Из цикла немецких рассказов: "Прозаика немецкой жизни"
Полицейские не спешили. А зачем?
Разговаривали они, естественно, на немецком языке, но, во избежание недоразумений и путаниц, попробую сразу переводить на русский.
- Что там такое? - спросил молоденький полицаймастер у своего напарника.
- Да ничего страшного, - ответил пожилой полицайобермастер. - Опять что-то случилось возле аусзидлерского хайма (общежитие для вновьприбывших переселенцев).
- Это в такое-то время? - удивился полицаймастер. Было почти двенадцать ночи.
- Иногда мне кажется, что они никогда не спят! - ответил на это обер.
- Это почему же?!
- Народ они такой! Весёлый, жизнерадостный...
- Может, включим сирену? - снова спросил полицаймастер после короткой паузы.
- Не надо, - остановил его старший полицейский.
Он почему-то достал свой пистолет, проверил наличие патронов в обойме, лёгким ударом вогнал её на место и успокоился.
- Разбудим весь квартал почём зря. А вот мигалку включи! Напугать слегка стоит, что-то уж слишком часто у них там проблемы!
Полицейская машина, поливая всё красно-синими бликами, въехала на просторный двор, окружённый четырёхэтажками по всем направлениям компаса, и замерла. На углу стыка двух зданий, одно из которых и было "русским хаймом", стояли шесть мусорных контейнеров, ограждённых кирпичной оградкой. Рядом находился ещё один контейнер, с красными крестами на всех четырёх стенках. Видели сами - знаете сами его назначение. То есть, открываете верхний широкий люк, ложите прямо на него ненужные вам вещи и закрываете. Ненужные вам вещи падают прямиком в контейнер и поверьте мне - они ещё послужат кому-нибудь малоимущему, не исключая даже страны СНГ. Просто, но гениально!
Вот возле этого контейнера и замечалось движение.
Полицейские подъёхали практически вплотную, свет фар выхватил из темноты человек семь, двое из которых оказались женщинами. Одной из них, если при свете фар, можно было бы дать лет семьдесят минимум, другой - лет двадцать пять максимум. Остальные пятеро - мужики, причём абсолютно разного возраста.
Естественно, в глазах у них читался лёгкий испуг и замешательство, но убегать никто не собирался, по всей видимости, за отсутствием вины как таковой. Полицейские вышли из машины, но остались стоять около неё, прикрытые от всяческих неожиданных случайностей открытыми дверями. Но случайностей не намечалось, все оставались на своих местах, только жмурились немного от разящего света фар.
Вот тут, уважаемый читатель, я вынужден привести весь состоявшийся в последствии диалог в полном оригинале, то есть по-немецки, иначе эта история потеряет свой первозданный смысл и пикантность. Потому что полицайобермастер сказал:
- Гутэн абэнд. (Добрый вечер).
Ответа не последовало. Семеро, недовольно отворачиваясь не то от света, не то от самих полицейских молчали, как партизаны на допросе.
- Нихьтс пассиерт! Вир шпацирэн. (Ничего не случилось. Мы гуляем.) - вдруг выкрикнула им в ответ недовольным кряхтящим голосом самая старшая из семёрки, выдавая тем самым, что свободно владеет немецким.
-Ум дизэ цайт? Бай "Дойче Ротэ Кройц" контэйнер?! (В такое время? Возле "Немецкий красный крест" контэйнера?!) - попытался пошутить старший полицейский, зная особенность переселенцев живо откликаться на юмор.
Но пошутить не получилось. Все остались стоять с угрюмыми выражениями лиц, по всей видимости, просто не понимая ни слова. А бабулька хоть и понимала по-немецки, с пониманием этого самого юмора имела напряжёнку, а может быть просто считала, что шутить сейчас не время и не место.
И это было ошибкой с её стороны, потому что столь грубый ответ заставил полицейских вспомнить, кто они такие и что здесь делают. В конце концов, это был нотруф (тревожный звонок), а не приглашение на чай.
- Вонэн зи хир? (Вы здесь живёте?) - спросил молодой полицаймастер, посветив фонариком в сторону хайма, поскольку время шутить закончилось.
- Я (Да), - коротко ответила бабулька за всех.
