Аннотация: Все совершают ошибки. А всем ли дается шанс их исправить?
Я не знаю, есть ли на свете люди, которые, как в рекламе, просыпаются с улыбкой, радуются новому дню, сладко потягиваются, включают любимую музыку и бодро приплясывают, с удовольствием разглядывая себя в зеркало. Если и есть, то они живут где-то в параллельном мире. На радуге.
Я ненавижу утро. Я уже давно не испытывала того сладостного чувства, когда ты выспался. Как в детстве. Даже когда я сплю до обеда на выходных - я все равно чувствую себя разбитой. А уж подъем в 8 утра вообще придумали какие-то садисты. Говорят, что кто-то встает и раньше. Такие люди правда существуют?
То утро было особенно отвратительным. Не знаю, зачем я решила посмотреть в окно. Что я там ожидала увидеть, интересно, я же прекрасно знала, что на свете нет ничего омерзительнее ноября в нашем климате. Вчерашнего неуверенного снега как будто и не было, землю покрывал густой туман. Не хватало тревожной музыки для полного сходства с фильмом ужасов. Сайлент Хилл.
В зеркале я увидела унылое, ничем не примечательное лицо - бледные веснушки, вьющиеся лохматые волосы, серые глаза. Красота. В такие моменты я всегда вспоминаю Джульетт Бёрк из "LOST". Она также смотрела в зеркало по утрам и ненавидела весь мир, но заставляла себя улыбаться под заводной ритм Петулы Кларк "When you"re alone and life is making you lonely you can always go - DOWNTOWN!". Мне не помогает, но я все равно каждое утро заставляю себя так делать. Мысли об Артеме не помогают тоже. Да, уже одно то, что он существует, и я каждый день могу его видеть - это счастье. Но это счастье всегда омрачает одна и та же мысль - он меня не любит. Никогда не любил, да я и не строила таких иллюзий. Артем Загорецкий по-настоящему, истово и яростно любит только самого себя, может, немного жену, и совсем капельку всех остальных женщин, по чуть-чуть. Да и кто его в этом винит? Такие потрясающие мужчины не могут дарить всего себя одной единственной женщине - они просто обязаны осчастливить всех вокруг. Этакий, луч света. "Touch me, I"m famous", блин.
И все же, вспоминая нашу последнюю встречу, я улыбаюсь. Каким-то чудом он, в очередной раз, вспомнил обо мне и пригласил на свидание, как он это называет. Обычно, он редко уделяет мне более двух часов своего драгоценного времени, но в тот вечер ему, видимо, было очень хорошо со мной, и мы уснули, обнявшись. Вернее, сказать "мы уснули" нельзя. Уснул, конечно, он, а я, разве могу спать, когда рядом со мной - он? Человек, которого я люблю на протяжении последних лет девяти, люблю, как последняя идиотка, прекрасно зная, какая он сволочь. Я знаю все его недостатки, я знаю, что он меняет девиц в несколько раз чаще, чем зубные щетки. Уж не представляю, за что мне такая честь, я удостаиваюсь встреч с его высочеством на протяжении такого долгого времени, быть может, потому, что мы встречаемся раз в пару-тройку месяцев - и поэтому я ему еще не надоела. А, может, дело в том, что я никогда и ничего от него не требовала. Любви, денег, верности, срочно развестись с женой и сделать мне ребенка, дом, машину и клятв. Я не питала никаких надежд по отношению к нему, я поняла о нем все с первого взгляда. Также как и то, что буду любить этого человека с темными глазами всю оставшуюся жизнь. Да, именно так, я знала, что никогда не стану для него чем-то важным, я даже не рассчитывала на роль любовницы. Но я сразу поняла, что теперь он во мне навсегда. Как какой-то дополнительный орган, который невозможно удалить. Я столько раз плакала из-за него, и столько за него молилась, он принес мне огромное количество боли. И, все же, в ту ночь этот человек лежал рядом со мной и вздрагивал во сне, как будто там его кто-то преследовал. И все, чего мне хотелось, это прижаться к нему еще сильнее, скрыть его от всего мира, спрятать, раствориться в нем, и желательно остаться в этой постели навсегда. Но чертово утро тогда все равно наступило. Я уже говорила, что ненавижу утро, да?
Воспоминания о нашей единственной проведенной вместе ночи хоть как-то примирили меня с действительностью, а после кофе и первой сигареты ненавидеть весь мир уже расхотелось.
Час в пробках - и я на работе. "Доброе утро, страна!", как я скучала по вам, любимые коллеги! Хотя, если честно, у меня отличный коллектив. Просто, до 11 утра ко мне лучше не подходить и не обращаться. А потом, после пары огромных чашек кофе и просмотров свежих новостей во всех существующих социальных сетях я уже добра и мила.
В этот день хорошее настроение посещать меня не собиралось даже после всех традиционных ритуалов. Фотография Артема Загорецкого висела в онлайне, а никакого сообщения от него не приходило, что оптимизма не добавляло. Даже по делу. Хоть бы гадость какую написал! Стоит сказать, что социальные сети Президент нашей компании освоил очень недавно, как и интернет вообще. Когда он постучался ко мне в друзья в "ВК", я чуть не упала со стула. Написала ему что-то вроде: "Это правда ты?". Мы стали общаться в интернете очень часто, и эти переписки сводили меня с ума от счастья. Почему-то в друзьях у него не было ни жены, ни постоянных любовниц, ни каких-то более менее знакомых мне телочек, да и вообще любых наших общих знакомых. Только я.
