Однажды, много лет тому назад, Королева отправилась на прогулку в горы. Утомившись, она присела отдохнуть под белым камнем среди зарослей вереска. Тут к ней подошел осел и, пристально глядя на нее своими печальными глазами, попросил:
"Отдайте мне яблоко, которое у вас в кармане. Мне ужасно хочется съесть яблоко".
Яблоко, которое Королева носила в кармане, было волшебным плодом из сада ее отца, Короля Запада. Он подарил ей его на свадьбу и наказал: "Храни это яблоко, и ты никогда не утратишь своей красоты и всегда будешь здорова". Затем он отправился в дальнее плавание на корабле с зелеными парусами по своим многочисленным государственным делам.
Королева потрогала яблоко в кармане и удивилась, откуда ослу могло быть о нем известно. Она почувствовала, что за этим кроется волшебство, и ее охватила тревога.
"Я бы с радостью вам его отдала", - сказала она ослу, - "если бы оно не было свадебным подарком от моего отца. Но если вы последуете со мной во дворец, я дам вам целую корзину яблок".
"Я хочу именно это яблоко", - сказал осел и, задрав голову, издал громкий вопль. Тут из-за камней появилось целое стадо ослов; на шеях у них позванивали серебряные колокольчики, а у того, что стоял впереди, на спине было седло из белой кожи.
Осел, который хотел яблоко, вежливо сказал: "Мадам, я не могу пойти с вами, поэтому вы должны пойти со мной. Садитесь и поедемте".
Королеве ничего не оставалось, как усесться в белом седле, и все ослы рысцой побежали через заросли вереска. Они бежали пока не добрались до какого-то серого места, где был ни день, ни ночь, но что-то среднее между ними. Там они увидели крытую дерном хибару, которая оказалась Ослиным Парламентом. Хибара освещалась фонарями типа "летучая мышь", в ней горел очаг, а рядом с ним лежала гора мешков. Дым от очага выходил через дырку в потолке.
Осел, который хотел яблоко, был Президентом Ослиного Парламента, а куча мешков служила ему президентским креслом, поэтому он сел на нее. Хибара была переполнена ослами, и когда они увидели въезжающую в нее Королеву, то все заревели. Они подвели ее к куче чистой соломы и проследили за тем, чтобы она удобно на нее уселась. В наступившей тишине Президент обратился к Королеве:
"Мадам, хотя вы видите нас в обличье ослов, но все мы на самом деле принадлежим к Коричневому Народу Холмов. Ваш отец превратил нас в ослов с помощью жестокого волшебства после того, как мой сын по случайности пронзил его стрелой во время охоты. Если бы вы отдали яблоко, подаренное вам вашим отцом, по своей собственной воле, видя, что я в нем нуждаюсь, то стоило бы мне лишь один раз откусить от него, и мы бы возвратились к нашему естественному виду".
При этих словах ослы горько зарыдали, и слезы потекли по их мордам, а Королева прониклась таким глубоким сочувствием к их несчастью, что заплакала вместе с ними. Она достала яблоко и охотно предложила его Президенту, но тот отрицательно затряс головой.
"Теперь это бесполезно", - сказал он, "Ведь сейчас вы хотите отдать его из жалости, а не по своей воле".
"Что же мне сделать, чтобы помочь вам?" - спросила Королева. "Ведь должно же быть что-нибудь".
"Извините нас, но нам нужно посовещаться", - сказал Президент. Три самых старых и наиболее уважаемых осла из всего собрания поднялись и сели на мешках рядом с ним. Пока они шепотом разговаривали, Королева расстроенная сидела в свете пламени. Она догадалась, что не выдержала испытание, которое устроил ей отец, чтобы посмотреть, будет ли ее щедрость сильнее тщеславия. Она всегда очень гордилась своей красотой и крепким здоровьем.
Наконец ослиный Президент встал и подошел к Королеве.
