Лоб Казмина покрылся испариной, он медленно повернулся к водителю:
- Ты где масло в двигатель брал?
- Из этой бочки, - показал водитель.
-Да ты же двигатель угробил, олифу вместо масла залил! Эх ты, какой ты, твою дивизию, механик!
На крик старшины, сбежались все свободные от службы солдаты.
Таким злым всегда сдержанного прапорщика они ещё никогда не видели. Хорошо, у запасливого старшины стоял в углу гаража двигатель со списанной машины.
За сутки горе механик, с помощью ещё одного профессионала водителя из Нанайского района, двигатель поменяли.
-Ты ходовую часть проверил? - Спросил водителя Крыков, залезая в кабину машины.
Не поворачивая головы, тот кивнул.
Костяшки пальцев его рук, обхватившие "баранку", были белыми. Водитель так крепко в неё вцепился и так внимательно смотрел на дорогу, что Крыков не стал отвлекать вопросами солдата от управления машиной.
А не состоявшийся механик, уныло смотрел вслед выезжающей из ворот машины, за рулём которой, сидел новый водитель, низкорослый, худенький нанаец.
Дорога сквозь таёжные дебри была проложена вдоль железной дроги ещё в начале двадцатого века. Она кружилась среди сопок, то круто поднимаясь вверх, то серпантином спускаясь с вершины к болотистой низменности.
Вот очередной, крутой, затянувшийся подъём.
В коробке переключения передач машины что-то щёлкнуло, затрещало. Машина дернулась и сначала медленно, потом всё быстрее покатилась назад.
Водитель будто приклеился к баранке, даже не пытаясь повернуть руль, чтобы машина пошла задом ближе к крутому склону сопки и задний борт уперся бы в неё. Только так можно было остановиться.
Маленький нанаец безуспешно давил левой ногой на педаль ножного тормоза, а машина всё убыстряла ход.
Когда задние колёса приблизились к двадцатиметровому обрыву, майор Крыков словно очнувшись от столбняка, дёрнул рукоятку ручного тормоза.
Машина замедлила движение, затем плавно наклонилась назад и неторопливо покатилась по крутому склону, ломая задним бортом густые кусты и тонкие деревья.
В кузове автомашины, поминая бога и чёрта, дополняя при этом не очень хорошие слова, пытались удержать друг друга офицеры и прапорщики.
Но вот машина дёрнулась, остановилась.
Крыков без резких движений осторожно открыл дверь и стал вылезать из кабины. Он попытался дотянуться ногами до земли. Валера повис на дверке, с третьей попытки спуститься на землю получилось.
Цепляясь руками за ветки кустов, майор стал спускаться по склону сопки.
Машина стояла мотором вверх под углом в сорок пять градусов. Она уперлась задним бортом в высокую толстую берёзу, которая под её тяжестью немного согнулась.
Крыков опасался, что его товарищи вылетели из кузова машины. Что-то их голосов не слышно? Он посмотрел по сторонам, никого не видно. Откинув в сторону брезент, он заглянул внутрь.
У заднего борта машины лежала куча людей. Даже дыхания их Крыков не слышал. Только глаза напуганных аварией людей, будто жили отдельной от бренного тела жизнью...
-Товарищ майор, - услышал он за своей спиной голос водителя, - вы свою фуражку в кабине забыли.
Крыков оглянулся, увидел маленького нанайца, который левой рукой держался за ветку орешника, а правой протягивал ему фуражку.
-Вы не ругайтесь, - спокойно, без тени волнения, произнес водитель, - машина старая, она совсем померла!
Из кузова стали выбираться пассажиры. Вид у них был неважный, не только форменная одежда, но и лица были помяты. У некоторых шишки на лбу, порванные кители, однако всё остальное, похоже цело.
-Там, наверху, видимо решили, что офицеров нашего батальона рано снимать с довольствия, - услышал голос старшины Крыков.
Он невольно поднял голову к небу. Оно было синим-синим, без единого облака.
10
Владимир Виноградов положил трубку телефона. Он, только что разговаривал с начальником управления полиции. Необходимо было обеспечить охрану судьи Отеческих, которая рассматривала уголовное дело об изнасиловании несовершеннолетних.
Два гагауза приехали из Приднестровья в область для заготовки дикорастущей конопли. В брошенном переселенцами из Молдавии доме, они сушили добытые вокруг развалин свинофермы кусты марихуаны, готовили гашиш.
Заготовив пятьдесят килограмм марихуаны и пятьсот грамм гашиша, они возвращались из Ленинского района в Хабаровск, а у села Опытное Поле, на обочине дроги увидели двух девчушек.
