Я сидел за столиком у окна, медленно потягивая эль и жуя соленые орешки. За окном виднелся небольшой задний дворик, где росло несколько фруктовых деревьев. На их ветках уже появились первые листочки: в эту деревенскую глушь тоже пришла весна.
Трактир, в который я зашел перекусить, находился в центре деревеньки, стоявшей у когда-то оживленного тракта, проходившего не далеко от гряды гор. Дорога вела к морю, но после того, как в горах поселился дракон, она опустела, в селе стало меньше жителей, а в таверне часто гуляли рыцари со своими компаниями перед сражением со злобной тварью. Наверное, нажирались для храбрости. Но деревня опустела скорее не из-за соседства дракона, а из-за наездов драконоборцев. И эти великие воины, утром основательно опохмелившись и взобравшись в седло с помощью своих верных оруженосцев, покачиваясь в седле, и изрыгая проклятия, отправлялись на ратный подвиг.
Но мерзкий ящер всегда выходил победителем.
* * *
Прицельным плевком жидкого огня дракон срезал копье рыцаря, а вторым поджёг перья на шлеме. Лошадь, обездвиженная волнами ужаса, исходящими от огромного ящера: замерла, как изваяние сама себе. Даже нога одна так и не дотронулась до земли.
Основная масса рыцарей после этого убегала, теряя по дороге останки своих доспехов, но были и такие, как этот. Спрыгнув с коня и выхватив меч, вояка ломанулся на дракона. Зверь презрительно покосился на него глазом, и демонстративно улегся на живот, и, положив голову на лапы, зажмурил глаза. Ошалевший рыцарь налетел на зверюгу, и. отбросив щит, ухватив меч двумя руками, принялся рубить чудищу шею.
Тварюка блаженно щурилась на солнышке и урчала от удовольствия. Рыцарь в ярости начал рубить еще сильнее. Когда у него закончились силы, воин начал пилить. После рубки по бугристой коже и гребню на спине, меч был с такими зазубринами, что и за пилу сойти мог.
Но, что довело драконоборца до белого каления, так это то, что когда он, смахнув пот с чела, сквозь звук пульсации крови в ушах услышал нарастающий храп дракона. "Да как он посмел спать, когда его убивают?!" И осатаневший рыцарь принялся рубить с новой силой. Спустя некоторое время дракон приоткрыл глазище и разомлевшим голосом попросил:
-- Сместись чуточку левее. А то водянку к вечеру мне натрешь! - и закрыв глаз, сделал вид, что снова уснул.
Борец за мир во всем мире издал крик раненой птицы, полный отчаяния и слез. За что бог Света послал ему такое наказание? Чем он согрешил? Эта чешуйчатая тварь еще и издевается над ним!
-- Оооо, да-да-да, именно там! - заурчал дракон. На его морде появилось выражение, похожее на блаженную улыбку. Из ноздрей вырывались колечки дыма.
Рыцарь отшвырнул от себя меч, и, заливаясь слезами, вырывая волосы на голове, бросился бежать прочь. Дракон еще долго слышал его истерический вой, косясь на выход с ложбины между скал, где скрылся убитый горем драконоборец.
Потом он взглянул на обезумевших от ужаса лошадей, которые так и остались стоять, парализованные защитным свойством дракона. Дракон принял человеческое обличье, и взяв лошадей за уздечки, боевую и вьючную, повел их в пещеру.
В глубине логова дракона имелся еще один ход, скрытый огромным валуном, со входа его не возможно было разглядеть, да и искусно вырезанная из дерева дверь, выкрашенная под камень, делала вход неразличимым и вблизи.
За дверью блеснуло солнце и показалась зеленая трава. В огромном каньоне, скрытым высокими горами и окруженным отвесными скалами, раскинулись сочные пажити. Здесь паслись коровы, быки, кони. Даже свиньи и куры копались за ограждением. Дракону ведь тоже нужно есть. Выпрягши лошадей, он шлепком по крупу направил их пастись.
* * *
Таким был этот золотой дракон. Только мало кто об этом знал. Вернее. почти никто. Драконы живут долго, ни люди, ни нелюди столько не живут. Те, кто знал дракона близко, скорей всего уже умерли, а на родственников крылатому было глубоко наплевать, ведь этот дракон был одиночкой.
* * *
Шум отлетевшей в сторону двери привлек мое внимание. Открытая ногой, она жалобно стукнулась о стену и захлопнулась обратно, от души вмазав при этом входящему. Посетитель не учёл практичности хозяина: она была снабжена добротной пружиной, сделана из столетнего дуба и обита стальными полосами. Так что чересчур борзому посетителю пришлось несладко.
Лязг доспехов известил флегматичного хозяина об очередном высокородном госте.
За дверью послышался вопль и яростная брань. Она снова открылась, только на этот раз более аккуратно. На пороге стоял очередной герой. Тяжелый стальной доспех, под мышкой шлем с перьями и полуторник на боку. Морда лица откровенно обалдевшая от вседозволенности (однозначно очередной наглый папенькин сыночек, у которого родитель как минимум барон, пробившийся в верхние слои общества благодаря исключительно силе и тупой голове, которая ничему, кроме как махать мечом не обучена).
Так вот, на этой наглой морде, стоящей в дверях, а вернее на ее лбу, вырастал, как огромный мыльный пузырь, шишка. Налитые кровью свинячьи глазки шарили по трактиру в поисках жертвы, чтобы на ней сорвать злость. Но на ком бы? Глазки наконец остановились. И этим "ком бы" оказался владелец трактира.
Из-за стойки выглядывала только его голова. Взревев, как раненый зверь, рыцарь отправился мстить за униженную гордость и побитый лоб.
Только зря он по дороге крушил столы и расталкивал в стороны немногих посетителей. Хозяин заведения, тоже человек бывалый, из бывших наемников. Поэтому, когда он поднялся из-за стойки, поправляя на руке латную перчатку, посетители увидели, что он побольше недовольного рыцаря будет.
Рыцарь это тоже заметил, но, то ли был слишком зол или слишком туп, либо сыграла жестокую шутку инерция - сделал последний шаг, отделяющий его от стойки, и ему в лицо впечатался железный кулак, который внезапно оказался на пути следования лица. Со страшной силой два движущихся тела столкнулись...
От удара металлическая громадина рухнула со страшным грохотом и звоном, казалось, сотрясшим весь трактир. Шлем откатился к стене, жалобно клацая забралом. Глаза воина Света закатились под лоб и сошлись на переносице, а хозяин спокойно уселся обратно и принялся меланхолично разгибать мятую перчатку пальцами.