"Мы должны попросить вас об очень большой услуге", - сказал он. "Обратиться с такой просьбой нас заставляет лишь наше отчаянное положение".
"Я сделаю все, что смогу", - ответила она.
"Могли бы вы взять на воспитание одного из наших детей, и вырастить его в своем дворце как своего собственного сына и наследника?"
Она знала, что это был план ее отца, и так рассердилась на него за то, что он подвергает ее столь тяжелым испытаниям, что чуть было ни сказала, нет. Но ослы смотрели на нее так жалобно, что она согласилась: "Хорошо, я это сделаю, независимо оттого, что скажет мой муж Король".
Они принесли новорожденного осленка, завернутого в шерстяной платок, и положили его ей на руки.
"В тот день, когда он встретит мужчину и женщину, которые согласны будут пойти за него в огонь и воду, мы обретем наш настоящий вид", - сказал Президент. "Вы должны его очень хорошо воспитать, чтобы вырастить достойным такой преданности. А мы навсегда останемся вашими должниками".
Королева взобралась на осла с белым седлом и отправилась во дворец, сопровождаемая ослами.
Когда она вошла в дворцовый зал, придворные дамы собрались вокруг, чтобы посмотреть, что завернуто в одеяло. Они ужасно удивились, увидев младенца с такими большими ушами, такими печальными глазами и таким громким неблагозвучным голосом.
"Он будет помещен в королевские ясли, и будет воспитываться как принц", - сказала Королева.
Все были изумлены, но не произнесли ни слова, догадываясь, что всему этому есть какое-то объяснение. Она подала сверток Королю и сказала:
"Это наследник королевства. Я пообещала, что будет так, и не могу отступиться от данного мною слова".
Хотя Король был чрезвычайно озадачен и находился в состоянии крайнего недоумения, но, все же, благосклонно принял приемыша, так как уважал ум своей жены. Шло время, ослик разгуливал по дворцу, наряженный в золототканую одежду. Он изучал геометрию, тригонометрию и греческий язык, поскольку таково было образование принца в те времена. Но он так и не смог научиться держать перо копытом, и поэтому не умел написать свое имя - Бруно.
Он обладал таким добродушным нравом, был так скромен и вежлив, что все очень любили его, несмотря на выходящую за рамки условностей наружность. У Короля и Королевы не было собственных детей, поэтому они любили Принца Бруно, как своего собственного сына, и неприятные вопросы о наследии не омрачали их любовь.
Когда Бруно был уже почти взрослым, Королева потеряла свое волшебное яблоко. Оно выпало из кармана во время прогулки. Ее лицо сразу утратило здоровый цвет, красота исчезла, но, хуже всего, она так заболела, что все заговорили о ее скорой смерти. Врачи, явившиеся из многих соседних стран, старались вылечить ее, но ничто не помогало.
Целыми днями она лежала в постели лицом к стене, разглядывая обои, словно на них были видимые только ей чудесные картины.
Однажды, когда Король и Принц сидели вдвоем опечаленные, в окно влетела птица и села на подлокотник королевского трона.
"Королеве нужно вернуть волшебное яблоко. Это очевидно", - сказала птица с перьями изумительного вишневого цвета, усыпанными золотыми крапинками.
"Но где оно это яблоко? Вот в чем вопрос", - сказал Король.
"Один из народа Дикарей нашел его и унес к себе на Дикую Гору, где они живут в землянках", - сказала птица.
"Но где же находится эта Дикая Гора?" - спросил Король.
"Откуда я знаю?", - сказала птица. "Я ж не всеведущая". Это была ученая птица с богатым словарным запасом, но больше не произнесла ни одного слова и улетела прочь.
"Где бы она ни была, я найду ее", - сказал Бруно и отправился один по дороге на поиски Дикой Горы.
По пути он встретил ребенка, который сидел на придорожном валуне и плел солому для шляп.
"Доброе утро", - приветствовал его Бруно. "Не укажешь ли ты мне путь к Дикой Горе?"