Сегодня он молчал, но долго страдать по этому поводу у меня не вышло - всем что-то было от меня надо, лавина неотложных дел обрушилась на меня, и опомнилась я только ближе к четырем. Я подумала, что неплохо бы и пообедать (хотя уже скоро об ужине думать впору), но внезапно что-то случилось с окружающим воздухом. Его не стало. В легких стало больно, и тут же в мое сердце как будто кто-то воткнул длиннющий ржавый гвоздь. Это ощущение продлилось всего несколько секунд, а потом воздух снова появился и с силой ворвался в легкие - царапая изнутри. Я покрылась липким потом и схватилась за край стола, пытаясь не упасть. Кто-то подбежал ко мне с вопросами, что случилось. Видимо, выглядела я не лучшим образом, раз уж вокруг меня быстро образовалась толпа встревоженных коллег. Их голоса омерзительно ввинчивались в мой мозг, и все, чего мне хотелось - чтобы они замолчали, а еще лучше оказаться подальше отсюда. Какая-то невыносимая тревога закралась внутрь, и никак не желала отступать. Я почувствовала, что сердце бьется с огромной скоростью (конечно, после такого-то гвоздя). "Что за черт?" - промелькнула мысль. Коллеги, оказывается, вопрошали что-то с тем же смыслом. Если бы я знала.
- Простите, мне что-то стало нехорошо.
- Да уж мы заметили! Что случилось? Что с тобой было? Сердце? Ты слишком много куришь! - это был какой-то безумный хор, и я поняла, что смогу избавиться от него, только покинув кабинет.
- Да, действительно, наверное, я слишком много курю. Простите. Пойду подышу воздухом.
Я поднялась, стараясь не качаться, и отправилась к выходу.
Слава богу, за мной никто не пошел, и я смогла беспрепятственно спуститься на улицу.
Очень хотелось курить, но я подумала, что курение действительно может быть причиной такого приступа. Тем не менее, тревога не проходила, руки мелко тряслись, а сердце теперь уже как будто и вовсе пропало.
"Черт с ним" - решила я и достала сигареты.
Двери нашего бизнес-центра бесшумно разъехались и на улице появилась Оксана - неуемно болтливая девушка из отдела продаж. В руках у нее были телефон и пачка сигарет.
Прятаться было некуда, бежать глупо, я вздохнула, и поняла, насколько была нелепой идея стоять прямо у входа, учитывая, что я стремилась к одиночеству.
- Ой, привет, Мира, зажигалку дашь? - воскликнула Оксана.
- Конечно! - я безуспешно попыталась изобразить приветливую улыбку, и протянула ей зажигалку.
- Как дела? Выглядишь не очень, бледная какая-то! - на Оксанином лице отразилось сочувствие.
Она и в самом деле думала, что я начну делиться с ней своими проблемами?
- Да нет, все отлично, просто не выспалась.
- А что это ты по ночам делаешь, а? - она рассмеялась фальшивым смехом.
"Что за пошлятина?" - мрачно подумала я.
Почему людям обязательно нужно строить из себя идиотов? Почему нельзя общаться, как живые нормальные разумные существа? Неужели непременно нужно бесконечно сыпать вот этими банальными фразами, жеманничать и ожидать такого же банального и бессмысленного ответа. Что-то в духе: "ой нет, ты не подумай, ничего романтичного, просто у меня собака рожала восемь щенков, а я принимала роды и делала ей кесарево сечение!". Ну что за охота тратить драгоценное время своей жизни на кретинские разговоры ни о чем?
Именно такой разговор произошел у нас с Оксаной, ее сигарета кончилась, но следом она прикурила вторую. Разумеется, ведь она мне рассказывала нечто очень важное, что-то вроде "Светка с бухгалтерии трахается с водителем, а ведь он женат на Ленке из маркетинга. Хотя Ленка и сама та еще б**дь, давно уже дала начальнику отдела, чтобы он ее не уволил. А тот начальник, в свою очередь, вообще трахнул уже 90% нашей компании, и половина из них от него беременны". Интересно, в какие проценты входит сама Оксана? Хотя, кого я обманываю? Совершенно неинтересно, как и все остальное, что она мне рассказывала. Заметила ли она, что ее собеседница в моем лице, абсолютно ее не слушает, или ей было все равно, главное хватать периодически меня за руку и видеть, что я киваю?
- Ладно, я побегу, а то у меня еще столько дел сегодня, - по интонации я поняла, что Оксана наконец-то со мной прощается, и я вздохнула с облегчением. Последовала еще пятиминутная тирада о том, что столько отчетов еще не готово, а завтра собрание с этим козлом - начальником департамента продаж - и наконец-то я освободилась из цепких рук этой особы.
- Я подышу еще, удачи тебе с отчетами, - улыбнулась я, на этот раз самой искренней улыбкой, - пока!
- Пока! А ты спи по ночам, а то совсем зеленая станешь!
Оксана упорхнула в душный офис, а я решила, что еще не готова на это, и у меня, в конце концов, обед законный. Я отправилась в кофейню через дорогу от офиса. Есть не хотелось, но кофе выпить не помешает. В кофейне было людно, но там всем было на меня наплевать, что меня как раз полностью устраивало. Я уселась за столик у окна, заказала кофе и закурила, глядя на прохожих. Странное ощущение тревожности не отпускало, должно быть, виной всему ноябрь. Что хорошего можно ожидать от этого отвратительного месяца? Какие желания, кроме как застрелиться, могут посещать?
