Новость свалилась на их головы, точно снежный ком. Она не просто огорошила или поразила, она выбила дух и заставила трястись, словно осиновому листу на ветру.
Империя. Империя идет!
Фарийы точно ураган прошли через горные перевалы, сметя считавшиеся неприступными крепости со своего пути, точно пылинки. А затем огромное войско полноводной рекой растеклось по Атериаде, захватывая город за городом.
Когда Трегоран узнал об этом, то он едва не потерял сознание от ужаса. Первой же мыслью было - бежать, однако воплощать ее в реальность уже было поздно. Едва только первые вести о страшном бедствии достигли ушей городского совета, как городские ворота закрылись, а корабли, не успевшие покинуть порт, остались в нем.
Город замер в напряженном ожидании. Слухи плодились и множились, точно личинки в трупе, и каждый последующий был страшнее предыдущего. На самом деле, известно было не так и много, и оттого становилось лишь страшнее. Совет Батерии должен был собраться и принять послов от других полисов в ближайшее время, но, увы, простых людей туда не пускали.
Трегоран уточнил у Нартиаха, когда именно должна состояться встреча - он рассчитывал, что архонт разрешит присутствовать на ней, и не ошибся, старый чародей позволил ученикам занять место в уголочке и наблюдать. Вероятнее всего, они были нужны ему для подстарховки.
В главный зал один за другим входили члены совета, рассаживаясь по своим местам. Последним занял место архонт.
Перед ними - на том самом месте, где Трегорану пришлось сражаться, чтобы доказать свое мастерство, в почтительном поклоне склонились несколько запыленных человек - те самые послы.
- Встаньте и говорите, - приказал Нартиах.
Мужчины повиновались.
- Достойные, - обратился один из них. - Моя родная Гилисия дала право говорить от имени всех ее граждан.
- Достойные, - произнес второй. - Я реку голосом Марполиса.
- Достойные, - в тон ему пробасил третий. - Вилиртия позволила мне говорить своими устами.
- Батерия слушает, о достойные - коротко, но с уважением - по крайней мере, на словах, - ответил им архонт.
Послы переглянулись, и слово взял первый.
- Чтобы сэкономить время в этот тяжелый час, я буду говорить за всех. Наше предложение просто. Полисы должны объединиться, выставить войско и прогнать империю. Поодиночке мы не выстоим, вместе же - победим! Имперцам придется какое-то время потратить на захват западных городов, а потому мы успеем собрать войска.
Он умолк, гордо глядя на старика. Первый среди равных мужей Батерии некоторое время ничего не произносил, а на его губах блуждала усмешка.
- Достойный Вилираг, - произнес он, наконец. - Твои слова мудры и правдивы, но есть несколько вопросов, ответы на которые я хотел бы узнать.
- Спрашивай, о достойный, - склонил тот голову.
- Ты говоришь: "собрать войска", это правильно. Но, - тут взгляд старика стал очень внимательным, - где мы будем делать это?
Посол смущенно коснулся ладонью бородки, однако в его взгляде промелькнула злость. Некоторое время он ничего не говорил, наконец кашлянул и проговорил:
- Мы полагали, что мудрее всего собрать объединенное войско севернее озера богини Элинии. Во-первых, оно находится на одинаковом расстоянии от большинства городов, во-вторых будет прикрывать наш фланг. В-третьих, позволит атаковать фарийцев почти в любом из нужных нам направлений.
- А в-четвертых, если мы станем лагерем севернее озера, то намертво перегородим проход к Гилисии, Марполису и Вилиртии, как бы приглашая фарийцев войти в центральную и южную Атериаду и разгромить, к примеру, Батерию, оставшуюся без защитников, - продолжая улыбаться, закончил старый маг. - Не так ли, достойные?
На лицах дипломатов отразилось дружное возмущение, отчего-то показавшееся Трегорану крайне наигранным. Видимо, нечто подобное они и планировали. Юноша за прошедшие дни успел немного разобраться в хитросплетениях местных интриг. В принципе, ничего чересчур сложного тут не было. Говоря кратко, в последние лет тридцать шаткое равновесие, установившееся в Атериаде, рассыпалось. Батерия добила своего извечного противника - Разилию, контролировавшую южные области Атериады, став после этого сильнейшим полисом и подмяв около трех сотен городков поменьше, в основном в центре и на юге страны. Но батерийцы не остановились на достигнутом и начали усиливать свое влияние на севере. Поэтому, очевидно, оставшиеся противники Батерии, у которых не было ни малейшего шанса справиться с армией и флотом блистательного города, решили пойти на хитрость, как бы приглашая фарийцев вглубь страны, а точнее - в те ее области, что контролировались недавними врагами.
Скорее всего, правители этих городов рассудили, что раз уж все равно придется воевать, то пускай основные тяготы войны лягут на сильнейший город. Естественным минусом подобного плана была его очевидность.