Ребенок надкусил соломинку и уставился на Бруно, но не грубо, а лишь из любопытства. Бруно понимал, что его огромные волосатые уши и золототканый плащ могут вызывать удивление, и поэтому не обиделся. Ребенок оказался девочкой, но такой грязной и в таких неописуемых лохмотьях, что поначалу трудно было сказать, кто это. Ее звали Дэйзи.
"Я слышала, как моя мама однажды рассказывала о Дикой Горе, но она умерла", - сказала Дэйзи. "Но если я очень крепко подумаю, то, наверное, вспомню дорогу к ней".
"Тогда, может, ты смогла бы меня туда отвести?"
"Я полагаю. Я живу со старухой, которая заставляет меня так много работать, что на моих пальцах почти не осталось кожи, и я бы скорее отправилась с тобой. Но мы должны пойти по этой дороге до самого конца".
С этими словами она выбросила соломинку и пошла с ним. Утомившись, она спросила:
"Можно мне сесть тебе на спину? Мои ножки начинают уставать".
Никто никогда прежде не ездил на Бруно - ведь он был Принцем. Но он, не колеблясь, согласился, так как видел, что девочка шла босиком, а дорога была очень бугристой.
"С удовольствием", - ответил он. И она взобралась к нему на спину.
"Теперь я отлично помню дорогу", - сказала она. "Я вспомнила ее от начала и до конца. Но скоро дорога пойдет через болото".
"Это очень неудобно", - заметил Бруно.
"Поживем - увидим", - сказала Дэйзи.
Вскоре они и вправду подошли к болоту, над которым клубился туман, и которое пахло гнилью. Бруно казалось, что они не смогут идти дальше. Но Дэйзи спрыгнула на землю, нарвала тростника, сплела из него дорожку и положила ее на зыбкую поверхность, которая, казалось, тряслась и вздрагивала.
"Теперь, чтобы ни случилось, мы можем идти, не боясь", сказала она.
Бруно робко ступил своими маленькими копытцами на непрочную тропинку, но она выдержала. По мере того как он продвигался, тростниковый мост расстилался впереди и сам собой скатывался позади.
"Этот фокус стоит того, чтобы его запомнить", - заметил Бруно.
"Девочка, которой приходится зарабатывать себе на жизнь, выучивает трюк другой", - сказала Дэйзи. "Смотри, перед нами река, которую ни один мужчина не может переплыть".
"Как же тогда переправимся через нее мы?" - спросил Бруно почти в отчаянии. Она засмеялась, но не насмешливо.
"Я - не мужчина, а девочка. А что до тебя, то ты тоже не мужчина, а осел".
"А ведь и правда", - вымолвил Бруно, склоняя перед девочкой голову. "Я никогда бы так не подумал"
"Видишь ли, девочке, которая вынуждена работать, нужно уметь пользоваться здравым смыслом".
Они переплыли реку без особого труда. На другом ее берегу простиралась безлюдная земля, где холодные ветра метались в мрачных пропастях. Здесь почти не росли деревья и кустарники, а те, что росли, были искривлены и ободраны жестокими стихиями, и цеплялись корнями за каменистую землю, словно боролись за свою жизнь. А дорога все шла вперед, но теперь она была такой дикой, что ее трудно было отличить от вересковой пустоши.
"Мы приближаемся к предгорью Дикой Горы", - сказала Дэйзи. "Прислушайся и ты услышишь вой Дикарей"
Бруно насторожил свои огромные уши и различил среди рева ветра странные голоса, которые пели диковинные песни с мелодиями непривычной гармонии. Поскольку слух его был очень хорошим, он также уловил другой звук. Это был скрежет ножей, которые Дикари точили на точильных камнях. Но он не сказал об этом Дэйзи, так как подумал, что это ее испугает. "Я думаю, что для тебя самое время вернуться домой. Дикая Гора совсем не для маленьких девочек", - сказал он вместо этого.
