Впечатления советского человека от пребывания
в ГДР (1971-73 гг.)

1. Введение в события

В начале 1971 года, будучи в командировке в Уральском геологическом управлении, в одном из длинных его коридоров встретил начальника отдела кадров Серебрякова Л.В., который велел мне зайти к нему по одному делу. Зашёл на другой день и он мне сказал, что из Москвы пришла просьба-разнарядка подобрать специалиста для поездки на работу на 2 года на должность главного инженера геологоразведочной экспедиции в Германскую Демократическую Республику(ГДР). Никаких других деталей он мне не сообщил, но сказал, что советует согласиться, т.к. таких предложений до этого не было у них. Тогда я у него спросил по поводу моего нахождения в резерве специалистов на кратковременные по 3-6 месяцев поездки в страны Латинской Америки, Ближний восток и северную Африку. Он ответил, что заявок пока нет, а поездку на 3 месяца в Грецию, куда меня планировали сначала отправить, забрал какой-то специалист из Москвы. Конечно, предложение было лестное, и отказаться от него было трудно. Тем более, что Германия и её история были всегда предметами моего пристально внимания и изучения. Особенно её новейшая часть - первая половина 20 века. Когда вернулся в экспедицию, то с начальником экспедиции вопрос был решён, а главный инженер Гуткин Е.С. сказал мне, что зря ты едешь, там не всё так хорошо, как можно вначале было подумать - он наверняка имел намного больше информации, чем я. Я не стал вдаваться и выяснять детали, заполнил в феврале кучу анкет на всю семью, сдал в отдел кадров и забыл про это дело. А в конце июля всей семьёй поехали в отпуск. Вернулись домой в конце второй декады августа и тут же пришло письмо-вызов на работу с предложением прибыть 28 августа. На бланке вызова стоял типографский штамп Министерства среднего машиностроения. И тут я примерно стал догадываться куда я еду, и чем мне заниматься. Дело в том, что ещё мой начальник в Енисейске - Ковалёв Г.Е., сразу после окончания геологоразведочного техникума был командирован в Польшу по линии тоже Минсредмаша для поисков урановых месторождений. Но времени на раздумья было мало и пришлось срочно собирать семью в дорогу.

2. Дорога. Польша. Франкфурт на Одере. Хемнитц (Карл-Маркс-Штадт). Зигмар

Конец августа всегда переполнен пассажирами на всех видах транспорта, т.к. люди возвращаются из отпусков с детьми к началу учёбы в школе. Если из Североуральска до Свердловска билет на поезд я купил, то из Свердловска на самолёт до Москвы пришлось задействовать некоторые знакомства, и прилетели вовремя. Хотя, как позднее выяснилось, никто бы не требовал жёсткого срока прибытия - можно было приехать позднее на неделю, две или три. Но мы этого не знали, т.к. работали в одной системе, а ехали совсем в другую. По прилёте взял такси, и подъехали по означенному адресу - огромное здание на Ордынке и в строго указанный подъезд. Там мне дали направление в гостиницу в Останкино, и велели купить билеты на всю семью на поезд ?13 Москва-Берлин до г. Франкфурт на Одере. На другой день поехал в гостиницу "Метрополь", где со стороны пл. Революции был подъезд и помещения с кассами, где по загранпаспортам продавали билеты на поезда, идущие за границу. Как ни странно, но народу к кассам стояло достаточно много и у меня ушло около 2 часов на приобретение билетов. После этого я поехал опять в Министерство и назвал дату выезда. Мои данные приняли к сведению и сказали, что встретят, и тут же назвали день и час, номер здания и номер кабинета в ЦК КПСС, куда я должен был прийти на беседу и сдать на хранение партбилет. В запасе было два дня и мы с семьёй поехали в центр Москвы, походили по Красной площади, где детей сфотографировали на цветной слайд и поместили в шарики. Я такое фото до этого никогда не видел. На другой день поехал в ЦК партии. Нашёл нужное здание, у меня проверили пропуск, и я поехал на свой этаж. Перед кабинетом сел, и через пару минут меня пригласил к себе инструктор ЦК КПСС. Беседа наша текла неспешно. Он поинтересовался городом, откуда я приехал, его промышленностью и перспективами. Беседу вёл в спокойной, непринуждённой атмосфере. Чувствовалось, что человек не просто "отбывает" номер, а проявляет искренний интерес к собеседнику. Инструктор произвёл на меня хорошее впечатление. Мне кажется, что именно он в середине 90-х годов некоторое время был Министром среднего машиностроения. После беседы в одно из окошечек сдал партбилет, и пошёл по коридору. И тут в фойе увидел открытый буфет. Зашёл и решил малость перекусить. Выбор блюд был вполне на уровне - бутерброды с красной рыбой, заливное мясо, салаты овощные разные, фрукты. Можно было заказать отварную сосиску или сардельку. Цены были раза в два ниже чем в других местах. Но меня удивили американские сигареты "Винстон" по цене 30 коп, пачка. Взял блок 10 штук. Чтобы закончить "буфетную" тему, добавлю, что при возвращении обратно, когда я пришёл забирать партбилет, все буфеты в этом блоке здания закрывались именно в те часы, когда шёл приём посетителей - я прошёл пешком все этажи в поисках открытого буфета и ничего не нашёл. У нас ещё в запасе был день, и мы сходили всей семьёй в Исторический музей на Красной площади, побывали в парке Горького, где скатились с "американских горок".

На другой день на такси приехали на Белорусский вокзал и сели в свой поезд. Вагон у нас был СВ, с кондиционером. Что в полной мере нами было оценено только в Польше. Купе двухместные, с мягкими диванами по вертикали, и небольшим умывальником в углу. Поезд скорый, и через полсуток мы уже были на границе в Бресте, где прошли таможенный и пограничный контроль, и еще часа два прождали, пока на вагонах менялись колёсные пары под европейскую колею. И поезд пошёл на территорию Польши. Скоро показалось предместье Варшавы - Прага, и мы заехали на мост через реку Висла, и поезд остановился. Река довольно широкая, с красивыми берегами, и везде было видно много купальщиков. Примерно через полчаса стоянки поехали дальше и заехали на центральный вокзал Варшавы. Стоянка была небольшая, но я решил выйти на перрон. И тут меня охватила сильная жара. А у нас в вагоне была нормальная приятная температура. Вот тогда мы оценили преимущество вагонов СВ перед другими. Вскоре поезд пошёл дальше вглубь территории. Я с интересом смотрел в окно вагона на проходящие пейзажи. Обратил внимание на то, что обработанная земля как бы разделялась на куски по несколько гектар с усадьбой на одном из концов. Причём на этой усадьбе было хорошо видно разделение посевов по видам - зерновые, сад, овощи. Таких больших единых обработанных полей, я не видел. Вероятно, мне попались на глаза единоличные крестьянские хозяйства. Мне кажется, что зерновые сеять и обрабатывать на таких крохотных полях нерационально. Но местным жителям было виднее, что для них более рационально. И вот рано утром, пройдя польско-германскую границу, поезд прибыл на вокзал г. Франкфурт на Одере. Так как было хорошо известно кто и сколько людей приезжает, то была организована встреча. На перроне было много носильщиков с тележками, куда мы и погрузились. Все приехавшие из СССР собрались в кучку и нас повели на площадь перед вокзалом. Там посадили в большой автобус "Икарус", и мы поехали по территории ГДР. Сначала ехали по каким-то дорогам районного значения, но все они были в идеальном состоянии. В это время созревания фруктов в открытые боковые окна автобуса постоянно входил приятный запах спелых груш и яблок, но сами сады были невидны, т.к. находились за лесопосадками у обочин дорог. Через несколько часов езды мы въехали на широтный автобан и поехали на запад. Четырёхполосная дорога (по две машины в каждую сторону) была выше всяких похвал - таких дорог в СССР ещё не было. Через пару часов съехали с автобана и поехали по предместьям большого города - это был Карл-Маркс-Штат (ранее и сегодня - Хемнитц) - конечная цель нашей поездки. Заехали в район Зигмар и там остановились в центре городка. Нас завели на второй этаж здания и поселили в гостиничный номер. Я спустился вниз и там оказался буфет. Купил отварных сарделек (боквурстов), булок, масла сливочного, и мы сели покушать. Масло сливочное показалось необычайно вкусным, но через несколько месяцев восторг от него прошёл - ощущалась примесь чего-то постороннего, а не только молочных сливок. После обеда мы вышли в этот городок и посмотрели строения и их назначение. Здесь было всё - жилые трёхэтажные дома, клуб с концертным залом, продуктовые магазины, школы, буфеты - короче всё для полноценной нормальной жизни. На следующий день я приступил к оформлению на работу.

3. "Висмут". Посёлок Грюна - ЦГП (Центральное геологоразведочное предприятие). Как "бросить" курить. Обед на производстве. Старые знакомые

Работать я приехал в Советско-Германское акционерное общество "Висмут", которое фактически начало работать после войны в 1945 году на уже известных урановых рудопроявлениях в Рудных горах Саксонии, и позднее расширилось до Тюрингии. Это была почти точная копия советских урановых горно-химических комбинатов с неполным циклом - разведка месторождений, проектирование, строительство шахт и карьеров, добыча, переработка и обогащение руды до определённого уровня. По объёму работ, автономности, числу занятых это было своего рода "государство в государстве". Работа "Висмута" ещё лет 15 назад не предавалась широкой огласке, и только в последние годы стало появляться достаточно много информации на эту тему. В годы моего пребывания работы были очень хорошо организованы, намного повышена безопасность, хорошие социальные условия для работающих. Чего стоит, например, двухмесячный ежегодный отпуск у немецкого персонала, из которых один месяц они могли лечиться и отдыхать семьями в собственных домах отдыха и санаториях комбината за символическую плату. Доставка на работу и с работы осуществлялась бесплатно автобусами "Висмута" из разных городов ГДР. Каждое утро для этих целей в рейс выходило до 700 автобусов. И не каких-то маленьких, а больших, с прицепами. Некоторые люди добирались до мест работы на двух автобусах, находясь в пути до 3 часов. Работа в "Висмуте" для большинства работающих там немцев считалась престижной.