Публика восторженно смотрела на него. За недюжинную силу владельца трактира прозвали Бизоном, а за хорошо поставленный удар Кузнечным Молотом. Хотя по натуре своей он был милейшим добряком, однако на шею садиться почти никому не давал.
Через несколько минут дверь снова отворилась, и ввалилась новая порция рыцарей. По виду - такие же сынки богатых родителей. Скорее всего, это были спутники павшего воина. Вели они себя так же по-хамски, как и их товарищ. Но, завидев это недоразумение, отдыхающее на полу, с быстро растущей гематомой во всю морду, раскрашенной кровью из разбитого носа и губ, ошарашенно остановились.
-- Э-э-э... - выдал первый.
-- Ы-ы-ы... - поддержал его второй.
Как это они еще слюни не пустили и соплю по лицу не размазали, я просто диву даюсь!
-- А чё это с ним? - это третий нашелся. Видимо, самый умный из них.
У двоих предыдущих на лице отобразилась тяжелая работа мысли, потом они почему-то утвердительно кивнули.
-- Ой! - покачал головой трактирщик. - Коленный сустав в латах заело, и он ка-ак дал головой о стойку! У!
Хозяин для пущей убедительности хлопнул рукой об угол столешницы и содрогнулся.
-- Ну, вы же, рыцари, знаете, как это иногда бывает! - трактирщик вопросительно поднял бровь.
Друзья поверженного воина, как болванчики, закивали головами. Зал тихонько угорал. Один, не выдержав, съехал, корчась, под стол. И эти придирки шли воевать с драконом! Да у их дружка на всю морду фаланги латных перчаток отпечатались!
-- Вы позовите свою прислугу, пусть ему помогут. Я скажу, чтобы вам принесли воды.
Хозяин трактира крикнул на кухню, располагающуюся за стойкой, а рыцари потянулись к выходу, чтобы с помощью оруженосцев стащить с себя эту гору металлолома.
Спустя некоторое время пострадавшего рыцаря унесли в снятую комнату, где и оставили очухиваться. После колоссальных усилий слуг в сознание он пришел, но как, ни странно, ничего не помнил. Помнил, как подъехали к трактиру, а дальше - провал. Видимо, хозяин умел бить правильно. Ну, или просто удар получился удачным.
Я попросил еще эля и вновь с удовольствием захрустел соленым арахисом. Ох, и хороший денек сегодня выдался! Эль как всегда отличный, хотя я его не очень-то и любил, просто иногда употреблял, дабы горло смочить и немного соли изо рта вымыть. Дни пока нежаркие, а в приоткрытое окно залетает приятный ветерок, пахнущий весной. Благодать-то, какая!
У меня была хорошо развита одна способность: я мог читать человека, как раскрытую книгу. Мог сказать, насколько он искренен, кто он по жизни - подлец, лгун, вор, или представляет из себя что-то другое. Для этого мне достаточно было либо одного взгляда в глаза, либо немного общения. А также я умел воздействовать на людей - именно благодаря предыдущей способности мог подобрать к человеку ключик.
Дверь в трактир снова отворилась, и на пороге появилась новая компания. Если предыдущая была достаточно обыденной, то эта вызывала неподдельный интерес! Совсем юная девчушка, на вид лет восемнадцати-девятнадцати. Светло-каштановые, немного вьющиеся, волосы спадали ей на плечи красивым водопадом, один непокорный локон выбился из этого великолепия, придавая лицу озорное выражение, а изумрудные глаза, маленький носик и алые губы делали ее очень сексуальной. Среднего роста, с обалденной фигурой: осиная талия, полные груди, красивые ножки - ну, просто девушка-мечта! Я нервно вытер ладонью рот, проверяя, не потекли ли слюни.
Потом парень-воин. Этот вообще музейный экспонат! Я с трудом удержал серьезную мину на лице. Доспехи на нем очень старого образца, такие лет сто-пятьдесят назад из обихода вышли. Это, конечно, преувеличение, но этой рухляди, которая была жутко неудобной и неполноценной, хотелось дать как можно больше лет! Тяжеленная кираса, сочленения на суставах были старого образца и сильно стесняли движения, в общем, полная жуть. Это еще куда ни шло, но они были в таком состоянии, словно их пожевал дракон, а потом долго и нудно выравнивал не очень искусный кузнец. Может, сам парень и равнял.
Он был долговязым, с каштановыми волосами - стрижкой "под горшок", которую тоже лет сто пятьдесят назад носили рыцари ордена Жаворонка, вон, если присмотреться, то на груди с трудом, но видно эту птицу, реющую в небесах. Орден прекратил свое существование, как таковой, лет двадцать с небольшим назад, когда остатки когда-то гордых и великих воинов в тяжелой битве сошлись на границе гор с горными троллями, вышедших из своих пещер, и сметающих все на своем пути.
Никто не знает, почему они вышли из своих пещер, тысячелетия мирно живя далеко в горах, но тогда погибли все до единого из пришедших. Больше набеги не повторялись, а орден Жаворонка, за лет десять до этого, разрозненный в себе борьбой за власть, и духовные и моральные ценности, окончательно погиб тогда у Серого перевала. В начале орден создавался с высокой моралью и принципами: чинить правосудие, помогать сирым, но потом нашлись и такие, которым работать "задарма" не хотелось, а тут деньги можно было чуть ли не самому брать. В конечном итоге человек двадцать "правильных" рыцарей, в пух и прах разругались с бывшими товарищами по оружию, и их пути разделились. Одни так и остались жить в нищете и называться Жаворонками, а другие переименовались в Золотых соколов, в скорости стали алчными и корыстолюбивыми, высокомерными рыцарями. В скорости осели в своих ленах, и по истечению недолгого времени от Золотых осталось одно название. Сейчас это было некое обледенение баронов и графов, состоявших при императоре некой фракцией в сенате.
Тяжелый полуторник тех же времен тяжело бухал по боку, наверно все это вооружение принадлежало его отцу или деду, погибшему в битве у Серого перевала. На вытянутом лице, покрытого угрями выделялся длинный нос и серые глаза. Кроме меча, которого он придерживал левой рукой, он нес седельную сумку, и латную перчатку. На ней отсутствовали фаланги безымянного пальца. Ну в общем убожество страшное.
Третьим был стройный парень, с длинными, немного вьющимися светлыми волосами, тонкими, красивыми чертами лица, на такими обожают упадать девицы, а потом кричать и рыдать, проклиная "козлов". Из-за плеча у него выглядывал лук и колчан стрел. На боку длинный охотничий нож. Если я не ошибаюсь, то он не чистокровный человек. Так и есть: квартерон, необычайно зеленые глаза и черты лица выдают в нем принадлежность к эльфийскому роду.
