Вильмс Дмитрий Викторович : другие произведения.

Продолжение19

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   __
  
  
  Сент. 94г.
  
   Высоцкий
   / "Нерв", 81г./
  
  
   Песня певца у микрофона
   Зрителей словно бы и нет - как и все поэты замкнут на себя. И жесток, "безжалостен", немилосерден круг его жизни. Он полон не милости Христа, а сантиментов боевика!
   "Я душою не кривлю, когда особенно хриплю".
   "Но пусть" - по-русски трет он к носу.
   "И микрофону я не по нутру" - неужели ощущал себя всеми нелюбимым. А голос его действительно в конце концов любому опостылеет: надрыв и поза. Смерть на сцене. Театральны многие поэты. Все эти солдаты, уголовники, шахтеры - это только роли и воображение. Беспрерывно крутит свое личное кино.
   "Гитара вяжет руки", "микрофон не светит"; "честно выпеваю ноты мелодий, что попроще гамм"
  "Ужалит", "ударит", "ему наплевать" - вот пример любителям "творчества"!
  Амбразуры заменили образа, солдаты святых и т.д. "Священная" война.
  
   Из дорожного дневника
   "Шоссе - штык", "закат - клинок" и т.д.
  Едет на Запад - западник; так что не только среди интеллигентов есть западники, но и в народе /причем, не только среди протестантов, но и среди православных - ведь православие родственно католичеству /не случайно так популярны католические мексиканские сериалы//
   Любит машину, коней - пешком нигде не ходит; просто так, без сцены, нигде не разговаривает. Поэт "до одури" тотален.
  Представление о мире: "это когда штык вверх". Ухаб как знак воины!
  
   Песня о моем старшине
   Скромен, но отважен.
   Добрый дядька-опекун никому не помешает, об этом можно и помечтать.
   Опять Запад и Восток. Опять в направлении Запада хорошие люди ложатся. И вот минули пять шагов, пять снов в пять ночей и мы на Западе - а он обернулся Дальним Востоком.
  "А правда графом был Толстой" - им удивительны не писатели, а графы.
  "Сбоил в строю, но удал в бою": боевик-одиночка.
   "Какой из тебя артист", "какой из тебя народ".
   Несвятые должны сном восстанавливать свои истощенные грехом силы.
  
   Черные бушлаты
   Черные бушлаты были и у революционных матросов. Но его "светлое будущее" неопределенно. Хотя политические его идеалы ясны и стереотипны: пахнет "демократией" /даже евреями /Бродским с Шемякиным! - людьми не простыми, а заглавными//. "Увидеть то, что похоже на восход солнца". ..."Волчья заря".
   "Прошли по тылам", "взорвали форт", взяли "высотку" и т.д. ...Ведь был целый театр артистов-борцов - Таганка".
   Подсолнух напомнил Ван Гога.
  "Восхода не видел - зубами скрипел.
  
   Высота
   "Вцепились коммунисты в идеологическую, духовную высоту, как в свое. ...В седьмой - мы возьмем ее, но лишь на день: снова 6 дней она будет у врагов, теперь капиталистов".
   "Земля - как горелая каша" - "эта земля была нашей, пока мы не увязли в борьбе".
  Театр - это или стриптиз или публицистика.
   Либо только "мы", либо "мы и я, особо скромный и особо бравый"
  
   Альпийские стрелки
   Высоцкий зарывается в облака поэзии ради будущего /для него/ боя демократов с коммунистами.
   "Отставить разговоры о том, где верх и где перед. Верх и перед - где наше, национальное". Т.е. и славянофильства он не потерял...
   "Вверх и назад", "вперед и вниз". Или нет: "вперед и вверх на Запад, а т.к. земля своя, то и она поможет".
  
   Расстрел горного эха
   Помнится у А. Герман есть песня с подобным же эхом.
   Опять-таки "нелюди" - это коммунисты, а "зелье" - это коммунизм.
   "В тиши кухонь".
   Противоречие: какая же это тишь, если там ветра без помех гуляют. "...Где скалы-нелюди ветрам свободы не помеха".
  
   Разведка боем
   Часто у него "грызут"
   ...Всё воюет, с кем-то он явно воюет... "Кто Борисов, кто Леонов?" /есть ведь артисты такие/
  Тут и боя-то нет, просто мальчишке приснились геройские подвиги. И во сне цель "глубокого поиска" неясна: "кто ж сразу разберет", "не видать ни зги", "тоже вон защищают мозги".
   Еще и "запас" какой-то есть.
  
   Он не вернулся из боя
   "Он не родился в бою, такой друг, а без этого зачем бой".
   Смерть - вот о чем Высоцкий всегда пишет с подлинным пафосом. Когда о победе в борьбе, тогда-то и фальшивит - "и время эту фальшь безжалостно усилит".
  ...Всё переменчиво и это мешает понимать, но это помогает художеству: как ни повернется - всё выходит ладно.
   О мертвых говорят только хорошее, потому что каждый умерший претерпел смертные муки.
   Это и о своем двойнике, о том в себе, что не укладывалось в эти его накатанные "такты".
   "Наши мертвые - наши иконы".
   Остаться одному - словно умереть и попасть в ад.
   Не просто пусто, но и темно и холодно, раз задуло костер. /И ветрено!/
   Не остановился на голубых деревьях - в конце концов, этот прием у современных художников-авангардистов стал пошлой банальностью - кончил-таки крайним минором.
   "Почему всё не так, когда плохое настроение? Может, что-то умерло во мне?"
   "Не вернулся": мы ежедневно друг от друга уходим - и можем не вернуться.
   "Друг, оставь покурить" - "...чужие куря папироски": и дружба и отчуждение в папиросе.
  
   Звезды
   Есть глупые звезды, есть шальные звезды, есть звезды подобные рыбе в пруду.
   "В мире, пропитанном смертью, разводят героев как рыбу в прудах".
  
   Песня о госпитале
   "Умерла моя нога, что справа, та, что слева - еще нет". И всё бредит левая нога о правой.
   Без гармонии в соседях, без гармонии в ногах правды не узнать - живешь калекой в искалеченном мире.
   Перекликается с "Он не вернулся из боя".
   "Сунь сатане пальцы, он отхватит всю ногу".
   Два желания: чтобы умер и тот, кто слева или чтобы был жив и тот, кто справа.
   Вот оно: бои-то были ради славы и Клавы.
  
   Песня о новом времени
   Время "застоя" для Высоцкого было временем, которое не мешало видеть войну. Оно было зрительным залом для той арены. Ведь тогда и выдающиеся спортсмены и шахтеры и т.д. воспринимались как герои. ...Время застоя было сценой, на которой хорошо было разыгрывать спектакли / но жить на сцене невозможно!/
  
   Аисты
   "С виду мы ясные, а в душе броня лязгает".
  Вредны душе нашей все эти лязги и гулы, издаваемые "полезной техникой". Это та же радиация. Словно ржа съела покой. Нет покоя там, где нет тишины, обладай ты хоть всем на свете. И среди этого гула все слова - только шепот, который услышать можешь лишь ты сам /и еще кто-то ближний/.
   "Побрели все от бед на Восток, т.е. в бесперспективные стороны".
   "Только тот, кто поет, тот от бед не бредет".
   "Деревья леса хоть грустны и в пыли, но хранят довоенные /вечные/ звуки".
  "Выходит мы зря пожар зажигали - опять часть зерна успеют спасти".
   Беззащитна природа /одно небо улетело и потому недоступно/, но неподатлива для слабых человеческих сил - поэтому, чтоб растерзать ее по ней теперь "броня лязгает".
   От крыш "цивилизации" в лес изначального...
   Птицы есть, но гул и лязг заглушил их пение.
   Выгорают поля, а от ненависти к тем, кто их поджег выгорают и собственные души - и умирают не только поля, но и души - как тех, кто поджигателей любит /"мировой пожар раздуем!"/, так и тех, кто их ненавидит.
   "Любовь прекрасней, а ненависть нужней, полезней". ...Пессимизм - это когда ненависть сильней любви. ...Ненависть к тому, кто поджег твое поле - беззащитное и лелеемое тобою, которым ты мучался и благословлялся - может быть так велика, что ты окажешься в состоянии поджечь поле врага: "нужнее пожар, чем зерно". ...И говорит Толстой: "выходит мы зря сеяли". В этих войнах и революциях сгорело всё, что досталось от "золотого века" и "нам остался лишь дым" - но и дымы взошли крестами.
  ...Талантливый цокот и бездарный топот.
  
   Их восемь, нас двое
   У каждого пророка в небе свой квадрат, своё поле деятельности и прозрений.
   Я тоже мечтаю о друге, который защитил бы мне спину, понес бы мои слабости /бремена, налегшие на мои слабые места - их я не способен нести/.
   Казалось, всё защищено, но незащищен низ того, кто защищает спину и не защищен свой собственный лоб.
   "Техника - нехристь. Какие им кресты - сломанная техника сама по себе является надгробием".
   "Ангельский полк" - обоснованное желание: ведь пишется о "небесном воинстве".
   Истребителей - носителей ненависти - предполагает, на небе много! /Хранители - носители любви./
  "Летят наши души как два крыла одного самолета..."
  "У Бога истребителей много - они сведут с ними счеты".
  "Мессер" - нож.
  Неужели действительно Высоцкий из небесного воинства?
  
   Смерть истребителя
  Одноногий инвалид - это тоже истребитель.
  "Я не умел любить, но я устал и захотел быть любимым".
  "Смерть истребителя души человеческой - ненависти".
  "Ткнулся лицом в стекло" - а по ту сторону стекла БГ.
  "Небо - моя обитель" /даже баптизмом пахнет!/
  "Он рвет на себя" - эгоист; "и нагрузки вдвойне": надо бороться не только с эгоизмом других, но и с собственным эгоизмом. Люди же мира сего принимают мир /и себя/ "как он есть".
   Я тоже беспрерывно говорю себе, что "это в последний раз". ...Но не клянись, потому что не сможешь выполнить, а только "взбесится пульс".
   ...Оправданно его недоверие к собственному разуму. Нет никакого абстрактного "человеческого" разума.
  
   "Я полмира почти через злые бои..."
  В реальности, конечно, не было такой "классики".
   "Псами измены облаян".
   Люди злы, но псы их злобы на цепях.
   Предали люди, псы, вещи и даже над крышей дымок - не предали только окна, чьи-то глаза.
   Злые бои впереди, злой мир позади.
   "Я шагнул в полутемные сени видений".
   Высоцкий всю жизнь прожил "ни минуты не весел", его минор тотален, весь оптимизм - это вера в борьбу /с предательством за спиной и с санитарным эшелоном в виде награды/. "Бог даровал нам войну, войну со злом".
   Прополз злые бои будней и пропел злую поэму предательства.
   Не уверен в людях /и в себе: "но не уверен, что отмоюсь"/: и дымок был тот же и окна и сени, но когда полмира пройдешь и нигде ничего не встретишь, кроме злого боя, тогда нельзя не сомневаться и в самых ближних людях.
   Полмира прошагать - полусмерть, весь мир - "смертельная рана".
   "Только небо озарилось, когда я с крестом своим к смерти шел и взглянуло мне вслед виновато".
   Коммунисты все вещи в стране переставили и перевесили и переименовали, но ничего не изменилось. Прежняя повестка была наивная, до всех боев - а " иная простота ничем не лучше воровства".
   В погоне за счастьем, которого нет в зоне злых боев, не заметил как потерял счастье, которое есть - товарищей, хозяйку. Т.е. эта песня не столько об измене, сколько о подлых завоевателях /"Иван с головенцом"/.
  
   Песня о земле
  "Кто сказал"? - сам и сказал. Сам с собой спорит.
   Земля-народ. Он поет от имени земли и народа.
  Надо ощутить в себе вечность, чтобы мочь сказать: меня не убить, как не вычерпать моря".
  Всё сгорело дотла - есть место, куда бросить семя. "Обнаженные нервы земли небесные страдания знают".
  "Земля не умерла, она только притворилась мертвой".
  "Земля затаилась в засаде".
  Итак, землю естества не сжечь, не обесплодить, не разбомбить, не искалечить и земля горюет и выжидает момента, чтобы, явив свою силу, прийти нам на помощь.
   "Кто сделал землю мертвой и кто сказал, что она умерла".
   "Земля умерла? Землю сожгли?" - "На время" - "На долгое время?" - "Вот бросили семя, но никто не знает, сколько длится у Бога 9 месяцев!"
   "Ведь земля - это наша отдушина".
   "Звенит она, звоном стоны глуша".
   Да, сапогами дотла не вытоптать душу, но наследить там можно так, что дальше ты будешь только страдать, чернеть и умирать.
   "Калека тот, кто не поет".
   Высоцкий не поет, а звенит /и барабанит в набат/. И в этом новое время что и звон, и шепот, и скороговорка, и одинокий, как пламени всплеск, мотив становятся пением.
  
   Сыновья уходят в бой
  Разрывы 20-го века заглушили сантименты прошлых веков. Как мало кто, ощущал Высоцкий всю свинцовость нашего века. Свинец - это крест 20-го века, который приходится "грудью хватать" всем, кто хочет иметь сыновей и "крепко обняться с землей". Сама смерть рождает сыновей. Ведь всякий сын зачинается в любви до смерти, в беспамятстве.
  "Мы не успели обрести покой и осмотреться, увидеть нечто, что выскользнуло из нашего поля зрения /и это нас убило/"
  "Где пропасти, там и потопы".
   "А я, видя, что приготовлен потоп для этих людей, как Ной, шагнул из окопа".
  В этом "уходе" в бой уже слышится новая гибель. "Мы уходим и сыновья уйдут" - безнадежное братство и равенство.
  "Ба, не успели мы оглянуться, как уже и сыновья ввязались в этот безнадежный бой". Бой, где успеваешь подумать только напоследок, оглянуться, только уже падая.
   "Я ухожу - придет другой" - только народ может так думать о смерти. ...Где церковь, там умирать легко: остаются имеющие такой же дух, как у тебя, твои братья и сестры, твои двойники.
   Успеть улыбнуться - значит, побороть ужас, гнев, смерть. Но как успеть, если нет перспективы, если слишком разреженно пространство, так что о близких себе можно узнать только из книг.
   Высоцкий стал землею, народом от почернения от горя, от обнажения нервов.
   Высоцкий черно-бел, мост радуги и мост нюансов должен построить кто-то из его сыновей. У него самого только черное, белое и кульбиты из белого в черное. Кульбиты вызывают боль, а черное и белое очень реальны в своих деталях.
   Дважды поется тот припев, который больше всех нравится.
  
   Мы вращаем землю
  Отступление было похоже на настоящее безнадежное падение. Остановка его была действительно чудом, подобным вращению земли или сдвигу оси ее.
   Руками и зубами - на себя, а сапогами и коленями - от себя. Вот и стоит земля на месте, не замечая того, кто по ней ползает, ерзает.
   Если бы солнце зашло на Востоке, то на Западе его бы тем более не было.
   Сколько Высоцкий бросался на дот и вставал в полный рост, отвешивая иронические поклоны - и, странно, никто не стрелял в него. "Великая Отечественная война" - великое прикрытие застоя, оказалась великим прикрытием и для Высоцкого /как и другой полюс - анекдоты, басни: если сажать за них, то это значит признаться, что ты смешон/. "Как прикрытие использую павших". Сколько Эзопов среди умников, но все штучки тонкие, а тут сила.
  
  Белый вальс
  "Три счета вместо двух" - черно-белый мир станет цветным, нарушится простая логика 3-м тактом художества.
   В традиционных жанрах "танцую с горем пополам", но в своем мог бы птицу /"птица белая"/ счастья и творчества "провести по лезвию ножа". И изыски, манеры заменяет бешенность кружения. Вообще, это песня о "накале его нервов", /почти белая горячка!/
   ...Снегопад забвения этого мира, открывающий кружение мира иного.
   "Идет сама" - мир счастья, где не надо добиваться /и нельзя добиться: все дела, войны и даже помощи только отлучают от этого мига приближения иной реальности /вспоминается картина Иванова, он, может быть, тоже хотел нарисовать "всё ближе, всё реальней становясь"/
   Стоит руки сложа, сцепив, потому что иначе не удержать и внешнего спокойствия, не побороть мучений.
   "Конец сомнениям теней".
   Мечта о вальсе - мечта о старине.
   Обобщение на всю страну и на все века /от дворцовой залы и лицея до школ и Домов офицеров/ - это, конечно, дух Евтушенко, Рождественского /у Галича тоже есть про женщину-труженицу в автобусе/. Хотя действительно есть та часть зоны мужского несчастья, где помочь могут только женщины.
   "Ты мог бы", но ты стоял и она тоже так и не приблизилась. Это как с зеркалом: "приблизьтесь и приблизится к вам".
  Поминание бешенства и лезвия ножа в описании экстаза. Нож бешенства.
   Голова кружится, сердце бьется на три счета вместо двух, кровь стучит в висках, лицо белое.
   "В какие б подполья и горячки не бросило тебя, в каких бы смертях и поражениях не исчез, припомни вальс и улыбнешься, ободришься, воскреснешь. И вспомнишь свою молодость в житейском море, и вспомнишь свою жизнь на небесах". ..."Пригласят на белый вальс воскресения праведников".
   Вроде пишет о земном, но понимает, что это и о небесном, что соединяются земля и небо, что слова его, звуча здесь, отзываются там, поднимаются вверх /"дым поднимается вверх и значит я прав"/.
  
   "Так случилось - мужчины ушли"
  Брежнев - это отступление на Восток /где всё "растворились в дорожной пыли"/. ...Не понимал все парадоксы той логики, при которой западники и славянофилы взаимно порождают друг друга. Русские умеренность часто путают с нерешительностью. Или же укор "побросали посевы до срока" - это об этой спешке, не давшей созреть посевам Хрущева и Горбачева /а где-то и Ленина/.
  То славянофильство проворно течет из щелей-кухонь, а то западничество делает то же самое.
   О бьющих и ласкающих попутных ветрах - он-то о надежном тыле, а вообще-то это годится и для темы "силом загоним в счастье".
   Он призывает вернуться воинов той войны, как спасителей, они видятся ему тем легендарным победоносным отрядом, которого не хватает для победы в эту следующую эпоху.
   Опять о готовности быть и утомленным и нецелым: "лучше с одним глазом войти в царствие небесное..."
   Высоцкий - это "вековечный надрыв причитаний, отголоском старинных молитв".
   Сначала были песни, но они все не возвращались и теперь уже только надрыв причитаний, отголоском старинных молитв".
  
  Песня о конце войны
  Эшелоны западников уходят в бой уже после войны, в бой с системой; и "по сводкам" газет не так уж сильно их репрессируют, бьют.
   Кресты на окнах /чтоб стекла не разлетались при ударе/ и затемнение - как символы русского подполья, русской тюремной жизни /"в тюрьме ищите русскую сущность" - завещал Высоцкий/.
  Многие поэты разжигают свой сильный огонь на спирту, без вещественных оснований. /Я часто музыку использую аналогично./
   "Копоть свечек" - копоть мещанского мелкотемья.
   Часто про "комбатов" - руководитель.
  
   Братские могилы
  Вечный огонь братства.
   "Земля на дыбы - война, "гранитные плиты" - Система.
  "У народных нет персональной судьбы"!
  Горящий Витебск Шагала!
  Гореть миру, раз горят сердца. А где лед, там и пламень...
  
  
   __
  
  Просвещенный народ - это тот, который имеет иммунитет к демагогии.
  
   __
  
  "Ни дня без строчки" - кто-то позаботится о том, чтобы выцеживать капли, а я забочусь, как бы не налить такое море, в котором можно утонуть - жди тогда, пока люди построят для него лодки и корабли и начнут свои мореплавания!
  Вовке, услыхав прежнюю его философию: "твоя философия хуже тебя самого, а это значит, что ты, если не сменишь ее, будешь ухудшаться - по мере того, как она будет воплощаться в тебе".
  
