Виноградов Алексей Иванович : другие произведения.

Остров за М К А Дом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  
  Очень хотелось молотком выключить телевизор, который бодро объяснял, как будет хорошо от перестройки, но еще более раздражал говорливый человек со зловещим пятном на лысине.
  
  У меня было три варианта, чем заняться в ближайшее время - пойти в бандиты, умереть с голоду или повеситься, но я решил поискать в газете бесплатных объявлений что-нибудь еще.
  
  Объявление в рамке предлагало две тысячи долларов в месяц за работу на нефтяной платформе в Норвегии.
  
  Я никогда не видел доллары, у меня и рублей-то последние месяцы почти не было.
  
  Оказалось, что все очень просто, с меня паспорт и подпись под стандартным договором.
  
  До Архангельска нас довезли на грузовой машине с огромной надписью на борту - люди, мол, да какие мы люди. В глаза друг другу не смотрим, угрюмые, неразговорчивые, полуголодные, плохо одетые, счастливые птенцы перестройки.
  
  
  В Архангельске нас пересадили на такой старенький баркас, что я засомневался, что он своим ходом дойдет до нефтяной платформы.
  
  Советские пограничники по-советски или уже по-божески взяли с капитана баркаса всего по 5 долларов за каждого из нас и 50 долларов за сам баркас.
  
  Они зеленые, эти доллары, и мы плывем за ними.
  
  ***
  
  Уж едва мы отчалили, как к нам подошел в медицинской маске и с саквояжем один из членов команды, представился врачом и велел обнажить руки для прививки, и отказаться было сложно, мы уже вживую видели доллары.
  
  Сразу после прививки так захотелось спать, что не все дошли до коек, не знаю через какое время, я очнулся от жары, иллюминаторы нашей каюты были замазаны белой краской, потому я выбрался на палубу.
  
  Судя по разговорам команды, мы приплыли, и по курсу вырастал какой-то остров с отвесными скалами, очень похожий за зуб, и в этом зубе была трещина, куда мы и направлялись.
  
  В эту минуту меня заметили, и с матом затолкали обратно в каюту, все еще спали, и я просто прилег на койку, потер место укола и заметил, что вместо одной дырочки от укола там было четыре.
  
  Спустя час всех с трудом разбудили, нас вывели наверх, остров зуб внутри представлял собой круглую лагуну радиусом метров 200, с такими же отвесными стенами, кроме одной, самой высокой, она была с наклоном 45 градусов и венчалась еще одним тонким и острым зубом.
  
  Впрочем, все это я заметил потом, потому что во все глаза смотрел на то, к чему причалил нас баркас. Это была огромная ржавая баржа времен второй мировой войны с остатками фашистских свастик на боках, как она только прошла в узкую трещину внешнего зуба.
  
  Это ржавое корыто было металлическими канатами намертво пришвартовано стальными клиньями к отвесной скале из вулканического стекла. Я успел заметить, что по борту, выше ватерлинии, было пара пробоин, заделанных явно недавно.
  
  А по палубе баржи суетливо бегали люди в зеленых халатах, они с помощью веревки помогли нам подняться наверх, и построили нас перед капитаном этого ржавого судна. Да, на нефтяную платформу это было не похоже, на носу баржи стояло артиллерийское орудие калибром 75 миллиметров.
  
  В течение часа, пока шла разгрузка баркаса, десять новобранцев послушно переминались с ноги на ногу в нетвердом строю, потом баркас отчалил, и капитан вяло махнул ему на прощание рукой, но на нацистское приветствие это было не похоже.
  
  За все это время командой баржи не было произнесено ни одного слово, я уж подумал, что они ждут переводчика, чтобы поговорить с прибывшими русскими, но капитан заговорил на нашем языке.
  
  - У кого-то есть вопросы?
  
  Я заметил, как при этом напряглась свита капитана, пять человек в зеленых халатах со старенькими охотничьими ружьями в руках.
  
  Вдруг один из наших решился на вопрос:
  
  - А где тут нефть?
  
  В ответ капитан вытащил из кармана маленький револьвер, приставил ствол к голове любопытного и пальцем взвел курок:
  
  - А второй вопрос ты уже не переживешь. У кого-то еще есть вопросы.
  
  Вопросов больше не было.
  
  В течение десяти минут нас переодели в новые синие халаты, как у уборщиц, в новые светлые полосатые штаны, как в больнице, в дорогие кроссовки Адидас и широкие защитные шляпы, как у военнослужащих в южных республиках СССР.
  
  А потом мы просидели тут же на палубе до самой ночи, и когда в небе проявились незнакомые звезды, мне стало понятно, что мы не в северных широтах, да и жарко здесь, как на Экваторе.
  
  ***
  
  Что касается работы, то мы непонятно чем занимались, но задавать вопросы на барже было смертельно непринято.
  
  С раннего утра на воду спускались три весельные двухместные резиновые лодки, на командной лодке сидел явно старший помощник капитана с охранником, а на двух других по паре наших новобранцев.
  
  Странная работа, мы топили зонды. Это были такие металлические емкости, по форме напоминающие огромные мячи для регби, под ними крепился герметичный стальной ящик, содержимое которого мы не знали, наверно, пустой.
  
  Зонд внизу утяжелялся грузом, большим обрезком железа. А дальше вообще непонятно, железный груз был привязан стометровой страховочной бечевкой, и еще одна, более тонкая веревочка была привязано к миллиметровой капроновой леске, соединяющей груз и зонд с ящиком. Эта тонкая веревочка не просто крепилась на соединение зонда, она заканчивалась острой бритвой.
  
  Один новобранец сидел на веслах, стараясь держать лодку строго в рамке координат - окрестные скалы были размечены крупными белыми полосами, с любой точки в лагуне можно было узнать, где именно топится зонд.
  
  Второй новобранец аккуратно спускал на воду этот зонд с ящиком, они плавали, потом бросал в воду железный груз, и все шло на дно. А когда груз опускался метров на сто, то лодка отплывала от места погружения, новобранец тянул за тоненькую веревочку, бритва перерезала крепление груза, освобожденный зонд с ящичком так быстро всплывали вверх, что он подпрыгивал метра на три над водой. Вот поэтому, если вовремя не убрать лодку, то зонд бы ее разорвал и возможно насмерть покалечил сидящих в ней людей.
  
  А эта лагуна была такой глубокой, что ее правильней было бы назвать прибрежной впадиной.
  
  Дальше еще непонятнее, отрезанный груз вытаскивался другой веревкой, его снова привязывали к этому же зонду, переходили в соседний квадрат, и снова топили.
  
  Спросить, что мы делаем, было небезопасно, капитан с револьвером уже ответил нам на все вопросы.
  
  А работа была очень тяжелой, запускающий зонды человек часто менялся с человеком на веслах, и работали по 15 часов в сутки.
  
  Шестеро других новобранцев, оставшиеся на барже, просто отдыхали, занимаясь ремонтом баржи. Да и зеленые халаты давно уже отложили свои ружья и работали вместе с синими халатами.
  
