Первое, что бросилось мне в глаза - горящие мост и два немецких бронетранспортёра на нашей стороне дороги. За небольшим холмом, прикрытые от немцев, стояли наши полуторки и оставшаяся "эмка", от которой мне махали руками. В тот момент, когда я уже должен был скрыться с глаз немцем, машина дёрнулась и заглохла, а из-под капота потянулось облако белого дыма. Блин! Кто-то у фрицев слишком меткий! В движок влепили, гады. Бросив машину, я схватил автомат и побежал к нашим. Оказалось, что мне махал связист, похоже указы-вать мне направление, становится его обязанностью. Добравшись до укрытых машин, я увидел сидящего на вытащенном из "эмки" заднем сиденье Мехлиса, который, морщась, ждал окончания перевязки. Один из бойцов умело заканчивал бинтовать комиссару левое плечо.
- Почему вернулись? Где Зильберман? - было видно, что он раздражён не столько болью от ранения , сколько самим фактом его получения. - Приказ выполнили?
- Нет, товарищ комиссар. В Рыбинском наткнулись на немецкий бронетранспортёр, приняли решение возвращаться. В начале дороге на Трудовское, Зильберман остался задержать немцев, а я направился дальше. У Зильбермана было две гранаты, я слышал два взрыва, - я замолчал, глядя на изменившегося в лице Мехлиса. Тут любой изменится! Оказаться почти в чистом поле в окружении немцев, да ещё зимой! Приятного мало! К чести Мехлиса, через секунду его лицо снова стало спокойным и уверенным.
- Перезов! - к нам подбежал молодой боец, вооружённый немецким МП, - Доберись до Чу-прина. Передай, пусть выходит из боя и выдвигается сюда. Срочно! Немцы быстро пере-браться на нашу сторону не смогут, а вот те что с тыла...с теми серьёзней.
Он с минуту что-то прикидывал, потом продолжил:
- Ахундзянов, возьми одного человека и на "эмке" скатайся, посмотри что за обстановка в стороне Рыбинского. Только аккуратно, особо не высовывайся! - лейтенант-связист козыр-нул и, взяв закончившего перевязку бойца, запрыгнул в "эмку", которая сразу сорвалась с места.
Проводив их взглядом, я бросился помогать Мехлису одеть полушубок. Кивком поблаго-дарив меня за помощь, Лев Захарович начал рассматривать карту в своём планшете. Что-то ему явно не нравилось, слишком уж кривилось у него лицо. А может просто рана беспокои-ла. Минуты через три, из-за холма стали появляться наши красноармейцы, впереди которых шёл Перезов, замыкал группу хмурый капитан. Видимо это и был Чуприн, командовавший обороной. Подойдя к нам, он мельком глянул на меня и, повернувшись к Мехлису доложил:
- Товарищ армейский комиссар 1-го ранга. Сводный отряд отведён с ранее занимаемых по-зиций. В прикрытии оставлено три бойца с ручным пулемётом. По предварительным подсчётам: уничтожены 2 немецких бронетранспортёра, 1 грузовой автомобиль и 3 мотоцикла. Захвачены трофеи: 2 ручных пулемёта и 4 автомата. Уничтожено до тридцати немецких солдат и два офицера. Наши потери: 13 человек убито, 5 ранено, тяжело раненых нет. В строю 23 человека, включая вас. Основная проблема - недостаточное количество боеприпасов. Вернее их просто нет. Я....
- Это не главная проблема,- прервал капитана Мехлис, - Главная то, что мы в окружении. В Рыбинском немцы. В сложившейся....
Тут, из-за поворота, вылетела отправленная в разведку "эмка" сразу за которой гналось два мотоцикла, из люлек которых стреляли короткими очередями пулемётчики. Но из-за скоро-сти, попаданий не было видно. Только что вышедшие из боя бойцы среагировали мгновенно! Один мотоцикл, чуть вырвавшийся вперёд, загорелся и закувыркался с дороги в снег. Второй же, попытался развернуться, но не успел. Сидящего за рулём немца просто вынесло из седла, а от самого мотоцикла и пассажиров полетели "клочки по закоулочкам". Из подъехавшей машины выбрались трое и у меня упал каменюга с души. Яшка! Живой!!! Не слушая, что говорит связист я чуть не сломал в объятьях взъерошенного, как воробей, Зильбермана.
- Гад! Ещё раз только попробуй такое выкинуть! Я тебя сам грохну, не уступлю это удоволь-ствие немцам! - орал я ему в лицо, - Какой ты молодчина, что уцелел!
Вырываясь, Яшка что-то бормотал, но я не слушал. Это была самая настоящая истерика, только радостная. Наконец я услышал, что он мне говорит:
- Да всё нормальною Ты чего? И хватит меня тискать! Я тебе не Олеська! Отстань в конце-концов! Уходить нужно! Там целая колонна показалась, через несколько минут будет позд-но!
