Аннотация: Заодно перед отпуском выложу второй рассказик про гончую Тейрина. Быть может, кому-то он и придется по душе.
Злобный еж
- Внимательнее смотри под ноги, он мог расставить ловушки! - прикрикнул Тейрин на одного из солдат, что, рассыпавшись широкой цепью, прочесывали лес, продираясь сквозь воспрянувшую от зимней спячки растительность.
Воспрянувшую, пожалуй, чересчур. Тейрин очень любил природу, именно поэтому он терпеть не мог ходить по лесам, находясь на задании. Это отвлекало его и непозволительно расслабляло. Вот и сейчас гончая был вынужден поминутно одергивать себя, чтобы не заглядеться на многочисленные ловушки, которые подкидывала ему природа. Тут были и сочные молодые листочки, тянущиеся к солнцу, и изумрудный ковер, в котором тут и там проглядывали ароматные весенние цветы, расстелившийся восхитительным покрывалом меж корней, и, конечно, разноголосье птиц, воспевающих победу тепла над стужей.
Правда, последних распугали угрюмые облаченные в стеганки мужики, энтузиазм которых - надо заметить - был не то, чтобы сильнее, чем у гончей. Тейрин их понимал и не осуждал - ни местный барон, ни его замковый жрец, ни вооруженные слуги не хотели тащиться в лес на поиски больного психа, предположительно - колдуна крови, замучившего до смерти троих детей и спрятавшегося от королевского правосудия в дремучей чащобе.
Но люди не всегда вольны поступать так, как им хочется. У них есть долг. Так Тейрин и сказал, прибыв в небольшой замок и предъявив его хозяину кольцо с выгравированной на нем гончей. Не случись всего этого в королевском домене, Тейрина вполне могли бы выгнать прочь, сопроводив пинком под зад, но, увы, барону не повезло принести вассальную клятву королю. Пришлось повиноваться.
Говоря по правде, это дело мало нравилось королевскому псу. Маги крови - существа даже более редкие, чем видящие, являлись страшными противниками для любого глупца осмелившегося бросить вызов их могуществу. Лично Тейрин сильно сомневался, что горстка пехотинцев вместе со слабым солнцеликим, дослужившимся только до звания Сильного, пускай и подкрепленная гончей, сумеет без осложнений справиться с возникшей проблемой.
Он вздохнул и, небрежно махнув кинжалом, срезал веточку с ближайшей ольхи. Как же все-таки в лесу хорошо! А когда получится поймать и выпустит кишки изуверу, станет еще лучше. В том, что он справится с этим заданием, Тейрин не сомневался, ему лишь хотелось сократить неизбежные потери.
Королевский пес провел веточкой по кольцам, унизывающим пальцы левой руки. От каждого из них под одежду уходило по две серебряных цепочки, которые соединялись близь локтя, крепясь за серебряный же браслет, в который был вплавлен кусочек кости настоящего единорога. Безумно дорогой и столь же хрупкий магический артефакт должен был надежно защищать своего хозяина от магии крови, превращая, правда, левую руку в бесполезный кусок плоти - ни один безумец не осмелился бы держать ею оружие, рискуя разрушить сложное изделие королевских умельцев. Поэтому Тейрин прикрепил огненный жезл рядом с ножнами, надеясь, впрочем, что до использования волшебного оружия у него не дойдет.
Он полагал, что маг крови еще не вошел в полную силу. Если колдун был истощен полностью, то трех замученных детей ему должно было хватить для восстановления от силы четвертой части могущества, а с того момента, когда крестьяне подняли тревогу и, минуя своего господина, отправили послание с мольбой о помощи, пропаж в окрестности не было - это он выяснил первым делом.
У мага крови оставалась, правда, и другая лазейка - выродок вполне мог мучить животных. Силы их кровь давала в десятки раз меньше, но, как известно, курочка по зернышку клюет.
Кто-то из солдат рухнул навзничь и Тейрин замотал головой по сторонам, пытаясь понять, откуда на них напали. Послышались приглушенные ругательства, и сконфуженный воин поднялся, отряхивая листья с одежды. Гончая вздохнул - ложная тревога.