Ученицы профессионального училища попросили двух красивых мужчин подвести их до города.
Избив подростков, в течение нескольких часов, с перерывом на обед, приезжие насиловали девочек до беспамятства, а потом выбросили их в кювет.
Одна из потерпевших очнулась через час, еле выбралась из кювета, её увидели пассажиры рейсового автобуса.
После того, как подозреваемых задержали, приехали трое их родственников, которые сначала предложили судье взятку, а потом стали ей угрожать убийством.
Судья Отеческих, приговорила насильников к лишению свободы на 15 лет каждого.
Через три месяца, осудили их родственников.
В кабинет Виноградова постучали, вошёл Хромов, известная в регионе личность.
В свои шестьдесят три года, он имел восемь судимостей, в общей сложности отсидел сорок четыре года.
В колониях он работал мастером пошивочного цеха и считался лучшим на производстве в исправительных учреждениях.
Последний раз он отбывал наказание в колонии строгого режима.
Три года пролетело для него быстро, он возвратился в родной город. Однако дочь не пустила его в свою квартиру, Хромов ночевал в подъезде, а утром пришёл в суд.
-Ваша честь, дети меня в квартиру не пускают, остаётся на старости лет жить в подвале, а я привык спать на кровати с чистыми простынями.
Через три дня Володе позвонили из Бирофельдского Дома Ветеранов и сообщили, что в шесть утра Хромова обнаружили мертвым в своей кровати.
Лицо его было спокойным и умиротворённым. Он лежал на спине, одеяло было натянуто до его подбородка, правая рука лежала под одеялом, а левая на чистой, проглаженной льняной простыне.
Будто Хромов всё поглаживал её в последние секунды своей жизни.
После обеда Виноградов пытался разыскать адвоката Тираспольского.
Семидесяти восьмилетний одинокий старик каждое утро заходил до начала рабочего дня в его кабинет, а вот уже третий день не появляется.
Володя три года назад купил у адвоката гараж, тот продал свою машину, здоровье н не позволяло управлять транспортом.
Сын Тираспольского проживал в Израиле, дочь в Германии.
Володя отправил к адвокату на квартиру Георгиева, который ему позвонил и сообщил:
-Входная дверь в квартиру открыта, он без сознания, я сейчас вызвал скорую помощь.
На похороны, которые были организованы коллегией адвокатов и отделом юстиции, Тираспольской работал судьей тридцать лет, а потом адвокатом, сын не приехал, прислав телеграмму о соболезновании.
От дочери никакого сообщения так и не поступило.
А зачем Виноградову эта телеграмма? И это самые родные старому юристу человек...
Почему так поступили с ним его дети?
В кабинет вошёл Георгиев:
-Встретил опять Матвеева, помните психиатра в УВД? Он в 1991 году стал священником, но очень часто пил, так растолстел, что смотреть страшно.
У него машина шикарная, дом, как же, настоятель храма, в общем, излечивал души прихожан.
Сейчас он расстрига, похудел, вместе с женой открыли частный врачебный кабинет, теперь лечит телесно граждан за огромные деньги.
Меня узнал, руку тянет, улыбается...
Вячеслав поморщился.
-Стал рассказывать, что бывший наш мэр Золотнов, освободился из колонии, сейчас владелец небольшой строительной фирмы в Краснодаре. Приглашает его переехать в это прекрасный город, фундаменты под дома там строит.
А я-то помню, как в том городе, неделю назад, Золотнов столкнулся со своим бывшим подчинённым по строительному управлению.
Кожемяко остался инвалидом по вине Золотного после аварии на стройке, он хотел переехать жить в Краснодар, но встретил там этого...
Золотнов протянул руку для приветствия, а Кожемяко протянул ему свою без кисти, которую потерял по вине бывшего мэра и ответил:
- Ты забыл?
В общем Кожемяко вернулся жить на Дальний Восток.
Потом, Матвеев стал рассказывать мне о бывшем начальнике милиции, бывшем депутате Государственной Думы Натопине.
Натопин после расстрела Белого Дома в Москве, вернулся и пошел работать в краевую прокуратуру. Но там ему перестали платить пенсию депутата, он так обиделся, что уволился и уехал в Германию со своим сыном и женой на постоянное место жительство, оставив здесь невестку и внука. Когда в Домодедово в Москве он проходил таможню, то у него обнаружили большую сумму валюты.
Натопин сразу заявил, что везет это по просьбе своего сослуживца Беленова.