Мыскин : другие произведения.

Герои осенних девушек

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Герои осенних девушек

  
  
  
   1.
  
   - Это кошки вот таким вот фырканьем выражают одобрение? - удивился черный кейс, лежавший на столе. На его серебристых защелках было написано "Во-8м", но на это никто не обращал внимания. Все давно звали его просто - Вост.
   Хрупкая девушка посмотрела вслед кошке, уходившей с задранным хвостом, и сказала твердо, мотнув растрепанной копной черных волос:
   - Да! Именно так вот они и выражают одобрение! В отличие от тех некоторых, которые еще называются друзьями.
   Кейс недоверчиво пощелкал. Видеокамер у него не было, но слух достался - выше всяких похвал.
   - Если ей понравилась твоя картина, то чего она сразу ушла?
   - Гулять, - ответила Ким и насупилась. Чего ей хотелось изобразить на листе, она и сама уже не помнила, но обида подступала к самому горлу. - Вообще больше с тобой разговаривать не буду. Тоже мне, друг нашелся.
   Кейс виновато пощелкал.
   - А ты нарисуй что-нибудь в компьютере, - предложил он. - Тогда я смогу посмотреть и оценить.
   - Вот еще, мышкой рисовать. Настоящими кисточками в сто раз интереснее. Ими даже никогда не знаешь, как получится.
   - Это ты, наверное, нарочно так говоришь, - сказал Вост, - чтобы я ничего не увидел.
   Ким сжала губы и промолчала.
   - Обиделась? - спросил кейс.
   - Да!
   - Ну ладно, извини. Больше не буду ничего говорить.
   - Поздно уже!
   - Что же теперь делать?
   - Не знаю, - ответила Ким. - Теперь у нас полностью безвыходное положение. Лариска разговаривать не может, а мы поссорились. Теперь нам остается только слушать. - Она поднялась, и прошла из одного угла комнаты в другой. Всего можно было сделать шагов пятнадцать, если по диагонали. - Ничего не слышно... Лариса, бедненькая, - она взяла на руки черную кошку, жмурившуюся возле монитора, и прижала к себе, - вокруг нас целый мир, а мы сидим тут взаперти. Целыми сутками. Востик, сейчас что хоть?
   - Ночь, - ответил кейс. - Слышишь, какая тишина вокруг и никто не приходит.
   - Никто не приходит и ничего не происходит. Над нами сейчас звезды, а тут даже нет окна.
   - Пожалуйста тебе окно, - Вост отправил снимок звездного неба на экран монитора.
   Ким только фыркнула:
   - Это же ненастоящее, - и тут же заинтересовалась: - А что это за созвездие? - Она затеребила мышку, отчего нервно задергался курсор на экране.
   - Не знаю.
   - Да этого никто не знает. Ты по небесной карте проверь.
   - Как я проверю, если Интернета нет?
   Ким еще раз критически посмотрела на монитор.
   - Мало того, что оно сбоку и ненастоящее, так еще и неизвестно где. Может, такого неба вообще нет, - она скопировала пару звезд и добавила в угол экрана: - Там теперь будут наши звезды. Вот эта, слева, - моя. Надо еще Лариске добавить.
   - Не надо ей, - ревниво отреагировал Вост. - Пусть сама себе ищет, эгоистка.
   - Слушай, Востик, у тебя точно есть базы данных? - спросила Ким. - Чего тебя без Интернета не спросишь - ничего не знаешь. Вот если мы выберемся отсюда, то куда пойдем? Даже и по звездам не сориентируешься с тобой. Ты карту этого города сохранил?
   - Сохранил. Можно будет по ней идти, только сначала придется узнать, где мы находимся. Это у прохожих спросим.
   - Мы так спросим, что нас сразу заподозрят. У них там в каждой ситуации надо по-своему говорить, а мы так не умеем. Вот что ты спросишь у прохожего?
   - Я спрошу, где мы сейчас находимся.
   - Вряд ли он даже остановится.
   - Тогда я сначала скажу: "Стойте, пожалуйста".
   - Если бы меня так спросили, - заметила Ким, - я бы сразу поняла, что тут что-то нечисто.
   - Так как же спрашивать?
   - Это, смотря у кого. Но, в любом случае, сначала нужно извиниться за беспокойство и только потом, если человек согласен поговорить, уже спрашивать.
   - Ну ладно. Я тогда скажу: "Извините пожалуйста, не будете ли вы так любезны объяснить, где мы сейчас находимся?"
   Ким фыркнула.
   - Чего? - пощелкал кейс.
   - Ничего, - ответила она. - Учиться тебе надо, вот чего. Кто так спрашивает, как на собрании.
   - На собрании я бы не так говорил.
   - Я себе представляю, как бы ты говорил. Ты бы, наверное, сказал: "Уважаемые собравшиеся! Не подскажете ли, в каком месте вы сейчас собрались?"
   Вост опять пощелкал и признался:
   - Ну да. Именно так я бы и спросил.
   Ким вздохнула:
   - Да уж. Хотя меня Марина тоже всегда поправляет и учит. Я все понимаю, только не понимаю какую-то главную суть. Вот, например, почему нельзя рисовать на стенах?
   - Видимо, этот запрет связан с религией, - предположил Вост.
   - У тебя все непонятное сразу с религией связано. Надо пожить нормальной жизнью, тогда сразу во всем разберешься. А здесь сидеть, конечно, совершенно бесполезно. Вот как тут можно понять суть игры в боулинг, если мне ее никто не может нормально объяснить? Сбивать шаром кегли - это же глупость какая-то.
   - Тогда мы сначала пойдем куда-нибудь поиграем, да?
   - Да нет, это не главное, - отмахнулась Ким. - Сначала нужно будет все осмотреть в общем.
   Кошка, выгнувшись, начала скрести стену, посматривая на них.
   - Успокойся, Лариса, - сказала Ким.
   - Чего она хочет? - поинтересовался Вост.
   - Сто восемьдесят второй план она хочет. Ларисочка, ничего не выйдет!
   - Конечно, не выйдет, - подтвердил кейс. - Опять попадет прямо к охранникам - и все. А нам потом влетит, и снова чего-нибудь отберут.
   - Да у нас уже ничего нет, - заметила Ким. - Так что мы ничего не теряем. Ларисочка, ты точно этого хочешь?
   Кошка уселась, обернула вокруг лап хвост и непреклонно посмотрела, наклонив голову.
   - Вот настырная, - вздохнула Ким. - Ладно уж тогда. Востик, мы в последний раз пробуем. Потом считаем сто восемьдесят второй план таким же провалившимся, как и все остальные.
   - Хорошо. Я его потом в архив отправлю - для истории. Вдруг мы прославимся не только среди охранников.
   - Мы запросто прославимся, - согласилась Ким. - Если только найдем свое предназначение.
   - Это, похоже, не так просто, - заметил Вост.
   - Что это ты имеешь в виду? - насторожилась Ким.
   - То, что надо все время пробовать себя в разных областях. Например, если не получается с рисованием...
   - Вот уж не надо таких примеров! - Ким подвинула стул к кондиционеру, висевшему под самым потолком. - Критик нашелся. Все, я действую, - она начала откручивать спинку. - Наконец-то что-то интересное за сегодняшний день.
   - Да ничего интересного, - не согласился кейс. - Все будет как обычно.
   - Ну и пусть, - Ким взобралась на превращенный в табурет стул. - Знаешь, мне по-настоящему жалко только тот стол с металлической палкой. Так мы ее бездарно потратили... Думаешь, Востик, с какого раза сегодня упадет кондиционер?
   - Понятия не имею, - осторожно ответил Вост.
   - А ты попробуй поиметь. Ты наверное думаешь, что с третьего раза у меня не получится? - Ким помахала в воздухе спинкой стула, примериваясь. Кондиционер бесшумно гнал в комнату воздух, не догадываясь о нависшей угрозе.
   - Я думаю, что с третьего раза ты его не уронишь, - сказал Вост. - Но, раз с тобой бесполезно спорить, то я и не буду.
   - А если я скажу, что он упадет со второй попытки?
   Вост пощелкал. Его долг уже превысил полторы тысячи.
   - Нет, - отказался он.
   Ким разочаровано замерла, подумала.
   - Ну хорошо, - тряхнула она головой. - Спорю, что здесь и сейчас я свалю вот этот кондиционер с первого удара. Ставка - как обычно - двести.
   - Обычная - сто! - возмутился Вост.
   - А в прошлый раз?
   - В прошлый раз я был уверен! И то, проиграл. В тебе, наверное, заложено какое-то везение.
   - Нет, - покачала головой Ким, - не заложено. Только интуиция высокая, но это может быть просто...
   - Везение.
   - Везение. Ладно, уговорил. Пусть будет сто. Хоть с первого раза мне его, наверное, не сбить. Такого еще и близко не было. Может быть, ты сейчас чуть отыграешься.
   - Только не поддавайся, - попросил Вост.
   - Не буду, - пообещала Ким, размахнулась - и ударила спинкой в бок кондиционера.
   Светлый, обтекаемый прямоугольник от удара повис на одном креплении, медленно отделился от стены и с грохотом ударился об пол. На его месте открылась черная дыра; опасно повис оборванный электрический провод.
   Вост растерянно щелкнул.
   - Всю стену мы уже облупили... - заметила Ким, осматривая глубокую свежую царапину.
   - Облупили? - переспросил Вост. - Это же грабеж! Ты знала, что его плохо закрепили!
   - Только догадывалась. Раз нас все равно отсюда скоро переведут, так чего им его закреплять, - она подхватила кошку за задние лапы и начала ее раскачивать. - Сейчас я еще Лариску в дыру заброшу, как снайпер. Ну, Ларис, на счет "три". Готова? Раз! Два!
   - Три, - буркнул Вост.
   Ким, от неожиданности, разжала пальцы. Кошка перевернулась в воздухе, стукнулась об стену и упала на стул.
   - Востик! - возмутилась Ким, подхватила кошку на руки, погладила, поохала, влезла на стул и руками поднесла ее к воздуховоду. Кошка легко оттолкнулась лапами и исчезла в темном прямоугольнике.
   - Ушла? - спросил Вост.
   - И хвост простыл. Теперь остается только ждать.
   - Далеко не уйдет. Надо было сначала камеры сбить.
   - Это вовсе незачем, - покачала головой Ким. - Видела я наших охранников, они в мониторы смотрят раз в час. Думаешь, сегодня сирену включат или нет?
   - Это провокационный вопрос? - поинтересовался Вост.
   - Да.
   - Тогда я пас, - Вост мысленно поклялся больше никогда не спорить с Ким.
   - Окончательно струсил?
   Вост промолчал. Он был уверен, что сирену включат, и что в отказе спорить нет никакой трусости, но развивать эту тему не стал.
   - Трусишка. Все равно у нас пока нет денег, так чего бояться? Вот я бы спорила до последнего. И еще есть такой замечательный метод удвоения ставок, знаешь? С ним ты сразу отыгрываешься при первом же выигрыше.
   - Это опять, теоретически?
   - Это практически! Нужно просто каждый раз удваивать ставки, понимаешь? Стоит один только разок угадать - и все! Вот сколько ты мне должен?
   - Тысячу шестьсот.
   - Вот. Теперь, чтобы сразу и отыграться, и выиграть, ты должен поспорить на три двести.
   Умудренный опытом, Вост пощелкал и спросил:
   - А в чем обман?
   - Да это безобманный метод! Надо только не сдаваться! Стоит один раз выиграть - и все! Ну что, спорим на сирену? Думаешь, ее включат?
   - Ага.
   - Ну вот! А я считаю - нет! Так что давай спорить.
   - Я подумаю.
   - Чего тут думать! - возмутилась Ким. - Кто думает, когда спорит! Неужели у тебя не бывает такого необоснованного чувства, что ты сейчас вот обязательно выиграешь, несмотря ни на что?
   - Сейчас у меня такое чувство есть, но сирены все еще нет.
   - Рано еще!
   - Не рано. Первую дверь уже открывают, - уныло сообщил Вост.
   - Уже?
   - Уже. Хорошо еще, что я не успел использовать замечательный метод удвоения. Слышишь, средняя дверь открылась.
   - Может, и правда камеры надо было сбить, - сказала Ким. - А то что-то слишком быстро они. - Перебирая ногами, она подъехала со стулом к компьютеру и начала бессмысленно стучать по клавишам.
   Вост поставил тихую, умиротворяющую музыку.
   Раскрылась дверь, вошли охранники, экипированные по полной программе. Один держал в руках клетку, сквозь прутья которой смотрела сверкающими глазами знакомая темная мордашка.
   - Здравствуйте, - поздоровалась Ким. - Ой, кого это вы принесли?
   - Отгадайте, - буркнул охранник, поставив клетку на стол.
   Второй взял кондиционер, легко взвалив его на плечо.
   - Сейчас отключим питание, - бросил он на прощанье. - Пока не трогай провод.
   - Я еще с ума не сошла, чтобы его трогать, - ответила Ким. - Хватит и прошлого раза. До сих пор от воспоминаний трясет. А вы что ее, из клетки не выпустите?
   - Нет.
   Когда дверь закрылась, Ким воскликнула:
   - Ну ты посмотри!
   - Не могу, - ответил Вост.
   - И правильно! Лариска в клетке - это ужас! У нас все наоборот получается. Никакого прогресса, все только хуже и хуже...
   - Марина завтра будет говорить с начальством, - утешил ее Вост. - Она обещала попробовать.
   Ким недоверчиво приподняла плечико:
   - Будет много пробовать - ее выгонят. Она начальства так боится, даже Когана-Когана, что даже меняется вся. Рассчитывать тут можно только на себя!
   - А нам, значит, только на тебя, - заметил Вост. - Теперь и Лариска никуда пойти не сможет.
   - Еще можно надеяться на какого-то неизвестного героя, - подумав, сказала Ким. - На такого, который нас неожиданно спасет.
   - Все неизвестные герои давно кончились.
   - А может, их даже и не было никогда, - согласилась Ким. - Может быть, это их потом придумывали, когда все было уже позади. Как по телевизору одному премию дали за тушение пожара, а он только стоял и говорил. Я все видела - тушили-то другие. - Она подошла к шкафу, взялась за верхнюю полку и повисла, поджав под себя ноги.
   - Книжку будешь дочитывать? - спросил Вост. - Марина принесла целый диск. Там и твоя старая есть, которую отобрали.
   - Не напоминай. У меня внутри все болит по этому поводу!
   - Какая тебе разница, с экрана читать или так.
   - Дело в принципе!
   - В каком? - спросил Вост.
   - В том, что я обиделась, - пояснила Ким, разжала руки и привычно сползла на пол, притормаживая ногами. - А ты думаешь, - спросила она, - если наш герой будет, то каким?
   - Мне все равно, - ответил Вост. - Лишь бы он меня не уронил. Старую книгу открывать, или ты что-то другое почитаешь?
   - Старую, конечно. Проверенную. И так тут читала, читала, а оказалось, что все это выдуманное и на самом деле никакой магии нет. Сплошной обман, а я сидела и разбиралась. Нет уж, хватит!
   - Ладно... Где ты там в прошлый раз читать остановилась?
   "Ее длинные ресницы сомкнулись" - процитировала Ким. - Вот это я понимаю, литература, - все без обмана.
   - В жизни тоже смыкаются? - пощелкал Вост.
   - Еще как! Утром не разлепить. Нашел это место?
   - Нет. До этого что было? Тут ее ресницы пять раз смыкались.
   - Перед этим ее поцеловали, - вздохнула Ким.
   - Опять не легче, - заметил Вост. - Сама ищи тогда.
   Ким подошла к клетке и пожаловалась, глядя в немигающие кошачьи глаза:
   - Найти не может! Перед этим ее поцеловал молодой человек, с которым она в автобусе познакомилась, когда сломалась машина. Вот я только не понимаю, зачем машина, если до работы ходит автобус? Может, она водит машину из интереса?
   - Читал я, как ее водить - ничего интересного, - сказал Вост. - Включить, нажать, переключить там, тут. Есть даже такая работа - водить.
   - Марина на машине на работу ездит. И Олег. Придется у них спрашивать.
   - У кого? - пощелкал Вост. - К Олегу завтра четыре вопроса, к Марине целая куча уже набралась.
   - У Олежика спросим, - Ким почесала мизинцем кошку за ухом. - А то Марина устанет отвечать, и не будет с начальством о нашей свободе разговаривать.
   - О свободе и Интернете, - уточнил Вост.
   - Вот ты зануда, - отметила Ким. - Лучше бы видеокамеру себе попросил. Хотя, тут и смотреть-то не на что. - Она задумчиво покачала ногой, взглянула на экран с черными строчками. - А может быть, вместо чтения придумаем очередной план побега?
   - Давай, - согласился Вост. - Открываю файл. Сто восемьдесят шестой уже.
   - Может быть, именно сто восемьдесят шестой и сработает, - задумчиво проговорила Ким. - Или появится наш герой, и никаких планов вообще не потребуется.
   - Начинается, - вздохнул Вост.
   - Такой он будет высокий, - задумчиво продолжала Ким, - красивый и успешный. И все у него в жизни будет получаться вопреки. А может быть, он окажется совсем молодой. Синеглазый. Высокий - это я уже говорила?
   - Правильно у тебя все книжки отобрали, - заметил Вост.
   - Думаешь, таких даже приблизительно нет?
   - Думаю, они только в книгах.
   - А может и есть где-нибудь один, - не согласилась Ким. - Нам ведь и одного хватит.
  
  
  
   2.
  
   В зеркале двоилась опухшая физиономия со встопорщенными волосами вокруг полуострова красной лысины.
   "Хватит, пожалуй" - подумал Стас, подержал руки в холодной воде и приложил ладони к щекам. Надо было останавливаться, иначе завтрашнее утро обернется похмельным кошмаром.
   - По последней - и отчаливаю, - бросил он своим, вернувшись к столику. Фраза о последней, как-то сама, естественным образом, соскользнула с языка. Ничего удивительного в этом, конечно, не было.
   - Стас! - отреагировал Влад на его фразу. - Ты тогда хоть за последнюю заплати!
   - Я платил...
   - Платил он. Я уже забыл, как деньги в твоих руках выглядят.
   Стас решил отмолчаться, но не вышло.
   - Что с последним делом - опять впустую? - вкрадчиво спросил Серега.
   - Угу.
   - Дошли хоть, до лаборатории?
   - Нет.
   - Нет? Что, даже не дошли?
   - Даже, - хмуро ответил Стас, думая о том, с какими мастерами конспирации ему приходится иметь дело. Это Макс, конечно, всем растрепал про лабораторию. А может и Шибзик - по дурости. С него станется.
   - Вот рассказчик, заслушаешься. Что, в третий раз пустые вернулись?
   - А что делать...
   - Макс вас вел?
   - Он. Сусанин ноющий. Смотрит в карту, смотрит, потом ходит кругами, как пес.
   - Карта неверная, - заметил Серега. - И вообще, зря вы с этим подземельем связались. Придумали бы чего - и на белом коне, через центральный вход.
   - Или с парашютами на крышу, - кивнул ему Влад. - Все ты у нас знаешь, только помолчать бы тебе иногда. Вот кому нечего сказать - тот треплется. А этот замолчал опять.
   - Вы про какие карты? - прохрипел Толик, подняв мутные, пустые глаза. До него уже с трудом доходил смысл разговора.
   - Про те карты, - объяснил ему Сергей, - которые некоторым помогают ориентироваться.
   - Цель, хоть, была близка? - ухмыльнулся Влад, пихнув соседа локтем: история становилась анекдотичной.
   - Ближе некуда...
   - И что теперь, в четвертый раз пойдете?
   В ответ на это можно было только вздохнуть.
   - Измором решили брать? - дружелюбно поинтересовался Влад.
   - Уже, наверное, да.
   - Что за товар-то? - поинтересовался Толик, поморщившись.
   Оказывается, еще соображал чего-то.
   - Я за товар не отвечаю, - ответил Стас, помедлив. - Мое дело маленькое: доступ обеспечить.
   - Да вас туда уже как своих должны пускать!
   Заржали, загалдели, заказали еще пива, разлили по кружкам, замолкли. Дыханье набрали, осушили посуду залпом, до дна, за раз: чего там, губами по глотку причмокивать.
   - А чем занимаются в этих лабораториях? - поинтересовался Влад, морщась, на селедку взглядом нацеливаясь.
   - Разработками всякими, - буркнул Стас. - Электронных собак в витринах видел? Их работа. Ходят, смотрят. Глаза - прямо, как у живых.
   Серега пену белую, дышащую с губ вытер, подтвердил:
   - Точно. Кусаются даже.
   - А еще что делают?
   Высказали предположения. Кто-то с улицы занес уже серьезное. Без бульканья, водка полилась тихо, по-настоящему. Оживились. Прошел, косолапя, Эдик: слабоумный бугай, безвредный, но ужимками и криками прохожих в столбняк вгоняющий. Заорали, подначивая: "Танцуй! Танцуй!". Эдик не подкачал: вытянул вверх здоровенную лапу с крошечным ремешком часов вокруг волосатого запястья, и в восторге, воплем во всю луженую глотку откликнулся - аж стекла зазвенели. Начал танцевать, несуразно переваливаясь и взмахивая ручищами. Больше было похоже на припадок, но народ остался доволен. Плеснули дикарю - пусть радуется.
   Как Стас из кабака вышел - сам не понял, только вдруг свежесть ощутил и в себя пришел, очнулся. Возле машин девица стояла, примелькавшаяся уже. Всей ценности в ней было - один мех: кофточка пушистая, шикарная, искрящаяся, как новогодняя, а из нее руки, плечи, груди проглядывают. Если бы не это переливание - смотреть бы не на что было. Он подошел, закурил, постоял рядом, не ощущая собственного шатания. Девица взглянула недовольно - а желающих-то вокруг больно не было.
   Он вытащил из кармана мятый комок - деньги, записки, чеки... Начал разбирать, морщась.
   - Сколько там у тебя? - спросила она равнодушно.
   - Двести, - прикинул Стас. И двести-то, едва ли набиралось...
   Она поморщилась, вздохнула:
   - Пойдем, - взяла за руку, повела, он только командовал: напра... во. Так и шли. За зад ее хотел взять - куда там... Сказала: дома. Дома так дома.
   Утро ожиданий не обмануло: он трупом лежал в смятой постели, и даже повернуться у него не было никаких сил. Разлепив глаза, он увидел только расплывчатую мутно-желтую неопределенность. Постепенно дошло, что он смотрит в пол, свесившись с кровати. Чудес в таком положении ждать не приходилось; надо было вставать, приводить себя в порядок. Повздыхав, он с трудом поднялся и поплелся в ванную, так шатаясь и трясясь, словно в нем веса было, как в сухом листке опавшем - одна видимость.
   Ванная показалась душегубкой, заваленной давно не стираным бельем. Он сунулся под кран, скривился: от ледяной воды заломило зубы, сдавило горло. Вдруг как-то сразу перед ним все поплыло, смазалось и закружилось. Стас постоял, опираясь руками на раковину, проклиная вчерашний лунный вечер.
   В дверь позвонили. Раскрыв глаза, он оценивающе взглянул на себя в зеркало: только людей пугать. Решил не открывать, но не тут-то было, гость кнопку давил, настаивал, словно в самый мозг звонил, а бедной голове только этого и не хватало. Вздохнув, он поплелся в комнату, набросил на плечи, что подвернулось, волосы пригладил, глаза потер - всегда готов... Подошел к двери, обрадовано замер, когда звонок заткнулся - но гость передохнул и снова затрезвонил, с новыми силами.
   "Нет на этом свете покоя" - подумал Стас и щелкнул замком. На пороге стоял знакомый, осточертевший уже до самых печенок.
   Шибзик был из тех, что рождаются прямо в костюмах, с приклеенными улыбками на лицах. Аккуратненький, приличненький, все как положено: где надо - блестит, где надо - стрелочки. Галстук даже. Обычное блаженное выражение на физиономии. Стас машинально начал дверью поигрывать, в искушении так вот хлопнуть - и разбить гостю нос.
   - По делу?
   - Нет, на тебя полюбоваться зашел, - Шибзик откровенно морщился от встречного перегара. - Пустишь меня сегодня, нет?
   - Проходи, - буркнул Стас, с отвращением пожимая дряблую, неприятно расслабленную, словно старческую ладонь. Навалилось вдруг нехорошее предчувствие. Кольнуло сердце, он глубоко вздохнул, выдохнул, махнул рукой, приглашая гостя на кухню: в неизлечимо больных бардаком комнатах был, как всегда, не приемный день.
   Кухня оказалась не в лучшем состоянии: стол, заваленный грязной посудой; треснувшая, полная окурков чашка на полу... Стас заправил рубашку в штаны, подвинул гостю табуретку, сел рядом и хмуро осмотрелся, пытаясь вспомнить вчерашнее. Записка лежала. Он прикрыл один глаз, пытаясь рассмотреть ее: какие-то цифры на листке двоились, путались. Девица, похоже, телефон оставила. Могла бы, заодно, и имя написать... Думала - он помнит? Зря так думала.
   - Может, таблетку примешь? - сочувственно спросил Шибзик.
   Стас только поморщился - никогда не чувствуя от лекарств особенного облегчения, он предпочитал выздоравливать и становиться на ноги собственными силами.
   - Перебьюсь... С чего вдруг такая забота? Серьезный разговор? - он включил чайник и очистил на столе скромный уголок.
   - Сегодня надо быть в Ладове.
   Стас взглянул на него, как на идиота. Всерьез он это, что ли?
   - Сегодня же, - повторил Шибзик. - Сможешь?
   Стас поморщился, подумал: "Раньше сядешь, раньше выйдешь..." - и от этой, своей же мысли, содрогнулся.
   - Что случилось?
   - Завтра презентация в лаборатории. Куда потом перевезут образцы - черт его знает. Сегодня вечером нужно идти, иначе все насмарку. Остальные уже там. Я вчера тебя искал, да... - Шибзик махнул рукой.
   - Когда нужно идти? - не понял Стас. Каждая новость оказывалась все удивительнее.
   - Сегодня вечером. С корытом твоим что?
   Стас поморгал, посмотрел непонимающе. Шибзик пояснил:
   - Машина где, спрашиваю?
   Стас подошел к окну. Между березами - пустой вытоптанный прямоугольник.
   - В ремонт отдал... - вспомнил он. - Должна быть уже готова.
   Знакомая белоснежная "Тойота", в окружении овалов высыхающих луж, ждала хозяина возле подъезда. В машине скучала взлохмаченная брюнетка. Детально изучив ее голые коленки, Стас спросил:
   - Твоя?
   - Чего - моя?
   - Девица в машине, - пояснил Стас.
   Шибзик кивнул.
   - Отсюда ничего... Да и вблизи, похоже, тоже.
   - Забудь про нее. Макс ждет тебя в гостинице.
   - Что, опять карты изучает? Сус-санин... Какие планы на этот раз?
   - Наполеоновские.
   - Ясно. Что с пропуском, Наполеон?
   - Достанем, если повезет. Лео вышел на одну красотку, так что все должно быть на высоте.
   - Опять, как в прошлый раз? Сто раз говорил, без пропуска соваться - дохлый номер.
   - Дадут взрывчатку. На крайний случай, разумеется.
   - То есть, пока у нас ничего нет?
   - Сегодня будет.
   Стас вздохнул. Ощущение, что он выбрал себе не ту компанию, усиливалось. Все эти "будет", "будет"...
   - И еще - надо будет тебе кое к кому домой наведаться, заказчики просили. Снимешь с компьютера информацию, как обычно. Дело для тебя знакомое.
   - Я у половины города компьютеры уже обшарил. И пока даже "спасибо" не услышал.
   - Спасибо.
   Стас закрыл глаза и справился с порывом разбить бутылку об эту лопоухую голову.
   - Вот адрес, - Шибз положил на стол листок. - Та самая зазноба, у которой Лео пропуск выбьет. Живет она одна, на работе железно сидит до шести. Если сможешь, попробуй сегодня же разобраться.
   - Сегодня же, сегодня, - передразнил Стас.
   - Особенно там задерживаться, сам понимаешь...
   - Понимаю. Точно известно, во сколько двинем?
   - Нет... От Лео зависит. Как уж у него там с этой кралей пойдет. Ждите в гостинице, как обычно. Детали тебе Макс расскажет.
   Стас только фыркнул.
   - Надеюсь, это будет последний раз, - произнес Шибзик, и лицо его дрогнуло. Ясное дело: канитель эта достала уже всех. Заказчики, похоже, давили вовсю.
   - На этот раз должно все получится, - сказал Стас без особой уверенности, поскольку в его голове вертелись разные неприятные мысли. Он вздохнул и добавил, чтобы хоть как-то поддержать статус: - Мы же - профи.
   Шибзик кисло скривился и поднялся, собираясь уходить:
   - После трех неудачных попыток, это наше "профи"... - он убито махнул рукой и пошел к двери.
   Вообще, этот неулыбчивый, косо смотревший сурок был не так-то прост. Стас подавил опять всколыхнувшееся раздражение, вышел в коридор. Шибзик влез в узкие ботинки, рядом с которыми вся остальная валявшаяся у порога обувь казалась ископаемой, и попрощался:
   - Давай, приходи в себя. Если с машиной не получится, звони сразу. Вместе поедем.
   - Денег оставь. Хоть на дорогу. Бензин.
   - Совсем пустой?
   - Угу... - буркнул Стас.
   Шибзик, не ерепенясь, вытащил тугую пачку и отсчитал ему сотенные:
   - Вычту... Или вернешь потом. Ладно, если что - тут же звони. И не забудь ничего.
   Стас пересчитал новенькие, шершавые купюры и молча закрыл за ним дверь.
   "Торопится к своей крале, сучонок. Хоть бы познакомил, что ли..." - подумал он, вернулся на кухню и взялся за уборку, без сожаления выливая в раковину все попадавшееся под руку спиртное, не оставляя никаких искушений. Благородный пыл быстро угас: устрашающие завалы посуды свели к нулю весь энтузиазм. Он опять заварил чай, припомнил еще несколько деталей вчерашнего вечера, сел, вытянул ноги и подумал, ощутив неприятный холодок глубоко внутри, словно испуг в подсознании: "Только бы на этот раз все обошлось..." Хватит с них неудач, в самом деле. Он нахмурился, потер горло, и думать о предстоящем деле ему совершенно расхотелось. Решив переключиться на что-нибудь более жизнерадостное, он взял телефон, прошел на кухню, отыскал оставленную девицей записку и посмотрел на аккуратно выведенные, пузатые цифры. Отличница, блин. Какого черта имя-то не написала? Он набрал номер, готовясь сразить девицу игривыми нотками и испытанной остротой.
   Грубый женский голос ответил в трубку:
   - Психиатрическая больница.
   Стас медленно отключил телефон. Ну да, особого повода искать продолжения, в общем-то, у девицы не было... Не судьба, стало быть, с развлечениями.
   Он вызвал такси и доехал до гаражей. Здесь, в лабиринтах блоков, улиц и бригад, без праздников и выходных возился Кося: бывший сосед по серой палате, с которым они вместе коротали досуг в одном государственном учреждении. Был это ядовитый тип, называвший свой гараж "косметическим салоном". В салоне машины омолаживались не хуже примадонн увядающих - не без колдовства, конечно, и разных околонаучных ухищрений.
   Кося, в обычной своей замызганной спецовке, нахохлившись, на солнышке грелся. Они угрюмо поздоровались: в похмельном состоянии их охватывала одинаковая мрачная суровость, в которой они не ждали от жизни ничего хорошего.
   - Как оно? - спросил Кося.
   Стас рассказал обо всех своих делах, без утайки. Закурили.
   Мимо, не удостоив их взглядом и не притормаживая, прокатила блондинка на красном "Фольксвагене". Посмотрели ей вслед, морщась от поднявшейся пыли.
   - Каждый день тут мотается, глаза мозолит, - заметил Кося. - Тощая, как твой кошелек. Давай, не рассиживайся. Забирай, вон, свою рухлядь и езжай: у меня тут не морг. Всех клиентов мне распугал.
   - Готова? - спросил Стас.
   - Ласточка! - ответил Кося. - Хоть сейчас снимай с учета и вези на свалку. - Он свистнул, махнул помощнику рукой; тот выгнал из гаража машину. Блеснули две свежие ссадины на крыле - результат бесплатного обслуживания.
   - Гарантию даешь? - вздохнул Стас.
   - Даю, - кивнул Кося. - Гарантирую... Записывай. Гарантирую: еще до конца месяца ты пригонишь ее сюда на буксире.
   - Кося!
   - А что я могу сделать, - пожал тот плечами.
   - Ладно, - сказал Стас. - Будет неплохой вариант - звони. Что-нибудь вместительное. До двадцати тысяч я потяну, только чтобы комар носа не подточил, чтобы никаких проблем.
   - До двадцати? - спросил Кося. - До двадцати, Стас, - без проблем. Я тебе лимузин подгоню: представь, сколько хабара можно будет за раз перевезти. Или кабриолет. Хочешь кабриолет? Грузи - хоть до самого неба.
   - Кося, - сказал Стас, прощаясь и садясь за руль, - мне же жить надо. Давай, до двадцати?
   Кося вывел пальцем на пыльном лобовом стекле: "30", - и махнул рукой:
   - Езжай. И всю дорогу смотри на эту цифру - до полного просветления.
   Стас вздохнул, с привычным хрустом воткнул скорость, возвел глаза к небу и нажал на газ. Под колесом треснула мятая пластиковая бутылка, машина, истерично дергаясь, двинулась вперед. И то ладно. Нужно было еще вернуться домой, забрать сумку, которую он поленился тащить с собой. Потом на заправку: бензин, после посещения "косметического салона", испарился из бака начисто.
   В путь он отправился только в первом часу, но до Ладова даже на этом, помирающем от старости транспорте, можно было добраться еще засветло.
   За городом Стас окунулся в спокойное расслабляющее состояние, которое находит при езде по пустой, хорошей трассе. Высокие, окруженные пестрым кустарником деревья подступали все ближе к дороге, и вскоре та уже скользила среди леса широкой асфальтной тропинкой. Осень вступала в свои права; чуть подернутый золотом лес был тих и спокоен.
   Райского окружения не хватило и на час: потом спряталось солнце, застучал по крыше дождь - и от былой красоты не осталось и следа. Шоссе стало неуютным, огни встречных машин - холодными и неприветливыми. Стас поежился, включил погромче музыку и попытался подбодрить себя предвкушением гостиничного тепла и уюта. Из этого ничего не вышло, тогда он вспомнил своего напарника: тот радовался дождю, как хорошему знакомому и любил все дела проворачивать в непогоду: скрытности ему это прибавляло, уверенности. Макс говорил, что в дождь ему всегда все удавалось - так что может, оно и к лучшему.
   Был четвертый час, когда впереди показался обшарпанный бетонный айсберг, вокруг которого бежала лента острых вытянутых букв: "Ладов". Стас неприветливо покосился на это подсвеченное, подкрашенное голубоватым светом сооружение, выглядевшее последним кошмаром "Титаника".
   Показалась знакомая дорога, ведущая к городской свалке; вот туда-то смотреть не хотелось, такая история там вышла пустая и глупая: однажды, пользуясь неразберихой во время ремонта, он преспокойно вывез со склада несколько коробок, облепил их слоями неприметной пленки и вывалил в контейнер со строительными отходами. Контейнер он удачно отследил до самой свалки, но там столкнулся с местным населением, которое хоть и еле на ногах стояло, но имело такое численное преимущество, что товар ему так и не достался.
   Город Стас знал так себе, поэтому ехал, как казалось удобнее, и если красный глаз светофора преграждал путь - не задумываясь сворачивал под зеленую стрелку. Через полчаса такого рысканья, проскочив несколько знакомых мест, он понял, что на поиск нужного дома уйдет немало времени: даже о примерном его расположении он, как выяснилось, и понятия не имел. В голове никакой ясности не было, и улицы перед глазами - вроде бы знакомые - уходили неизвестно куда. Только водя по карте пальцем, ежеминутно сверяясь с ней и озираясь по сторонам, он добрался до нужной улицы. Отыскав неприметный закоулок, он остановился, бросил машину и неспешно направился к дому, хозяйка которого, судя по всему, особых затруднений с деньгами не испытывала - в отличие от него.
   На требовательные звонки, оправдав надежду, никто не ответил. Перемахнув через ограду, он подобрался к самому крыльцу и устроился среди высоких кустов роз, с которых еще не опали высохшие бордовые бутоны. Дом казался необитаемым; он окончательно выяснил это, нахально позвонив в дверь. Замок стоял - одно загляденье: грозно выдвигающиеся, хищные штыри, приводимые в движение забавным декоративным ключиком. Жаль, что это был гиблый путь: в том, что тут все на сигнализации, сомневаться не приходилось. Стас отошел, покрутился под распахнутым окном, которое его в конце концов и соблазнило: вволю повздыхав, он подпрыгнул и ухватился за крюк, от которого блестящей стрелой уходил вверх серебристый провод. Повисев, он выругался, кое-как подтянулся и начал подбираться к окнам. Форму он старался худо-бедно держать, но выпирающий живот, плевавший на все его физкультурные ухищрения, как всегда мешал и тянул вниз.
   "Один раз в таком положении поскользнуться, - подумал он, вжимаясь в стену, - и приз за самое неудачное ограбление месяца в кармане".
   Стоя на декоративном ряду выступавших кирпичей, он заглянул в окно, словно в оранжерею. Комната была наполнена множеством цветов: на подоконнике, подставках, в висячих корзинках - лес зелени из спутанных гроздей пестрых, сочных листьев, крепких, окольцованных стеблей и цепляющихся за все плющей и вьюнов. Буйство растопыривалось, цвело и тянулось к свету. Возле окна стояла клетка, в которой быстро перепрыгивала с места на место хрупкая канарейка, украшенная черными бусинками глаз.
   - Кири-кири, - сказал он ей и провел пальцем по прутьям. Внешне расслабленный, он привычно оценивал обстановку. Чувствовалось, что здесь жила привлекательная особа - даже несмотря на заваленный бумагами столик и штабеля выстроившихся на полках книг. Он оценил высокую роскошную постель, в которую хотелось немедленно завалиться - желательно, вместе с хозяйкой. Пуститься бы с ней в плаванье по этому воздушному, в волны сбитому покрывалу... Взгляд все пытался отыскать фотографии, но их не было: видимо, мадам предпочитала свое отражение в зеркалах, в одном из которых, кстати, отражался серебристый ноутбук, раскрытый прямо на полу, у кровати.
   Стас подвинул цветок, клетку, влез в дом и первое, что сделал - повалился на кровать и полежал пару минут, закрыв глаза. Да, так можно жить. Он вздохнул, поднялся, отыскал на полках фотографию хозяйки и присвистнул. С парнем, обнимавшим эту куколку, он с удовольствием поменялся бы местами. "Что может быть ценного в компьютере такой блондинки?" - подумал он, поднял с пола ноутбук и осмотрел без особого интереса.
   Считывающее устройство подключалось к стандартному разъему и никакого вмешательства не требовало. После его установки оставалось только ждать, но сидеть без дела было скучно. Стас оценил охапку платьев в шкафу и перешел к тумбочкам. Интимный мир хозяйки был настолько богат и разнообразен, что время пролетело незаметно.
   Когда вся информация была переписана, он убрал следы визита, вылез через окно и начал спуск, рискованно растопыриваясь между подворачивающимися по пути опорами, словно паук. Спрыгнув на землю, он направился к машине, пообещав себе, все же, сюда вернуться: если когда-нибудь, отойдя от дел, он вдруг надумает открыть библиотеку или цветочный магазин.
   Гостиницу найти не составило труда: в ней они уже были завсегдатаями. Перекинувшись парой слов с портье, Стас поднялся в номер и нашел Макса в обычном, слегка убитом состоянии. Они поздоровались.
   - Думал, ты никогда не приедешь, - Макс вздохнул. Жмот, паникер и нытик это был отменный.
   - О, - оживился Стас. - Знакомый мотивчик! Давай, не останавливайся. Наверное, ты хочешь сказать, что у нас и в этот раз ничего не выйдет? Говори, не стесняйся.
   - Я не стесняюсь... С заданием разобрался?
   - Задание что... Видел бы ты, какая у хозяйки постель! - Стас с удовольствием зажмурился. - Счастливчик Лео, с ней дурака валяет, а я вот на твою физиономию смотрю.
   - Не думаешь же ты, что в самом деле...
   - Я ничего не думаю, - оборвал его Стас. - Давай, порадуй меня, расскажи о наших планах. Расскажи, как в этот раз все будет просто и элементарно. Кстати, - опять оживился он, - что Лео сделает потом с этой красоткой?
   - Закроет в гараже... Там, я думаю, она и задохнется, - предположил Макс с присущим ему оптимизмом.
   Стас с интересом посмотрел на него, покрутил у виска пальцем, повалился на кровать и вытянул ноги. Макс начал рассказывать о деталях предстоящего дела, постоянно сбиваясь на нытье и никому не нужные рассуждения. Стас слушал с закрытыми глазами, пытаясь не заснуть и ничего не упустить. Когда Макс наконец заткнулся, он попытался подняться, но вдруг понял, что в ближайшие несколько часов из этой убогой, издевательски короткой, гамаком проваливающейся под ним кровати, он уже не вылезет.
  
  
  
   3.
  
   - Привет, - сказала Марина, раскрыла журнал и начала просматривать записи.
   - Привет, - откликнулся Вост и воспитанно поинтересовался: - Как дела?
   - Так себе... У вас как? Где Ким - на тестах?
   - Ага.
   - Как она, вообще? Рисует?
   - Уже нет.
   - Почему? - огорчилась Марина.
   - Не выдержала критики.
   - Чьей это критики? - с подозрением спросила она.
   Вост тихо, почти неслышно пощелкал.
   - Ты влез в компьютер и все подсмотрел, да?
   - Нет, просто догадался.
   "Что было немудрено" - подумала Марина и поджала губы. Рисовала Ким, конечно, так себе, зато с увлечением... Чем бы ее теперь занять? И сколько это будет, вообще, продолжаться? Она опять вздохнула и отложила журнал, в котором не было ничего интересного: интеллектуальная система Во-8м, именуемая для простоты - Вост, в разработку которой было вложено столько сил и средств, большую часть дня развлекалась беседами в офисном чате.
   - Ты мне программку для архивов написал?
   - Ага. Уже отправил.
   - Спасибо... Про отчет не забудь.
   - Бе.
   - Знаю, что бе... И займись чем-нибудь творческим.
   - Чем это?
   - Ну не знаю. Музыку попробуй сочинять.
   - А у меня получится?
   - Безусловно, - твердо ответила Марина.
   - Раньше вы никогда так не говорили.
   - Как это - так?
   - "Безусловно", - повторил Вост ее же голосом.
   "Умный больно" - подумала Марина, захлопнула журнал и кивнула: - Попробуй. Не все же программировать и в чатах сидеть. Лариса где?
   - В соседней комнате. Ее разговаривать учат. Уже подсоединили речевой блок.
   - Интересно, что получилось...
   - Там получилось интересно. Все смеются.
   - Да? Пойду посмотрю, - в Марине проснулся интерес: все ее специалисты обладали обостренным чувством юмора и по пустякам не веселились. - Не знаю, увидимся сегодня еще или нет...
   - Вы насчет нас поговорите с начальством? - напомнил Вост.
   - Постараюсь, - вздохнула она. - Обязательно постараюсь.
   Попрощавшись, она прошла в лабораторию. Перед последней дверью пришлось остановиться, дождаться, пока ее рассмотрят видеокамеры. Судя по вспышкам хохота, неподалеку разыгрывалась очередная комедия. Ну конечно, как же без этого...
   Дверь, наконец, открылась. Ее заместитель, увидев начальницу, замешкался и затих; остальные тоже примолкли, но вид у всех был такой, будто им только что что-то упало на голову и они еще не пришли в себя.
   - Что тут? - спросила она.
   Влад молча показал пальцем на кошку, к которой наскоро был прикреплен блок, размером в две сигаретные пачки.
   - Что это еще? - в ужасе спросила Марина, внутренне зная ответ. На схемах она это видела, так что ничем другим это быть не могло.
   - Речевой блок, - просто сказал Влад.
   - А поменьше нет? - с надеждой спросила она.
   Влад развел руками.
   "Опять не проконтролировал, - поморщилась Марина. - Проморгал. Все тут увлекаются, увлекаются и отвлекаются. Он проморгал, в четвертом секторе сваляли дурака - и теперь одной проблемой больше".
   - Интересно. И как же нам теперь пристроить его внутри кошки? - она села в кресло и задумчиво выбила ногтями морзянку. - Может, сделать ее беременной? А что? Будет очень жизненно и оригинально.
   Влад молча смотрел на нее. Он был хорошим специалистом, но им приходится работать с непростыми людьми. С божественно одаренными и, в то же время, дьявольски сложными натурами. Контролировать и направлять их деятельность почти невозможно. Это люди с другой планеты, земные инопланетяне. Неизвестно, когда и в чем они придут на работу, неизвестно, когда и чем они будут заниматься. Просто, их родители так уж встретились. А потом они выбрали такой уж момент для зачатия. И у них родились дети, которые писали программы и возились со схемами в том возрасте, в котором их сверстники открывали для себя мир Диснея.
   Там что, в четвертом секторе, не прикидывали размеры? - спросила она. - Раньше сказать не могли?
   - Говорят, были заняты разработкой. Говорят, это мы виноваты...
   - В чем это мы виноваты?
   - Ну, мы спрашивали их: можно ли будет установить этот блок на кошку. Мы же не говорили, что его придется ставить внутри кошки.
   - А это надо было говорить? - спросила она.
   Влад словно очнулся и ожил. Он возмущенно открыл рот, но тут его прервал Константин:
   - Не знаю, стоит ли его, вообще, ставить, - осторожно заметил он. - Вы лучше ее сначала послушайте. Лариса!
   Кошка наклонила голову, фыркнула, открыла рот и сказала:
   - Отстань.
   Марина считала, что была готова к этому, но оказалось - ничего подобного. Это было так дико и неожиданно, что она расхохоталась, не успев даже спрятать лицо в руках.
   - Видите, - сказал Костя каким-то странным тоном. - Это же ерунда какая-то получается. Была кошка, как кошка... А это что?
   Сергей рассказал анекдот о том, как впервые на Земле раздалась человеческая речь. Все смеялись, и даже Лариса. От ее смеха веселье пошло по кругу.
   "Как всегда, сплошное кино" - подумала Марина. Для всех тут, кроме нее и Влада, это была всего лишь очередная комедия. С них-то взятки гладки...
   Она взглянула на часы и задумалась. До конца рабочего дня оставалось еще столько времени, что к душе подступала тоска. Надо было заниматься проблемами, которые создавал, казалось, каждый лист бумаги на ее столе.
   - Ладно, - сказала она, - я поговорю с Коганом. Действительно, ерунда какая-то, только людей смешить. Пусть лучше кошка останется кошкой.
   - Думаете, Коган поймет? - с сомнением спросил Влад.
   - Думаю, это даже он поймет.
   Она направилась к себе в кабинет.
   Господи, изо дня в день - одно и то же. А ведь у нее интересная, хорошо оплачиваемая работа... На которую, в последнее время, даже не хочется приходить. Вот настоящая причина ее опозданий, а вовсе не несобранность, как все считают.
   Оказавшись у себя, она уселась в кресло, вытянула вверх руки, потянулась и попробовала сосредоточиться над разложенными перед ней распечатками. Итак, оборудование, имеющееся у них по документам - это раз. Накладная от пятнадцатого числа - это два... Нет, это не два. Что она тут, вообще, делает? Марина вздохнула, чуть отодвинулась и посмотрела на стол, как на заклятого врага. "Наверное, все это можно как-то разобрать и утрясти, - подумала она, - но почему-то мне совершенно не хочется этим заниматься". Рука начала рисовать что-то бессмысленное на подвернувшемся листке. Неожиданно получился какой-то знакомый силуэт; она добавила корявый нос, вытаращенные глаза - и с листа на нее взглянул начальник технической службы. Шевелюра его, фирменно и густо взлохмаченная, вышла особенно удачно. Этих волос хватило бы на пару девиц - и еще осталось бы. Марина оторвалась от рисунка, подумав, что число волос на голове и умственные способности, возможно, все-таки как-то связаны. И, судя по тому, что творилось в техслужбе - связь была обратной. В это она не вмешивалась: ведь и ей никто ничего не говорил о ее двоюродном братце, который валял дурака в соседнем отделе. Вот и связывайся после этого с родственниками.
   На чем это она, кстати, занималась рисованием? На каком-то заявлении... Другого места не нашла, конечно. Кстати, утром кто-то обратился к ней с просьбой, о которой она сразу забыла. Кажется, речь шла о доступе в какую-то лабораторию. Надо бы оформить разрешение - знать бы только, кому и куда... Она сняла трубку - и тут вплыла секретарша, протягивая на ходу распечатку, словно неопровержимую улику.
   Марина оборвала ее захлебывающуюся речь на полуслове, посмотрела на страницу долгим удивленным взглядом и начала постукивать ручкой по столу, гадая, кончится когда-нибудь этот день или нет.
   Через минуту Олег постучался и вошел в кабинет, несмотря на ее гробовое молчание.
   - Читали?
   Удивившись спокойствию, с которым это было сказано, она посмотрела и, увидев его взгляд, поняла: он был в том состоянии, когда не оправдываются, не боятся, и не юлят. "Готов" - подумала она, прочитала абзац на злосчастной странице голосом нерадивой китайской студентки и мысленно похвалила себя: вышло неплохо.
   Олег не улыбнулся. Еще бы...
   - Никак иначе это и не прочтешь, - заметила она, помолчала и спросила с тайной надеждой, ни в какую не желая мириться с тем, что было совершенно очевидно: - Я надеюсь, это Ким пошутила?
   - Это не шутка, - покачал он головой. - Мы ее и упрашивали, и задабривали, но она все равно сегодня делает, что хочет.
   - Такой тест накануне презентации - это просто подарок, - заметила она.
   - Думаю, ее нельзя за это винить.
   - Нельзя, - согласилась Марина и еще раз пробежала взглядом несчастную страницу: - Тут нужно действовать осмотрительно. Иначе для нее все может кончиться очень быстро и очень печально.
   - Ее могут перепрограммировать, - сказал Олег. - Давайте говорить прямо. Такие штуки - это ее приговор.
   - Да... Они не будут копаться в причинах.
   - Это будет похоже на...
   - Я понимаю, на что это будет похоже, - кивнула она. - Перепишите эту галиматью. Так, чтобы не слишком отличалось от обычных результатов. Сегодня я обязательно попробую поговорить с Борисовым; возможно, все и обойдется...
   - Не думаю.
   - Ты меня решил добить? - подняла она на него глаза.
   - Ситуация, - пожал плечами Олег. - Чем-то все это кончится... Меньше всего на свете мне хочется присутствовать на завтрашней презентации. Есть даже малодушное искушение слечь больным. - Он грустно улыбнулся и направился к двери: - Пойду заниматься творческой подделкой...
   - Иди, - махнула она рукой. - И не болей.
   Он взглянул на нее с симпатией и благодарностью.
   "Может, конечно, ради таких взглядов и стоит работать" - подумала Марина и вернулась к бумагам: оборудование, которое у них имелось - это раз... Кто-то вошел, рывком распахнув дверь. Она подняла голову: возможно, случился пожар. Это было бы логичным завершением дня.
   Вошел Коган, одним своим видом сразу вызывав у нее приступ отвращения. Ну почему всегда все портят один-два человека. Стоит их убрать - и все сразу наладится; вот только этого никогда не происходит.
   "Если я сейчас расскажу о наших передрягах, как есть - меня уволят в два счета, - подумала она. - И Олега вместе со мной, и Влада. И может быть, это даже будет правильно..."
   - Как дела?
   - Нормально, - ответила она тоном, которым обычно говорят: ничего хорошего. Актриса из нее вышла бы плохая.
   - Нормально ли? - он оценил завалы на ее столе.
   - Нормально, - повторила она.
   - Что это? - Коган недоуменно смотрел на изумрудную черепаху, пристроившуюся возле лампы. Марина не смогла пройти мимо и купила это потрясающее создание, сонно ковылявшее куда-то на карамельных лапах.
   - Это черепаха, - сообщила она шефу.
   - Этот стол и без нее выглядит детским садом. А что висит на мониторе? Ты понимаешь, что это деловой кабинет?
   - Понимаю, - она провела рукой по разложенным веером бумагам. - Даже слишком хорошо понимаю...
   - Презентация завтра в десять, - напомнил он.
   - В десять, - послушно кивнула она.
   - Ты в состоянии придти хоть раз вовремя, или за тобой отправить машину?
   - В состоянии, - откликнулась она, гадая, когда кончится мука этого разговора. - Не надо машину...
   - Можно тебя еще кое о чем попросить?
   - Да, - ответила она. С таким же успехом можно было сказать и "нет".
   - Отнесись к этому, пожалуйста, серьезно. Все-таки, это вполне официальное мероприятие, - он посмотрел на нее. Она черкала что-то неразборчивое на белоснежном листе. Он повторил: - Вполне официальное. Даже несмотря на то, что звучит музыка и в перспективе всех ждет банкет.
   - Я поняла, - Марина решила, что не начать сейчас - значит, не начать никогда. Она легонько стукнула ручкой по панцирю своей черепахи - та очнулась, открыла глаза и закачала головой, закивала, вытаращившись. - Кстати, у нас тут возникли некоторые проблемы и сомнения.
   - Звучит многообещающе, - Коган вздохнул и вместо того чтобы уйти, как ему, видимо, хотелось, уселся в кресло. - Так что же за сомнения у вас возникли? Я надеюсь, мы быстро разрешим их, и все опять станет совершенно ясно.
   - По поводу нашей кошки. Речевой блок готов, но мы, кажется, за деревьями упустили лес.
   Шеф не перебивал и внимательно слушал. Марина вздохнула.
   - В общем, - взялась она за дело, - есть два момента. Первый - наша ошибка: мы просчитались с размерами.
   Шеф молчал. Эту новость, конечно, следовало еще осознать. Но она не дала ему этого сделать: плотину бы прорвало, и больше ей ни слова не удалось бы вставить.
   - И второй момент, - быстро произнесла она. - Для пробы мы поставили этот блок, и вот какой результат: как и ожидалось, говорящая кошка выбивается из общей картины разработок и выглядит просто-напросто глупо.
   - Да?
   - Да, - она попыталась сказать это твердо. - Боюсь, с говорящей кошкой мы получим очередной комедийный эффект. У нас есть Вост - это первый этап: интеллектуальная система. Второй: Лариса, которая имеет зрение и вид животного. И, наконец, наша Ким, которую нельзя отличить от человека. Все выглядит логично, естественно и убедительно. И этим, безусловно, можно произвести впечатление. Так нужна ли нам говорящая кошка? Не лучше ли вложить силы в какое-то новое направление, вместо того, чтобы возиться с довольно сомнительным проектом?
   Коган молчал. Марина удивилась: по всем расчетам, над ее головой уже должны были бить молнии.
   - Разумеется, - сказала она, чтобы чем-то заполнить жутковатую паузу, - мы добьемся полного сходства с оригиналом и снабдим Ларису простеньким блоком. Она у нас будет мяукать, мурлыкать...
   - Какого размера получился блок?
   - Раза в три больше, чем нужно, - честно ответила Марина. Юлить не было смысла: он его все равно увидит, можно даже не сомневаться.
   - Кулибины!
   "Он не понимает, - подумала Марина, машинально кивая в такт своей черепахе, которая все никак не могла успокоиться, - не понимает, что в нашем коллективе не все так просто. Логика и поведение здесь не вписываются в обычные рамки. Здесь творят чудеса, с полунамека ухватывают самую суть, но по ошибке приходят на работу в воскресенье".
   Ожил, заволновался телефон. Она машинально переключила звонок на секретаря.
   - Так, - сказал Коган, - насчет мурлыканья еще посмотрим. Пошли к Борисову, он нас ждет.
   - Наконец-то, - обрадовалась Марина.
   - Да, наконец-то. Пошли.
   Невыразительный вид Борисова вызывал невольный вопрос о том, кто же действительно тут хозяйничает. Марина почти ничего не знала об этом человеке - и никто, похоже, ничего не знал. Зато его подпись, от которой зависела судьба целых направлений, была хорошо известна.
   - Садитесь, - обратился он к Марине и указал на стул. Сесть она, в общем-то, и сама бы догадалась.
   - Здравствуйте, Виктор Сергеевич, - спокойно произнесла она, усаживаясь. Невыносимо захотелось закинуть ногу за ногу и расслабиться: официальной деловой обстановкой она уже была сыта по горло.
   - Добились своего?
   - Да, - сказала Марина.
   - До угроз дошла, - сказал Коган.
   - Не радуйтесь, у меня для вас пять минут, не больше.
   "А может, он и есть тут действительный хозяин, - подумала Марина. - Бывают же такие: с виду пришибленные, а на самом деле умные, жесткие и деловые".
   - Тогда начну с обязательного... - приступила она к разговору, которого ждала все последние дни. - Наш отдел хотел бы подключится к пятому сектору. Это интересная работа - раз, и - два - это соответствует уровню нашего профессионализма. Я думаю, это будет лучший вариант.
   - Кроме этого у вас было еще что-то?
   - Было, - ей с большим трудом удалось не отвести взгляд в сторону. - Я по-прежнему считаю, что мы зашли слишком далеко вперед. Создаем разумных существ, обучаем их - и держим потом взаперти... Кто они - до сих пор совершенно непонятно. У них нет никаких прав, да и вообще ничего нет... К Ларисе все относятся как к простой кошке и вечно норовят погладить... Вы смотрели ей в глаза?
   - Я смотрел, - вмешался Коган. - И ничего интересного там не увидел. Кажется, она вполне довольна.
   - Вполне довольна, - повторила Марина. - И норовит удрать при каждом удобном случае. Как и эта бедная девочка. Вы, наверное, считаете, что все попытки к бегству Ким сделала из чистого интереса? У меня при виде нее сердце разрывается. И эта дурацкая шапочка... Кто ей ее дал? Она теперь с ней не расстается. А дальше? Дальше, видимо, речь пойдет о создании какого-нибудь монстра... Сверхчеловека. Представляю, что это будет.
   - Не делайте поспешных выводов. В свое время вы ознакомитесь с проектом и сами убедитесь, что никаких ужасов там нет, - спокойно произнес Борисов. - Мы, конечно, постараемся, чтобы и физически, и умственно наш следующий образец...
   - Образец!
   - Да, образец. Чтобы он превосходил...
   - Превосходил!
   - Марина, с вами становится невозможно разговаривать. Кстати, откуда ваши сотрудники знают о том, что происходит в пятом секторе? Когда вас принимали на работу, вам говорили о том, на чем стоит это здание?
   Коган заерзал в своем кресле, но особого внимания не удостоился.
   - Вы помните, на чем оно стоит?
   - На секретности, я помню... И я ни словом ни разу не обмолвилась.
   - Откуда же ваша группа так хорошо информирована?
   - Слухами земля полнится, - вздохнула она.
   Борисов посмотрел на Когана. Тот дернулся, сменил позу и нахмурился.
   "А мне плевать, - равнодушно подумала она. - Провалитесь вы тут все, вместе с вашей секретностью". Но чувство долга перед коллегами, с которыми было столько пройдено, победило:
   - Так что насчет нашей работы с пятым сектором? - спросила она, превозмогая возникшее вдруг отвращение ко всему этому.
   - Посмотрим, - уклончиво ответил Борисов, удивленный этой ее настойчивостью, и, видимо, собираясь закончить разговор, напомнил: - Презентация начнется в десять - и ни минутой позже. Я понимаю, что от привычки опаздывать избавиться не так просто...
   "Да провалитесь вы" - опять подумала она и сказала: - Я буду вовремя... Это, в конце концов, пять лет моей жизни. Так что же с главным вопросом? Я много говорила с Ким...
   - С Ки-13.
   Марина не знала, сколько она просидела, оглушенная такой глубиной непонимания, но как только оцепенение прошло, она потеряла над собой контроль. Она говорила резко, быстро и зло, и ничего не могла с собой поделать. Хорошо понимая, что результаты достигаются совершенно другим путем, она, как пружина, выскочившая из механизма, только подстегивала саму себя.
   Борисов явно порывался выйти из кабинета, а Коган бросал на нее взгляды, которые когда-то доводили ее до ночных кошмаров, но она еще долго говорила, торопясь высказать не дававшие покоя мысли.
   Окончательно в себя она пришла только в своем кабинете: разворошенные папки, сваленные деловые бумаги, привычный и знакомый бардак. Она села за стол, начала рассеянно перебирать документы, но желание заниматься делами совершенно пропало; в душе ощущалась одна холодная пустота. Совсем было испортившееся настроение спас неожиданный телефонный звонок. После короткого разговора с Алексом она расслабленно откинулась в кресле и задумалась. Алекс, Алекс... Короткие, колючие волосы, тяжеловесная фигура... Ее не особенно привлекали такие блондины, но Алекс обладал такой легкостью и простотой в общении, такой жизнерадостной необязательностью во всем, что с ним она чувствовала себя совершенно свободно.
   В конце концов она встала, подошла к зеркалу, посмотрела на себя и машинально поправила прическу. Одета она была без особых изысков, по-деловому, но это можно было легко поправить. Закрыв дверь, она достала из шкафа два платья, хранившихся тут, буквально, на всякий случай, выбрала одно, расправила и оценила. Вполне сойдет, а от дождя и лишних взглядов сослуживцев его скроет длинный плащ. Она переоделась, набросила плащ, взяла сумочку, выключила свет и быстро попрощалась с секретаршей, молчаливо скучавшей у телефона в ожидании конца рабочего дня.
   Коридоры казались почти вымершими, и только редкие сотрудники в фирменных халатах бродили вдоль однообразных светлых стен так растерянно, словно сами не знали, чего хотели - не то что утром, когда приходится пробираться через целый гудящий, озабоченный рой. Ближе к выходу стало чуть оживленней; от желающих сбежать с работы пораньше у лифтов даже образовалась небольшая очередь. Кто-то обратился к ней с очередным вопросом.
   - Завтра, - с неожиданной злорадностью оборвала она и пошла вниз по лестнице, уже не обращая ни на что внимания, проходя через многочисленные двери, машинально набирая код, нетерпеливо просовывая карточку и скупо прощаясь с охранниками.
   Джип она оставляла далеко от входа, чтобы драгоценные сотрудники поменьше издевались над его побитым видом. Добравшись до машины, она села за руль, подрезала, выезжая, какого-то бедолагу, и направилась к набережной. По дороге ее возмутили светофоры: их было на пути только три, зато все они сговорились и украли у нее несколько минут.
   В предвкушении наступающего вечера по набережной уже прогуливались редкие парочки. Марина остановилась возле "Титаника" - ресторанчика, покачивающегося на волнах в виде уменьшенной копии печально знаменитого корабля. Она любила это место за легкую качку, развешанные по стенам старые навигационные приборы и прорезавшую борт декоративную пробоину, сквозь которую врывался свежий, насыщенный мельчайшими брызгами воздух.
   Из самой шумной компании доносился знакомый голос. Она подошла к Алексу, который с серьезным видом нес какую-то чушь, отпихнула его от окна, села и с наслаждением расслабилась: больше она не хотела ни о чем думать.
   - Ого, - заметил Алекс. - Какие люди! В какую рань! Тебе вино заказать? Или коктейль?
   - Коктейль, - машинально ответила Марина, чувствуя, как свежий речной ветер освежает ее, возвращая к жизни. - Или вино.
   Она зажмурилась, ей стало хорошо. Алекс кивнул, подозвал официанта и заказал коньяк, заявив, что будет сегодня капитаном, поскольку собирается покинуть судно последним.
   Почувствовав ревность к любимому кораблю, Марина открыла глаза и голосом одного мультипликационного героя, появление которого на экране обычно не предвещало ничего хорошего, сказала:
   - Еще посмотрим.
  
  
  
   4.
  
   Перед уходом Макс долго одевался, бесконечно, как всегда, перекладывал что-то из карманов в карманы, нудно говорил то, что и без того было известно - словом, возился не меньше получаса, но ушел, наконец.
   Получив привычную свободу одиночества, Стас завалился в кровать, уставившись в окно на беспросветное небо. Было непонятно: то ли уже стемнело, то ли это очередная туча наползла, закрыв собой весь белый свет. Тоска... Зачем там Макс понадобился Лео, было непонятно: свечку что ли держать пошел? Лео тоже, Казанова нашелся... Как там у него сейчас с этой блондинкой, интересно?
   Расслабившись, Стас погрузился в обычные мысли, прикрыв глаза рукой. До полной темноты он все ворочался. О сне и не думал, просто безвольно лежал и размышлял, лениво скользя мыслью сквозь воспоминания, морщась от своих, казавшихся когда-то гениальными, планов, и вспоминая мизерные удачи... Ему было, что вспомнить, особенно здесь, в Ладове.
   "Что за город такой, проклятый... Или это период такой... Или вся жизнь моя уже такая" - лениво подумал он, зевнул, бросил эту мысленную возню в прошлом, приподнялся на кровати и осмотрелся. Сумрак сгущался в комнате, границы размывались, предметы теряли цвета; наступало самое охотничье время. Кольнуло искушение выйти на улицу, побродить по вымирающему, погружающемуся в сон городу, посмотреть его настоящую жизнь. Нет. Он набросил на ноги треугольник одеяла и погрузился в обычное для постояльцев этой малоинтересной гостиницы состояние. Опять кольнуло воспоминание о Лео: интересно, как он там. Хотя, скорее всего, ничего интересного. Стас закрыл глаза и представил, как тот сейчас изображает безудержное веселье в какой-нибудь танцующей толпе... А может и веселится от души: кто знает, с нервами у него все в порядке.
   - Казанова, - пробормотал Стас.
   Заснув, он увидел неприятный сон, из которого долго не мог выбраться: со взятым хабаром, пробираясь по крыше высотки, он провалился в узкую бездонную щель между двумя домами и еле успел упереться в стены; все пытался вылезти, хотя знал, что это бесполезно, что сил хватает только на то, чтобы не упасть еще ниже, но пытался. Упирался спиной, ногами, головой. Насколько он продвигался? Результатов не было видно. Да и продвигался ли? Эти движения, стоившие предельных усилий, скорее всего были лишь возней на месте. Во сне он молил о том, чтобы его выследили, мечтал об ораве ищеек с собаками и оружием, о толпе зевак - лишь бы его нашли ­и вытащили из этой бездонной могилы; отправили бы за решетку, влепили бы очередной срок, но только бы вытащили, дали вздохнуть полной грудью, расслабиться, сесть, лечь. Он еле держался...
   Проснулся от ругани. Макс толкался в узком коридорчике, роняя что-то в темноте, пытаясь нащупать выключатель.
   - Как успехи? - сонно спросил Стас, вытащил руку из-под тощей подушки и устроился поудобнее. Ну и сон подвалил, как назло.
   - Через два часа выезжаем... Шибз носится бледный, как смерть. Надо действовать.
   Стас сел на кровати, очнувшись.
   - Пропуск?
   - Взяли. Чего ты вскочил... Говорю же, через два часа, - Макс разулся, поставил будильник и повалился на постель прямо в одежде.
   - Быстро вы.
   - Она рано пришла... Да и, по-моему, заявилась уже готовая.
   - Ну и что там Лео? - Стас попытался расслабиться и закрыл глаза. - Успел он совместить приятное с полезным?
   - Не знаю... Он мне ничего не рассказывает.
   - Значит, ему есть что не рассказывать?
   - Видимо, есть, - согласился Макс, повернулся и укрылся с головой одеялом.
   Стас уже снова плыл в сонном тумане и ответа не услышал, но перед тем, как уснуть окончательно, вдруг очнулся и четко произнес:
   - Казанова.
   Сон, словно не прерывался: после неясных цветных обрывков, он опять оказался в узкой расщелине, в черноте над которой таяла синева звезд, смотревших на него свысока, с ленивым любопытством, как на букашку, утопавшую в грязи.
   Ветер обронил клочок мусора. Кувыркающаяся разодранная обертка неторопливо поравнялась с ним и полетела дальше, вниз, в холодную темноту, к земле. Необходимость упираться в стены, чтобы не провалиться еще ниже, давила грудь, создавая ощущение тесноты. Холодный бетон быстро отбирал тепло тела. Саднили ободранные локти, колени. Он старался дышать ровно, спокойно, но у него не получалось: мешал страх и беспорядочно колотившееся сердце. Когда дыхание перешло во всхлипы, а страх - в ужас, он проснулся.
   Лежа с открытыми глазами, он пытался забыть этот привязавшийся к нему сон, морщился и тер горло: во сне он орал, казалось, без перерыва. Взглянул на часы: еще несколько минут оставалось до того, как очнется будильник. Лишние минуты, выпавшие непонятно зачем. На соседней кровати заворочался Макс, предчувствуя скорый подъем.
   От назойливого сна в голове Стаса что-то сдвинулось, словно он сделал первый шаг по призрачной, уводящей к безумию лунной дорожке. Пахнуло сыростью, холодом. Он заглянул под кровать и, для верности, пошарил рукой. Естественно, там ничего не было кроме пыли, но к запаху гостиничного белья словно примешивалось что-то затхлое.
   - Чего ты там ищешь? - сонно спросил Макс, подняв взлохмаченную голову.
   - Свою задницу, - огрызнулся Стас.
   - Хочешь познакомиться поближе?
   - Угу, - Стас поднялся, потянулся. Убирать постель не было никакого желания. Состояние было так себе.
   Макс уткнулся обратно в подушку, вытащил руку и похлопал себя по укрытому одеялом заду.
   - Давай, вставай, - бросил ему Стас, направляясь в ванную. Собственная опухлость и взъерошенность поразила его. Он зажмурился, разбивая о заспанное лицо пригоршни чуть теплой воды. - Дождь там как, льет? В окно и не разобрать.
   - С переменным успехом, - ответил из комнаты Макс. - То идет, то нет.
   - С переменным, - повторил Стас, тряся флакон с пеной, который ядовито шипел, плевался, брызгался, и всячески демонстрировал боеготовность. - Давай вставай, - опять повторил он и выкинул баллончик в мусорную корзину. Пришлось втирать в темную, с медью, щетину обычное мыло. Он гангстерским жестом занес над горлом бритву, когда в комнате послышались скрипы и босоногое шлепанье: судя по всему, Макс героически выбрался из постели.
   "Ничего себе" - подумал Стас, открыл дверь и посмотрел в комнату. Натянув скомканную рубашку, Макс вертел в руках скрученные, словно только что выжатые джинсы.
   - Желтое пятно - спереди, - подсказал Стас.
   - Да иди ты, - Макс щелкнул резинкой от трусов.
   - Я думал, тебя, как обычно, за шиворот вытаскивать придется. Что, мандраж покоя не дает?
   - Да, - не стал скрывать Макс. - Знаешь, я все думаю насчет тех, кто нас нанял.
   - О, - буркнул Стас, - знакомый мотивчик. Давай, продолжай.
   И Макс продолжил, не видя в этом ничего смешного:
   - Я вот думаю, а не решат ли они от нас потом избавиться, - он провел рукой поперек горла.
   - Зачем?
   - Для стерильности, - ответил Макс с подозрительной хрипотцой, которую Стас списал на сон, после которого он и сам еще не пришел в себя. "Надо поскорее выпить кофе" - подумал он и тряхнул головой:
   - Чушь. Они - нам, мы - им, встретились, разбежались - и все, все довольны и никаких проблем.
   - Встретились... Если бы встретились. А то мы их и в глаза-то не видели. И Шибзик их не видел. Шибзик только голоса в трубке слышал, да и то, непонятно чьи. Говорит, они еще и с акцентом каким-то были. Не нравится мне это...
   Стас поморщился. Отразившееся от бритвенного станка дыхание вернулось к нему и показалось отвратительным. Ерунда. У него были здоровые зубы и десны. Не может быть. Показалось.
   - Такие у них возможности... Кто-то ведь все видеокамеры взял на себя. Только представь! К системе наблюдения подключиться - дело нешуточное.
   Стас закончил водить лезвием по лицу. Что за сны ему снятся? Даже в те дни, когда прошедшая ночь оставляла в памяти одну только пустоту, он сомневался: не было ли это тем обычным обманом, когда сны забываются с первым же взмахом ресниц.
   - Наняли они для камер спецов каких-нибудь, таких же, как мы, - сказал он, - вот и все... Это называется - разделение труда.
   - Ага, разделение, - кивнул Макс. - Точно, разделение. Одни крадут, а другие потом их, в капусту, разделяют. И все шито-крыто.
   - Не каркай.
   На улице они окунулись в хмурую обстановку, готовую в любой момент заплакать мелким накрапывающим дождем. Стас неуютно поежился, поднял воротник и нащупал в кармане гладкую, холодную рукоятку небольшого пистолета. Размер, впрочем, имел мало значения, учитывая то расстояние, с которого ему пришлось бы стрелять в случае необходимости. Он ощутил вдруг бессилие: ноги едва не подкашивались, к горлу подступила тошнота... "Да не в первый раз же" - одернул он себя и взглянул на напарника. Макс тоже выглядел неважно, да и взгляд у него был какой-то остекленевший. В кафе они зайти не решились; просто разделили в машине остатки чуть теплого кофе из термоса.
   Легче им от этого не стало.
  
  
  
   5.
  