На следующий день я на автобусе подъехал со всеми вместе к зданию Генеральной Дирекции "Висмута", которое располагалось в нескольких километрах в отдалении. Это было громадное величественное трёхэтажное здание с портиком, вероятно, ещё сталинской постройки. Перед зданием была большая площадь, расчерченная на косые ячейки для сотен легковых машин. В бюро пропусков мне оформили временный пропуск и я прошёл в отдел кадров. Закончив там все бумажные формальности, обратил внимание на лежащую на столе уже высохшую пачку сигарет "Шипка". Хозяин кабинета Холин И.Е. мне объяснил, что это сигареты для гостей из СССР, и бросивших курить. Я шутки не понял и он пояснил, что потом пойму. Мне он ещё добавил, что я назначаюсь начальником технического отдела Центрального геологоразведочного предприятия, и должен связаться с Кирсановым А.И., и он привезёт меня на место. Вечером я нашёл Кирсанова. Аркадия Ивановича я знал заочно по его статьям об алмазном бурении в специальной литературе. Работал он в ВИТРе, был кандидатом наук, а сейчас занимал должность начальника производственного отдела ЦГП. Утром мы поехали с ним на автобусе в Грюну, где располагалась ЦГП. В трёхэтажной вилле работало руководство, а персонал управленческий - напротив через улицу в отдельном строении. Одним из первых вопросов, что мне задал Кирсанов, был: "А кто тебя сюда рекомендовал?" Я ответил совершенно искренне: "Не знаю". Я и на самом деле не знал, а только мог догадываться. Вместе с ним прошли к главному инженеру ЦГП. Это был Кравцов Борис Фёдорович, тоже кандидат наук, и тоже из ВИТРа. Он рассказал мне о строении и составе ЦГП. В неё входили три экспедиции и большая мехмастерская, в которой изготавливали даже алмазные коронки по западногерманским технологиям. Потом поговорили о работе в области новой техники Североуральской экспедиции, и его заинтересовали наши работы по технологии ориентации глубоких разведочных скважин в пространстве, а также применение двухшарошечных долот ДДА-76 конструкции САИГИМСа. Кравцов Б.Ф. оказался вполне восприимчив к новым технологиям и велел мне подготовиться более детально по этим проблемам и ему доложиться. После этого Кравцов Б.Ф. сам завёл меня в технический отдел и представил сотрудникам - немецким коллегам. Но во время беседы с ним он тоже задал мне тот же вопрос, что и Кирсанов - кто меня рекомендовал? Меня это уже немного удивило, но я не придал значения таким совпадениям. Сотрудников отдела было пять - заместитель начальника - Вольфганг Люфт, инженер-технолог по алмазному бурению Хансен - оба с отличной выправкой, но Хансен ещё прихрамывал на одну ногу, и был абсолютно седой, хотя возраст имел около 50 лет. И две женщины для разной технической работы. Технологи часто ездили по буровым, а женщины печатали материалы. И тут стало понятно, что надо осваивать немецкий язык и общаться с персоналом. Иначе никаких контактов завязать не удастся. Но это уже имелось в планах всех вновь прибывших специалистов. Для них открываются двухгодичные курсы немецкого и руководят ими наши переводчики, закончившие, как правило, институт Мориса Тореза в Москве. Ещё через неделю нам дали трёхкомнатную квартиру, полностью меблированную, с газовой колонкой, телевизором и холодильником. Дочь Люда пошла в первый класс недалеко же расположенной школы, но ей надо было продолжать и музыкальное образование. Проблем с этим тоже не было - мы купили у одной из отъезжающих домой семей за 50 дойчмарок прекрасное старое пианино начала века, и она пошла параллельно и в музыкальную школу. Когда мы уезжали, то также продали его за те же деньги, хотя потом пришла мысль, что его надо было отгрузить домой в Североуральск, а нашу чёрную "Элегию" продать желающим - у неё плохо держали колки и надо было частенько настраивать. Зарплату мне положили 1600 немецких марок. Другая часть, а именно 60% оклада в рублях по занимаемой должности аккумулировалась на сберкнижке на личном счету в СССР. Система оплаты труда советских специалистов была по-своему интересна. Люди на штатных должностях имели примерно равные оклады и никто ничего не прятал, и не завидовал друг другу. Наверное, это была правильная система. В Гендирекции около бухгалтерии стоял длинный деревянный ящичек, где в алфавитном порядке хранились накопительные карточки советских специалистов, куда ежемесячно заносили начисления зарплаты. Однажды я по ошибке вытащил соседнюю карточку, где значилась фамилия "Волощук С.С." - это генеральный директор "Висмута". Так у него стояла зарплата 2100 немецких марок. Это совсем небольшая разница с нашими зарплатами, учитывая его громадную, несоизмеримую с нами, ответственность по должности. Однако всё познаётся в сравнении. Много это было или мало? Это зависело от внутренних цен. Расходы выглядели примерно так: подоходный налог - уже не помню, плата за аренду меблированной квартиры составляла примерно 600 марок (Это совсем не похоже на наши советские 10 рублей за "двушку"), на питание семьи уходило около 400 марок (покупали всё, что хотели). Оставалось свободных 300-400 марок в месяц. Мужской или женский костюм из кримплена или шерсти стоил около 300 марок, пара взрослой обуви производства ГДР -30-40 марок, из ФРГ типа "Саламандер" - 65 марок. Долгоиграющая грампластинка - 16 марок. Чайно-кофейный сервиз "Мадонна" на 6 персон - 75 марок. Автомобиль "Жигули" - 23000 марок. Особая статья расходов - это сигареты.

Ещё когда я приехал, то многие мужики, увидев, что я курю американский "Винстон", просили у меня попробовать. Я это считал профессиональным интересом курильщика - попробовать незнакомые сигареты. Однако суть состояла в другом. Скоро у меня кончился блок сигарет, и я пошёл в буфет купить себе пачку. На витрине увидел английские "Кэмел" и "Честерфилд". Решил их попробовать. Но так как объяснить буфетчику ничего не мог, то показал пальцем на пачку, и, на всякий случай, дал ему бумажку в 10 марок, чтобы он дал мне сдачи, а не просил у меня добавки. Пачку он дал, и на сдачу скинул три монетки. Я их положил в карман, подошёл к одному знакомому и попросил проверить - правильно ли сдал мне буфетчик сдачу? Мне показалось, что он мне много недодал. Тот пересчитал - 3 марки 50 пфеннигов, и сказал, что сдача абсолютно верная, т.к. пачка "Честерфилда" стоила 6 марок и 50 пфеннигов. Я тут же мысленно умножил цену пачки на 30 дней, и получил расход в 200 марок. Я понял, что надвигается серьёзная проблема и её надо как-то решать. Посоветовался с ребятами, и те сказали, что лучше бросить курить совсем. К тому же и для здоровья полезно. Решил принять их совет и сделать эту купленную пачку последней. Докурил. И после неё целые сутки маялся как неприкаянный. Потом начал "стрелять" у курильщиков, но не всегда это вызывало у них положительные эмоции. Кто-то потом посоветовал покупать дешёвые наши сигареты "Прима" без фильтра. Что я и сделал. Приличные немецкие коллеги курили хорошие местные сигареты с фильтром за 3.2 марки, а буровики из бригад курили, в основном, тоже немецкие сигареты с фильтром за 1.2 марки. Дешевле просто не было. Но при этом немецкие коллеги курили по 5-7 сигарет в день, а нам часто не хватало и пачки. И я ещё два раза пытался бросать, но опять неудачно. Окончательно я с этой страстью развязался на новый 1983 год - решил испытать волю. И получилось. Вот для таких как я, неинформированных ребят-курильщиков, которые постоянно "бросали" курить, и держал в своём кабинете Холин И.Е. засохшую пачку "Шипки". А те, кто точно знал куда едет, везли с собой в чемоданах из Москвы сотни пачек прекрасных болгарских сигарет типа "Ту", "БТ" или нашу "Яву", которые у нас стоили 30-40 копеек. Кофе тоже почему-то стоил очень дорого. Маленькая чашечка 100 грамм стоила везде 0.5 марки - хоть в буфете, хоть на работе. И это в то время, когда у нас дома он стоил в зёрнах 4 рубля за 1 кг. На всех объектах были очень хорошие столовые, куда ходил обедать персонал. Причём можно было выбирать, в каком блоке питаться - в немецком, или русском. В немецком блоке на пластмассовом подносе было три отделения. В одном - салат, во втором - маленькая чайная чашечка с жидким супом, в третьем - мясное блюдо. Хлеб они почти совсем не брали. В русском отделении готовили повара из СССР, и была наша привычная пища - салат, борщ с мясом или суп, второе мясное. Хлеба любого сколько угодно. К гороховому супу были гренки. Но чтобы питаться в русском отделении, надо было доплатить за обед 50 пфеннигов. Некоторые немецкие коллеги охотно питались в нашем отделении.

Есть такая поговорка: "Мир тесен". Не думал, что настолько тесен он окажется для меня. На второй-третий день пребывания там вдруг увидел знакомое лицо и сразу узнал - гидрогеолог Лев Крупкин. В 1954 году, когда мы в Североуральске жили на ул. Осипенко в коммунальной "двушке", к нам в маленькую комнату вселили семью молодого специалиста из треста "Бокситстрой". Это и был Лев Крупкин с женой Ларисой и маленьким полугодовалым сыном, который несмотря на размер обладал звонким голосом. Там мы с ним вскоре и познакомились, т.к. у меня было межсезонье и предстоял второй заход на вступительные экзамены в Горный институт. Он мне доказывал, что надо идти на гидрогеолога. Сам он очень хорошо играл в шахматы на уровне твёрдого первого разряда и на этой почве, да и по специальности он близко сошёлся с начальником Гидропартии Североуральской экспедиции Плотниковым Игорем Ивановичем. Потом где-то через год они съехали от нас в отдельную квартиру, и я потерял его следы. Позднее Плотников И.И. мне рассказал, что отработав здесь три года, они уехали работать в г.Белгород в институт ВИОГЕМ, где Крупкин Л. давно уже стал кандидатом наук. И вот встреча - он меня тоже сразу припомнил. В ближайший выходной день он пригласил нас в гости, и мы с Ниной к ним пришли. Хорошо посидели и повспоминали прошлые годы и общих знакомых. Лев работал по теме кучного выщелачивания и предложил какую-то новую технологию. Однако её не очень приняли, он был в обиде на это и говоорил, что если не примут, то уедет домой. Сын у них за эти годы вырос в здорового красивого парня, пошёл в 10 класс, и они уже думали над выбором ему профессии. Мы и дальше с ним часто встречались на шахматных блицтурнирах, которые в клубе проходили чуть ли не каждый выходной день, а в праздники - обязательно.

С 1942 года по 1948 директором Североуральского бокситового рудника был Богатов Валентин Никанорович. В эти супертяжёлые военные годы он сумел организовать производство и добычу руды, был человеком очень авторитетным и обладал мощной человеческой харизмой. Люди, которые работали вместе с ним, помнили его всю жизнь и рассказывали отдельные эпизоды из его жизни и работы. Я учился с его дочерью в одном классе с 1 по 5 класс. Потом он вдруг уехал. И никто не говорил или не знал куда. Однако лет через 10 кто-то сказал, что он работает в ГДР. Потом уточнили, что он был генеральным директором "Висмута" с 1948 по 1957. Но и это оказалось неточно - он работал там с 1954 по 1957 год. В 1969 году он приезжал в Североуральск на празднование 35-летия рудника.

