Я знавал одного сапожника, он шил прекрасные туфли. Самые богатые и знатные люди города были его клиентами, но при этом сам он ходил в старых, истертых туфлях, у которых отрывалась подошва. Ну не было у него ни времени, ни желания шить для себя! Он любил приносить радость людям, он жил своим творением, и в этом был весь он.
Я не был богатым человеком, но я так восхищался его мастерством, что не смог отказать себе в паре туфлей. И хотя по моим меркам они мне стоили почти целое состояние, я ни капли об этом не жалею.
Как-то раз я, с нескрываемым восторгом, обмолвился об этом сапожнике своему приятелю, и даже показал ему свою любимую пару туфлей. Приятель посмотрел и, фыркнув, сказал: "Я бы никогда не стал носить туфли сапожника, который сам ходит в рванье! Как можно доверять качеству его работы, если он своим собственным примером ее порочит?!" Я подумал, подумал, и не согласился...
Макаревич очень любил Freddie Mercury, и когда тот умер, Один из журналистов спросил Макаревича: "А вы знаете, что ваш кумир, Freddie Mercury, был голубым?!". На что Макаревич безапелляционно ответил: "Я любил его как артиста, как гения, и подробности его личной жизни, каковыми бы они ни были, никогда не заставят меня перестать восхищаться его талантом".
Артур Шопенгауэр, любил повторять, что философ не обязан жить по канонам своей философии более, чем кто-либо другой. Роль философа - обнажать вечные истины перед обществом, а уж ответственность за то, как оно ими воспользуется или не воспользуется - целиком лежит на обществе. Надо сказать, что личность Шопенгауэра мне, по крайне мере, жутко отвратительна: он был высокомерным снобом, брюзгой, крайне нетерпимым и завистливым чужому успеху; женоненавистник и хвастун, злючка; обиженный и отвергнутый миром при жизни, вплоть до самой старости. Но при всем при этом, одно для меня несомненно - до настоящего времени не было философа, гениальней Шопенгауэра, ибо он сказал практически все существенное, что можно сказать об этом мире. Он собрал всю мудрость предшествующих поколений, и выстроил эти знания в единую, стройную, изящную философию. Можно не соглашаться с его терминами и некоторыми выводами, но не восхищаться силой его убеждений и литературным талантом, очень и очень трудно.
Очень уважаемый мною человек, один из моих учителей, как-то сказал мне: "Я знавал одного человека, жизнь которого была полным бардаком. И при этом, всей своей жизненной мудростью, своим прозрением я обязан исключительно ему".
Но мы отвлеклись от героя нашего рассказа. Что же мы будем делать с нашим сапожником? Приговорим к позору и забвению за не любовь к себе и любовь к искусству и к людям? Что ж, такой выбор у вас есть. Я лично собираюсь носить его туфли, пока не сношу, а потом закажу новые. И если кто-то спросит меня, где ему купить добротные, модные и ноские туфли, я без колебаний покажу на вывеску: "Сапожник без Сапог"!