Я провела в кафе не меньше тридцати минут, после чего заставила себя все-таки вернуться в офис.
До кабинета мне дойти так и не удалось - возле лифта мимо меня пробегала секретарша с нашего этажа, увидела меня, и схватила за руку.
- Ты уже знаешь? - глаза у нее были расширены, и в них плескались восхищение и восторг, я подумала, что и она мне сейчас сообщит сногсшибательную новость о том, что кто-то забеременел от кого-то двойней, или о том, что завтра все-таки наступит долгожданный конец света.
- Знаю что? - раздраженно спросила я.
- В Загорецкого стреляли! Прямо возле его дома. И попали! Он, вроде, при смерти! - она что-то еще говорила, но я уже ничего не слышала. В каком-то тумане я стала пробираться к выходу. Мне казалось, что я плыву, а не иду. Туман вокруг был густой и липкий, а в глазах периодически темнело. Как-то машинально я набирала номер Олега - начальника эСБэ Артема, он не отвечал, я набирала снова.
Кажется, я хотела поймать машину, но вместо этого я выбежала на дорогу и услышала свист тормозов, а потом поток ругательств от водителя. Наверное, он чуть не задавил меня, и это его чрезвычайно расстроило. Я бы извинилась перед ним, но членораздельно говорить не получалось. Я побрела на голос водителя, а он, поняв, что я не в себе, выскочил из машины и схватил меня за руку.
- Вы наркоманка? - озабоченно спросил он.
Я снова попыталась ответить ему, но получилось только промычать что-то.
- Нет, вы не наркоманка, - заключил он, оглядев меня с головы до ног. Это был молодой парень, наверное, курьер или сантехник. Хотя, с чего я это взяла - какая-то ерунда в голову лезет. - У вас что-то случилось - скорее констатировал, а не спросил он.
- Отвезите меня в больницу! - наконец смогла произнести я.
Парень, как будто не удивился, кивнул, посадил меня на пассажирское сиденье, и сам уселся за руль.
- В любую больницу? - он повернулся ко мне.
В моей голове мелькнула мысль: а что я, собственно, делаю в этой машиеу. Ах да, в Артема стреляли. Мне нужно к нему.
- Я не знаю... Простите. - Я снова стала набирать Олега, - Я должна позвонить.
После десятого гудка он сухо ответил:
- Да.
- Олег! - я стала судорожно глотать воздух, чтобы не разрыдаться, - Олег, это правда? Что с Артемом?
- Мира, он в реанимации. Я не могу говорить. - Голос Олега не выражал абсолютно ничего, впрочем, как всегда.
- Скажи мне, в какой вы больнице!
Олег помолчал несколько секунд и произнес адрес. Я повторила его водителю, и он кивнул.
- Мира. Тут Лера уже, тебе не стоит приезжать. - Он снова помолчал какое-то время. - Хотя, я не могу тебе запретить, конечно. Я просто хочу, чтобы ты понимала...
- Олег, я все понимаю. - Я перебила его. - Я очень хорошо все понимаю, но я не могу не приезжать.
- Да, я тоже все понимаю. - Сказал он устало, и отключился.
Я в очередной раз подумала, что иметь в своем окружении такого человека, как Олег - это большое счастье. Посреди всех этих Оксан и Свет с вечной болтовней и тупостью, подлых интриганов и провокаторов, тупиц и "борцов за справедливость" - Олег - это как глоток воздуха. Такому человеку я бы доверила свою жизнь, и пошла бы с ним в разведку.
Мысли текли в каком-то замедленном режиме, как будто покрываясь ледяной коркой. Я смотрела в окно, и не запоминала дорогу. Я не понимала, какие улицы мы проезжаем, и как долго мы едем.
В машине, оказавшейся "Нивой", играла тихая музыка - "When will you do what you say you'll do? How could you really do it? Will you keep on running? Baby settle down..." - и я поняла, что водитель точно не сантехник, как я почему-то подумала вначале. А еще я удивилась - как можно сейчас keep on running и settle down по совету певицы в магнитоле?
Казалось, что машина едет очень медленно, хотелось открыть дверь и бежать самой, только я не знала - куда.
Водитель молчал, за что я была ему очень благодарна. Говорить было невозможно, во рту пересохло.
- Мы уже скоро приедем, - все-таки нарушил он молчание спустя какое-то время.
Я кивнула, даже не повернувшись к нему.
Мы действительно очень скоро приехали, я увидела мрачное огромное здание странной формы, въезд перегораживал шлагбаум, к нам направлялся охранник.
- Не надо заезжать, я дальше сама! - попросила я водителя.
Он кивнул и очень внимательно посмотрел на меня.
- Все будет хорошо! - отчетливо произнес он. - Ты успеешь, и все будет хорошо!
У меня даже не было сил удивиться его словам.
- У меня с собой совсем нет денег! - сказала я.
- Не надо денег, иди быстрее! - он улыбнулся очень теплой улыбкой, и тогда, наконец, я смогла заплакать.
Я открыла дверь, и побежала по направлению к больнице, хотя совершенно не знала, куда надо бежать.
Туман снова окружил меня, теперь еще и слезы застилали глаза.
Я плохо помню, как зашла в здание, как спрашивала у кого-то - куда мне идти, как меня не пускали в одежде и без бахил, я только повторяла его имя.
- Артем Загорецкий. В него стреляли. Загорецкий!
Все смотрели на меня без удивления, наверное, здесь такие сумасшедшие, как я, были не редкостью.