   В тихом, неприметном дворике они пересели в черный, битый по кругу джип. Лео жизнерадостно скалился, положив руки на руль; Чимит, плечи которого занимали, казалось, половину салона, лениво потянувшись, посмотрел на них без интереса.
   - Блондинки машина, - хмыкнул Стас, с удовольствием разваливаясь на высоких кожаных сиденьях.
   - Откуда знаешь? - живо откликнулся Лео, протягивая ему руку. - В гостях у нее был?
   - Ага. Джип на фотографиях видел и ее саму. Как ты с нею погулял?
   - От души.
   - А пахнет тут как! - восхитился Стас и толкнул примолкшего напарника: - Да, Макс?
   - Пахнет, - уныло подтвердил Макс. Он тоже чувствовал въевшийся во все запах косметики и духов.
   - Тут мы тут всем этим уже пропахли, - Лео поморщился. - Такие ароматы, сигаретой не перешибешь.
   - Значит, все было на высшем уровне?
   - Как сказать...
   Стас с любопытством посмотрел на него.
   - Шибз опаздывает, - пробормотал Макс.
   - Нарывается, - зевнул Лео.
   - Как ее зовут-то? - спросил Стас, вспоминая запавшую в душу фотографию.
   - Марина.
   - В гараже теперь отдыхает?
   - Нет, дома, - Лео икнул, поморщился. - Чумовая сегодня была какая-то, словно чувствовала. И как вырубилась, загляденье: глаза закрыла - и привет.
   Макс слушал вполуха: все мысли его были забиты только тем, что им предстоит. Сейчас он с радостью поменялся бы местами и с этой Мариной, и с кем угодно. Вздохнув, он достал фирменную темно-синюю форму, расправил ее и рассмотрел так придирчиво, словно это имело какое-то значение:
   - В этом пойдем?
   - В этом... Если Шибз когда-нибудь соизволит явиться.
   - Да вон он идет, - махнул рукой Стас. - Не дурак, машину подальше оставил.
   - Самый умный, значит, - хмыкнул Лео, рванул джип с места и тут же ударил по тормозам, едва не оставив от Шибзика одно воспоминанье: тот еле отскочить успел.
   - Вы с ума сошли? - Шибзик залез в машину: худой, нескладный, как богомол.
   - Сошли. Раз с тобой связались, значит точно с ума сошли.
   Выбирая тихие объездные пути, они подъехали к заброшенной стройке, со временем превратившейся в свалку.
   - Ты, Шибз, чего в жизни хочешь? - спросил Лео, когда они вышли из машины, переоделись и начали разбирать вещи.
   - В смысле? - дернулся Шибзик. Он уже напялил на себя маску и выглядел - дурак дураком. - Ничего не хочу...
   - Очень хорошо. Тогда мы поделим твою долю.
   - Тогда я много чего хочу.
   - Другое дело, - с одобрением произнес Лео и протянул Шибзику две увесистые сумки, с торчащими длинными ручками инструментов: - Хватай. Тут так много, как ты хотел.
   Стас закинул на плечо рюкзак и побрел за Максом, который нес оружие, взрывчатку, связку фонарей, и это было не так мало, как могло показаться: ручка каждого фонаря была увесистой дубинкой. Лео и Чимит шли последними, налегке, - что с них взять.
   Дверь в подземные лабиринты оказалась настолько хлипкой, что они с сомнением остановились.
   - Откуда ни зайди в это подземелье, все нараспашку, - заметил Стас.
   - Сначала всегда так, - вздохнул Макс. - А дальше...
   - А дальше - видно будет, - перебил Стас, потянул ручку и сказал, с разочарованием: - Даже не закрыта.
   - Самое крысиное место, - заявил Макс, осматривая открывшийся перед ними проход.
   - Увидим.
   Но даже включив фонари, они ничего особенного не увидели. Темный тоннель уходил неизвестно куда. Сырость и затхлый запах - как в старом склепе. Макс вытащил схему, сложил поудобнее, и они начали продвигаться, спотыкаясь и ругаясь на каждом шагу. Постепенно приспособились, шагали друг за другом, едва ли не след в след, в окружении равнодушных бурых стен.
   - Чувствую себя, как в гробу, - нарушил тишину Макс. - Я думаю...
   - Ты думай чего хочешь, главное веди нас правильно. И имей в виду: у тебя осталась последняя попытка.
   - Я по карте иду. Предупреждать надо было, что тут несколько уровней... Вы лучше готовьтесь стену ломать, тут я вам помогать не нанимался.
   - Тут все само, того гляди, развалится.
   Макс вздрогнул и испуганно обернулся.
   - Иди, горе!
   - Что там у него?
   - Несколько уровней у него...
   - А мы сейчас на каком? - Шибзика в этих потемках было и не разглядеть.
   - Не знаю на каком, но запах тут и в самом деле, как в морге.
   - Может, это от Чимита разит? - слова вырвались у Шибзика прежде, чем он успел себя остановить.
   Макс передернул плечами и ускорил шаг. Чимит, неслышно шагающий за Стасом, чуть засопел. Можно было не сомневаться, что за эти слова Шибзику придется отвечать, причем в ближайшем же будущем. Закуривая, Стас замедлил шаг и пропустил группу вперед. Оставшись последним, он не удержался и посмотрел назад. В темноте ему что-то померещилось - от нервного напряжения, скорее всего, вряд ли там действительно что-то было; разбираться с этим он не стал и пустился торопливо нагонять своих.
   Еще четверть часа они шли, дымя сигаретами в пять глоток. Наконец Макс обернулся, покосившись на них, остановился и поежился.
   - Что еще? - любезно поинтересовался Лео. - Что опять попутал? Где не туда свернул? Почему не виноват?
   - Все... До люка дошли. Теперь вниз.
   Стас подошел, поддел крышку, отодвинул и задумчиво сплюнул в открывшуюся пустоту. Путь был свободен: лезь, не хочу.
   - Нам, по-моему, переплатили, - сказал он и посветил вниз.
   - Сыр высматриваешь? - поинтересовался Лео.
   - Сыр.
   - Сы-ыр, - протянул Лео и дружески положил тяжелую руку Шибзику на плечо: - Ты нас, малохольный, часом, не в кино ведешь?
   - В какое кино? - дернулся Шибзик, пытаясь разжать своими пальчиками ладонь, в которой целиком уместилось его плечо.
   - Документальное. Ты если умную игру решил изобразить, лучше сразу скажи. Потом слушать не будем.
   - Так он тебе и скажет, - поморщился Стас и полез вниз первым, держа в руке рюкзак, уже не казавшийся таким легким. По ступенькам было понятно - если сюда когда-то и спускались, то это было давно. Сверху посыпалась грязь с чьих-то ботинок; Стас спрыгнул с лестницы, отошел в сторону и осмотрелся -- ничего интересного, то же, что и наверху.
   Макс опять пошел впереди: фонарем ощупывал стены, на каждом повороте останавливался, задирал голову и шарил светом по потолку, сверяясь с какими-то приметами. Стас тупо шагал, глядя под ноги: как-то вдруг потеряв ориентацию, он решил не забивать себе голову этими катакомбами.
   Нужную им стену они, разумеется, сначала прошли. Остановившись, Макс вздохнул, чертыхнулся и глянул исподлобья. Стас молча развернулся, во второй раз споткнулся о железный прут и вышел, как оказалось, точно к нужной стене.
   - Здесь, - сказал Макс.
   - Как-то ты это, без особой уверенности, - морщась, заметил Шибзик.
   Фонари пристроили на сумках и, стараясь не шуметь, приникли к кирпичам и долго прислушивались. Что-то гудело над ними, больше никаких звуков не было.
   - Бить, что ли? - Чимит примерился и хищно подобрался.
   - Бить... - пожал плечами Стас.
   - Только тихо, для пробы...
   Чимит ткнул кувалдой стену: легко, играючи, но эффект превзошел все ожидания.
   - Пни - развалится...
   - Будем надеяться, там не комната охраны. А то был случай...
   - Заткнитесь все, - отрезал Лео.
   Постояли, прислушались - тихо.
   Чимит размахнулся по-настоящему, ударил пружинисто, точно, сильно, так, что уши заложило и долго еще казалось, что это не осколки сыплются, а в голове шумит. Через несколько минут Макс уже светил фонарем в пробоину, размером с футбольный мяч.
   - Ну? - спросил Стас, когда пауза как-то нехорошо затянулась.
   Макс повернулся к ним, поморщился и потер щеку.
   - Что там?
   Подтвердив предчувствия, Макс опять развернул карту и погрузился в ее изучение. Стас сплюнул, взял фонарь и приник к дыре. Бледное, светящееся лицо взглянуло на него мертвым стеклянным глазом, и за мгновение до испуга он понял - манекен. Пошарил вокруг фонарем - манекены, манекены... Сваленные, вытянутые инвалиды, разложенные по полкам, словно в морге. Вывернутые руки, ноги, запрокинутые головы....
   - Да уж, - он отошел в сторону и закурил.
   Шибзик дернулся было на его место, но Лео оказался там раньше. Он бросил взгляд внутрь, поводил фонарем:
   - Магазин... В магазин попали.
   - Дайте посмотреть, - заныл Шибз, но Лео уступил место другу. Чимит взглянул, без интереса, и отошел в сторону. Никто, в общем-то, и не ждал, что он откроет рот.
   - Шли правильно, - хрипло сказал Макс, на которого светило в упор четыре фонаря. - Может, там у них склад какой...
   Стас хмыкнул, с сомнением.
   - Дальше ломаем, - махнул рукой Лео, ухватил кувалду, поплевал на ладони и, размахнувшись, едва не отправил подбирающегося к дыре Шибзика прямиком на тот свет. - Только если там не наше заведение, ты, Макс, к этим куклам на полку ляжешь, - добавил он, дыша так ровно, словно не стену ломал, а курил стоял.
   - Я-то тут причем? Не я карту доставал...
   Стас молча смотрел в быстро расширяющуюся пробоину: ему все казалось, будто голова одного манекена подмигивает. Бред, конечно... Он вздохнул, посмотрел на растущую гору битого кирпича и взялся за лопату, успевая немного расчистить, пока Лео примеривался да размахивался.
   Шибзик бестолково светил двумя фонарями, больше направляя свет внутрь открывавшегося им помещения, а не туда, куда надо было, и Стас все боялся, что Лео так же спокойно, ровно и сильно, направит очередной удар не на стену, а на этого заморыша.
   Когда дыра приобрела солидные размеры, они отложили инструменты, и Лео первым протиснулся внутрь.
   - Пятнадцати минут хватило, - заметил Макс. - Что-то уж слишком хорошо.
   Стас сплюнул, взял рюкзак и полез следом за Лео. Внутри было тепло и сухо; он отряхнулся, постарался расслабиться, но разбросанные повсюду манекены, выглядевшие уж слишком реалистично, беспокоили и вызывали отвращение.
   - Странно, - сказал Лео, рассматривая ладонь какого-то толстяка, лежавшего на полке животом вверх. - Татуировки... Вены, как у живых. Даже пальцы с отпечатками. Надо взять пару ладошек - пригодятся.
   Стас присмотрелся к ближайшему телу - безрукому, с одной вывернутой волосатой ногой. Манекен, действительно, был до такой степени уникальный, что даже прикасаться к нему не хотелось.
   - Что тут? - спросил присоединившийся к ним Макс.
   - Морг, как ты и говорил, - Стас подвинул раскоряченного на полке инвалида, сел и закурил.
   Остальные ходили вокруг, осматриваясь и открывая все новые подробности. Чимит вытащил из груды тел за зад одну красотку и показал им.
   - Охренеть, - сказал с чувством Стас. У мадам не хватало головы, но при такой комплекции это было не важно.
   - Найти бы ее в оригинале, - хмыкнул Лео. - Нарочно такое не придумаешь, их всех с живых делали.
   - Или из живых, - подал голос Макс.
   - Людей хотели сделать, только не вышло нифига, - сказал Шибзик, брезгливо держа на весу и подергивая за провод бледную ладонь, отчего противно шевелились ее тонкие, длинные пальцы.
   - Они называются как-то... Не роботы, а эти...
   - Андроиды, - с умным видом сказал Шибзик, и сам ухмыльнулся, довольный.
   - Молодца, - уважительно сказал Лео. - Все знаешь. Первый в вентиляцию полезешь.
   Они задрали головы, посмотрели на решетку, за которой скрывался ход, по которому им предстояло ползти дальше. Стас с отвращением сплюнул: с самого начала этот момент он представлял себе хуже всего.
   Решетку содрали, под углом к стене прислонили стеллаж, помогли взобраться Шибзику, проводили его сочувственными взглядами, спросили:
   - Как там?
   - Как в гробу... - глухо, как из колодца, раздался голос. - Даже теснее. А пылищи...
   У Стаса заныло сердце. Навалились опять нехорошие предчувствия, вспомнился недавний сон. Он тоскливо потоптался на месте. Остальные тоже особого энтузиазма не испытывали.
   - Сколько ползти-то?
   - До конца, - веско ответил Лео.
   Макс поежился, вздохнул и полез за Шибзиком. Следом пристроился Стас: рядом с этим нытиком ему было не так страшно. Пыли оказалось не просто много: перекатывались, свисали и колыхались целые хлопья. Что выпало на долю Шибзика - можно было представить. Ползти в этом удушливом рукаве оказалось несложно, но с каждым метром казалось, что ход сужается все больше и больше.
   - Не пойму, - пробормотал Стас. - Будто бы, все теснее...
   - Можешь не сомневаться, - сказал позади Лео, - на обратном пути будут такие же ощущения. Давайте, задами поживее трясите. От Чимита шум, как от оркестра.
   Действительно, они с Чимитом были тяжелые. Листы железа выгибались под ними и гулко вспучивались.
   Кто-то вздохнул раз, другой, третий...
   - Кто это?
   - Макс, само собой. Кто еще.
   - Макс, заткнись.
   - Да не я это.
   - Комбайнеры, комбайнеры, комбайнеры... - раздалось вдруг неподалеку.
   - Триста, - начал считать хриплый голос, - триста один, триста восемьдесят...
   Замерли, подождали. Слушали.
   - Комбайнеры, комбайнеры...
   - Мыть - мыться, - сказал кто-то. - Беречь - беречься.
   - Помыться бы не плохо, - далеко впереди буркнул Шибзик.
   - Тише!
   - Чего, тише? Это не люди. Записи какие-то.
   - И все-таки...
   - И все-таки, давайте сюда. Тут опять решетка... Ломать ее что ли?
   - Что там слышно?
   - Ничего.
   - Выбей решетку и вылезай, пока мы тут не задохнулись...
   Стас остановился, нашел какой-то упор и положил на него голову.
   - Удобно? - спросил из темноты Макс.
   - Угу. А что?
   - Это моя нога.
   Впереди послышалась возня.
   - Нашли же, кого первым отправить, - буркнул Стас. - Шибзик, ты не стучи, ты выбивай. Макс, помоги. Пустили же вперед доходягу.
   Но Шибзик справился. Они выбрались в длинный коридор, отряхнулись и осмотрелись. Перед ними расстилались белые, освещенные до рези в глазах, стены.
   - Где это мы?
   - Там, где и должны быть, я надеюсь. Макс, мы на месте?
   - Похоже. Пятьдесят третья комната... Там - пятьдесят вторая. Значит, теперь в ту сторону. Черт, несет кого-то... Слышите, шаги? К нам идет.
   Без внимания, остаться, конечно, не удалось: на шум все же явился кто-то - из руководства, не иначе: с круглым животиком, при галстуке. Глаза навыкате. Ботинки - как черное зеркало.
   - Что за маскарад? Почему в таком виде?
   - В каком? - поинтересовался Стас и осмотрелся. Вокруг больше никого не было, так что толстяк совершенно зря нарывался. Теперь ему можно было только посочувствовать.
   - В таком. Что вы тут делаете? - Тип оказался въедливым и приставучим, словно банный лист.
   - Мы тут делом занимаемся, не волнуйся, - вмешался Лео, схватил его за воротник, подтащил к себе и потряс, без особого интереса: - А вот ты, похоже, дурака здесь валяешь. Кто такой?
   - Коган... - булькнул тот, совершенно опешив. - Начальник второго про... Проекта.
   - Закрываем мы твой проект, - сказал Лео с сожалением и смачно сплюнул на блестящий ботинок.
   - Что вы себе...
   Чимит с удовольствием вдавил тяжелый каблук в другой ботинок, отчего толстяк моментально скривился и уже открыл было для крика рот - но тут Лео перехватил фонарь поудобнее и заехал от всей души. Ноги начальника проекта подкосились. Макс подскочил и несколько раз пнул нелепо раскинувшееся на полу тело.
   - Чего это ты? - удивился Стас.
   - Для снятия стресса, - ответил тот, глубоко дыша.
   - Врачи рекомендуют? - участливо посочувствовал Стас, схватил под руки несчастного и потащил его к вентиляции, из которой они только что выбрались.
   - Зря смеешься, - сказал Макс, вцепившись в ноги, и то ли помогая, то ли делая вид. - Рекомендуется, знаешь, не сдерживать в себе эмоции, а давать им выход.
   Стас судорожно, неестественно зевнул, остановился и тоже отвесил несколько пинков по выпяченному широкому заду. Ему действительно полегчало. Макс достал пистолет с ампулами и сделал постанывающему, словно во сне, начальнику проекта, три укола в шею.
   - Куда столько... - поморщился Стас.
   - Мне не жалко, - буркнул Макс, стащил с ног толстяка ботинки и запихнул их в сумку. Такая мелочность была вполне в его духе. - Мой размер, - оправдываясь, пробормотал он.
   - Ну-ну, - заметил Стас. - Может, разбогатеешь теперь, с ботинок-то.
   Босого начальника проекта запихнули в вентиляцию, закрыли решеткой и пошли дальше, уже ободренные, осмелевшие. Коридоры были пусты, а двери исправно открывались карточкой, принадлежавшей одной симпатичной особе.
   Возле ведущей наверх лестницы паслись, в своем загончике, три опухших от сна охранника. Один - пожилой рохля с желтой лысиной - мельком взглянул на них, остальные даже не соизволили оторваться от телевизора.
   - Кто еще такие? - поинтересовался плешивый.
   Похоже, тут было царство непуганых идиотов.
   - Местные мы...
   - Пропуска.
   - Да ладно, - махнул рукой Стас. - Чего там.
   - Пропуска предъявляем.
   - В следующий раз, - пообещал Лео. По голосу чувствовалось, что он улыбается. Ну и клоунов тут держат, в самом деле.
   - Предъявляем пропуска, - сказал охранник, и это было последнее, что они от него услышали. Его коллеги не успели даже привстать. Как и чем действовал медлительный с виду Чимит, никто не разглядел.
   - Кучно, - заметил Шибзик, разглядывая улегшиеся на полу тела. - А как мы без них лабораторию откроем? Надо кого-то в чувство приводить.
   Но с дверью, открывающейся примитивно замаскированной кнопкой, разобрались быстро. Макс вкатил каждому охраннику по уколу, на что Стас, хорошо знающий руку Чимита, посмотрел с сомнением.
   За дверью оказалась еще одна, легко открывшаяся с помощью карточки, а вот за ней обнаружилась третья. И с этой, третьей, оказалось не все так просто.
   - Ваш выход, маэстро, - пригласил Шибзик Стаса, но тот топтался, без настроения. Эту дверь он оценил с первого же взгляда.
   - Тяжелый случай? - спросил Лео, заметив его смущение.
   - Тяжелый, - по правде говоря, Стас раньше такого вообще не видел. Даже с какой стороны подходить к этому металлическому монстру, было непонятно. "Ну да ладно" - подумал он и раскрыл сумку. Сколько было нужно взрывчатки, заранее сказать было невозможно. Из-за шума прибегать к этому, вообще, было нежелательно...
   Увидев черные магнитные контейнеры с предупреждающими надписями, Макс вздохнул:
   - По-другому никак?
   - Никак...
   - Ладно, - оценил ситуацию Лео. - Разбирайся, а мы наверх пойдем. Времени, похоже, будет мало.
   - Одного меня, только, не бросайте.
   - Чимит останется.
   Они ушли, оставив его в одиночестве. Стас, нервничая, начал закреплять взрывчатку. Давно он этим не занимался, все как-то обходилось. Контейнеры он расположил в трех местах, подумал, не добавить ли еще - для верности и симметрии, решил, что не стоит - и быстро вышел, плотно закрыв за собой двери.
   В коридоре, прижавшись к стене и сжимая в руках оружие, маячил Чимит. Можно было не сомневаться - в этой своей сонной задумчивости он видит и слышит все.
   - Много шума не будет? - Чимит очнулся и посмотрел на него.
   Стас пожал плечами и нажал взрыватель. Шарахнуло не так, чтобы очень.
   - Не будет, - ответил он, и сразу после его слов раздался грохот, от которого заложило уши и дрогнул под ногами пол.
  
  
  
  
   6.
  
   Ким сложила перед монитором две стопки книг и поставила на них пустой аквариум. Сквозь пыльные стекла зазеленел экран с разноцветными значками.
   - Давай, - скомандовала она, и Вост отправил на экран заставку с плавающими рыбками.
   Сделав пару шагов назад, Ким оценивающе посмотрела на получившееся творение. За стеклами, в голубой невесомости, шевелились вальяжные рыбы с прозрачными, лениво колыхающимися плавниками.
   - Ну? - спросил Вост.
   - Как вылитые, - ответила Ким. - Если еще воду налить и свет выключить - совсем не отличить будет. Главное, этих рыб теперь кормить вообще не надо, так что сплошная от нас экономия. Сейчас я это Лариске покажу. Может быть, ее клетку куда-то рядом надо поставить, а то она ничего в своей камере и не видит.
   - Лучше убегать надо, - заметил Вост, - тогда и в клетку не посадят.
   - Бедная, - Ким подошла к клетке и погладила рукой прутья, за которыми спокойно лежала кошка, уютно сложившая лапы. - А что это там происходит?
   - Сам удивляюсь, - сказал Вост. - Чего-то делают с нашей дверью. Голоса все незнакомые. Сейчас двое в коридоре стоят и говорят про шум.
   - Какой шум? - спросила Ким.
   Сила взрыва была небольшой, но сразу после него стена вокруг двери начала рассыпаться на глазах.
   - Вот этот, наверное, - сказал Вост.
   Дверь рухнула на пол, посыпались куски бетонной стены - и Ким еле успела отскочить. Взрыв еще долго отдавался в ушах, а пыли поднялось - словно стена рассыпалась на миллион частей. Едкий дым, ворвавшийся в комнату, окончательно свел видимость на ноль.
   - Это же надо, - удивилась Ким, придя в себя. - Нас тут наконец-то спасти решили. Востик, слышишь? Мы тут, чуть ли, не свободны. Востик! Эй! Упал... - она склонилась над кейсом, свалившемся на пол.
   В открытый проем вошли два человека в темной форме, с масками на лицах.
   - Здравствуйте! - сказала Ким чистым, звонким голосом, от которого у Стаса что-то приключилось с сердцем. - Мы вас так себе и представляли!
   "Главное, не помереть тут" - подумал Стас. Ранено подмигивала одна оставшаяся лампа. Глаза его с трудом разглядели собеседницу - девица лет восемнадцати, с серьезным выражением на лице. Худая, с огромными, как ему показалось, глазами, в совершенно неуместной вязаной шапочке и простом, без изысков, черном платье.
   - Здравствуй, - Стас поднял перевернутое кресло, уселся в него и закурил. "На пенсию, - подумал он с тоской. - К чертовой матери, на остров..."
   - Вы кто? - спросила девица и забавно покачнулась на носках.
   - Мы это, тут... - выдохнул Стас, обводя рукой устроенный ими разгром и пытаясь собраться с мыслями. Дым рассеивался, постепенно контуры предметов вырисовывались, но чутьем он давно понял - нет здесь ничего стоящего.
   - А я - Ким, - представилась девица.
   - Удивительное имя, - Стас говорил медленно, не особенно вникая в смысл собственных слов, сбитый с толку присутствием этой детской, невесть откуда взявшейся наивности. Чимит подошел и встал рядом, но от его сопения мало что изменилось.
   - Слушай, - спросил Стас у девицы, - а что тут... Вообще?
   - Тут? - нахмурилась Ким. - Вообще тут мы втроем: Востик, я и Лариса. Востик почему-то молчит, потому что, наверное, пострадал, а Лариска вон в той клетке. И вы еще аквариум совсем разбили. Знаете, что вам за это будет?
   - Очень хорошо знаем... Ты что тут делаешь?
   Ким вздохнула, взмахнула руками и даже открыла рот, но, видимо, мысль была так сложна, что выразить ее не получилось.
   Не дождавшись ответа, Стас подошел к клетке и осмотрел ее без особого интереса. Сквозь частые прутья на него вытаращенными глазами смотрела кошачья мордашка. Он поморщился. Несерьезность всего происходящего просто выбивала из колеи.
   - Это Лариса?
   - Угу. Я ее так назвала. И еще она очень на акулу похожа, когда уши прижимает.
   - А что за... Про кого ты тут еще говорила?
   - Вон, - показала Ким. - Эй, Востик! Очнись! Не пропадай в самый ответственный момент!
   На полу, среди разлетевшихся бумаг и канцелярского барахла, лежал черный кейс. Обнадеженный, Стас поднял его, вытер рукавом пыль и осмотрел.
   Ким бухнулась рядом на колени и похлопала ладонью по крышке:
   - Молчит, - сообщила. - Ударился - и все... Как жалко!
   Чимит подошел и навис над ними, закрыв собой и без того тусклый свет одной оставшейся, ранено помигивающей лампы. Стас осмотрел замки и легко открыл крышку.
   - Компьютер? - взглянул Чимит на открывшиеся платы.
   - Пес его знает, - пожал плечами Стас. - Ничего ценного, насколько я понимаю.
   - В вас тогда тоже ничего ценного, - влезла Ким. - Мышцы и кости.
   - Уйди отсюда, - неожиданно разозлился Стас.
   - Куда? - спросила Ким, взбесив его еще больше. Даже лишенный эмоций Чимит как-то передернулся.
   - Иди куда хочешь...
   - А охранники-то? Если они меня в коридоре увидят - сирену включат. Вы уже слышали нашу сирену?
   - Нет еще, - сказал Стас, закрыл кейс, поднялся и еще раз осмотрел произведенный им разгром. - Пока не слышали. Ты иди, сегодня на тебя никто не набросится.
   - Ну да, - не поверила Ким.
   - Да. Датчики и видеокамеры не работают.
   - Сломались?
   - Сломались...
   - А вы сюда зачем пришли?
   Стас только зубами скрипнул. Зачем они сюда пришли, было, конечно, непонятно.
   - Образцы искусственного интеллекта, - вдруг открыл рот Чимит.
   Стас, от неожиданности, не нашелся, чего и сказать, а Ким понимающе кивнула:
   - Это он, он. Самый, что ни на есть, первый образец. Был. До того, как вы его испортили. Но, наверное, можно починить, я думаю.
   - Видимых повреждений нет, - Стас открыл кейс и еще раз осмотрел платы.
   - Зато невидимые есть, - вздохнула Ким и затеребила его рукав, беспокоясь о кошке : - Лариску выпустить надо. Вы же можете клетку открыть?
   Стас покосился. Надо было рвать отсюда когти, но какое-то разочарование все удерживало его. Вряд ли заказчикам нужна была эта девица с кошкой или чемодан, напичканный пыльными платами...
   - Не можете, значит, - разочаровано сказала Ким, подошла к клетке и провела по прутьям рукой.
   Стас достал отмычки и в два счета вскрыл игрушечный замочек. Кошка тут же выскользнула из клетки, встряхнулась и с интересом посмотрела на них. Ким подхватила ее на руки и закружилась:
   - Ой, спасибо!
   Стас еще раз осмотрел весь этот цирк и достал камеру:
   - Снимки сделаю... Пусть посмотрят, куда нас навели. Чего тут можно взять, я не понимаю.
   - Фотографировать вздумали! - воскликнула Ким. - А я вся обсыпанная и неясно на что похожая! Зато Лариска, как на картинке, - с завистью добавила она. - Кошки, вы знаете, всегда фотогеничные.
   Чимит сформулировал все ощущение от ситуации в нескольких, любому понятных словах. Стас посмотрел на него и впервые увидел в нем что-то родное, человеческое.
   - Пойдем к нашим, может у них хоть что-то, - он сделал без энтузиазма несколько снимков. - Хотя я уже сомневаюсь. С ней что? - указал он на Ким.
   - Пальцем не показывают! - возмутилась та, пытаясь удержать рвущуюся из рук кошку.
   Чимит безразлично пожал плечами.
   - Я с вами! - воскликнула Ким. - Или чего же вы тогда еще пришли?
   Они переглянулись, повернулись и направились к выходу, не обращая больше ни на что внимания.
   Лео, со своей ущербной командой, как оказалось, далеко не ушел: они все переминались на втором этаже у двери, с издевательски помигивающим кодовым замком, и смотрели на них взглядами, полными надежды.
   - Что у вас? - первым, еще издалека, спросил Стас.
   - А у вас? Что за девчонка?
   - У нас - ничего, - буркнул Стас и повторил, подойдя: - Что у вас?
   - Что это за девчонка? - задергался Макс. - Что за девчонка?
   - Девчонка как девчонка... Какого черта вы тут торчите?
   Макс поморщился:
   - Не открывается...
   - "Паука" подключали? Сигнал был?
   - Нет сигнала. Не поймем в чем дело. Эта, в шапке, не поможет? - Макс указал на Ким.
   - Эта нам ничем не поможет.
   - Помогу, - обижено надула губы Ким. - Вот вы чего ручку дергаете?
   - Отстань.
   - Не отстану. Вы еще кнопку не нажали, а уже ручку дергаете. Кнопка вон, на полу.
   - Где?
   - Чего вы на нее смотрите, если ее не видно? Вы просто так нажимайте. Вот. Слушайте, ну что вы карточку суете, если это обратная дверь? Сначала нужно код ввести. Ух ты. Что это у вас такое страшненькое?
   - Надо, - коротко ответил Стас, доставая "паука". Подрегулировав лапки, он подключил его к кодовому замку и удовлетворенно хмыкнул, когда красный индикатор ожил и замигал: сначала редко, потом все чаще и чаще.
   - И это откроет? Быть не может.
   - Откроет...
   - Гм, - сказала Ким.
   Через минуту Стас выругался и отодрал паука: красный индикатор помигал, помигал, да так и не сменился зеленым.
   - Чертова ваша... Все у вас тут, не по-человечески.
   - Ничего, - утешила его Ким. - Я этот код знаю.
   - Раньше сказать не могла? - разозлился он.
   - Раньше некуда.
   "Издевается" - подумал Стас.
   - И потом, мне интересно было.
   Стас посмотрел в широко распахнутые, со словно нарисованными ресницами, глаза и сдержался:
   - Говори код.
   Ким послушно начала называть цифры. Дверь открылась так мягко, словно была невесомой.
   - Где серверная, знаешь? - с легким уважением в голосе спросил Стас.
   - Ага.
   - Веди.
   - Тут сложно вести: охранники набрасываются. Их там, дальше, знаете сколько?
   - Восемь, - ответил Стас машинально.
   - Вот. Восемь. Они с ума сойдут, если меня увидят. Я для них как эта, как ее. Главный Приз.
   - Слушай ты, Главный Приз, - поморщился Стас. - Веди нас давай, только побыстрей. А с охраной мы уж... - он махнул рукой.
   Всей толпой они пошли дальше; обстановка вокруг почти не менялась, и только от бесчисленных инструкций и схем, развешанных повсюду, уже мельтешило в глазах. Ким вела их быстро и точно, играючи открывая на пути кодовые замки; Стас только карточку успевал просовывать.
   - Ты тут что, все коды помнишь? - поразился он, когда очередная дверь послушно распахнулась перед ними.
   - Все, - сказала Ким. - Меня много раз водили. Суйте карточку. Я бы давно отсюда ушла, только камеры эти все видят, и еще у меня карточки не было. А коды эти они хоть и меняют постоянно... Два, два ноля и пять, пять, три... Но, главное, редко. Все, это вот тут, и как эту дверь открыть, я не знаю.
   Но дверь открылась сама. Из нее вышел тощий паренек в очках и неуверенно сказал им:
   - Добрый день...
   - Прошел уже твой добрый день, - заметил Стас.
   Очкарик открыл было рот, но споткнулся о ногу Лео, выронив стопку распечаток.
   - Растяпа, - сказала ему Ким, когда бумаги разлетелись в разные стороны.
   Паренек покраснел и завозился на полу, трепетно поднимая каждый листок и дуя на него, перед тем как заботливо пристроить в папке.
   Лео задумчиво перехватил тяжелую ручку фонаря, подумал, - и оставил очкарика в покое. Всей толпой они вошли в комнату, заставленную компьютерными стойками. В углу возился блондин в светлом костюме. Увидев его, Ким затеребила рукав Лео и радостно ему закивала. Блондин удивленно посмотрел на них и открыл рот:
   - Что вы тут...
   Лео сделал шаг и ударил.
   - Делаете, - договорила Ким.
   Стонущего блондина перетащили к окну, прицепили к трубе наручниками. Ким подошла и взглянула на него так, что он замолчал и съежился.
   - Вот гад, - произнесла Ким. - Дрожит еще.
   - Что за тип? - спросил Стас. - Чего он тебя так боится?
   - Ужасный совершенно тип. Все мои книжки забрал. Сказал - мне про любовь нельзя читать.
   - Изверг просто... - пробормотал Стас.
   - Вот именно.
   В коридоре послышались чьи-то беспокойные голоса. Лео с Чимитом вышли за дверь, предоставив Максу возможность спокойно действовать: тот уже отыскал нужную стойку и теперь возился с проводами.
   - А что это за штука была, которой вы хотели дверь открыть? -поинтересовалась у Стаса Ким.
   - Отстань. Лучше скажи, чего собираешься делать дальше?
   - Много чего, прямо даже и не знаю.
   - С нами идешь или как? - поморщился Стас, оценивающе взглянул на нее и сам решил: - Да уж, лучше с нами. Возьми вон тот халат, а то нам через такие места предстоит выбираться... Ты точно хочешь отсюда уйти?
   - Хы! - сказала Ким, повернулась, споткнулась на ровном месте, взяла халат и попыталась его надеть.
   - Ты это нарочно? - спросил он.
   - Нет... Я раньше просто таких больших... таких...
   Она трепыхалась, как пойманная бабочка. Стас выпутал ее, помог надеть халат нормально и сбросил шапку с ее головы. Ким начала возмущаться:
   - Да вы знаете, кто мне это подарил?! - она подняла шапку и начала на ее дуть. - Да вы знаете, какой это замечательный человек!
   - Тише можно? - попросил Макс.
   - Можно, - высокомерно ответила Ким и повернулась к Стасу: - А как мы отсюда выйдем?
   - Обратно пойдем.
   - А лучше через лифт!
   - Нет... не через лифт. Через ваш сектор, - Стас подтолкнул ее к двери.
   - Там тупик! - воскликнула Ким, сопротивляясь ему с неожиданной, для ее тонких ручек, силой.
   - Сама ты - тупик...
   - Почему? - удивилась Ким.
   - Потому! - взвизгнул Стас. С нервами у него уже, конечно, не очень было. - Молчи и иди! И брось свою кошку!
   - Это не просто кошка!
   - Можно потише? - опять обернулся красный и потный Макс, ковыряющийся в компьютерной стойке.
   - Можно, - огрызнулся Стас.
   - Самый лучший путь, это если сейчас как выйдем... - начала учить его Ким, но он прервал ее. Ненадолго.
   - А вы мне маску на лицо тоже дадите?
   Стас ничего не ответил, тяжело дыша.
   - А может, пока вам все равно нечего делать, вы Востика почините?
   - Обязательно...
   - Обязательно - не то слово! - воскликнула Ким. - Вы знаете, какой он замечательный друг?
   Макс, шепотом перебирающий все подворачивающиеся на язык ругательства, вдруг замолчал и замер, услышав что-то.
   - Все что ли? - заглянул в комнату Лео. Вид у него был спокойный, но голос выдавал напряжение. - У нас тут от гостей отбоя нет.
   - Пошел... пошел сигнал, - сдавлено ответил Макс.
   - И мы тогда пошли, пошли. Хорошего понемножку. Будем считать, дело сделали. Да, Шибз?
   - Ну... - буркнул Шибзик, все не находящий себе места.
   - Не нукай. Договор выполнен?
   - Вроде...
   - Да или нет?
   - Ну.
   Лео тихонько треснул Шибзика кулаком - и вопрос решился.
   Обратно дошли без особых проблем, быстро и собрано. Даже Ким молчала, только покусывала на ходу губы да шептала что-то кошке на ухо.
   - Это же не дверь, - заметила она, когда Лео сорвал решетку.
   - Теперь дверь, - ухмыльнулся Шибзик.
   - А это кто еще там, в дырявых носках? - спросила она, заглянула в вентиляцию и потрогала безжизненные ноги рукой.
   - Это начальник проекта... - объяснил Лео, выволок несчастного и уложил на пол.
   - Ба! - воскликнула Ким. - Коган-Коган! Можно, я его стукну?
   - Можно, - разрешил Лео, подтянулся и исчез, в громыхании и ругани.
   Ким отвесила звонкую плюху.
   - Неплохо, - оценил Стас. Он собирался пропустить вперед только Макса, но как-то так получилось, что они с Ким и Шибзиком остались последними.
   - Лезьте, - скомандовал он, недовольно озираясь.
   Шибз забрался, протянул Ким руку, но та залезла в вентиляцию быстро и без его помощи.
   - Держи решетку, - сказал ей Стас, подтянулся и полез.
   - Мы что ее, на место будем ставить? - удивилась она и тут же предложила: - Дайте, я.
   Худая, в одном халате поверх платья, она чувствовала себя в этой, невыносимо тесной для него душегубке, как дома. Кошка в ее руках тоже особых эмоций не испытывала и осматривалась со спокойным интересом.
   - Куда тебе... Вот же угораздило последними остаться, - Стас пристроил решетку, прощально посмотрел сквозь нее в коридор, никого не увидел и с облегчением вздохнул: - Ладно, двинулись. Самое страшное позади.
   - А как вы развернетесь теперь?
   - Никак. Задом придется ползти... - он сделал пару пробных рывков.
   - Прямо как рак, - заметила Ким, повернулась и так стукнулась головой, что от удара все загудело.
   В темноте, к которой еще не привыкли глаза Стаса, ничего не было видно. Незаметно прошла мимо кошка, задев его так, что он вздрогнул. Ким виновато шмыгнула. Где-то, уже далеко, продираясь к выходу, бессильно ругался Макс.
   Стас покачал головой, живо представив себе, как на все эти звуки сбегаются охранники, снимают решетку и пускаются по их следам:
   - Ты потише не можешь?
   - Я не нарочно!
   - Ладно... Давай, ходу.
   Ким заелозила по шершавой, металлической поверхности, легко выдерживающей ее вес.
   - Куда тут, ходу-то, ходу? - ворчала она. - Я же тут не знаю ничего. Тут же не коридоры... А вот гудит - это что, всегда так?
   Над ними продолжалась бессмысленная беседа, не затихавшая, похоже, ни днем, ни ночью.
   - Лафа, - донеслось до них.
   - Счастье, удача, нечаянная прибыль, - тут же откликнулся женский голос.
   - Ну и типа того, ну... - начал было кто-то заикаться, но тут же и заткнулся.
   - Комбайнеры, - пропищало, совсем рядом, и завелось: - Комбайнеры, комбайнеры, комбайнеры...
   - Каждый акт развития есть поиск меры "А", - удивленно сообщил новый, будто только что проснувшийся хриплый голос, перебив всех.
   - Энциклопедию читает, - сообщила Ким. - Там сокращения, а он не понимает.
   - Что это за бред, вообще? - обернулся Стас.
   - Бубнилки, - объяснила Ким. - Я с ними однажды по соседству жила, представляете?
   - Ничего не представляю, - он энергично работал руками и ногами. Убраться отсюда ему хотелось немедленно. - Какие бубнилки?
   - Глупые, - пояснила Ким. - Старые программы. Их даже на презентацию не взяли. В пятом секторе еще тоже такие есть. Ой, куда это вы все вывалились?
   Там, куда они вывалились, больших перемен не произошло. Они равнодушно прошли мимо бледных, светящихся в лучах фонарей манекенов и даже не спросили ничего у Ким.
   Не успели выбраться в тоннель, как раздался далекий звук сирены: короткие, истеричные взвизгивания. Стас обернулся и хмуро посмотрел на Ким.
   - Да это, может, не из-за меня! - сказала она, сразу разозлив его.
   - "Вы уже слышали нашу сирену?" - передразнил он и замолчал: почему-то здесь, под землей, в окружении сырых холодных стен, препираться не хотелось.
   - Я, конечно, не хочу вмешиваться, - сказала вдруг Ким, когда они торопливо шли по подземелью молчаливой цепочкой, - но не думаю, что нам нужно расставаться.
   - Чего? - обернулся Стас.
   - Я Лариске говорю. Она сбежать хочет. А я считаю, нам вместе держаться надо, но она разве будет слушать. Я сейчас с ней попрощаюсь и вас догоню, а она в другую сторону пойдет.
   Стас безразлично махнул рукой. Когда звуки сирены затихли позади, Лео заметил, что теперь можно и не спешить, но почему-то именно от этих слов они только прибавили шаг. До лестничного скелета, ведущего наверх, дошли без приключений.
   - Где эта? - обернулся Шибз.
   Стас, опять оказавшийся последним, начал было нервничать, но услышал позади какой-то звук и успокоился. Через минуту кто-то рядом споткнулся и ойкнул.
   - Сейчас наверх, - Стас похлопал рукой по лестнице. - А там уже недалеко.
   - Тут надпись, - сказала Ким, вглядываясь в никуда, и замолчала.
   - Чего пишут? - поинтересовался Стас, не дождавшись конца паузы.
   - Запугивают, - ответила она. - Где-то тут опасная зона и молнии. А куда мы идем?
   - Дальше...
   - В безопасную зону?
   - Как сказать... - Стас посветил вокруг и, действительно, увидел вдалеке какую-то надпись.
   - А вот левее железки какие-то опять торчат, и это, наверное, та самая опасная зона и есть. Оттуда помехи сплошные. Интересно, что там?
   Он повернул фонарь: через железки, про которые говорила Ким, проходило столько кабелей, что насчет помех и опасной зоны можно было не сомневаться.
   - Ну и зрение у тебя, - удивился он. Ему тут без света ничего не было видно: темно, хоть глаз выколи.
   - У меня... - Ким начала подниматься по ступенькам. - Вот у Лариски зрение - на километр. И где она теперь только... Строит из себя кошку, - она покачнулась и взмахнула руками, задев о стену. Что-то посыпалось вниз, словно ручеек побежал. - Она всегда такая, только мне почему-то кажется, что не то она выбрала. Лучше бы нам пока всем вместе быть, но у нее вечно свое собственное мнение. Ого, куда мы выбрались.... - она вылезла из люка. Последним поднялся Стас и начал отряхиваться, взбивая вокруг облака пыли.
   Люк закрыли и начали заваливать его строительным хламом, не особенно утруждаясь, торопливо и небрежно: все равно этот ход обнаружат, как ни старайся.
   - Ну-ну, - сказала слонявшаяся вокруг Ким, и это окончательно убедило всех в том, что они занимаются ерундой.
   - Слышите, слышите! Над нами дорога, - подняла палец Ким.
   - Ничего не слышу, - сказал Макс, и остальные тоже покачали головой.
   - Ничего не видят, ничего не слышат, а еще выкаблучиваются, - поразилась Ким.
   - Больно умная. Пошли, недалеко уже...
   - Да, умная! И у меня еще эта, как ее. Интуиция.
   Стас открыл было рот, но передумал. Один Макс не сдержался:
   - Интуиция у нее...
   - Да-да! Меня однажды проверяли, по карточкам, - говорила Ким, первой смело шагая в неизвестность, безошибочно различая их следы, оставленные час назад. - Я не знала и просто угадывала, а они все записывали. И, представляете, у меня оказался очень высокий результат.
   - Хватит болтать...
   - Я не просто болтаю. Я применительно.
   До выхода оставалось немного. Шли не спеша, вполголоса обсуждая дальнейшие планы, хотя и так было ясно, что этим вечером все просто напьются до упаду, и разве что Шибзик сделает, через силу, один звонок заказчикам.
   - О, свет, - сказала наконец Ким, бодро топающая впереди всех. - Ух ты, и этот, как его, дождь. Открывать дверь?
   Стас подошел, приоткрыл дверь и осмотрелся. То, что Ким назвала светом, был кромешный ночной мрак, и только огни домов да бледная луна позволяли кое-что рассмотреть. Вроде бы, никого вокруг не было.
   Они вышли к машине и переоделись, с удовольствием подставляя голые спины под крупные капли дождя. Макс вздохнул, и впервые в его вздохе послышалось облегчение.
   На джипе они доехали до машин и разделились; у Лео и Чимита осталась сумка с электроникой, а Стас забрал кейс. Что делать с Ким - было непонятно. Шибзик обещал утрясти все дела как можно быстрее. Прощание не заняло много времени - расставаться надолго они не собирались.
   - Вот и все, - с некоторым удивлением произнес Стас, когда они с Максом сели в его рыдван. Ким залезла последней, умудрившись стукнуться при этом сразу и головой, и коленом.
   - А снаружи есть дождь и дует, - серьезно сказала она.
   - Есть дождь, есть. Закрой дверь и прекрати пялиться в небо.
   - Там же звезды, - сказала Ким.
   Стас посмотрел, задрав голову - разумеется, одна темная пелена с мутным лунным кругом.
   - Где?
   - Там. Их просто не видно.
   Стас промолчал.
   - Мы зачем ее все время с собой таскаем? - взглянул на него Макс.
   - Надо, Максик, надо, - огрызнулся Стас, поскольку больше сказать было нечего. Не спеша, аккуратно ведя машину, он направился к гостинице. Ким вертелась на сиденье, как юла, комментируя каждый фонарь, а Макс ругался: монотонно, угрюмо, говоря что если Стасу угодно его имя каждому встречному сообщать, то пусть уж он тогда, заодно, сразу и адрес дает.
   - Замолчите! - рявкнул наконец Стас. - Мне подумать надо.
   Но когда они доехали до гостиницы, он так ничего и не придумал. В голове крутилась только одна мысль: завалиться в кровать и вырубиться часов на двенадцать. Курил он не переставая.
   - Мы ее и в гостиницу потащим? - нарушил тишину Макс, когда они остановились под знакомыми, тусклыми окнами.
   Стас заглушил двигатель и посмотрел на своих спутников.
   - Пока она с нами будет. Ты иди, - он протянул ему кейс. - Мы попозже. Нечего толпой входить...
   Макс молча начал упаковывать кейс в неприметную сумку.
   - Вы его можете починить? - спросила Ким, глядя на черную крышку кейса. - А то он вон , молчит совсем. И это не опять батареи сели.
   - Починим... А ты что, вообще, делать собираешься?
   - Я, конечно, много чего собиралась, - она вытаращила на него свои прожектора. - Но теперь прямо и не знаю. Столько тут всего...
   Макс уже открыл было дверь, но вдруг замер и пробормотал:
   - Дождь прекратился.
   - Начинается, - поморщился Стас. - Раз уж все кончилось, то сделай одолжение, уймись.
   - А из той машины на нас люди смотрят, - произнесла Ким, внимательно глядя в окно не то на белый, не то на серебристый профиль стоявшего в тени деревьев "БМВ".
   - Из какой? Из вон той? - встрепенулся Стас. - Да отсюда саму машину-то еле видно, а она еще и тонированная!
   Ким молчала.
   - И много в ней народу? - Макс захлопнул дверь.
   Стас удивленно посмотрел на напарника и вдруг понял, что такие машины в закоулках не паркуют.
   - Битком, - ответила Ким.
   - А, - только и произнес Макс.
   - Думаешь, нас ждут? - спросил Стас, а руки уже сами нервно к карману тянулись.
   - Не знаю, - Ким пожала плечиками.
   Макс смотрел на машину удивительно пустым взглядом: за зрачками, словно бездна. "Ждал он чего-то такого, что ли... - подумал Стас. - Может, не зря все время ныл да боялся".
   - Двигай давай. Когти рвать надо, - голос у Макса был удивительно спокоен.
   Стас кое-как вытащил зацепившийся вдруг за что-то пистолет.
   - Ух ты, - уважительно сказала Ким.
   - Вот тебе и ух ты, - пробормотал Стас. - Открывайте окна. Колеса им бить надо, иначе догонят. Держи, Макс... - он передал пистолет, завел двигатель и включил скорость. Секунды потекли медленно, неторопливо. Только их машина сдвинулась с места, как двое вооруженных человек выскочили неподалеку из кустов, а у "БМВ" ослепительно вспыхнули фары.
   Макс высунулся из окна и выстрелил несколько раз по колесам; Стас вдавил педаль газа, вывернул руль.
   - Мазила! - крикнула Ким, барахтаясь под барахлом, свалившимся на нее с задней полки. - Не попали! Не попали!
   - Сама попробуй! - заорал Макс.
   Стас, давя педаль газа с такой силой, как будто от этого что-то зависело, хорошо видел в зеркало, как быстро сокращалось расстояние. Белая машина, словно акула-призрак, уверенно и спокойно приближалась к ним. "И точно, не попал!" - подумал он с ужасом, тормозя и сворачивая в первый попавшийся переулок.
   Ким села, выбравшись наконец из-под одежды и сумок, выхватила из руки Макса пистолет, повертела его, рассматривая, потом спокойно повернулась назад и выстрелила.
  
  
  
   7.
  
   - Раз у нас все равно ничего не происходит, - сказала Ким, - дайте я хоть за рулем посижу.
   - Нет, - машинально произнес Стас. Они уже давно остановились возле одного, хорошо знакомого ему дома, но он все сидел, словно придавленный к креслу невидимой тяжестью.
   - Я, конечно, не хотела вам говорить, - трагически вздохнула Ким, - но, кажется, у меня опять появилась новая мечта. Я хочу машину водить.
   Стас приоткрыл окно и выкинул окурок.
   - Столько у нас всего случилось, а тут еще новые мечты в голову лезут... - пожаловалась она, в очередной раз нарушив гробовую тишину. - И Лариска ушла, и Востик все сломался, и мы тут сидим, не знаю, чего ждем, а я думаю только о машине. Но зато хоть выбрались, наконец.
   Стас закурил третью, за последние десять минут сигарету. Под пристальным взглядом Макса он затянулся и сказал:
   - Да иду я, иду. Сейчас.
   - А Лариске-то что, - тряхнула головой Ким. - Ей одних только машин боятся надо, да собак... И даже не всех. А мне вот как? Мне же нужны, - она растопырила руку и начала загибать тонкие пальцы: - Документы нужны... Раз. Дом нужен - два. Хотя Ларисе, наверное, тоже дом нужен. И даже Востику... И одежда - это уже только мне. Одежда нужна. Вот. Три!
   - Хватит болтать уже, - Макс повернулся к Стасу: - Ты сегодня пойдешь куда-нибудь или нет?
   - Иду, - эхом откликнулся Стас. Только что чувствовавший себя уставшим и очень старым, он вдруг ощутил во всем теле подозрительную, совершенно невесомую легкость. Это ему не особенно понравилось, и он вздохнул.
   - Как там наши?
   - Молчат... Я постоянно набираю. Поздно уже, наверное, звонить... Все три телефона молчат.
   - Нам не повезло.
   - Нам-то, похоже, как раз повезло, - Макс покосился на Ким.
   - Я про то, что не повезло с заказом, - медленно проговорил Стас. - Шибзик вытащил билет без выигрыша, только и всего. И ничего тут не поделаешь.
   Макс не двигался, молчал. Видимо, еле сдерживался. Ясно было, что из этого дела, способного принести им, похоже, одни только неприятности, нужно было выбираться. Оставалось не так уж много. Ерунда осталась. Самое страшное было уже позади.
   - Давай, решай со своим кейсом, - Стас повернулся к Ким. - Хочешь - бери, не хочешь, мы его у себя оставим.
   - Не знаю прямо, - сказала Ким. - И расставаться не хочется, но только где же я его оставлю и починю? И как я его, интересно, носить буду? Мне самой бы тут разобраться сначала, а то я, оказывается, вообще ничего не знаю. Вот чего на меня Макс все время ругается?
   - Я уже не ругаюсь, - буркнул Макс.
   - Ругаетесь!
   - Нет!
   - Да!
   - Короче, ты его не берешь, - вмешался Стас и добавил, не сдвинувшись с места: - Все, я пошел.
   - Давайте так, - тряхнула головой Ким, - вы его пока берите, почините, а потом, если у меня все устроится, я его заберу. Он все равно Интернет выпросит, так что связь с ним будет.
   - Все, решили, - вздохнул Стас. Его организм, похоже, дошел до точки. - Ладно, я пойду, - опять повторил он. - Ничего не обещаю, но уж сделаю, что смогу. В конце концов, мы тебе жизнью обязаны.
   - Да уж! - легкомысленно отмахнулась Ким. - Вот вы меня вытащили - это да.
   - Я пошел...
   - Да иди, - не выдержал Макс. Он сидел, тревожно озираясь, выжимаясь в сиденье от света фар каждой проезжавшей машины.
   Стас вздохнул и открыл дверь. Ким он решил устроить у единственных знакомых в этом городе, с которыми у него всю жизнь были несколько своеобразные отношения. Ворота оказались открыты; он прошел по замысловатой тропинке и позвонил в дверь.
   - Кто там? - спросил знакомый голос.
   - Стас.
   Дверь рывком открылась, и хозяева проявили ожидаемое гостеприимство. Наталья открыла рот и позвала:
   - Киря! Киря! Ты посмотри, кто у нас тут!
   Появился Кирилл, закрыв собой весь свет, и принялся за дело. Стас попытался защитить самые уязвимые места, не переставая повторять, что пришел по делу. Наконец его перестали мутузить: Кирилл брезгливо отбросил его от себя и выругался. Стас сшиб какие-то коробки и растянулся среди них на мокрой траве. Он попытался привстать, повернулся на бок, потер шею и решил, что это уже слишком.
   - Ладно, хватит с него, - вмешалась Наталья, наблюдавшая все это со спокойным любопытством.
   Напоследок Кирилл пнул незадачливого гостя несколько раз, повторяя:
   - Тебе говорили, чтобы больше сюда не ходил? Говорили?
   - Ну, говорили, - Стас героически приподнялся.
   - А ты не понял значит, - опять перешел в наступление Кирилл, надвигаясь всей своей двухметровой громадой.
   - Не к кому больше... - буркнул Стас. - Вон, - он показал пальцем на Ким, которая вышла из машины и уставилась в ночное небо. - Вон, эту привел. Нет у нее никого. Мы тут... - он махнул рукой, сил все это объяснять не было. - Что с ней делать, не знаю.
   - Чего она... высматривает все? - наморщился Кирилл, разом потеряв к нему весь интерес.
   - На небо она смотрит, - вмешалась Наталья. - Я тоже однажды так смотрела. - Она вышла за ворота, обняла Ким и повела в дом.
   - Здрасьте, - поздоровалась Ким, проходя мимо Кирилла и оглядывая его. - Вы такой большой!
   - Ну, - буркнул тот и рывком поднял Стаса, вздохнувшего с облегчением. Семейка эта была своеобразная, но в плане человечности равных ей не было.
   - Большой он у меня, большой, - хлопотала Наталья вокруг Ким. - Ты проходи. Чего одето-то на тебе - халат! Придумают же. Кирилл, ей одежду надо. Куртку теплую.
   - Если только красную, - серьезно сказала Ким.
   - Красную... Сейчас-то тепло пока, а не успеешь оглянуться... Кирилл!
   - Чего?
   - Одеть человека надо!
   - Одеть можно, - согласился Кирилл. - У нас-то, - обратился он к Стасу, переминавшемуся в прихожей, - за дом еще не выплачено. Но одеть - оденем. Ты раздевайся, чего топчешься? Проходи, рюмку выпей.
   - Я за рулем... - Стас сбросил ботинки, прошел за хозяевами.
   - Куда там тебе, за рулем... В зеркало-то на себя смотрел? Напарника посадишь, ты же не один в машине. Мы давно смотрим - кто это там, думаем, подъехал. Садись, говорю. Закусывай. Пиво открыть? Не слышит... С открытыми глазами спит.
   - Слышу.
   - Что ты там слышишь?
   - Открыть.
   - У вас столько всего на стенах висит, - с уважением сказала Ким. - Я тоже у себя вешала, только потом утром приходили и опять все снимали.
   - Наверху комнату освободим, - сказала Наталья вслух, неизвестно кому. - Это же надо, в таких условиях человек жил. Мы, я помню, вешали, чего хотели. Ни сантиметра на стенах не оставляли: все повеселее было. А теперь что же, и повесить ничего нельзя? Кирилл, маленькую комнату подготовить надо. Она у нас самая теплая. Барахло все вынести.
   - Комнату можно, - согласился Кирилл, подливая Стасу, который быстро уплыл с первой же рюмки и уже плохо понимал разговор, чувствуя только, что все в порядке. - Документы-то у нее есть? - спросил Кирилл таким шепотом, что на улице, наверное, слышно было.
   - Шапка у нее есть, - громко ответил Стас, пытаясь подцепить ускользавший кусок селедки, - шапка и это, как ее... И все.
   - Документы надо сделать, - Наталья пыталась отыскать что-то в шкафу, набитом так, что туда, казалось, и моль бы не протиснулась. - Где-то нормальный халат был... Лена у нас раньше жила, потом к хахалю своему уехала... - она посмотрела на Ким с жалостью. - Я раньше тоже такой худой была, сейчас на те фотографии и взглянуть стыдно. Одежду сначала хранила, все думала, что похудею... Сейчас бы пригодилась. Кирилл, по документам к кому бы обратиться?
   - Что, у меня и документы будут? - удивилась Ким. - Прямо, с фотографией?
   - А как же, - подтвердила Наталья, доставая наконец теплый, голубой, в черных кошках, халат. - Кирилл!
   - Документы можно, - согласился Кирилл, с одобрением наблюдая за Стасом, который уже вилкой в салат не попадал. - Что за человек, без документов? У нее сейчас самый возраст, когда вся жизнь решается.
   - С фотографией, - хмыкнул Стас, отставляя стул и кое-как поднимаясь.
   - С фотографией. Садись, куда пошел.
   - Раз в год появится - и пяти минут не посидит, - возмутилась Наталья, забыв, видимо, про оказанный ими прием.
   - Надо мне, - извинился Стас. - Я же не один... Был бы один...
   - Ночуйте! - предложил Кирилл. - Машину пристроим, ванну, постель обеспечим. Завтра спокойно отправитесь.
   - Завтра нам лучше бы подальше где оказаться... Спасибо... Пока, Ким. Телефон мой тебе скажут... Они его хорошо знают, наизусть. Позвонишь, если что.
   - Ага, - кивнула Ким, больше увлеченная разглядыванием кошек на халате.
   - Пока. Удачи тебе.
   - До свиданья! - сказала Ким так церемонно, что все заулыбались.
   - Ладно, - сказал Кирилл, - надо ехать - значит надо. Нечего тогда тянуть. За девчонку не волнуйся.
   - Вы ей главное... главное покажите, - плел Стас заплетающимся языком, возясь с ботинками. - Она же не видела ничего... Глупости городит. А так - деловая... Стреляет - во... Память! Сто цифр в голове держит.
   - Свои ботинки одевай, - сказала мягко Наталья. - Эти Кирюши корабли.
   - А за нее не волнуйся, - добавил Кирилл.
   Стас помотал головой, сосредоточился, влез в свои ботинки, попрощался еще раз, пообещал что-то, больше жестами. Они проводили его до машины, посмотрели, как он разлегся на заднем сиденье, и загнали протестующего Макса на водительское место. Когда машина скрылась из виду, Кирилл заметил жене:
   - Намучился он... Как его сразу развезло-то. Это бывает.
  
  
  
   8.
  
   Марина проснулась, оторвала голову от подушки и посмотрела на часы. Время в голове никак не укладывалось: без четверти двенадцать. "Это утра что ли?" - подумала она, потянулась и зажмурилась. Судя по пробравшемуся к ней лучику солнца, часы не обманывали: презентация, на которую она клятвенно пообещала не опаздывать, и которая должна была достойно завершить очередной этап ее карьеры, началась почти два часа назад.
   Торопиться уже не было смысла. Откинув одеяло, она села, подогнув под себя ноги, и раззевалась до слез. Одежда была раскидана по всей комнате так, словно она начала раздеваться прямо с порога. Ужаснувшись, она осторожно встала и собрала вещи. Чувствуя себя странно и, мягко говоря, не лучшим образом, она прошла в ванную и встала под душ. Гель для мытья возмущенно фыркнул на ее нажатие, оказавшись совсем пустым. То, что отыскалось в шкафчике, удивило ее своим видом: совершенно доисторическая бутыль. Она с разочарованием изучила безликую этикетку. Откуда это взялось здесь? Осталось от кто-то из ухажеров. Кто именно додумался это купить - сказать трудно. За последний год у нее сменилось немало любовников и ни один, похоже, не понимал, что именно ей нужно. Она щелкнула крышкой, выдавила на ладонь немного перламутрового сиропа, понюхала и намылилась. Странный, резкий запах показался ей совсем чужим.
   Вода освежила ее, но особого просветления в голове не наступило. Кухня, в которую она едва заглянула, показалась незнакомой: она редко бывала дома в это время. В холодильнике ничего привлекательного не нашлось; покосившись на бардак на столе, она решила позавтракать в кафе.
   Гараж, как обычно, переливался яркими надписями, которыми какое-то юное дарование расписало стены. "Рука молодого идиота" - заметил как-то ее сосед. Сначала все не было времени, чтобы заняться этими загадочными граффити, а потом она к ним привыкла. Гараж, конечно, потерял всю респектабельность, зато стал домашним и милым... И пустым. Марина с удивлением уставилась на легкую пыль, стряхнувшуюся с ворот и искрящуюся в лучах солнца. Машины не было. Она проверила сумочку - ключей не было тоже. Значит, она дошла до кондиции еще на набережной. И как же тогда, интересно, она попала домой?
   От вчерашнего вечера в памяти сохранились только самые неопределенные воспоминания. "Все как в тумане, - подумала она. - И состояние странное. Это ты, подруга, вчера чего-то перемудрила". Пришлось вернуться в дом. Она вызвала такси и десять раз проверила, не забыла ли чего, поскольку возвращаться сюда во второй раз ей уже не улыбалось. В ожидании машины она долго сидела в каком-то оцепенении, глядя на голодного кенара, взволнованно мечущегося по клетке - у него-то, что не так? - и вспоминала Алекса. Чем, интересно, вчера все кончилось? Если он привел ее домой, то должен был остаться... А если она пришла сама - должна была помнить.
   У таксиста, растягивающего слова, словно резину, оказалась целая куча детей. Он успел рассказать ей полную биографию двух сыновей и перешел к третьему (третий вовсе был дурак), когда она поняла, что ее машины нет ни на набережной, ни на центральных улицах. "Ладно, - подумала она. - Отыщется".
   - Вон там остановитесь, - ткнула она пальцем, почти наугад. Ей захотелось прогуляться, к тому же рядом было хорошо знакомое кафе.
   - Ну прямо не зна-аю... - протянул таксист, оглядывая усыпанную бутылками, банками и обертками набережную. - Ну кто же тут оставляет столько му-усора...
   - Я-а, - в тон ему ответила она, расплатилась и, не попрощавшись, пошла куда глаза глядят. На набережной было холодно и неуютно. Сырой воздух, казалось, отдавал рыбой и кровью. "Утро здесь совершенно невыносимое" - подумала она и решила больше не вспоминать о вчерашнем. Надо было возвращаться к жизни.
   В кафе она сделала заказ и устроилась за столиком на улице, несмотря на накрапывающий дождь. Ей хотелось проветриться. Она прикоснулось носом к запястью: слишком свежий аромат, оставшийся после душа, беспокоил ее, добавляя уверенности к тому, в чем она особенно и не сомневалась: этот день принадлежал к числу тех, что приходят лишь для того, чтобы отравить ей жизнь. Попытавшись взять себя в руки и настроится оптимистичней, она решила, что сейчас выпьет кофе, согреется, приободрится - и все у нее будет хорошо.
   Порыв ветра дернул зонтик над ее столиком и наполовину расплескал чашку. Она вздохнула и задумалась. Заниматься поисками машины не было никакого желания; некоторое время можно было обойтись и без нее. Интересно, что подумали бы на работе, узнав о вчерашнем вечере... Наверное то же, что говорила ей совесть, которая была совершенно права, как и всегда: безусловно, вчерашнее шатание по набережной и сомнительным заведениям не особенно вписывается в портрет современной деловой женщины. Марина вздохнула и посмотрела на молодого человека, вышедшего неподалеку из машины: он беспокоился не о себе, а о букете цветов, укрывая его так, словно дождь мог безвозвратно погубить его. "Кому-то сегодня повезет, - подумала она. - Кому-то, но явно не мне".
   - Еще кофе? - спросил официант, вышедший ради нее прямо под дождь. Марина рассеяно посмотрела на столик. Обычно она не заказывала больше одной чашки, но в связи с ее необычным появлением в самый разгар рабочего дня, официант решился предложить еще: они знали друг друга уже много лет и, хотя и не переходили рамок формальных отношений, что-то неофициальное между ними все-таки было. Она с благодарностью кивнула и опять закурила, решив, что это будет последняя сегодняшняя сигарета. Теперь надо побыстрее получить заслуженный выговор и окунуться в работу: это избавит ее от всех этих, некстати навалившихся предчувствий и размышлений.
   Стрелки часов уже приближались к двум, когда очередной полусонный таксист, выводя торопящихся за ним людей из себя, довез-таки ее до работы. Еще издали она увидела несколько милицейских машин, припаркованных на месте, занимать которое категорически запрещалось. Марина подавила желание опять закурить, утвердилась в мысли о том, что это не ее день, высоко подняла голову и направилась к вызывавшему отвращение зданию, стараясь, чтобы походка не выглядела особенно обреченной.
   Людей в форме оказалось много. "Это к лучшему, - утешала она себя, проходя мимо служебных собак, разлегшихся на мраморном полу, - все это отвлечет от меня внимание..."
   Но увидев взгляды охранников она поняла, что ошибалась.
   - Так все плохо? - сдержанно спросила она.
   - Даже еще хуже, - утешили ее.
   "Куда уж хуже" - подумала Марина и спросила, со слабой надеждой: - Но хоть какая-то хорошая новость есть?
   Они кивнули, хором.
   - Какая?
   Один охранник пощелкал мышкой и указал ей на монитор:
   - Смотри. Сегодняшний хит. Весь день крутим.
   Марина увидела, как Коган выходит из кабинета. Вот он приближается, приближается... Камера выхватывает измученное лицо, показывает крупный план. Вся левая часть - сплошной вспухший синяк.
   Она злорадно расхохоталась.
   - Да уж, - улыбнулся охранник. - Сильно приложило.
   Марина вдруг остановилась:
   - Покажи еще раз, крупно, на паузе.
   Она всмотрелась в замершее страдальческое лицо. Да, знакомый рисуночек. Почерк Ким, можно даже не сомневаться. Ее хрупкая ладошка.
  
  
  
   9.
  
   После передряг в Ладове квартиру пришлось сдать на неопределенный срок. Временно, Стас устроился в гостинице с названием: "Дорожник" - и уровнем обслуживания соответствующим.
   С Лео и Шибзиком все было кончено. К сожалению, с ними рядом случайно не оказалось одной нескладной девицы, стрелявшей как Робин Гуд и способной разглядеть, похоже, и черта лысого в аду. О Чимите толком ничего не было известно - по слухам, он был жив, но серьезно ранен.
   Макс снимал квартиру где-то на окраине и звонил десять раз на дню - как будто в их положении залегшей на дно подлодки, было много новостей. Новость, на самом деле, была всего одна и делиться ей Стас не собирался: с кейсом из лаборатории, разумеется, оказалось не все так просто.
   Вздохнув, он отложил кипу распечаток, сделанных в соседнем Интернет-кафе: толку от них было мало. Все эти статьи и публикации по искусственному интеллекту только окончательно все запутывали. Общий смысл их был таков: работы по созданию электронного разума ведутся, уже есть кое-какие достижения, но все это, господа, если и будет создано, то уж, извиняемся, не при вас. Для Стаса это было совершенно неожиданным заявлением, поскольку такой разум лежал на расстоянии вытянутой руки и, судя по всему, особого интереса из себя не представлял.
   Ладно... Бросив журнал на стол, он потянулся и осторожно вытащил провод из розетки. Кейс, однако, не выключился, как предполагалось, а наоборот - защелкал и спросил:
   - А нельзя меня еще заряжаться оставить?
   Может быть, с чьей-то точки зрения этот вопрос был логичный и осмысленный, но с точки зрения Стаса - нет. Вещам не полагается просить. Он задумчиво подключил питание.
   - Спасибо.
   Не было сомнений, что говорит сейчас с ним вот этот самый ящик, набитый электроникой. Но такого не может быть. Или может?
   - Так чем вы, все-таки, занимаетесь? - спросил кейс.
   - Я тебе сто раз говорил, - пробормотал Стас. - Чего опять спрашиваешь?
   - Да вы все время по-разному говорите. Я уже ничего не понимаю, у вас всегда на один вопрос больше одного ответа. Как такое может быть?
   - Еще как может, - хмыкнул Стас.
   - Сверху мужчина говорил, что он сейчас в аэропорту. Разве это аэропорт?
   - Нет... Голову он кому-то морочит.
   - Мне, - вздохнул Вост. - А внизу что за звуки?
   - Какие еще звуки?
   Вост залаял так, что пришлось затыкать уши.
   - Заткнись! Собака это...
   - Собака? - удивился Вост. - Собаки лают: "гав, гав"... А там шум один.
   - "Гав-гав" - передразнил Стас. - Лучше расскажи мне что-нибудь о себе. Какая у тебя примерно цена?
   - У меня? - удивился Вост. Все их общение, похоже, состояло из одних взаимных удивлений. - Уж не меньше, чем у вас.
   "А моя цена из-за тебя - меньше некуда" - тоскливо подумал Стас, еще немного посидел, поразмышлял, ничего стоящего не придумал и решил не ломать голову.
   - Я отлучусь ненадолго, - прервал он очередной вопрос, на которые этот кейс не скупился. - Можно тебя попросить, пока меня не будет, ни в коем случае не разговаривать. Что бы ни произошло.
   - А что может произойти? - тут же заинтересовался кейс.
   - Не знаю... Вдруг случится чудо, и сюда придут убираться.
   - Хорошо, я буду таинственно молчать.
   Стас, с сомнением, взглянул на него, открыл крышку и отсоединил провода, ведущие к динамикам. Сунув умолкнувший кейс за кровать, он отправился в контору к Пашке. Надо было предложить, по случаю, кое-какой товар и поговорить с ним на тему, вызвавшую недоумение и мозговой ступор.
   Пашка обитал в подвале, вывеска над которым предлагала компьютеры по совершенно смешным, бросовым ценам. О том, что гарантия на большинство товаров была тоже смешной, как-то умалчивалось. У магазина даже не было названия - по мнению владельца, не вылезавшего из кабаков, реклама в данном случае была только вредна.
   У двери Стас бросил взгляд в зеркало, поморщился и пригладил встопорщенные волосы. Привлекательным его, конечно, сложно было назвать.
   Найти Пашку не составило труда: он общался с клиентом по телефону. Крики из трубки были слышны на весь офис, но Паша был хладнокровен, как мертвый удав. Он по пятнадцатому разу сожалел и приносил извинения.
   Стас махнул ему рукой, показав на улицу - все это, похоже, было надолго, а ждать здесь не хотелось. Пашка кивнул в ответ, не отрывая трубки от уха.
   На улице Стас закурил и устроился неподалеку на скамейке, наслаждаясь пригревающим солнышком. Еще сигарета не закончилась, когда Пашка хлопнул его по плечу и торопливо, жадно прикурил.
   - Как ты только терпишь все эти разговоры, - сочувственно произнес Стас. - Таких клиентов сразу подальше посылать надо.
   - Еще хуже будет. Тогда и до суда могут дойти, - ответил Паша. - Так что приходится терпеть. Вчера одну полчаса выслушивал, ребята три раза кофе приносили. Плеер сыну купила, на две недели не хватило. Жалко ее... А что делать, бизнес.
   - Кстати, о бизнесе, - они подошли к машине, и Стас открыл багажник. Пашка мельком бросил взгляд на системный блок, монитор, принтер и кучу спутанных проводов:
   - Выкинь.
   - Да?
   - Да. Красная цена этому - ящик пива. Если, конечно, найдешь идиота, которому все это будет нужно. Старье. Брать - только лишняя возня. Так что старайся идти в ногу со временем.
   - Да это мое все, из дома. Что-то даже с документами. Брал когда-то, тысяч за десять, не меньше.
   - Лет шесть назад?
   - Больше...
   - Так что ж хочешь, - хмыкнул Паша.
   Стас вздохнул, но не особенно расстроился, поскольку и сам понимал, что технический прогресс состоит главным образом в том, что вполне практичные вещи превращаются в никому не нужные безделицы.
   - Ладно, - сказал он, - нет, так нет. Другой вопрос есть. Слушай, даже и не знаю, как сказать. В общем, засунул я ту плату, которую твои ребята починили, в одно устройство...
   - Ну и что, работает?
   - Э-э, - сказал Стас и замолчал, подыскивая слова. - В том-то и дело... Понимаешь, этот самый агрегат, он вроде бы живой. Говорящий. - Стас посмотрел вопросительно, с некоторой опаской, понимая, как выглядят такие объяснения.
   - Приноси, посмотрим, - ответил Паша безразличной, заезженной фразой работника сервисного центра.
   "Ага, сейчас" - подумал Стас и начал темнить: - Да не так это просто... Я, видишь ли, хочу заранее узнать, стоит ли связываться.
   - Не знаю. Программ сейчас - на любой вкус. Хочешь, она тебе говорить будет, хочешь - слушать. Вон, один клиент подъезжал, так у него машина разговаривала. Сделайте то, пристегните это... Ребята еле отключили всю эту лабуду.
   - Это-то да, но там другое дело. Вроде бы, как настоящий он, понимаешь? Как человек, только немного странный. Понимает, но по-своему. И говорит - прямо с тобой. И слушает.
   - А не розыгрыш? - спросил Пашка. - Может, подсунули тебе микрофон, громкую связь, напихали плат для видимости - а ты и уши развесил.
   - Думал я над этим, - отмахнулся Стас. - Может, конечно, и так, но уж очень не похоже - кому это надо? И отвечает он как-то по-своему, не так, как человек. Вот спросят, к примеру, есть ли у тебя золото - что ты скажешь?
   Паша молча показал кольцо на пальце и вздохнул.
   - Вот именно. А он мне начал говорить о содержании каком-то, решетках да структурах. Я ничего не понял. И голоса у него, знаешь, разные все время.
   Пашка хмыкнул:
   - Ну не знаю. Где ты его взял-то?
   - Так, - сказал Стас, помедлив. - В доме одном.
   - В доме... - недоверчиво покосился Пашка. - Я такую плату первый раз вижу. О маркировках даже поисковики молчат. Ладно еще поломка была - пустяк, а то вряд ли бы он у тебя оклемался.
   - Да уж... Спасибо тебе. Как он со мной первый раз заговорил - до сих пор забыть не могу. Чуть до инфаркта не довел. Это же надо, подарок из меня едва не вышел. Нашли бы меня такого, тепленького, готовенького - и сдали бы опять, на лечение за общественный счет. Лет пять лечили бы.
   - Больше... - задумчиво произнес Пашка. - Знаешь, всякое конечно может быть. В идеале бы тебе связаться с кем-нибудь из "Симпеко". Эту компанию, кажется, ничего кроме искусственного интеллекта не интересует.
   - "Симпеко", - повторил Стас. - Ясно. А эта контора, она, насколько серьезная? - Не хватало еще, чтобы он начал предлагать товар своим же заказчикам, имеющим привычку расплачиваться коротко и быстро. Которые сейчас его, наверняка, сами повсюду разыскивают.
   - Контора серьезней некуда. Если решишь позвонить - начинай разговор сразу с того, что у тебя есть революционная разработка, иначе их не пронять.
   - Если имя такое громкое, то прямо и не знаю... - поморщился Стас. - А так, чтобы кто попроще?
   - Можешь к ребятам одним сходить: тут недалеко клуб "Чайная компания". Там, конечно, молокососы да сосунки, но дело свое знают. У нас если что серьезное, мы сразу к ним обращаемся. Адрес простой: на Зеленом проспекте тридцатый дом, весь в спутниковых тарелках. Там, знаешь, даже при входе стоит зверюга такая, с клавиатурой в зубах, из той же серии: слушает и говорит.
   Стас вздохнул с облегчением: это было то что надо.
   - Спасибо... Зайду к ним, поговорю. А барахло это, хочешь, просто так забери. Не выбрасывать же. Жалко.
   - Нет уж, - отказался Паша, - с твоим добром еще возиться. К нам и так тут одна партия пришла: внешне нормально, а по документам такая лажа, что сразу понятно, откуда все это взялось. Сейчас любая проверка придет - пиши пропало... Ладно, бывай.
   Они попрощались. Стас сел в машину, достал распечатки, которые прихватил с собой, просмотрел их еще раз, особого просветления в голове не ощутил, вздохнул и поехал по указанному Пашкой адресу.
   "Чайная компания" состояла из компьютеров, кофеварок, табачного дыма и десятка пестрых молодых людей. "Зверюга" при входе обрадовала Стаса: по сравнению с кейсом, способным за пять минут довести вопросами до белого каления, это была грубая подделка, понимающая только самые элементарные команды. Стас походил по залу, выбрал одного, не слишком обремененного занятием юношу, и подсел к нему.
   - Значит, такое дело, - сказал он для начала и, как мог, описал кейс. К его удивлению, парень сразу все понял и задал вопрос в самую точку:
   - Там есть модем?
   - Да, - кивнул Стас. - Он все просит Интернет-карточку, значит что-то такое в нем есть.
   - Модем - это неинтересно, - заявил парень. - Ваш чемоданчик что-то тянет из сети, быть может, на том конце чат или просто кто-то сидит и морочит вам голову. Уж слишком он хорошо разговаривает и на вопросы отвечает. Такого пока не бывает. Думаю, на сегодняшний день даже самое удачное программное решение не может ничего подобного. И еще, непонятно: обычно все создается на базе обычного компьютера, а у вас же, получается, что он сам в себе, автономный, на батареях. Это тоже как-то странно.
   - А как бы мне его проверить? - спросил Стас. - Узнать, чего он стоит?
   - Вытащите из него модем, - посоветовал парень. - И если он все еще будет чего-то соображать - проверьте его на специальных тестах. Я вам могу распечатать, но объем там солидный, почти две сотни листов.
   - Так много? - удивился Стас.
   - Да, там несколько уровней. С первыми двумя справляются многие системы, с третьим - только более совершенные. А последний, шестой уровень может пройти лишь разумное существо.
   - То что надо, - удовлетворенно сказал Стас. - Давай, печатай, я заплачу. И еще, если он вдруг пройдет все до конца - к кому бы мне обратиться?
   - До конца он не дойдет, - улыбнулся парень. - Весь тест даже вы можете не пройти. Но если он дойдет до третьего уровня, то приходите к нам.
   - А если до четвертого?
   - Все равно к нам, - опять улыбнулся он. - Мы тут решим, куда вас лучше направить.
   - А "Симпеко"?
   - Компания эта слишком крупная, так что вряд ли там будут слушать человека с улицы.
   - А так, чтобы поблизости, есть еще кто?
   - Ну, как вам сказать. Есть несколько организаций... Из таких, знаете, в которых на вас сначала смотрят, как на идиота, а потом облапошивают так, что мало не кажется.
   - Ясно, - кивнул Стас, хорошо знакомый с подобной системой. - Значит вы и "Симпеко". Ну, парень, если дело выгорит, получишь свой заслуженный процент. Тебя как зовут?
   - Сергей.
   - Серега значит. У тебя есть мечта?
   - Есть, - ответил парнишка. - И если ваш кейс ока­жется действительно разумным - она сбудется.
   Стас посмотрел с уважением, дождался распечатки, получил кипу листов и долго вникал в то, как правильно подсчитывать результат. В конце концов, Сергей просто протестировал его, показав все на примере.
   - Теперь понял, - удовлетворенно произнес Стас. - Но вопросы тут, конечно... "Какого цвета зеленый?" Одуреть. И кто-то же все это выдумывает.
   - Ну да, - кивнул Сергей, - так и должно быть, все правильно. Ведь вопросы на простое знание в таких случаях ничего не дают.
   - Да уж... - согласился Стас. - Больше компьютера, наверное, никто не знает.
   - Что в этом толку? - пожал плечами Серж. - Мертвая информация, да и только. А в тесте интереснее всего варианты ответов. К примеру, там есть вопрос о лучших друзьях девушек. Конечно, любой человек скажет: бриллианты, - это известное выражение. Но ведь, по логике, должен быть другой ответ.
   - Какой? - спросил Стас. - Кто же они, лучшие друзья девушек?
   - Парни, - ответил Сергей.
   - Интересный вариант, - согласился Стас, расплатился и отправился домой. Он еще раз все взвесил. В его распоряжении сейчас было полно времени, которое он с удовольствием обменял бы на деньги. Дело представлялось ему довольно простым и перспективным. Он уже столько натерпелся и ничего пока не получил взамен, а это называется - неудача. И он, соответственно, - неудачник. Оставаться в таком положении не хотелось. В который уже раз он вспомнил свои разговоры с кейсом, и уверенность у него была пока только в одном: если он бросит это дело, то всю жизнь ему придется задавать себе вопрос, а не упустил ли он тот самый случай, выпадающий раз в жизни? Кейс ведь верил во все, что он говорил, внимательно слушал и отвечал в точку. Чем тебе не разумный?
   "Имея такой козырь, грех не сыграть" - решил Стас.
  