Четвертым ввалился упитанный парень. Кожаный панцирь, казалось, лопнет на нем, а круглое лицо в ореоле светлых кудряшек, было по-детски нежно-розовым и добрым. Смеющиеся голубые глаза притягивали как магнит, и сразу заставляли улыбнуться и располагали доверять. Кожаный нагрудник был надет прямо на мантию послушника, перетянутую толстой веревкой на животе. На ногах истоптанные сандалии, на шее виднеются деревянные бусины, нанизанных на вереске с крестом, спрятанным под нагрудник.
Ну и пятый посетитель: хорошенькая полненькая, розовощекая девчонка, с такими же светлыми волосами как у брата монаха, с пышной грудью, алыми губами и красивой окружностью ниже спины. Судя по рукам, любит копаться в земле. Интересно! Чудненькая компания. Они прошли за столик, а птичий рыцарь отправился делать заказ.
-- Ой, ха-ха-ха! Я не могу!
А вот и неприятности. Три товарища побитого рыцаря спустились со второго этажа, где сняли себе комнаты, и хохоча стояли возле лестницы.
-- Ты посмотри на это опудало! Это ж на какой помойке он его откопал!? - заливался один.
-- Ну, точно не на помойке, он у троллей его отнял!
-- Точно! Мне кажется, я на нем вижу засохшее дерьмо тролля ! - снова отозвался первый.
Ноламнийский рыцарь побледнел, как мел, но промолчал. Дрожащими руками он взял поднос, где стояло пять кружек и кувшин недорогого вина, и направился к столу, чтобы вместе с друзьями подождать, пока готовится заказ. А три рыцаря продолжало ржать. Что-то они не в меру умными и сообразительными становились, когда дело доходило до издевки и насмешек.
-- По-моему, он его даже ел, и теперь боится рот раскрыть, чтобы не воняло здесь! - громким шепотом, но так, чтобы услышали все, находящиеся в трактире, заявил третий. - Знает, что благородные рыцари не выносят запах навоза!
-- Я не вижу здесь благородных, только перед моими глазами - все тот же троллий навоз, который жутко развонялся! - заявил ноламниец, ставя поднос на ближайший стол. Его товарищи сидели, напряженно застыв, готовые к драке. Рыцари схватись за мечи. Хозяин заведения сделал движение рукой под стойкой, однозначно что-то беря в руку.
-- Что ты сказал, смерд? - зарычал один из рыцарей.
-- Что вы все - троллево дерьмо, - последнее слово он произнес по слогам, - которому нужно преподать урок хороших манер.
-- Ты труп, жалкий ... - второй рыцарь, как рыба открывал рот, подбирая слово. Его друзья тоже сильно призадумались, казалось, что на весь зал раздается скрип гномьих шестеренок в их головах.
-- Ну вот, снова! - задался тихий вздох со стороны столика, где сидела компания молодого ноламнийского рыцаря.
-- Урод! - наконец-то, раздался чуть ли не радостный крик задумавшегося рыцаря. Создавалось впечатление, что вся вышеизложенная перепалка ими просто заучена, сами они до такого просто бы не додумались. Вот только где они взяли еще одного ноламнийца? Или они так гнобили всех бедных рыцарей?
-- Ты труп, навоз!
"Мда..., - подумал я, - что-то они слишком привязались к этому навозу, может уточнить на счет этого у парней, немного отвлекая их на себя, а то забьют благородного и храброго парнишку".
-- Я думаю, нам нужно выйти на улицу, чтобы не разгромить заведение, - сказал ноламниец, аккуратно ставя поднос на ближайший столик.
-- Что, мыться хочешь, троллий помет?
Ну вот, снова об экскрементах речь! Я же говорю, прямо слабость у них к ним какая-то!
-- Мальчики, успокойтесь! - стройная девушка сделала жалкую попытку предотвратить предстоящую драку.
-- Закрой рот, шлюха! - кинул третий рыцарь, уже почти выйдя из трактира за остальными, но в последний момент обернувшись и...
А вот у этого слюни потекли почти сразу! Ха-ха! Но если он про "шлюху" забыл, то девочка нет! Ее глаза, гневно блеснули, и она, схватив с подноса кружку, выплеснула ее содержимое нахалу в лицо!
-- Остынь, придурок! - выпалила она. Все давно ломанулись на улицу, где уже раздавался звон мечей, в зале остались только мы втроем. Я уже собирался было встать из-за столика, только пропускал вперед толпу и хотел захватить с собой орешков.
Вино немного отрезвило рыцаря, и он, похоже, решил взять красавицу силой. Она однозначно ему очень нравилась, но этот вид человека разумного (правда в последнем иногда начинаешь сомневаться) не умеет вести себя с более низкими сословиями - или воспитание, или просто скудость ума.
-- Т-т-ты чего, сука!? - произнес он, немного заикаясь. Козлизм в крови и симпатия к девушке мешали ему определиться со своим отношением к ней.
Она как раз хотела проскользнуть мимо него, и он попытался схватить ее за волосы. В отместку она лягнула его между ног, и если бы он был без доспехов, ему было бы очень неприятно. А так девушка всего лишь ушибла себе ногу в мягком замшевом сапожке. Она сдавленно пискнула и присела на корточки, растирая себе пальцы ноги через кожу сапога.
-- Попалась, сучка? - злорадно сказал он, сграбастывая ее за роскошные локоны.
Она снова вскрикнула и схватилась за его руку.
-- Пусти! - сказала она. В голосе послышались слезы.
-- Я думаю, мы поднимемся ко мне в номер, и там позабавимся, шлюха! - сказал рыцарь, расплываясь в самодовольной улыбе и приподымая ее за волосы.
Девушка заплакала. По мне, это совсем не по-рыцарски. Настоящий рыцарь кинулся бы ее защищать, и однозначно не вел бы себя, как ублюдок, чего не скажешь об этом экземпляре. Я хоть благородным рыцарем себя не считал, но вот поступить, как они, мне внезапно ну, очень захотелось! То есть, вломить обидчику и спасти прекрасную даму.
Посему, поднявшись так, чтобы стул с грохотом отлетел в сторону, я встал из-за стола, держа у руке тарелочку с орешками. На мне была легкая белая рубашка, кожаные узкие штаны, мягкие невысокие сапоги.
У меня - глаза цвета голубого неба, но когда-то мне говорили, что они меняют цвет, когда я начинаю злиться. Сейчас, я думаю, они были цвета бушующего моря. Коротко стриженые волосы цвета древесной коры, нос картошкой (по мне, слишком большой и мясистый, хотя говорили, что я драматизирую и преувеличиваю). Рост выше среднего, телосложение - худощавый. Мышцы были четко очерчены, но не торчали, как у какого-нибудь качка-рыцаря, у которого только морда лица не накачана.
