Аннотация: ЗАКОНЧЕНО. Ещё одна миниатюра из вселенной Василисы Сказовой. История одной встречи, написано под вдохновением от песни)))
Последний рисунок
Дорога вилась куда-то вдаль. Рассвет ещё не вступил в свои права, но уже делал робкие попытки выйти из покрова ночи. Красиво, морозно по-летнему и так тихо. Плеер через наушники в ушах пытался разорвать нотами тишину утра, но у него ничего не выходило. Такую тишину не раздерёшь так просто - это бессмысленно, это невозможно. Кроссовки утопали в пыльной придорожной гальке. Гитара оттягивала плечо. Кепка, козырьком надвинутая на глаза, скрывала взгляд пустых зелёных глаз. Мёртвые глаза, как когда сказал врач из спасательной миссии, глядя на найденную девочку в развалинах сожжённого борделя. Белокурые локоны вьются спутанным потоком и выбиваются из-под кепки, бледная кожа, мягкие по-детски пухлые губы и бледные щёки. И подушечки пальцев - чёрные от размазывания грифеля.
Шоссе дальше и дальше стелется серпантином перед ней. В голове нет мыслей. Ничего уже нет. В сумке почти не осталось денег, сменная одежда изношена до такой степени, что её побрезгуют и бомжи, да и основная тоже. Еда закончилась ещё вчера. Единственное, что ценно - это папка с рисунками. Последнее, что связывает её с прошлым. Папка и простой карандаш с ластиком. Как же мало нужно для счастья этой девушке!
Рядом с дорогой оказывается поваленное последним ураганом дерево, как раз то, что нужно - можно отдохнуть. Девушка садится на него, как на скамейку, скидывая с плеча старую, поцарапанную гитару, где наклейка из известного мультика скрывает дырку от пули, и достаёт свою папку. Раз еды нет, то мы порисуем.
Чёрная линия.
Одна.
Другая...
Рваный росчерк танца дыма особо реалистичен на бумаге в лучах восходящего солнца.
Легкие движения, мягкие шорохи. Шёпот деревьев за спиной. Она улыбается своему рисунку, слышит его слова. Каждое. Боль проскальзывает в пустых глазах. Кто сказал, что у смерти нет чувств? Она рисует не замечая, как рассвет идёт по миру, открывая взору её спину. В этой туманной дымке становятся видны прозрачные, почти незаметные крылья. Впрочем, может это всего лишь воображение? Или нет?
Она поднимает голову и тихо говорит.
- Можешь не скрываться, я тебя всё равно вижу, - голос еле слышный, мелодичный. Как такой голос может быть у этой девушки?
Из тени ближайших кустов выходит мужчина. Высокий, статный, сильный. Он многим внушает страх, кроме неё. Острые, грубые черты лица скрывают тень обречённости, шрам у виска приоткрывает тайну прошлого, а смуглая кожа покрывает сетки и узоры из шрамов, так же как и его куртка. Чёрные, как арабская ночь волосы, спутаны и вьются. Жёлтые глаза смотрят устало, но по тёплому. Девушка делает вид, что не замечает этого взгляда. Она продолжает рисовать. Штрихи становятся рваными, мягкость исчезает с каждой чертой, каждым движением кончика грифеля, росчерком на бумаге.
- Зачем ты их рисуешь? Ангел... нельзя же так.
- Неужели тебе есть до этого дело? - злости нет, только желание дорисовать, чтобы он вспомнил, понял её. Он должен понять!
Ластик стирает лишний виток. Рисованные глаза обретают цвет. На миг, но обретают. Она вздыхает и продолжает водить огрызком карандаша по бумаге, по памяти воспроизводя прошлое.
- Они мертвы, Энджи, все мертвы, - мужчина подходит к девушке и заглядывает ей через плечо. Обычный рисунок. Лица, различные позы, ракурсы. В хаотичном порядке изображены молодые ребята с одной только разницей - у них всех за спиной угадываются крылья. Скорее намёк, чем полновесное изображение. Первоначально можно просто принять эти штрихи, как стёртые неумелые попытки нарисовать что-то, но это только сначала. Неважно, что этот в углу держит пистолет, сидя на корточках, а вон та девушка облокотилась о дверной косяк и в её пальцах дымится окурок сигареты - крылья у них есть. Взгляды обречённые. Они знают, что у них короткая жизнь, но смотрят с рисунка на последнюю из них и улыбаются. Говорят: 'Живи за нас, малышка. Раз мы не смогли, то у тебя должно получиться'.
- Нет, Эл, - зеленоглазая художница качает головой, - они всегда будут жить, - рисунок закончен. - Даже твоя дочь. Плевать на законы мирозданья. На конец вечности. На всё плевать. Они живы. Они будут жить, - девушка протягивает листок желтоглазому. Лёгкий ветерок теребит его края, лаская своими пальцами, соглашаясь с юной художницей.
- Неужели ты не знаешь правил? И легенду?
- Знаю, - она грустно улыбается, но листок продолжает держать в вытянутой руке. - Но разве это мешает мне?
- Ангел...
Крылья в лучах восходящего солнца особенно прекрасны. Ангельские крылья той, которая никогда не была ангелом и которую так назвали. Ветер поднимается сильнее, взвивая пыль в небеса. Её время вышло, пора отправляться в путь. К новым рисункам. Судьба взяла карандаш в свои тонкие пальчики и провела первую черту, а затем последующий штрих. О цветных карандашах, красках и мелках говорить пока не приходиться, это всего лишь набросок. Зачем портить интригу?
- Так меня звали другие, ты меня всегда звал иначе, - в пустых, мёртвых изумрудах её глаз мелькает лукавство пополам с далёкой, давней грустью.
- Я помню, но ангел тебе больше подходит, дорогая, - он забирает рисунок из рук девушки. - Ты пошла в мать, ты знаешь.
- Наверно, - девушка кивает своим мыслям. Рядом со странной парой начинает мерцать воздух. Ветер усиливается. Холод и тепло смешиваются в нём красивыми узорами потоком, заставляя девушку улыбаться. - Мне пора, время не ждёт.
- А как же 'плевать на законы мирозданья'?
- Если я плюю на них, это не значит, что они плюют на меня. - Энджи улыбается. - От меня привет охотникам, - она одевает сумку через плечо и берёт в руки гитару.
- Да уж... - мужчина качает головой, потом неожиданно для себя произносит имя, которое не произносил уже много лет. - Пока, Лили...
- Пока, - шепчет белокурая девушка, исчезая в заре солнечного утра. Эл успевает различить блеск слёз в её глазах. Рисунок рвётся из рук вслед за своей хозяйкой, но желтоглазый держит его крепко. Он еле успевает его сложить и спрятать в карман чёрной куртки, когда из порталов начинают выбегать различные мужчины и женщины. От них веет силой, их оружие блестит и готово к бою, они готовы драться, а битвы не будет.
Лилибет сбежала очередной раз. Последний ангел Судьбы. Призраки её друзей весело улыбнулись и исчезли прежде, чем их успели заметить охотники. Зачем раскрывать все карты, если может просто показать из-под них упаковку?
Желтоглазый ухмыльнулся про себя и повернулся к ощетинившимся охотникам.
- Вы опять опоздали, бездари! Сколько раз я говорил вам...