"И не для глупых ослов тоже!" - сказала Дэйзи сердито. Затем они обменялись обидными словами, следя за тем, чтобы каждому их досталось поровну, и оба одинаково почувствовали, что сожалеют о сказанном. Дэйзи обняла Бруно за шею.
"Я лучше пойду с тобой, чем вернусь назад, как бы опасно ни было", - сказала она. И они двинулись дальше, хотя и более голодные и холодные, чем прежде.
Они поднимались по крутым тропам и опускались в узкие долины, в которых дневной свет боролся с темнотой. Они вымокали от дождей, которые превращались в лед. Бруно питался лишь вереском да скудной травой, а Дэйзи только теми немногими съедобными корнями и ягодами, которые ей удавалось найти. Дороге же все не видно было конца.
Однажды утром, когда они ели свой жалкий завтрак, чувствуя себя потерянными и одинокими в неприветливом краю, огромный нож сверкнул в воздухе и воткнулся в землю по рукоятку рядом с ними.
Они увидели огромного человека; он опирался на топор и внимательно рассматривал их огромными красными глазами, которые, казалось, извергали пламя. Его длинные волосы были заплетены во множество косичек, завязанных кожаными шнурками, и свисали до самого пояса. Его борода и усы тоже были заплетены и достигали середины груди, которую покрывал замысловатый переплетающийся узор сине-красной татуировки.
На плече у него висел кожаный мешок. Штаны из волчьих шкур были подпоясаны ремнем, увешанным ножами и кинжалами. Рядом с ним сидел, тяжело дыша, мастифф, почти такого же размера как Бруно, вывалив язык, который казался длиной в несколько ярдов. Незнакомец явно принадлежал к народу Дикарей, а сопровождавшего его пса звали Хаунд.
"Я вижу, вы заметили мою визитную карточку", - сказал Дикарь с угрозой в голосе, показывая зубы белые и острые как щепки от свежесрубленного дерева.
"Это правда", - вежливо ответил Бруно. Ни он сам, ни Дэйзи совсем не испугались, поскольку оба думали о том, как бы разузнать о деревне Дикарей.
"Извините, я, кажется, прервал ваш завтрак", - сказал Дикарь, враждебность которого поубавилась, когда он увидел, что его никто не боится.
"Каким бы он ни был, но, пожалуйста, разделите его с нами", - пригласила его Дэйзи, раскладывая горсть зеленых ягод ежевики как можно аппетитнее. "Но это вся еда, что у нас есть, и боюсь она не самая вкусная".
Это предложение растрогало Дикаря, так как он не привык к щедрости со стороны чужаков.
"Это друзья, Хаунд", - сказал он собаке, которая тот час же прыгнула вперед и облизала лицо Дэйзи, а потом лизнула в морду Бруно.
"Я с радостью с вами позавтракаю, если вы позволите и мне предложить еду", - сказал Дикарь. Он достал из своего кожаного мешка овсяные лепешки и сыр и нарезал их одним из своих страшных ножей. Все обильно позавтракали, включая Бруно, поскольку он тоже любил овсяные лепешки.
"О нас, Дикарях, ходит дурная слава, но мы страшны только с виду", - сказал Дикарь, которого звали Хлайики. Все имена у Дикарей были трудными для произношения.
"Мы живем в суровых горах, и у нас нет времени на обходительность, как у людей, живущих в долинах. И потому они не ждут от нас ничего хорошего. Но и мы в долгу не остаемся, скажу я вам, всякий раз, когда они, сгорая от любопытства узнать, как мы живем, являются шпионить за нами, мы их как следует пугаем. Но я вижу, что вы другие".
Хлайики сразу понравился Бруно, потому что Дикарь не пялился на него как на осла, и не раболепствовал и не пресмыкался перед ним, как перед принцем. Хлайики также с необыкновенной учтивостью обходился с Дэйзи, и отдал ей самый большой кусок сыра.