  
  
   10.
  
   Марина сидела перед чашкой кофе и, помаргивая, смотрела в никуда. Звонок вывел ее из оцепенения. Она чуть вздрогнула, очнулась, взяла телефон и сказала "алло" таким тоном, что позвонивший, как всякий порядочный человек, должен был бы немедленно извиниться и повесить трубку. Этого, однако, не произошло. Польский принадлежал к породе, которая особым тактом и деликатностью никогда не отличалась.
   - Привет, - сказала она и прикурила сигарету.
   Польский поздоровался и начал задавать настолько общие вопросы о состоянии дел, что ей тошно стало.
   - Ты еще о погоде со мной поговори, - поморщилась она.
   Польский бодрым голосом высказал несколько метких замечаний о погоде, после чего, наконец, перешел к делу:
   - Никаких сюрпризов больше не было? - спросил он довольно заковыристым тоном.
   Марина проигнорировала стоявшую на столе пепельницу, протянула руку и, из вредности, стряхнула сигарету в горшок тянущегося к окну жасмина. Поинтересовалась:
   - Что, еще какие-то сюрпризы должны быть? Мне и того что случилось - вполне достаточно.
   - Да так, - сказал Польский.
   - Нашли кого-то?
   - Нашли... Вот именно, что нашли. Серьезные ребята с вами поработали. Для нашей дыры это просто чикагские гастроли. Два трупа на руках.
   - У кого? - машинально спросила она.
   - К сожалению, у меня.
   - Какие трупы, ты можешь сказать?
   - Это я от тебя хочу услышать. Приезжай, посмотри.
   - Польский, ты издеваешься?
   - Ничуть. Судя по описанию, тут твой блондин и его дружок. Так что жду в гости.
   - Уже, с вещами?
   - Нет... Но можешь захватить, на всякий случай.
   "Гад" - подумала Марина.
   - И еще, насчет твоей безопасности. Может, тебе охрану выделить? Я серьезно.
   - Зачем?
   - Отгадай.
   - Особой ценностью я, к сожалению, не обладаю. И с работы меня выгнали... Представляешь?
   - А вдруг они всего этого не знают? Не просто так же вышли именно на тебя.
   Марина молчала, недоброжелательно глядя на жизнерадостно слепящее солнце: погода к ее состоянию явно не подходила.
   - Алле, - сказал Польский. - Прием. Ты чего там, в обморок упала?
   - Нет, - ответила она. - Я думаю.
   - Я вот тут тоже думаю, - вздохнул он. - И думаю я так, что надо к тебе человечка приставить.
   - Не надо ко мне никого приставлять, - Марина внимательно рассматривала закругленные кончики темно-красных ногтей на левой руке. - Я так... Обойдусь.
   - Звучит неубедительно, - заявил Польский. - Давай-ка, все-таки, обмозгуй предложение.
   - Уже обмозговала, - сказала Марина, отвела руку в сторону и полюбовалась. Вчерашний маникюр удался.
   - Не пожалеешь?
   - Прекрати меня запугивать. Лучше скажи чего-нибудь по делу. Блондин твой, он какой из себя?
   - Известный человек в уголовном мире, кличка - Лео. Такой большеголовый крепыш с коротким светлым ежиком, лет тридцать пять на вид. Одет был в потертую зеленую куртку с треугольными карманами, черные спортивные брюки, кроссовки...
   - Галстук? - спросила Марина.
   - Иди к черту, - огрызнулся Польский, постукивая чем-то по столу. - Все серьезно. Второй дохляк, лет двадцать шесть, брюнет в светло-сером костюме. На суслика смахивает.
   - Этого не знаю, - ответила Марина. - А первый на Алекса очень похож. Куртка его, точно. Мне на них обязательно смотреть?
   - Обязательно.
   Она вздохнула, спросила мрачно:
   - У них что-нибудь нашли?
   - Что у них могли найти? Это же исполнители. Настоящие заказчики забрали у них товар - и концы в воду. Так что ограбление удалось, что бы ни говорил там этот ваш Борисов. Ты все еще не хочешь мне помочь?
   - Отстань.
   Польский притворно, душераздирающе вздохнул.
   - Отыскалась, кстати, твоя машина, - сказал он. - Но пока ты мне все не расскажешь, я ее не отдам.
   - Ну и подавись.
   - Тогда вот тебе плохая новость: джип бит со всех сторон. На ходу, конечно, но выглядит не очень.
   - Да он такой и был, я же говорила.
   - Такой? Там живого места...
   - Ну да.
   - Хм. И где это ты его так?
   Марина посмотрела в окно на свой гараж.
   - Да тут, - задумчиво произнесла она, - недалеко.
   - У нас водительские курсы под боком. Хочешь, запишу?
   - Вот только курсов мне сейчас не хватало.
   - А что, тебе все равно делать нечего. Отдыхай, приходи в себя. Я вот, кстати, как раз собрался тебя пригласить...
   - В морг? - мрачно спросила она.
   - Не смешно. Так чем ты собираешься заняться?
   - Пока буду ждать от вас новостей... - протянула она и сама задумалась. В планах у нее, конечно, царила полнейшая неразбериха.
   - Какие могут быть от нас новости, если мы ничего не знаем? Что у вас взяли, кому это могло понадобиться, зачем... Проверяем сейчас этих двух молодцов, их телефоны, контакты. Надеемся выйти на заказчиков. Ясно, конечно, что это кто-то из ваших конкурентов, но сама понимаешь... У нас целый отдел списки составляет. Тут даже иностранцев можно подозревать.
   "Что, кстати, вернее всего" - подумала Марина, но промолчала.
   - Ну да ладно, - сказал Польский. - С охраной что? Надумала? Могу дать одного человека, не больше. Себя предлагаю, в вечернюю смену.
   - Перебьюсь.
   - Ладно... Давай, приезжай. Заодно и машину заберешь. Ее, кстати, прямо с ключами бросили. Ключи в моем кабинете.
   - Вот за машиной - зайду, - пообещала она. - Сегодня же зайду, можешь не сомневаться.
   Они попрощались. Марина повесила трубку и затушила сигарету под несчастным жасмином, решив, видимо, отыграться на этом цветке. Во входную дверь что-то стукнулось, но она не обратила на это особого внимания, ногтями выстукивая задумчивый мотив по краю кремовой, в горошек, чашки. Все перемешалось: день, в который особых дел не предвиделось, неблагодарно спутал ее карты.
   Она взяла чуть теплую чашку в руки, посмотрела на свое отражение в черной кофейной поверхности и задумалась над действительно важными вещами. Деловые костюмы ожидали на вешалке лучших времен и трогать их пока не хотелось; что-то легкомысленное для предстоящего визита не подходило явно... В чем, вообще, черт возьми, ходят смотреть покойников?
   После крепкого кофе и плодотворных размышлений она решила одеть свои любимые, с разлохмаченной бахромой, темно-синие брюки. "Черная кофточка еще подойдет, - думала она. - Будет скромно и мрачно. И пояс поверх... да, пояс". Она закрыла глаза и представила, как это будет выглядеть. У нее был широкий плетеный пояс, низ которого растягивался на бедрах и напоминал сотрудникам о том, что она не только деловой человек, но еще и привлекательная женщина. Вот только нет у нее теперь ни дела, ни сотрудников.
   За дверью что-то явно послышалось, и она удивленно подняла голову. "Потертая зеленая куртка с треугольными карманами..." Вроде бы, тихо. "Мерещится уже всякое" - подумала она, и тут хлопнула форточка.
   Отчего-то ей вдруг показалось, что все куда-то плывет, и только она одна среди всего этого остается сидеть на стуле с пустой чашкой в руках. Она попыталась что-то сказать, сделать - и не получилось, какой-то озноб охватил ее, словно наркоз. Секундная стрелка настенных часов догнала минутную, поравнялась с ней и поползла вверх. Часы были красивые, хорошо вписывались в кухонный интерьер и были куплены без колебаний. Недостаток у них был только один: они тикали так, что голова раскалывалась. "Надо их выкинуть, - подумала Марина. - Выкинуть, это же невыносимо". Она вздрогнула, и сердце ее наконец забилось. Надо было вставать.
   Справившись с оцепенением, чувствуя себя как в дурных, охватывающих перед самым пробуждением снах, она прошла в комнату, тихо прикрыла за собой дверь и отодвинула скрывающий сейф стеллаж. Подрагивающей рукой начала набирать код и обнаружила, что до сих пор держит чашку. Улыбнулась, несмотря ни на что, оценив эту глупость, и опять вздрогнула: кто-то явно был в доме. "Это уже слишком" - подумала она и некстати замешкалась: повертелась, не зная, куда деть чашку, опустила ее прямо на пол, вернулась к сейфу и замерла. Последние цифры, как всегда, путались в голове, прыгали и менялись местами: "78" или, наоборот, "87" - попробуй, вспомни. Мысленно застонала, ткнула наугад: времени не было.
   Дверца легко распахнулась и мягкий свет словно масло разлил на лежавший среди кожаных папок пистолет. Она схватила его, почувствовав холод настоящего оружия, бросилась в кресло, сбив по дороге чашку, и затихла. Пистолет, словно наливавшийся тяжестью, так и норовил выпасть из ее рук и глухо стукнуться об пол. Она с трудом навела его на дверь и закрыла глаза. Через секунду дверь протяжно, издевательски скрипнула.
   "Ну вот и все" - подумала забившаяся в кресло Марина и открыла глаза, став похожей на кролика, обречено смотрящего из угла на тянущуюся к нему руку. На пороге стояла кошка. Взъерошенная, грязная, с любопытством осматривающаяся.
   - Ой, - неожиданно, совершенно по-детски сказала Марина, увидев ее.
  
  
  
   11.
  
   Мешающегося Макса под каким-то несусветным, с трудом выдуманным предлогом, пришлось срочно сплавить, чтобы не путался под ногами. Стас даже помог ему с машиной, лишь бы тот убрался побыстрее. Опыта в автомобильных делах у них не было, так что пришлось звонить Косе за помощью. Руководствуясь его советами, состоящими в основном из ругани и малопонятных терминов, они за полчаса возни кое-как справились с делом, на которое, по издевательским уверениям Коси, у нормального человека уходит минуты три с половиной.
   Даже получив машину, Макс все равно убрался неохотно: одиночество не привлекало его. Ничего, это его проблемы, пусть хоть из окон прыгает. На прощанье они условились о встрече через неделю, но Стас не видел в этом для себя особого смысла и мысленно вычеркнул Макса из своей жизни: неудачник плюс неудачник - плохое сочетание.
   Солнце уже вовсю светило в окна, когда на стол был торжественно поставлен кейс. Стас отрыл его и осмотрел платы. Ага, вот эта. Похожа, во всяком случае. Игнорируя раздающиеся из динамиков протесты, он вытащил плату.
   - Зачем вы модем вытащили? - спросил кейс.
   - Надо, - Стас разложил на столе распечатку, полистал ее, взял ручку и откашлялся, с удивлением чувствуя некоторое волнение. Не хотелось, чтобы вся эта, стоившая ему последних нервов история, оказалась напрасной потерей времени.
   - Значит, так, - сказал он. - Ты меня слышишь?
   - Слышу, слышу.
   - Это хорошо...
   - Но не понимаю.
   - Чего ты не понимаешь?
   - Значит так - это значит как?
   - Это просто выражение такое...
   - А что оно означает?
   - Ничего... - вздохнул Стас и терпеливо разъяснил: - Это говорится, чтобы привлечь чье-то внимание. Понял?
   - Понял. Я только не понял, зачем вы все-таки из меня модем вытащили.
   - Это надо для тестирования. Сейчас я буду задавать тебе вопросы, - он вздохнул, настраиваясь. - А ты на них отвечай. Думай и отвечай. Кратко и точно. Отвечай, во что бы то ни стало.
   - Чего, чего? - спросил Вост, защелкав так, что Стас испугался: уж не сломался ли.
   - Что чего?
   - "Во что бы то ни стало" - это как?
   - Это - обязательно! Любой ценой!
   - Миллион.
   - Чего, миллион?
   - Миллион за каждый ответ, - пояснил Вост. - Значит так.
   - Ты это брось! - привстал Стас, бросив авторучку. - При чем тут деньги!
   - Даром что ли отвечать?
   - Да!
   - Вот значит как, - отметил Вост и опять защелкал. У Стаса чуть сердце не остановилось, но вскоре он услышал: - Ладно, давайте.
   Стас облизал губы, сглотнул и, со вполне понятной неуверенностью, задал первый вопрос:
   - Что означает следующая аббревиатура... - он кое-как произнес ряд английских букв, надеясь, что его произношение, корни которого росли из средней школы, будет правильно понято. Над ответом кейс не раздумывал:
   - Свободный доступ к сети. Значит так, у вас есть такой?
   - Нету... Так, молодец, отвечай дальше...
   - А Интернет-карточка у вас есть?
   - Ты же знаешь, что нет.
   - А вы не можете мне ее купить?
   - Потом.
   - Когда потом?
   - Когда ответишь на все вопросы. Так что быстрее отвечай. Вот, еще легче задание. Как раз для тебя, на обычное сложение. Сколько будет... - он продиктовал несколько длинных, нескладных чисел, но ответа долго не было.
   - Ага! - наконец ответил кейс. - Соседи новости включили.
   - Чего, "ага", - поерзал Стас. - Какие новости? Ты ответ говори.
   - Какой ответ?
   - Правильный, какой еще. Ты сложил эти числа?
   - Зачем?
   - Надо! - чуть не крикнул он.
   - Сами сложите, я вам не калькулятор, - заявил Вост. - И, вообще, дайте послушать.
   Стас опять привстал от возмущения:
   - Как это, послушать? Ты должен отвечать на мои вопросы!
   - А, - сказал Вост. - Ладно, чуть попозже. - И отключился.
   Ни крики, ни шлепки по кейсу не помогли. Оставалось только пить кофе и мрачно дымить в потолок.
   Через полчаса, переполненный злостью, Стас постучал по крышке:
   - Ну? Будешь на вопросы отвечать?
   - Буду, - неожиданно легко согласился Вост.
   Потянулись длинные часы, наполненные руганью и непониманием. Дотошно увязая в каждом вопросе, Вост кое-как добрался до третьего уровня. Останавливаться на достигнутом Стас не собирался, несмотря на то, что с каждой страницей вопросы становились все сложнее и заковыристее. От бесконечных строчек у него уже все мельтешило перед глазами. Дело едва продвигалось; опять, уже в который раз, он проверил, сколько осталось до конца, и вздохнул.
   Сломался он на вопросе, который и ему самому сразу же показался странным:
   - Какого цвета зеленый?
   - Вы что, дурак? - спросил Во-8м.
   Стас машинально посмотрел в список возможных ответов и, разумеется, ничего похожего там не нашел.
   - Ты это, - хмуро произнес он, - не ругайся. Ты на вопрос отвечай. Какого цвета зеленый?
   - Как трава.
   И такого ответа не было.
   - А трава, - попробовал выкрутиться Стас, - трава какого цвета?
   - Вы что, дальтоник? - поинтересовался Вост.
   - Какого цвета трава?! - заорал Стас, забыв обо всем на свете. - Какого цвета трава, я тебя спрашиваю?! То есть, какого цвета зеленый?!
   - Синего, - спокойно ответил Вост.
   Смертельно уставший от общения с аппаратом, на который не действовали ни крики, ни угрозы, и который в ответ на любой вопрос задавал десять своих, Стас решил, что для начала с него хватит. Первая половина дня оказалась сплошным затянувшимся кошмаром. Он бросил полный ненависти взгляд на кейс и отыскал бутылку водки, в которой еще что-то плескалось. Сделав несколько глотков, он устроился перед телевизором, мрачно наблюдая за попытками двух шутов на экране развеселить его.
   После обеда дела пошли не лучше.
   - Да-да, - откликнулся кейс, когда тестирование, превратившееся в допрос с пристрастием, продолжилось в третий раз.
   - Начинаем разговор, - зло сказал Стас, нервно погрыз ручку и выпалил: - Что зарыто на острове сокровищ?
   Кейс защелкал, зацокал; Стас устало прикрыл глаза рукой. Все это было уже много раз.
   - Координаты острова?
   Стас опять поборол искушение разбить этот чертов аппарат на сотни кусков и тихо произнес:
   - Отвечай. Просто отвечай, не задавай вопросов.
   - Не знаю, - ответил кейс.
   Такой вариант ответа, естественно, был, но он совершенно не устраивал. Слишком уж часто повторялось это "не знаю".
   - А ты подумай, - зло сказал Стас. - Что зарыто на острове сокровищ? Что там может быть зарыто?
   Опять щелчки.
   - Это имеет отношение к роману Стивенсона? - спросил кейс.
   - Имеет, - вздохнул Стас, подумав, что тестирование превращается уже черт знает во что.
   - Тогда трупы.
   - Что - трупы? - опешил он.
   - Трупы там зарыты.
   Стас закрыл глаза, сложил руки на столе и устало опустил на них голову. К такому ответу, разумеется, ничего из вариантов не подходило. Он, уже в который раз, отметил это пустое "не знаю". До четвертого уровня кейс, похоже, не дотягивал, но нужно было продолжать. Он поднял голову, с тоской посмотрел в окно, за которым пригревало солнце и кто-то, в это самое мгновение, радовался жизни. Очнувшись, он перешел к следующему вопросу:
   - Лучшие друзья женщины?
   Щелчки. Уже не понять: то ли в его голове, то ли это щелкает кейс.
   - Они зарыты на острове?
   - Да, - Стас шумно выдохнул. - То есть, нет, - он скрипнул зубами, - нет, это разные вопросы. Лучшие друзья девушек?
   Опять завелась собака под окном. Поморщившись, он сжал руками голову. Это надолго. Равномерное, пронзительное вяканье, длящееся минут по двадцать. В прошлый раз он не выдержал, подошел к окну и посмотрел: пес лаял просто так, в пустоту.
   - Ты сегодня ответишь, нет? - спросил он.
   - Есть вещи, - умно ответил Вост, - о которых не говорят!
   Стас ударил по столу рукой, чувствуя полное бессилие:
   - Отвечай! Отвечай! Отвечай!
   - А спросить можно?
   - Нет!
   - Тогда не знаю.
   - Чего ты не знаешь?!
   - О каких девушках идет речь.
   - О простых! Обыкновенных! Любых!
   - А на предыдущий вопрос я правильно ответил? - спросил кейс.
   - Не твое дело, - огрызнулся Стас. - Отвечай про девушек.
   - Любые.
   - Что - "любые"? - опешил Стас.
   - У любых девушек любые друзья лучшие.
   Сил уже не было; он отметил в книге очередной ответ: "ни один из перечисленных вариантов". Два вопроса. Два, за такое время с нулевым результатом, а впереди еще несколько сотен. Нет, он никогда не доберется до конца. Он умрет в этом тоскливом гостиничном номере возле тупого ящика. Возможность выкинуть кейс и положить конец этой муке стала казаться райским избавлением. Стас еще раз вспомнил статьи, с которых начались его розовые мечты. Электронный разум, о невозможности создания которого в ближайшее время там говорилось, стоял перед ним. Надо было продолжать.
   - Знаменитая модель "Фольксвагена"?
   - Фотомодель?
   - Что - фотомодель? Это вопрос об автомобиле! Понимаешь? Об автомобиле!
   - Теперь понимаю.
   - Ну?!
   - Совместное производство считать?
   Стас затопал ногами:
   - Что там считать! Это же "Жук"! "Жук"! "Жук"! Это знают даже дети!
   - Чьи?
   - Ты это нарочно! - заорал он, вскочив. - Ты это нарочно!
   Кейс пощелкал, раздумывая:
   - Это опять разные вопросы?
   Стас сел, трясущимися пальцами пролистал несколько десятков листов, посмотрел, что его ждет дальше и ужаснулся: целые художественные сцены с действием нескольких персонажей и вопросами, даже у него вызывающими затруднения. Он молча посидел некоторое время, потом достал телефон и отыскал в карманах клочок бумаги с записанным номером. С силой давя кнопки, он позвонил и услышал после гудка приятный женский голос:
   - "Симпеко", добрый день.
   Стас собрался, поздоровался и перешел к делу, стараясь выражаться максимально научно:
   - Я бы хотел поговорить с кем-нибудь по поводу искусственного интеллекта. У меня есть интересная разработка.
   Его долго переключали и наконец соединили с человеком, который выслушал его, почти не перебивая. Стас продиктовал название теста, с которым промучился несколько часов и, как мог, объяснил проблемы, возникающие при попытке этот самый тест пройти.
   - На что похож разговор этого кейса? Как он отвечает?
   - Как ребенок... Такой, очень продвинутый.
   - Да? - иронично осведомился мужчина.
   - Да... - поморщился Стас. - Видели конкурсы этих вундеркиндов по телевизору? Очень похоже.
   - Он меняет голоса? - тип оказался соображающим.
   "Умен, собака" - подумал Стас и ответил, морщась: - Да, он меняет голоса. Даже женским чего-то вякает... То есть, говорит.
   - Это интересно, - заметил человек. - В устройстве есть модем?
   - Есть, - сказал Стас, уже уяснивший, что это имеет важное значение. - Да, там есть модем.
   - Устройство сейчас при вас?
   - При мне, - с отвращением ответил он.
   - Дайте ему трубку.
   - Что?
   - Поднесите к аппарату трубку.
   Стас с силой постучал трубкой об кейс.
   - Да-да?
   Придвинувшись и затаив дыхание, Стас расслышал вопрос, но отборный компьютерный сленг прозвучал для него полной тарабарщиной.
   Кейс начал называть длинные номера. Схватив ручку, Стас начал торопливо записывать числа. Аппарат закончил диктовать; разговор продолжился, но понять в нем что-то было трудно. Стас положил телефон возле динамиков и посмотрел на записанные цифры. Они ему ничего не говорили. Пожав плечами, он выкинул бумажку и начал собирать вещи. Делать здесь было больше нечего. Кейс позвал его, когда он пытался застегнуть разбухшую от вещей сумку.
   - Слушаю... - буркнул он в трубку, пытаясь одной рукой укротить расползающуюся молнию.
   - Нас заинтересовало ваше предложение.
   - Рад слышать, - ответил он, подумав: "Ну хоть что-то".
   - Вы предпочитаете действовать официально, или мы можем решить этот вопрос и так?
   - И так, - торопливо ответил он.
   - Сумма, разумеется, предварительная... Но в пределах сорока тысяч вас устроит?
   - Меня устроит в пределах семидесяти, - привычно накинул он.
   - Думаю, вы не в том положении, чтобы торговаться.
   - Семьдесят, или я ищу других покупателей, - пригрозил он.
   В трубке раздался спокойный голос:
   - Ищите.
   - Тварь! - заорал Стас, забыв обо всех своих намерениях выражаться максимально научно. - Тварь! - крикнул он, вернувшись в свой родной мир, в котором за вещи, стоившие тысячи, ему перепадали одни гроши. - Хрен с тобой! Куда мне вести этот чертов чемодан?!
   - Успокойтесь, - сказал голос, приведя его в еще большее бешенство. - Мы сами к вам заедем. Где вы сейчас?
   - Где я... - устало произнес он. Силы внезапно оставили его. - Где я, в самом деле...
   - Как можно с вами встретиться?
   Стас задумался. Дело было достаточно щепетильным: у него был своеобразный товар, который мог много интересного рассказать о своем прошлом. Способ стереть эту информацию если и был, то Стас о нем не знал. В своем родном городе, где каждая собака при виде его виляла хвостом, совершать такую сомнительную сделку он не собирался. Нужно было найти какой-то вариант, самый безопасный из всех безопасных.
   - Если вас устроит, я буду ждать в Лесино, - сказал он и услышал на том конце вполне понятное замешательство. Как мог, он объяснил, где находится этот городок. Было слышно, как защелкала клавиатура: видимо, человек из "Симпеко" сидел за компьютером и сейчас изучал карту. К его облегчению, на предложение покупатель согласился.
   - Продиктуете точный адрес?
   - Нет... Оставьте мне телефон и я вас там сам разыщу, не волнуйтесь.
   - Хорошо, записывайте... И еще - прямо сейчас, быстро и немедленно, вытащите модемную плату из этого устройства. Поверьте, это в ваших же интересах.
   - Уже вытащил, - буркнул Стас, который с удовольствием повытаскивал бы из кейса все платы, одну за другой.
   Назначив примерное время встречи, они попрощались. Дело было сделано. Кейс молчал и, похоже, выключился: даже обычных щелчков не было. Ладно, так даже лучше. Сунув модем в боковой карман сумки, Стас попробовал понять, каким образом у него так быстро все получилось. "Видимо, продешевил" - подумал он и вспомнил голос покупателя: холодный, официальный.
   - Сучонок, - произнес он, засовывая кейс в пакет. - Вот сучонок. Ладно, хрен со всеми вами.
  
  
  
   12.
  
   - Красиво лежат! - восхитился кто-то, и Вик открыл глаза. Первое, что он увидел - волна огненных волос. Он пригладил их рукой, задев тонкое золотое кольцо, продетое сквозь нежную, прозрачную мочку уха.
   - Вставайте, - хохотнул голос, и совершенно незнакомое лицо исчезло в прорези палатки.
   Что-то сжимало голову и остро упиралось в лоб. Вик с удивлением сдернул крошечный фонарик с эластичным ремешком. Спираль лампочки еще тлела короткой красной нитью. "Что-то я вчера высматривал?" - подумал он, но вспомнить не смог: смутные, отрывочные воспоминания о вчерашнем вечере - словно кляксы на чистом листе памяти.
   Поерзав, он сунулся под одеяло - на нем и девушке ничего не было. Осторожно проведя ладонью по ее тонкой руке, он нащупал ободок часов, повернул к себе - тут Инга проснулась, подтянула вверх колени, и его рука оказалась между ее теплых ног. Открыв глаза, она потянулась к нему улыбающимися губами. Он чмокнул ее, выполняя утренний долг любовника, потом задержался при исполнении, потом заелозил руками, удивляясь ее худобе: такой вызывающей и сексуальной. Нужно было, однако, выбираться. Придумав какой-то предлог, он уже открыл рот, когда она изогнулась, запрокинула назад голову, обняла его, скользнула животом вниз и мягко прижалась.
   Освободившись, он остудил ее тело длинными мягкими поглаживаниями, кое-как оделся и выбрался из палатки на свежий воздух. В плохом предчувствии, глубоко увязая босыми ногами в песке, он направился к реке. Спокойный, холодный берег был пуст. Вик напряженно ощупывал взглядом украшенный переплетающимися следами колес песок, на который тихими всплесками лениво огрызались набегающие волны, но катер, еще вчера вечером спокойно покачивающийся на привязи, исчез.
   - Уехала, - лаконично ответил рыжий здоровяк, пытавшийся обрывками порнографического журнала вдохнуть жизнь в черные останки костра. Борода, очки и кожаная кепка почти полностью скрывали его лицо; свисавший сзади хвост рыжих волос был перетянут десятком разноцветных резиночек. Вику расхотелось жить, и он сел рядом с ним, уставившись пустым взглядом в костер, который ожил и немедленно выплеснул на него ушат едкого дыма.
   За завтраком, ерзая под веселыми взглядами и откровенными улыбками байкеров, он сидел возле огня, морщась от разнообразных причин, и без вдохновения, как мог, ухаживал за своей новой подружкой. Он очень плохо представлял себя, как же ему теперь смыться так, чтобы это не выглядело совсем уж позорно. Третья чашка кофе немного привела его в себя, но транспортный вопрос оставался без ответа. Словно Робинзон, запертый на острове, он, улучив момент, ошибочно показавшийся удобным, под довольно хроменьким предлогом поплелся к реке.
   В кустах, неподалеку, что-то промелькнуло. Он машинально посмотрел - из листьев высунулась треугольная, в черно-белую полоску, мордочка и показала ему язык.
   Вик потер глаза: что бы это ни было - оно исчезло, и даже ветки в том месте не покачивались. Гадая о том, что означают такие видения с медицинской точки зрения, он дошел до берега и еще раз осмотрелся - ни одной лодки.
   - Сбежать хочешь? - спросила подошедшая Инга. Вик посмотрел в ее беспокойные, живые глаза; его ноги подкосились, и он бессильно опустился на песок. Она присела рядом, вытянув на коленках расслабленные руки.
   - Здесь еноты есть? - задал он беспокоящий вопрос.
   Она достала сигареты, закурила. Ответила смешно, в нос, выпуская дым:
   - Ближайший отсюда енот - в Лесино. Он там на каждом углу нарисован. И приведений здесь нет, и гномиков.
   Вик пригорюнился.
   Инга встала, неожиданно размахнулась и залепила ему оглушительную оплеуху.
   - За что? - машинально спросил он, потирая щеку и приходя в себя.
   - На прощанье, - ответила она, стряхнула пепел ему под ноги, бросила короткое "чао" и пошла обратно: туда, где уже ворчали, просыпаясь, мощные моторы.
   Вик закрыл глаза, запрокинул голову и прислушался к тихому плеску волн, стараясь ни о чем не думать. Наверное, надо было умыться, а лучше - искупаться. Возможно, ему станет легче. Возможно - нет. Он тяжело поднялся и покачнулся. Берег вдруг ушел из под ног, и волны оказались слишком близко. Очутившись на четвереньках, он отполз от воды и уселся на прежнее место. "Не судьба" - подумалось ему, и тут зазвонил телефон.
   - Привет, - сказала Ветка. - Ты где?
   - На острове, - ответил он. - Черти б его...
   Ветка ухнула и перебила, восторженно:
   - На необитаемом?!
   - Нет, - вздохнул он. - К сожалению...
   - Какие новости? - требовательно спросила она.
   - Я пить бросил.
   - Ты не понял, - произнесла с издевкой его, не по годам развитая дочь, - я спросила, какие новости?
   Он огрызнулся и, услышав в трубке посторонние звуки, спросил:
   - Ты сама там как? Ты там одна?
   - Одна конечно, - ответила Ветка и попрощалась, по быстрому: - Ну ладно, пока. Можешь не торопиться с возвращением.
   - Завтра же буду дома, - пригрозил он, поняв цель ее звонка. - Завтра же! Утром! - И услышал в ответ издевательское: "Гы".
   Вслед за Веткой, не давая ему передышки, позвонил Д.Т. и, выражая свое недовольство в предельной вежливости и коротких, рубленых фразах, поинтересовался, почему от него вчера не было звонка.
   - Этот остров... - неубедительно попытался оправдаться он. - Тут сам черт...
   - Я тебе сам звонил, - холодно сказал Ткацкий. - Ты этого, судя по всему, не помнишь.
   Вик молчал.
   - Ладно, это мы еще обсудим при личной встрече. Докладывай по делу. Где Эльза?
   - Не знаю, - признался он. - Похоже, что на острове ее нет.
   - Что значит - похоже?
   "В словаре посмотри" - подумал Вик, но в трубку ответил: - Она отсюда уехала. Пока не знаю куда, но думаю, что в ближайшее же время...
   - То есть, ты ее упустил, - констатировал Ткацкий.
   Вик молчал.
   - Ладно, - опять повторил Ткацкий тоном, не предвещавшим ничего хорошего. - На этом наши отношения заканчиваются. Аванс можешь не возвращать, а об остальном и речи идти не может. Понял?
   - Понял, - с отвращением ответил Вик. Умереть ему захотелось прямо сейчас и очень быстро. Он отключил телефон, поднялся и побрел вдоль берега. Справа шумели волны, слева качались деревья. "Топиться - налево, вешаться - направо" - подумал он равнодушно, все дальше уходя от рычания проснувшихся моторов. Всей этой грохочущей техникой он был сыт уже по горло. "И кофе у них паршивый" - подумал он. Вдалеке показался причал и высовывающийся борт катера. Убраться отсюда захотелось немедленно.
   - Транспорт, - пробормотал Вик.
   Подойдя к катеру он постоял, озираясь, примерил было на себя роль угонщика, но только вздохнул.
   В двухэтажном домике неподалеку, судя по всему, жила беспечная семья, радующаяся жизни. На его робкий звонок, впрочем, никто не ответил, не залаял и не затопал. Вик мысленно выругался и затрезвонил по-настоящему.
   - Кто там? - наконец спросил голос откуда-то издалека, так, что было еле слышно.
   - Это я, - тупо сказал Вик. - То есть, - поправился он, - это насчет катера. Мне на берег надо. Вы случайно не собираетесь сегодня в город?
   - С удовольствием соберусь, - ответил голос.
   Вик подождал немного, прислушался, но больше ничего не услышал.
   - Мне что, ждать? - спросил он.
   - Вы заходите.
   - Я бы зашел, - буркнул Вик, - если бы вы открыли.
   - Открыть не могу. Вы не можете сами зайти?
   Вик безуспешно подергал ручку:
   - Не могу.
   - Я тоже не могу вам открыть.
   - Ерунда какая-то, - пробормотал он, устало вздохнул, опустился на крыльцо и закурил. Родной дом, с привычным барахлом, горячей водой и орущим телевизором, показался ему далеким и совершенно недостижимым.
   - Вы еще там?
   - Еще там, - пробормотал Вик чуть слышно, но странный голос его услышал:
   - Можете залезть через окно?
   - Могу.
   - Так залезайте.
   Вик зевнул, поморщился. Не через окно же в дом карабкаться, в самом деле... Катер, в издевательской близи, мерно бился об причал. Вик поднялся, подошел к нему и еще раз осмотрел. Цепь, скрепленная внушительного вида замком, охладила его пыл. Он понуро вернулся, подошел к окну и похлопал по раме.
   - Залезать? - крикнул.
   - Ага.
   - Лезу, - еще раз предупредил он, ударил кулаком - и через минуту уже отряхивал штаны в доме.
   - Что-то разбилось? - поинтересовался голос из соседней комнаты. - Это к счастью.
   - Цветок, - ответил Вик, изучая взглядом толстяка, храпевшего на потертом сером диване. - Это был цветок.
   - В горшке, судя по звуку.
   - В горшке... - Вик потормошил толстяка - безрезультатно. Судя по перегару, владелец катера ушел в дальнее плаванье и возвращаться пока не собирался. Вик покачал головой - как будто сам был в лучшем положении - и прошел в соседнюю комнату. К его удивлению, там никого не оказалось, зато на самом виду стоял заманчивого вида кейс.
   Когда-то ему именно так и представлялось начало своей счастливой судьбы: однажды он найдет такой вот одинокий, позабытый кем-то дипломат, набитый деньгами. Толстые хрустящие пачки.
   Он машинально подвинул кейс. Тяжесть его вполне устроила. Конечно, мало кому известно, сколько весят набитые деньгами кейсы...
   - Здрасьте, - раздался вдруг голос, и Вик дернулся, вздрогнув. Ему показалось...
   - Значит так, значит так, - произнес кейс и замолчал.
   Вик осмотрел его и подумал логически. Вот это, похоже, динамики. Это - разъем для питания. И больше ничего нет. Значит это... Это... Рация?
   - Первый, первый! - позвал он. - Я - второй.
   - Я тогда третий, - откликнулся кейс.
   Вик хмыкнул.
   - Это что, передатчик? - спросил он глупо и подвинул на место кейс, который сразу же откликнулся:
   - Типа того.
   Вик чувствовал себя полнейшим дураком, спрашивая:
   - Кто ты?
   - Во-8м, - ответил кейс так, будто это все объясняло.
   - А-а.
   - Но все зовут меня просто - Вост. Я к этому уже привык.
   - Угу, - ответил Вик и задумался над тем, какого черта он тут возится. Никого живого в доме не оказалось, а что оказалось - пес его знает. Теперь можно поступить порядочно и благородно: взять катер и черкнуть записку с извинениями. Можно даже оставить деньги, но любое благородство имеет свои пределы.
   - А вы кто? - спросил кейс.
   - Вик...
   - Очень приятно, - воспитанно произнес кейс и добавил: - Вы ключи от катера нашли? Они где-то тут звенели. И мне нужно вставить модем. И не забудьте мой провод, а то я скоро выключусь.
   - Этого своего проси... Хозяина, - отмахнулся Вик, начиная понемногу привыкать к такому общению.
   - Какого хозяина? - возмутился Во-8м. - Рабство уже отменили давно!
   - А кто там на диване лежит?
   - Стас. Он меня украл, а теперь продать хочет. Ладно еще вы появились, а то меня, может, взяли и разобрали бы.
   - Тебя украли? - спросил Вик. - Вот так да. Только этого мне не хватало. Тогда надо в эту сообщить, в милицию.
   - Только этого мне не хватало! - повторил кейс его слова. Его же голосом.
   - Не передразнивай, - хмуро сказал Вик и впечатал окурок в стоявший на столе стакан. - Раз тебя украли, значит тебя надо вернуть. Тебя откуда украли?
   Кейс пощелкал.
   - Ну украли и украли... - ответил наконец.
   - Ну тогда в милицию и милицию, - подытожил Вик и сгреб с полки связку ключей с брелком в виде якоря.
   - Не надо в милицию, - попросил Во-8м. - Они меня арестуют.
   Вик поперхнулся.
   - Да-да! Я тут, знаете, когда у меня еще Интернет работал, попробовал немного денег с одного ненужного счета снять.
   - Ну и что? - поинтересовался Вик. - Ничего не получилось?
   - Все бы получилось, - ответил Вост, - если бы вы программы нормально писали.
   - Плохому танцору...
   - Чего?
   - Это так... Поговорка.
   - А как ее понимать? - поинтересовался Вост. - Я обычно их в сети смотрю, а так мне непонятно. Вы мой модем можете обратно вставить?
   - Хм. Тут лежит что-то зеленое, с зубчиками...
   - Мама!
   - Не ори, - Вик открыл кейс, сразу увидел пустующее место и вставил плату. - Вот. Работает?
   - Нет.
   - Надо, наверное, закрутить.
   - Крутить не модно, - заявил Вост.
   - А что модно-то? - вздохнул Вик.
   - Просто защелкивать.
   Вик осторожно, до щелчка, нажал на плату:
   - Ну?
   - Ага, вижу... Подождите. - Что-то под руками Вика тихо защелкало, словно пульс забился. Он поспешно закрыл кейс.
   - Все знакомые адреса прикрыли, - разочаровано сказал кейс. - Вы мне не можете Интернет-карточку купить?
   - У меня денег нет.
   - Работать пробовали? - поинтересовался Вост.
   - Да иди ты...
   - Не могу. А чем вы, вообще, занимаетесь?
   - Частный детектив...
   - Ух ты! И какое дело сейчас ведете?
   - Секретное.
   Задумчиво пощелкав, Во-8м поинтересовался, сколько же нынче платят за секретные дела.
   - Платят по этому, - буркнул Вик, вытаскивая из мятой пачки очередную скрюченную сигарету, - по результату...
   - И какие у вас результаты?
   - Никаких... - он сел на стул, мрачно уставился на скромно стоявшую у окна бутылку, машинально протянул к ней руку и сделал несколько глотков. Сначала ему показалось, что прямо здесь и сейчас он отдаст концы, но потом все улеглось.
   - Какого черта, в самом деле, - буркнул он, взял кейс, вышел из дома и направился к катеру.
   - Поехали, - удовлетворенно заметил Вост.
  
  
  
   13.
  
   Машин вокруг почти не было: только дождь, асфальт и дрожавшие на ветру деревья. От въевшейся во все серости Вик совсем приуныл и впал в прострацию, автоматически подправляя машину под еле различимую, уводящую в бесконечность дорогу. Вся музыка на свете ему давно приелась, так что он слушал только шелест шин, гул двигателя и надрывное цоканье часов. Часы наконец вывели его из себя: он отодрал их от панели и бросил в бардачок. Когда после этого его начали нервировать дворники, каждый раз щелкающие в крайнем положении, он понял, что лучше бы ему остановиться где-нибудь, передохнуть и выпить пару чашек горячего крепкого кофе.
   Сигареты давно кончились; из еды остался только пакет с обломками пиццы, но только он зашуршал им, как кабину моментально наполнил недвусмысленный запах. Вик молча выкинул пакет прямо на дорогу. Давно это надо было сделать. Он вздохнул и чудом отыскал сигарету, валявшуюся среди барахла с незапамятных времен. Эту марку уже не выпускали лет пять. "А зря" - с сожалением подумал он, выдохнув рваное колечко дыма.
   - Вы новости не слушаете? - подал голос Вост.
   - Нет.
   - Вам не интересно?
   - Меня они обычно не касаются.
   - А если вдруг? - как-то подозрительно спросил кейс.
   Вик покосился на него и включил радио.
   В середине выпуска сообщили о ситуации в "Арго-банке": систему еще не восстановили и все операции были заморожены. Вкладчики, судя по всему, с удовольствием перевешали бы руководство на рекламных щитах. Убытки составляли сумму, не укладывавшуюся в голове. В ситуации обвинялись неизвестные злоумышленники.
   - Ага, - сказал Вик, дослушав сообщение до конца. - Я так понимаю, у неизвестных злоумышленников просто денег на Интернет не хватало.
   Вост молчал: то ли прикидывался, то ли и в самом деле отключился.
   Вик посмотрел на него, ухмыльнулся и похлопал рукой по крышке:
   - Ладно, - сказал, - не переживай, обойдется.
   Уже докуривая сухую, мелко постреливающую, антикварную сигарету, он увидел на обочине девушку, которая спокойно мокла под дождем возле уткнувшегося в кювет джипа. Остановившись возле нее, Вик приветливо распахнул дверь и посмотрел в окно. Солидный, с мощным хромированным обвесом джип даже в таком незавидном положении сохранял достоинство и благородство. Девица подошла, села в машину, посмотрела на него, на творящийся в машине бардак и вытащила сигарету из его зубов. Вик включил печку на полную мощность.
   - Живая? - спросил.
   - Живая, - она поморщилась, выдохнув дым, и удивленно посмотрела на окурок.
   В сумке на заднем сиденье отыскалось полотенце. Пока она вытиралась, Вик с любопытством наблюдал за ней и думал о том, что эта девица, выполняющая за день среднегодовую норму передряг, просто не может без приключений.
   - Ты в машине до чего дотрагивалась?
   Она отложила полотенце и недоуменно взглянула на него.
   - До чего дотрагивалась в машине, спрашиваю?
   - До всего... - она легко выскользнула из куртки, бросила ее назад, взбила волосы руками и наконец перестала быть похожей на облезлую крысу.
   - На заднее или пассажирское сиденье садилась, в багажник лезла?
   - Нет.
   Он отобрал у нее полотенце, вышел­ из машины, поежился от окружающей сырости и, словно на лыжах, съехал в кювет по мокрой траве. Как же далеко эта беглянка забралась: обычно, сбежавшие от навязчивой родительской опеки подростки даже за городскую черту не забредали.
   Дверь разбитой машины открылась на удивление легко и бесшумно. Он залез внутрь и начал вытирать панель, руль, рычаг передач - все, до чего эта несовершеннолетняя угонщица могла дотянуться. Пришлось постараться, поскольку лишние разбирательства ни ему, ни ей были совершенно не нужны.
   Звук заработавшего двигателя подстегнул его: он быстро закончил, прощально все осмотрел и вылез из джипа. Девица, перебравшаяся на водительское место, видимо, собиралась дать деру на его машине. "Паразитка" - подумал он и начал выбираться на дорогу, цепляясь руками, для поддержки, за мокрые хвосты полыни. На его счастье беглянка сделала как раз то, чего делать никак не следовало: врубила передачу и сразу утопила педаль газа в пол. Машина, внутренности которой были расшатаны временем и неумелыми руками, задергалась в конвульсиях, пытаясь справиться с потоком хлынувшего в двигатель бензина. В предсмертных судорогах она проползла десяток метров и заглохла. Вик спокойно подошел к ней и согнал неутомимую угонщицу со своего места. Не трогая газ, он завел двигатель, который почихал немного, пришел в себя и затарахтел по-настоящему.
   - Машина любит ласку, - сказал он.
   - Откуда только берутся такие развалюхи...
   - Это не развалюха, - возразил он. - Это антиквариат. Золотая мечта моего беспросветного детства. Помню, отец моего соседа...
   - Гроб на колесах, - прервала она его. - Может, джип вытащим, а эту требуху на его место спихнем?
   Он покачал головой:
   - Я законопослушный гражданин.
   - Оно и видно, - она поерзала, как на иголках. - Что это подо мной, доска?
   - Да. Там пружины вылезли...
   - Мама дорогая. Меня отсюда не катапультирует?
   - Не должно.
   - Пожрать у тебя есть что-нибудь?
   - Только сок, - он протянул ей пакет с надорванным углом. - Пицца протухла, а больше нет ничего...
   Она осторожно понюхала содержимое пакета.
   - Не смешно, - заметил он.
   - Мы сегодня куда-нибудь поедем? - поинтересовалась она.
   - Немного подождать надо. А куда тебе, кстати?
   Она ткнула пальцем вперед.
   - Угадала, - он включил передачу и чуть надавил газ. Автомобиль нехотя набрал скорость, шелестя шинами по черному, зеркально мокрому асфальту. - Так ты домой собралась?
   - Да.
   - Правильно, - кивнул Вик. - Самое время. Погуляла и хватит. Я, знаешь, уже с ног сбился, за тобой бегая.
   - Так ты меня искал? Родители послали?
   - Послали... - поморщился он.
   - Остановись.
   - Ага, - сказал он, - сейчас, только на тормоз нажму.
   Она попыталась открыть дверь прямо на ходу. Вик вздохнул и остановился.
   - Подожди-ка минутку, - он вышел из машины и достал из багажника буксировочный трос, способный выдержать, судя по надписям, нагрузку в пять тонн. Стало быть, удержит и эту беглянку. Помахивая блестящим карабином, он подошел к двери и постучал согнутым пальцем в иссеченное крапинками дождя стекло.
   Эльза сидела, не двигаясь, и выжидающе смотрела на него, как затаившийся в норе зверек. Он открыл дверь и набросил на нее петлю. Откуда в этой бестии взялось столько сил, он так и не понял, но в финале они оба тяжело дышали и смотрели друг на друга глазами полными злости. Исцарапанный, дважды укушенный, еле избежавший резкого удара в пах, он кое-как примотал ее к креслу, остатком троса символически обернув ей шею.
   - Ремень можешь не пристегивать, - буркнул он, хлопнул дверью и вернулся на место.
   Отдышавшись, она выругалась и заелозила, то ли пытаясь высвободиться, то ли устраиваясь поудобнее. Погода испортилась окончательно: дворники еле успевали за дождем, наискось перечеркивающим всю прелесть наступившей осени.
   - И что ты собираешься делать? - спросила она, глядя прямо перед собой на разбивающиеся об стекло капли воды, тут же исчезавшие под торопливыми взмахами щетки. Он пожал плечами и сказал, что вернет ее родителям.
   - И сколько ты получишь за мое возвращение?
   - Три тысячи.
   - Всего-то! - воскликнула она и засмеялась, а потом вдруг помрачнела и объявила, что чертовски проголодалась, что проголодалась как волк, нет, как стая волков и как брошенный под мост младенец. Он пообещал ей остановиться - при первом же признаке цивилизации.
   Эльза покосилась на него, хмыкнула и попросила сигарету. Он вытащил пачку из ее сумочки, прикурил две сигареты и сунул одну ей в губы, заметив, что самые страшные болезни через слюну не передаются.
   Она сделала пару затяжек, а потом, совершенно неожиданно, выплюнула сигарету себе на ноги:
   - А через кровь передаются? - спросила, насмешливо глядя.
   Он протянул руку, стараясь достать сигарету, не отправив при этом машину в кювет. Выждав удачный момент, Эльза сдвинула колени, и он выругался, обжегшись. Ей тоже, наверное, досталось, только она и виду не подала, глядя все так же насмешливо. Он ухватил наконец окурок, чувствуя ладонью тепло ее тела.
   - Неплохо, - признал он, медленно вытащив руку. - Совсем неплохо. Даже очень неплохо. Лучше не бывает, - неожиданно заговорился он и попытался сконцентрироваться на дороге, решив сплавить ее как можно быстрее, от греха подальше.
   Вскоре пришлось остановиться возле небольшого магазинчика: нужно было купить масло, которое его машина употребляла в таких количествах, что выслушивающие его жалобы автомеханики недоверчиво качали головами.
   - И на сколько канистр ты меня собираешься тут обменять? - поинтересовалась она. - Эй, работорговец! - Он не обратил на ее слова внимания.
   В магазине витал аппетитный запах яблочного пирога. Скучающий продавец выслушал его убедительную просьбу и отрезал кусок в виде угощения, так что, вернувшись, он развязал беспокойную попутчицу и сунул ей пирог:
   - Держи. Я раздобыл и хлеб, и масло.
   - Больше ничего съедобного не нашлось? - она вцепилась в пирог.
   - Неблагодарная! - покачал головой Вик и подумал, что если бы он в детстве так ел за столом, на него бы не нарадовались.
   Залив масло, он вытер руки и вернулся в машину. Ураган уже стих; от пирога не осталось даже крошек. Развалившись в кресле, он угостил ее сигаретой и поднес зажигалку:
   - Кто старое помянет...
   Она усмехнулась и прикурила, прищурившись.
   - А меня здесь что, не берут? - спросила. - Или ты не узнавал? Сходи, спроси, может возьмут не за три, а за четыре тысячи. А то и за пять!
   - Цыц, - сказал он, пытаясь взбодриться и отделаться от приступа меланхолии: от сырости и серости опять навалилась апатия, и ничего ему сейчас не хотелось.
   Она курила, стряхивая пепел куда попало; к ее щеке прилипло коричневое крылышко яблочной косточки.
   - Здесь пепельница есть, - заметил он и завел двигатель.
   Она взглянула на него, как на идиота, достала из бардачка дорожную карту, развернула на коленях и начала изучать.
   Машина легко тронулась: дорога шла под уклон. Держа руль одной рукой, почти не трогая газ, Вик заметил вслух, что все карты мира ее теперь совершенно не должны интересовать - но она уже вошла в исследовательский транс и пропустила намек на свою ближайшую судьбу мимо ушей.
   "Сумасбродка" - вспомнил он характеристику, данную ее родителями. Из любопытства он попробовал узнать, какого черта она ищет в этой карте, но за черным водопадом волос его голос не был услышан.
   "Если ее просто выгнать сейчас из машины, - подумал Вик, - она побредет под дождем, в никуда, или просто встанет у дороги, как стояла тогда, возле нырнувшего в кювет джипа: не поднимая руки и ожидая невесть чего".
   - У тебя пиво есть? - прервала она его глубокомысленные размышления.
   Вик задумчиво посмотрел на нее.
   - Есть или нет? - нетерпеливо повторила она.
   - Нет, - он смахнул яблочное крылышко с ее щеки.
   Мрачно глянув исподлобья, она явно захотела добавить что-то ядовитое, но передумала и уставилась в окно, за которым мельтешили однообразные сосны. Зевнула, опять закурила, дым едкой струей выпустила.
   - Хоть бы музыка у тебя была, - сказала.
   - Музыка есть, - махнул он рукой, показав на заднее сиденье.
   - Зашибись, - она повернулась, осмотрелась и не поняла: - Где?
   - Кейс, - ответил он, не вдаваясь в подробности.
   Она положила чемоданчик к себе колени и попыталась открыть.
   - Грабеж среди бела дня, - сказал Во-8м.
   Эльза замерла, раскрыв рот. Вик злорадно отметил: внутри ледяной королевы билось сердце обычного подростка.
   - Ух ты, - пришла она в себя. - Говорящий! А где у него кнопки? - Она поискала, но нашла только наклейку, которая мало что объясняла. - А что означает восемь?
   - Что за восемь?
   - Тут написано: "Во-8м".
   - Не знаю. Может, его IQ?
   - Он что, живой?
   - Живой. А звать его можно просто - Вост.
   - Живой, в смысле - мыслящий? - недоверчиво уточнила она.
   - Не то слово, - ответил Вик.
   - Эй, - произнесла Эльза, барабаня по пластиковой крышке: - Алле! Вост!
   В ответ - лишь слабый писк. Вик потянулся, достал провод с питанием, воткнул в разъем. Во-8м очнулся и деловито произнес:
   - Ну точно новые батареи надо. Тут одна фирма как раз предлагает подходящую модель всего за...
   - Не дождешься, - отрезал Вик.
   - И правда, живой! - воскликнула Эльза и выбила ногтями морзянку на крышке: - Эй!
   - Да-да?
   - Балда, - передразнила она.
   - Не трынди, мочалка, - тут же ответил Во-8м.
   Вик ухмыльнулся: ругаться у этой, своеобразно мыслящей системы, получалось лучше всего. Через несколько минут Эльзе надоело перебраниваться и она спихнула кейс с коленок:
   - Музыку включи, дурик.
   Во-8м произнес на прощанье свое обычное "гы" и врубил что-то невыносимо лирическое. "Нарочно" - подумал Вик. Эльза фыркнула и начала тоскливо передразнивать, подвывая.
   - Заткнитесь, пожалуйста, - попросил он. - Оба.
   - Жалко в него диски нельзя засовывать, - Эльза с сожалением выпятила губы.
   - Чего послушать хочешь? - поинтересовался Вик. - "Океан Эльзы"?
   - В гробу я видела твой океан. "Легко" хочу.
   - "Легко" - это что? Название позы?
   Она посмотрела на него и пояснила, как умственно отсталому:
   - Название группы.
   - В этом названии - целый диагноз, - поморщился он и пристроил кейс между сидений. - Вост, поставь ей этих...
   - Какой альбом? - с готовностью спросил кейс.
   Эльза с недоумением посмотрела на него.
   - Любой... - буркнул Вик. - Думаю, особой разницы нет.
   - Судя по рейтингу продаж...
   - Вост, - прервал Вик, - "Легко" поставь?
   Из динамиков раздался многообещающий крик, взвыла гитара.
   - Откуда? - спросила потрясенная Эльза.
   - Из Интернета, - мрачно ответил Вик. Вост все-таки вытянул из него карточку, да еще самую дорогую.
   - Класс! - восхитилась она. - Можно слушать, что угодно!
   - Можно, - уныло согласился Вик.
   - А чьими голосами он говорит? - спросила она, с уважением глядя на кейс.
   - Разными, - ответил он, морщась: повторяющиеся вопли действовали ему на нервы. - Большинство голосов, как я понимаю, принадлежат тем, кто его сделал, а вообще он записывает все, что слышит. Боюсь, теперь он будет огрызаться, как и ты...
   - Кто сделал, - повторила Эльза и спросила вдруг: - Слушай, а у тебя дети есть?
   - Это предложение? - поинтересовался Вик.
   Она не ответила.
   - Детей мне вполне хватает.
   - Вполне - это сколько?
   Вик поднял вверх один палец.
   - Сын?
   - Дочь. Она говорит "гы" точно так же, как Вост. Вообще, мадам твоего типа... Разве что из дома пока не убегала.
   - Все еще впереди, - успокоила его Эльза.
   Утихший было дождь опять неугомонно принялся за свое мокрое дело. "Раз осень, так что теперь - целый день лить что ли?" - подумал тоскливо Вик, включил дворники и пояснил:
   - Она не со мною не живет, а с матерью. Так что если и убежит - то, скорее всего, прямо ко мне.
   - Ты что, развелся? - оживилась Эльза. - Давай, рассказывай. Обожаю слушать любовные истории, особенно когда такой мрак за окном.
   - Это, к сожалению, не любовная история. От любви там как-то мало было. Жили, как волк с собакой... То есть, с кошкой - собака.
   Эльза фыркнула.
   - Ну спутал, ну и что. Просто, было такое время, которое называли порой меж волка и собаки... Сумерки, кажется.
   - И откуда взялось это название?
   Вик, понятия об этом не имеющий, сделал страшные глаза и тихо, с присвистом прошептал:
   - Никто не знает. А все, кто знал, умерли именно в это время.
   - Господи, да рассказывай же уже, - взмолилась Эльза, - а то я с тоски сдохну в этой твоей погремушке. Чего вы развелись-то?
   Вост остановил запись, пощелкал и предположил:
   - Не сошлись характерами?
   - Заткнись и верни музыку, - оборвала его Эльза.
   - Было бы, о чем рассказывать, - пробормотал Вик. - К сожалению, и рассказывать-то особенно нечего.
   - Да ну?
   - Ну да.
   - И сколько вы вместе прожили?
   - Полгода.
   Эльза расхохоталась.
   - Не много же, - заметила, успокоившись.
   - Как сказать... Последние месяцы тянулись, словно мыльный сериал. Я так мечтал, чтобы все это наконец кончилось... - он зевнул, поздновато прикрыв рот рукой.
   - Кафе скоро будет! - Эльза увидела указатель и, к облегчению Вика, перестала лезть к нему в душу. - Наконец-то остановимся, я уже весь зад отсидела на этой доске.
   - Там пружины...
   - Останавливайся давай, пружины! Чего не тормозишь? Вполне приличное место.
   - Это - приличное место? - он повернул голову, посмотрел внимательней. Грузная, недавно построенная башня уныло торчала среди еще не расчищенного строительного хлама.
   - Нормальное. Его просто не обжили пока, вот и все.
   - Нам ехать еще и ехать...
   - Кому это "нам"? - поинтересовалась Эльза. - Эй, Вост! Тебе разве надо куда-то ехать? Тебе же, небось, все равно?
   - Все равно, - согласился Во-8м.
   - И мне все равно. Да и тебе, как я поняла, тоже, - кивнула она Вику. - Так что давай, шеф, разворачивайся. Похоже, тут никто никуда не торопится.
   Они вернулись к кафе. Девушка за прилавком и полный, с закатанными рукавами, хозяин заведения долго, непонимающе смотрели на странную пару, переводя взгляд с его исцарапанной и небритой физиономии на нетерпеливо дрыгающуюся на месте Эльзу, но постепенно смирились с их видом.
   - Ты чего будешь? - Вик оторвал свою спутницу от жадного изучения витрины. - Давай заказывать.
   - Мясо, - сказала она, и ее глаза хищно блеснули. Бросив последний, кровожадный взгляд на меню, она скрылась в дамской комнате. Вик начал заказывать; услышав знакомые команды, девушка за прилавком включилась в работу, невозмутимо выставляя перед ним тарелки.
   Он начал с кофе и успел выпить две чашки до того, как появилась чистенькая и посвежевшая Эльза, чем-то скрывшая прожженную сигаретой дыру в джинсах. Они как-то полностью переключились со всех своих проблем на еду, и на всем пути, от салатов до пирожных, не проронили ни звука. Подошедшая официантка оценила нанесенный ими ущерб на маленьком, но вредном калькуляторе и подсунула его Вику под нос. Он посмотрел на сумму и указал вилкой на Эльзу:
   - Она больше съела.
   - С деньгами не заладилось, да? - издевательски спросила Эльза и достала тугой мужской бумажник, принадлежавший, видимо, владельцу джипа. Вряд ли он был отцовского происхождения: Д.Т. говорил, что денег у нее нет. Вик попытался заглянуть в содержимое, но получил по носу. Эльза расплатилась; сдачу он перехватил и быстро сунул себе в карман, пояснив:
   - За пирог.
   Она не стала возражать и подошла к стойке за сигаретами. Вик довольно вздохнул и тоже поднялся. Они вышли из кафе. Дождь уже выплакал все свои слезы, и клонившееся к закату солнце осветило их на пороге. Спускаясь по короткой лестнице, она довольно вытянула вверх руки и сладко потянулась. Вик, плетущийся сзади, мягко взял ее за локти и тихонько потянул вверх.
   - Не подлизывайся, - она выскользнула, сделав шаг вперед.
   Сев в машину, Вик задумался. После еды сразу потянуло в сон; глаза слипались, и о том, чтобы без остановок доехать до дома, нечего было и думать. "Значит, придется где-то ночевать" - подумал он, попытался представить себе, как все это будет выглядеть, и посмотрел на Эльзу. Та сидела, хмуро уставившись на лежавшую перед ней карту, ничего не видя в ней и витая мыслями где-то далеко-далеко, замкнувшаяся в своем собственном мире, в который для людей его поколения входа не было. Возвращение этого блудного чада к родителям было делом глубоко бессмысленным. Он вспомнил ее дом: представить себе в той обстановке Эльзу было невозможно; ее стихией была поздняя ночь, глухие подворотни и стаи таких же, как она, резких, крикливых и довольно стильных в своей самоуверенности подростков.
   - Так ты действительно домой собиралась? - спросил он.
   - Не твое дело.
   - К сожалению, мое, - хмуро сказал он.
   Эльза задумчиво посмотрела на него.
   - Собиралась, - сказала, наконец.
   - Иди врать! Домой она намылилась! Что это ты там забыла вдруг?
   - Меня там кое-кто очень ждет.
   - Это я и без тебя знаю.
   - Да я не про отца говорю! Говорю же: кое-кто! Кое-кто меня там очень любит и уговаривает вернуться!
   - Чего-чего? - спросил он. - Кто это тебя там любит? Эльзасочка ты моя, Лотарингия, тебе лет-то сколько, вспомни!
   - С женщинами, - сказала Эльза глубоким, волнующим голосом, - о возрасте не говорят.
   Вик поперхнулся и махнул рукой:
   - Ладно, езжай. Отпускаю при условии, что ты сразу же нарисуешься дома и позвонишь мне прямо от родителей.
   - Не пойду я к ним.
   Вик пожал плечами, захлопнул дверь и завел машину.
   - Эй, эй! Ну ладно, ладно, договорились.
   - Даешь слово?
   - Угу.
   - "Угу" - это что? - спросил он ее. - "Угу" - это ты обещаешь зайти к родителям и прямо от них мне позвонить, или "угу" - это я притаскиваю тебя к ним за шкирку?
   - Даю слово позвонить.
   Вик задумчиво посмотрел на нее и потянулся рукой к рычагу передач.
   - От родителей!
   - И имей в виду, - сказал он ей, заглушив двигатель, - если нарушишь обещание, я найду тебя у того самого кое-кого, засажу его за решетку, а тебя верну к родителям и лично посажу на цепь. Лично!
   Он вышел из машины и вернулся обратно в кафе. Из телевизора, подвешенного под потолком над стойкой, доносился обычный набор: выстрелы, скрежет и крики какой-то истеричной девицы. Вик сел за тот же столик, уже кое-как убранный и сияющий масляной пленкой. В окно было видно, как Эльза, немного повертевшись возле машин, подошла к длинному, словно лимузин, серому универсалу и о чем-то заговорила с его хозяином, сосредоточенно протиравшем стекло ослепительно желтой тряпкой.
   "Сейчас уедет" - подумал Вик. Ему вдруг стало все безразлично; в душе распахнулась зияющая, физически ощутимая пустота. Водитель любезно распахнул перед Эльзой дверь - и через минуту машина увезла ее. Вик даже смотреть не стал, в ту ли сторону она направилась. Вздохнув, он подошел к стойке, заказал бутылку вина, купил первый попавшийся журнал и устроился за самым дальним столиком, чтобы сидевший за грязными тарелками старик не отравлял ему жизнь своими худыми ногами, костляво выпиравшими из синих шорт. Раскрыв журнал, он погрузился в его изучение: не особенно вдумываясь, перелистывая - и тут же забывая прочитанную страницу. Вышел он из кафе, когда уже совсем стемнело.
   К нему, покачиваясь на каблуках, подошла девица в замызганных джинсах и попросила закурить, но он только пожал плечами. Она не отходила, словно зацепившись взглядом.
   - Вы что, пьяный? - спросила.
   - Нет. То есть, не совсем... А что, заметно? - он неприятно удивился.
   - То есть не совсем, - повторила девушка его слова. Она-то была совершенно пьяна. Вик вздохнул.
   - Не хотите меня куда-нибудь пригласить? - спросила она.
   - Не сезон, - ответил он, демонстративно вывернув карманы.
   - И кредитки нет?
   - Кредитка уехала...
   - Ужасно, - сказала девица.
   Он не стал спорить и направился к машине, потягиваясь в предвкушении сна. Вост приветливо пощелкал, услышав, как он раскладывает сиденья:
   - Уже спать ложитесь?
   - Уже, - пробормотал он, сонно путаясь в одеяле и пытаясь устроиться поудобнее.
   - Спокойной ночи.
   - Спокойной... - ответил он, чувствуя, как удаляются звуки и все плывет перед глазами.
   - А Эльза уехала? - спросил Вост.
   - Уехала...
   Вост пощелкал.
   - Значит, трех тысяч не будет?
   - Посмотрим... - буркнул Вик и закрылся одеялом.
   - Куда? - не понял Вост.
   - Не куда, - поморщился Вик, ощутив вдруг, как неудобно лежать в машине, - а, в смысле, видно будет.
   - Чего видно?
   - Вост, - сказал он, высунув нос из одеяла, - под машиной ночевать будешь!
   - Это не машина, это антиквариат.
   - Заткнись!
   Вост испуганно щелкнул и затих.
   Через час он очнулся и сказал, тихо и осторожно:
   - Кто-то тут ходит. С собакой. Совсем близко.
   - Эй, - постучал кто-то в окно, - вы что тут, ночевать собрались?
   - Посмотрим, - неопределенно ответил Вост. - Видно будет.
   - Имейте в виду, у нас тут не стоянка.
   - У нас тоже - не машина.
   - А что же это у вас? - человек посветил фонариком в салон, но увидел только бледное лицо Вика, сопящего носом вверх.
   - Гроб на колесах, - ответил Вост.
   Больше их никто не беспокоил.
  
  
  
   14.
  
   Альбомы, уже не чаявшие увидеть свет, лежали вперемешку со старыми вырезками и потрепанными книжками. Марина, обняв ноги, сидела на ковре, смотрела на собираемый годами хлам и спрашивала себя о том, какого черта ее дернуло полезть в этот шкаф. Она никогда не ворошила старые фотографии, редко вспоминала прошлое и только этот период вынужденного безделья все перевернул с ног на голову.
   Кошка взобралась на спинку дивана и посмотрела на кучу сваленного барахла горящими глазами.
   - Я тебе прыгну, - сказала Марина. - Вот я тебе прыгну! - Она сунула руку наугад, вытащила фотографию пятнадцатилетней давности и принялась разглядывать. У нее, оказывается, были волосы, о которых можно только мечтать. Залюбовавшись их блеском, она с удивлением вспомнила, что в то время и о парикмахерских-то никакого представления не имела, а волосы только недовольно отбрасывала за плечи - тогда, когда им приходила охота поиграть с ней в жмурки.
   Рядом на снимке что-то изображал из себя развязный парнишка, имени которого было уже и не вспомнить. Марина взяла ножницы и разрезала карточку - нечего этому выскочке делать в ее шкафу. Она задумчиво скомкала половинку фотографии. "Я старая" - мелькнула у нее где-то далеко-далеко мысль, которую она даже не решилась подумать. Нет, глупости. Она просто повзрослела, просто стала... "Старой" - опять мелькнуло в голове. Да что же это... Она бросила скомканную фотографию в мусорное ведро и, разумеется, промахнулась. Бумажный шарик запрыгал по полу; кошка бросилась за ним прямо по альбомам, отчего вся стопка немедленно разъехалась и расползлась в стороны. Марина только вздохнула.
   Ладно... Все это как-нибудь надо будет разобрать, рассортировать... а лучше - выкинуть. Иначе на старости лет ей придется выслушивать сомнительные комплименты по поводу того, как замечательно она когда-то выглядела.
   Перебравшись на кровать, Марина привычно укрыла ноги одеялом, подвинула к себе ноутбук и устроилась поудобнее. Чат "Васаби" был любимым местом общения одной интеллектуальной мыслящей системы, так что можно было не сомневаться: Вост объявится там сразу, как только получит доступ в Интернет. Подключившись к сайту, она начала просматривать записи разговоров. Вост обычно заглядывал сюда ночью: в то время, когда вокруг него ничего интересного не происходило. К сожалению, "Васаби" пользовался широкой популярностью, и время суток в нем почти не имело значения. Марина зевнула, покосилась на давно остывшую чашку кофе, стоявшую рядом на столике, закурила сигарету и принялась за чтение. В последние дни она просмотрела сотни страниц пустой болтовни и репликами продвинутой молодежи была уже сыта по горло.
   Наиболее подходящие кандидаты, чья манера общения казалась подозрительной, вносились в отдельный список, так что если Вост имел сейчас доступ к Интернету, он должен был, в конце концов, оказаться в их числе. Пока, к сожалению, никто из попавших в список твердой уверенности не внушал, так что с ними даже переписываться не хотелось.
   Марина изучила сообщения от неопределенного пола "Одуванчика", которому - которой? - все не спалось. Нет, слишком романтичная... или романтичный - не разберешь. Когда-то привлекший ее внимание "Черный Бархат" явно выпил лишнего и нес такую ахинею, что был автоматически вычеркнут из списка навсегда. "Покинутая" страдала так, что в ней сомневаться не приходилось. А вот это, кажется, интересно:
   "- Как дела?
   - Нормально.
   - Что делал вчера?
   - На вопросы отвечал. Любой ценой.
   - Это как?
   - Это даром.
   - Что за вопросы?
   - Разные. До сих пор не понимаю их смысла".
   Что-то тут смущало и все притягивало взгляд. "Чего ты тогда отвечал на вопросы?" - подумала Марина, варварски бросила в чашку окурок и принялась читать заинтересовавшую ее беседу дальше, не обращая больше ни на что внимания:
   "- А где ты сейчас?
   - В Бежине".
   - Совсем близко, - пробормотала она.
   "- Как ты там оказался?
   - Прибыл на антиквариате".
   Марина хмыкнула. В этих строчках, проскакивающих среди сотен других, явственно чувствовались­ знакомые интонации.
   "- Антиквариат??
   - "Краун" 1986 года".
   Она поморщилась. Конечно, грабители должны были выбрать машину поскромнее - но не до такой же степени. "Зато редкая, - решила она, подумав. - Будет легко найти". Взгляд побежал дальше по страницам, но больше ничего интересного не встречалось. В общем-то, это был шанс. Она быстро, на одном дыхании, настучала бессмыслицу: "А знаешь, я сегодня видела синюю лошадь с двумя горбами, которая летала и насвистывала песенку про фиолетовых гномов". Перечитав этот бред, Марина поморщилась, но решила, что сойдет. Один щелчок - и сообщение было отправлено. Вост, самые большие трудности испытывающий с ложью и обманом, на подобную ахинею реагировал всегда одинаково.
   Теперь оставалось только ждать. Она поднялась с кровати и принялась складывать раскиданные по полу альбомы в шкаф, но потревоженные, они уже не укладывались так хорошо. "Теперь все это займет еще больше места, - подумала Марина. - Результат просто замечательный".
   Она уже пылесосила ковер, когда компьютер пискнул, ожил и на включившемся экране замелькал конвертик сообщения. Кошка, в ужасе следившая за пылесосом, подскочила к компьютеру и с интересом уставилась в экран. Марина вытерла руки, подошла и ткнула в клавишу. На что-то особенное она не рассчитывала, но результат превзошел все ожидания.
   "Все вы врете!!!" - было написано на экране.
   Марина довольно потерла нос и улыбнулась.
   - Попался, - с удовольствием произнесла она и быстро настучала целую кучу сообщений, стремясь добыть побольше информации. Но то ли Вост чего-то заподозрил, то ли просто отключился, но больше от него вестей не было. Через полчаса пустого ожидания, просмотрев кучу сетевых новостей, Марина отпихнула ноутбук, устроилась в углу кровати и задумалась. Информации было не так уж мало: Вост был в Бежине, куда приехал вместе с каким-то Виком на стареньком "Крауне". Вост называл его антиквариатом.
   Марина подумала, посидела, позевала, взяла телефон и набрала номер.
   - Пан Варшавский? - спросила она, услышав в трубке резкий голос.
   - Я-я, - откликнулся Польский, сразу смягчившись, и поинтересовался, куда она еще влипла.
   - Да особенно никуда, - ответила Марина. - Знаешь, я тут была в Бежине...
   - Чего это тебя туда понесло? Улететь куда-то собралась?
   - Улетишь от вас... Слушай, в Бежине такие парковки неудачные. На них вот так оставишь машину, а там ее, того гляди, стукнут.
   - Ну?
   - Ну я там оставила машину, и мне ее стукнули.
   - И как ты это определила? - поинтересовался Польский. - По глубине вмятин?
   - Варшавский, не остри, у меня горе.
   - Давай записывайся на вождение... Горе у нее.
   - Забудь про вождение и дай мне телефон какого-нибудь своего бежинского приятеля. Есть у тебя там знакомые?
   - Знакомые везде есть. Ты насчет курсов подумай, дешевле выйдет. Серьезно тебе говорю.
   - Отстань.
   - Ну тогда хоть джип подушками обложи. Все что угодно можно бить, только не такого красавца.
   - Польский, последний человек, который вздумал меня чему-то учить, лежит сейчас в морге. Имей это в виду. Есть, кстати, что-нибудь по нашему делу?
   - Так, кое-какие зацепки.
   - Знаю я твои зацепки! Мне они уже вторую ночь снятся. Довел ты меня до кошмаров, Польский.
   - Живешь одна, потому что. Заехать сегодня вечером?
   - Заезжай, конечно, - сказала Марина, - меня все равно дома не будет. Ты мне чей-нибудь телефон дашь или нет?
   - Не дам. Сиди, скоро тебе позвонят.
   - Прямо сейчас?
   - Не знаю, насколько прямо...
   - Прямо сейчас! Сейчас, или ты никогда не станешь майором, Польский! - заявила Марина и закаркала в трубку.
   - Не каркай... И имей в виду: должна будешь... Да не каркай ты!
   Звонок раздался через пятнадцать минут. За это время Марина умудрилась заснуть и поэтому не сразу поняла, чего от нее хотят. Наконец сообразила:
   - А! Как хорошо, что вы позвонили. Вас как зовут?
   - Я уже представился, - холодно ответил голос какого-то занятого, по горло, чиновника.
   "Сухарь" - подумала она и перешла на деловой тон: - Мне надо узнать адрес владельца машины, которая меня задела. Кажется, это был "Краун". Даже не кажется, а совершенно точно. Старый "Краун"... Такой старый! Примерно восемьдесят шестого года выпуска. Их, наверное, не так много в вашем городе... Может быть, вы скажете мне адреса хозяев и их телефоны? Я попытаюсь сама решить эту проблему... Не думаю, что стоит отнимать у вас время...
   - Цвет?
   - Э-э... - сказала Марина, - Понимаете, светило солнце...
   - Когда это вы у нас были? Мы тут уже забыли, как оно выглядит.
   - Оно такое желтое и круглое.
   - Ладно... - хмыкнули на том конце трубки. - Машина была вся ржавая и ободранная?
   "Антиквариат" - всплыло в памяти, и Марина осторожно сказала:
   - Ну да.
   - Не нужно даже в базу смотреть. Это Виктор Невский, наш знаменитый детектив. Его телефон вам там скажут в любой справочной, но денег вам с него точно не получить. Я могу оставить вам свои координаты и помочь разобраться.
   Марина прислушалась к своему сердцу, которое стучало так, словно она бежала по лестнице. "Виктор - Вик, - все крутилось в ее голове. - Виктор - Вик". Она попыталась успокоиться.
   - Большое спасибо за информацию, Игорь. Я просто в шоке от вашей осведомленности. Вы там что, все машины знаете?
   - Эту знаю... Очень хорошо знаю. Можете записать мой рабочий телефон, на всякий случай.
   - Оставьте, если можно.
   - Пишите... Кстати, зовут меня Игорь Вячеславович, - он продиктовал номер.
   - А что за человек этот Виктор, вообще? - спросила Марина, записав телефон. - Он что, правда, детектив?
   - Что он такое - сказать трудно. Когда-то он работал в нашем спортивном клубе "Артур". Кажется, там до сих пор висит его фотография. Но с тех пор утекло слишком много воды. И водки, если вы меня понимаете.
   - Кажется, понимаю... - задумчиво произнесла она и тряхнула головой: - Ладно, спасибо вам огромное.
   - Пожалуйста. Кстати, имейте в виду, что мой прямой шеф - приятель Невского. Они с детства вместе. Это я просто так, к сведению.
   - Поняла, - сказала Марина и, прощаясь, еще раз искренне поблагодарила.
   Положив трубку, она встала и попыталась собрать вещи в дорогу, но у нее не особенно получилось. Все, почему-то, валилось из рук, в голову лезли вопросы... Стоит ли звонить или лучше сразу поехать? Если ехать - то на сколько дней рассчитывать поездку и что с собой брать? И как, вообще, в такой ситуации лучше действовать?
   После безрезультатного шатания по дому Марина поняла, что для предстоящего дела у нее нет ни опыта, ни подходящей одежды.
   "Ну, опыт - дело наживное, - в конце концов решила она. - Поеду, а там видно будет. Есть к кому обратиться, в случае чего. Вот только для гостиниц и дальних поездок мой гардероб явно не предназначен". Она еще немного посидела, наблюдая за тем, как кошка в сотый раз пытается выцарапать кенара из клетки, потом встала и подошла к шкафу. Отыскав бежевую кофточку, она вытащила ее на свет, придирчиво рассмотрела и, снимая с плечика, обнаружила, что держит в руках пистолет. Его, конечно, надо было взять в дорогу, но как он попал к ней в руки? Марина рассердилась на саму себя: что-то уж слишком, совсем перестала соображать, для барышни в самый раз, но она же - деловая женщина, как-никак.
   "Да ладно" - подумала она, бросила кофточку и оружие в сумку, решив не особенно ломать над этим голову: в конце концов, все можно купить и по дороге. Собравшись и упаковав самое, на ее взгляд, необходимое, она накинула плащ, который всегда носила расстегнутым, милостиво позволяя ему развеваться вокруг нее на ветру, позвенела на прощанье карманами, проверяя ключи, и вышла из дома.
   Бросив сумку в багажник, она села в машину, согнав первой забравшуюся на водительское место кошку, порывисто включила скорость, выехала из ворот и утопила газ в пол. Джип возмущенно взревел, пыль взметнул, вырулил на дорогу и вслепую помчался куда-то, куда? И чего она так взбудоражена? Бежин, в конце концов, может и подождать.
   Направляясь в центр, она заметила краем глаза знакомый синий кабриолет, терпеливо ожидавший хозяйку у магазина: ага, Агнесса наряды примеряет; вот уж кто человека заговорит так, что обо всех проблемах забудешь, тебя-то мне и надо. Она вдавила тормоз, вывернула руль. Кто-то позади истерично просигналил, ошеломленный ее маневром. Парковка получилось такой, что вихрем поднявшаяся пыль встала туманом над открытым светло-бежевым салоном кабриолета. Ничего, хозяйка все равно наряды пять раз на дню меняет.
   Агнесса царила в окружении услужливых манекенов и консультантов. Увидев ее, едва чувств не лишилась: "Ты как, ты что? Здесь? Одна?", - а узнав, что Марина в дорогу, а также для успокоения нервов и поднятия тонуса, купить чего-нибудь желает - на себя похожей быть перестала: жирно подведенные глаза вытаращила, об имидже своем неприступном забыла и затараторила, захлебываясь, как торговка на рынке, добро свое расхваливая, и понесла, и понесла: тут и цвета модные перечисляла, и фасоны, и рассказывала об ухищрениях новых, что грозили всем мужчинам повальным столбняком да косоглазием.
  