-- Сопля в консервной банке, отпусти девушку, - низким голосом, в котором слышались шипящие звуки, заявил я.
Рыцарь перестал тащить девушку наверх, и повернул голову в мою сторону.
-- Ты что-то вякнул? - удивленно спросил он.
-- Я сказал: отпусти девушку, - я улыбнулся, подходя ближе.
-- А то, что будет, выкидыш?
Мне очень не нравится, кода начинают обвинять или оскорблять моих родителей. Особенно вот так.
Я накрыл своей ладонью его руку, которая держала за волосы девушку, и сжал ее до хруста.
-- А то... - я дождался, когда волосы девушки освободились, ударил раскрытой ладонью его в грудь.
Если бы не доспехи, я бы проломил ему грудную клетку, а так он отлетел всего на два метра, ударился головой и спиной о стену, и сполз на пол.
-- Давайте, я вам помогу! - я протянул руку девушке, которая, все еще сидя на полу, поправляла волосы на голове.
-- Угум, спасибо, - шмыгнув носом, сказала она. - Я пальцы на ноге ушибла.
В ее голосе звучала детская обида, совсем еще ребенок! Дитя!
-- Садись за столик, - аккуратно, подводя ее к ближайшему столу, стоящему в трех метрах от входа, я усадил ее на стул.
Так, наверное, нужно податься в рыцари! Эх, как приятно! Благородный рыцарь опустился на колени перед прекрасной дамой и аккуратно растирает ей пальцы ноги через мягкую замшу сапожки, а она смотрит на него глазами, полными благодарности! Идиллия, елки-бревна! Но такие моменты, как всегда, портит что-нибудь эдакое...! Звон мечей, например, как в данном случае!
-- Ой, Терен! - она подхватилась, вырвав ногу у меня из рук, и, прихрамывая, побежала к двери.
-- Ну, щас я им! - раненым зверем взревел я, направляясь за нею. Что за беда, ведь я только хотел поинтересоваться ее именем!
Когда мы просочились на улицу, просочились, потому что выбегали одновременно, два рыцаря теснили Терена, и уже почти прижали его к деревянному забору, окружающего трактир. Тоже мне, рыцари, вдвоем на одного! Парень умело отбивался, но уже выдохся, а на доспехе появились новые вмятины.
-- А может, вы по одному? - громко задал я вопрос.
-- Закрой рот, чернь!
Только теперь я обратил внимание, почему друзья ноламнийского рыцаря до сих пор ему не помогли. Да потому, что у каждого рыцаря было по оруженосцу и по двое слуг, итого, - двенадцать вооруженных людей. И вот один из этих оруженосцев мне и затыкал рот.
-- Иди проспись, помойный жук! - еще больше обозлился я. Мало того, что отвлекают от ухаживания за девушкой, так еще и хотят ее друга прикончить, и делают это подлым образом у всех на глазах. Или мне кажется, или сейчас будет много крови, поломанных конечностей и прочих частей тела.
-- Ты покойник, слизень! - оруженосец в несколько прыжков преодолел расстояние около семи метров и сделал выпад, пытаясь проткнуть меня на месте.
Я сместился в сторону, перехватил руку за кисть, он по инерции сделал еще один шаг, и я оказался у него сбоку. Резко ударил коленкой по вытянутой руке, послышался хруст ломающегося сустава и крик, полный боли.
-- Минус один! - хладнокровно сказал я.
Несколько секунд все стояли. оторопев, глядя на корчащегося и вопящего от боли человека, что дало мне шанс проскользнуть мимо свиты рыцарей, дабы прийти на выручку ноламнийскому рыцарю. Конечно, оставлять врага за спиной очень неправильно, но рыцарю срочно была нужна моя помощь. Хорошо, что он успел одеть дедовский или отцовский шлем, когда парировал удар одного из рыцарей, второй ухитрился и ударил его мечом по голове. Молодой "жаворонок" заметил направление удара и начал от него уходить, но меч противника все же достал его, хоть и по касательной, и сбил парня с ног. С разбега я врезался плечом в ближайшего атакующего, и он рухнул сверху на противника, которому только что намеревался проткнуть шею. Влепившись мордой в землю, поверженный рыцарь затих.
-- Ррррааа! - взревел его товарищ, и мне пришлось подбирать полуторник рыцаря, на котором я лежал сверху.
Хорошо, что ноламниец был в доспехах, а то мы бы его раздавили. Я откатился в сторону, в аккурат на голову ноламнийского рыцаря, а атакующий рыцарь влепил со всего маху по спине своему товарищу, который только начал поднимать голову.
-- Уе-ве-ве-ве! - услышал из-под своего седалища. Тьфу, я же сижу на голове "Жаворонка"!
-- Прости, дружище, залюбовался картиной! - сказал я ему, подхватываясь с головы поверженного. - "Избиение павшего товарища" называется!
-- Помоги встать! - попросил "пернатый".
-- Ну, сначала с тебя нужно убрать эту дуру... - я парировал удар рыцаря подобранным мечом. К нам уже бежала свита рыцаря, потому нужно было побыстрей с ним разбираться. Благо, с мечами были только оруженосцы, прислуга была вооружена длинными кинжалами. Рыцарь вновь атаковал меня, я блокировал удар, отвел его в сторону, подпрыгнул и пнул рыцаря сапогом в грудь. Я был легко одет, а этой груде железа нужно просто придать ускорение в нужном направлении. Рыцарь попятился, закачался... Лицо его покраснело, глаза выпучились от напряжения, даже бисеринок пота на лбу стало больше.
-- Да падай уже! - рявкнул я и толкнул его кончиком меча в грудь. Этот грохот и звон доспехов, наверное, эхом отозвался в далеких горах, находящихся километрах в семи от места событий.
Мне показалось, что в лесу, растущем на склонах гор, поднялись птицы, а с верхушки самой высокой горы сошла лавина. Я тряхнул головой, прогоняя наваждение, и носком сапога откинул в сторону меч второго рыцаря, чтобы он не придумывал всяких глупостей, а то, не дай Всевышний, поранится еще! Встать без посторонней помощи он все равно не сможет.
Это произошло в считанные мгновения, прошло не более трех минут - и драка, и все разговоры. Теперь мне пришлось отступать под натиском трех оруженосцев и четырех слуг. Это только в романах о рыцарях те раскидывали десятки врагов одним ударом, а вот попробовали бы эти горе-авторы хотя бы от двоих одновременно отбиться, я бы на них посмотрел!