   __
  
  Даже странно видеть, что тоталитарные структуры, сами и определявшие жизнь, вдруг оказываются жертвой - от либерализма самого по себе еще нигде не было революций, ненависть же не от либерализма, а от православия - службы при жандармах - и самодержавия, при котором люди до середины 19 века считались скотиной и только изобретение машин /либералами!/ упразднило ценность этих "животных". И как безнадежно далеки они от благодати жизни /хотя бы и либеральной, западной/. Вечная пустыня и вечная война. Вечная близость к "тащить и не пущать". И каждый норовит другого представить как наваждение и мираж /а по миражам можно и стрелять, это только хорошая мишень/.
  Потенциально, это самая ужасная идея - довести национализм до небес с помощью христианства. Гитлеризм в квадрате. Огромные страны - это огромные танки, которые народы, их населяющие, к счастью, не могут привести в движение. А разве Америка - это не такой танк, пришедший в движение? /а Япония - это бомба, подложенная под этот танк, а другие танки теперь выступают в роли надолбов и рогатин на его пути/.
  Политика разделяет народы, а религии - цивилизации.
  Оказывается, Эхнатон-монотеист жил почти в одно время с Моисеем-монотеистом. Блюстители традиций, как это водится, затоптали "ересь", но Моисей с народом вырвались от них и убежали. ...Путь истории: из большого количества земного сырья /вот громы и молнии, вот огромные моря, вот огромные горы, вот плодородие... - всё это пахнет Богом/ люди слепили одного Бога; затем, познавая Бога, увидели, что Он трехгранен.... Хотя поклонение солнечному диску похоже на поклонение золотой монете. Монотеизм денег! Все вещи - языческие боги! - подчиняются этому божеству.
  Пока еще времена рабства, пока наши времена мировых войн еще не кажутся достаточно средневековыми, но дайте время!
  ...Кочевники - это естественный источник появления новых народов. ...Большевики - это варвары нового типа, но длилась их "номадическая" империя тоже только три поколения, пока были стимулы и идеи и пока они еще не превратились в расслабленных трутней. И кочевники оказываются хорошими "пастухами" народов, ими завоеванных, если удается превратить их в животных.
  "Кто был ничем, тот станет всем" - это же девиз христианства: "последние будут первыми".
  По сути, захватническое государство - это больное государство, оно не способно своими силами обрести равновесие и быть самодостаточным.
  Если синтезируешь свою силу со своей слабостью, то не сможешь захватывать, но сможешь трудиться.
  Революционный дух может вселиться и в народ, и в царя.
  ...Венеция - посредник в работорговле между мамлюками и кипчаками - как это характерно. ...Вообще, Венеция мрачна, чувствуется, что в этих склепах жили люди, продавшие свои души дьяволу.
  
   __
  
  Я понял, но чтобы понять то, что я понял, меня тоже надо понять! Кто сама истина, тот живым берется на небо.
  Вру много, несет и заносит, и прилагаю почти нечеловеческие усилия, чтобы врать поменьше. А то ведь "и всему миру не разобраться в написанном"! Вообще, пишешь в состоянии почти бессознательном. Это как сон: вроде видел, а открываешь глаза и уже не помнишь ничего.
  
   __
  
  Проверяю других колоссов на предмет глиняности их ног, являясь им же со своим ревматизмом и экстенсивным развитием. Истинной любви - с каплю, сил - с мышку, а роль выбрал - подражателя Христа и льва рыкающего.
  Обычный человек обычно умирает, а раздвоенный или кончает самоубийством или его убивают, чтобы он понапрасну не занимал двойное место...
  "Творчество масс" - это кардинальный христианский лозунг /как и многое другое в коммунизме/.
  Наизобретав столько палок о двух концах, нельзя жить одним пузом - физическим или духовным.
  Глядя на плоды рук своих: "это моя рука и, чувствую, она по-другому не возьмет, она именно так должна была всё изложить".
  ...Постепенно эволюция замедлится и то, на чем я остановлюсь, и будет называться "итогом". И дай Бог, чтобы стоя там, мне захотелось повторяться!
  
   __
  
  ...Есть язычники, есть христиане и есть цивилизация - снова язычество, но уже на автомобиле, а не на коне /а конь-то лучше/.
  "Богослужение" - в этом слове скрыто не только "служение Богу", но и "божественное, великолепное служение" - т.е. гордыня ветхозаветная.
  Выхолощенное приходится украшать, иначе оно несъедобно...
  Жизнь - это воссоединение мысли и действия /в итоге, мы в ней полунемы и полудейственны/.
  
   __
  
  В каждом своя чернота - разной величины /фактор значимый/ и формы /фактор развлекающий /впрочем, значимый для опознания!// - и не надо бояться ее, контролируя эти черные тени так, как матадор контролирует рога у быка.
  Чтобы достичь взаимопонимания с другим человеком, надо "пуд соли съесть" - другого пути нет /а много пудов соли за жизнь не съешь - поэтому ограничен круг ближних/. Но можно ослепить человека духовной идеей и делом - тогда душа человека будет как бы загипнотизирована. Хотя возврат к себе всё равно неизбежен - и тогда: "все вы соблазнитесь обо Мне в эту ночь".
  Полезно себя со стороны увидеть: неприятный-пренеприятный. И чего было кичиться своей готовностью быть практичным?
  Когда пугаюсь злого человека, то из малодушия часто притворяюсь, будто мне очень больно - чтобы смягчить злобу, задобрить, дать злому радость "злорадства".
  А когда слушаешь пение, подпевать начинаешь так же инстинктивно, как кошка начинает урчать, когда ее гладишь.
  Папа: "хорошего помаленьку" - "У имеющего мало отнимется и то, что имеет".
  
   __
  
  ...Т.е. в искусстве карьеру делают точно также, ведь там такие же "общественные институты" - конторы-казармы - только больше шарлатанства, цирка и гипноза и больше самих честолюбцев - их искусство манит, как мух мед.
  
   __
  
  Конечно, теории и искусствоведческие вкусы Рахманова - это не Бог весть что, а идея сюжета /как и идея рифмы у поэтов/, как ей и полагается, помогая интересу, не устает играть свои злые шутки, потому что искусство превращается в искусственность, и в чем-то он отдал долг банальности - слишком бездарным было время, в которое он жил - но в целом это было необыкновенное чтение и я преисполнен благодарности.
  
   __
  
  2-ой Комментарий к БГ окт 94г.
  
   Альбом "Равноденствие"
   1. Наблюдатель 2. Великий дворник З. Иван-чай 4. Партизаны полной луны 5. Лебединая сталь 6. Аделаида 7. 3олото на голубом 8. Дерево 9. Очарованный тобой
  
   1, 2 - программные песни о "нашем" пути
   4, 5 - о себе и о своем-"нашем" пути
   3, 6, 7, 8, 9 - о любви и своем пути.
   Вступление, напоминающее послания апостола Павла: "Тем, кто держит камни для долгого дня, братьям винограда и сестрам огня, привет. О том, что есть во мне, но радостно не только для меня; я вижу признаки великой весны: серебряное пламя в ночном небе" /4/ Но прямо он редко проповедует - и скромен и "не хочет рисковать камуфляжем". ...О том, что радостно и больно. О том, что радостно и интересно - раз пускают по билетам, а не по радостным лицам. Братья винограда живут где-то южнее, с камнями братья-каменщики - масоны! И трудно сестрам в наших, по крайней мере, краях быть из породы "огонь-девка" - ведь они "дети воды и земли" /9/. Шлет послание, будучи листвой в облаках" /8/: "но вот лист пролетел мимо лица". Весь контакт; лови этот лист, если сможешь. Послание с небес, с облачных высот. Днем на этом небе всё время тучи - Петербургский климат - так что "золото на голубом" - под которым произрастают "зеленые деревья" непартизанской жизни - лишь в мечтах рисуется: до него ехать и ехать на корабле /"с горки на горку" волн/, а корабль, словно ковчег, надо строить и строить. ...Листва хоть и в облаках, а зависит от ствола, т.е. от дерева любви, поэтому и "дрожу как осиновый лист". ...А характерно для него это смешное несоответствие между самолетом голоса и музыки и всего лишь стрелой текста.
   Жизнь на отчетливом севере делает определенной мечту о юге. Собственно, весь тот период и был для него летом.
   Петербург - это "вечные сумерки", это вечный "серебряный век", вечные "бесы", которых победить - и описать - можно, только имея силу Достоевского. И невесело быть красным огнем и кровью на его сером фоне. Но на юге ты только "наблюдатель", посторонний и холоден песок и снова приходится разводить костер. На юге не "золотой век", а другая разновидность "серебряного" - например, какой-нибудь испанский сюр. Нет весомого труда и поэтому дерево прозрачно, камень легок, мед не мажет руки. Тут и пепел чист, как лед. Но приходится оберегать себя, ограничиваться деловыми отношениями: "не приближайся - испачкаешь прозрачность".
  Пока этот полет стрелы только случай вдохновения, но это может стать домом /самолетом, метро!/"
   "Охота, летящая вслед" - "охота на волков" /Высоцкий/. Повстречались и разминулись: если БГ грешит чрезмерным оптимизмом, то Высоцкий волком воет.
  "Ты слышишь меня, когда я касаюсь тебя, ты слышишь мой взгляд, но скажи мне хоть одно настоящее слово - я не слышу тебя: быть может, это только отражение моих ясных звезд в твоей темной воде". По сути, он нем как рыба /"какая рыба в океане плавает быстрее всех" - та, что как стрела, но не умеет говорить/.
   Поехал на Тибет, потому что эту часть Востока показывают редко и она загадочна, а не прозрачна, как та.
   Удивительно, как проваливаешься в его тексты; вот кажется, что всё понятно, а на следующий день тихо ужасаешься своей беспочвенности. Чтобы понять, надо сравняться, а так как люди различны, то чтобы сравняться в чужой для тебя точке, надо быть большим в целом - а мне трудно подтягиваться на этом турнике. Рыбы в аквариуме, люди во сне недаром немеют, не помнят. ...Зверь естественно немой, но неестественно серебряный. Позавидуешь этой зрелищности /и поучишься!/.
   Вчетвером у костра на сцене, а в зрительном зале, "за холмом" только отблеск этого костра. Эта весна "ненадежна как цвет наших глаз". ...Ночные партизаны едут в тех же местах, где ездил Воланд со свитой, где скачет бедный Всадник, где гуляет Аполлон. Петербург - это город ночных подполий и ночных улиц; подполья полны людьми, улицы пусты, но ведут к "полной луне" аквариума концертного зала. И если ты и бодрствуешь ночью, всё равно это сон. ...Его поведение удивительно близко передается трактовкой "пир во время чумы", только пирует он не от цинизма и отчаяния, а от наивности и оптимизма, считает пир не способом лучшей гибели, а способом лучшего спасения /причем не считает за грех камуфлироваться под обычных "прожигателей" /сам он не прожигатель, а поджигатель жизни!//: "клин клином вышибают". В этом, конечно, есть острота ощущений, как от выживания в экстремальной ситуации, в одиночку среди волков /я уж не говорю об остроте ощущений от контакта со столь огромным миром - ведь до каждого доходит твой голос/. Общественная зона - это, конечно, зона наибольшей зачумленности, и можно было бы жить скромнее /тоже не без противогаза/ или вовсе лечь на дно, где всегда сохраняется свежий воздух, но ведь только в общественной зоне размещены все проповеднические, модозаконодательные рупоры и кафедры, все сцены. Поэтому получается парадокс: он шлет привет, призыв, совет тем, кому приходится легче, чем ему самому. Находясь в промежуточном положении /которое всегда нереально, как сон/ между народом и обществом умников, пастырей /"интеллигентов"/ /"между двух рек", между двух берегов реальности в реке творческих иллюзий/, он постоянно думает об открытии "дверей" и на тот берег и на другой /а значит и об уходе от творчества/ ...У него есть две простые, явные возможности: прямая борьба с "чумой" и превращение своего костра из передвижного экспоната в стационарный приют /и две фантастические, тайные возможности: нахождение того царя, которому он объяснит всё и встреча того священника, который ему объяснит всё/.
  Кстати, в русском фольклоре тоже богатые традиции яркой живописи по черному фону/.
   "Богоматерь" заслонила Христа, семья увела учителя от учеников. Женщина спасает только одного, а соблазняет всех остальных. Орла на полет вдохновила курица - чтобы снова вдохновиться, надо возвращаться на насест / ...В монастыре не только аскеза, но и Эпикур; радости прозрачной плоти, материализовавшегося духа и большой души - большой аквариум, из которого всем хватит напиться, но никто не утолит жажду; аквариум, оберегаемый как великий драгоценный камень. ...Уход к Адаму, в рай радостей плоти, слияние с природой и превращение в животное - а животные чисты, прекрасны, безгрешны и безответственны - беспечальность неразличения добра и зла; уход из Петербургского темного средневековья. Варварство, которым кончает Запад со своим "массовым" "потребительским" искусством, встречается с первобытными основами жизни Востока с его языческими доисторическими учениями - круг "прогресса" замкнулся. Умникам заповедан рай /и ад/ полного знания. Разнятся и животные и духи. Великое видение заката достается очень усталым, израсходованным людям - поэтому они уклоняются от выбора, а не потому, что время его перестало требовать. Не удивительно, что ему, как и всему миру "прогресса", приходиться при таком поклонении красоте и величию, знаться с "орликами" и с "минус 30". ...Уж на что Христос велик, а раз книг не публиковал, в клубах не состоял, то сильно сомневались в Его существовании... Итак, БГ не решает моральных вопросов /из них не сделаешь зоопарка, а без зрелища не сваришь суп/, он только живописует-поет общее для всех будущее и свой личный нынешний монастырь. Любовь для него - это, с одной стороны, абстрактный метод, а с другой эротика; так и во всем у него в паре абстрактные схемы и животное начало /а вместо души искусство/... - но такой и должна быть гармония троицы духа, души и тела /в условиях приключившейся чумы/. Борьбе с чумой он предпочел хранение гармонии.
  Соединить бы рай БГ /макет/ с крестным входом в него Достоевского. Трудно изжить нелепую веру в возможность попадания в рай, в детство мимо креста - ведь один раз мы его уже получали бесплатно! БГ же близок к западнической /и коммунистической/ философии о том, что "устрой рай на земле и все люди будут хорошими, улыбчивыми". Поэтично и философично, но нелепо предложение превратиться в ангелов, чтоб птицами перелетать через бездну. Я верю в жизнь и человечий облик; в то, что, начав от духа Достоевского и Толстого, можно дойти до духа Евангелия, до апостолов и пророков, до подражания Самому Христу - и удостоиться смерти, ведущей к воскресению в ангельского чине.
   "Мы будем только петь, но мы откроем дверь" - "Мы будем петь, но мы только откроем дверь" - только на это способно слово, искусство.
   "Мы одни в этом доме, хотя в окно стучит "друг" северный ветер, а в дверь стучат "друзья" волки и вороны". Коса смерти, печали, зла нашла на камень любви, похожей на сон, коса ветра, тумана и снега нашла на камень дома. Но и наоборот, коса любовных песен наткнулась на камень.
  Гордость зверя попавшего на сцену, украшающего жилище человека.
   Кто хочет делать вещи, т.е. нечто определенное /и узаконенное/ по формам и назначению, и умеренное по весу, тот и сам должен ограничить и умерить себя.
  Эти полеты свободы порождают аквариумное рабство.
  Признание, что "беззащитен и смят". Это только предохранитель, но он работает: сгорает, защищая систему души от перегрузок.
  Дерево любви заслонило и небо и землю - ведь дерево само как земля /ствол и ветви/ и небо /листва/ - как малая /предельно крупная/ модель жизни, мира. Зимой уходит небо, летом скрывается земля, ежегодны обновления... Но без больших, небесных неба и земли, коих оно является лишь земным подобием, дерево становится аквариумным японским карликом /но этот карлик есть неслыханное чудо - нам бы еще игрушечно маленьких живых львов и слонов, живые маленькие реки и моря вот здесь, на письменном столе наших творчеств и художеств!/ Отсюда фразы типа "у нас есть всё, что есть, но разве я могу" ...Земля и небо беспредметны - опредмечено, населено только место их соединения /любви!/ - и потому лежат вне человеческих поприщ.
   "Мы в надежных руках" - эти руки не только хранят, но и держат: распятие на древе! /Распятие - это ведь очень красиво!/ Крест /вознесенность на эстраду!/ - как убежище от грязи мира! /впрочем, жизнь каждого полна трагических нелепостей/ ...На кресте распят и тот, кто борется и не побеждает и тот, кто не борется, но и не смиряется.
  ...Борьбу нашу извратят революционера, смирение - мещане. ..."Я распят, но при мне моя Мария, которая слышит мой взгляд и рядом мои волки и вороны, которые подают вино и уксус и не станут затягивать мое умирание". ..."Моя кровь в этом стволе, мой ветер в этих ветвях". ...Косные, те, что от земли, и просветленные, те, что от неба, велики, но немы, они не знают самих себя - а творцы малы, как мало дерево в мире и поэтому они крепко держатся за нить традиции, тем более, что она позволяет создать мир лилипутов /"персонажей"/, т.е. стать Гулливером...
  ...Кто знает, что человечество находится в аду, пока сам он в раю детства...
  ...В рай "мимо объяснений причин" - но куда деть сами причины? А если не будет причин, то не будет и нас, будут другие, у кого будут причины. Рай - это состояние справившихся с задачей жизни. Уже закончил, но еще не справился...
   Великий соблазн фразы "вы - боги" - надо быть христианином, чтобы не преткнуться здесь /ведь и смирение бывает "паче гордости"/. Сие невозможно человеку, этому верблюду, горбатому гордыней, строителю Вавилонских башен.
   Преодоление страданий и смерти по методу рыб - ведь рыба не умирает, а "засыпает". Рыбы и птицы бодрствуют во сне -иначе бы падали вниз - и как бы спят наяву, настолько автоматичны их движения.
   "Будьте как птицы" - и весь мир одет в попугайные цвета.
  