"Если уж я все понял почти сразу, то что говорить об умнейших и сильнейших людях в Батерии"? - подумал юноша.
- Нас глубоко печалят и огорчают твои слова, о достойный, - продолжал посол. - Ты подозреваешь нас в страшном и мерзком деле, и мое сердце плачет от этого.
- Прошу меня простить, о достойный, - в тон ему проговорил архонт, хотя голос его даже на мгновение не намекал на прощение. - Я не хотел тебя обидеть. Заверяю, что не подозреваю ни тебя, ни твоих достойных спутников, ни ваших в высшей степени благородных и честных граждан ни в чем подобном. Разве могу я, к примеру, обвинить вас в сговоре с империей? Или в желании разорить мой город, а заодно и пройтись по землям тех полисов, что признали верховенство Батерии? Конечно же, нет!
А вот сейчас на лицах дипломатов отразилось неподдельное изумление, ибо слова, произнесенные под высокими сводами, были недопустимым, почти неприкрытым оскорблением. Нартиах едва ли не прямым текстом назвал северных соседей предателями, сговорившимися с империей для того, чтобы погубить Батерию. Да, власть мага была велика, но он не являлся ни императором, ни тираном, а значит, его мысли разделяло большинство граждан города, имеющих право голоса. И послы это поняли.
"Значит, все было решено заранее", - догадался Трегоран. - "Наверное, еще до того, как первые слухи поползли по улицам, и, естественно, до того, как прибыли послы. Кстати, а интересно, сколько они добирались"?
Последняя мысль вовсе не была праздным любопытством. От нее зависело то, как давно фарийцы вторглись в пределы Атериады, и скоро ли Батерия окажется окруженной. А в том, что войну империя поведет сразу же против сильнейшего полиса, сомнений у Трегорана не было.
Поражало другое...
"Проклятье, они вот-вот повторят историю моего народа, но продолжают цепляться за свои распри"! - сердито думал юноша глядя вслед удаляющимся послам. - "Как такое может быть"?
Впрочем, вопрос этот был чисто риторическим, как сказал бы не в меру болтливый Димарох. Трегоран и так знал ответ на него. Его родину не минула чаша сия. Детали он помнил плохо, кое-что удалось узнать от других рабов из Тимберии, кое-что, по разговорам с Маркацием. Последний правитель Тимберии зашел на престол по праву, вот только его младший брат считал иначе, а потому в первый же год после смерти отца, объявил родной крови войну. Он проиграл и должен был по справедливости умереть, но старший брат оказался милостив, возможно, излишне. Он простил родича и даже оставил того при дворе, хотя прежней любви к изменнику уже не было.
А может, и не в любви было дело, а в знатных родах, стоящих за младшим братом, с мнением которых приходилось считаться? Этого Трегоран уже не ведал. Зато наверняка он знал то - это говорил еще отец - что младший брат ни на миг не забывал о троне и постоянно ставил палки в колеса старшему. Вечно прекословил ему, противоречил, хотя на жизнь больше не покушался. До поры, до времени.
И вот стала нарастать угроза со стороны империи. Богоравный Анаториан воззрил свои жадные очи на тучные поля Тимберии. Он счел, что Фару пригодится зерно и оливы, и по своей привычке решил не купить, а взять силой.
И именно в этот момент младший решил, что настал его час. Заговорщики подкараулили правителя, и убили того, а младший брат лично нанес решающий удар. Правда, ему это не помогло - подоспевшие гвардейцы из верных нашинковали всех и каждого, кого застали над трупом горячо любимого правителя, а так как детей у младшего брата не было, то его род прервался и заговорщики остались ни с чем, но дело было сделано. Да, все семьи присягнули сыну убитого владыки, но что значат слова?
И потому, когда фарийская армия подступила к стенам столицы, предварительно разбив неполную армию Тимберии, множество благородных дворян вместе не откликнулись на зов, надеясь отсидеться в своих городах, либо же откупиться от фарийцев. Не получилось ни того, ни другого, и вереницы рабов отправились через море к своему новому дому.
Трегоран вздохнул, стряхивая с себя оцепенение. Он витал в облаках лишь несколько мгновений, однако за это время многое успело перемениться. В зале совета материализовались мужчины в доспехах и при оружии. Суровые, покрытые шрамами, выглядящие опытно и внушительно.
- Достопочтенные послы, прошу вас покинуть Батерию, нам больше не о чем говорить, - со вздохом проговорил Нартиах.
Послы не возражали, едва ли не бегом уйдя из зала. Когда двери за ними закрылись, архонт покачал головой, с трудом скрывая усталость и гнев.
- С этим все. Воевать будем сами, а потому переходим к главному вопросу, - произнес архонт. - Кого из горожан назначить диктатором.