  Все молча, только деловые реплики - подай, принеси, подержи, за тот край. Мы даже не знали, как друг друга зовут.
  
  День повторял день. Мы топили зонды, они всплывали, мы их снова топили.
  
  А еще был маленький батискаф, видимо, очень дорогой, с механической рукой для взятия проб и с контейнером. Два члена его экипажа ели и спали в капитанской части баржи, и мы толком не могли их рассмотреть.
  
  Этот батискаф ежедневно по два три раза уходил под воду, каждый раз после всплытия к нему подплывала лодка со старпомом, и они мотали ему головой.
  
  За две тысячи долларов в месяц мы топили и топили зонды, и через месяц действительно пришел тот же баркас, но уже без пассажиров, только с грузом. Сразу после разгрузки он ушел, а нам выплатили по две тысячи стодолларовыми купюрами, и тогда мы еще не знали, что они фальшивые, просто отпечатаны на дорогом компьютере, ведь никто из нас никогда не держал в руках настоящие.
  
  Баркас приходил раз в месяц, зарплату команде выплачивали, капитан был мрачный и уже по целым дням не выходил на палубу. А мы топили зонды.
  
  Однажды зонд не всплыл. Мы вытащили его груз, осмотрели перерезанную нашей бритвой веревку, все как обычно, а где шарик, где сам зонд?
  
  Все зеленые халаты вдруг вывали на палубу, зонд действительно пропал, прямо на месте потери зонда, нырнул в глубину батискаф, но зонда не было.
  
  Впервые на лице нашего капитана можно было, присмотревшись, увидеть что-то подобие улыбки.
  
  За месяц мы потеряли шесть зондов, похоже, мы этого и добивались, батискаф нырял в эти места с прицельной точностью, но ничего не находил.
  
  В месячный срок к барже пришел наш баркас, который привез еще десять новых зондов.
  
  Ну, то есть, нам было чем заняться, топить - не перетопить.
  
  ***
  
  Однажды, я не выдержал и обратился к капитану, естественно, не с вопросом, так как его револьвер постоянно оттопыривал брючный карман.
  
  - А позвольте высказать вам, уважаемый капитан, предложение по поводу нашей работы? - выдержав суровую паузу капитана, я сказал, - уж если уж наша работа топить зонды, то я, кажется, смогу в этом помочь.
  
  У капитана правая рука ушла в карман за револьвером, но я рискнул продолжить.
  
  - Судя по неопределенности с местами потери зондов, то можно предположить, что это зависит не от места, а от глубины. У нас очерчена глубина погружения зондов в сто метров веревки, но глубина в лагуне меняется в зависимости от приливов и отливов. Утром, например, в этом месте зонд может потеряться, а вечером уже нет, и я могу рассчитать. У нас здесь широта экватора, но нужно очень точное ее значение, плюс хронометр, по обычным часам расчеты с точностью до метра не произвести. Да и астрономические таблицы тоже не помешали бы.
  
  С дикой злостью капитан сжег меня взглядом, плюнул на палубу и ушел в свою каюту, а единственный свидетель моего обращения, помощник капитана, легонько потянул меня за рукав.
  
  - Он явно разрешил вам попробовать, что вам еще нужно для этого?
  
  - Уже хорошо, что он меня не застрелил.
  
  - Да не волнуйтесь так, у него в револьвере нет патронов, он размахивает им для пущей строгости.
  
  - Это, кстати, поправимо, - я рискнул помочь капитану. - У него старый надежный револьвер Бульдог, ему сто лет, а то, что он без патронов, можно же сделать самодельные. Стоит нарезать латунной или алюминиевой трубки по размеру гнезда барабана, с одной стороны вставить ружейный капсюль центрального боя, зажав его в трубке плоскогубцами, с другой стороны грамма два дымного пороха, легкий пыж, и утопить сверху свинцовый шарик калибра 7,62 мм, можно меньше.
  
  - Я передам, а вы уверены, что это выстрелит.
  
  - Да абсолютно, но убойная сила будет около 10 метров, да этот револьвер и с родным патроном результативно стреляет не дальше 15 метров, почти дамское оружие.
  
  Уже через два дня я увидел на палубе, как капитан стрелял из револьвера в арбуз с расстояния метров десять, с третьего выстрела он попал, оглянулся, увидел меня и сквозь зубы проворчал:
  
  - А почему этот все еще не в зеленом халате.
  
  В течение пяти минут меня переодели в зеленый халат, видимо, заряженный револьвер в его руках все-таки прибавил капитану авторитета.
  
  ***
  
  Меня переселили в другую часть баржи, к зеленым халатам, в отдельную каюту, и первым гостем у меня стал помощник капитана.
  
  - Думаю, что нам с вами стоит осмотреть носовое орудие и сохранившуюся на корме зенитку, капитан Флинт почему-то уверен, что вы можете что-нибудь придумать. У нас нет 76 миллиметровых, а только 45 миллиметровые снаряды.
  
  - Как, как, вы назвали капитана, Флинтом?
  
  - Да он сам себя так называет, когда напьется.
  
  - А вы случайно не Сильвер с одной лишней ногой?
  
  Мы оба засмеялись.
  
  ***
  
  Орудие оказалось исправным, без единого снаряда, и я предложил изготовить где-нибудь в заводских условиях ствол вкладыш в 45 мм, и набросал на листочке, как примерно малый ствол должен крепиться внутри основного ствола.
  
  - Самодельный ствол, естественно, будет не нарезной, поэтому скорость полета снаряда станет ниже, чем у настоящего оружия, но в пределах нашей лагуны враг будет разбит.
  
  Сильвер улыбнулся, и доверительно предложил:
  
  - Зовите меня попросту, Джон, - и мы пошли к зенитке, прямое попадание крепкого осколка навсегда замяло механизм орудия, и я развел руками.
  
  Осмотр мы продолжили в трюме, ничего интересного, кроме десятка исправных немецких автоматов М-40 без патронов.
  Я повертел этот классический автомат второй мировой войны, вот если бы его переделать под малокалиберный патрон центрального боя 5,6 миллиметров, но труднее всего подогнать рожок с патронами, но можно разделить его на четыре секции. Да, в этом случае удастся загнать в магазин до 200 патронов, убойно стрелять автомат такими патронами смог бы только метров на тридцать, но зато, при выпуске сразу всех пуль, получилась бы настоящая сенокосилка.
  
  Уж насколько мне позволили приобретенные в высшем артиллерийском училище знания, я набросал проект такого магазина для этого автомата.
  
  Вот, кажется, еще вчера я был кому-то нужен, выпускник, молодой лейтенант, а потом сокращение, безработица, и эта якобы нефтяная и якобы норвежская платформа в климате экватора. Кстати, мы за это время все перезнакомились, и оказалось, что все десять человек, словно случайно, оказались бывшими офицерами.
  
  Баркас пришел по расписания, мне привезли все необходимое для расчетов.
  
  В рассчитанных мною местах зонды послушно тонули, а потом туда нырнул батискаф, и пропал.
  