   Альбом "Радио Африка"
  
   Звонкая молодость... Очень четко просматривается эволюция от юного огня через классичность взрослости /через "Равноденствие"/ к светлому пеплу старости. "Я хотел пешком - классично - да видно мне не успеть" - в юности тоже летел, не цепенел "лебединой сталью" /но лучшие песни - в которых и огонь и пепел - такие, как "Сестра", "Рождественская песня", "Комната, лишенная зеркал", "Поколение дворников" - это все-таки средний период/
   "Музыка серебряных спиц"
   Музыка-калейдоскоп серебряных спиц-песен.
   "Доверься мне в главном и не верь, что славно, что кто-то пошел за вином". "Я знаю тропинку к глотку" /"дорогу к храму" - иконостасу, Сергию и т.п. - наверное, сказал бы он сейчас, уйдя от "звериной" молодости и знания "электричества /и прочих самолетов/ в лицо/ ...Тропинку в лесу не найти по глазам /ну нет, это уж врешь: тропинка - это либо крик в лесу, либо глаза в чистом поле/ ...Луна - это только такой мертвый ночник, повешенный /солнцем/ в спальне - ну, например, чтоб можно было до туалета добраться. Царица без царства и без силы.
   "Капитан Африка"
  Зовет предельный юг /до которого самому, видимо, не добраться/.
   Это особое знание электричества неудивительно в темном Петербурге.
  Среди леса тысяч слов не все впустую - в этот миг он сам не верил в свою "тропинку"!
  Игры в солдатики любви - от них тоже стелется гарь. "Заря" - то ли "новое время", то ли атомный гриб. "Чу, я вижу зарю", "чу, я чую гарь". Кража огня у слепых богов Запада - рок - и Востока - Будда и т.д. "Мы умеем сгорать, распростирая руки для объятий, только когда спирт в ладонях". Есть на что посмотреть тем, "кто смеется среди ветвей" /кстати, именно как популяризатор русской тематики он мог бы иметь успех и на Западе и на Востоке - своего у них хватает, высокого они не понимают/. Христос - это тоже прозрачный цыган в белом /голубом/ "растафари" в поисках тепла, но нет ни зверя /"новая тварь"/, ни серебра /"отдавайте кесарево кесарю"/ ...Серебряный зверь луны и электричества в поисках тепла солнца - но это поиск собственной смерти.
   "Песни вычерпывающих людей"
   Вычерпывает мир /и самого себя/: "я возьму свое там, где я увижу свое".
   Если ты юн, то ты - яростный противник света, а если ты стар, то с удовольствием повествуешь о банкете нижегородских нуворишей. /Он собирает плюсы, а я минусы!/
   Причин стать одним из больших всегда много...
  "От больших идей только шум в голове /плохая музыка!/, не лучше ли мурлыкать, лежа на пляже" /наверное, решил, что одно другого стоит/.
   "Приятно быть женой большого лесоруба, но лучше быть меньшим мужем директорши рок-клуба".
   "Змея"
   "У каждой женщины должна быть змея, а у каждого мужчины должен быть серебряный зверь".
  "Вана Хойя"
   "Вана хойя" - привет с Востока - и "скипси драг" - привет с Запада. Очень жарко и ядовито, но в коллективе и на празднике ничего не страшно.
  "Рок-н-ролл мертв"
   "Я помню, была вода, но я не помню, где тропа".
  Жизни с искру, но рок-н-ролл это такая адская машина, такой бензин, что сбывается девиз "из искры возгорится пламя".
   "Отныне время будет течь по прямой, ибо я буду стрелой".
   "Шаг вверх" - ко Христу, и шаг вбок /и влево и вправо/ - к Западу и Востоку.
   "Мертв!" - какая живая эскапада!
   "Возьми меня к реке"
   "Выше, чем птицы, стальней, чем птицы" - отгадай!
  И самому странно и непонятно, и сошелся только на том, что, наверное, "в этом что-то есть"?!
   Ночь, в которой не знают о плохом... - если присмотреться, то окажется, что он не меньший пессимист, чем тот же Высоцкий.
   "Если бы я был плотник, то построил бы корабль, если бы я был художник, то нарисовал бы картину, если бы я был архитектором и дизайнером, то выстроил бы дом". Когда есть деньги, можно купить и дом, и корабль, и картины.
   "Мы пойдем по облакам, касаясь деревьев" - в том-то и дело, что это разные уровни.
  "Камень в ладони" - это кастет! /это голыш для аквариума/
   Пляж с птицами, кухня с драгоценными камнями...
  "Положите рыбу в воду, птицу в небо, зверя в лес".
   Песня - как светлая комната с новыми дверями в рай, как прихожая.
  Странно петь ночью и стараясь сбить со следа.
   "Время Луны"
   Без правил есть только шанс, с избытком правил тоже есть только шанс - трудно и богатому и нищему. Луна - как шанс выжить в ночи.
   "Знаю радости новизны, уюта, радости книгочея".
  "Новых" фильмов уж наверное видел не "несколько". Он из дома и из института не в умники, а в народ ушел /хиппи как вариант начавшегося в прошлом веке "хождения в народ"!/ Но вернется к интеллигентам.
  Песни про луну - это довольно пошло, но он-то не читал тех книг! Шаг вперед, шаг назад - и попадание в тот же фильм.
   "Мальчик Евграф"
   "Несгораемый шкаф" - "песни не горят".
  Про джентльменство-пижонство, без которого скучно и пусто.
  "Очень важно не играть в домино, не смотреть телевизор и не читать газет".
   "Не любил писать стихи, предпочитая вино песен".
  "Еще один упавший вниз"
   Лом синтезатора в сантиментах хрустальных пространств - "это ново". В хрустале ночь как день, а день как рай.
  Нет такой точки на пути наверх, с которой бы мы не падали.
   Мир грез не как вершина, а как падение в пошлость, в Голливуд.
  От лома быта он далек, конечно - так сложилась жизнь, что было кому заботиться и не было проблем с деньгами.
  
  Просмотрел еще раз все фото в сборнике Љ14: поразило разнообразие обликов одного и того же лица. В основе это лицо красивого бычка, живчика, битюга /стр. 63, 176, 197, 238/, ведущего жизнь рокера, среди дымной богемы /стр. 107, 156, 177, 293, 377/скорбь/, 389/тяжелый случай//, исполняющего роли романтика /стр. 36, 121, 149, 203, 364, 383/ и аристократа /это уже роль не светлая /хотя и плоская/, а темная /зато глубокая, как бездна/ /стр. 77, 113, 137, 156, 230./ Случается прямой маскарад /стр. 48, 78, 300/под еврея?!//, несколько раз мелькнул облик частного человека /стр. 169.1, 205/... Главенствует то, что почти везде он в работе /а где отдыхает, там осматривает Путь/. От нее обилие грубоватых, жестких, трезво нахлобученных обликов /впрочем, и на отдыхе больше хмурости и недовольства - сравни стр169.2 и 230/. Еще заметно - как антипод "бычку" - хиппообразное дегенератство /стр. 53, 48, 284, 285, 343, 384/... "Бычок" тянется к романтике простых радостей плоти, "дегенерат" готов заключить союз с дьяволом и стать всемогущим аристократом. ...И еще: много игры, но мало иронии - и от этого всё время "несколько нервно".
  
  
   __
  
  Как люди, в чем-то они могут быть и неплохи, но их идеология и жизненная философия - это та или иная разновидность мещанства, т.е. душегубства. Не всегда удается быть кротким /это не удавалось ни Христу, ни Павлу, ни Петру/.
  ...Легко будет только в одиночестве стоять на вершине. На ней дуют пронизывающие ветра вечности...
  
   __
  
  В немецком языке "доброта" и "качество" - одно слово /в русском тоже есть слово "добротность"/. Вся доброта ушла в качество товаров. Потому некачественно живу, что зло разрушает меня. Вокруг собаки лают и моя собака не может удержаться, не тявкнуть. Для приветствий все протягивают холодные руки и ледяные глаза и я, неловко и с усмешкой, сую им нечто подобное.
  Также: "bildend" означает и "образовательный", и "изобразительный" - это перекликается с тем, что я думал об образовании и обучении с помощью изображений и моделей.
  Умозрительность - это трудный и горький хлеб взрослых, не сушите, не душите ею детей! Всё, что может быть изображено, должно быть изображено. Т.е. текст в учебниках должен быть только комментарием к рисункам.
  Писание познания - для меня это школа жизни и университет мудрости, а искусства /в том числе и словесное/ - это, с одной стороны, земное ремесло, а с другой, небесный рай /тоже и физический труд/.
  
   __
  
  Всякий, кто может служить в армии по сути своей солдафон.
  О религиозных ритуалах: трудно человеку найти форму необычного, возвышенного поведения - а они всё-таки чувствуют, что Бог требует его от них. Кто-то поручает ритуалы священнику, кто-то сам делает их иногда, а у монахов вся жизнь становится ритуальной...
  Борьба Иакова с Богом и его хромота.... И Петр, и Павел боролись с Богом, вели с Ним диалог. Богоборчество неотделимо от Богоизбранничества. Конечно, такая борьба - это грех и хромота, но в том и парадокс, что только грешник - через постижение и покаяние - может спастись. У кого не было горького опыта, не будет и сладкого. Поэтому-то Христос пришел к грешникам, т.е. к богоборцам. Жизнь нельзя сохранить. Сначала жизнь бурлила и Бог дал устав, чтобы не произошел "атомный взрыв", но в конце устав поглотил саму жизнь, худые коровы пожрали добрых. /Нет, Он их создал не коровами жизни, а пастухами, но потом пастухи зарезали коров, а жить-то дальше надо, а из самих пастухов плохие коровы! /не режьте мясо жизни, довольствуйтесь её молоком и медом!//
  
   __
  
  Вспомнилось произведение соцреализма: девушка-киргизка, держа книгу в согнутой в локте руке, устремляется вдаль с вдохновенным лицом. Хорошо бы на улицах видеть людей с книгами в руках, а не в авоськах и портфелях, и вот так вдохновенных ими! Хорошо бы иметь такие книги...
  ...Несъедобное писание ученого немца - это, конечно, только макет. Не им киргизка увлечена, а далью, светлым будущим, которое рисует сама, которое видится само.
  Снова: Пушкин или Чехов или кто-то другой сильны потому, что сильны соблазны, которыми они соблазнились. И сами они тяготились своим монотонным рабством. Им легче было обмануть других, чем самих себя. И дружное "ура" окружающего пустотелого общества не могло не казаться им подозрительным. И не могло их не пугать столь широкое "влияние на умы"...
  
   __
  
  Мама гордится своими успехами на базаре: "мне дешевле отдают. Говорят: "бери, вижу же, что ты женщина хорошая"" - "Они в тебе чуют крестьянский дух, т.е. свою, а с другой стороны ты умеешь улыбаться так же приятно, как интеллигенты. Вот и прельщаешь их. Сами-то они кособокие, жесткие люди и улыбаться не умеют". /Но во многих случаях все прозаичнее: ведь это золотое правило торговли: проси больше, чтоб получить то, что хотел. Запеченные морды не только улыбаться, но и воспринимать улыбки не умеют./
  В жизни всё слито и в слитности скрыто - люди-эгоисты хотят увидеть, ухватить: останавливают жизнь, вырезают из неё куски, "сферы" /называя их то "искусством", то "религией", то "наукой" - но это уже труп /или ещё кровоточащее мясо//. Такие "знания" воистину печальны. И нельзя один кусок заменить другим куском или просто отказаться от каких-то кусков, оставив пустоту, или скроить из кусков целое. ...Жизнь распяли, разодрали как Христа. И кому-то - жестокосердие и слепота, а кому-то муки лицезрения. Поэтому я не за институты, а за фразу - то малое, в чем можно соединить всё. ...Вещизм - богатство раздробленностью. Когда что-то творится обособленно, тогда получающаяся вещь, в своем эгоизме, не вписывается в жизненное пространство человека - получается вавилонское столпотворение и смешение вещей, утомительное стадо.
  
   __
  
  Приснилась широкая и стремительная река, полная свежести, чистоты и радостного блеска: "ведь это река моего сознания; надо вставать, не тратить ее энергию на бред дремоты".
  ...Ходить в библиотеки, шахматный клуб или немецкое общество - это путь к людям или к углублению в эти второстепенные занятия?!
  ...Не горю желанием снова в дворники залезть: почувствовал себя белой костью и дерзкой птицей?! Деньги ничтожные, а труд черный, да еще всякие претензии от сволочей.
  ...Наверное, и в прошлые времена, и в других странах можно найти настоящих людей не только среди известных деятелей искусства, а и среди едва заметных - что же, всё читать?! А зачем мне всех знать - в реальной жизни случай может свести только со здешними.
  ...В тепле растекаюсь и душно, а на холоде перевозбуждение и так сжимаюсь от холода, что руки не вытаскиваются из рукавов - писать невозможно.
  Истина - это оптимальность.
  "Жизнь длинна и путана как кишки для того, чтобы, живя на ограниченном пространстве, мы смогли пройти большой путь и успели переварить съеденные впечатления".
  Телевизор - это скала, из которой потекла вода. И горькая, и сладкая вода из одного источника. Камень безразличен, а люди раздвоены. И Христос, и дьявол говорят: "не должно так, братья, быть".
  "Напечатано? - так ведь чего только не напечатано. Я вовсе не мечтаю стать частицей этой флоры и фауны, одним из экзотических растений или особей". /Печатают, потому что хотя бы что-то думающие люди уже занесены в Красную Книгу!/
  Смиряясь, я успокаиваюсь - и могу делать, "творить". Вот и получается, что "смиренному дается благодать". Всякое творчество слишком нервно для того, чтобы не нужно было его, как и гордыню, умерить смирением.
  ...Охота за мыслью потеряла смысл, ведь там, где у них 5 рыбок и 2 хлебца, у меня можно целый полк - "церковь" - накормить /всему миру книг не вместить!/
  
   __
  
  Полистал книжку Дюма о д,Артаньяне - "Четыре омоновца" /или спецназовца/!
  ...Прогрессу суждено выродиться в "прогрессы" моды. Плавный и незаметный переход в небытие. ...Фирмы озабочены введением новых мод с тем, чтобы "лучшее" побыстрее обесценивало то, что было куплено у них вчера /и что еще вполне работоспособно/! "Эстетические" признаки становятся главными. "Мир погубит красота"! /красота - это поза/.
  ...Пора, пора, как Ною и Христу, строить свой ковчег и свою церковь! Пора отбирать "всякой твари по паре". И не оглядываться.
  Листал альманахи "Поэзия" 1986 года /сколько приходится времени терять! - тем жизнь свою укорачивая, обедняя, ослабляя, размывая/. Поэзия - это как бы начатки от плодов основного урожая. Их евреи Богу отдавали.
  ...Один из ветеранов пишет стихи о том, как он мечтал летать /радистом на самолете/ - и он честен, но слова совсем скупы, скудны и лапидарны. Лучше всего пишут книги не те, кто сильно живет, а те, кто сильно мечтает. Но, конечно, их книги иллюзорны и призрачны - но как преодолеть парадокс жизни и заиметь сразу две силы?!
  Перегруженный бездарно мечтает: "поскучать бы"!
  "Тяжело в ученье, легко в бою" - вечно в учении тяжелей, чем даже в бою /ведь в бою соревнование и самостоятельность т.е. вся острота жизни/. Представьте, каково мне!
  
   __
  
  Жвачка Запада и четки Востока! А у русских семечки. Другие считают низким мусорным занятием?! /И Восток и Запад помешаны на чистоте./ ...У Запада монотонного забвения просит голова, у Востока - руки, а в России синтез: участвуют и руки, и голова! ...На Западе беспокойные головы, на Востоке беспокойные руки.
  Если найти гармонию, найти разум жизни /"дерево жизни" в раю/, то старение станет минимальным и человек сможет жить так же долго, как и те первые патриархи. /Вот сейчас выпил не бокал чая с двумя булками, повидлом и сыром, как делал обычно, а только полчашки с кусочком сыра и граммом повидла и почувствовал, что это ближе к гармонии!
  
   __
  
  Выбор русских: Елкин, Жириновский, Мавроди! /Видел последнего недавно по ТВ: такая же нечисть безумная, губошлеп треклятый/. ..."Выбор России"...
  
   __
  
  Ушел в чтение своих "гениев" и в запись их и в слушание записей - ведь это может заменить всю "личную жизнь". А я не против с ними пожить, за них пережить, отдать свою жизнь и взять ту, что у них. Успею прожить и свою, богатый опытом чужих, отнюдь не тривиальных.
  Чтение вслух и актерство - это такая увлекательная пьянка: когда читаешь про себя, то часто только скользишь взглядом /лишь сильнейшие возбудители захватывают/ - а так как бы перерождаешься и не тобой владеют, а ты владеешь.
  Идея: надо записать мои голосовые подражания музыкальным фигурам из сочинений всех этих композиторов-классиков. Конечно, ирония, но и, что называется, голая правда! Это много дает для понимания музыки.
  
   __
  
  Вот были феодалы /тоталитаризм/ и, одновременно - вольные города /демократия, даже коммунизм, раз "коммуны"/...
  ...Возрождение как Греция /кончилось Наполеоном, как Греция кончилась Александром Македонским/, а Данте как Гомер. А Петрарка как первый "возрожденец". Петрарка - Адам, а Данте - Бог, творящий мир ада и рая! Всё "высокое" Возрождение напоминает человека, находящегося в раю; и уже готового грешить. Сначала они вовсе бросили его, сменив прекрасное природное богатство на нищету париковых "Просвещений". /Но надо бы почитать этого их Вергилия./
  Данте же - это поступки, а не характеры. ...Бог, проклятый и изгнанный людьми - в этом уже вся дальнейшая история... /Бога изгнали и тогда Он спрятался в самом человеке и вошел в мир с ним, с Петраркой!/
  
   __
  
  Может, я и мог бы вернуться назад и писать как они, хорошие поэты и прозаики - но когда есть иная перспектива и когда и без меня таких авторов много, в этом уже нет никакого смысла.
  Когда нет знаний и ты не в общей толпе, тогда жизнь фантастична и просится в роман; а когда нет жизни, тогда знание слишком философично. Они видят "людей как деревья" - это повод к поэзии и прозе. Труден подвиг их понимания, он не многим меньше подвига слепого, идущего по улице.
  
   __
  
  Дело требует добрых усилий, а в противном случае не удается - и потому, делая, теперь я добрею. Когда мне плохо, дело /и уход в уединение/ помогает мне выправиться, а когда мне темно, запас дел позволяет двигаться хотя бы по инерции.
  
   __
  
  Когда что-то случается, надо записывать на магнитофон разговоры - тем более, что тогда люди невнимательны к мелочам и можно пользоваться им свободно. Вот, например, будем с ними слайды смотреть - сколько будет эмоций!
  А в фото завел себе блокнотик, куда заношу те интересные виды, позы и выражения лиц, которые показались интересными в будничном наблюдении за собой и другими.
  
   __
  
  Ван Гог: "человечество - это хлеб, который будет сжат" - и вот пришли "серп и молот"!
  
   __
  
  "Сходство характеров"? - все характеры совместимы, если есть сила телесная и духовная. При гармонии не нужны будут презервативы - половых актов будет немного /основную долю любовной энергии заберет душа/.
  Человеку дано два источника божественной энергии, две "эрогенные зоны": голова /дух/ и пол /материя/ /два шара!/. И дан один образ, душа, зона суперреальности и нереальности, где происходит соединение и реализация этих сил. Можно иметь большие духовные силы, но, будучи слабым физически, иметь малую душу. С одной силой жить так же трудно, как одноруким или одноногим. И в духе тоже есть свой избыточный и греховный "половой акт"?! Подумал что-то и избавился от источника духовного томления /я даже помню соответствующие записи у себя/.
  ...Когда будут женщина и вино, тогда и будет иное творчество - надо откидывать ноги для того, чтобы видеть видения. Тогда буду и петь. Молчание при действии неестественно - от него и идет угрюмое мещанство.
  "Любовь поет"! /Понял "Песнь песней"/.
  Поэтому и пришел Христос к грешникам, что зло - это сила, которой есть аналог в добре.
  ...За телом поухаживать /массаж, обтирание, диета.../ также полезно и нужно, как и за любимой женщиной /"делай другому то, что ты делаешь себе"!/ Т.е. в этих малых кругах - "мужчина-женщина" и "мужчина-творчество" - нам рай доступен уже на земле, но нельзя уходить из большого и полного круга жизни, где мы не боги, а букашки.
  
   __
  
  
   25окт 94г.
  