Отряд продолжил движение, а гончая - свои размышления.
Главной слабостью магов крови, основательно мешающей чародеям, практикующим это древнее и мерзкое сверх всякой меры искусство завоевать мир, являлись проблемы с восстановлением сил. Если солнцеликие подпитывались энергией Отца, а пламенеющие пили жар костров, то магия крови для сродства требовала ужаса, страдания, смерти и, самое главное, крови. Причем в больших количествах. Даже некромантия обходилась сравнительно безобидным ритуалами, быть может, поэтому на труповодов и не велась охота, и спустя две сотни лет после захвата Антерией их земель, маги смерти устроились достаточно комфортно.
С теми же, кто зачаровывал кровь, разговор всегда был короток - топором по голове и в костер.
Увлеченный своими раздумьями, Тейрин не заметил, как березы и осины начали сменяться елями, раскидистые лапы которых устремились во все стороны, намереваясь, по-видимому, не пустить чужаков в пределы своих владений.
С каждым шагом лес становился мрачнее и гуще, а солдаты подавленнее. И гончая начал чувствовать чей-то взгляд, время от времени бросаемый на него. Тейрин пошевелил пальцами левой руки, отчего цепочки тихо зазвенели, но никакой магии он не уловил. Однако же нечто, притаившееся в лесной глуши, от этого не перестало существовать.
Наконец, воины выбрались на небольшую лесную поляну, на которой было тихо, неестественно тихо, и столпились возле отпечатков чьих-то весьма солидных по размеру лап, вдавивших траву глубоко в землю. Где-то он видел подобные следы, только не помнил, где же именно. Солдаты настороженно вертели головами, а королевский дознаватель подошел к одному из следов и присел, всматриваясь в него.
- Так, - тихо проговорил Тейрин. - Всем быть настороже.
Спустя мгновение лесную тишину разорвал звук, отдаленно напоминающий фырчание огромного ежа, вслед за которым послышался резкий свист. Рефлексы спасли Тейрина и на этот раз - он, не раздумывая, рухнул на землю и метательный топор пролетел над его головою, с чудовищной силой врезавшись в грудь стоящего позади солдата.
Поднимаясь, гончая выхватил магический жезл и послал громадный огненный шар в направлении, откуда прилетел топор. Туда же ударил и луч ослепительного белого света, озарившего лес - это сработал жрец барона.
Громыхнуло и поляну занесло дымом. Рев, полный ярости, раздавшийся вслед за этим намекал, что неведомому существу крайне не нравилось, когда в него бросали всяческой ерундой.
Из пыльной завесы вылетела пара топориков, оборвавших еще две жизни, а вслед за ними поляну выскочило существо, увидев которое Тейрин потерял дар речи. Их противником действительно оказался еж, стоящий на задних лапах, коротких, но бугрящихся могучими мышцами. Ростом он на три головы превосходил Тейрина, и был шире его в плечах в добрых два раза. Его брюхо и грудь прикрывала самая настоящая кольчуга, выглядевшая столь нелепо, что гончая на миг задумался - а как же этот еж-переросток прикрепил ее?
Чудовище злобно оскалилось, демонстрируя перепуганным людям набор клыков, которые сделали бы честь и медведю, а затем метнуло еще два топора, причем оба в королевского дознавателя.
От одного он увернулся, второй же отбил мечом, который занял место бесполезного жезла в его правой руке.
- Все бегите! - прокричал Тейрин, клянущий себя за то, что слишком поздно разобрался, с чем же им пришлось столкнуться. - Вы с ним не сладите!
Взревев еще раз, существо опустилось на четыре лапы и со скоростью, неожиданной для столь массивного создания, метнулось вперед. Тейрин с трудом отскочил, а жрец, не послушавшись, нанес по загадочному монстру еще один удар.
Вот тут он совершил фатальную ошибку. Ударом света, которым маг наградил монстра, можно было разрезать на две половинки тяжело бронированного всадника, но еж даже не почесался. Он развернулся и глумливо фыркнул, и прыгнул на чародея, извлекая из-за спины здоровенную двуручную секиру.