Еще чуть-чуть, и меня бы просто пришпилили к забору, в который я уперся спиной, но сзади послышался шум драки, звон мечей и женские крики. Слуга и оруженосец развернулись на шум, и последний тут же улёгся на землю от удара, получив дубиной в ухо от Бизона, а слуга пал от левого кулака, протормозив и глянув сверху на упавшего под ноги товарища.
Остальных налётчиков добить было делом техники. Объединив усилия, мы быстро подавили сопротивление, закинув всех павших бойцов в комнату к первому рыцарю, стащив с них доспехи и забрав оружие, свалили амуницию в соседней комнате.
Завтра поутру я с ними побеседую и заставлю дать хозяину денег за принесенный ущерб и "жаворонку" - чтобы починить доспехи. Для нашего ноламнийца я снял отдельную комнату, где его уложили "в полусознательном состоянии", несмотря на его протестующие вопли. Девушка с изумрудными глазами повозилась с ним немного, напоила какими-то микстурами, после чего его "обморок" превратился в глубокий сон.
Так как наступило время обеда, а из-за драки все изрядно проголодались, то я заказал обед на всех: несколько кувшинов артойского вина, лучшего, имевшегося в местных погребах, жареного поросенка, оливки, круг сыра, вареный картофеля в масле и с зеленью, блюдо фруктов и сладостей.
-- Не переживайте, я за все плачу! - улыбнулся я искренней улыбкой, когда они порывались что-то сказать.
-- Но нам неудобно, мы вам компенсируем! - начала было все та же девушка, но я отрицательно помотал головой и выставил перед собой руку с раскрытой ладонью.
-- И не вздумайте! Мне это совершенно не в тягость! Для меня эти деньги - сущая мелочь! Так что даже и не мечтайте, что я возьму ваши деньги! А будете просить, я обижусь!
-- Ннн-ну ладно... - та сначала хотела возразить, но потом кивнула и скорбно вздохнула.
-- Так что, будем знакомиться, или я так и буду вас называть: клиричка, лекарь, монах, его сестра, лучник и ноламниец?
-- Меня зовут Егор, - представился монах, отпив немного вина. - А это моя сестренка Элизия, - он кивнул в сторону полненькой девушки, та сердито дернула щекой: "Могла и сама представиться!"
-- Кален, - важно кивнул квартерон.
-- Нейлин, - опустила глаза врачевательница.
-- А нашего рыцаря - Терен, - добавила она и смутилась от своей разговорчивости.
-- Ну, что ж, ребята, было приятно узнать ваши имена, - сказал я, пряча улыбку от их выжидательно-удивленных взглядов в чаше вина, ведь все ожидали, что я тоже представлюсь.
--Я Эрландо, - произнес я улыбаясь во все девяносто шесть.
Я, конечно, шучу на счет количества, но это выглядело именно так.
-- Посему, предлагаю выпить за знакомство!
Все закивали, я наполнил все чаши. Мы подняли их над столом, торжественно выпили и набросились на еду. Застучали ложки в мисках, потекло вино по глоткам, все начали приобретать благодушное настроение.
-- Ну, что, ребята, расскажете куда странствуете, чем по жизни занимаетесь? О себе расскажите. - Я вонзил двузубую вилку поросенку в бок, вырезал себе кусок сала с мясом, положил на тарелку, отрезал от него кусочек поменьше и начал жевать, чередуя с хлебом и сыром.
-- Ну, мы так, кто куда, кто чем... Я, как видите, был послушником, ну а потом... В общем, набил морду отцу-настоятелю и еще парочке его прихлебателям, ну и свалил домой. А дома сестра, вот, да друг детства, который мирно почивает в комнате наверху. Да, а еще козы, коровы, свиньи... - повел рукой Егор, и грустно потупил взгляд в чашу. Не нравилось, видать, ему сельское хозяйство, что он и подтвердил:
-- Да я и в монастырь пошел, чтобы подальше от этого быть, но огород с сараем и там оказался, там работали все послушники. А то, что выращивали - продавали, часть сами съедали... В общем, поехал я свет повидать.
-- Ну, а я с братом... За ним же нужен глаз да глаз! - не удержалась Элизия.
-- Пока я был в монастыре, затесался к нам в село старый дед, чему-то учил сестру, а потом преставился. Ну, в огороде ковыряться хорошо научилась, всякие там травки-муравки растить да за садом ухаживать. Такой всячины, что у нас в деревне делать не умели. - Он развел руками.
-- Это ясно. А вы, симпатичная дамочка? - обратился я к Неилин.
-- Я - сирота, - немного грустно сказала она, вращая стакан пальцами на месте, на столешнице. - Меня подбросили женщине, которая меня вырастила, учила понемногу врачеванию, тому, что сама умела. А потом, когда она умерла от неизвестной болезни, пришел барон той земли и забрал наш домик за неизвестно какие дутые долги. Меня вышвырнули на улицу, хотели изнасиловать и продать, но я убежала в лес. А там встретила Калена.
Она кивнула в сторону квартерона, как бы предоставляя самому решать, что говорить, а что нет. Тот дернул щекой, промокнул жир в тарелке куском мякиша, закинул его в рот, прожевал, отхлебнул вина и приступил к рассказу.
-- Встретила, это она громко сказала. Я лежал с разбитой головой и медленно истекал кровью, а она... Что-то там лечила, короче. А кто я, что я, я в этих делах не разбираюсь. Правда, когда пришел в себя, ничего вспомнить не могу. Свое имя я и то прочел в письме, которое лежало в моем нагрудном кармане, может, оно адресовано и не мне, но пахнет оно, как и моя мать... Я почему-то знаю, что пахла она именно так.
-- Да, грустная история, - кивнул я. - Неприятно на эту тему говорить.
-- Ну, а я тут живу, - широко повел я рукой в сторону окна. - Не совсем тут, в горах. Говорят, там живет дракон. Я пришел к королю этих земель, скупил себе горы с лугом и деревнями около них за бесценок (он был уверен, что ящер с крыльями сожрет меня, а он получит хоть какие деньги). Так я стал графом этих земель, - улыбнулся я. - А дракона в горах не оказалось!
-- Интересно! - заулыбалась Нейлин.
-- Так что если есть желание, прошу всех в мой замок! Он, правда, еще не достроен, но место, где отдохнуть и покушать найдется. И не ломайтесь, едем завтра же! - грозно сказал я, видя колебания компании.- А сейчас, все по кроватям, что-то мы засиделись. Хозяин, предоставь нам комнаты!
За разговорами о том о сем мы и не заметили, как наступила ночь. Хозяин давным-давно присоединился к нам.