Много лет главным бухгалтером Североуральского бокситового рудника работал Касьян Евгений Максимович, который начал там работать ещё при Богатове В.Н. Через несколько лет после отъезда последнего, уехал и Е.М. Касьян. Куда - мало кто знал, да это было и не нужно. В нашей экспедиции много лет секретарём начальника работала его сестра Татьяна Максимовна, но и она ничего про него не говорила. И вот тут я услышал, что главным бухгалтером "Висмута" работает Е.М. Касьян. Конечно, я с ним не был знаком по молодости лет, тем более он не знал меня. Но встретиться хотелось. И тут неожиданно оказалось, что он живёт в нашем подъезде прямо над нами этажом выше. Я, безусловно, домой к нему не собирался заходить, а подождал, когда он выйдет погулять с маленьким дитём. Дождался, вышел, подошёл к нему и представился. Он весьма удивился присутствию человека из Североуральска, т.к. город не из этой системы. Поговорили, вспомнили знакомых. Он хорошо был знаком с моим дядей, Александром Владимировичем, который двадцать лет работал главным бухгалтером Североуральской экспедиции. Какого-то продолжения это знакомство не имело ввиду разницы в возрасте и интересах.

Это были не последние знакомые с Урала. Как рассказал мне Кирсанов А.И., до Кравцова Б.Ф. главным инженером ЦГП работал Голиков Станислав Иванович. В 1959 году он был начальником партии новой техники при Уральском геологическом управлении, и перед написанием диплома в горном институте он был назначен моим руководителем по дипломированию. Сотрудничество наше закончилось успешной защитой моего диплома. В 1969 году, уже работая в министерстве геологии СССР после возвращения из ГДР, он приезжал к нам в Североуральскую экспедицию в командировку по производственным делам, где мы общались с ним опять по некоторым вопросам.

Предпоследним специалистом с Урала, работавшим здесь ещё полгода назад, был Анненков Геннадий Геннадиевич - тоже начальник партии новой техники. Однако проработал он недолго, и я с ним не был знаком.

4. Жизнь в Зигмаре. Лейпцигская ярмарка. Поездки туристические и деловые. Шлосскирхе. Открытие памятника К.Марксу

Условия жизни в Зигмаре и на других объектах для семей советских специалистов были просто великолепные. Для детей имелись школы-десятилетки и музыкальные школы, собственный пионерлагерь под городком Крибштайн. В разных местах ГДР имелись собственные санатории и дома отдыха, где можно было отдохнуть с семьёй неделю-две, или больше. Путёвки имели вполне доступную цену. Собственные медицинские центры. Для жён специалистов при клубах была открыта масса самых разных кружков по изучению всего - от немецкого языка до профессионального вязания. Моя жена Нина пошла на курсы вязания и довольно быстро начала осваивать это ремесло. К тому же в магазинах ГДР был широчайший выбор чистой английской пряжи множества цветов и оттенков, и различной толщины. Сначала Нина стала вязать вручную, а потом купили вязальную машину "Веритас", и за несколько месяцев она обвязала всю семью первоклассными вещами на разные сезоны. Причём некоторые вещи были даже лучше магазинных.

В клубе после работы всегда собирались люди и занимались своим любимым хобби: кто-то гонял биллиардные шары, другие блицевали в шахматы, третьи сидели в буфете и потягивали пиво. Можно было выпить один коньяк - это совсем на дне широкой рюмки слоем в 1 мм, либо заказать доппель - в два раза больше. Часто приезжали и хорошие артисты с концертами. Слушали Н. Гнатюка, И. Кобзона и др. Почти ежедневно демонстрировались различные кинофильмы. Иногда вечерами собирались у кого-нибудь дома и разыгрывали пульку в преферанс. В одной из комнат клуба стоял большой цветной телевизор, и там всегда был народ. Думаю, что многие столичные жители в те годы уже смотрели цветное телевидение, но для нас, людей периферийных, это было настоящим откровением. Особенно когда шла трансляция соревнований с чемпионатов Европы и мира по фигурному катанию. Краски создавали совершенно другое восприятие происходящего, и зал в эти дни был полон до отказа.

Потсдам. Парк Недалеко от Зигмара был хороший немецкий кинотеатр, и в выходные дни там иногда показывали западные фильмы с пометкой: "Для зрителя старше 21 года". Такая пометка всегда вызывала почему-то повышенный интерес, и зритель валил валом. Перевод делали синхронно наши переводчики. Помню три французских фильма - в одном герой Жерара Филипа в военной форме и красных штанах обозначал секс с девицами-служанками в разных местах внутри огромной усадьбы, в другом фильме - он же соблазнял молодых девиц на горнолыжном курорте. В третьем фильме полностью обнажённая Марина Влади почему-то бегала по комнатам дома, а за ней гонялся некий небритый тип(не В.Высоцкий), догнал и начал ей остервенело мять разные выпуклые места тела. Зритель "старше 21 года" выходил с таких фильмов изрядно вспотевшим и взволнованным, хотя вентиляция в зале была вполне на уровне. И многие могли понять, что красавчик Жерар Филип просто создан для такой жизни, а вот поведение Марины Влади, которую в СССР нам преподносили чуть ли не как дочь французских коммунистов, не все понимали. Но уже близилось время "Эммануэли", которая тоже могла появиться в кинотеатре в 1972-73 годах.Конечно,такие картинки и фильмы не были чьей-то самодеятельностью, и всё это дело строго регламентировалось. На телевидении ГДР каждую субботу вечером шёл фильм с появлением на несколько минут обнажённой женщины. Поведение зрителя в те годы напомнило мне реакцию кинозрителей "старше 16 лет" на выходе после фильмов "Маленькая Вера" и японской "Империи чувств", прокатившихся на широком советском экране в конце 80х годов. Наступило время после известной реплики: "В Советском Союзе секса нет!" В ГДР издавался хорошо иллюстрированный журнал "Магазин", который пользовался широким спросом среди населения. В каждом журнале в центре всегда был хороший снимок красивой обнажённой девушки. Кроме этого печаталось много объявлений о поисках партнёра по жизни, либо по хобби с желаемыми, либо имеющимися физическими характеристиками. Для нас это было тоже совершенно необычно. Журнал хорошо раскупался в киосках, а некоторые отделы предприятий выписывали его вскладчину. Нужно отметить своевременную и точную подачу 'горячих' новостей в СМИ. Как пример, можно привести нападение террористов на спортивную делегацию Израиля на Олимпийских играх в Мюнхене в 1972 году. Телевидение ГДР круглосуточно вело трансляции с места событий в режиме он-лайн. Вторая трагедия произошла в болгарском городе-курорте Бургас, где разбился самолёт ИЛ-62 с туристами ГДР на борту. Это тоже широко освещалось в СМИ, а одна из центральных газет опубликовала полный список погибших с указанием мест, где они жили. Из нашего городка Роннебург погибла супружеская пара из сельхозкооператива. Для нас такая широкая подача информации была совсем необычным явлением по сравнению с СССР.

Лейпциг.ЯрмаркаХрам русской славы.ВокзалТрабантjpg> Университет В г. Лейпциг дважды в год весной и осенью открывалась ярмарка промышленных товаров, которая работала две недели. Мне довелось там побывать 4 раза, и я расскажу сразу все впечатления. Первый раз в сентябре нас с Кирсановым А.И. вызвал Кравцов Б.Ф. и предложил на следующий день рано утром на его машине выехать на ярмарку. С нами поехало ещё двое специалистов из других отделов. Первое, что меня поразило - это тысячи стоящих на больших площадях легковых машин всех мировых марок - от гэдээровского "Трабанта" и "Вартбурга" до "Альфа-Ромео". Советский павильон смотрелся очень хорошо и внутри имел солидное наполнение и много гидов. На ярмарке очень хорошо была представлена автомобильная промышленность ФРГ и скандинавских стран. "Мерседесы", "БМВ", "Вольво", "АУДИ" - в самых разных модификациях. Итальянские легковые "Фиаты", также советские "Жигули - копейка", польский "Фиат -125". Кушать выходили на улицу, брали по паре боквурстов с горчицей и запивали чаем. В павильоне Индии увидели двух красивых индусок в сари и нашлёпками на лбу. К ним стояла большая очередь. Встали тоже. Когда подошли, то увидели, что они наливают всем по чашке индийского чая из двух больших термосов. Такой вкусный, терпкий и запашистый чай я пил первый раз в жизни. Второй раз я выпил чашку такого же чая через 10 лет у брата Лёни в Свердловске, которому его друзья с "Уралмаша" привезли коробку настоящего чая из Индии, где они строили металлургический завод в Ранчи. Больше мне такой чай ни пить, ни видеть не приходилось. Недалеко мы увидели впервые открывшийся павильон Китайской народной республики, и решили посмотреть. Информации по Китаю в наших СМИ за последние два года после конфликта на острове Даманский не было никакой. А до этого с экранов телевизора не сходили толпы беснующихся хунвэйбинов, тысячи плавильных печей для металла около частных домов в деревнях, полные грузовые машины битых воробьёв, и тому подобное. В павильоне сразу бросились в глаза образцы бытовой техники - телевизоры, радиоприёмники, стиральные машины, утюги, и т.д. Вся техника имела хороший дизайн и ничуть не уступала нашей. Затем нас заинтересовал раздел выставки, посвящённый лечению иглоукалыванием. На стендах лежали иглы длиной от нескольких мм, до полуметра и больше. А вот их третий стенд меня просто поразил - выложены были фотографии буровых установок, которые работали на каком-то китайском нефтяном месторождении. И приведены данные по скоростям бурения и месячной проходке скважин на одну из бригад - 117000 погонных метров за год! Это очень много даже по сравнению с нашими лучшими бригадами в Тюменской области, которые достигали в то время 70000 погонных метров месяц. Для таких результатов надо было иметь приличную металлургию, хорошую обрабатывающую промышленность, прочные трубы и стойкие долота для бурения. На домашних плавильных печах такую технику не создать. Так что Китай начал развиваться давно и наши власти поняли ещё тогда, что с ними надо налаживать нормальные отношения.

