Ветров Антон : другие произведения.

Три Поросенка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Детские Сказки по Взрослому

СЕРИЯ: Детские Сказки по Взрослому

"Три Поросенка"

(начал 15/01/2006)

Главка первая, вступительная

   Жили-были на свете три поросенка. Три брата. Все одинакового роста,
   кругленькие, розовые, с одинаковыми веселыми усиками, только двое из них усики сбрили. Даже имена у них были похожи. Звали поросят: Хрю-хрю, Хря-хря и Ням-Ням. Все лето они курили зеленую травку, грелись на пляжике, нежились в джакузи и резвились с молодыми свинками.
   Но вот лето прошло, и наступила осень. Несмотря на это, солнце по-прежнему пекло как в аду, так как жили они на экваторе, а от постоянного употребления травки их стал беспокоить серый волк. Настоящий ли он был или придуманный, поросята сказать не могли, ибо грань между иллюзией и реальностью для них стёрлась, так что одно состояние стало плавно переходить в другое, пока, наконец, они не смешались настолько, что никаких различий, да и самого процесса перехода, поросячий глаз уже заметить не мог. И тут старшенький и самый крепкий из братьев, Ням-Ням, сказал:- Слушай сюда, братаны... окороком чувствую, пора с травой завязывать! Меня уже мандраж колотит и по ночам свинобойня сниться. Не к добру это! Я предлагаю всем завтра поехать к врачихе, взять ее за горло и выбить направление в лечебницу. Там и перезимуем все вместе.
   - К тому же, - продолжал после паузы Ням-ням, - не ровен час, нагрянут псы легавые и заметут нашу малину.
   - Ты хотел сказать "коноплю"? - удивленно уточнил Хря-хря.
   - Малину, тебе говорят, темнота серая!.. Так вот, если псы нас повяжут,
   на зоне нам не выжить; там паханы - такие волчары!- заклюют в момент как цапли лягушек. Да и к работе тяжелой мы не приучены, нежные больно.
   Но братьям лечиться не хотелось. Куда приятнее гулять целыми днями, прыгая голыми по конопляному полю и облизывая друг с друга пыльцу, чем глотать антидепрессанты и делать из-под палки физзарядку в лечебнице.
   - Успеется! До полной отключки ещё далеко. Мы еще погуляем, - сказал Хрю-Хрю и затянулся самокруткой, элегантно выпуская дымовые кольца.
   - Уж лучше я потом буду пятачком землю рыть и таскать тяжелые камни, чем сейчас добровольно в лазарет лягу! - поддержал брата Хря-хря, всасывая носом белый порошок со стеклышка. - Когда пора придет, я сам в диспансер приду с повинной... ну, а если легавые раньше нагрянут - ну что ж... - тогда прощай молодость, здравствуй зона.
   - Ну, как хотите. Тогда я пойду к врачихе один и сам лягу в лечебницу, - сказал Ням-Ням, - и не буду вас, тормозов ленивых, дожидаться! - сказал он, хлопнул дверью и ушел.
   А время шло, и с каждым днем поросятам становилось все хреновее и хреновее, и вот им уже стали казаться не только волки, но и страусы, и жирафы, и крокодилы, а вскоре и вообще весь зоопарк стал стучаться к ним гости по ночам. Но Хря-хря и Хрю-хрю не торопились.
   - Сегодня мы еще поколемся, покурим, понюхаем, - предложил Хрю-хрю, - а завтра с утра возьмемся за ум (или чего там в голове осталось) и пойдем сдаваться: или к врачихе, или в ментуру.
   А после паузы добавил:
   - Куда сил хватит дойти.
   - Лучше, конечно, к врачихе сначала, - внес коррективы Хря-хря. - Лишь бы ее наш братан-кабан ножичком по горлу не того... А то что-то вода у нас в колодце розоватая стала в последнее время.
   - Да ты что! - испуганно выпалил Хрю-хрю. - Типун твой на холодец!
   - Ну, дай-то бог, чтоб нет ... - задумчиво глядя в пол, как будто там был написан ответ, покачал головой Хря-хря. - Ладно, время позднее, давай спать ложиться, Шарапов. А завтра, если все получиться, будем уже в изоляторе колеса на халяву глотать. Ну а если нет, что ж... окропим снежок красненьким.
  

Главка вторая, завязочная

  
   С каждым днем становилось все холоднее и холоднее. Но братья не торопились ложиться в лечебницу, и только когда большая лужа у дороги уже перестала закипать к полудню от палящего солнца и температура опустилась от +50 до +45 С, ленивые братья взялись наконец-то за ум.
   Хрю-Хрю решил, что проще всего будет прийти к врачихе и закосить под психа. Положат в дурку, а там уже у медсестры из тумбочки можно будет каких угодно колес натаскать и самому себя вылечить. Мы, русские свиньи, уууу какие находчивые! не то, что эти дебильные америкосы. Нам только лекарства правильные дай, а уж как ими распорядиться, мы и без терапевта разберемся.
   Ни с кем не посоветовавшись, Хрю так и сделал. Узнав у дворника, подстригавшего бензопилой в саду кипарисы, где находиться кабинет главврача, Хря направился прямиком туда. На входе в диспансер его остановил здоровенный санитар, рядом с которым Шварцнегер выглядел бы жалким щенком; санитар, как зомбированный, безучастно сверлил глазами стенку напротив, но, очевидно заметив периферическим зрением незнакомое лицо, вытянул руку вперед перед самым лицом Хрю, так что Хрю чуть не уперся пяточком в тыльную сторону его ладони, и металлическим голосом Терминатора спросил:
   - Куда?
   Хрю понял, что если с этим амбалом говорить серьёзно, то тот вышвырнет его пинком под зад и даже фамилию бабушки не спросит, поэтому Хрю решил прибегнуть к хитрости и косить под придурка прямо на месте, то бишь не отходя от кассы.
   - Бонапарт у себя?
   - Чего?! - также спокойно, но уже с зарождающимся интересом, переспросил санитар.
   - Бонапарт у себя? У меня к нему срочное донесение с передовой!
   - А ты кто? - недоверчиво покосился на Хрю амбал.
   - Михаил Илларионович Кутузов!.. - гордо приложив руку к невидимому козырьку воображаемой фуражки, отрапортовал Хрю и часто задергал головой как при нервном тике.
   - Ещё пока нет, но щас я тебе глаз выбью, и будешь! - сострил громила и полез за чем-то в карман халата.
   Из кармана он вытащил толи здоровенный доисторический мобильник, толи допотопное переговорное устройство и, нажав горячую кнопку, приложил аппарат к уху:
   - Алё, шеф? Тут к вам Кутузов приехал... да я знаю, что мы не принимаем здесь, но если этого придурка щас отпустить, он еще взорвёт чего-нибудь по дороге или глаз кому-нибудь саблей выколет... Хорошо, понял. Щас приведу.
   (обращаясь к Хрю): - Ну что, генералиссимус? - Наполеон ждет! - сказал санитар и, железной рукой обняв Хрю за плечо, поволок его вверх по винтовой лестнице.
   Взобравшись на третий этаж и пройдя по длинному коридору, они оказались у двери с табличкой "главврач С.Г. Пукин". Санитар кувалдоподобным кулаком постучал в дверь.
   - Войдите, открыто! - послышался звонкий голосок среднего пола из-за двери.
   - Вот, Сигизмунд Генрихович, привёл, - доложил санитар и слегка подпихнул Хрю в спину на встречу доктору. - Может ему смирительную рубашку надеть на случай, если он вдруг буянить начнет?
   - Не нужно, не начнет. На буйного он не похож. А если что, держите рацию наготове, я вас вызову. Можете идти пока.
   И санитар ушел, захлопнув за собой дверь.
   - Не желаете ли присесть, уважаемый - показывая рукой на кресло, предложил доктор.
   - Никак не могу, срочное донесение!
   - Ну что же, слушаю вас.
   - Родина в опасности!
   - Чья Родина, простите?
   - Ваша, Сир; колыбель революции - Франция!
   - А вы кто же будете, позвольте вас спросить?
   - Генералиссимус Кутузов, - отрапортовал Хрю, приставив руку к виску.
   - А почему, собственно, фельдмаршал, вас это беспокоит? Мы ведь с вами, кажется, по разные стороны баррикад.
   - Дело в том, Сир, что я хоть и русский по крови, но всегда симпатизировал героическому французскому народу.
   - Ну что же, допустим... Так что же за донесение у вас ко мне?
   - Сталин приказал направить под Бородино три танковых дивизии и два эскадрона бомбардировщиков. Вам лучше отступать пока не слишком поздно.
   - Фью! - удивленно выкатив глаза, присвистнул главврач. - Ни хрена себе коммунистическое западло!
   - Именно, Сир. Срочно прикажите своим генералам трубить всеобщее отступление на Москву.
   - На Москву? Почему на Москву?!
   - Там можно будет всё поджечь и тогда русские летчики не смогут ничего рассмотреть с воздуха, а пока русские танки туда дойдут, можно будет прорыть туннель на Кубу; Фидель Кастро уже ждёт и обещал помочь.
   - Гм-Гм... - многозначительно прочистил горло доктор Пукин. "Типично мой клиент" - подумал он, мысленно потирая руки.
   - Ну что же, ваш план мне нравиться, но я должен связаться с центром и получить добро на отступление. А пока, фельдмаршал, предлагаю вам остановиться в нашей скромной гостинице: пятизвездочный сервис не обещаю, но отдельная камера... то есть, простите, комната... с видом на дремучий лес вам гарантирована!
   Пукин зазвонил в колокольчик и в комнату тотчас вошёл громила-санитар.
   - Отведите главнокомандующего Кутузова в его номер, - подмигнув санитару глазом, распорядился главврач.
   Санитар взял Хрю подмышки и повел из кабинета вдоль по коридору. Подойдя к большой железной двери с надписью "Палата N6", санитар отпер её огромной связкой ключей и, впихнув Хрю во внутрь, перед тем как захлопнуть дверь, сказал:
   - Ну, почивай, Кутузов! Гляди свой зрячий глаз не простуди, а то будешь как Павка Корчагин книжки руками читать.
   "Ну, слава богу!" - подумал Хрю и глубоко выдохнул.
   Надо сказать, что оказаться в отдельной палате, да ещё и на полном гособеспечении, пусть даже и в психиатрической лечебнице, во времена, когда в стране свирепствовали жестокие законы дикого западного капитализма образца начала двадцатого века, удавалось не каждому, и поэтому Хрю было чем гордиться. Он был рад, что ему так легко удалось развести двух лохов с медицинским образованием, одного, причем, с высшим. "Не зря я не доверял нашей медицине!" мысленно подкрепляя свой триумф, добавил про себя Хрю.
   Не раздеваясь, Хрю шлепнулся на скрипящую кровать с пружинным матрацем, достал из кармана мешочек с марихуаной и, на скорую руку смастерив себе косячок, закурил. Очень довольный своей новой изолированной комнаткой, он весело запел:
  
