Звонил Виноградов, интересовался моим здоровьем, с 1933 года меня ранили в пятый раз. Первое в Галичине, два в Испании. Я знал, что Николай прошёл всю войну без ранений, а два получил в 1945 году, оба в спину от фашистских бандитов в Прибалтике.
Из шифровки Виноградов узнал, что при проведении крупной операции против отряда УПА, погиб старший лейтенант Михаил Ерёменко и был тяжело ранен майор Лукьянов. Но Николай не знал, что Миша спас меня от верной смерти.
Наш источник сообщил, что в течение ночи, бандеровцы убили две семья и сожгли два хуторам. Источник видел, что в одной из сожжённых хат, что-то искали. Для проверки сообщения, я отправил Ерёменко, которого в округе помнили как начальника штаба куреня. Сам с ротой солдат выдвинулся к вечеру. Двигались по шоссе мы двумя группами. Впереди шла полуторка, в кузове четверо с ручными пулемётами, в километре сзади остальные.
После взрыва гранаты, буквально с десяток секунд я слышал работу всех наших четырёх пулемётов. Когда прибыли к месту боевого столкновения, обнаружили, что убит водитель и сержант - командир группы, пулемётчики живы. Машина повреждена взрывом. При свете карманных фонарей с двух сторон дороги нашли семь трупов бандитов вооруженных автоматами ППШ, все одеты в нашу форму. Под форменной одеждой, была гражданская.
Когда поехали дальше, на условленном месте нас встретил Ерёменко, который сообщил о новой тактике бандеровцев.
Группы бандеровцев после нападения прятались в схронах разного типа, Миша обнаружил один схрон под развалинами дома. Окружив сожженный бандеровцами хутор, мы осторожно стали приближаться к развалинам. Стало светло, в бинокль я разглядел развалины большой печи, кирпичи от которой свалились на широкую железную кровать. Людей вокруг видно не было. Стало совсем светло, мы цепью почесали окрестности - никого. Я остановился у развалин дома, Миша почему-то встал за моей спиной лицом к развалинам и тут мы услышали:
- Предатель, ты с "москалём", заодно...
Потом короткая автоматная очередь. Миша, отброшенный выстрелами упёрся в мою спину. Стоящий неподалёку наш солдат, подбежал, наклонился над кроватью, успел бросить в закрывающийся люк схрона гранату. Там мы потом обнаружили три трупа бандеровцев. Сам схрон был сооружён в подвале под развалинами дома, вентиляция осуществлялась через дымовую трубу.
От "Внука", который работал в Мюнхене в "Главном проводе", мы получили сведения, что, опасаясь полного разгрома, Шухевич отдал приказ о выводе части формирований УПА на территорию Западной Германии и Австрии.
Благодаря совместным тесным действиям местных органов безопасности, войск НКВД, МГБ с 1944 до середины 1946 года бандеровцы потеряли убитыми свыше шестидесяти тысяч человек.
Оставшиеся отряды УПА сменили тактику, теперь, как и в Литве, они старались уклониться от открытых столкновений с крупными частями советской армии или МГБ, а нападали на мелкие подразделения.
Недавно капитан Виноградов принимал участие в прочесывании большого участка леса. В его батальоне людей не хватало, из Кенигсберга был переведен стрелковый полк, которому пришлось выполнять не свойственную задачу.
Бойцы и офицеры были опытные воины, они ждали демобилизации. Не понимая до конца своей задачи, не смотря на полученный подробный инструктаж, шли по лесу, словно на прогулку.
Наполненный запахом прелого листа, низкорослый лес притаился, словно таил в себе какую-то тайну. Треск сучьев под ногами, щелканье веток по одежде и лицам проходивших сквозь кусты людей, не мешали услышать спокойное чириканье плиц, перелетающих с ветки на ветку. Высокая, сочная трава, затрудняла движение. Не видно тропинок, оставленных дикими животными и теми, кого искали вторые сутки. Ну, кому здесь быть?
Солдаты шли, не смотрели по сторонам, Николай подумал:
- Так недалеко и до беды.