- Девушка, вас все равно в реанимацию никто не пустит, успокойтесь! - увещевала меня пожилая женщина в синем халате. Медсестра? Гардеробщица?
Конечно, никто не пустит, да мне туда и не надо. Там Лера, и вообще, скорее всего, целая толпа людей. Там мне нет места. Но что же мне остается делать? Куда мне бежать?
Я оказалась в коридоре, вокруг сновали люди, никому до меня не было дела. Где же он?
Я каким-то чудом узнала фамилию доктора, который спасал жизнь Артему - Никифоров. Я повторяла ее, как мантру, боясь забыть. Эта фамилия была единственным ключом сейчас. Никифоров, Никифоров.
Я не смогу с ним поговорить, ведь он сейчас оперирует. Артем в его руках.
Я схватила за локоть пробегающую мимо молодую девушку - медсестру, видимо.
- Простите, мне нужна помощь.
Девушка остановилась и удивленно посмотрела на свою руку, а потом на меня.
- Послушайте, мне нужно узнать, что с одним мужчиной. Мне очень нужно знать. Пожалуйста, помогите мне. - Я говорила бессвязно, но в ее глазах появилось сочувствие.
- Какое отделение?
- Реанимация, - поспешно ответила я.
Она вздохнула понимающе.
- Кем вы ему приходитесь? - спросила она строго.
- Никем. - Я замешкалась. Я понимала, что она ничего мне не расскажет, но у меня даже не хватило сил, чтобы соврать - прикинуться сестрой или племянницей. - Никем. Я просто люблю его. Помогите мне, умоляю вас!
Медсестра помолчала недовольно какое-то время, а потом понимающе вздохнула:
- Фамилия?
- Загорецкий. Артем Загорецкий.
- Ах, это который тут с толпой охраны приехал. Они всем табуном собирались следовать за своим повелителем! - Она презрительно скривила губы. - Пустили только главного. И жену... - она осеклась и посмотрела на меня настороженно.
Потом, подумав, сказала:
- Ладно, ждите тут. Узнаю - что там.
Я благодарно кивнула, и покорно осталась стоять на том же месте.
Ее не было очень долго, я начала ходить из стороны в сторону, иногда натыкаясь на людей. Очень хотелось курить, но выходить на улицу было немыслимо.
Медсестра не возвращалась целую вечность. Может, она и вовсе забыла про какую-то полоумную, стоящую в коридоре, ее отвлекли другими - более важными делами, ведь здесь все нуждались в ней.
Но она не забыла. Появилась почему-то с другой стороны, взяла меня за локоть и отвела в сторону.
- Там операция еще. - Она говорила неуверенно, как будто, боясь, что я упаду в обморок или накинусь на нее. - Там... он очень плох, в общем. Никифоров, конечно, гений, но... Шансов почти нет. Простите.
Последние слова доносились до меня, как будто сквозь вату. Шансов почти нет.
Сначала я не могла понять смысл этих слов. Каждое по отдельности - вроде знакомое. А все вместе - непонятно. Шансов почти нет. О чем она? Об Артеме? У него почти нет шансов?
Что же она такое говорит?
Нестерпимо захотелось его увидеть. Пройти через все эти длинные коридоры, все эти закрытые двери, через Олега и Леру, через врачей и медсестер, и увидеть своего Артема. Он бы улыбнулся мне, и сказал: "О, Мира! Привет, как жизнь?". Он всегда так спрашивал.
Хотелось стать невидимой, бесплотной. В этот момент я отчетливо понимала, где он находится, в какой стороне. Я знала, в каком направлении я бы полетела, если бы смогла проходить сквозь стены.
Медсестра что-то еще говорила, и продолжала держать меня за локоть, как будто поддерживая. Странно, но я не чувствовала ее прикосновения. Может, я уже и правда стала бесплотной? Нужно только попытаться взлететь?
Я как будто на мгновение вышла из оцепенения, и перебила девушку:
- Простите, где у вас тут курят?
Она замолчала, и удивленно взглянула на меня.
Через мгновение ее лицо снова стало строгим, и она ответила:
- В здании запрещено курить. - Но почти сразу смягчилась. - Все курят почти под крышей, на предпоследнем этаже лестницы. Но если застукают, будут ругаться.
Я благодарно кивнула и мягко освободила свой локоть из ее рук.
- Спасибо вам. Спасибо... Я пойду.
Девушка нерешительно переминалась с ноги на ногу, а потом проворчала:
- Я провожу вас до лестницы. Еще заблудитесь.
Мы снова пошли по длинным коридорам, и я не запоминала дорогу.
Она показала мне на двустворчатые двери с надписью "EXIT", и сообщила:
- Это черный выход. Поднимайтесь еще на три этажа вверх.
А потом добавила:
- Меня зовут Олеся. Олеся Цветкова. Если что, спросите меня. И... мне очень жаль.
- Спасибо вам большое, Олеся. Вы мне очень помогли. Спасибо!
Я благодарно пожала ей руку, и направилась вверх по лестнице.
На предпоследнем этаже стояли три группки людей - большинство в белых халатах и зеленых шапочках, некоторые в домашней удобной одежде - видимо, пациенты. На меня никто не обратил внимания, но мне не хотелось оставаться среди них. Мне было очень тяжело стоять, как будто завод кончился. Я прошла мимо всех этих людей, и стала подниматься по лестнице еще выше. Небольшая площадка, и снова лестница - уже на чердак. Здесь тоже стояла банка, исполняющая функцию пепельницы, но, видимо, люди сюда поднимались редко.
Я с облегчением достала сигареты из кармана пиджака, и опустилась на пол, прислонясь к стене.