   - Хоть полсвета обойдешь,
   Обойдешь, обойдешь,
   Лучше хаты не найдешь,
   Не найдешь, не найдешь!
  
   Не один легавый пёс,
   Злющий пёс, нервный пёс,
   Не подточит даже нос,
   Даже нос, даже нос!
  
   Здесь я тихо отлежусь,
   Полечусь, поколюсь,
   А потом вернусь домой
   И скажу "Здравствуй, Люсь!"
  
  
  
   Закончив петь, он встал, вылез в окно и, спустившись по пожарной лестнице, направился навестить своего братца Хря-Хря, который поселился по соседству в венерологическом диспансере.
  
  

Главка третья, ещё более завязочная

  
   В то время в здешних краях свирепствовала страшная падучая болезнь под названием "хрюфилис", и уже не мало здоровых хряков полегло от неё. Опираясь на эти знания, а знания, как известно, сила, Хря придумал себе незамысловатый, но очень убедительный план, чтобы попасть в вендиспансер. Придя в диспансер, Хря-Хря сказал, что ему очень больно писать и, кажется, у него вот-вот отвалиться пятачок; на всякий случай, чтоб слова его звучали правдоподобнее, он поверх настоящего приклеил себе картонный пятачок, но пожалел уже не раз, что приклеил не БэЭФом, как изначально планировал, а суперклеем. Так вот, когда у Хря-Хря взяли анализ, то вместо мочи он в колбочку незаметно налил специальной жёлтенькой воды, которую принес с собой в баночке. Вода эта осталась у него после обмывания бабушки, которая совсем недавно скоропостижно скончалась в возрасте 140 лет. В последние пять лет, перед тем как уйти в мир иной, бабушка с кровати не вставала и ходила под себя, так что у Хря-хря была надежда, что хоть какая-нибудь инфекция в этой "обмывальной" воде да обнаружиться.
   Результаты превзошли все его ожидания: через полчаса медсестра вышла из лаборатории с круглыми глазами величиной с чайные блюдца и, подойдя к доктору, возбужденным голосом сказала:
   - Сруль Израилевич, какая-то совершенно неизвестная и очень странная инфекция!
   Доктор Иванов, старый прожженный еврей в 24 колене, сразу заподозрил что-то неладное. Почесав свою лысину, подергав седую козлиную бородку и поправив запотевшие очки в роговой оправе, он пытливо поглядел на пациента и картавым голосом спросил:
   - А скажите-ка мне, любезнейший,.. вы в последнее время... как бы это поделикатнее выразиться, ээээ.... в подозрительные половые связи не вступали?
   Хря, сообразив, что вопрос ему на руку, сразу нашелся с правильным ответом:
   - В подозрительные нет, а вот в зоопарке было дело раз...
   У доктора, такого невозмутимо-спокойного на вид и явно видавшего виды, глаза вдруг вылезли из орбит и, глядя поверх упавших на нос очков, он переспросил:
   - Позвольте, что вы там сказали про зоопарк??
   - Да мы как-то с братанами пошли в зоопарк, ну и поспорили: я утверждал, что волнистые попугаи не говорят, а кто проиграет, должен был трахнуть макаку. Подходим мы к клетке с волнистыми попугаями, я сую палец между прутьев и пугаю им самочку, а она вдруг как встрепенётся, отпрыгнет в строну и как заорет:
   - Пошёл вон, прррридурок!
   - А что вы?
   - Ну а что я... мужик слов на ветер не бросает!
   - Гм-гм...- прочистил горло Сруль Израилевич. Однако нравы нынче!.. (после долгой паузы и покачивания головой):
   - Ну-с, поздравляю вас, батенька, у вас неизвестная падучая болезнь, может быть еще покруче хрюфилиса! Короче говоря - вы наш пациент! (поворачиваясь в медсестре): Танечка, срочно вызовите санитаров, и проследите, пожалуйста, чтобы этого молодчика отправили прямиком в изолятор.
   - Конечно, Сруль Израйлевич. Сейчас все устрою.
   И она, грациозно виляя задом в белом халате, удалилась из комнаты.
   Доктор Иванов проводил медсестру внимательным взглядом и, глубоко вздохнув, сказал вслух:
   - Невозможно спокойно работать! Сплошные стрессы... Господи..., и надо тебе было вставить эту дурацкую заповедь про прелюбодеяние! Ну, скажи, как честному еврею соблюдать Тару, если кругом одно блядство?!
   Хря-Хря лежал у себя палате и читал инструкцию, оставленную ему доктором Ивановым; инструкция называлась "О гигиене половой жизни". Сруль Израилевич уехал ненадолго в командировку и строго настрого приказал Хрю-Хрю выучить инструкцию от корки до корки, а также добавил: "Смотри, свинья, не выучишь к моему возвращению, приеду - кастрирую!" И хотя Хрю-Хрю боялся доктора Иванова, читал он инструкцию с большой неохотой, тем более что кто-то (очевидно предыдущий пациент) вырезал оттуда все картинки с голыми бабами, а какой же смысл читать книжку, если там не на что даже посмотреть!
   В общем, Хрю-Хрю старался побыстрее покончить с этим скучным и бесперспективным занятием, пропуская целые абзацы, а потом и страницы; от внутреннего протеста организм дал команду глазам слипаться, и Хрю стал уже было погружался в сладкий дрём, как вдруг его разбудил резкий пронзительный звук. Хрю-Хрю очнулся, приподнялся на локтях и, как будто протрезвляясь, покачал головой из стороны в сторону; он посмотрел по сторонам, но ничего не заметил, и снова прилег, чтобы заснуть, как вдруг услышал тот же самый звук, но на этот раз более отчетливо: это был звук чего-то небольшого и твердого, ударившегося о стекло. Хрю встал, подошел к окну и выглянул на улицу: внизу стоял братец Хря-Хря и швырял камни, которые он копытами выковыривал из цветочной клумбы напротив.
   Хрю-Хрю приоткрыл окно, перекинулся туловищем через подоконник и, прикрывая рот руками как рупором, громким шёпотом сказал:
   - Ты как сюда попал?
   - Я через забор перелез. Я тут по соседству, в психушке, - тоже шёпотом ответил братец.
   - А как же ты оттуда сбежал?
   - Да я чучело вместо себя в койку положил, а сам вылез в форточку и по пожарной лестнице спустился.
   - Клёво! А меня вот заперли, и заставили читать "антиблядский путеводитель".
   - С картинками? - заинтересованно спросил Хря-Хря.
   - Да где там... повырезали, драчуны потные!
   -А-а-а-а.., ну тогда я к тебе не полезу. Давай лучше ты спускайся вниз.
   - А как же я спущусь? У меня ведь ни лестницы, ни веревки нет.
   - Как-как, каком! Ты как маленький, ей богу! Простыни узлом связал, к кровати привязал и понеслась звезда по кочкам!
   Хря-Хря закрыл глаза и, перебирая руками, как будто лезет по канату, шёпотом запел: "Ах, какая же ты близкая и ласковая, альпинистка моя, скала-ла-ла-ла-лазка моя!"
   - Ну ладно, щас... погодь! (Хрю скрывается в окне, а через пару минут появляется со связкой простыней и бросает свободный конец брату через окно):
   - Тока ты ж меня лови, если что!
   - Да не боись, лезь! Чё тебе будет, с твоим-то слоем жира!..
   (после паузы): - А ловить тебя, брателла, извини, я не буду... если ты на меня упадешь, меня потом экскаватором из земли не выроешь.
   Слава богу, обошлось без эксцессов, и Хрю-Хрю благополучно спустился вниз по самодельному "канату". Братья ударились копытцами, как реальные пацаны хлопаются ладошами после долгой разлуки, и обнялись.
   - Ну что, пойдем к Ням-Няму и посмотрим, какую он себе келью прибомбил!? Давненько мы его не видели!
   - Пойдем, посмотрим! Тока давай ширнемся для начала или хотя бы косячок забьём, а то чего-то мне муторно и кости ломит. Наверное, больничная каша осложнения дала.
   - Не вопрос! Щас через забор перемахнём, а там неподалеку городской парк; найдём лавочку свободную, там и заправимся.
   - Ну, тогда двинули!
   И оба брата, очень довольные тем, что им ни о чем больше не нужно
   заботиться, пересигнули через забор и скрылись в скверу за густыми рядами акаций.
   После иглы, навеселе, братьям захотелось покуролесить; сначала у какого-то пенсионера они отобрали очки и, используя их в качестве лупы, выжгли на лавочке, где сидели, мемориальную надпись: "Здесь были Хрюк и Хряк. Лавку не занимать, мы еще вернёмся!"; Потом поймали белочку и стали ее кормить конопляными семечками; белочка сначала упиралась, но когда ей открыли пасть, всыпали туда горстку и, двигая руками за челюсти, помогли ей пережевать, белка толи сдалась и решила уступить двум придурошным свиньям, то ли семена действительно пришлись ей по вкусу. Совершенно обалдевшая, она вдруг стала то кувыркаться по поляне и, ложась на спину, как собачка в эпилептическом приступе, судорожно дергать лапками, то быстро залазить на высокое дерево до средины, а потом опрокидываться оттуда вниз головой, выписывая в воздухе сальто-мортале. Но и этого братьям оказалось мало, и тогда они вырвали из песочницы детский грибок, перевернули его и воткнули в песок остриём вниз, а сами забрались внутрь шляпки и, держась за ножку с противоположных сторон, стали раскачиваться, представляя, что они отважные мореплаватели, и напевать веселую пиратскую песню:
   "Эх, ма, денег тьма,
   Ой-хо-хо, и бутылка ро-о-о-ма!"
   Наконец когда они более-менее успокоились и пришли в себя, Хря-хря, будучи всё еще слегка навеселе, предложил:
   - Слушай, Хря! А давай подложим Ням-Няму свинью?
   - Гэ-Гэ-Гэ, - дебильно заржал Хрю-хрю, - давай!
   И спустя какое-то время, почесав за ухом, добавил:
   - А кого будем подкладывать - тебя или меня?
   Хря-хря был находчивым и не заставил себя долго ждать с ответом:
   - А давай кинем на пальцах! - предложил он.
   - Гэээээ..., - одобрительно замычал Хрю-хрю, - давай.
   Потом подумал и добавил:
   - Но ведь у нас нет пальцев!
   - Да..., ну тогда давай бросим на копытцах! - снова блеснул сообразительностью брат. - На копытцах можно! (после паузы) Хотя, знаешь, о чем я подумал?
   - О чем?
   - Ведь если мы сильно будем трясти копытцами, то тогда...
   - Что тогда?
   - То тогда мы можем их совсем отбросить! И кому потом будут нужны две дохлые свиньи?
   - Да.., пожалуй с копытцами я не очень хорошо придумал... - озабоченно вздохнул Хря-хря. - Ну ладно, тогда пойдем просто навестим его без всяких приколов, как два состарившихся КВН-щика.
   На том и порешили. Насобирав в пакетик переспелых желудей под большим крепким дубом, чтоб не идти в гости к брату с пустыми руками, поросята отправились в наркодиспансер.