- Альзо, вас ист пассиерт хир? (Итак, что здесь случилось?) - снова повторил свой вопрос старший полицейский, но уже более жёстко, по-деловому.
- Нихьтс (ничего), - так же жёстко снова ответила бабулька. - Аллес ин орднунг (Всё в порядке).
Но полицейские уже поняли, а точнее почувствовали, что что-то всё же тут не так. Во-первых, было подозрительно темно, а этого быть не должно! Полицайобермастер огляделся по сторонам, подсветив фонариком... Так и есть. Высокий уличный фонарь, каковыми просто обязаны быть оснащены места с мусорными контейнерами, был "зверски" разбит. Ну да бог с ним. В конце концов, это проблема хаузмастера, а не полиции!
А во-вторых, вновь прибывшие аусзидлеры упорно "прогуливаются" возле краснокрестовского контэйнера, чуть ли не грудью закрывая его в то время, когда обычно при появлении полиции подобные прогулки быстро заканчиваются и люди рассасываются по месту жительства. Это и натолкнуло опытного полицейского на мысль всё-таки проверить сам контэйнер.
- Эншульдиген, эншульдиген! (Извините, извините!) - бубнил он, нежно отстраняя всех семерых от этого злощасного контэйнера, освобождая себе дорогу.
Сопротивления, естественно, не последовало. Но беглый осмотр ничего не дал полицейскому, ожидавшему увидеть что-нибудь интересное наподобие вырезанной стенки, или, на крайний случай, огромной надписи из трёх непонятных немцу русских букв, которыми обычно так часто оперируют переселенцы. Ничего этого не замечалось и это было ещё более странным.
Оглядев с помощью фонарика контэйнер, полицайобермастер совсем уж собирался вернуться к машине, но вдруг...
...В щели люка промелькнул слабый свет... "Вот оно в чём дело, - подумал полицейский. - Кто-то там сидит, в контэйнере! Интересно, как?"
- Вэр ист да? - грозно спросил он, обращаясь сразу к единственно говорящей по-немецки бабке.
Ответа не последовало. Вместо ответа наметилось обратное движение всех семерых к контэйнеру.
- Штэен бляйбэн! (Стоять!) - резким тоном приказал обермастер, положив руку на кобуру с пистолетом.
Все, естественно, замерли, как бетонные атланты под балконной плитой. Было ясно, что полицейским стало не до шуток.
- Карл, иди сюда! - позвал старший полицейский своего напарника (естественно, по-немецки). - Смотри, чтобы они не мешали. Не подпускай и близко!
- Яволь! - ответил младший по возрасту и по званию Карл. Он развернулся к аусзидлерам, тоже положил руку на кобуру с пистолетом и сделал такое серьёзное лицо, словно по-хорошему советующее: "Даже не вздумай!".
Обермастер осторожно потянул крышку люка на себя. Но она оказалась пустой. Тогда он прикрыл её на половину, чтобы появилась щель в глубь контэйнера и посветил туда фонариком. Где-то там, почти на дне контэйнера, на куче разбросанных "ненужных вещей" лежал, скрутившись калачиком, маленький мальчик не старше семи-восьми лет. У обермастера похолодело в душе. Мёртв?..
- Хэй! Бист ду ин орднунг? (Ты в порядке?) - крикнул он в контэйнер и мальчишка от этого крика сжался ещё больше, словно пытаясь раствориться в этом хламе, стать невидимым.
У полицейского отлегло от души. Шевелится - значит живой. Но как и зачем он туда залез?
- Хэй, юнге! Вас махст ду дэн да? (Эй, мальчик! Что ты там делаешь?)
Вместо ответа послышался тихий, испуганный плач мальчика - он тоже совсем не понимал по-немецки, от чего испугался ещё больше.
- Ви кан дас пассирэн? (Как это могло произойти?) - обермастер резко развернулся бабульке.
Та недовольно сверкнула глазами:
- Кайнэ анунг. (Понятия не имею).
- Варум хабэн зи дас нихьт зофорт гезагт? (Почему вы сразу ничего не сказали?)
- Эс ист унзэрэ захе.(Это наше дело.) - заскрипела в ответ бабулька. - Вир шафэн дас зельбст. (Мы справимся сами.)