- Тут нечего и думать! - рявкнул один из воинов. - Защиту Батерии следует поручить Атреонокху. Нет воина смелее, полководца - умелее, а гражданина честнее, чем он.
Собрание одобрительно загудело, Трегоран краем глаза заметил досаду, отразившуюся на лице учителя, и снова понял все без слов. Слишком доблестный и опытный воин представлял смертельную угрозу для первого человека в городе, а точнее - для его положения и власти. И сейчас архонту крайне не хотелось давать в руки подобному человеку полную власть. Ведь если тот усмирит непобедимые имперские легионы, то затем может с легкостью стать тираном. Примеров подобного история знала десятки, взять хотя бы того же богоравного Анаториана. Что с того, что он полубог? Это лишь облегчило ему работу и сэкономило время.
С другой стороны, легионы нужно остановить, а посредственность для этого не сгодится. И начался яростный спор. Трегоран, равно как и другие слушатели, допущенные в зал совета, внимательнейшим образом вникали в беседу гражданской и военной элиты. Велась та не в пример дипломатичнее, чем диалог с послами. Нартиах стремился доказать, что Атреонокх - не самый лучший выбор для обороны столь большого города, как Батерия, что он не справится, потому что весьма молод и что есть куда более опытные, убеленные сединами кандидаты. При этом каждый раз назывался кто-либо из лично зависимых от него горожан. Противники, естественно, отметали все его доводы с ходу, но делали это неимоверно тактично и осторожно, чтобы ни на мгновение не показаться грубыми.
Трегоран внимательно переводил взгляд с лица на лицо, и у него крепла уверенность в том, что учителю и его сторонникам придется уступить. Слишком уж многие поддерживали Атреонокха.
Наконец, решение было принято, и архонт с величайшей неохотой согласился назначить достойного горожанина и гражданина Атреонокха диктатором на срок в один год.
После этого наступил перерыв и Трегоран пошел домой - ему не терпелось донести вести до Димароха и Итриады. Он нашел товарищей во дворе - те ждали возвращения тимберца и в их взглядах читался немой вопрос.
- Димарох, - позвал его Трегоран, - у меня есть вопрос к тебе.
- Да, друг мой, о чем ты хотел спросить?
- Допустим, диктатором Батерии на время войны назначили Атреонокха, что это значит для нас?
Актер тотчас же повеселел, однако серьезности в его взгляде не убавилось.
-Что это значит, что значит... Тут, друг мой, многое зависит от того, что планировал делать лично ты. Если хотел сбежать, пока не стало поздно, то я несу тебе дурные вести. Можешь сразу же забыть об этом. Уже сейчас караулы на стенах должны быть утроены, а за город высланы многочисленные конные отряды.
Трегоран внутренне похолодел от страха, но внешне оставался спокойным.
- А если я не хочу бежать?
- Тогда обрадую тебя. Атреонокх, несмотря на свою молодость, лучший полководец Атериады, а может, и всего мира. За свою жизнь он не проиграл ни одного сражения ни на море, ни на суше. Если кто-то и сможет противостоять фарийцам, то лишь он. Вот увидишь, уже сегодня город начнет готовиться к полноценной осаде.
Он не ошибся. Уже к середине дня Батерия напоминала встревоженный улей. Со всех сторон в нее свозилось продовольствие, и стекались отряды из подконтрольных малых полисов. Едва ли не весь флот отправился в море - добывать рыбу. Стены укреплялись, а кузни стучали денно и нощно, производя оружие.
Но убежать из сильнейшей крепости Атериады, в одночасье превратившейся в смертельную ловушку, действительно, стало невозможно. Трегоран на всякий случай проверил это, облетев в своей бестелесной форме город по периметру. Блестящий стратег не оставил горожанам ни единой лазейки, предоставив тем простой выбор: сражаться, или умереть с позором. И некоторые уже этот выбор сделали - на главной городской площади появилась виселица с десятком болтавшихся на ней трупов.
А вечером за Трегораном прислал архонт. Он вместе с остальными учениками что-то деловито обсуждал, когда Трегоан вошел в комнату. Юноша подошел ближе к столу и увидел подробную и очень качественную карту города и окрестностей, вокруг которой склонились присутствующие.
Нартиах, не оборачиваясь приказал
- Налей себе вина, мальчик, пользуйся возможностью. Скоро в Батерии не получится найти не то, что вино, но даже хлеб.
- Вы говорите об осаде?
- Конечно же, о ней.
Юноша неожиданно набрался храбрости, и спросил:
- Господин, есть ли у нас шанс?
Маг не рассердился, лишь усмехнулся, и отставил полупустой бокал.
- Шансы, мальчик, есть всегда, даже если тебя связали, и волокут к виселице. Батерия - древний и сильный город. У нас много солдат, много кораблей, достаточно запасов. Маги укрепляли стены столетиями и даже фарийским чародеям не пробить их.