   Комментарий к Галичу
   /"Возвращение" - Ленинград изд. "Музыка"/
  
   ...Его "благоговение" перед ничтожными Мандельштамами, Ахматовыми и Пастернаками с очень странными оговорками: это ведь Мандельштаму сказано "глотая своего якобинства опивки", и это о Ахматовой и Н. Я. Мандельштам "а две королевы бездарно курили" и т.д. Кажется, он поклонялся пострадавшим от режима как таковым, он понял весь размер наличного зла /БГ понял нечто о будущем рае, о прошлом, но он не видит современного мира, размера зла в мире/ Хотя какой зловещей оказалась инерция этих прошлых праведных обличений теперь, в наше время /сейчас, когда я слушаю радио/. И знакомо мне это сочетание аристократизма со сварливостью и с грубой площадной бранью. Он ведь сам родом из среды всех этих "сук" - иначе бы он их не знал так хорошо. Т.е. основные коллизии: добрый против "сук" и аристократ против советского быта.
  И всё же, всё, что имеет сугубо общественное звучание - не Бог весть что, "борьба классов", ограниченность своего класса - личность в строю, в форменном мундире. ...Романтизм, сентиментальность всегда хорошо сочетающиеся со злобой, сомнительные сентенции /типа: "не верьте тому, кто скажет "я знаю как надо" - априорно нельзя ни верить, ни не верить/. Эффект "потерянного поколения": после войн и революций главенствует боль и опустошение. Т.е. в реальности умирали одни, а осмыслили и переживали в творчестве это другие, после, ведь когда в жизни запредел, то уже как бы ничего не чувствуешь, немеешь, теряешь сознание - зато потом, в памяти все эти раны болят со страшной силой. Т.е. они революционеры поневоле: зло одной революции зовет к другой, к мщению. /Высоцкий бы грыз бонз как волк, а Галич, этот старый бомж, херачил бы рядом какой-нибудь клюкой или подвернувшейся урной./
   Убил ток стереосистемы - очень похоже на гэбистов, но всё равно символично, раз сам он ее покупал: ушел из благополучной жизни драматурга, чтобы бороться, а тут как бы возврат в благополучную жизнь. Ревнивый Бог послал молнию. /Вообще, самой страшной книгой была бы та, где были бы собраны одни только смерти - например, тех же знаменитых людей. Максимально подробно и документально. Книга - как страшное кладбище или даже лобное место. Ведь в Евангелии смерть Христа - это существеннейшее из описаний. Раз смерть реальность - значит ее и надо делать реальной, а не замалчивать, будто это призрак или недоразумение./
   Кто борется и страдает, для того неизбежен уход из гладких форм: и Достоевский был косноязычен, и Толстой, уйдя, стал дребезжать одной струной.
  "И врет мордастый Будда, что горе не беда" /что называется, "по мордасам"/
  "Есть, стоит картина на подрамнике!
   Есть, отстукано четыре копии!
   Есть магнитофон системы "Яуза"
   и этого достаточно!" - как будто про меня!
   Галич эмигрантам: "улетайте к неверной правде от взаправдашних мерзлых зон".
   У Галича "дудочка тростниковая", а у Ван Гога перо тростниковое...
  
  
   __
  
  Много читал последние дни /Поплавский, Петрарка, Данте, Пушкин, Достоевский/ и главным ощущением было то, что все они конструируют тайну, скрываются за избранной формой, за персонажами, этими подставными фигурами. ...Разве только Толстой её не конструирует - и он оказывается таинственным, поскольку широко внедряется в мир, который есть одна большая тайна. Его подход мне ближе, чем демиургия остальных /хотя и подумываешь для забавы соорудить нечто гигантское, с использованием всех тех чужих персонажей и ситуаций, которые близки или к которым есть какое-то личное отношение /например, к Макару Девушкину довольно презрительное: скулеж один насчет костюмов и проч./ - но для этого надо очень хорошо знать всю литературу. Да, многое надо просто выучить "наизусть", прокручивая прочитанное в темноте, в памяти, а не на магнитофоне. ...Я ищу повод задержаться, пожить в пространстве этой их книжной жизни. А то я для себя очень большой, а они очень маленькие и оттого выходит только объективность, одиночество и застылость - пусть сравняются со мной; точнее, через меня друг с другом. Да, и просто жалко времени на "простое" чтение - из всего должно выйти интересное, прибыльное дело!/
  Пониманий так мало, что каждый своими дорожит, но когда их мало, тогда-то и легко им быть ложными /они уточняются, исправляется и развиваются в общении, соотносясь друг с другом/ /Опять вспоминается притча про закопавшего свой малый, единственный талант - очень ценил его./
  
   __
  
  Прошловековые странники запели. У русских Возрождение было в начале 19 века, а трубадуры вот в 20-ом... Ведь русское общество чуть ли не всю эту тысячу лет спало, занималось утилитарным и слыхом не слыхивало ни про какие искусства - тогда как та же Италия никогда о них не забывала, да и мудрено забыть, когда они перед глазами. ...В столь тяжелом климате без всякого утешения и развлечения жили рабами и кровососами - одно только пьянство позволяло забыться. /Русские революции -как попытки догнать тех, кто начал двигаться чуть ли не на 1000 лет раньше!/ ...У них Возрождение сосредоточилось на теле, а у нас на моральном и духовном; а своей бородой похож Леонардо на Толстого!
  ...Поплавский очень схож с Рембо /это даже похоже на "переселение душ"!/.
  ...БГ из ядреных мужиков. В Кронштадте такие на флоте служили.
  
   __
  
  По ТВ видел речи сначала Евтушенко, а затем Солженицина - какой пафос. Но если вглядеться, они вполне осторожны и отыгрываются на чем-нибудь прикладном. Это роль и стиль. Никудышные литераторы не могут быть великими общественными деятелями. Поэтому я отчасти понимаю, почему Солженицину мало аплодировали - время бурных речей прошло, сейчас грозная тишина, которую разрешают только поступки. Какой идеализм и вселенские планы после стольких пшиков и после стольких реальных стрельб и переворотов. Еще один пришел журить депутатов, вечных козлов отпущения. Чистая дедовщина - и всякий козел норовит бедного первогодка прищучить. Научились красоваться на манер статуи Свободы в Америке или на манер статуи Ленина Зовущего и Указующего у нас. Впрочем, даже и вид чего-то стоит в обществе, где уже ничего нет; даже и пустотелый медный таз на что-то нужен. Всё-таки они прошли школу оттепели и оппозиции власти, школу Запада. Как в гуманитариях, есть в них и что-то симпатичное. Т.е. в нормальной стране они могли бы быть нормальными людьми, но о сверхзадачах, которые ставит ненормальная и бредовая страна, конечно, говорить не приходится. И оба они в прошлом, люди прошлого /всегдашняя странность: человек становится влиятельным, когда уже вся его жизнь в прошлом/.
  И сказал же Солженицын: "Куда ни обратишься, везде - секретари, секретари, секретари..." /безнадежным голосом и рукой изображая этот тройной забор/. И сказал же Евтушенко: "Революцию задумывают идеалисты, осуществляют фанатики, а плодами пользуются негодяи".
  Писатели - это прекраснейший объект для исследования психологии человека. Каждая фраза что-то говорит о человеке, ее написавшем или сказавшем.
  ...На весь день меня не хватает и время, когда нет сил есть ежедневно - вот и буду полеживать, предаваясь воображениям. Это лучше, чем "заниматься", себя пересиливая - толку нет, одно умерщвление. "Что не по силам, то не от Господа".
  Читал "Бедных людей" Достоевского: отсутствие социализма пробуждало жалость в лучших людях! Тут герой еще ни "раскольниковскими", ни православными, ни "идиотскими" идеями не вооружен /впрочем, какой жалкое, донкихотское вооружение-то!/.
  Он не ощущал себя "интеллектуалом", солидным продолжателем солидных литературных традиций - это именно Макар Девушкин начал писать /потеряв любовь свою странную /мелодраматично потеряв - переход от бедности к богатству всегда ненатурален /и потому Достоевский никогда не мог его совершить, употребляя деньги на что угодно иное///. Мещанин, потерявший свою бронебойную узость /а с ней ему и потеря носа была нипочем/ и пустившийся на поиски истины /конечно, он долго не употреблял этого слова и не вполне отдавал себе отчет, что речь идет о ней/. Ведь и книг еще было немного прочитано. И совсем не только ирония в отзыве о Ратазяеве - Достоевский на всю жизнь сохранил пристрастие к бурным сюжетам и мелодраме. /И ведь естественно видеть людей в плохом свете и подозревать их, когда собственное положение плохо, и наоборот - и попробуй, разбери, где твоё положение, а где их подлинная сущность./
  Все у него застенчивые и гордые /и нет другого пути из бедности, кроме умственной карьеры/. И как тут не быть болезненности и фантастичности - это же почти ангелы подземелья /кстати, и Мышкин бумаги переписывал - "как много скрыто за классическим, "английским" чиновным почерком!"/.
  Достоевский был неделовой /но практичен как мещанин/. Вера без дел не мертва, а призрачна, а вот дела без веры мертвы /немного напутал апостол?!/.
  ...А Толстой описывал спелый высший свет. И в мистических исканиях и под поезд бросаниях любимых героев уже видна его будущая судьба - готовность свергнуть античную статую "Элен Безуховой". Сейчас "Элен Безухова" в каждом клипе задницей вращает.
  В конце концов, животрепещущие сюжеты действительно трепещут - в тех же моих романных притязаниях от них отталкиваться легче, чем от вторичных, завершенных и лабиринтных творений интеллектуалов...
  Горшков - это тот же Девушкин, только совсем тихий, за дверью - и никому не узнать о его литературных потугах, о том, как он судится с жизнью.
  ..."Не уезжай, Варенька - сюжет иссякнет, о чем же я писать буду?!" Как БГ, женщина побуждает и жить, и чувствовать, и подвиги на бумаге совершать.
  
  
   __
  
  Не смог досмотреть фильм Феллини...
  Дурной сон: будто я пишу "художество", одновременно пытаясь что-то выразить, а потом понимаю, что это фигурная замысловатая решетка на ограде и ты растекаешься по бесчисленным концам и тупикам ее завитушек.
  ...БГ, конечно, не во славу рока пел, но в итоге рок, воспользовавшись очевидностью, со спокойно мертвой совестью припишет его личную славу себе.
  Призрачное житиё в словах легко может превратиться в страшный сон. У меня ощущение ненужной и бессмысленной загадочности всех этих романов и рассказов.
  "Бедные люди" - ведь Достоевский открещивается от Гоголя: "не сатира, а жалость" /и, кстати, тонкий и здоровый юмор!/. А Варвара увидела Макара глазами Гоголя? И выйдя за богатого и немилого, она по стопам Гоголя пошла - тот тоже сначала был приживальщиком, а затем уехал от людей /бедные люди: Достоевский и Гоголь!/.
  Пострадал мечтатель от того, кто и зайцев травит, и девушек насилует законно. И так ли будет несчастна Варвара в браке: она с Девушкиным была наполовину Девушкиной, а с Быковым сразу стала наполовину Быковой.
  В детстве человек сидит у хрустального озера, но, пройдя школу, хотя и самую щадящую и косвенную, "Анны Федоровны", травит зайцев в окрестном лесу, "зайчишек-детишек".
  Типичная история: объект романтической любви как-то вдруг обнаруживает лик Мегеры. Впрочем, всё остается бессмысленным: и Ратазяев бессмыслен, и "его превосходительство", и даже Быков /а стеснительность есть попытка закрыться с тем, чтобы стать как они/.
  А Макар по-своему человек ершистый и бедовый /как он сослуживца-то за рукав дергал: что, мол, молчишь, как истукан!/. Т.е. они, собственно, были бы хорошая пара: девица грамотная и трезвая, а герой наш как на волнах /но деньги оказываются сильнее разума и естества/.
  У Достоевского, собственно, до самого конца сохранилась потребность писать о любви; что и удерживало, видимо, его в романных рамках - Толстой эту потребность к концу потерял, написав романы о несчастной любви и о любви-благотворительности. У Достоевского любовь тоже всюду несчастна и благотворительна /у него всюду о жалости/, но отшельничество людям среднего класса недоступно - поэтому ему приходилось искать иррациональные выходы...
  Толстой добивался гладкости текста /от русских способностей к рукомеслам/, а Достоевский так бурлит, что это тоже уже естество, а не корявость - как не корявы волны на море.
  Достоевский сделал фурор "Бедными людьми" именно потому, что чуть ли не впервые "бедные люди" зажили в литературе и как персонажи, и как авторы! Понятно, что это способно поразить не меньше, чем стиль толстовского "реализма".
  
   __
  
  Мне до смерти надоели не только папины лекции и мамины позиции, но и мои мнения-возражения - всё было уже не менее 1000 раз.
  Вовкины "творческие" потуги - это нежелание мне помогать и это неверие в мои мнения и советы, и не видение самого себя...
  
   __
  
  Ленин для того ликвидировал неграмотность, чтобы люди могли читать газеты с пропагандой. Нашли ворота для накачки в душу всякой гадости.
  Чем отличается от феодала собственник, который сам не работает, а только управляет своим хозяйством со всеми его батраками, наемными рабочими и управляющими директорами? У него даже замок есть!
  Глупость - грех, а радикализм глупого - это всегда преступление. И в обществе глупцы должны быть названы глупцами, а преступники исключены из числа пользующихся свободами демократии.
  
  
   __
  
  Я верю в рай, потому что есть очевидный ужас гниения мертвого тела: жизнь гармонична, а гниение можно уравновесить только раем.
  
   __
  
  Наблюдаю теннис: "та же самая карточная игра - при такой монотонности зрелища только это заставляет высиживать часами благородную публику. Мяч мелькает как карты. Беспрерывный счет как в картах и весь интерес: как лягут карты в этот раз.
  Выгони страсть игрока-картежника в дверь и возрадуйся, и успокойся, а она уже давным-давно в окно влезла /отчего и удалось успокоиться!/. Скучна жизнь, несмотря на все усилия и достижения, вот и играют баре на досуге - а ведь такой я всё еще дурак, и как же избавлюсь от немощи, если буду среди потребителей хлеба и зрелищ...
  По ТВ увидел БГ-ремесленника. В щадящем режиме выпевал заученное.
  
   __
  
  "Выстрел" - смерть ждет, когда ты начнешь бояться ее, и дорожить жизнью, чтобы мучить тебя, угрожая выстрелом.
  У черешни особый вкус, когда рядом смерть - наслаждайся вкусом!
  Добро, оправдывающееся перед злом за своё "малодушие" готовностью причинить еще большее зло...
  Сатану обуревают противоположные чувства: он не только мучает других - он сам наибольший мученик, распятый на кресте страстей своих.
  У зла простреленная полицейская шапка, а у добра фуражка с черешней, которую дала любимая женщина.
  Плати за смелость былую и за мещанское нынешнее счастье.
  Пробил чужую репрессивную шапку и свой идиллический пейзаж - и то, и другое вышло в отставку.
  Рассказчик явился как напоминание, как посланец Сильвио - причем, опять, едва те заявились в свою идиллию.
  Пред могущим убить муху из пистолета человек как муха.
  Картина, привлекающая внимание точкой в ней или дыркой - это авангардистская притча: "случилось событие с самой этой картиной и это заслоняет событие, на ней изображенное".
  "Моя ярость так сильна, что ты не достоин смерти - ты достоин вечной жизни в аду".
  Когда слишком велико умение, так отделяешься от людей, что уже невозможно соперничество, т.е. жизнь.
  На самом деле Сильвио только на муху был в состоянии руку поднять. Убив пулей пулю, он убил свою ненависть и спокойно сказал: "ты был не прав, стреляя в меня". ...Добро дважды пыталось убить зло, но один раз не хватило умения, а в другой помешало волнение. Оба раза оно не заслужило права на выстрел.
  "Жалею, что я как тяжелая пуля, а не как веселая и остроумная косточка". Но стрельба ею была бы новым оскорблением /всё превратилось бы в фарс/.
  Сильвио всё время норовил жребий кидать - может, это и было главным для него: "кому выпадет первый номер?"
  Это похоже на обоюдное самоубийство.
  Жена как "ангел-хранитель". У него всюду Маши в героинях /как все коты - Васьки?!/.
  "Правда ли, что вы оба шутите" - "Правда ли, что это только байка и рассказ?"
  Армия как пистолет, карты и бутылка.
  Отношения людей - это всегда дуэль /раз нет сотрудничества и есть только видимость добра/ - поэтому удобно думать о жизни, думая, казалось бы, только о дуэли. Доброму малому в недоброй жизни без дуэлей не обойтись.
  У Пушкина часты персонажи, которые "казались русскими, а носили иностранное имя".
  Рассказчик - самое незначительное лицо: значительные рассказы не пишут /и рассказывают их, только когда теряют в значительности/.
  Сейчас, что ни послушаю, ни почитаю, всё чувствую потребность разъяснить.
  ...В жизни быть простодушным, а в творчестве умным и романтичным...
  "Мало-помалу всё было забыто" - и самый рассказ Пушкина тоже!
  "С меня довольно - ты волновался и, значит, понял меня, побывал в моей душе".
   Хладнокровие и равнодушие только по молодости способны заменить простоту.
  У Пушкина жена была не ангелом-хранителем, а даже совсем напротив - поэтому в него Сильвио выстрелил.
  Граф - "несчастная жертва ужасного искусства" смерти откладывать свой выстрел. ...И ужаснулся он не столько смерти, сколько размеру ненависти Сильвио, силе зла, долготе его памяти /и силе его стрельбы/.
  "Умер с улыбкой на устах" - и с черешней в руках.
  "А он говорил вам имя этого повесы?" - если да, то новая дуэль?!
  Романтизм разрывает мне душу. Достоевский - наследник романтизма /как и Толстой - его романы весьма романтичны/, а Пушкин лишь настолько не романтик, насколько русские вообще не способны к искусству, как к удалению от натуры и естества /у них сразу случилось революционное сумасшествие, как только им это удаление в первый раз удалось в "Серебряном веке"; впрочем, так и в других странах, только революции разные бывают /вообще, для неверующего в искусстве есть выбор только между романтизмом и цинизмом /у Пушкина есть и цинизм///. Реализм - это жизнь среднего класса: жизнь бедняков и аристократов просто-напросто фантастична - поэтому и не было реализма.
  "Метель" - так и в мышлении: вроде "рощица" знакомая, но нет, оказывается, уже ушел далеко в сторону. Причем теоретически можно надеяться на удачу при переигровке - 100 раз будешь повторять попытку и только насмерть измучаешься - а в жизни многое случается единожды и надо быть в нужном месте в нужный час.
  Эта метель как кошмарный сон /той же Марьи: "будет метель и я не доеду"/. ...Русская жизнь именно от разнообразных метелей не склеивается и разваливается - и остается искать смерти, попутно попадая в длинные и безликие списки героев.
  На тему бытового анекдота: "как подменили после свадьбы"! "Поцелуйтесь" - "Это не он, а вепрь похотливый!"
  Ночная свадьба - это вариант пира во время чумы. "Надо успеть, пока не рассвело" - рассвет как трагедия.
  Выпил прапорщик с дружками, вот и поднялась в башке метель.
  А мужики дороги знают: и кучер с метелью справился, и сын старика в снегу дорогу нашел.
  "Я несчастнейшее создание - я женат!" - эта фраза хорошо читается и вне контекста! Или: "а мы уже были мужем и женой на каком-то пире во время чумы - и, хотя я ничего не помню спьяну, не смешно ли нам играть теперь в чинно-пристойное ухаживание!" /или: "а я-то думал /думала/, что имею дело с порядочным человеком, который позволит мне загладить грехи молодости"/.
  "Я поступал неосторожно, предаваясь милой привычке иметь женщину ежедневно".
  Поменялись ролями: в тот раз Марья была в смятении, а он был хладнокровно лих, а теперь наоборот. Тот на войне оценил женщин, а она здесь прошла свои войны.
  С двух сторон пишется один и тот же рассказ и - встреча.
  Скромность Бурмина не от робости, а от чрезмерной смелости! И смело было с ее стороны считать его робким!
  "Гробовщик" - уже совсем явный анекдот, хотя и прикрытый упражнением в реализме. Где про нечистую силу, там Пушкину и анекдот интересен.
  На тему: жизнь - это сон, а сон - это явь.
  "Чем моё ремесло нечестнее прочих?" - тем и нечестнее, что при эдаком "бизнесе" за чужое здоровье трудно пить.
  Противопоставил Готлиба-сапожника русскому гробовщику - у того серебряная свадьба, а этот, наверное, свою жену со света сжил - и в целом, добродушных немцев "мертвецам православным" с их объятиями, быстро перерастающими в драку.
  Гробовщик, который засыпает только тогда, когда его в собственном бреду вечернем мертвецы задушат.
  Его мысли о смерти ужасны и только изложение их в прозе сухо, а в стихах гладко - черный юмор.
  В том и соль, что был не переход от света к мраку, а от мрака привычного и почитаемого за свет и успех, к мраку непривычному, сгустившемуся и оставившему свою обычную неподвижность.
  