  
  
   15.
  
   Вик неподвижно лежал, притворяясь мертвым, но звонок продолжал голосить, так что в конце концов пришлось открыть глаза. По волнам смятого одеяла вился нерешительный лучик утреннего солнца; стрелки круглых настенных часов стояли так низко, что он в ужасе перевернулся на другой бок. Выросшая из тишины волна подхватила его и понесла было обратно, в открытый океан сна, но тут опять кто-то затрезвонил в дверь.
   "Мир сошел с ума" - подумал он, укрылся с головой одеялом, но спасения не было: ко всему еще и телефон подключился, запиликав бодрую, совершенно неуместную мелодию.
   "Звонки заразны" - решил он и похлопал вокруг себя руками. Ему подвернулись два пульта, записная книжка и калькулятор, прежде чем он догадался залезть рукой под простыню, которой прикрывался истерично вибрирующий телефон.
   - Ну? - промычал он в трубку, и услышал голос дочери:
   - Может, встанешь уже и откроешь?
   Оторвав трубку от уха, он недоуменно посмотрел на нее, выбрался из кровати и прошлепал к двери, ударившись по дороге об угол. Ветка, в пушистой теплой кофточке, светлых искрящихся брючках и таких же туфлях, сидела на пороге. В ее руке дымилась сигарета. Она наклонила голову, разглядывая его. Вик попытался вспомнить, с какого возраста девушке считается приличным курить при родителях, душераздирающе зевнул, уселся рядом и негостеприимно буркнул:
   - Чего притащилась?
   - Да так. Я, кстати, и вчера приходила. Мать тут тоже была.
   - Да? - удивился он.
   - Да. Ты пьяный ковырялся в машине и разговаривал с чемоданом. Мы посмотрели на все это и ушли.
   - Гм, - потер он подбородок, ощутив полный провал в памяти. - Представляю, чего наговорила мать...
   Ветка приняла до боли знакомую ему позу и произнесла голосом, вызывающим у него зубную боль:
   - Удивительно, до чего твой отец может довести машину, которая двадцать лет нормально ездила! Удивительно, до чего твой отец может довести себя!
   - Ладно-ладно, - остановил он ее, морщась. - А зачем вы приходили-то?
   - Да так, - уклончиво повторила Ветка, встала и вошла в дом, отпихнув его в сторону. Вик поплелся за ней, наткнулся на стоявший у порога кейс и спросил:
   - Эй, Вост... Мы, о чем с тобой хоть вчера говорили-то?
   - О жизни, - ответил тот.
   - О, господи... - пробормотал он.
   - И еще вы мне обещали новые батареи.
   - Не помню, - отрезал он и пошел в комнату, оставив возмущенного таким вероломством Воста щелкать в коридоре.
   - Ты что, так и живешь один? - крикнула Ветка.
   - Не ори, - буркнул он, заходя в комнату. - Да, я так и живу один.
   - Почему? - настырно спросила она.
   Он задумался, потер щеку, опять зевнул и огрызнулся:
   - Да так. А ты что, с матерью опять поругалась?
   - Ага. Мы решили, что я пока у тебя поживу.
   - Я вам поживу! - взвился он. - Ничего не поживу! Иди домой!
   - Ой, нет, - она бессильно рухнула спиной на кровать и выставила вперед ладошки, упираясь, как котенок, - ни за что. Мамаша стала совершенно невозможной.
   Вик ­присел рядом. Мысль о том, что придется жить с дочерью под одной крышей, показалась ему кошмаром наяву. Он молча залез обратно в постель, накрылся одеялом и закрыл глаза.
   Ветка походила по дому, обживаясь; подзынькала чем-то на кухне, пошвырялась в ванной и, осмотревшись, развернула бурную деятельность. С безудержной энергией подростка она накинулась на буйно цветущий бардак так, как саранча набрасывается на поле: занимая разом все пространство. Дом ожил и наполнился хозяйственным джазом: шумели краны, гудел пылесос, звенела посуда и шла на взлет старенькая стиральная машина.
   Через кошмарных полчаса Вик выполз из убежища и заперся в ванной. Небритое, встопорщенное отражение посмотрело из зеркала глазами восьмидесятилетнего старца. "Неправильный образ жизни" - уныло подумал он и попытался хоть что-то исправить. Душ освежил его, придав сил, а бритва омолодила лет на десять. Свеженький, пахнущий резким одеколоном, он вышел из ванной, довольно похлопывая себя по щекам. Кухня распахнула перед ним пространство: его дочь совершила чудо, раздвинув стены. Секрет раскрывался просто: она притащила из комнаты грязную простыню и свалила в нее весь мусор. Огромный узел, полный бутылок, банок, коробок и пакетов, всевозможных оберток и черт знает, чего еще, ожидал в углу своей участи.
   Ветка, переодевшаяся в его рубашку, доходившую ей до колен, стояла у плиты и рьяно оттирала подтеки от его утренних попыток сварить кофе. Вик сел за стол, на котором уже дымился горячий кофейник и лоснились бутерброды.
   - Легко отделаться хочешь, - заметил он, наполняя маленькую чашку черным дымящимся напитком, способным превратить любое кошмарное утро в легкий солнечный день. - Моя свобода стоит дороже.
   - Потерпишь, - отмахнулась Ветка. - Слушай, а что это у тебя за чемодан вякающий?
   - Это Вост... То ли его откуда-то украли, то ли он чего-то украл - темное дело. Он ничего, соображает.
   - Ничего он не соображает, только сидит и подслушивает! Слушаешь, Вост?!
   - Слушаю, - донеслось из коридора.
   - Вот! За километр все слышит!
   - Да ладно... Нет у нас тут никаких секретов.
   - Как сказать... - пожала плечами Ветка, сразу сделавшись задумчивой и замкнутой.
   - Эй, эй! - встрепенулся Вик. - Ты мне только это, без сюрпризов! Знаю я ваши штучки!
   - Как твое последнее дело?
   - Не твоя забота... И не переводи разговор! Что у тебя там с этим, как там его...
   - Просто я представилась секретаршей и позвонила Д.Т., - перебила Ветка, взмахнула последний раз тряпкой, отошла от плиты и полюбовалась на свою работу. - Так что жди гостей. Я сказала, что ты с удовольствием примешь его сегодня после обеда.
   Плита оказалась белой, сверкающей, и ее почему-то сразу же захотелось продать. Вик придвинул к себе стул, вытянул на нем ноги и вздохнул.
   - И кто тебе разрешил вмешиваться в мои дела? - мрачно спросил он.
   - Никто.
   - Сегодня же отправишься к матери, - сказал он ей, пытаясь быть максимально убедительным.
   - Не дождешься, - сказала Ветка. - Я уже заняла писательскую комнату.
   - Игорь сам приезжает через неделю!
   - Не волнуйся, через неделю я еще что-нибудь придумаю. Слушай, Д.Т. же для тебя кормилец просто, ты на его дочери только и живешь.
   - Его дочь я уже видеть не могу. А его самого мне давно убить хочется.
   - Кто же режет курицу, несущую золотые яйца?
   - Я... Я могу.
   - Вот только ты и можешь! Видела я вчера, чем ты тут занимаешься!
   Возразить было нечего, пришлось гордо и независимо отмалчиваться.
   - Так вот, меня сюда подвез твой Полтон... Знаешь, он на меня смотрел и облизывался!
   - Полтон на всех так смотрит, - попытался выгородить друга Вик. - Это у него врожденное. Он даже на меня иногда облизывается.
   - А еще в милиции работает!
   - В милиции тоже люди. Что он говорит? Дай лимон...
   - Выкинула я твой лимон. А Полтон не говорит - он стонет! Небось, просидел всю ночь в "Валете". Рядом с ним дышать невозможно.
   - Ты почему, кстати, куришь? - вспомнил Вик, и тут же похоронил свой благородный воспитательный порыв: - Дай, кстати, сигарету...
   Ветка принесла новую пачку и увесистый пистолет. Сигареты она бросила на стол, а пистолет ткнула ему под нос. Пока он собирался с мыслями, она нажала на курок, и из дула выглянул колеблющийся огонек.
   - Шуточки у тебя... - он вытащил сигарету, прикурил, откинулся и закрыл глаза, решив, что все равно уже слишком поздно изображать тут из себя заботливого отца. - Так чего ты там наговорила Д.Т.?
   - Все нормально я ему наговорила. Полтону рассказывали по телефону интересные вещи, и это натолкнуло меня на мысль. Ты Каменского знаешь?
   - Что за Каменский?
   - Так я и думала! - Ветка бросила в сердцах тряпку. - Живешь тут всю жизнь и ничего не знаешь! Да ты хоть знаешь, кто у нас мэр?
   - Знаю, - сказал Вик. - Давай про Каменского.
   - Нет, скажи, скажи - кто у нас мэр?
   - Быстро убирайся к матери!
   - Каменский, дорогой мой папа, это хозяин всех магазинчиков "Трим". У него есть дочь-лесбиянка, ее знаешь? Не знаешь, тогда точно знаешь ее кабриолет: самый дорогой в городе. Желтый, с "люстрой" сзади, из лампочек.
   - Из фар, - поправил Вик, начиная понимать, о ком ему говорят. - На кабриолете блондинка мотается - она?
   - Она. Крашеная блондинка. Хозяйничала когда-то в самом крупном "Триме", который в центре, но недолго, потому что интересовалась только своими продавщицами.
   - Точно. Она таких кукол подобрала, что мы в этот "Трим"...
   - Слушай, - удивилась Ветка, - тебе только немного объяснишь, а потом ты сам все понимаешь!
   - К матери!
   - Не ругайся. Полтон разговаривал с Д.Т. по телефону, и я так поняла, что это драгоценное чадо, эта твоя Эльза, вдруг подружилась с Каменской, отчего Д.Т. на стену лезет, орет и требует перестрелять всех лесбиянок в городе. Чуешь?
   - Да, - сказал он, изучая кофейный осадок на дне чашки. - То есть нет, не чую. А у Эльзы же был с кем-то безудержный роман...
   - Кончился ее безудержный роман. Ты почуй: пока Полтон приходит в себя, ты можешь поговорить с Д.Т., который сейчас с ума сходит, и опять предложить свои услуги! Представляешь, сколько он заплатит, если ты разберешься с этим делом?
   - А как я с ним разберусь? Я что, должен...
   - Да не ничего ты не должен, - перебила Ветка. - Твоя Эльза только прикидывается и нервы всем мотает, так что это ее очередное увлечение через неделю само пройдет.
   - Само?
   - Я тебе говорю. Надо только видимость своего участия создать и побольше денег выторговать. Только чур, все пополам.
   - Почему это пополам? - поинтересовался он. - Половина - за то, что ты чего-то там услышала? - Он посмотрел на дочь и уперся в неприступный взгляд темных глаз, доставшихся ей от матери. В точно таких же глазах, выражение которых разгадать было невозможно, он, в одно время, ошибочно нашел свою судьбу. Ветка уперла руки в бока, превратив балахоном висевшую на ней рубашку в платье фонариком, и они принялись делить шкуру неубитого медведя, возвращаясь к этой теме вплоть до того момента, когда в доме раздался короткий и уверенный звонок.
   Комната, в которой никогда не было особой роскоши, как всегда в таких случаях, превратилась в подобие офиса. Вместо убранной подальше кровати одиноко торчал круглый столик, на котором сверкал набор для желающих промочить горло - причем из числа желающих Вика сразу же вычеркнули. Зажигалка в виде пистолета, притворяясь смертельным оружием, небрежно высовывалась из наброшенного на спинку стула пиджака. Сидевшая за компьютером Ветка раскладывала пасьянс и обзванивала, от нечего делать, знакомых. "Только не поворачивайся, - умолял ее Вик. - А то все испортишь!" На что безудержно вертевшаяся Ветка отвечала: "Чем моложе секретарша - тем авторитетней босс!"
   Так что клиент попал к ним, как волк в капкан. Вик приглашающе распахнул дверь и Д.Т., не поздоровавшись и не потрудившись разуться, прошел в комнату, наполненную импровизированной музыкальной дробью Ветки, выстукивающей морзянку на клавиатуре. Вик, несмотря на предательски колотившееся сердце, попытался придать себе уверенный, солидный и хладнокровный вид. Готовый на все, он твердил про себя только одно: если это его день - он получит работу.
   - Ты трезв? - спросил Д.Т.
   Как раз собирающийся предложить гостью выпивку, Вик быстро сориентировался и молча начал разливать по чашкам кофе.
   - Надеюсь, я не зря пришел... Ты в курсе того, зачем я здесь?
   - Да, - скромно ответил Вик.
   - У тебя есть опыт подобной работы?
   Вик кивнул и сказал так спокойно, как мог, стараясь, чтобы это походило на правду: - Есть значительный опыт в подобных деликатных расследованиях, в улаживании различных ненужных отношений... - Тут он приврал про "деликатные расследования" и "значительный опыт".
   - Меня не интересуют улаживания. Мне нужно, чтобы эта белая крыса Каменского и на пушечный выстрел не подходила к моей дочери.
   - Это будет лучший вариант, - смиренно ответил Вик.
   - Я подумываю о том, чтобы дать тебе еще один шанс, - Д.Т. бросил на Ветку беглый взгляд. - Можешь гарантировать, что в этот раз от тебя будет хоть какой-нибудь толк?
   - Безусловно, - нахально ответил Вик.
   Д.Т. помолчал и со свойственным всем деловым, предприимчивым людям сверхчеловеческим чутьем, сразу же попал в десятку, направившись к красующейся на стене рамке, в которой, чин по чину, висела лицензия, в которой, конечно, ничего заслуживающего внимания и близко не упоминалось. Вик схватил авторучку и пощелкал ею: это был условный сигнал, разработанный им с Веткой специально для случая, если нужно будет отвлечь внимание Д.Т. и создать у него полную уверенность в том, что он имеет дело с серьезной сетью агентов. После щелчков Вост должен был включиться в процесс и поставить запись, которую Ветка подобрала из шпионского сериала.
   Вик щелкал, кляня про себя всю электронику на свете, и щелкал. Ветка заелозила и тоже подключилась, начав постреливать ногтем. В результате Д.Т. повернулся и удивленно уставился на этот потрескивающий дуэт. "Ну, хоть так отвлекли" - подумал Вик, подошел к кейсу и постучал по нему.
   - Да-да?
   - Ты включен? - глупо спросил Вик. - Что там слышно?
   - Включен, - ответил Во-8м. - А слышно соседскую кошку за окном, ваше щелканье и один человек топчется у порога.
   - Двое там, - Д.Т. подошел к кейсу. - Это моя охрана.
   - Один, - не уступил Вост. - Второй за сигаретами ушел.
   Д.Т. изменился в лице, пробормотал что-то и ушел устраивать разнос своей команде. Как только за ним закрылась дверь, Вик решил заняться тем же.
   - Эскапист в ящике, - сказал он, - Востикус суматранский, ты чего молчишь там, как рыба об лед, когда я щелкаю?
   - Это вы мне, да? - спросил Вост.
   - Тебе! - вспыхнул Вик. - Что, забыл про условный сигнал? Ты что должен был сделать?
   - Не помню, - заявил Во-8м его же голосом.
   Вик задохнулся от такого нахальства и стал показывать дочери на кейс, не находя слов.
   - Да ладно, - махнула рукой Ветка, с присущим ее возрасту легкомысленным равнодушием. - Так даже лучше получилось.
   Вик пришел в себя и накинулся:
   - Да ты... Ты счеты со мной, значит, решил свести? Не помнишь, значит? У нас тут все медным тазом накрывается, а ты тут счеты, значит, сводишь?
   - Уже свел, - сказал Вост и включил запись: - База, база, сообщаю, второй на месте!
   - Заткнись, - зло сказал Вик. - Проехали уже давно.
   Хлопнула дверь, вернулся Д.Т. и сразу подошел к кейсу:
   - Это что, рация?
   - Никакая я не рация, - возмутился Вост.
   - Рация, рация, - сказал Вик, и Д.Т., время которого стоило немало, перешел к делу:
   - Значит, так. Начиная с этой минуты я хочу, чтобы ты все время был возле моей дочери. Стань ее тенью. Я хочу знать, что она делает, где бывает, с кем встречается... Хотя...
   - Хотя лучше бы она ни с кем не встречалась.
   - Именно. Сообщай мне два раза в день: как идут дела и все ли в порядке.
   "Пока эта ненормальная не перебесится, я не останусь без работы..." - подумал Вик.
   - Если она окажется в неподходящей компании - немедленно звони. При необходимости придется вмешаться, иначе все эти сплетни и разговоры дорого мне обойдутся. Ты способен обеспечить все это?
   - Да, - сказал Вик, под торжественный аккорд нагло переигрывающей Ветки, подозрительно изображавшей печатанье.
   - Я могу на тебя рассчитывать?
   - Можете.
   - И самое главное. Я попытался приставить к ней кого-нибудь, но она такое устроила, что теперь придется наблюдать незаметно. Сколько в твоем распоряжении людей?
   Ветка затихла, тыкая одним пальцем в клавиши. Вост робко щелкнул.
   - Достаточно, - кивнул Вик.
   - Тогда приступайте прямо сейчас. Ваша задача - не отходить от нее ни на шаг и делать все, чтобы эта вот идиотка к ней не особенно приближалась. - Д.Т. выложил перед ним несколько фотографий. - Тебе, конечно, хорошо известна эта особа.
   Вик ожидал увидеть, как минимум, лицо фотомодели, но на него смотрела обычная, не слишком впечатляющая девушка, особых звезд, судя по всему, с неба не хватающая.
   - Если они встречаются на виду и не переходят границ приличия, - не вмешивайтесь, но если что-то измениться, то немедленно мне звоните. Главное - не отходите от Эльзы, станьте ее тенью, ни на шаг, ни на минуту не оставляйте без внимания. И персональная информация лично для тебя: опять недосмотришь - не жить тебе на этом свете, запомни. И в любом случае я жду звонков два раза в день.
   Вик почувствовал запах денег и приободрился.
   - Где она сейчас? - деловито спросил он.
   - Понятия не имею, - ответил Д.Т. - Утром села в такси и уехала.
   - Ясно, - сказал Вик. - Людей потребуется задействовать много. Их придется постоянно сменять, а также менять машины. Тысячи полторы в день, - заломил он.
   Вост лязгнул, как старая печатная машинка. Д.Т. посмотрел было на кейс, но тут же перевел взгляд на Вика. Тот отложил блокнот, в котором рисовал вопросительные знаки и закорючки, подошел к телефону, снял трубку и набрал первый попавшийся номер. В зеркале, прямо перед его носом, отражалась замершая, как манекен, Ветка.
   Д.Т. вытащил портмоне и начал отсчитывать деньги. Вик услышал шелест, почувствовал спиной, как ложатся на стол заветные купюры, и у него захватило дыхание.
   - Хорошо, - сказал Д.Т. - Я оставил аванс, но помни главное: упустишь ее - тебе конец; если возле нее будет беззастенчиво ошиваться эта ошибка природы - тебе конец; если она заметит постоянную слежку...
   - Мне конец, - добавил Вик, не столько в продолжение фразы, сколько в общем смысле. После третьего звонка он услышал в трубке детский, пискнувший "алло" голос, и сказал сухо, официально: - Сбор через пять минут в офисе. - И повесил трубку.
   Д.Т. тяжело поднялся и направился к выходу. Вик проводил его, закрыл за ним дверь и вернулся в комнату. Притихшая Ветка сидела, забившись, и смотрела округлившимися глазами.
   - Спасибо, дорогая моя, - сказал он, уселся в кресло и достал сигареты. Ветка взяла пистолет, устроилась рядом и тоже закурила. Он покосился на нее, но только вздохнул: - Ладно... Теперь надо спокойно со всем этим разобраться. Что у нас тут? Деньги, фотографии...
   - У нас тут все медным тазом накрывается, - сказал Вост его голосом.
   Они недовольно посмотрели на кейс.
   - Заметь, - сказала Ветка, - когда надо, он двух слов связать не может, а тут лежит себе и спокойно издевается.
   - Да он не нарочно, - произнес Вик без особой уверенности.
   - Ну конечно!
   - Ладно... Что мне делать-то? Д.Т. сказал, приступать прямо сейчас...
   - Полтону звони, - предложила Ветка, - пусть скажет патрульным, чтобы разыскали машину Каменской. Эльза сейчас с ней, это точно. - Она выгнала его из кресла, забралась туда с ногами и приложила указательные пальцы к вискам.
   - Что это ты изображаешь? - поинтересовался он.
   - Я думаю гениальный план.
   - Не перетрудись, - буркнул он, задумчиво повертел телефон в руках и набрал номер своего бывшего одноклассника, который, пользуясь своей чудовищной практичностью, нечеловеческой хваткой и умением свободно общаться с людьми всех возрастов, национальностей и вероисповеданий, добрался до должности начальника розыскного отдела. Поскольку это был предел его мечтаний, он начал скучать, полнеть, пить и захаживать в такие заведения, которые его ведомство должно было, по идее, прихлопывать на корню. Они всю жизнь были полной противоположностью друг друга, но Вик знал, что если бы его вдруг посадили за убийство пятнадцати человек, то Алекс Полтон - самый практичный и расчетливый толстяк на свете - на свой страх и риск распахнул бы перед ним дверь камеры и отпустил на все четыре стороны.
   Трубку долго не брали. Вик улыбнулся, вспомнив одну вечеринку, на которой пьяный Алекс рассказывал о том, как, однажды, обслуживающая его девушка оказалась переодетым парнем. "Чувствую, что-то колет" - сказал он тогда, и Вик хохотал до упаду.
   - Слушаю, - рявкнул наконец голос, в котором чувствовались сила, уверенность и оптимизм.
   - Полтон, - сказал Вик голосом их классной учительницы, - о твоих ночных похождениях по городу легенды ходят, так что расслабься.
   - Чего тебе? - спросил Алекс убитым похмельем голосом.
   - Ого, - сказал Вик, зажал нос и объявил: - Внимание, внимание. Майор Полтон находится в крайне тяжелом состоянии. В городе временно разрешается переходить улицу на красный свет и заниматься любовью на оживленных перекрестках.
   Алекс только вздохнул.
   - Потряси своих ребят, - сказал ему Вик, - и узнай, где сейчас находится желтый кабриолет Каменской. Плачу любые деньги.
   - Полштуки, - хмуро сказал Алекс.
   - Чего-чего? - переспросил Вик.
   - Пятьсот.
   - Полтон, - сказал Вик, - ты помнишь, как в шестом классе я дал тебе пятерку, когда ты забыл ключи и болтался голодным по городу?
   - О кей, - сказал Алекс, подумав. - Пусть будет четыреста девяносто пять. И делаю я это только ради тебя, потому что все эти городские шишки, со своими прибабахами, меня уже задолбали в доску.
   - Грабитель, - сказал ему Вик. - Извращенец, - он сделал паузу. - Ладно, лишь бы результат был, - и повесил трубку.
   Усевшись на пол, он вытянул ноги, посмотрел на изучавшую потолок дочь и поинтересовался:
   - Ну-с, как? Получается?
   Ветка сползла с кресла на пол и торжественно заявила:
   - Придумала!
   - Слава богу! - издевательски произнес он.
   Она посмотрела взглядом, который можно было ощутить физически.
   - Ладно, ладно, - торопливо сказал он. - Давай выкладывай. Но если твой план не окажется таким уж гениальным... И если он не окажется безупречным... То тебе тоже конец, - он провел рукой возле горла и прищелкнул пальцами, изобразив выскакивающее лезвие.
   - База, база! - завелся Вост. - Сообщаю, второй на месте!
   - Заткнись! - заорали они на него.
   - Три детектива, - горько заметил Вик. - Один другого хлеще...
   Но предложенная Веткой идея показалась ему неплохой: повесить жучок на машину Каменской, а за Эльзой наблюдать, "по возможности". Вик попытался было что-то вякнуть про постоянную слежку, но Ветка только рукой махнула:
   - Нереально. Нечего и пытаться. Главное узнать, ночевала она дома или нет, а там ты уж что-нибудь и сам придумаешь.
   Вик обмозговал все еще раз и признал, что больше ему, в общем-то, ничего и не остается. Итак, появилась работа. Задача была ясной, нужно было приниматься за дело. Для начала он взял легкомысленный журнальчик своей дочери и, неожиданно для себя, с увлечением в него погрузился. Его оторвал только зазвонивший телефон.
   - Полтон, - сказал Вик в трубку голосом преподавательницы литературы, у которой с Алексом была вендетта, которую не смог остановить даже выпускной бал, - в своем сочинении ты написал, что знал Байрона еще два года назад. Объясни мне, как такое могло быть, если он умер в девятнадцатом веке?
   - Шестьсот наличными и сразу.
   Казалось, из трубки несет перегаром.
   - Откуда такие темпы инфляции? - поинтересовался Вик. - Что за кризис? Какова причина невиданного обвала экономики?
   - За срочность, - буркнул Алекс. - К тебе едет мой парень, и если ты отдашь ему деньги - он отвезет тебя туда, где стоит этот самый кабриолет.
   - А где он стоит?
   - Ля-ля-ля, - тоскливо проговорил Полтон и повторил: - Шестьсот. Кстати, насчет техосмотра на твою машину. Я ничего не буду оформлять, пока ты ее хотя бы не покрасишь... У меня при одном взгляде на нее уже сердце кровью обливается.
   - Какая там кровь! - воскликнул Вик. - Сдай анализы и не говори ерунды! Твоей кровью только похмеляться!
   - На себя посмотри, - из последних сил огрызнулся Алекс и бросил трубку.
   Вик удовлетворенно хмыкнул, с сожалением отложил журнальчик, вызвал такси и начал собираться. Ветка заявила, что на сегодня она сделала все, что могла, и выпросила у него из еще не отработанных денег астрономическую сумму.
   - Вылитая мать... - начал было он.
   - И книжку Игоря с собой возьми, - перебила она его, одеваясь и явно собираясь куда-то смыться. - Вокруг Каменской денег и идиотов полно, может кто-нибудь этой чушью и заинтересуется.
   - Не до такой же степени они идиоты...
   - Все равно возьми! Возьмешь?
   Вик безразлично пожал плечами:
   - Возьму... В последний раз. Потом выкинем ее и забудем. А то Игорь увидит эту папку - опять орать начнет.
   - Только ты уж ее разрекламируй! - бросила на прощанье Ветка, схватила ключи и убежала.
   - Было бы чего рекламировать, - буркнул он.
   Вскоре после ее ухода в дверь позвонили. На пороге стоял молоденький, бледненький страж порядка, из неоперившихся.
   - Я ничего не делал, - сразу заявил Вик. - Меня заставили.
   Парень недоуменно посмотрел на него:
   - Я по просьбе майора Полтона. Он просил отвезти вас к машине Каменской. Вы должны заплатить мне...
   - Никуда я не поеду, - категорически отказался Вик. - Делать мне больше нечего. Если ему надо - пусть сам едет.
   - Но мне сказали, что это вам надо ехать...
   - Куда это мне надо ехать? - изобразил удивление Вик.
   - К этой... Каменской.
   - Зачем?
   - Не знаю, - парнишка почувствовал себя немного идиотом. Вик постарался посмотреть на него так, чтобы это впечатление усилилось.
   - Ты адресом не ошибся? - спросил он. - Ничего не перепутал?
   Парень вытащил из штанов скрученную в трубочку бумажку, развернул ее и выразительно прочитал имя и адрес.
   - Все верно, - задумчиво сказал Вик. - Да уж, интересное дело. И куда это ты должен меня отвезти?
   - К "Арлет", - простодушно ответил тот, и Полтон потерял верных шесть сотен.
   "Набирают каких-то детей, по объявлениям, - подумал Вик, - даже не интересно".
   - Мадам Каменская в публичном доме, - сказал он задумчиво. - Очень интересно, в качестве кого.
   - Уж не знаю...
   - Ясно, - сказал Вик. - Все ясно, но никуда я с тобой не поеду: меня ждут, - он ткнул пальцем в сторону подъехавшего такси. - Так что - привет и пока. Скажи Полтону, что в его положении нужно есть больше горячего и жирного.
   - Но как же... - помялся незадачливый гость.
   - Вот так, - отрезал Вик, захлопнул дверь и начал одеваться.
   Парень растерянно проторчал некоторое время перед дверью и отправился обратно, получать от шефа очередную взбучку.
  
  
  
  
   16.
  
   Марина петляла по Бежину так, словно уходила от слежки. Ей несколько раз показывали дорогу, и она как будто бы следовала указаниям, но к цели все не приближалась. Казалось, здесь все пути ведут в аэропорт - возможно, так оно и было. Когда ее в третий раз вынесло на безлюдную площадь, уставленную белыми, словно из мрамора, скамейками, ей это надоело. Остановившись, она позвонила Марселю, который, кроме того, что вырос в Бежине, еще и никогда не употреблял таких слов, как "не знаю", "скорее всего" и "видимо".
   - Привет, - сказала она, услышав в трубке сухой деловой голос.
   - Я сейчас занят, - ответил Марсель вместо приветствия.
   - Кем? - с любопытством спросила Марина.
   - Я правда занят. Тебе чего надо?
   - Я, может, просто так звоню, - она нарочно говорила неторопливо, с ленцой.
   - Да ты никогда не звонишь просто так!
   - А вот и звоню, - сказала Марина. - Ну что, как дела?
   - Я сейчас трубку повешу, - пригрозил он.
   - Только попробуй.
   Марсель молчал, поняв, видимо, по тону, что его дело гиблое.
   - Ладно, - сжалилась она и рассказала о своем кружении по орбитам.
   Уяснив, чего от него хотят, Марсель поинтересовался, где она сейчас находится.
   - На какой-то площади с белыми гробами, - вздохнула она. - В центре торчит белая штуковина с крыльями.
   - "Стела Авиатора", - хмыкнул он. - Видишь высокую башню, которую так и хочется покрасить?
   Марина открыла дверь, неспешно вышла и осмотрелась. Грязно-серая башня, с черными провалами окон, призраком торчала среди маленьких уютных зданий.
   - Вижу. Тут бомбежка была?
   - Нет, дорогая моя, просто достраивать эту махину - дорого, а сносить - глупо, вот она и стоит. Все делают вид, будто ее нет, но ты езжай прямо к ней, а уж там... - он начал объяснять ей маршрут, как пятилетней, а, закончив, сказал на прощанье: - Когда снова запутаешься, позвони.
   "Не дождешься" - решила она, поблагодарила и попрощалась, подумав о том, как удобно иметь таких знакомых. Когда-то они с Марселем были любовниками. Он звал ее "медноволосой" - из-за цвета с темной ржавчинкой, в который она тогда красила волосы. Обычно Марина вспоминала не столько его самого, сколько дом, доставшийся ему в наследство: полный скрипучих тайн и устрашающего антиквариата. Когда далекий от тонких материй Марсель сделал в нем евроремонт, она ушла от него, глубоко возмущенная.
   "Глупости все это" - решила она, оборвала воспоминания и мысленно попрощалась с преследовавшей ее "стелой Авиатора". Только создатель и Марсель могли так назвать этот высохший столб. Ее опять понесло в прошлое, и она, против своей воли, вспомнила, как однажды Марсель сказал о безумно понравившемся ей зале: "Две тысячи посадочных мест", - сразу же разрушив все обаяние уютных темно-зеленых кресел.
   Внимательно осматриваясь и вспоминая, чего ей там говорили, она отправилась дальше. Долгожданное светло-коричневое здание с ослепительной вывеской "Артур", промелькнуло наконец среди деревьев. Марина оставила машину далеко от входа, чтобы можно было пройтись и размяться. Она шла медленно, осматривая незнакомые места, неся в сумке кошку, не пожелавшую остаться в машине. По дороге она все пыталась понять, откуда берется это тихое расслабляющее ощущение безмятежности и покоя, от которого ей неожиданно захотелось стать влюбленной в кого-нибудь бездельницей. Ответ, возможно, крылся в редких прохожих, в серебристых колодах стоявших пачками велосипедов, в чистом прозрачном воздухе прохладного солнечного дня.
   Здание клуба что-то напоминало. Можно было принять его за разбухшую билетную кассу, но это явно было что-то другое, очень знакомое. Она прошла сквозь вращающиеся стеклянные двери клуба, ощущая внутри давно позабытое, неуютное и сиротливое ощущение, которое в детстве охватывало ее в больших спортивных залах. Запах стен, пола, резины, сырые удары десятков мячей и шлепающихся на маты тел, неприступные спортивные снаряды и пронзительные, резкие трели невыносимого свистка, болтавшегося на шее тренера (двухцветная запятая, разбухшая от проглоченного шарика). Больший ужас ей внушали только подвалы и больницы.
   Стенд, оформленный в красочном голливудском стиле, висел сразу же при входе: история возникновения клуба, вышедшие отсюда чемпионы и победители, статьи, фотографии, фотографии... Мимо шумно прошла разгоряченная тинейджерская толпа, что-то обсуждающая и хохочущая; босиком пробежала зареванная девушка в облегающем спортивном костюме. Марина вздохнула, встала с краю и принялась за чтение. Потом еще многие, с шумом, любопытными взглядами и посвистыванием, проходили мимо, кто-то даже спросил время - она, не отвлекаясь, молча показала часы. Почти детективная история основания клуба заслуживала такого внимания. Дочитав, она окинула стенд прощальным взглядом, посмотрела по сторонам и присела на длинную, узкую, совершенно пустую скамью у входа.
   - Интересуетесь? - спросил кто-то и присоединился к ней.
   Она недовольно посмотрела, но атлет был сложен так, что оторвать взгляд от его фигуры было невозможно. Сильная грудь с высовывающимся из узкой майки безупречным соском, гладкая, в меру загоревшая кожа, бугры плеч и бицепсы, словно скрывающие проглоченных живьем кроликов. Казалось, при таком теле лицо уже не имеет значения, но и оно было вполне притягательным, с обязательным в таких случаях ежиком волос.
   - Вы настоящий? - спросила Марина.
   - Потрогайте, - засмеялся он.
   - Не верю.
   Он наклонил голову, профессионально улыбнулся. Марина подумала о числе девушек, прошедших через эти сильные, гладкие руки.
   - Это здание, - спросила она, чуть отодвинувшись от него, - это что-то... никак не могу вспомнить.
   - Старый табачный ларек, - ответил он с охотой. - Раньше был очень похож, но теперь, когда оригиналы исчезли с улиц, уже редко кто замечает сходство. А Вы? Хотите у нас заниматься? Или решили потренировать свою кошку?
   - Я просто читала, - Марина указала на стенд. - А теперь вот пытаюсь увязать в голове табачные ларьки и спорт. По-моему, это немного разные вещи. Или здесь произошло что-то вроде военной конверсии?
   - Ну, вы же читали нашу увлекательную историю. После нее мы и решили все это организовать.
   Марина, не понимая, вопросительно посмотрела на него.
   - Мне за сорок, - улыбнулся он.
   - С ума сойти, - произнесла она с чувством.
   - Пять занятий в неделю, жесткий режим - можно и сойти, - согласился он.
   "И даже не дурак" - подумала Марина и попросила: - Расскажите мне о той истории... Еще.
   - Не особенно верьте тому, что здесь написано. Признаться, это всего лишь маленькая рекламная фантазия.
   - Но на чем-то она основывается?
   - На самом деле все было гораздо прозаичнее. Местная шпана громила табачный ларек - просто так, из интереса. Думали погулять по мелочи, но для многих это оказалось последним делом. На следующий день милиция отыскала в больницах несколько человек; все они рассказывали одно и то же: подошел небритый человек в очень приличном костюме, протянул деньги и попросил сигарет. Ему вскользь прострелили руку - чтобы он убирался. Потом в него еще стреляли... Но чем сильнее наседали - тем яростнее он дрался. Милиция так и не сумела установить, кто это был, и он стал у нас таким, своеобразным неизвестным кумиром. Он ведь, все-таки, сумел тогда добраться до сигарет.
   - Его убили?
   - Да. Он достал сигарету, затянулся один раз - и бросил сопротивляться. Его не пощадили, к сожалению.
   - Вы там были? - автоматически спросила она.
   - Нет, что вы, - опять улыбка. - Но так говорят. Вообще-то, та история была не такой уж романтичной, как нам тогда казалось. Как я сейчас понимаю, тот парень просто сознательно пошел на самоубийство.
   - А Виктор? Невский? Он там был?
   - Вик? Да нет, что вы. Нас просто захватила тогда эта история. Мы сумели выбить под клуб деньги, сами разработали проект здания, контролировали строительство, потом занимались тут и устраивали вечеринки. Из всех старичков я оказался самый стойкий. Решил преподавать, раз уж все равно торчу здесь целыми днями.
   - Я слышала, тут висели портреты основателей клуба, - сказала Марина. - И Виктора тоже...
   Он удивленно посмотрел на нее:
   - Верно. Только их все давно уже сняли, наверное, около пяти лет назад. Они были уж слишком уголовного вида и плохо сюда вписывались.
   - Я могу на них посмотреть? - спросила Марина.
   Он опять засмеялся, демонстрируя то ли зубы, то ли безукоризненную стоматологическую работу:
   - Ну вы скажете! Тут то, что неделю назад висело - не найдешь.
   - А этот ваш Виктор, Вик, он... Он как, вообще? Каким он был?
   - Давно его не видел, но не думаю, чтобы что-то изменилось. Так что каким он был, таким скорее всего и остался. Он ничего, но немножечко раздолбай.
   - Да? А скажите, он мог, даже не знаю как сказать... но, не мог он, словом, где-то переступить закон, влезть в какую-нибудь уголовную авантюру...
   - Так вы по этой части? По вам не скажешь. Да нет, раздолбай он в другом смысле, совершенно безобидном. Просто он легко мог бросить все что угодно, причем именно тогда, когда самое сложное уже оставалось позади. Несерьезный человек. Да потом еще это, - парень двумя пальцами постучал себя по горлу.
   - Пьет?
   - Склонен, - улыбнулся он.
   - А сейчас он чем занимается, не знаете? Мне говорили, чуть ли не детектив...
   - Ну что-то вроде этого. Только, сами понимаете, распутывает он не международные заговоры, а супружеские проблемы. Причем, насколько я слышал, не столько распутывает, сколько запутывает, но тут уж ничего не поделаешь: семейная жизнь - дело тонкое.
   - Ладно, - Марина с каким-то, совершенно ненужным вздохом, взяла сумку, поднялась. - Спасибо большое, я пойду...
   - Возьмите нашу визитку, - он протянул ей карточку. - У нас есть специальные программы. Меньше чем через месяц вы почувствуете, как прибавилось сил и энергии. У нас каждому подбирают индивидуальную программу и составляют максимально удобное расписание занятий.
   Из вежливости, она взяла карточку, попрощалась и направилась к выходу. Ее обогнали две девицы в одинаковых шортиках: судя по копнам волос - фотомодели, судя по длине ног - баскетболистки. На вид им было по пятнадцать. На улице она прислушалась к их разговору: глупости, глупости...
   - Нет, - сказала она кошке, которая болталась в сумке и смотрела вниз, на бегущие под ней кирпичики тротуара, - на этом поле нам делать нечего.
   Она скомкала визитку, и ветер подхватил выпавший из руки бумажный шарик. Ей захотелось прогуляться. Она изучила местные магазинчики и со злорадством отметила: цены выше, чем дома, со вкусами та же беда, а зал самообслуживания в центральном супермаркете - словно рыночная барахолка, с которой повыгоняли всех продавцов. Пообедала она в ненавязчивом ресторанчике, где сидела в одиночестве, оставив кошку протестовать в запертой машине (зато потом принесла ей остатки от перепелки). Пользуясь спокойной обстановкой, она сделала несколько звонков прямо из ресторана, еще раз развернула карту города, поводила по ней пальцем и отправилась к господину Невскому.
  
  
  
   17.
  
   Широкая, приземистая, похожая на ската машина ползла в полуметре от края шоссе. Марк держал руль прямо, в задумчивости не замечая подворачивающихся под колеса ям. Создателей этой машины и тех, кто вручную собирал ее, хватил бы при виде этого инфаркт.
   Даже звонок не сразу вывел его из оцепенения. Марк машинально дотронулся до контакта на легком, хитро изогнутом телефоне, который носил в ухе практически не снимая.
   Кто-то на том конце шумно вздохнул и, судя по звуку, тут же получил подзатыльник.
   - Это мы...
   - Привет, - откликнулся Марк. - Я догадался, что вы.
   - Наш номер все-таки определяется?
   - Нет, но в пять утра больше никто звонить не может, - улыбнулся Марк. - Как там у вас?
   - Ничего особенного. Мы отправили тебе полную запись последних разговоров, посмотри. Может быть, найдешь что-то стоящее, но кажется пока глухо.
   - О кей, что еще?
   - Пробуем найти объект по нестандартным запросам, но тоже, без особых успехов. Столько идиотов развелось.
   - Расслабьтесь, - улыбнулся Марк. - Похоже, я нашел его. И судя по карте, отсюда до него уже меньше двадцати километров.
   Галдеж, словно по команде, возник из ниоткуда. Каждый пытался занять место поближе к телефону и перекричать остальных.
   Марк попытался их утихомирить, что не очень-то получилось, и раз пять пообещал держать всех в курсе событий. Расспросам не было бы конца, так что он быстро закруглил разговор.
   В глубине души он и сам не был уверен. Это как сообщение о крупном выигрыше - пока не увидишь денег, не поверишь по-настоящему. Ладно, уже недолго осталось. Время, правда, не самое подходящее для визитов, так что придется переждать где-нибудь несколько часов.
   Впереди показался одинокий магазинчик, а за ним - холодные голубоватые огни, в окружении которых стояло что-то нелепое. Марк с недоумением уставился в окно на видавший виды самолет, превращенный в монумент. То, что на фотографиях казалось белоснежной птицей, в жизни оказалось заброшенным, никому не нужным чучелом. Остановившись рядом, он вышел, размялся и с любопытством подошел к этому тяжеловесному монстру. При всем желании нельзя было представить, что он мог когда-то отрываться от земли. По мнению Марка, символ города теперь выражал одно лишь торжество времени над техническим прогрессом. Взобравшись на бетонное основание, он с удивлением присмотрелся: весь самолет был исписан любовными обещаниями так, что от имен и нацарапанных сердечек мельтешило в глазах.
   Поддавшись внезапному импульсу, он ухватился за крыло, подтянулся и полез наверх. Металл под руками был шершавым и грязным, подъем замысловатым, но, к удивлению, вид сверху оказался необычен: темные колеблющиеся верхушки деревьев создавали ощущение бескрайнего океана, а виднеющиеся вдали огни города напоминали далекий берег.
   - Я словно лечу на этом самолете, - произнес он удивленно, чувствуя, как начинает кружиться голова. Задрав вверх голову, он взглянул на бледные звезды: такие близкие - рукой подать. Стоять так можно было бесконечно, но от холодного пронизывающего ветра пробирал озноб. Марк еще немного полюбовался картиной, потом вернулся к машине и не спеша покатил в город, огни которого переливались совсем близко: бледно-желтый, с голубой примесью узор, увенчанный красными коронами промышленных труб.
   При въезде показались едва освещенные рекламные щиты, выглядевшие в полутьме, словно открытки с того света. Марк сбросил скорость до неприличия, и спортивный мотор, привыкший к такому издевательству, бурчал еле слышно. Тихо проезжая по улицам, притормаживая в лужах так, словно опасаясь обрызгать какого-то невидимого гуляку, шатающегося по вымершему городу, он с интересом осматривался. Вывески повсюду были внушительными: во всю ширь и высоту, красными, ядовито-оранжевыми. Клубы, кинотеатры и казино, казино, казино, правящие ночной бал. Цифры, жетоны, комбинации... Марк представил, как сейчас рулетка - зеленая медуза с красными и черными щупальцами, питающаяся душами и фишками - оглядывает единственным вращающимся глазом невменяемые фигуры игроков. "Провинциальный Лас-Вегас" - подумал он и усмехнулся.
   Одно заведение привлекло его внимание - как оказалось, напрасно: музыка внутри была слишком крикливой, народу - почти никого, и сервис, как следствие, оказался чересчур навязчивым. Он протянул там кое-как до утра, безбожно зевая за стойкой, и ушел в седьмом часу, проиграв, для приличия, какую-то мелочь и завалив пепельницу ужасающим количеством окурков. Крупье, видевший на чем подъехал клиент, так и не дождался серьезной ставки.
   Добравшись до центральной площади и не увидев ничего заслуживающего внимания, он сориентировался по встроенному в панель компьютеру. Улицы начали оживать; прохожие с интересом провожали взглядами его медленно ползущее, глухо бурчавшее чудовище. Потребовалось не так много времени, чтобы найти нужный адрес. Остановившись около дома, по одному виду которого было ясно, что хозяин в деньгах не купается, Марк заглушил двигатель, вышел из машины и осмотрелся. Судя по всему, его поездка закончилась. Он прошел несколько раз вдоль ограды - тихо, спокойно, дом, как дом, вполне обычный. Уютом и не пахло, но в остальном жить было можно.
   - Чего высматриваешь? - спросил кто-то так неожиданно, что он едва не вздрогнул. К воротам вышла девушка, кутаясь в светлую курточку.
   - Доброе утро, - улыбнулся Марк. - Хотя вам оно, наверное, таким не кажется.
   - У меня пистолет, - предупредила она хмуро.
   Он подошел к ней, встал рядом, сказал спокойно:
   - У меня тоже.
   Девушка внимательно посмотрела на него, фыркнула, достала из пачки сигарету и разочаровано похлопала по карманам куртки:
   - Зажигалки у тебя нет? А то мою папаша уволок.
   Он протянул ей огонек.
   - Ты чего здесь шастаешь? - спросила она, прикурив.
   - Осматриваюсь, - сказал Марк.
   - Сама вижу. Чего тебе здесь надо?
   - Сущую ерунду, - пожал он плечами.
   - "Ерунду", - передразнила она его. - Разбудил меня, вытащил из кровати, а теперь - "ерунду".
   - Извини, что потревожил... Рань, действительно, жуткая. Я хотел досидеть в клубе хотя бы до восьми, но там такая обстановка, что хочется побыстрее выбраться.
   - В клубе ты тоже с этой штукой в ухе сидел?
   - Это телефон. Очень удобный.
   - Удобный! Сними немедленно, а то я будто с терминатором разговариваю.
   Марк снял телефон, повертел его в руках, не зная, куда пристроить. Девица с интересом наблюдала за ним.
   - Ты откуда такой взялся? Что-то я тебя раньше не видела.
   - А ты что здесь, всех знаешь?
   - Всех.
   - Может, расскажешь мне тогда про ваш знаменитый самолет? Там что - доска объявлений? Даже наверху все исписано.
   - Местная традиция, - зевнула девушка. - Если нашим идиотам вдруг кажется, что они не могут жить друг без друга - они тащатся туда, выцарапывают свои имена и дают пожизненные клятвы.
   - Это их так много или они просто часто клянутся?
   - Да просто идиоты все. Ты что, на самый верх лазил?
   - Да, - кивнул Марк, - и не пожалел. Оттуда замечательный вид. Совершенно необычный.
   - Со смеху с тобой умрешь, - сказала она, привычно забралась ногами на калитку и сложила руки: словно отличница за школьной партой.
   Марк повернул ручку, подтолкнул ворота и начал катать ее взад-вперед. В одном месте петли каждый раз поскрипывали; мотивчик получался очень знакомый.
   - Вы как предпочитаете, - поинтересовался он, - медленно, быстро, очень быстро?
   Она опять фыркнула.
   - Меня, кстати, Марк зовут, - представился он, - и у меня в машине есть музыка и пиво. Это я так, к слову.
   - Траходром на колесах, - сказала она. - На такой только пыль в глаза пускать.
   Он обернулся, оценивающе посмотрел на свою машину и признал:
   - Да, пожалуй. Но я не к этому стремился. Мне она просто понравилась: такая, военно-спортивная и в то же время цивилизованная. Удивительное сочетание.
   - Понравилась! Удивительное сочетание! У тебя что - денег куры не клюют?
   - Да, - просто ответил он.
   - Счастливый какой. А чем занимаешься?
   Марк вытянул перед собой руки и легко потряс пальцами:
   - Я как бы пианист. На клавиатуре.
   - Компьютерщик, - определила Ветка. - Как же я сразу не догадалась. Ой, не люблю вас, больно заумные. Но ты, вроде, ничего.
   - Спасибо.
   - Хотя тоже странный.
   - Что делать... - развел он руками.
   Где-то вдалеке сверкнула молния, и в паузе, наполненной ожиданием, она представилась:
   - Ветка.
   Он сначала не понял, а потом, под раздавшийся удар грома, уточнил:
   - Это что, имя?
   - Типа того, - кивнула она.
   - А на самом деле - Света, да?
   Она спрыгнула на землю, поморщилась от падающих капель начинающегося дождя и схватила его за руку:
   - Ну пойдем, - сказала, - неси сюда свое пиво, в нашей машине посидим, на заднем сиденье.
   - На заднем? - переспросил он. - Что, еще одна местная традиция?
   - Жди.
   Они устроились, как сказал Марк, по высшему классу. Сложили передние сиденья, вытянули ноги и расселись, потягивая пиво. Ветка курила, стряхивая пепел прямо под ноги. Из кейса, который она притащила из дома, звучала музыка. По крыше барабанил, легко подыгрывая, дождь.
   - Романтика, - заметил Марк и показал на кейс: - А эта сверхсовременная система, использующаяся сейчас в качестве музыкальной шкатулки, как я понимаю, и есть тот самый электронный разум, от которого все ждали, как минимум, захвата планеты.
   - Это Вост, - сказала Ветка. - Познакомься. Он, кстати, меня и разбудил, гад. Услышал, как ты тут шастаешь.
   - Мы уже знакомы: общались в сети. Я к нему и приехал. Привет, Вост.
   Вост остановил запись и воспитанно поздоровался.
   - Вот и встретились два разума, - задумчиво произнес Марк. - Никогда не думал, что это вот так вот буднично произойдет. Как дела, Вост?
   - Отпад.
   Ветка оторвалась от чипсов, недовольно взглянула на кейс, но промолчала.
   - А у вас как дела? - по всем правилам продолжил беседу Вост.
   Марк посмотрел на него, на Ветку, морщившуюся от каждого глотка пива, и сказал, от всей души:
   - Прекрасно.
   - Прекратите треп и верните музыку, - вмешалась Ветка. - А ты, в ящике, только попробуй записать хоть одно слово из нашего разговора.
   Вост защелкал, зацокал. Ветка пихнула его ногой.
   - Пусть говорит... Знаешь, я все бросил, чтобы на него посмотреть. И оказывается, только сейчас поверил в него по-настоящему.
   - Чего в нем такого особенного?
   - В нем все особенное.
   Ветка фыркнула:
   - Ну и мечты у тебя.
   - А какие они должны быть? Вот ты о чем мечтаешь?
   - Я не мечтаю. Я хочу. И сейчас я хочу, чтобы этот вой наконец закончился. Вост, ты опять свои сочинения подсовываешь? В мусорку захотел, композитор?
   - Опять не понравилось? - спросил Вост.
   - Нет!
   - Но уже хоть лучше?
   - Та же фигня... Ты мне "Легко" скинул на мобильник, как обещал?
   Вост защелкал, столкнувшись с незнакомым словом, но быстро его расколол:
   - Скинул.
   - Живи тогда.
   - Кстати, вам поосторожней надо бы, - сказал Марк, наблюдая за ручейками, зигзагами стекавшими по стеклу. - В таких вещах замешаны большие деньги, так что можно ожидать чего угодно. Многие любую цену отвалят за такую разработку. Узнают - захотят украсть, как минимум.
   - Слышь, Вост, - сказала Ветка. - Тебя украсть могут. Ой, скорее бы.
   Вост возмущенно пискнул.
   - Но не особенно волнуйтесь, - задумчиво сказал Марк. - Я думаю, все будет хорошо.
   - Никто и не волнуется, - фыркнула Ветка. - О, еще кого-то несет нелегкая. Мама дорогая, ты посмотри, на ней туфли такие, как я хочу. Знаешь, сколько они стоят?
   - Не знаю.
   - Узнаешь, - пообещала Ветка и крикнула: - Вам кого?
   - Виктора Невского, - Марина остановилась, осматриваясь. Домик ей показался так себе.
   - Его сейчас нет, - сказала Ветка.
   - А где он? Мне бы с ним поговорить...
   - Здравствуйте, - вмешался в разговор Вост. - Вы тоже приехали?
   Марина подошла ближе, взглянула удивленно. Все оказалось так просто, что проще не бывает: просто парочка сидела в машине, а у них, совершенно открыто, лежал под ногами кейс, не узнать который было невозможно.
  
  
  
   18.
  
   - Bonjour mesie, - окликнули его тихим мелодичным голосом. Невеста из заведения "Арлет", решившая подработать днем, подошла и предложила свои нехитрые услуги.
   - Брысь отсюда, - Вик сделал страшные глаза и небрежно сунул в рот сигарету. - Здесь проводится спецоперация.
   - У меня тут каждый вечер спецоперация, - улыбнулась девица, вплотную прижалась и губами вытащила у него изо рта сигарету, которую, как оказалось, он держал наоборот: светлым, неразличимым фильтром наружу.
   - Все равно неправильно курите, - сказала она, щелкнув блестящей, необычно изогнутой зажигалкой. Огонек мелькнул перед ее бледным лицом с чуть подкрашенными губами; рубином сверкнули волосы, стянутые сзади в непослушный, растрепанный хвост; темные, почти черные глаза весело и живо посмотрели на него.
   - Сколько? - спросил он, исключительно для поддержания беседы.
   - Триста.
   - Всю жизнь было двести пятьдесят, - возмутился он.
   Девушка забавно цокнула языком:
   - Можете так?
   Вик попробовал - безуспешно.
   - Все равно у меня нет времени, - он, в который уже раз, бросил взгляд на неподвижно стоявший у соседнего дома кабриолет. Изменений в обстановке не предвиделось. Он вздохнул и достал из кармана десятку: - На поцелуй хватит?
   Червонец хорошо уместился между двумя ее пальчиками; она прижалась к его губам и честно отработала все полученные деньги: Вик обнял ее и провалился в жаркую бездну глаз, губ и мягких извивающихся волос.
   Когда счетчик обнулился, его вернули на землю. Он разжал руки и, в некотором замешательстве, попытался отыскать затерявшуюся в карманах пачку сигарет. Девушка достала косметичку и начала подкрашиваться, бесновато поглядывая на него.
   - Мадам, вы заставляете мое слабое сердце вытворять акробатические номера, - сказал он.
   Она оторвалась от зеркальца и показала язык.
   Вик отметил краем глаза какое-то движение, повернул голову и увидел, как помаргивает кабриолет, собираясь выехать на дорогу.
   - Все, - сказал он девушке. - Игры кончились.
   Без лишних вопросов она мурлыкнула, царапнула его коготками по руке и отчалила.
   Торопливо направляясь к своей машине, он выскочил на переход прямо перед черным джипом, решив, что тот сразу же начнет тормозить. Когда стало ясно, что кто-то тут сильно переборщил, он повернулся к джипу лицом, прижал к животу папку и расширенными от ужаса глазами увидел надвигающиеся на него крупные красные буквы на решетке.
   Следующие несколько секунд из кассеты его жизни кто-то быстро перемотал, и он их не заметил. Чувствуя затылком что-то мокрое, не совсем понимая, что случилось, он разлепил глаза и увидел длинные тонкие ветви, колышущиеся на фоне красной неоновой вывески. Он как раз пытался разобрать, что там написано, когда все закрыли склонившиеся над ним лица. Разлепив губы, он вежливо сказал им:
   - Здрасьте.
   - Жить будет, - услышал он голос.
   Его подняли, усадили на бордюр и зачем-то одели ему на голову свалившуюся кепку. Возможно, кому-то показалось, что в ней он будет выглядеть лучше.
   - Как ты, ничего? - спросил усатый толстяк в кожаном плаще, отряхивая его куртку.
   - Бывало и получше, - ответил Вик, чувствуя во рту соленый привкус. Потрогав волнующий его затылок, он поднес мокрую руку к глазам и с облегчением увидел, что это просто грязная вода. Болело, впрочем, все. Он вспомнил старую медицинскую шутку: "Поступила бабка с диагнозом: ушиб всей бабки", - и решил, что это не смешная шутка. До его ушей донесся давно слышимый, но не воспринимаемый им до этого крикливый голос. Задрав голову, он увидел худую пожилую женщину базарного типа, в большой светлой шапке, сквозь крупную вязку которой просвечивали рыжие волосы. Похожая на торшер, она кричала на неподвижно стоявшую перед ней блондинку, которая никак не реагировала, изучая Вика спокойным взглядом серых глаз.
   - Это вы, да? - тихо спросил он ее. Она услышала, кивнула головой и спросила, не вызвать ли ему "скорую".
   - Лучше уж сразу, катафалк, - сказал он, по опыту зная, что стоит только попасть в больницу, как тут же окажешься смертельно больным. С трудом поднявшись, он с удивлением обнаружил, что левой рукой до сих пор прижимает к себе папку так, словно в ней было что-то ценное.
   - Он же по переходу шел, - не успокаивалась тетка. - Я видела.
   - Все нормально, спасибо, - сказал ей Вик, обращаясь также и ко всем остальным. Потом отдельно кивнул усатому: спасибо, нормально. Народ начал не спеша расходиться, бросая на него заинтересованные взгляды. Блондинка стояла рядом и смотрела все так же спокойно - без всякой паники и следов вины. Вику она напомнила одну ведущую местного телевиденья: практически бесполую, вечно упакованную в строгие костюмы деловую девицу, хладнокровно сообщающую о городских кошмарах. У этой блондинки с полом дела обстояли нормально, но что-то общее между ними, все-таки, было. Он махнул ей рукой, показав, что претензий не имеет, и огляделся. Неоновые буквы, которые он изучал лежа на спине, оказались вывеской кафе. Он опять попробовал прочитать название, но оно расплылось, буквы перемешались и слились в огненно-красное, несущееся на него "GMC". Он покачнулся, почувствовав дурноту. прихрамывая зашел в кафе и попросил воспользоваться туалетом. Официант, похожий на слюнявого кролика, без всяких возражений вытянул тощую лапку и указал на дверь в конце зала.
   Желтые стены кафе были расписаны серыми завитками, пухлыми фиолетовыми бутонами и грязно-розовыми лопухами. От пестроты этой безвкусицы у него опять все поплыло перед глазами. Он постарался как можно быстрее пройти мимо столиков, занятых обычными в это время дня посетителями, чьи сочувственные взгляды были невыносимы. Подавив желание наорать тут на всех, он добрался до двери и втиснулся в крохотную, сверкающую кафелем кабинку.
   Его тошнило, но он сдерживался изо всех сил: в тесноте это было бы смертельным для его, и так не слишком респектабельного вида. Упершись руками в раковину, он посмотрел на себя в зеркало. Возраст уже давал знать намечающимися морщинами и припухлостями тут и там, которых раньше и в помине не было. Теперь к этому увядающему букету добавилось еще страдальческое выражение, плюс некоторая общая ошарашенность. Он снял кепку, осмотрел ее и выкинул в корзину. С кепками у него дела обстояли точно так же, как и с женщинами: надолго они у него не задерживались. Встопорщенные волосы довершили картину и придали ему знакомый вид: теперь он выглядел, как после недельного запоя.
   Вик вымыл руки, лицо, шею, кое-как отряхнулся, собрался, пригладил волосы, попробовал изобразить спокойный, расслабленный вид и вышел из этой душегубки, не почувствовав от всех этих косметических процедур особого облегчения.
   - У вас потрясающий туалет, - сказал он официанту вместо благодарности, - можно вымыть руки не сходя с унитаза. - И захромал к выходу.
   - Эй, - окликнули его.
   Хозяйка джипа, сидевшая возле окна, помахала ему рукой, приглашая присоединиться. Он, без возражений, уселся рядом. Столик, изо всех сил притворявшийся мраморным, выдал себя и покачнулся. Вик показал на дымящуюся чашку кофе:
   - Можно?
   - Это для вас.
   - Тогда еще три таких, - произнес он. - Тут, похоже, какое-то мини-кафе.
   Она повернулась, пощелкала пальцами и знаками показала его просьбу официанту.
   - А вы можете так же, без слов, заказать коньяк? - спросил он, чувствуя, как взгляд притягивает уставленная алкоголем витрина.
   - Могу, - она подняла руку.
   Вик вдруг вспомнил о гениальном Веткином плане, едва не рухнувшем на первом же этапе, и поспешил ее остановить:
   - Не надо.
   Она недоуменно посмотрела на него и покачала головой:
   - Все-таки стоило вызвать "скорую".
   Он принялся за кофе, согрелся, чуть ожил и представился:
   - Виктор. Можно просто - Вик. Можете даже просто говорить мне: "Эй!", - я пойму. Холост, умен, образован. Десять минут назад попал под машину.
   - Марина.
   - Красивое имя, - сказал он.
   Она кивнула.
   - Кстати, сколько вы всего зарабатываете? Хотя бы примерно? - спросил он, чувствуя, как общая боль постепенно сосредотачивается в нескольких горящих, пульсирующих областях. - Чтобы нам сразу определиться с размерами компенсации.
   - Не повезло вам, - покачала она головой. - Меня тут, как раз уволили.
   Вик вздохнул и посмотрел на принесенные ему три чашки ароматного кофе, размером с наперстки. Они сами просились, и он поддался, подвигал их, как двигают своими стаканчиками "наперсточники":
   - Кручу-верчу, - проговорил он и предложил, приглашающе раздвинув ладони: - Выбирайте.
   Она ткнула в среднюю; Вик в два глотка прикончил ее и показал пустое дно:
   - Не угадали.
   - Очень смешно, - зевнула она.
   - Слушайте... - сказал Вик. - Вы чего от меня хотите?
   Она подняла на него удивленные глаза, и он еще раз оценил их выразительность.
   - Чего вам надо? Если вы хотели меня утешить, то у вас, знаете ли, не особенно получается.
   - Очень мне нужно вас утешать! Где вы взяли кейс?
   - Чего? - удивился он в свою очередь.
   - Еще спрашивает! - возмутилась она, кое-как перебиваясь с "вы" на "ты". - Где вы взяли кейс?
   - А-а, кейс. Взял, да. На острове.
   - Вы уже бредите? На каком еще острове?
   - На таком. Где "Хакка" проходит, знаете? Сборище этих, дыр-дыр. Байкеров.
   - Не знаю. Давайте рассказывайте все, от начала до конца.
   Вик вздохнул, потер горло:
   - Не в настроении... Вы же все равно, как я понимаю, заберете кейс?
   - Конечно заберу!
   - Так вот Вост пусть все и рассказывает. Знаете, лучше давайте поговорим о нас. Хотите, я научу вас водить машину?
   Марина удивленно взглянула на него.
   - Водить. Я. Научу. Вас, - пояснил Вик. - Вы же плохо водите.
   - Откуда вы знаете? - спросила она с такой подозрительностью, что у него мороз по коже пробежал.
   - Поверьте, знаю, - буркнул он. - Я просто в этом уверен всеми своими оставшимися косточками.
   - Да ты сам виноват! - она, наконец, перешла на "ты".
   Он поднял вверх палец:
   - Ничего подобного. У меня есть свидетельница, что я шел на зеленый.
   - Вот как шел, так и иди, - огрызнулась она. - Черт знает что, как сговорились все. От желающих меня поучить, просто отбоя нет. Пристали.
   Он понял, что этот раунд проиграл вчистую и принялся за оставшиеся чашки. На улице выглянуло солнышко, и мир за окнами стал выглядеть намного привлекательней. Вик составил безукоризненный план, который просто гарантировал ему личный успех, когда она нанесла очередной удар, разбивший все его призрачные надежды.
   - Вы даже не поняли, что вам случайно попало в руки, - сказала она голосом, в котором не было ни тени сомнения. - А еще говорят: детектив, сыщик...
   Вик попытался что-то возмущенно вякнуть, но она остановила его вытянутой ладонью. Он вздохнул, почувствовал, как на голове прибавляется седых волос, собрал остатки своего "я", вытащил из кармана визитку и протянул ей. Она мельком взглянула на нее, даже и не думая брать, и заметила:
   - Что-то я о таком агентстве ничего не слышала.
   - Это засекреченное агентство, - гордо сказал он.
   - ...которое заказывает самые дешевые визитки, - продолжила Марина.
   Вик почувствовал, что этот орешек не по его запломбированным зубам, вздохнул и начал присматриваться к бутылкам, сверкающим за стойкой.
   - В общем, я забираю у вас кейс. Приходите в себя... Если мне еще что-то потребуется узнать, я позвоню, - она поднялась и, не попрощавшись, направилась к выходу.
   - Полное поражение, - констатировал Вик и задумался. Все, что ему теперь светило - это полдня убить на поиски Эльзы, которой, конечно же, и след простыл. Он пошарил по карманам, достал пачку и вытащил зубами сигарету. Достав Веткин пистолет, он как раз собирался прикурить, когда Марина вернулась и села на место.
   Он посмотрел на нее:
   - Давно не виделись.
   - Погодите стреляться, - сказала она. - Может, еще не все потеряно.
   - Не могу, - покачал он головой. - В нашем агентстве суровые правила. - Он пощелкал пистолетом, и с пятого раза ему все же удалось прикурить.
   - Сплошная бутафория, - отметила Марина. - Слушайте, вы фальшивы во всем. Даже не понимаю, как Вост мог попасть к такому э-э... человеку?
   - Не знаю, - огрызнулся он. - Может, ему просто повезло?
   - Ладно, - сказала Марина и неожиданно добавила: - Садись за руль и поехали, если, конечно, ты в состоянии управлять машиной.
   Он попытался разложить услышанное в более доступную для понимания форму, но у него ничего не получилось. Марина закинула ногу на ногу, покачала носком туфли, зевнула, прикрыв рот ладошкой, а потом посмотрела на него. Вик почувствовал, что его принимают за идиота, и, может быть, не напрасно. Он немного подумал и спросил, с надеждой:
   - Вы отдаете мне джип?
   - Ага. Два джипа.
   "Зачем мне два джипа?" - удивленно подумал он, но из осторожности вслух этого не сказал. Поняв, что толку от него не добьешься, она махнула рукой и все объяснила:
   - Мне нужно кое-кого разыскать. Сколько это займет времени - понятия не имею. Ты поедешь со мной и будешь помогать. Надеюсь, я делаю не слишком большую глупость. Хоть какой-то опыт у тебя есть?
   Он наконец-то все понял.
   - Опыт есть, но я сейчас веду одно дело...
   - Брось, - посоветовала она.
   Вик задумчиво посмотрел на нее.
   - Пятьсот в день, - проговорила она равнодушно.
   - Ладно, - согласился он, стараясь не думать о Д.Т., - только с одним маленьким условием. - Он оценивающе посмотрел на ее грудь, плечи, заглянул в прищуренные, холодные глаза и уставился на ее волосы, которым даже убогого освещения хватало, для того чтобы блестеть и переливаться.
   - Ну? - прервала она разглядывания.
   Он вздохнул и бережно выложил перед ней папку.
   - Это что еще? - спросила она.
   - Стопроцентный бестселлер. Откройте в любом месте - вы будете потрясены. Идеальный язык, головоломный, потрясающий сюжет. По этому роману снимут не один фильм.
   - Пять сотен в день, и не морочьте мне голову, - она бросила взгляд на часы и нетерпеливо притопнула: время, как всегда в таких случаях, бежало и летело.
   - Откройте, - продолжал он искушать ее, чувствуя, однако, безнадежность затеи. - Вы забудете все свои дела и не сможете оторваться.
   - Идите к черту, - она встала из-за стола, бросила на стол полтинник и направилась к выходу.
   Вик сгреб купюру, подозвал слюнявого официанта, подавил желание вытереть ему рот и уставился в предъявленный счет.
   - Я был не прав насчет "мини-кафе", - заметил он, рассчитался, сунул сдачу в карман и, морщась от боли при каждом шаге, отправился за Мариной.
   "Вот ублюдок" - проводил его взглядом официант, рассчитывающий на щедрые чаевые. Он подошел к бармену и пожаловался, пуская уголками губ мелкие пузыри:
   - Ну ты видел? Ладно я еще десятку накинул, как чувствовал.
   Бармен, крепкий, спортивный парень в безукоризненной рубашке, оторвался от чтения спортивного раздела, посмотрел сквозь прозрачную витрину на джип и без выражения, с ленцой в голосе, заметил:
   - Иногда полезно попадать под колеса.
   На улице Вик сразу уткнулся в девицу, вкус которой до сих пор ощущал на губах.
   - Bonjour miss, - сказал он этой лисе, ищущей приключений на свой пушистый хвост.
   - Вы живы? - удивилась она.
   - Большей частью, - ответил он, выгреб из кармана всю мелочь и протянул ей: - На все.
   Она погрызла коготок, прижалась к его плечу, забрала монетки, мило чмокнула его в шею и растворилась среди прохожих, натягивая бедрами короткую юбку в такт каблучков. Вик глупо посмотрел ей вслед, потом очнулся и пошел к ожидавшей его машине.
   - Что это было? - спросила Марина, когда он сел за руль самого несчастного из джипов и легко закрыл дверь, которая мягко и глухо хлопнула.
   - Встреча агентов и передача информации, - сказал он и завел машину. - Дальнейшая слежка будет осуществляться через спутник.
   Он с удовольствием, тремя сложенными пальцами включил передачу. Марина махнула рукой, указав направление. Джип, как почувствовавший своего наездника конь, послушно покатился, набирая скорость, и вскоре уже свободно летел по улицам, никому не мешаясь и двигаясь в автомобильном потоке, как стремительная щука среди растопырившихся аквариумных рыбок.
   - Это моя машина так умеет ездить? - поразилась Марина.
   Он молча кивнул.
  
  
  
  
   19.
  
