Пришло время весны. Скопившиеся в углах двора кучи снега почернели и осели. После обеда, когда солнце заглядывало сюда, из-под куч показывались небольшие струйки талой воды, которые соединялись в ручеёк и стекали к автобусной остановке, что была против сберегательного банка.
Почки на высоком тополе, что как раз был против окна маленькой комнаты - кабинета Виноградова, набухли, в некоторых из них проклюнулись нежно зелёные листочки.
Володя, открыв дверь, вышел на лоджию, где, приоткрыв створку окна, почувствовал густой запах тополиной смолы. Вчера они с Любой прошли по улицам Биробиджана, сфотографировались у памятных мест и в первую очередь у дома, в котором прожили тридцать один год.
По гранитной набережной подошли к красивому зданию областной филармонии, вот закрытые двери в ресторан, который теперь назывался "Харбин".
Нужно иногда оглядываться в прошлое, чтобы не допустить ошибок в будущем. Володя вспомнил, как в этом ресторане, который в 1989 году назывался "Театральным", он, проверяя несение патрульно - постовой службы, стал свидетелем того, как следователь Дробицкий проводил проверку показаний на мосте совершения преступления гражданина, подозреваемого в убийстве, кричал:
- Да я тебе зимой дал бы валенком по башке, сразу бы признался!
Обвиняемый, который только что пытался убежать из-под стражи, поднятый за шиворот крепким капитаном, наконец,
выпрямился и попытался пошутить:
- Так он же мягкий!
- А я бы в него кирпич положил!
Дробицкий стал одним из первых в областном УВД, который эмигрировал в Израиль, там он, изучив иврит, сдал экзамен и стал начальником отдела полиции в столице этого государства.
Виноградовы прошли по набережной дальше, до самых прудов, что были отгорожены от реки металлическим "затвором". Володя увидел место, где любил по выходным дням рыбачить бывший прокурор района Ефим Цейский. Он уехал из России вместе со своим приятелем, Дробицким. Только в отличие от того, не смог "найти" своё место под солнцем, так и работает на автозаправке.
Возвращаясь, домой и, проходя мимо первого подъезда, Виноградов вспомнил проживавшего до 1991 года в этом подъезде бывшего председателя районного суда Топотмана, который вместе с женой и дочерью уехали в "места обетованные".
Ефим, получив "корзину" и квартиру, не изучая язык, пошёл работать в крупную типографию. Его жена, подтвердив свои профессиональные знания, сдала экзамен и стала работать адвокатом, а через год ушла от мужа, не ровня ей стал он.
Ефим так и не стал учить язык и сдавать экзамены. Он много раз пытался сменить место работы, но владелец типографии, переселенец из Ленинграда, каждый раз повышал ему зарплату.
Сейчас Топотман получает больше самого владельца, а вот счастья своего так и не встретил. Он десять лет назад приезжал в родной город. Виноградов собрал сотрудников, с кем когда-то работал его предшественник. После третьего тоста, Топотман заплакал и сказал:
- Здесь я был величиной, известный юрист, меня все знали и уважали. А там я никто и зовут меня никак!
Прикрыв окно и дверь за собой, Виноградов вернулся с лоджии в кабинет, сел за стол и продолжил просматривать старый семейный альбом.
Вот они с женой в Сумгаите, где после распределения работала сестра Любы. Это был 1982 год. На диване сидят рядом маленькие дочери Виноградовых - Валя и Аня, рядом с ними их двоюродный брат Влад. Володя улыбнулся, эту улыбку заметила Люба, которая только вошла в комнату:
- Пора связывать альбомы. А ты что увидел?
- Помнишь? - Показывая на фото, спросил Володя, - Владик говорил тогда, что будет играть только с Валей, а с Аней не будет, потому что она кудрявая.
Из альбома выпало на пол две фотографии. Люба наклонилась, подняла. На первой была годовалая Валя, лицо и одежда грязные, а рядом она, Люба, с руками поднятыми, словно крылья и широко открытыми глазами.