Тейрину и раньше доводилось видеть, как человека разваливают на две части, но следовало было отдать должное, на сей раз ему встретился настоящий мастер своего дела - удар был наделен такой чудовищной силой, что верхнюю половину солнцеликого отнесло назад, и она завершила свой полет, ударившись в дерево.
- Да уходите же! - проорал гончая, кидая во взбешенного монстра булыжник и отвлекая его от солдат.
Вот теперь команда подействовала, и доблестные воины бросились врассыпную, оглашая лес мольбами о помощи. Проделали они это столь ловко и споро, что у Тейрина не осталось сомнений - ему помогали очень опытные воины.
- Та-ак, а теперь мы остались вдвоем, - обратился он к монстру, задумчиво следившему за спинам улепетывающих солдат. Гончая никогда не был излишне благороден, но все же совесть просто не позволяла ему попусту жертвовать людьми, к тому же в этой схватке вреда от них могло быть больше, чем пользы.
Наконец, существо пришло к какому-то решению, потому что метнуло в Тейрина свою секиру и, снова встав на четыре лапы, метнулось вперед. Гончая лишь в последнюю секунду успел отскочить с дороги разъяренного колючего шара весящего, пожалуй, больше взрослого быка, и с проворством белки забрался на ближайшее дерево.
Его мысли метались внутри черепной коробки словно перепуганные ящерицы. Дознаватель слышал о сородичах существа, которое бесновалось внизу, пытаясь подпрыгнуть на своих коротеньких лапках достаточно высоко, чтобы схватить гончую за ногу, хотя раньше ни разу их не видел. Огромные разумные ежики называли себя хэджхами и являлись едва ли не главной головной болью защитников восточных рубежей Антерии. Народ хэджхов, отличающийся феноменальной воинственностью и раздражительностью, обитал в Белоренских лесах, расположенных севернее Великой Степи - родины сотен племен.
Хэджхи, воплощали собой представление любого полководца об идеальных воинах - неистовые в сражении, сильные, как десяток взрослых мужчин, быстрые и выносливые, умеющие драться как в строю, так и поодиночке, они при этом были совершенно невосприимчивы к какой-либо магии. В довершение всего огромные ежи прекрасно владели кузнечным ремеслом и изготавливали великолепные топоры и кольчуги.
К счастью для всего мира, у хэджхов имелись и серьезные слабости, причем главная - индивидуализм. Все ежи жили небольшими племенами и не строили городов. Общинные охотничьи угодья - кои были обычно весьма велики - охранялись насмерть от любых непрошеных гостей. Впрочем, в случае серьезной опасности хэджхи моментально объединились и объясняли противнику, кем бы он ни был, что в их леса соваться не стоит.
Вторая слабость ежей таилась в их невероятной вспыльчивости, из-за которой великие воители с превеликой охотой грызлись друг с другом большую часть свободного времени.
Третья слабость хэджхов, если, конечно, это можно было считать слабостью, заключалось в отсутствии имперских амбиций. Разумным ежам было хорошо у себя дома, и они не стремились огнем и мечом, а точнее топором, нести соседям свой взгляд на мироустройство. Конечно, в будущем у хэджхов мог родиться вождь, способный объединить кланы в одно государство, и если однажды такое случится, вселенная содрогнется от ужаса, раздавленная железной поступью ежиных легионов, но этот страшный день - как хотел верить Тейрин - настанет не скоро.
К несчастью для гончей, ни одна из ежиных слабостей не могла ему помочь прямо сейчас. Оставалось думать.
- Стой! - прокричал он, забираясь повыше, прочь от клацающей пасти. - Я не враг.
Его слова не произвели особого эффекта. Вернее, стало только хуже - хэджх, которому видимо, надоело носиться по поляне, подошел к трупу и извлек из него метательный топор.
Неожиданно в памяти Тейрина всплыли строчки из трактата "О существах разумных и диких больших и малых, волею Отца-Солнца населяющих наш мир" - длинного и занудного до невозможности фолианта, описывающего многочисленные народы, обитающие в Антерии и по соседству с ней. В этой книге точно говорилось что-то о любви хэджхов к еде.