С января 1946 года в Литве действовало триста националистических антисоветских групп общей численностью тридцать тысяч человек. Как и большинство партизанских движений, "Литовский фронт активистов" сочетал методы партизанской войны с террором против тех, кого они считали "предателями" и "захватчиками".
Борьбу с "Литовским фронтом активистов", "лесными братьями", бандеровцами вели в основном местные органы безопасности. Однако из Москвы постоянно контролировали ситуацию, помогая местным органам оружием, опытными оперативниками и формированиями войск НКВД.
Руководителями вооруженных формирований, главарями националистических движений, занималась только Москва.
Солдаты прошли ещё метров сто, никаких следов. Виноградов шёл между смешливым капитаном, командиром стрелковой роты и высоким, сутулым сержантом. Сержант знал эти места, в сорок первом он отступал этими лесами и вот теперь новая встреча.
Виноградов внимательно оглядывал каждую выбоину, каждую сломанную ветку на кустах. Это вызывало беспечные шутки ротного.
- Извини, капитан, - говорил ротный, - ты сейчас похож на собаку пущенную по следу. Ты что, не видишь, что здесь давно никого не было, лес реденький, ну где здесь укрыться?
Ротный театрально развел руками. Пропал в нём великий артист. Пытаясь найти поддержку у сержанта, капитан продолжил:
- На земле ничего не обнаружено, будем искать под землей...
Звонкий голос ротного был слышен далеко и отвлекал внимание солдат, что особенно раздражало Виноградова. Ротный мог и не ошибаться, когда говорил о том, что в лесу может ни кого не быть. Но ведь должна быть полная уверенность в этом.
Короткая автоматная очередь, близкая и глухая, прозвучала как стук дятла. Цепь бойцов продолжала двигаться вперед и лишь двое, лежали в траве, ноги их подрагивали в конвульсии.
Смешливый ротный широко раскинул руки, словно пытался обнять землю. У головы стала темнеть земля, а яркая трава меняла с зеленого на бурый цвет.
Сержант, отброшенный выстрелами на Виноградова, сползал вниз. Николай, испачканный чужой кровью, придерживая голову сержанта, чтобы тот не ударился о его сапоги, быстро лёг на землю. Нога у Виноградова болела, похоже, его задело. Не слыша голоса командира, солдаты крутили головами, увидев убитых, быстро попадали на землю, ощетинились автоматами.
Виноградов подтянул одну свою ногу, потом вторую, вроде крови нет, только на правом сапоге, пулей срезало каблук. С этим понятно, а как ротный? Посмотрел в его сторону, наповал.
По расположению тел убитых, определил направление выстрелов. Стреляли сзади, снизу вверх.
Виноградов змеей извернулся и повернулся головой в сторону выстрелов, выставив вперёд автомат.
Метрах в трех от него небольшой бугорок со старым трухлявым пнем. Трава на бугорке пожелтела, а вокруг бугра, была зеленая и покачивалась, хотя ветра не было.
Под пнем бункер, понял Николай.
А кругом было тихо, Виноградов услышал, как громко стучит его сердце, как пчела, выбираясь из цветка, тяжело зажужжала, а цветок, освободившись от её тяжести, вздохнул и выпрямился.
Не разглядев перед собой опасности, солдаты стали медленно подниматься, держа оружие наготове. Подошли к убитым, жалея своих товарищей, погибших через год, после войны. И все, стали косо поглядывать на капитана НКВД, который не заметил опасности.
А Виноградов встав на корточки, не оглядываясь, внимательно смотрел вперёд. Потом медленно поднял левую руку и указательным пальцем махнул в сторону пенька, приказывая лечь.
К Николаю подполз ефрейтор Ерин, командор второго отделения.
- Под этим пнем, - прошептал ему Виноградов, - бункер. Сколько в нём бандитов, не знаю. Передай, нужно окружить участок всей ротой, метров через десять, может быть второй выход. Скажи, чтобы не перестреляли друг друга.
Николай согнувшись, не сводя глаз с бугорка, медленно пополз - метр, второй. Как печёт пятку, подумал он, подранили всё же, этого ещё не хватает.