После ярмарки проехали на памятник "Битвы народов", воздвигнутый в честь победы над армией Наполеона под Лейпцигом в 1813 году. Битва была очень жестокой и по реке Плейссе долго плыли трупы убитых солдат. Под стать битве и выглядит это грандиозное сооружение. Но ещё большее впечатление произвёл православный храм, сооружённый в память 100-летия битвы в 1913 году, и открытый царём Николаем Вторым. Храм поддерживается в идеальном состоянии и исключительно красив внешне и изнутри. В его подвальной части стоят 4 гроба с прахом погибших в битве русских генералов, на стенах поимённо перечислены все погибшие офицеры и из каких они полков, а также перечислены все полки, принимавшие участие в битве, и число погибших нижних чинов из этих полков. Вот в этот храм надо бы водить перед назначением на должность ответственных за сохранение памяти погибших и пропавших без вести в Отечественной войне. Ещё было два посещения в Лейпциге - это Томас-кирхе, где кантором хора служил И.С.Бах, там же и похороненный. Второе место - это Ауэрбахс - келлер (подвальчик), связанный с героями "Фауста" И.Гёте. Ещё надо отметить, что и в Лейпциге и других городах были здания, частично разрушенные войной, и позднее восстановленные. И эта новая часть была всегда видна. Однако были новостройки. Очень красивая высотка была выстроена для Лейпцигского университета. И знатоки говорили, что Лейпцигский железнодорожный вокзал был крупнейшим в Европе. Однажды, проезжая мимо, мы там остановились и зашли вовнутрь. Действительно, здание было грандиозного размера и красивой архитектуры.

Осенью этого же года Кравцов Б.Ф. повёз нас с Кирсановым А.И. на подземный рудник ГДР в г.Нордхаузен. Там он договорился с местным руководством, что нам покажут в работе американский комплекс колонкового бурения на базе станка Лонжир 44 и комплекса типа КССК 59 со съёмным керноприёмником. Лично для меня это была совершенная новинка, т.к. я о таком методе бурения даже не читал. ВИТРовцы скорее всего знали про его существование, т.к. в декабре 1974 года, будучи у них на месячных курсах, я видел в работе прокатный стан, который делал трубы для этого метода бурения. Буровая бригада работала слаженно и бурила в забое алмазной коронкой наклонно-направленную скважину в толщу вмещающих крепких сланцев. Рейс продолжался около 2часов, и было пройдено около 2.5 метров. Бурение остановили, спустили ловитель и достали керноприёмную трубу, в которой оказалось около 95% керна от пройденной длины. Результат впечатляющий. У нас этот метод начали робко внедрять только лет через 10.

Однажды в ноябре этого же года один мой товарищ по блиц-шахматам предложил съездить в г.Хемнитц на органный концерт. Вживую я орган никогда не слышал, и конечно, согласился. Выехали на трамвае, маршрут которого в сам город проходил недалеко от Зигмара. Куда-то ехали внутри города, а потом ещё и немало прошли пешком и вышли к очень большому зданию под названием Шлосскирхе. Это был христианский храм, только я не знаю католической или протестанской вере он принадлежал. Это было где-то 22 ноября, когда в Германии отмечается "День жертв" - людей и родственников, погибших от любых причин. И сегодня должен был исполняться "Реквием" В.А.Моцарта солистами и несколькими хорами из Лейпцига и Дрездена в сопровождении органа. Мы вошли и увидели очень большой зал с недосягаемой высоты потолками. Вплотную стояли тяжёлые деревянные скамьи. Мы прошли на боковую галерею второго этажа, с которой всё хорошо было видно. Внизу на скамьях сидели в подавляющем большинстве женщины преклонного и еще более старшего возраста, в тёмных одеждах. Началось исполнение. Солисты пели и по очереди, и дуэтом, и трио. Всё это было на фоне очень слаженного пения хоров в сопровождении органной музыки. Конечно, и музыка, и пение радости совершенно не излучали, и женщины внизу постоянно прикладывали платочки к глазам, вспоминая безвременно ушедших из жизни родных, которых было немало из-за двух мировых войн. Впечатление у меня осталось на всю жизнь.

В конце зимы в г.Дрезден приехал на гастроли Лениградский мюзик-холл. Мы поехали на одно из представлений, которые были очень тепло приняты местными жителями. Всё было отлично - и оркестр, и кордебалет, и солисты. Особенно хорош был совсем ещё молодой певец Сергей Захаров. Примерно в декабре месяце нам объявили, что в ближайший выходной день в Карл-Маркс-Штадте состоится открытие памятника Карлу Марксу, приедут крупные партийные руководители, и нас всех автобусами привезут на митинг. Поехали днём в центр города. Было довольно прохладно, и народ в местных лёгких анораках стал замерзать. И я тоже. Кто-то сказал, что тут за углом здания выставлены типа буфетов с напитками разной температуры. Сразу же пошли туда. И я увидел надпись "Грог". Где-то в романах про пиратов я читал про этот напиток и решил попробовать. Он оказался горячим - смесь каких-то вин и ещё чего-то. Выпил, не торопясь, большой бокал и сразу согрелся. Полезный напиток в прохладную погоду! Ровно в назначенное время на временную трибуну поднялось несколько человек, и начался митинг. Сначала что-то говорил местный партийный секретарь, а потом к микрофону подошёл сам Эрих Хоннекер - первый секретарь ЦК Социалистической единой партии Германии. Говорил он живо, связно и без всяких бумажек. Потом подошёл с кем-то к полотнищу, закрывавшему памятник, и сдёрнул его. Открылась огромная каменная голова Карла Маркса диаметром не менее 3 метров, стоящая на бетонном кубе, и ничего более. Автором был наш скульптор Л.Кербель. Смотрелся памятник очень хорошо и стоит до сих пор. В Зигмаре нам вручили каждому почтовый конверт со спецгашением и картинкой фотографии памятника.

Памятник К.Марксу 5. Дела производственные. Художественная самодеятельность.

В один из дней сентября на встрече с Кравцовым Б.Ф. я детально рассказал о применении в нашей экспедиции ориентаторов УШО-1 конструкции Казахского института минерального сырья и его лаборатории направленного бурения под руководством к.т.н. Страбыкина Игоря Николаевича и применении двухшарошечных долот ДДА-76 конструкции Среднеазиатского института минерального сырья и их автора, д.т.н. Чумакова Ивана Давыдовича. Проблема возникла в связи с искривлением глубоких скважин в Тюрингской экспедиции. И там же у Кравцова возникла идея потихоньку внедрять шарошечное бурение вместо алмазного колонкового там, где позволяют геологические условия. Но проблема применения трёхшарошечных долот конструкции СКБ МинГео СССР диаметром 76 мм заключалась в их конструктивных недостатках - крайней слабости подшипников качения на опорах шарошек. Из-за этого они разваливались на забое скважины, где оставались одна или две шарошки. В Тюрингии предстояло бурить породы кизелшифера - это достаточно крепкие и сильно окварцованные породы. В своих поездках на скважину Тюрингской экспедиции, где провели пробное бурение трёхшарошечным долотом 76К, все вышеизложенные выводы сполна подтвердились. Двухшарошечные долота ДДА-76К были лишены многих недостатков серийных трёхшарошечных - они имели подшипники скольжения на опорах шарошек, не разваливались на забое, и имели большую стойкость. Правда, серийно они ещё не выпускались, а готовились пробными партиями в собственных мастерских САИГИМСа. Первая пробная партия была испытана в нашей экспедиции в Североуральске и показала превосходные результаты. Кравцов Б.Ф. сказал, что будем связываться с ними, приглашать их сюда с пробными партиями, и, в случае успеха, покупать в нужных количествах.

Осенью сразу начались двухгодичные курсы немецкого языка. Все вновь приехавшие шли на 1 курс. Вели их наши синхронисты-переводчики Каракоз В.С. и Парицкий Д.А. Язык они знали хорошо и старались нас научить по мере своих способностей и наших возможностей. У меня с изучением особых трудностей не было, т.к. остались знания ещё со средней школы, и через полгода наши преподаватели сочли моё пребывание на первом курсе излишним, и в январе следующего года перевели в старшую группу второго года обучения. Весной я её и закончил.

Ансамбль "Висмута"После концерта... Через пару недель после приезда я услышал, как в клубе кто-то репетировал музыку в составе небольшого ансамбля. Пошёл вглубь и увидел на сцене нескольких ребят - пианиста, ударника, бас-гитару - они наигрывали какую-то известную мелодию. Тут же лежала семиструнная гитара, и я её взял с разрешения пианиста и с ходу включился в аккомпанемент. Наиграли одну и ещё пару вещиц. Потом остановились, и они меня спросили, кто я и откуда. Потом пианист сказал, что я бы им вполне подошёл, но гитара уже занята - на ней играл Лев Глотов из Генеральной дирекции. Лёва там был не последним человеком, и когда он пришёл, то разговор продолжился в том плане, что мне надо к ним примкнуть, но играть на чём-то другом. Стали думать и перебирать, и я почему-то предложил начать играть на банджо, хотя вживую я его и сам не видел, а только видел и слышал в составе диксилендов. Я даже не знал, как правильно оно настраивается, но подумал, что если я эти 4 струны настрою под семиструнную гитару, то вся моя аппликатура гитарная для левой руки сохранится. Приобрести для ансамбля в магазине любой инструмент не представляло ни малейшей проблемы. Через пару дней в клубе уже лежало новое 4-струнное банджо, с которым я и начал репетировать. Дело пошло очень быстро, и уже через месяц у меня стали получаться брейки, звучанием которых многим и нравится звук банджо. Весь ансамбль состоял из одного по сути солиста - это пианист Саша Шуморкин - студент Высшей Технической школы в Дрездене, он же и руководитель ансамбля. Все остальные - это ритм-секция из ударника, бас-гитары, ритм-гитары и банджо. Почти каждый вечер репетировали новую программу к празднику 7 ноября. Была у нас и неплохая солистка - Анна Жаркова. Мужчины-солисты были послабее. Репертур состоял из известных шлягеров тех лет и советских песен. После проката программы в своём клубе, началась беспрерывная череда поездок в советские и немецкие коллективы по разным городам ГДР. Заявок на нас было много и мы просто не успевали везде побывать. Ездили и в гарнизоны советских войск, расквартированные в ГДР. Были в гарнизоне на Ленинштрассе в Хемнитце. Туда мы иногда ездили покупать квашеную капусту и селёдку. В один из выходных по приглашению местного охотничьего общества мы ездили в г.Баутцен, где проживает небольшая община сорбов - сохранившегося в Германии части славянского племени. Там я впервые увидел деревянные заборы и некоторые строения из дерева. Принимали они нас хорошо и после концерта угостили жареным диким кабаном. Вообще, везде, где бы мы не выступали, везде накрывали стол с разными напитками и хорошими закусками, где хозяева и гости вели непринуждённые беседы. Иногда к прояснению части вопросов мы подключали Лёву Глотова, который блестяще владел английским и немецким языками. Так я до самой весны и играл в ансамбле.