Холодно не было, но меня трясло.
Я вспомнила, что у меня был телефон, а в нем номер Олега.
Я достала телефон из кармана и посмотрела на экран. 19 непринятых вызовов. Странно, я не слышала, чтобы он звонил. Да и какая разница? Бессмысленные имена, номера телефонов. От Олега звонка не было.
Я нашла его имя в списке набранных номеров и нажала "Вызов".
Он ответил почти сразу, и я сказала:
- Я здесь. На лестнице, под крышей. Когда что-то будет известно, позвони мне, пожалуйста.
- Хорошо. - Коротко ответил он, но не отключился сразу.
Я подумала, что он ждет чего-то.
- Я знаю, это не имеет значения, Олег, но я люблю его.
- Я знаю, Мира.
Конечно, он знает. Он всегда все знает - этот чертовски умный человек.
- Скажи мне, что он выживет. - Попросила я жалобно, всхлипывая.
- Ты не ребенок, Мира. Ты прекрасно знаешь, что я не могу этого сказать. - Он говорил жестко, но я знала, что сейчас он готов передать мне все свои силы, чтобы я держалась, хоть и у него самого они были на исходе. Мы с ним были сейчас в одном окопе, ползли в грязи под дождем, под вражескими пулями, а врагом была смерть. Смерть, которая хотела забрать у нас Артема.
Каждый из нас сейчас сделал бы все, чтобы выцарапать его у нее, но у нас мало шансов. У него мало шансов...
Я провела ночь на полу лестничной площадки, кажется, иногда теряя сознание. Временами я принималась плакать и молиться, чтобы у Артема Загорецкого все-таки был шанс. И если он был - один на миллион - пусть доктор Никифоров его использует. Пусть Артем его использует тоже.
"Господи, если ты не можешь дать ему шанс, забери хотя бы мой. Забери все мои шансы. Забери пол-моей жизни. Забери всю. Верни Артема. Господи...".
Я почувствовала рядом с собой какое-то движение и разлепила глаза. Олег поднимался по лестнице. Наверное, наступило утро.
Он уселся на пол рядом со мной и прислонился к стене, откинув голову. Наверное, у него есть какие-то новости. Я не могла спросить. Я просто не могла пошевелить языком. Он сам скажет.
Он достал сигареты и закурил.
За ночь он, как будто, очень постарел. А ведь он был молодым - ему сорока еще не было - а выглядел он всегда моложе своих лет, особенно если улыбка - редкая, но очень искренняя и теплая -украшала его лицо. Теперь же его кожа была серой и похожей на пергамент - дотронься, рассыплется, под глазами круги.
Как же выглядела я?
- Все закончилось. - Сказал Олег. - Его больше нет, Мира.
***
"Everytime I close my eyes
It's like a dark paradise
No one compares to you
I'm scared that you won't be waiting on the other side"
Lana Del Rey
Я умерла, конечно. Что мне еще оставалось? В тот момент, когда Олег сообщил мне, что Артема больше нет, все сначала потемнело, а потом внутри меня произошла яркая вспышка, и я куда-то полетела. Я сразу вспомнила, что хотела лететь к Артему, но у меня не получилось. Я знала курс - чуть ниже и левее, но что-то несло меня наверх.
Неужели на небо?
Знания мои о том, что бывает после смерти, были очень скудными. Душа летит в рай? Или сначала в какую-то приемную? В каком-то месте кто-то должен определить мой дальнейший путь? Кто-то - это сам Бог или его заместители?
Когда-то я читала очень интересную книгу, ее написал Акунин под женским псевдонимом - "Там". В ней рассказывалось, как при теракте погибло много людей с совершенно разными религиями, верованиями и взглядами на жизнь. И с каждым из них после взрыва произошло именно то, во что он верил. Я вообще очень часто задумывалась над этим - а что же все-таки "там", но не могла ответить себе на этот вопрос.
Неужели сейчас я все-таки узнаю?
Я покинула здание больницы и полетела сквозь туман и облака еще выше. Я увидела солнце, крыши маленьких домиков, реку, залив. Все было далеко, а я продолжала подниматься - как будто ближе к солнцу. Времени не существовало. Я не понимала - долго ли я поднимаюсь? Устала я уже или мне надоело? Есть ли нетерпение?
Ничего было непонятно. Солнце становилось все больше и ярче. В какой-то момент оно ослепило меня и мне пришлось зажмуриться. Я поняла, что не ощущаю полета. Просто тишина и невесомость.
Открыв глаза, я обнаружила себя в очень светлом белом помещении.
Никаких золотых ворот. Большой белый кабинет. Приглядевшись, я различила мебель - белые длинные диваны. На них люди - все молчат и разглядывают с интересом друг друга. Они все тоже были белые - как будто полупрозрачные.
С другой стороны была стойка - прямо как в нашем офисе - ресепшн. Девушка за стойкой была похожа на медсестру Олесю, она тоже была полупрозрачна, а одета, как настоящая секретарша - белый пиджак и юбка. Не хватало только очков. Я решила, что это действительно общественная приемная (Бога??) - и первым делом я должна все-таки подойти к девушке-"секретарше".
Она подняла на меня глаза и строго оглядела.
- Вы вне очереди! Проходите!
Она протянула руку куда-то в сторону, я проследила за ней взглядом и увидела большую дверь с табличкой "Бог".
"Серьезное заведение" - подумала я, и отправилась в указанном направлении.