Главка четвертая, в которой завязано так, что уже фиг развяжешь

  
   Ням-Ням вот уже несколько дней подряд добросовестно исполнял все предписания врачихи. В дополнение к тем таблеткам, уколам и процедурам, что она ему прописала, он ночью, украдкой, натаскал разных лекарств из ящика дежурной медсестры, предварительно усыпив ее эфиром и, чтобы скорее пойти на поправку, активно занимался самолечением. Он хотел выздороветь на все сто, чтобы никакие глюки в виде страшного серого волка и тем более оборотня, будь то во сне или наяву, не беспокоили его и не доконали и без того надломленную чрезмерным употреблением героина нервную систему. А перед тем как ложиться в кровать, он вставлял себе спички в глаза, чтобы не уснуть, и вот уже третью ночь подряд он спал с открытыми глазами; но к сожалению это не помогало, и волк-оборотень приходил к нему во сне почти каждую ночь.
   Хрю-хрю и Хря-хря застали брата за приемом лекарств.
   - Что это за колеса ты глотаешь? - в один голос закричали удивленные Хрю-хрю и Хря-хря. Неужели от них плющит лучше, чем от героина?
   - Балбесы вы! Говорю же вам - я с наркотой завязал! Хочу быть здоровым, жить долго и умереть в один день.
   - С кем?
   - Да ни с кем. Просто - в один день. Ну, в смысле не в два и не в три.
   - А-а-а-а-а-а-а! - хором протянули поросята. - Ну-ну!
   - Кто не курит и не пьет, тот и девок не ебёт! - снова хором продекламировали Хрю и Хря и громко захихикали как две молодые гимназистки. Оба брата так развеселились, что их визг и хрюканье разнеслись далеко по прибольничному парку.
   А Ням-Ням, как ни в чем небывало, продолжал глотать свои таблетки, запивая их "Боржоми"; он икал после каждого глотка, выпуская щекочущие горло газики, и в перерывах между глотками мурлыкал себе под нос песенку:
  
   "Я, конечно, всех умней,
   Всех хитрей из свиней!
   Завязал я с наркотой
   И Боржоми пью.
   Если вдруг какой-то зверь,
   Хитрый зверь, страшный зверь,
   Вновь во сне ко мне придёт -
   Я его убью!"
  
   - Это он про какого зверя? - спросил Хрю-хрю у Хря-хря.
   - Это ты про какого зверя? - спросил Хря-хря у Ням-Няма.
   - Это я про волка! - ответил Ням-Ням и проглотил еще одну таблетку.
   - Посмотрите, как он боится волка! - сказал Хрю-хрю.
   - Он боится, что его съедят! - добавил Хря-хря.
   - А вот и нет! - поспешил отпарировать издёвку братьев Ням-Ням. - Меня никто уже не съест! Моё мясо отравлено гашишем, пропитано газиками от Боржоми и дымом сигарет "Ява". Кому нужна такая порченая свинина?
   - А чего ж ты тогда боишься? - вызывающе спросил Хря-Хря.
   - Того же, что и вы - Волка Федю Хрюкера. Он ко мне приходит по ночам и раздирает мне горло своими накладными ногтями, педераст хренов!
   Братья, чувствуя, что это камень и в их огород, виновато потупили взор.
   - Знаешь, брателла, если без балды, мне он тоже почти каждую ночь сниться! - грустно признался Хря-Хря.
   - И мне! - воодушевленный смелостью брата, признался Хрю-Хрю.
   - Да, от него не легко избавиться... но если прямо сейчас взяться за ум, можно вылечиться - еще не поздно! - агитационно-пафосно сказал Ням-Ням. - Продайте всю наркоту, что у вас есть, и приходите сюда в диспансер с повинной. Врачиха вас примет, ей по закону положено всех наркоманов ставить на учет. А если еще и бабла с собой притараните, так пропишет вам полный курс, поселит в отдельные номера и назначит бесплатные колеса. От них не так сильно колбасит, но зато этот урод серый, в полосатый тельняшке с пристяжными ногтями, не беспокоит!
   - Мы должны подумать - ответил за двоих Хря-Хря. А сейчас нам пора. Пойдем, Хрю-Хрю, - нас еще ждут кое-какие великие дела!
   И два храбрых братца ушли по-английски, не попрощавшись.
  

Главка пятая, просто главка

  
  
   По дороге они пели и плясали, покуривая на двоих косячок, а когда вернулись на территорию психодиспансера, то так расшумелись, что разбудили двух пьяных санитаров, которые после сытного обеда и серии партий в козла, решили прикорнуть под сосной, вдали от окон кабинета главврача.
   - Что за шум? - недовольно проворчали санитары, протирая глаза, и схватив носилки, на которых они и спали, понеслись к тому месту, откуда доносились визг и хрюканье двух глупых поросят.
   - Слушай, Хрю, - сказал Хря-Хря, - не слишком ли громко мы шумим? Ты знаешь, ведь в нашем парке водятся злые санитары!
   - Ну, какие тут могут быть санитары! - отвечал Хрю-Хрю,
   который санитаров видел только в документальных фильмах про скорую помощь.
   - А и правда! - приободрился Хря-Хря. - Если что, мы их схватим за нос и три раза лбом об забор! Будут знать, как приставать к поросятам!
   - Ага! А потом повалим, свяжем, да еще ногами им вот так, вот так! - расхвастался Хрю-Хрю и показал, как они будут расправляться с санитарами.
   И братья опять развеселились и запели:
  
   - Не страшны нам санитары,
   санитары, санитары,
   Трах по голове гитарой,
   Вот и нету санитаров!
  