Говорил он достаточно уверенно для того, чтобы в душе у Трегорана зародилась слабая надежда.
- Однако, - продолжал старик. - Не думай, что тебя ожидает легкая прогулочка. Фарийцы чудовищно сильны и многочисленны. Нам - магам - придется превзойти самих себя, чтобы справиться, каждый чародей будет на все золота, так что мне очень повезло, что тебя занесло в город.
Трегоран сглотнул.
- Я готов, учитель, - выдавил он из себя.
- Вот и хорошо, начнешь уже сегодня.
***
Дни потянулись один за другим. Медленные, тяжелые, наполненные тревогами и заботами. Погода, словно почувствовав настроение людей, тоже испортилась - шли непрерывные мерзкие дожди, сменяющиеся не менее отвратительной духотой, когда, казалось, сама плоть плавится от жары.
Утешало Трегорана только то, что старый маг и не думал прекращать обучение. Днями напролет все колдуны Батерии, и особенно - их пятерка - вкалывали, точно безумные, усиливая магическую защиту города, а по вечерам и ночами старый маг тренировал своих подчиненных. Трегоран впитывал знания с невообразимой скоростью, за считанные недели полностью освоив всю теорию, которую ему мог преподать архонт.
Оказалось, что магия духа позволяет не только отправлять свою душу на прогулки или убивать, остановив сердце врагу. Благодаря ней древние маги, к примеру, насылали кошмары, сводили с ума, и даже подчиняли своей воле целые армии. Конечно, к старым пергаментам следовало относиться с известной долей подозрительности, однако даже если хотя бы половина написанного в них являлось правдой, даже одна захудалая книжка могла превратиться в источник колоссального могущества, жаль только, что взять ее было негде. А еще юноша сумел выучить пару защитных заклинаний, призванных защищать разум от ненужных вторжений. Ему захотелось сразу же применить их, однако делать этого Трегоран не стал - мало ли что Нартиах умеет еще. Кто знает, быть может, он просто проверяет юношу.
Но это все было развлечением. Работа же бывшего раба состояла в том, чтобы патрулировать границы города, к которому непрерывным потоком стекались все новые и новые отряды, подводы с продовольствием, стада животных и многое другое.
Обычных беженцев в Батерию не пускали, как бы это жестоко не звучало. Диктатор распорядился закрыть для них ворота и отправлять всех людей в южные области страны. Он счел, что фарийцы все равно не пойдут никуда, пока не справятся с Батерией, а значит, незачем держать в городе лишние рты.
Именно поэтому спустя два дня после его назначения, все, кто не мог участвовать в обороне, также были вынуждены покинуть безопасное место. Тех же, кто не хотел, ждала уже знакомая юноше виселица на главной городской площади.
Димарох, как ни странно, остался. С удивлением для себя Трегоран узнал, что его друг отлично умеет стрелять из лука. Незаменимый для защиты стены навык тотчас же заметно повысил статус актера, которому в подчинение попало десяток мальчишек.
- Понимаешь, Трегоран, - говорил он, после того, как узнал о своей новой должности. - Защита родины - священный долг каждого свободного человека. Стало быть, каждый свободный просто обязан владеть каким-нибудь несущим забвенье орудием. Твой покорный слуга с детства тренировал свое тело, дабы метать оперенных вестниц смерти в цель.
Оказалось, что "метал вестниц" Димарох мастерски, что признала даже Итриада. Сама ирризийка официально была назначена телохранителем Трегорана.
Единственное, что пока не получалось у диктатора, так это пресечь слухи. А они, увы, подрывали боеспособность защитников города не хуже, чем поражение в бою.
Одни говорили, что фарийцы точно саранча растекаются по землям Атериады, разрушая каждый встреченный на пути город и обращая в рабство всех, кто попадается им на пути. При этом, вроде как, если прийти добровольно и сдать оружие, то можно сохранить свободу. За такие разговоры отправляли все на ту же виселицу.
Другие кричали, что север уже уничтожен, что империю не остановить, и надо сдаться. Их судьба также была не самой радостной.
Третьи стенали о том, что Батерия защищает лишь себя, бросив союзников на произвол судьбы. Нетрудно было догадаться, что ждало и их.
Однако, так или иначе, слухи расползались, а настроение горожан мало-помалу ухудшалось. Возможно, еще неделя-две, и произошел бы взрыв, однако фарийцы любезно пожаловали раньше, и было их, действительно, невероятно много.
Трегоран как раз облетал дальние подступы к городу. Он уже достаточно долго находился вне тела, однако не чувствовал никакого дискомфорта от этого - тренировки сделали свое дело, и сейчас, превратив себя в быстрого сокола, он следил из мира духов за землями на несколько миль от Батерии. Сначала он услышал дальний мерный гул, затем - зарево, выросшее на горизонте.
