- Как вы себя чувствуете, Владимир Альбертович?

- Ничего, Верочка, ничего. И даже можно сказать, что неплохо. Я продолжаю консультировать и даже кое о чем пишу - о чем уже можно. Но о твоих родителях, оказывается, еще оповещать общественность рано - нити оттуда идут до сих пор. Даже о той роли, которую в их жизни сыграл Генрих Люшков писать, как как оказалось, еще рано ...

- Спасибо вам за память о них ...

- И за заботу о нас. Мы ее постоянно чувствуем.

Постепенно разговор свернул на предмет встречи - как Свиридовым лучше посетить Париж.

Разбирали различные варианты, но в конце концов вернулись если не к самому простому, то к самому надежному.

Свиридов воспользуется легендой и документами канадского лесоруба, который, как оказалось, за это время "сменил" несколько стран и мест работы, и теперь, оставаясь американским гражданином, работал в Латинской Америке - то в Бразилии, то в Венесуэле.

Но везде его работа была связана с деревом - с добычей и продажей древесины.

Этой легендой Свиридов уже успешно пользовался ...

- А у тебя, милая Верочка, должен был остаться еще один заготовленный документ и путь отхода ...

- Верно, Владимир Арнольдович! Я могла из Джейсон Норы Смитсон превратиться в Нору Дж. Смит! Я этим не воспользовалась ...

- Думаю, эти документы можно использовать. С некоторой коррекцией в местах, где эта Нора наследила последние годы. И легенду подкорректировать ...

Таким образом через несколько месяцев в комфортабельном первом классе пузатого "Боинга" над Европой летели уважаемый бизнесмен Джон Марсель Ларю и его подруга Нора Джейсон Смит.

По тому, как относились друг к другу эти немолодые - но еще и не старые! - американцы, у служащих антверпенского аэропорта сомнений не было - это была многолетняя связь, прочная и счастливая.

А Джон - как называла своего спутника она, и Джай - как называл ее он, обращали на окружающих минимум внимания.

Казалось, для них весь внешний мир существовал только для того, чтобы удовлетворять их желания.

Со спокойным вниманием они отрывались от разговора друг с другом для того, чтобы сделать заказ стюардессе, без любопытства проходили паспортный и таможенной контроль.

Только на площади аэропорта Орли-Запад Джон обратил внимание окружающих громким свистом, подзывая такси - ох, уж эти американцы!

Он махнул рукой и машина послушно подъехала к ним.

Но в такси Джай все-таки не удержалась и с радостным волнением разглядывала все кругом.

Водитель тоже не удержался и спросил ее - на французском языке:

- Мадам впервые в Париже?

- Простите?.. Что вы сказали? - не поняла Тоня.

- Вы впервые в Париже, мадам? - повторил водитель на плохом английском.

- Нет, я бывала здесь раньше, но очень давно. И ничего не узнаю!

Тоня на самом деле мало что узнавала - город сильно изменился.

- Отель "Бальзак"! - скомандовал Джон водителю.

- Иес, сэр! - откликнулся тот.

И примерно через двадцать минут они уже входили в холл гостиницы в отделанном под старину здании.

- Мистер Джон Ларю и мадам Нора Смит. Заказано, - сказал Джон портье за стойкой.

- Ларю ... Ларю ... Вы француз, месье?

- Нет, я американец.

- Пожалуйста, заполните карточки.

Джон и Нора написали несколько слов на карточках.

- Позвольте узнать, сколько дней вы пробудете у нас?

- Думаю, неделю. Как ты думаешь, Джай, недели нам хватит?

- Трудно сказать ...

- Давайте я оплачу десять дней. А там будет видно. Наличные или карточка?

- Мы принимаем оплату в любой форме, как вам будет удобнее.

Джон достал из портмоне потертую кредитную карточку "Visa", выданную канадским филиалом известного американского банка.

Портье выписал чек, прокатал слип и подал гостю.

Джон не глядя расписался на слипе и сунул карточку в портмоне.

А в его кармане негромко звякнул телефон.

- Это мой банк уведомляет меня о снятии денег, - Джон достал телефон и сбросил сигнал.

- Добро пожаловать в наш отель, господа! Желаю приятного времяпрепровождения.

Служащий подхватил объемистую сумку, сброшенную с плеча мужчины, и проводил их в номер на верхнем этаже.

- Очень мило, - сказала Джай, когда служащий получил свои чаевые и удалился.

Она подошла к огромному окну.

- Смотри какой чудесный вид из окна! Спасибо, что заказал номер так высоко ... А еще я хочу есть. Здесь есть ресторан?

- Тут один из самых модных ресторанов Парижа. Пошли?

Ресторан был великолепен - отделанный под старину, со старинными гобеленами и хрустальными люстрами, с уютными небольшими столиками.

К ним подошел официант, протянул папки меню.

Джай открыла папку и спросила официанта:

- А карту вин?

Получив еще одну папку Джай занялась ее изучением, и пока она просматривала перечень и выбирала вино, Джон успел сделать заказ.

- Для начала принесите нам "Дольче Беллини". А потом бутылочку Шабли 1992 года, - выбрала Джай.

- Мадам понимает толк в винах! - и официант удалился.

- Откуда ты знаешь, что именно 92 год? - удивился Джон.

- А я заметила бутылку на столе, мимо которого мы проходили, - ответила Джай. - Там сидели пожилые солидные люди, а бутылка была в паутине ...

Фуа-гра, морские гребешки, баранья вырезка и эльзасский пирог ...

Кухня ресторана славилась не зря и после сытного обеда с хорошим вином они вернулись в номер.

- Дорогой, я устала с дороги. Пойду, приму душ.

Джон растянулся в кресле у открытой двери на балкон и вытянул ноги.

Когда Джай вышла из душа, завернутая в мягкий халат, Джон уже дремал.

- Иди, умойся, - и Джай откинула одеяло.

Если бы через десяток минут кто-нибудь заглянул бы в номер, то увидел бы парочку, мирно спящую на кровати. Женщина обнимала мужчину, и их тела четко вырисовывались под простыней.

Открытая сумка и разбросанные вещи выдавали опытных путешественников, не привыкших стеснять себя условностями и порядком в своем жилье, пусть даже временном, но дорогом и комфортабельном ...

Утром Джай обратила внимание Джона на отделку ванной комнаты - мрамор и зеркала.

- Это номер для нефтяных королей?

- Я думаю, что для нефтяных королей у них номера побольше и побогаче. А это так, для поддержки престижа. Пойдем завтракать?

- Конечно! Я видела столики в саду за отелем.

Рядом с отелем нашелся газетный киоск, и там Джон купил путеводитель по городу. Они быстро сориентировались - оказалось, что совсем рядом с отелем находятся Елисейские поля, а на том берегу Сены Эйфелева башня.

- Пойдем пешком?

А мысленно Свиридов передал Тоне: "Спокойно, милая. Я здесь, я с тобой. Ничего не бойся. Идем, и пусть тебя ведут твои воспоминанья".

И они неторопливо пошли по улицам, не выделяясь среди разнообразно одетых прохожих своими джинсовыми костюмами - дорогими и модными ...

Джай отметила множество бутиков вблизи отеля, но заходить в них они не стали.

Немного прошли по Елисейским полям, издали полюбовались Триумфальной аркой.

- Потом туда сходим, хорошо?

Кругом были памятные места города, которые Джон высмотрел в путеводителе, но Джай шла по одной ей понятному пути - повторяя очень старый маршрут.

Как почувствовал Свиридов, тогда она шла с приятным ей человеком, и вскоре он понял, что спутником ее был Сторнас.

Джон обращал внимание Джай на понравившиеся ему здания, на уютные жилые баржи у набережной Сены, на статуи и другие достопримечательности, но Джай, казалось, не обращала внимание на его слова.

И Джон, продолжая беседу в виде монолога, контролировал ее состояние.

Тоня еще в Москве просила его об этом, боясь слишком разволноваться от воспоминаний.

Через реку они перешли по небольшому пешеходному мостику и свернули направо, в сторону Эйфелевой башни. Но Джай свернула с набережной и уверенно привела Джона в уютное маленькое кафе со столиками на тротуаре.

- Посидим?

Они сели под навесом, заказали кофе и круассаны.

И Джай глубоко задумалась, погружаясь в воспоминанья, и Свиридов чувствовал все, что вспоминала Тоня.

Здесь она бывала и с Маргаритой и со Сторнасом, здесь она училась приемам обнаружения слежки и ухода от излишнего внимания наружки, училась естественному поведению на улицах, в транспорте, в кафе, в ресторане, в магазине и прочим тонкостям "работы" нелегала ...