Ленинград, апрель 1976 года, Володя в это утро спешил на службу и решил перейти через ручей по узкой, мокрой доске к детскому саду, в котором воспитателем работала его жена, но поскользнулся и приземлился с дочерью в руках в грязь.
В испачканном кителе он вошёл в садик, удивив всех сотрудников своим видом, отдал жене дочь, а сам побежал домой через не застроенный ещё в то время высотками небольшой овраг переодеваться. Завхоз детского сада тогда сфотографировала их и, забирая из рук отца дочь, сказала:
- Пойдём моя хорошая ко мне, а то "мачеха" не обращает на тебя внимание.
Вторую фотографию Люба протянула мужу. Остров Пхукет, 23 июня 2014 года, Володя, Анатолий и Михаил, которому накануне исполнилось шестьдесят пять лет.
Володя посмотрел на жену, оба одновременно улыбнулись, вспомнили, как в массажном салоне встречали Мишу. Жена Миши, Людмила, на пенсии, но раньше преподавала английский язык в школе, а массажистки на английском языке всегда нахваливали этого клиента:
- Такой стройный, длинный, красивый и очень богатый! У него полон рот золотых зубов.
Это притом, что Михаил был не высокий, очень худой, болел он давно. А все его вставные зубы были с напылением.
Вечером, Виноградовы пригласили к себе в гости соседа - Леонида Иосифовича, пришла пора прощаться. Расстроенный отставной полковник сидел молча и всё переводил взгляд с Володи на Любу и наоборот:
- Вот и остаюсь я совсем один, кто...
В это время задребезжал его мобильный телефон. Из Израиля звонил сын соседа, который начал разговор с того, что самыми "грязными" словами стал ругать своё правительство и президента Израиля, называя всех евреями, денежными мешками, насильниками и ворами. Виноградовы слышали все слова чётко, Леонид Иосифович последние годы плоховато стал слышать и включал звук телефона на полную мощность. Сосед громко начал:
- Тебя ведь посадят! Ты так ругаешься, что все твои соседи услышат и ваши органы.
- Я сам "органы" и хочу, чтобы меня из них выгнали! Всё надоело, везде только обман. А тут ещё эти бактерии...
Тут разговор отца с сыном прервался.
Виноградов прошёл мимо ящиков, уложенных в шесть рядов, наполненных одеждой, обувью, посудой. Отдельно, у самой стены зала, юридически уже не их квартиры, стояли многочисленные картины, это были пейзажи родного Дальнего Востока. С левой стороны комнаты, почти до самого потолка, лежали связанные в стопки книги. Посередине зала, обёрнутая полиэтиленом, стояла мягкая мебель и платяной шкаф из спальни.
Вчера Ирина, подруга Любы, вывезла к себе их трёх секционный шкаф для посуды, который пятнадцать лет стоял у вот этой стены. Осталось разобрать свою кровать и ждать двадцатитонный контейнер, который должны доставить через три дня к девяти утра.
Володя достал из нагрудного кармана рубашки "визитку" на которой крупными золотыми буквами было напечатано: "Всегда трезвые грузчики". Набрав номер, договорился с бригадиром, что грузчики подойдут к восьми часам, чтобы вынести с пятого этажа мебель и вещи до приезда автомашины с контейнером. Он оплатил два часа, а сверх этого времени тариф был в два раза дороже.
Протиснувшись мимо ящиков, Виноградов вышел на большую лоджию, одну из трёх в их бывшей квартире, подошёл к окнам, только вчера вымытых женой. Сегодня двадцатое апреля 2015 года, в городе они будут ещё пять дней.
Небо чистое, нежно голубое и ни одного облачка! Солнечные лучи, поникая через стёкла, грели лицо и шею. Прямо перед глазами Владимира, на ветках огромных тополей, вершины которых были выше дома, на почках проклюнулись кончики листьев.