- Зельбст?!..(Сами?!..) - полицейский начал нервничать, абсолютно ничего не понимая.
"Что за люди! - думал он. - Маленький ребёнок, определённо внук этой противной старушенции, каким-то непостижимым образом попал в этот чёртов контэйнер - и "это наше дело"?! Сколько он уже там? Час, два, день?!. А может, это они ему наказание такое придумали?!. Старуха совсем не выглядит доброй..."
- Эй, юнге!(Эй, мальчик!) - крикнул он в контэйнер, уже теряя уравновешенность. - Гиб мир дайн ханд! (Дай мне свою руку!)
Мальчик даже не шевельнулся.
- Юбэрзэтцэн зи им дас! (Переведите ему!) - снова обратился он к странной старушенции, но уже в приказном тоне. - Шнэль!
- Петрушка, дай дяде ручку! - крикнула старушенция практически нежно, вероятно, уже сообразив, что дело принимает вполне серьезный оборот. - Не бойся, дядя хороший!
Полицайобермастер недовольно скривился, услышав непонятную русскую речь, но просунул руку в щель приоткрытого люка, светя туда фонариком. Послышалось копошение, зажёгся ещё один фонарик. Это мальчёнка включил свой, пытаясь выбраться из маленькой тюрьмы с красным крестом по бокам. Он подал полицейскому руку, тот схватил её, подтянул мальчика к люку. Подскочивший на помощь Карл ухватил узника за пояс. Полицейские подтянули его, боком положив на люк, затем сам люк стали осторожно открывать... и через несколько секунд мальчик стоял на земле. Он испуганно всхлипнул и бросился в объятия второй женщины, которой действительно было не более двадцати пяти. Все облегчённо вздохнули, особенно полицейские.
Полицайобермастер присел на корточки возле мальчика с таким интересным и непонятным для немца именем "Петрушка", потрепал его по волосам:
- На гут, на гут. Аллес форбай! Шпиль нихьт мэр мит дизэм контэйнер, дас ист гэфэрлихь! ( Всё позади! Больше не играй с этим контэйнером, это опасно!)
Знал, что мальчонка не поймёт, да только интонация иногда говорит больше, чем слова!
- Ауфвидэрзэен! - крикнул он в открытое окно, когда полицейская машина тронулась с места.
- Ауфвидэрзэен! - чуть ли не хором ответила обрадованная семёрка.
Свет фар исчез за поворотом - полицейские действительно уехали.
- Ху-ух, - облегчённо вздохнули все.
- Ну вы, мама, разговариваете... - протянул парень лет тридцати пяти. - Это же полиция!
- А мне один чёрт, что полиция, что милиция, - недовольно пробурчала старуха. - Нечего нос совать не в свои дела!
Кто-то закурил, кто-то рассмеялся.
- Ну, чего стоите, как истуканы? - рявкнула мама. - Давайте, забрасывайте Петрушку обратно в контэйнер! Машке, вон, ещё кофточек надо пару, Федьке жакет... Да и Петрушке нашему штанишки...
P.S.
- Ну что там? - спросил полицайобермастер молодого напарника Карла, когда спустя примерно пол часа они остановились на заправке перекусить и выпить кофе.
- Опять позвонила та же женщина, что-то снова происходит возле аусзидлерского хайма... - объяснил Карл, откладывая микрофон.
Он завёл мотор и полицейская машина уже совсем было тронулась, когда старший полицейский крикнул:
- Стоп!
Молодой напарник нажал на тормоз, машина замерла. Обермастер щёлкнул себе по лбу ладонью, облегчённо вздохнул и продолжил:
- Пошли пить кофе.
- А нотруф? - удивлённо спросил Карл.
- Да это же новенькие! - объяснил обермастер, уже вылезая из машины. - Только приехали, видать, вот и чистят "Дойче Ротэ Кройц" контэйнер - одежда нужна! Откуда у них деньги-то на новую...
- Ах зо! (Вот как!) - и молодой полицейский хлопнул дверью машины....
Вот видите, я ведь говорил, что "ненужные вам вещи" ещё кому-нибудь послужат?!! А вы не верили. Кто знает нужду......