   И вдруг поросята увидели настоящих разъяренных санитаров! Они стояли за большим деревом, и у них был такой страшный вид, такие злые глаза и такая беззубая, изъеденная кариесом пасть, что у Хря-Хря и Хрю-Хрю по спинкам пробежал холодок, и им захотелось выкурить ещё по косячку, чтобы только эти мерзопакостные привидения исчезли. Но бедные поросята настолько занемели от страха, что не могли даже залезть в карман, чтобы достать пакетик с марихуаной. К тому же, санитары, похоже, оказались настоящими.
   Санитары уже приготовились к прыжку, потёрли руки, грозно щелкнули беззубыми слюнявыми челюстями, но поросята вдруг опомнились и, визжа на весь прибольничный парк, бросились наутек.
   Никогда еще не приходилось им так быстро бегать! Сверкая пятками и поднимая тучи пыли, поросята неслись к диспансеру, каждый к своему.
   Санитары, перестраиваясь на ходу под изменившуюся боевую обстановку, разбились на группы по одному и помчались в припрыжку за свининой.
   Хрю-Хрю первый добежал до своей белостенной палаты и едва успел
   захлопнуть дверь перед самым носом санитара.
   - Сейчас же отопри дверь! - прорычал санитар. - А не то я её выломаю!
   - Нет, - провизжал Хрю-Хрю, - я не отопру!
   За дверью было слышно дыхание озверевшего от погони санитара.
   - Сейчас же отопри дверь! - прорычал опять санитар. - А не то я так пну дверь, что ты вылетишь в окно вместе с ней!
   Губы Хрю-Хрю тряслись, зубы стучали и от страха он уже ничего не мог вымолвить.
   - Ну, берегись! - и санитар стал с разбегу таранить дверь, но дверь была дубовая и не поддавалась.
   - Та-а-а-а-к! - многозначительно протянул санитар. - Выламываемся, значит, не хотим открывать!?.. Ну ладно, хрюк, ты меня достал! Я пошёл за доктором, сейчас он принесёт ключи и тогда мы тебя вдвоём вздрючим так, что тебе мало не покажется!
   - Покажется, покажется! - все еще дрожа от страха и всхлипывая, кокетливо отвечал Хрю-Хрю.
   Через некоторое время по коридору послышались шаги и бряканье тяжелой связки ключей. "Ну всё, звездец..." - подумал Хрю-Хрю; в дверях послышалось клацанье ключа и через считанные секунды дверь настежь отворилась. На пороге стояли разъярённый санитар и не менее злой доктор. Хрю-хрю сидел у окна, вцепившись в батарею, и дрожал как осиновый листок.
   - Ну что же, пациент перевозбуждён, - как настоящий профессионал, сдерживая эмоции, сказал доктор, - оденьте ему смирительную рубашку и вколите успокоительное.
   - Да я б ему не успокоительное, а морду.., - буквально захлебываясь от злости и обуреваемый лютой жаждой мести, прорычал санитар; но не успел он договорить, как его перебил доктор:
   - Морду вы ему ещё успеете набить, когда он буянить будет, а сейчас просто сделайте что я вам сказал.
   Недовольный распоряжением врача санитар позвал своего напарника и вдвоём они накинули на брыкавшегося и отбивавшегося Хрю-Хрю смирительную рубашку и вкололи седативное, а затем и снотворное. Через пару минут поросёнок упал на пол как подкошенный. Подойдя к нему, санитар со злости пнул его ногой по рёбрам и сказал:
   - Вот тебе, свинья недорезанная!.. будешь знать, как портить отдых двум измученным нарзаном санитарам!
   И они подняли Хрю-Хрю за руки и за ноги, подтащили его к кровати и, раскачав, с размаху бросили на кровать. Довольные восторжествовавшим правосудием, санитары потёрли руки как подсобные рабочие после окончания разгрузки вагона с цементом и удалились, с шумом захлопнув за собой дверь.
   А в это время второй из злых санитаров, которых разбудили поросята, мчался в припрыжку за Хря-Хря. Успешно перемахнув через забор и пробежав сквозь городской сквер, где еще совсем недавно они с братом пугали детские грибочки, Хря-Хря стремительно приближался к воротам вендиспансера. Санитар не отставал и преследовал его по пятам. Подбежав к воротам, Хрю-Хрю стал дёргать их на себя, в надежде, что их не заперли, так как лезть снова через забор у него уже не осталось сил, но с ужасом обнаружил, что ворота были на замке. В отчаянии и бессилии он тряс ворота за железные прутья что было мочи, надеясь на чудо, но чуда, увы, не произошло. Подбежавший санитар схватил поросёнка обеими руками за горло и стал душить так яростно, как душил бы Дездемону Отелло, если бы знал, что было за что. Еще минута и Хря-Хря бы задохнулся, но тут вдруг руки санитара разжались и он плашмя, как подкошенный, упал на землю к ногам Хря-Хря. Хря-Хря поднял взор и увидел перед собой доктора Иванова с бейсбольной битой в руках, вытирающего пот со лба.
   - Будут тут всякие дебилы из психушки моих пациентов домогаться! - манерно дёрнув головой, с гордостью то ли за себя, то ли за лечебницу, то ли еще бог знает за что сказал Сруль Израилевич. На лице поросёнка изобразилась блаженная улыбка.
   - Ну, дружочек, иди отсыпайся, а потом ко мне в кабинет и проверим как ты выучил мою брошюрку!
   Хря-Хря зашёл в свою палату, выпил пол пачки снотворного и, обессилевший, бухнулся на кровать. И хотя он был очень возбуждён и взволнован, снадобье сделало своё дело, и минут через десять он уже впал в забытьё и видел сны. Ему снилось, что он идёт по какому-то подвалу с огромными паровыми трубами, ищет выход, но никак не может найти. В отчаяние он зовёт на помощь:
   - Хрю-Хрю! Ням-Ням! Где вы? - пытается крикнуть он изо всех сил, но голос ему изменяет, и слова выходят тихие-тихие, как будто кто-то схватил его за горло и не даёт кричать. Дрожащей поступью, оглядываясь по сторонам, Хря-Хря осторожно продвигается вперёд; в подвале почти гробовая тишина, и только слышно как тихо-тихо шипят трубы и где-то капает вода. У него дурное предчувствие, ему жутко страшно, он весь дрожит и дрожь усиливается с каждым шагом.
   Вдруг он слышит четкие, громкие шаги, приближающиеся из другого конца подвала. "Кто-то идёт на встречу... может быть это мои братья!?" - проскальзывает обнадёживающая мысль. Он ускоряет свой шаг и опять пытается позвать Хрю-Хрю и Ням-Няма, но на это раз ему не удаётся даже выдавить из себя шёпота. Хря-Хря терзает страх, но ещё больше мучает неизвестность, и авантюризм в нём берёт верх; постепенно с шага он переходит на трусцу, а потом и на бег и стремительно бежит в конец трубы к тому углу подвала, откуда слышаться эти шаги. "Да, да, это братья! Конечно же это они, ну кто же еще!?" - всё настойчивее и настойчивее пульсирует мысль у него в голове. "Они бы конечно ответили мне, но ведь я не могу говорить! Быстрее, быстрее на встречу им! Ещё немного и весь это кошмар кончиться".
   В этот момент Хря-Хря уже добежал до конца трубы и как только он, визжа тормозами, повернул за угол, чтобы наконец встретиться с братьями и обнять их, как вдруг он почувствовал, что упёрся лбом во что-то мохнатое и огромное. Хря несмело поднял взор и увидел перед собой здоровенного серого волка в красной футболке в чёрную полоску и соломенной шляпе надвинутой на глаза; волк хищно глядел на него и игриво перебирал длинными накладными ногтями, острыми как бритвы и сверкающими даже в тусклом подвальном полусвете.
   - Ну что, мой вожделенный поросёночек, пришло время прощаться с детственностью! - приблизив к Хря-Хря вплотную свою грубую небритую морду, зарычал над ухом волк.
   - А-а-а-а-а-а, - как женщина взвизгнул Хря. - Федя Хрюкер!
   И тут к Хря неожиданно вернулся голос и он заорал уже почти мужским басом:
   - А-а-а-а-а-а, на помощь! Хулиганы радости лишают!
   Перед лицом опасности поросячья трусость отступила; в ногах вдруг появилась сила, в мозгах решительность и, не теряя больше ни секунды, Хря-Хря, как дрессированный тигр по щелчку плётки дрессировщика бросается в огненный обруч, развернулся на 360 градусов и бросился наутёк. Он бежал сломя голову; спотыкался, вставал и снова бежал. За ним неотступно следовали тяжёлые шаги, шумное дыхание и лязганье металла, но ничто не могло сломить решительности Хря-Хря. Он не собирался сдаваться и семимильными прыжками бежал к свободе; однако, как он не старался, выхода найти не мог. Казалось, этот подвал замуровали со всех сторон, а его оставили на растерзание этому жуткому и мерзкому полосатому чудовищу.
   "Уж не братья ли мне мстят?" - проскользнула шальная мысль, - "Но за что!?". И вдруг в лицо ему блеснул лучик яркого, белого света; такой свет мог исходить только от солнца. Хря-Хря, щуря привыкшие к полутемноте глаза, инстинктивно побежал на свет. С каждым шагом свет становился всё ярче и вот Хря уже мог разглядеть источник света: это была открытая дверь. В двери был виден силуэт человека и теперь Хря уже мог отчетливо различить в нем доктора Иванова; доктор улыбался и манил его к себе рукой, как бы говоря: "Ну давай, давай же! Еще чуть-чуть и ты в безопасности". Волна радостного предчувствия захлестнула Хря и он из последних сил ринулся к спасительной двери.
   Теперь Сруль Израйлевич даже вытянул руку на встречу Хря, как бы давая понять, что если Хря вдруг упадёт от бессилия, то доктор вытащит его. До двери остаются считанные метры, но тут Хря спотыкается, и кубарем по инерции катиться к двери. Сзади слышны быстрые шаги и тяжелое дыхание волка. Хря поднимается на колени и из последних сил протягивает руку доктору, доктор падает ему руку и тянет поросёнка к себе, и вот, когда Хря почти достиг дверного проема, держась за руку доктора, тот резко отдергивает руку и выставляет ладонь вперед перед грудью Хря, смотрит ему в глаза, и добрая улыбка спасителя сменяется на ехидную ухмылку:
   - Ты не прочёл мою брошюрку про безопасный секс! За это - ты подохнешь в этом подвале! - и с размаху захлопывает дверь перед самым носом Хря.
   Хря неистово барабанит кулаками в дверь, кричит: "Выпустите меня! Я всё прочту!", но в ответ только тишина; слюнявое шипение волка неумолимо приближается, и тогда Хря понимает, что это конец. Он в отчаянии поворачивается лицом к своей смерти и, прислонившись спиной к двери, сползает вниз. От беспомощности и неизбежности Хря-Хря горько-горько зарыдал.
   Волк, не торопясь, спокойно, как настоящий маньяк, подходит к Хря и играет перед его носом своими накладными ногтями.
   "Приготовься к путешествию в ад!" - страшно прорычал Хрюкер и нацелил на Хря свои сабли; еще секунда, и все лезвия войдут в поросенка и проткнут насквозь его сало. И перед тем как это должно было произойти, Хря издал последний, оглушительный вой:
   "Волчина позорный, чтоб ты сдо-о-о-о-х!".
   И тут он проснулся. Он почувствовал, что лежит на чем-то мягком и, кажется, все еще жив; вокруг темно и никого рядом нет; Хря тыльной стороной ладони вытер холодный пот со лба, приподнялся на локтях и увидел Луну; он сияла в оконном проеме и в тусклом свете Хря разглядел знакомые очертания своей больничной палаты.
   В это же самое время, секунда в секунду, на своей кровати в сумасшедшем доме проснулся брат Хрю. Оказывается, он тоже видел кошмар и, как выяснилось потом, они видели с Хря один и тот же сон. Хрю и Хря почти синхронно вскочили с кровати и, не взяв с собой ничего, вылезли в окно. Хря как и раньше пустился по пожарной лестнице, а Хрю воспользовался связкой простыней. Они бежали по ночному парку навстречу друг другу, даже не подозревая об этом, и столкнулись лбами возле того самого дуба, под которым сегодня днем разбудили двух злых санитаров.
   - Ой! - от неожиданности воскликнул Хрю, которого от столкновения отбросило назад, а из глаз посыпались искры.
   - Ай! - в свою очередь выкрикнул Хря. - Это ты?! Ой, как хорошо, что я тебя встретил, мне снился такой ужасный сон!
   - Про Федю в подвале?
   - Да, а откуда ты знаешь?
   - Мне тоже.
   - Эх, брат, с нами что-то неладное твориться; я уже боюсь засыпать по ночам, потому что мне почти каждую ночь приходит этот отвратительный Хрюкер. Наверное, пора завязывать с травкой!
   - Да, ты прав. Я тоже не помню, когда последний раз спокойно спал, и нервы мои как натянутые струны, вот-вот порвутся.
   - Знаешь, а не пойти ли нам к Ням-Няму? Расскажем ему все как есть, не выгонит же он нас на улицу! Ведь он нас сам уговаривал остаться.
   - А что! Отличная идея, побежали?
   - Побежали!
   И двое поросят, сверкая пятками, понеслись по направлению к наркологическому диспансеру.
  