Сейчас, чувствуя крепкую руку мужчины рядом, она с трудом преодолевала волнение при виде знакомых улиц ...

Экскурсии кучками встречались все чаще, но они прошли мимо них и полюбовались башней со стороны ...

- Она была лучше. Не было всей этой мишуры ... - огорченно сказала Джай. - Пойдем отсюда. Лучше придем сюда ночью - должно быть очень красиво.

- Мы зря не взяли фотоаппарат. Есть что поснимать ...

- Давай купим? Вон там в витрине есть фотоаппараты ...

И они купили цифровой фотоаппарат известной фирмы с емкой памятью и запасными флэшками. Джон просмотрел инструкцию на японском языке и начал снимать.

Он снимал самые интересные объекты и почти всегда с Джай на первом плане.

При этом ее портрета не было ни на одном снимке, и узнать ее мог только очень хорошо знакомый с нею человек.

Иногда он передавал фотоаппарат Джай и она снимала аналогичные планы с Джоном.

А еще Джон снимал бытовые сценки.

- Одному художнику это может пригодиться ...

- Еще как!

Они прошли вдоль Сены и полюбовались мостами, потом пообедали в простеньком уличном ресторане.

А потом прокатились по Сене на стареньком тихоходном катере.

Этот старенький катер то и дело обгоняли быстроходные экскурсионные речные трамвайчики, очень похожие на московские, но зато можно было неспеша рассматривать набережные.

За этот первый день они так устали, что заказали ужин в номер ...

Свиридов не особенно любил посещать с женой модные магазины, но здесь он спокойно пошел за нею.

Небольшие магазинчики с модной одеждой окружали гостиницу со всех сторон - они были разного размера, но неизменно в любом магазине можно было найти фирменную одежду известных кутюрье, и Тоня внимательно присматривалась к вывешенным моделям.

Она довольно бойко общалась с продавщицами, вставляя в английскую речь французские слова, и даже примерила блузку.

- Как, идет мне эта блузка?

- Колоссально!

Кроме блузки Джай нашла и купила лосины нежно абрикосового цвета и черную юбочку.

Но Свиридов уловил ее неудовлетворенность увиденным, и он стал внимательно присматриваться к афишам и объявлениям о модных показах и выставках.

Потом он спросил у портье - где, в каком магазине можно купить самые модные и дорогие платья.

Портье не только назвал ему несколько таких фирменных магазинов, но и показал на плане города где они находятся.

- Идем скорее! Мне надо примерить покупки!

- Уже иду, дорогая.

Поднявшись к себе в номер Джай примерила новые вещи, демонстрируя их Джону, и тот одобрил ее приобретения.

Действительно, в этих вещах его дама выглядела отлично.

- Можно сразу отправляться в ночной клуб!

- А что? Может быть сходим?

- Почему бы и нет? - ответил ей Джон.

И взялся за путеводитель.

- Смотри, тут выбор не особенно большой. Думаю, что здесь далеко не все.

- Ничего, и из этого можно выбрать ... Посмотри, где джаз и рок-н-ролл ...

Переодевшись они спустились, и Джон поинтересовался у портье - где играют хороший рок.

Портье оглядел Джай, удовлетворенно причмокнул губами и посоветовал "Локомотив" на бульваре Клиши, "Рекс клуб" на бульваре Пуассоньер, "Балажо" на улице Лапп или "Зед клуб" на улице Англе.

- Надеюсь, вы хорошо проведете время!

Они отправились на бульвар Клиши и еще с улицы услышали переливы трубы и ритм ударных.

- Кажется, мы попали именно туда!

На всех этажах было шумно, дымно и плотная толпа танцующих ритмично двигалась по залам.

Они выбрали зал, где было не так шумно, и играл приличный джаз-оркестр.

Джон и Джай не выделялись среди привычной публики заведения.

Джон в черной джинсовой паре от Гуччи с расстегнутой рубашкой и Джай в короткой черной юбочке, под которой ее ноги охватывали персиковые лосины, и в короткой белой блузке влились в толпу танцующих.

Было еще рано и поэтому в зале было довольно свободно.

И это позволило Джону и Джай показать, на что они способны - их классический рок-н-ролл обратил на себя внимание танцующих.

И когда они отошли к стойке выпить, то не было отбоя от желающих познакомиться - как с ней, так и с ним.

Их безупречный американский английский даже не требовал дополнительных пояснений, и однозначно характеризовал настоящих американцев, но много вопросов было по поводу того, где они учились так танцевать.

- Мы учились танцевать в Нью-Орлеане! - и Джай чокнулась с Джоном.

На танцполе становилось тесно, но для этой пары специально расчищали место и любовались их движениями.

Изредка музыканты играли другие модные танцевальные мелодии, и Джай с Джоном так же красиво и слаженно танцевали не только рок.

У стойки к ним подошла колоритная пара - немолодой седоватый мужчина и рослая крашеная блондинка.

- Прошу прощения, господа, - на неплохом английском обратился к ним мужчина. - Я преподаю танцы в соседнем клубе, а это моя лучшая ученица ...

По тому, как ласково эта ученица положила руку на плечо своему учителю было видно, что их связывают не только танцы...

- Я заметил, что вы отказываете всем, кто пытается пригласить вашу даму. Но не разрешите ли вы мне пригласить ее, чтобы понять тонкости вашего мастерства?

- Никакого мастерства нет, господин ...

- Господин Пюше с вашего разрешения ...

- Как я заметил, вы с вашей дамой, господин Пюше, прекрасно владеете мастерством танца. Но если ты не возражаешь, Джай?

- Не возражаю, Джон. А ты пока займи мадемуазель ...

- Мадемуазель Айриш!

Джон угостил мадемуазель Айриш бокалом "Мартини", а затем пригласил ее на танец.

Танцуя Свиридов ни на секунду не упускал информационное поле Тони, танцующей с господином Пюше.

Тот очень профессионально вел свою даму, занимая ее светским разговором.

А Айриш легко подчинялась Свиридову и танцевала легко и профессионально, но излишне уступчиво поддаваясь его посылам.

Возвращались они в отель уже под утро, усталые, но довольные.

- Мы неплохо оторвались, правда?

- Да, Джай, совсем неплохо. Помнишь, как оркестр напоследок сыграл нам из "Серенады"?

- А как мы станцевали!? По-моему, совсем неплохо.

И они действительно станцевали рок под музыку из фильма "Серенада солнечной долины" так, что все стояли кругом и хлопали им.

При этом профессионалы смогли отметить, что пара танцует не на зрителя, а друг для друга, и не выполняет самые сложные фигуры танца из фильма - шпагаты, синхроны, прыжки.

Хотя один прыжок был - вернее, подброс.

В конце танца партнерша прыгнула на партнера, обхватила его ногами, а он подбросил ее вверх, потом поймал на руки.

И она обняла партнера и они крепко поцеловались к всеобщей радости окружающей публики ...

На другой день они посетили множество модных магазинов на правом и на левом берегах Сены.

Названия фирм говорили сами за себя - "Шанель", "Унгаро", "Кристиан Лакруа", "Нина Риччи", "Луи Ферро", "Ив Сен-Лоран", "Пьер Карден", "Джанни Версаче", "Кристиан Диор", "Ги Ларош", "Жан-Луи Шерер", "Джорджо Армани", "Карл Лагерфельд", "Жиль Сандер", "Соня Рикель", "Кензо", "Ямамото" и кто знает какие еще звучащие имена ...

Тоня с интересом разглядывала новые модели, Свиридов ухитрялся заполучить полные фирменные каталоги и прятал их в сумку. Конечно, его очень утомляли эти прогулки по магазинам, но он не просто терпел, а старался быть полезным ...

А Джай постоянно вовлекала его в обсуждение увиденного - и даже иногда советовалась с Джоном по поводу той или ной модели.

Большой интерес у Джай вызвали модели нижнего белья в магазине "Диапозитив".

Она не утерпела и купила пару невесомых интимных вещичек, и Джон одобрил ее приобретения.

Потом она с неменьшим интересом рассматривала дорогие мужские костюмы на правом берегу Сены в бутиках "Джорджо Армани", "Пьера Кордена", "Ив Сен-Лорана", и даже заставляла Джона примерить то один, то другой костюм.

"Толя, нужно купит пару костюмов - они пригодятся и тебе, и нам с Улей" - Свиридов "услышал" ее и они купили три костюма и оформили доставку в отель.