Володя глянул в сторону остановки у сберегательного банка, отъезжал автобус шестнадцатого маршрута. Вот он подъехал к перекрестку, светофор переключился - зелёный. На перекрёстке ПАЗик медленно повернул к улице имени Шолом - Алейхема.
Виноградов мысленно прощался с городом, в котором было много светлых и счастливых дней. Хотя бывали и весьма тяжёлые времена. Массовые беспорядки в детской колонии, работа в уголовной розыске, областном УВД, городском отделе внутренних дел. Потом восемнадцать лет он работал судьей, из них семнадцать возглавлял районный суд.
Виноградов оглянулся, посмотрел на стопку книг, автором которых был он. Полтора года назад его приняли в Российский союз писателей. Володя прекрасно понимал, что его вклад в российскую литературу слишком мал. Он никогда не представлялся читателям как писатель, хотя когда торжественный вечер, посвященный восьмидесятилетию области, открывался песней на его слова, его назвали поэтом, но он так и не привык к этому. Если бы не композитор Васильёв, то...
...И что меня так мучит? - Думал Виноградов, почему так тяжело прощаться с городом, в котором прожил тридцать один год? Здесь остаются его друзья, а в Хабаровске племянник, двоюродная сестра, осталось два друга, с которыми он тесно связан незримыми нитями уже более пятьдесяти лет.
В Краснодарский край переехали сослуживцы по Будукану Рыковы. Кажется, совсем недавно они гостили в этой семье на Байкале, где в память об ушедших близких, неподалеку от Дацана, поставили "бурханы". Такое чувство, что близкие, которые умерли, всегда рядом, а вот бы ещё они нам ответили.
Володя этой ночью будто разговаривал с покойными сестрой и другом Михаилом, сослуживцем, подполковником Черкасовым, убитым преступником в далёком 1982 году. На краевом кладбище, он попрощался с родителями, сестрой, Черкасовым, Мишей.
Будет ли встреча с родными? Виноградов не сомневался в правильности своего и Любиного решения о переезде. Хотя на новом месте будет так не хватать встреч со старыми, проверенными десятилетиями друзьями.
Смогут ли дети и внуки понять их, подарить им своё внимание, уважение? Чем себя занять там, рядом со столицей? Хотя мир является и должен быть взаимозависимым, он найдёт для себя темы для новых книг, будет время для работы в молодом фруктовом саду.
Мысли Виноградова прервала очередная реклама о "национальном" достояние России - Газпроме. А ведь не смотря на то, что по территории Еврейской автономной области и Хабаровского края был проложен трубопровод к границам Китая, многие населенные пункты так и остались без природного газа. Получается, своим продавать не выгодно? На Дальнем Востоке и в Сибири живут и работают люди, которые добывают нефть, газ, чтобы было тепло в доме, чтобы на дачу на Рублёвке мог проехать всё богатеющий олигарх, а повышения достояния всего населения на Дальнем Востоке, пока не видно.
Спросить бы детей этих "новых" русских: "Ты хочешь быть уборщиком? В чём различие твоего отношения к БОМЖАМ, двадцати процентам населения, поживающим ниже черты бедности и правителям западных стран, в которых твой папа скупает виллы, спортивные клубы, держит свои деньги, заработанные не всегда праведными способами.
Что тебе дороже, родная страна Россия, или та, в которой ты сегодня учишься? У тебя есть душевный друг?"
Делать деньги при любой ситуации, вот главная цель гражданина США и отдельных российских олигархов. А как живут другие дети в своей стране, будут ли убиты женщины и дети в других странах, их не интересует. Страшно, когда начинают забывать историю своей страны.
Виноградов вспомнил укрепрайоны Владивостока, пороховые погреба, бетонные укрепления на острове Святой Елены. Мародёры срезали весь металл, не получилось у них с шести дюймовыми пушками, замурованными в стенах. Не сумели выломать из бетона части дизель генератора, который работал с 1904 года, качая воду с глубины в сто пятьдесят метров.
