Менты вымелись из квартиры мгновенно: видно, что им доставляло мало удовольствия перешагивать через куски валяющегося повсюду мяса. На месте остались Николай и подъехавшие ребята из конторы: собирать останки в пакетики, искать отпечатки (Берг был уверен, что не найдут), собирать информацию о погибшем... в общем, заниматься рутиной. Детектив ещё раз обошёл комнаты, поражаясь разгулу преступника. Во дворе пискнула "Вольво", видно, по ней пробежалась кошка, или кто-то задел из прохожих. Берг отодвинул занавеску, чтобы глянуть в окно, и обнаружил, что на него с пола кто-то смотрит. "Твою мать", - пробормотал, вздрагивая, детектив. Глазные яблоки с оборванными нервами тупо зыркали на него голубыми радужками и чёрными застывшими зрачками. Николай выругался, задёргивая гардину. Под занавеской им, болезным будет, лучше. Даже привыкший ко всякому упырь счёл, что это, пожалуй, слишком.
Именно зеркала навели Эдварда на мысль, что здесь всё-таки достаточно спокойно, чтобы там не говорили эти сумасшедшие хозяева гостиницы, где он останавливался прошлой ночью. Они едва ли не на коленях заклинали его не ехать в Бишоп-Холл. Эдвард так и не понял, вампиры тут живут по местным представлениям, или ещё какая нечисть, но неприятный холодок в сердце не оставлял его вплоть до нынешнего обеда. Особенно после прогулки по скалам. Теперь же, увидав, что все члены семейства отражаются в зеркалах и кушают фамильным серебром, он слегка успокоился. Дело, конечно, было щекотливым, но мистического налёта тут нет. В конце концов, современная наука доказала существование гипноза, магнетизма и прочих природных явлений, а Эдвард предпочитал верить науке, а не хозяевам занюханной провинциальной гостиницы, где до сих пор верят в злобных маленьких эльфов, королеву фей и прочие бредни. Так что следовало взять себя в руки и почаще улыбаться, хотя при взгляде на дворецкого в голову лезли всякие посторонние мысли. Но ведь угрозы Джонатана не несли в себе никакой мистики! Сбросить человека на скалы можно и без всяких суеверий. Продумав всё это, Эдвард с утроенным аппетитом взялся за медальоны из телятины. Настроение его улучшилось, и в перерывах между кусками он стал внимательно разглядывать членов этого почтенного семейства, которое так не любили в округе.
"Не отдадим, - шепнула старшая. - Все знают, гномы злые и жадные. Ты посмотри, как глазами сверкает". Господин Тибиус, действительно, глазами сверкал, что твой волк, и впечатление производил преотвратное: маленькое сморщенное личико пылало злобой и ненавистью к собравшимся. Гномий народец, похоже, был не из приветливых. Дружбу с людишками господин Тибиус явно водить не собирался. Видно, и правду коротышку припекло! "А кто не отдаст или утаит..." - "А если понадеетесь сбыть, так знайте - я уже всем ювелирам приметы сообщил!" - выкрикнул, перебивая глашатая, господин Тибиус, и лицо его перекосило гримасой отчаянной ненависти. Люди засмеялись - уж больно комично выглядело сморщенное и побагровевшее, как варёная свёкла, личико гнома. Но засмеялись опасливо. Гномья волшба слыла сильной, а сам подземный народец, по слухам, был злопамятен до самой крайности. "Не отдадим", - повторила Алита на ухо сестре. "Нехорошо", - прошептала Бьянка. "Нехорошо будет, если отдать амулет этому пройдохе..." Девушки одновременно взглянули на гнома, и холод пробрал их аж до самых пяток: описание потери точка в точку совпадало с их нечаянной находкой. "А награда! Награда!" - потребовали в толпе. Глашатай повернулся к господину Тибиусу. Видимо, о том, что представляет собой награда, гном ему ничего не говорил. "А кто отдаст мне амулет по-хорошему, тому за это ничего не будет!" - выкрикнул человечек, стиснув кулачки.