А затем она выбирала ему галстуки на левом берегу Сены у "Мишеля Акселя" и "Жана-Шарля Кастельбажака", и они покупали выбранное ею.

Процесс шопинга так увлек Джай, что они на такси объехали еще несколько магазинов, где продавали изделия восходящих звезд портновского искусства - "Плитс Плиз", "Эклерер", "Теэн", потом посетили магазины молодых дизайнеров на улице Лувр ...

После всего этого сил у Джай хватило только на то, чтобы доехать до Эйфелевой башни и сесть за стол в ресторане "Жюль Верн" на втором уровне башни с видом на Париж. Она даже сбросила туфли и вытянула ноги.

- Джай, дорогая, нельзя же так увлекаться ...

- Дорогой Джон, а когда я еще смогу походить по этим магазинам?

Они спокойно и не спеша пообедали, и у Тони открылось второе дыхание. Этого хватило на посещение модных магазинов ювелирных изделий и других украшений фирм "Бушерон", "Мобуссен", "Гарри Уинстон", "Картье", "Сваровски" ...

Напоследок у Джай еще хватило сил посетить магазины обуви, поясов, сумок, чулок - но передвигались они уже на такси. И на такси вернулись в отель.

- Дорогой, на танцы у меня уже нет сил. Отдохнем?

- Конечно, дорогая.

Получая ключ Джон увидел на стене позади портье небольшое объявление о сеансах в сауне.

- Джай, дорогая, может быть попозже сходим в сауну?

- Хорошая идея.

- Запишите нас на вечер в сауну.

- Записываю. Но должен вас предупредить, господа, что у нас в сауне мужчины и женщины парятся вместе и без одежды.

- Джай, дорогая, я думаю, что нас это устраивает?

- Естественно!

Портье обратил внимание на то, что мужчина называет свою даму "Джай", а не "Джей", и тихо спросил мужчину об этом.

- Джай означает радость. - ответил Джон. - И это для меня много значит.

- Я вас хорошо понимаю, мсье!

Вечером они направились в сауну, получили по войлочной шляпе и прошли в парилку.

Там было умеренно жарко и немного народа, хотя на полках сидели и мужчины и женщины.

Потом они вышли в зал с мраморным полом, бассейном и развесистыми пальмами.

В зале сидели и прогуливались обнаженные мужчины и женщины.

"Спокойно, спокойно!" - Свиридов уловил волнение и смущение Тони.

В бассейне тоже виднелись обнаженные тела.

Они медленно шли вдоль кромки бассейна.

- Смотри, какая кошечка!

- Правда, ей бы не помешала интимная стрижка ...

Под пальмой стояли несколько молодых парней и внимательно разглядывали Тоню.

Она не расслышала их слов, а Свиридов посмотрел в глаза парней и тем стало почему-то неуютно.

Свиридов повел глазами - большинство женщин были наголо бритые и почти все с отвисшими грудями. Только несколько самых молоденьких щеголяли острыми коническими холмиками с острыми сосками.

Молодые дамы щеголяли разнообразной и даже экзотической интимной стрижкой - так назывался уход за волосами на лобке. Подбритые волосы с различными рисунками украшали тела большинства молодых женщин, а более пожилые чаще щеголяли полным отсутствием растительности.

А Тоня была хороша.

Возраст ее определить было невозможно - ну и что, что волосы седые?

Красивое тело, красивая и хорошо оформленная грудь, широкие бедра, крепкая попа - и все без складок и следов целлюлита, крепкий живот, растительность на лобке только чуть-чуть подбрита, чтобы можно было надеть бикини ...

Ничего не колышется и не дрожит, лишь груди подрагивают в такт шагам.

По белому следу на теле было видно, что загорала она в одних бикини, и загар у нее был явно не из солярия.

Как и у ее спутника, который удостоился внимания женской половины.

- Давай поплаваем?

- Давай!

И они прыгнули в воду и поплыли через весь бассейн.

Зрители отметили и это - оба плавали очень хорошо.

Поплавав они уселись на бортике - видимо, пол здесь был с подогревом, и камень не был холодным.

- Можно, я лягу?

И Тоня легла вдоль кромки бассейна и положила голову к нему на колени. Теперь она вызвала еще большее внимание, причем разглядывали ее не только мужчины, но и женщины.

- Думаю, тебе теперь обеспечено повышенное внимание мужчин. - негромко сказал Джон.

- Переживу ...

Они еще поплавали и пошли к выходу под внимательными взглядами посетителей.

А в ресторане, куда они заглянули попозже, официант поздоровался и спросил:

- Я могу предложить господам "Беллини"?

- Только без сиропа!

К Джай несколько раз подходили молодые мужчины и приглашали ее на танец.

Но она с улыбкой отказывала им, а потом потанцевала с Джоном ...

Джон ловко отправил в рот кусочек сыра, пользуясь специальным ножом.

- Где ты так ловко научился управляться с этими приборами? Я так долго училась держать вилку в левой руке ...

- Важен не сам навык, а уверенность, с каким вы им пользуетесь ...

- Ты была вне конкуренции, - говорил ей Джон, целуя ее и лаская, - Все женщины там тебе в подметки не годились.

- Американец сказал бы - ты выглядела на миллион долларов ...

- Так дешево?

В своих прогулках по городу они никак не могли привыкнуть к толпам туристов - они были всюду, и чтобы отделаться от их общества нужно было уходить в тихие улочки, но и там то и дело ...

- Негры и китайцы были в городе всегда, но среди туристов их раньше не было!

Они неспешно продвигались, направляясь к набережной.

Набережная Сены так и кишела группами туристов.

Большинство покорными стайками дисциплинировано следовали за своими экскурсоводами и слушали их, но были и группы самостоятельные, которые двигались неуправляемо и мешали организованным туристам.

Правда, таких групп было не так много, они были небольшими и обычно собирались около каких-либо достопримечательностей.

Вот и тут, напротив Эйфелевой башни остановилась небольшая группа шумных молодых людей.

- А ведь это русские, - вполголоса сказал Джон.

И увидел знакомое лицо.

"Внимание!" просигналил он Тоне.

Остановившись, Джон поднял фотоаппарат и стал выбирать кадр с Эйфелевой башней. Негромко сработал затвор, а потом аппарат повернулся в его руке, и Джон сделал несколько снимков, по ходу съемки меняя фокусное расстояние.

"Пойдем прямо сквозь группу. Скажешь мне, что скорее всего это русские - их всегда можно узнать ..."

Эта пара в шортах и бейсболках не спеша шла вдоль набережной.

На плече мужчины висел японский фотоаппарат, а женщина обхватила его руку и прижалась к нему.

- Дорогой, а это наверное русские! Их всегда легко узнать по громким крикам и такой немодной одежде ... - проходя сквозь расступившуюся группу негромко сказала женщина.

- Слышали? - сказал худощавый черноволосый парень, когда пара уже отошла от группы. - Слышали, что сказала эта американка?

- Почему американка?

- И что же сказала эта герла?

- Так на английском языке говорят только настоящие американцы. Она сказала, что русских всегда можно узнать по крику и немодной одежде ...

А Джон и Джай отошли к парапету, полюбовались на причаленные баржи.

- Извини, Тонечка.

#Полина? Прости, срочно.

#Привет, путешественник. Слушаю.

#Нужно срочно установить, где в данный момент находится Борис Сыромятников из группы профессора Шнурпа.

#Я правильно поняла - Шнурпа? Сейчас свяжусь.

#Привет, милая. Целуй Сему.

Рано утром начальнику первого отдела института позвонил его куратор из комитета.

- Я из машины. Выйди на проходную, я подъеду минут через десять.

Не оформляя пропуск и не предъявляя документы приехавший в сопровождении начальника первого отдела проследовал к нему в кабинет.

- Мне нужно поговорить с сотрудником вашей организации Борисом Сыромятниковым.

Оказалось, что данный сотрудник находится в отпуске, и даже в турпоездке в Хорватию.

- Он, что, не имеет допуска к материалам?

- Но это всего лишь Хорватия, да и в группе двое наших сотрудников!

- По возвращении их отчеты немедленно ко мне!

А ночью Свиридов "исчез" с супружеского ложа, извинившись перед Тоней.

Разыскать интересующего его молодого человека по фамилии Сыромятников было несложно, "прокрутить" время и заснять - хорошо японский фотоаппарат подвернулся кстати! - тоже труда не составляло.

Сложнее было отследить связи Сыромятникова и установить время контакта со связным, но оказалось, что это еще впереди.