Перед тем, как открыть заветную дверь, я попыталась глубоко вздохнуть - не каждый день идешь на прием к Богу - но поняла, что вообще не дышу. Я удивленно посмотрела на свою грудь - довольно странные ощущения - тело, как будто не мое. Что удивительно - на мне была моя же одежда, только она вся стала белой. Видимо, здесь очень строгий дресс-код.
Я открыла дверь, и вошла в еще более светлое и просторное помещение. Кабинет Бога! Я хмыкнула и огляделась.
Бог был очень красивый и очень молодой. Да уж, он умеет преподносить сюрпризы. Где же седой старец в просторных белых одеяниях, каким я его себе всегда представляла? Что-то вроде Дамблдора.
Но нет - он был действительно очень красивым. Не смазливый голливудский актер, а скорее, модный молодой писатель. Узкое, очень умное лицо, внимательные глаза и хитрая, но очень теплая улыбка. Хотя, казалось, что именно сейчас, он нахмурился, увидев меня.
- Ну что это за глупости там были с "Забери мои пол-жизни?", давай выкладывай!
Вот так - с места в карьер - Бог начал со мной разговор.
Я растерялась. Подумалось, что нужно хотя бы поздороваться, но как? Какое время суток сейчас, я не знала, да и есть ли тут вообще время? Здравствуйте? Да вроде, Бог на здоровье и не жалуется. Привет - как-то фамильярно. Ладно, обойдемся без приветствий.
- Привет, привет. - Решил все за меня Бог. - У меня видела, сколько там - в приемной? Времени для меня хоть и не существует, а все же прием не может происходить беспрерывно, как ты понимаешь, так что давай сразу к делу.
Странно, но я чувствовала от него какое-то невероятное тепло и любовь. Мне было совсем не страшно. Он любит меня - это же очевидно. Так чего же бояться?
- Конечно, люблю, я же тебя создал, ты мой ребенок, хоть и глупый совершенно. Но это нисколько не мешает мне тебя любить. Но также это не мешает мне дать тебе по башке, как следует, чтобы всякими глупостями не занималась. Итак, Загорецкий. Я его забираю. Ты как-то очень громко взывала ко мне с просьбами вернуть его, предлагала взамен свою жизнь. Но сейчас ты хорошенько подумаешь, да? И мы разойдемся. Ты вернешься пока обратно - тебе еще ой как рано. Или мы обсудим - что там все-таки с пол-жизни?
Он хитро посмотрел на меня и подмигнул.
Хм, он хочет какого-то ответа от меня? Он же Бог - он сам все должен знать!
- Ага, только я ведь еще придумал какую-то ерунду про право выбора, сам не знаю зачем. Да нет, знаю, конечно, только глядя на таких, как ты, каждый раз сокрушаюсь - может, и не стоило? - и он снова засмеялся.
А мне почему-то стало не по себе. Как объяснить Богу, что возвращаться туда - вниз - без Артема Загорецкого я не хочу? Более того - не собираюсь.
Бог вдруг стал очень серьезным.
- А ты объясни все как есть.
Я подумала - ну, правда, некрасиво как-то с моей стороны - все-то он за меня говорит. Надо было собраться с мыслями.
- Как объяснить? Я просто люблю его. Как будто, всегда любила. И я могу еще раз повторить все то, что повторяла там - внизу. Я готова отдать все, что угодно - только не надо его забирать.
Я жалобно посмотрела на Бога, его лицо оставалось серьезным.
А потом он как будто погрустнел.
- Ты вообще понимаешь, что он тебя никогда не любил? Он не думал о тебе бессонными ночами, не ворочался в постели? Он вообще, можно сказать, вспоминал тебя, когда перебирал свою телефонную книгу - как в каталоге: эта надоела, эта тоже, эта занудная, эта слишком кричит громко... О, Мира! Это которая? А, вспомнил, конопатая такая - из экономического. Ничего особенного, конечно, но на сегодня сойдет. Позвоню, пожалуй! - Я не могла поверить - Бог сейчас на полном серьезе исполнял в лицах миниатюру - Артем Загорецкий перебирает в уме своих любовниц.
Его слова не подействовали на меня, как нож в сердце, не ударили по лицу - ничего подобного. Я не узнавала ничего нового. Я ведь примерно так себе и представляла отношение Артема к себе. Открытия не произошло.
- Да-да, ты и так все это знаешь, и Америку я тебе не открыл. Я просто хочу, чтобы ты хорошенько подумала - прямо сейчас. - Казалось, что он даже злится немного. Но ведь он Бог - разве он может злиться?
- Еще как могу!!! Когда я создаю прекрасную девушку - красивую, умную, веселую - мечту многих мужчин - как я могу не злиться, когда она тратит свою жизнь на того, кто даже думать о ней не собирается??? Мира, ОН ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЛЮБИЛ, даже самую малость. Ему просто было хорошо с тобой - ИНОГДА. - Он стал говорить со мной, как со слабоумной. Хотя, именно такой я и была.
- Но ты ведь сам все понимаешь. Я все равно хочу, чтобы он жил. Я вернусь - и что? Его не будет. Воздух станет другим. Небо другим. Мир... Жизнь без Артема - нет. Я не буду возвращаться. Я хорошо подумала. Я ответственно заявляю. Если с Богом тоже можно заключить сделку - я согласна. На всё. Любые условия. Я готова остаться здесь. Пусть Артем вернется.
- Потрясающе! - Бог закатил глаза. - Ладно, я не буду тебя уговаривать. Выбор, и все такое. Сам виноват. Сделка - так сделка. Ты должна была прожить 73 года, тебе 28, пол-жизни ты готова отдать, тебе остается... 9 лет. "Живи быстро, умри молодым", блин.