"Мы выполняем одну важную миссию", - доверительно сказал Бруно.
Лицо Хлайики стало суровым: "Это вопрос жизни и смерти?"
"Жизнь моей матери висит на волоске", - ответил Бруно.
"Тогда можешь мной располагать", - сказал Хлайики, поклявшись своим топором.
"Моя мать потеряла волшебное яблоко, и теперь она очень больна. Если яблоко не найдется, она умрет. Один из Дикарей нашел и у нес его к себе в землянку. Мы должны найти и вернуть яблоко Королеве".
"Мой двоюродный брат Клайидж нашел это яблоко", - сказал Хлайики. "Он принес его в нашу деревню, и мы собрались вокруг посмотреть. Никто из нас прежде не видел яблока, ведь яблони не родят в нашем климате. Теперь яблоко лежит среди других сокровищ, принадлежащих Дикарям, в железном сейфе нашего вождя, которого зовут Террор".
"Думаешь, он отдал бы мне волшебное яблоко, если бы я сказал ему, как много зависит от него?" - спросил Бруно.
"Нет", - сказал Хлайики. "Он бы убил тебя своим копьем, выдубил бы твою шкуру и сделал бы себе из нее пару штанов".
"Мы добудем яблоко хитростью", - сказала Дэйзи, которая была практичной девочкой. "Я придумаю способ. Девочка, которая живет своим трудом, знает как пользоваться головой".
Она стала ходить взад и вперед, размышляя, а Хлайики и Бруно тем временем играли в двуручный вист, поскольку на дне кожаного мешка оказалась колода карт. Хаунд сидел настороже, чтобы подать сигнал, если кто-то из Дикарей, которые были очень подозрительными, попытается подобраться к ним потихоньку. Наконец, Дэйзи подошла к ним. На ее лице светилась улыбка.
"Одолжи мне свою золотую попону, Бруно", - сказала она.
Она завернулась в роскошную ткань как в мантию, украсила волосы золотом и орнаментами из драгоценных камней и стала похожа на саму принцессу, а Бруно, лишенный своих украшений, стал выглядеть как обыкновенный осел. Нельзя было даже подумать, что это была та самая девочка, которая зарабатывала на жизнь плетением соломы, а Бруно был наследником королевства.
"Ты самое прекрасное существо, которое я когда-либо видел на Дикой Горе", - сказал Хлайики.
"Веди меня в свою деревню", - сказала она. "Я встречусь с Террором в его логове".
Она села на спину Бруно, и Хлайики повел их в деревню, а позади бежал удивленный Хаунд. Дорога вела прямо к деревне Дикарей и заканчивалась у дверей в землянку Террора, вокруг которой лежали черепа животных. Их прибытие вызвало большую суматоху среди Дикарей. Женщины с младенцами, завернутыми в шкуры, и дети, покрытые татуировками, - все пришли посмотреть на пришельцев, и при этом дико кричали. Они окружили Дэйзи и трогали ее золотую мантию, и глаза у них становились круглыми от благоговения.
Вскоре Террор вышел из своей землянки. Вид у него был грозный. Он был на полторы головы выше Хлайики, и волос на нем было гораздо больше. Зубы у него были ужасно острые, чтобы никто не сомневался в его жестокости. На нем был плащ из медвежьей шкуры, а голову украшали оленьи рога.
"Я - великая волшебница, и покажу вам несколько фокусов", - сказала Дэйзи.
Она взяла в руки три маленьких кожаных мяча, которыми играли дети Дикарей, и начала жонглировать ими так быстро, что можно было подумать, в воздухе их целая сотня. Дикари затихли изумленные и затем восторженно закричали и громко захлопали в ладоши.
"Любой грошовый фокусник может сделать это не хуже", - сказал Террор. Его голос был страшен и подобен началу урагана. "Ты можешь удивить моих соплеменников, которые не видели ничего кроме Дикой Горы; но я странствовал по миру, и ты меня совсем не впечатлила".