"Ну, была не была", - подумал дознаватель, открывая рот. - "Если это не поможет, меня будут собирать по кусочкам".
- У меня есть хлеб! - прокричал Тейрин, и, не теряя ни секунды, действуя с умопомрачительной скоростью, вытащил из-за спины заплечный мешок, сунул в него руку и выдернул половину каравая свежего ржаного хлеба, извлеченного из печи этим утром.
Еж остановился, словно вкопанный, его нос забавно задергался, вбирая аромат свежей выпечки. Топор медленно переместился из удивительно длинной и гибкой лапы куда-то за спину.
- Флеб, - профырчал хэдж, -фыф, форофо.
Тейрин осторожно спустился и, стараясь не делать резких движений, положил хлеб на землю, после чего отошел на несколько шагов назад.
- Я - Тейрин, - представился он. - А ты кто?
Еж подошел к краюхе и осторожно поднял ее, затем откусил небольшой кусочек, медленно пережевал, проглотил. Морда хэджха расплылась в блаженной улыбке, и он громко фыркнул от удовольствия.
- Фрайф, что ты здесь делаешь и почему ты напал на нас? - Тейрин аккуратно уселся на траву, всем своим видом демонстрируя миролюбие.
- Фрайф - путефефтфенник. Офтался на зиму - фолодно, фпать. Профнулфя, голодно, ефть. Набрать фыр и фнофа ф путь.
Ситуация немного прояснилась. Благодаря безумному оскалу судьбы Тейрину и его временным подчиненным посчастливилось наткнуться на, наверное, единственного хэджха в пределах ближайшей сотни лиг. Словно этого было мало, еж только что выбрался из зимней спячки и, следовательно, был более раздражителен, чем обычно.
Гончая вздохнул, глядя, как гигантский еж деловито поедает угощение, отщипывая от мякоти маленькие кусочки и смакуя их, словно пирожные.
"Только мохнатого убийцы для полного счастья и не хватало, будто колдуна мало!" - подумал Тейрин. - "Впрочем, быть может, он что-нибудь знает про мага крови".
- Скажи, Фрайф, - гончая старался подбирать слова так, чтобы ненароком не обидеть собеседника. - Ты не встречал в лесу другого человека?
- Другой челофек? Какой?
- Плохой, - Тейрин закусил губу - он не представлял, как объяснить хэджху, неважно говорящему на антерйиском, о ком идет речь. - Чародей.
- Фроде тебя?
- Я не маг.
- У тебя фезл, фыр-фыр, огненный.
- Это мое оружие, но сам я не маг. Я - гончая. Ты слышал о нас?
Еж задумался.
- Люди, назыфаюфие себя фобаками, - неуверенно произнес он. - Слыфал. Фы слуфите глафному челофеку. Иффите... - Он снова запнулся, подбирая нужное слово.
- Плохих людей, - подсказал Тейрин.
- Да, - кивнул хэджх, доедая краюху. В его взгляде появилась настороженность. - Фто этот фелофек фделал?
Его иглы встопорщились, а глаза налились кровью. Тейрину стало не по себе - он подумал, что, наверное, не стоило говорить ежу этого.
- Убифал детеныфей?! - сиплый хрип вырвался из глотки хэджха. - Где он?! Я сожру ефо фнутренности!
Тейрин с трудом сдержал вздох облегчения - видит Отец, меньше всего на свете ему хотелось продолжать схватку с рассвирепевшим Фрайфом. Хорошо, что удалось направить праведный гнев колючего гиганта в другое русло.
- Я не знаю, - проговорил он. - Сам ищу, поэтому и спросил.
- А фто сделаеф, когда найдеф?
- Убью, - коротко ответил Тейрин.
Сейчас он не кривил душой - маг крови, презревший людские и божественные законы, не заслуживал ничего, кроме лютой смерти.
- Хорофо, - еж довольно склонил голову. - Принофу сфои изфинения. Я не долфен был нападать.
- Все в порядке, мы все защищаем свою территорию, - примирительно улыбнулся Тейрин, медленно поднимаясь на ноги. Убитых солдат было жалко, но им просто не повезло. Такова жизнь. - Было приятно познакомиться с тобой, Фрайф, пускай наше знакомство и началось с недоразумения.