   __
  
  Читаю про рокера Дж. Мориссона - есть общее с БГ, но какой сумбур в голове, как едет крыша. Ничтожные сверхчеловеки. Скороспелки, нахватавшиеся модных сведений и философий - летят, не различая смелости от наглости. Человек в мясорубке выжить не может. А им казалось, что это плата, которую надо платить за то, что бы их искра превратилась в пламя.
  Рисуя, слушал Цоя: самурай получается очень натурально, а ведь заморыш пэтэушный.
  Есть песня про "Сашу" - очень похожая на те, что у БГ про всяких Ивановых. А там, где "я - асфальт" очень похоже на БГ в "Минус 30"...
  
   __
  
  На магнитофон записывал рассказы Гальцева /он, может, и роман напишет? /если бензина выдадут не на сто верст, а больше!//.
  Пушкина комментирую, потому что он сам себя не понимал, а Гальцева - нет, потому что он себя понимает и всё закладывает сознательно и, конечно, под прозрачными покровами, с расчетом на находку.
  
   __
  
  Всё время снится банальная дилемма: "в любви у нас одни вкусы, а в жизни совсем разные".
  Когда человек самостоятелен, замок его двери отпирает только один единственный ключ. Сексуальная революция - это следствие не только расторможенности, но и обезличения человека.
  ...Из тех "15 баб", которые мне нравились в моей жизни, при более близком знакомстве осталась бы одна единственная? Или, как, например, в литературных вкусах, всё же был бы целый ряд?! /Причем, в литературе-то так и не находится того, кому я был бы готов отдать свою душу - готов только дружить, вступить в диалог./
  После ванны тело становится нежным и расслабленным и сон приятен - будто спишь с женщиной!
  Но и в такую ночь снился страх: Вова в армии - и будила собака...
  Но и умом становишься как женщина /как БГ в недавней передаче по "Эфиру"!/.
  
   __
  
  В рисовании натуру я не изменяю, а только стильно и тонко гармонизирую в тех местах, где не справляется рука или техника /но я им позволяю не справляться/. Авангардист же ломает и уродует, его стиль всегда механистичен и мертвящ - "мы покорим природу, мы наш, мы новый мир построим". ...Я хочу добиться преображения воскресения, а не убийства.
  Фотооткрытие: если кадр статический, то для него нужен динамизм контраста белого и черного, а динамические кадры даже лучше смотрятся в "серой" гамме.
  Когда рисовал варианты "Подсолнечников", почувствовал, что Ван Гог всё же полутрадиционалист - он не знал авангарда, многое позволяющего упростить и разнообразить и избавляющего от необходимости налегать на те же цветовые контрасты.
  Живопись - это дизайн, зауженный на душевной сфере; и наоборот, дизайн - это живопись, но в материальном и духовном мире.
  ...По ТВ сморчок начальник /китаец, кстати, а не западный/ посиживает в огромном кресле из шикарной кожи. Но ему неудобно - и он даже и не пытается устроиться поудобнее - и мне, полулежащему на кровати с двумя подушками, много удобнее! Надо чтобы интерьер реагировал, не походил на жесткую, пусть и очень дорогую, мумию. Классицизм - это церемонность, ритуальность, застылость позы, чекан царский. Для меня такое "качество" не внушительно, такой авангард не остроумен. Среди античного качества единственным признаком жизни может быть только варварство, слом. Да что там, само потребительство - это уже жажда слома!
  Еще картинка по ТВ: в перерыве хоккея зрителей развлекают фигуристы: он в жилетке и галстуке, но с голыми руками - как бы в майке с галстуком. Тоже пример слома "цивилизации" /и сегодня же по радио "Свобода" слышал рассказ про "интерпретацию" Чехова - т.е. это, конечно, не боковое и малозаметное явление, а мощный поток/. Но тут всё именно шикарно: искусство как соединение помойки с дворцом!
  Кстати, среди спортсменов не знаю ни одного значительного человека!
  
   __
  
  Я устал, а ведь для того, чтобы поступать не малодушно, это первое условие - просто быть свежим. Ах, усталость рук, "держащих себя в руках", ах, сумерки, где почти неотличимо белое и черное и почти совсем не виден ты сам! "Раб" и "усталый" - это синонимы.
  ...В сумерках дня и в сумерках своей усталости. Солнцу тоже не хватает любви, вот оно и спадает с неба. Нет, оно только меняет место, как я меняю род занятий!
  
   __
  
  Боб манипулирует с бородой: "такие манипуляции мне напоминают английский парк /и английские бороды/ - из кроны деревьев всякие фигуры вырезают". /И их королева - это не только супертрадиция, но и суперавангард. /Впрочем, и везде народ консервативен, а интеллигенция авангардна.//
  Мама мне: "ты больной, больной - таешь" - испугать меня хочет и через испуг смирить. Я холодно: "чего выдумываешь?"
  Если всю жизнь среди людей жить, то потихоньку и пустота станет полнотой - так снежок временами идет, и набираются сугробы...
  Чужое своим, может, только с 7-го раза делается...
  Прокомментирую всех, кроме себя?! ..."И раскрылись книги". Долгий и безрадостный труд - проверял поэтов в сборнике "Молодая поэзия-89" /они чем-то похожи между собой/. Ну кто хороших найдет в этой воде - они утопленники в этом окияне. ...Всяк ценит себя и потому неприступен, как Иерихон. Манерная фальшь "искусства" попала в такие великокультурные ценности, что разговоры об истине оказываются шизофренией. И этот строй объединен против всех, кто не в строю. "Элита" - это та же "передовая партия", КПСС. И тут, действительно, отменная "интеллигентность" и вежливость нужна для того, чтобы не попортить лакировку и не увидеть в щель царапины весь ужас...
  Авангард создает чудовищно огромные пустотелые формы - цистерны!
  В искусстве те же "выборы по партийным спискам". Публикуются как рядовые полка.
  /Я стал мудрым, чтобы учить - т.е. заниматься безрадостным и глупым занятием порицания!/
  Вовка то оба предмета дурдомных оденет - "перуанская" майка и шаровары больничные - то какой-нибудь один: "ты сегодня получеловек".
  
   __
  
  Женщина - это эгоизм отдающийся /у них все стихи о себе и о перспективах своей отдачи мужчине/, а мужчина - это самоотверженное собирание, взятие.
  
   __
  
  Пушкин: "поэзия должна быть глуповатой". - "Признаем, что мы не так-то и умны". Признал бы себя за полного глупца, перешел бы из искусства в религию.
  Мертвыми глазами вожу по бесчисленным строчкам стихов бесчисленных поэтов - ищу того, кто воскресит. Умер от одних, воскрес от других. Устал от одних так, что готов благословить всякого, кто подаст мне кружку холодной воды.
  ...Драгомощенко - кажется, сходит с ума. Авангард - это принципиально иронический метод, к нему нельзя относиться настолько серьезно. Это и Жданова касается.
  Мицкевич - типичный романтик, не человек, а метод.
  Камоэнс - добротное подражание Петрарке /который тоже метод, но - метод человечности/.
  Доброхотов о Данте - вот, оказывается, хорошо написано. А я те талмуды грыз. Дерьму - глянцевые талмуды, а настоящему - маленькие книжки в мягкой обложке /а ведь тоже кандидат наук из МГУ!/.
  Вовка принес стихи местного поэта, ошивающегося в нашей библиотеке, Т. А. - забыв о простой человеческой речи, приходится налегать на все эти приблатненности и вульгаризмы - "браток", "жрать" и т.п. - чтобы восстановить равновесие. Нельзя налить новое вино в старые мехи стихотворной формы.
  
   __
  
  Купил "Мегаполис-Континент": всё тот же ненавистный мне высокопарно бесстрастный треп. На Западе, впрочем, из этого дерьма как раз и состоит "общественно-политическая" жизнь и там она вроде бы не так часто кончается чем-то ужасным...
  Им есть что терять, поэтому они шипят и язвят друг на друга, но остерегаются драк и погромов...
  Вставая, спешу открыть занавески - чтоб лучше открылись мои глаза!
  Вспомнил, как ездил покупать пластинки на Горки - другая эпоха.... Все мои поездки по магазинам - в одиночестве, в молчаливой толпе - таковы. /Сядь сегодня в автобус холодный и снова попадешь в эту другую эпоху!/
  
   __
  
  Комментарии к "Хозяйке" Достоевского
  У романтиков всюду "очи", потому что они видят так много чудного, что это, конечно, не глаза.
  Поселился бы Ордынов Федор Михайлович у немца и ничего бы не было, но он влез в русские сюжет и историю...
  Писать роман, т.е. притчу - это, значит, начинать с загадки.
  Они комментируют и находят твердый асфальт, а я комментирую и нахожу трясину.
  Любил бродить по городу - чуял литературность жизни и интерес людей к литературе - ведь наступал "золотой век" русского Просвещения /века просветительского и элитарного искусства сменяют друг друга/. А я теперь на этих улицах совсем другое чую - скоро вовсе разучатся читать и писать. Хотя и тогда рабочие не читали /и даже такой "барин", как Макар Девушкин почти ничего не читал/. Пик был в конце 19 века - когда Толстой пытался писать для народа...
  Просветительское искусство - это хождение князей в грязь, а элитное - это обращение грязи в князи...
  В послесловии узнал, что в "Бедных людей" персонажи списаны с сестры, с мужа сестры и т.д. Всюду кипят и пишутся незримые романы. И достаточно знать своих ближних, семерых, чтобы знать всех.
  "Реалистический роман" - это противоречивое сочетание слов: где роман, там и романтика. Просто есть фантастический романтизм /тот же Гофман/, а есть романтизм реалистический /часто это простая сентиментальность - что еще может выйти из заземления романтики?!/.
  ...Мурин потом стал купцом Рогожиным, Великим инквизитором... "Россия слаба, помешана, поэтому нуждается в опеке" - говорят консерваторы; а революционеры: "в революции".
  Достоевский хочет быть добрее Христа, говорившего "пусть мертвые хоронят своих мертвецов". Он писал не на тему реальностей жизни, а на тему возможностей ее.
  "Остроумная" мастерская гробовщика - это, скорее, о рассказе Пушкина! /мол, мы по соседству, только я этажом выше/.
  С иронией: мол, попытался быть деловым и насильно заставлял себя думать только о насущном - не удалось, забрел-таки в фантастический роман.
  Захватил Ордынова вихрь жизни, в котором он уже не мог рассуждать - и поэтому роман, а не философия. Достоевский рассуждал, когда уединялся и не натыкался в уединении на "мещанина" Мурина.
  "Проект" Ивана Карамазова, беготня и беспокойство Дмитрия Карамазова...
  Катерина как дева Мария. Христос в плену религии. В церкви увидал ее лик.... "12 братьев и красная девица" - 12 апостолов и Христос.
  Из разных книг читают книгочеи и у каждого свой писаный устав, свои авторитеты.
  Затвор, "осужден жить в длинном, нескончаемом сне" - это не только о Достоевском, но и обо мне.
  Немощный старик ее б не удержал, если бы не смог лишить разума.
  Выселили новатора к немцу, которые всегда "не прочь подзаняться науками". Причем, с угрозой /сбывшейся - каторга!/: "да смотри ж, не шатайся; не то худо будет".
  О мафиозности отечественных "капиталов"!
  Действие происходит в одной комнате, разделенной перегородкой - это модель души человеческой. Зло в хозяевах, а добро в жильцах. И оба друг от друга болеют - "разделившийся не устоит". Три месяца после выздоравливал, чухался от написания этой книги /я за день сбросил тяжесть!/. Вышел в поле как на тот свет! Но окраин много: в центре "проекты", но без знания окраин зла народной жизни они оказываются утопией.
  Лукаво: "кончил глупостью, сделав из обыкновенного целое приключение". И Ярослав Ильич узрел обыкновенное: два мужика на одну женщину.
  "Буду тебе сестрицей" - БГ: "здравствуй, сестра". И Мурину не жена, а как дочь, и Ордынову не любовница, а сестра. ...Он пошел, потому что она взглядом позвала, и ушел, потому что она оттолкнула. Воле ее ни Мурин, ни Ордынов перечить не могут.
  На тему: "и буду век ему верна". В "Онегине" та же история?!
  "Берет /Мурин/ книгу, самую большую..." - Библия как недобрая книга.
  "Ты ничего не знаешь о том, чего я не понимаю".
  Ордыновский план попадания в жильцы - как у Раскольникова /ему тоже была задача попасть в чужую квартиру /открыть дверь, чтоб увидеть за ней чужих людей и написать роман - задача трудная, все недоверчивы и не хотят отворять! - и хотя удается в первой своей части, но на горе//.
  Мурин тоже способен быть нежным и проч.
  У Достоевского, как у Катерины отца убили. ..."Первородный грех": согрешишь, кого-то полюбив, кого-то невзлюбив и толкнет тебя нечистый в котел кипящий.
  Изгнание из рая: согрешила женщина и любящий ее мужчина тоже лишился рая любви...
  Ордынов: "что мне до того, о чем плачет твоё сердце? Скажи, что ты хочешь - я сделаю". Подумал, что надо зарезать Мурина, а надо быть им зарезанным.
  Раньше романтика требовала бури на реке, а теперь та же сцена происходит в комнате и буднях.
  "Красота спасет мир" - но кто спасет саму красоту, Катерину? "Спасение красоты спасет мир".
  На улице мысли потекли живее, но в гуще жизни, у Мурина уже не живость, а горение - от живости система бы только выиграла, а так огонь сжег ее. ...Вышел Ордынов из комнаты, где "система" на улицу, где свобода и оживился, да опять попал в комнату, где фантастический роман...
  "Образы вырастали в гигантов, чтобы смеяться над ним, их творцом" - о себе. От "Хозяйки", конечно, "что-то похожее на мистицизм, на предопределение и таинственность начинает проникать в душу". Сам я, конечно, ближе к Толстому - люблю ясность и тихость - но в Достоевском мой рост. Усиливаться в "толстовстве" через Достоевского! Углублять его, ведь Толстой плосок. /Но в другом настроении легко может оказаться, что мне "конечно, ближе Достоевский"!/
  
   __
  
  Просматриваю "Римскую сатиру" Горация. Чтобы не пропасть, лучше держаться посередине, но чтобы сотворить, надо использовать силу краев, полюсов. А по сути, люди и не знают другой мудрости, "золотая середина" у них ходит как золотая монета.
  Но как много у него мотивов, напоминающих о Евангелии! - вот рассказ о скупом богаче и расточителе; "прощайте друзьям"; "кто дал тебе право судить нас"; "этот малый не скряга, но он наглец и честолюбец" /вспомнил "кто нарушил закон в одном, тот виновен во всем"/; тут же басня про теленка и жабу /"не достоин развязать ремень на обуви его"/.
  А в ветхозаветные времена устанавливали правила, не пытаясь познать истину.
  А чтобы увидеть всю пропасть между Антикой и иудейством или христианством достаточно прочитать 2-ую сатиру 1 книги - о пользе блуда не с дорогими девками - дорого - и не с замужними матронами - трудно и нечестно - а чтоб было и недорого, и красиво /золотая середина!/.
  Оттого, собственно, во все времена и налегают на форму, что содержание несложно и много сил не отнимает.
  Когда низкому дано место, то высокое может быть либо неощутимой приятностью, либо табуированной традиционностью - со всеми высокопарными разговорами про родину, народ, искусство и политику...
  Интеллигент благополучных времен /а Сенека, видимо, интеллигент ужасных времен/.
  Сатира 6, книга 2: "Вот в чем желания были мои: ...поле, садик,... источник, лес"! /Но это исполнилось только с помощью Мецената!/
  Персий - тоже изрядно /от гневливости путаность!/ и тоже кругом переклички с Евангелием /Христос разрешал те вопросы, которые антики ставили /думая, что их сразу и разрешают/ - читал Горация?! Всё это в воздухе, в общественной атмосфере было/. Перемежают поучения баснями, как Христос перемежал их притчами.
  "Вчера жил и веселился, а сегодня мертв" - 3 сатира.
  "Апофеоз Божественного Клавдия" - зловещее сочинение: жестокие насмешки над убитым, ругательства, грязные намеки и кругом убийства. Злые фурии, издевающиеся над бедным помешанным на троне.
  ...Обожествленному трудно править жизнью - ведь он неповоротлив - поэтому замораживали жизнь. ...Для себя ты избранный, раз смог совершить чудо превращения из грязи в князи и завладел короной, а для других - только выскочка и узурпатор.
  Рим - вопросы практической этики, а Греция - мифы и философия. У иудеев есть параллель: Христос и пророки.
  Также и с законами: у греков, наверное, был свой Моисей! ...Законы играли главную роль вначале, когда всё складывалось и в конце, когда всё - и у иудеев, и у антиков - разлагалось - пытались скрепить и поправить снаружи.
  У евреев 3 плена: египетский - добровольный - вавилонский - насильственный - и западный - опять добровольный.
  Позитивистский импульс Ездры - не связан ли он с позитивистским импульсом развивавшегося тогда античного мира?
  ...Транскрипции, пародии на классические образцы были так же распространены, как и сейчас.
  "Сатирикон" Петрония - типичная американская порнография.
  Ювеналий - общественный деятель. Бичевание сумасшедших нравов как сумасшествие. Видимо, никто не слушал, ори не ори. Во всяком случае, безопасно было орать.
  Луцилий - то же, но не обобщения, а частности /обобщения свойственны завершающемуся миру, а частности - формирующемуся/.
  В Варронову болтовню /сохранившуюся в отрывках/ поленился вникать.
  
   __
  
  Просмотрел "Театральное призвание Вильгельма Мейстера". С братьями Маннами сходство таково, что опять-таки можно говорить о переселении душ! Высоты тут особой нет, смесь добротности-позитивизма с мефистофельскими и вакхическими элементами, нежная лужайка за железной оградой, комплекс Пушкина, раннего Толстого, Горького /и Горация!/. Состав этот во мне и мне ясен, так что тут мало для меня, немца, нового /про естество и правильный образ жизни и я говорю, рассуждать абстрактно и я рассуждаю.../. Человек милый и умный мне праздно любопытен, отчасти симпатичен - большее упразднило и поглотило меньшее.
  Искусство как продолжение детских игр для умненьких. /Если бы в детстве у меня был театр, то и я бы не помышлял о большем?!/
  "Описания ухаживаний за девушками всегда без сочувствия в романах читал - казалось это и пошлым, и унизительным /"прилепился к жене своей" - разве не унизительно?/. Мне нравятся львы: к ним самим львицы ластятся и он выбирает ту, которая приносит лучшую добычу - сам не охотится /а сутенеры тебе не нравятся?!/.
  Фильмы про любовь смотрел, открыв рот и пустив слюну, но мир почернел и провалился в бездну - тут не до мелодрам. Я родом из сентиментальной бездны...
  
   __
  
  Снова: уничтожение Новгорода Иваном Грозным - это, может быть, решающее по своей пагубности событие русской истории. Собственно, это было логичным следствием, "венцом" "собирания земель" /до сих пор они все, будучи "собраны" в Москву, голые стоят/. Единоначалие хорошо только в армии - у русских же вся жизнь в строю. Унитарное государство - это и недоверие к жизни, и убожество мысли...
  После этого Петр Первый героическими усилиями пробил дыру в гнилом болоте, но это уже были только "гос.интересы" - заимствовали дух не свободы, а империи и реакции; и всякие внешние формы /"бороды сбрить!" - дикость таких приказов для западного человека несусветна и сказочна/ и следствия /в науке и технике/. Вообще, случился парадокс /потом не раз повторявшийся/: под предлогом великой задачи - "догнать и перегнать!" - самодержавие увеличивалось и государство превращалось в жестокую машину...
  "Наука для науки" - это такой же вредный бред, как и "искусство для искусства". Это магия. /Высокое суждение: "искусство для поиска истины"; среднее: "искусство для отражения жизни и реакции на нее"; низкое: "искусство для развлечения и назидания"./
  
   __
  
  "Поэзия и проза Древнего Востока" 1973г.:
  У мыслителей Древнего Египта поразительное сходство с Библией, только о Боге понятия смутные, задавленные магией "пантеона богов" /а значит, и мудрого мало/. Т.е. разница такая же, как между "золотым" веком и "серебряным"?! Но как живые! И как же вредны все эти архаические переводы! Язычество и "серебряный век" - это вообще почти одно и то же: "серебряный век" - это замыкание круга, начинающегося с язычества. Их синтез невероятно плодотворен, только все плоды ядовитые - примером Америка и Япония. Аналогом должен быть синтез естества с "золотым веком". По ТВ сейчас сплошь - "серебряный век" и язычество...
  Забота о мертвых: с одной стороны, это вера в то, что они и там живут, а с другой - что и там им нужно земное.
  Литература Шумера странным образом напоминает древнекорейскую: ритм, восклицания...
  