И после того, как Сыромятников отлучившись в туалет и передав там кассету полному арабу, вернулся за столик к своим товарищам, араб уже не выпадал из поля зрения Свиридова.

Тоня спокойно читала книжку, охраняя сон мерно дышащего Свиридова.

А араб, покрутившись по городу, вернулся в посольство под звездно-полосатым флагом и собрался доложить резиденту о факте передачи информации, но ...

Араба через некоторое время нашли мертвым, а кассеты при нем не было.

Свиридов снял информацию из сознания араба.

Кассета, помещенная в полиэтиленовый пакет, уже лежала в номере американцев Джона и Джай.

А утром кассета оказалась в городе недалеко от Москвы на туалетном столике Мари с запиской "Спрячь до моего возвращения. Свиридов."

А Джон проснулся и набросился на еду, заказанную в номер.

И в этот день они тихо погуляли в парке неподалеку от отеля.

- Прости меня, Джай! Я не виноват, но все равно прости!

- Джон, дорогой, не забивай себе голову всякой ерундой! Дыши - здесь такой чистый воздух! Когда еще мы с тобой вот так спокойно сможем погулять ... да еще по Парижу!

- Послушай, Джай, дорогая. Вот что писал старина Хэм.

"В те дни у меня не было денег на покупку книг. Я брал книги на улице Одеон, 12, в книжной лавке Сильвии Бич "Шекспир и компания", которая одновременно была и библиотекой. После улицы, где гулял холодный ветер, эта библиотека с большой печкой, столами и книжными полками, с новыми книгами в витрине и фотографиями известных писателей, живых и умерших, казалась особенно теплой и уютной. Все фотографии были похожи на моментальные, и даже умершие писатели выглядели так, словно еще живы".

- Джон, что это? Вот эта улица!

- Конечно. Слушай дальше. "У Сильвии было подвижное, с четкими чертами лицо, карие глаза, быстрые, как у маленького зверька, и веселые, как у юной девушки, и волнистые каштановые волосы, отброшенные назад с чистого лба и подстриженные ниже ушей, на уровне воротника ее коричневого бархатного жакета. У нее были красивые ноги, она была добросердечна, весела, любознательна и любила шутить и болтать".

- Смотри, а магазин цел! Зайдем?

- Конечно. А у старика Хэма абзац заканчивается словами "И лучше нее ко мне никто никогда не относился."

- Джон, да это "Праздник, который всегда с тобой"?! Зайдем?

- Зайдем!

Книжный магазинчик был небольшой и уютный, на стенах действительно висели портреты различных знаменитостей, а полки были плотно уставлены книгами.

Юная девушка предложила им свои услуги, а затем отошла к небольшому прилавку.

"Спокойно!" передал Свиридов Тоне, протягивающей руку.

На полке стояла книга, иллюстрированная Гришей - рядом с экземпляром на английском языке стояла книга на русском языке.

Джон тоже взял книгу на английском и стал листать ее.

- Новинка. Я еще такой книги не видел!

- Смотри ... какие интересные рисунки! Кто же этот художник?

Девушка услышала их разговор и подошла.

- Прошу прощения, художник, иллюстрировавший эту книгу - русский. Книга уникальная - вот, смотрите, эта же книга в русском переводе. И тот же художник, но какие разные рисунки!

Джай взяла с полки книгу на русском языке и стала рассматривать рисунки, и сравнивать с рисунками в книге, которую держал Джон.

- У нас есть первый альбом этого художника, изданный в Австрии. Вот, смотрите.

Альбом был скромный, всего двадцать листов, но издано было с любовью.

На каждом листе было по два рисунка. В основном это были портреты и жанровые зарисовки, а подписи были выполнены на трех языках - на английском, на французском и на немецком.

- Джай, я думаю, нам стоит купить этот альбом.

- И книги тоже. Представляешь, у нас на полке будут стоять эти две книги!

- Слушай, может быть купим альбом в подарок Анриетте?

- Господа, это два последние экземпляры! Мы продали уже восемь экземпляров, и это последние.

Девушка завернула книги и альбомы, вложила фирменную закладку магазина "Шекспир и Ко", улица Одеон, 12, Париж, Франция.

- Кто бы мог подумать - здесь, и эти книги!

- А здесь рядом должны быть места, где жил Хемингуэй?

- Хемингуэй со своей первой женой Хэдли и сыном Бамби жили над лесопилкой на улице Нотр-Дам-де-Шан, а потом они жили на улице кардинала Лемуана. Он писал, что к реке можно было спуститься прямо вниз по крутой улице, и в конце она выводила на продуваемый ветрами участок набережной Сены.

- На той стороне рукава Сены, - продолжал Джон, - лежит остров Сен-Луи с узенькими улочками и старинными высокими красивыми домами. Можно было по Турнельскому мосту перейти на остров или повернуть налево и идти по набережной Сены. У книготорговцев на набережной, как писал Хемингуэй, в то время можно было почти даром купить только что вышедшие дешевые американские книги.

- Дальше кончался остров Сен-Луи и начинался остров Ситэ с громадой Нотр-Дам. Туда можно было пройти либо по Архиепископскому мосту либо по мосту Двойного денье ...

Джон и Джай долго бродили, стараясь избегать скопления туристов и мегафонов экскурсоводов, и Джон иногда вспоминал отрывки из книги Хемингуэя.

Они полюбовались собором Парижской Богоматери, обошли его кругом и подивились на огромные круглые окна-витражи на всех стенах, направленных по странам света. Но внутрь не пошли - то ли из-за толп экскурсантов, то ли еще по какой-то причине ...

Заглянув на цветочный рынок они свернули направо и вдоль Дворца Правосудия и самой старой в городе башни с часами по мосту Менял перешли на другой берег, и пошли в сторону Лувра.

Это название ассоциировалось с чем-то старинным и литературным, но ...

Роскошное убранство залов дворца резко контрастировало с современными техногенными скульптурами и картинами, и этот диссонанс настолько подействовал на Джай, что она запросилась на воздух.

Они вышли в парк и направились в сторону от главных аллей и толп туристов.

Правда, Джон часто выпускал руку Джай и поднимал фотоаппарат.

Они нашли укромный уголок и сели около старого каштана.

- Отдохни, дорогая. Дай, я обниму тебя.

- Так испортить великолепный дворец ... Это же варварство!

- Не переживай. При всем при этом они очень бережно относятся к старине, к старым зданиям, к паркам ...

- Ну да! А центр Помпиду?

- Но парижане к нему привыкли! Между прочим, многие были против строительства Эйфелевой башни. Например, Золя, Мопассан, Дюма ... А теперь это визитная карточка Парижа!

- А ты не помнишь, о каком кафе писал Хемингуэй?

- Кафе называлось "Клозери де Лила" и находилось оно на углу площади Контрэскарп. Хэм писал, что большинство посетителей были пожилые, бородатые люди в поношенных костюмах - они приходили со своими женами или с любовницами, и у некоторых в петлице была красная ленточка Почетного легиона. Мы, замечает Хемингуэй, великодушно считали их учеными, и они сидели за своими аперитивами почти так же долго, как посетители в еще более потрепанных костюмах, которые со своими женами или с любовницами пили кофе и носили в петлицах лиловые академические розетки, не имевшие никакого отношения к Французской академии. Посетители делали кафе очень уютным, так как они интересовались лишь друг другом, своими аперитивами и кофе, а также газетами и журналами, прикрепленными к деревянным палкам, и никто здесь не служил объектом обозрения.

- "В "Клозери де Лила" ходили и жители Латинского квартала, и у некоторых из них в петлицах были ленточки Военного креста, а у других были еще и желто-зеленые ленточки Военной медали. Я наблюдал за тем, как ловко они научились обходиться без потерянных конечностей, и оценивал качество их искусственных глаз и степень мастерства, с каким были восстановлены их лица". Уже тогда, когда здесь жил Хемингуэй, кафе готовились закрывать ...

- Жалко ...

- Но теперь там появилось кафе "Для любителей" - на углу улицы Муфтар ...

- Как ты? Мы не так много ходили сегодня ...

- Нет, это что-то другое ... Слишком много нового вокруг ...

- Пойдем на Монмартр? Там, наверное, все по-старому ...

Джай взяла руку Джона и положила себе на лоб и легонько прижала.

Это означало, что она хочет, чтобы он "прочел" что-то в ее информационном поле.

Свиридову даже не пришлось направлять ее мысли ...

Они были болезненны для нее, но она мужественно вспоминала ...

Они с Марго понимали, что их испытания приближаются к завершению.

