Аннотация: Графиня-нищая, книга в которой контраст добра и зла дают нам надежду на спасение... Страдающая и выгнанная из дома своего отца преследуемая мужем-демоном - соблазнителем, вором и убийцей графиня, и несчастьями, которым кажется нет конца...
Это был канун Рождества. Звон колоколов исчезал вдалеке и тонул в густом снеге, покрывавшем словно огромным плащом мерзлую землю. Приближался праздник Рождества.
Одна молодая женщина, одетая очень скромно, пробиралась по глубокому снегу, держа на руках маленького ребенка, завернутого в тонкую шаль.
- Мне холодно, мама, мне холодно! - заныл изголодавшийся ребенок.
- Тише, моя сладкая - утешала его с сдавленным голосом мать. - Скоро мы будем дома, и ты будешь спать в теплой комнате.
Женщина шла мимо дома, через окна которого ясно можно было увидеть рождественские елки.
Горе переполняло ее молодые груди.
Долгий и утомительный путь привел ее на холм, на котором гордо, с башнями, на фоне неба, стоял замок Хоухенштейн. Силы путников были на исходе. Казалось, что в любой миг они потеряют сознание. С последним усилием они добрались до больших ворот замка и посмотрела со слезами на глазах на красивый герб. Он принадлежал ее родителям. Она стояла перед запертой дверью в замок своего отца.
Он пришла, как нищая! Эта мысль давила ее и сковывала еще больше, чем суровый холод. Прошло три года с того дня, как молодая графиня покинула дом своего отца. Три года Ирма не видела свою любимую мать и своего отца, вынужденная бороться в одиночку с трудностями жизни и, и ее несчастиями. Она была единственной дочерью гордого графа Хоухенштейн. Сколько неудач она пережила в течение этих трех лет! Сейчас, стоя с замиранием сердца от страха возле отцовских больших ворот, ожидала последнюю надежду на спасение. Дрожащей рукой она схватила цепочку колокольчика. Четкий звон отдался в широких стенах старого замка. К двери приблизился слуга, одетый в обшитой золотом ливрее, и посмотрел озадаченно и строго на несчастную женщину.
- Нахальная нищенка! - выкрикнул он сердито. - Иди в другое место, сейчас еще не дают милостыню!
Грубые слова пронзили, как лезвие ножа сознание молодой женщины.
- Умоляю вас, откройте мне, я не могу никуда уйти с моим ребенком! Сообщите графу про меня! - заплакала она, не осмеливаясь представиться.
- Граф не принимает никого! - Ответил лакей, и он отвернулся.
- Во имя Бога, сжальтесь ради моего ребенка, откройте - отчаянно вскричала женщина. - Мне нужно поговорить с графом. Он благ и милостив!
Эти слова смягчили сердце слуги. Он с важным видом открыл дверь, и пустил женщину внутрь.
Затем он пошел сказать своему хозяину о неожиданном визите.
Граф Хоухенштейн сидел рядом со своим столом, подперев голову рукой. Он был задумчив и не услышал стук в дверь. Слуга решил открыть и он войдя, сказал смиренно:
- Одна нищая хочет видеть вас.
Граф был удивлен:
- Так поздно ночью? Кто это?
- В первый раз я ее вижу, кажется, она не отсюда.
- Пусть она войдет и накормите ее на кухне!
Граф был строг, но имел доброе сердце к бедным. Он был один, он снова погрузился в мысли. Однако новый стук в дверь заставил его вздрогнуть.
В комнату вошла молодая, бледная женщина. Он пристально посмотрел, раздраженный неожиданным ее внезапным вторжение, и уже начал ругаться, когда вдруг шаль упала с головы открывая изможденное лицо.
- Папа, папа! - сказала умоляюще несчастная.
- Ирма! - воскликнул и вскочил со стула. Он думал, что он спит.
- Прости меня, отец, прости меня! - сказала Ирма сдавленным от волнения голосом и встала на колени перед ним. - Я, отец, Ирма, несчастная твоя дочь... отец...