За деревом, прикрывшим его от пня, присел на траву, стянул сапог. Пулей сорвало кожу на пятке, проступившая сквозь портянку кровь, темнела на глазах. Виноградов снял второй сапог, засунул его под портупею, ползком двинулся к бункеру. Плавные движения руками, вперёд в сторону, вперёд в сторону.
Наткнувшись на что-то, медленно приподнял свою руку, посмотрел, гильза, ещё тёплая. Николай поднял глаза.
Небольшой муравейник потерял свои ровные очертания, верх сполз, обнажив внутренние переходы. Было видно, как муравьи, перетаскивают личинки в безопасное место.
Я (майор Лукьянов) знал, что на Западной Украине с целью развертывания партизанской борьбы в советском тылу в 1943 году была создана военизированная структура - Украинская повстанческая армия под командованием Романа Шухтевича.
К моменту освобождения Западной Украины численность отрядов УПА превысила сто двадцать тысяч человек. Отряды действовали на территории десяти западно-украинских областей, в которых проживало около десяти миллионов человек.
Практически, на этих территориях долгое время существовало двоевластие. Помимо советской власти была неофициальная - бандеровская.
Структура этой власти была строго централизованная. Во главе краевые проводы, на низовом уровне - районные и окружные проводы. Что нас особенно беспокоило, руководство ОУН возглавлявшее Верховный провод, находилось в Мюнхене.
В органах НКВД, МГБ, да и в ОУН-УПА важнейшую роль играла конспирация. В своей деятельности бандеровцы использовали опыт Ирландской республиканской армии и даже ненавистных им большевиков-революционеров. Все члены боевых подразделений имели псевдонимы, которые часто менялись. Связь между бандитскими формированиями осуществлялась через проверенных связных. Часто соседние отряды, ячейки не знали друг друга в лицо.
Приказы и донесения передавались через "грипсы" - миниатюрные записки, сделанные карандашом на папиросной бумаге. Они закатывались, прошивалась ниткой и запечатывалась свечным парафином. Оставляли их в условном месте. Эта хитроумная система затрудняла поиск банд, но часто подводила бандитов. В случае разгрома роя или чота, гибели "провидныка" (руководителя), оставшиеся в живых не могли связаться с УКПА - ОУН. Поэтому потом в лесах бродили сотни бандеровцев-одиночек.
Я, как и Виноградов уже сталкивался с подземными схронами (крывинками) бандеровцев.
Ранее Ерёменко удалось переслать нам одну инструкцию ОУН УПА: "Каждый должен знать правила конспирации, как солдат - устав полевой службы. Подпольщик должен жить под землей".
Систему тайных убежищ бандеровцы начали создавать в 1944 году, к пятидесятым годам эта система была распространена по всей Западной Украине. Схроны бывали разных видов: склады, пункты радиосвязи, типографии и казармы. Строились они по принципу землянок с той разницей, что вход был замаскирован.
Как правило "дверью" в схрон служил пень или ящик с землей, в который сажали молодое дерево. Вентиляцию выводили через деревья. Вход в укрытие маскировали под кучи мусора, стога сена, собачей будки, могилы, действующий колодец, были и в домах, где оборудовались капитальные двойные станы, с оставлением между ними потайных комнат.
С такой системой укрытий бойцы ОУН УПА становились практически "невидимками". Казалось бы, солдаты Советской армии или войск НКВД окружили врага в лесу или в селе, а он вдруг исчез.
Виноградов рассказывал мне, что в Прибалтике, как и на Западной Украине, бандиты широко практиковали диверсии и индивидуальный террор.
Уже в пятидесятых годах я узнал, что бандеровцы провели около пятнадцати тысяч диверсий. Их целью были: представители советской администрации, партийные и комсомольские работники, председатели, бригадиры колхозов и совхозов, участковые милиционеры, православные священники, лица, сочувствовавшие советской власти.
В целях усиления борьбы с УПА, в их отряды было внедрено более четырёхсот разведчиков.
Кроме того, центральные органы совместно с местными органами безопасности начали проведение адресных операций по ликвидации руководителей УПА и ОУН, осуществляли депортацию семей бандеровцев и их пособников, проводили вырубку лесных массивов.