Бункер Теперь хочется сделать пару замечаний касательно ансамбля, которые, как ни странно, пришли только "опосля" - через 40 лет. В ансамбле остро не хватало солистов-инструменталистов и взять их на тот период было негде. Мне надо было садиться играть не на банджо, а на слайд-гитару (гавайскую) - прекрасный сольный инструмент. Тем более, что я студентом на ней играл на выездных концертах в районе Североуральска, когда бывал на каникулах. Приобрести этот инструмент в магазинах тоже не составляло труда, но мне это почему-то тогда не пришло в голову. Второе: надо было предложить руководству пригласить на работу геолога по урану Мельникова Льва Григорьевича, который в то время работал в Алма-Ате геологом Волковской экспедиции, занятой поисками и разведкой урановых месторождений в Казахстане. Мы с ним учились на одном потоке и факультете в Свердловском горном институте, где он руководил отличным музыкальным ансамблем, сам классно играл на гитаре и саксофоне и был исключительно талантливым в этом направлении человеком. Вот он бы и руководил нашим ансамблем и играл бы там сам как солист.

6. Отдел изнутри. Дела военные

Моим заместителем был Вольфганг Люфт, а технологом по алмазному бурению -Хансен. Оба с хорошей военной выправкой, только Хансен хромал.и у него была совершенно седая голова, хотя возраст был около 50- лет. Был ещё один - Руди Шварц, но он через месяц уволился и уехал на работу в Берлин. Техническим секретарём отдела была фрау Эккардт, и ещё одним фрау Эльке. Время подходило к моему дню рождения и я спросил у наших спецов - что нужно делать? Я примерно так и догадывался. Нам к праздникам давали возможность в небольших количествах купить советский дефицит - красную икру, хорошие рыбные консервы. Запомнились исключительно вкусные экспортные консервы "Осётр в томатном соусе", которых я не видел больше нигде и никогда. Я подумал, что если принесу на работу пару баночек икры, масло, бутылку "Столичной" и хороший хлеб, то должно получиться неплохо. К тому же Нина испекла в духовке буханку отличного белого хлеба. Это всё я принёс на работу, и там уже приготовили мне поздравление и подарок в виде прекрасно изданной книги о природе в ГДР. Я достал принесённое, попросил женщин приготовить к обеденному перерыву бутерброды. В обед налили в рюмки и выпили все по одной. Когда закусили первым бутербродом, то вдруг поднялся коллега Люфт, и, стоя, произнес совсем не короткий спич на чистом английском языке. Я не знаю, кто и чего понял, но я точно не понял ничего. Все остались довольны закуской, женщины приготовили кофе и через час всё закруглили.

В нашем клубе была очень богатая библиотека, и особенно выделялась переводная мемуарная литература времён Второй мировой войны. Крупные западные военачальники написали немало воспоминаний, но в СССР такой литературы в широком доступе не было. И я начал её потихоньку читать. А т.к. мемуары наших маршалов уже появились 3-5 лет назад, то можно было и что-то сравнивать. Однажды я принёс на работу для одного нашего специалиста перевод книги английского автора "Об операциях британских ВВС на европейском ТВД" и положил её на стол. Она лежала часа два, потом сидевший напротив меня Хансен попросил посмотреть в ней картинки. Внимательно пролистал книжку и попросил дать ему её на пару дней домой. Через два дня он её принёс и начал мне говорить свои впечатления. Он оспаривал опубликованные дневные цифры потерь английских бомбардировщиков при налётах в 1940 году на верфи Германии. Считал, что они занижены. Это уже меня заинтересовало, и я его спросил, на основе чего он сомневается? Тогда он мне признался, что он бывший лётчик-истребитель с 1938 года, начал воевать с компании в Норвегии, потом был под Ленинградом и Сталинградом. Раскрыл мне карту-схему из книги, где была рассмотрена воздушная и морская многодневная операция в 1942 году по препятствованию движения английских снабжающих конвоев из Александрии на остров Мальта между Киренаикой, Триполитанией и островом Крит. Он воевал в воздушной эскадрилье, стоящей на о.Крит, которая прикрывала немецкие бомбардировщики, нападавшие на эти конвои, и именно в эти дни принимал участие в воздушных боях. Потом его перевели воевать на реактивный истребитель МЕ-262, и закончил он войну в противовоздушной обороне Берлина, в последние дни был сбит, и раненый опустился на парашюте в будущей английской зоне оккупации.На вопрос -сбивал ли четырёхмоторные бомбардировщики? Ответил утвердительно. Там подлечился и вернулся домой в Саксонию в г.Аннаберг. Когда я его спросил: "А сколько лично он сбил самолётов в боях? Он рассмеялся и не ответил. Другого ответа в то время и ожидать было нельзя. Однако сейчас, когда в интернете выложен огромный массив информации, и по Второй мировой войне тоже, я попытался его разыскать. В Германии пилот считался воздушным асом, если сбил 5 и более самолётов. Выложен список таких асов в количестве 6 тысяч человек - и Хансена там нет. Такого быть не может, чтобы лётчик истребитель за 6 лет, непрерывно участвуя в боях, сбил менее 5 самолётов. К тому же таких пилотов явно не сажали бы за штурвал новейшей реактивной машины и не привлекали бы к обороне столицы. Значит, наш Хансен - технолог по алмазному бурению, звался на войне не Хансен, а носил совсем другую фамилию. Я не исключаю, что в ГДР особо отметившимся чем-то на войне людям, разрешали сменить фамилию. Чтобы их не разыскивали всякие любопытные. Как он ещё сказал - у них нет доступа к военной мемуарной литературе. Тогда я ещё спросил у него - откуда наш коллега Люфт знает английский язык? Оказалось, что он тоже лётчик-истребитель, но был сбит на Западном фронте и сидел в плену в Англии.

>Конечно, про действия Люфтваффе на фронтах Второй мировой войны в советские времена не писалось у нас ничего и нигде, поэтому я иногда задавал вопросы Хансену на эти темы,но ответов получал мало.Только однажды после упоминания одного эпизода он вдруг воскликнул:"О,Рудель!"Мне это имя ни о чём не говорило, но я его положил на свой "чердак". После 2000 года в наших магазинах появилась в массовом количестве переводная литература - мемуары германских генералов- военачальников и известных офицеров более низких рангов. И вдруг я увидел книгу мемуаров Руделя.Я его сразу вспомнил из беседы с Хансеном ,и купил. Прочитал и понял его восклицание. Сегодня на дворе 2015 год и в интернете можно найти много всякой информации. Я решил поискать эту книгу про действия английской авиации, которую я принёс в отдел в 1971 году, и нашёл её. Она называется: "Ричард Д., Сондерс Х.: Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне 1939-1945 гг.".

Как рассказывал Хансен, он принимал непосредственное участие в операции 14-16июня 1942 года по блокированию английского морского конвоя, шедшего из Александрии на Мальту. Когда конвой проходил мимо о. Крит и африканской Киренаикой, то был атакован с севера с аэродромов Крита германскими бомбардировщиками в сопровождении истребителей, а с запада атакован подводными лодками. И на третий день конвой застопорил ход, и, понеся потери, развернулся обратно.

Вообще было немного заметно, что одни и те же военные специалисты кучковались в одном месте работы. На карьере Беервальде было много танкистов из дивизии СС "Totenkopf", которые на наших КРАЗах-самосвалах гоняли как звери, поднимая руду на поверхность. В мехмастерской ЦГП механиками работало несколько подводников. Главный из них служил на лодке, которую заставили всплыть у берегов Северной Африки, и оттуда попал в плен. В нашей мехмастерской в Шлеме, я разговаривал с одним коллегой - слесарем по насосам. Он рассказал мне, что под Сталинградом получил тяжёлое ранение, и его спасли в плену русские врачи. В Дрездене, после осмотра Цвингера, мы с товарищем вышли на набережную Эльбы и сели за выносной столик уличного кафе, взяли по бокалу пива и разговаривали. Тут же за соседним столиком сидел мужчина средних лет с мальчиком школьного возраста. Внезапно он поднялся, подошёл к нам и попросил разрешения сесть за наш столик. После этого рассказал нам, что услышав русскую речь, решил подсесть к нам и поговорить. Рассказал, что он на войне был танкистом, воевал на Курской дуге, попал в плен, и 7 или 8 лет жил на Урале в г.Нижний Тагил, где строил дома. Оказались с ним почти земляки. И вообще, как мне сказал шофёр с моей машины Хорст: "Никого не надо слушать, что тот или другой не принимал участие в войне. Все, кому исполнилось 15 лет, участвовали в том или ином качестве". Память о мировых войнах в Германии была не только в головах её жителей, но и на различных мемориалах. Правда, все они были посвящены только Первой мировой войне. В Грюне, в центре поселения, были установлены мемориальные доски, где были перечислены фамилии всех жителей, погибших на той войне. И в каждом поселении были такие доски. Но вот в память о погибших на Второй мировой я увидел только один раз в глухой деревеньке в горах Гарца - стоял бетонный квадрат, и на его стенках был барельеф каски Вермахта, и никаких фамилий. Однажды немецкая коллега в Роннебурге, приблизившись ко мне, и как бы на ушко, тихо сказала:"А вот Вы знаете, что у нашего коллеги N(называет довольно высокую фамилию и должность)под мышкой вытатуирован номер?- И смотрит на мою реакцию. Я ответил, что не знаю. И добавил - "Разве бывшим членам СС запрещено в ГДР работать?" И вообще, тема Второй мировой войны не слишком поднималась в разговорах, т.к. затрагивала она практически все семьи со всех сторон. Но от некоторых коллег приходилось слышать выражение - "Dolchlegende" - дословно, "Удар в спину". Как бы проигрыш войны упрощённо списывался на какую-то причину. Я не пытался выяснять детали - кто нанёс этот удар, или с какой стороны. Лично моё мнение тут совсем другое - люди, родившиеся и выросшие в странах размером с пятак на карте мира, которые за день или полдня можно объехать на автомобиле, психологически не могут осмыслить географические пространства, которые надо пересекать несколько недель, это во-первых. Во вторых - маленькие страны не имеют достаточно людских и материальных ресурсов для долгосрочных войн. Однако обратное утверждение, что люди, родившиеся и выросшие в огромных по площади странах имеют право диктовать маленьким странам как им жить - тоже в корне неверно и неприемлемо.