Не к концу, а к завершению - слово конец из их обихода старательно искореняли.

Испытания по адаптации в незнакомых условиях проводили скоростными методами, и результатов этого эксперимента никто даже не предполагал ...

Девушки воспринимали условия как обычные вводные, и старались выполнить все заданное с наивысшими результатами.

В Париже они оказались в самом начале скоростного путешествия по нескольким странам, путешествия настолько быстротечного, что они с трудом могли потом вспомнить подробности.

Они задерживались в конкретном месте не более двух суток, их контакты с представителями конторы были краткосрочны и сведены до минимума, легенды стремительно менялись ...

Впоследствии было затруднительно установить причину такого режима, но именно скоростное перемещение по ряду стран помогло им не засветится в столь сложное время, и не оставить явных следов для интересующихся ими служб ...

Три подружки, где студентки, где выпускники колледжа воспитательниц дошкольного возраста, где офисных служащих, вырвавшихся в краткосрочный отпуск, где избалованных дочек богатых бизнесменов, где ... фантазии у разработчиков легенд хватало.

Свиридов всю эту мешанину воспоминаний Тони воспринял как настоящий роман.

И в Париж девушки приехали как студентки из Антверпена ...

С этими темнокожими студентами они с Марго познакомились в кафе около Сорбонны - весь квартал был полон студентами из разных стран.

Их новые знакомые были веселыми разбитными парнями, так интересно рассказывали о студенческой жизни, танцевали с девушками, угощали их вином ...

Парни жили в студенческом общежитии вдвоем в отдельной комнате, и девушки оказались сперва в их комнате, а потом и в их постелях ...

Разгоряченная вином и ласками темнокожего молодого человека Тоня чувствовала партнера, но при этом вспоминала Толю, своего первого мужчину, с которым она стала женщиной совсем незадолго до этой поездки ...

И вот теперь она мучительно переживала ту ночь с молодым негром, боялась попасть в знакомые улицы ...

"Толя, прости меня!" - это был вопль, полный мучения и боли.

- Ты ни вы чем не виновата, дорогая моя Джай! Успокойся!

Свиридов массировал шею Тони, снимая напряжение и успокаивая ее.

А вечером, когда она утомленная и измученная его ласками бессильно откинулась на подушку, Свиридов шептал ей такие ласковые слова и так нежно гладил ее влажное тело, что она не смогла сдержать слез счастья ...

- Милый мой ...

- Не проспи, завтра у нас модный день ...

"Музей моды и костюма" и "Музей искусства моды" они уже облазили, и Джай огорченно вздыхала.

- Жаль, мы столько времени потеряли. Лучше взяли бы каталоги и посмотрели бы там все ...

Но от "живых" показов мод она отказаться не могла!

Заручившись пригласительными билетами они с утра отправились на бульвар Осман, благо оба зала с демонстрацией мод были не особенно далеко друг от друга.

Джай с восторгом не отрываясь рассматривала дефилирующих девушек, иногда подталкивая Джона, чтобы тот фотографировал. В одном зале фотографирующих было полно, вспышки блицев то и дело покрывали все сплошными очередями, а в другом зале фотографировать не разрешалось и фотоаппараты отбирали при входе.

- Почему они так боятся фотографов? Ничего особенного тут нет. - удивилась Джай.

- Наверное, очень боятся конкурентов.

- Я ожидала большего. Конечно, блеск и артистизм, умелая композиция, но ... А еще портье нас убеждал, что показы мод в "Галери Лафайет" и в универмаге "Прентам" - самые что ни на есть шикарные!

Джону удалось раздобыть целую пачку каталогов, хотя кроме роскошных полуобнаженных красоток на глянцевых разворотах там не содержалось никакой полезной информации.

- Знаешь, после этих показов меня потянуло в сон. Пойдем, поедим где-нибудь.

Джай привычно ухватилась за его руку и они направились вдоль бесконечного бульвара Осман в поисках пищи телесной ...

После плотного обеда на такси они доехали до Нового моста, устроились в тени деревьев у воды и Джай, положив голову ему на колени, попросила Джона снова вспомнить Хемингуэя.

- "Нижний конец острова Ситэ переходит у Нового моста, где стоит статуя Генриха IV, в узкую стрелку, похожую на острый нос корабля. Там, у самой воды, разбит небольшой парк с чудесными каштанами, огромными и развесистыми, а быстрины и глубокие заводи, которые образует здесь Сена, представляют собой превосходные места для рыбной ловли.

По лестнице можно спуститься в парк и наблюдать за рыболовами, которые устроились здесь и под большим мостом. Рыбные места менялись в зависимости от уровня воды в реке, и рыболовы пользовались складными бамбуковыми удочками, но с очень тонкой леской, легкой снастью и поплавками из гусиных перьев: они искусно подкармливали рыбу в том месте, где ловили.

Им всегда удавалось что-нибудь поймать, и часто на крючок попадалась отличная, похожая на плотву рыба, которую называют "goujon". Зажаренная целиком, она просто объедение, и я мог съесть полную тарелку. Мясо ее очень нежно и на вкус приятнее даже свежих сардин и совсем не отдает жиром, и мы съедали рыбу прямо с костями".

- Еще, Джон, еще!

- "Рыболовы и оживленная река, красавицы баржи с их особой жизнью на борту, буксиры с трубами, которые откидывались, чтобы не задеть мосты, и тянущаяся за буксиром вереница барж, величественные вязы на одетых в камень берегах, платаны и кое-где тополя - я никогда не чувствовал себя одиноким у реки.

Когда в городе так много деревьев, кажется, что весна вот-вот придет, что в одно прекрасное утро ее неожиданно принесет теплый ночной ветер.

Иногда холодные проливные дожди заставляли ее отступить, и казалось, что она никогда не вернется и что из твоей жизни выпадает целое время года.

Это были единственные по-настоящему тоскливые дни в Париже, и все казалось фальшивым. Осенью с тоской миришься. Каждый год в тебе что-то умирает, когда с деревьев опадают листья, а их голые ветки беззащитно качаются на ветру в холодном зимнем свете.

Но ты знаешь, что весна обязательно придет, так же как ты уверен, что замерзшая река снова освободится ото льда. Но когда холодные дожди лили не переставая и убивали весну, казалось, будто ни за что загублена молодая жизнь. Впрочем, в те дни весна в конце концов всегда наступала, но было страшно, что она могла и не прийти.

Когда наступала весна, пусть даже обманная, не было других забот, кроме одной: найти место, где тебе будет лучше всего ..."

- Ну, пожалуйста, еще!

- "Весной я обычно работал рано утром, когда жена еще спала. Окна были распахнуты настежь, и булыжник мостовой просыхал после дождя. Солнце высушивало мокрые лица домов напротив моего окна.

В магазинах еще не открывали ставен. Пастух гнал по улице стадо коз, играя на дудке, и женщина, которая жила над нами, вышла на тротуар с большим кувшином. Пастух выбрал черную козу с набухшим выменем и подоил ее прямо в кувшин, а его собака тем временем загнала остальных коз на тротуар.

Козы глазели по сторонам и вертели головами, как туристы. Пастух взял у женщины деньги, поблагодарил ее и пошел дальше, наигрывая на своей дудке, а собака погнала коз, и они затрусили по мостовой, встряхивая рогами.

Я снова принялся писать, а женщина с молоком поднялась по лестнице. Она была в шлепанцах на войлочной подошве, и я слышал только ее тяжелое дыхание, когда она остановилась на нашей площадке, а потом стук закрывшейся за нею двери. В нашем доме, кроме нее, никто не пил козьего молока ..."

- Еще!

"Я решил выйти на улицу и купить утреннюю программу скачек. Даже в самом бедном квартале можно было найти по крайней мере один экземпляр, но в такой день программу следовало купить пораньше. Я нашел ее на углу улицы Декарта и площади Контрэскарп.

Козы спускались по улице Декарта, а я глубоко вдохнул утренний воздух и быстро зашагал обратно, чтобы поскорее подняться к себе и закончить работу. Я чуть не поддался соблазну и не пошел вслед за козами по утренней улице, вместо того чтобы вернуться домой ..."

- Какая прелесть! Правда, Джон?

- Еще бы. Хэм писал то, что видел и чувствовал. Ты видишь, что стрелка острова Ситэ изменилась мало, и рыбаки здесь почти те же, что и при Хемингуэе ... Сюда нужно прийти попозже, ночью ... Знаешь, что значит название этого сквера?

- "Пылкий любовник" ... Давай сегодня пройдемся по набережным ночью?