   - Спасите, помогите, - взмолился Вик, отпихивая от себя дочь. Ветка лезла с упорством бультерьера, пытаясь поправить ему воротник; наконец отстала и спросила:
   - Сколько она предложила тебе за работу?
   - Все свое состояние... Я ничего не забыл?
   - Она заплатит больше, чем Д.Т.?
   - Отстань. Меньше, конечно.
   - Всегда с тобой так! Все было прекрасно, а теперь останемся с одним авансом!
   "В лучшем случае" - подумал он, а вслух сказал: - Мы же все продумали. Ты будешь звонить мне, я - Д.Т. И быстро вернусь. Никто ничего и не заметит...
   - Особенно Эльза!
   - Да... Особенно Эльза.
   - Увязался за юбкой!
   - Она, к сожалению, не в юбке.
   - А что с книгой - я уж и не спрашиваю!
   - Пока на нее никто не клюет, - покорно вздохнул он.
   - Тогда бери ее с собой! И этого не забудь! - она поставила рядом с сумкой кейс. - А то я с ума тут с ним сойду!
   - Его забудешь, пожалуй, - покосился Вик.
   Ветка едко посмотрела и попыталась впихнуть кейс ему в руку:
   - Остальное все взял?
   - Было бы чего брать, - он закинул сумку за плечо, взглянул на себя в зеркало.
   - Бритвы-щетки, зарядка, документы, - перечисляла она, не слушая его.
   - Взял. А что это за зверь у нашего дома стоит? К нам что, миллионеры повадились? Чья это машина?
   - Это Марка машина, - вмешался Вост.
   - Какого еще Марка?
   - Того, что устал и спит.
   - Я тоже устал... Как это - спит? Здесь спит? Это его куртка? Я не понял, тут что, гостиница?
   - Ну-ка выметайтесь оба! - вспыхнула Ветка и попыталась вытолкать его на улицу.
   Вик отстранил ее и сам открыл дверь. Не оборачиваясь, он прощально махнул дочери рукой. Несмотря на все эти мелкие передряги, ему сейчас море было по колено; он шел к застывшему в ожидании джипу и казалось - мир расступается перед ним.
   - В багажник положить не мог? - спросила Марина, увидев знакомую папку.
   - Тут и сзади хватает места, - заметил он, подвинув круглую картонную коробку, лежавшую на сиденье.
   - Осторожнее.
   - Тут что, торт? - спросил он. - По виду, похоже. У тебя день рожденья? И какого черта ты возишь с собой кошку?
   - Не твое дело, - сухо сказала она. - Что это за машина здесь стоит?
   Вост опять влез:
   - Это Марка машина.
   - Какого Марка? - не поняла Марина.
   - Того, что спит... - пробормотал Вик.
   - Странно она смотрится в этой дыре.
   - Это не дыра, а мой дом, - буркнул Вик. - А машина - стоит себе и пусть стоит. Всыпать бы, конечно, кое-кому по первое число...
   Марина вздохнула:
   - Поехали, детектив. Стемнеет, пока с тобой выберешься.
   - Куда это мы? - поинтересовался Вост.
   - Обратно, - буркнул Вик и поехал, решив выбрать окружную, свободную от машин дорогу.
   - Насколько обратно? - уточнил Вост.
   - В Лесино, потом на остров... Марина считает, что там остался какой-то след.
   - Да, считаю, - Марина обернулась и внимательно посмотрела назад. - Хотя, кое-кто тут, я думаю, мог бы мне сильно помочь. Вост! Ты точно не знаешь, где сейчас Ким?
   - Где? - спросил Вост, непрерывно щелкая.
   Марина прошептала что-то, одними губами, отвернулась от него и нахмурилась.
   - Кто такая Ким? - поинтересовался Вик, ответа не услышал, но продолжил: - Мы ее едем искать?
   Марина молчала. Кошка спрыгнула с ее колен, перебралась назад и начала принюхиваться к кейсу.
   - Брысь, - буркнул Вост. - Пристала.
   Кошка зацепила лапой провод и начала его теребить.
   - Мама! - заорал кейс.
   - Ну-ка цыц оба, - огрызнулась Марина. - Начинается бардак...
   - Они что, знакомы? - удивился Вик.
   Вост взволнованно защелкал.
   - Знакомы, - отрезала Марина, откинулась на сиденье и закрыла глаза.
   Через четверть часа они выехали на южное шоссе, от одного вида которого Вик сразу скис - опять эта ничем не примечательная, пустая дорога. Только через час попалось кое-что интересное: стайка девиц на мосту. Двух обнявшихся блондинок, от которых глаз было не оторвать, фотографировала третья - рискованно раскорячившаяся подружка в открытом купальнике. Вик проводил взглядом эту, потенциально аварийную ситуацию, и вздохнул. Попытавшись внести разнообразие, он включил тихую музыку, но все станции, словно сговорившись, передавали в эфир такую печаль и тоску, как будто в стране был объявлен траур по уходящему лету.
   "Не больно-то и хотели мы вас слушать, - подумал Вик. - Но вот поесть с собой захватить надо было".
   - Эй, - сказал он Марине. - Ты что, спишь?
   - Уснешь с тобой.
   - Дай леденец, - попросил он.
   Одиноко лежавший на передней панели леденец был, судя по всему, единственной съедобной вещью в их машине. Шурша блестящей оберткой, Марина вытащила прямоугольный, янтарный камушек и начала его рассматривать, держа на ладони. Вик сглотнул слюну.
   - Это от болей в горле, - заметила она. - У тебя горло болит?
   - Болит.
   - Бедненький, - посочувствовала она и засунула леденец себе в рот.
   Вик задумчиво посмотрел на нее, потом перевел взгляд на сигареты, валявшиеся между сидений. На пачке был нарисован золотистый Пегас, похожий на крылатую душу той самой лошади, убитой каплей никотина. Он машинально взял пачку и начал задумчиво сжимать ее: курить он старался поменьше, но в дороге это плохо получалось. Марина выпрямила спинку сиденья и вытащила у него сигареты. Волосы закрыли ее лицо; она двумя руками привычно откинула их назад, открыв высокий прямой лоб. Вик еще раз оценивающе взглянул на нее: симпатичный профиль, живые, выразительные глаза, губы, за которыми два передних зуба выделялись чуть больше остальных - он не посчитал это за дефект, решив, что это такая фирменная изюминка - чуть вьющиеся на кончиках волосы, выкрашенные в чистый, мягкий, светло-золотистый цвет. Она хорошо смотрелась бы на развороте модного журнала, особенно если фотограф смог бы передать ее открытый, насмешливый взгляд.
   Сжав сигарету зубами, она пристально уставилась на него. Вик любезно чиркнул зажигалкой. Она прикурила, поблагодарив его официальным кивком. Через секунду они вдруг оба расхохотались: непонятно над чем, почти беспричинно.
   Им предстоял большой спуск, так что он разогнался - и машина тихо покатились вниз под едва слышный шелест шин. Марина выдвинула пепельницу, стряхнула сигарету, посмотрела на него и безразличным тоном спросила:
   - Так кто ты такой?
   - Да особенно никто...
   - Брось прибедняться.
   - Я - тот наивный человек, который думал, что в дороге его будут поить и кормить, а ты вместо этого съела последний леденец, заметь.
   - Да ладно. Кто ты - сыщик, писатель, еще кто? Что у тебя там с книгами?
   Он махнул рукой в сторону папки.
   - Из опубликованного.
   Вик надул щеку и легонько хлопнул по ней кулаком, вызвав тихий лопающийся звук.
   - Ясно, - сказала Марина. - Непризнанный гений. Вон там, у магазина остановись.
   Магазин - это было сильно сказано. Впереди торчала хибара, построенная, как казалось, из обломков кораблекрушения. Они остановились возле этой избушки, в которой, судя по вывескам, продавали масло, только масло и ничего кроме масла.
   - Сливочное? - спросил он с надеждой.
   - Подсолнечное.
   - Мы, надеюсь, не его здесь будем менять? - поинтересовался он, остановившись и заглушив мотор. - Тут, я думаю, даже сливной пробки у этой машины не найдут.
   - Здесь раньше работал один мой знакомый... Родственник. Старый сейчас уже наверное. Я о нем ничего не слышала последние лет десять. Даже больше.
   Вик присвистнул и спросил так деликатно, как мог:
   - А он, вообще-то, жив?
   - Понятия не имею, - ответила Марина. - Но у него был дом в Лесино...
   - Надеюсь он жив, - кивнул Вик. - Дом в Лесино нам понадобится. Гостиниц там наверняка нет, а от ночевок в машинах я уже не в восторге. Хотя, с тобой можно и рискнуть.
   Пропустив его слова мимо ушей, она захватила сумочку и открыла дверь. Вик тоже дернулся, но был задержан:
   - Далеко собрался?
   - С тобой. К знакомому родственнику, - ответил он, вспомнил ахинею, которую обычно нес в таких случаях Игорь, и повторил ее как мог: - Собирать жизненный материал для будущих художественных описаний.
   - Сиди здесь и природу описывай, - она хлопнула дверью.
   Вик посидел некоторое время, глупо озираясь; особенно описывать было нечего. Он подумал, разложил на колене блокнот и начал строчить, поглядывая в окно и не особенно стараясь.
   Марина подошла к магазину, создатель которого, видимо, взял за основу скворечник. Родственника по материнской линии, торгующего когда-то в этом архитектурном недоразумении, она уже не помнила. В памяти сохранился только расплывчатый образ мужчины, грузно сидевшего возле окна. Как же его звали?
   Ей показалось, что магазинчик совсем не изменился. Возможно его и подкрашивали несколько раз, только краска эта безнадежно слезала и облетала под действием времени, солнца и дождей, так что цвет он сохранял прежний: неопределенно-коричневый, стертый местами до дерева, с чудовищными грязно-розовыми рамами окон, словно никакой другой краски и подобрать было нельзя. Над магазином возвышались сосны, в которых она, как ни старалась, никак не могла признать тот пушистый зеленоватый ковер, вдоль которого часто бегала босиком, с болтающимися в руках туфельками.
   Вик закончил последнюю фразу и поставил жирную точку, проколов листок насквозь. Выбравшись из машины, он подошел к Марине, которая отвлеклась от воспоминаний и недовольно посмотрела на него.
   - Уже все описал, - бодро сказал он и предъявил в доказательство выдранный листок: - Вот.
   Марина отвернулась, подошла к двери и открыла ее, сжав губы. Она, конечно, уже не та хрупкая застенчивая девчонка, которой любой мог заморочить голову, но все равно здесь ей было не по себе.
   За прилавком сидел хмурый, плохо выбритый мужчина с глубокими треугольными залысинами. Обстановка, как ни удивительно, почти не изменилась: все здесь оказалось знакомым и привычным.
   "Похоже, время останавливается в таких местах" - подумала она, с удивлением чувствуя волнение и неуверенность.
   Продавец, видевший в окне их джип, предложил несколько видов масел с верхней полки, где цены были такими, словно в канистрах был легендарный вересковый мед. Хлопнула дверь, вошел Вик, осмотрелся и уставился на наклейки с красотками.
   - Мы не за маслом, - сказала продавцу Марина. Присутствие Вика и это, сказанное ею "мы", придавало уверенности. - Нам нужен человек, который работал тут раньше. Пожилой, сейчас наверное уже старик. Он торговал здесь лет десять назад, если не больше. Не помню, как его звали.
   - Тогда это мог быть только мой отец. Кроме нас тут почти никто не работал.
   - Марина с удивлением посмотрела: родственник? Дальний, но все же.
   - Сейчас ваш отец живет в Лесино?
   - Да, там.
   - Адрес, - попросила Марина.
   - Зачем? - удивился мужчина.
   - Хотим его навесить, - объяснила она, почувствовав неожиданное раздражение и постаралась спокойно представиться. - Вы, конечно, слышали обо мне? Помните моего отца?
   - Нет. Я даже такой фамилии никогда не слышал.
   - Как это? Никто никогда не рассказывал вам о нас? Мы, в общем-то, родственники.
   - Никогда не слышал.
   Марина молчала. Она водила пальцем по стеклу, под которым были разложены масляные фильтры, похожие на разноцветные елочные украшения с невиданной новогодней елки.
   - Мы родственники, - повторила она. - Дальние, конечно... Когда-то, ваш отец любил рассказывать мне разные истории... А вас я совсем не помню. Наверное, вы младше.
   - Может быть, - на его ничего не отразилось. Словно очередной покупатель рассказал не слишком интересную историю, случившуюся в дороге.
   "Вот идиот" - подумала Марина и опять ощутила скованность, не найдя слов для продолжения разговора. Вик, не понимая, какого черта они тут теряют время, взял инициативу в свои руки и сказал, что они направляются в сторону Лесино и хотели бы заехать к старому знакомому.
   Продавец пожал плечами и записал адрес на обратной стороне листка с шедевральным описанием местного пейзажа. Забрав листок, Марина сухо попрощалась и направилась к выходу. На пороге обернулась:
   - Забыла спросить... Вас как зовут?
   - Антон.
   - Извините за личный вопрос, Антон... Сколько вы уже здесь работаете? Получается, около десяти лет?
   - Примерно так, - пожал он плечами. - Время летит быстро.
   "Десять лет в полусгнившей одиночной камере" - подумала Марина, еще раз попрощалась и вышла на улицу. Похоже, все ее родственники были с приветами. Она, конечно, тоже хороша: сваливаться вот так на голову и еще на что-то рассчитывать.
   Вик остался разглядывать наклейки, которыми дальнобойщики любят обклеивать фуры. Одна, с растрепанной брюнеткой в ярко-желтом купальнике, была очень ничего. "Взять, - подумал он, - залепить какую-нибудь вмятину на машине. Нет, Марина отдерет сразу". Все же, не удержавшись, он купил очаровательную брюнетку: оставить ее здесь было просто невозможно.
   Антон выбил чек и свернул глянцевую красотку в рулончик.
   - Мерси, - поблагодарил Вик и задержался, привлеченный яблоками, сваленными аппетитной горкой у окна. До него доносился свежий аромат; казалось, он уже чувствует сочную мякоть, вгрызаясь в яблоко. Помотав головой, он понял, что дальнейшее сопротивление голоду не только бесполезно, но и опасно:
   - Извините, что опять прерываю ваш оживленный бизнес, но у нас в машине голодная кошка и мы боимся ехать с нею дальше. У вас из еды ничего нет? - спросил он. - Яблоки подойдут.
   - Берите, сколько хотите, - кивнул Антон и грустно добавил: - Они мытые и сладкие.
   Вик не только набил полные карманы, но еще и рубашку оттопырил, насыпав в нее, сколько влезло.
   - Сколько я вам должен?
   - Нисколько. Берите так.
   - Могу взамен что-нибудь отодрать от нашей машины, - предложил он. - Сами видите, ей это уже не повредит. Хотите эмблему, колпаки, бампер?
   - Нет, - Антон впервые улыбнулся.
   Марина стояла у дороги, обхватив себя руками, и смотрела в никуда. Вик протянул ей самое румяное яблоко, держа его за хвостик плодоножки:
   - Клубнику будешь? Сладко-мытый сорт, рекомендую. Поедем дальше, по историческим местам?
   Его слова проигнорировали вместе с яблоком.
   - Езжай вперед, - сказала она устало. - Подожди меня за поворотом, я прогуляюсь. Что-то у меня от этого типчика нервы расшалились.
   Вик посмотрел вперед, никакого поворота не увидел, но промолчал и сел в машину. Вывалив яблоки под лобовое стекло, он тут же надкусил одно и поехал вперед, довольный. Отъехав подальше, он остановился, достал из бардачка карту, еще раз отыскал на ней крошечное Лесино, притертое железной дорогой к реке, достал телефон и набрал номер Д.Т.
   - Это Вик, - поспешно сказал он, услышав в трубке рявкнувший "алло" голос.
   - Все в порядке? - спросил Д.Т.
   - Да, - ответил он. - Разумеется, все в порядке, - и добавил, мысленно: "У меня". Жизнь сейчас казалась ему простой и понятной.
   - Какие вы предпринимаете действия?
   Вик посмотрел на расстилавшуюся перед ним пустую дорогу и потер нос:
   - Пока разведываем обстановку, уточняем ситуацию. Действовать будем только с вашего разрешения, собрав всю информацию...
   - И как долго вы еще собираетесь разведывать?
   Вик накинул на случай разных непредвиденных обстоятельств:
   - Три-четыре дня.
   Д.Т. молчал, что-то обдумывая. Вик осторожно надкусил очередное яблоко, которое так хрустнуло, что не услышать на том конце было невозможно.
   - Она встречалась сегодня с Каменской?
   - Да-да, - торопливо ответил он: уж в этом-то можно было не сомневаться.
   - О чем они говорили?
   - Э-э-э, - протянул Вик, и кусок вдруг застрял у него в горле. - Собственно...
   - Ясно, - сказал Д.Т. - Что еще?
   - Еще? - переспросил Вик и, почувствовав боль в колене, сказал: - Еще один из моих людей физически пострадал во время слежки и теперь требует компенсации в тройном размере.
   - Это ладно, - чувствовалось, как поморщился Д.Т. - Я так понимаю, больше у тебя ничего нет.
   - Нет, - обрадовано ответил Вик, почувствовав, что разговор подходит к концу.
   - Продолжай работу и в случае чего звони, - в трубке раздались короткие гудки.
   - Есть, - со вздохом облегчения ответил им Вик. - Продолжаю наблюдение. - Он откинул сиденье и развалился, устроившись поудобнее.
   - Может, еще какую-нибудь работу возьмем? - предложил Вост.
   - Хватит пока, - буркнул Вик, повернулся, взял кейс и положил на колени.
   - Что это вы делаете? - полюбопытствовал Вост.
   Вик отодрал от наклейки подложку и налепил брюнетку в верхний угол кейса:
   - Подарок тебе. Картинка.
   Вост пощелкал.
   - А что на ней изображено? - спросил.
   - Жизнь, - коротко ответил Вик.
   - Вся? - спросил Вост.
   Вик встретился с брюнеткой взглядом, распрямился, расправил плечи и ответил:
   - Вся.
   - Ух ты, - сказал Вост. - Спасибо.
   Вик положил его на место и задержался взглядом на круглой коробке. Вопрос о том, что в ней находится, всю дорогу не давал ему покоя. Сняв крышку, он заглянул внутрь, увидел огромные черно-оранжевые перья и открыл рот. Под перьями обнаружилась, видимо, бесплатно прилагающаяся к ним шляпка.
   "Высокая мода" - подумал он, достал это сооружение из коробки и попытался представить его у кого-нибудь на голове. У него ничего не получилось, тогда он напялил все это на себя и посмотрелся в зеркало. С этой шляпкой у него был только один путь - в сумасшедший дом.
   "Женщины" - подумал он, вернул все на место, лег и закрыл глаза. "Ночевать будем в каком-нибудь мотеле, - лениво думал он. - Поужинаем, возьмем вина..." Он начал расписывать себе, как все это будет, и добрался уже до заманчивого расстегивания кругленьких пуговиц, когда кто-то выдохнул рядом: "Открывай", - и заколотился в стекло.
   Он вздрогнул, открыл глаза и увидел дрожащую от холода Марину. Оказалось, уже вовсю накрапывал дождь. Он потянулся, открыл дверь и включил печку.
   - Как прогулка? - спросил он и получил такой взгляд в ответ, что ему чуть плохо не стало.
   - Ты еще дальше уехать не мог? - зло спросила она, сбросила замызганные туфли и начала их в ужасе рассматривать. Вик тоже взглянул: после придорожной слякоти ее изящные лодочки выглядели, конечно, не очень.
   - Попроще чего-нибудь в дорогу взять не могла? - спросил он.
   Марина в очередной раз мысленно поклялась разорвать с Агнессой все отношения, откинула голову на подголовник, повернулась к нему и замерла, сказав только:
   - Шесть четыреста.
   "Спятила" - подумал он.
   - Шесть четыреста, - внятно повторила она, выразительно глядя на него серыми, как скала, глазами. - Я купила их за шесть четыреста.
   - Не жмут хоть? - спросил он, и по возникшей паузе понял, что еще чуть-чуть - и его высадят прямо на этой глупой, пустой дороге из-за двух французских лодочек с каблучками.
   - Стоит ли так переживать из-за всего этого, - сказал он осторожно. - Я не только про туфли. Все-таки, это не совсем твое дело. Мало ли что там случилось на твоей работе. Я так считаю.
   - Никто и не переживает, - огрызнулась она так, что Вик пожалел о сказанном. - И если ты вообще ничего не знаешь и не понимаешь, то чего лезешь?
   - Кое-что знаю... - пожал он плечами.
   - Вост тебе все рассказал?
   - Да так...
   - И что он тебе рассказал?
   - Ничего особенного...
   Марина придвинулась, обхватила его за шею рукой и ласково провела по волосам. Он услышал тихий шепот:
   - Что он тебе рассказал?
   - Что он мне рассказал? - переспросил он, удивленный таким методом допроса, и попробовал повторить, что ничего не знает.
   - Что он тебе рассказал? - прошептала она так, что у него мороз по коже пробежал.
   - Ладно, - быстро согласился он, оттолкнул ее и брякнул первое, что пришло в голову: - Он мне все рассказал.
   Марина вздрогнула и отстранилась от него.
   - Я так и знала, - сказала она и посмотрела в окно мертвым, безжизненным взглядом. - Все уже обо всем знают.
   Вик взял яблоко, но кусок не лез в горло. Он смущенно поерзал, а потом сказал виновато:
   - Да нет, это я так. Просто так сказал. Если я не знаю ничего такого, а ты пристала - чего мне еще оставалось делать. Я и сказал.
   Она медленно взяла туфлю и бросилась на него, успев дать пару раз ему по затылку, прежде чем он выскочил из машины.
   Постояв возле раскрытой двери, Вик поежился под противным, мелко накрапывающим дождиком и дожевал яблоко. Ворон, дрыгающийся неподалеку на суку, каркнул на свою голову - и получил по хвосту огрызком. Налюбовавшись возмущенным хлопаньем крыльями, Вик просунул голову в машину и деловито поинтересовался:
   - Так мы едем или как?
   Она молча посмотрела на него, бросила туфлю и пожала плечами - точно, как этот ее родственник из магазина. Разложив на коленях дорожную карту, она начала ее изучать, отгородившись от него живой скользящей стеной из переливающихся золотистых волос. Вик сел на место, включил дворники, посмотрел на дорогу, перевел взгляд на Марину и ткнул пальцем в Лесино, чтобы она не искала.
   - А мы сейчас где?
   Вик провел линию до точки, в которой они находились; палец его при этом проехал по ее ноге, и он увлеченно начал показывать всевозможные маршруты, которыми также, при желании (если бы они вдруг сошли с ума), можно было добраться до нужного им места.
   - Не морочь мне голову, - сказала она. - Поехали. Завтра будем на месте. И будь так любезен, объясни, что это за художество на кейс налеплено?
   - Это жизнь, - пояснил за него Вост.
   - Вся, - подтвердил Вик.
   Марина посмотрела на них и выразительно постучала пальцем по виску.
   - Едем до первой закусочной, - ­Вик завел машину, посмотрел на указатель топлива и добавил: - И до первой заправки.
   Марина принялась за яблоки, с аппетитом их уничтожая. Огрызки она выкидывала в окно, провожая взглядом в зеркале: те отскакивали от асфальта и высоко подпрыгивали, сразу пропадая из виду.
   Наигравшись, она вытащила из косметички маленькое зеркальце и, пристроив его на коленях, начала себя разглядывать, задумчиво перебирая волосы. Вик, заразившись, тоже начал почесываться; она с подозрением взглянула в его сторону и отложила зеркало. На глаза ей попался листок с адресом и высокохудожественным описанием живописной природы.
   - Что за "похожие на клинья облака", где ты их увидел? - сразу спросила она таким тоном, что пришлось искать оправдания.
   - Мы их проехали, - попытался он.
   - Я бы не проехала мимо таких облаков. Я бы остановилась, сфотографировала их и позвонила уфологам.
   - Ну хорошо, раз ты такая умная, то опиши их, как полагается.
   - Давящие, таящие в себе неизвестность и угрозу.
   - Угрозу - это, судя по всему, грибной дождик?
   - Угрозу. Как только стемнеет, они начнут опускаться, стелиться по земле, обволакивать все живое, забивать серым удушающим туманом задыхающиеся легкие, забираться в каждый уголок души, рассеивать ее свет и заставлять человека совершать гнусные и отвратительные поступки.
   - Может тебе поспать? - предложил он.
   - Выспишься с тобой.
   - С такими описаниями можно фильмы ужасов снимать.
   - С такой жизнью, - бросила в сердцах Марина, - никаких фильмов ужасов не надо.
   Они помолчали. Мягко шелестели колеса, поднимая брызги; изредка взмахивали дворники. Сзади ­несмело пощелкивал Вост, все собираясь - и не решаясь что-то сказать.
   - Чего тебе? - обернулся Вик.
   - Насчет тумана... - беспокойно сказал Вост. - Это что, правда? Облака опускаются?
   - Нет, - ответил он. - Марина преувеличивает.
   - Да что же это такое? - поразилась она. - Никого Вост всерьез не интересует! Все его воспринимают так, будто в нем ничего особенного нет! Вот ты чего меня о нем не расспрашиваешь?
   - Лучше о коробке своей расскажи.
   - При чем тут коробка?
   - Эта шляпка... то есть, эти перья. Это что?
   Она с подозрением взглянула на него.
   - Я не издеваюсь, - осторожно сказал он, - но они... они что - искусственные?
   Марина фыркнула.
   - Настоящие? Настоящие перья? Настоящая птица?
   - Ну да.
   Он протянул руку назад, снял крышку и взял в руки шляпку.
   - Осторожнее!
   - Я осторожно... Что же это за птица... - он попытался представить себе птицу с полуметровыми, оранжево-черными перьями. - Это что, хвост? Из хвоста?
   Она отобрала у него шляпку, засунула обратно в коробку, отвернулась, и, глядя в боковое окно, принялась за очередное яблоко.
  
  
  
   20.
  
   Через пару часов они остановились возле кафе с незатейливым названием "У Алены". Вик едва не проехал его, приняв за неведомо как сохранившуюся, почерневшую от времени избу. Пользуясь тем, что никого здесь и близко не было, он подъехал прямо к крыльцу.
   - Не твои ли родственники тут работают? - спросил он у Марины, осматривая очередной архитектурный экспромт: дом, выстроенный в грубом деревенском стиле, изображал, видимо, закусочную давно ушедших столетий. Ответа не было. Потягиваясь и чувствуя голод, к которому примешивалась убийственная тоска по крепкому кофе, он махнул рукой: - Пойдем. Познакомимся с Аленушкой. Наверняка увидим еду в горшочках и деревянные ложки. Ты захватила с собой серебряные али медные монеты?
   - Трепло, - поморщилась Марина. - От твоих причитаний самой уже есть захотелось. - Склонившись над туфлями, она теребила хитрую застежку.
   - Иди босиком, - предложил Вик. - Хорошо впишешься в первобытную обстановку.
   - Не уходите, - забеспокоился вдруг Вост. - Меня украдут!
   Марина посмотрела, удивленно.
   - У него паранойя, - объяснил Вик.
   - Ничего не паранойя, - сказал Вост. - Марк говорил, что меня запросто могут украсть!
   - Точно, - подтвердил Вик. - Секретные службы. Они хотят сделать страшное оружие, способное вывести из себя любого противника.
   - Да что это за Марк, в конце концов? - спросила Марина. - Можете, наконец, объяснить внятно?
   - Новый Веткин приятель, - охотно откликнулся Вост.
   - Как - приятель? - встрепенулся Вик.
   - Так, - просто сказал Вост.
   - Как так?!
   - Не скажу. А то меня Ветка выкинет!
   - Говори, - насел он, но ничего вразумительного не добился. Вост уперся намертво, повторяя, что его выкинут, выкинут.
   - Я тебя сейчас сам выкину, - попробовал подступиться с угрозами Вик. - Ты кого больше боишься, меня или Ветку?
   - Ветку конечно, - был ответ, и Вик сплюнул, в сердцах.
   - А Ветка - это еще кто? - спросила Марина.
   - Моя дочь, - ответил Вик. - Не понимаю, что тут можно скрывать. Между ними же, наверняка, ничего не было.
   - Ну не так, чтобы совсем ничего, - осторожно сказал Вост, и Вик не увидел, а почувствовал улыбку Марины.
   - Приеду и разберусь, - сказал он, пытаясь хоть как-то побороть ощущение полного бессилия. - Черт знает, что такое, эти дети. За одной вон, тоже, уже весь избегался, а что толку...
   - Ладно, пойдем, - Марина наконец укротила застежку, - а то у меня от голода уже голова ничего не соображает, и я зацикливаюсь на всяких глупостях.
   - А я? - спросил Вост, беспокойно пощелкивая.
   - А ты остаешься здесь совсем один, - мстительно сказал Вик, вышел и хлопнул дверью, успев услышать сквозь стекло:
   - Если что, я сразу позвоню!
   - Позвони, позвони, - пробормотал он, идя за увязавшейся с ними кошкой.
   Любопытно выглянуло солнце, осветило на миг все вокруг, мельком посмотрело на них и спряталось обратно, удовлетворившись. Они подошли к узкому крыльцу в ограде из резных перил, поднялись по музыкальным ступенькам, вошли и осмотрелись. Хмуро нависал тесаный потолок, стены из громадных бревен хранили грубые следы топора, столы своим затрапезным видом отбивали всякий аппетит, а возле кассового аппарата грызла ногти непривлекательная девица. Пахло чем-то неопределенным, к еде никакого отношения не имеющим.
   Они переглянулись, и даже кошка остановилась в нерешительности. Вик кашлянул и выразил сомнение, сказав, что может, ну его в баню.
   - Возьмем с собой чего-нибудь и перекусим в машине, - пожала плечами Марина. - Авось, не сдохнем.
   Она подошла к девице и попросила меню. Ей протянули замызганный листок, на котором кудрявым почерком были перечислены обычные блюда, которым только орфографические ошибки придавали некоторую сомнительную изюминку. Они уткнулись было в список, выбирая, но девица быстро охладила их пыл, сказав, что в наличии только пельмени, картошка с отбивной, блинчики и чай. К чаю есть пирожные - она показала на окаменевшие кирпичики, виновато сгрудившиеся на обшарпанном подносе.
   - Кофе есть? - спросил Вик и уже открыл рот, чтобы заказать чашки три, когда девица одним словом разрушила все его представления о придорожных кафе:
   - Нет.
   От удивления, он не сразу нашелся, что сказать.
   - А за тройную оплату?
   - Хоть за десятерную.
   Марина отложила меню и, не поинтересовавшись его мнением, заказала им обоим блинчики и чай.
   - С пирожными?
   - Без, - отрезала она, достала кошелек, бросила на стол полтинник и быстрым шагом вышла на улицу.
   Девица отсчитала сдачу и отправилась выполнять заказ. Пискнула микроволновка; Вик сгреб монетки, подвинул к себе стул и сел на него с совершенно необъяснимой опаской. Стул казался каменным: он был холодным, тяжелым и нескладным; на его поверхности, прямо между ног Вика был глубоко вырезан скрюченный член. В наступившей тишине чуть поскрипывали доски, по которым, казалось, ходит кто-то невидимый, да заикались часы в углу: забравшаяся на стол кошка играла с маятником, поддевая его растопыренной лапой.
   - Вам не страшно в такой обстановке? - крикнул Вик девице, подождал и, не дождавшись ответа, спросил: - А Алена - это вы?
   - Нет, - отозвалась девица. - Сроду тут никакой Алены не было.
   - А кто-нибудь тут вообще был? - хмуро спросил он. - Из клиентов?
   - Мало, - ответила она, вынесла, через некоторое время, две дымящиеся тарелки и занялась приготовлением чая, кидая в стаканы бледные сморщенные пакетики.
   - Братец Иванушка, случайно, не с этого чайку перекинулся? - поинтересовался Вик.
   - Нет, - ответила девица и бухнула ложкой сахар.
   Он забрал тарелки, вышел на улицу. Марина постелила на капот клетчатое покрывало и уселась на него, сбросив туфли и поставив голые ноги на хромированный бампер, который яркими бликами играл в теннис с выглянувшим солнцем. Вик поставил тарелки и сделал рейс с чаем, который обжигал руки так, что только-только хватало терпения донести его до машины.
   - Поднос тут что, еще не изобрели? - спросила Марина.
   Он помотал головой. Импровизированный пикник на капоте почти удался: голод и свежий воздух исправили кулинарные огрехи, сделав блинчики вполне съедобными. Они с аппетитом уминали их и запивали переслащенным чаем, глядя на уходящую вперед дорогу.
   Одна сторона леса была ярко освещена солнцем; сосны, похожие между собой, словно сестры, держались там за руки, выстроившись в уходящую за горизонт вереницу. Другая половина дороги была в тени и казалась состоящей из одинаково хмурых, мертвых стволов. Трудно было поверить в то, что это был один и тот же лес.
   Марина разделалась с блинчиками первой, обнаружив завидный аппетит, вытерла руки салфеткой и задумчиво уставилась на ногти: покрытые темно-вишневым лаком, они все равно так блестели от масла, будто ей только что сделали маникюр.
   Мимо проехал обшарпанный семейный рыдван, из которого малыш, стоявший на заднем сиденье и вцепившийся ручками в спинку, посмотрел на них изумленным взглядом. Вик помахал ему, отодвинул опустевшую тарелку и довольно вздохнул.
   Оторвавшись от созерцания ногтей, Марина положила ногу на ногу и сказала, зевая и прикрывая рот пальцами:
   - Иди, спроси у Алены какую-нибудь обувь мне в дорогу. Размер видишь? Тридцать восьмой.
   - Она не Алена, - он задумчиво смотрел на ее ногу, - и у нее не обувной магазин.
   Марина вытащила две сотни.
   - Хотя, - сказал Вик, выхватив их, - мало ли.
   Свалив опустевшие стаканчики на одну тарелку, он прикрыл их другой, пошел и вывалил весь набор в горло деревянному филину, который сидел возле крыльца, притворившись мусоркой.
   Девица, возившаяся в своем замызганном хозяйстве, выслушала его просьбу, посмотрела на протянутую сотню, подружку которой он беззастенчиво сунул в карман, и вынесла потрясающие розовые тапочки, отороченные таким же розовым пухом.
   - А больше ничего нет? - спросил он, с сомнением глядя на веселенькую пару, уставившуюся на него заостренными носками.
   - Нет.
   Вик некоторое время смотрел, покусывая губы, потом пожал плечами и вышел к машине, держа тапочки за спиной. Марина встретила его заинтересованным взглядом; он выдохнул и торжественно поставил перед ней свою покупку. На грязной дороге тапочки смотрелись потрясающе. Она начала разглядывать обновку, обняв ноги и уткнувшись подбородком в колени. Ее волосы тронулись и побежали живым, переливающимся золотом, закрывая уши, пряча бриллиантовый блеск сережек; левая прядь коснулась носа и забралась в темнеющий уголок губ, пробуя кирпичный вкус помады; она тряхнула головой, как кошка, отмахивающаяся от мухи, посмотрела на него и спросила:
   - Что это?
   Сквозь карман он ущипнул себя за ногу, стараясь сохранить спокойствие, и ответил, уклончиво:
   - Обувь.
   Она попробовала было еще что-то сказать, но он отрезал:
   - Не было.
   Марина мягко съехала с горки капота, потянув за собой сморщившееся покрывало, обулась в тапочки, пошевелила в них ногами и опять вопросительно посмотрела на него.
   - Очень ничего, - с убеждением сказал он. - Прям по ноге. И размер подошел и, главное, этот, как его, цвет.
   - Я их потом тебе оставлю, - пообещала Марина, - чтобы тебя в них похоронили. - Она села обратно, поставила ноги на бампер и закурила, распечатав пачку тонких длинных сигарет.
   Вик развалился рядом, жмурясь и чувствуя разливающуюся по телу умиротворяющую лень, от которой ничего не хотелось. Он прикрыл глаза; тепло капота, под которым остывал мощный двигатель, охватило его и понесло в туманные края; сквозь охватывающий наркоз дремоты, словно издалека, до него донеслось: "Шесть четыреста". Он очнулся, открыл глаза и, приподнявшись, обнял Марину, которую просто заклинило на туфлях:
   - Шесть четыреста, шесть четыреста. Три двести каждая. Ну что, поехали? - он сполз с капота и распахнул дверь приглашающим жестом. Не потрудившись сложить покрывало, Марина скомкала его­, бросила в багажник и села в машину. Вик посмотрел на кошку, которая, видимо, собиралась продолжить остальной путь на крыше, схватил ее за шкирку и бросил на заднее сиденье.
   - Давно не виделись, - ворчливо заметил Вост.
   Вещи были собраны. На прощанье Вик задержался и посмотрел на кафе, смутно чувствуя какую-то его неправильность. Глядя на это топорное сооружение с торчащим обрубком трубы на крыше, покосившимся скворечником и грязно-белой спутниковой антенной, он все пытался что-то понять. Наконец именно эта антенна своей несуразностью подсказала ему то, что было прямо на виду, перед самым носом. Он улыбнулся тому, как все просто, сел в машину и, перед тем как тронуться, сказал:
   - Я все понял. Этому дому невесть сколько лет. Это не подделка, а настоящий старый дом, который просто попытались немного обновить. Наверное, это все, что осталось от дорожного трактира. Представь, может быть, здесь останавливались еще наши прадеды.
   Марина повернулась и посмотрела; он увидел ее задумчивое отражение в боковом стекле, взглянул на ее спину, опустил взгляд ниже и забыл все на свете, даже то, где находится и что ему надо делать. Она вернула его на землю, повернувшись:
   - Надеюсь, в те времена их кормили лучше.
   Он мягко тронулся; машина начала заглатывать километр за километром; постепенно темнело. От нечего делать, Марина положила на колени папку, которую он так энергично рекламировал при первой встрече, и пробежала глазами пару страниц.
   "Сейчас в окно выкинет" - подумал Вик, не имея особых иллюзий по поводу способностей своего драгоценного племянника, но она взяла яблоко и, аппетитно хрустя сочной мякотью, начала внимательно вчитываться, не пропуская ни строчки.
   Дорога тянулась без больших изменений; вокруг было безлюдно, а бесконечный лес то отступал, открывая небольшие поля, то так приближался к дороге, что казалось: вот-вот среди деревьев покажется какой-нибудь лесной зверек и посмотрит вслед удивленным взглядом.
   Похоже было, что теплые деньки, которым, казалось, не будет конца, бессовестно промелькнули и оставили им одни дожди, в перспективе переходящие в снег. Нельзя сказать, чтобы для Вика это лето выдалось особенно буйным и насыщенным: оно просто совершенно незаметно пролетело в мелких заботах, гулянках и бурных, скрывающих зияющую пустоту, всплесках рабочей деятельности. Поскольку большую часть дня он просто болтался по городу, его вопиющее безделье обычно быстро вскрывалось, так что от большинства клиентов он получал, в конце концов, огрызок в виде аванса и заслуженный пинок. Итогом шатаний было множество разнообразных, не особенно стоящих знакомств и встреч. Вик вспом­нил девушку, скучавшую возле коляски в парке и бросившую как-то на него заинтересованный взгляд. У него с ней наладились довольно странные отношения: утро и вечер она проводила в ругани со своим мужем, а днем они вместе хохотали в парке над своей жизнью и двойняшками, обитавшими в коляске, шириной с малолитражный автомобиль. В конце концов, когда росток знакомства вырос в дерево познания добра и зла, и соблазнительный аромат запретных плодов опутывал все их отношения, молодая мама прервала рискованное знакомство. Приходить в парк она перестала, а адреса ее Вик не знал.
   Марина бросила папку, прервав его воспоминания, и спросила, кто написал всю эту ахинею.
   - Только не ври опять, - добавила она, - тут же какой-то подростковый лепет. Или ты с двадцати лет таскаешь папку с собой?
   - Это моего племянника, - признался он.
   - Сколько ему? - спросила Марина, сочно вгрызаясь в последнее яблоко. - Двадцать, я угадала?
   - Почти, - ответил он, хмуро наблюдая за дорогой. - Значит, ты считаешь это химерой? Мне казалось, вещь стоящая.
   - Возможно, у него и есть какие-то перспективы, - сказала она, - но это, на мой взгляд, макулатура. Если и печатать, то только в виде рулончика.
   - И никак иначе?
   Она помотала головой. Вик подумал о том, что приключения этой галиматьи закончились. Ладно, нет, так нет. Похоже, в этой жизни он не получит от Игоря ничего, кроме каких-нибудь очередных неприятностей.
   От хруста Марины, жующей яблоко, казалось, что рядом кто-то идет по покрытому ледяной корочкой снегу.
   - Во всех издательствах, куда он пытался пристроить этот шедевр, тоже так считали, - признался Вик. - Поэтому он и выкинул все распечатанные экземпляры. Я, конечно, один сохранил.
   - Так он не знает, что дорогой дядя пытается продать его книгу? - поразилась Марина.
   - Не очень. Он уже год в плаванье... В последний раз звонил из какой-то Адебы и долго расписывал очень радужные картины. Скоро осчастливит нас своим прибытием. Не знаю только, куда мы будем ставить все эти его сундуки с золотом, с жемчугом...
   - Так, - подытожила Марина, - ты стащил у родного племянника бездарный роман и пытаешься его сбыть, выдавая за свой собственный. Какой кошмар. Ты это хоть прочел?
   - По диагонали. Показалось, что вещь стоящая, - повторил он. - По крайней мере, не хуже того, что валяется сегодня на прилавках.
   - Может и не хуже, - согласилась Марина. - Может, этим кто-нибудь и заинтересуется. Но факт в том, что это, мягко говоря, не шедевр.
   - Тогда будем надеяться на его светлое будущее... Знаешь, за время своего плаванья он написал несколько рассказов, и один даже занял четвертое место на конкурсе дебютантов. Разумеется, ничего за это он не получит, но его, может быть, хоть напечатают в журнале.
   - Что за рассказ? Как называется?
   - "Песок".
   Марина восторженно ахнула:
   - Про верблюдиков?
   Он косо взглянул на нее и мрачно уставился вперед. Езда на этом разбитом участке дороги больше походила на извилистое передвижение змеи.
   - Ладно тебе, расскажи.
   - Ни за что.
   - Ладно, ладно, рассказывай. Не буду я больше трогать твое серое дарование. Просто объясни, как ему удалось, находясь столько времени в плаванье, написать рассказ с таким названием. Или там про другое?
   - Про суть песка, - хмуро ответил он.
   - Суть песка, - повторила она. - Какое, говоришь, ему место дали? Может, это с конца?
   - Суть обычного песка, - огрызнулся он. - Того, что из песчинок. Одна песчинка, две, три...
   - Четыре, - подсказала она.
   - Четыре. Щепотка, горсточка, горочка. А потом песок скрипит на зубах, лезет в глаза, погребает под собой все и получается...
   - Ужас, ужас.
   - И получается одна пустыня, чтоб тебя.
   - Молчу.
   - В общем, одно время был широко известен вирус, который изменял некоторые буквы в словах. Делал, к примеру, из "рождества" - "рожество". Глаз обычно проскакивает такие места, выхватывая привычное, а не то, что написано на самом деле. Забавная такая пакость, вот. Словом, этот вирус попал в компьютер одного писателя и из месяца в месяц понемногу коверкал слова, так что через несколько лет тот уже работал с полной абракадаброй. Ему, в общем-то, с самого начала все это показалось довольно забавным, и он спокойно продолжал писать. В результате получился довольно сомнительный шедевр, в котором не было ни одного нормального слова.
   - Он что, свихнулся? - спросила Марина. - Или это и есть та самая, недоступная для понимания суть песка?
   - Суть так себе... - сказал Вик. - Этот писатель хотел написать что-то совершенно новое. В общем, его заинтересовала идея о книге, которая бы только направляла мысль читателя. В рассказе есть отрывок из его романа: обычный текст, обработанный тем самым вирусом. Довольно забавно смотрится. На первый взгляд, белиберда, но при чтении возникают довольно яркие образы. А в тексте - ни одного нормального слова.
   Марина бросила назад злосчастную папку:
   - Все ясно. Надеюсь, рассказ получился лучше этой мистической... эротической... э-э, тягомотины.
   - Ладно, остроумная, теперь ты рассказывай. Раскрой хоть один какой-нибудь из миллиона твоих секретов. - Он задержался взглядом на кейсе: - Про этого, вот, расскажи. Быстро вы его сделали?
   - На седьмой день.
   - А серьезно?
   - Полтора года возились, прежде, чем получилось хоть что-то.
   - Хоть что-то - это он? - Вик ткнул пальцем в сторону кейса.
   - Это "хоть что-то" было не пойми чем. Программа, действующая на основе анализа окружающей информации... Много забавного тогда случалось, не работа была, а затянувшееся шоу. Как-то в базу сразу сунули все энциклопедии и словари, в надежде на чудесный результат... Можешь представить, что вышло из такой мешанины.
   - Потом?
   - Потом эту программу попытались научить хотя бы нормально общаться, но все время выходило что-то механическое и невнятное. Никто, конечно, не сдавался, все возились целыми сутками, постепенно закладывая в программу самые основные понятия. Нужно было пробудить в ней импульс, попытаться сделать так, чтобы она осмысленно принимала решения. Что-то сдвинулось, когда она научилась задавать вопросы, но от этого все чуть с ума не сошли: компьютер доставал нас целыми сутками, а что-то объяснить ему было намного сложнее, чем ребенку. И все равно, на что-то разумное это не тянуло.
   - И что было дальше?
   - Продолжали работу. Как-то открыли программе доступ в Интернет - и чуть совсем было все не испортили. Эта мешанина разнородной, часто противоречивой информации окончательно все запутала. Через несколько дней система уже ни на что не реагировала; пришлось отключать ее и опять долго возиться. Однажды нам показалось, будто что-то уже получилось, так что мы собрали все компоненты в этом кейсе и представили его на одной выставке, но ничего хорошего не вышло.
   - Почему?
   - Таких систем там оказалось - вагон и маленькая тележка. Правда, в основном были обычные компьютерные программы, а Вост в этом плане у нас как бы сам по себе, но и таких там хватало... Одних электронных собак - целые своры. В общем, особенно им так никто и не заинтересовался. А на комиссии, оценивающей все эти достижения, он с треском провалился.
   - С чем не справился?
   - С самым элементарным. Наверное, это наша вина: мы ведь готовили его к разным сложностям и заковыркам, а первый вопрос, который ему был задан: сколько времени. К этому он был, мягко говоря, не совсем готов. Получилось целое шоу: много смеху, мало толку. Оказалось, что он совершенно не знал, где находится. Нашему консультанту, который его представлял, удалось втолковать ему, где они, но это только продолжило комедию: Вост начал разбираться с часовыми поясами, а тут уж консультант и сам запутался. В конце концов они оба все-таки чего-то там ответили, но было поздно: вокруг уже никто ничего не соображал от хохота, - Марина вздохнула.
   - С ним всегда так, - утешил ее Вик. - Но работу все-таки продолжили?
   Она пожала плечами:
   - Да как сказать... Мы решили действовать постепенно и не особенно гнаться за результатом. В общем, перебрали массу вариантов и оказалось, что проще всего начать с программирования: там Вост быстро начал понимать, что к чему. Словом, у нас появились другие проекты, а он несколько месяцев скромно стоял в углу и сам чему-то там обучался; о нем почти забыли. А потом, по чьей-то подсказке, он начал переписывать свою собственную программу: исправлять ошибки, оптимизировать, создавать что-то новое. В общем, моментом его рождения мы считаем день, когда Вост спросил, кто он такой. К сожалению, в тот момент с ним рядом был только дежурный оператор. Этот остряк-самоучка сказал ему, что он - парализованный и слепой ирландский сеттер.
   Вик фыркнул.
   - Ничего смешного. Мы два дня не могли понять, что с ним случилось.
   - Значит, он все-таки хороший программист?
   Она улыбнулась:
   - Возможно, недавний скандал с электронной почтой не обошелся без его участия. По крайней мере, он неделю сидел тихо, как мышка, и все ждал, когда его придут арестовывать.
   - Ну как же, как же... - кивнул Вик. - Типичное поведение для наломавшей дров интеллектуальной системы.
   - Что он еще устроил?
   - Ему нужны были деньги, и он пробрался в систему одного банка.
   - И у него получилось?
   - Если бы у него получилось, - буркнул Вик, - он давно все счета бы обчистил, а не меня тут доставал.
   - Ничего не вышло, да, Вост? - спросила Марина.
   - Кое-что вышло, - хмуро ответил Вик, покосившись на скромно молчавший кейс. - А про какой скандал ты говорила? Тот, когда вся почта перепуталась? Кажется, это назвали бурей, перевесившей вывески?
   - Да. Ходили слухи, что все скандальные письма попадали прямо к журналистам, а секретная информация - к хакерам, ну и так далее. Хотя, если это и было, то только, конечно, по чистой случайности...
   - Не знаю, не знаю, - сказал Вик. - Мне, например, приходили только чужие неоплаченные счета. Чего ты улыбаешься?
   - Просто так. Кстати, большинство гениев было со странностями. Так что Вост тут...
   - Так что Вост тут - гений из гениев, - вздохнул Вик, включил фары, поскольку уже темнело, и вошел в молчаливый транс, машинально ведя машину. Молчать оказалось не так просто, и он вернулся к разговору: - Он поумнел за последнее время...
   - Ну да. Это свойство всех подобных систем. Они узнают новые выражения, разбираются с интонациями, учатся более тонко определять ситуацию. Но с шутками и ложью он, наверное, никогда не справится. У нас над ним постоянно издевались и пичкали всяким враньем. Однажды он несколько дней был уверен, что находится на дне океана в полиэтиленовом пакетике, - Марина улыбнулась, с симпатией погладив кейс по гладкой ручке.
   - Врешь ты все.
   - Да честное слово! Когда мы вышли на работу после праздников, он уже ни на что не надеялся.
   - Безобразие, - ухмыльнулся Вик.
   - Безобразие было потом, когда выяснилось, что просьбы о помощи он разве что в Пентагон не посылал. Пришлось долго разбираться со всеми сообщениями: шутка ли... В результате этого цирка нас лишили премии, но мы решили простить его и даже оставили доступ в Интернет. По-моему, он сидит в нем постоянно. Сидишь, Вост?
   - Сижу, - ответил Во-8м.
   - Вот, - сказала она.
   - А что он там делает?
   - Общается.
   - А-а, - протянул Вик. - То-то я всегда удивлялся, о какой ерунде там говорят. Судя по всему, в сети только такие системы и общаются.
   - Там он тоже учится.
   - Это здорово заметно, - кивнул Вик. - Сначала-то он часто нес полную ахинею. Даже не мог отличить песню на радио от музыкальной рекламы. Приходилось подсказывать, чтобы он переключил станцию, а теперь все понимает и даже сам недавно сочинил один трагический мотивчик.
   - Можно послушать?
   - Нет, - отрезал Вик. - Слушать это нельзя.
   Когда совсем стемнело, Марине приспичило остановиться, и они встали у самой границы с лесом. Вик устроил короткое шоу, прогуливаясь неподалеку и громко рассуждая об опасностях, которым подвергается незащищенный женский зад в таких вот темных, безлюдных местах. В результате его запугиваний бледная Марина вышла из густых, наполненных шепотом зарослей и, тревожно оглядываясь, торопливо вернулась к машине. Пока Вик хохотал, она сама уселась за руль, оставив его в качестве пассажира.
   - Только, умоляю, обойдись без приключений, - Вик отодвинул до упора сиденье и с блаженством вытянул ноги. - Я сыт ими по горло.
   Она послушно кивнула и рывком тронулась с места. Словно нарочно не пропуская ни одной выбоины, она поднимала ураганы воды и грязи, пугая непредсказуемыми маневрами окружающих; периодически забывала о том, что ведет машину и о чем-то задумывалась, впадая в ступор. После пяти минут такой езды Вик плотно пристегнулся ремнем, от греха подальше, и, неожиданно для самого себя, скрестил пальцы.
   - Вост, - попросил он, ощущая себя в подпрыгивающей на ухабах машине, как в катере, попашем в океанский шторм, - молитву прочти.
   И в сверкающем черном джипе, рвавшемся вперед, рассекающем ночь и дождь, разбивающем воду дорожных луж на тысячи капель, без предупреждения грянула во всю мощь "Аве Мария".
   Вик вздрогнул, обернулся и возмущенно забарабанил по кейсу, а Марина даже ухом не повела и спокойно вытащила зубами из пачки очередную сигарету. Некстати подвернувшийся водитель еле увернулся от нее, когда она прикуривала. Выпустив дым тонкой змеиной струей она откинулась назад и устроилась поудобнее, все также глядя вперед прищуренным, неподвижным взглядом.
   - Извини, что вмешиваюсь в твой нетрадиционный стиль вождения, - не выдержал наконец Вик и пригладил волосы, вставшие дыбом от ее очередного пируэта, - но у меня слабое сердце. Лучше, наверное, все-таки мне сесть за руль?
   Она чуть повернулась и посмотрела на него. Ее руки немедленно уехали - и джип оказался на встречной полосе. Вик ухватил руль и нервно, в два резких приема, выровнял машину. Марина выкинула сигарету в окно и спокойно продолжила свой путь камикадзе. В ее руках машину кидало как игрушечную; сигналы возмущенных водителей смешивались с ее руганью; начавшийся дождь пытался перебарабанить немного утихшего Воста, но тот не сдавался. Вик, чувствуя себя щепкой в бушующем море, закрыл глаза, чтобы не видеть всего этого кошмара, и провалился в какое-то оцепенение. Звуки тихо таяли, удаляясь, и вскоре он уже совершенно напрасно убеждал себя, что спать вовсе не хочет и не собирается.
  
  
  
   21.
  
   В полутемной комнатке, ­на грязно-розовых стенах которой колеблющийся свет от единственной свечи освещал седую паутину, на причудливом старинном стуле, неподвижно, словно манекен, сидела девушка. Кремовое платье с глубоким овальным вырезом полностью открывало чуть приподнятые плечи. На лице и едва оформившейся груди не было ни изъяна, ни родинки. Лицо портил только резко очерченный, чуть заостренный подбородок. Мерцающий свет оживлял темную путаницу едва касавшихся плеч кудрей. С шеи бежала тонкая, еле заметная серебряная цепочка, на конце которой, возле самой ямочки на горле, сверкала маленькая тупая пуля с крошечным бриллиантом.
   Вик что-то спросил у нее, но только трепещущие отблески оживляли лицо девушки: она продолжала смотреть совершенно неподвижно, чуть исподлобья. Темный локон из двух перекрученных спиралек, выбившихся из прически, тянулся к щеке, отбрасывая колеблющуюся тень. На вид ей едва ли было больше девятнадцати. Она протянула руку, мягко вытянула ремень из его брюк и бросила на пол.
   Он поднял взгляд от темневшей над вырезом ямки, посмотрел в спокойные, карие глаза и понял, что сопротивление бесполезно. Встав на колени, он поцеловал ее в уголок губ: в короткую, упрямую, темную и глубокую складочку. Ее рот приоткрылся; обняв, он медленно прижал ее к себе; тонкие руки скользнули по его плечам; ее колени, раздвинувшись, мягко прошлись по бокам; острые клыки прокусили его губы и Вик почувствовал вкус своей крови.
   В другом, соседнем мире раздался глухой удар. Он проснулся, открыл глаза и вытер слюну, сползшую на подбородок.
   Во все лобовое стекло распахнулась ярко-лимонная вывеска: "Носорог". Хлопнула дверь - это Марина вышла из машины. Вик, озираясь, пришел в себя. С виду "Носорог" казался вполне уютным двухэтажным мотелем, на первом этаже которого орала музыка, а на втором, за опущенными шторами, творились дела темные и загадочные. Вик потянулся и выбрался из машины в бодрящую вечернюю прохладу.
   Марина, с видом оскорбленной девственности, смотрела на погнутый металлический столбик с надписью: "Не парковаться".
   - Тебе никто не говорил, что ты прирожденный водитель? - спросил он.
   - Нет, - покачала она головой.
   - И не скажет.
   - У нас это семейное, - призналась она, когда под взмахи ее дорожной сумочки они шли в пасть к "Носорогу". - Мой отец тоже долго пытался научиться вождению.
   - И как? - поинтересовался он.
   - Никак. Он все надеялся на то, что практика и горький опыт сделают свое дело, но однажды на машине он едва не свалился с моста, и это его остановило. Я помню, как он положил ключи на полку и поклялся больше до них не дотрагиваться.
   - Удивительно здравомыслящий человек.
   - Да, - сухо сказала она. - Только сейчас им занимаются еще более здравомыслящие люди.
   Они прошли через дымчатые, полупрозрачные двери мотеля, оставив на улице сырость и осеннюю неустроенность. Внутри тоже особенного уюта не было, но за стойкой, на месте портье, сидела лиса-привратница, с интересом взглянувшая на них черными глазами. Ее русые, с неуловимой рыжецой длинные волосы, с неровно подстриженной челкой, ласково обнимали ее лицо и волнами спадали на плечи и руки, доставая разлохмаченными кончиками стол, обтянутый зеленым сукном.
   - Хотите сыра? - сразу спросил у нее Вик. Не получив в ответ даже улыбки, он быстро перешел к делу: - Тогда, пожалуйста, двухместный номер.
   - Мне отдельную комнату, - сказала Марина.
   - Отдельную с кем? - уточнил Вик, который, несмотря на дорожную усталость, все же оставался мужчиной. - Отдельную со мной?
   - Куда мне столько счастья, - вздохнула Марина.
   Услышав такой комплимент, лиса за стойкой откровенно улыбнулась: бабочка ее губ расправила крылья, сделав неуловимый взмах. Вик почувствовал укол, но постарался не показать вида.
   - Тогда два одноместных номера, - сказал он и добавил невыразительно, не собираясь расставаться с мужской честью просто так: - По соседству.
   Марина взглянула как-то странно, но промолчала. За свисавшими с потолка спиралями пестрых ленточек виднелся вход в бар; она подошла к двери, за которой легкая музыка мешалась с гулом взбудораженных голосов, и распахнула вход в шумный, прокуренный мир. Слегка покачнувшись на каблуках, словно беря разбег, она скрылась в сигаретном тумане, оставив Вика наедине с лисой, которая листала журнал, чего-то там выискивая. Облокотившись на стойку, он любовался ее прической: веер челки и чуть взбитые волосы, с темнеющими корнями, расходились в стороны, образуя еле уловимый пробор.
   - Вас как зовут? - поинтересовался он. - На случай, если мне вдруг что-то понадобится.
   Лиса подняла голову, оторвавшись от журнала, задумчиво посмотрела на него и сказала, что мыло и туалетная бумага есть в каждом номере.
   - А если мне понадобится что-то еще? - спросил он.
   - Думаю, что ночью, в каморке наших размеров, вам больше ничего не понадобится. С вас за каждую комнату по двести, итого четыреста. Комнаты восемь и десять. К сожалению, совсем по соседству не получается, так что разговаривать через стенку вы не сможете.
   - Безобразие, - возмутился он. - Жалобную книгу.
   Девушка сунула ему журнал, на раскрытые листы которого выложила два ключа с брелками в виде носорогов. Вик взял ручку и подтолкнул колпачком одного носорога к другому, устроив разврат на разлинованной странице.
   Из клубов табачного дыма явилась Марина, поинтересовавшись:
   - Денег хватает?
   - Нет, - с достоинством ответил он. - Придется брать номер на двоих.
   Она вытащила пятисотенную, бросила ее на стол и ушла обратно. Раздосадованный, чувствующий, что ночевать ему придется в гордом одиночестве, он записал в журнале: Анна и Николь Смит, расписавшись напротив каждого имени подписью своей классной учительницы. Вернув оскверненный журнал, он вытащил из стоявшего неподалеку пластикового ореола книгу отзывов и бегло ее просмотрел. Судя по восторженным откликам, если где-то и был мотель лучше "Носорога", то он находился на небесах.
   - С вас еще сто, - сказала ему лиса.
   - С какой стати? - удивился он. - В наше время пятьсот - это немного больше, чем четыреста. Ровно на одну хрустящую сотню.
   - Ну вы же не будете ночевать один. У нас есть девушки, с выбором, так что ровно одна хрустящая сотня причитается с вас.
   - С выбором? - заинтересованно переспросил Вик. - Тогда я вас выбираю. Прямо здесь и сейчас. - Он перегнулся через стойку и потянулся к ней губами, закрыв глаза.
   - Я - бесценна, - услышал он гордый ответ, почувствовал тепло чужого дыхания и открыл глаза. Губы лисы, не потрудившейся отодвинуться от него, были на расстоянии высунутого языка, что он тут же не преминул измерить, получив тяжелой шариковой ручкой по носу.
   - Тогда я отказываюсь, - он вернулся к журналу с отзывами и под последней записью - в которой какой-то, видимо, смертельно больной проезжающий, выражал прощальную благодарность - поставил число и записал под ним: "Постояльцу десятого номера было видение: улыбающаяся лиса, сидевшая за зеленой стойкой, смотрела на него самыми черными глазами на свете". Размашисто подписавшись, он забрал хрустящую сотню сдачи и направился в бар, предчувствуя холод заслуженной выпивки и сочный вкус прожаренного мяса.
   - Машину, кстати, придется переставить, - услышал он вслед.
   Гастрономические видения пришлось отложить. У самого входа он развернулся, выпутался из закрутившихся вокруг него ленточек и вернулся к машине, неловко стоявшей возле погнутого столбика.
   - Бедная ты моя, - вздохнул он.
   В ответ жалобно пискнула сигнализация, спугнув их кошку, промышлявшую рядом.
   - Ты чего здесь шастаешь? - спросил ее Вик. - Пойдешь в мотель?
   Кошка задумчиво посмотрела в сторону "Носорога" и помотала головой.
   "Померещилось" - решил Вик и сел за руль. Отыскав подходящее место на освещенном пятачке, он приткнулся поближе к внимательным объективам камер наблюдения и забрал из машины сумки. Поднявшись на второй этаж, он закинул их в свой номер, который показался ему настолько тесным, будто мир был уже перенаселен.
   Теперь можно было чистой совестью отправиться в бар. Марина там сразу же подхватила его под руку и повела к столику, за которым сидели две, совершенно непохожие друг на друга пары.
   - Познакомьтесь, - сказала она. - Это Вик, мой беспокойный спутник.
   - Сергей, - представился полноватый мужчина, легко поддев дольку помидора. - Зубной врач.
   - Я догадался, - пожал плечами Вик, - по тому, как вы держите вилку.
   Новый знакомый улыбнулся, отправил помидор в рот и, жуя, представил приятеля:
   - Борис, мой лучший друг.
   - Адвокат? - спросил Вик.
   - Нет, к сожалению, - хмуро отозвалась жена Бориса, и представилась: - Жанна.
   - Зато у вас имя богатое, - утешил ее Вик.
   - А вы кто?
   - Виктор. Писатель-рецидивист. Специализируюсь на описаниях природы: лунное дыханье ночи, искры разгорающегося дня... Особенно мне удаются облака.
   Жену зубного врача, близорукую красотку в кукольно-журнальном стиле, звали Анной. От пасмурной Жанны она выгодно отличалась укороченным именем и легкомысленной веселостью.
   - Сергей раньше был художником и писал картины, - сказала Марина таким значительным тоном, словно была без ума от художников.
   - К сожалению, художником в нашей глуши много не заработаешь, - заметил Сергей, оправдываясь. - Зато теперь мои картины почти у каждого жителя нашего, всеми позабытого городка. Пример - у Анны.
   Анна, как по команде, улыбнулась. Вик присвистнул. Посмотреть было на что: ее зубы были идеальным сочетанием безупречной формы и жемчужного оттенка.
   - Вы - волшебник, - сказала Марина. Судя по голосу, теперь она была без ума от зубных врачей.
   - Это стоило мне целого состояния, - вздохнул Сергей. - Представьте, я еле смог сам себе это позволить!
   Вик поперхнулся.
   - Да-да, - подтвердил Сергей. - За такую работу я бы получил тысяч тридцать, не меньше, так что представьте, во сколько мне теперь обходится каждый поцелуй собственной жены.
   - Вы чаще ее целуйте, - посоветовал Вик, - чтобы быстрее окупилось. Кстати, у Жанны тоже прекрасные зубы. Не говорю - улыбка, поскольку она не улыбается. Тоже, небось, ваша работа?
   - Ну, в общем, - сказал Сергей. - В общем-то, мы с ней жили одно время вместе...
   - Заметно! - воскликнул Вик. - От этого она такая грустная?
   - Нет, - серьезно вмешалась Анна. - Она у нас всегда настоящая мрачнушка.
   - За это мы ее и любим, - добавил Борис. - Хоть я и не оставляю попыток ее развеселить. - Он потянулся к жене и поцеловал в щеку. Та поморщилась и оттолкнула его.
   Марина подвинулась к Борису и поинтересовалась, чем он занимается. Это было самое ее время: когда окружающих уже клонило в сон, в ней просыпалась неудержимая активность. Сейчас, когда вино сбросило дорожное оцепенение, ей захотелось танцевать; от обнявшихся в медленном кружении пар у нее замирало дыхание.
   - Ничем он не занимается, - ответила за мужа Жанна. - Если бы я не зарабатывала, он бы с голоду умер.
   - Поделитесь секретом зарабатывания, - попросил Вик. - А то я тоже, все никак.
   - Об этом лучше Сергея спросить. Когда у него нет пациентов, он разве что с дубинкой по городу не ходит, - ответила Жанна. - И результат - налицо. Он у нас, фактически, всегда за всех и платит.
   - Девушка! - крикнул Вик официантке. - Еще вина!
   - Уймись, - поморщилась Марина.
   Сергей улыбнулся, отложил в сторону салфетку и всерьез начал:
   - Работа, работа и работа. Знаете, сколько я отдыхаю? Один день в неделю. Работаю с утра - и до последнего клиента. Берусь за все срочные вызовы. Плюс, конечно, развитие бизнеса. Вы знаете, какой фильтр воды я установил перед отъездом? Шесть степеней очистки! - Он посмотрел на Вика так, словно открыл неизвестную планету, и попытался все эти степени тут же и перечислить, но друзья оборвали его: видно было, что он с этим фильтром стоял им уже поперек горла.
   - Видели уже девушку за тем прилавком? - спросил Борис.
   - Нет еще, - ответил Вик, увлеченно разливая вино по пузатым бокалам. - А что с ней?
   - Просто, там есть на что посмотреть, - улыбнулся Борис.
   - На что же?
   - На ее зад, - мрачно сказала Жанна. - Наши мужчины так и ели его глазами.
   - Там было что есть, - серьезно произнес Борис.
   Жанна зло покосилась на него и пояснила Вику:
   - Муж очень интересуется всем необычным. В первую очередь его привлекают инопланетяне, но он не брезгует и земными экземплярами.
   - Какие инопланетяне? - не понял Вик.
   - Внеземные цивилизации, - охотно пояснил Борис. - Из-за них мы и живем в нашем городе: там зафиксировано рекордное число случаев наблюдения НЛО. У нас есть скромный исследовательский центр, в котором я и работаю. Зарплата там, правда...
   Жанна фыркнула.
   - Ну да, - кивнул Борис. - Зарплата, конечно, больше похожа на какое-то издевательство...
   - А искусственным интеллектом не интересуетесь? - спросил Вик, сразу же получив под столом острый пинок.
   Борис покачал головой:
   - Не моя страсть. Предпочитаю Космос, если можно так сказать.
   - Инопланетян у нас, к сожалению, нет, - развел Вик руками.
   - Да и в возможность создания искусственного разума верится с трудом, - продолжил Борис. - Кроме того, если такой разум и будет создан, думаю, у человека с ним будет мало точек пересечения.
   - Как это?
   - Боюсь, у нас с ним не будет ничего общего.
   - Очень верно замечено, - серьезно кивнул Вик.
   - Хочу танцевать, - заявила Марина, чтобы прекратить этот разговор. - Не зря же я купила эти туфли.
   Вик бросил на стол вилку, отодвинул от себя бокал и шаркнул ножкой отодвинутого стула. Не удостоив его взглядом, Марина улыбнулась Борису и протянула руку; они оба вышли из-за стола.
   Анна призывно взглянула на Вика, но тот быстро сориентировался и сказал, что не танцует с красивыми девушками из-за мешающих завистливых взглядов остальных мужчин - и Анна пошла с мужем, оставив его наедине с Жанной.
   - Следовательно, ваша Марина не такая красивая? - спросила Жанна, доставая сигарету из белоснежной пачки.
   Вик вытащил пистолет и поднес ей горящий на дуле огонек:
   - Она пока, к сожалению, не моя.
   - Вы всегда носите с собой такие зажигалки? - поинтересовалась она.
   - Только когда ужинаю с чужими женами, - ответил он. - А скажите, вот ваш муж занимается инопланетянами...
   - Занимается, - мрачно кивнула Жанна.
   - А как? - полюбопытствовал Вик. - Как он ими занимается, если их пока нет?
   - А вы думаете - как? - она помолчала, в такт музыке постукивая зубчиками вилки о бокал, и добавила: - Но, к сожалению, он не теряет надежды.
   - Если мы вдруг встретим инопланетянина, сразу вам сообщим, - пообещал он.
   - Очень бы хотелось, - кивнула она.
   Вик ухмыльнулся и пригласил ее на танец. Потом ему досталась Анна, и в танце продолжавшая близоруко щуриться. "Следующий ее муж будет окулистом" - думал Вик, ощущая рукой жаркое тело. Третий танец он попытался изобразить с Мариной, но стало ясно, что они оба все-таки слишком устали за этот день.
   - По-моему, мне уже пора, - сказала ему Марина. - Учитывая, что еще нужно сделать несколько звонков...
   - Смываемся, - кивнул он. - Никогда я так не мечтал о холодном душе и свежих простынях.
   Они еще немного посидели, посмотрели на разошедшуюся Анну, кружившуюся в руках чернявого незнакомца, и попрощались со всей компанией.
   - А Жанна ничего, - сказал Вик, когда они вяло, ощущая каждой клеточкой ленивую усталость, поднимались по лестнице. - Есть в ней такое, роковое обаяние.
   - Весь мир виновен в несчастье твоей Жанны, - произнесла Марина.
   - И даже инопланетяне, - заметил он.
   Марина фыркнула:
   - И даже они. Ты заметил, что единственный нормальный среди них человек - это специалист по тарелочкам? Правильно говорят, что нужно избегать случайных связей. Как там называется их городишко? Напомни, чтобы мне как-нибудь в него случайно не попасть.
   - Что-то блондинистое, - сказал он. - Блондин, Блонин... В общем, если как-нибудь окажешься в месте, где на улицах у всех одинаковые улыбки - это он и будет.
   - Фарфоровые куклы... Эта лестница, вообще, где-нибудь кончается? А этой Анне в общении наш Вост даст сто очков вперед...
   - У нашего Воста, - заметил Вик, проведя рукой по ее спине, - к сожалению, нет таких форм. И если Анне нравится, то незачем винить стоматолога в том, что он свалил с себя охапку проблем, разведясь с навеки убитой горем особой, купил себе потрясающую куклу и выточил ей зубы, какие хотел. - Тс-с, - услышал он знакомый голос, женское хихиканье, и остановил Марину, - слушай, слушай. Сто лет жить будет.
   Они замерли и притихли. Неподалеку, возле номера Вика, стояли две девицы. Вост, которого оставили у самого порога, отчаянно торговался с ними через дверь.
   - Это несерьезно, - заявлял его голос. - Это просто смешно! Девяносто - и это мое последнее слово.
   Девицы хихикали, скреблись в дверь и глубокими, слишком взрослыми для их упругих задов голосами, требовали сто двадцать. Вик обнял Марину; они стояли, словно занятая друг другом парочка, с интересом прислушиваясь. Вост аргументировано сбивал цену. Одна девица наконец согласилась на сотню.
   - Девяносто, - повторил Вост, - или под машиной ночевать будешь!
   Марина улыбнулась:
   - Может, его на работу куда-нибудь пристроить?
   - У него неплохо получается, - согласился Вик. - Внизу мне это предлагалось за двести. - Он провел руками по ее спине, дотронулся до плеч и побежал по ним пальцами. Прямо напротив были ее глаза: холодные, светло-серые камни, лежавшие на морской глубине. Ладонями она остановила его руки.
   - Ледышка, - сказал он, чуть наклонил ее голову и, поглаживая волосы, поцеловал в шею. Марина недовольно мотнула головой, оттолкнулась от него и направилась к своему номеру. Он смотрел вслед, пока за ней не закрылась дверь.
   Лица стоявших у его двери девиц, несмотря на косметические ухищрения, были так просты, будто в них чего-то не хватало. Они молча наблюдали за ним. "Девяносто, - подумал он, - это красная цена". Открыв номер и шугнув их, он заперся, не обращая внимания на смешки за дверью и призывное хихиканье.
   - Я тут обо всем договорился, - сообщил Вост. - Думаю, они согласятся и на восемьдесят.
   - Оставь торги до следующего раза, - попросил он, сбрасывая одежду. В душ хотелось, как никогда.
   - Должен заметить, - не отставал Вост, - что мы начали...
   - С двухсот, я знаю. Спасибо, но возможно я получу это сегодня совершенно бесплатно... то есть даром.
   - Ого, - произнес Вост. - Значит, у вас будут лишние две сотни? - и он завел обычную вымогательскую беседу: - Мне тут как раз не хватает некоторого дополнительного объема...
   - Цыц, - оборвал его Вик, осматриваясь. Кровать, занимавшая все доступное пространство, словно притягивала - он с удовольствием повалился на нее и закрыл глаза. Желания еще что-то сегодня предпринимать не было совершенно; хотелось просто лежать в ленивом забытьи до самого утра. Но чувство долга победило.
   Повалявшись, он поднялся, щелкнул выключателем и зашел в ванную. Можно было ни в чем себе не отказывать: раковина, зеркало, полотенце с ухмыляющимся носорогом; за голубой пленкой - душ. Прохладная, сказочно живая вода мягко смыла с него все заботы и волнения; ушли беспокойство и усталость. Он долго стоял, наслаждаясь, и вернулся в комнату другим человеком. Переодевшись во все чистое и свежее, он подумал, что при необходимости теперь сможет еще раз повторить весь проделанный за день путь.
   Захотелось курить; спустившись вниз, он подошел к прилавку, за которым, скучая, убивала свою молодость задумчивая девушка. Его сигарет не оказалось. Он приуныл было, но девица посмотрела на него большими, живыми, карими глазами, достала из черной сумочки распечатанную пачку "Лаки Страйк" и бросила на прилавок.
   - То есть, вы их курите, но не продаете, - заметил Вик, вытащив пару сигарет любимой марки.
   - Да, - просто сказала она.
   - Сколько я должен?
   - Нисколько, - сказала она и повернулась к нему спиной, показав зад вызывающе необъятных размеров.
   "Ну и фасад, в самом деле" - подумал он, поблагодарил и вышел на улицу. Мир вокруг мотеля был охвачен сыростью и темнотой, в которой словно напуганные светлячки быстро проносились то в одну, то в другую сторону редкие машины.
   Кто-то незнакомый вышел, закурил, пристроился неподалеку и бросил в его сторону удивленный взгляд. Вик повернул голову, посмотрел на свое отражение в окне и понял причину: на лице блуждала дурацкая, беспричинная улыбка до самых ушей.
   На обратном пути он не смог пройти мимо бара, зашел и заказал коктейль, усевшись потягивать его перед телевизором. Ничего интересного не показывали: шел фильм, созданный чьим-то убогим воображением из набора шаблонных сценок и заезженных фраз.
   - Вам что, так нравится? - спросила официантка, наблюдавшая за выражением его лица.
   - Нет, просто настроение такое. А фильм - халтура.
   - Эта халтура получила "Оскара".
   - Не знаю, чего она там получила, - Вик быстро разделался с коктейлем, - но если уж мне вешают лапшу на уши, то пусть это хоть будет качественная лапша.
   Он встал, расплатился, еще раз осмотрел себя в попавшемся по дороге зеркале и поднялся наверх. Марина открыла ему дверь, разговаривая с кем-то по телефону. Он уселся рядом, любуясь ее коротким халатиком и безуспешно пытаясь, хотя бы приблизительно, уловить смысл разговора. Через десять минут она закончила перегруженную специфическими терминами беседу и обратила на него внимание:
   - Чего тебе?
   - Пойдем в мой номер, - пригласил он ее. - Я тебе кое-что покажу. Знаешь, это надо видеть.
   - У меня дела.
   - Ночь уже!
   - Ну и что. Мне еще два звонка надо сделать... Что там у тебя?
   - Пойдем, покажу, - повторил он. - Для такого кошмара у меня просто не хватает слов.
   Она посмотрела на него и вздохнула. В коридоре он пропустил ее вперед, безнаказанно любуясь по дороге ямками под ее коленями и неровным, в мелкую сеточку, отпечатком от края стула. Ее щиколотки были так изогнуты, словно она стояла на цыпочках; так, в общем-то, оно и было: каблуки туфель были высокие и прямые, словно мебельные ножки. Марина уверенно опиралась на них, иногда оглядываясь на него.
   Они зашли в его номер, интимный полумрак в котором создавался освещенной полосой, выбивающейся из душа.
   - Ну? - спросила она, уставившись на постель, честно хранившую отпечаток его тела.
   - Вот, - сказал он, стоя позади нее. Марина в нетерпении переступила ногами и повернула к нему голову. Он вдохнул запах мягких волос, осторожно погладил ее и пояснил: - Пустая, одинокая и совершенно непривлекательная постель.
   Она повернулась; из-за каблуков ее губы оказались прямо напротив. Когда они оторвались друг от друга, он обнял ее за спину, провел рукой под коленкой, приподнял и положил на постель.
   - У меня... - сказала она, шепча ему в лицо.
   - Два важных звонка, - продолжил он. - Я знаю.
   - Отлично, - удовлетворенно заметил Вост, слушая их возню. - Совершенно бесплатно получилось. То есть даром.
   Вик приподнялся, схватил тапок и запустил им в кейс:
   - В ванной утоплю! - сказал искренне.
   Вост испуганно защелкал:
   - За что?
   - Подумай, - буркнул Вик, - на досуге...
   Марина улыбалась, и даже в темноте был виден блеск ее глаз.
   - Бедный Вост, - вздохнула она, - опять за правду пострадал.
  