В управлении ЦГП экономистом работал наш специалист Григорий Кобченко, который приехал сюда из г. Шахты, Ростовской области. Дома он считал всё на счётах и арифмометре "Феликс". Здесь не было ни того, ни другого. Когда хозяев спросили про счёты, они вообще не поняли даже о чём речь. И переводчик с трудом перевёл слово "счёты" на немецкий как деревянный решающий механизм. Но их не было всё равно. Во всех отделах стояли электрические счётные машины, которые пришлось всем нам осваивать, т.к. дома у нас их не было. Я же чаще использовал в технических расчётах отличную логарифмическую двухстороннюю линейку на 23 шкалы. однажды утром Кобченко не появился на работе и нам сказали, что ночью у него случился тяжелейший приступ холецистита и его увезли в армейский госпиталь в Дрезден. Операцию делал сам главный хирург, лежал он там около месяца, потерял 17 кг. веса, но всё обошлось благополучно. Хирург ему рассказал механику таких приступов и что надо делать в это время. Оказывается, два камушка в жёлчном пузыре заклинивают вход и жёлчь не протекает , и происходит воспаление. Этому человеку надо поднять ноги вверх, потрясти его за ноги, камушки падают вниз и освобождают проток.Лично проверил этот рецепт в 1992 году, когда у жены Нины случился ночью такой приступ. И его я снял именно по такому рецепту.Но Григорий через несколько месяцев всё же уехал домой. 7. Перевод на новую работу. Дела буровые. Поездка в Берлин и Потсдам. Новая техника и технологии

20 летние Олимпийские игры в Мюнхене. В мае 1972 года во время разговора с Кравцовым Б.Ф. он сказал, что мне придётся ехать с семьёй в Геру и там поработать главным инженером Тюрингской экспедиции - у работавшего там главинжа закончился срок командировки и он возвращается домой. Возражать мне было ни к чему, и мы договорились, что я выезжаю туда через пару дней, подготовлю квартиру, дочь за это время закончит школу, и тогда перевезу семью. Жить предстояло в г. Гера - это почти на границе Тюрингского Леса. К тому же она была столицей района. Наш жилой квартал располагался на окраине города, и жили в нём не только геологи, но и горняки с близлежащих предприятий, а также немало и немецких работников. Структура была примерно та же, что и в Зигмаре - кинотеатр, клуб, буфет, магазины, школы. Геологоразведочная экспедиция была очень большая даже по советским меркам - 53 буровые бригады со станками ЗИФ-1200А и скважинами глубиной более 700 метров, с общей численностью более 1200 человек. Управление экспедиции располагалось в г.Роннебурге примерно в 10 км от Геры, а производственные объекты - мехмастерская, глинозавод - в небольшом отдалении от неё. Буровые скважины располагались на довольно обширном пространстве. Система управления предприятием тоже была своеобразная - немецкий начальник экспедиции, советские главный геолог и главный инженер - оба с немецкими заместителями. Советские участковые геологи, главный гидрогеолог, рядовые геологи и геофизики общим числом около 15 человек. У всех были немецкие заместители. Всё остальное управление и буровики - немецкий персонал. Советский главный инженер номинально подчинялся советскому главному геологу, но был свободен в выборе технических решений и управлении буровыми работами. Главным геологом был Борис Поляков - кандидат наук из Ленинградского института, очень спокойный, несуетливый, порядочный человек. Мы с ним сразу нашли общий язык, и никогда у нас не возникало никакого недопонимания. При экспедиции была круглосуточная диспетчерская служба, куда стекалась информация по каждой буровой бригаде. А всё остальное было весьма похоже на советские буровые дела. За небольшими исключениями, о которых я расскажу позже. Через пару недель квартира на новом месте была готова, дочь закончила школу, и я перевёз семью и вещи на новое место жительства.

Безусловно, крупнейшим событием 1972 года были 20-е летние Олимпийские игры в Мюнхене. По числу спортивных дисциплин, накалу страстей, трагедии с олимпийской командой Израиля, эти игры превзошли всё, что было ранее. Трансляция по телевидению ГДР шла практически чуть не круглые сутки по двум каналам, прерываясь только на короткие выпуски новостей. Всё свободное время мы сидели перед ящиком , выбирая для себя наиболее интересные спортивные соревнования. Я никогда не смешивал спорт с политикой , и радовался красивым победам любых спортсменов и огорчался провалам достойных. Особенно интересно было наблюдать лёгкую атлетику, бокс среди тяжеловесов и спортивную гимнастику. Победа В.Борзова в двойном спринте имела оглушительный успех, т.к. раньше на этих дистанциях всегда побеждали чёрные американцы. 7 золотых медалей американского пловца Марка Спитца тоже поражали воображение. А настоящим открытием в мире бокса среди супертяжеловесов было появление молодого кубинского гиганта Теофило Стивенсона, который с завидной лёгкостью и убедительно расправился со всеми своими соперниками, а второй финалист даже отказался выходить на бой, сославшись на какую-то причину. Однако всем было ясно, что выиграть у Стивенсона он не имел ни малейших шансов. В эти игры команда СССР выиграла 50 золотых медалей - это был , пожалуй, пик спортивных успехов, повторить который не удаётся до сих пор. Учитывая любовь немцев к спорту, 20 золотых медалей, полученных спортсменами ГДР, было также выдающимся достижением. Если в Гендирекции и ЦГП рабочий день начинался с 7 утра, то на всех полевых объектах, включая геологоразведочные экспедиции - в 6 утра. Зато заканчивали работу в 15-00 и было много свободного времени. Всех на работу в Роннебург возил автобус, а главного геолога и главного инженера - прикреплённые к ним автомашины "Волга" ГАЗ-21. Если главный геолог довольно редко ездил на буровые, а отдавал машину своим геологам, то мне приходилось ездить по объектам чуть ли не каждый день. И особенно, когда начались испытания новой техники. Все буровые старались располагать так, чтобы нанести пашне минимальный ущерб. А после окончания бурения и демонтажа оборудования делалась силами экспедиции тщательная рекультивация. Что было делать совсем не просто, т.к. всё бурение производилось с промывкой глинистым раствором. Надо заметить, что агротехника на полях ГДР была на очень высоком уровне - пашня не имела крупных комков, или каких-то огрехов. Поля были большие и совершенно не похожи на те клочки, которые я видел, проезжая Польшу. Уборка всего урожая производилась только механизированным способом, а после уборки зерновых солому подбирали, прессовали и закатывали в большие рулоны. У нас такой технологии ещё не было. Не зря страна сама себя полностью обеспечивала овощами и на 70% зерном. И ещё интересный момент - в промежутках между полями росли фруктовые деревья - груши, сливы, яблони. Ни разу не видел, чтобы кто-то из буровиков или других людей ходил к этим деревьям и срывал себе фрукты. В районе 11 часов утра ко всем буровым подъезжал по очереди передвижной буфет на микроавтобусе, и буровики могли купить себе отварные боквурсты, разные напитки, фрукты, и др. Примерно в середине района работ был построен глинозавод, с которого развозили по буровым автомашинами и тракторами глинистый раствор для промывки скважин. Но он был не то что построен, а самым натуральным образом надут из огромного прорезиненного корпуса. Снаружи стоял большой вентилятор, который нагнетал воздух внутрь, и завод принимал форму длинного здания. С торца были ворота со шторками, куда заезжали машины с глиной и реагентами, а готовый раствор закачивали в ёмкости, стоящие снаружи. Конечно, грязь внутри и снаружи стояла несусветная. Особенно в дождливую погоду. Поэтому на буровые все всегда ездили в коротких резиновых сапогах. Однажды на буровую, где мы испытывали регистрирующую аппаратуру, подъехала "Волга" ГАЗ-24, и оттуда вышел незнакомый нам человек. Он представился главным геологом "Висмута" - я слышал его фамилию раньше, и он стал с нами беседовать и наблюдать за нашей работой. Часа через два мы закончили, и он пригласил нас зайти в ближайшее кафе. Мы не отказались. Там он заказ делал сам, и нам принесли бутерброды со свежим мясным фаршем. Я их до этого не только не пробовал, но и не видел, и про них не слышал. Я начал кушать с некоторой опаской, но оказалось вкусно и мы всё скушали.

Городок в ТюрингииПоездка на буровую - автор. Хорст, Фёдоров, Страбыкин В экспедиции работал геолог Альберт Полянский и мы с ним нашли общий язык в совместном хобби - коллекционировании записей хорошей музыки. У него был дома очень хороший катушечный магнитофон с очень широкой полосой пропускания - где-то до 16 или 20 МГц. Я тогда такие тонкости ещё не знал, и позднее дома посмотрел свой "Днепр-11", там оказался максимум всего 6 МГц. Записей у него было много, и один раз он поставил мне послушать "Литургию" П.И.Чайковского в исполнении хора и оркестра Болгарии. У нас дома такие вещи не продавались и не культивировались. Произведение мне очень понравилось, но я его тогда почему-то не записал. Однако встал вопрос, что надо покупать хороший катушечный магнитофон и Альберт посоветовал мне купить польскую "Унитру" - недорогой аналог западногерманского "Грюндига" с очень приличными характеристиками. Что я и сделал в г. Рудольштадт, проезжая мимо на участок работ. В это же время я обратил внимание на тот факт, что многие наши специалисты фотографируют на цветные слайды, получая прекрасные фото на экран через различные приборы-проекторы. Это, конечно, было неудобство, когда нельзя подержать фотографию в руках, но этот недостаток был устранён в начале 21 века, и со слайдов можно было печатать отличные фотографии. А ещё чуть позднее стало возможным эти слайды оцифровать через специальный плёночный сканер и занести в компьютер. Посоветовались дома и решили купить фотоаппарат "Зенит-Е". Тем более, что проблем с проявкой слайдовых плёнок не было. Сдаёшь плёнку-негатив и через пару дней получаешь готовую плёнку, разрезанную и уложенную по 6 кадров в специальные пакеты с прокладками папиросной бумагой. В Роннебурге был такой магазинчик, где продавали фотоаппараты и брали плёнки на проявку. Купил экспортный вариант "Зенита" за 340 марок. После моего возвращения домой, слайд-фотографирование всё ещё не дошло у нас в широкие массы, и проявить слайд-плёнки можно было только в одном месте в Ленинграде.