На соседнем столе стояло изрядное количество опустевших кувшинов из-под вина, Нейлин спала, положив голову на руку, согнутую в локте, в проплешине между грязной посудой на столе. Элизия спала на плече у брата. Бодрствовали только четверо мужчин.
-- И еще, завтра они тебе лишних денег приплатить захотят, и свалят отсюда восвояси. Можешь не переживать. А это - в счёт оплаты за нас, - я выложил на стол десять золотых.
-- Мой лорд, я вас прошу, не нужно, - хозяин подвинул монеты ко мне. - Да и здесь намного больше, чем вы должны!
-- Вот именно, именно потому, что я твой лорд, я хочу, чтобы ты взял эти деньги. Потом, как-нибудь, мало ли что, случиться может...
Хозяин кивнул и смахнул монеты в карман передника. Этот добряк так и не приобрел жадности и алчности торгашей. Он по-прежнему оставался честным и открытым, просто такая натура.
-- И еще, Варлам, я тебя попрошу об одной услуге: я, возможно, отлучусь на неопределенное время, присмотришь за моей хибарой? Какая-то часть денег будет в оплату твоих услуг. Возьмешь, сколько посчитаешь нужным.
Через несколько минут все лежали в кроватях. Кален ушел в комнату с Егором, который отнес наверх свою спящую сестру. А я нес Нейлин. Когда я ее нес на руках, она уткнулась носиком мне в шею и обняла. Меня аж прошибло от нежности. А еще от нее так приятно пахло... Голова закружилась, и я нею тряхнул, переживая, не стал ли я озабоченным случайно?
Мы уложили девочек в одной комнате, заботливо укрыв одеялами, и сами отправились спать. Я занимал отдельную комнату. Вскоре вся таверна погрузилась в глубокий сон.
* * *
А наутро мы отправились в мой "замок". Это сооружение находилось где-то в трех часах езды в глубь гор. Дорога к нему была немного затруднительна: извилистая тропа, местами ужасно узкая, иногда чуть ли не перегорожена обвалами, но я собирался в скором времени все это исправить. Сделать ее более удобной, но, чтобы при необходимости она становилась вовсе не проходимой.
И вот, когда солнце уже почти стало в зенит, мы с урчащими желудками, ведь завтрак наш был очень легким - кружка молока и кусок бисквита, который чудесно готовила жена Бизона, начали собираться в дорогу вместе с угрюмо ворчащим ноламнийским рыцарем. Утром он проснулся обиженным за навязанный сон, так еще и своих доспехов не нашел!
Вы бы слышали этот вопль, полный ярости, горя и боли по утраченному металлолому! Раненый нарвал по сравнению с ним - скулящий слепой щенок. Бедолага чуть не помешался рассудком, мне насилу удалось ему разъяснить, что доспехи в починке у кузнеца, а мы всей честной компанией едем ко мне в гости, и заберем его шмотки, когда через пару дней будем возвращаться назад.
Навьючив на моего коня мешки с необходимыми продуктами для дома, я выехал из своего логова. Когда Терен увидел мою лошадку для перевозки мешков, сумок и тюков, он чуть не умер от зависти и возмущения, и едва не захлебнулся слюной, ведь к седлу моей тонконогой кобылицы был привязан настоящий боевой рыцарский конь-красавец! Черный, как смоль, с белыми гетрами и озорными лиловыми глазами! И возмущался он: как можно так бездарно использовать такого коня!?
И теперь Терен тащился за мной на своей старой кобыле, не знаю, как она носила его в доспехах, сглатывал слюну и таращился на черного скакуна, шагавшего на веревочке. Интересно, а он не вынашивал планы по убийству меня и изъятия сего средства передвижения?
Вскоре перед нами раскинулась моя долина. Метрах в ста и немного левее от входа в долину стоял двухэтажный бревенчатый скромный домик, с трубы которого поднимался дым, а недалеко от него располагался длинный барак. За длинным столом, врытом в землю возле барака, сидело на скамьях десятка два рабочих, усердно стучавшие ложками в оловянных тарелках. Создавалось впечатление, что это стук инструментов, доносящихся из строящегося замка, возвышавшегося на другом конце долины.
-- А вот и мое временное пристанище, - кивнул я в сторону деревянного дома.
Обернувшись к спутникам, я увидел остекленевшие глаза, взгляд которых был устремлен куда-то вдаль. В этом взгляде читалась какая-то животная похоть, или... голод! Я понял, что если я сейчас не накормлю новых друзей, вся вода, находящаяся в их теле превратится в слюну, и они просто стекут с лошади, а мне потом стирай их мокрые тряпки! Э, нет!
-- Поехали, я попрошу Кристу накрыть нам с другой стороны дома, чтобы не слышать этих едоков. Лязг стоит страшный!
И чем ближе мы подъезжали к моему дому, тем сильнее мои спутники погоняли коней, такие умопомрачительные запахи витали в воздухе. Благо, к нему было всего метров сто, и мы подъехали быстрым шагом, а не галопом, или, чего доброго, бешеным аллюром.
-- Мой господин! - к нам вышла полноватая женщина, среднего роста, обтирая руки о фартук. - Я рада вас видеть!
У нее было приятное открытое лицо, лучезарная улыбка, и волосы, покрытые пеплом седины.
-- Криста, я тоже рад. - Я искренне улыбнулся.
-- Это мои друзья: Терен, Кален... - я по очереди тыкал пальцем, называя имена новых друзей, те кивали, или немного склонялись в приветствии.
-- Как вы уже поняли, меня зовут Криста. Глядя на ваши постоянно двигающиеся кадыки и бешеные взгляды, я подозреваю, что вы очень голодны! Ступайте, мойте руки и умывайтесь, а я позову конюха, чтобы он занялся лошадьми. А потом, ступайте за дом, под клен, и усаживайтесь за стол, а я сейчас распоряжусь!
Скорость, с которой все вывалились из седел, была умопомрачительной. Через считанные мгновения все сидели за столом, повязав "слюнявчики", висевшие на спинках стульев, и судорожно сжимали ложки и ножики, которыми уже успели сервировать стол, и пожирали дверь кухни голодными взглядами. Когда она отворилась, казалось, что все задержали дыхание! Я чуть не ползал со смеху! С измученных грудей вырвался вздох - из кухни вынырнули три молодые кухарки с загруженными подносами в руках, за ними - двое слуг с ягненком на вертеле, и Криста с подносом, на котором стояла большая фарфоровая миска с салатом, и четыре графина холодного компота. Кадыки друзей заходили с устрашающей скоростью! Наверное, трубачи столько слюны не сплевывают после каждого пассажа, сколько сглатывали мои друзья за раз!