Ночной Париж сперва показался Джай похожим на ночную Москву - хотя бы чисто внешне. Тот же осветительный беспредел в центре с мельтешащей рекламой, тишина и полутьма узеньких улиц и забытых дворов.

Но при более внимательном взгляде проявилась разница, и она никак не могла сформулировать сущность этой разницы.

Ну, почище улицы и дворы, ну, нет своры пьяниц на лавочках ...

Но зато на самой тихой улице не было удручающей темноты, светились огни маленьких кафе и даже стояли столики на тротуаре под деревьями, и за столиками сидели веселые, но вполне достойные люди.

И дома, даже самые старые, были ухожены и не выглядели развалинами, и в самом крайнем случае смотрелись ухоженными музейными экспонатами.

Почти в каждом, даже самом крохотном кафе звучала музыка. Два - три музыканта, иногда даже всего один - но музыка была обязательно.

Музыка звучала неназойливо, негромко, почти интимно и составляла немалую часть ауры каждого такого заведения.

Здесь, в углу крохотного зала, стояло пианино и на нем играл пожилой музыкант с артистической гривой седых волос.

Он играл бесконечную мелодию из собственных воспоминаний с удивительным сочетанием многочисленных известных произведений - то песенных, то танцевальных, то даже оперных и симфонических.

Джон и Джай остановились и заслушались.

Многие из посетителей выходили и танцевали, а другие просто раскачивались в такт музыке.

А когда музыкант заиграл нечто быстрое и ритмичное в виде сочетания рока, джайва и еще неизвестно чего, то Джон не выдержал и потащил на пятачок Джай.

И они показали такой класс, что посетители дружно начали хлопать в такт музыке и их движениям, и даже вскрикивали от удовольствия.

Музыкант почувствовал, что бесконечно продолжать такой темп невозможно и закончил мелодию эффектным аккордом.

И сразу раздались аплодисменты.

Джай подошла к музыканту и поцеловала его, чем вызвала дополнительную бурю восторга всех в зале.

Хлопали все посетители этого небольшого кафе, многие даже вставали и подходили к Джону и Джай. С подносом и двумя бокалами красного вина подошел полный немолодой господин, видимо, хозяин заведения, и стал говорить всякие восторженные слова.

Джон и Джай взяли бокалы, подняли их, приветствуя всех присутствующих, чокнулись и отпили.

- Что он говорит? - запыхавшись спросила Джай.

- Он расхваливает наш танец, благодарит и даже приглашает нас быть почетными посетителями его кафе.

Джай и Джон благодарили всех на английском языке, поднимали бокалы за здоровье всех присутствующих.

Их долго не отпускали, но они все же раскланялись и вышли в полумрак улицы.

- Хорошо, что я надела джинсы ...

- Ты была великолепна, милая Джай!

И танец, и бокал вина подняли ее настроение, и они, обнявшись, пошли дальше на набережную.

Там было светло, во многих местах играли музыкальные ансамбли - и около них лежали шляпы.

А в воде Сены отражались огни фонарей, что стояли на набережной, и огоньки из иллюминаторов пришвартованных барж, которые почти сплошь занимали место вдоль набережной, и на этих баржах шла своя особая жизнь ...

Они перешли на остров Ситэ и пошли налево, к стрелке, где днем они видели рыбаков.

Под сводами Нового моста было темно и виднелись темные фигуры около небольшого костерка.

От группы отделились несколько фигур и начали со стандартной международной просьбы - дать закурить.

- Мы не курим, и вам того же желаем. Исчезните, если не хотите осложнений, - Джон ответил им на чистейшем "арго", и вместе с мощным мысленным посылом это остановило мужчин, и они тихо ворча пошли обратно.

"Как ты их!" подумала Тоня, привыкшая к мысленному общению с мужем, "А я уж приготовилась драться!"

- Драться без необходимости не следует ... - ответил Джон и они прошли сквером Вер-Галан на самый конец стрелки.

Там было пусто, но фонари на набережной освещали все достаточно хорошо, да еще огни от недалекой пристани светились совсем рядом.

Полюбовавшись освещенным Лувром и садом Тюильри - там, еще дальше, - обнимавшая Джона Джай предложила.

- Пойдем к башне?

Они вернулись к Новому мосту, прошли вдоль подсвеченного фасада монетного двора и пошли вдоль реки.

Джон и Джай были не одиноки - по набережной гуляли многие, пары и целые группы.

Кое-где молодежь окружала музыкантов и устраивала танцы, причем музыкальные вкусы четко позиционировались между разными группами.

Джон и Джай несколько раз останавливались послушать музыку, но танцевать больше не выходили.

Не доходя до башни Джай свернула налево и к башне они подошли сбоку.

- Какая жалость, все занято!

Все маленькие кафе вокруг площади были забиты туристами и отовсюду слышалась разноязыкая речь.

- Знаешь, что-то изменилось ... Башня стала другой ...

- Не припомню, чтобы ее переделывали.

- Но я не вижу прожекторов!

- Осветительные приборы установлены прямо на металлоконструкциях ...

- Вот оно что! А тогда были прожектора ... И не стало того чувства удивления, любования башней ... Одна реклама!

- Жаль, я не захватил фотоаппарат - тут так светло! Только как-то неловко смотреть отсюда на башню вверх - будто заглядываешь женщине под юбку ...

- Пойдем на Елисейские поля, хотя ...

- Ты чего-то боишься?

- С тобой?! Нет, я боюсь, что там тоже все изменилось ...

Джон с интересом прочитал все утренние газеты, но все равно ему пришлось подождать, пока Джай освободится в косметическом салоне.

- Ты заждался? А я ведь по самой небольшой программе прошлась там!

- У меня просто не было такого опыта, - ответил Джон, обнимая ее и целуя. - А я договорился и нам достанут билеты в "Фоли Бержер" или в "Мулен Руж".

- Чудесно! Но мы с тобой еще не побывали в музеях - а тут их тьма ...

- Только не получилось бы так же, как в Лувре - сплошной конструктивизм и все другие нечеловеческие измы.

Чтобы не блуждать, пользуясь рекомендациями путеводителя, Джон и Джай поехали на автобусную экскурсию. Поскольку они заказали экскурсовода с английским языком, то им пришлось целых два часа терпеть общество колорадских скотоводов, путешествующих своей группой.

Они вышли на предпоследней остановке экскурсии.

- Давай лучше просто походим?

- Давай.

И они пошли бесцельно бродить по улицам, иногда останавливаясь и восторгаясь сохранностью старинных особняков, или удивительным уютом узеньких старинных улиц, или инородным включением из стекла и бетона среди старинных домиков ...

К зданию Центра Помпиду они даже близко не подошли.

- Говорят, парижане привыкли к этому ...

- Это еще раз доказывает, что город этот - вечен, а мы просто унылые консерваторы!

- Давай заберемся на башню? А то как-то несолидно - побывать здесь и не подняться на башню!

Для того, чтобы попасть в кабину двухэтажного лифта, пришлось отстоять приличную очередь, а затем за стеклом кабины поплыли наклонные металлические балки, сквозь которые был виден город.

Сама верхняя площадка не производила особого впечатления - может быть, из-за толпы экскурсантов или из-за защитной сетки? Они прошлись вокруг, разглядывая расстилающийся город, подождали очередь к зрительной трубе и поглазели через нее на приближенные оптикой соборы и дворцы, прочли краткую историю башни с приглашением в музей на первом уровне ...

- Смотри, они убрали прожектора в 1986 году!

- Очень жаль. В лучах прожекторов башня выглядела совсем иначе ... А теперь как елочная игрушка ...

Они снова посетили ресторан под таинственным названием "Жюль Верн", битком набитый разномастной публикой. Со всех сторон слышался слитный шум, из которого изредка вылетали слова на самых разных языках ...

Вечером Джай несколько смущенно сказала:

- А не сходить ли нам в сауну?

- Давай. Но тебя что-то беспокоит? Или смущает?

- Меня смущает то, что мне захотелось снова испытать те чувства, что там в прошлый раз ...

- Что именно?

- Мне трудно сформулировать ... Нагота, повышенное внимание, полная свобода и полная защищенность ... И твоя обнаженность рядом ... Это было прекрасно ... Мы плавали, и на нас смотрели ... оценивали ... И мне все это было приятно ... Это плохо?

- Совсем наоборот! Тебе есть, чем гордиться. Ты же видела, как на тебя смотрели?

И они вечером пошли в сауну, и снова вызвали повышенное внимание - особенно Джай с ее ладным телом, гордой посадкой головы, неспешной походкой.