  Запас кислорода на 20 часов, два человека остались в батискафе, капитан мрачней тучи, длинной веревкой с грузом пытались поднять аппарат, двести, триста метров, дна нет, все бесполезно.
  
  Уже все забыли про зонды, про работу, про субординацию, синие и зеленые халаты лениво бродили по палубе.
  
  Спустя 9 дней батискаф всплыл, как-то сам, мы уже его не искали, из него вылез никакой от страха извозчик батискафа, но пассажира не было, как он смог выжить столько дней без кислорода, но вопросы капитану задавать было не принято.
  
  С первого раза, мы в разных заранее рассчитанных точках за один день утопили все оставшиеся зонты.
  
  ***
  
  Это было какое-то странное утро, извозчик батискафа, казалось, прощался со всем экипажем баржи, вторым на батискафе приказали быть мне, я пытался отказываться, но меня позвал в свою каюту сам Флинт, подвел к своему сейфу, вытащил из него 200 тысяч долларов.
  
  - Это вам за одно погружение, и еще, - он протянул мне свой антикварный револьвер с самодельными патронами к нему, - в рыб постреляете, вдруг пригодится.
  
  С трудом я влез в этот батискаф, впервые в жизни опускаюсь на дно, да сразу на сто метров, и тут же всплытие, так обещали.
  
  А когда мы все-таки всплыли, то прибитой к стене баржи в лагуне не было, никого не было, я вытащил пистолет, чтобы выстрелить в воздух, но подлый извозчик батискафа столкнул меня ногой в воду, задраил люк и тут же начал погружение.
  
  Зеленый халат на мне тут же намок, обмотался вокруг тела, не хватало еще утонуть, и я поплыл к единственной не вертикальной стене скалы, к той, что с внутренним зубом на вершине, подплыв, я заметил спущенную сверху веревочную лестницу, но все равно лезть по 45 градусной гладкой стене было непросто.
  
  С удивлением, наверху я увидел плоскую площадку, десять на десять метров, в центре которой сидел на раскладном стульчике мужчина лет сорока и увлеченно читал книгу. Увидев меня, он не выразил никакого удивления, улыбнулся и спросил:
  
  - В шахматы играете, надоело, понимаете, самого себя обыгрывать?
  
  - Да кто вы, черт возьми? - я невежливо ответил вопросом на вопрос.
  
  - Зовите меня доктором, да, просто доктором, доктор Ливси, - уточнил незнакомец.
  
  - А старая фашистская баржа где, недавно еще была, - я показал рукой в сторону, где она была раньше пришвартована.
  
  Доктор Ливси лениво слез со стула, долго смотрел туда, куда я показывал, потом пожал плечами и снова уселся на стул.
  
  - В это время года здесь такая скука, не находите? У вас сегодня на ужин концентрированный суп с лапшой, поищите на кухне, меня к столу не ждите, я после шести не ем, - и тут же углубился в чтение.
  
  ***
  
  С площадки внутрь малого зуба вела широкая дверь, легковой автомобиль мог бы свободно заехать, и внутри было прохладно. С центрального входа вело несколько коридоров, пройдя по одному из них, я нашел десяток просторных пустых комнат, лишь одна была занята. Второй коридор вел в зал припасов и небольшую кухню, кладовки были полны, в кухне имелось все необходимое. Всего коридоров было пять, они уходили верх и вниз, должны же быть где-то нормальные люди, кроме этого сумасшедшего доктора.
  
  Сверху оказался орудийный зал, судя по старинной пушке, и еще две бойницы были пустыми. В углу центрального зала лежало кучка чугунных ядер, ящик с порохом и советский двенадцатикратный бинокль.
  
  ***
  
  С накопившими вопросами я выбежал на площадку, но Ливси там не было, и стула не было, и книги. Доктор на резиновой лодочке неторопливо плыл по лагуне в сторону выхода.
  
  - Ушел, собака, - сквозь зубы выругался я, - и три раза попытался выстрелить в воздух из капитанского револьвера, но отсыревшие патроны на удар бойка не отреагировали.
  
  Зря я плохо подумал о Ливси, едва выскочив из лагуны, я наблюдал в бинокль, доктор выбросил из лодки какой-то мусор, и быстро поплыл обратно.
  
  - Я бы попросил вас завтра начать покраску малого зуба, вот этой бронзово-золотистой краской, у меня все руки не доходят. Уж так хочется какого-нибудь уюта, вы когда-нибудь мечтали быть птицей, и улететь далеко-далеко, а рыбой?
  
  Я не стал с ним разговаривать, демонстративно выбросил из барабана револьвера три испорченных патрона, остальные оставил, вдруг высохнут и потом сработают.
  
  ***
  
  Весь оставшийся день я бродил по комнатам, пытаясь понять, как экипаж баржи просмотрел столь странного соседа, кто этот сумасшедший, и почему вдруг сорвалась с места и ушла баржа, да она, наспех заштопанная, и десяти миль не проплывет, даже если ее потянет за собой баркас.
  
  Вечером я без разрешения взял лодку Ливси, сплавал на место стоянки баржи, но не нашел и следа от ее пребывания, цепей и костылей на скале как и небывало.
  
  Вернувшись, я услышал звонкие удары, спустился в нижний коридор, где полуобнаженный доктор обычным молотком и зубилом по крохам расширял уже имеющиеся комнаты, они были тоже с бойницами, но с маленькими. Он так был увлечен работой, что меня не заметил, и кусочки запекшегося тысячи лет назад вулканического стекла продолжали разлетаться во все стороны.
  
  В кухне я сварил себе лапшу, причем, малюсенький ручеек пресной воды постоянно падал на каменный рукомойник, наверно, где-то наверху был источник или, скорее всего, чаща с дождевой водой, все было здесь устроено довольно рационально.
  
  Все еще под стук докторского молотка, я раздобыл в кладовке раскладушку, подобие матраса, подушку и одеяло.
  
  Он, не переставая, стучал всю ночь, и утром, проснувшись, я слышал стук молотка, он стучал до полудня, потом на резиновой лодке вновь сплавал к выходу из лагуны, и снова взялся за молоток. Когда спит, когда есть, когда отдыхает, он сумасшедший, точно, вне всякого сомнения.
  
  ***
  
  Вот так прошло три дня, он стучал, я скучал, и потому снова спустился к нему, спросил, где взять краску и кисть, и как мне залезть на почти вертикальный малый зуб, и зачем делать зубу красиво.
  
  В ответ он улыбнулся, дал краску, кисть, альпинистскую веревку и квадрокоптер.
  
  - Вбить клинья в скалу не получится, закиньте квадрокоптером петлю веревки на вершину, дальше легко, и краску не жалейте, красьте, как для себя.
  
  Я решил тоже сойти с ума, залез на скалу, и начал красить с самой вершины, и так увлекся, и на это ушла целая неделя. Еду я готовил себе самостоятельно, засыпал и просыпался под стук молотка доктора, когда он отдыхал, когда обедал, на кухне я его никогда не видел.
  