   __
  
  Нужно папу побудить писать мемуары. И пусть разберет всё, что осталось от деда и бабушки.
  Кстати, женщинам не свойственно писание мемуаров?!
   ...Всё интересное происходит в детстве и молодости, а затем можно ставить одно слово: "колея".
  Как раз баба Варя писала мемуары, а дедушка - нет./И оба они интересуются моим будущим: папа - как я в старости буду жить в одиночку, а мама - какую пенсию я буду получать!/
  
   __
  
  Комментарий к стихам Александра Башлачева /есть только два/
  Зимняя сказка
  Однозвучно тоталитарный Кремль, его тысячелетняя мель; однозвучный колокольчик той тройки, что мчит по этапу. Звенит ему Кремль об укороте сивки-бурки, о снегах и протоколе, об однообразном впадении всех рек жизни русской в Колыму. "Оттепель" - это когда тронулся лед, зазвенели ручьи и запела река, но суть, русло и все ходы-стереотипы жизни остались прежними. А по соседству с приятным колокольчиком - кремлевской вывеской - Лехи-палачи делают из Левши блоху. Делают из человека лошадь.
  Про февраль и про чернила: "достать чернил и плакать!" ...Февраль протокола всегда под рукой. "Всё подпишу" - это и готовность к беспределу, и память о тех, кому в 30-е с бессонницы приходилось всё подписывать, и предательство за возможность писать и печататься.
  "Хорошо хоть зима - трудно зимой ямы недругу рыть" /БГ: "мирила нас зима"/.
  В семьях своих злость изливают так, словно жрут собственные хвосты. Ни церкви у них, ни клуба - ни святого /звезд-картин, к примеру! - даром не надо/, ни веселого - один баян, постный шиш, в дополнение к водке и кобелиности, к милицейской вдове /тут и менты мрут!/. Только эта тропинка и протоптана, только это крыльцо и утоптано - в остальных местах делателей нет и снега по горло. Замерли в плаче-крике полусонные, полумертвые. Вот такой "славный мороз" /"мороз и солнце, день чудесный, сельчанин, торжествуя..."/, в который волки, как научил их лис Ленин-Сталин, в реке жизни хвостом пропаганды ловят свой коммунизм.
  БГ тоже о зиме, весне, снегах, благодати сна и ветре. /И типично это подозрение, что "Боб" может и наврать, загнуть!/
  В Кремле колокольчик "Маяка", а в Сибири высокие куранты кедров.
  Не поверил и сну: "по-прежнему всё будет сводиться к Колыме-каторге"; чтобы изменить жизнь, мало сексуальной революции прыщавых студентов. Мещане принципиально не смотрят дальше носа - потому что там ружья, а зачем же себя нервировать. Дальше носа начинается путь на Голгофу, если ты без ружья, что как паспорт /в деревне/ и без паспорта, что как ружье /в городе/.
  Баян - фольклор головорезов, кобелей и пьяниц.
  Перед окном то ли песня, то ли плач, то ли крик и за окном то ли спят, то ли нет.
  ...Эскадра ВПК задавила жизнь. Боевая ничья холодной войны...
  Мельница
  Раскалился котел и пошли трещины белыми молниями /белыми лицами/, и сгустился черный дым в черную тучу - будет гром, будет взрыв.
  Черный дым врагов по крыше стелется, приглашая везти зерно свое на мельницу общества /к примеру, стихи в журнал/. А у друзей белый дым поднимается вверх, как поют БГ и Розенбаум. /Правда, у Розенбаума белый дым стелется, а у БГ поднимается./
   Кузница-темница и мельница-застенок - замаскировались.
  Змея под чашей - на тему медицины. Лечат нас прогрессом этих котлов чугунных.
  Ларец янтарный, в болоте добываемый - тюменская нефть!
  Уж пытают его, а он всё "да неужели, братцы, не умеем по доброму". То ли наивность, то ли святость. /"По доброму? А кто пел мерзни, мерзни волчий хвост на реке?"/
  Плечистые Лохи-блохи, сельчане подковали и перемололи Левшу-хуторянина.
  "Кыш, воронье, не проворонил он свое несчастье".
  Крест нательный превращен в винт похмельный. Переплавили кресты на самолеты. "Не знаем других крестов, кроме тех, что на игральных картах". "Крести в козырях": религия и идеология - это всегда туз.
  Жарко как в аду и от этого холодок /жарко как у родителей в квартире - и открываешь настежь окно и получается не тепло, а смесь жара с холодом/.
  "Сто грамм разгонные для мук творчества". "Сто грамм бездонные" - напился и заломило, и завертелась мельница.
  "Мундиры чистые, без погон" - на санитаров похоже, что смеются над бедным помешанным; вяжут и прямо под жернова своих шоковых лекарств.
  От бездонных-то богатств за твое-то зерно и зная, что тебе умирать, уделят тебе в виде платы 100 грамм.
  "Это добро было нашим, пока мы не увязли в борьбе" - а теперь на мешках мент-собака - муха сонная - и баба его, муха жирная.
  "На 100 грамм, только ты учти, что у нас ковши без дна".
  Литература, засиженная мухами - мужикам-собакам, чтоб лучше спалось, да бабам, литературным от своей сытости.
  Спороли старые погоны, новые ещё только шьют, ходят без опознавательных знаков со скользкими ладонями, пряча черноту свою в смехе и интеллигентности бород.
  "Ближе лампы" - вспоминаются огромные звезды и светильники Ван Гога. "Всё ближе безумие и срыв". Лица болезненной мучной белизны, лица злом раскаленные добела...
  "Ближе к полночи вези зерно свое к милицейской вдове - получишь самогону".
  "Ближе лампы" - на допросе слепят светом. "Тесно, братцы, от этого света".
  Настроение после концерта: "сгорело к черту всё и мыши греются в золе". "Устал кочевать торной канавой концерта. После него ломит-давит грудь похмелье".
  "Протянул руку и увидел на ней 3 зернышка и капли дождя". 3 зернышка в подкладке песен - всё уничтожат, спалят литературные блохи, потешатся в своих комментариях лютых, но подкладка останется.
  "Придите ко мне те, кто как добрая земля и борозды - брошу туда три зернышка и огня будет уже не унять".
  ...Путь к суевериям, к преувеличениям?!
  
   __
  
  Комментарий к Гофману /подустал и потому ограничусь только двумя короткими рассказами - да и возможно ли, и нужно ли всё комментировать? /а писать им нужно было?!//
  На его примере ясно увидел, что западным людям недоступно первичное - земля и небо, материя и дух - они чуть ли не изначально живут в городах и комнатах, в окультуренной природе, среди продуктов своей деятельности и отношений друг с другом и не контактируют с немотой и косноязычием огромных миров, что внутри и вне нас. Поэтому им органична сказочность и сочиненность /в русской сказке не может быть человечков в чашечке цветка и превращения кукол в людей и людей в кукол/.
  ...Фантастика всюду, где свет, именно свет фантастичен. Он то заливает формы, то скрадывает их. Маленькие свечки - это, по сути, рисовальщики фантазмов! Или фонарь на огромной черной улице! Фантастика может быть и мрачной - если мало света и много тьмы - и веселой. А музыка подобна свету и потому тоже фантастична...
  Кавалер Глюк
  Баха тогда почти не знали. Может, действительно Гофман подобен Моцарту? - в чем подобен, в том и не так силен /в тех же живописаниях и восклицаниях своих /и в описании музыки у него много банальностей//.
  "Инкогнито среди нас расхаживают все великие авторы" /но конечно, за "серыми рединготами" и "неприметными домами" немало есть и безвестных великих/.
  Всюду критика школьных правил, мнений так называемых "знатоков" и т.п.
  В "Дон Жуане", скорее всего, речь идет о воображаемом спектакле - бывают ли театры при гостиницах?!
  Полно вставил и актуальных, и отвлеченных суждений /о путях к сочинительству музыки прочел с интересом! Или: "Вы покоитесь в огненном коконе"!/.
  Интересная система: "чтобы понимать искусство, надо входить тесными вратами. И искусство - это только царство грез на пути к истине, промежуточный этап".
  О себе: "был в царстве грез и творчество обернулось двумя гигантами, которые принялись душить меня". "Два гиганта" - тело и дух, а "терция-дева" - душа. ...Гиганты Дон Жуан и Липорелло - демонизм в искусстве...
  "Подсолнечник" /"око истины"/ - Ван Гог!
  "Зазвучало вдохновение и стало слишком жарко" - и не мог усидеть. А до того был безразличен и контактен: "у меня нет никакого мнения - оно зависит от того, кто вы" - он снисходителен к не знатокам.
  "Автор среди нас как Христос /подал стакан вина: "кто подаст мне кружку холодной воды..."/. Произведение исполняют, но не понимают - всё как с христианством". /Хотя вопрос о содержании музыки куда как труден!/
  Еще рассуждение: художники и композиторы крохоборствуют в "серебряных" тонкостях и излишествуют в авангардных переворачиваниях вверх дном. Лапландская кухня классицизма, реализма и прочих течений /вспомнил Д. и прочих!/. Ван Гог стремился к солнцу /я сегодня тоже крохоборствовал и был едва тепл/...
  Усмешка Глюка - а потом усмешка донны Анны, усмешка архивариуса...
  "Какой дьявол приковал меня к кресту такого почета?" "Злые чары разрушены мной" - обнадежил его Гофман, "а добрые чары восстановлены".
  Первой фразой мог бы написать: "Как-то встретил Глюка на бульваре"...
  Дон Жуан
  Музыка разбудила его душу - а мою разбудило слово, а потом живопись и музыка поддали жару.
  Сатана на тех, кто под хмельком - тема "Эликсиров сатаны".
  "Прямо под моим носом болтался шнур звонка" - Гофман не затрудняет себя реализмом, даже утрирует такие бытовые моменты. Ведь он пишет пьесы-притчи.
  Прокомментировал "Дон Жуана"! Дон Жуан - это та полная воля, которую человек может дать своим страстям.
  ...Зрители хотели посмотреть пьесу про "ветреного героя" и Гофман использует такое их желание, закладывает свои "эликсиры" в безобидные с виду сказки или щекочущие нервы повести.
  Дон Жуан - это сатана, т.е. ангел, ниспавший с неба. Убивает старика и губит женщину - всех слабых. "Безрассудно религиозный старик-традиция набрасывается на дьявола, не имея сил". "Для женщины муж - Христос или сатана". Донна Эльвира - поносит дьявола, но отчего поблекла ее "замечательная красота", не от него ли? Обманута и брошена.
  "Смотрю в свою душу как в опустевший театральный зал". Время жить в высших сферах и время осмыслять там пережитое - иначе оно будет душить и сводить с ума. ...Низкое вульгарное толкование, завышенное эстетическое толкование - и истинный смысл. ...Рассуждения про то, что наслаждение женщиной - это петля дьявола БГ бы почитал! Или: "искусство - невеста сатаны, но чистота в искусстве позволяет сохранить душу".
  "Золотой горшок"
  Гофман свой концентрат разводит и получается вкусная водичка для публики. Я же предпочитаю лабораторные занятия с самим концентратом. ...Когда в первый раз читал, долго не мог понять смысл и чуть не утонул в воде, а теперь вижу, что, собственно, каждая фраза имеет свою мотивацию.
  Гофман узаконивает раздвоение на низкое и высокое - "кесарю - кесарево...".
  Мещанин-мертвечина о разговоре с самим собой: "сатана болтает их устами". А всякое искусство - это разговор с собой.
  "Неуклюж" - "не от мира сего". ..."Архивариус и экспериментирующий химик" - соединяет в себе и знания прошлого, и прогресс будущего /не во все эпохи искусство ходит в чудачествах: реализм и классицизм более чем респектабельны/.
  ..."Берегитесь всякого чернильного пятна" - чистота в искусстве /также: "берегись графоманства, а то будешь заключен в склянку чернил"/.
  "Восточная напыщенность" - да ведь это Библия!
  Любовь к природе, музыке, поэзии и драгоценным камням.... Золотисто-желтая краска изгоняет ведьм с картин.
  Я тоже, как Ансельм, занявшись искусством, обрел уверенность и определенность. И тоже надеюсь, что это "переписывание манускриптов" /комментирование манускриптов, в том числе и гофмановских!/, это списывание с оригинала своей души и подражание Христу приведет меня к истине /и там тоже будет женщина?!/.
  ..."Со стороны ведьма ужасна, но сблизься с ней и стань ей дочкой и увидишь, что она совсем ничего, просто стара и потрепана жизнью" /у Гофмана много старых и совсем юных/.
  ...Родство духа и материи: ведьма в кофейнике, яблоках и зеркале, архивариус в пунше и трубочке /т.е. среди грешников?!/ - милое детство...
  Кот старухи похож на кота Воланда. Булгаковым позаимствован /БГ: "пока не начался джаз"/.
  "Маленький зимний сад" - сад искусства посреди зимы мещанства. "Золотой горшок" - как есть ночные горшки, сосуды для низкого употребления, так тем более есть и золотые горшки - для высокой красоты и произрастания жизни /а всё же жизнь без горшка искусства европейцам незнакома!/. "Шлафрок" - это похоже на восточное одеяние Христа. Архивариус в царском образе - параллель с преображением Христа перед апостолами. ...Золотой горшок золотого века. "Поэзия-змейка искусно змеится между колючками жизни и не тонет в волнах". ...Архивариус добывает огонь из воздуха: "ведь если нет огня, мы знаем где его взять"! /"и из камней сих можно сотворить детей Аврааму"/.
  Еще выпад против мещан: писцы и ученики в склянке /Гоголь: в футляре!/, а говорят: "мы благодушествуем, а ты, пророк сошел с ума" /"в тебе бес" - Христу говорили/. Пророки "видят то, что скрыто".... Но и у них "специес-талеры": "солнце светит и добрым, и злым".
  В один и тот же день 4 февраля /не удивлюсь, если окажется, что это дата из жизни Гофмана/ Геербранд произведен в надворные советники, а Ансельм допущен в особую комнату, где лежат древние пергаменты /а на них песни БГ про животных и любовь, про травы и камни!/. И Геербранд чуть было не лишился своего избрания.
  Гофман: "я саламандр на гос.службе, надворный советник в особом отделе искусства".
  "Щелкунчик и мышиный король"
  Тут много орехов-ребусов такого сорта, что мне голову жалко тратить на то, чтобы их разгрызать. Разыграл детскую игру - авангардная идея. Встреча Пирлипат с мышью - встреча Евы со змеей. И уже надо разгрызть орех истины, чтобы вернуть себе рай.
  "Дроссельмейер - забавный собеседник, как щелкунчик разгрызает разные философские проблемы, чинит механизмы, гадает по звездам" - но всего этого мало для того, чтобы справиться с главным злом и сделать не роман - замок с персонажами, чьи движения одни и те же навсегда - а райский сад /и сказку Гофмана!/. Гофман - его племянник, Самсон, не бривший волос и не носивший сапог воинственности.
  "Ах, что-то Гофман смастерил нам на этот раз!" - "Да вот, не затейливый замок, а простую историю про храброго и жалкого уродца - человека".
  "Парик из стекла" - вот с такого и начинается превращение человека в куклу. ...В детских душах идет игрушечная борьба добра и зла.
  Щелкунчик похож на Дон Кихота. Хотя щелкунчик - грызун, как и мыши - грызуны.
  "Милый, тебе ведь известно, какая колбаса мне по вкусу" - в этом есть нечто сексуальное! ..."Посади мышь за стол, она и ноги на стол". ...Тоска по колбасе - высшее, королевское чувство мещанина.
  Гофмана "читать слишком много сразу - вредно для здоровья".
  Искали истину в "Азии" и нашли: поняли, что она везде.
  Мешок с произведениями искусства переехала "тяжелая фура" истории /она тоже "щелкунчик"!/.
  ...Сын изображал паяца "два Рождества", а Дроссельмейер его до сих пор изображает. В молодости все "изображают паяца".
  У А. Грина похожие имена и мотивы.
  Король на одной ножке и королева в обмороке - это, конечно, тоже игрушки: короля сделали одноногим, а королеву плохо стоящей на ногах.
  "Семиголовый сын" - по числу убитых братцев - т.е. к нему перешла вся их сила, так что лучше б их не убивали /в "Эликсирах" подавляли грех и он вспыхнул, взорвался, скопившись/.
  "Серый советник посольства" - советник медицины вообще мышей не ловит /и ничего не понимает/, а советник суда и техники ловит только второстепенных.
  Из лисьей шубы попали на луг, где те же лисы, наверное, жили счастливо. Попали то ли в прошлый, ветхозаветный рай, то ли в будущий. Там имя Бога чтут - Творец кондитерских изделий! - но всё же и там драки и толкотня...
  "Село Пряничное, где у всех зубная боль" /живут в красивости, но злы/ - у Гальцева есть подобное.
  Пародия на Данте, с его путешествием по раю, аду и чистилищу?! Детский Дант! ...Щелкунчик в раю рассказывает Гофмана...
  
   __
  
  Художникам и прочим "артистам" и философам точно так же должны давать пособие, как пенсионерам, инвалидам, многодетным! Давать всем, по предъявлению "художеств", без оценки их качества и истинности. На Западе, кажется, есть стипендии - но это только "талантам", по протекции и временно, да и сумма слишком велика. Ведь такие люди пытаются бороться с безумием, бездарностью и тупостью человечества /если только не оформляют и украшают ее!/.
  Гегель и проч. - вроде бы мелькают в их псевдонаучной тарабарщине какие-то тусклые искры разума, но говорить, что это вавилонское здание?! /"третий рейх"!/. Неужели до сих пор такой "наукой", как тяжелым бревном, кого-то бьют по голове...
  
   __
  
  Снова: часто чувствую себя неуютно на солнце - и это подобно тому, как бы я себя чувствовал в богатстве - при моей-то духовной нищете.
  Если читаешь и не хочется комментировать - значит, зря читал, значит, у тебя не появилось ни одной новой мысли. Ешь еду, словно зачарованный...
  На свою воображаемую "славу" либо распускаю губы, либо поджимаю их - но и то, и другое плохо, потому что отвлекает как и всякая рефлексия. Я уж не говорю про неудачи - и стоицизм, и разъедающая душу горечь ведут к ущербу. Опять убеждаюсь в том, что во взрослости всюду укороты и потери - закругление холма /вершина, конечно, но мечталось о горе/. Осуществление дается в обмен...
  
   __
  
  У Гальцева прокомментирую только первую фразу: "Сколько лет-зим" Во-первых, показывает его сдержанный характер - никаких восклицаний; во-вторых, литературное умение: убрав повтор слова "сколько", превратил штамп в литературу. "Сколько лет-зим я ждал этой публикации". Сколько добра-зла намешано в жизни, горя и радости...
  У Мельника прокомментирую несколько "цветных бумажек", что прилипли, стоило мне сунуть голову в "мусоропровод" его сознания: цветная бумажка - это весть о жене, которая прилипнет к нему в мусоропроводе жизни.
  Вообще, они похожи: Гальцев критикует науку, а Мельник - психбольницы - и оба вставляют в текст философские рассуждения.
  Никто не знает, что есть победа, а что поражение /и самый отказ от борьбы может быть и победой, и поражением/.
  
   __
  
  Крупный собственник заставляет быть наемниками многих из тех, кто сам бы мог быть собственником. Насколько люди отличаются в росте - настолько они должны быть неравны в богатстве /или насколько люди отличаются в физической силе или в общих умственных способностях /что определяется отнюдь не по школьным отметкам - у многих просто не в эту сторону голова, с ее способностями развернута - и это может быть умнее!//.
  