По телевизору сообщают, что за последние три года привлекли к уголовной ответственности руководителей разных уровней. Кого за взятки, кого за злоупотребление служебным положением. Миллиарды бюджетных денег ушло в неизвестном направлении. Тот же бывший губернатор Сахалина, у которого при обыске было изъято денег и ценностей на миллиарды рублей.
А менеджеры "народного" достояния - "Газпрома", получающие миллионы рублей в качестве бонусов. А "Роснано" - приносящие только миллионные убытки. Или вот строители космодрома "Восточный", месяцами не получающие зарплату.
А если ближе, бывший мэр областного центра Болтов, который отсидел семь лет, сейчас проживает в Краснодаре, занимается строительством домов для дальневосточников, переезжающих в Краснодарский край.
Бывший мэр Пахоменко, который продал "Родину" - единственный кинотеатр за полцены.
Количество граждан России проживающих ниже черты бедности увеличивается с каждым годом. Увеличивается и число российских миллионеров, что и следовало ожидать в капиталистическом государстве.
Завтра с утра, Виноградов планировал пойти в кафе "Струны дождя", чтобы на три вечера подряд заказать столы, для организации прощальных вечеров с коллегами, родственниками и друзьями.Сделав заказы, Виноградова, выходящего из кафе, чуть не сбил с ног одетый в кожаные штаны и куртку велосипедист. Надвинутый по самые глаза пластиковый шлем был ездоку великоват и уменьшал обзор. Володя придержал за локоть падающего на асфальт наездника, тот не поднимая головы, произнёс:
- Таки да! Пять минут назад мне один пьяный кричит:
- Бей евреев и велосипедистов!
Другой пьяный кричит:
- А велосипедистов за что?
Это был бывший прокурор-криминалист Драпин Александр, член союза писателей и давний знакомый Володи. Они познакомились, когда журналист Драпин после пресечения массовых беспорядков, брал интервью у Виноградова во второй день его работы в должности начальника детской колонии. В 1983 году в СССР, в двенадцати детских колониях разных союзных республик, несовершеннолетними осуждёнными были совершены массовые беспорядки.
С того дня, они поддерживали приятельские отношения, и при каждой встрече Александр обязательно рассказывал Виноградову новый анекдот. Драпин тоже писал сонеты и прозу, печатался в местных газетах, было издано несколько его книг, которые он дарил Володе, получая встречные подарки новыми книгами Виноградова. После окончания юридического института, Драпин стал работать в прокуратуре и когда Володя возглавил районный суд, Александра назначили прокурором района.
Володя вспомнил, как ему отмечали юбилей, были приглашены судьи и сотрудники районного суда, председатели судов области, начальник отдела милиции, прокурор района, председатель и заместители председателя областного суда. А как же хорошо играя на баяне, Александр пел песни. Гости танцевали, присаживались за стол, произнеся тосты, посвященные юбиляру, снова танцевали на улице у кафе.
Днём двадцать второго июля было жарко, прибывающие к семнадцати часам гости изнывали от жары, но после двадцати часов, стало прохладнее, многочисленных комаров отгонял легкий ветерок и тамада Драпин, без больших перерывов, представлял время для поздравления очередному гостю, а затем, взяв свой белый баян, приглашал на улицу:
- Белое танго, - улыбаясь, объявлял он.
К Виноградову подходила его Люба и, сделав реверанс, протягивала руки. Володя вспомнил свой сонет, который прочитал гостям после танца:
Вновь в этом танце рядом её тело,
Оно от нетерпения дрожит,
И сердце вместе с музыкой взлетело,
Моя рука на её талии лежит.
Уже мои глаза её находят,
Вот шаг вперёд, ну, а потом назад,
Со мною точно, что-то происходит,
И, безусловно, этому я рад.
Она так молода и так красива,
Рука так удивительно тепла,
И с каждым тактом прибывают силы,
Затихла музыка, но сказка не прошла.