Отстранившись от него я оглянулся: дослушавший Ахундзянова Мехлис уже распоряжался о уходе.Только наша небольшая группа зашла за холм, направляясь на юго-восток, как сзади послышался гул моторов. Немец-кая колонна приближалась. Следующие несколько часов были настоящим адом! Нет, немцы нас не преследовали. Но идти зимой, в мороз, по пояс в снегу...Врагу не пожелаешь! Да ещё ветер поднялся, подняв снег в воздух. Разыгрался настоящий буран, под прикрытием которого, через несколько часов, мы вышли к селу Чиче-рино. Так получилось, что этот ветер нас и спас. Выйдя к домам, мы буквально уткнулись в стоящие немецкие бронетранспортёр и грузовик. Из большого дома, стоящего за ними, раз-давались неясные, но явно весёлые голоса немцев. Мехлис, приказал осмотреть соседние дома. Через несколько минут вернувшиеся бойцы доложили, что немцы в двух, соседних домах. Судя по звукам - гуляют. Часовых нет, вернее уже нет. Как сказал один боец, винова-то отводя глаза:
- А что было делать, када этот гад прямо на меня вышел? Ну и пришлось его того, приголу-бить. Но тихо, в домах ничего не услышали! Часовых трое были, все с запашком, пьяные, одним словом.
Выслушав бойцов, Мехлис, ни секунды не колеблясь, приказал:
- Немцев уничтожить! Постараться взять старшего в плен. Остальных, - и махнул рукой, - Командуйте, капитан.
Быстро распределив людей, попутно послав нас, с Яшей подальше, Чуприн приказал атако-вать. Через пять минут всё было кончено. Итог: 15 солдат и один офицер убиты, взят в плен унтер-офицер. Вот тут-то и появилась проблема. Никто не догадался посмотреть документы у снятых часовых. Все считали, что это немцы. Мы ошиблись. Уничтоженное подразделение было румынским! Никто из нас не говорил на румынском, а взятый унтер не понимал ни русского, ни немецкого языков! Попали. Взяли пленного, от которого нет ни какого толку! Нужно было видеть наши лица, когда всё это выяснилось! Мехлис рвал и метал! Досталось всем, кто находился рядом: мне - за вылезшую неуместную улыбку, остальным - за то, что не проверили, с кем мы имеем дело! Наконец, успокоившись, Мехлис осмотрелся и...заржал. Да-а, ситуация действительно идиотская. Отсмеявшись, он приказал:
- Румына - в расход. Всем отдохнуть час, потом загружаемся в трофейную технику и выдви-гаемся в направлении Прохоровки. А пока...Зильберман, Стасов, займитесь опросом мест-ных, может что важное узнаете.
- Товарищ комиссар, а если кто с нами попроситься? - я решил вмешаться, - Не думаю, что немцы и румыны спокойно отнесутся к гибели своих солдат,а чтобы хоть как-то оградить наших граждан от репрессий, нужно вывезти за пределы села трупы румын.
- Неплохая мысль, - Мехлис потёр лицо и досадливо поморщился, - Чуприн! Назначь четы-рёх бойцов, пусть закидают трупы в грузовик и вывезут за село, в овраг какой-нибудь. А добровольцы...Принимайте, только так, что бы мы их вооружить могли. Действуйте, това-рищи. Времени мало.
Зильберман предложил, что общаться с людьми лучше в помещении колхозной админи-страции и мы отправили нескольких вездесущих мальчишек по селу созвать людей для раз-говора. Минут через пятнадцать, в ком-нату собраний набилось человек сорок, а ещё больше собралось на улице. Переглянувшись, мы решили, сначала поговорить со всеми сразу.Выйдя на крыльцо, Яша начал "двигать речь". Послушав его я поморщился - сплошные лозунги! Ну нельзя сейчас так, люди другого ждут! Поэтому, перебив Зильбермана я вышел вперёд:
- Товарищи! - и замолчал, в горле вдруг пересохло. На меня смотрели десятки глаз, с надеждой, со страхом, ехидно. Не было только безразличия, в этих молодых и старых глазах. Мне показалось, что они мне говорят "..-давай, давай, ври - защитничек!" и именно эта мысль, встряхнула меня, - Товарищи. Не буду говорить вам красивых слов и врать. Вы сами видите - фашисты прорвали фронт, мы вынуждены отступать, отдавая вас во власть врагов. Простите нас и поверьте - это ненадолго! Как бы ни было сейчас тяжело, мы победим! И они ответят за всё! В вашем селе мы уничтожили подразделение румынской армии, что бы не навлечь на вас месть захватчиков, трупы вывезли подальше от села. Пока мы можем только так попытаться сохранить ваши жизни. У нас есть к вам просьба. Именно просьба, не приказ. Может быть, кто-то из вас видел немецкие части или знает важную информацию, придите в контору, расскажите нам об этом. И ещё. Если кто хочет записаться в ряды красной армии, прошу туда же. Вот, товарищи и всё, что я хотел вам сказать.