На этот раз в зале была кучка длинноногих худощавых девиц модельной внешности.

Их принадлежность к моделям подчеркивал сплошной загар и полное отсутствие волос на теле. Судя по разговору они были откуда-то с Балтийского побережья и их опекала группа молодых людей такой же модельной внешности. Молодые люди как по команде повернули головы от своих спутниц навстречу Джай и провожали ее взглядами.

"А у этой дамы видны швы от подтяжки груди!" подумала Тоня.

"Да тут таких много. У кого подтяжка, у кого липосакция ... И смотри, как мало тату и пирсинга!" так же мысленно ответил Свиридов.

"Американцы" - а их уже так называли постоянные посетители сауны - поплавали, посидели под пальмами, размялись на тренажерах. Но попыток приблизиться к Джай здесь, в зале с обнаженными телами, не предприняли самые отчаянные ловеласы.

Они попробовали заняться этим потом, в зале ресторана, но безуспешно - на все приглашения Джай отвечала вежливым отказом, а танцевала только с Джоном.

- Как ты?

- Изумительно! Чувствовать такую свободу - наверное, не зря они устраивают такую общую сауну для всех ... Мне не хватает только массажа ...

- Тогда раздевайся и ложись.

Джон нашел тюбик с кремом, смазал руки и легонько прошелся по спине Джай. Затем сильнее, еще сильнее.

- Как хорошо ... Я потом тебя тоже помассирую ...

Джон смазал ее тело и приступил к профессиональному массажу, и Джай довольно постанывала под его руками.

Затем он перевернул ее и занялся сперва ее ногами, затем животом, грудной клеткой и руками.

- У меня такое ощущение, что ты не массировал меня целую вечность ...

- Подожди, я сейчас вымою руки и помассирую тебе лицо.

Когда он вернулся в комнату, Джай сидела в кресле, завернутая в простыню, откинув голову назад. И Джон легкими движениями кончиков пальцев приступил к массажу ее лица. Дома он делал это с подаренным ему специальным кремом, и после такого массажа кожа на лице у его жены молодела и подтягивалась. Сейчас он делал массаж без крема, но мысленно старался передать Джай и ее коже сигналы на омоложение клеток и разглаживание морщинок, повышение эластичности сосудов ...

- Смотри, Джон, сколько всякого барахла у нас появилось!

- Есть одна идея ... А если нам отправить посылку кое-кому в Голландию? Потом навестим их ...

- Ты считаешь, что это удобно? Я бы навестила их с большим с удовольствием!

Проходя мимо портье Джон спросил:

- Месье, подскажите, откуда можно послать телеграмму в Голландию?

- К вашим услугам, мистер Ларю, вот вам бланк. Мы отправим сейчас же!

- Смотри, Джай, может быть вот так?

Свиридов начал заполнять бланк.

"Дорогие Карл и Анриетта!

Мы путешествуем по Европе и накупили кучу вещей.

Отправляем вещи вам, а потом заедем за ними.

До встречи. Заранее благодарны. Горячий привет от малышки. Ваш Джоб".

- Отправляем?

- Отправляем!

Из пустого холла автобусной станции тихого городка Валкенсвард вышли мужчина и женщина. Мужчина склонился к водителю такси.

- Добрый день. Нам нужно попасть на хутор Карла Мейнфельдта. Это недалеко ...

- Я знаю старика Мейнфельдта! Садитесь!

Свиридов и Тоня сели в машину. Всю дорогу Джекоб болтал с водителем, а иногда на английском языке вставляла несколько слов Николетта - так, по крайней мере пассажиры представились водителю.

Анриетта была около дома, когда машина подъехала к усадьбе.

- Привет, Анриетта!

- Ой, Джоб, привет!

- А меня ты узнаешь? Привет от малышки Николетты!

Антриетта и Тоня обнялись, и водитель с умилением смотрел на их объятия.

- Давно не виделись?

- Целую вечность! - и Свиридов щедро расплатился с водителем.

Анриетта даже не поехала на занятия, и за столом не было ни минутки свободной - это удивительно, как это можно болтать обо всем, никак не затрагивая того, что затрагивать нельзя!

Но Свиридов приложил к этому немалые усилия и все обошлось хорошо.

Карл и Джоб пили виски, привезенные Джобом, а дамы - французский сладкий ликер.

А потом дамы удалились для того, чтобы "малышка" Николетта - а Карл называл ее только так! - похвасталась обновками. Дамы отсутствовали долго, а затем в обновке вышла Анриетта - Тоня в посылке предусмотрела обновки для девушки.

Все было очень к лицу ей и мужчины одобрили обновки и снова выпили ...

- Анриетта, тебе еще один подарок, - Тоня достала альбом картин Гриши, купленный в Париже.

- Это картины одного молодого художника. Это его первый альбом, мы купили его в Париже.

Анриетта с любопытством рассматривала рисунки, подолгу останавливалась.

- Эти люди как живые ... Но что это?! Тетя Николь, неужели это ты?

Узнать в женщине на рисунке Тоню было очень сложно - Гриша скорректировал черты лица, но не тронул фигуру. Анриетта нашла еще один рисунок, где просматривались черты Николетты.

- Как же это так? Неужели ты позировала художнику?

Николетта промолчала и открыла перед Анриеттой последнюю страницу. Там четким почерком на английском языке была надпись:

"Дорогая Анриетта! Мы не знакомы, но мне сказали, что ты веселая и умная девушка. Я рад подарить тебе свой первый альбом и пожелать счастья. Привет всему вашему семейству".

И подпись "Greguar Sviridoff".

- А на рисунках подпись другая! - заметил Карл.

- Ты прав, дядюшка Карл. Там подпись "Григорий Свиридов". Он русский ...

Они задержались всего на один день.

В багажник вызванного такси погрузили объемистую коробку, старик и его дочь долго махали руками вслед, а где-то на середине дороги к Эйндховену машина встала - одновременно лопнули сразу все четыре покрышки. Пассажиры спешились, и выгрузив багаж, стали ловить попутную машину, а водитель удрученно разглядывал разорванные покрышки.

Он так и не заметил, в какую машину сели его пассажиры, а пассажиры тем временем уже выходили из виртуального кокона у себя дома ...

В фотолаборатории появился огромный заказ - с цифрового носителя нужно было отпечатать несколько тысяч фотографий.

А потом в гостиной у Свиридовых собрались Маргарита с Кареном.

Рядом с ними сидели Гриша и Уля.

Перед этим Свиридов с Тоней решали - приглашать ли ВВ с Ольгой.

- Знаешь, я его практически не знаю ... Ольга - нормально, но он ...

- Рассказываю, - начала Тоня, - Париж стоит на своем месте и мало изменился.

- Ну, что же ты замолчала!? Раз начала ... - Марго отложила нож и вилку.

- Всем привет от Эйфелевой башни!

- Толя, а мы так давно там не были ... Вы молодцы, что съездили ... Хотя у меня осталось впечатление некоего сумбура - я там была всего один день и одну ночь ...

Маргарита и Тоня взглянули друг на друга, и этот короткий взгляд означал "мы помним все!".

- Мы вышли из гостиницы, - негромко продолжила Тоня. - Мы жили в отеле "Balzac", пошли по улице его имени на юг и вышли на авеню "des Champs Elysser" - это совсем недалеко. Но Елисейские поля оставили на потом, пересекли их по авеню "George V", вышли к Сене и перешли ее по мосту "de LAlma". Ну, а дальше по авеню "Rapp", свернули на авеню "Franco Russe" ...

- Посидели в нашей кофейне? - спросила Маргарита.

- Конечно! Потом прошли проходными дворами, пересекли авеню "De La Bourdonnais" и по уличке "Du Val Du Harispe" вышли на аллею "Adrienne Lecouvrer". Это уже парк "Du Champ De Mars", и отсюда, с площади "Jacoues Rueff" - по оси парка - полюбовались "Tour Eiffel" ...

Свиридов подивился, как чисто на чистом французском языке звучали названия, и в который раз ощутил радость от умения Тони скрывать знание языка.

То, как говорила она сейчас, ни шло ни в какое сравнение с теми отдельными французскими словами с американским акцентом, которыми она пользовалась там, в далеком Париже ...