Мы вновь с любимой танго танцевали,
И, будто, клятву верности давали.
На следующий день после юбилея, Виноградов, не спавший всю ночь, поделился с Любой своими мыслями о том, что больше он не будет отмечать свои дни рождения. Вчерашние поздравления, награды, подарки, все эти почести, не добавили ему радости, а совсем наоборот. Слушать объективную оценку своих действий приятно сразу после их совершения, а потом...
Оказанные ему почести принесли боль, оказав обратный результат. Да, коллеги его ценили, уважали, но это до отставки. После отставки все эти слова только портят настроение. Кроме того, излишние почести портят жизнь не только тому, кому их преподносят, но и многим окружающим.
Разговор с Драпиным был недолгим, Александр рассказал, что он недавно перенёс инсульт, был три раза в коме, видел коридор и белый свет в конце. А сейчас ежедневно катается на велосипеде, восстанавливает силы, очень хочется пожить ещё, увидеть победу над американцами и закончить новую повесть.
Александр напомнил Володе, что из Чечни, прибыл поезд дружбы, заведующая областной библиотекой просит их подойти и принести в качестве подарков свои книги. Наклонившись к самому уху Виноградова, Александр, словно по секрету, рассказал анекдот:
- Англосаксы, эмигрировавшие в семнадцатом веке в Америку, ничего не знали о русских, и все неприятности своей жизни относили за счёт тёмных сил.
Тепло, попрощавшись с Драпиным, Володя вспомнил, что и его друг Анатолий, после перенесённого микроинсульта, каждый вечер катается на велосипеде по Амурскому бульвару, развивая, как он говорил, силу и быстроту.
Интересный он человечек, до сих пор, встречаясь в праздничные дни с семьёй своей бывшей жены Натальи, в присутствии её мужа, директора школы, в которой завхозом работает сын Анатолия и Натальи, бывший ОМОНовец, выезжавший не один раз в командировки на Кавказ, Толя называет Наталью - наша жена.
Поднявшись на пятый этаж дома, в котором они с женой прожили тридцать один год, Володя увидел перед дверями квартиры, приставленные в стене полки от платяного шкафа. Дверь в квартиру отворилась, Люба вынесла ещё две полки.
- Куда ты торопишься? Я сам вынесу! - Обратился Володя.
- Они мне мешают пройти в кухню. Так мы оставляем Лобову кухонный гарнитур?
- Конечно, там он нам не пригодится, а у Лобова после затопления вся мебель пропала. Как твоя нога?
Вчера, когда Виноградовы разбирали шкаф, Люба не удержала дверку, которая, падая, задела её правую ногу прямо в месте перелома.
Это случилось два года назад, когда Виноградовы и Богрины, захватив внуков, поехали к Можайскому водохранилищу на рыбалку. Подъехав к крутому берегу водоёма, Володя стал доставать из машины удочки, продукты, а двоюродный брат внука Алеши, Сергей, который был старше на пять лет, побежал к воде, скатившись на попе с кручи.
Алешка последовал его примеру, но споткнулся и стал падать головой вниз, рискуя свернуть себе шею. Люба, спасая внука, сделала шаг правой ногой вперёд и, подхватывая на лету тело трехлетнего непоседы, повернулась на одной ноге. Алешка, как ни в чём не бывало, едва ноги коснулись земли, побежал следом за старшим братом, к деду Серёже, а Люба, побледнев от боли, присела на склон и потеряла сознание.
Володя, который стал спускаться с двумя большими сумками, увидел жену в неестественном виде. Левая нога была вытянута вперёд, пяткой придерживая тело женщины от сползания по склону. Стопа правой ноги была вывернута вовнутрь. Лицо у Лиды иссиня-белое, глаза закрыты. Володя, не услышав дыхания жены, закричал:
- Люба, Люба! Что с тобой!
Ответа не было. Голова Любы стала клониться вправо, всё её тело стало словно ватным. Виноградов подхватил жену, попытался её посадить ровно, стал кричать на всю округу:
- Сергей! Наталья! Помогите мне!