Главка шестая, непростая

  
  
   Ворота на территорию диспансера конечно оказались запертыми. Сторож спал в будке, и только собаки, почуяв чужаков, подняли лай. Свины решили разыграть сторожа и обманом проникнуть на территорию лечебницы. Хрю-Хрю постучал в окно и когда сторож спросонья протер глаза, Хрю присел на корточки и притаился под подоконником. Сторож открыл ставни:
   - Кто здесь?
   Но в ответ тишина, и тогда сторож снова вернулся в будку, сел за стол, положил руки перед собой и, опустив голову на руки, закимарил. Но не успел он как следует заснуть, как Хрю снова постучал в окно. Разозленный сторож решил выйти из будки на улицу и разузнать, в чем там дело. Как только он вышел, то увидел под окном нагло улыбающегося Хрю, который, приставив руки ко рту в виде флейты и играя на ней как Буратино, вызывающе подмигивал сторожу. Сторож тут же снял с себя ремень и бросился на Хрю, а Хря в это время, воспользовавшись тем, что проходная осталась без присмотра, проскочил на территорию и, мимоходом заскочив в будку, спёр у сторожа со стола ключ. Но как только он вышел из будки, на него набросились сторожевые псы. С визгом, отбрыкиваясь копытами, Хря бросился наутёк к ближайшему дереву и, несмотря на то, что свиньи не умеют лазить по деревьям, он сумел. А что поделаешь? Голод не тётка, а обдристаться в штаны - не дядька. Сидит он на большом и толстом суку (подчёркиваю - суку, а не суку!), копытами в кору вцепился, а внизу собаки кругами вокруг дерева бегают да облаивают его.
   В это время Хрю удирал от сторожа, который несмотря на свои 106 лет оказался куда проворнее, чем предполагал Хрю, так что поросенку пришлось сделать несколько кругов вокруг телеграфного столба, пока наконец он не кинул дедулю на резком повороте, изящно оторвавшись от преследователя, и также как и Хря, вбежал через проходную на территорию прибольничного парка. Ему повезло больше чем Хря, так как собаки в этом момент были вплотную заняты братцем и на Хрю никакого внимания не обратили.
   Увидев, что брат в беде и его надо как-то спасать, Хрю решил принять огонь на себя. Он громко взвизгнул несколько раз, чем привлек внимание собак, и когда те бросились к нему, пустился наутек, что было мочи, к зданию диспансера. Хрю был глуп и безрассуден, и потому у него не было в голове никакого плана, когда он отважился на этот дерзкий поступок, и теперь от разъяренных собак его могло спасти только чудо.
   К его счастью мимо пролетал пьяный ангел; вчера у апостола Павла был день рождения, а по утру все гости отправились полетать, ну и один из ангелов не рассчитал траекторию и вместо Эдемского сада залетел на грешную Землю. Увидев убегающего поросенка, лицо которого обуял ужас, ангел подхватил Хрю, посадил себе на спину и спросил:
   - Тебе куда?
   - Прямо! - поспешно ответил Хрю и показал пальцем на диспансер.
   Ангел, посадив Хрю себе на шею, стрелою помчался к цели.
   В это время, воспользовавшись тем, что собаки побежали за Хрю, Хря спокойно слез с дерева и незаметно подкрался к будке сторожа. Сторож в это время куда-то звонил по телефону, видимо начальству или в милицию, щедро разбавляя свой не слишком богатый лексикон ненормативной лексикой; комбинации, которые он, умело импровизируя, составлял из горстки хорошо всем известных слов, могли бы составить новый словарь нецензурных выражений; мне запомнились лишь два простых: "эти блядские свиньи" и "ох, поймаю - выебу!"
   Пройдя на корточках под окном, чтоб его не заметил сторож, Хрю подкрался к забору, где стоял велосипед сторожа, ловко перекинул через седло свою голяшку, звякнул в звоночек, чтоб напоследок подразнить сторожа, и, что было мочи, помчался по направлению к диспансеру, рьяно нажимая на педали.
   Сторож не договорив по телефону, бросил трубку и выбежал на улицу, но когда увидел пыль столбом на версту вперед и поросенка, удаляющегося на его велосипеде с бешеной скоростью, дворник в отчаянии только развел руками, хлопнул себя по бедрам и раздосадовано воскликнул: "Твою мать! Ну не день, а по-о-о-о-лная жопа!"
   А Хря в это время догонял стаю собак, которые, высунув языки, неотступно преследовали Хрю, летящего верхом на ангеле. Ангел специально летел пониже, чтоб не разочаровывать собак, оставляя им хоть и небольшую, но всё-таки надежду на успех; собаки грозно лаяли и то и дело подрыгивали, пытаясь выщипнуть немного перьев из крыльев ангела, а ангел то опускался ниже, нарочно подзадоривая собак, то взмывал вверх и парил в вышине, чтобы охладить пыл этих диких четвероногих бестий да и передохнуть самому.
   Хря незаметно поравнялся со стаей, и поскольку стая была сильно увлечена погоней, она не заметила пополнения чужаком. Хря оторвал одну руку от руля, приставил ее ко рту и стал кричать вверх:
   - Эй, Хрю! Я здесь!
   - О-о-о-о-о, брателла! Какой ты молодец! А то я уже стал за тебя беспокоиться и хотел повернуть эту белую курицу (показывая пальцем на ангела) назад, за тобой.
   - Попрошу без оскорблений! - всё еще слегка заплетающимся с похмелья языком возразил ангел.
   - Ладно, шучу. Не обижайся! - поправился Хрю. - Ну так чё, давай на перегонки?
   - Ну давай! Три, четыре!
   И Хря, собравшись с силами, приналег на педали, постепенно выходя в лидеры стаи, а потом и отрываясь от неё. Хрю в свою очередь потянул к себе за гриву ангела, шепнув ему на ушко пару ласковых, потом пришпорил его и тот, перестав выделываться перед собаками, полетел ровно по прямой и в два раза быстрее.
   Как только ангел перестал опускаться собакам под нос, собаки приуныли и чуть было не упали духом, но тут вдруг почувствовали новый запах и увидели свинью на велосипеде, ловко обгонявшую их, и, как после порции допинга, тоже побежали в два раза быстрее, но уже не за самолетчиком, а за велосипедистом.
   Хря услышал нарастающий по громкости и свирепости собачий лай, и ощутил горячее дыхание у себя за спиной. Он понял, что теперь или пан, или пропал, и он выбрал пана, привстав на ноги и нажимая на педали из последних сил.
   Здание диспансера, а вместе с ним и надежда на спасение, приближались, но с той же быстротой исчезали и силы Хря. Дыхание его сбивалось, он стал задыхаться и у него помутнело в глазах. Расстояние между велосипедом и стаей неумолимо сокращалось.
   На его счастье Хрю с высоты птичьего полета заметил, что с братом происходит что-то неладное, и приказал ангелу спуститься пониже. Ангел опять полетел низко, прямо над головами собак, чуть впереди стаи и чуть позади Хряшкиного велосипеда. У собак стала возникать фрустрация - они то тявкали на ангела и подпрыгивали вверх, стараясь его укусить, а то забывали про ангела и ускоряли погоню за велосипедистом.
   До больницы оставалась какая-то сотня метров, но надо было позаботиться о двух вещах: как помочь Хря спастись от собак и как проникнуть в больницу; первая из этих задач лежала целиком на совести Хрю. "Чё же делать?" - мучительно думал он. - "Может попросить ангела взять и Хря к себе на спину? Нет, это не годиться... Двоих Болевард не вынесет. Что же делать, чёрт?!"
   А в это время Ням-ням принимал свои пилюли и делал зарядку перед открытым окном в своей комнате. Вдруг он услышал яростный лай приближавшийся издалека. Он решил выглянуть в окно и, о боже, увидел как какого-то велосипедиста нагоняет стая собак, а рядом, толи на белом лебеде, то ли на сказочной птице Феникс, летел кто-то другой и маневрировал над стаей и велосипедистом, заходя то слева, то справа, как фашистский истребитель при налете на наши базы с горючим и боеприпасами. Ням присмотрелся и узнал своих братьев. Он вдруг осознал, что велосипедисту, в котором он теперь признал братишку Хря, угрожает лютая смерть, если только... если только он, то есть Ням-Ням, не поднимет сейчас же свою задницу и не побежит вниз, чтобы открыть братьям двери. Так Ням и сделал. Он спустился вниз, прошел через вестибюль и приемную, где отвлек внимание вахтера, дав ему посмотреть свежий номер Плейбоя, а в это время незаметно стащил у него ключ и отпер входную дверь.
   Ням стоял внутри здания, держа дверь открытой наружу и готовый захлопнуть ее в тот же момент, как только Хря пересечет финишную черту, то есть порог лечебницы. Борьба шла за доли секунды, кто быстрее: Хря или псы. Хря выбивался из сил, а псы все больше зверели и ускорялись, предчувствуя скорую добычу. Запах крови был для них как допинг, а азарт охоты придавал им новые силы. Оставались считанные метры, собаки уже поравнялись с велосипедом и пытались ухватить Хря за голяшки, и если бы не валенки, которые он надел сегодня утром, на всякий случай чтоб не простудиться, убегая из вендиспансера, так вот если бы не эти самые валенки, то может вместо голяшек телепались бы одни культяпки; а так клыки собак впивались только в мягкий войлок и, почувствовав невкусную синтетику, отпускали свою жертву. Наконец наступил решающий момент - десяток метров до входной двери. Ням-Ням наготове. Хря бешено хрипя и обильно капая слюной, на огромной скорости приближается к диспансеру. Собаки не отстают. Нервы на пределе. Еще мгновение и вот заднее колесо велосипеда Хря пересекает порог, и в этот момент Ням-Ням резко захлопывает за братом дверь. Буквально через долю секунды послышалась серия мощных глухих ударов в дверь, и она затряслась так, как будто на нее обрушился град из льдинок с размером никак не меньше чем футбольный мяч, и если бы дверь не была дубовою толщиной в ладонь, то как питдать слетела бы с петель. Через минуту глухие удары закончились, с ними прекратился и лай. Ням-Ням осторожно открыл дверь и поглядел в щелку: за порогом, как гора камней после нашествия на Русь Тамерлана, лежала груда дохлых собак.
   - Порядок, - сказал Ням-Ням, потирая руки.
   Через какую-то секунду послышался звук битых стекол и треск ломающихся древесных щепок, окно над лестничным пролётом с грохотом распахнулось, и через него влетел Хрю верхом на ангеле. Ангел был весь в мыле как загнанная лошадь, а Хрю выглядел сильно встревоженным, даже, можно сказать, неврастеничным. Он резко спрыгнул с ангела, вытер пот со лба и уписался прямо на лестничной площадке; его ноги дрожали и, казалось, он вот-вот может потерять равновесие и скатиться с лестницы. Ням-Ням поспешил на помощь:
   - Братан, ты жив? Че это тебя так болтает?
   Но Хрю только пробормотал что-то невнятное и, руками слабо обхватив брата за шею, стал сползать по нему на пол как растаявшее мороженное.
   "Наверное, ему сейчас не до меня, надо дать ему отдохнуть" - подумал Ням-Ням и отошел в сторону, а Хрю, потеряв опору, плашмя рухнул на лестничную клетку.
   В это время Хря снял с себя изрядно покусанные валенки и со свистом, как бумеранги, зашвырнул их в воздух под потолок: один валенок застрял на люстре и она закачалась из стороны в сторону, а второй, пролетев мимо нее, ударил по голове лежащего на полу Хрю.
   Словно подтверждая известную поговорку, что "раз в год и швабра стреляет", валенок, не будучи медицинским препаратом, произвел неожиданный терапевтический эффект на Хрю: он очнулся, поднял голову и удивленно посмотрев по сторонам, с блаженной улыбкой на лице спросил:
   -Ой!.. как тут у тебя хорошо! Ты ведь нас не прогонишь?
   - Не прогонишь? - вслед за ним жалобным голоском повторил Хря.
   - Да куда же вас денешь, рыла вы свиные!? - отвечал Ням. - Ноги в руки и шагом марш на второй этаж, выберете себе отдельную палату! А завтра с утра начинаем лечиться.
  