  - А можно я сегодня вместо вас отвезу из лагуны мусор? - надо было как-то понять, что происходит.
  
  - Да, конечно, вот, возьмите, пару бутылок, и на обратной дороге полюбуетесь на свою работу, вы неделю же потратили на покраску.
  
  С лодкой я управлялся уже лучше, чем в первый раз, выплыв из лагуны в открытый океан, я посмотрел на запечатанные горячим сургучом бутылки, из-под водки или пива, одну из них вскрыл.
  
  Внутри оказалась обычная бумага, на которой на нескольких языках была написана явно один текст, в школе у меня было неплохо с немецким языком, вот что удалось прочитать:
  
  "Я маленький мальчик, меня взяли в плен африканские людоеды и отвезли на золотой остров в океане, чтобы съесть. Остров тот весь из чистого золота, помогите, спасите".
  
  Удивительно было прописаны и координаты острова, с такой точность, градусы, минуты, секунды, я запомнил эти данные, еще на барже. А внизу записки местоположение острова описывалось буквально на пальцах, плывите, мол, туда-то.
  
  В конце письма, после обращения на десяти языках, русского не было, была нарисована ехидная улыбающаяся мордочка.
  
  Дорогой обратно я уже чувствовал, что сумасшедших на острове стало двое. А как взглянул издали на покрашенную вершину, понял, зачем ее красили, она сверкала, как золотая.
  
  - Знаете иностранные языки, по глазам вижу, знаете, можно я буду называть вас лейтенант Смоллетт?
  
  Уж таким разговорчивым я Ливси еще не видел.
  
  - Можно, зовите лейтенантом, тем более, я им когда-то был, а где мальчик и африканские людоеды, где сумасшедший дом, нас когда-нибудь вылечат?
  
  Сегодня у Ливси, похоже, был выходной, он сел на стул, взял книгу, зевнул, и казалось, забыл о моем существовании.
  
  ***
  
  Однажды я не выдержал и спросил Ливси, когда он есть и спит. Его ответ был довольно уклончивым:
  
  - Представьте, лейтенант, мы с вами попали на несколько сотен лет в прошлое, вы недавно, я давно. Вначале я тоже ел и спал, но потом стал обходиться без этого, и вы скоро потеряете аппетит, вот посмотрите. Уж такова трансформация материи при переходе из настоящего в прошлое время. Сложно это описать, нас с вами здесь как бы и нет, а все это вокруг, как бы и есть. Что вы хотите, перед нами дремучий пятнадцатый век или даже восемнадцатый, лично мне абсолютно все равно.
  
  Я плюнул и ушел на кухню, и мне там показалось, что я действительно все меньше и меньше ем.
  
  ***
  
  Утром меня подняли истошные и непечатные крики доктора Ливси, но отдышавшись, он почему-то прошептал:
  
  - Черт возьми, нас атакуют, но не те, кого мы ждали, вы умеете обращаться со старинной пушкой? Вот только, бога ради, не убейте никого, просто прогоните.
  
  Со сна, и плохо соображая, я поднялся с Ливси на верхний орудийный зал. В центре лагуны стояла рыбацкая шхуна, я посмотрел на нее в бинокль, она была битком набита плохо одетыми людьми, которые размахивали руками и показывали на наш золотой зуб.
  
  - Откуда этот сброд, они же нас вырежут, за просто так, вы же заканчивали артиллерийское училище, я видел вашу анкету, сделайте что-нибудь.
  
  Около пушки были насыпаны ядра и полиэтиленовые мешки с порохом, я подобрал наиболее подходящее по размеру ядро, на глазок насыпал в пушку полкило пороху, и затолкал сверху старую газету. А потом и ядро сверху прижало заряд. Да как же из нее целятся, из таких орудий нас в армии стрелять не учили.
  
  Ядро ударило в воду в тридцати метрах от лодки, второе уже в десяти метрах, но они не испугались, а ускорили ход своей шхуны.
  
  Доктор, при выстреле, картинно закрывал уши и глаза, но между выстрелами успевал причитать, чтобы я никого случайно не убил. Мое третье ядро ударило прямо по курсу лодки, они слегка увернулись, но неумолимо приближались к острову.
  
  Уже и без бинокля было видно, что нападающие вооружены топорами и тесаками, огнестрельного оружия у них, похоже, не было.
  
  - Вы круглый дурак, Ливси, они же, видимо, поймали вашу бутылку с запиской о золоте, и они сейчас видят золотую гору, и даже по этой крутой стене они долезут до нас в течение получаса. В моем револьвере три подмокших патрона, и даже если я сейчас разнесу лодку ядром, они все равно до нас доберутся. 15 человек против нас двоих - у нас нет шансов. Ядра против такой толпы бесполезны, в лучшем случае мы еще успеем убить пятерых, остальные нас зарубят.
  
  - Убить не вариант, еще отвечать придется, - снова заскулил Ливси, - мы с вами не в СССР, здесь за убийство повесить могут.
  
  Уж меня точно зря сократили из армии, в бою я соображал лучше, чем в мирное время. Мы вместе с доктором потащили тяжелую пушку на нижнюю орудийную палубу, с которой простреливалась стена, по которой нас скоро атакуют. В пушку я забил целый килограмм пороха, потом утрамбовал две газеты, сверху засыпал четыре пригоршни мелких осколков вулканического стекла, которые наколол на прошлой неделе Ливси, увеличивая этот зал.
  
  Мы едва успели, когда наконец-то просунули пушку в амбразуру, атакующие уже высадились и начали на удивление ловко карабкаться по наклонной стене.
  
  В момент выстрела нас с доктором так оглушило, что мы лишь приглушенно услышали вопли нападавших. Эти мелкие осколки вулканического стекла из пушки при выстреле стали еще более мелкими и всех нападавших просто снесли в воду всех нападавших. Убить не убили, но мелкие ранения были у каждого, и бой мы явно выиграли, они отступили.
  
  - Это был последний выстрел, - я показал Ливси на длинную трещину на стволе пушки, - ее можно теперь только скатить сверху, она бесполезна.
  
  - Они лезут в лодку, стрелять нет нужды, - Ливси отошел от амбразуры, но в это время у него за спиной показался один из уцелевших нападавших с большим топором. Я выхватил из кармана револьвер и, на удачу, нажал, на курок. Пуля попала точно в колено, он с ревом упал вниз, где его, спустя пару минут, вытащили из воды в лодку.
  
  - С вами, лейтенант, я теперь готов сразиться хоть целым с английским военным фрегатом, прекрасный выстрел, вот только стрелять нам пока, увы, не из чего.
  
  Шхуна с максимально возможной скоростью покидала лагуну, в бинокль нападавшие уже не выглядели так устрашающе, оружие они побросали, одежда была в крови, но, похоже, все живы.
  
  - Думаю, что они больше не захотят вернуться на этот остров сокровищ.
  
  - Они бы и не захотели, если бы вы их не приманили запиской в бутылке.
  