Он устремился к источнику шума и очень быстро нашел его. Ровные квадраты закованных в броню воинов, один за другим двигались по дороге. Спереди и по бокам колонны скакали всадники, за ними - легковооруженные и почти не бронированные бойцы. Тут и там мелькали маги, которые измененное зрение духа воспринимало словно живые факелы - архонт объяснял Трегорану, что так в мире теней выглядит Пламя духа. Вдали пылил громадный обоз, но к нему юноша уже не полетел, он вернулся, чтобы предупредить архонта о беде.
И уже утром город оказался в кольце осады.
Фарийцы не торопились. Сперва обустроили лагерь по всем правилам своей военной науки, затем - перекрыли все дороги и тропинки, которые сумели отыскать. Потом совершенно спокойно позавтракали, и только после этого выстроились для штурма.
Трегоран в это время находился на стене рядом с Димарохом и Итриадой.
- Я не понимаю, - прошептал он друзьям, с трудом удерживая содержимое желудка на месте. - Как они собираются брать город без осадных машин?
Это был действительно занимательный вопрос. Фарийцы не взяли с собой ни лестниц, ни таранов. У них не было ни осадных башен, ни катапульт, ни копьеметов. Вообще ничего. Их маги не смогли бы пробить древние стены великого города своими чарами.
Другими словами, имперские солдаты, разве что, могли подняться на стену, встав друг другу на плечи.
- Не знаю, друг мой, - Димарох нервно дернул тетиву на своем луки. - Они никогда и ничего не делают просто так. Однако учти, что они дошли до Батерии очень быстро, слишком быстро для войска, которое должно было взять не один город по дороге. Что-то тут нечисто.
И снова потянулись томительные мгновения, наполненные тягостным ожиданием.
Неожиданно в рядах захватчиков началось какое-то шевеление. Солдаты один за другим падали на колени, склоняя головы, а меж них двигался самый высокий и здоровенный мужик из всех, которых Трегорану только приходилось видеть.
На этой громадине были надеты позолоченные доспехи, ярко блестевшие в лучах не по осеннему горячего солнца, спину укрывал белоснежный плащ, а в руках он держал короткий фарийский меч.
Мужчина, сопровождаемый двумя телохранителями, остановился перед строем солдат, наверное, на расстоянии в пару тысяч шагов, после чего вытянул руку вперед, направив острие меча на стену. А затем мир на мгновение пропал.
Громыхнуло так, что у Трегорана заложило уши, а когда он немного пришел в себя, то ахнул - древняя стена, выстроенная в незапамятные времена и защищенная тысячами самых разных заклинаний, точно покрылась мелкой паутинкой. Камни под его ногами потрескались, несколько зубцов упали вниз, а соседняя башня покосилась. Сила магического удара была столь чудовищна, столь невообразима и столь абсурдна, что Трегоран даже не испугался - он попросту не понял, что следует начинать трястись от страха.
Зато архонт сразу же оценил проблему и заорал не своим голосом, призывая всех магов на стене ставить заслон. Трегоран, недолго думая, сотворил магический барьер, то же сделали и прочие маги. Вовремя - очередной удар как раз был готов сорваться с кончика меча этого страшного гиганта. Ослепительно белый огонь вырвался и отправился в полет, столкнувшись с барьерами, возведенными всеми чародеями Батерии и...
В голове Трегорана все взорвалось - он завопил от нестерпимой боли и рухнул на стену, а уже в следующий момент громыхнуло и все вокруг пришло в движение. Трегоран с трудом осмотрелся по сторонам - он видел, как рушится целая секция стены, погребая под собой архонта и десятки других защитников, видел, как паника начинает распространяться, точно лесной пожар. У него больше не осталось сомнений относительно личности воина, как и насчет того, почему фарийцы смогли продвинуться столь быстро.
Он со стоном поднялся и, найдя взглядом замерших в растерянности товарищей, смотревших на него, проговорил:
- Димарох, Итриада, за мной!
Сейчас Трегоран точно знал, что он должен делать. Он понял это в тот момент, потоки белого пламени, крушили древние стены. Он понял это, когда осознал, кто, а точнее - что - возглавляет армию Империи. В один миг все клятвы, обещания, простая человеческая признательность перестали что-либо стоить. Их сокрушил ужас, затопивший, казалось, каждую клеточку Трегорана, добравшись до самых потаенных уголков его души, но при этом, соображал молодой маг на удивление хорошо и не жаловался на скованность движений. Наверное, его тело решило действовать само, оставив оцепеневший разум отдохнуть.
- Куда мы? - подал голос Димарох.
- Прочь отсюда, пойдем через восточные ворота. Но нужны лошади!
- Бежать? - глаза Итриады расширились от негодования.
- Да, и как можно быстрее. Никому из живых не сладить с самим императором!