Дэйзи взяла один из каменных горшков, в которых Дикари готовили еду, и накрыла его своей мантией. Когда она снова открыла горшок, внутри него была цветущая герань. Она отломила герань и подала Террору, но тот сказал, презрительно усмехаясь, "Это все сделано с помощью зеркал. Удиви меня. Давай, удиви. Мне так скучно от тяжкой жизни на Дикой Горе, что я дам тебе все, что ты попросишь, если ты сможешь меня удивить".
"Отдашь ли ты мне яблоко, найденное Клайиджем, двоюродным братом Хлайики, которое заперто в железном сейфе?" - спросила Дэйзи.
"Откуда тебе известно о моих сокровищах?", спросил Террор, и лицо его изобразило удивление.
"Потому что я самая великая волшебница в мире", - сказала она.
Затем она взяла маленькую деревянную свистульку, висевшую у нее на груди, и начала высвистывать мелодию столь сладостную, что Дикари заплакали от удовольствия, и даже Террор обнаружил на своих татуированных щеках стекавшие по ним слезы радости. Затем появилась стая птиц удивительной красоты, с перьями вишневого цвета, усеянными золотыми крапинками. Бруно узнал среди них умную птицу, которая прилетала во дворец, перед тем как он отправился в путь.
Под музыку Дэйзи птицы выткали в небе узор замысловатого танца, и, летая, они роняли свои перья, которые, как только касались земли, превращались в рубины. Дикари подбирали рубины и не могли налюбоваться на них. Затем Дэйзи перестала играть, и все птицы улетели прочь.
"Принесите яблоко", - сказал Террор. "Я отдал бы свое имя, свое звание и свою славу воина за то, чтобы обладать хотя бы четвертью твоего волшебства".
Дэйзи взяла волшебное яблоко, и они отправились в обратный путь. Теперь у них было полно холодных мясных блюд, овсяных лепешек и сыра, которые собрали им в путь Дикари, а также с ними шли Хлайики, который поклялся топором никогда их не покидать, и его верный Хаунд. Но когда очарование волшебства растаяло, Террор решил, что наслаждение от него слишком кратковременно в сравнении с удовольствием от обладания уникальным волшебным яблоком, и послал своих людей поджечь вереск, чтобы чужестранцы сгорели в нем заживо.
Вся вересковая пустошь позади путников превратилась в огненное море, которое настигало их быстрее, чем они могли от него убежать. Хлайики закричал, закрыл глаза руками и стал бормотать заклинания Дикарей, которые должны были защитить их, но Дэйзи сказала: "Я сделаю остров посреди огня". Она достала из кармана спички и быстро подожгла широкую полосу вереска. Они стояли на обугленной земле в самой гуще пожара, который ревел вокруг них, но не причинял им вреда и, наконец, истощившись, погас.
Так Хлайики и Дэйзи прошли сквозь огонь ради Бруно.
Целыми и невредимыми вышли они из огня, только на штанах Хлайики кое-где остались отметины от искр, и Хаунд был так ошеломлен пожаром, что превратился в кроткого пса, нервно вскакивающего на любой шорох. Они шли по обгорелой земле пока не достигли реки, которую не мог пересечь ни один мужчина. Когда Хлайики попытался переплыть ее, речные волны выбросили его на берег.
"Мне придется оставаться на Дикой Горе всю жизнь, и я никогда больше вас не увижу", - сказал он, - "и никогда уже больше не услышу твою мелодию".
Мужик и пес начали плакать, но Бруно сказал: "Прыгайте мне на спину". Хлайики сел на осла верхом, хотя никогда раньше не ездил ни на лошади, ни даже на пони, и посадка его была весьма шаткой. Таким манером они вошли в воду. Бруно напрягся изо всех сил, ведь Хлайики был огромного роста, и под его весом он стал погружаться в воду. Довольно быстро стало ясно, что, если Хлайики будет продолжать сидеть на осле, то они оба утонут.