Мне послышалось, или Бог только что сказал "блин"?
- Мы заключаем эту сделку - я даю Загорецкому еще... хм, тоже 9 лет, это будет логично, не так ли? Только ты себе не выдумывай ничего! Эта сделка подразумевает только его возвращение к жизни, никакой любви с его стороны я тебе не обещаю! Я не Амур, если что! Итак, никаких с твоей стороны мечтаний - ах, мы теперь будем вместе и умрем в один день.
Бог все же был недоволен, а я готова была броситься на него - и задушить в своих объятиях. Сделка с Богом! Я точно не употребляла никаких сильнодействующих препаратов?
- Хотя, кое-что я все-таки для тебя сделаю, самую малость. Ну да ладно, там узнаешь. Все, адьос! Тебе пора!
Вспышка, такая сильная вспышка, я падаю быстро-быстро, вокруг темно. Я же так боюсь высоты. Это было похоже на ночной кошмар. Ночной кошмар, в котором я была счастлива.
***
"I know you're leaving now
Cause I held on to my way tightly
Stay still until you know
Tomorrow finds the best way out is through
And I am short on words knowing what's occurred
She begins to leave because of me
Her bag is now much heavier
I wish that I could carry it
But this is our ungodly hour
Ungodly hour, ungodly hour"
The Fray
6:29. Я открываю глаза, как всегда, за несколько секунд до звонка будильника. Я всегда очень легко просыпаюсь по утрам и бодро себя чувствую. Не понимаю нытиков, которые в восемь себя соскребсти с кровати не могут. Утро - самое прекрасное время.
Молниеносно прыгаю с кровати, стараясь не разбудить Леру - не то, чтобы я заботился о том, чтобы она выспалась, просто хочу сбежать на работу раньше, чем она начнет зудеть о своих бытовых никчемных трудностях - бегу в ванную, умываюсь ледяной водой. Бодрость - вот что должны чувствовать люди моего возраста по утрам. Ну, конечно, маргиналов и уродов это не касается. Если ты каждый вечер проводишь с бутылочкой пивка перед теликом, и кричишь своей толстой жене, чтобы захватила чипсы с кухни - то ни о какой бодрости можешь не мечтать. Стаскивай свою бесполезную тупую похмельную голову с подушки, стеная и проклиная весь мир - это твой удел, неудачник. И не забывай пивко закуривать этими штуками, напичканными сколькими-то там тысячами токсичных веществ. Естественный отбор - все правильно. Хорошо бы еще уродов, которых ты после этого нарожаешь... А, ладно, что-то меня понесло с утра пораньше. Главное, что я здоров и готов в очередной раз покорить мир.
Начинаю с морковного сока. Потом выхожу на крыльцо, вдыхаю холодный ноябрьский воздух - полной грудью - и на пробежку. Два сонных охранника бегут за мной, задыхаясь. Я курильщиков на работу не беру - начальник эСБэ Грот - исключение - слишком уж одаренный в своем деле мужик - но эти современные сопляки вообще своим телом не владеют. А Грот еще утверждает, что у них физподготовка. Ага.
После отличной пробежки - контрастный душ, овсяная каша, утренние новости. Одеваю костюм - Лера не проснулась, слава Богу - выхожу, машины уже ждут. Олег тоже подъехал - пунктуальный - в 7:30 обычно, как штык.
Олег Грот всегда со мной. Толпа моих секретарш, пресс-служба и прочая шушера - только понты. Все функции вышеперечисленных выполняет Олег. Никому больше нельзя доверять, да и ему полностью не могу. Но он себя не раз показал. Неплохой парень, хоть и курильщик. При мне, конечно, себе не позволяет, но этот проклятый запах я за версту чувствую.
Приезжаем в офис, сотрудники распахивают свои пустые глаза при виде меня, глупо улыбаются и, кажется, даже готовы построиться. Тупицы. Поголовно все тупицы. Нет, есть, конечно, и толковые ребята. По пальцам пересчитать можно.
Девицы - почти все красивые. Ну, разумеется, у нас в службе персонала нет такой установки - только красивых отбирать на работу. Но как-то так получилось - в основном, все молодые и хорошенькие. Но своей феерической глупостью они убивают все желание подходить к ним ближе, чем на 50 метров. Больше одного раза. Я уже сбился со счету - с кем из них я спал, а с кем еще нет. Они похожи друг на друга, как близнецы. Их кто-то создавал под копирку - красивые и безмозглые. Я не помню их имен. "Малыш" - их единое имя в постели. Сейчас им всем нравится, когда они "малыш". Фу, ну и пошлятина.
За закрывающимися дверями лифта успел увидеть чью-то рыжую голову. Мира? Скорее всего. При мысли о ней настроение улучшилось. Нет, насчет близнецов и тупости я перегнул. Есть в моем офисе и исключительные экземпляры. Тоже по пальцам пересчитать, но есть. Мирослава Горская вызывала во мне какое-то необъяснимое чувство животного желания и бешенства одновременно. У нее были такие холодные презрительные глаза, а ведь я столько раз доводил ее до исступления, до сногсшибательного оргазма. И эти холодные серые глаза продолжали смотреть на меня вот так - даже в такие горячие моменты. Нежная, грубая, холодная, горячая, равнодушная и страстная - она сочетала в себе все.