Они добрались до дома, и кинулись к небольшой конюшне.
- Димарох, возьми из дома все ценное!
Пока актер выполнял распоряжение, Трегоран трясущимися руками седлал лошадей, Итриада же с оскорбленным видом ему помогала.
- Мы должны были остаться и принять бой.
- И просто так умереть?
- Шансы были.
- Не было никаких шансов! - заорал Трегоран, пытаясь хотя бы криком унять бьющийся где-то внутри животный ужас. - Он - не человек! Ты видела что он сотворил? Все маги Батерии не смогли сдержать одно единственное его заклинание! Анаториан - воистину полубог!
Они как раз оседлали третью лошадь, когда появился Димарох.
- А как мы будем покидать город? - спросил актер, выглядящий совершенно потерянным и сбитым с толка.
- Я же сказал, через восточные ворота.
- А потом?
- Попробуем прорваться на север. - Решение родилось само собой, но Трегоран уже понимал, что оно - верное. - На востоке есть лес, там можно будет спрятаться если что. А потом отправимся куда-нибудь в Степь и постараемся затеряться в ней.
Он вскочил на скакуна.
- Быстрее, чего вы ждете?
Димарох тяжело вздохнул, но было видно, что он согласен с юношей. Актер, хоть и умел скрывать свои мысли, был напуган до глубины души. Лишь Итриада морщилась точно от зубной боли. Бесстрашная девушка явно полагала, что в данный момент они совершают нечто бесчестное, однако клятва, данная Трегорану, заставила ее последовать за человеком, спасшим жизнь и даровавшим свободу.
Совсем скоро они мчались по городским улочкам, расшвыривая в стороны мечущихся людей. Никто не пытался остановить всадников и узнать, куда это те так торопятся. Паника охватила Батерию, точно пожар. Впрочем, пламя также не заставило себя долго ждать - с той стороны, где император проделал проломы, в воздух уже вздымались языки пламени, и слышались страшные вопли.
Трегоран зажмурился, а перед глазами невольно встали картины из его далекого детства. Такие же крики, такой же охваченный огнем город, такие же легионы фарийцев, деловито грабящих, насилующих и убивающих.
Правда, в тот раз они обошлись и без помощи своего непобедимого божества.
"Что же заставило императора на сей раз лично возглавить армию"? - подумал он, но развить эту мысль не смог - они выскочил на предвратную площадь, и замерли, ошарашено глядя на сражение, развернувшееся здесь. Ворота были распахнуты настежь и немногочисленные защитники из последних сил отбивались от наступающих имперских воинов.
- Похоже, кто-то еще захотел спастись бегством, - заметил Димарох, хватаясь за лук.
Итриада издала страшный клич и, выхватив меч, бросилась в самую гущу сражения, плотно обхватив бока коня своими длинными и стройными ногами. Она рубила направо и налево, змеей извиваясь на конском крупе, и каждый удар девушки разил противников, находя дорожку в сочленениях их доспехов. Димарох поддержал ее стрелами, за несколько ударов сердца прикончив троих.
Однако этого было совершенно недостаточно и Трегоран, чье горло в один момент пересохло, нашел-таки в себе силы помощь товарищам.
Думать спокойно он не мог, зато тело в очередной раз не подвело. Вбитые Маркацием знания засели в нем накрепко, и руки юноши сами собой сложились в простой знак огня, усилив его тремя сложным печатями, а губы в это время прошептали формулу.
Десятки небольших огненных шариков устремились в фарийцев, минуя атериадцев, но лишь третья их часть долетела до цели. Остальные же развеялись в воздухе, не причинив никому вреда.
Юноша тотчас же увидел того, кто ослабил его заклинание - возле самих ворот стоял высокий седовласый мужчина с гордым и надменным выражением лица. Он был одет в роскошную тогу, украшенную алым и небесно-голубым. Цветами имперских чародеев.
Каким-то шестым чувством Трегоран понял, что сейчас произойдет, и воздвиг воздушный щит прямо перед собой. Это было правильным решением, потому что мгновение спустя в него врезалась молния.
Заклинание справилось без проблем, а вот с лошадью все было куда хуже - животное испугалось и встало на дыбы, сбросив своего незадачливого седока. Трегоран рухнул на камни, больно ударившись спиной, и на миг потерял концентрацию.
Маг этого и ждал, напав на него ослабляющим заклятьем, которое опутало молодого человека, словно паутина, вытягивая из того все силы.
"Живым хочет взять", - эта мысль вызвала у юноши самую настоящую панику и тот, дико заорав, попытался освободиться, но чем больше он трепыхался, тем хуже становилось.
Спасла положение Итриада. Девушка пробилась прямо к магу и, не раздумывая, бросилась на него. Кажется, чароплет не ожидал, что легионеры пропустят к нему хоть одного врага, а потому растерялся и не нашел ничего лучше, чем отшвырнуть юную воительницу от себя воздушным кулаком.