***
И гончая снова оказался в лесу. На этот раз в гордом одиночестве - доблестные воители, наверное, уже подбегали к опушке. Жалко, что ему не дали с собой десяток гвардейцев...
Иголки вновь липли на сапоги, ветки упруго били по лицу, но теперь Тейрин шел с утроенной осторожностью - после того, что они устроили, можно было не сомневаться - чародей-убийца осведомлен о нежеланных гостях. Если, конечно, он не следил за королевским дознавателем с момента появления того в лесу.
Теперь все зависит от того, насколько маг крови силен. Все магические дисциплины обладали своими способами контролировать близлежащее пространство, и маги обычно изучали их раньше всего. Полезное умение, если учесть нежную любовь простого люда к чароплетам. В случае малефикаров, насколько Тейрин знал, радиус контроля определялся исключительно количеством энергии, бегущей у мага по венам вместе с кровью.
Между тем темнело. Тейрин не имел ночного зрения, но у него и на этот случай был соответствующий артефакт - шелковая повязка с вышитым на ней оком. Одев ее, человек получал возможность видеть даже в непроглядном мраке пещер. Как и все прочие артефакты, повязка имела запас энергии, причем не слишком большой, но все же это было лучше, чем ничего. Гончая тихо звякнул серебром своей странной перчатки, проверяя цепочки на прочность. Хотелось поскорее вернуться в деревню и снять с руки злополучное изделие королевских артефакторов.
Чем темнее становилось, тем сильнее мрачнел лес, превращаясь в крайне недружелюбное местечко, намекающее человеку, бродящему по его просторам, что он тут всего лишь гость.
Жалобно заурчал живот - у гончей с утра во рту не было ни единого кусочка пищи, а свой хлеб он отдал ненасытному ежу. Тейрин усмехнулся, не сбавляя шага - голод он научился терпеть еще в детстве, когда пару зим подряд приходилось жрать снег и кору.
Тяжела жизнь крестьянской семьи, в которой одних только детей девять человек.
Он сделал шаг и замер, не донеся ногу до земли. Сбоку явственно хрустнула ветка, причем не так, словно ее примял лесной зверь, напротив, звук был приглушенный, словно кто-то не хотел шуметь, но ненароком допустил ошибку.
Гончая огляделся - никого не было. Он пожал плечами и возобновил движение, сделал два шага, а затем резко нырнул вправо, выхватывая жезл, и пустил в сторону, откуда послышался звук, целую стаю огненных шаров.
Громыхнуло и все затянуло дымом.
Кто-то громко и нагло хмыкнул за его спиной, Тейрин развернулся и вновь использовал жезл. На этот раз попал, свидетельством чему стал вопль боли и яростная брань, а также окровавленная рука, возникшая прямо из воздуха - колдун использовал редчайший артефакт - плащ-невидимку
- А вот за это ты заплатишь, пес! - маг сбросил плащ и взмахнул рукой.
Резкий, нестерпимо яркий свет резанул Тейрина по глазам и тот закричал, роняя жезл. Дальше его ждали удар, боль и темнота.
Когда он пришел в себя, то обнаружил, что перчатки на правой руке больше нет, так же как кольца с изображенной на нем собакой и повязки. Сам он был связан по рукам и ногам и лежал возле небольшого уютного костерка, напротив же расположился худой заросший мужчина с бешеным взглядом, вертящий в руках очень острый ножик.
- Проснулся? - злым голосом осведомился маг.
- Проснулся, - подтвердил Тейрин. - Стало быть, ты - неофит, порвал с Отцом совсем недавно?
- Умный, - улыбнулся маг, не переставая играться с ножом.
"Новый канал", - меланхолично отметил гончая и, заметив на шее у жреца медный диск, изображающий солнце в ореоле пламенных языков, и добавил: "А вот и старый".
- Даже слишком умный, - продолжал колдун, - не люблю таких.