Главка седьмая "Лечение свет, а не лечение - тюрьма"

  
   Наступило утро следующего дня. Ням ударом ноги резко распахнул дверь в палату; братьев специально поселили в одну комнату, чтоб они друг на друга доносили, если что. Практика немецких взаимодоносов очень поощрялась в диспансере, и если брат предавал брата, то его портрет вывешивали на доску бюллетеней, так чтоб каждый мог подойти и плюнуть ему в рожу или проткнуть гвоздем глаз. Так местная администрация, с одной стороны, поддерживала порядок, воспитывая лояльность по отношению к начальству, а с другой - культивировала в своих пациентах ненависть к одному из омерзительнейших пороков человека - предательству. Возле доски, однако, под потолком, повесели камеру безопасности и снимали на пленку всех, кто ошивался рядом. Провинившихся потом выявляли по видеозаписи и строго наказывали, чтоб держать всех больных в железном кулаке или, как бы сказал Штирлиц, под колпаком у Мюллера.
   Так вот, Ням-Ням ввалился к братанам в палату и без церемоний объявил:
   - Значит так: для начала пробежка 3 км по парку на время; кто проигрывает, моет колбочки из-под анализов. Потом приходим и сразу в душ Шарко, заскорузлую грязь отмывать; наждачную шкурку получите у начальника АЧХ. После этого все на кухню чистить картошку, обед готовить, ну и за одно подышите фитонцидами.
   - А что, разве картошка от наркозависимости помогает? - застенчиво и тихо спросил Хрю.
   - Картошка, брат, - пафоснно-генеральским тоном отвечал Ням, - она ото всего помогает, если ее правильно прикладывать!
   - Я больше не буду картошку в задницу запихивать, хватит с меня! - голосом обиженного пионера запротестовал Хря.
   - Что партия прикажет, то и будешь делать! - безапелляционно заявил Ням-Ням.
   - Партия, партия... (передразнивая), а в тюрьме сейчас ужин, макароны!
   - Да, макароны... по-флотски... с дохлыми тараканами, - парируя сопливую сентенцию Хряка, сказал Ням-Ням. - А потом на тюремную площадку, на дискотеку, прыгать под два новых диска... от станкового пулемета, гэ-гэ-гэ-гэ-гэ-гэ! Ты еще скажи, что вас там после ужина в библиотеку всех загоняют.
   - В библиотеку не библиотеку, но газетки свежие точно привозят регулярно.
   - И ты их читаешь??
   - Конечно читаю.
   - То-то у тебя вся задница свинцом вымазана! - заржал Ням.
   Хря обиделся и надул губы.
   - Ну что, ещё вопросы есть? - продолжал Ням.
   - Есть, - сказал Хря. - Когда волка будем изгонять?
   - Как только автомат Калашникова достанем, так сразу и начнем.
   - Я извиняюсь, - панически возмутился Хря, - какой-такой автомат?? Волк же не всамоделешный, он же у нас внутри!
   - Да ладно, не боись, я пошутил! - подморгнул Хряку Ням-Ням. - Я так разумею, что для удаления "внутреннего" волка необходимо хирургическое вмешательство! Будем удалять воспаленные части мозга, вырезать пораженные клетки.
   - А может, всё-таки, обычным экзорцизмом обойдемся? У меня и дьякон знакомый неподалеку живет, - вмешался в разговор Хрю.
   - Ага, дьякон.., как же! - вмешался Хрю. - А пейсы у него по новой православной моде что ли?
   - Молчи, антисемит поганый! - заступился за дьякона Хря.
   - Я не антисемит, я за правду борюсь!
   - Ну ладно, ладно! Хватит вам, забияки. (Обращаясь к Хря): Скажи-ка, браток, а чем ты с ним расплачиваться будешь, натурой чё ли? - подкалывал брата Ням-Ням. - Он ведь свинину не ест! Тара, знаешь ли, не позволяет.
   - Ну... мы ему серебром отсыпим. Тридцать целковых, я думаю, ему хватит.
   - А где ты серебро достанешь, голь оборванская?
   - Где-где... у зайца в Караганде! Канделябры больничные переплавим, вот где!
   - А чё, правильно! - подержал идею Хрю. - Всё равно они без толку на каминах стоят. В преферанс нам играть не разрешают, некому даже череп проломить... не жизнь, а стерилизатор какой-то!
   - Ну ладно, кончай балаган! - приказал Ням-Ням. - Дьякона так дьякона. Мне лично пофиг, кто он - одессит обрезанный или гарачый кавказскый хлопец! Лишь бы продать нам ничего не пытался и за задницу руками не хватал. Короче, бери мою мобилу и звони своему дьякону. Заказывай его на завтра на послеобедню.
  