-- Сейчас-сейчас, мои хорошие! - с улыбкой сказала Криста, помогая накрывать на стол, глядя на молодежь, у которой от нетерпения в предвкушении еды мелко дрожали руки, которым они с трудом находили управу, чтоб те не начали сгребать с подноса еще не расставленную еду.
-- А вот теперь - ату ее! - засмеялась женщина, когда последнее блюдо было водружено на стол.
Затем она отошла в сторонку к стволу огромного старого клена и присела на узенькую лавочку. На ее лице сияла счастливая улыбка, но глубоко в глазах притаилась печаль. Старая дракониха, жившая в облике человека уже больше двадцати лет, что-то или кого-то вспоминала. За кем-то грустило и плакало ее сердце. Потом, внезапно ее зрачки расширились, руки сильнее сжали передник и без того помятый и зажатый в руках. Женщина набрала полные легкие воздуха, и... ничего не произошло. Просто улыбка стала радостней, счастливее, а грусть почти исчезла из глаз.
* * *
Доев, все, отвалившись на спинку стула, не сдержали вздох облегчения. Как же это хорошо - чувствовать себя сытым и все еще чувствовать вкус изумительной пищи во рту.
-- Криста, все было просто потрясающе вкусно! Ты божественно готовишь! После твоей стряпни начинаешь жалеть, что желудок такой маленький!
-- Ты знаешь, как его сделать больше! - улыбнулась женщина.
-- Да, - сказал я, кивнув головой, но при этом сделал страшные глаза, и покосился на новых друзей. - Но при этом вкус пищи будет совершенно не таким!
Криста понимающе улыбнулась и немного дрогнула ресницами, давая знать, что она все поняла без слов.
Мои знакомые нестройно загалдели, высказывая хором свою благодарность и восхваление кулинарных способностей моей поварихи.
-- Для меня величайшая благодарность - смотреть, как вы уплетаете за обе щеки, и видеть блаженство на ваших лицах! - мягко улыбнулась дракониха.
После плотного обеда мы пошли осматривать строящийся замок и территорию, прилегающую к нему. Замок уже вознесся на четыре этажа, чего мне было достаточно, только несколько башен возвышалось над ним. Рабочие, откушав, уже начинали подготавливать перекрытия и поднимать стропила.
-- Эх, строится моя нора! - с удовольствием сказал я.
-- Ничего себе, нора! - выдохнул Терен, разглядывая громаду из светлого камня.
-- Ну да, согласен, норочка! - хмыкнул я. Все удивлённо уставились на меня.
-- Та ладно, шучу, шучу! - Я поднял руки, согнутые в локтях, как бы сдаваясь. Ну как мне им объяснить, что у моих родителей таких размеров было помещение только для прислуги!
Обход помещений занял около трех часов. Всех поразило количество комнат, секретные хода я, естественно, не показывал. За строителей я не переживал: если они и догадывались о предназначении этих узеньких коридорчиков, то секреты и потайные двери будут в них устанавливать совершенно другие люди, а ловушки и вовсе я! Осмотром я остался доволен. В некоторых комнатах уже трудились над внутренним убранством, которое, как и план замка, составлял я. Мне хотелось знать, что где находится и как выглядит. Пока это была только отделка деревом и вывеска гардин на стрельчатых, узких окнах. На все нужно время!
Молодежь тихо млела, а Кален молча поражался. Выйдя на улицу, мы разглядывали домину в лучах заходящего солнца.
-- Хороший у тебя замок, - мечтательно произнес Терен. Видимо, у него в голове уже вырисовывалась картина, как он, прекрасный, прославленный и благородный рыцарь - герой, убивший какую-нибудь злобную тварь, например, дракона, завладев его сказочными богатствами, выстроил себе приблизительно такой же замок, и...
Ну не знаю, что он дальше там мечтал. Наверняка, что-то возвышенное о прекрасной даме...
-- Так как я лорд этих земель, я предлагаю тебе поступить ко мне на службу, - заговорил я.
-- Рыцари моего ордена всегда были свободными! - сверкая глазами, заявил мне гордый юноша.
-- Как хочешь. Я предлагаю тебе работу с достойной оплатой, она никак не идет вразрез с канонами вашего ордена!
-- Я не подамся в услужение...
-- Ну и не надо, будь здоров! Иди куда хочешь! - взорвался я. - Я предложу это место кому-то другому! Эльфу предложу должность егеря в моих землях, которые достаточно обширны, и оклад в золотой за четыре седмицы, Нейлин и Элизии предложу достойное обучение в Генроне, одна будет заведовать всеми полями, лесами и иными сельскохозяйственными и прочими делами, а другая станет у меня придворным лекарем! А Егор будет приходским священником. Вот такой я расклад предлагаю.
Все стояли в задумчивости, дружно обдумывая мое предложение.
-- Естественно, я не тороплю, можете недельку пожить у меня, завтра сходим на рыбалку, недалеко отсюда в горах есть чудесное озеро, вода кристальная! М...
-- Я согласен! - с широкой улыбкой заявил Егор. - Уж чего-чего, а такой перспективы я терять не хочу!
-- Я, конечно же, тоже! - пододвинулась к нему его сестра. На ее лице блуждала мечтательная улыбка.
-- Ну, что ж, двое уже определилось! - кивнул я. - Так что если вы надумаете, я всегда рад!
-- А с чего такая доброта? - подозрительно поинтересовался квартерон.
- Просто вы мне нравитесь! А если набирать придворных, то уж лучше это будут хорошие и знакомые люди.
-- Вот, а рыцари всегда были свободными! - снова завозмущался Терен.
-- Ты страшно глуп, парень! Ордена давно нет, с последним рыцарем он погиб, время идет, и мир меняется, все вокруг меняется, и с твоими фанатическими убеждениями ты тоже не так долго протянешь! Ты просто погибнешь! Я тебе не предлагаю крошить бедных и бесправных, безродных грабить тоже не предлагаю! Я тебя зову ко мне в услужение, защищать мои земли, а не таскаться по миру в гордом одиночестве в поисках приключений на свою задницу!
Во мне просто бушевал гнев! Это же нужно быть таким непролазно тупым!
-- Думай, время еще есть. Кстати, мне доложили, что доспехи твои уже готовы. Можешь их забрать у кузнеца, в том селении, где мы ели. Кузнец на пару с учениками за ночь и полдня справился. Денег возвращать мне не нужно, как видишь, я не беден. Два графства по соседству я тоже хочу забрать себе. Коня, к сожалению, я тебе не подарю, мне нужно на что-то сажать своих рыцарей.
Я развернулся и пошел обратно к дому.