  - Уж вы преувеличиваете, записка просто шутка, это рыбаки, их сюда явно пригнало непогодой, а дальше сыграло воображение, золотая скала, сокровища пиратов, вы, Смоллетт, поужинайте и идите спать, зачем все эти вопросы. Давайте вначале сбросим пушку в воду, я и не думал, что она вообще когда-нибудь пригодится.
  
  ***
  
  Спал я долго, наверно, больше суток и, проснувшись, поднялся на верхнюю оружейную палубу. У центральной амбразуры стояла знакомая мне пушка с фашисткой баржи.
  
  - Ливси, твою..., - я добавил к его имени весь офицерский запас нецензурных слов, - Ливси, твою... откуда здесь взялась эта современная пушка?
  
  Доктор разбирал ящик и был чем-то очень озабочен.
  
  - Утро пока доброе, перестаньте орать.
  
  - Откуда орудие?
  
  - За четыре зонда прицепили и опустили, вы же сами этим на барже занимались, пока вы спали, они и всплыли, долго спите.
  
  Доктор отвернулся и продолжил разбирать ящик.
  
  - Ливси, не морочьте мне голову, вы не смогли бы в одиночку поднять пушку на гору.
  
  - Да я вообще к ней не прикасался, двое из ларца помогли, ну, был батискаф с мужиками, они и подняли нашу пушку.
  
  - А почему вы не отправили меня домой в батискафе? - я рассеяно сел рядом с доктором.
  
  - Ужели и вы уже верите, в эту чушь про временную воронку, и ждете, когда батискаф отвезет вас в Москву, вы же материалист, лейтенант. Да посмотрите, какая чудная вещь получилась, ваша сенокосилка, фашистский автомат, переделанный под спортивный малокалиберный патрон. Обязательно научите меня стрелять, вот какую штуку нужно нажимать?
  
  - Ливси, сдаюсь, объясняйте, по-вашему, я хочу вернуться в Москву, могу временно отказаться от материализма и поверить во что угодно.
  
  Доктор отдал мне автомат и расхохотался.
  
  - Мы с вами на материализованном Острове сокровищ писателя Стивенсона, я доктор Ливси, вы лейтенант, до капитана еще не дослужились, Смоллетт. Ну, капитана Флинта вам представлять не нужно, у Сильвера пока еще две ноги, но я оторву ему обе за нерасторопность с доставкой оружия. Сейчас с небес спуститься сам писатель этого романа, мы будет пить ром и материться.
  
  - Ливси, перестаньте, скажите, наконец-то, где мы?
  
  - Да на том же острове, куда вы и приплыли, все материально. Мы наняли в Москве десять уволенных в запас молодых офицеров, но только вы подходите, и я это видел собственными глазами. В Архангельске я поставил вам вместо прививки бычью дозу снотворного, меня вы не запомнили, я был в медицинской маске.
  
  - Да это я уже и без вас понял, - я проверил автомат и сделал очередь по воде, прекрасная кучность.
  
  - Вот затем вы и топили зонды, чтобы нащупать временную воронку. Я попал сюда на батискафе первым, потом вы, все просто, мы с вами сейчас в шестнадцатом веке, ваша Москва вон в той стороне, в ней сейчас правит Иван Грозный, Метро там еще не построили, очень мало удобств, тяжелый труд, войны и постоянные казни, не советую.
  
  - Дальше рассказывайте, но в это я можно не поверю.
  
  - Конечно, конечно, как пожелаете, через несколько часов суда зайдет английский военных фрегат, который сделает засаду для судна легендарного жесткого пирата. В коротком бою корабли потопят друг друга, и спасшиеся с судов будут продолжать драться до конца. Кто тогда победил, и кто построил этот форт, никто не знает. В лагуне утоплены два корабля, они до двадцатого века порядочного сгнили.
  
  - Врете вы все, доктор, какой шестнадцатый век, на чем я могу уплыть отсюда в СССР?
  
  - А не сомневайтесь, шестнадцатый век, в карманах мертвецов вы не найдете современных вещей, сами посмотрите.
  
  - Ну, хорошо, Ливси, давайте я тоже сойду с ума, нам, то есть вам, зачем все это нужно?
  
  - Два огромных корабля набитых с еще не сгнившим антиквариатом шестнадцатого века, если все это переправить завтра в конец двадцатого века, мы с вами будем бессовестно богаты, лейтенант.
  
  - Давайте теоретически предположим, что мы с вами скоро будет наблюдать здесь морской бой, тогда, не лучше ли предупредить военных англичан о плохом исходе сражения?
  
  - Они вам обязательно поверят, и не дай бог их не утопит пиратский корабль, в этом случае военные радостно отвезут нас в средневековую Англию, в кандалах, и там нам отрубят голову, они это любят.
  
  - Значит, мы будет просто наблюдать, как люди перебьют друг друга?
  
  - Да так просто не получится, они не до конца себя перебьют, судя по существованию этого форда в горе, те люди, что останутся живы, нас повесят, если найдут на чем, - Ливси сделал значительную паузу.
  
  - Ну, врите дальше, - я нетерпеливо подогнал его, - что тогда будет с нами.
  
  - С нами, надеюсь на ваш опыт, с нами будет все в порядке. А вот два корабля мы с вами потопим сами, наверху, у орудия, ящик сорока пяти миллиметровых снарядов. С точки зрения морали все нормально, они и без нас уже почти пятьсот лет покойники. Совершенно беспроигрышный вариант. Вот, например, вы знаете, сколько стоит парадный мундир капитана этого военного корабля, ордена с бриллиантами, золотое оружие, лучший фрегат того времени, богатые офицеры знатный фамилий. У пиратов еще заманчивее - трюмы, набитые награбленным добром.
  
  - Доктор, идите вы, знаете куда, со своими сказками.
  
  - Знаю, знаю куда, но вам лучше осмотреть орудие, с автоматом я сам разберусь, все-таки, за плечами медицинский институт, правда, автомат похож на скальпель, сколько в нем изящности, вот только я выстрелов боюсь.
  
  - Вот тогда идите, раз знаете, - я в последний раз послал Ливси и ушел на кухню, есть не хотелось.
  
  - С нами, надеюсь на ваш опыт, будет все в порядке. А вот два корабля мы с вами потопим сами, наверху, у орудия, ящик сорока пяти миллиметровых снарядов. С точки зрения морали все нормально, они и без нас уже почти пятьсот лет покойники. Совершенно беспроигрышный вариант. Вот, например, вы знаете, сколько стоит парадный мундир капитана этого военного корабля, ордена с бриллиантами, золотое оружие, лучший фрегат того времени, богатые офицеры знатный фамилий. У пиратов еще заманчивее - трюмы, набитые награбленным добром.
  
  - Доктор, идите вы, знаете куда, со своими сказками.
  
  
  (продолжение перепечатывается)
  
  Алексей ВИНОГРАДОВ,
  1988 год
  
  
  
  
  - Знаю, знаю куда, но вам лучше осмотреть орудие, а с автоматом я сам разберусь, все-таки, за плечами медицинский институт, правда, автомат похож на скальпель, сколько в нем изящности, вот только я выстрелов боюсь.
  
