахар на ладони. Благодарно лизнув мою руку (прелюбопытнейший феномен - мой конь умеет целоваться), животинка схрумкала лакомство и с деловым видом пошла обнюхивать канистры с керосином.
  Со всех сторон исследовав их, Гиацинт вынес вердикт о полном своем пофигизме в отношении данного предмета и впал в анабиоз, не реагируя ни на какие мои действия (но при этом продолжая сонной мухой передвигаться вдоль манежа). Вывести его из этого состояния смогло только появление Насти на Лайме в непосредственной близости. Едва завидев высокого гнедого жеребца, Гин заржал, вытянув шею, прижал уши и начал топтаться на месте, недовольно стегая себя хвостом. Эта вражда была почти классовой - еще ни одна наша с Настей прогулка, еще со времен, когда жеребчика-Лайму только привезли к нам, не проходила без ссор. Гиацинт вообще к другим лошадям относился прохладно, выделяя только Брисбена, а аристократичный инглишмен Люся такого пренебрежения к своей трепетной персоне не вынес - и решил показать, кто в доме хозяин.
  - Опять крысишься? Гин, тише, тише - я погладила коня по шее, на что тот только дернул ухом, но беситься перестал, повернувшись к Лайме задом.
  На арену выбежали Влад, неся в обеих руках по огнетушителю.
  - Девчонки, готовы? Начинаем?
  Махнув рукой Маргарите, Олег Васильевич дождался, пока та включит музыку, и поднес факел к стойке. Пропитанные керосином тряпки вспыхнули, и одновременно трое всадников плавно взяли с места в галоп. Представление началось.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"