Мы установили, что значительная часть сельского населения поддерживала ОУН и УПА, их воспринимали как героев, борцов за независимость Украины. Но многие просто боялись за свою жизнь и снабжали бандеровцев продовольствием, пускали их на постой. Часть мирных жителей и "оуновцев" связывали родственные отношения.
Чтобы лишить ОУН-УПА материальной базы, возникла острая необходимость на переселение части родственников бандеровцев в другие регионы страны, а активных пособников отправляли на специальные поселения в Сибирь.
Неясный шум насторожил капитана. Он лег на землю, стараясь стать незаметнее, потянулся к своему поясу, снял тяжелую противотанковую гранату, выдернул чеку, засунул в свой сапог, который одел на руку с гранатой.
Пень покосился, Виноградов сунул сапог в образовавшуюся щель, кто-то не видимый, дернул сапог, засмеялся. Николай привстал, прыгнул в сторону.
Глухой взрыв раздался глубоко под землей. Взрывной волной вырвало люк, выбросило наверх куски одежды и остатки того, кто носил эту одежду. Было слышно, как под землей кричат раненые.
- Сдавайтесь, - крикнул Виноградов.
В лаз попытался спуститься какой-то солдат, снизу стали стрелять. Николай подал сигнал, несколько гранат полетело в бункер. Отстегнул от пуговицы висящий на ремешке фонарик, Николай склонился над проемом, посветил.
На деревянных нарах, застеленных матрасами, лежали мертвые тела, в глубине сооружения, Виноградов заметил проход в другой бункер, по которому ушли уцелевшие.
Невдалеке, раздались автоматные очереди, ухнули взрывы. Звук боя быстро удалялся в глубь леса.
Оставив у входа в бункер отделение солдат, Николай с остальными, побежали к месту боя.
Словно огромной косой, автоматные очереди, срезали ветки деревьев и кустарника, с глухим чавканьем, впивались в стволы. Охнул один раненый, второй и сразу, как обрезало.
Стало тихо. Настороженно вглядываясь в заросли, таящие в себе неизвестное количество врагов, солдаты, переждав несколько мгновений, медленно пошли дальше, натыкаясь на трупы убитых, которые были одеты в смешанную, военного и гражданского образца одежду.
Николай посмотрел по сторонам. На левом фланге шел лейтенант в форме НКВД, вот только Виноградов никак не мог вспомнить его фамилии. Но очень уж он похож на давнего знакомого. Да это тот, кто целился в него из снайперской винтовки в лесу Латвии, чужой, зверь среди наших солдат.
Первая депортация, выселение из Литвы членов семей бандитов, пособников из числа кулаков, была проведена 22-23 мая 1948 года. На новое место жительства было переселено свыше тридцати девяти тысяч человек.
С 1944 по 1946 год основные силы "Союза литовских партизан" и "Армии свободы Литвы" были ликвидированы.
В ходе этих операций было изъято две тысячи четыреста пулеметов, четырнадцать тысяч автоматов, двадцать тысяч винтовок, пятнадцать тысяч пистолетов.
После разгрома фашистов и окончания войны бандитские формирования Прибалтики пользовались поддержкой английских и американских (возрождённая ими в ФРГ из сотрудников абвера разведывательная служба под руководством Гелена, использование их агентуры в Прибалтике и на Западной Украине) спецслужб.
Наша разведывательная служба через своих агентов закордонной разведки знала о каналах связи англичан, немцев под руководством США с националистическим подпольем.
Наши опытные диверсанты - украинцы, поляки, литовцы, латыши, прошедшие школу партизанской войны, под видом представителей английской разведки были посланы в отряды националистических бандитских формирований. Им удалось обезвредить многих руководителей подполья и банд.
Ликвидация главарей бандитских формирований резко снизила активность боевых действий.
Я (Анатолий Лукьянов), узнал, что часть украинцев, участвующих в избрании правительства самостоятельной Украины, были схвачены сотрудниками гестапо и отправлены в концлагерь Заксенхаузен, где и их содержали до конца войны в нормальных условиях. Однако и при этом многие из них погибли. Шухевичу было присвоено звание генерала-хорунжего УПА.