  - Вот тогда идите, раз знаете, - я в последний раз послал Ливси и ушел на кухню, есть не хотелось.
  
  Орудие было переделано замечательно, даже лучше, чем я это сделал на своем чертеже. Двадцать снарядов. Если оно стреляет, то два корабля, вооруженные старинными пушками нам точно не страшны. Даже думать о таком бреде было противно. Как бы самому действительно не сойти с ума с этим Ливси. Зачем такая артиллерия против какой-нибудь случайно заплывшей сюда рыбацкой лодки. Да еще, ненароком, убьем кого-нибудь. Вот интересно, в чьих территориальных водах этот остров, наверно, в нейтральных водах, посреди океана. А орудия действительно получилось отличным, когда за мной придет батискаф, обязательно попрошу разрешения выстрелить из него на прощание.
  
  Черт возьми, я схожу с ума, верю во всякую чушь, какой батискаф посреди океана.
  
  ***
  
  Утро следующего дня опять началось громко, словно нас засунули в пустую бочку и ударили по ней кувалдой. Я подбежал к амбразуре, посреди лагуны стоял парусный военный корабль, в бинокль отчетливо было видно, из какого века он сейчас сюда пришел.
  
  Шестнадцатый не шестнадцатый, но точно не современный. Корабль красиво развернулся другим боком и ударил всеми орудия по верху нашего золотого зуба, слышно было, как разбитое вулканическое стекло шорохом осколков шуршит вниз.
  
  Сзади меня деликатно кашлянул Ливси.
  
  - Следующим залпом они ударят прямо по форду. Вы мечтаете бесплатно посмотреть Англию из-под топора палача?
  
  В это время на корабле спустили паруса, и на палубу раскоряченной походкой вышли офицеры. Двое смотрели прямо на меня в подзорные трубы. Артиллерийская прислуга неторопливо перезаряжала пушки. Я насчитал 20 орудий по бортам, 3 на носу и 2 на корме.
  
  - 25 пушек, на таком близком расстоянии, у нас нет шансов. Ну, этот корабль можно было безболезненно расстрелять с расстояния одного километра, в открытом море, но с трехсот метров его ядра не хуже, чем наши небольшие бронебойные снаряды. Они, конечно, как иголка пробьют корабль насквозь, но военные смогут легко заделать течи от уколов нашей орудийной иголки. А осколочными снарядами мы, в лучшем случае, сорвем их паруса, но они все равно расстреляют наш стеклянный домик.
  
  - Надеюсь, что мы не напрасно выбрали вас из десяти претендентов, и вы справитесь с фрегатов. Да и не забывайте, снарядов должно хватить и на второй, пиратский корабль, он поменьше, но пушек на нем много, и стреляют пираты не хуже военных, который их преследуют.
  
  - Ливси, серьезно, это действительно корабль начала шестнадцатого века?
  
  - А вы снова решили поупражняться в материальном восприятии окружающего мира, нашли время.
  
  - Еще раз спрашиваю, рядовой Ливси, это корабль шестнадцатого века.
  
  - Уж ты, это мне уже нравится, это так, мой генерал, он до последнего гвоздя из шестнадцатого века.
  
  В бинокль мне было видно, что офицеры явно не знают о нас, и от просто скуки заставили разрядить давно заряженные в золотую вершину горы, чтобы потом зарядить свежими зарядами. С корабля были уже спущены две большие шлюпки, но пока они были еще пустые.
  
  - Значит, действительно шестнадцатого века, чертовщина, конечно, но пороховой погреб находится, наверняка, в самой защищенной от чужих ядер месте, в центре корабля.
  
  - Да вам виднее, мой генерал, мы именно вас для того и пригласили.
  
  ***
  
  А вот и наш первый выстрел. Снаряд попал в корму, я сделал корректировку прицела, а на корабле все удивленно вращали головами. Второй снаряд ударил прямо в центр корабля, третий туда же, что-то у военных там загорелось, после четвертого снаряда они забегали и начали поднимать паруса, после пятого и шестого снаряда фрегат развернулся пушечным бортом к нам.
  
  - Да маловат у нас калибр, - пискнул под руку Ливси, - но мне некогда было его обругать.
  
  Седьмой наш снаряд и десять их ядер вылетели одновременно, оно из ядер угодило прямо к нам в амбразуру, остальные ударили в стену, корабль начал разворот на другой борт, второй залп по нам будет точно по нашим амбразурам.
  
  А вот сейчас они нас точно добьют, но нашего восьмого снаряда не понадобилась, корабль со страшных грохотом взорвался, щепки от него летели на сотни метров, мы явно попали в пороховой погреб.
  
  Да, взрыв был такой силы, что спасать с поверхности воды было некого. Фрегат разлетелся в крошку из-за пожара в пороховом погребе.
  
  - Вот и чудно, успеем еще кофейку попить, через 3 часа к нам пожалует пиратский корабль, вы как всегда черный, без молока, - доктор засуетился по хозяйству.
  
  ***
  
  С кофеем мы не успели, пиратский корабль вошел в лагуну через десять минут, его команда не могла не слышать взрыв, и потому довольно быстро приближалась к месту гибели фрегата, у них были с ними, видимо, старые счеты.
  
  У пиратского корабля неизвестно было где устроен пороховой склад, поэтому стрелять строго в центр судна не имело смысла.
  
  Восьмой снаряд я взял осколочный, он снес все парусные настройки с корабля и он завертелся по кругу, но пираты его быстро выпрямили остатками парусов, мне показалось, что они были гораздо лучше обучены, чем военные.
  
  Девятый осколочный взорвался на носу пирата, десятый, одиннадцатый, и двенадцатый сделали небольшие пробоины в корпусе.
  
  Удивительно, но пираты не стали сразу пользоваться своими пушками, но зато умело спустили четыре большие шлюпки. Странно, что пираты так быстро сориентировались в этом бою, и оперативно рассредоточились по лагуне, и в течение пяти минут достигли нашего берега.
  
  Пока я тринадцатый и четырнадцатым снарядом потопил две шлюпки, они выстрели с корабля всем бортом, да так умело, что я потерял возможность добить оставшиеся две шлюпки. Да к тому же они попали в мертвую зону нашего верхнего орудийного зала, а внизу у нас не было орудия.
  
  Хотя до абордажа у нас было в запасе еще минут 15, и за это время нас еще успеет расстрелять пиратский корабль, он как раз разворачивался для выстрела другим бортом.
  
  Пятнадцатый осколочный снаряд поджог пиратский корабль, получился довольно большой факел, а я едва вытащил из ствола гильзу от после моего пятнадцатого выстрела. Самодельный ствол орудия сильно перегрелся.
  
  С горящего корабля спустили пятую шлюпку. Я с трудом зарядил шестнадцатый осколочный снаряд.
  
  Шестнадцатый наш выстрел. Ствол не выдержал перегрева, взорвался, меня контузило, я видел, это как 3-4 десятка пиратов карабкались по наклонной стене к нашему форту, эти были хорошо вооружены, были видны пистолеты и даже ружья. Все такое старинное, яркое, как в сказке, я потерял сознание.
  