В середине лета наметились какие-то курсы в Берлине, цели которых я уже вспомнить не могу, которые совпали с какими-то праздниками. Читали нам лекции в Потсдаме, и там же жили в студенческом общежитии. После обеда лекции не проводились, и мы с Полянским посетили музейные летний и зимний дворцы королей. Если зимний дворец имел несколько этажей, то летний был одноэтажным. В столовых дворца стояли исключительно красивые сервизы на много персон. Большая часть из них производства Майссенской мануфактуры. На следующий день тоже после обеда нас привезли на экскурсию во дворец "Цецилиенхоф", где в июле 1945 года проходила Потсдамская конференция глав великих держав. Сохранился зал и круглый стол, где проходили заседания. Тут же вокруг фотографии участников тех событий. И ещё интересная деталь - дворец почти примыкал к берлинской стене, и можно было подойти и рассмотреть её поближе. Это было серьёзное сооружение около 3 метров высотой, но ещё сверху по всей стене лежала бетонная труба около полуметра в диаметре - это чтобы кто-то не забросил крючки от какой-нибудь верёвочной лестницы. В один из выходных дней нам устроили водную экскурсию на теплоходе по р.Хавель. Мы сидели на верхней палубе и обозревали очень красивые окрестности и берега - кругом стояли лодки моторные и простые, в отдельных местах берега и яхты. Очень много людей отдыхало по обоим берегам - купались и загорали. Отдохнули очень хорошо и на следующий день в воскресенье нас на автобусе привезли в Берлин и распустили всех до определённого часа кто куда хотел. Автобус поставили на стоянке около Центрального универмага. Времени у нас свободного было часов 8, а в Берлине, кроме Трептов-парка, Александерплац и Бранденбургских ворот, мы не знали ничего. Так как в Трептов-парк нам пообещали свозить на следующий день перед отъездом, то мы с Альбертом Полянским, бегло осмотрев внутри Центральный универмаг, сразу пошли в район Александерплац.Телебашня на Александерплац.Карл-Маркс-аллее.РейхстагТрептов-паркпоходили около вышки, посмотрели часы всемирного времени, зашли в кафе и скушали по боквурсту с кофе. После этого решили прогуляться по Унтер ден Линден. Шли довольно долго и по пути рассматривали витрины магазинов. В одной из них стояла румынская легковая машина "Дачиа" ценой в 23000 марок - это была лицензионная копия французского "Рено". Далее пошли совсем уж исторические места - Университет им. Гумбольдта, какой-то музей из истории ГДР, а слева начинались здания советского посольства, которые занимали целый квартал. Упёрлись мы перед Бранденбургскими воротами в заграждение, за воротами видна была стена, разделяющая Восточный и Западный Берлин. Народу было совсем немного, мы постояли, пофотографировались, и с левой стороны увидели холм, подход к которому перекрывался ещё и колючей проволокой. Мы решили продвинуться вдоль заграждения влево и сфотографировались точно на фоне этого холма - Альберт сказал, что там был бункер Гитлера. Через небольшое время из домика, стоящего прямо около ограждения, вышел человек в штатском и направился в нашу сторону. Подошёл и между нами состоялся такой разговор: "Кто вы такие?". "Советские туристы", - отвечаю ему, и мы показали свои паспорта. "Что вы тут делаете?" - "Осматриваем интересные места столицы. Это правда, что под этим холмом был бункер Гитлера?" - "Правда!", - отвечает он. "Но сейчас там нет ничего интересного, и бункер затоплен водой. А вам я советую завернуть за угол вот этого дома - там станция метро Тельманплатц, сесть на поезд метро и ехать до станции Александерплатц. Вот там вы увидите много интересного!" И мы послушались его совета.

Через месяц нам устроили семейную поездку в Берлин на двух автобусах "Икарус" на два выходных дня. Сначала мы посетили Трептов-парк, возложили цветы к памятнику погибшим при штурме Берлина солдатам. Мемориал оставил у всех неизгладимое впечатление, и особенно монументальная скульптура солдата. Надо отметить, что памятные места, связанные с захоронениями советских солдат, в ГДР содержались в очень хорошем состоянии. На каждый праздник, 1 мая или 7 ноября, устраивались шествия к местам захоронения и возлагались цветы. После Трептов-парка нас подвезли в Луна-парк, где было множество разных аттракционов. Я с детьми сел на электрические машинки и мы хорошо покатались по специальной арене.

Луна-паркКатание в Луна-парке (В 1998 году в июле м-це я ездил с сыном Серёжей в Гамбург на машине. Обратно решили остановиться на пару часов в центре Берлина и посмотреть изменения. В город заехали с запада через Шарлоттенбургское шоссе - окрестности смотрелись очень красиво - виллы, спрятанные в глубине и прикрытые цветниками и плакучими ивами. По этому шоссе мы могли проехать до самого центра, но я побоялся не узнать окрестности и заблудиться. Для гарантии мы свернули вправо, и по параллельной дороге проехали вглубь - там я узнал здания на Унтер-ден-Линден, мы свернули влево и въехали на эту улицу. Дальше показались Бранденбургские ворота, мы их объехали и за ними на разделительной полосе стояло много машин. Мы нашли свободное место и встали. Для гарантии я подошёл к стоявшему недалеко полицейскому и спросил его: "Можно ли здесь постоять пару часов?" Он ответил, что можно. Мы отошли в сторону отеля "Адлон", который был уже восстановлен и выглядел очень красиво. Около него начиналась большая изгородь, и лестница вела на смотровую площадку. Мы поднялись и увидели огромную бетонную плиту, с которой снята была земляная подушка. Размер её был с жилой квартал, и около нас виден был запасной выход. Вероятно, это и был бункер фюрера. Размер его никак не соотносился с тем земляным холмиком, который я тут видел в 1973 году. И вообще, весь Берлин, насколько хватало глаз, был усеян строительными кранами - шла очень большая стройка.)

Летом стали прибывать носители новой технологии и техники, которых мы пригласили. Из Алма-Аты приехал В.Фёдоров с комплектом ориентатора УШО-1, а месяцем позже из Ташкента прибыл сотрудник института Кудеков Ю. Его долота ДДА-76 уже были на подходе. Мы сразу организовали и собрали технологов разных экспедиций и ЦГП для изучения этой техники. Работа, естественно, шла с привлечением наших переводчиков. Недели через две на одной из буровых начали пробную работу с ориентатором. Позднее подошли долота ДДА-76 и мы их распределили на три буровых бригады, которые работали в крепких породах различного названия. Гостей с новой техникой везде приходилось сопровождать, т.к. они совершенно не могли даже изъясняться с местным населением и буровиками. При поездках на буровые очень часто приходилось проезжать маленькие красивые городки. Особенно в Тюрингском Лесу. Запомнился Рудольштадт, где древний замок был построен прямо на вершине горы и там же был пробит вручную очень глубокий колодец до воды. Городок Зуль был мне интересен ещё и тем, что у меня в юные годы был велосипед "Зимсон - Зуль" очень хорошего качества. Да и двуствольные ружья "Зимсон", которые я видел, обладали отменным боем и кучностью. Городок Ильменау славился изготовлением красивых бокалов из цветного стекла. Все они были выстроены на разновысоких холмах с прекрасными дорогами. Но особо надо отметить государственные автобаны - это вообще настоящее инженерное сооружение высочайшего качества. Я видел куски автобана на ремонте. Там хорошо была видна его многослойность из разных фракций строительного материала, и общая высота отсыпки в этом месте была более метра. Плюс ещё бетон сверху. На капот легковой машины во время движения можно было поставить стакан с водой, и она не выплёскивалась. Шофёр Хорст рассказывал мне, как их начинали строить. Каждому населённому пункту выделили кусок трассы в зависимости от числа жителей, подвозили материалы и бесплатно кормили. Бетон клали подрядные организации. Высокие руководители проверяли качество бетона буровой установкой, которая их сопровождала. Если качество бетона не соответствовало проекту, то подрядчика жёстко наказывали, и не только деньгами. Конечно, по российским меркам, Германия -маленькая страна, и покрыть её сетью автобанов была ненепосильная задача. Вот российские просторы покрыть такой плотной сетью потребуются столетия.

Однажды мы ехали мимо Оберхофа - это центр горнолыжного спорта и других зимних видов. Хорошо осмотрели санно-бобслейную трассу, трамплины. Недалеко виднелся отель "Панорама" оригинальной конструкции, напоминающей трамплин. Хорст, мой шофёр, рассказал, что этот отель знаменит не только внешним видом, но и своей сауной, где в определённое время парятся вместе мужчины и женщины. Я ему не очень поверил. Для советского человека это было выше всяких понятий, и я попросил его подъехать на стоянку отеля и меня подождать. Сам прошёл в отель и пошёл по первому этажу искать сауну. Самое интересное, что я её всё-таки нашёл в правом крыле здания, и там висела табличка: с 18 до 20 часов - мужчины, с 20 до 22 часов - женщины, и с 22 до 24 часов - смешанная. Сегодня это уже не кажется чем-то необычным: сидят мужчины и женщины в плавках и купальниках, греются. Но в СССР подобного официально быть не могло.

Однажды прошёл анонс, что в Геру с гастролями приезжает ансамбль бразильских танцев. Наша экспедиция почти в полном составе купила билеты. Очень красивые мулаты и мулатки обоего пола танцевали так зажигательно и страстно, что некоторые зрители из зала заскочили на сцену и танцевали вместе с ансамблем. В том числе я узнал среди них и нашего главного маркшейдера. Что было необычным, так это то, что все девушки были с полностью открытой грудью. Что для нас, советских, было совсем уж необычно. 8. Автомобили. Поездка на Балтийское побережье.

В ГДР выпускалось для личного пользования две марки автомобилей - "Трабант" и "Вартбург". Конечно, у кого было достаточно денег, могли покупать наши "Волги", "Жигули", "Москвичи", а уж совсем некоторые - "Мерседесы". Но наши машины не пользовались широким спросом из-за дороговизны и очень большого расхода горючего, которое стоило весьма дорого. "Трабант" был настоящим семейным автомобилем, выпуск которого превысил 3 миллиона штук, и стоила базовая версия всего-то 5200 марок. Двухтактный мотор мощностью 26 л.с. обеспечивал среднюю приёмистость и скорость на шоссе, т.к. лёгкий корпус состоял в основном из дуропласта. Недостаток был в том, что при столкновении его с другой машиной на его месте возникала гора щепок с торчащей посередине металлической конструкцией типа швейной машинки. И думаю, что ремонту он уже не подлежал. Вторая машина - "Вартбург", тоже двухтактный, но трёхцилиндровый мотор, была уже настоящим современным автомобилем с множеством модификаций. Удобный салон, отличный внешний вид, прекрасная приёмистость создала "Вартбургу" высокую репутацию у автолюбителей. Я ездил на нём в качестве пассажира и мне он понравился больше, чем наш "Москвич". Крупным недостатком обеих машин был полуядовитый выхлоп от двухтактного мотора. Как-то я попал в пробку при выезде из Хемнитца на автобан в вечерние часы пик, так через 10 минут стояния там начинаешь задыхаться от отсутствия кислорода. Естественно, что там, где ходят автомобили, есть и дорожная полиция. Так вот при обычной езде на автобанах или более мелких дорогах полиции не видно совсем. Как только происходит хоть маленькая дорожная авария, так они здесь. И не только авария. Например, при нашем отъезде домой мы ехали с ещё одной семьёй в сторону Франкфурта на Одере. Наш микроавтобус "Баркас" сломался на середине пути. Через 20 минут появилась полиция, ещё через полчаса подошла другая машина, нас пересадили в неё и повезли дальше. Однако на поезд, шедший из Берлина, и куда у нас были билеты, мы опоздали. Нас разместили в отель и сказали, что нас обязательно посадят на следующий проходящий поезд на Москву через 8 часов. Что и произошло как по расписанию. В ГДР было довольно либеральное законодательство по части получения права на управление автомобилем. В нашей экспедиции работал технолог без правой руки, и он прекрасно и уверенно управлял своим "Вартбургом".