Главка восьмая, заключительная

   Никанор Абрамович, так звали дьякона, пришел, как и обещался, на следующий день после обедни. Он хотел, было, и обедню по такому важному случаю отменить, но Ням-Ням строго-настрого запретил Хряку приглашать дьякона раньше; мало того, что 30 серебряников этому дьячку отвали, так еще и обожрет на полтинник! А с харчами в больнице и так не густо, хозрасчет, однако!
   Хря и Хрю уже лежали привязанными ремнями к своим кроватям. Медсестра, по просьбе Ням-Няма, вколола им седативное; мало чего там этот Федя Хрюкер выкинет!
   - Ну что, батюшка, руки будете мыть перед работой?
   - Уже, - сказал дьячок, плюнув на руки и растерев их друг об друга.
   - А полотенечко дать?
   - Да я об простынку, не беспокойся, сын мой. Ты лучше запри все окна на засов и форточки на щеколду, а то может повыносить всё к чертовой матери! типун мне на язык! А дверь не закрывайте, мало ли... может и самим пригодится. С этой нечестью, знаешь ли, каких только казусов не оберёшься. Ну, что-с, начнём-с пожалуй! - батюшка хлопнул в ладоши, жарко потёр руки и лицо его озарила хищная улыбка профессионала.
   Собравшись с духом, Никанор Абрамович стал читать заклинание на Латыни, то и дело крестясь и поминая на русском пресвятую деву Марию. Вдруг пружины на кровати Хрю затряслись мелкой дрожью, а потом и ножки кровати стали изгибаться как пластилиновые, и вся кровать заходила ходуном. Из-под матраса Хрю на пол стала обильно капать жёлтая жидкость, и в комнате неприятно запахло.
   - Аааааа, говорил ему, не пей перед сеансом! - махнув рукой, раздосадовано сказал Ням. - А он мне (корча губы трубочкой и передразнивая): "Жажда мучит, жажда мучит"!
   - Сын мой, не отвлекайся! - строго приказал дьякон. - Внимательно следи за обстановкой в комнате. Как только начнёт осыпаться потолок, кричи во всю глотку "караул!"; я первым удираю, а ты за мной.
   - Слушаюсь, Ваше Преосвященство!
   И вот задрожали оконные рамы, затряслись стёкла; казалось, на улице поднялся ураган. Хрю посмотрел вертикально вверх над собой и вдруг увидел, как воздух над ним начал сгущаться и дрожать, как дрожит воздух над песками в знойной пустыне, и из этого "густого" дрожащего воздуха начала выкристаллизовываться чья-то фигура. Еще несколько мгновений, и Хрю уже четко мог различить хорошо знакомую красную футболку в чёрную полоску и сверкающие лезвия длинных ногтей, а в следующее мгновение к нему приблизилась страшная волчья морда, шерсть на которой местами была выжжена, а из-под щетины проступала безобразная сморщенная кожа. Любой пионер при виде такого зрелища давно бы уже потерял сознание, а комсомольца по-крайней мере обильно стошнило бы, но Хрю был не из робкого десятка, его на мякине не проведёшь! Поскольку у Хрю все члены были плотно пристёгнуты к кровати, он собрал всю слюну, что накопилась у него во рту от неприязни к супостату, и харкнул ему со всей силы прямо в его отвратительную виртуальную рожу. Однако, несмотря на виртуальность нависшей над Хрю физиономии волка, слюна всё-таки к ней пристала по-настоящему.
   - Ах, так?! - возмутилась физиономия, брезгливо вытирая себя откуда не возьмись появившейся рукой, - ну всё, кабздец тебе, мясо некошерное!
   И сразу же перед лицом Хрю появилась пятёрка острых как сабли ногтей и заиграла переливами прямо возле его пятачка. В следующий момент пятёрка прижала три ногтя к ладони и, выставив два оставшихся вперед и попеременно вибрируя ими, медленно но уверенно приближалась к глазам Хрю:
   - Ух ты мой глазастенький поросёночек! Щас я тебе моргалы-то выколю, и глаз на жопу натяну! Ха-ха-ха-ха-ха! - раздался сатанический смех Хрюкера.
   - Ааааааааа, помогите! Хулиганы зрения лишают! - завопил Хрю.
   Ням-Ням с дьяконом никакого волка конечно не видели, так как это был не их волк, а наркоманский, и хотя крик Хрю они явственно услышали, что собственно делать они не знали, ибо ничего кроме неистово ворочающегося на кровати поросенка они не видели. Но тут Хря, лежавший на койке рядом, с трудом повернув голову, туго пристегнутую ремнями за шею к кровати, тоже завопил как резанный:
   - Ааааааааааа, спасайте его, вы, придурки подслеповатые! Из него же щас этот пёс смердячий рагу сделает!
   - Как спасать?! Что делать?! Мы ничего не видим!!! - за двоих отрапортовал Ням-Ням.
   - Возьмите у меня на тумбочке пачку из-под Беломора, табак вытряхните, там под табаком на дне колеса. Проглотите каждый по два красненьких!
   Ням, не растерявшись, быстро подбежал к тумбочке Хря, схватил пачку с Беломором и высыпал всё содержимое себе в ладошку. Сбрасывая табак на пол, он дорылся до таблеток, одну быстро проглотил сам, а вторую засунул в рот ничего не успевшему сказать дьякона и, чтоб тот долго не телился, хлопнул его ладошкой по кадыку дабы убедиться, что лекарство проглочено. Буквально через считанные секунды колёса начали действовать, и к попику с Ням-Нямом пришло паранормальное зрение.
   - Быстрее!!! Что вы там телитесь, как две беременные курицы!? В бой! Кастрируйте этого волчину позорного!
   Но теперь, когда оба наблюдателя прозрели и увидели Хрюкера во отчую, рваться в бой им резко расхотелось.
   - Иди первый, - обнимая за плечи и выталкивая вперед Ням-Няма, дрожащим от страха голосом промолвил Никанор Абрамович. - Ты же родной брат, в конце концов! - уже более уверенно, но почему-то писклявым голоском, добавил он.
   - А вы... это, священник,.. - заикаясь от страха возразил Ням. - Служитель Бога, чего вам бояться?! Идите, батюшка, идите!
   И Ням-Ням, резко поменявшись с дьяконом местами и спрятавшись за его спину, стал пихать дьякона вперед, прикрываясь им как щитом. Отец Никанор, откинувшись назад всем своим весом на подпихивающие его сзади руки Ням-Няма и упираясь пятками в пол, неумолимо скользил вперед на встречу чудовищу. Выставив перед собой на вытянутой руке огромный трехкилограммовый золотой крест, который он добросовестно отлил для себя не подати прихожан, другой рукой отец Никанор неустанно крестился и приговаривал: "Свят, свят, свят! Сгинь, нечистая! Сгинь!"
   - Хорош дрейфить, попик, хватай его за яйца и крестом по ним, крестом! - подначивал Хря.
   Услышав это, Хрюкер грозно, как огнедышащий дракон, повернул голову в сторону Хря и хрипящим голосом прошипел:
   - Щас я кишки твоему братцу выпущу, а потом и до тебя доберусь; и тогда я тебе и яйца вспомню, и желтки, и белки. И языком ты своим проверишь, не шершавая ли у меня задница!