Пришло время ужина, а тратить его на уговоры парня или бессмысленное торчание возле замка я не намеревался. Элизия и Егор сразу пристроились за мной, вопросительно, и, словно извиняясь, глядя на друзей.
Кален и Нейлин, тоже немного постояв, задумчиво переглядываясь, пошли за нами. Один Терен остался у громады строения.
-- Ужин еще горячий, я вас уже ждала!- сразу засуетилась Криста, подавая на стол кушанья.
Вечерняя трапеза была легкой, потому мы молча перекусили, потому что обстановка была немного напряженной. Кален и Нейлин были поглощены раздумьями, взвешивали все за и против в моём предложении. Вероятность того, что можно расстаться с друзьями, никому настроения не добавляло. А не будет ли это предательством, если уйти, или остаться? Да и то, что Терен до сих пор не пришел, их не радовало.
Относительно спокойными были только Егор и Элизия. Они свой выбор уже сделали, и были им довольны, ведь теперь не нужно скитаться по миру, в поисках неизвестно чего.
Я очень надеялся на то, что и остальные примут верное решение. Мне очень хотелось, чтобы эти молодые люди стали моими друзьями, но насильно мил не будешь. Все что мог, я им уже предложил, теперь выбор оставался за ними.
С трудом затолкав в себя ужин, начали мяться за столом.
-- Я скажу Кристе, чтобы показала вам ваши комнаты. Пока я не набрал прислугу, она выполняет многие обязанности по совместительству. Вдруг что чего - я завтра с утра ушел на рыбалку. Если у кого-то появится желание - сбор в шесть утра, на крыльце дома. А так, я до обеда буду на озере. Если спросите, вам покажут. А теперь, спокойной ночи всем, я отправляюсь отдыхать.
* * *
Утро было свежим, пахло приятной прохладой и росой, настроение было, как всегда в такое время, щекотливо-радостное, аж до сладкого озноба в теле. В общем, трудно объяснимое.
На крыльце сидел Кален. Создавалось впечатление, что он просидел здесь всю ночь, ни на миг не сомкнув глаз.
-- Жалуйся! - в место приветствия сказал я ему. Он поднял на меня сонные, воспаленные от недосыпания глаза, полные непонимания.
-- Ну, спрашивай, что волнует. Я смотрю, ты много думал.
Кален кивнул.
-- Чем может вылезти мне служба у тебя, и смогу ли я уйти в любое время, когда захочу?
- Ну, что ж, зайдем сзади. То бишь, начнем с конца. Уйти ты можешь, но я привык рассчитывать на людей, а в данном случае, я хочу рассчитывать на тебя. А чем может грозить тебе служба у меня, так это у тебя могут появиться завистники, возможно, будет много работы, а еще тебя могут пытаться подкупить, чтобы убить меня, захотят убить тебя. Но это все в перспективе. А, в общем, ничего страшного.
Эльф сначала смотрел на меня, потом уперся локтями в колени, вперил взгляд в землю, и просидел молча некоторое время.
-- Ну что, может, пойдем на рыбалку? - наконец поднял он взгляд на меня. Стоя на одной ноге, другую скрестив и уперев носок в землю, привалившись спиной к деревянной подпорке, я уже начал было подумывать: а не сменить ли мне ногу, или вообще, не уехать ли одному, когда он заговорил:
-- Пойдем, возьмем рыболовные снасти и наживку и пешочком потопаем.
* * *
Солнце уже окончательно взошло, пели птицы, жабы замолчали, над водой торчали только их выпученные глаза. Мы сидели на берегу, и следили за поплавками, по крайней мере, я следил. Все это время Кален молчал, видать, раздумывая, стоит ли расставаться со свободой. Наконец, он оторвал взгляд от водной глади:
-- Я согласен на все условия.
-- Ну вот, ндо было так себя мучить сутки, чтобы согласиться! - с улыбкой сказал я, меняя червя. Клевало, но рыба оказалась хитрющая: объедала наживку и ждала следующую.-- Зато теперь я сделал свой выбор, и не буду потом пилить себя, что он был необдуманным! - заулыбался Кален, наконец вытаскивая свою снасть, которую закинул еще с самого начала рыбалки, но, впав в прострацию, ни разу ее на вытаскивал. Червя давно съели, а на пустой крючок ловились только жабы. Теперь он насадил на крючок свежего червя, и у нас началась настоящая рыбалка!
- Вот, понимаешь, Эрландо... Или мне теперь стоит называть вас: "мой лорд"? - повернулся ко мне квартерон.
- И не вздумай! По имени, конечно, я недолюбливаю официоз. А вот на приемах, ты уж прости, придется!
Последнее слово я выкрикнул, так как подсекал рыбину. Нет, не просто рыбину, а Рыбину! На крючке трепыхалась рыбка длиной с мой мизинец, а толщиной еще меньше! Я громогласно выругался на тролльском, а Кален чуть не свалился со стула со смеху. Нет, ну это ж надо! Эта маленькая гадость пожирала все, что мы вешали на крючок!
Мы вытащили еще штук пятнадцать этих маленьких упырей, а потом пошел настоящий клев! Сначала были карасики, потом окуни, а когда солнце уже начало припекать, мы вытащили три щуки. Вскоре клев прекратился, рыба ушла на дно, а мы, пересчитав свой улов, снова опустили его в воду в садке, и задумались: не искупаться ли нам самим?
Сапоги, куртки и рубахи уже лежали на чурбачках, на которых мы рыбачили, и мы уже взялись за шнурки на штанах, когда послышался шорох травы под ногами, а потом шелест раздвигаемых кустов.
-- А, вот вы где!
Это была Нейлин. Лицо такое же помятое, как и у Калена, видать, она всю ночь занималась тем же, чем и он. Взглянув на него, как бы пытаясь прочитать ответ на его лице, и в то же время извиняясь, она сказала:
-- Я согласна. Кален, если ты уходишь, то прости! Может, здесь я наконец найду себе дом, - и она потупила взгляд.
-- Ну что ж, вы оба остаетесь! - весело сказал я, и мы с Каленом рассмеялись. Нейлин через мгновение, когда осмыслила услышанное, тоже присоединилась к нам. Ее счастливый смех зазвенел колокольчиком над рекой.
-- Знаешь, Эрландо, а ведь и это одна из причин, почему я долго ломался, - сказал Кален. - Она мне стала такой близкой, совсем, как сестра! Не знал, как с ней расстанусь. Но в глубине души надеялся, что и она согласится остаться!
-- Видите, как все хорошо сложилось! И я доволен, и у вас все хорошо вышло! - улыбнулся я. - А теперь, давайте все же пойдем купаться, а то я скоро поджарюсь на солнце!