Аннотация: Бродяга Лао Дзы внезапно понимает, почему ему так хочется кричать Терлим-Бом-Бом.
"Нельзя ходить просто так, как нельзя и возвращаться ниоткуда", - думал всемудрый Лао, ковыряя мелкий речной песок старой кожаной сандалией. Вдоль большого пруда росли высокие пирамидальные тополя. По утрам вдоль берега сиживали рыбаки, бесшумно так, ну совсем бесшумно. Торчали редкие удочки из кустов, поблёскивали блеском блесны, качались поплавками поплавки.
Лао любил здесь встречать рассвет, уже несколько дней как любил, с тех самых пор, как его изгнали из-под родного дуба на окраине деревни, где он устроил себе пристанище. Изгнали, потому что никому не нравился старый и едкий нищий, который на всех смотрел с усмешкой.
А как было не смеяться над пустыми и бесполезными занятиям китайцев? Вот как? Ему было искренне жаль суетящихся людей, которых всех в обязательно порядке ждала старость, а они уже жили в ней. Заботились о детях и внуках, чтобы те в свою очередь заботились о них. Вот как не смеяться над их пустыми и никчёмными стараниями?
"Всё-таки нельзя ходить просто так, как нельзя и возвращаться неоткуда, - заключил старый хулиган и запел громкую песню китайских трубадуров: Тирлим-бом-бом, Тирлим-бом-бом".
Взметнулись над безмятежной гладью сонные совы, закричали из камышей камышовые коты. Повскакивали возмущённые рыболовы. А весёлый Лао бежал по аккуратной песчаной дорожке вдоль пруда и распевал во всё горло: "Тирлим-бом-бом, Тирлим-бом-бом".