На площади было тихо, люди молча стали расходиться, лишь изредка переговариваясь между собой. А я пошёл в контору, не обращая внимания на ошалелого Зильбермана. Усев-шись за большой стол, я спросил:
- Яш, а что ты так занервничал?
- Андрей, ты вообще умеешь думать? - возмущённо, еле сдерживаясь от перехода на крик проговорил тот, - На хрена ты это всё наговорил? Думаешь похвалит тебя Мехлис за эту инициативу? Да, скорее, он тебе по бестолковке настучит, чтобы...
Яше пришлось прерваться, к нам зашёл предмет разговора, Мехлис. Подойдя к столу, он не-громко сказал:
- Всё правильно. Правильно сказал Стасов и прав ты, Зильберман. Не умеешь говорить с людьми - не берись! Понятно, товарищ старший лейтенант ГБ? А если понятно, то вы, Зиль-берман, остаётесь здесь общаться с людьми, а Стасов пойдёт со мной.
Вернувшись в дом, в котором всё началось я стал ждать разноса, но последовало совсем другое.
- Андрей, пусть Зильберман общается с людьми сам. Ты так и не научился говорить по нашему, а люди это замечают. Сказал ты всё правильно, по делу, поэтому разноса не будет. Попей чайку, передохни, времени мало осталось и давай помолчим.
Минут через двадцать вернулся Зильберман с которым пришёл и Чуприн. Пока Яша расска-зывал о результатах бесед с колхозниками, Я, наконец-то, познакомился с капитаном. Оказа-лось, что зовут его Александр Николаевич, сам он с дальнего востока, из Хабаровска (почти земляк!) и оказался компанейским мужиком. Было ему тридцать лет, среднего роста брюнет, с ранней сединой и "эльфийскими" глазами, фантастически зелёного цвета. Прихлёбывая чай, он помимо своих "анкетных данных" успел рассказать, что нашли "подарки". В румын-ском грузовике, нашли несколько ящиков оружия, причём советского. Где они только его нашли?
-...Понимаешь, Андрей, когда бойцы меня позвали, я чуть не сдурел. Да в моём батальоне было меньше ППШ, чем мы нашли в этой тарахтелке. Целых тридцать штук! Да патронов пара ящиков! Каково? Всех, у кого винтовки и немецкие МП перевооружил! Теперь хорошо можно немцам, при встрече, вломить. Да и то, что взяли с румын лишним не будет, мы те-перь можем людей вооружить, а это...- от полноты чувств он аж головой закрутил, - Это просто отлично. А с учётом того, что твой товарищ пятнадцать человек привёл, то совсем здорово! Нас теперь почти два взвода! А с бронетранспортёром мы силой стали! Правда го-рючки меньше, чем хочется... -Грустно закончил он.
- Вот что, товарищи командиры. В свете последних событий, слушайте приказ. Выдвигаемся в направлении Прохоровка - Старогнатовка - Гранитное. Вооружить призванных бойцов и, - он посмотрел на часы, - через пятнадцать минут построить весь отряд на площади для при-нятия присяги пополнением. Пусть это не совсем правильно, но так нужно.
Через двадцать минут, я стоял в строю вместе со всеми и мысленно, вслед за новичками, повторял слова присяги:
- Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, - торжественно повторяли за Мехли-сом пятнадцать молодых парней, решивших пойти с нами,-Я всегда готов по приказу Рабоче-Крестьянского Правительства выступить на защиту моей Родины - Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Рабоче-Крестьянской Красной Армии, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постиг-нет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся.
Второй раз я слушал текст присяги и думал о разнице в текстах военной присяги сейчас и потом, в двадцать первом веке. В той присяге главное - защита "конституционного строя" а уж потом народа и Отечества. Даже саму суть присяги изуродовали будущие властители страны. Главное - их власть, а остальное потом, если время останется. А военные клянутся только выполнять приказы и защищать, в первую очередь власть. Да, присягу нарушали многие и во все времена. Только в двухтысячных и нарушать не нужно, соблюдай дословно и всё. Для народа хорошего ты мало сделаешь, скорее всего. Для "отцов-командиров" всегда будет отмазка, ведь защита долбаного "конституционного строя" первая по важности, всё остальное потом. Хотя, может теперь и не будет той власти, для которой главное "бабло" а не страна и люди? Дай-то Бог, чтобы я был прав!