Он осмотрела на старого графа, вглядывающегося в лицо красивой женщины, одетой в лохмотья.
- Дитя, мое... Ирма! - Взволнованно сказал он. - Но как... откуда ты идешь...?
Вскоре, однако, в его глаза появился более темный и блеск его лоб наморщился:
- Несчастная девочка... Ты опозорила меня и обесчестила на старости, оставив меня, чтобы последовать за тем, кто тебя соблазнил!
- Умоляю вас, отец, не напоминайте мне о нем, я заплатила дорого за свою ошибку! Я умираю от голода.
- А почему ты не с ним?
- Я осталась одна, совершенно одна. Вскоре после того, как мы поженились, он оставил меня. Я не видел его. Много страдала. Гордость не позволяли мне вернуться к вам, но несчастья раздавили меня. Теперь, перед Рождеством я пришла просить у вас прощения.
- Ты больше не моя дочь, и я не твой отец. Что делать, несчастная! С того времени, как ты оставила этот замок, нити, которые связывали нас порвались.
- Смилуйтесь, отец! - плакала дочь. - Если я не могу быть вашей дочерью, по крайней мере дайте мне приют, как бездомной! Не оставляйте меня в холоде и голоде!
- Пусть будет проклят тот, кто привел вас в это положение и запятнал наш род! Ты забыла свои обязанности и отдала свое сердце проходимцу. Пятно побелело, преждевременно от горя. Но сейчас, когда ты стоишь передо мной, старая рана снова открылась! Нет!.. Ты больше не мой ребенок!.. Ты не графиня Хоухенштейн, на которой хотят женится принцы! Убирайся с глаз моих!
- Папа, так ли велико мое преступление, что я любила Артура? Вы не даете мне возможность исправить ошибку и получить прощение от вас? Мать моя только меня и любит, так что позвольте мне пройти к ней!
Глаза графа стали влажными.
- Потеря единственной дочери ее сломили... Она умерла!
- Умерла?!.. Я виновата в этом! Нет, это невозможно!
- Через несколько недель после твоего побега она отправилась в вечность.
В комнате наступила тишина. Граф наклонил голову и он погрузился в мысли.
Когда он пришел в себя, он увидел Ирму снова входившую с ребенком около двух лет с ангельским лицом, но столь же плохо одетым, как его мать. Он подошел к графу полным любопытством взгляде. Граф посмотрел на него пораженный.
- Дедушка... - сказал ребенок и подошел, положив руки на колени старого дворянина.
- Твой ребенок... - пробормотал как бы про себя. И вдруг он закричал - Ты пришла не одна, теперь ты хочешь сделать и этого ребенка несчастным! Где его отец?
- Он не знает о его существовании. Задолго до того, как он родился, он сбежал в Америку. Я ждала его напрасно. Ребенок также много страдал.
Лицо деда сохраняло холодное выражение.
- Ничто не может тронуть ваше сердце? - простонала Ирма. - Вы хотите выгнать меня из своего дома? В ночь перед Рождеством?
Граф колебался. Он переживал внутреннюю борьбу. Его ответ должен был решить все.
- Я тебя не знаю, ты не моя дочь.
- Это ваше последнее слово?
Так как она не получила никакого ответа, Ирма взяла ребенка и вышла из комнаты.
Отец вдруг отошел от своей ярости. Что он наделал! Он предал свою родную дочь холоду и голоду вместе с ее ребенком. Он задрожал и быстро вышел во двор.
- Ирма - громко он закричал.
Холодный ветер, казалось, уносил его отчаянный крик.
- Твой отец прощает тебя - громко, с ужасом, закричал он.
Ниоткуда не последовало ответа. Только буря продолжала бесноваться.
Колени графа подкосились и он упал посередине двора.
Когда слуги нашли его, они приложили много усилий, чтобы согреть и заставить его прийти в себя.