"Спокойной ночи, добрый Принц", - просто сказал Хлайики, когда понял, что происходит, и соскочил со спины Бруно. Он бы тут же пошел ко дну, если бы Бруно не схватил его зубами за бороду, Дэйзи не удержала за волосы, а Хаунд не схватил за пояс. Сообща им удавалось удерживать его на поверхности. Так Хлайики и Дэйзи пошли ради Бруно в воду, но это чуть было не погубило их всех.
Пока они барахтались в воде, неожиданное течение приподняло их, и Дэйзи, тяжело дыша, сказала: "Я вижу корабль на реке".
По направлению к ним, по течению шел баркас под парусами зелеными как трава. Матросы в зеленых формах стояли по местам у снастей, а какой-то старик с белой бородой до пола, сидел на корме в кресле из резного дуба и смотрел в подзорную трубу. Когда баркас поравнялся с Бруно, Дэйзи, Хлайики и Хаундом, матросы спустили спасательную шлюпку и вытащили их на борт. Через несколько минут они уже стояли перед стариком, который встал им навстречу.
"Я - Король Запада", - сказал он.
Бруно опустился перед ним на передние колени. Дэйзи сделала реверанс, как ее учили делать в присутствии богатых стариков, а Хлайики слегка наклонил голову, так как Дикари были слишком горды, чтобы кланяться, кому бы то ни было. Пес же завилял хвостом, обрызгивая водой все вокруг, и старик улыбнулся.
"Отдай мне яблоко, оно из моего сада", - сказал он. Когда яблоко оказалось у него в руках, он повел их в роскошную каюту и показал им зеркало.
Сначала в зеркале был виден только туман. Но вскоре туман рассеялся, и Бруно увидел свою приемную мать в ее королевской кровати, которая проснулась, словно от освежающего сна, и с жадностью пила густой бульон из чашки.
"Я рад сообщить, что она быстро поправляется", сказал Король, ее отец. "Я могу все видеть в моем волшебном зеркале, но, к сожалению, мое могущество имеет границы, и я не во все могу вмешиваться. Через огонь и воду вы должны были пройти сами".
"Дэйзи выполнила всю тяжелую работу", - сказал Бруно. "Ослу трудно справляться с людьми".
Но сам он уже был больше похож на человека, чем на осла.
"Я более могущественный волшебник, чем ты, но твои таланты явно пропадают в производстве шляпок", - сказал Король Дэйзи.
"Посмотрите в зеркало".
Облако тумана скрыло Королеву, но когда оно растаяло, в глубине зеркала возникло слово, написанное готической прописью: Будущее. Затем в нем показался молодой принц в наряде из зеленого бархата, который был не кто иной, как Бруно в своем настоящем обличии. Он держал за руку Дэйзи, и на ней был свадебный наряд. Хлайики в своих меховых штанах стоял за ними в качестве шафера, а Хаунд лапой ставил свою подпись свидетеля в книге регистрации браков. Над ними стая вишнево-золотистых птиц образовала балдахин, и молодых окружала радостная толпа Дикарей, людей, принадлежавших Коричневому Народу Холмов, в своем истинном обличье (маленького роста и с лицами коричневого цвета), а также мужчины и женщины королевства Бруно.
Что ж, все так и случилось со временем. После того как Бруно и Дэйзи поженились, Коричневый Народ Холмов вернулся в свою страну и занялся садоводством, навсегда оставив охоту. Они теперь позволяли своим вьючным животным ходить, где им заблагорассудится, и обходились с ними как с равными и по справедливости.
Жестокость Террора вызвала революцию среди Дикарей и его, забросав камнями, выгнали с Дикой Горы. Их вождем стал Хлайики, и под его влиянием они стали намного мягче. Они построили себе дома из дерева и соломы и стали пользоваться ножами и вилками, чего никогда раньше не делали.
Но все это случилось очень давно, в другой стране, а теперь все конечно уже совсем не так.