Внуки на его крики не обратили внимания, а Богрины, не понимая причину криков, медленно направились в его сторону. Только увидев состояние Любы, Наталья, опытный врач, сразу установила причину:
- У неё перелом ноги, нужно срочно в больницу.
Люба, которой туго забинтовали стопу и голень, стала приходить в себя. Она открыла глаза и, увидев бледное лицо мужа и его широко открытые глаза, стараясь улыбнуться, тихо сказала:
- Всё в порядке...
Володя и Сергей, подхватив Любу под "мышки", карабкаясь по круче, поднесли её к заранее подогнанной Володей к самому склону автомашине, посадив её на переднее сиденье. Люба постанывала и виновато смотрела на мужа:
- Намучаешься теперь со мной...
Сев за руль, Виноградов завёл машину, которая стала задом сползать к обрыву, Володя, отпустив тормоз, нажал на газ, машина вздрогнула, раздался громкий стон страдающей от боли женщины. Будто почувствовав человеческую боль, машина медленно поползла вверх по склону. Дорог тогда на дачных участках не было, на каждой рытвине Люба постанывала. Вот и проходная, остановив машину, Володя спросил у охранника, где находится Можайская районная больница.
Подъехав к воротам больницы, Виноградов сказал охраннику, что жена сломала ногу, машину пропустили на территорию. От стоянки автомашин до травматологического отделения, Виноградов нёс жену на руках, а та все шептала ему:
- Ты ведь надорвёшься, у тебя ведь больная спина, а я стала за эти годы такой тяжёлой.
Но главные трудности были ещё впереди. Врач-травматолог принимал на первом этаже, а рентген кабинет находился на втором. В старом знании больницы не было ни лифта, ни колясок, ни одного человека, который помог бы поднять женщину на второй этаж.
Люба повисла на спине мужа, обхватив его плечи, так Володя отнёс её на снимок, а потом вниз, к врачу.
- У вас трещина, - за секунду посмотрев снимок, констатировал врач. Он наложил "лангетку" и просил приехать на перевязку через сутки.
Володя за это время оббегал три аптеки, расположенных неподалёку от больницы и, наконец, купил в одной костыли. Люба, опираясь на них, медленно двинулась к машине.
Ночевали в доме Богриных. Утром, Наталья увидела, что нога Любы очень сильно опухла, отправила Володю с женой в Москву. Виноградов впервые ехал по Москве за рулём сам, и злился от наглости и некорректного вождения некоторых водителей, которые, ежесекундно перестраиваясь на МКАДе, не включая "поворотники", "подрезали" его и другие автомашины.
Вот и травматология в Митино, вот и врачи, которые принимали на первом этаже, осмотрев больную, врач покачал головой и отправил больную сделать новый снимок. Рентген кабинет находился на пятом этаже, но в здании был лифт.
Долго рассматривая снимок, врач всё покачивал головой, потом, глядя на Любу и Володю, поднял трубку телефона и вызвал машину скорой помощи.
- У вас перелом обеих костей голени со смещением, как этого не заметили в Можайске? Вам необходимо провести операцию.
В шестьдесят седьмой клинической больнице Люба лежала десять дней. Вначале, просверлив обычной дрелью пятку, ей вставили спицу и повесили груз - вытяжка. Когда спала опухоль, сделали операцию, поставили на поломанные кости три титановых пластины и закрепили их болтами.
Когда Володя привёз жену в квартиру к дочери Валентине, подбежавший первым внук Алеша спросил:
- Бабушка, это я тебе сделал, прости меня! Тебе было больно?
- Нет, Лёшенька, - улыбаясь, отвечала бабушка, - теперь не очень больно.
Отогнав болезненные воспоминания, Виноградов, бережно отстранил жену в сторону, стал укладывать на пол прихожей детали шкафа.
- Давай сегодня, упакуем компьютер, а завтра с утра разберём кровать, - предложила Люба.