   __
  
  Авраам ушел из дома как "искатель приключений". Из Месопотамии в Египет - из рабства в рабство через истину: из крайности в крайность. Истина и рай как оазис в пустыне. Сначала ты в Месопотамии сын, а в Египте вельможа, но кончается всё рабством. Ушли от прихотей царей, основали свой "монастырь". "Ковчег завета" - ларчик /мой дипломат с рукописями!/. Потом Бог стал расти и стал царем /евреи ведь так и не нашли земли молока и меда - нашел один Давид /и воспользовался один Соломон//.
  "Яхве" - "Бог сражающийся".
  Заурядность и прозаическая обусловленность развития Израильского царства - не было ничего сверхъестественного, кроме легендарного исхода из Египта. При завоевании Ханаана еще были кое-какие чудеса, а потом они вовсе иссякли, перейдя на личный уровень, имея дело лишь с отдельными людьми - причем, потом иссякло и здесь.
  Видимо, не случайно история бегства евреев из ада столь же легендарна, как и история изгнания Адама из рая...
  Когда пришли, то сначала теснились на горах, а ханнанеи жили в долинах и городах, но добро, как и зло, имеет способность проникать и распространяться! Всё дело в силе. Евреи прошли огонь и воды и они могли оценить эту землю, а тем всё досталось даром...
  Всё-таки, если б Христос не воскрес и не вознесся, Он остался бы "как один из пророков".
  Отступники от евреев постоянно отпадали, и целыми пластами /и постоянно вливались целые слои иноземцев/: ведь после разделения на Иуду и Израиль, последний погиб, растворившись в плену. После же иудейского плена случилось обратное - отпали те, кто в плену не был /т.е. отпали те, кто сломался в испытаниях плена и кто соблазнился без испытаний/
  ...Типичный переход от военной демократии к аристократической олигархии - в наши времена этому тоже уйма примеров. ...Демократия любит войну /ведь она по определению есть война за права/. У римлян мир и покой наступил только при императоре Августе...
  ...Евреи сейчас верят во вчерашнего Бога и в современного дьявола - безрадостный и лукавый выбор.
  ...Еврейская вера в "мессию" - это всего-навсего мечта о "хорошем царе" - неудивительно, что она оказалась несостоятельной. Истина проста, но не банальна.
  ...Понял, в чем позор смерти на кресте - висеть приходится несколько дней на театральном обозрении и в жалком виде; и: "даже не надо рук марать - сами сдохнут". ...Умер сам и воскрес сам. ...Христос быстро умер, потому что уже был истощен всей своей деятельностью?
  
   __
  
  Женька-бездельник: когда овладевает безделье, приближаешься к безумию?!
  По ТВ снова увидел как ярок и шикарен современный мир - даже меня смущает /а их слепит - не просто так глохнут и слепнут люди/. Я понимаю теперь почему все художники делают картины огромные и настолько затехниченные, что не производят впечатления рукодельных...
  Пропаганда может всё - даже доказать, что мы, ее подопечные, чуть ли не в плену чужой пропаганды пребываем - и нас необходимо срочно спасать. Или, имея неограниченную монархию, можно представлять монарха чуть ли не бедным Лиром. Ведь достаточно троим людям иметь одно мнение, отличное от твоего, чтобы ты засомневался - что уж говорить о газетах, прилетающих, быть может, со всезнающего неба /осведомленного и о том, что случилось в Бразилии и о том, как там, в селе Голопупино/. /Но способный противостоять троим, способен противостать и миллионам!/
  Все же раньше я не осознавал то, что делаю, во что втягиваюсь так, как осознаю теперь: это единоборство со всем духовным миром, со всеми мироощущениями. Достаточно немного сдвинуться, чтобы увидеть - "в расселину"! - с чем тебе предстоит иметь дело...
  Америка - это райская часть сатанинского ада, а Россия - это адская часть, ад в квадрате. И невозможно им перейти соблазн американского ада, перехватывает тот их позыв.
  
   __
  
  Рисую беспорядочно и вслепую всё, что ни попадется под руку. Топь уныния, потерял любовь, смысл, вкус.
  Дар во всякой силе. Дураки и мещане отнюдь не сознают всей пропасти, над которой они строят свои птичьи гнезда. Сколько раз умирал и воскресал, столько жизней прожил.
  Есть широкая языческая дорога жизни - возиться с делами, с семьей, чаи пить, притязать где-то по своей мещанской части...; взгляды иметь самые натуральные: с тобой по доброму и ты добр, с тобой по злому и ты зол. Словно в тулупе, но большом, неплотно сидящем, с пустыми местами - поддувает туда всякая "иррациональность". К толщине тяготеющим мужчинам и женщинам тулуп этот впору! Худые несчастны, а стройным - высшая участь...
  Пошел по магазинам и дорогой печально думал о безработном положении своем. Может быть, желание быть красивым - это всё же "серебро" во мне?
  Портрет или пейзаж похожие на дом в лесах - не более ли уместно изображать человека или мир еще только строящимися?...
  Мимоходом прислушался к русской эстраде: "а ведь в ней та же литературность, что и в русской живописи 19 и 20 веков /с перерывом на авангард, когда бросились в другую крайность, воинствующую беспредметность/. Русские далеки от раскрепощенного язычества..."
  Тяну руку к выключателю, находясь уже в соседней комнате, поздно вспомнив о том, что надо выключить свет - и вспоминаю твеновского "Тома Сойера" - руку, протянутую в подземелье. ...Слушаю Женькино вышагиванье и вспоминаю командоров топот у Пушкина...
  Нельзя примириться с жизнью и обрести в ней гармонию, не возлюбив страдания. Это естественное дополнение к "любите врагов ваших". Радости и друзей все любят. Именно страдания сообщают нам 3-е измерение - глубину /а радости - высоту/.
  
   __
  
  "Все равны" /мужчина и женщина и т.д./ - и "всё равно"! Демократия как скудоумие: ум в том и состоит, что всюду видит разницу, различает детали механизма жизни.
  "Бог есть любовь" - наибольший из грехов есть эта фраза без своего противовеса "Бог есть справедливость".
  
   __
  
  Гофман "Песочный человек":
  Три припадка, три сумасшествия - на беду в 3-й раз забрался высоко.
  Это всё полемика с "Фаустом" Гете. Дьявол в обличье адвоката и продавца науки. Барометр измеряет вес духов, незримо находящихся вокруг нас! Душа - это окно, пускающая всё - и дух должен справиться со всем вошедшим. Стеклянные глаза, собачьи глаза, глаза с песком - мало глаз, в которых можно прочесть незавербованную душу. ...Куклу раздирают бесы - увидел свою жену после свободы /или Клару внутри своей идиллии!/.
  Страсть, рождающая фантазмы, мешающая отличить подлинное от подделки, золотой век от искусственной красоты.
  Человек среди мещан и демонов.
  Несовместимость женщин и высшего начала: "не могу убежать от кофея". "Лучше сойду с ума, чем женюсь". Опять сошел с ума накануне свадьбы!
  ...Отец - это всегда притча ребенку-сыну, рассказывающая о его будущей судьбе.
  ...Октавия в соседней аудитории - женщина как наглядное пособие к лекции про Антику и Возрождение, т.е. про современный мир. Пришло время и он прослушал сей "урок". ...Пародия на первый бал /и будущего Толстого!/...
  
   __
  
  Комментарий к "Двойнику" Достоевского:
  А ведь такая проза могла восприниматься как интеллектуальная, жесткая, с показом иных ритмов работы сознания - т.е. вот как сейчас, например, воспринимаются всякие Каледины.... У Достоевского вообще не было нежных чувств, баховского, музыкального или поэтического начала - всякий раз слишком силен закрут, тут не до неба, его из подполья не видать, оно только воображается, гипотетически надстраивается при помощи слова "Бог". ...Он реалист, но в его реальности Бог и дьявол /в более ранних авторах нет Бога - только душевность пред лицом демонического мира/. Старый мир сам растворяется - не надо никаких специальных разрушений. Чиновники, черт знает, чем занимаются; чиновник как фантастический персонаж...
  "Вялотекущая шизофрения" обострилась от неудач. У человека малое расстройство и ему бы помочь согреться /оттого он и ластится ко всем/, но раскручивается обратный механизм....
  Раздвоение в мире масок. Человек с маской - это тоже двойник, но маска - это гроб окрашенный, щит и за ним мещанину хорошо - а у Голядкина всё навыворот: вместо мертвой маски жизнь подпола - сознания. Все мы потенциальные сумасшедшие, что подтверждает пьяный человек - что несет его раскрепощенное, сбросившее маску сознание! Ведь сознание - это сумасшествие и раздвоение чуть ли не по самой своей природе: оно есть разговор с самим собой в каком-то странном и невидимом подземелье. Т.е. это поэма не о материальной бедности /Голядкин совсем не беден, что и продемонстрировал наличными; и даже был готов деньгами откупиться от своих проблем/, а о бедном сознании. О том, что случается с мещанином, если он с "Северной пчелой" /или "Известиями"/, но без бутылки и веселой компании. О том, что случается с газетными фразами, с романтизмом и с Дон Кихотом в реальной жизни.
  Конечно, не было никакого двойника: свидетельство Антон Антоновича - это лукавство Достоевского: поверим ли бредням чиновничьим?! Да, он и сам отопрется: мол, в свидетельство никакого документа не писал. Есть только огромной силы трагикомедия разделения на человека слабого, старомодного, но "добропорядочного" и человека сильного, но наглого. Тут и несостоятельность всей России с её неграмотными, комплексующими, но амбициозными "интеллигентами". ..."Особая дорога Голядкина" - "особый путь России". ...По сути, было два двойника: один от неудач оробел, а другой во все тяжкие пустился, "отца родного" продал /притча о блудном сыне: он не вернулся, а только отец вообразил себе его возвращение и свое прощение/. ...Когда единственный друг, которому ты поверял всё сердечное, вдруг превращается во врага и Иуду, грозного знанием твоих слабостей /так что не отсидишься "как-нибудь", молча - что хотел Голядкин/, то от этого действительно можно и с уму сойти, и на крест взойти. И как немыслим комфорт в несоциальном государстве: сидишь в гнездышке над пропастью, потому что если упразднят канцелярию, то ты упал и погиб. ...С добрым и робким двойником Голядкин действительно жил бы душа в душу - тихое, незаметное сумасшествие, как бы пьяненький, как бы "5 стаканов пунша" и только. Робкий человек приободряется, когда встречает существо ещё более робкое. ...Пытался покровительствовать слабому Голядкину и покориться Голядкину сильному. Слабый часто старается прилепиться к сильному, но это самая ужасная ошибка, потому что вся сила таких сильных только в жестком и хладнокровном использовании слабых. Есть люди со злым умом и есть люди глухие и слепые, которые творят зло только потому, что бесчувственны и глупы.
  Погиб на вершине своих надежд - трудно душевному человеку в современном мире крупных ставок, он тонет в рефлексиях. Думают в рай попасть, а приезжают в ад. Стоит сбиться и уже всё невпопад. Ужасное зрелище, этот сумасшедший в сенях, приготовившийся войти и быть как все. Ирреальность: нечто произошло, но пока вроде бы нет никаких последствий: "может, обойдется, может, ничего не было - да и я не я". Как на обрыве или в болоте, когда всякое движение усугубляет положение: думал, смелел, выяснял - а положение всё хуже. И всякий раз: "дождь и снег разом". И единственная разумная фраза: "что я, с ума, что ли, сошел?" Хочет дать бой, а уже проиграл - не допускают на сцену. В конце вдруг допускают, но оказывается, уже для освидетельствования и потехи. Это, конечно, Голядкин-дьявол рукой Клары Олсуфьевны водил - мол, она за него выйдет! - знал, на какой крючок бедный "друг" его, и погибая клюнет. А вообще, в конце Голядкин обнаруживает всего более ума - и если б он ушел и не вернулся, то уцелел бы. Ах, нужен отказ от сумасшествия гонора и сумасшествия интриг. "Кто здесь охотник, а кто птица?"
  ...Странные ощущения от нахождения в большом собрании знакомы и Достоевскому - тот случай с обмороком перед Панаевой.
  ...Разговор с дьяволом в кофейне - этот прием используется во многих его романах /где еще поговорить героям, когда сюжет требует дороги!/.
  "Двойник" бы экранизировать /а, например, Гальцева хорошо бы рисовать. Да нет, просто нужен другой стиль экранизации/.
  Не впервые ли в истории литературы Достоевским был применен этот прием заведомой избыточности слов - да и сам отказ от отделки фраз.
  "Роман в девяти письмах"
  Похоже на Чехова /с включением "луча света в темном царстве"!/. Что называется "абрис" большого сюжета, большого противоречия: Евгений Николаевич продал свою Татьяну, но затем вдруг сам за ней поехал в Тобольск. Понял способы сюжетной игры с людьми: задаешь противоречие и оно уже само толкает тебя, выдумывает ему обоснования, разрешения и параллели...
  "Господин Прохарчин"
  Вариант на тему "Двойника" /много даже буквальных параллелей - вероятно, сознательных /т.е. авангард; но не Кафка, а Зощенко// - тут сознание не работает вовсе; точнее, это уже не сумасшествие "потока сознания", а смерть одной мысли, т.е. фанатизма. Вообще, фанатизм - великая сила: бедный оказался вдвое богаче Голядкина! От Макара Девушкина через Голядкина к Прохарчину: от жизни через сумасшествие к смерти. Точнее, везде карикатуры: Девушкин - карикатура любви, Голядкин - карикатура борца за правду, Прохарчин - карикатура тайного фанатика. Рисовал тех, кем не хотел быть. А может, тут карикатура и на Гоголя - было в нем наполеоновское, говорил "мальчишка, ничего не понимаешь" - и умер похоже.
  ...Случай смерти от мысли. Зимовейкин сыграл роль Голядкина-младшего...
  
   __
  
  Слушаю радио:
  Хотят восстановить храм Христа-Спасителя, а ведь есть прекрасный проект: снаружи проволочный макет - как знак боли и авангарда - а внутри настоящая часовня с горящей свечой - будет как живое сердце в прозрачном и убитом теле. Хотят жить без памяти, боли и искусства. И готовы ухлопать уйму денег. Кстати, это вообще универсальная идея - многому можно делать такие памятники, тем более, что они недороги. Ведь это сюрреализм: делать копию; тем более, когда оригинал был взорван. Либо подлинник - без всяких рестовраций - либо вот такое искусство...
  Георгиевский крест: оказывается, Георгий - это римский воин, который сначала совершил военный, а затем духовный подвиг. Но неужели он оставался воином? Ведь в том и обращение в христианство, что оставляется и Рим, и его войны. И где георгиевские кресты за духовные подвиги?!
  Но: "никто не может сам себя изменить" /вечный припев всех религий/ - они думают, что, унижая себя, они прославляют Бога, но я-то считаю, что это и есть неверие и самый настоящий атеизм: ведь Бог в нас. У нас вообще нет своих сил - все они от Бога /или от дьявола/ - и не верить в них? ...Или перл: "надо быть нравственным, чтобы спасти Отечество"! /что такое "Отечество" и что такое "спасение" его?! - всё чрезвычайщину и государственщину порют. Земля стоит, березки растут - не претендуя сами по себе на громкие слова и не требуя спасения.
  ...Вся проблема соблазна в том, что речь идет о бесталанных "христианах"...
  
   __
  
  Гете так же нелепо делать классиком, как и нашего Пушкина. Это, разве что, классики легкомыслия и остроумия. Классичны "серебряно-вековые" - ведь они претендовали на то, что они боги /но богами и пророками были их предшественники/.
  ...Я стал жестким, потому что неоднократно была оскорблена моя мягкость. Но не меча свой бисер перед свиньями, сам неизбежно становишься псом. Живу в неблагодатной среде - особенно, когда приходят родители, которые стали болтливы, ленивы и пусты. ...Я жесток, потому что полуразрушен: только в такой мобилизации оставляю единым и работоспособным то, что осталось.
  Холод как концентрат свежести. Понятно, отчего северные народы так бодры. И так закованы в одежды и помещения, в порядок, в принципы идей своих. Бледненькие и бодренькие. Глотнут концентрата и спешат в комнаты плодить комнатный "прогресс".
  ...Ребенок хрустален и свеж как сосулька...
  ...Бог во Христе один раз пожертвовал Собой, а ангелы в каждом из нас жертвуют собой постоянно...
  ...Романные моменты есть и для меня: не все люди растворились в среднестатистических работах и потреблениях, в оскомину набивающих мыслях и страстях. Вот я в деревне на лопуховом огороде, а рядом лес и поля - просторы и ветер. Ощущаю себя странно - словно попал в иной мир, может быть, в рай-ад. Вот художник, претендующий на большую жизнь и большие картины, сидит сейчас где-то за границей в порту большого города у огромных кораблей на бетоне без травинки /без помех для авангарда!/ и думает о жесткой конъюнктурности мира, что справа, в огромном мегаполисе и о суровом величии второй реальности, что чудится слева, в океане.... А другой художник живет среди тряпичных изделий, потому что жена его рукодельница. И он задыхается в своем непроясненном сознании, будучи не в силах прорваться к тому же океану.... Да нет, они туристы - и им океан по карману. И у него есть хорошие теории; и вообще, он и сам со вкусом мастерит - заменяет жене подружку, а жена, в джинсах заменяет ему друга...
  И снова я, раздраженно и перенапряженно ушедший в картины и переставший участвовать в жизни - бороться за тех же пустеющих, мельчающих, бледнеющих родителей, видящий в них одну лишь помеху...
  
   __
  
  Преодолеть экономическую пропасть между Севером и Югом поможет только мирная революция, связанная с введением коллективной собственности, образующей миллионы частных собственников. Они поймут простейшее: главная свобода - это когда ты работаешь на себя, а не подневольным наемным работником.
  
   __
  
  Нельзя вернуть бездумье - как и целомудрие. "Не буду думать" - это тоже мысль. Раз открыв пространство сознания, обратно его не закроешь.
  ...Всё-таки как трудно изображениям в мире фото и кино, которыми пропитан каждый дом, как трудно словам в мире слов "средств информации", как трудно звуку в мире дискотек и классики. И всё ярко, красочно и агрессивно. Исполины римской власти, исполины византийских "духовных" традиций и исполины варварства - земля на трех китах. И это безгрешное общество, рай, ибо человечка-бунтовщика они выявляют и отделяют ещё на ранних стадиях его развития - и перелопачивают, перетирают незаметно для самих себя, как бы ненароком.
  
   __
  
  
  7 дек. 94г.
  