Предстояли длинные майские праздники, и профсоюз "Висмута" устроил поездку для сотрудников с семьями на Балтийское побережье острова Узедом. С семьёй в ЦинновитцеТам в населённом пункте Цинновитц был дом отдыха "Висмута". Ехало несколько больших автобусов "Икарус". Четверо любителей преферанса собрались на заднем сидении автобуса, а мы просто наблюдали проходящие пейзажи. Вдруг автобус дёрнулся, круто повернул влево на разделительную полосу, и, проехав по ней с лёгкой раскачкой влево-вправо около сотни метров, снова свернул вправо на автобан. Народ испугался и пошёл к шофёру выяснить ситуацию. Оказалось, что впереди идущая машина резко затормозила, и шофёр наш, чтобы не допустить столкновения, круто вывернул на разделительную полосу. Это хорошо, что на этом отрезке не оказалось телефонного столбика, которые стоят примерно через 3 км, на всех автобанах. Дальше путь пролегал через берлинское кольцо, Нойбранденбург, Вольгаст и Цинновитц. Всем дали очень хорошие номера по числу членов семьи, работал ресторан, и можно было хорошо покушать. Гулять ходили на пляж, где стояли оригинальные кресла с тентами. Песочек на берегу был очень мелкий. Хотелось всем искупаться, но вода была совсем холодная. Вечером в ресторане кто-то устроил приём для руководителей разных предприятий, куда я попал тоже. Запомнился стоящий на столе коньяк "Наполеон" в красивых больших бутылках. В то время я его как-то не заценил, но когда понял, то больше он мне не попадался. Через день нас свозили на пограничный переход с Польшей. Я зашёл в обменный пункт валюты и хотел разменять марки на польские монеты, но монет у них не бывает, а только бумажные купюры. Последний день пребывания было воскресенье, и выезжать домой надо было утром. Наш главный геолог Борис Поляков приехал сюда один на служебной машине, и предложил мне составить ему компанию на обратный путь, но посмотрев при этом северные приморские города Германии. Я поговорил с Ниной, она не возразила, и я сел с ним. Обратно поехали через Вольгаст на Грайфсвальд, потом Штральзунд. Здесь остановились, посмотрели на остров Рюген. И посмотрели судостроительную верфь. Дальше заехали в Росток, походили по городу и вдоль каналов, где стояли рыбацкие суда. Отсюда мы заехали в городок Бад-Доберан и посмотрели уникальный собор Доберанского монастыря. После этого свернули на Берлин. Подъезжали к кольцу уже вечером, и вся дорога со стороны Гамбурга была забита легковыми машинами, идущими в Западный Берлин. Такая же история и на Мюнхенском автобане - сплошной поток машин на Берлин. Приехали домой уже поздно вечером, а вся семья уже давно была дома. Летом вся семья поехала в пионерлагерь "Крибштайн", где дети отдыхали, а Нина проработала одну смену воспитателем.

9. Дела производственные. Новое пополнение специалистов. "Папа купил автомобиль!". Подготовка к отъезду и выезд домой

Долота ДДА-76 показывали в работе очень хорошие результаты, и вопрос уже мог ставиться об организации их производства в ГДР, для чего летом должен был подъехать автор и конструктор этих долот, доктор технических наук из САИГИМСа Чумаков Иван Давыдович. Я с ним встречался два года назад в Североуральской экспедиции, куда он приезжал на приёмочные испытания. Мужчина очень пожилой, под 80 лет, но крупный и крепкого сложения. Почти всю жизнь проработал на производстве и был главным инженером "Таджикгеологии". Меня он очень рьяно отговаривал от поездки в ГДР, предлагал очень быстро выйти к нему на защиту кандидатской диссертации по результатам испытаний его долот. Летом приехал из Алма-Аты и автор ориентатора УШО-1 Страбыкин Игорь Николаевич. Вся новая техника обсуждалась на техсовете в ЦГП и в экспедиции. На таких совещаниях, или у начальника экспедиции, рядом со мной сидела секретарь, она же переводчик. И на ухо мне шептала перевод на русский язык. Надо признать, что знала она русский неважно, и о многом сказанном приходилось догадываться самому. Была ещё такая интересная деталь - вывешивается объявление о начале какого-то собрания, и внизу ставится время его окончания. Вначале, зная наши советские порядки проведения "безразмерных" собраний и совещаний, я подумал, что это шутка. Однако собрание закончилось точно в указанный срок.

Семья в пионерлагере "Крибштайн" Очень много проводилось совместных мероприятий по отдыху с немецкими коллегами. Проходили они, как правило, в каких-то клубах, где я впервые увидел боулинг. Устраивали соревнования по стрельбе из пневматических винтовок, различные аттракционы. Один раз в каком-то небольшом населённом пункте было совместное мероприятие по дегустации свежих свиных колбас разного названия. Всё было чрезвычайно вкусно. Разыгрывались лотереи с выигрышем каких-то вещиц - я выиграл каминный набор.

Слева направо -Фёдоров, автор, Лепесин В.И. Осенью 1972 года к нам в экспедицию прислали нового технолога по бурению -Лепесина Всеволода Ивановича. Он приехал с должности главного инженера Южно-Украинской геологоразведочной экспедиции из г. Черкассы. Экспедиция средних размеров и занималась, в основном, разведкой стройматериалов, подземных вод, осушением фильтрации через плотину Каховского водохранилища на Днепре, строя дренажные скважины методом обратно-всасывающего бурения. Многие вещи по технологии бурения на пески желонками, обратно-всасывающее бурение, которые он мне рассказал, были для меня абсолютной новинкой. Алмазное бурение он не знал, т.к. в экспедиции оно не применялось, и глубоким бурением тоже не занимался. Я считаю, что попал он явно не на своё место - раз. И второе - не в ту экспедицию его послали. Надо было его поставить не технологом в Тюрингскую с глубоким бурением, а главным инженером в Лейпцигскую с мелким поисковым бурением. Но туда уже поставили потёртого старичка из Госкомитета по науке и технике. Лепесин В.И. был крупный, представительный мужчина, наверняка обладал неплохими организационными способностями, и должность рядового технолога для него была давно пройденным этапом. Кто и зачем его вызвал в "Висмут" - непонятно. У нас он как-то потерялся и откровенно не знал, что ему делать. Тем более, что с языком у него было не очень хорошо. Через месяц после приезда он завёл со мной разговор на тему покупки всё-того же злосчастного автомобиля. Я ему рассказал, что мне было известно, т.е. за инвалюту не купишь - не заработать столько. Он почему-то сильно расстроился и сказал, что работать здесь он долго не будет и уедет домой. Позже у него частенько начала появляться фраза, что жене его здесь не климат, она себя неважно чувствует. Однако про его настроения я никогда никому не говорил. И когда мы стали собираться домой в октябре 1973 года, дела свои я передал ему. Однако по имеющейся информации, он проработал ещё несколько месяцев и уехал домой на Украину.

Серёжа идёт в 1 класс Поездки геологов в загранкомандировки, за редкими исключениями, представляли интерес для покупки там легкового автомобиля для семьи. Если на предприятиях Минсредмаша или Первого главка МинГео СССР автомобиль почти любой при достаточном старании можно было купить в совершенно недалёкой перспективе, то в рядовых экспедициях МинГео для обычных людей это растягивалось на многие года, и стало медленно удовлетворяться только после пуска завода в Тольятти. Конечно, были случаи приобретения машин и у полуобычных людей в геологии. Например, у нас один некрупный специалист экспедиции в конце войны работал в такой серьёзной организации как СМЕРШ, и вероятно, по фондам этого СМЕРШа он и получил в 1963 году "Волгу" - ГАЗ-21. Поэтому люди старались выехать в загранкомандировки в любые страны и на любой срок, точно зная, что они оттуда привезут автомашину. Все, кто ездил из нашей экспедиции, привезли себе машины. Некоторые командированные боялись слухов, что скоро на конвейере "Волги" кончатся и на сертификаты будут давать "Жигули" или "Москвичи", и сильно торопились купить именно "Волгу". Один мой знакомый так сильно желал ездить на "Волге", что поехав в краткосрочную командировку в одну из стран Африки, через 8 месяцев пребывания там пригнал себе из г. Горького "ГАЗ-24" бежевого цвета. Вероятно, он там в магазинах еду не покупал, а питался мелкими обезьянами, кои как воробьи, перелетали с ветки на ветку в лесах вокруг столицы. Крупных обезьян он не стрелял, опасаясь получить сдачу. Шкуры этих обезьян после его возвращения висели у него на спинках стульев дома и на сидениях автомашины. Для получения машины он взял краткосрочный отпуск, потратился на авиабилеты туда-обратно, но желание полностью удовлетворил.

Поэтому в ЦГП "Висмута" иногда попадали люди вроде меня или Лепесина В.И., которые в принципе не могли знать куда едут - мы же были не из этой системы. В июле 1973 года мы съездили домой в отпуск, и в своей экспедиции я сказал, что осенью мы возвращаемся насовсем. Вернулись в ГДР в августе, и 1 сентября наш сын Серёжа пошёл в первый класс. Почти половина сентября прошла в сборах - поиски нужных вещей для дома, заказ и отгрузка контейнера и прочее. В первой декаде октября выехали домой.

10. Послесловие

1. Условия жизни для семьи были просто отличные - квартира с мебелью, в магазинах есть всё по доступным ценам, разные школы для детей, масса туристических поездок по достопримечательностям страны, музеям. Частые посещения концертов советских и зарубежных звёзд. Но вот с работой были шероховатости. Дело в том, что на всех производствах было двойное управление. Было штатное расписание советское, и было немецкое. Например, во всех экспедициях ЦГП, которые по советскому штату назывались геологоразведочными партиями, а по немецкому - экспедициями, начальник был немецкий коллега, главный геолог и главный инженер - советские инженеры, у которых были заместители из немецких коллег. По советскому штатному расписанию мы с главным геологом числились начальниками Тюрингской партии. Такой же "слоёный пирог" был и в руководстве ЦГП. Поэтому было неясно - кто же у нас руководитель и кому мы подчинены? В связи с этим в отношениях с немецкими коллегами возникало много фигур умолчания. Мне такая система руководства сразу не понравилась. Мне кажется, что не нужно было делать два штатных расписания, а делать одно с распределением должностей между немецкими и советскими специалистами. Не думаю, что такая простая мысль не возникала, но что-то мешало этой идее.

2. Прошло 25 лет со времени объединения двух Германий в одно государство. За время своего существования с 1949 года - образования ГДР, Восточная зона оккупации превратилась в мощное индустриально развитое государство. По объёму промышленной продукции она входила в десятку промышленно-развитых стран и прочно стояла на собственных ногах. Это я к тому, что, на мой взгляд, объединение с ФРГ произошло очень быстро, и жители бывшей ГДР испытывали раньше, да и сейчас ещё в полной мере не преодолели экономические трудности. Всего этого можно было избежать, если бы процесс объединения растянули на несколько лет, постепенно выравнивая экономики и уровни жизни Запада и Востока.

А.Виноградов 2015 год г. Обнинск