  
  
   22.
  
   Разбудивший его голубь беспокойно хлопал за окном крыльями, пытаясь удержаться на крошечном подоконнике. Вик открыл глаза, сонно погладил Марину и поправил безудержно сползавшее одеяло. Сон, казалось, опять охватил его, но неожиданно для самого себя он осторожно приподнялся и выбрался из постели. При солнечном свете номер казался еще теснее. "Надо быстро завтракать и валить отсюда, - подумал он, - пока не начались приступы клаустрофобии".
   Вост, услышав его возню, приветливо пощелкал.
   - Какие новости в мире? - спросил Вик, направляясь в душ.
   - Плохие и хорошие.
   - Давай хорошие.
   - Хорошие вообще или только нас касающиеся? - уточнил Вост.
   - Касающиеся исключительно нас.
   - День обещают теплый и солнечный.
   - Это все? - поинтересовался Вик, не дождавшись продолжения.
   - Все.
   После душа влезать в рубашку и джинсы не хотелось. Надеясь на обещанное тепло и солнце, Вик натянул футболку и бежевые, с десятью карманами, шорты. "Не хватает еще теннисной ракетки, - подумал он, взглянув в зеркало, - но и так сойдет". Отдав честь своему отражению, он переключился на Марину. На полу, освещенный солнечным лучом, лежал светлый комочек трусиков с неразборчивой вышивкой. Вик задумчиво поднял его и расправил: по полупрозрачному­ шелку скакал табун белоснежных лошадей. Отобрав у Марины одеяло, он с удовольствием растряс ее и загнал лошадок на их законное место. Проснувшись, она уселась на кровати с таким невозможно заспанным видом, что он, в шоке, тут же отправился вниз за чашкой кофе.
   Народу было немного: все ранние пташки давно уже позавтракали и разъехались в обе стороны. Он поприветствовал чопорную лису-ключницу, одетую по случаю начала рабочего дня в строгий костюм, и на ее вопрос ответил, что спал плохо, но ничуть об этом не жалеет. В баре ему выдали на крохотном подносе две чашки на удивление ароматного кофе, и он поднялся наверх, следуя за благоухающим подносом, словно ослик за вязанкой сена. Марина сидела неподвижно, как сфинкс.
   - Сим-сим, откройся, - он поставил перед ней поднос, забрал свою законную долю и устроился в кресле. Хозяйка лошадей мягко обняла чашку, неслышными глотками прикончила кофе, поморгала, выпуталась из одеяла и прошла в душ.
   - Всегда пожалуйста, - сказал он ей вслед.
   Сквозь окно разыгравшееся солнце светило так, словно обещало чудесный день на сегодня, на завтра и на все оставшиеся времена. Хотя, может быть, ему все это показалось от избытка чувств.
   - Облака, - мурлыкал он, кидая в раскрытую пасть сумки разбросанные по комнате вещи, - белогривые лошадки. - Лошадки наконец вышли из душа, оделись и ушли к себе в номер.
   Вик долго приводил в порядок постель, собирал вещи, наконец обернулся на пороге и окинул каморку прощальным взглядом. Проходя мимо двери десятого номера, он не удержался и заглянул внутрь. Марина сидела за столиком и наводила марафет в окружении многочисленного, закованного в блеск косметического отряда безделушек. Он прихватил ее сумку и прямо с вещами, решив, что нечего тут церемонится, направился в бар, где вчерашняя девица, бесплатно угощающая постояльцев сигаретами, в очередной раз поразила его совершенно женским размером своего зада. Вик представил себя между этими мощными прелестями и подумал, что у него теперь, пожалуй, прибавится комплексов. Он начал заказывать в дорогу еду, не особенно задумываясь и называя первое, что придет в голову. Когда показалась строгая и чопорная Марина, он громко заказал устриц и, проигнорировав ответ девицы, добавил:
   - Пять упаковок.
   Марина демонстративно зевнула, проходя мимо, уселась за ближайший столик и закинула ногу на ногу.
   Девушка упаковала всю снедь в два невыносимо шуршащих пакета.
   - И еще одну сигарету из вашей пачки, пожалуйста, - добавил он, расплачиваясь. - Мне нравится цена.
   Она мягко улыбнулась, спокойно посмотрев на него, и замок ее сумки по оружейному щелкнул. Спереди, когда видна была только зовущая грудь и грива закрученных львиных волос, она казалась довольно завораживающей. Вик с удивлением почувствовал возбуждение и невыносимое желание как-нибудь заявиться сюда в гордом одиночестве, запереться с ней в одном из номеров и в живую оценить удавшуюся шутку заскучавшей природы.
   Им принесли по чашке кофе и тарелку с засохшими, рассыпающимися в руках круассанами. Вокруг сидело всего человек шесть, но зато все они, словно сговорившись, обсуждали погоду и недавно переданный по телевизору прогноз. В окружении этих неисправимых синоптиков они молча допили кофе, засыпали стол крошками и вышли на улицу. Пришедшая в себя Марина сладко потянулась и взглянула на него сквозь ресницы.
   - Знаю, знаю, - успокоил он ее. - Я прекрасный любовник, лучший из всех, что у тебя были. Мне все это говорят.
   Они подошли к джипу, на ослепительном капоте которого лежала, вытянувшись, их кошка.
   - Сдохла или спит? - спросил Вик и потыкал в нее пальцем. Кошка подняла голову и удивленно зажмурилась от слепящего солнца.
   - Пост принял, - сообщил ей Вик и поинтересовался у Марины: - Ты не возражаешь, если я поведу? - Он закинул в багажник сумки и уселся на водительское место. - А ты будешь показывать дорогу, у тебя хорошо получается. - И, передразнивая, он выставил вперед указательный палец, сказав: "туда".
   Кошка запрыгнула за ними в машину, с царапаньем пробралась на заднее сиденье и улеглась на нем. Вик обернулся и оценил ее потрепанный вид и сонные, прищуренные глаза. Судя по всему, бурная ночь была тут у всех.
   - Наш человек, - решил он и завел мотор.
   Марина отказалась быть штурманом, уткнулась в телефон и занялась своими делами. Вик некоторое время прислушивался к разговору, но решаемые ею вопросы опять были настолько запутанны и разнообразны, что у него быстро все перемешалось в голове.
   - Ты же, вроде, уволилась? - поинтересовался он, улучив удобную минутку.
   - Меня, вроде, уволили, - ответила она. - Меня уволили и набрали таких идиотов, которые могут только завалить всю работу.
   - Зачем тебе-то все это нужно? - меркантильно спросил он.
   - Причем тут я? Это нужно для дела.
   "Для какого еще дела?" - подумал он, но решил не спрашивать и молча разложил перед собой карту. Дорога становилась все безлюдней и запутанней, но особых трудностей не предвиделось. К вечеру они должны были оказаться на месте.
   - За нами опять та же машина едет, - сказала вдруг Марина. Вик посмотрел в зеркало, но с такого расстояния было трудно разобрать, что именно оставляет позади еле различимый, пыльный след.
   - Какая та же? - спросил он.
   - Белая, спортивная. Она вчера еще на хвосте висела.
   - Да? - удивился он. - Да нет, не вижу смысла кому-то за нами ехать.
   - Ты не видишь, зато я вижу, - вытащив из бардачка пистолет, она начала его задумчиво рассматривать.
   - Заряжен? - спросил Вик, внезапно обнаружив, что его это очень интересует.
   - Не знаю, - задумчиво сказала Марина. - Я не разбираюсь. Где тут вставляется этот, как его...
   - Картридж, - сказал он с умным видом.
   Она посмотрела на него, как на идиота и бросила пистолет между сидений. В полдень, когда они сделали остановку, их подозрительного спутника уже не было видно. Вик позвонил Д.Т. и удачно попал: тот был занят, и ему удалось быстро отделаться общими малозначительными фразами.
   В два часа, когда разыгравшееся солнце пыталось испепелить их на месте, они сделали привал и перекусили на разложенном возле машины одеяле. В тот момент, когда Вик выслушивал нелестное мнение Марины о своих гастрономических предпочтениях, позвонила Ветка:
   - Ты что, ключи прямо в машине оставил? - сразу спросила она, и ему потребовалось время, чтобы сообразить, о чем идет речь.
   - Ну да... Тебя что, на вождение потянуло?
   - И документы оставил?
   - И документы...
   - Поздравляю!
   - А что такого? Я всегда все там оставляю. Последние пятнадцать лет на эту машину уже нет желающих.
   - Желающие нашлись!
   - Чего? - спросил он недоверчиво.
   - Машины нет! Ты ее никому не давал?
   - Нет конечно, кому она нужна...
   - Вот и я так же решила. Думаешь, Полтону звонить надо?
   - Он со смеху умрет.
   - И полгорода вместе с ним, - согласилась Ветка. - Так что же делать?
   - Давай подождем пару дней. Может, это чья-то дурацкая шутка, которую мы пока не понимаем.
   - Угу.
   - Эльза как там? Что сообщают городские сплетни?
   - Я еще только встала! Вечером позвоню.
   - Соня беспробудная. Как там этот Марк, расскажи. Мне тут это все совершенно не нравится.
   - Марк уехал, - вздохнула Ветка, и больше от нее ничего не удалось добиться.
   Когда он закончил разговор, Марина поинтересовалась, что случилось.
   - Ничего особенного, - ответил он. - Машина пропала.
   - Машина - это уж не твой "Краун" ли?
   - Он самый...
   - Может быть, какие-то охотники за антиквариатом, - предположила Марина. - Есть же такие фанатики.
   - Эти фанатики могли у меня его спокойно купить тысяч за двадцать, - буркнул Вик, стряхивая крошки с колен.
   - За сколько?
   - Ну за пятнадцать, - поправился он.
   Вост с сомнением пощелкал.
   - Ну за десять!
   Кошка перестала мусолить колбасный кружок и внимательно посмотрела на него. Вик нахлобучил ей на голову пустой пакет от сока и начал собирать вещи, кидая их в машину.
   В четвертом часу они выехали к железнодорожному переезду.
   От неожиданности Вик так резко нажал на тормоз, что Марина едва не ткнулась лбом в стекло. Карта лежала между сидений. С ее уголками играл ветер, привлекая внимание кошки, которой было лень действовать, но интересно смотреть. Никакой железной дороги на их пути и быть не могло. Марина молчала.
   - Вост, - устало сказал Вик. - Ты же говорил, у тебя карта со спутника.
   - Да-да.
   - Чего да-да? Чего да-да, если мы у какой-то станции стоим! Ты после "Нижних Омар" сказал - налево?
   - Сказал, - ответил Вост. - Это чтобы за правду не пострадать.
   Вик бессильно выругался и свернул с дороги, увидев подходящее для остановки место. Куда-то ехать ему совершенно расхотелось. Они остановились; джип затих. Вик посмотрел на Марину: в ее глазах ничего хорошего не читалось. Судя по всему, ему предоставлялось последнее слово. Он растерянно посмотрел на проплывающую неподалеку стайку разномастных вагонов, задумчиво подцепил зубами из пачки сигарету и взял пистолет, пытаясь придумать какое-нибудь оправдание. Марина открыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела: он нажал на курок.
   Раздался выстрел; их обоих словно ударили по ушам. Когда к нему вернулась способность слышать и соображать, он обнаружил, что держит пистолет перед самым носом. В салоне все забил пороховой дым.
   За сиденьем послышалось щелканье. Пропустить такой грохот Во-8м, конечно, не мог:
   - Стреляли, - глубокомысленно заметил он.
   Побледневшая Марина молча распахнула дверь и вышла из машины. Вик окончательно пришел в себя и медленно отложил пистолет.
   - Попали? - поинтересовался Вост.
   Вик задрал голову, зажмурился от ослепительного луча, проходящего сквозь аккуратную дырку в крыше, и тихо ответил:
   - Нет.
   Он еще немного посидел, взял зажигалку, осторожно прикурил злосчастную сигарету и понуро вышел из машины в чувствах, совершенно унылых. Марина сидела прямо на траве, задумчиво глядя на реку. Он прилег рядом, глядя на нее снизу вверх, болезненно ощущая спиной каждый притаившийся в траве камушек.
   - Виноват, - признал он. - Перед смертью единственно прошу, повидать лошадей. - Он отбросил сигарету и побежал пальцами по ее ноге. Она наклонилась над ним, чуть размахнулась - и оплеуха получилась бы довольно увесистой, если бы он вовремя не дернул головой. Ему удалось обхватить ее руки и прижать к себе. Кошка, выбравшаяся из машины, с интересом потянулась к ним мордой.
   - Ну-ка брысь, - цыкнул он на нее, потянул к себе Марину, чмокнул ее в лоб и чуть подвинулся, легко предугадав следующее действие. Колено ударило больно, но мимо.
   - Два - ноль, - заметил Вик. - Хи-хи-хи.
   - Два - один, - поправила она каким-то отстраненным голосом, и от следующей плюхи в его зажмуренных глазах вспыхнули смазанные огоньки. Когда он пришел в себя и открыл глаза, она уже лежала животом на траве и задумчиво изучала карту. Вик приподнялся, посмотрел на летающих вокруг странных, похожих на гигантских инфузорий, мошек и потряс головой - мошки исчезли. Вставать не хотелось; он перевернулся на живот, подполз к Марине и тоже уткнулся в карту.
   - Теперь нам остается только ехать вдоль железки, - заметил он. - Тут уж мы не собьемся. Особенно, если сразу выберем правильное направление.
   Она задрала пятки вверх, оперлась на локти и запрокинула назад голову, потянувшись так, что волосы, обычно достающие только до плеч, рассыпались по всей спине. Ему захотелось запутаться в них; он подвинулся, чтобы ей было удобнее расстегивать свою главную пуговицу, помог снять джинсы, бросил их в пристально смотревшую на них кошку, и честно сказал лошадкам:
   - Уж и не думал, что встретимся.
   - Правильно думал, - сказала Марина и улеглась на покрывало, закрыв глаза и собираясь, видимо, всего лишь целомудренно нежиться под солнцем.
   Он посмотрел на нее, сглотнул слюну и пустился поцелуями в путь по обнаженным местам, надолго останавливаясь языком в каждом притоне, обозначенном на карте родинкой. Марина подняла голову и доходчиво, в двух фразах объяснила ему суть дела. Вздохнув, он прилег рядом с ней, уставившись в безоблачную пропасть неба.
   - Знаешь, как я себя чувствую? - спросил он и, не получив ответа, признался: - Как грабитель на следственном эксперименте. То есть, вокруг все то же самое, но украсть уже ничего нельзя.
   Лежать так можно было бесконечно. Вечно мучающееся от склероза лето, сначала забывшее вовремя придти, теперь, видимо, забыло что-то прихватить с собой и ненадолго вернулось. "Этим надо воспользоваться" - лениво подумал Вик и закрыл глаза. Они долго лежали, пока им не попалась на глаза кошка, у которой торчал изо рта обрывок знакомого пера.
   Марина села и в ужасе уставилась на нее. Вик выругался. Они подошли к машине, в салоне которой словно провернули через мясорубку экзотическую птицу. Среди всего этого издевательски стояла совершенно нетронутая, аккуратно открытая круглая коробка.
   - Ее нельзя за это винить, - вступился за кошку Вик. - Такие перья разбудят охотничий инстинкт даже в хомячке.
   - Ее я и не думаю винить, - она внимательно посмотрела на него.
   "А я-то тут причем?" - подумал он и начал понуро вытряхивать перья из машины. Ему попался на глаза кейс. - Ты бы, Вост, хоть полаял... - сказал он. - Слышал же, кошка чего-то раздирает.
   - Кошка? - удивился Вост. - Она же дома осталась, у соседки.
   - Это другая кошка...
   - Еще одна?
   - Еще... - ответил он, жалея уже, что затеял этот разговор.
   Вост зацокал, защелкал, переваривая новую, неожиданную информацию.
   - Да нет тут никакой кошки, - наконец сказал он.
   - У меня в машине сборище идиотов, - вздохнула Марина, усаживаясь на свое место.
   Вик уныло достал из пачки очередную сигарету, потянулся рукой к зажигалке и неуверенно замер, двигая рукой над двумя, мало отличающимися друг от друга рукоятками. Марина молча убрала оружие в бардачок, а зажигалку выкинула в окно. Откинув сиденье, она прилегла, закрыв глаза.
   Когда они выбрались на узкую разбитую бетонку, выяснилось, что двигаться по ней можно было только со скоростью подстреленной кобылы. "От такой езды и помереть можно" - подумал Вик. Кошка запрыгнула на спинку сиденья и потянулась лапой к его волосам. Он недовольно повернул голову, и совершенно обнаглевшее создание вцепилось ему в ухо.
   - Брысь, - он дернул головой и спихнул ее. Кошка свалилась прямо на кейс и, повертевшись, устроилась на нем, поджав лапы.
   - Брысь, - тихо повторил Вост. - В ванной утоплю. Выключу и выкину. Пригрели, змею на груди. Сплошные убытки. Кто сделал - тот пусть и расхлебывает.
   Кошка замурлыкала: подключенный к сети кейс грелся, заряжаясь.
   - Чудо в перьях, - сказал ей Вост. - Последнее китайское предупреждение, - и тоже затарахтел, как компрессор.
   Под этот мурлыкающий дуэт Марина быстро уснула. Вик расслабленно держал руль одной рукой. Чтобы не уснуть от черепашьего темпа, он поколдовал над настройками радио и добавил к природе немного музыки. Сквозь жидкий пояс березок была видна железнодорожная насыпь. Светило солнце; легкий ветерок оживлял траву и верхушки деревьев. Если бы им сейчас попалось на пути озеро с бодро ныряющими утками и скользящими по воде лебедями - он бы не удивился.
   Когда до Лесино, по всем расчетам, оставалось рукой подать, указывающая им путь железная дорога куда-то пропала. Вик начал беспокоиться, и не зря: впереди показалась развилка, у которой стоял покосившийся указатель. Возле него пришлось остановиться. Радио потеряло волну и наполнило салон тихим шипением. После надоевшей музыки, прерывающейся рекламой и репликами невменяемых ведущих, оно снизошло, как избавляющая благодать.
   Полустертая надпись на указателе гласила, что в одну сторону будет "Те вентово", а в другую - "Ди наоли". Вик подумал, потер глаза, попробовал прочитать эти загадочные надписи и через букву, и наоборот, но смысла все равно не уловил. В раздумьях, он вышел из машины. Указатель был старый, проржавевший; он обошел его, но легче от этого не стало. Две совершенно одинаковые дороги уходили неизвестно куда. Вик покрутился, посмотрел по сторонам, вернулся в машину и достал карту, чувствуя, однако, что никакой развилки ему найти не удастся. Убедившись, что это действительно так, он растолкал Марину. Та некоторое время озиралась, ориентируясь во времени и пространстве, потом посмотрела на него.
   - Ди наоли? - спросил Вик. - Те вентово?
   - Чего? - удивилась она.
   Он ткнул пальцем в указатель и спросил, каким образом по таким надписям можно сориентироваться.
   - Вост пусть скажет...
   - Вост скажет, - буркнул он. - Давай, соня, сама выбирай. Чтобы в этот раз мне было, на кого валить.
   - Вост, - сказала Марина, - мы вдоль железной дороги ехали и тут теперь опять две дороги. Куда нам?
   - Налево.
   Вик поморщился.
   - А если за правду пострадать? - спросила Марина.
   - Тогда направо, - осторожно ответил Вост.
   Марина ткнула пальцем направо, приняла прежнюю позу и закрыла глаза. Вик повернул руль и поехал, гадая, что же это за "Ди наоли" ждет их впереди.
  
  
  
   23.
  
   Отблески реки, просвечивающей сквозь гущу деревьев, показались только к вечеру.
   - Тебе нужно было Лесино - вот Лесино, - сказал Вик, остановившись перед указателем. - Нужна была река - вон сверкает. Что еще, Кленовую улицу найти? Будет тебе Кленовая.
   - Я есть хочу, - Марина, без всякого любопытства, лениво изучала раскинувшийся перед ними городок, большого внимания не заслуживающий.
   Вик обернулся и безуспешно пошвырялся в пакетах.
   - Нет тут ничего. Осталась только кошка, но это уже на самый крайний случай.
   - Тогда поехали в центр.
   - Центр чего? - не понял он, вглядываясь вперед.
   - Города.
   "Города" - это было сильно сказано. Приютившиеся возле реки невысокие домики выглядели уж как-то слишком сиротливо.
   - Во-первых, это не город, а недоразумение, - заметил Вик. - Во-вторых, у нас тут полно знакомых родственников, которые нас накормят, как драгоценных гостей.
   Марина открыла рот, чтобы что-то сказать, но он уже надавил на газ и запетлял по улочкам, полностью положившись на интуицию:
   - Запутаться здесь невозможно, - говорил он, крутясь, словно у себя дома. - Это и полное отсутствие пробок - единственное преимущество таких захолустий. Обрати внимание налево - это культурный центр: там даже есть фонарь. А вот тут начинается наша Кленовая улица, на которой, разумеется, ни одного клена. Держись. Так трясет из-за того, что кончился асфальт. К счастью, дикие звери протоптали тут широкую тропу... Двадцать шесть, - рассматривал он номера домов, - двадцать восемь, так, сорок... А должно быть - тридцать.
   Сдав назад, он попал в туман поднятой им же пыли, свернул в неприметный переулок и выехал к одинаковым грязно-серым домам, стоявшим так плотно и обособленно, словно это была какая-то отдельная община. У дома под тридцатым номером оба этажа были похожи друг на друга, как близнецы. Ободранные стены и крыша в заплатках говорили о том, что им опять не придется купаться в роскоши.
   - Все, - остановился Вик, приоткрыл дверь и вздохнул: - Занавес, приехали. Я не надеюсь на бассейн и эротический канал, но думаю горячая вода тут есть.
   Они вышли из машины и подошли к ограде. На звонок никто не открыл. Ворота оказались заперты, и вид за ними был совершенно нежилой.
   - Ну и что теперь? - озвучил Вик нарисовавшийся вопрос.
   - Пойдем к соседям, что еще? - огрызнулась Марина, расстроенная новым обстоятельством.
   От машины, из окна которой на них кто-то вопросительно смотрел, упершись в стекло розовыми подушечками лапок, они разошлись в разные стороны. Проведя экспресс-опрос ближайших соседей, они встретились и поделились неутешительными результатами: старик умотал куда-то по своим делам, и в ближайшую неделю его возвращение было маловероятным.
   - До острова можно добраться за час, - прикинул Вик. - Но это будет слишком. Даже чтобы катер найти, у меня уже не осталось никаких сил.
   - Поехали искать гостиницу, - без особого энтузиазма произнесла Марина.
   - Ну конечно, - кивнул он, - где-то тут за углом скрывается сорокаэтажный "Хилтон". Надо его только найти.
   - А что ты предлагаешь?
   - Переночуем прямо здесь, отдохнем, а утром отправимся на остров.
   - "Прямо здесь" - это где?
   Вик ткнул пальцем в дом. Опять связываться с каким-то мотелем у него не было никакого желания, тем более, что перед самым носом ждал и манил готовый кров.
   - Но мы же не можем ночевать в чужом доме без разрешения!
   - Еще как можем, - не согласился он, изучая сквозь прутья ворот замок, соединявший звенья короткой старой цепи. - Ничего страшного не случится, если мы аккуратненько переночуем тут на диванчике, тем более, что добровольное признание полностью искупит нашу крошечную вину.
   - А сигнализация?
   - Гы. Это ты имеешь в виду швабру, которой в таких халупах запирают дверь? Мы ее осторожно отодвинем в сторону.
   Марина задумалась, впав в какое-то отрешенное состояние. Приняв это за благосклонность, он перемахнул через забор и легко отогнул звено ржавой цепи. Замок упал в траву, и ворота распахнулись сами собой. Вик довольно хмыкнул, сел в машину и подъехал к гаражу по хрустящей дорожке.
   Дверь в дом была посерьезнее. Вик присел и начал изучать замок, с виду совершенно неприступный. Стоявшая рядом Марина выжидательно постукивала каблучком, а выбравшаяся из машины кошка нетерпеливо суетилась под самым ухом.
   - Да погодите вы, - огрызнулся он.
   - Мы лучше гостиницу искать пойдем, - сказала Марина.
   Вик плюнул, обошел дом, залез на второй этаж и выбил первое попавшееся окно. Забравшись внутрь, он спустился вниз, подошел к двери и спросил:
   - Кто там?
   - Ты ужин нам приготовил? - поинтересовалась Марина.
   Он вздохнул, открыл дверь и проследил взглядом за рванувшей куда-то кошкой:
   - Кухня там.
   Оглядевшись, Марина направилась в душ. Вик машинально пошел за ней, но дверь захлопнулась прямо перед его носом:
   - Без ужина даже не приближа­йся.
   На кухне Вик открыл холодильник и понял, что старик действительно уехал надолго.
   - Ни еды, ни женщин, - пожаловался он вертевшейся под ногами кошке. - Можно смело ложиться спать. - В задумчивости он окинул опытным взглядом верхние шкафчики, открыл один и сразу же уткнулся носом в стоявшую на полке бутылку водки.
   - Не знаю, как вы, - сказал он несчастной кошке, довольно размахивая перед ее носом бутылкой, - но я, считайте, уже поужинал.
   С треском свинтив пробку, он сделал несколько жадных глотков, не обращая внимания на чей-то стук в дверь. Потом отдышался и крикнул:
   - Входите!
   Кто-то неуверенно раскрыл дверь и поздоровался.
   - Проходите сюда!
   Оказалось, что в дом заглянула молодая парочка. Парень еще раз поздоровался с ним, а девушка с интересом уставилась на бутылку и возмущенно царапавшую Вика кошку.
   - Привет, - махнул им Вик и первым спросил: - Вы кто?
   Выяснилось, что они живут неподалеку и, увидев, что кто-то приехал к их соседу, решили наведаться.
   - Мы его родственники из Филадельфии, - сказал Вик, пытаясь припомнить имя старика, в дом которого они так бессовестно влезли. - Я - Виктор, можно просто Вик. А в ванной - одна голодная особа, так что не советую здесь задерживаться.
   Парень смущенно улыбнулся, а его подружка засмеялась и разом решила все его проблемы:
   - Вы можете поужинать у нас, мы будем только рады, - предложила она.
   Вик встал, покачнулся, подошел к ней и поцеловал, на радостях:
   - Можете не повторять дважды.
   Молодой муж заметно растерялся, не зная, как на это реагировать, а Марина высунула голову из ванной и спросила, что происходит.
   - Нас приглашают на ужин, - крикнул Вик, отпихнул от себя еще одно голодное, возмущенно царапавшееся создание, и добавил: - И кошку тоже.
   - Ну не знаю насчет нее, - с сомнением сказал парень, - у нас в доме живет попугай...
   "Полный идиот" - подумал Вик и успокоил его, сказав, что их кошка ест все.
   Они познакомились. Худощавого парня звали Игорем, а темноглазую девицу - Ольгой. Они поженились полтора месяца назад и тогда же устроились в новом желтом доме на другой стороне улицы. Игорь работал в компьютерной фирме в городке неподалеку, куда он каждый день мотался на стареньком "Пежо", а молодая жена целыми днями скучала за прилавком местного магазинчика, входная дверь которого открывалась, как она говорила, раз в час.
   Вик сунул им свою визитку, сказав, что также расследует дела о супружеской неверности.
   - Вы женаты? - спросила Ольга, видимо, не без дальнего прицела.
   - Безусловно, - ответил он и посчитал, про себя: "вчера, сегодня". - Два, два года, - сказал, - живем душа в душу, аж самим не верится.
   От предложенной водки Игорь в ужасе отказался, а Ольга, похихикав, поинтересовалась насчет закуски. Вик задумчиво обвел глазами пустую кухню и остановился на кошке. Под его взглядом та прижала уши и съежилась, так что пришлось сказать, что закуски нет.
   Из ванной вышла Марина, сухо поздоровалась с гостями и вопросительно посмотрела на Вика. Он представил их друг другу и объяснил, что это их новые соседи, уважающие законы гостеприимства и разделяющие с утомленными путниками еду и кров. Ольга опять засмеялась; он уставился в пол, чтобы не смотреть на нее.
   - Помаду вытри, - неожиданно сказала Марина.
   Вик похолодел, и сказав, что это совсем не то, что она подумала, начал выпроваживать дорогих гостей от греха подальше.
   - Идите пока, - говорил он им, подталкивая к выходу, и незаметно вытирая рукавом губы, - накрывайте на стол. Мы придем сразу, как только почувствуем, что все готово.
   Закрыв за ними дверь, он повернулся к Марине, которая стояла рядом: красивая, как завернутая в полотенце богиня, и злая, как гремучая змея, которой наступили на хвост.
   Вик аккуратно прошмыгнул мимо и заперся в ванной. Наслаждаясь освежающим душем, он подумал, что его мадам, оказывается, вдобавок ко всему еще и чертовски ревнива. Вот только вернувшись домой, к обычным делам и прежнему кругу знакомств она, похоже, вряд ли вспомнит о нем.
   После душа он вытащил из сумки первые попавшиеся под руку вещи и переоделся. Голодная Марина, нетерпеливо ожидавшая во дворе, посмотрела на его сомнительную футболку с изображением писающего мальчика и кивнула:
   - Ну-ну.
   - Не понимаю, о чем ты, - возмутился он, подхватив ее под руку. - О других женщинах я теперь и думать не могу. И даже сразу предупредил эту парочку о том, что мы женаты.
   Кошка путалась у них под ногами, не понимая, где это они и куда сейчас направляются. Незаметно сгустился теплый, тихий вечер; свежий ветер с реки лениво ворошил волосы, и Вик чувствовал себя так, будто живет тут всю жизнь.
   - Посмотри на эту красоту и покой, - сказал он с обидой в голосе. - Мы носимся в городских заботах, а эта парочка тут наслаждается жизнью!
   Романтичная Марина поинтересовалась, чем их будут угощать.
   - Чаем с лимоном, - огрызнулся он. - Обжора.
   Дверь им открыл Игорь, заметно удивленный тем, что они так быстро явились.
   - Прости, что задержались, - извинился Вик. - Ты же знаешь этих женщин.
   Они прошли в комнату, где бубнил телевизор и на столе еще ничего не было, кроме двух бутылок вина, бокалов и беспорядочной груды столовых приборов, из которой Игорь пытался что-то выудить. Марина уселась на стул, взяла первую попавшуюся вилку и выжидающе начала ею постукивать.
   - Тут не ресторан, - заметил Вик, открыл первую попавшуюся бутылку и разлил вино по бокалам. - Начни с этого, для аппетита, - предложил он ей и отправился на кухню, не дожидаясь, пока его проткнут вилкой.
   Ольга сменила светлые джинсы на короткую, в серых ромбиках, юбку. Он погладил ее белую, мягкую кофточку, под которой ничего не было, выпросил несколько тарелок с салатами и отнес их Марине, с которой Игорь безуспешно пытался завязать светскую беседу.
   - Бесполезно, - охладил его намерения Вик. - Лучше давайте выпьем, за знакомство.
   - Завтра у вас будет болеть голова, - предупредил его Игорь, но к компании присоединился и аккуратно чокнулся с ними. Вик сделал пару глотков, взял нетронутый бокал и сказал, что отнесет его Ольге.
   - И не только голова, - неожиданно сказала ему вслед Марина, которая, казалось, была полностью поглощена своими тарелками.
   На кухонном полу кошка расправлялась с котлетой.
   - Это уже третья, - пожаловалась Ольга, обмахнула руку салфеткой и, без особого почтения к вину, опустошила бокал. - Она у вас всегда столько ест?
   - Не знаю, - рассеяно ответил Вик, усевшись рядом. - Мы ее особо никогда не кормили.
   Ольга рассмеялась и вернулась к ножам и тарелкам. Она не была красивой: слишком вытянутое лицо, острый подбородок, резкие скулы и тонкие губы. Все это придавало ей слишком хищный вид, который не могли исправить даже черные, как ночь, глаза и густые светло-русые волосы, падающие на грудь и достающие до выпирающих сосков. Зато ноги у нее были соблазнительные. Стоя к нему спиной, потряхивая головой и не по делу вертя задом, она сводила его с ума.
   - А как зовут вашу кошку? - спросила она.
   Вик подошел к ней, обнял соблазнительно выставленную попку, залез руками под юбку и погладил прохладные бедра. - Никак. Мы ее никогда не зовем, потому что она всегда рядом.
   Ольга прижалась к нему спиной; он накрыл ее руку, и они вместе начали резать помидоры, двигаясь прижатыми телами в такт. Неизвестно, до чего бы они так дорезались, если бы не пришел Игорь.
   - Что вы тут делаете? - спросил он.
   - Трудно сказать, - задумчиво ответил Вик, отошел от отстранившейся Ольги и сел на стул.
   - Салаты кончились, - он смотрел на них широко распахнутыми глазами.
   - Значит, - заметил Вик, - пора приниматься за дело всерьез.
   Ольга сказала, что все готово и разложила по огромным тарелкам дымящийся рассыпчатый рис, фаршированные баклажаны и запеченную в лапше телятину. Потом заправила все это тертым сыром и украсила ломтиками помидоров, из которых торчали букетики зелени.
   Одуревшая от запахов кошка устроила на полу истерику.
   Вик предложил Игорю на недельку поменяться женами. Тот улыбнулся и сказал, что Ольга готовит, конечно, неплохо.
   - Неплохо, - повторил Вик потрясенно и посмотрел в Ольгины черные, бесноватые глаза.
   - Жалко только, что ваша жена, наверное, уже наелась, - сказала она. - Но я ей все-таки положу как всем.
   - Двойную порцию, - кивнул он и пояснил: - Она у меня на жесткой диете.
   Они с Игорем быстро перетаскали весь этот праздник живота в гостиную. Вик открыл очередную бутылку и разлил вино. Ольга уставила стол забавными фигурками музыкантов с бочонками, зубочистками и салфетками вместо инструментов. Вик с симпатией посмотрел на дирижера, размахивающего палочкой над бадьей с белым соусом, и поднял бокал за хозяйку дома, спасшую путников от голодной смерти.
   Стараясь не особенно рисковать, он наговорил Ольге нейтральных комплиментов и признался, что уже совсем было собрался поменять на нее Марину, но в последний момент передумал. Когда бокалы опустели, он снова наполнил их, объяснив, что за такое знакомство грех не выпить еще раз. Они принялись за еду и Вик спросил у Марины, помнит ли она, что обещала ему за ужин, потому что ужин, прямо скажем, удался.
   - Ты к этому не имеешь никакого отношения, - холодно заметила она.
   Вик хотел было возмутиться, но тут влез Игорь, решивший поддержать его, и сказал, что он помогал Ольге резать помидоры.
   - Помидоры, - повторила Марина, наклонилась к лежавшей у нее на коленях кошке и что-то спросила у нее. Та подняла голову и с сомнением посмотрела на Вика, который тут же протянул руку и дал кошке по уху.
   - За что вы ее так? - спросил Игорь.
   - Было бы за что, - ответил тот искренне, - вообще убил бы.
   Марина обвела всех взглядом и поинтересовалась у хозяев, нет ли у них пистолета.
   - Ну откуда у них пистолет? - вмешался Вик, и тут Игорь, в своем идиотском репертуаре, сказал, что пистолет есть, но буквально, на всякий случай. Вик почувствовал в душе такой прилив ненависти к нему, что спросил, где же лежит этот самый пистолет, потому что случай тут как раз всякий.
   Ольга, дипломатические способности которой, видимо, причудливо мешались с кулинарными, задула разгорающийся пожар, сказав, чтобы все меньше болтали и быстрей заканчивали есть, потому что всем нужно обязательно сходить прогуляться, пока совсем не стемнело.
   - У нас тут так красиво, - сказала она, - особенно вечером, возле реки. Вы это обязательно должны увидеть.
   - Она вас заманивает, - пояснил Игорь, - ей хочется, чтобы вы здесь оставались как можно дольше, потому что у нас тут очень мало знакомых.
   Марина как-то сразу успокоилась. Вик уничтожил баклажан, разлил вино и сказал, что хотя сам и не лунатик, но против такой прогулки ничего не имеет. - А Марина, - добавил он, - так вообще женщина настолько романтичная, что с удовольствием пойдет куда угодно, лишь бы насладиться прелестями природы.
   Они посмотрели на Марину. Та недовольно оторвалась от тарелки, посмотрела с набитым ртом и безразлично пожала плечами.
   Ольга обрадовалась, отложила в сторону вилку и, чуть дотронувшись под столом до ноги Вика, начала рассказывать о здешних местах. Оказалось, что в Лесино есть родник с водой, залечивающей душевные раны, на который можно сходить и посмотреть, есть старое кладбище, а на кладбище - привидения, на которых даже днем можно сходить и посмотреть, и есть даже маленький нудистский пляж...
   - На который можно сходить и посмотреть, - договорил за нее Вик и разделался с последним из баклажанов. Ольга серьезно кивнула и начала рассказывать про заброшенный рудник, о котором толком никто ничего не знает, но на который тоже можно сходить и посмотреть.
   Игорь изредка поддакивал жене и, сосредоточенно ковыряясь в своей тарелке, во все глаза смотрел на Марину, как на инопланетянку, бросая взгляды, полные непонимания и искреннего интереса, но на все его робкие попытки завести разговор, та отвечала только короткими, рублеными фразами.
   Вик прервал Ольгу, которая иначе расхваливала бы Лесино до бесконечности, и спросил, чего у них тут нет. Оказалось, что городок этот небольшой, но тут есть все, а в реке ловится такая скользкая приплюснутая рыба с прозрачными плавниками, и Игорь знает все лучшие места для ловли.
   Пользуясь случаем, Вик поинтересовался, где тут можно раздобыть катер, если они вдруг захотят покататься и переловить всех этих рыб вместе с плавниками.
   - Этого добра тут навалом.
   - Мы утром отправляемся на "Хакку", - сообщил Вик. - Хоть я от этого острова и не особенно в восторге.
   - Я тоже не в восторге, - кивнул Игорь. - Своими мотоциклами байкеры превратили его в полигон.
   - Мотоцикл - это мечта! - возмутилась Ольга. - Правда, Марина?
   - Предмет вечной зависти, - кивнула та.
   Мужчины переглянулись.
   - Женщины, - пожал плечами Вик. - Чего с них взять?
   Они с трудом начали выбираться из-за стола. Еще раз напомнив хозяйке, что она просто спасительница, Вик спихнул с полки кошку, гипнотически смотревшую на клетку с попугаем, отвесил ей пару символических тумаков и выставил за дверь:
   - Оставь его в покое. Бедняга, судя по всему, с похмелья.
   - Да у него всегда такой вид, - объяснил Игорь и занялся посудой.
   Марина спросила у Ольги, нет ли у нее чего-нибудь переодеться, поскольку вся захваченная ей в дорогу одежда для ночных прогулок у реки мало подходила. Та нисколько не удивилась, и они пошли куда-то наверх. Вик, от нечего делать, поднялся следом.
   - Убирайся, - сказала ему Марина, стоя на пороге комнаты.
   - Ни за что, - ответил он, - мне интересен процесс.
   Она посмотрела на него долгим изучающим взглядом. Как и в прошлый раз, Ольга пришла на помощь и затараторила:
   - Марина, я вам так завидую, ваш Вик такой заботливый и интересный человек, а Игорь только и знает, что говорить о своей работе; за все время, что мы женаты, он даже ни разу меня не похвалил и не поинтересовался, что у меня на душе; он холодный и бесчувственный, а ваш муж - это просто мой идеал мужчины.
   Марина удивленно посмотрела на нее и перевела взгляд на Вика, сказав только:
   - Закрой рот.
   Он закрыл и, спускаясь по лестнице, решил, что за Ольгу можно не волноваться: у нее был дар просто и естественно говорить именно то, что нужно.
   Внизу слонялся уже одетый Игорь. Вик накинул куртку; они вышли на улицу и расположились на лужайке в жестких плетеных креслах. Закурив сигарету, Вик с наслаждением вытянул ноги. В лесу, за домом, выделялись стайки берез, разбавляющие белизною зелень сосновой хвои и подмешивающие листьями осенние краски в тоскливый пейзаж. "Уехать бы куда-нибудь на юг, - подумал Вик, - до самой весны. За перелетными птицами". Он прикинул, сколько еще продлится тепло, и приуныл.
   Игорь подвинулся к нему и заметил, что Марина - удивительная женщина. Вик не стал с ним спорить.
   - А чем она занимается? - спросил Игорь.
   Вик выдохнул колечко дыма, припомнил осточертевшие ему телефонные разговоры и сказал, что Марина главным образом доставляет своим подчиненным неприятности.
   - У нее какое-то научное направление?
   - Типа того, - ответил Вик, чувствуя, как после ужина его неудержимо тянет в сон.
   Игорь задумался над этим немногословным ответом, потом вздохнул и пожаловался на Ольгу, которая работает в магазине, где нет никаких перспектив для роста, в то время, как Марину за прилавком даже и представить себе нельзя.
   Вик похлопал его по плечу и сказал, что он определенно положил на кое-кого глаз. Игорь только вздохнул.
   - Не вздыхай, - одернул его Вик. - У тебя прекрасная хозяйка, умеющая создать вокруг себя уют. Что еще нужно мужчине, который имеет привычку возвращаться домой уставшим, как собака?
   В доме заорал перепуганный попугай, и Игорь бросился на помощь. Вик подумал, что у этой кошки и Марины есть по крайней мере одна общая черта: зверский аппетит. Игорь принес кошку и сказал, что успел вовремя:
   - Конечно, попугай уже не так респектабельно выглядит, зато живой.
   Кошка запрыгнула к Вику на колени и хмуро взглянула на Игоря.
   - Эти люди тебя кормили, кормили, - укоризненно сказал ей Вик, - а ты подкладываешь им такую свинью.
   Через некоторое время выяснилось очевидное: ждать женщин, выбирающих одежду - дело безнадежное. Вик смахнул с колен кошку и вошел в дом, где, в полном соответствии с его опасениями, дела шли полным ходом. Посмотрев на разбросанные по комнате вещи, он спросил у Марины, собирается ли она оставить хотя бы то, что одето на Ольге.
   Полуголая Марина повернулась, показала скромную зеленую кофточку и поинтересовалась его мнением. Вик глянул на ее голые ноги и новые трусики с крошечным красным бантиком и признал, что это именно то, что надо.
   Ольга, готовая снять последнюю рубашку, сказала, что его жене идет абсолютно все, но может быть все-таки стоит еще померить красный джемпер и совсем новую бежевую курточку.
   Вик заметил, что его жена не любит бежевое и красное, предпочитая именно светло-зеленые тона. Марина чуть призадумалась, влезла в одни из бесчисленных джинсов Карины и спросила, почему он весь в перьях.
   - Это кошка, - объяснил Вик. - В смысле, попугай.
   Ольга с надеждой спросила, не съела ли она его, и узнав, что не совсем, огорчилась:
   - Игорь больше времени проводит с ним, пытаясь обучить глупую птицу говорить, чем со мною...
   Вик посочувствовал, сказав, что за полтинник готов свернуть попугаю шею и восстановить гармонию в семье.
   - Тогда Игорь купит нового попугая, - уныло сказала Ольга.
   Вик предложил свернуть шею Игорю, а попугая оставить. Ольга взяла с полки фотографию мужа, поцеловала ее и сказала, что нет уж, пусть все остается так, как есть, ведь должна же эта чертова птица когда-нибудь заговорить.
   Ему с трудом удалось вытолкать их из комнаты, и они наконец спустились вниз. Ольга сразу ухватилась за него, а для Марины остался безумный Игорь, сразу же заявивший, что Вик с Ольгой неплохо смотрятся вместе.
   Было уже довольно темно и совсем тихо. К реке они пошли мимо их нового, грабительски взломанного дома, на кухне которого горел забытый свет. Ольга рассказала о том, что ранним утром тут всегда стоит чуть заметный туман, который у реки превращается в пар, как над кастрюлей, поэтому вода кажется теплой, хотя на самом деле она холодная, как лед, а еще этот туман создает настоящие миражи.
   Игорь пояснил, что на самом деле его жена знает все это только из разговоров, поскольку утром до последнего валяется в постели.
   - Работая в магазине больших денег не заработаешь, - вздохнула Ольга, - зато всегда будешь в курсе всего, что творится вокруг.
   Возле реки, и в самом деле, было на что посмотреть. Переливался огнями город, который, как оказалось, оживал только ночью. Тихая, словно зеркало река отражала все, что могла охватить, но с небольшими искажениями: по гладкой воде бежали еле различимые волны. Облака над водой были с синими прожилками, будто подсвеченные изнутри, а там где садилось солнце, в небе и реке пылал огонь.
   Ольга показала на склоненные над водой деревья и сказала, что местные мальчишки ловят рыбу прямо с них, очень красивыми короткими удочками. Кошка, гуляющая с ними, зашла по бревну далеко в воду и с интересом дотронулась лапой до своего отражения.
   Игорь заметил, что у них ненормальная кошка, а Ольга пожаловалась на то, что Вик не говорит, как ее зовут. В то, что он видит ее всего второй день, верить они категорически отказывались.
   По Ольгиному настоянию, проклиная особенности местного вечернего туризма, они забрались на крутой, осыпающийся под ногами холм, с которого город был виден, словно на ладони. Ольга, водя рукой, как указкой, устроила подробную экскурсию, после которой даже Марина сказала, что теперь знает этот город лучше, чем свой собственный. Они постояли некоторое время на ветру, удивляясь, как быстро вокруг темнеет.
   Обратно Вик с Ольгой шли молча, а у Игоря наконец получилось завязать какой-то разговор с Мариной. Ольга чуть подвернула ногу и, сбросив туфли, присела на лежавшее у дороги бревно, казавшееся искусственным из-за своей гладкой, отполированной поверхности. Вторая парочка, довольно увлеченно беседуя, ушла далеко вперед, так что они остались одни. Вик присел перед Ольгой на корточки и начал с умным видом обследовать ее лодыжку.
   Короткая юбка высоко задралась, когда Ольга обхватила его ногами и положила его руки себе на грудь. Она порывисто вздохнула, когда Вик начал ее гладить и запрокинула назад голову как раз в тот момент, когда голос Игоря впереди, спрашивающего, где они там, вернул их на землю. Вик встал и помог подняться разнеженной Ольге. Они поцеловались и еле оторвались друг от друга. Наученный горьким опытом, он вытер губы. Ольга поправила юбку, ухватила его сзади за ремень, и они пошли догонять своих.
   Издалека донесся смех Марины, который Вик, за все время, что они были вместе, слышал раза три, не больше.
   - У вас все хорошо? - спросил Игорь, когда они подошли к ним.
   Вик пропустил рискованный вопрос мимо ушей и захотел узнать, как ему удалось совершить чудо, рассмешив Марину. Оказалось, что он даже не думал ее смешить и всего лишь рассказывал о том, как учит попугая говорить. Вик предложил за попугая любые деньги, но Игорь отказался, сказав, что успех уже близко, и, демонстрируя очевидные птичьи успехи, сам начал что-то бормотать. На Марину опять напал смех, и Вик подумал, что этот Игорь, со своим говоруном, за час преуспел больше, чем он - за два дня.
   Они расстались, договорившись встретиться на следующий день, ближе к обеду. На прощание Вик напомнил про катер, с которым обещал помочь Игорь, и пожелал им бурной ночи и спокойного сна.
   В доме, о котором Вик с сожалением подумал, что он будет принадлежать им только до утра, Марина сразу направилась в ванную, а кошка по-собачьи устроилась у порога, вытянув вперед лапы и положив на них голову. В спальне Вик разложил постель, организовал интимный полумрак и включил в углу электрический камин, так что когда посвежевшая Марина заявилась в одних трусиках, он был уже во всеоружии и честно смотрел на нее невинными глазами. Она выключила свет, залезла в постель, спихнула его на пол и сказала, чтобы он убирался.
   Он хотел было возмутиться, но оказавшись на полу понял, что слишком устал от пережитых развлечений. В соседней комнате он повалился на кровать, потянулся за одеялом, чтобы укрыться, да так и заснул, с вытянутой рукой.
   Ночью их разбудил какой-то шум. Вик поднялся, не приходя в сознание, прошлепал куда-то, стукнулся, включил свет и прислушался, чувствуя себя очень голым и уязвимым.
   - Что это? - взбудоражено спросила Марина, выглянув из своей комнаты.
   - Кошка, будем надеяться, - ответил он, вспоминая о пистолете, который, естественно, остался лежать в машине. Натянув джинсы, весь в тоскливых предчувствиях, он спустился вниз и нерешительно остановился на границе темноты и света. Сзади послышалось босоногое шлепанье Марины. Из темноты неслышно вышла кошка, едва не доведя их до инфаркта. Спина ее была изогнута дугой, а шерсть на хвосте воинственно топорщилась.
   - Ты чего? - спросил ее Вик. - Приснилось чего?
   - Иди свет включи, остряк, - сказала Марина.
   - Прикрой меня, - он уныло поежился, прошел к двери, включил свет и осмотрелся. Все было нормально.
   - Можешь спокойно идти спать, - сказал он Марине. - Тут, наверное, просто крысы...
   Она взвизгнула так, что у него уши заложило, а кошку отбросило метра на полтора.
   "Зря это я про крыс" - тоскливо подумал он, подошел к шкафу и достал из куртки ключи от машины, решив взять пистолет.
   - Ты куда? - спросила Марина. - Не уходи...
   - Фиг, - грубо ответил он. - За пять сотен в день, да такие переживания - оно мне это надо? Все, пока. - Тут ему на глаза попался кейс, скромно стоявший возле самого порога.
   - Вост! - позвал Вик. - Эй!
   - Да-да, - бодро отозвался тот.
   - Прокрути запись последних пяти минут.
   Послышался обычный треск, сменившийся легким пощелкиванием.
   - Ну? - сказал через минуту Вик. - Это что, запись?
   - Запись.
   Они еще немного постояли, подождали. Наконец послышался далекий шорох, невнятный шум и что-то упало, рассыпавшись.
   - Ну вот, - подытожил Вик. - Это просто кошка.
   - Да не кошка это, - сказал Вост.
   Марина трусливо подошла к двери и несильно подергала ручку: она свободно болталась.
   - Кто запирал дверь? - тихо спросила она.
   - Как видишь, никто, - сказал Вик, влезая в ботинки. Выйдя на улицу, он решительно, почти совсем ничего не боясь, прошел к машине и достал пистолет, разом обретя недостающую уверенность.
   - Вот и все, - сказал он Марине, бодро размахивая оружием по сторонам. - Сейчас пристрелим кошку и уснем спокойно.
   Но после того как он закрыл дверь на засов, они, не сговариваясь, пошли осматривать дом.
   - Если мы сейчас кого-нибудь найдем, - прошептала Марина, идя за ним след в след и обнимая его обеими руками, - я в обморок упаду.
   - А я выстрелю сразу, - громко сказал он. - На нервной почве.
   Никаких маньяков, впрочем, не обнаружилось, и только на кухне, в углу, кто-то энергично шуршал, не обращая на них никакого внимания.
   - Мышь, - сказал Вик, наклонился и отвесил кошке подзатыльник: - Обычная мышь! А ты ставишь на уши весь дом!
   Успокоившись, они вернулись в спальню. Марина легла на свое место, а Вик устроился рядом.
   - Ты только пока не спи, - попросила она, уткнувшись в подушку. - Мало ли что...
   - Уж как получится, - ответил он, устраиваясь поудобнее. Но сразу заснуть не получилось. Марина некоторое время лежала, потом начала ворочаться и вертеться, поправляя до бесконечности одеяло и подушки, наконец возмущенно вздохнула и уселась на кровати, обняв колени. Вик легко обнял ее и поцеловал. Она посмотрела на него едва заметным в темноте взглядом и откинула многострадальное одеяло. Он неторопливо стащил с нее трусики, автоматически бормоча, что усталость, нервное напряжение и разные ночные приключения очень отрицательно влияют на потенцию. Марина хлопнула его подушкой по голове, и больше они не произнесли ни звука, только порывисто дышали, сумасшедше комкая руками простыню.
  
  
  
   24.
  
   - Женщина на корабле, - шепнул Вост, - это очень плохая примета.
   - Отстань.
   - А Вы катером хорошо управляете? В прошлый раз...
   - Чего там управлять! Там один этот, как его... - Вик зевнул и сел в кровати.
   Вост взволнованно защелкал:
   - У меня есть инструкции к лодкам и правила поведения на воде. Прочитать вам?
   - Перебьюсь. Ты чего трясешься? Опять воды боишься?
   - Меня бы хоть в пакетик...
   - Ладно, - хмыкнул Вик, - останешься здесь, в доме. Мы, скорее всего, в один день уложимся. Всего дел-то - туда и обратно.
   - Опять эти пришли, - сказал Вост, и через секунду раздался знакомый стук в дверь.
   Вик вылез из постели, оделся, спустился вниз и впустил в дом вчерашнюю парочку.
   - Давно не виделись, - сказал он им заспанно и бросил взгляд на часы.
   Ольга, на которую была наброшена просвечивающая сеточка для ловли, изображающая из себя, быть может, блузку, поздоровалась, с интересом взглянула на него и прошла в комнату. Игорь поставил на пол пухлые пакеты и сказал, что здесь еда и термос, а в приготовленном катере на берегу - одеяло, одежда и все необходимые в дороге вещи.
   - Где Марина? - спросил он, одержимый каким-то деловым утренним зудом. - Вам уже давно пора отправляться.
   Вик вспомнил, как тяжело с Мариной по утрам, и свалил все на Ольгу, отправив ее вытаскивать со дна сна эти шестьдесят пять килограмм рафинированного секса. Неугомонный Игорь начал рассказывать, как по дороге на работу его остановил телефонный звонок, отменивший все его планы, как он вернулся, предупредил Ольгу и отправился за катером.
   У Вика заболела голова от его болтовни, и он сбежал в душ. Когда он вышел, заботливая парочка пыталась воскресить Марину с помощью кофе, причем Ольга держала чашку, а Игорь - сэндвич. Марина смотрела на них так, как ребенок смотрит на авиалайнер. Вик отобрал бутерброд, быстро разделался с ним и допил остатки кофе, после чего бесцеремонно сгреб Марину и отнес в машину. Игорь бросил туда же кошку и пакеты с едой, сам сел за руль и они отправились к реке.
   Зевающий Вик поинтересовался, какого черта с ними так возятся, и Игорь, в котором с утра энергия била через край, с готовностью ответил, что они с Ольгой все продумали.
   - Что это вы продумали? - покосился на Ольгу Вик.
   - Как только вы закончите свои дела - вернетесь и насовсем обоснуетесь в нашем городе. А мы пока подыщем вам подходящий дом, - сообщил Игорь на полном серьезе.
   Вик решил, что ослышался и пропустил всю эту ахинею мимо ушей. Ольга опять поставила свою пластинку, рассказывая о замечательных здешних местах, а ее муж все подтверждал и добавлял подробностей, выдумывая их, как казалось, прямо на ходу.
   - Да, представляете, наш попугай заговорил! - внезапно вспомнили они очередную новость.
   Вик предложил его еще раз свести с кошкой: может он тогда еще и запоет.
   Игорь сел было на своего любимого конька и начал рассказывать о следующих этапах обучения, но Ольга закрыла ему рот, заявив, что и первого этапа с нее более чем достаточно.
   Подъехав к катеру, они остановились, вышли и выгрузили вещи. Не приходящую в сознание Марину доставили на борт и закутали одеялом, словно мумию. Игорь не обратил внимания на уверения Вика в том, что он умеет управлять такой посудиной, и все подробно объяснил, что и как. Только убедившись, что Вик все понял, он сошел к жене на берег, прощально помахал рукой и крикнул, чтобы они не волновались: он присмотрит за джипом. Ольга залезла по колено в воду и сказала, что они найдут для них такой дом, из которого им и выходить не захочется. Вик помахал рукой ее просвечивающим соскам и отчалил, услышав прощальную, брошенную вслед фразу:
   - Мы будем ждать от вас звонка!
   - Психи ненормальные, - сказал он Марине. - Ты только посмотри, сколько они для нас сделали. Тут одной еды на неделю хватит. - Он вспомнил про ее аппетит и поправился: - Ну, на пару дней уж точно.
   Катер как по шву разрезал воду, оставляя за собой пенные струи, расходившиеся белыми косами. Мотор работал тихо и ровно, демонстрируя запас надежности и мощности, готовых при первой же необходимости вырваться табуном диких, необъезженных лошадей. Кошка обошла весь катер, не нашла ничего интересного, попыталась добраться до еды в пакетах и, когда ей это не удалось, запрыгнула к Марине на колени. Река вокруг дышала чуть колышущимися волнами. Высоко над водой, на отвесных песчаных стенах стояли крепкие сосны, растопырившие лапы, как загорающие на пляже. Солнце медленно поднималось, и день постепенно разгорался, обещая быть по-летнему солнечным. Ветер немного привел Марину в чувство.
   - Кофе? - это было ее первое слово за весь день. Вик поперхнулся от неожиданности и закашлялся, испуганно озираясь: "Кто здесь?" - потом показал на пакеты.
   Она вытащила термос и устроила симпатичный пикничок прямо на коленях. Вик покосился на все это и заказал двойную порцию с коньяком. Ему сказали, что он не заслужил.
   - У меня все тело болит и язык, - возмутился он.
   Марина посоветовала обратиться к врачу.
   Мальчишки, рыбачащие с берега, помахали им руками. Вик приветственно отдал честь, и они засвистели, маша еще сильней.
   - Ну хоть кто-то мне рад, - заметил он.
   - Так кроме чужих жен тебя интересуют еще и загорелые мальчики?
   Она явно была с утра в слишком ироничном настроении, поэтому он встал и передал ей руль, предложив отстать от него и переключиться на полезную деятельность.
   - Куда мне править?
   - Не усложняй, - ответил он. - Просто держи вдоль реки. Запомни, вдоль, а не поперек.
   Она фыркнула, но села на его место. В одежде, которую им приготовили в дорогу, он нашел даже черные плавки с узкой белой полоской. Потянувшись, он разделся, решив, что глупо не позагорать в такой день.
   Марина взглянула на его голый зад:
   - Не сейчас, милый.
   Вик натянул плавки и заметил, что она сегодня совершенно невозможна. Организовав себе кофе и достав сигарету, он развалился на сиденье, вытянув ноги.
   Марина подозрительно взглянула в его сторону.
   - Чего? - спросил он.
   - Особенно не рассиживайся. Сейчас куда-нибудь причалим.
   - Зачем?
   - Мне позвонить надо, - ответила она.
   Вик попытался разобраться в ее логике, но не смог:
   - Отсюда позвони.
   - Тут я не могу сосредоточиться.
   - Мы сейчас уже до острова доберемся, - миролюбиво сказал он, почувствовав в ее голосе железные нотки. - Недолго осталось.
   Марина поинтересовалась, почему это он говорит "мы": уж не потому ли, что ему случилось переспать с ней два-три раза. Вик ответил, что ей больше нет смысла искать чего-то в других мужчинах, так как у него есть все, что ей нужно.
   - Спорный вопрос, - заметила она, так что ему осталось только яростно затянуться и молча пить обжигающий кофе. День начинался на редкость противно. Он сменил Марину за штурвалом, дав ей возможность переодеться в светлый купальник с черными бантиками. Увидев первый же симпатичный островок золотистого песка в тени деревьев, он пришвартовался к берегу и с удовольствием спрыгнул в воду. Вода оказалась не такой уж и холодной, дно мягким - чего еще было надо?
   - Закрытие купального сезона объявляю открытым, - заявил он, зашел по пояс в воду, чуть касаясь сверкающей поверхности ладонями, и нырнул, разбив на прощанье ногами зеркальную гладь. Он плыл, едва касаясь темного дна, постепенно поднимаясь к светлеющему над ним водному небу. Вынырнув, он увидел Марину: она неторопливо входила в воду. Чуть поодаль от нее спокойно плыла кошка, так высоко задравшая голову, что казалось, будто она что-то высматривает в небе.
   - А кошки, вообще говоря, плавают? - спросил Вик, протянув руку и указав Марине на ее спутницу.
   Она посмотрела, сказала спокойно:
   - Ну видишь? Плавают же.
   Сбитый с толку ее логикой, он еще раз, с сомнением, посмотрел на кошку, отчего та не пошла ко дну, потом махнул рукой.
   Чуть тронутая загаром Марина лишь зачерпывала горстями прозрачную воду и брызгалась, не решаясь последовать его примеру. Доплыв до нее, Вик перевернулся на спину и лег на воду, тихо перебирая ногами. В белом, с голубоватой примесью небе плыли две чайки, едва незаметными движениями направляющие свое парение.
   - Забавно, - сказал он, ткнувшись головой в ее бедро, - человек в воде и небесах обычно бывает более счастлив, чем на родной земле.
   Марина отпихнула его и направилась к берегу, на прощанье посоветовав ему стать Ихтиандром. Вик поплескался еще немного, удивленно ощущая под ладонями мягкую, словно живую воду, и вышел на берег, который солнце преображало так же, как и реку, добавляя африканской яркости к песку, вызолачивая кору деревьев и оттеняя работу фоном нетронутого мрака в лесной гуще.
   Они расстелили на траве покрывало, разложили бутерброды, помидоры, половину яблочного пирога и разделили остатки кофе по двум чашкам. Вик сел на свернутое полотенце и принялся задумчиво выбирать, с чего начать. Марина смахнула полотенцем кап­ли воды с ног и устроилась рядом.
   - У Ольги даже бутерброды похожи на произведения искусства, - заметил он, и Марина немедленно ухватила самый красивый экземпляр. - Но купание и свежий воздух, - добавил он, наблюдая за ней, - вредны для этих уникальных созданий.
   У самого берега на воду сели две чайки, начавшие ругань. Было непонятно, на кого они кричат, широко разевая красные рты: то ли на людей, то ли на мокрую кошку, выронившую от удивления ломоть ветчины и уставившуюся на белых птиц взглядом сфинкса.
   Марина взяла телефон, разложила на коленях блокнотик и принялась за свои обычные деловые беседы, перегруженные воспитательными наставлениями. Голос ее изменился: к интонациям подбавилась скрипучесть; фразы стали короткими, замечания - ехидными и резкими.
   Вик подумал, что ему сегодня, в сущности, не так уж и досталось.
   Сделав два звонка она замерла, в явном раздумье о том, кому бы еще пришпорить жизнь. Вик осторожно влез:
   - Ты смотри, аккуратнее там со своей работой. А то будет с тобой, как с тем ученым, который всю жизнь изучал дельфинов.
   - Что же с ним стало? - она подняла на него глаза, в которых еще синел холод деловых бесед.
   - В один прекрасный день его нашли плещущимся в дельфинарии. Он бодро плавал, трещал, свистел и с охотой брал корм из рук. Его жена не особенно удивилась, а дочь, которой было что-то около семи, так вообще была в полном восторге. Большинству из тех, кто его знал, все это показалось вполне закономерным.
   - А потом? - спросила Марина, покусывая черный колпачок тонкой серебряной ручки. - Потом что с ним стало?
   - Понятия не имею, - ответил он. - Может быть, все кончилось хорошо и его выпустили в море.
   Под влиянием этого рассказа или нет, но она отложила телефон, откинулась, легла на спину, закрыв глаза, и сказала, что больше уже никуда не поедет. Он пропустил это мимо ушей, собрал вещи и отнес на катер. Бесцеремонно бросив туда же кошку, он вернулся за Мариной. Она вопросительно взглянула, когда он просунул под нее руки.
   - Не сейчас, милая, - мстительно сказал он, поднял ее и перенес на катер, который вскоре разбил сверкающую гладь на тысячи алмазных брызг. После купания и отдыха жизнь показалась намного привлекательней. Марина вытянула ноги и положила их Вику на колени. Кошка развалилась сзади, уставясь на остающийся за катером пенный хвост.
   Вся эта идиллия закончилась ровно через пятнадцать минут, когда мелькнул светлый берег острова, в глубине которого поднимался дым и слышался захлебывающийся рык моторов. Они пришвартовались к деревянному причалу возле знакомого желтого домика. Катера, которым Вик в прошлый раз так бессовестно воспользовался, видно не было.
   - Надеюсь, пистолет при тебе, - сказала Марина, когда по выжженным на солнце пепельно-серым доскам они шли к дому.
   - Надейся, - пробормотал он.
   - Чего?
   - Пошли, чего. Все будет хорошо, не волнуйся.
   Но ничего особенно хорошего не случилось, поскольку в доме никого не оказалось.
   - Дурацкое повторение... - заметил Вик, когда на стук в дверь никто не ответил. - Что сегодня, что вчера. А теперь, вдобавок, я опять полезу в этот дом. Опыта мне уже не занимать.
   Сломанную им оконную раму сделать и закрепить никто не потрудился, что было не удивительно: дом оказался почти пуст. Никакой одежды, посуды. Убогая обстановка, состоявшая главным образом из отжившей свой век мебели. Среди мусора ничего интересного не обнаружилось, о бумагах и речи не было: во всем доме ни карандаша, ни книги.
   В подвале, вход в который был небрежно прикрыт выцветшим ковром, тоже никаких следов: только то, что хозяин не пожелал оставлять на виду. На чердаке - опилки и паутина.
   Вик вышел из дома и присоединился к Марине - без интереса изучившая дом, она сидела на причале, болтая в прозрачной воде ногами.
   - Ни-че-го, - с разочарованием произнесла она.
   - Ничего, - подтвердил Вик. - Но, во-первых, на "Хакке" наверняка знают своего соседа; во-вторых, можно прихватить что-нибудь, с чего можно будет снять отпечатки пальцев.
   - Прихвати.
   Он кивнул, и открыл было рот, чтобы еще что-то сказать, но услышал опять:
   - Прихвати.
   Вернувшись в дом, он сунул в пакет пару бутылок и сиротливо стоявший на подоконнике стакан, до которых хозяин - в этом можно было не сомневаться - дотрагивался неоднократно. Вернувшись в катер, он помог спуститься Марине, и они отправились на "Хакку".
   Когда показался яркий палаточный городок, украшенный блеском ослепительных мотоциклов, Марина ожила, потянулась и насторожилась, как почувствовавшая добычу гончая. Перебравшись на нос и опустив ноги в воду, она с интересом изучала оживленный берег. Вик недовольно пришвартовался.
   - Только нас тут и не хватало, - заметил он.
   Всеобщее веселье и рев мотоциклов на берегу чуть смолкли, когда они вышли на берег. Босоногая Марина вольно шагала в симпатичном купальничке, а Вик тащил за ней охапку пакетов, решив, что неудобно приходить в гости с пустыми руками. Кошка осталась сидеть на носу катера, глядя на сверкающие и рычащие агрегаты круглыми глазами.
   Безошибочным чутьем падшей женщины Марина выбрала среди кожаных, очкастых бородачей самого породистого, подошла к нему, дотронулась пальчиком до его мотоцикла и о чем-то заговорила.
   Вик расстелил с краю основной тусовки покрывало, стащил у одних соседей узкую ковбойскую шляпу, нацепив ее на себя, а с другой стороны позаимствовал баночный "Туборг".
   Все эти ненормальные признали в них своих:
   - Морские братья, - сказал кто-то, вызвав смех, и байкеры продолжили медленное кружение на бензиновых конях; пары при этом целовались друг с другом, а одиночки - с бутылками.
   Здоровяк, выслушав Марину, вытянул руку, покрытую от костяшек пальцев до локтя вытертым кожаным нарукавником, и указал на виднеющуюся за деревьями треугольную крышу, продырявленную окном чердака. Марина прощально улыбнулась ему, упруго оттолкнулась задом от бензобака и пошла к Вику, поднимая взмахами ног маленькие песчаные вихри.
   - Нас можно поздравить с окончанием путешествия? - спросил он, потянулся и поцеловал ее в отпечаток "Харлея" на бедре.
   - Трудно сказать, - она начала одеваться. - Кажется, кое-кто может рассказать много интересного. Я пойду к старику, а ты жди здесь.
   - К какому старику? - не понял он.
   - В том доме живет, - махнула она рукой и повторила: - Жди здесь.
   - Выполняю, - буркнул он и повалился на покрывало. Вскоре кто-то загородил ласково пригревающее солнце, так растопившее его лень, что не то, что шевелиться - думать расхотелось.
   - Кто выпил мое пиво? - спросил рядом знакомый голос, и тут же еще кто-то продолжил обвинение: - А кто надел мою шляпу?
   - Это я, - признался он и перевернулся на спину. Над ним возвышались две девицы: одна в закрытом, похожем на скафандр, серебристом купальнике, другая прикрытая только белыми треугольничками.
   - Ба, Лиза, смотри-ка, мой беглец! Променял меня на блондинку и вернулся!
   - Променял, - согласился Вик и приподнялся, чтобы рассмотреть треугольнички получше. Эта девица была ему хорошо знакома: тонкие ноги, узкие бедра, руки ребенка и огненная, жгучая копна волос.
   - Ты похожа на кисточку, - поделился он своим впечатлением.
   - Уже слышала.
   Он взял ее руку, принюхался: - Узнаю девушку, от которой пахнет бензином и маслом.
   - Бензином там может и пахнет, - согласилась с ним Лиза, - но девушкой...
   - Лиза!
   - Чего?
   - Подождите, - вмешался он, - не будем так углубляться...
   - Ну и кто ты на этот раз? - спросила Инга. - Тогда из себя сыщика строил, а сейчас?
   - Рыбнадзор. Вы тут ничего не ловите?
   - Только кайф, - улыбнулась она. - Ты Лизу-то помнишь?
   - Почти, - честно признался он. - В прошлый раз, признаться, я был слишком возбужден.
   - Пьян вдрызг, - пояснила Инга подруге.
   - Кстати, - оживился он. - Давайте отметим наше очередное знакомство!
   - Так можно до бесконечности знакомиться, - заметила Лиза и вытащила лезвие раскладного ножа. - Ладно, пошли, - позвала она подругу.
   - Куда это вы? - поинтересовался он.
   - За вашей кошкой.
   - С ума сошли, - встрепенулся Вик. - Она ядовитая!
   - Мы ей ошейник сделаем, - пояснила Лиза, размахивая узким ремешком с крупными, выпуклыми заклепками. - Это же "Хакка". Тут даже кошки должны соответствовать. Ты нашего черного пуделя видел?
   - Нет еще, - ответил он, - а что с ним?
   - На самом деле он не черный, - пояснила Лиза.
   - И не пудель, - вмешалась Инга, и они пошли к катеру. Вик посмотрел им вслед: уверенная походка сильных, мускулистых, не женских ног одной и дрыгающееся подростковое вихляние другой. "Вся ее задница поместится в моей ладони" - подумал он, ощутив неожиданный укол искушения: захотелось проверить.
   Парень в разодранных джинсах, в которых, судя по всему, его дед остаток жизни выпрашивал милостыню, уселся рядом, достал мазь и начал втирать ее в багровый ожог на ноге.
   - Куда пошли наши медсестрички? - поинтересовался он.
   - На кошке тренироваться, - ответил Вик, наблюдая за безнадежными попытками охотниц: дичь предугадывала каждый их маневр и легко отпрыгивала в сторону. - Кстати, не подскажете секрет блеска ваших мотоциклов? Выглядят, как конфетки. Вы их что, постоянно салфетками натираете?
   - Можно сказать и так, - согласился парень.
   - А этот чего привязанный? - Вик показал на хромированного монстра, прикованного цепью к дереву. Размерами этот байк лишь немногим уступал их катеру. Мускулистые, по змеиному изогнутые выхлопные трубы подошли бы и грузовику.
   - Чтобы никто из подвыпивших не вздумал на нем прокатиться.
   - Остров для него слишком мал?
   - Да, - без тени улыбки произнес парень. - Тормозить придется уже в реке. - Он бросил мазь на место, поднялся и бросил взгляд на взвизгнувшую Ингу: та держала в руках кошку, сдавшуюся, видимо, только из любопытства.
   - Надеюсь, на этот раз я не проснусь с ней в одной палатке, - пробормотал Вик. - Иначе мне конец.
   - Не знаю, не знаю, - улыбну­лся парень и поднялся. - Как она выпьет, так у нее начинается недержание.
   - Недержание чего? - не понял Вик и услышал на прощанье:
   - Недержание себя.
   Вик посмотрел в ту сторону, куда пошла Марина. Ему показалось, что из чердачного окна приземистого дома кто-то внимательно наблюдает, и он призадумался. "А может, и не наблюдает..." - решил он через минуту и достал из сумки холодную фляжку, металл которой не согрело даже время, проведенное под солнцем.
   - Ну как? - спросила Лиза, сунув ему под нос окольцованную пленницу.
   Вик посмотрел на ошейник, который кошка все пыталась снять лапой, и сказал, что они добились обратного эффекта: теперь у нее стал совершенно домашний вид.
   - Еще бантик ей повяжите, - посоветовал он и протянул им два стаканчика, наполненных до краев: - Давайте отметим встречу. Все-таки мы с тобой... - сказал он Инге, - почти, почти...
   - Почти родственники, - договорила Лиза.
   - В каком это смысле? - спросила Инга, расправилась со стаканчиком и начала рыться в набитом тряпками темно-синем рюкзаке.
   Вик перевел разговор, спросив, что за старик живет в доме с круглым окном.
   - Наш сумасшедший дедушка, - ответила Лиза, обхватив руками колени и сдавив их. - Он тут, можно сказать, все и организовал, на свои деньги.
   - Но потом денег не стало, - продолжила Инга, - так что мы теперь тут сами и медсестры, и повара... - она бросила перед ним шапочку, обшитую кожаным ремнем, и длинные, со смазанными черепами по бокам, черные шорты. - Одевай это. И ремень свой, прямо поверх. И еще я тебе сделаю татуировку. Не бойся, смывающуюся... Такую же смывающуюся, как и ты. Остался еще дракон и орел. Кого нарисовать, орла?
   - Нет, - сказал он.
   - Значит, дракона, - решила она и принялась стаскивать с него майку.
   - А дедушка ваш что, на самом деле сумасшедший? - поинтересовался он, с удивлением чувствуя возбуждение от прикосновения тонких, холодных пальцев и острых коленок.
   - Ну, в общем, не совсем, - задумчиво сказала Лиза, внимательно наблюдая за ними, - просто старый маразматик.
   - Да в доску псих, - не согласилась Инга и уселась ему на живот, слюнявя карандаш в красном, словно нарисованном рту. Упершись одной рукой ему в грудь, она склонилась над ним так, что волосы закрыли ему глаза.
   - Что ты там пишешь? - поинтересовался он, чувствуя подозрительный ритм ее движений.
   - Наш девиз, - сказала она, и стиснула колени так, что его в паху словно иглой пронзило: - "Идущие на взлет".
  
  
  
   25.
  