Та отлетела, точно пушинка, и ударилась спиной и головой об основание сторожевой надвратной башни, закричала и обмякла. Но она сделала главное - выиграла время, и дала Трегорану немного прийти в себя. Он вспомнил нужную формулу. И вот тут-то и ему пришлось тяжелее всего - заклинание требовало активной работы руками, а пошевелиться юноша как раз и не мог. А значит, творить чары придется мысленно.
Трегоран сам не понял, каким образом он умудрился очистить свое сознание от лишнего, от панических воплей, ненужных мыслей, даже страх остался где-то на периферии. Юноша просто как будто бы на миг вышел из своего тела, чтобы сотворить волшбу, а его чудесная память услужливо восстановила нужную последовательность слов и пассов.
Незримые путы распались, а Трегоран, метнувшись в сторону на случай, если маг или кто-то из легионеров решит швырнуть в него чем-то плохим, бросил в имперца огненный шар.
Тот играючи отбил его, и контратаковал.
Юноша осознал, что это может продолжаться до бесконечности долго.
"А времени почти не осталось", - напомнил он себе. - "Ну же, трус, думай"!
Решение пришло само собой.
"А почему нет? Хуже точно не станет"?
И юноша ударил имперского мага тем единственным боевым заклинанием духа, которое знал. Он думал, что противник с легкостью отобьет его, но произошло невероятное - ноги мага подкосились, рот исказился от боли, а затем он рухнул на землю. С остановившимся сердцем.
Времени поражаться, увы, не осталось. Трегоран принялся таким же способом выкашивать ряды нападавших, пробивая путь к Итриаде.
К счастью, девушка была жива - легкий доспех и шлем спасли ее от смерти, она даже не сломала ничего. По крайней мере, Трегоран на это надеялся.
- Димарох, лошадей! - крикнул он и актер поймал их с Итриадой скакунов.
- Держи ее, - молодой маг передал девушку. - Уходим отсюда.
И они оставили Батерию, со всей прытью бросившись прочь. Их даже пытались перехватить - небольшой отряд бросился наперерез, но Трегоран, недолго думая, метнул во врагов пару некрупных огненных шаров, и они без проблем оторвались.
"Поразительно", - размышлял он. - "Сильный и опытный маг ничего не знал о том, как защитить себя от простейшего заклинания. Как такое может быть? А если бы все атериадские маги владели подобной магией"?
Этот вопрос, впрочем, был даже не риторическим, а глупым. Уж если на великую Батерию нашлось всего шесть человек, откопавших древние свитки, то о чем можно говорить? Конечно, покойный архонт мог не раскрывать Трегорану некоторых моментов, возможно, что атериадских чародеев было и больше, но все равно - добровольный отказ от столь сильного оружия против имперцев, совершенно не владеющих подобными чарами, казался странным. Хотя, конечно, магия духа не являлась совершенной школой магии. Как минимум, остановка сердца отнимала куда больше сил, нежели обычные огненные шары - юноша уже чувствовал себя измотанным - да и действовали лишь на одного противника и на короткой дистанции...
Тут он усмехнулся.
"Да, пожалуй, не так все и здорово. Но если только мы вырвемся, надо будет не забыть защитить себя и друзей от этой напасти".
И они продолжили скачку.
***
Богоравный Анаториан прохаживался по залу собраний во дворце Батерии. Величественное строение, очень старое и очень красивое. Оно вдохновляло и наводило на любопытные мысли о прошлом, настоящем и будущем.
"Быть может, когда-нибудь и по моему дворцу будет ходить гордый завоеватель, пытаясь проникнуть сквозь толщи веков", - подумал он, коснувшись мраморной стены. - "Все может быть".
Анаториан тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли и вернулся к изучению отчета Цирилена Спикния. Он прочитал документ дважды, затем раздраженно бросил лист пергамента на пол.
- Проклятье. Кто мог убить столько народу магией духа?
Император вздохнул. Он и так знал ответ, хотя и не хотел признаваться самому себе.
- Так, значит, проклятый еж? - прошептал он, и повторил, точно стремясь убедить самого себя. - Значит, так. Дух. Пятая стихия. Хорошая шутка.
Фарнир знал, как нужно доводить людей до белого каления! Знал, умел, и безжалостно пользовался этим своим талантом.
"Будь он проклят"!
Послышались шаги и Анаториан обернулся. В зал ввалился Цирилен, сопровождаемый двумя магами-телохранителями, набранными из его учеников.
- Кое-что, - довольно произнес чародей и тотчас же, обернувшись к одному из учеников, приказал. - Введите пленного.
Приказание было исполнено незамедлительно, и перед императором предстал связанный по рукам и ногам мужчина. Он был грязен, избит, и дрожал от страха.