   И тут же, резко, волк обернулся к Няму с дьяконом, и быстрым движением выставил прямо перед физиономией дьякона свою саблеострую пятерню:
   - Ты своей пукалкой золотой, дьячок, монашек в келье пугать будешь, чтоб они тебе скорее честь свою отдавали! - прохрипел волк буквально над ухом дьякона и ловким движением клешни перерезал толстую цепочку, на которой висел крест, а потом пощекотал дьячка саблями под мышками. Дьякон захихикал, выронил из рук крест, и тот со звоном ударился об пол.
   - Ну всё, - продолжал Хрюкер, - писец тебе, папаша, приехали! Звони Моисею в пустыню, пусть ангелов с пейсами за тобой шлёт.
   Дьякон Никанор от испуга и предчувствия надвигающейся смерти потерял сознание и, упав на Ням-Няма спиной, сполз по нему на пол. Брезгливо оттолкнув дьякона от себя ногами, Ням-Ням собрал всю свою поросячью храбрость, отпущенную ему природой, и с оглушительным визгом бросился на Хрюкера, яростно колотя перед собой воздух своими копытами. Волк в этот момент уже было насаживал глазки Хрю на свои сабли, как вдруг, услышав визг Няма, обернулся к тому на встречу и выставил перед ним клешню. Блеск сабель перед самым носом у Ням-Няма охладил его самоотверженный порыв. Ням остановился, огляделся по сторонам и, заметив на диване подушку, быстро схватил её и стал колотить ею Хрюкера по когтям. Подушка распоролась, и из неё посыпался пух, разлетаясь во все стороны. Тогда Ням схватил вторую подушку и сделал то же самое; потом еще одну и еще одну, пока наконец вся комната не полнилась настоящим снегопадом из лебяжьего пуха. Пух падал на глаза, залетал в рот и ноздри. Волк уже ничего не видел вокруг себя кроме белого пуха, постоянно чихал и отплевывался. То же самое происходило и со всеми остальными, кроме Ням-Няма, который не растерялся, залез в тумбочку рядом с кроватью Хря и, вытащив оттуда резиновую перчатку, прорезал ногтем в ней маленькую дырочку, чтоб можно было дышать, и натянул её себе на голову. На уровне глаз он выщипнул еще две дырочки и надел на них очки Хряка, тоже лежавшие на тумбочке. Так он, что называется "из соплей", смастерил себе самодельный противогаз, или точнее "противопух", и хотя очки были для него чуть-чуть сильноваты, сквозь них, по крайней мере, не проникал пух и он мог хоть что-то видеть.
   Волк яростно метался по комнате из стороны в сторону, выставляя перед собой свои сабли, защищаясь от невидимого соперника. Ням-ням видя такое дело, сел на коленки и на четвереньках стал медленно и осторожно подползать к Хрюкеру. На всякий случай он прикрывался железным подносом, который ловко вытащил из-под вазы с цветами, стоявшей на журнальном столике. А волк, к тому времени уже изрядно наметавшись по комнате в холостую, заметно выбился из сил и уже не так яростно рассекал воздух когтями. Воспользовавшись моментом, Ням-Ням подполз совсем близко к волку и, когда был уже у его ног, со всей силы вмазал ему копытом по яйцам.
   - Ааааааааааааааааа, - неистово заорал Хрюкер. - Какая сссу-у-у-ка-а-а!!!
   - Такая, такая! - издеваясь, приговаривал Ням-Ням, который, сделав свое грязное, но правое дело, на всякий случай быстро отскочил в сторону, дабы, что называется, не попасть под лихую раздачу.
   - Найду - убью, гадёныша! Аааааааааа, - продолжал орать волк, согнувшись в три погибели и корчась от боли.
   Воспользовавшись паузой, Ням незаметно подкрался к кровати Хрю и расстегнул ремни, которыми тот был привязан к кровати.
   - Вставай, братишка, беги отсюда! - шепнул Ням на ухо Хрюку.
   Затем он то же самое проделал с Хря.
   - Ничего не вижу! - отчаянно воскликнул Хря.
   - И я ничего не вижу! - взвизгнул Хрю.
   Ням-Ням притянул братьев за шкирки к себе и прошептал им на ухо:
   - Так, пацаны, слушай сюда! План такой: в противогазе я вижу хорошо, поэтому я буду гнать волка на вас, а вы берите у себя с тумбочки вилки, выставьте их перед собой и стойте где стоите. Когда волк будет совсем рядом с вами, я скомандую вам "коли!", и тогда вы всадите ему свои вилки, понятно?
   - Понятно! - хором ответили братаны.
   - Ну тогда по местам и вилки к бою!
   Ням-Ням опять опустился на колени и на четвереньках пополз к волку.
   Остановившись у него за спиной, он ударил кулаком в поднос как в гонг. Хрюкер резко обернулся и пошел на звук:
   - Аааа, вот ты где, мясо некошерное! Ну, щас я тебя пощекочу,.. бритвами... по горлу! - грозно зашипел волк.
   Ням отступал в направлении братьев, периодически постукивая в поднос. Расстояние постепенно сокращалось и вот, когда между волком и братьями остался какой-то метр, Ням-Ням выскочил из пространства между ними и громко скомандовал:
   - Коли!
   - Аааааааааааааааааааааааа, ууууууууууууууууууууууууууу, бляяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя, - послышались душераздирающие звериные крики. Волк с разбега бросился в окно и, проломив его своим телом, вылетел на балкон, а оттуда, по инерции, перекувырнувшись через перила, свалился вниз на кусты с шиповником. Отряхиваясь и отплевываясь от пуха, гладя одной рукой колотые раны, другой рукой, сжав ее в кулак, он тряс в сторону балкона и обкладывал поросят таким трехэтажным матом, что словарь зэковского жаргона, который я недавно перелистывал, в сравнении с красноречием Хрюкера показался бы невинной Мурзилкой.
   Чтобы супостату не показалось мало, братья вышли на балкон, и вылили ему на голову колбочку с 70%-ной уксусной эссенцией, которую каждый берег у себя в тумбочке на случай, если придется защищать хлипкую поросячью честь. Волк заорал еще пуще прежнего и пустился наутёк, да с такой бешеной скоростью, что не только подготовленный физик с приборами, но и любой лох невооруженным глазом мог заметить его красное смещение.
   А поросята с тех пор зажили дружно и без бед, под одной крышей. Приватизировали лечебницу, персонал разогнали, а диспансер переоборудовали в бордель. Наняли на работу красивых молоденьких свинок, которые днем работали себе в удовольствие, а по вечерам и по ночам жили вместе со своими хозяевами одной большой и дружной шведской семьей. Травкой с тех пор наши поросята стали баловаться аккуратно, зная меру, а если кто из них перебирал и "подсаживался на крючок", то приходившего к нему во сне волка, мултузили вместе, всем хором, как и подобает крепкой и дружной семье.
  

ПОЛНЫЙ КОНЕЦ

  
   Закончил черновик 12.02.06, первая редакция 12.03.06, вторая редакция 26.03.06.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"