Володя в последний раз в этой квартире включил компьютер и напечатал последнюю страницу нового романа: "Сохранить секретность удалось в полной мере - информация об операции "Архив" стала достоянием общественности лишь в девяностых годах прошлого века.
Дальновидный глава КГБ СССР Юрий Андропов сыграл на опережение, не дав поклонникам бесноватого фюрера ни единого шанса обрести "арийские мощи".
Выключив компьютер, Володя вытащил из соединений все провода. Люба обернула монитор и блок одеялом, уложила всё в ящик. Этим вечером предстояла первая из трех - прощание с бывшими коллегами Виноградова по районному суду.
Следующим утром Виноградовы поднялись в шесть, разбудил их шум дождя.
- Не хочет нас отпускать Биробиджан, тихо произнесла Люба.
Виноградовы разобрали кровать, обернули матрас целлофановой плёнкой, остатки которой Володя вынес на улицу. К этому времени дождь закончился. Виноградов расстелил на асфальте пленку, чтобы книги и мебель не намокла.
В семь пятьдесят, подъехал КАМаз, на прицепе стоял новый, голубого цвета двадцатитонный контейнер. Водитель открыл широкие створки, и помог Володе застелить низ плёнкой. Бригадир грузчиков прибыл к восьми, но первый грузчик только к восьми тридцати, он был с глубокого похмелья. Потом, через каждые пятнадцать минут, стали подходить остальные члены бригады, все с сильным перегаром.
Не уронив ни одной вещи, все они, удивлялись большому количеству книг, столько книг у одной семьи они никогда не видели.
За сохранностью вещей у контейнера следила подруга Любы - Ирина. Другая подруга, Тамара, принесла со своей дачи, упакованные в мокрые опилки корзины с пятью сортами клубники и шестью сортами смородины. Всё это вместе с двумя двадцатилитровыми ёмкостями с солёным папоротником "орляком", загрузили последними.
Погрузку контейнера закончили к десяти часам.
- А где Володя? - Спросила Любу её давняя подруга, Шура. Вы, какого числа вылетаете? Ночевать будете у меня? (Они познакомились в 1978 году, когда Виноградов служил в таёжном селе Будукан. Люба стала работать заведующей детским садом, где Шура работала поваром.
Отец Шуры, фронтовик, инвалид второй группы, брал Володю с собой в тайгу на охоту. Хотя свободного времени у замполита было мало. Володя научился у старого таёжника ориентироваться в тайге, выслеживая глухаря и рябчика. Они часто встречали в тайге кабана и сохатого, но не стреляли в них, в магазинах посёлка Теплое Озеро мяса хватало. Снабжали цементников по первой категории, как и ленинградцев.
Ходили с дедом и на рыбалку по выходным, а два раза в год во время хода лосося и кеты на нерест. Река Бира в это время словно бурлила, нескончаемые косяки крупной рыбы поднимались против течения к месту своего рождения. Не зря озеро в верховьях реки называли Тёплым, оно не замерзало и в сорокаградусный мороз. У каждого местного жителя на зиму был заготовлен бочонок солёной красной рыбы и килограмм пять красной икры).
Люба ответила Шуре:
- Володя поехал на контейнерную площадку, он только что звонил. Контейнер поставили на платформу, так что дней через десять он будет в Москве. Когда Он заказывал контейнер для перевозки мебели, сотрудник железной дороги, миловидная круглолицая девушка с длинными каштановыми локонами и серыми глазами спросила:
- На какое число, и в какое время вам удобнее?
У Шуры на глазах появились слёзы:
- А если я к вам приеду в гости через год?
- Конечно, приезжай, мы с Володей будем рады. Сегодня мы попрощаемся с двоюродными братьями Володи, а завтра вечером встречаемся в кафе со всеми друзьями, не забудь в девятнадцать часов.
- Я вам уже на прощание подарок приготовила, - вытирая слёзы, стараясь улыбнуться, ответила Шура.