Анаториан с презрением воззрился на червя, ползающего у его ног.
- Владыка, молю, не убивайте! - завизжал мужчина.
- Закрой рот! - Цирилен лично прошелся по спине пленника воздушным бичом, рассекая его кожу. - На колени перед повелителем всего сущего!
Атериадец униженно распластался перед императором, Анаториану это не слишком понравилось - он не любил трусов и слабаков. Даже перед лицом смерти нужно стоять с гордо поднятой головой! Сам он однажды поступил именно так.
- Объясни, кто этот червь.
- Местный маг, повелитель.
- Да? - Анаториан всмотрелся в пленника магическим зрением. - Действительно. Но как же слабо горит его Пламя. Только не говори, что это ничтожество сумело убить Тарция.
Командир магов посмотрел на своего господина с заметно возросшим уважением во взгляде.
"Ох уж эти примитивные смертные. Как же просто управлять ими, если у тебя хорошая память", - иронично подумал император.
А Цирилен, меж тем, отвечал:
- Конечно же нет, владыка, однако этот недоделанный, - тут он болезненно пнул лежавшего в живот, - кое что знает о том, у кого могло хватить сил на подобное.
- Та-ак, это интересно. Поднимите и усадите.
Маги рывком поставили атериадца на ноги, затем плюхнули его прямо на мраморную скамью одного из членов городского совета Батерии. Императора позабавила ирония - подобное ничтожество никогда в жизни не сумело бы усадить свое седалище на одну из этих скамей. А теперь он занимает место достойного гражданина, но толку от этого нет даже на асс.
- Говори, и если мне понравится то, что я услышу, ты получишь не только жизнь, но и свободу, - приказал он всхлипывающему и размазывающему сопли по лицу человеку.
- Владыка, повелитель, я все расскажу, все! Это все он, он! - зачастил мужчина.
- Он?
- Да, парень этот. Трегоран! Я уверен!
- Продолжай, - заинтересованно проговорил император. - Кто он, откуда?
- Не знаю! Правда, не знаю! Я пытался выяснить, но не смог.
- Ты? Зачем?
- Он унизил меня. Победил в схватке.
Анаториан вспомнил, что любой желающий стать магом в атериадском полисе обязан победить действующего мага.
- Что унизительного в проигрыше? Я не понимаю.
- То, что я проиграл пацану, у которого еще молоко на губах не обсохло. А потом его бешеная девка покалечила моих лучших людей!
И пленный принялся говорить. Делал он это сбивчиво, немного путано, но зато весьма охотно. Анаториан слушал внимательно, и с каждым словом росла его уверенность в том, что удалось напасть на верный след. Когда пленник закончил, Анаториан распорядился.
- Увести и освободить. Дать деньги и сопроводительное письмо. - Он на миг задумался, но решил, что раз уж захотел проявить немного добра, то можно особо не сдерживаться. - Еще можете дать коня и пару охранников, которые доведут его до какого-нибудь спокойного места. Я сказал.
- Владыка, вы так щедры! - атериадец бросился целовать ему ступни, но император лишь брезгливо отпихнул его от себя.
Когда червяка увели, он обратился к Цирилену.
- Как обстоят дела с поисками? Удалось найти в библиотеке или доме главного мага что-нибудь?
- Пока нет, господин, но это вопрос времени.
- Хорошо. Как только найдете - скажи. Я не хочу, чтобы древние знания всплыли где-нибудь в другом месте.
Верный имперский пес склонил голову, но не двинулся с места - он ждал, пока господин разрешить сделать это.
- Беглеца не нашли?
- Нет.
- Хорошо. Вызнай у этого атериадского червяка все, что, что тот помнит и не помнит, но не причиняй вреда. Потом отпусти вместе с моими дарами. Я понятно выражаюсь?
- Да, владыка.
- Хорошо. После этого отправь людей в погоню, - Анаториан ненадолго задумался. Если парень так опасен, то простых магов будет недостаточно. - Нет, отправляйся сам. Возьми столько людей, сколько считаешь нужным.
Цирилен не смог сдержать удивления, но не обмолвился ни словом. За долгие годы он прекрасно усвоил, что великий император приказывает лишь один раз, и любое его повеление - закон.
- Вот еще что, я не знаю, что этот маг может делать, одно ясно наверняка - он владеет запретной магией, поэтому проследи, чтобы в твоем отряде были лишь чародеи, способные противостоять его чарам.
- Слушаюсь, владыка. Кого мне оставить вместо себя?
- Это реши сам. Я доверяю твоему выбору.
- Как повелитель пожелает, - маг отсалютовал и развернулся, чтобы покинуть богоравного.
- И вот еще что, - бросил император вслед. - Не возвращайся без головы этого Триогрия или Трегорана, или как там его еще зовут. Потеряешь собственную.