   Комментарий к рисункам на стр. 2-11
  
   2. Тепло здесь очень грубое, брутальное и темнота пытается его смягчить, заштукатурить и урезонить своими щадяще резкими замечаниями. ...Розовость поросенка, красный цвет световых панелей тревоги - зато поросёнок в волнении, а панели угрюмо спокойны, сохраняют строй. ..
  3. Это знаки мыслей, извивы их, спровоцированные пребыванием в зоне тепла. Или это спирали электрических лампочек. ...Весь интерес в фактуре /где просвечивает, там фактура/. Конечно, это предельный примитив /за 5 секунд/, но я и хочу показать, что примитивность /авангарда и Женькиной стряпни/ тоже интересна, если есть собственное воображение. ...Теплый демон или все же Бог.
   4. Теплый туман, поросячьи нюни, безмятежность, весенняя слякоть; фантастический рассвет, закат, страх несостоятельного человека, который пахнет кровью и могилой. Всё это сны. Вот еще: дружба темноты и тепла, прослойки жира-радости и голода-муки. Белый свет - как незаметное присутствие иного мира там, на горизонте - а выше Апокалипсис разрушения небес, мечутся красный и черный в поисках синего цвета.
   5. Материю темноты и света пустили на строительство. Лабиринт, в котором "красный квадрат" и две буквы: черная и красная С. Вариант раздела пространства; едины в стремлении к угловатости /хотя есть и отщепенцы-посредники - без них было бы слишком мрачно/. Перуанский орнамент - между буквой и кирпичом - буквы /и слова, мысли/ строителей-каменщиков /зашифрованный мат!/; смесь двух речей, их столкновение, спор. Бессмысленная решительность, свалка. ...Заколдобленный от трудов своих в теплом и темном - градусы красного алкоголя и черной злости.
   6. Градусники, панель прибора. Бег по дорожкам - защищают честь флага, родного края, своего угла, своего штаба. Темнота регулярней - похожа на немцев, а спонтанная, неровная, искрами из печи теплота - это русские. Русский "авангард" уже в Германии жирует, выставляется, сияет, ну, а немцы делают Дранг нах Остен". Но состязание идет не только по горизонтали, но и по диагонали /если только эти треугольные чернильницы не резервуары новобранцев для проведения линий. Не догадываются бледненькие, спокойненькие, какую неровную, набухшую цветом борьбу им придется вести/: прочная стена вожаков и рыхлое "ополчение" за ней - типичный случай. В засаде, но теплота уже выстрелила сигнальной ракетой /или же это попытка перечеркнуть горизонтальных конкурентов? - опять красные ведут себя нервно/. Или это кто-то разбился /или сбежал!/ - у всех регулярная жизнь по линиям или углам, а тут трагедия одиночки, Гамлета. ...Просто конверт и письмена прямо на конверте.
   7. Музыкальный лес следов, звериных и человечьих - ластятся друг к другу и убивают друг друга: братство хищника и жертвы. Кто кого волочил, капал кровью? Кто-то что-то городил /"экономические" успехи темноты больше, но зато у тепла чуть ли не экскаватор/, кто-то отправлял естественные нужды, кто-то начал проводить пунктир границы /не его ли кровь?/. И как может спать тот, чьи две ступни торчат справа? Или он-то и есть покойник в морге? Может, всё же встанет и займет намеченные слева рубежи. Увеличить бы количество цветов, но тогда бы не было "темно, тепло". Был бы дождь следов, музыкальный хаос, инобытие.
   8. Внушительно и без комментариев. Черное дерево, взрываемое красным букетом в тумане и семерках. Зато темно, тепло вокруг /единственная темная картина - нет правил без исключения!/. То ли гарь войны, то ли просто слепого стукнули по голове. Русская тоска. Смерть авангарда. ...Можно было бы всю "картину" покрыть такими черными пятнышками, как два слева или такими красными брызгами и была бы другая фактура, другое излучение, а значит и смысл, а так - остались в потенциале /щадя зрителя!/, уравновешивая друг друга.
   9. Головастики, посланцы теплоты на тараканов /один крылан каком-то, что ли/, посланцев темноты, два на два, парная игра /вроде и счет размазан 1:1/. Гармония нечисти и ее брызг, гармонический мир, рай, ничего страшного и непонятного. /Это не брызги, это их голос, речь - вроде мяуканья/. Фигуративность безгрешного первобытного мира. Сочные цвета и никаких убогих линий. Животные не среди строений и даже не в природе - а в молоке.
   10. Японский флаг, на котором тоже завелась живность. У теплоты одна форма и сфера /правления, выражения, деятельности и т.д. - всё имеет форму и сферу/, а у темноты таракан, конечно, к углу жмется, но одновременно агрессивен - как усик-то тянет. Ничего, обломает ему рука иль руки это пыточное колесо. ...Упадет шар на острие и либо расколется сам, либо разобьёт треугольник.
   11. Комната, черные стены - но не горит ли она? Или это рама, красно изукрашенная. Рама как картина, белоснежное поле как картина - гимн бумаге /или снегу!/. Оттеснены, в осадок выпали и темнота, и теплота - "творчеству" конец. Или это батареи по стенам /и по потолку?/. Или это ток по стенам тюрьмы. Что-то капает с потолка /конечно, если это не лампочки/ - кто-то маленький и нежный... Предельный изыск в пределах грубости. Нежный сынок у потасканных родителей - дар небес.
  
   __
  
  Талмуд "Европейская поэзия 19 века".
   Авторов разделил на овец и козлов /овец набралось на тоненькую книжечку/, отдельно откомментировал всех овец и всех именитых козлов /первый стих первого стихотворения /1/ и конец последнего в подборке /2//, отправив последних в ад /первым же, конечно, рановато в рай - их место в чистилище/.
  Конечно, убогих комментировать трудно не убого...
  Невозможно не утонуть в море чугунных задниц авторитетов. Стоит ли после этого удивляться тому, что искусство не внесло в жизнь никаких положительных изменений - оно само в дерьме. Националы и язычники гремят и в стихах, и в жизни...
  Начинаю с козлов:
  Грильпарцер 1. "Гете живее всех живых, он нам тизерцином в душу западет". Начальство похвалить всегда не вредно - ведь с начальником общаются только начальники, пусть и поменьше. Кто гений начальника постиг, тот и сам гений. /"Пусть порой тоска берет, но гений Гете не умрет" - бред!/ И зачем "чинуш" читать /по долгу чинушной службы?! Или по долгу лицемерной дружбы?!/. ...Очень любят говорить "нам" /от имени всех/, очень любят говорить утвердительно /западет и всё тут/, очень любят "бессмертную душу" /ну и Гете в качестве Бога /"гений апостола Павла не умрет и западет нам в душу"!/. Мечтает соорудить поэтическую конструкцию и туда с ней, в душу. Разбомбили всё, упразднили, поистаскав, все высокие слова.
  2. Дебилизм "ла-ла-ла-ла". Вновь и вновь "ла-ла-ла-ла". Про любовь уже века напевают - и неважно, что дебилизм, ведь про любовь.
  Чем выше предмет, тем легче им можно прикрыть и дебилизм, и любую злобу - это знают и религии, кормившиеся человеческим мясом под "сладостные звуки" Музы-проповедницы.
  Ленау 1.Каждый видит, что он хочет, а хочет человек видеть всегда подобие своей собственной души - не лист, конечно, сумасшедший. Делают с небом, тучей, ветром и листом что хотят, преобразователи природы! "Блуждает мысль, минувшей пьянки след".
  2. Кажется, и эти "воды" алкогольные. Опять театр и кино - аквариум для водоплавающей души. Тоже утверждает: "будет" - конечно, будет: где штампы, там будущее предсказуемо. Любуется на свою будущую печаль. Скинь, душа, печаль, плыви бодро, как спортсмен!
  Теннисон 1. Голливуд - смелые люди в красивых декорациях. Всё элементарно: "смелей!" - и накатал поэму. Понял, наверное, что не боги и гении эти горшки обжигают. "Смелей!" - и десант высадился на Гренаде. "Смелей!" - и Англия колонизировала полмира, где еще был рай.
  2. "Дай мне могилу" - "Будете искать смерти как желанного убежища, распаленные наркоманы".
  Браунинг 1. Разоблачает благопристойность /еще благопристойно разоблачает - в отличие от своих внуков/.
  2. Какой-то хвастливый бред - уверяет, что он античные книжки почитывал и в доказательство тут же ввертывает "Гектора" и "Пелеева сына".
  Мередит 1. "Где найду отвагу на сексуальную революцию?" Решился только на объятия и проч., но не на половой акт в стихах - этот прогресс достался современным смельчакам.
  2. Весельчак и вечность несовместны, оттого и пишется про природу такая чепуха: "в ней всё полно гармонии" - и это тоже "свежий" поцелуй?
  Суинберн 1. Сюсюканье про "сестрицу" для "Родной речи". Это такой прием: говоришь как бы на воздух хорошие слова и все понимают, какой ты умный и хороший. В родню к птицам набивается, сволочь.
  2. Вакханка, увитая плющом, недорого! В коммерческих целях обнажил одну грудь - ах ты, похотливый плющ!
  Метерлинк 1. Скучают, мечтают, рыдают, томятся, да еще в цвете - и всё это в одном куплете! Нагружай, бумага резиновая. Скучают, растлеваясь, рыдают, светясь лунным светом, мечтают, наркотически просветляясь, томятся, синея после ломки - о, синие дети серебряного века!
  2. Умилительная и торжественная сцена на тему "ко мне не зарастет народная тропа и т.д." При жизни царствовал на "Олимпе" и будущим поколениям "тропу" указывают, по ленински заклинают будущее. Юных, чистых, шестнадцатилетних травят своими ядовитыми посохами и кровью пропитанными мешками. Да, мещане не убивают впрямую: они просто садятся своими задницами на всё хорошее и сидят неподвижно, как бы оно, задавленное не брыкалось, задыхаясь и умирая. И не юродствуйте, "мэтр" - какие у вас "посох да сума" - из ресторанов, небось, не вылазили /"ну ясно, что это предметы символические"!/.
  Гете 1. Дубовый стишок /"народный" поэт!/, тоже "ла-ла-ла". Пляшет, ссылаясь на "сердце" - на член бы сослался, было бы нагляднее и правдоподобнее, ей Богу. Любит, видите ли, всё здоровое. Но как же с этим в небожители попасть /естественен путь в крестьяне - и Толстой им пошел/ - вот и приходится мефистофельской щекотке внимать...
  2. "Мне ль не место в райском чине" - вот об этом, о небожительстве и сексреволюции, у них вся забота.
  Учитывая "величие" Гете, добавим еще комментарий к стихотворению "Прометей" - ведь это же "Интернационал" атеизма: "Бог - это тучи и пустой гром, Он может только репьи сбить; животворный пламень наших мод, реклам и дискотек Ему внушает зависть".
  Гельдерлин 1. "Спокойно и славно" обожествлял себя еще отроком. По-моему, он не только от "людского крика и розги" был избавлен, но и вообще от всего людского. Эдакий Маугли.
  2. Голословно заявляет о счастье и любви - и уверяет, что он теперь "пустословья не исполнен", делает себя "богам подобным" - и уверяет, что это не гордыня.
  Новалис 1. Не хнычь /а он наплакал денежку и "славу"/. Фарисей, любящий молиться, заливаясь "горючими слезами", на перекрестке улиц.
  2. Девушку нежную поиметь не прочь, ханжа проклятый. ...Тот же прием: превознося авторитеты - в данном случае не Гете-Зевса, а давно замолчавшего Иегову /Иегова жив был, пока говорил - умер же потому, что Его сделали тем же Зевсом/ - можно и себя превознести: например, уверяя, что у Бога тайны, тем самым намекаешь, что тебе-то они ведомы.
  Тик 1."Юность не проспать" - забота жеребцов на все времена /а дальше у него и геройства - это не жеребец, а конь Буцефал/. Если б Тик из путешествия вернулся, то был бы Рембрандтом?! Солдафона обратить в Рембрандта - такое и Богу невозможно.
  2. Всё еще шагает. И фашисты могли спеть "и каждый, в ком мечта живет, не зря свой путь пройдет".
  Брентано Напеванье, щебетанье и журчанье - мечта бюргера о сладком журчании попсы! Сколько вот таких "Брентано" не в поэзии, а музыке!
  Шамиссо "Родная речь": песня о песнях /мечта о мечтах!/. Человеческого содержания нет - ничем не отличается от дерева, которое к весне тоже, как известно, неравнодушно. Да и все неравнодушны /как и ко всем остальным временам года и вообще ко всему на свете/.
  Г-Х.Андерсон .Кино уже давно не молодое, а очень даже бородатое. Чтоб хмельные речи воспроизводить натурально, наверное, приходилось поддавать. Король - клевый персонаж, пьянка-гулянка - классный антураж...
  Манзони 1.На уровне статьи в газете.
  2. Как благочестиво, но надо бы знать, что Бог никому не причиняет боли - это компетенция плохих поэтов! ..."Усталый прах" - это что, авангард? Господь у них на побегушках, в служках: "иди к одру Наполеона, сиди с ним и нос не зажимай".
  Шенье 1.Пушкин, вылитый /их, Пушкиных "пленительных" в этой книге полно/. Знатоки амурных дел и "насмешливости тайной". Девы как трава, а они на той траве как животные на пастбище. Животные-то безгрешны, но не безгрешно обращение человека в животное. /Это не сексуальная революция, а сексуальная эволюция - и опять-таки, эволюционеры в жизни преуспевают много больше, чем прыщавые революционеры с их грубыми, беспардонными и неуклюжими штурмами-наскоками.
  2. Откровенно /только не было никакой "бури судеб" - просто поистаскался/. Только в молодости полно было "предлогов" для жизни /имеются в виду развлечения и т.п./ и можно было поверить, что инфантилизм и невредность этих людей таковы, что они способны "смотреть с улыбкой" и на могилу. Соблазненные соблазнители - как соблазненным, им смерть не страшна, но как соблазнителей - пугает. Знакома им услужливость Мефистофеля...
  Ламартин 1. Так и чувствуешь, что дело было после плотного обеда /и ведь ни слова про баранину - всё про "эфиры"!/. "Простритесь ниц, долы, холмы - ваш господин пришел, уселся".
  2. Ароматный, таинственный плач - духи, а не соленая водица.
  Сент-Бёв 1. Натурализм, реализм и даже соцреализм /если только убрать все эти "мнится" - поел не так хорошо, вот и мнится - русского навыка веселиться с пустым, как барабан, желудком нет. Или геморрой, язва и подагра замучили/. ...Туша натуры - и отделяет филе от грудинки и укладывает всё красивой солидной кучкой...
  2. Говорю же, сыт он всем этим блядством - "и что, свою геморройную злобу можно переносить на бедного алкаша?" "Боров Сент-Бёв!"
  Готье 1. "Не радуют мне сердце" эти погони и замки. Наверное, сначала гнался за тем, чтобы быть поэтом, а потом набрел на замок. ...Есть поэты, которые напирают на своё веселье, а есть, которым "сумрачность люба" - очень, конечно, всё это интересно.
  2. Какая-то соль добывается из горечи и кто-то жестоко обнажился...
  Бодлер 1. Новация: вместо "поэт - орел", "поэт - альбатрос" /потом придет еще один революционер и зареет буревестник/. "Табачища вонючего" подпустил для "правды жизни" /для "жестокого обнажения"!/. Т.е. взял ходульного величья, трагедии и смешал с вонью - вот и весь рецепт французской кухни /если вы классик, вместо вони возьмите духи/. Наверное, летал себе и воображал, ради "праздной забавы": "вот если бы я опозорился..." и т.д. - комплекс Кинчева.
  2. Не позавидуешь: от вышеозначенных блюд, стандартных и отвратных, трудно не впасть в "тупое равнодушье" /впрочем, он готов и им, его размерами, гордиться!/. Вся его мудрость: "таинства - химеры" - и весь современный мир с ним согласен.
  Верлен 1.Начало многообещающее, но не конец: идиотский интерес к цвету волос, сентиментальная колыбельная "тихих, родных голосов", прохладная водичка слез. И в итоге обнаруживаешь, что речь идет о статуе на могиле.
  2.Так только в кино "бредут". И коль люди псы, откуда взяться "целомудренной чаше и влаге" - будет все тот же алкоголь, то пьянка, то похмелка /сменил алкоголь на "опиум для народа"!/. Так и не пойму, то ли болван, то ли ханжа и оболваниватель других.
  Франс 1, 2. "Пахучая" басня. Вначале боевик, а в конце мораль: "могуча ты, любовь жестокая и ужасная". Недалеко до лозунга: "пустим миру кровь, чтоб обновить его". Да, это, конечно, мысли "завершающие себя" - что называется "приехали". Иллюстрация к Фрейду и Геббельсу. "Вижу, вижу тебя, светлое будущее священных мировых войн между людьми-богами.
  Лотреамон 1. Он бы в стихах писал, да, наверное, по малолетству не умеет /не "седой", а "серебряный" - но серебряный век - это и есть обращение к "седым" атавизмам/. Походя избил юнг и любуется "разводами лазури" - вот откуда растут ноги у садизма современной масскультуры. ...Не надо говорить "о глубоком следе в потрясенной нашей душе" - надо писать сам этот след и само это потрясение. Кто только называет, тот слишком спешит за дивидендами. Страшная, короче, заря. Люди с душами в виде огромного синяка. Классический гитлерюгенд; из юнцов выходят прекрасные садисты и палачи, и вообще, фанатики любого рода. Приветствует хайльгитлеровским жестом седой океан потопа.
  2.Кто-то уже кричал "Смелее!". "Соберемся с силами и свершим две мировые войны, секс-революцию и т.д.". Про долг, сволочь, что-то вякает.
  Корбьер 1.Большая мысль, чем в названии не возникает. Мог бы усилить свой "стих", написав не "зловонное болото", а "зловонная параша" /или "зловонное, как параша болото"/. Тянет их к зловонию - не хватает его в самой жизни, а требуется душе зловонной себя увидеть, в родственном отразиться.
  2. Злой пастух угрюмых стад, злой коваль пырея, злая Муза. Он - тот ад, в котором сладким поэтам придется обитать во всем 20-ом веке!
  Малларме 1.Блеклый плач мертвенных альтов. Весь реквизит: лепестки, смычки, персты, цветы и ангелы - как не взгрустнуться месяцу. Дым и синь мечтаний - иллюзион не новый.
  2. Тут что-то даже гомосековское, уж очень нездоровым жаром веет от "пейзажа". ...Предлагает свою кровь попить, сообщает о своей рогатости - ах ты, пчелка-муравей...
  Лафорг 1.Ещё один мясник. Но не всерьез, спокойно пускает кровавые реки, закалывает быка, уподобляет реку грязному переднику. Легко думает о "жалких крохах", которые люди сумели разглядеть "сквозь вечный небосвод" /потому и не сумели сделать большее, что не понимали, что это не крохи, а зерна/.
  2.Ожидая лотреамонова "пути в седой /"свинцовый"/ океан, по-французски задубел под экзистенциалистским дождем.
  Стринберг. Контра у него с издателями, за кадром стихов, наверное, и матом их поливал. Да уж, видно, что действительно "дрался за кусок" /в том числе и женского тела/ и "чуть с ума не спятил от этих драк" /точнее, спятил, но поэтам, тем более начальникам, всё можно, не в пример издателям/.
  Хорошими поэтами /т.е. настоящими людьми/ из собранных в этой книге /как на поле, где не отделена пшеница от плевел/ являются: Штифтер, А. Грюн, М. Гартман. М. фон Эбнер-Эшенбах /все Австрия/, Э. Дж. Бронте, Д. Г. Россетти /Англия/, Жорж и Албрехт Роденбахи, И. Жилькен /Бельгия/, А. Ласкаратос, А. Эфталиотис /Греция/, Ф. Палудан-Мюллер, Х. Драхман /Дания/, Эспронседа, Г. А. Беккер /Испания/, Ж. де Деус /Португалия/, Вексель /Финляндия/, Кардуччи /Италия/, А. де Мюссе, Лашамбоди, П. Борель, Рембо /Франция/ /причем последний в этот раз показался довольно-таки спорным - всё-таки был зол и резок и не имел жизненного опыта/.
  Устал от их аллегорий. И двойники надоели - у Гофмана всё двоится, но вот и у Я. Мельника двойники и ребусы.
  ...Навои - соцреализм 15 века. Всё, больше не буду с ними нянчиться - сколько я времени с ними терял, смотря бараном на эти вечные ворота в никуда -плюясь и бранясь, буду спускать их с лестницы. Сколько людей на них время тратило, умирая в мертвой скуке, сколько бумаги на них, "переведенных на 100 языков" переведено - леса бы шумели, зеленели. ...Деревья падают как жертвы за грехи. Воспел пустозвонно дерево - и упало дерево, пошло на бумагу. Люди потребляют бумагу так же, как они потребляют мясо - не думая о тех ужасных бойнях, что за каменными стенами, за Уральским хребтом.
  ...БГ - это всё-таки "парень" в духовной сфере. Нет обжига и переплавки; крупный нос, крупные, оттопыренные губы. Теней мало и ложатся они не совсем хорошо - но эффектен, конечно...
  ...Вот и Китс хорош /несмотря на свою снобистскую фамилию/ - и его надо будет записать...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"