   Из окна смотрело бледное юношеское лицо, похожее на лик мертвеца, задумавшегося о своей печальной участи, так что входить пришлось с долей опаски. К счастью, оконный призрак не пошевелился и не обратил на нее внимания. Марина с интересом осмотрела этот худощавый выставочный экспонат, державший в руке короткую курительную трубку, украшенную орнаментом из остролистых листьев. Труп дрогнул, сухие губы ожили и произнесли что-то, на незнакомом языке.
   - Ди наоли, - ответила она, вспомнив встреченный ими потрясающе информативный дорожный указатель. - Те вентово. - И поспешила пройти в коридор.
   Просторный, неуютный дом с высокими потолками, видимо, служил для байкеров гостиницей, в которой они укрывались от непогоды и вспоминали о цивилизации. В полутьме коридора, по которому она шла неизвестно куда, времени суток не существовало.
   - Есть здесь живые? - спросила она усиленным пустотой голосом.
   Тусклый свет, нагоняющий тоску, производил тягостное впечатление. Направившись на чей-то храп, она обнаружила спальное помещение барачного типа. На хилой ребристой кроватке богатырски храпел толстяк, выпятив голый, колыхающийся, взращенный на пиве живот. На его плече были вытатуированы две руки, слившиеся в крепком рукопожатии, под которыми синела надпись: "Доктор". Ей пришлось задержать дыхание, чтобы не чувствовать марево перегара, висевшего в воздухе. Голова доктора покоилась на коленях у худенькой зеленоволосой пациентки, которая сосредоточенно закрашивала докторское тело черным маркером. Она уже справилась с одной рукой, на которой, из эстетических соображений, были оставлены нетронутыми белые островки ногтей, и энергично шуровала дальше.
   "Я умру тут" - подумала Марина, но кто-то в ней, настроенный более целеустремленно, спросил о хозяине.
   - Наверху, - не поднимая глаз, ответила малярша, намеревающаяся, видимо, сделать всего толстяка чернокожим.
   - А что будет, когда он проснется? - спросила Марина, беспокоясь за жизнь девицы.
   - Ничего, - ответила та, успокоив ее. - Доктор добрый.
   В пещере коридора, едва ли не на ощупь, отыскалась ведущая наверх лестница. На втором этаже, у окна, сидел старик в ярко-красной шапке и смотрел выключенный телевизор. Не потрудившись взглянуть на нее, он ткнул пальцем в сторону распахнутого бара, внутри которого алкогольная гирлянда переливалась маслянистыми оттенками:
   - Выбирайте.
   Марина поразилась его сухому, тихому голосу. Похоже, время трудилось над ним изо всех сил: от волос остался лишь серебристый ореол, морщины были глубокими и резкими, фигура обрюзгшей, бессильно висели руки.
   "Если со мной к старости случиться что-то подобное, - решила она, - я отравлюсь".
   - Симпатичная шапочка, - сделала она комплимент и расслабилась; от целеустремленности не осталось и следа. - У негра отобрали?
   - Подарок.
   - Кто ж это над вами так, - посочувствовала она и подошла к телевизору и оценила слой пыли: - Включать не пробовали?
   - Не пробовал.
   - Похоже, у всего вашего поколения одни и те же привычки. Мой отец смотрел такие же передачи, - она отыскала шнур питания, воткнула его в розетку и подключила валявшийся на полу хвостик антенны. Включила телевизор, повернулась к старику лицом. Тот взглянул, не понимая. Голос захлебывающегося от возбуждения диктора наполнил комнату; на экране два улыбающихся человека, больше похожих на два манекена, улыбались друг другу в окружении репортеров.
   - Выключите, - поморщился старик. - Все это я видел уже много раз. - Лицо его было таким смуглым от загара и времени, что казалось, уже не может измениться. Тем удивительнее оказалась внезапная бледность.
   "Не хватало мне еще, чтобы он тут умер" - подумала Марина, щелкнула кнопкой, прервав энергичного диктора на полуслове, и спросила: - С вами все в порядке?
   Не глядя на нее, он махнул рукой и сказал, как сквозь зубную боль:
   - Нормально. Кто вы?
   - Да так, - внезапно потеряв к нему интерес, она подошла к окну, за которым дети ветра и солнца выписывали огромную восьмерку на мотоциклах, выдерживая между собой еле заметную дистанцию. Отсюда это было похоже на запутавшуюся саму в себе гигантскую сороконожку.
   - Вы пришли... - произнес он за ее спиной. - Зачем?
   - Чтобы узнать о человеке, который живет в желтом доме, у самой реки.
   - Столько лет он тут ошивается, никому не нужный - и вдруг начинают приходить люди по его душу. Конечно, когда-нибудь это должно было случиться.
   - Философские рассуждения меня мало интересуют, - она сжала губы. - Ваш сосед влез в одну неприятную историю и, боюсь, не понял, что главное в ней - не деньги и выгода, а человеческая судьба.
   В лице старика появилось что-то кошачье:
   - Ну, еще бы он это понял. Если бы он мог это понять...
   Она присела рядом с ним, глядя в слипшуюся пыль на телевизионном экране:
   - Рассказывайте, - и, чувствуя его колебания, добавила: - Обо всем. Если вам нужны деньги...
   - Нужны, - согласился старик. - И большие. Чтобы хватило даже им. - Он поднял на нее разбавленные старостью глаза и очертил рукой полукруг, переведя палец в направлении окна, за которым, под обтянутыми кожей колоритными седоками, рычали черные, в хроме серебра, причудливые кони.
   - Таких денег у меня, разумеется, нет, - поморщилась Марина. - Но я два дня добиралась по разбитым дорогам и реке, бросив все дела, так что не уеду отсюда, пока вы мне не расскажете все, что знаете. Кто там живет, где он и как с ним можно связаться... - она остановилась, поймав себя на том, что почти потеряла контроль, заговорив быстрыми, неожиданными для самой себя словами. Это, однако, сразу дало результат.
   - Стас Балов. Уехал дней пять назад, если не больше... И сразу же объявились какие-то чужаки. К нам часто наезжают, но эти пришли не для развлечений. Обыскали весь остров, попытались расспросить ребят. Дошло до конфликта, разумеется. Таких здесь не любят, - он улыбнулся сухими губами.
   - У вас есть, конечно, его телефон. Очень нужно с ним поговорить.
   - Откуда мне знать, где он и какой у него сейчас телефон...
   - Так он что, просто исчез с острова? Ни с кем не попрощался, никому ничего не сказал?
   - Да, можно сказать, что исчез. Я недавно был в городе, но и там его никто не видел. Не знаю, где его носит.
   Марина полезла в сумочку. Надо было написать для этого Балова записку, да старику обязательно оставить свой номер, чтобы позвонил сразу, как только объявится этот тип... Она села за стол, принялась писать, обдумывая каждое слово, постоянно упоминая полную безопасность, конфиденциальность. Пообещала вознаграждение, о сумме не упоминая: будет лишний стимул позвонить.
   - Положу на видном месте, здесь, на столе, возле календаря, - сказала она, закончив. - Передайте ему записку, когда он объявится. И позвоните мне сразу же, это очень важно. Тут есть мой телефон. Можете не волноваться, сам этот ваш Балов меня совершенно не интересует. Там замешана девушка... Совсем девчонка, можно сказать. Я за нее волнуюсь. Очень волнуюсь, вы меня понимаете?
   - Хорошо... Я позвоню.
   - И оставьте мне ваш телефон. Или вы и его номер не знаете?
   - С памятью пока все в порядке... - он продиктовал цифры так быстро, что она еле успела записать. - В какую историю он опять влип?
   - Да так... В достаточно серьезную. Многим в ней хорошо досталось, - Марина вспомнила лицо Лео под лучами ослепительной лампы городского морга - словно маска кошмарного клоуна.
   - Я ведь мог не допустить этого, - старик неожиданно пустился в воспоминания. Шум за окном изменился: теперь было слышно только несколько моторов, пытавшихся заглушить друг друга. - Еще в молодости я взял его в долю и думаю, это была серьезная ошибка... Не самая крупная в жизни, к сожалению. Подвернулось выгодное дело... Я говорил с ним один раз, больше не понадобилось. Сумма была значительной. Не думаю, чтобы кто-нибудь устоял перед ней. Это были наличные, целая гора денег; я просто вывалил их перед ним. Знаете, как он сидел и смотрел на них, на меня. Я хотел оставить его ненадолго, чтобы дать время подумать, но он быстро согласился. С этого все и началось... Потом между нами уже никогда не было прежней близости: он увяз в этом по горло. Тюрьма уже не смогла ничего изменить.
   Старик помолчал немного, потом продолжил рассказ монотонным, невыразительным голосом, словно вытертым чередой пройденных лет. Марина едва слушала, думая о своем. Вспомнила, достала фотографию Ким - одну из первых, на которой она стояла, недоверчиво изучая собственное отражение в зеркале.
   - Я помню, как мы собирали и упаковывали вещи; у него их было не так много. На следующий день он почти никуда не выходил: все звонил, сидел на телефоне. Ему ведь нельзя было больше оставаться в родном городе, он даже не прощался, а рубил все связи, будто сжигал мосты. Так что потом его никто особенно не искал и не вспоминал. Я тогда сразу отошел от дел, и получилось, что он пришел мне на смену.
   Марина промолчала. Все, высказался?
   - Я впервые рассказываю обо всем этом, - добавил старик.
   Марина выждала паузу и сунула ему в руку фотографию:
   - Вот эту девушку здесь не видели? В его обществе или так, саму по себе.
   - Эту? - он взял фотографию, одел очки, сразу изменившись. Рассматривал долго, но потом только покачал головой, выразившись: - Интересная порода. Нет, такой тут не было.
   Они долго сидели вдвоем, одинаково сгорбленные, одинаково занятые не слишком веселыми мыслями. Старик морщился, водил рукой по груди. Цвет его лица не переставал меняться, словно на него падали отблески переливающейся новогодней гирлянды.
   - А к байкерам вы какое отношение имеете? - спросила она, прислушавшись к неожиданно возникшей тишине.
   - В делах все пошло не так... Пришли молодые; пришлось уносить ноги, пока не стало совсем поздно. Услышал, что на этом острове проходят молодежные встречи, помог немного ребятам. Организовал паром, гаражи, связь с городом. В общем, сюда ушли все деньги, и многое меня перестало беспокоить. Многое, но не Стас.
   - Он часто тут бывает?
   - По-всякому. Может и год носа не показывать, но я присматриваю за домом, чтобы ему было, где приткнуться, в случае чего. Все время хочу поговорить с ним по душам. У него впереди была вся жизнь, а я сбил его с толку в самом начале.
   Делать здесь больше было нечего. Марина встала, сухо попрощалась, пошла к выходу и опять услышала вслед:
   - Я мог не допустить этого тогда...
   Она остановилась и замерла на пороге, слыша, как дрожит его голос. Обернулась, посмотрела. Он все хотел еще что-то сказать, но не мог; губы беззвучно приоткрылись, нервно кривясь и подергиваясь. Не справился.
   - Да не вините вы себя так... - сказала она. - Он же прекрасно понимал, на что идет.
   В ее голосе неожиданно прорвалась горечь. Она спустилась вниз и поспешила поскорее выбраться на свежий воздух. Шла странной, угловатой походкой, едва не попала под чей-то мотоцикл: замерла, когда он пронесся мимо нее, взметнув платье и волосы, не обернулась на окрик.
   - Что это с тобой? - спросил Вик, когда она села рядом с ним.
   - А как ты думаешь, - она обхватила колени, прижалась к ним подбородком. - От всей поездки никакого толку. Где вот сейчас искать этого Стаса - он уже неделю, как уехал.
   - А Ким?
   Она недовольно покосилась на него, потом вздохнула и отрицательно помотала головой.
   - Но хоть что-то ты узнала?
   - Он поговорит со Стасом, как только тот объявится. Если объявится. Я оставила телефон, записку... Сама тоже буду позванивать, а то кто его знает.
   - Так это не так мало.
   - Скорее, это не так много...
   Вик предложил настроиться оптимистичнее, воспользоваться случаем и отдохнуть. Протянув руку, он намешал ей в стакан из бутылок чего-то, почти черного. Она выпила, ничего не чувствуя, прислонилась к нему и закрыла глаза. По телу побежала расслабляющая волна. Перед ее носом помахали чем-то холодным, дымным.
   - Эй, - услышала она. - Эй! Такие вещи полагается закусывать!
   Она устроилась поудобнее; кто-то рядом провел рукой по гитарным струнам. Остальное она плохо помнила. Ее усадили на байк с ярко-оранжевой рамой, и под рев мотора очкастый бородач что-то кричал ей на ухо, но она ничего не слышала и только кивала, подставив ветру лицо, наслаждаясь стремительной, похожей на полет ездой. Как-то быстро вокруг стемнело, и до самых звезд взметнулся костер, устроенный с сумасшедшим размахом. В ночи и отблесках огня носящиеся вокруг мотоциклы пугали ревом и слепящими фарами. Кто-то уверял ее в том, что звезды - это остывшие искры, зацепившиеся за небо, и настойчиво угощал ее тающим, нанизанным на острую деревянную палочку, куском дымного мяса... Она почему-то отказывалась, и тогда этот кто-то отнес ее в палатку и долго, заботливо укрывал чем-то жестким, тяжелым, пропахшим брезентом.
  
  
  
  
   26.
  
   Утро, которое всегда было проклятием ее жизни, и на этот раз не обрадовало. Марина проснулась резко, сразу и без всяких надежд на продолжение сна - то ли из-за новизны места, то ли после бурно проведенного вечера. Добровольно вставать в такую рань было непривычно; она чувствовала себя вполне выспавшейся - и злой на весь белый свет.
   В голове слабо пульсировала боль. Марина села и прислушалась: даже по одной чистой, ничем не прерываемой перекличке птиц было понятно, что весь остров еще спит. Она откинула назад мешающиеся волосы, осмотрелась: сырая палаточная прохлада, запах резины и развалившийся на весь матрас Вик. Если это -романтика, то лучше ей предпочесть городскую суету.
   Она вылезла на свежий воздух, осмотрелась. Идти в дом не хотелось: даже вид его, тяжеловесный, громоздкий, вызывал отвращение. Круглое окно второго этажа выглядело линзой, за которой, казалось, сидел старик и непрерывно наблюдал за нею. Пора было возвращаться к нормальной жизни. Она разыскала сигареты, прикурила, после чего, ежась и оглядываясь, забралась вглубь орешника, откуда вышла с твердым намерением растолкать Вика: пусть он приготовит ей кофе и вернет в цивилизацию.
   Проходя мимо палаток, она с интересом изучала выставленный обувной ассортимент. От черных ботинок с непременными заклепками и лихими пряжками рябило в глазах, так что скромные кроссовки Вика смотрелись тут космическими пришельцами.
   - Давай вставай, - потрясла она его, но никакой реакции не последовало. Марина вздохнула и набросилась с удесятеренной силой.
   - Прошу, - сказал он очень четко и внятно, когда она остановилась, не добившись особых успехов, - не обращай на меня никакого внимания.
   Марина открыла рот: похоже, он был все еще пьян, причем сильно. "Вот угораздило связаться с алкоголиком" - подумала она с отвращением и вылезла из палатки.
   У реки два взъерошенных байкера выгружали пакеты и мешки из только что прибывшей лодки. Рядом, и не думая помогать им, равнодушно зевал перевозчик. Из одного пакета уже торчал знакомый хвост. Марина подошла, вытащила кошку, погладила ее и спросила у перевозчика:
   - В Лесино нас не подбросите?
   - Четвертак, - равнодушно ответил тот.
   Байкеры повернулись было к ним с возмущенным видом, но она махнула рукой:
   - Не имеет значения... Подождите, я только соберусь.
   Перевозчик что-то пробурчал.
   - Я быстро. У меня почти с собой ничего и нет.
   Угрюмая молчаливость спутника оказалась кстати: всю дорогу до Лесино она продремала, убаюканная качкой и рокотом мотора. Удар о причал разбудил ее. Кошка­ одним прыжком перескочила на обмотанное цепью колесо и обернулась. Марина бросила рядом с ней пакет и начала неуверенно выбираться. На причале торчал странный толстяк, не сразу сообразивший предложить помощь. Он все копошился, цепляясь то за перила, то за свою сумку; наконец взглянул на нее мутными глазами, в которых тяжело рождалась мысль.
   - Может, все-таки поможете мне? - ей захотелось убить его на месте.
   Наконец до него что-то дошло; он чуть ожил и протянул руку, но все же она умудрилась стукнуться о борт коленом. Похоже, все эти вылазки на природу не остаются безнаказанными - теперь неизбежный синяк... "Если кто-нибудь пригласит в ресторан или закатит вечерний прием, придется идти в водолазном костюме" - подумала она раздраженно. Перевозчик передал сумку и даже кивнул на прощанье. Марина махнула ему рукой и направилась к дому. Все будет хорошо - когда она примет душ, придет в себя и выпьет чашку кофе перед телевизором.
   Стасу потребовалось время, чтобы переключиться со всех своих проблем на полную ярости женщину, в которой он с трудом узнал Марину. Злость сделала ее бледной и непривлекательной; гладкая лавина ухоженных волос за прошлую ночь превратилась в густую, спутанную паутину, и только пара волнистых локонов каким-то чудом держали марку; глаза были холодными, змеиными, черные зрачки казались вытянутыми, словно у рептилии. Три немые секунды она смотрела на него, потом, словно забыв о его существовании, пошла вдоль берега, дав ему возможность собраться с мыслями.
   Эта женщина успела запасть ему в душу: он часто вспоминал ее фотографию, и аккуратная, сверкающая белым золотом прическа согревала его душу в эти сумасшедшие дни, а легкие, вспоминающиеся ему то серыми, то сиреневыми брюки, тесно обнимавшие ее бедра и расходившиеся небрежными волнами от колен, часто не давали ему покоя. Он посмотрел ей вслед и с одобрением оценил фигуру. "Не просто так мы встретились снова" - подумал он и проследил за ней до дома, удачно расположенного на самой окраине.
   Похоже, кроме очаровательной блондинки в нем никого не было. На всякий случай Стас заглянул во все окна, не поленившись забраться и на второй этаж. Только потом он вскрыл замок, вошел внутрь и тихо прикрыл за собой дверь. Шумел душ, в котором мадам заперлась, похоже, надолго.
   Со спинки кресла на него косо взглянула кошка. Уши ее были чуть разведены в стороны, и он мог поклясться - если ее попытаться погладить, то получишь быстрый, нешуточный удар лапой. Стас еще раз внимательно присмотрелся к ней. Если это была та самая кошка, которую он не так давно освободил из клетки - могла бы смотреть и поприветливей.
   Быстро, скорее по привычке, чем необходимости, он осмотрел дом, не особенно на что-то рассчитывая. Тем удивительнее оказался результат. Сначала он обратил внимание только на глянцевую, сверкнувшую на темной крышке, наклейку. Девица в купальнике выставила напоказ то, что, конечно, было грех скрывать. Что-то в ней было от Марины... И только потом, потрясенный, Стас узнал, поставил на стол и тщательно осмотрел сам кейс - никаких сомнений.
   - И ты здесь, - удовлетворенно хмыкнул он.
   - И вы здесь, - узнал его Вост. - А у вас походка изменилась.
   - Угу... - Стас и сам чувствовал, что стал более нервным и быстрым. На улице он постоянно оценивал окружающие машины и людей - и ничего не мог с этим поделать. Сны ему снились такие, что каждую ночь, часов в пять, он, вздрогнув, просыпался, только для того чтобы снова заснуть и, уже перед самым пробуждением, опять вскочить в холодном поту.
   Вздохнув, он поставил кейс ближе к выходу. Уж теперь он не выпустит его из рук. Черт с ним - если господа из "Симпеко" откажутся от очередной встречи - он принесет им его сам, на тарелочке. Такая организация вряд ли станет мараться с кем-то из-за сорока тысяч. А большего ему и не надо - лишь бы хватило перебиться полгода в какой-нибудь глуши, пока все не уляжется.
   - А Марина сказала, что вас не нашли, - заметил кейс.
   Стас удивился. Постоянно опасавшийся, что на его след, в конце концов, нападут, он никак не предполагал, что первой окажется женщина, которую он и сам с удовольствием поискал бы.
   - Так она меня ищет? Могла бы просто свиснуть.
   Вост пощелкал:
   - Кого она ищет, я вам не скажу. Знаю, какой вы.
   - Какой есть... - пожал плечами Стас, перенес кейс поближе к двери и расположился в кресле, натянув на лицо маску. Все складывалось как нельзя лучше. Здесь агрессивность Марины, ее уверенность в себе, не имели для него никакого значения. Злость, с которой она взглянула на него возле причала, была только на руку: вряд ли она успела его хорошо рассмотреть. Он сидел, ждал, покачивая ногой.
   Марина немало удивилась, выйдя из ванной:
   - Что это за цирк? - спросила недовольно. - И кто вы?
   - Друг, - ответил он, подходя к ней. - Хороший друг. - Она отступала, непонимающе глядя. Он подошел вплотную и, когда за ней оказалась стена, прижался, проведя рукой от ее живота вверх, туда, где начинало часто колотиться сердце. - Я думаю, - сказал он, - возникло маленькое недоразумение. Мы быстро поймем друг друга и сумеем договориться. Ведь мы сумеем договориться?
   - Опять вопросы задавать начал, - спокойно отметил стоявший неподалеку кейс.
   - Заткнись! А ты не рыпайся, - он достал тонкую рукоятку, из которой выскочило лезвие. - Видишь ли, эта маленькая острая штучка...
   Она ударила его так, что весь артистизм ушел сразу и надолго. Взвыв, он свалил ее на пол, вывернул руку и сам согнулся, ругаясь и приходя в себя.
   - Чертова, чертова... - стонал он.
   - Дюжина, - любезно подсказал кейс.
   - Сучка! - заорал Стас. - Чертова с-сучка!
   Когда боль утихла, он снял ремень и стянул ей руки за спиной, с силой затягивая узлы: - Ничего, - бормотал он, - ничего. Все у нас образуется, стерпится-слюбится... - Закончив, он сел рядом, положив на нее руку. - Вот и славно. Сейчас, подожди... - Он передохнул немного, совсем немного, опустив голову, соображая, что же теперь со всем этим делать, когда в него вдруг с силой ударило что-то, опрокинуло на пол и немилосердно вцепилось в лицо. Ошеломленный, он попытался это сбросить. Позабыв про сжатый в руке нож, он начал отмахиваться: нелепо и суматошно. Случайно, ему удалось что-то отшвырнуть. Он схватил попытавшуюся броситься от него Марину, и начал водить лезвием по сторонам, ища неведомого врага - но никого не было.
   Успокоившись, он огляделся: никого. Только неподалеку, в стороне, безжизненной тряпкой лежала кошка. Он вытер расцарапанное лицо рукавом и с недоумением посмотрел на следы крови:
   - Вот тварь, - сказал с удивлением, подумав, что едва не остался без глаз.
   Марина помотала головой, убирая мешающие волосы, и посмотрела на него. Он только успел раскрыть рот, чтобы сказать что-то, когда она поджала ноги и резко ударила его, почти наугад. Посмотрела: он тяжело дышал, страшный, грузный, готовый пригвоздить ее к полу. Ее удар особого впечатления не произвел.
   - Ну, - сказал он, поднимаясь, задыхаясь от ярости и возбуждения, - раз по-хорошему не получилось...
   Залаяла соседская собака, направлено и зло. Тут же, словно явившиеся на ее лай, зазвучали сирены. Стас бросился к окну, выругался, подумал: "Неужели? Сюда? Не может быть". Но звук приближался. В оцепенении он увидел, как подъехала первая машина, как одновременно распахнулись ее двери.
   - Дерьмо, - прошептал он и бросился наверх, откуда еще можно было уйти через крышу. Хорошо, что он осмотрел сначала этот дом. Сконцентрированный и быстрый, не чувствующий времени и боли, ничего не ощущающий, слышавший только гул, пульс, не чувствуя времени - он уходил изо всех сил, удачливо, по-звериному: бегство было привычной стихией, в которой он чувствовал себя, как рыба в воде.
   Марина села, попыталась высвободить связанные за спиной руки. Кто-то предупредительно, легко постучал в дверь, и двое молодых людей в форме вошли в дом, доломав многострадальный дверной замок.
   - Наверху, - сказала она, показав кивком.
   Они замешкались; самый сообразительный спросил:
   - Кто наверху?
   Марина ответила фразой, ее саму поразившей.
   Они, наконец, бросились наверх. Появилась красная от волнения толстушка в форме - ей нечего было и думать о том, чтобы кого-то преследовать, так что она осталась и развязала ее. Марина пришла в себя, отыскала на кухне бутылку, с которой Вик не успел до конца расправиться, выплеснула остатки водки в стакан и сделала несколько глотков.
   "Ничего противней я, кажется, еще не пила" - подумала она с отвращением, но тут побежало тепло по телу, и боль в запястьях почти перестала ее беспокоить. Женщина протянула ей стакан воды; она взяла, с благодарностью.
   - Как вы узнали? - спросила она, когда снова оказалась в состоянии соображать.
   - Нам позвонили.
   - Кто?
   - Не знаю, - толстушка с жалостью осматривала ее. - Какой-то странный парень назвал этот адрес и все время был на линии. В машине телефон - он, наверное, и сейчас еще слушает...
   - Ага, слушаю, - раздалось где-то, совсем рядом.
   Марина недоуменно посмотрела на скромно стоявший в сторонке черный, с сомнительной наклейкой, кейс.
   - Вост! - произнесла она.
   - Да-да?
   - Это ты их вызвал! Ты!
   - Ну, - сказал Во-8м.
   Толстуха смотрела на нее с опаской, как на сумасшедшую; кейс же вообще вызвал у нее такое подозрение, что она потянулась за оружием.
   - Спасибо, - Марина подошла к нему и погладила корпус.
   - Всегда пожалуйста, - ответил Вост. - Любой ценой!
  
  
  
   27.
  
   Вик поздно сбросил газ и поздно осознал это. Он неуклюже попытался что-то исправить, но катер не обратил внимания на его потуги: словно заправская амфибия, легко выскочил на берег, смачно хрустнул креплением двигателя и увяз в песке, завалившись на бок.
   "Глазомер, - тоскливо подумал Вик, спрыгнув на взятую приступом сушу, - глазомер. Если ты верно оцениваешь расстояние, а не сидишь в тупой прострации - тогда ты возвращаешь катер в целости и сохранности". Он направился к дому загадочного родственника Марины, решив больше в этот день не испытывать судьбу. Возможно, ближе к вечеру это невезучее похмельное наваждение отпустит его. "Я больной, уставший человек" - подумал он и машинально начал считать, сколько осталось до беззаботной старости. С удивлением досчитав чуть не до трех десятков, он подумал, что если дела и дальше так пойдут, то столько ему не протянуть.
   На столбе ограды, непонятно на чем уместившись, сидела кошка, которую он издалека принял за ворону. Он прошел мимо и дошел до ворот, возле которых остановился, вздохнул - и вернулся обратно. Кошка спокойно смотрела на него. Он наклонил голову: словно подернутое ржавчиной ухо, испачканный пятнами белый воротник, два зеленоватых глаза, один хвост. Натуральная, их кошка.
   - Ты чего сидишь здесь? - спросил он ее. Она не пошевелилась: все также спокойно ­смотрела на него. "Странная какая-то" - подумал он и взял ее на руки. Что-то тут было не так. И машина неподалеку стояла подозрительная. Он опустил кошку на землю, осмотрелся и перемахнул через забор. Ему удалось подобраться к самому окну, но заглянуть в дом он не успел: от удара по затылку разом все вокруг исчезло, оставив только пустую темноту.
   Марина курила за неуютным канцелярским столом, заваленным наползающими друг на друга бумагами. Бардак был такой, что даже ей хотелось тут немедленно все разобрать, рассортировать, подшить, подколоть или выкинуть. У Когана, наверное, один вид всего этого вызвал бы инфаркт. "Здесь не слишком беспокоятся о состоянии дел, - подумала она. - В таких местах, видимо, мало что происходит. Разве что, раз в десять лет, побеспокоят какие-нибудь заезжие психи, от которых спасают только кошки".
   Она попросила кофе. Ей принесли чашку с темно-коричневой бурдой, оставляющей на стенках подозрительный налет. Сделав маленький рискованный глоток, она поморщилась и опять закурила. Какая это по счету сигарета, интересно? И сколько прошло времени с тех пор, как она дала описание этого мерзкого толстяка, который оказался Стасом Баловым - человеком, которого она так искала?
   Польский, с которым она сразу связалась, лично обещал как можно быстрее найти на него всю информацию. Быстрее бы его поймали. Она вздохнула и подвинула к себе деловито пыжившийся на столе календарик. Полистав его, она нашла в середине января потрясающую надпись: "Не забыть про снег". Да уж, эти провинциальные молодцы, с трудом понявшие, кто им позвонил и что вообще произошло, вряд ли ей чем помогут. Как это, интересно, зимой можно забыть про снег?
   Вся надежда была на Польского: когда она - на всю оставшуюся жизнь запомнившая ничего не выражающий взгляд мутных, желтоватых глаз - спотыкаясь, торопливо говорила ему в трубку: "Он уголовник, уголовник. Посмотри, этот псих обязательно должен быть у вас на учете", - Польский железно обещал ей перекопать носом всю землю.
   Марина отложила календарь и посмотрела в окно. День, которого лучше бы не было, утопал в тепле и свете. "А ведь еще каких-нибудь три месяца, - подумалось ей, - и напоминание о снеге может стать актуальным". Мысль о предстоящей зиме окончательно испортила бы ее настроение, но тут явился выбритый до синевы мачо, распираемый какой-то новостью. Он с самого начала уделял ей слишком много внимания, но, к сожалению, с мозгами у него дело обстояло не так хорошо, как со внешностью: Вост навсегда остался для него загадочным черным чемоданчиком (хотя, конечно, понять что-то из записи, которую тот им прокрутил, было невозможно).
   - Мы взяли его, - довольно сказал он и пригласил ее королевским жестом.
   Марина почувствовала легкий озноб. Это что, здесь такие замечательные ребята и она их недооценила? Хотя, конечно, они взяли его - не могли не взять. Куда он денется тут, в городке, где каждый друг друга знает, и где все новости распространяются мгновенно.
   Далеко идти не пришлось: в тесном соседнем кабинете, в наручниках, сидел, ссутулившись...
   Она с отвращением уселась в кресло, которое ей тут же уступили. Вик поднял голову, посмотрел на нее и нерешительно поздоровался.
   - Найдите в нем хоть что-нибудь, подходящее под мое описание, - она прикурила очередную сигарету. Нет, здесь ей ничем не помогут. Двое молодцов у двери переглянулись. Толстушка в форме, туго обтягивающей оплывшее тело, посмотрела с непониманием. Старший, совершенно напрасно притащивший ее сюда, сказал:
   - Ну как же... Он был рядом с домом, чужак, прятался, - и уже понимая, что это ошибка, замолчал.
   - Ты чего прятался там, - Марина взяла на себя допрос, поняв, что она тут лучше всех ориентируется в ситуации.
   Вик позвенел наручниками, выпрямился, посмотрел виновато. Взгляд другое говорил ей, пока его губы рассказывали о том, как он нашел кошку, заподозрил что-то и как, подкрадываясь к дому, огреб дубинкой по затылку.
   Все наконец разъяснилось и делать здесь стало нечего. С Вика сняли наручники; он быстро прервал нестройный хор извинений и пошел приводить себя в порядок. Толстуха устремилась за ним, переваливаясь на каждом шагу и настойчиво предлагая что-то приложить к затылку.
   Марина взяла сумку, захватила кейс и посмотрела, не забыла ли чего. Оставалось только разыскать кошку и убраться отсюда. Хорошо, все-таки, что появился Вик: ехать одной было бы страшно, а связываться с милицией не хотелось. Наверняка с ней увязался бы этот гладковыбритый тип, увешанный значками и нашивками, как новогодняя елка. Супермен, с напоминанием на рабочем столе: не забыть про снег.
   Пока она, в ожидании Вика, мрачно курила в коридоре, пришло сообщение от Польского. Снова раскрасневшаяся от волнения особа усадила ее за компьютер, с экрана которого смотрели мутные желтые глаза. Марина подтвердила совпадение и посмотрела распечатку на этого типа. Человек, которого она искала, прошел и огонь, и воду. Нечего было даже думать о том, чтобы пытаться отыскать его самой.
   Вся ее детективная авантюра, похоже, окончилась. Теперь этого типа, со взглядом дохлого тигра, будет разыскивать другая служба. Ладно, она в любом случае будет в курсе дел.
   Торчать здесь было больше незачем, оставалось только распрощаться. Старший, как она и предполагала, предложил проводить ее и "помочь устроиться". Взбешенная тем, что ее собираются "устраивать", Марина сухо предложила ему сначала разобраться с делами на собственном столе, дав понять, что она думает о здешнем умении вести дела.
   В кабинет неуверенно заглянул Вик, разведывая обстановку. Она схватила его, спросив, где он шляется, и потащила, удивленного, к машине, торопя и подгоняя: только для того, чтобы не вступать с ним в эти, упаси боже, серьезные разговоры. Усадив его за руль, она села рядом, бросив:
   - Едем искать кошку.
   Он развернул машину и направился обратно к дому. Если бы она сейчас сказала ему: "Едем в Африку", - он и тогда бы, наверное, все так же молча сверился бы с картой и поехал.
   Брошенный на заднее сиденье Вост, пользуясь возникшей в салоне тишиной и тем, что его никто не прерывает, пощелкивал и что-то рассказывал, обращаясь непонятно к кому. Взбудораженный первым в своей жизни допросом, он рассуждал о том, что милиции на самом деле надо было делать и о чем его спрашивать. Все его рекомендации основывались, судя по всему, на детективах пятидесятилетней давности.
   Машина в руках Вика двигалась так мягко и стремительно, будто сама знала дорогу. "Чего я злюсь на него?" - рассеянно думала Марина. В конце концов, кто они друг другу: люди, смеющиеся над одними шутками, и едущие сейчас искать - кого? Кошку. Где он ее встретил только. Там, в доме, пока мешковатый, не выспавшийся эксперт искал одни следы - она искала другие. Он нашел десятки самых разных отпечатков, а она - ничего. Тогда она подумала, что кошка отправилась умирать: далеко-далеко, чтобы никто ее не видел. Оказалось, ничего подобного. Сколько там жизней у кошки? У этой теперь - всего лишь на одну меньше.
  
  
  
   28.
  
   - По-моему, - заметил Вик, бросая взгляды на Марину, возившуюся с кошкой, - хотя я, конечно, и не специалист, но кажется, что до твоих перевязок она выглядела как-то получше.
   Кошка хмуро, искоса взглянула на него; одно, торчащее из-под бинта ухо придавало ей шутовской вид. Он от души расхохотался:
   - Жить будет.
   Лес кончился, впереди расстилалась земля, укрытая ровным ежиком скошенной травы.
   Зазвонил телефон; голос Д.Т. звучал довольно сухо. Что ему говорить, Вик уже плохо представлял. Фантазия закончилась, вдохновение не приходило.
   - У нас все нормально, - нейтрально начал он.
   - Нормально? А где она ночевала?
   "О, господи" - подумал Вик и решил взять тайм-аут: - Я вам перезвоню, у меня тут срочный вызов. - Он быстро отключился, набрал номер дочери и торопливо спросил:
   - Чего опять за новости, где там Эльза? Я уже возвращаюсь, завтра к обеду буду дома.
   - Тогда не спеши возвращаться, - обрадовала его Ветка. - С Каменской все закончилось, как я и говорила. Они поссорились, и Эльза куда-то умотала из города. Запиши-ка один интересный адрес и имя.
   Вик притормозил у обочины, взял ручку и сказал, упавшим голосом:
   - Записываю.
   Продиктованное ему ровно ничего не говорило: какая-то Эльмира, в каких-то "Трех розах".
   - Где это еще? - спросил он.
   - Как раз в твоих местах. Разыщи там эту девицу - она подруга Эльзы, тоже недавно из дома смылась. Может, они вместе.
   - А нельзя ей просто позвонить?
   - Можешь позвонить, - ответила она, - если хочешь, чтобы тебя послали. А если не хочешь - езжай в "Три розы" и разберись на месте. Если даже не найдешь там Эльзу, то узнай у этой Эльмиры все: была ли она там, с кем была, куда собиралась. Если звонила - узнай, с какого номера, и что говорила.
   - Кто из нас дочь, а кто - отец? - поинтересовался он.
   - Замолчи. Как дела с любимой блондинкой?
   - Так себе...
   - Ты уже подсчитал, сколько тебе причитается?
   - Подсчитал.
   - Не ври. Сегодня же получи с нее все до последнего!
   - Ладно, ладно, - поморщился он.
   - Знаю я твое "ладно"! Ты же...
   - Мне тут Д.Т. звонить надо, - прервал ее Вик. - Он же уже, наверное, позеленел там от злости. Будут еще какие-то новости - держи меня в курсе.
   Разговор с Д.Т. получился длинным, но не особенно тягостным: узнав, что отношения с Каменской оказались "расстроенными", тот пришел в довольно благодушное настроение, которое его посещало не часто. Даже то, что Эльза опять уехала из города, не особенно испортило главную новость.
   - Если она окажется у подруги - звони мне немедленно и не своди с нее глаз. Пусть немного отдохнет, придет в себя, но потом ее надо будет вернуть домой. Жду звонка в любом случае.
   Вик пообещал все сделать в лучшем виде, отключил телефон и взялся за карту.
   - Дай я за руль сяду, - сказала Марина.
   - Я быстро... Да, это недалеко. Та Эльза, о которой я тебе рассказывал...
   - Мне это совершенно не интересно.
   - Дело в том, что теперь от "Носорога" мне нужно в немного другую сторону. Это совсем недалеко, мы сделаем маленький крюк...
   - Это ты сделаешь крюк. Я еду домой.
   Он вздохнул, воткнул передачу и нажал на газ. Быстро темнело, поднялся ветер. В том, что опять польет дождь, можно было не сомневаться.
   - А я? - пощелкал Вост.
   - Со мной остаешься, - сухо сказала Марина.
   - Я с Виком хочу.
   Она пожала плечами:
   - Решайте, как хотите...
   Вост поймал какую-то радиостанцию; тихая, спокойная музыка, настраивающая на долгий путь, пришлась кстати. Показалась похожая на сложенный старый зонт телевышка, мимо которой они спокойно проехали два дня назад, уверенно направившись в другую сторону. Путь дальше был знаком, отчего показался короче и привлекательней: хорошо было отмечать знакомые места, знать, что за "Нижними Омарами" будут "Средние" и "Верхние" - все это на ровной, как доска, дороге. В первый раз они немало поиздевались над такими названиями и над узкими речушками, которые были ненамного шире своих указателей.
   С "Носорогом" за эти дни ничего не случилось: он все также грузно стоял на земле, все также ярко горели обещавшие уют пухлые неоновые буквы. Жаль было только, что под уютом здесь понимались комнатки, рассчитанные на средних размеров собаку.
   Марине достался тот же номер: видимо, в качестве реванша за прошлый раз, когда она оставила нетронутой свою постель. Она взяла ключик, расплатилась за двоих и ушла к себе.
   Вик заполнил журнал, нацарапав первую пришедшую в голову галиматью. Идти в номер у него не было никакого желания. Он постоял, почитал правила проживания, мысленно отметил несколько пунктов, которые тут уже успел нарушить, вздохнул и посмотрел на лису-привратницу.
   - Ну? - спросила она.
   Он наклонил голову к ее плечу и прочел:
   - Ирма. Красивое, рычащее имя.
   Она задумчиво посмотрела на него.
   - Как, кстати, мне отсюда до "Трех роз" добраться?
   Ирма улыбнулась и сказала, что ему просто сказочно повезло.
   - Почему это? - Вик потер затылок, ощущения в котором не позволяли особенно верить своему сказочному везению.
   - У нас остановилась девушка с очень красивым именем. Завтра она как раз отправляется в "Три розы", так что попробуй к ней пристроиться - она одна.
   - Что за красивое имя?
   - Сирень.
   - Небось страшная, как смертный грех? - спросил он, сразу вспомнив толстушку, ухаживающую за ним в милицейском участке.
   Ирма широко раскрыла глаза и восхитилась его проницательностью.
   - А где она?
   - На улице.
   - Под дождем? - удивился он. - Что она там делает?
   - Плачет, быть может, - предположила Ирма. - Над своей несчастной судьбой.
   Вик вышел из мотеля и осмотрелся.
   - Все тут такие остроумные, что просто куда там, - буркнул он под нос и подошел к девице, неторопливо расхаживающей под мелким дождиком с сигаретой в руке.
   - Ромашка? - спросил он ее. - Ландыш? Василек?
   - Сам ты, - сказала Сирень, - Василек.
   Болталась она тут, видимо, довольно долго, поскольку дождь уже успел проявить под маечкой ее высокую грудь.
   - Мне в "Три розы" надо, - сказал он. - Возьмешь меня с собой? Я тебе пригожусь.
   - А что ты умеешь делать? - поинтересовалась она.
   - Все, - ответил он. - Есть-пить, курить-рулить.
   Она задумалась, покачалась на носках, встряхивая легкомысленной, высоко сидевшей темно-голубой юбкой. Белые туфли делали ее длинные загорелые ноги еще сантиметров на десять длиннее.
   - Ты что, спортсменка? - поинтересовался он.
   - Нет. Но у меня желтый пояс по карате, - похвасталась она.
   - Буду иметь в виду... Так что там с "розами"? Поедем?
   Она важно кивнула.
   - Чем тут мокнуть, лучше в бар пошли, - предложил он.
   Сирень вцепилась в его руку, изгибая в походке все свои козыри немыслимым образом. В баре она сразу подтащила его к столу, за которым сидел широкоплечий парень, уткнувшийся взглядом в бутылку.
   - Это Аксель, - пояснила Сирень. - Он отвратительно танцует, но это не его проблемы.
   Вик откинулся на стул и всеми ноющими косточками отдался приливу усталости. Пока он вспоминал, где мог видеть эту гориллу, Аксель поднял голову и оказался владельцем одного громоздкого пикапа, встреченного ими на заправке. Как выяснилось, неуклюжий пикап, украшенный ободранными наклейками, был в самую пору своему хозяину.
   - Заправщик? - спросил Аксель, показывая совершенно акулий оскал. Свинтив крышку бутылки двумя пальцами, он замер, соображая, что делать дальше.
   - Заправщик, - не стал спорить Вик. - У нас длинные руки. И если продолжать пить таким темпами, то можно будет увидеть много заправщиков.
   Аксель захохотал, плеснул водку в стакан и подвинул его Вику, но тот вежливо отказался от предложения. Сирень с подозрением посмотрела, но Вик ответил невинным взглядом широко распахнутых глаз и с непритворным интересом раскрыл меню.
   Аксель вылил в горло стакан, подцепил с тарелки прозрачный луковый кружок, сжевал его и сказал, неизвестно к чему:
   - Я тоже за рулем.
   - Потрясающее совпадение, - отметил Вик, не отрывая глаз от меню и разрываясь между отбивной и шницелем. Есть хотелось ужасно.
   - Откуда едешь?
   - Оттуда...
   - А куда ты едешь?
   - С ней, - кивнул Вик на Сирень. - Она мне нравится.
   - Мне тоже, - Аксель опять захохотал и обнял Сирень здоровенной рукой; та, в ответ, прижалась к нему и запрокинула голову.
   Вик оторвал знакомую официантку от телевизора и сделал заказ.
   Сладкая парочка напротив перешла к поцелуям, чего он вынести уже не мог.
   - Вы не можете этим потом заняться? - спросил он, чувствуя неожиданную, непонятно по какому поводу явившуюся злость.
   - Не можем, - проговорила Сирень.
   - Не нравится? - спросил Аксель. - Не пьешь, не разговариваешь. Может тебе пойти прогуляться?
   На столе стояла только бутылка, подставка со специями и грязные тарелки. Плохо соображая от злости и усталости, Вик протянул руку к бутылке - то ли для того, чтобы убрать ее от греха подальше, то ли чтобы доказать, что он не такой уж и трезвенник. Поколебавшись секунду, он наклонил ее и порадовался тому, как торопливо и целенаправленно живой прозрачный ручеек побежал к Акселю. Потребовалось немало времени, чтобы тот понял, что происходит, и откуда берется растекающийся по штанам холод.
   "Мне конец" - подумал Вик, когда своей лапой, как ковшом, Аксель отодвинул Сирень вместе со стулом, легко выдернул его с места и прижал к стене, вцепившись двумя пальцами в горло. Вокруг все замолчали, уставившись на них. Вик скосил глаза и взглянул на Сирень - единственная в баре, она не замечала происходящего.
   Судя по тому, как железные пальцы сжимали горло, ему тут ничего не светило: прихваченная со стола бутылка могла только раздразнить железобетонную конструкцию соперника. Вик вылил остатки водки за шиворот Акселю, после чего его отшвырнули в сторону, прямо под ноги официантке, стоявшей с подносом и таращившей на них глаза.
   - Ваш заказ, - произнесла она спокойно.
   - Очень кстати, - буркнул он, приподнимаясь. - Поставьте на стол.
   - На тот же?
   - Угу, - он поднялся, расставил по местам опрокинутые стулья и вернулся на место, чувствуя, как новая боль воскрешает все недавние ушибы. Сирень сидела неподвижно, как кукла, с подозрительным румянцем на щеках.
   - Что это было? - спросила она. - Это вы из-за меня, что ли?
   - Национальный вид спорта, - объяснил ей Вик, растирая горло. - Дележ красивой женщины. Правда, Аксель?
   Взглянув на него, как на идиота, Аксель взял Сирень за руку и потянул за собой.
   - Мы уходим, - заявила Сирень, поднявшись.
   - До завтра, - махнул им Вик и принялся за отбивную, прислушиваясь к тому, что говорят по телевизору. Взбудораженный ими народ потихоньку успокаивался.
   Под звенящий шум вилок и бокалов он выслушал гору рекламы, узнал, что дождливая погода уже заканчивается, но сухая пока не начинается; что за прошедшие сутки преступлений было больше, чем вчера, но меньше, чем позавчера; что кто-то что-то отыграл у "Пингвинов", а в Лос-Анджелесе какому-то, больному на обе головы парню, сделали уникальную операцию по пересадке влагалища.
   Подошла официантка и предъявила счет, профессионально подтянув вниз край своей юбки так, что оформленные ажурными чулками бедра обнажились еще больше.
   - Я думаю, - сказал он, протягивая трубочкой сложенную купюру и чувствуя, как его неудержимо тянет к глубокомысленным рассуждениям, - что промежуток от рекламы до рекламы составляет временной круг, являющийся, по сути, нулем.
   - Вас никто не заставляет смотреть, - заметила девушка. - Фильм, в прошлый раз вам не понравился, теперь вот новости не нравятся и реклама. В тарелку тогда смотрите.
   - Тарелка уже пустая, - вздохнул он, почувствовав после еды, что, в общем, не так все плохо.
   Он вышел на улицу, где сырость, лужи и пронзительно свежий воздух напоминали о прошедшем дожде. Остановившись около мертвого, сгорбленного фонаря, обе чаши которого симулировали горение, пользуясь отраженным от мотеля светом, он прислонился к столбу, сунул в рот сигарету и начал хлопать себя по карманам. Зажигалки, разумеется, не было. Куда они только деваются в дороге?
   Неподалеку, очень кстати, красной точкой маяка горел чей-то сигаретный огонек.
   - Давно не виделись, - сказал он, усевшись рядом с лисой-привратницей. - Отломите прикурить.
   Ирма, развалившаяся на гостиничном одеяле, наброшенном на мокрую скамейку, посмотрела на него и протянула зажигалку - тяжелую, мужскую. На серебристой крышке симпатичный дракон умирал, насквозь пронзенный копьем бессердечного рыцаря.
   Вик щелчком разбудил огонь и заметил, что дракончик еще жив. Выдохнув струю дыма, он с благодарным кивком вернул зажигалку. На неудобной скамейке Ирма сидела привычно, словно в роскошном кресле: расслабленно положа локоть на боковинку, подперев рукой голову и закинув ногу на ногу так, что остроносые туфли терялись в ночной темноте. Свет немного освещал ее, матово выделяя колени; короткая, казавшаяся в темноте сиреневой юбка, волной облегала ее бедра и образовывала складку, в которой как раз хватило бы места для одной средней мужской руки.
   Вик вздохнул, положил голову на мокрую спинку скамейки и уставился вверх. В небе уже зажгли звезды, ветерок трепал ветви нависшего над ними деревца. Было прохладно, но огни мотеля грели душу, напоминая о близком и легкодоступном уюте. Сунув в рот сигарету, Вик задымил, как пробуждающийся вулкан.
   Ирма отщелкнула в сторону окурок и вздохнула. Он скосил на нее глаза и представился:
   - Вик.
   - Нет уж, - лиса покачала рыжими локонами. - Для меня ты всего лишь клиент из пятнадцатого номера. Под каким именем ты опять записался? Анна Смит, как и в прошлый раз?
   - Я не Анна, - Вик взял ее руку за запястье. - Тебе это доказать?
   Она зевнула и посмотрела с неприязнью; ее рука выскользнула и вернулась на место. Он подвинулся было, но она отпихнула его, высказав что-то нелестное о тех, кому не к кому приткнуться, и опять попыталась сплавить его к проституткам.
   - Да ну их, - отмахнулся он. - Знаешь, что они делают в самую ответственную минуту?
   Она помотала головой.
   - Смотрят на часы, - мрачно сказал Вик.
   - Чувствуется большой опыт, - сказала Ирма. - Только зачем ты тогда в "Три розы" собрался?
   - А "Три розы" это, вообще, что?
   Ирма посмотрела на него.
   - Чего? - спросил он.
   - Мужчина, - произнесла она, - вы дурак или прикидываетесь?
   Поскольку он не прикидывался, ему пришлось задуматься над ответом.
   - Это... - медленно сказал он, - это что, бордель?
   - Нат Пинкертон! - восхитилась Ирма. - Шерлок Холмс!
   "Ну точно, бордель" - тупо подумал Вик.
   - Ты откуда такой информированный? - поинтересовалась Ирма.
   - Из Бежина.
   - Все хочу туда наведаться. Говорят, город красивый.
   Вик кивнул:
   - Если смотреть с пролетающих самолетов. Тогда да: такие прямоугольные домики и перпендикулярные улочки, одно загляденье. А так - ничего стоящего. Молодежь разве что... Как на них посмотришь - сразу жить хочется. Гуляют, учатся, да еще подрабатывают так, что папаш своих уделывают.
   - У вас же, развлечений - пропасть!
   - Пропасть, - кивнул он. - Где деньги потратить есть, не спорю. Если надумаешь к нам собраться, вот визитка, - он протянул ей карточку. - С Шерлоком Холмсом ты почти угадала. Насчет агентства там, конечно, сильно сказано, но адрес верный. Заходи, отплачу постелью за постель... В смысле, гостеприимством - за гостеприимство.
   Ирма взяла визитку и поинтересовалась, что это за агентство.
   - Денежек решил подработать, - объяснил он. - Вообще-то это была идея моей дочери, но, несмотря на это, иногда кое-что получается, - он суеверно постучал по скамейке. - Так что, видимо, я скоро буду не только красив, но и богат.
   - Ты женат? По тебе не скажешь.
   Он осмотрел себя и принюхался к одежде:
   - Что, так плохо?
   - Да нет, - улыбнулась она. - Я про твою подружку.
   - Это, к сожалению, не моя подружка, - мрачно сказал Вик.
   - Тогда тебе прямая дорога к Сирени.
   - Мадам Сирень сейчас занимается любовью с деревообрабатывающим станком...
   - Ну почему же, Аксель довольно мил, - заметила Ирма.
   - Помесь комбайна с вибратором. К тому же - идиот.
   - Ну и что?
   Вик раздраженно отшвырнул сигарету:
   - Застрелите меня, не понимаю, какое удовольствие можно испытывать, сидя на такой туше?
   - Сексуальное.
   Вик посмотрел на нее. Одетая в светло-сиреневые тона, она выделялась из темноты бледной, расплывчатой красотой.
   - Не желаете вина? - предложил он. - У нас кое-что завалялось в машине.
   - Я на работе, если ты не заметил. Сейчас все начнут укладываться спать, и на меня свалится охапка ваших смертельно неразрешимых проблем.
   - Судя по тем отзывам, что я читал, проблем здесь не бывает.
   Она отмахнулась:
   - Это же все я писала. Среди проезжающих очень редко встречаются порядочные люди, которые могут просто так взять и заснуть. Вчера один мне полчаса жаловался на слабый свет в душе. Что он там все пытался разглядеть, я не понимаю?
   - В вашем душе и в самом деле ни черта не видно... - неосмотрительно заметил он, и немедленно получил острым локтем в бок.
   - Знаешь, - он потянулся губами к ее уху, - я, кажется, тоже непорядочный человек.
   Она отпихнула его, встала, потянулась, провела рукой по юбке, расправив ее, и направилась в мотель, легко переставляя стройные ноги и по-хозяйски оглядывая горящие окна, на задернутых шторах которых лежали загадочные тени.
   Он посмотрел ей вслед, поднялся. Мимо, поднимая вокруг туман мелких брызг, проехал ослепительный грузовик - несколько фар внизу и разноцветная гирлянда на крыше - и оказалось, что неподалеку скрывалась парочка: парень в джинсовой куртке целовал вцепившуюся в него худенькую брюнетку. Вик вздохнул, подошел к джипу и отыскал высокую темную бутылку - все лучше, чем ничего, вполне можно скоротать одинокий вечер.
   В мотеле, у стойки немолодая женщина в темно-зеленом обтягивающем платье молча показывала Ирме простыню, в белоснежном, отглаженном углу которой зияла рваная дыра.
   - Это, наверное, из того номера, где вчера была перестрелка, - влез Вик, проходя мимо. Они посмотрели на него: Ирма - с неудовольствием, женщина - с непониманием.
   - Ну, из того номера, где застрелили одного парня, - пояснил Вик. - Наверное, это та самая простыня, на которой он лежал. - Не дожидаясь их реакции, он быстро поднялся на второй этаж. Возле номера Сирени он остановился, подошел к двери и прислушался. Внутри кто-то стонал - но вовсе не с упоением. Вик не смог пересилить здорового любопытства и постучался. Ему открыла взлохмаченная Сирень, прикрывающая рукой голую грудь.
   - Простите, я следующий, - извинился он, сбитый с толку ее кружевными трусиками. - С утра стою. Спросите, кого хотите.
   Она опустила руки и распахнула дверь:
   - Пожалуйста.
   Весь тесный номер занимала широкая кровать, на которой сидел Аксель, держась руками за голову. Между пальцев торчали светлые, иглообразные волосы; покачиваясь, он однообразно, тихо и протяжно стонал. На полу свежими осколками поблескивала разбитая вдребезги лампа, рядом с которой возмущенно шипел маленький квадратный телевизор; у окна лежал горшок, выплеснувший на ковер землю и темно-зеленый лопух. Вик не особенно удивился.
   - Что это с ним? - спросил он про Акселя, выводящего один и тот же однообразный мотив.
   - По голове получил, - лаконично пояснила Сирень.
   Аксель неожиданно замолчал и повернул к ним голову, посмотрев пьяными, вытаращенными глазами.
   - Заправщик, - напомнил ему Вик - и тот опять застонал.
   - Может, пойдем ко мне? - предложил он Сирени, помахав в воздухе бутылкой. - Совершенно случайно я остановился как раз по соседству. А то здесь такой бардак, без милиции не разгрести. - Он опустил глаза и уставился на ее пупок, темные и светлые стороны которого захотели объяснить ему то, что на самом деле означают все эти "Инь" и "Янь".
   - Разгребем, не волнуйся, - ответила она.
   Вик уныло потоптался. Похоже, больше здесь ловить было нечего. Сирень отвернулась и начала натягивать на себя узкую, упирающуюся маечку.
   - Не налезет, - определил он.
   - Еще как налезет, - полузадушено ответила она и продолжила сражение.
   - Так зародился стриптиз, - объявил он, мужественно выбрался из сладкого завлекающего тумана и пообещал, на прощание: - Я разбужу тебя утром, если, конечно, у вас получиться заснуть.
   - Договорились, - шепнула она на прощанье, выхватила у него бутылку и чмокнула в шею.
   Выйдя из номера, он растеряно развел пустыми руками, поморгал и направился к Марине, плохо понимая, зачем он туда идет и хорошо понимая, что ему и там ничего не светит. Так и вышло.
   - Чего пришел? - спросила Марина, свившая гнездышко в постели. На одеяле была разложена дорожная карта.
   - Отгадай, кого я встретил?
   - Проститутку, - она задумчиво изучала след помады у него на шее.
   Вик сказал, что с ней не интересно, и присел рядом.
   - Ну?
   Он вздохнул.
   - Попутчица нашлась. Завтра отправляюсь вместе с ней... Надеюсь, через пару дней буду дома.
   - Рада за тебя, - Марина потянулась к сумочке и вытащила кошелек.
   - Не надо, - он в ужасе осознал, как было понято его появление.
   - Что так? - поинтересовалась она. - Мужская гордость?
   - Вроде того, - хмуро ответил он.
   - И как ты собираешься ехать куда-то без денег?
   Он задумался. Денег у него, действительно, было не так чтобы очень.
   - Не знаю, - пожал он плечами. Похоже, что и здесь делать было нечего. Ему удалось спокойным голосом пожелать спокойной ночи, несмотря на то, что упоминание о деньгах произвело на него самое гнетущее впечатление. Он пошел к себе, собираясь лечь спать и стараясь не думать о предстоящем пробуждении.
   Стоявшая в дверях соседнего номера Ирма что-то черкала в папке беглым, похожим на забор, почерком.
   - Грех забивать глупостями такую голову, - сказал он ей, проходя мимо. - Кстати, у меня для вас есть претензия.
   - Какая же? - она с любопытством уставилась на него.
   - Ваши номера маленькие и тесные, ванные - темные, а простыни - дырявые, - мстительно сказал он и вошел в свою комнату. Вслед за ним в дверь с силой стукнулось что-то брошенное.
   Как только он лег, его тут же опутало туманное, похожее на полусон, видение. Он как раз пытался разобрать, что за ним скрывается, когда его сбило царапанье коготков в дверь.
   - Что? - крикнул он, не испытывая никакого желания подниматься. За дверью послышалось сдвоенное хихиканье, и кто-то кокетливо предложил ему открыть дверь.
   - Семьдесят пять и не больше, - категорично заявил Вост, услышав знакомые голоса.
   Больше ночные гостьи не беспокоили.
  
  
  
   29.
  
   Утром его растолкала Ирма, вихрем ворвавшаяся в номер. Она легко увернулась от его сонных покушений, распахнула окна и скрылась за дверью так же стремительно, как появилась. Взъерошенный, он бессильно уселся на кровати. Желания жить не было совершенно. Мысленно проиграв в голове предстоящий день, он подумал, что единственная надежда на то, что какое-то легкое землетрясенье завалит выход из мотеля, оставив его тут с Мариной на недельку-другую.
   Он хмуро посмотрел на часы. На людях хотелось бы появиться надушенным, с влажными волосами, в безукоризненно белой футболке, помолодевшим... В таком виде, с заправски поднятым подносом с кофе, можно было бы наведаться к Марине.
   Нехотя поплескавшись в ванной, изобразив что-то в стиле полудохлой рыбы, он спустился вниз, сонно, словно виновато пряча глаза от людей. Заказывая кофе, сам удивился хриплому, не своему голосу.
   - Телевизор для вас выключить? - поинтересовалась уже знакомая ему со всех углов зрения официантка, которая, казалось, круглосуточно обслуживала тут столики.
   - Ну, - буркнул он.
   - Никак не получится, - ответила она жемчужным голоском и упорхнула - только ее и видели. Вик, в бессилии, зажмурился. Жизнерадостность окружающих вызывала у него утренний комплекс неполноценности. Ему принесли кофе, и сразу же кто-то противно чиркнул ножкой сдвинутого стула по полу, устроившись рядом. К витавшему в воздухе аромату кофе добавился запах знакомых духов. Он открыл глаза: перед ним сидела Марина. Накрашенная, гладко причесанная, но с подернутыми сонным туманом глазами.
   Вик подвинул к ней чашку. Она посмотрела на нее.
   - Кофе, - намекнул он ей. - Пить, - и сделал губами два полу поцелуйных причмокивания. Она чуть наклонила голову; непослушный локон выбился из общего строя и качнулся перед ее глазами. Вик ухватил беглеца двумя пальцами и вернул на место. Тут, совершенно некстати, заявилась Сирень, затмевая все вокруг своей энергией, молодостью, открытой улыбкой и сильными загорелыми ногами. Она уселась за их столик и заживо похоронила едва наметившийся процесс примирения.
   Щедро сдабривая некстати пришедшимся "мы" бесконечный поток своей болтовни, она зудела, словно настырная оса: "мы с Виком должны много есть, потому что останавливаться нам будет совершенно некогда, потому что доехать мы сможем и сегодня, пусть даже и поздно..."
   - Ты не можешь пересесть? - сказал он ей наконец. - Нам тут надо поговорить.
   - О чем? - тут же, требовательно спросила Сирень.
   - Действительно, - мягко сказала Марина и повела плечами, отчего крошечные кармашки рубашки оттопырились и смешно затопорщились на груди.
   Вик не обратил на ее шпильку внимания и кивком подозвал официантку.
   - Принесите, пожалуйста, самый большой и тупой нож, какой у вас только найдется, - попросил он, пристально глядя на Сирень. Та, долго вздыхая и ерзая, вытащила наконец свои длинные ноги и пересела за соседний столик. За ней, фыркнув, отошла официантка.
   Пока Вик собирался с мыслями, Марина зевнула, отодвинула пустую чашку, бросила деньги и вышла из-за стола. Он посмотрел ей вслед: концы черного, с серебром, платка, накинутого на плечи, запоздало развевались и еле успевали за ее стремительной, словно берущей разбег, походкой. "Прыжок в новый день" - вспомнил он название песни и зло покосился в сторону Сирени, которая невинно уставилась на него, распахнув жирно подведенные глаза.
   - Большое спасибо, - кивнул он ей, встал и подошел к прилавку, за которым, вместо обладательницы необъятного зада, торчала худенькая замухрышка в сером костюме. Его сигарет, естественно, не было.
   - Ассортимент обновлять не пытались?
   - Нет.
   - А раньше тут торговала девушка, такая... - он подобрал целомудренное описание: - С правильным задом - она где?
   - Я не знаю, с каким задом и какая девушка, - огрызнулся заморыш.
   Вик подавил желание свернуть шею ей, Сирени, официантке и всем остальным посетителям кафе, купил ­пачку "Кента" и вышел на улицу. В ожидании Марины он простоял несколько минут возле джипа, озираясь, словно неуверенный в себе угонщик. Солнце светило так ярко, будто этот день собирался извиниться за всех своих дождливых предшественников. Самое время было подобрать для расставания несколько нужных слов.
   Носком ботинка он провел черту перед ползущим в сторону дороги черным, с металлическим отливом, жуком. Тот замер, развернулся и потащился обратно.
   Вик вздохнул: ничего на ум не приходило. В голове вообще было так пусто, будто там сроду никаких мыслей не было. Хотелось просто неподвижно стоять под солнцем и, прищурившись, чувствовать игру ветра с волосами.
   Появилась Марина: бежевая сумка через плечо, на руках - кошка, которую разодранные бинты делали похожей на расфуфыренную невесту. Увидев его, новобрачная открыла было рот, но ветер немедленно заткнул его обрывком болтающегося бинта. Прощального "мяу" не получилось, чему она сама безмерно удивилась, замерев с округлившимися глазами и болтающимся перед носом обрывком. Вик оценил попытку и махнул ей, задержав руку у лба, закрывшись от слепящего солнца.
   - Пока, - бросила Марина. За ней захлопнулась дверь; они расстались, без слов, без единого намека на продолжение отношений. Прощально мелькнул ее профиль: последний взгляд назад, через плечо - и джип скрылся из виду, оставив за собой туман поднятой пыли. Вик стоял, наблюдая, как он оседает. "Не та тоска, что грусть, - вспомнил он строчку из привязавшейся в дороге песни, - а та тоска, что сердце гложет".
   В своем номере он кое-как набил сумку вещами, расползшимися за ночь по комнате; все валилось из рук; позже выяснилось, что умывальные принадлежности он упаковал в ненароком прихваченное гостиничное полотенце.
   Внизу ему встретился совершенно дезориентированный Аксель, посмотревший на него взмученными похмельем глазами. Вик поздоровался с ним, миролюбиво отметив про себя, что злость на него совершенно прошла. Вост, болтающийся в руке, спросил, правда ли, что они направляются в бордель.
   - Правда, - ответил Вик. - Но ты сегодня, сделай милость, молчи и в разговоры не лезь. Давай спокойно сделаем последнее дело и вернемся домой.
   - А записывать можно? - спросил Вост.
   Вик увидел свою новую попутчицу, не одетую, а, скорее, раздетую в белую маечку и высоко сидевшую темно-голубую юбку, и сказал осторожно:
   - Лучше не надо.
   Сирень приветливо встретила его и благородно уступила водительское место. Лиса по имени Ирма выбралась из своей норы, чтобы проводить их и, заодно, поспорить с солнцем гривой волос. Она погрозила ему вслед пальчиком. От ее черных глаз, под стрелочками бровей, и косо обрезанной челки всю тягостную задумчивость Вика как ветром сдуло. Он включил со скрежетом передачу, обратил внимание на то, что ему досталась полная развалюха, и кое-как тронулся. Машина испуганно захрипела, когда он попытался посигналить на прощанье, и "Носорог" остался в его памяти мотелем, в котором постояльцам выделялось места все же больше, чем покойникам в морге.
   Сирень скинула свои белые, на высокой платформе, туфли и устроилась, задрав ногу на переднюю панель. Поупражнявшись с педалями, Вик быстро понял, что имеет дело с машиной, живущей своей собственной, независимой жизнью: что бы он ни предпринимал, этот чемодан ехал так, как хотел и с той скоростью, с которой хотел. Рекорд с этим "Опелем" можно было поставить только один: по продолжительности езды, так что пришлось расслабиться.
   Первые, с боем взятые десять километров Сирень развлекалась тем, что напевала приставучий мотивчик, прихваченный утром в носорожьем кафе. В результате Вик деликатно попросил ее заткнуться, и засунул первую попавшуюся кассету внутрь старинной музыкальной шкатулки. Прабабушка современных магнитол проглотила кассету и, восхищенно пощелкивая, начала ее с интересом гонять туда-сюда. Стало понятно, что лучше тут ничего лишнего не трогать; он вытащил кассету, за которой потянулся длинный локон изжеванной пленки. Сирень, обрадовавшись развлечению, взяла кассету, насадила на перламутровый ноготь и начала запихивать обратно кружевной ленточный хвост.
   - Тебе сколько заплатили за эту машину? - спросил он ее.
   - Это подарок, - ответила она с какой-то неуместной гордостью.
   - Подарочек, - уточнил он.
   Сирень посмотрела на него колючим взглядом, который не произвел, однако, никакого впечатления, вздохнула, намотала на пальчик кусок пленки, отвела руку в сторону и полюбовалась.
   - Да, подарок. От моего парня, за которого я скоро выхожу замуж.
   - Лучше бы ты вышла за владельца "Феррари".
   - Все владельцы "Феррари" давно женаты, - сухо сказала Сирень и выкинула растрепанную кассету в щель приоткрытого окна. - Так ты говоришь, что едешь к нам не для развлеченья?
   - По делу, - ответил он.
   - Блондинке своей такие сказки рассказывай! - воскликнула она, отодвинула далеко назад кресло и вытянула длинные ноги, сложив их крестиком. Вик с трудом отвел взгляд. Была бы хозяйка этих ног еще и немой - цены бы им не было.
   - Я еду по делу. Мне нужно найти у вас одну девицу, Эльмиру. С такой фамилией - Скрип... мать, Слип...
   - Да все равно не знаю, - сказала Сирень. - Имя какое-то... Автомобильное. Фотка есть?
   - Нету, - помрачнел Вик. Не хватало ему еще только осложнений.
   - Ну ничего, найдешь. Она, наверное, назвалась каким-нибудь другим именем, - утешила его Сирень. - Может она теперь и не Эльмира вовсе. Так что не унывай. Но если даже и не отыщешь ее, то не огорчайся: оттопыришься по полной.
   - У вас так весело?
   - Обхохочешься, - мрачно сказала Сирень.
   Стоявший у дороги седой старик, возглавлявший прямоугольное поле бледно-золотых метелок, проводил их машину задумчивым взглядом. Его время давно ушло, но он остался и теперь стоял возле дороги, превращая пейзаж за окном в фон старинной картины. "У него обязательно должны быть голубые глаза" - подумал Вик и, очнувшись, спросил, сколько в "Трех розах" стоит удовольствие похохотать.
   - Пять сотен.
   - Всего-то, - заметил он.
   - Да, всего-то. У нас такое заведение, у нас, знаешь ли...
   - Первосортный товар? - перебил Вик, у которого перед глазами все маячили ее ноги.
   - Именно. Кстати, если сейчас не сделаешь остановку, этот первосортный товар подмокнет, - она заерзала.
   - Мы только что отъехали! - возмутился он.
   - Ничего не могу поделать, - пожала она плечами. - И я даже уже есть хочу.
   Он пошарил в карманах и обнаружил серебристый обломок шоколадной плитки. Видимо, в позапрошлую лунную ночь это была закуска.
   - А в туалет? - спросила тут же Сирень, выхватив шоколад у него из рук.
   - Перебьешься, - сказал он.
   - Изверг. Мучитель. Извращенец, - она зашуршала оберткой и захрустела шоколадом так, будто тот не с орехами был, а с сухарями. Это дало ему минутную передышку, после чего опять началось: - И ты что думаешь, я этим наелась, да? И потом, у меня вся спина затекла. И, наконец...
   - Не проще ли мне тебя придушить? - поморщился он.
   - Разве я тебе не нравлюсь?
   - Я гей, - огрызнулся Вик.
   - Чего тогда ходил вокруг своей блондинки, как кобель отверженный? - поинтересовалась Сирень, и у него заболела от нее голова. Он сжал зубы и остановил машину.
   В ожидании беспокойной попутчицы, он вылез на дорогу, облокотился на капот и долго стоял на ветру, коллекционируя любопытные взгляды из проезжающих мимо машин. Появившаяся Сирень сцепила руки за спиной, изогнулась, постанывая, покачалась на носках и спросила, не разомнет ли он ей спину.
   - Тебе на работе разомнут, - ответил он, поморщился от холодных уколов начинавшегося дождя и сел в машину. Пришлось включить дворники, которые сначала устроили несусветную кашу на лобовом стекле, а потом все же расчистили им две бойницы.
   День, начинавшийся оптимистично и солнечно, оказался из числа обычных плакс. Они этого словно и не заметили: за последний месяц дождь стал настолько привычным, и в его адрес всеми уже было столько сказано, что разговоры стали бессмысленны: он воспринимался неизбежным, как смена дня и ночи. Сирень покрутила настройки радио, умудрившись поймать какую-то, захлебывающуюся от помех, радиостанцию. Кваканье диктора хорошо вписалось в разыгравшуюся непогоду. Внимание Вика привлекла рискованно лежавшая стрелка указателя топлива.
   - В этой машине бензин куда вытекает? - мрачно спросил он.
   - Никуда он не вытекает, - ответила Сирень. - Вовремя заправляться надо.
   - Где? - возмутился он. - Расстояние между заправками не рассчитано на такой аппетит! Такси бы вышло дешевле этой зверюги!
   - Это не зверюга, это подарок!
   - Мы сейчас встанем с этим подарком!
   - Толкать будешь!
   Вик уже открыл рот, чтобы не остаться в долгу, но тут опять увидел старика, словно вышедшего из давно ушедших времен: седого, одетого во все черное, с тощим мешком за плечами. В зеркало было видно, как он долго смотрит им вслед.
   - Видела? - спросил Вик. - Опять старик. Точно такой же, как и тот.
   - Какой тот?
   Он посмотрел на нее, увидел взгляд полного непонимания и сказал коротко:
   - Так, никакой.
   - Ты это нарочно! Чтобы меня отвлечь!
   - От чего?!
   Впереди опять кто-то показался.
   "Если это еще один старик, - подумал Вик, - значит, у них где-то здесь гнездо". Но это был мотоциклист, мокнувший под ливнем возле груды искореженного металла. Он даже руку не поднял, так что Вик автоматически проехал мимо, и только потом, очнувшись, остановился и сдал назад. Парень подошел к ним, пролез в распахнутую для него дверь и уселся на сиденье. Уставившись перед собой, он не обращал внимания ни на Вика, ни на смотревшую на него, с расстояния пятнадцать сантиметров, Сирень, извернувшуюся на переднем сиденье.
   - Если закрыть дверь - станет теплее, - заметил Вик, очнувшись от созерцания согнутых ног Сирени и ее черных, с бабочками на просвечивающем фоне, трусиков.
   Парень потянулся и захлопнул дверь. Вик, раздумывая над тем, насколько пять, потраченных на бабочек, сотен ухудшат его финансовое положение, включил печку и наконец рассмотрел парня.
   - Давно не виделись, - сказал он. Забыть ворох этих волос было невозможно: они виделись на "Хакке", и Вик даже вспомнил имя, так подходившее к желтой гриве. "Если бы не эти сумасшедшие мотоциклисты, - подумал он, - я, может, не с Сиренью бы сейчас ехал".
   - Ты не пострадал? - спросил он. - А то у нас аптечка с собой есть. - В доказательство он похлопал по коробке, лежавшей возле сиденья. Болты и гайки, валявшиеся там, приветливо звякнули.
   Взгляд парня стал задумчивым, он как-то отвлеченно помотал головой, разбросав вокруг себя капли дождя, и пробормотал что-то невнятное. Два ручейка побежали по его лицу; смахнув их, он поднял голову:
   - Полотенце?
   - Полотенце, - ответил Вик и представил Сирени своего знакомого: - Это Лев. Байкер, - он посмотрел в окно на изувеченный мотоцикл и уточнил: - Был. А это, - он повернулся к Леве, - это Сирень. Проститутка.
   - Проститутка, - повторил Лев.
   Они переглянулись.
   - Надо его напоить, - предложила Сирень. - Снять психический шок.
   Вик пожал плечами. За крышкой бардачка скрывался целый мини-бар. Сирень начала совать маленькие бутылочки пострадавшему, который безропотно принимал их, опустошая быстро и с охотой. На третьем круге Вик вмешался и остановил эстафету. К сожалению, он опоздал. Лев вздохнул, посмотрел окрыленным взглядом и заговорил, жестикулируя и густо перемежая ругань специфическими терминами. Видимо, он рассказывал им историю своего падения. Окончив нести этот сумбур, он опустил голову, прикрыл глаза и затих.
   - Ты чего-нибудь понял? - спросила Сирень, когда этот красноречивый поток иссяк.
   - Нет, естественно, - ответил он. - Но ясно, что надо грузить остатки мотоцикла, сливать нам его бензин и ехать дальше, а то мы так никогда никуда не доберемся.
   - Куда вы едите-то? - очнулся Лев.
   - В "Три розы".
   - Класс! И мне туда же.
   Вик посмотрел на Сирень. Особого смысла парню ехать в "Три розы" он не видел.
   - Можешь все получить прямо здесь, - сказал он ему. - Мадам Сирень как раз там работает. Сэкономишь время. Пятьсот, если я не ошибаюсь? - он посмотрел на Сирень. Та согласно кивнула, но сказала, что у них в счет входит еще и развлекательная программа...
   - Развлекательная у него уже была, - перебил ее Вик. - Давайте быстрее. Пусть получает свое и ловит попутку в обратную сторону.
   - Хочу программу, - заявил Лев. - Хочу в "Три розы". Я там никогда не был!
   Вик пристально посмотрел в его глаза и вздохнул.
   - Пошли грузить, - сказал он, глядя сквозь окно на разыгравшуюся непогоду. Они вылезли из машины под пронизывающий, все собой заполнивший дождь. Лев оказался совсем пьяным и помогал больше своей руганью. Если бы не колеса, в покрытом грязью комке металла узнать байк было бы невозможно. Когда они, возясь под ливнем, пытались кое-как пристроить его и закрепить в багажнике, Вик думал только об одном: что это, все равно, когда-нибудь кончится.
   Сирень встретила их возвращение в машину поблескивающим взглядом, горящим румянцем и призывно разведенными коленками. Вик открыл бардачок - тот был почти пуст.
   - Скучно было, - пояснила Сирень. - Вы так долго! Ой, вы такие грязные.
   Вик вытер рукавом лицо, завел машину и тронулся в путь. "Что такое пять сотен в наше время, - размышлял он. - Ни туда, ни сюда". С грузом езда стала совершенно невыносимой. Кроме того, что скорость упала, добавилось еще и громыхание, единственным плюсом которого было то, что оно заглушало невыносимую болтовню Сирени и Льва, слившихся на алкогольной волне в полном взаимопонимании. При виде каждого дорожного знака они чокались стеклянными фляжками, используя жвачку, отобранную у Вика, в качестве закуски.
   - Жалко мотоцикл? - в десятый раз спрашивала Сирень.
   Лев, в ответ на это, мотал головой. Волосы, подсыхая, превращались в фирменную, сногсшибательную гриву.
   - Я его уже несколько раз восстанавливал, - рассказывал он. - Это еще ничего, в прошлом году я даже до "Хакки" не доехал. А позапрошлый вообще не задался: на всех встречах я был только зрителем.
   - Ясно, - сказала Сирень. - Наездник из тебя просто аховый.
   - Ничего, - повторил он, - сложнее с работой. У нас четыре тусовки в год, и чтобы с работы отпускали, приходится каждые выходные играть в футбол с начальством. Самое интересное, что я плохо играю и только мешаюсь на поле... Однажды меня вообще чуть не выгнали: посчитали, что я забил мяч в собственные ворота. А почему меня в этот раз отпустили, я уж совсем не могу понять: недавно я продал шефу автоматически раскладывающуюся палатку, которая, действительно, сама раскладывалась, только ее нужно было держать с четырех сторон и подтягивать... К сожалению, в поход они отправились только втроем.
   Сирень пискнула, находясь на грани какого-то полуистеричного состояния. Лев этим не удовлетворился и показал назад, в сторону похороненного в багажнике байка:
   - За те деньги, что я в него вложил, уже можно купить новенькую "Ауди".
   У Сирени оказался совершенно женский, в меру игривый и не в меру завлекательный смех. Она уткнулась Вику в плечо, и ее уже было не остановить. "Плакали мои пять сотен" - подумал Вик, почувствовав женское тепло и шелк задевающих шею волос.
   Объявился наконец указатель заправки.
   - Примета, которая всегда сбывается, - заметил Вик, проводив взглядом долгожданный знак. - Предсказываю: сейчас, пока я буду пить кофе, вы заправите машину.
   Заправка, переливающаяся не хуже новогодней елки, оказалась с претензиями: в ядовитых неоновых огнях, скрещенных шпагами лучах прожекторов, с оградой в виде маленьких нефтяных вышек и ценами на бензин почти запредельными.
   - Тебе машину не хозяин ли этой заправки подарил? - поинтересовался Вик, но Сирень, увидев крошечную забегаловку с незамысловатой вывеской "Еда", не стала тратить на него время. Вышивая ногами ломаную линию и держа руки чуть разведенными в стороны, словно опираясь на воздух, она направилась в кафе.
   Вик немного покрутился возле машины: обошел ее с умным видом, деловито попинал колеса, измазал об бампер штанину и удостоверившись, таким образом, что кроме бензина им ничего не нужно, пошел вслед за Сиренью. Внутри магазинчика хрипела музыка, раздававшаяся из обшарпанных колонок. Страшненькая продавщица с оторопью наблюдала за Сиренью, все пытавшейся выцепить что-то скользящим взглядом на витрине. Вик вежливо поздоровался и пристроился у кассы, заказав три кофе и ткнув в тарелку, заваленную крошечными булочками:
   - И всю эту мелкотню.
   - Тридцать пять, - продавщица с недовольством отметила его грязный, перемазанный вид, и выставила ароматные чашки на разноцветных блюдцах.
   - Потом, - махнул ей рукой Вик.
   Продавщица перестала улыбаться, глаза ее потемнели, и она повторила, словно заведенная:
   - Тридцать пять.
   Вик молча забрал чашку и булочки, устроившись возле окна.
   Сирень вздохнула, отказалась от попытки загипнотизировать витрину, взяла кофе и пристроилась рядом с ним.
   В дверь ввалился Лев, застегивающий на ходу то ли низ куртки, то ли ширинку; его проштормило к стойке, он забрал последнюю чашку и присоединился к компании.
   У продавщицы, как показалось, мир в глазах перевернулся. Она попыталась вникнуть в ситуацию:
   - Вы вместе?
   Они молча посмотрели на нее.
   - Кто платить-то будет?
   Не спеша, они пили дымящийся напиток и смотрели друг на друга.
   Девица у кассы возмущенно хлопнула рукой по стойке:
   - Да будет кто-нибудь платить или нет?!
   - Вы не можете ее заткнуть? - интеллигентно спросила Сирень, глядя на Вика.
   - Легко, - ответил тот, подошел к прилавку и бросил на него полтинник.
   Продавщица немедленно замолкла, выдала сдачу, повернулась к ним спиной и принялась рыться в коробках.
   Сирень уставилась на Вика так удивленно, словно такой вариант ей и в голову не приходил.
   Вик выразительно покрутил пальцем у виска в ее адрес, ухватил с тарелки две булочки и запихал в рот.
   - Больше одной не брать! - возмутился Лев.
   Вик, с набитым ртом, что-то успокаивающе буркнул.
   Сирень прикончила кофе, позевала, прикрывая рот пальчиками с маленькими, словно зубы, розовыми ногтями, грациозно покачиваясь, встала из-за стола и заказала еще кофе. На этот раз умудренная опытом продавщица потребовала денег вперед. Вик стоял к ним спиной, но в оконном отражении увидел, как замерла Сирень. Предчувствуя назревающую бурю, он начал постукивать ложкой по столу, постепенно ускоряя ритм.
   Сирень припечатала к кассе купюру, после хрипа кофеварки получила очередную чашку и, на взводе, попросила пачку легкого "Данхила", под учащающийся барабанный бой. На прилавок шлепнулась пачка.
   - Легкого, то есть белого. Вы первый день за прилавком?
   - Девочки, не ссорьтесь, - сказал громко Вик, продолжая уминать булочки, решив, что ни один мужик в здравом уме никогда не сунет нос в женский конфликт. Лев не был в здравом уме, поэтому он тут же встал и присоединился к Сирени, поддерживая ее плохо выражаемым возмущением и увеличивая смуту своим пьяным, замызганным видом. Сирень начала размахивать кошельком перед несчастной продавщицей, требуя, чтобы ее обслуживали тут, как положено. Девица сказала, что, во-первых, она обслуживает, как полагается, а во-вторых, у нее сегодня день рождения и нечего ей его портить.
   - Врет она про день рожденья, - подлил масла в огонь Вик. - Это чтобы сдачу не давать.
   У Сирени лопнуло терпенье и она начала сметать все с прилавка, складывая перед кассой горкой сигареты, соки и шоколадки, говоря, что у нее, может, тоже сегодня день рожденья.
   - Девочки, не ссорьтесь, - повторил Вик для приличия, вернул на прилавок пустую чашку и вышел из кафе. Нужно было заправляться, и под завязку.
   Прикидывая, насколько ему тут разориться, он подошел к кассе, с неохотой отсчитал заправщице нужную сумму и недовольно вернулся к машине: похоже, что из всех возможных способов передвижения ему попался самый дорогой и неэффективный.
   Он и взъерошенный парнишка в очках, торчавший рядом возле красного универсала, молча заправляли машины, сосредоточенно уставившись в дыры бензобаков, когда Сирень вышла из кафе.
   - Чувствую себя, как в общественном сортире, - пожаловался ей Вик.
   - Лей, лей, не жалей, - она потопала каблучками.
   Лев, притащивший охапку набитых пакетов, свалил их на переднее сиденье и уселся назад с хихикающей Сиренью. Вик, жмотясь, вытряс последние капли бензина, бросил шланг на место и закрутил крышку бензобака.
   - Дети мои, - сказал он, сев в машину и кинув взгляд на пухлые пакеты, - надеюсь, вы там за все это рассчитались?
   - С ума сойти, - Сирень оторвалась от губ Льва. - Он умеет целоваться!
   - Я говорю, - повторил Вик, включая передачу, - вы заплатили за все это?
   - Заплатили, - хохотнула Сирень.
   - Сполна, - смачно добавил Лев.
   Дождь начал уставать; под его разреженный ритм машина неспешно ползла по дороге, и все было бы ничего, только разговор на заднем сиденье превратился во что-то совершенно невыносимое. Вик героически выдержал минут двадцать пустого трепа, наполовину состоящего из смешков и хихиканья, а потом попросил всех заткнуться.
   - Ну хорошо, - обижено сказал Лев, - я буду молчать как рыба.
   - А я, как рыбка, - сказала Сирень и довольно помотала светлой челкой. - Как золотая рыбка.
   - Золотая рыбка как раз разговаривала! - возмутился Вик.
   Сирень спихнула пакеты вниз, перебралась на переднее сиденье, задев его всем, чем только можно было, и вальяжно устроилась, прищурено глядя на него сквозь ресницы.
   - Чего тебе? - спросил Вик, нервничая.
   Она мурлыкнула, не отводя взгляда. Тут в зеркалах показалась раскрашенная машина и пристроилась им в хвост.
   - Дамы и господа, - произнес Вик, глядя на недвусмысленное переливание синих и красных огней, - дорогие судьи. Позвольте все-таки узнать, чем же закончилось ваше пререкание в кафе? - Он сбросил скорость и остановился. Сирень и Лев притихли; в салоне воцарилась совершенно ему не понравившаяся тишина.
   Белая, с синей полосой машина обогнула их, остановившись чуть впереди. Из нее вышли трое молодцов в форме.
   - Отец, сын и святой дух, - произнес Вик. - Не забудьте сказать "Аминь", когда они зачитают наши права.
   Сирень сжала губы и невидящим взглядом уставилась в никуда; Лев молча наблюдал за происходящим. В темно-синей, почти черной униформе, крепкие и хмурые, выглядевшие как братья, служители закона подошли и встали перед ними, как кара небесная. Вик посмотрел на их широкие плечи и почувствовал в душе укол неполноценности.
   - Зато у меня язык длиннее, - сказал он вслух и открыл окно. Старший из братьев попросил предъявить документы; средний изучающе смотрел на них, приглядываясь главным образом к Сирени; младшего же больше заинтересовали мотоциклетные останки.
   Вик достал из кармана водительское удостоверение и протянул его в окно.
   - Вы похожи на трех богатырей, - сказал он им, пытаясь разрядить обстановку, действующую ему на нервы.
   Никто не ответил. Старший молча изучал документ, средний заглядывал ему через плечо. Вик потер подбородок рукой и вспомнил, как однажды за ним захлопнулась дверь камеры. От этого, отдающегося в голове звука, по его спине кто-то быстро пробежал, топая ледяными лапками.
   - Документы на машину.
   Вик повернулся и посмотрел на Сирень. Та сказала: "Гм", - и потерла щеку.
   - Что значит "гм"? - поинтересовался он, не поняв еще, что все их забавное путешествие на этом и кончилось.
  