- Но ты знаешь, Марго, там все стало другое. Кажется, парк тот же самый, а на каждом шагу торгуют всякой дребеденью и шатаются толпы туристов. Полно японцев, китайцев, африканцев, индусов не говоря уже о европейцах - все языки тут, а экскурсоводы кричат на всех языках. И башня обросла рекламой и длиннейшей очередью на лифт ... Представляешь, сегодня билет на лифт до верхней площадки стоит 12 евро! Но зато такой прекрасный вид через зрительную трубу - дворец "Chaillot", сады "Trocadero" ...

Тоня рассказывала о всех местах, где они побывали, о том, что они видели.

Конечно, значительное место в ее рассказе было уделено модам, модным магазинам, повседневной одежде на улицах и невероятному разнообразию нарядов в зрительных залах на концертах.

- Хоть бы фотографии привезли!

- Да вон там их целый ящик! - Гриша показал на большой ящик, вынутый из письменного стола, и набитый фотографиями.

Все сразу набросились на фото, фотографии пошли по рукам, раздались многочисленные комментарии ...

- Марго, пойдем, поможешь мне ...

Свиридов остановил Улю, которая сделала движение пойти и помочь старшим.

- Посиди. Они просто хотят побыть наедине ...

- Ты довольна?

- Не то слово! Я даже выразить не могу ...

- Город сильно изменился?

- Нет, но появилось много нового.

- Вспоминала наш первый Париж?

- Конечно. И ходили старыми маршрутами. Но знаешь ...

- Воспоминания оказались богаче?

- Нет, не то. Сперва я водила Толю по своей памяти, а потом он незаметно сумел превратить все это в ... Превратить в праздник путешествия с любимым человеком. Он находил маленькие кафе на крышах, такие уютные скверы, такие укромные уголки. Я забывала, что уже была здесь, и чувствовала себя молодой, влюбленной и любимой. Веришь?

- Я рада за тебя. Ты даже помолодела. Ходила в салоны?

- Что ты ... Меня Толя так массировал - лучше всякого салона. Он устроил мне такой праздник ... Наш праздник ... Даже представить себе не могла, что так ... что так ...

- Да что ты так разволновалась, Верка?

- Ночной Париж, на набережной толпа танцует танго, и мы с Толей ... Как девчонка ... И Эйфелева башня вся переливается и лучом шарит по небу ... я все на свете забывала кроме того, что он тут, что я с ним, что мы вдвоем ...

- Успокойся ...

- Или ночной Париж внизу, тихая музыка, все столики в полутьме, пенится "Kronenbourg 1669" и Толя ... Или утром - мы с ним вдвоем чистим зубы перед зеркалом около умывальника ...

Дома они с Толей редко встречались в ванной за утренним туалетом - просто не совпадали по времени.

Тоня не сразу вспомнила, что это уже было в каком-то кинофильме - женщина и мужчина обнаженные стоят перед широким зеркалом и чистят зубы...

А тут ... Только Толя был в плавках, а она - совсем обнаженной. Сперва они встретились глазами в зеркале, потом посмотрели друг на друга.

И Джай сказала Джону, что она-то совсем раздета, а он ...

И он разделся. И это было так прекрасно, и они любовались друг другом.

- Джай, ты так прекрасна! И ты это прячешь, скрываешь от меня ...

- А ты - от меня. Что с нами?..

Этого Тоня Маргарите не рассказывала.

Но зато они вспомнили молодость, Париж и раннюю весну, и то, как один темнокожий студент носился по городу, разыскивая Марго ...

- Ты же знаешь, что он был у меня первым ... И если бы ВВ не был таким педантично и скучным, то ...

Маргарита задумалась.

- Я бы с Кареном съездила, но не в Париж, а в Рим. Только боюсь, не пустят ни меня, ни его.

- Мы с Толей собираемся в гости к Владимиру Альбертовичу - рассказать.

- Привет ему передай от меня ...

Когда Тоня и Маргарита вернулись в гостиную все из фирменных бокалов потягивали "Kronenbourg 1669", ящик с этими бутылками появился около стола, а Свиридов рассказывал о посещении варьете.

- Много блеска, много перьев, очень хорошо срепетированные танцы, красивая музыка, стройные девушки топлес ...

- Очень много русских! - с порога добавила Тоня.

- ... и никакого смысла. Но красиво, завораживающе, вызывает восторг у публики.

- И как раньше над крышей красные лопасти ветряной мельницы, и толпа перед входом в эту мельницу ...

- Только напротив варьете появился секс-шоп ...

- А какие фотографии делает бывшая прима "Мулен Руж" Влада Красильникова! Между прочим - тоже русская. Вон один из ее альбомов ...

Все с большим вниманием рассматривали фотографии в альбоме.

А перед посещением "Фоли Бержер" Свиридов в виртуальном коконе невидимо проник в зрительный зал - ему нужно было посмотреть на публику, оценить их наряды - дресс-код, ничего не поделаешь.

Поэтому Джай была одета по моде и не выделялась среди дам в зрительном зале, одетых богато и часто безвкусно. И вообще эта пара производила солидное впечатление - Джон в смокинге и Джай в открытом платье с меховым палантином и скромной золотой цепочкой на шее ...

- Мама Тоня, а на стриптиз вы ходили? - это спросила Уля.

- Нет, Уленька, мы не пошли. Желания не было.

- Зато в сауну в отеле ходили несколько раз, - добавил Свиридов. - И там нам очень понравилось. Тонечка имела там большой успех! Даже среди молодых манекенщиц ...

Свиридов обнял Тоню.

- Мама Тоня, ты потом мне расскажешь? - тихо спросила Уля.

- А в музеи-то вы сходили? - спросил Гриша, откупоривая очередную бутылку пива.

- Сходили ... - как-то безрадостно ответила Тоня. - Только там столько туристов, что посмотреть толком ничего нельзя. Да еще в старинные залы понапихали современного техно и модерна - очень неприятное зрелище. Особенно в Лувре.

- Но зато в музее Родена было мало экскурсантов и мы полюбовались скульптурами. Правда, их там немного.

- Но его "Вечная весна", "Поцелуй" и другие шедевры там есть? - спросил Карен.

- Там только "Поцелуй", а остальное либо в виде уменьшенных копий или фотографий. Несколько работ Камиллы Клодель ...

- Но папа Толя там поснимал, и получилось очень здорово. Правда, правда! Посмотрите! - и Уля протянула целую пачку фотографий.

- Отец, не пора ли тебе переквалифицироваться в фотохудожника? У тебя получается весьма недурно, особенно если в кадре появляется мама.

Гриша сказал это совершенно серьезно, рассматривая одну из фотографий.

Целующейся парой обнаженных юноши и девушки любовалась женщина, и ее фигура изумительно гармонировала с формами скульптуры.

- Прямо просится на выставку!

- Ты не возражаешь, если мы увеличим эту фотографию и повесим ее в спальне?

- Конечно, Тонечка. Она мне тоже будет напоминать о многом ...

- А музей восковых фигур? Там-то вы побывали?

- Были. Прошлись по всем этажам, полюбовались. Богаче и интереснее московского...

- Там есть русское кладбище - Сен-Женевьев-де-Буа...

- Нет, там мы не были.

- Жаль ... - тихо сказала Уля.

- Но зато мы съездили в Живерни!

- Это где?

- Это всего три минуты на электричке от вокзала Сен-Лазар, это усадьба Клода Моне. Это удивительный город-деревня, это такая спокойная красота! Столько цветов - я представляю, что там творится летом. И какие дома - сама история ... А для туристов на каждом углу продаются сумочки с росписью "самого" Моне!

- Все альбомы, что можно было там купить, мы привезли Грише. Хоть он и не почитатель импрессионистов, но все равно ...

"Париж никогда не кончается, и каждый, кто там жил, помнит его по своему". - Гриша открыл небольшую потрепанную книжку. - "Мы всегда возвращались туда, кем бы ни были и как бы он не изменился, как бы трудно или легко ни было попасть туда".

- Это "Праздник, который всегда с тобой" - шепнул Карен Марго.

"Париж стоит этого, и ты всегда получал сполна за все, что отдавал ему".

Гриша закрыл книжку, и помолчав, добавил:

"И таким был Париж в те далекие дни, когда мы были очень бедны и очень счастливы".

И он поднял красивый фирменный бокал с "Kronenbourg 1669".

Уходя гости уносили по небольшой коробочке в красивой обертке.

Дома Марго открыла свой подарок - там лежала небольшая элегантная косметичка с набором косметики, и именно такой, какую она предпочитала.

А у Карена в коробочке был мужской набор - кремы до и после бритья, мужская туалетная вода и набор лезвий ...

Мари, вставая при входе Свиридова, получила розу и упаковку скромной губной помады заоблачной стоимости ...