Тейрин лихорадочно искал пути к спасению и, увы, ничего не мог найти. Ситуация, в которую он попал, была не из легких. Когда маг отказывается от своей школы и переходит в другую, старая сила достаточно быстро покидает его, а канал - магический артефакт, позволяющий пользоваться чарами родной стихии, превращается в бесполезный хлам. Правда, некоторые умудрялись задерживать остатки былого могущества на месяцы, и гончая даже читал про пару уникумов, способных творить чары своей бывшей дисциплины в течение нескольких лет. Этот, правда, к последним не относился, но кое-какие крохи силы сохранил. Например, будучи жрецом Отца-Солнца, мог вызывать его нестерпимый свет, который, наложился на заклинание повязки и нанес страшный удар по глазам гончей.
Будь у него полная стая, и такой дешевый трюк не сработал бы ни разу, но Тейрин, после того что случилось год назад, упорно отказывался от новых подчиненных. За что и поплатился.
Словно уловив его мысли, маг вновь заговорил:
- Ты изрядно удивил меня, пес. Обычно вы...
- Даже до ветру ходим толпой, знаю, - фыркнул ищейка.
И тотчас же его дело скрутила волна дикой, нестерпимой боли. Перед глазами поплыли круги, казалось, что кровь вот-вот потечет через поры, и Тейрин с трудом сдержал вопль, рвущийся наружу, до хруста стиснув зубы.
- Я не разрешал тебе говорить, тварь, - процедил чародей.
- А пошел-ка ты в задницу, шлюхин сын. Чтоб твою мамашу во все дыры драли все демоны, которые только есть на свете, - прохрипел пленник, после чего высказал все, что думает о своем пленителе, его семье, и противоестественных наклонностях его матери, результатом которых и стал один выродок.
Новая волна боли заставила его замолчать, но, когда та отпустила, Тейрин увидел, перекошенное лицу колдуна, и понял, что слова достигли своей цели. Мак крови подскочил к Тейрину и размашисто ударил того по лицу.
- Никогда, слышишь, никогда, тварь, не смей оскорблять мою мать! - заорал колдун, собираясь снова ударить.
Этого гончая и ждал - двумя ногами он ударил колдуна под колени, заставив того потерять равновесия, потом рывком поднялся и прыгнул упавшему врагу на живот. Тот закричал, а Тернин уже нацелился на голову. Он знал, что в драке с магом самое главное - не дать тому прийти в себя, чтобы сотворить колдовство и постараться лишить противника его канала, без которого любой колдун почти ничего не может сделать.
Будь его противником другой чароплет, кто знает, может быть дело и выгорело бы. Кованые подошвы сапог впечатались магу крови четко в нос, послышался мерзкий хруст, но проклятый урод, крепко зажавший нож в пальцах, уже что-то сотворил с собой, потому что вместо того, чтобы отключиться, он выкрикнул заклинание и адская боль вновь скрутила гончую.
Гончая не знал, сколько продлилась кошмарная агония, вызванная грязными чарами, но когда полегчало, первым, что предстало перед глазами Тейрина, оказалось окровавленное лицо колдуна с горящими от ненависти глазами.
- Ты сейчас сдохнешь, тварь! - заорал он, замахиваясь ножом.
"Ну что же, хотя бы мучить не будет, тоже неплохо", - подумал гончая, а затем сразу произошло несколько событий.
Сначала раздался свист рассекаемого воздуха, который затем перешел в хруст. После этого кисть с ножом аккуратно отделилась от руки и плюхнулась возле головы Тейрина, а из культи фонтаном хлынула кровь. Маг какое-то мгновение тупо смотрел на рану. После чего дико завопил, скорее от удивления, чем от боли, но, надо отдать ему должное, тотчас же метнулся к своему ножу, готовясь отражать новую угрозу.
Это было правильным решением - из мрака ночи на него выскочило большое и лохматое существо с горящими глазами, ощетинившееся острейшими иглами. Колдун не стал дожидаться, пока новый враг добежит до него, он использовал самое сильное заклинание в своем арсенале.