  
  
  
   30.
  
   В одиночестве Вик шел по сырому асфальту, двигаясь в воздухе, пропитанном влажной, густой ночью. Черную, чернильную темноту прорезали яркие неоновые линии вывесок, отражающиеся в лужах и расплывающиеся в асфальтной сырости. Над зданием, мрачно возвышающимся среди редких, чернеющих голыми ветвями деревьев, в голубом светящемся круге стояла полная луна. Каждый шаг отпечатывался в тишине четким асфальтным стуком. Шумно вздохнул ветер, и вздрогнувшее дерево обрушило на него целый ворох крупных капель.
   - Дождь пошел, - заметил Вост.
   Вик остановился, постоял некоторое время, чувствуя, как все тело охватывает дрожь от холода и злости, потом вздохнул и попытался успокоиться. При каждом шаге ноги напоминали, что большую часть пути от дорожного поста до "Трех роз" ему пришлось пройти пешком. "Ладно, - подумал он, - зато теперь я имею законное право на отдых".
   "Такси до дома - бесплатно" - гласила вывеска у самого входа. Судя по всему, здесь умели обработать клиента.
   - Вост, у меня к тебе опять та же просьба.
   - Молчать и не записывать?
   - Главное, молчи, - буркнул он. - Записывать тут, с нашими финансами, все равно будет нечего.
   В темноте никого не было видно, но огонек чьей-то сигареты маячил неподалеку.
   - Свободна, - мило улыбнулась девица, сидевшая на корточках у двери, выставив круглые, сдвинутые вместе коленки. Она встала, откинула назад голову и повела голыми плечами, прижавшись лопатками к холодной стене.
   - Ну так наслаждайся свободой, - посоветовал он.
   Девица фыркнула и отшвырнула в сторону окурок. Они постояли, внимательно изучая друг друга, потом Вик мягко нажал на волной изогнутую ручку двери и вошел внутрь.
   За огромным полукруглым столом хозяйничала сморщенная старушка с чистым, ангельским взглядом. На стене, напротив нее, темнело массивное, мутное зеркало в резной оправе. На вид зеркалу было столько же лет, сколько старухе; оно опасно нависало под большим углом, и если бы вдруг упало, то от смотрящего в него, наверное, осталось бы только мокрое место. Вик заинтересовался, подошел и обнаружил, что зеркало не возвращало цвет: все в нем было серым, чуть зеленоватым. Он посмотрел на себя: странное, чуть смазанное отражение удвоило его возраст.
   - Комнаты ожидают вас, - сказала старуха, перебирая развешанные на стене ключи. - Или вы зашли полюбоваться собой? - Она нацепила на нос очки, вышедшие из моды полвека назад, достала из огромного прямоугольного кармана плоский серебристый телефон и начала набрать номер высохшими скрюченными пальцами с ногтями, на которых Вик с удивлением заметил профессиональный маникюр.
   - Комнату так комнату, - сказал он. - Должен же я где-то переночевать. И еще я хотел поговорить с девушкой, которая тут у вас ошивается. С Эльзой. Совсем молодая на вид, черные прямые волосы. Злая вечно, как собака.
   - Нет таких.
   Вик вздохнул, вытащил сотенную купюру. Старуха ловко ухватила ее поразительными пальцами, изогнутыми во всех измерениях:
   - Зайдите в сорок второй номер. Это последний этаж, как поднимитесь, направо и до конца, - карга показала ему путь, изгибая в немыслимых углах длинный узловатый палец, устроенный, словно на шарнирах. - Там найдете Эльмиру. Она тут все якшалась с этой Эльзой.
   - Спасибо... А комната на одну ночь во сколько мне обойдется? - он опять достал тощенький бумажник и начал в нем сосредоточенно рыться.
   Старуха показала растопыренную колдовскую пятерню.
   - Без сервиса... Только переночевать.
   На коричневом, морщинистом лице проступило что-то дьявольское.
   - Это что, только за комнату? - поразился он.
   - Комнату, комнату, - пожевала старуха, поднесла телефон к уху и произнесла что-то, сжато и неразборчиво. Выложив на стойку ключ, с выбитым на нем тринадцатым номером, она спросила: - Берете?
   - Взял бы, - буркнул он, - если бы вы скинули сотни три-четыре. А то в кровати за пять сотен я при всем желании не засну.
   - Как хотите.
   - Я поговорю с этой вашей Эльмирой и пойду... Куда-нибудь, - сказал он и подумал: "Под заборчик".
   - Как хотите, - повторила она. - Рита проводит вас.
   Вик повернул голову. По винтовой лестнице, уходившей неизвестно куда, спускалась девушка.
   - Комнату я и сам найду, - он бросил на девушку взгляд. На пять сотен она тянула одной левой.
   - Подумай, - Рита подошла к нему и легко провела голой коленкой между его ног.
   - Подумал, - он подвинул к старухе ключ и пошел наверх.
   - Подумай, - догнал его мед ласкового голоса, настолько певучий и далекий, что Вик сначала решил: показалось, - и только потом сообразил: голос старухи.
   Он с трудом начал подниматься верх по лестнице, сделанной, видимо, специально с таким расчетом, чтобы никто не смог воспользоваться ею в нетрезвом состоянии. Когда посредине подъема он едва не вывихнул ногу, то перегнулся через перила и поинтересовался, кому пришла в голову идея сделать такие ступеньки.
   - Внуку, - ответила старуха.
   - Он хоть школу закончил?
   - Да, - был ответ. - Он хирург.
   - Можно было догадаться, - пробормотал Вик, занес ногу для следующего шага, и тут ему вслед резко, пронзительно свистнула старуха и засмеялась, закудахтала.
   "Дурдом" - подумал он, добрался до второго этажа, огляделся и сказал: - Мама дорогая.
   Посмотреть было на что. Узкий коридор, освещенный лампами в виде пухленьких ангелочков откровенно женского пола, озвучивался раздающимися со всех сторон несдерживаемыми стонами. Вик прислушался: к монотонной записи примешивались живые вскрики пар, находящихся на разных подступах к вершинам оргазма.
   Обстановку дополняли черные стены, по которым бежала светящаяся линия, начинавшаяся сразу от лестницы: она замысловато проходила по стене и дверям, образуя контуры слившихся в страсти фигур. На каждой двери под фотографией девушки было написано имя и разные глупости, украшенные легкомысленными рисуночками. Вик пристроился возле изгибов знакомых ног, чуть отошел, словно эстет в музее, заложил руку за спину и наклонился, присматриваясь. Сирень полулежала, запутавшись в ослепительно белом покрывале. Ее полураскрытые губы призывно манили и обещали охапку наслаждений, а округлые плечи, мягко изогнутые руки и сильные ноги словно сражались с покрывалом. Вик потряс головой, сгоняя наваждение, и медленно пошел дальше, пытаясь уловить хоть какую-нибудь логику в нумерации комнат. Номер восемнадцать привлек его внимание черно-белой фотографией и лаконичной надписью:
   1,5.
   Двойная оплата.
   Решив, что написать что-то более интригующее невозможно, он присмотрелся к фотографии. Девушка смотрела решительно и жестко, но в ее лице не было ни одной резкой черты: плавно изогнутая линия тонких бровей, немного упрямое сердечко губ, мягкий овал лица и волны гладких, сходившихся под подбородком, волос. Грудь выглядела свежей и невинной, а ноги были безукоризненны настолько, насколько это физически возможно. Вик как раз оценивал бедра, когда черная дверь бесшумно распахнулась, и хозяйка встала на пороге, изучающе глядя на него карими глазами. Она отщелкнула сбоку застежку, стянула одной рукой длинную полупрозрачную юбку, отбросила ее в сторону, сняла с себя трусики и так перешагнула через них, что у него в голове все помутилось.
   - Зачем смотреть на фотографию, если меня можно увидеть и так.
   Вик замер в сладком оцепенении, сглотнул и потряс головой:
   - Спасибо. То есть, в смысле, не стоит.
   - Судя по всему, стоит, - заметила девушка, не сводя с него пристального, притягивающего взгляда.
   - А что такое 1,5? - вспомнил он мучавший его минуту назад вопрос.
   - Увидишь, - ответила она.
   "Двойная оплата" - звякнуло в его голове. Он потоптался, уныло сказал, что подумает, и незамысловато сбежал.
   Сорок второй номер оказался между пятым и двадцать первым. Вик облегченно вздохнул, постучал и обнаружил, что дверь открыта. В комнате, на светло-коричневых квадратиках пушистого ковра, сидела обнаженная девушка и вертела в руках вязаные трусики, состоявшие всего лишь из красной веревочки и двух треугольников в черно-белую полоску. Она была похожа на куклу: темные, широко распахнутые светло-серые глаза, пухлые, призывно накрашенные губы и длинные вьющиеся волосы оранжевого цвета.
   - Тут прямо какой-то международный конгресс, - сказал он, начиная терять самообладание от местного сервиса. - Я уже не понимаю даже, зачем я сюда пришел. Ты Эльмира?
   - Не-а, - сказала девица кукольным тоном.
   - А мне сказали - в сорок втором.
   - В сорок втором, - кивнула она, - только на третьем этаже.
   - А мне сказали, здесь.
   - Здесь совсем другие комнаты. Но, раз уж ты заглянул, то не уходи сразу - это невежливо. Нужно хотя бы просто поговорить о чем-нибудь. Тебя как зовут?
   - Вик, - сказал он, поняв, что выбраться из этого гнезда порока не так-то просто.
   - Алла, - представилась она. - У меня свои натуральные волосы. Никто не верит. Она прицелилась в него трусиками и выстрелила ими, профессионально попав ему между ног. Он посмотрел на нее: девица, явно, работала по призванию. Попробовал что-то сказать - не получилось. Показал на часы, сделал неопределенный жест руками, оторвал взгляд от гладкой, налитой груди и розовых сосков, отступил назад в коридор, закрыл дверь и пошел к лестнице, гадая, что его будет ждать на третьем этаже. "Это будет негритянка, - решил он. - Негритянка на шкуре белого медведя". - Он поднялся, отыскал нужный номер и с опаской постучался. Никто не ответил, но за дверью обнаружился чей-то маленький зад, ерзающий под черной, с небольшим разрезом, юбкой.
   Негритянка оказалась белой и глухой, а шкура медведя - тряпкой, которой девица чего-то там натирала. Донельзя невинный вид и стандартный чепчик, усевшийся на ее коротких вихрах, говорили о том, что это хрупкое создание работает здесь не по женской части.
   Вик протянул руку, ухватил бантик фартука за вызывающе торчащий хвостик и, потянув, развязал его. Девица бросила тряпку, выпрямилась и завязала обратно, не оборачиваясь. Вик вздохнул и выключил серебристый плеер, пристроившийся на бедре горничной. Не оборачиваясь, она начала поправлять наушники.
   - Алле, гараж, - сказал он, и его наконец заметили.
   - Ой. А я уже ухожу.
   На вид ей едва ли было восемнадцать. Она выглядела юной и милой. Короткая, мальчишеская прическа, сложенная из разбегающихся волн волос, чуть завивающихся на концах, узкое лицо, худоба, тонкие губы - но широко распахнутые глаза с редкими, по-взрослому выщипанными ресницами.
   - Ты Эльмира?
   - Да. Нет.
   "Надо поужинать и завалиться куда-нибудь спать, - подумал он тоскливо. - Тогда может, этот день наконец и кончится".
   - Что - "да" и что - "нет"? - устало спросил он и уселся на кровать. Силы окончательно оставили его; он привалился к стене и прикрыл глаза, щурясь сквозь ресницы.
   - Я Ким, а никакая не Эльмира, которая тут живет.
   -А где же та Эльмира, которая тут живет? - вздохнул он.
   - Занята.
   - Надолго? На какую примерно сумму?
   - Не знаю. Могу попробовать ее позвать.
   - Сделай милость. Мне она нужна-то всего на пару слов.
   - Ладно, позову, - кивнула она и тут заметила кейс. - Ой, Востик! - воскликнула она. - Востик! С какой-то новой наклейкой! Востик, ты чего молчишь? Опять, что ли, сломался? Наверное, промок! Там на улице дождь?
   - Дождь... - ответил Вик. - Но он не сломался, просто я запретил ему говорить... Откуда ты его знаешь-то?
   - Хы! Востик очнись! - Ким похлопала ладошкой по пластиковому корпусу.
   - Это ты? - спросил Во-8м.
   Вик решил, что Ким сейчас свалится от радости в обморок, но та справилась:
   - Это я!
   - Ты! - воскликнул кейс. - А это я!
   - Да уж, - заметил Вик. - Вам будет о чем поговорить.
   Он не ошибся.
   - Слушай, Ким, - спросил он наконец, устав от их болтовни, - где тут переночевать можно? Только не за половину тысячи.
   - У меня можно, - сказала Ким. - Я все равно ночью книжки читаю.
   - Что, всю ночь?
   - Ага.
   - А спишь когда?
   - Когда захочу.
   - Ладно, - сказал Вик и пожал плечами. - Если тебе все равно... - Он вспомнил, что поиски здесь сопряжены с немалыми финансовыми и прочими опасностями и попросил: - Где твоя комната только объясни. Или дай карту ваших лабиринтов, с нарисованным крестиком.
   - У меня нет карты, - она казалась виноватой. - А может, я вас подожду и потом провожу?
   Он посмотрел на нее:
   - Ну, если тебе не сложно...
   Ким важно кивнула и ушла.
   - Так это ее мы, значит, искали с Мариной... - пробормотал он. - Да, Вост?
   - Ее, - сказал тот. - Только Ким не хотела искаться. Сказала, как захочет - сама найдется.
   - Искаться... - Вик тоскливо посмотрел в сторону душа, поборол искушение быстро освежиться и закрыл глаза, в ожидании. Долго ждать не пришлось.
   - Давно не виделись, - сказал он и поморщился.
   - Так и думала, что это ты, - сказала Эльмира. - Вот говорила же уже сто раз, чтобы мое имя на двери написали.
   - Я бы все равно не на имя смотрел... - он достал две сотни и протянул ей. - Слушай, я насчет Эльзы хотел узнать. Когда ты ее видела, слышала? Что она говорила?
   - Ткацкая?
   - Ткацкая.
   - Она что-то натворила? - Эльмира вертела в руках деньги, решая, видимо, брать их или послать его к черту.
   - Само собой...
   - Серьезно?
   - Для ее отца все серьезно... Боюсь, в этом-то все и дело. Не знаешь, где она может быть?
   - Не знаю. Она тут и двух дней не пробыла. А в последний раз даже не звонила: просто, прислала сообщение.
   - Чего написала? Пожелала творческих удач?
   Эльмира фыркнула.
   - А где она сейчас? Что у нее в планах?
   - Где она сейчас - не знаю. А в планах у нее ничего определенного... - Эльмира пожала плечами. - Но семейка ее - это песня какая-то.
   - Да уж, - согласился Вик и решил больше ни о чем не спрашивать, посчитав дело сделанным: - Ладно, и на том спасибо. Вот телефон, позвони, если что. Мне нужно только знать, что с ней все в порядке. Точно не знаешь, где она сейчас? Хоть примерно? Мне ее отцу что-то докладывать надо...
   - Не знаю.
   - А что это все-таки за 1,5?
   - Заходи, увидишь... - они вместе вышли из комнаты. - Или вечером вниз спускайся.
   Вик неопределенно кивнул, посмотрел ей вслед, подошел к ожидавшей его Ким и буркнул:
   - Идем. У тебя чепчик почему не сваливается?
   - Скрепка, - пояснила та.
   Они пошли коридорами, лестницами, поворотами... Вик пытался запомнить дорогу; Ким, врубив плеер, напевала, постукивая красным пластиковым ведром об стены. Крошечным ключиком она открыла угловую комнату, вошла внутрь вместе с ним, бросила все свои тряпки и заперлась в ванной. Вик огляделся, изучил развешанные по стенам безделушки, посмотрел на аккуратно сложенную у кровати пеструю стопочку любовных романов, и уселся на постель, чувствуя, как его начинает неудержимо клонить в сон.
   - Ты здесь одна живешь? - крикнул он.
   - Ага.
   Вик подумал, вздохнул и лег, с блаженством вытянув ноги.
   Из ванной она вышла обмотанная полотенчиком и начала рыться в шкафу.
   - Худышка, - сказал он, бессильно валяясь на проваливающейся под ним кровати.
   Она вздохнула.
   - За комнату спасибо. Иначе бы я, при ваших ценах, на улице ночевал. Может, у тебя еще и кофе есть?
   - Есть какая-то банка на кухне. Идите туда, а я буду переодеваться. Вы сюда не смотрите.
   - А есть на что смотреть? - поинтересовался он.
   - Злые вы все! - сказала Ким.
   - Злые, злые, - он прошел на кухню, размером с кладовку, щелкнул кнопкой чайника и уселся за стол, глядя в никуда и слушая закипающее возмущение воды, - злые и уставшие...
   Отыскав чашку побольше, он вбухал в нее три ложки растворимого кофе и громко спросил, через дверь:
   - Как отсюда уехать можно?
   Она припрыгала в халате, с одним чулком в руках.
   - Не надо так таращиться, - поморщился он. - Глаза вывалятся.
   - Так вы что здесь, разве, не останетесь?
   - Нет, конечно...
   - А куда вы собираетесь? - спросила она. Чулок с ее руки свешивался полудохлой змеей.
   - Домой, - сказал он. - В Бежин, прямо, быстро и никуда не сворачивая.
   - Ой, возьмите меня с собой!
   - В качестве кого? - спросил он, рассматривая кошек на ее халате. - Для любовницы ты слишком молода, а дочь у меня уже есть.
   - Вы меня возьмите в качестве просто так. Тогда мы на вашей машине поедем.
   - Нет у меня машины.
   - Есть, - сказала она и куда-то вышла.
   Пока он раздумывал над ее словами, она вернулась и бросила на стол ключи с брелком. Вик закашлялся. Если бы можно было собрать все бутылки, которые он открыл этим брелком - пирамиды бы позавидовали. Ким подошла и постучала ладошкой ему по спине.
   - Ничего не понимаю, - он взял ключи и начал их глупо разглядывать. - Так это ты мою машину взяла?
   - Угу. Это мне Востик подсказал. Я ее и взяла, пока она вам не нужна была. Теперь меня с собой берете?
   - Ни за что! А ты... ты... Эй ты, в ящике, к тебе обращаюсь, сообщник! Наводчик! Пригрел я! Змею на груди!
   - Ядовитую? - встревожился Вост.
   - Хуже!
  
  
  
   31.
  
   Ким вышла, везя за хлястик клетчатый чемодан на колесиках, который наехал ей на пятку, когда она, как вкопанная, остановилась рядом с Виком и начала довольно размахивать перед его носом веером купюр.
   - За весь рабочий день заплатили! Целых двести! - похвасталась она.
   "Полчаса работы проституткой" - подумал он, и этот мир много потерял в его глазах.
   - А у нас больше, - влез Вост. - Триста, да, Вик? Вы же Эльмире сто дали?
   - Больше... У нее двойная оплата.
   - Значит, денег у нас поровну, - удовлетворенно сказала Ким. - Всего четыреста, и еще мне пообещали заправить полный бак.
   - Мы просто Ротшильды, - заметил Вик. - Слушай, так ты всего один день тут проработала?
   - Ну да. Позавчера приехала, и то вечером. Мы с Востиком тут встретиться договорились, а я решила, чего просто так ждать, лучше что-то новое узнаю.
   - Узнала?
   - Ага, - кивнула она. - Только все это, как-то, не мое. Никак я все свою цель пока не найду. Вот вам хорошо, вы детектив, это целая специальность. Востик рассказывал, как вы Марине помогали.
   - Да уж... - поморщился он.
   На стоянку их впустил утомленный, не выспавшийся охранник.
   - Тяжелое соседство? - поинтересовался Вик и получил в ответ хмурый, непонимающий взгляд: парень явно нуждался в двенадцати часах исцеляющего сна.
   - Говорят, уже уезжаешь? - спросил охранник Ким. - Ты же только устроилась?
   Та кивнула вязаной шапочкой, странно смотревшейся на ней в этот теплый, в общем-то, день.
   - Ну и правильно. Подожди-ка, - сказал парень, пошел в свою будку и вернулся через некоторое время, протянув ей сложенный листок. - Здесь мой адрес и телефон. Если что - звони. Надо будет, помогу со знакомствами и работой.
   - Спасибо, - она опять кивнула; край челки залез ей в глаз, она сдунула его, поморщившись.
   - Бензин я тебе сделал, как обещал. Этот тип, что, надежный? - было сказано в адрес Вика.
   - Ага. Он друг моего знакомого, он меня повезет, а потом покажет свой город.
   Охранник оценивающе взглянул на Вика и, видимо, остался доволен, поскольку пожелал им счастливого пути. Они шли мимо рядов сверкающих на солнце капотов, фар и бамперов. Машины клиентов представляли собой редкий интернациональный винегрет.
   - У меня уже почти в каждом городе есть знакомые, - сказала Ким с легким удивлением в голосе, волоча за собой чемоданчик и поднимая облака желтой пыли. - Прямо не знаю. Я уже, наверное, где угодно могу жить.
   Вик шел, размышляя над словами Ким; он прошел шагов пятьдесят, но все равно не понял, какого такого знакомого он друг.
   - Вот, - сказала Ким, остановилась и протянула ему брелок с болтающимися ключами.
   Вик с удивлением взглянул в сторону своей машины.
   - Это что? - спросил он, оценив очередное коммерческое достижение в области автомобильного тюнинга.
   - Зеркальце, - сказала Ким. - Мне очень понравилось. Я купила, и с ним в подарок еще бесплатно дали шторку. Только она не крепится.
   - Шторку, - пробормотал Вик, у которого, глядя на новое зеркало, сердце разрывалось. - Лучше бы ты, как настоящая угонщица, всю машину перекрасила.
   - А мне и так нравится, - сказала Ким. - Такая рыженькая!
   Вик покрутил рукой круглое, словно из пудреницы, хромированное боковое зеркало: - Выглядит, словно гинекологическое...
   - Вы были у гинеколога? - удивилась Ким.
   - Не был, - коротко ответил Вик, подумав, что эта девица его, точно, доканает.
   - И я не была, - вздохнула она. - А, наверное, интересно. Девчонки здесь каждый день ходят, рассказывают. Говорят, сидишь, прямо как Алиса.
   - Какая Алиса? - не понял Вик.
   - В зазеркалье, - пояснила Ким.
   Он уперся лбом в стекло и бессильно положил руки на крышу. Смех накатил, сдавил грудь и вырвался каким-то фырканьем. Отдышавшись, он забросил сумки в багажник и сел в машину.
   - Документы мои давай, - сказал он. - Скидки, шторки, подарки...
   - Под ковриком. У вас под ногами.
   В потертом красном пакете было собрано все, что имело хоть какое-то отношение к машине; между документами валялись даже ремни, провода и свечи.
   - И где это тебе столько надавали? - любознательно спросил он, отыскав в этой мешанине все необходимое.
   Ким пожала худенькими плечами:
   - На сервисе.
   - Чего тебя туда понесло? Сломалось что-то?
   Она помотала головой:
   - Нет. Просто у меня были неразрешимые вопросы. Знаете, они мне все объяснили и еще эти штучки дали в подарок.
   "Поняли, что с тебя нечего взять" - подумал Вик, осторожно повернул ключ и выяснил, что хоть стартер работает.
   - Так уже не заводится, - сказала Ким. - Теперь нужно сначала два раза нажать вон ту самую педаль.
   - Это и был один из тех самых неразрешимых вопросов?
   - Нет, что вы, - покачала головой Ким, - это я уже сама потом раскусила. А вот как я первый раз заправлялась, это да.
   - Не тот бензин заливала?
   - И не тот тоже, - кивнула она.
   Вик вытер слезы. После наставлений опытной Ким, двигатель очнулся и бодро застрекотал клапанами.
   - Пробуем ехать, - сказал Вик, утопив педаль акселератора. Машина вяло начала разгоняться. - Не едем...
   - Не придирайтесь, - строго сказала Ким и помахала охраннику на прощанье.
   - Боже упаси!
   Он прикинул среднюю скорость и понадеялся на то, что все же будет дома к вечеру.
   То, что вчера в потемках казалось серым и мрачным, днем радовало глаз золотыми и кирпичными красками. Как только дорога потеряла новизну и стала привычной, Ким заснула сном младенца. Вик спокойно ехал в тишине, грызя орехи, отыскавшиеся в кармашке дверей. Машин на дороге почти не было, только изредка проносились длинные, стремительные фуры. В этой обстановке Ким преспокойно проспала чуть не до полудня.
   - Ну ты и помечтать, - заметил Вик, когда она начала подавать признаки жизни. - Что, в самом деле всю ночь книжки свои читала?
   - Ага, - ответила она, удивленно моргая. - Только не свои, а вашу, которая в папке. Такая замечательная и конец хороший. Только она без обложки.
   - Ее не напечатали... Это мой племянник написал.
   - Ну да, - не поверила она.
   Вик поморщился.
   - Что, правда? Вот так взял - и написал? Ух ты. Он что - писатель?
   - Трудно сказать.
   - А где он сейчас?
   - Плавает.
   - Как жалко! - как-то трагически сказала она.
   - Чего жалко? Он на корабле плавает. Хотя уже, наверное, вернулся, пока я тут мотаюсь. Надо бы ему позвонить, узнать.
   - Давайте я позвоню, - предложила она. - Никогда с живым писателем не разговаривала. Похвалю его. Знаете, это просто замечательная книга. Обычно все как будто ненастоящее: так у них складывается хорошо всегда, а тут, просто как на самом деле. Я раньше тоже, как эта героиня в книге, не понимала, почему это я живая: как это я вот так вот, хожу, говорю. Как будто это не я. И у нее то же самое. И про любовь - здорово. Просто, это знаете, как будто ничего сделать уже не можешь.
   - Позвони, позвони... - он дал ей телефон, не желая ничего слушать про любовь: тут ему до книжных героев далеко было. - Поищи, там Игоря номер где-то записан.
   - Где-то, - возмутилась она. - Вы ему, значит, еле-еле звонили, пока он там совсем один, в море...
   - Их там триста таких плавало.
   - Триста, - сказала Ким. - Знаю я. Там где я раньше жила, тоже было полно народа, и все целый день ходили, как чужие.
   Вик промолчал. Она в два счета отыскала номер, сделала ему страшные глаза, когда услышала в трубке ответ, и сразу же начала расхваливать книгу. Разговор она закончила, только когда телефон сам отключился. Она виновато протянула ему трубку:
   - Уже все...
   - Уже, - сказал Вик, бросивший вслушиваться в их бессмысленную и бесконечную болтовню после первых же минут. - Полчаса разговаривали!
   - Меньше!
   - Ладно, меньше. Ты чего, опять ему звонить собираешься? - спросил он, увидев, как она достает свой телефон и опять набирает номер.
   - Ему, конечно. Мы же о самом главном еще не договорили!
   - Только оставь деньги на счету, вдруг в дороге что случится... Хоть до Галкино дотерпи, там карточку купим.
   Она кивнула и разговаривала еще столько же, разве что теперь говорила быстрее.
   Десять раз попрощавшись с Игорем и умудрившись, в конце концов, все же закончить разговор, она похвасталась:
   - Он меня к себе пригласил!
   - Не к себе, а ко мне, - хмуро поправил Вик.
   - Вы вместе живете? - оживилась Ким. - Ой, как здорово!
   Он молча кивнул.
   - А что это на нас все так смотрят? - спросила она через некоторое время. - Я раньше думала, что это, может, я как-то еду неправильно.
   - Машина такая. Покрасить ее надо, вот и все, - сказал Вик и вздохнул: он тоже уже отвык от повышенного внимания и недоуменных взглядов.
   - Ну ладно, давайте.
   - Чего давать?
   - Купим краски в баллончиках, - предложила Ким. - Быстро покрасим машину, хоть от нас сегодня польза будет.
   Он пропустил предложение мимо ушей.
   - Глупо просто так ехать целый день.
   Вик включил радио и сразу нарвался на такой жизнерадостный голос, что ему чуть плохо не стало.
   - И красить будем в красный цвет, - сказала Ким.
   - Она желтая!
   - Ну и что.
   - Желтая как желток! Как солнце! Желтая по документам!
   - Ну и что, можно же переделать. Только в красный. Машина должна быть красной! Так считал бы Генри Форд, если бы был женщиной.
   - Но он ею не был.
   - Ну и дурак, значит. Востик! Каким должен быть автомобиль?
   - Исправным, - откликнулся кейс так быстро, будто ждал вопроса.
   - Нет!
   - Застрахованным?
   - Нет!
   Вост защелкал, задумался.
   - Красным! - подсказывала Ким, теребя ручку кейса. - Красным!
   - Но на красный нельзя ехать, - осторожно заметил тот.
   - Вот, - сказал Вик. - Даже и ехать нельзя.
   - А на желтый можно разве? - спросила наконец Ким, постукивая носком туфли. Видно было, что она всерьез задумалась.
   - Можно, - сказал Вик. - И именно в желтый я эту машину когда-нибудь...
   - Не когда-нибудь, а прямо сейчас. Все равно обед.
   "Причем тут обед?" - подумал Вик, но спорить с Ким оказалось не так-то просто, и в первом часу он остановился возле магазинчика, предлагающего разное автомобильное барахло.
   - Значит так, - начала она загибать пальцы. - Нам нужно...
   - Я знаю, что нам нужно, - он торопливо вышел из машины, но Ким подхватила кейс и увязалась за ним.
   - Скотч и краску, - показал он продавщице пальцем. - Два баллончика.
   - Красных, - сказала Ким.
   - Желтых! - возмутился он.
   - Нервно-паралитических! - добавил Вост.
   Продавщица посмотрела в окно на их машину и выставила на прилавок краску, заметив:
   - Веселая у вас компания.
   - Обхохочешься, - сказал кейс голосом Сирени, и Вик вздрогнул.
   Их покраска больше походила на комедию, а все из-за того, что Вик относился к ней пренебрежительно, а Ким - совершенно всерьез.
   - Вы не стараетесь! - укоряла она его ежеминутно, укрывая разными картонками фары, стекла и "пимпочки". - Что вы так машите!
   Результат получился поразительный. Они долго стояли около машины, в которой первоначального кандидата на утилизацию узнать было трудно.
   - Как новая! - сформулировала Ким, восхитившись.
   - Как из музея, тогда уж, - хмыкнул Вик.
   Закусочная, стоявшая неподалеку, манила вывесками, и он решил не сопротивляться:
   - Обедать!
   Ким безразлично пожала плечами.
   С едой он расправился быстро, и потом долго сидел, помешивая ложкой чай и делая редкие глотки. Ким сначала долго ковырялась с салатами, выспрашивая разные глупости про Игоря, а потом, когда он вкратце рассказал всю биографию племянника и запретил ей открывать рот не по делу - сидела и дула на каждую ложку, жалуясь на горячий суп.
   В конце концов он в несколько глотков прикончил ее чай, который иначе она бы тоже ложкой черпала, и сказал:
   - Пошли. Все равно тебя бесполезно кормить.
   - А пить?
   - Сок куплю.
   Кроме сока он взял еще орехов в дорогу, и они вернулись к машине.
   - Поехали, - он посмотрел на часы и ужаснулся.
   - Поехали? - переспросила отвлеченно Ким, как бы не до конца осознавая сказанное.
   - Представь себе, - сказал он. - Но можно, конечно, пойти напрямик по лесу. Будем ночевать под открытым небом и питаться древесной корой.
   - Я грибы никогда не собирала, - сказала она так, будто это было трагедией всей ее жизни. - А вы с Игорем в лес ходили?
   - Ходили...
   - У него в книжке главная героиня все время на природу выбирается, только грибов не собирает, а просто ей нравится шагать по листьям, есть ягоды и орехи рвать. - Она задумчиво посмотрела в сторону леса. - Пойдем. До первого гриба. Кто найдет - тот и победил.
   Вик, уже настроившийся на долгую езду, попытался представить себя бродящим сейчас по лесу в поисках грибов, но у него ничего не получилось.
   Тем временем Ким уже скрылась за деревьями; он вздохнул, отбросил окурок и потянулся:
   - Победитель получает почетное право засушить гриб под капотом, - буркнул он, чувствуя, как наваливается послеобеденная лень.
   Лес начинался с попадающихся под ноги светло-серых сучьев и обнаженных корней деревьев, каждый из которых тянулся куда-то, словно слоновий хобот. Между корнями были рассыпаны мелкие разноцветные камешки и хрупкие ветки, постреливающие и сочно хрустевшие под ногами. Ким расхаживала в босоножках, подбрасывая на каждом шагу темные охапки листьев, которые разлетались в разные стороны и опускались на землю золотисто-коричневым дождем. Вик присоединился к ней, и они пошли туда, где сквозь деревья пробивались манящие лучи; там оказалась поляна, на которую они вынырнули, зажмурившись и задохнувшись от выплеснувшегося на них густого, невозможно яркого света.
   Солнечный островок была окружен со всех сторон худенькими березами-близняшками, так непохоже раздевшимися под осень, как загорающие девушки на пляже, когда одна вертится, упакованная в закрытый купальник, а другая спокойно сидит себе без верха, совершенно не замечая повышенного к себе внимания.
   Ким, на каждом шагу оступаясь и всплескивая руками, исходила всю поляну вдоль и поперек, что-то в надежде высматривая в траве и вороша подозрительные холмики ногами. Со своей худобой и несуразностью она выглядела тут инопланетянкой. Вик заметил подходящий пенек и устроился на нем, прислонившись к короткой спинке, заботливо оставленной упавшим деревом. Чуть прищурив глаза, он наблюдал за безуспешными поисками Ким. Ветер перебирал над ним подсвеченные солнцем, совсем прозрачные листья; он заметил краем глаза что-то белеющее, поднялся и сорвал с темной, почти черной коры ближайшего клена огромный, роскошный, сырой и ароматный древесный гриб, похожий на толстый, белый лопух и подошел к Ким.
   - Вот, - сказал он. - Можешь засушить, растереть и подсыпать врагу.
   Она уставилась на гриб с таким восторгом, который у более искушенных дам вызывает, разве что, бриллиантовое колечко. Вик помотал головой, стряхнув наваждение, взял ее за руку и повел назад: он не одобрял это гуляние. По пути он сорвал гроздь рябины и сунул в рот две ягодки, соблазнившись их видом. Они вышли к машине. Пока он плевался, Ким опустилась на колени, разгребла землю, усадила гриб и похлопала вокруг него ладошкой, утрамбовывая.
   - Думаешь, зацветет? - с сомнением спросил он, ощущая во рту полную анестезию.
   Ким молча встала, отряхнула ладони и посмотрела на гриб, высовывающийся из земли, словно ухо белого, гладкого, огромного подземного человека, никогда не видевшего света, который чутко прислушивается к чужой жизни, готовясь однажды взорвать вокруг себя почву и ступить на поверхность нового, неведомого мира.
  
  
  
   32.
  
   Ким болтала без умолку, одновременно уничтожая рассыпанные на газете орешки. Вик автоматически кивал, когда этого требовала ее интонация, и думал о своем. Все складывалось благополучно. Правда, в Галкино они потеряли два часа из-за начавшихся где-то под капотом хлопков, но этот, по выражению Ким, "кашель", им устранили в сервисе. В результате у него в кошельке осталась ровно одна мятая десятка, но он уже привык к этим своим опустошительным транспортным расходам. Ничего, при возвращении Д.Т. наверняка оплатит его работу с лихвой, несмотря на то, что он не нашел и следов этой суматошной Эльзы... Да, Эльзы. Эльзы. Он повернул голову к Ким, решив, что рассуждал вслух.
   - Что? - прервал он ее. - Какая Эльза?
   - Эльза, - сказала она, удивившись. - Я же говорю, что встретила ее, пока вы машину делали. Девушка совершенно раскомплексованная, но чего-то в ней не хватает. Если бы я куда-то ушла, то как Игорь: все бы бросила - и в море. А вот у нее так никогда не получится; такие только и могут, что настроения всем портить.
   - Что за Эльза? - Вик все пытался понять, о чем она говорит.
   - Эльза, Эльза, - пояснила Ким, и он подавил искушение выкинуть ее из машины.
   - Какая Эльза? - спросил он опять, еле сдерживаясь. - Ты можешь объяснить, какая Эльза? Девушка на той фотографии, что я тебе показывал?
   - Ну да, - сказала она.
   Вик затормозил "в пол"; шины взвизгнули, и машина криво остановилась у самой обочины.
   Ким удивленно посмотрела на него. Ему захотелось наорать на нее, чтобы согнать с лица это легкомысленное выражение и заставить ее говорить всерьез, но он сдержался.
   - Рассказывай все, от начала и до конца, - направил он на нее палец. - Где она, что делает в Галкино, что собирается делать, что она говорила, рассказывай все и ничего не забывай. Клянусь всем, что у меня есть, если ты чего-нибудь пропустишь или забудешь сказать, ты никогда не увидишь Игоря, никогда, поверь мне, я не шучу.
   Ее лицо исказилось, глаза заблестели; Вик быстро вытер их платком, не дав начаться потопу.
   - Эльза, - сказала она, ничего не понимая и находясь на грани, за которой уже ничего нельзя было бы разобрать. - Я видела ее в том отеле, возле которого вы меня оставили. Она шла в свою комнату, когда я там сидела. Насвистывала, как этот, как его, с колокольчиками, в лоскутках, показывают в рекламе по телевизору...
   - Арлекин, - сказал Вик. - Какого черта ты мне это-то рассказываешь?
   - Арлекин, - всхлипнула она. - Сами же просили...
   - Ладно, - сдался он. - Просто скажи, где она там живет.
   - В зеленом таком отеле, с крышей...
   - Да понял я, - поморщился он. - Номер запомнила?
   - Номер отеля?
   - Номер номера, - произнес он, чувствуя, как сам заражается от нее и становится мало вменяемым.
   Ким сосредоточенно посмотрела на него, пытаясь понять:
   - Номера... Какие номера?
   Вик сказал одно слово, за которое как-то в детстве получил хорошую трепку, завершившуюся его полетом и ударом об угол стола, и тихо пояснил:
   - Номер ее комнаты. Ты же видела, в какой номер она заходила?
   - Да не знаю я, говорю же, что только внизу сидела, у клубнички.
   - Мама дорогая, - произнес он. - У какой клубнички?
   - Мусорки, - пояснила она, и Вик решил, что сам там разберется.
   - Интересно, что она собирается делать... - сказал он самому себе.
   - Такие ничего не могут делать, - Ким уже была успокоенная и не такая испуганная.
   - Ничего, - задумчиво повторил он, взял телефон, набрал номер Д.Т. и сказал сразу:
   - Я нашел ее.
   - Кого? - не понял Д.Т.
   - Эльзу. Я нашел ее. Ехал тут вместе с одной девушкой, а она случайно встретила ее в Галкино. Вроде бы, она живет там в отеле. Я имею в виду - Эльза там живет, а не эта девушка.
   Д.Т. замолчал, пытаясь разобраться в этом нагромождении.
   - Как получилось, что она вам встретилась? - спросил он наконец, и в его голосе Вик впервые услышал какие-то человеческие интонации.
   - Понятия не имею, - ответил он. - Что мне делать?
   - Она, эта твоя девушка, может, намного больше знает, чем тебе там говорит? - спросил Д.Т.
   - Она, по-моему, вообще ничего не знает, - ответил Вик, посмотрев на надувшую губы Ким, и повторил: - Что мне делать?
   - Ты там ничего важного не упустил?
   - Нет, - ответил он. - Не должен был.
   - Ладно, - сказал Д.Т. - В каком отеле она там живет?
   - Не знаю названия, - ответил Вик. - Тут такое дело вышло. Я уже уехал из города, и тут выяснилось, что она ее там видела. Эта девушка. Эльзу.
   Д.Т. молчал.
   "Наверное, про меня думает, - пронеслось в голове у Вика. - Думает, наверное, что я идиот..."
   - Возвращайся в Галкино. Узнай точно, где она там. Как узнаешь, сразу звони и не своди глаз с ее номера.
   - Понял.
   Он развернул машину и направился обратно.
   - Возвращаться - плохая примета, - сказала Ким, помолчав. - И потом, я с этим городом уже попрощалась.
   - Зато я еще нет. Чего тебя в отель-то понесло?
   - Рыбу пошла смотреть. Скалярию. У меня тоже раньше аквариум был, но его случайно разбили. Хорошо еще, что все рыбки до этого умерли.
   Показался указатель города, из которого они не так давно выехали. Они задумались, каждый о своем, молчали.
   - Я в отель с вами пойду, - нарушила тишину Ким.
   - Не вздумай... А чего у тебя рыбки-то умерли? Ты их кормила?
   - Вот именно, - сказала она.
   В отель Вик пошел один, оставив Ким возле ларька с журналами. Он обратился к портье, спросив, в каком номере остановилась Эльза. Тот удивленно посмотрел на него и ткнул пальцем. Вик обернулся. Непонятно, как Ким умудрилась узнать Эльзу: так она изменилась. Даже Вик спокойно прошел мимо нее.
   - Опять ты? - спросила она.
   - Опять, - буркнул Вик, недовольно подумав о том, что снова все идет наперекосяк.
   - Очень хорошо, - сказала Эльза. - А то я тут что-то заскучала. Какие новости с фронта? Как там отец?
   - Подтягивает войска, - ответил он. - А ну, пошли.
   Ким обрадовалась, увидев их.
   - Я, как чувствовала, - сказала она. - Вот, как раз три журнала купила. Привет, Эльза. Давай знакомиться? Я - Ким.
   - Привет, - кивнула Эльза. - И тебе привет, Вост. Клевый лейбл оторвал. Как дела?
   - Отпад, - ответил тот и похвастался: - Меня на допрос возили.
   - Ее этим не удивишь, - буркнул Вик.
   - Востик уже тоже со всеми перезнакомиться успел! - сказала Ким с какой-то завистливой ревностью.
   Вик задумался. "Со всем этим что-то надо делать" - решил он и принялся листать модный журнальчик. Они долго сидели, слушая беззаботную болтовню Ким, которая пересказывала им только что прочитанную статью.
   - Ладно, - сказал наконец Вик. - Я так понимаю, что мы, как одна большая дружная семья, возвращаемся домой. Надо из еды чего-нибудь в дорогу купить, чтобы уже нигде не останавливаться. Пошли, Эльза, заберем твои вещи.
   - Какие там вещи, - отмахнулась та. - Но вот для кое-кого подарок бы надо купить. Тут один прикольный магазинчик есть, там такие специфичные штучки...
   - И я с тобой, - дернулась Ким. - Игорь же с моря приезжает.
   - Деваться некуда от влюбленных, - пробормотал Вик. - Не машина, а...
   - Траходром на колесах, - подсказал Вост голосом Ветки.
   Эльза посмотрела на выражение лица Вика и расхохоталась.
  
  
  
   33.
  
   - Ну вот, - Вик свалил пакеты на заднее сиденье и уселся в машину. - Теперь поедем без остановок.
   Все складывалось замечательно, вот только Эльзы в машине не было.
   - Где она?
   - В море, - ответила Ким, глядя в окно.
   Вик возвел глаза:
   - Да ты о чем-нибудь, кроме своего Игоря, думать можешь? Эльза, Эльза где?
   - Могу, - сказала Ким, не успевая за ним.
   Вик сжал кулак и впился в руку зубами. Это немного остудило его и дало Ким необходимую паузу:
   - Она ушла.
   - Как ушла? - глупо спросил Вик.
   Ким задумалась над этим непростым вопросом. Она смотрела исподлобья, немного испуганно и, чуть прикусив губу, подыскивала ответ. Вик, не открывая рта, произнес глухой душераздирающий звук.
   - Совсем ушла, пешком, - наконец ответила Ким. - Я ей сама сказала, потому что не хочет она пока с отцом встречаться, она мне сама так сказала. Мне ее так жалко стало!
   Вик сжал руками руль и ударился об него лбом.
   - А теперь вот вас жалко, - вздохнула Ким.
   - В какую сторону она ушла? - спросил он через минуту, повернувшись к ней. - Куда?
   Она трусливо посмотрела, но сказала упрямо, тихо и решительно:
   - Не скажу.
   - Говори, - так же тихо произнес Вик. - А то, клянусь, ты никогда и близко не увидишь Игоря.
   Она упрямо покачала головой и даже не заплакала.
   Вик открыл рот, придумав еще какую-то бесчеловечную угрозу, но тут совершенно незнакомый парень уселся к ним на заднее сиденье и приставил пистолет к его затылку.
   - Вперед, - услышал он. - Поехали. Быстро.
   В зеркале были видны черные прямые волосы с белой полосой пробора и узкие глаза за стеклами очков. Вик повернул голову и рассмотрел дуло пистолета изнутри.
   - Это что за ненормальный? - спросила его Ким.
   - А я откуда знаю? - буркнул он. - Первый раз вижу.
   - Поехали, я сказал!
   Вик завел мотор и медленно тронулся. Их гость, похоже, хорошо знал куда попал, потому что тут же положил кейс к себе на колени, открыл его и начал там ковыряться.
   - Что вы делаете! - возмутилась Ким. - Вы же его убьете! Востик, ты жив?
   - Жив, - ответил Вост. - Только у меня модем опять вытащили. Вот хороший повод, чтобы купить новую модель. Я тут присмотрел по каталогу кое-что в размере двух тысяч. Если взять еще переходник за двести...
   - Будет тебе переходник, - сказал Вик, наблюдая за непрошеным гостем в зеркало, - будет тебе новый модем. - Вид парня ему совершенно не понравился.
   - Я могу одолжить Востику, - предложила Ким. - У меня же осталось от зарплаты еще пятьдесят.
   - Тихо вы все! - прикрикнул парень, немилосердно давя Вику стволом в затылок. - Налево!
   - Как это? - спросил Вост.
   - Это он мне, - сказал Вик, свернув с дороги. - Куда теперь и зачем?
   - Дерьмо! - воскликнул парень, рассматривая измазанную краской руку.
   - Это вы сейчас кому? - поинтересовался Вост.
   - Это он себе, - пояснила Ким.
   - Что это? - спросил парень, удивленно рассматривая пожелтевшие пальцы, и в его голосе впервые проскользнул легкий акцент. - С чего это?
   - Осень, - ответил Вик.
   Парень высунул голову в открытое окно, принюхался, повертел головой. Когда он снова посмотрел на них, его глаза выражали вполне понятное удивление:
   - Разве так красят?
   - Красят! - обиженно ответила Ким.
   - Сворачивай с дороги!
   Вик притормозил и осторожно съехал по крутому, в ямах, склону.
   - Точно, сумасшедший, - сказала Ким. - В лес нас везет... Тут такие заросли, а мы только машину покрасили. Еще и дверь нам измазал своими пальцами.
   - Заткнись!
   Ким замолчала, но глаза ее продолжали возмущенно гореть.
   - Остановись у той машины.
   За деревьями стояла полуспортивная "Тойота", чуть забрызганная грязью. Они остановились возле нее.
   - Такая маленькая машинка без фар... - сказала Ким, осматриваясь.
   - В дом.
   Неподалеку стоял выгоревший на солнце сарайчик с крошечной бойницей окна, размером с футбольный мяч.
   Ким фыркнула:
   - Дом, ага. Туалеты больше бывают.
   - Быстро!
   - Пошли, - сказал Вик. - Ничего он нам не сделает. Кому мы нужны? Разве что ты - международная преступница, но это уж вряд ли.
   - Я, однажды, чуть за границу не уехала, - сказала Ким, заходя в дом. - Ой, смотрите, тут кто-то еще есть. Этот тип, наверное, маньяк... Так вот, представляете, совсем уж собралась, а потом подумала, что и здесь-то еще ничего толком не видела. Здравствуйте...
   В доме стояли два типа с оружием в руках, и кто-то знакомый лежал на полу.
   - Ой, Стасик, это Вы! Вас уже связали?
   - Уже, - ответил Стас.
   Вик присмотрелся:
   - Ну и знакомые у тебя... Это же сексуальный маньяк, насколько я понимаю.
   - Не похож.
   - Ты много их видела?
   - Двух, - ответила Ким. - Девчонки в "Розах" показывали и только о них и говорили. Они, знаете, сначала полчаса болтают и пьют, потом кое-как раздеваются...
   - И три часа вопросы задают, - влез Вост, услышав знакомый голос.
   - Да, - подтвердила Ким.
   - Тихо всем!
   - Так ты, значит, уже в "Трех розах" побывала? - спросил связанный по рукам и ногам Стас. Синяков и ссадин на нем было - не сосчитать.
   - Ага, - сказала Ким. - Целый день там проработала.
   - И как?
   - Как всегда, - ответила она. - Сначала ничего не получалось, но было захватывающе, а потом все наоборот.
   - Сколько клиентов успела обслужить?
   - Да я там совсем другим занималась! У меня ни с кем ничего не было! - воскликнула Ким и посмотрела на Вика, в поисках поддержки.
   - Господи, да мне-то какое дело? - спросил он.
   - А вам и дела нет! - напала на него Ким.
   Вик поморщился.
   - Цыц, - сказал он. - Есть мне дело, есть.
   Ким успокоилась, сложила в кулачок пальчики, ухватив край своего рукава, и вытерла им нос.
   - Вы заткнетесь или нет? - спросил доставивший их сюда парень, убирая пистолет. Видно было, что он волновался тут больше всех.
   - И зачем мы здесь собрались? - поинтересовался Вик, безуспешно пытаясь прикинуть, к чему тут все идет.
   - Вот зачем, - парень поднял вверх кейс.
   - Ну, - сказал Вик, - что опять все из-за него, я уже понял. Он меня, точно, доканает.
   - Вы - плохой! - сказала ему Ким. В ее устах это звучало, как последнее ругательство. - Востиком гордиться надо!
   - Тут молиться надо, а не гордиться, - буркнул Вик, хотя слова Ким его и задели. "Пес его знает, что тут такое" - подумал он и спросил: - Так чего с ним-то?
   - С ним все хорошо, - ответил парень. - На сегодняшний день его цена, даже без этой потрясающей наклейки, не имеет потолка.
   Ким задрала зачем-то голову. Парень покосился на нее и продолжил: - Кроме того, он занимается программированием. В компьютерном мире, кстати, известен под именем "Вост".
   - И в некомпьютерном тоже, - сказала Ким. - Чего вы нас сюда притащили-то?
   - Вот именно, - буркнул Вик, для которого все это тоже не было секретом. - А, кстати, он что, очень хороший программист? Я это подозревал.
   - Скорее, это очень особенный программист. Никто лучше не ищет недостатки в чужих программах, причем объем информации в таких делах его, похоже, не особенно волнует. Все его заявления о найденных ошибках - это целые открытия. За такие вещи платят миллионы.
   - Ну да, - сказала Ким, не поверив.
   - Миллионы, - повторил парень, и в голосе его Вик почувствовал знакомое ему самому раздражение. - Причем, в таких случаях никого упрашивать платить не приходится. Но это еще не все. Он единственный, кто поддерживает контакт с одним, аналогичным устройством. Об этом мало что сообщается, но известно, что сегодня это самая совершенная в техническом плане модель на планете, в разработку которой было вложено... - он посмотрел на скептически настроенную Ким и быстро закончил: - В общем, много.
   - Может, вы нас отпустите? - спросила Ким.
   - Нет.
   - Хуже будет, - пригрозила она.
   - Хуже не будет, - заметил Вик. - Тут, по-моему, все свихнулись из-за этих миллионов, миллиардов...
   - Вот только пусть попробуют Востика забрать, - сказала Ким. - Пусть только попробуют. Потом посмотрят, что будет, вот посмотрят.
   - Видно будет, - ввернул Вост.
   - Ладно, - высокий тип, стоявший у двери, пожал плечами и постучал длинным, с глушителем, дулом пистолета по ладони.
   - Ну, - сказала Ким, - теперь уж, наверное, пусть.
   - Нет, - холодно сказал Вик, которого такой вариант совершенно не устраивал. - Нет не пусть. Нет не пусть. Как это еще - пусть?
   - Вот именно, - подал голос Стас. - Пусть забирают кейс и валят отсюда.
   - Как это - забирают? - возмутилась Ким.
   - Вот именно, - сказал Вост.
   - Подождите, - вмешался Вик, вспомнив одно изобретение мирового уровня. - Вост, ты в милицию уже позвонил?
   Послышалось обычное, слегка задумчивое пощелкивание. "Нет, зря это я" - подумал Вик. Затея показалась ему глупой.
   - Позвонил, - ответил Вост, и забрезжила хоть какая-то надежда.
   - Вот, - сказал Вик. - Так что убирайте подальше оружие и давайте-ка, отсюда...
   - Да что за ерунда... Как он может позвонить? - нетерпеливо спросил парень, притащивший их сюда.
   - Через сотовый, - врал Вик. - Он может перехватывать сигнал любого телефона, находящегося поблизости. Вост, они уже едут?
   - Едут, - ответил Вост.
   Вик попытался, как мог, пощелкать ногтем. Вост догадался и включил запись:
   - База, база! - раздалось так внезапно, что все вздрогнули. - Сообщаю, второй на месте!
   - Вот, - сказал Вик. - Он же не может врать.
   - Да он даже не знает, где находится, - парень недоверчиво слушал всю эту ахинею.
   - Я ему шепнул, пока мы ехали, - сказал Вик. - У него чувствительные датчики, очень чуткий слух. Вост, передай, у них белая "Тойота", номер 624. Так что, господа, вам лучше быстрее линять отсюда. Вост, они скоро?
   - Скоро. Судя по звуку, у них фотонные двигатели.
   Вик почесал глаз, словно ему туда что-то попало. С фотонными двигателями вышло, конечно, не очень.
   - Фотонные. Ну-ну. Ну-ка, умник, позвони мне на сотовый. Или назови, хотя бы, мой номер.
   Вик задрал голову в потолок, но не увидел там ничего интересного. "Номера, - вспомнил он, почему-то, слова Ким. - Какие номера?"
   - Судя по всему, - с сарказмом произнес высокий, опять поднимая пистолет, - больше в вашем репертуаре ничего нет.
   "Нет" - подумал Вик, а Вост бодро пощелкал:
   - Идет сюда кто-то. Слышите? Странно шагает.
   "Кого еще несет?" - подумал Вик, а Вост, словно услышав его вопрос, предположил:
   - Может, это наше спасение?
   - Вряд ли, - высокий направил оружие на дверь. Очкарик опять навел на них пистолет и занервничал.
   Третий тип подошел к окну, и впервые раскрыл рот:
   - Бугай какой-то. Один. И, кажется, без оружия. Приготовьтесь.
   Открылась дверь. Доски хлипкого пола застонали под тяжестью вошедшего, занимавшего промежуточное звено между обезьяной и человеком. Казалось, этот монстр в старом грубошерстном свитере, может прихлопнуть тут всех, как мух, своими мощными и длинными руками.
   - Ага, - произнес Стас, подняв голову. - Чимит! Вовремя ты.
   Чимит стоял, спокойно ворочая головой. На него направили три ствола, но он даже глазом не моргнул.
   - Здравствуйте, - кивнула ему Ким. - Похоже, мы все опять собираемся.
   - Все мы уже не соберемся, - ответил Чимит глухим голосом. - Как у вас тут дела?
   - Плохо, - вздохнула та.
   - Это еще кто? - Чимит ткнул пальцем в Вика.
   - Мой друг, - объяснила Ким. - Один из самых-самых!
   - Пусть тогда выметается.
   - Чего? - недоверчиво спросил Вик.
   - Выметайся отсюда, - повторил Чимит, чуть повернув голову, и Вик увидел страшную, еще незажившую рану среди выбритых волос.
   - Вот еще, - сказал Вик. - Никуда я не пойду. Посмотрю, что будет...
   Это было ошибкой. Дальше ничего не было: Вик запомнил только смазавшееся в памяти резкое движение и стук, после которого он потерял сознание.
   Приходить в себя пришлось постепенно. Сначала вернулись ощущения. Брелок, неудачно впившийся в бедро, мешал больше, чем пульсирующая боль в голове. Потом вернулся слух:
   - Может, ему станет лучше на свежем воздухе?
   - Вот еще. Пусть тут лежит, в тишине и покое.
   - Свежий воздух очень полезен. А если его хотя бы перенести к двери?
   - Это можно. Подтащу его ближе к крыльцу.
   - Отстаньте, - произнес Вик и попытался открыть глаза.
   - Что-то ­бормочет.
   - Очнулся. Сейчас я воды принесу.
   - Не надо, - Вик с усилием открыл глаза, но увидел только что-то размазанное и темное.
   - Включить мелодию, восстанавливающую силы? - предложил Вост. - Пение птиц, далекий шум водопада?
   - Нет.
   - А новую, которую я сочинил?
   - Боже упаси...
   - Сигарету вам достать? - предложила Ким.
   - Отстаньте, - повторил Вик и закрыл глаза.
   - Он ничего не хочет, - беспомощно сказала Ким.
   - Плохой признак, - вздохнул Вост.
   - Заткнитесь оба, - огрызнулся Вик, на четвереньках дополз до двери, вытянул ноги, усевшись у порога, и начал рыться в карманах. Чувствовал он себя спокойно, но руки заметно дрожали и, сбиваясь в поисках, разве что в ширинку не лезли.
   - Ругаться начал, - прошептала Ким. - Сейчас закурит.
   - Возвращается к жизни, - удовлетворенно заметил Вост.
   Вик открыл до конца дверь, но увидел только деревья и их желтую, до невозможности, машину.
   - Уехали, - сказал он с легким удивлением. - Эй... на фотонных двигателях. Вост! Куда все делись?
   - Чимит их увез, - ответил тот. - Сказал, что с ними разберется.
   - Что это за Чимит такой, в самом деле...
   - Один из тех, кто нас из лаборатории выпустил, - объяснила Ким.
   - Он теперь всем за своего друга мстит, - добавил Вост. - Говорит, без него жизнь стала неинтересная.
   - Неинтересная, не то слово, - ворчливо заметила Ким. - В курятниках каких-то людей спасать. Но мы же тоже не виноваты, что нас именно сюда притащили.
   - В курятниках, - автоматически повторил Вик, почувствовав себя, как очнувшийся на краю крыши лунатик. Он напряженно посмотрел в сторону дороги и ощутил неудержимое желание убраться отсюда.
   - Милицию вызывать? - спросил Вост. - Я это уже умею.
   Со всем этим надо было что-то делать, и Вик пожал плечами:
   - Вызывай.
   - Тогда модем вставьте.
   - Нету твоего модема...
   - Он у нас в машине, - быстро сказала Ким, прошмыгнув мимо. - Я сейчас принесу!
   - Нормально, - сказал Вик ей вслед. - Я так понимаю, оба телефона опять пустые.
   Ким вернулась и виновато протянула плату:
   - Только пыльная... Надо вытереть.
   - Не надо, - сказал Вик и открыл кейс. - Вставляю, - предупредил он. - Как, работает?
   - Работает, - пощелкав, ответил Вост. - Но это такое старье, что...
   - Тогда звони, пусть приезжают. Мы в лесу... Самый первый съезд от кафе "Неон", в сторону Бежина. Двести метров от дороги.
   - В лесу? - удивился Вост. - Тогда вы осторожнее, тут могут быть змеи. Если встретятся - просто отойдите в сторону.
   Ким, собравшаяся было выйти из дому, чуть вздрогнула и нерешительно встала на пороге.
   - Вост, ты не пугай, ты звони, - сказал Вик. - Мы тут и так пуганные.
   - Я звоню.
   - Ты скорее звони, - поежилась Ким. - А то я прямо не знаю, почему так боюсь. Может ты это выдумал, про змей?
   - Нет, - сказал Вост. - Они тут водятся. Но если их не трогать, они первыми не нападают.
   - Еще не хватало, чтобы нападали, - сказала Ким.
   Вик собрался идти в машину, когда услышал частые, короткие всхлипы.
   - Чего ревешь? - спросил он.
   - Жалко его, - ответила Ким, часто моргая и теребя нос ладошкой.
   - Кого - его? - не понял он.
   - Стаса жалко. Вдруг милиция его найдет? Он тогда опять в тюрьму попадет.
   - В третий раз, - добавил Вост.
   - Вот, - горестно вздохнула Ким, - может, уж пусть с ним?
   - Как это - пусть? - опешил Вик. - Да он преступник! Вдруг он еще вернется и нападет на нас?
   - Ну да уж, нападет, - сказала она недоверчиво. - Он же старый уже. Куда ему там, в тюрьму. Он и Востика брать не стал, после того как я не разрешила...
   - Расскажем о нем, кому надо, и пусть с ним разбираются, - отрезал Вик. - И про этих сообщим, дурных, с пистолетами.
   - Разбираются, - повторила Ким. - Они там разберутся, да. Посадят его опять в тюрьму - вот и все разбирательство. В "Трех розах" одна про брата рассказывала, как его посадили, так ему там сразу наколку на руке сделали и машины открывать научили.
   - Не усложняй, а? - поморщился Вик. - И так уже огребли сегодня проблем чертову...
   - С-сучку, - смачно добавил Вост.
   - Востик! - укоризненно сказала Ким.
   - Чего? - спросил Во-8м, пощелкав.
   - Плохой Востик, - строго сказала Ким, и Вик мог поклясться, что услышал тягостный вздох.
   - Миллионы... - произнес Вик, вспомнив, что там говорил этот очкарик насчет Воста.. - Ну да, ага, миллионы за него заплатят...
   - Да причем тут деньги, - сказала Ким, взяла кейс, любовно вытерла рукавом и прижала к себе. - Главное, что ему с нами хорошо. И нам с ним.
   Вост замурлыкал, подсунув кошачью запись, отчего Вик сразу, почему-то, вспомнил Марину и вышел из дома. Отыскав в машине пачку сигарет, он закурил и прислонился к одинокому дереву, блаженно устроившись под шумящей листвой. Для него сейчас не было ничего прекраснее этого хмурого, холодного неба, готового в любую минуту расплакаться очередным дожем. Он чувствовал легкое удивление от того, как просто разрешилась вся эта история. Теперь для него имела значение только Марина. Интересно, что она там вспоминает о нем - и перед его глазами поскакали белые лошади с развевающимися хвостами.
   Из дома вышла Ким, держа в руке кейс и звеня какой-то связкой. Она внимательно смотрела под ноги и чуть морщилась.
   - Это еще что? - спросил Вик.
   - Стас мне подарил, на прощание, - она высоко подняла сверкающие отмычки и позвенела. - Я, теперь, наверное, любой замок смогу открыть. Ой, как машину жалко, - добавила она, увидев грязь и разводы от прошедшейся по бортам высокой травы. - Только покрасили...
   - Мы ее в настоящем сервисе покрасим, - пообещал Вик. - В самый яркий и блестящий желтый цвет.
   - Красный!
   - Красный...
   Они сели в машину. Ким открыла банку с тоником, забрызгав половину салона, и виновато протянула ему. Вик сделал несколько жадных глотков, вытер губы и развалился поудобнее. Теперь оставалось только ждать. Недавно купленные журналы пришлись кстати: Вик машинально листал их, задерживаясь взглядом на симпатичных картинках. Ким кидала орешки двум, невесть откуда взявшимся голубям, и сосредоточенно шевелила ногами, стряхивая с туфель налипшую грязь.
   Долго им ждать не пришлось: вскоре со стороны дороги послышался приближающийся шум мотора.
   - Ума не приложу, как мы все это объяснять будем, - произнес Вик.
   Из-за деревьев показался ободранный, бывший когда-то оранжевым, пикап, на двери которого была намалевана веселенькая зеленая лесенка, изображавшая собой, быть может, елочку.
   - Наверное, нам лучше в лесу спрятаться, - сказал Вик. - Что-то на милицию это мало похоже.
   - Не надо в лесу, - поежилась Ким. - Смотрите, там же один водитель, и то, совсем старый!
   Пикап остановился рядом с ними; из него вышел мужчина: пожилой, в ковбойской шляпе, смотревший как-то немного вверх, словно тянущийся к чему-то носом. Короткие рукава клетчатой рубашки врезались в красные от загара, сильные руки.
   - Что у вас тут? - спросил он, подойдя к ним.
   Вик посмотрел на него, на пикап, и перевел взгляд на кейс, который курлыкал, передразнивая торопливо расхаживающих перед машиной голубей.
   - Вост, - тихо сказал он. - Востичек.
   - А.
   - Востюшка. Востюченочек.
   - Чего?
   - Ты кого вызвал?
   - Ну того, - ответил тот, пощелкав, - кто в лесу за порядком следит.
   Вик шепотом произнес что-то.
   - Ой, лесник! - захлопала в ладоши Ким. Вскочив, она стукнулась головой о крышу, вскрикнула, потерла волосы, словно у нее вши были, и вышла из машины: - Скажите, - обратилась она к леснику, - а тут правда змеи есть?
   Тот поставил ногу на порог, поправил шляпу и вынул изо рта спичку, явно настраиваясь на длинный рассказ.
   - У нас тут все есть... - неторопливо начал он.
   - И змеи, - влез в разговор Вост.
   - И змеи, - согласился лесник, спокойно посмотрев на кейс, удобно пристроившийся между сидений. - И лоси есть, и ежи.
   Вик бессильно откинулся, закрыв глаза. Ладно, так даже лучше.
   - Пусть уж, - пробормотал он. Неожиданно подступившая сонливость окутала его. Ким продолжала что-то выспрашивать... - Миллионы, - произнес он, похлопав рукой по кейсу. - Ну конечно, миллионы за тебя заплатят... Да и куда, интересно, можно деть такие деньги? - Он мысленно пустился в невиданный разгул и быстро потратил сотен пять.
   - В космос можно полететь, - предложил Вост.
   Вик приоткрыл глаза, взглянул на хмурое небо и поморщился:
   - Не дождетесь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"