Я любил иногда просто поболтать с ней - всегда было о чем, она могла поддержать любую тему. Я любил с ней заниматься сексом - но редко. Таких, как она, нельзя приближать к себе слишком уж. Нельзя к таким привыкать. А вдруг подсядешь? А ведь ей на всех плевать, судя по всему. Такой кокаин нам не нужен.
Но через секунду я вижу новенькую - Юлию, кажется - и забываю о Горской. Вот это грудь! Худая, а грудь, наверное, четверка. Потрясающе. Интересно, хоть какой-то мозг есть?
Завожу разговор, прощупываю почву, Юлия практически теряет сознание от такого счастья - разговор с Президентом компании, да он еще и флиртует. Ми-ми-ми, малыш. Сегодня ты будешь в моей постели, не сомневайся. Черт, все-таки безмозглая. Ну, я имел право хотя бы надеяться.
Договариваюсь с Юлией на вечер, записываю ее номер (сегодня же вечером удалю, и надолго забуду, как она выглядит), прохожу в кабинет.
Секретарша Снежана - Господи, ну и имя, как у проститутки, откуда она тут взялась??? - приносит зеленый чай. Листаю новости в соцсети, все пестрит полуодетыми телками и абсолютно тупыми шуточками. Почему так скучно? Грот стоит у двери со скучающим видом в ожидании моих указаний. Отсылаю его, добавляю, что пока прием не начинаю. Опять выслушивать полдня стенания идиотов. Скучно, очень скучно.
Включаю личный телефон - он тут же начинает звонить. Лера.
- Артем, почему ты снова не разбудил меня, я бы приготовила тебе завтрак? - голос капризный. Дальше идет поток совершенно ненужной и неинтересной мне информации.
- Лера, я на работе, если ты забыла. Давай в обед поговорим.
- Ты приедешь, да?
- Я всегда обедаю дома, ты же знаешь, что за идиотские вопросы?
- Ты не приезжал на прошлой неделе дважды!!!
Я закатываю глаза и в очередной раз задаюсь риторическим вопросом - что меня держит с этой женщиной. Ах да, мы столько лет вместе, нас столько связывает, у нас все общее - друзья, родственники, имущество, интересы и санузел. Хотя, с санузлом я переборщил. Они у нас как раз уже давно раздельные.
Хорошо бы еще со спальнями провернуть такой же трюк.
Вообще, это поразительно, но свою жену я до сих пор иногда хочу. Разумеется, она уже не та сногсшибательная красотка, что была в двадцать, но все же очень неплохо выглядит. И все-таки я здорово к ней привязан, как ни крути. До сих пор продолжаю беречь ее нервы и психику. Понятное дело, все вокруг знают, что телок у меня, как грязи. Все, кроме Леры. Но она у меня мудрая девочка, палку не перегибает. Делает вид, что я принадлежу только ей. Всех всё устраивает, короче.
Заканчиваю разговор с женой, продолжаю лениво листать новости.
Снова Горская. Песню какую-то добавила. Нажимаю - что-то интересное. Если бы Мира слушала Стаса Михайлова или какого-нибудь Лазарева - я бы просто не смог с ней спать. Остальные телки, конечно, что-то вроде этого и слушают, но их нет у меня в друзьях в контакте. А Мира есть - сам не знаю - почему. "The love for what you hide, for bitterness inside is growing like the new born. You've seen, seen too much. Too young, young: soulless is everywhere" - несется из колонок. Читаю - "Muse". Определенно, у нее неплохой вкус.
Решил написать ей что-нибудь, но зашел Грот, и молча, положил распечатку какой-то статьи на стол.
Это оказалось письмо. Не знаю, какой псих его писал, но меня это нисколько не тронуло. Я читаю такие сотнями в неделю.
- Зачем ты мне это притащил? Обычные потоки грязи от каких-то дол***ов.
- Там в конце угрозы. Я уже пробиваю адрес. Айпи скрыт, но мы работаем над этим. - У него было такое серьезное, обеспокоенное лицо, что я не выдержал и захохотал.
- Олег, детский сад. Первый раз что ли. Выброси это послание гопников и скажи там, чтобы заходили.
Грот недовольно сгреб письмо со стола, я успел только увидеть, что в конце действительно были какие-то смешные угрозы.
Скучно, как же скучно.
У меня все есть, я всего добился сам - деньги, власть, тачки, телки. Остается только наркотой увлечься. Потому что мне просто катастрофически, феерически, до тошноты СКУЧНО.
"Мне скучно, бес!"
"Что делать, Фауст?" (с)
Следующие полдня я провел, слушая бессмысленные потоки информации от разных людей, пытавшихся казаться умными, компетентными и старательными. Я кивал, и втихаря листал фотки Юлии в "ВК", представляя, как именно она сегодня будет извиваться подо мной, как будет стонать - и будет ли, а также обдумывал, стоит ли вести ее на ужин, или прокатит и так?
Иногда я прерывал собеседника, и спрашивал:
- Мне действительно должно быть это интересно?
Собеседник неизменно краснел и бледнел, начинал заикаться, и быстро сворачивал разговор. Потом я вызвал Грота и сердито сказал ему:
- Олег, а может, это не будет столь трудно всякий бред разруливать без моего участия, или в этой шараге уже ни у кого мозгов не осталось? Может, скоро я пойду и унитазы прочищать в бухгалтерии? Или, может, в налоговую съездим?
- Понял. - Кивнул Олег с непроницаемым лицом.
- Скоро выезжаем. - Подвел я итог.
Мы даже не успели подъехать к дому, как скучно мне уже не стало.