От мощи чар у все еще не до конца пришедшего в себя Тейрина волосы встали дыбом. Любому другому противнику оно вскипятило бы кровь, но не хэджху, который даже не сбавил скорость. И тогда кровавый маг прибег к своему козырю - в лесу снова стало светло как днем, и Тейрин испустил стон разочарования - сейчас, ослепив хэджха, проклятый чароплет сбежит! Но его опасения оказались напрасными - чавкющий звук и дикий вопль говорили о том, что новый знакомый Тейрина успешно добрался до бедолаги.
Гончая проморгался и зрение постепенно восстановилось, он снова видел. И от увиденного едва не блеванул, картина, открывшаяся ему, был чересчур жестокой даже для привычного ко всему королевского. Маг крови болтался в могучих ежиных лапах словно тряпичная кукла, попавшаяся злом мальчику, и словно у тряпичной куклы, у колдуна уже не хватало руки, отгрызенной в районе плеча.
Фрайф издал победный рев и обрушил свою пасть на вторую, изуродованную топором, руку мага. Острейшие зубы раскроили мясо и сухожилия, раздробили кости, словно сухие веточки, и вторая конечность мага крови отделилась от тела. Затем пришел черед ног.
Еж успокоился лишь тогда, когда обрубок, некогда бывший человеком, лишился всех выступающих частей тела. После этого он отшвырнул его в сторону и неспешно направился к Тейрину.
Кровь забрызгала всю морду и грудь хэджха. Она ровным слоем покрывала его кольчугу едва ли не до самых лап, а острые клыки блестели в свете костра.
Фрайф наклонился над Тейрином и легко, словно траву, разорвал крепчайшие пеньковые веревки, связывающие гончую.
- Спасибо, - поблагодарил его Тейрин, прислонившись к дереву и начав разминать затекшие конечности.
- Не фа фто.
- Как ты меня нашел?
- Фледил ффю дорогу. Я фнал, фто ты и фолдун фтретитефь. Фыф-фыф!
Гончая пораженно присвистнул - он всегда считал себя человеком, к которому обделенный магическим даром не сумеет подобраться незамеченным и на расстояние пущенной стрелы.
Он поднялся и подошел к извивающемуся обрубку. Как ни странно, но преступник все еще был жив и даже пытался остановить кровь. Получалось у него, впрочем, неважно - даже магу крови не оправиться от четвертования. Тейрин посмотрел в бледное, искаженное мукой лицо своего недавнего пленителя, потом вздохнул, подобрал валяющийся неподалеку меч и одним мощным ударом отделил голову малифекара от тела. В деревне она будет помещена в коробку со льдом, заговоренную рунами долговечности, после чего отправится в Приют. Старику будет интересно выяснить, жрец какого именно храма свернул на скользкую дорожку - вдруг у него там остались друзья?
- Спасибо еще раз, Фрайф. Почему ты помог?
- Ефе раф не фа фто. - Хэджх совершенно бесшумно подошел к нему. - Помог потому фто нельфя остафлять бефнакафанным убийфу детеныфей.
- Ваш народ серьезно относится к подобным преступлениям?
Еж кивнул и заворчал - было видно, что сама только мысль о детоубийстве приводит его в ярость.
- Нифто и никто не имеет прафа убифать детеныфей. Никаких! Они флабы. Фильный долфен зафифять флабого, не убифать.
- Эх, если бы все люди думали также, как вы.
- Да, фыф, быфо бы фучфе. Фыф-фыф!
Гончая улыбнулся.
- Давай сожжем тело и пойдем в деревню. Там я отблагодарю тебя за помощь.
Хэджх не возражал, в отличие от селян. Которые, впрочем, быстро изменили свое мнение, узнав, каким именно образом был убит колдун. Благодарные жители надарили огромному ежу столько хлеба и молока, сколько тот смог унести, и уже на следующий день их с Тейрином пути разошлись.
Гончая спешил доставить голову опасного преступника домой, а хэджх хотел на восток, в родные земли. Тейрин сомневался, что им когда-либо еще предстоит увидеться, и не сказать, чтобы он был чересчур расстроен по этому поводу. Не смотря на помощь, Фрайф вызывал у него сильнейшее беспокойство.
И еще Тейрин знал, что никогда в жизни, даже напившись в хлам, даже если от этого будет зависеть его жизнь, он не будет злить ежей.