  Спустя какое-то время, я очнулся от льющейся на меня воды, доктор стоял с чайником и поливал мне на голову.
  
  - С кофеем все равно не получилось, вот вода холодная и пригодилась.
  
  Я рванулся посмотреть к амбразуре, но Ливси ласково остановил меня:
  
  - Там все в порядке, я нажимал вот на этот рычажок в сторону этих грубых и не воспитанных людей, вот эта коробочку я каждый раз аккуратно перезаряжал, все пираты там теперь и лежат, человек сорок, ей богу не вру, - Ливси сбросил автомат со своего плеча, - патронов больше нет. Оба корабля на дне. Вы бы видели, какие богатые одежды у убитых на стене пиратов, я четыре часа сталкивал их в воду, почти все уже утопли. А наши зонды скоро поднимут их в двадцатом веке, мы богаты.
  
  - Да идите вы, Ливси, знаете куда?
  
  - Знаю, знаю, уже иду, вам черный без сахара, завтра придет батискаф, и вы уплывете домой, потом расскажу как.
  
  - Эти корабли действительно шестнадцатого века, не нашего двадцатого?
  
  - Уж вы точно сегодня ушиблись, лейтенант, перестали отличать старинные пушки от современных орудий.
  
  - Вот, кстати, ядро, к нам залетело. Да посмотрите, железное, но сбоку помялось, хорошо, что не об голову. Давайте я лучше посмотрю ваше плечо, вулканическим стеклом посекло, да много, как занозы, сейчас вытащу.
  
  ***
  
  Спал я опять не меньше суток, когда проснулся, в лагуне плавал батискаф, Ливси подозвал его водителя и представил нас друг другу.
  
  - Бен Ганн. Лейтенант Смоллетт.
  
  - Сыру не хотите? - я попытался пошутить с Бен Ганном, но он не читал Остров сокровищ, и меня не понял.
  
  - Сегодня ночью вы нырнете на батискафе, а когда вынырнете, то скрытно подойдете к барже. У вас, Смоллетт, если не ошибаюсь в револьвере осталось два патрона, уговорите этим капитана Флинта отдать вам весь остаток настоящих долларов, пару тысяч у него точно найдется, фальшивые не берите, мало ли что.
  
  ***
  
  Вечером, перед прощальным ужином, мы столкнули наше орудие в воду, выбросили остатки снарядов и гильзы, даже подмели на площадках. Открыли шампанское, что праздновали непонятно, но догнали водкой и напились. Я едва в батискаф заполз, уже в люке, в последний раз обернулся на Ливси и вдруг почти трезво спросил.
  
  - Доктор, а откуда вы знаете, откуда вообще кто-то знал, в какой именно день здесь в лагуне будет морской бой?
  
  В ответ Ливси вначале пожал плечами, потом с какой-то грустью сказал.
  
  - Да я сам был в момент боя на том английском военном корабле.
  
  ***
  
  В батискафе я сразу вырубился, шампанское с водкой, что-то я сплю постоянно и так помногу.
  
  У баржи Бен Ганн будил меня руками и ногами, хороший сон для человека, который только что потопил два корабля. Мне повезло, кто-то не убрал с баржи веревочную лестницу, а то с похмелья мне было бы туда не забраться.
  
  А барже была пуста, в каютах рабочих абсолютная чистота, охраны тоже не было, лишь в каюте капитана горел свет.
  
  Ударом ноги по двери, я больше ушиб ногу, чем ее открыл. В каюте был Флинт и Сильвер, на мой револьвер они как-то неестественно картинно замахали руками, то ли испугались, то ли насмехались над опасностью от меня. С пьяных глаз, обидевшись, я с ходу выстрелил Флинту в правое плечо, грохнул выстрел, патроны подсохли, капитан непритворно проорал весь свой словарный запас ругательств, и удивленно уставился на меня.
  
  - Доллары, живо.
  
  Флинт отдал ключ Сильверу, тот открыл сейф, достал доллары.
  
  - 2196. Это все, они настоящие.
  
  - Давайте и фальшивые, ну.
  
  Со мной спорить не стали.
  
  - Здесь тысяч 30, стодолларовыми купюрами, все признаки защиты есть, но точно фальшивые. Вот тут не так, вот тут.
  
  Сильвер опасливо посматривал на мой револьвер, и угодливо поковал доллары в портфель.
  
  - Когда придет баркас?
  
  - Утром, уже утро, сейчас и придет, должна, да не махайте вы револьвером, можно перевязать капитана?
  
  - Да.
  
  ***
  
  А теперь мне только бы не уснуть, я позвал Бен Ганна и приказал ему осмотреть баржу, есть ли на ней оружие, он надолго пропал, и когда явился, как-то недовольно буркнул, что исправного огнестрельного оружие нет. Я велел ему выбросить за борт все топоры, ножи, багры, все, чем можно убить. За борт полетело все.
  
  Да и часа не прошло, как баркас прижался к борту баржи, я с револьвером пересел на баркас. Вся его команда состояла из двух человек, рулевого и штурмана, хорошо, что они оказались такими хлипкими парнями.
  
  Я помахал капитану и помощнику рукой, заметил, как погружается батискаф, и баркас взял курс в Архангельск. Рулевой и штурман сохраняли почтительное молчание, пока мы были на виду у Флинта и Сильвера, но потом стали дружно ругать этих проходимцев, что они им недоплатили. Я пообещал со своей стороны отдельно оплатить дорогу домой, выдал им каждому по 200 настоящих долларов, заперся в каюте и лег спать. Они так обрадовались деньгам, что, мне показалось, даже уменьшили звук двигателя баркаса, чтобы не мешало мне спать.
  
  ***
  
  В Архангельске я дал команде еще по 10 долларов на выпивку, взял билет на поезд Архангельск-Москва и, как только он тронулся, наконец-то вздохнул свободно - я еду домой.
  
  Спать не хотелось, ворочалось, в голову лезли дикие мысли, что вдруг я попал в другую реальность, в моей московской квартире сейчас живет мой двойник, или я его двойник, бред какой-то, поэтому взял из ресторана водки, принял и уснул до самой Москвы.
  
  В моей московской квартире, естественно, никакого двойника не было, толстый слой пыли, и все вещи на своих местах. В любимом продавленном кресле я с удовольствие пересчитал доллары, полторы тысячи, и укоризненно посмотрел на портфель, набитый фальшивыми долларами, зачем я их взял, от жадности или с пьяных глаз.
  
  Честно говоря, я не верил, что мне так сказочно повезло. Странное поведение капитана и помощника, отсутствие охраны и оружия, суетливость Бен Ганна, покорность команды баркаса, похоже, меня намеренно отпустили в Москву.
  
  Зачем?
  
  За два утопленных корабля, которые все равно должны были в этот день стать потопленными?
  
