Резиновая кукла с обрезанной душою
Лежала в саквояже чудесного факира.
И в новые гастроли с игрушкой небольшою
Отправился кудесник поведать сказку миру.
О том, что всё в порядке в отравленной стране:
Рабочих мест полно, и все - для иностранцев, 
А местный здесь народ живёт в таком дерьме, 
Что больше стал похож на диких африканцев...
Да, убивают их. Но только иногда.
Насилуют и грабят. Но как-то постепенно.
И всё бы ничего. Да вот одна беда -
Народ вдруг осознал всю гибельность сей сцены. 
Факирских рукавов, где прячутся уловки,
Где для отвода глаз хранятся и мечи
И свечи, и иконки, и всякие булавки
Чтоб тихо уколоть и славу получить!
В условленный момент сей фокус не удался:
Рассыпался шатёр, манипуляций стол
Так сильно зашатался, что угрожал факира
Отбросить на ковёр.
Охрана прибежала, и взвился вой сирены...
И сам директор цирка в гнетущей тишине
Молить стал о начале больших аплодисментов
У толстоногой публики, рассеянной в вине.
Суфлёры проболтались, прониклась злом массовка.
Отчаявшись, факир зловеще прошептал:
На хвост нам наступила чужая группировка 
И видно, я ужасно глупо опоздал!
Пластмассовую куклу убрали в холодильник -
Зачем дразнить гусей и всякий прочий сброд?
И только дядя Ваня, нажавший на рубильник,
Не дал забросить камень в свой личный огород...
...
Мы осветили сцену - на ней одна тусовка:
Факир, директор, стража, тупой электорат...
И где-то в поднебесье над оргией массовки
Сидел старик с бородкой и всех пинал их в зад.
Что до морали басни, то здесь она простая:
Увлёкшийся подлогом, он страшно опоздал,
И вот уже другая лихая группировка
Назло толпе и сцене нахально правит бал!