  Шестнадцатый век, это невозможно, но я видел все это своими глазами, у меня контузия после боя и болит раненное плечо. Я решил больше об этом не думать, все равно невозможно понять без психиатра. А что мне еще делать, со скуки я сходит и к невропатологу, рассказал ему о двух потопленных мною кораблях в шестнадцатом веке. Врач участливо выслушал.
  
  - У вас сильный стресс, это объяснимо, потеря работы, эти сокращения в армии, неустроенность в жизни.
  
  Дал доктору пять долларов, он выписал мне антидепрессант, я выбросил рецепт на улице. Подумаешь, мерещатся два потопленных корабля, некоторых больным вообще черти спать не дают, так успокоил меня доктор.
  
  ***
  
  В ближайшее время можно вообще не работать, год, два, экономно, все три, можно найти себе спокойную работу, стать писателем, например, я проходил мимо комиссионки, зашел, увидел дореволюционную пишущую машинку.
  
  - У меня только доллары, ничего, или нужно поменять.
  
  - Ничего, - обрадовался продавец, пряча в карман семь долларов.
  
  Дома я одним пальцем набил на пишущей машинке заглавие моего будущего романа "Остров за МКАДом" и, вспомнив, что Ливси якобы служит в шестнадцатом веке на том английском фрегате, сделал подзаголовок, фантастический роман.
  
  Я ничего не приукрашивал, и ничего не добавлял, записал, как есть, как все было.
  
  Одним пальцем и с водкой, роман я писал месяца три, потом перепечатал, сложил в новую папку и понес свой труд в издательство, вот только на пороге я окончательно протрезвел.
  
  Сейчас я, похоже, принес явку с повинной, что я потопил два корабля. А вдруг потом эти события как-то всплывут наружу, и все узнают, что под фантастическим романом скрываются подлинные мемуары массового убийцы, да этот роман в милицию нужно нести, или все-таки к психиатру.
  
  С порога издательства я развернулся и понес свое нетленное произведение обратно домой. Если Ливси не врет, то он из шестнадцатого века, если врет, то меня отпустили домой, чтобы здесь убить.
  
  Зачем? Это можно было сделать там, на острове? Зачем я нужен им в Москве, обеспеченный деньгами и в непробудном пьянстве?
  
  Я должен найти Ливси раньше, чем это будет нужно ему самому.
  
  ***
  
  В институте физике работал мой старый знакомый, бывший преподаватель физики моего военного училища. Он обрадовался мне и долларам, точнее тому, что я на них накупил. Дойдя до нужного опьянения, я как бы ненароком спросил физика о возможности временной воронки. Он был уже достаточно пьян, поэтому фыркнул, и авторитетно и пьяно объяснил, что во вселенной все возможно, но не в нашей стране, у нас материализм, и потому мы строим коммунизм.
  
  - Теоретически, - физик налил себе полный стакан, - из настоящего времени легко попасть в будущее и обратно, но в прошлое попасть нельзя - там нас просто нет.
  
  Это стакан был у него последний, утром мы не разговаривали, он взял у меня осколочек вулканического стекла, который уже в Москве с гноем вышел из моего раненного плеча.
  
  - В понедельник позвоню, все скажу, провожать не нужно.
  
  Видимо, в нашей стране физики пьют, как военные.
  
  В понедельник он по телефону сказал, что осколочек из вулканического стекла, и больше по нему ничего узнать невозможно.
  
  Вот напрасно я пропил с ним двадцать долларов, хотя почему, вдруг поможет его теоретический пьяный бред, что из настоящего попасть в будущее и обратно можно. Это относится к случаю Ливси, он может из шестнадцатого века быть сегодня в будущей для него Москве, если не соврал. А если обманул, то он мой современник, тогда тем более может быть в Москве.
  
  Если я первым не найду Ливси, то Ливси точно найдет меня. А еще я забываю о Флинте и Сильвере, кто они все?
  
  Этого в справочном бюро мне точно не скажут.
  
  ***
  
  В Москве отрылось первое частное сыскное агентство под крутым названием Щит. Я зашел посмотреть расценки, поговорил с директором, больше в агентстве никого не было и, к его сожалению, отказался от детективных услуг.
  
  - У меня нет столько денег, но, хотя, есть фальшивые доллары.
  
  - Да фальшивые доллары даже лучше, если за полцены, считайте, договорились.
  
  ***
  
  За месяц удалось выяснить, что острова с такими координатами ни на одной, самой секретной и подробной карте, не оказалось. В этой точке одно вода.
  
  В Архангельске не удалось найти баркас, в котором нас переправляли на остров. А пограничники сказали, что они взяток не берут.
  
  В СССР никого под фамилией или именем Ливси не прописано.
  
  В шестнадцатом веке потоплено слишком много кораблей, поэтому установить похожий случай не удалось.
  
  Да и по оперативным сводкам милиции, банды Флинта никогда в СССР не было.
  
  Директор участливо разводил руками, посматривал на мой оттопыренный карман, и предлагал хорошенько подкупить милицию.
  
  - За деньги у них такая хорошая память.
  
  - Да доллары же фальшивые.
  
  - Они согласны взять какие есть. Зайдите к нам в конце недели, они обещали.
  
  ***
  
  За неделю с директором что-то произошло. Он в категорической форме отказался от дальнейшей работы со мной и даже вернул оставшиеся доллары. Я пожал плечами, но не пожал ему руку.
  
  Странно, чем-то так напуган, и я не удивлюсь, что он нашел Ливси или Флинта, и эта встреча ему очень не понравилась.
  
  У самого дома меня догнал старенький Запорожец, из окошка выглянул молодой человек и предложил сесть к нему в машину. Я едва влез в эту маленький автомобиль.
  
  - Я из милиции, меня зовут, впрочем, зовите меня просто Друг, могу вам помочь, не бескорыстно, конечно, тысячу ваших долларов за пачку компьютерных дискет.
  
  - Откуда вы меня знаете и что там на ваших дискетах написано.
  
  - Я записал их по просьбе директора агентства Щит, но он почему-то вдруг вчера отказался их взять, и даже не попросил меня вернуть предоплату. Вот я вас и срисовал на входе, других клиентов у него нет, странно, что он отказался от единственного.
  
  - Он меня здорово сейчас удивил, вернул доллары, надеюсь, вы знаете, что они не очень настоящие.
  
  - Очень даже очень, трудно отличить, хорошие деньги, дискеты брать будете?
  
  - А как их можно прочитать и что там?
  
  - Для этого нужен компьютер, а на дискетах подборка всех странных, как просил директоров, криминальных случаем за последние десять лет, с именами и адресами преступников и свидетелей, к сожалению, без фото, они по объему на дискету не влезают.
  
  - Это, как, по какому объему?
  
  - Давайте по-другому, вижу, что вы не знакомы с компьютером, я завтра распечатаю вам это все на бумаге, с вас еще 100 долларов, согласны.
  
  ***
  
  Утром "Запорожец" вежливо дожидался, когда я проснусь. Друг передал мне две тяжелые и огромные сумки с бумагой.
  
  - Здесь все за десять лет, все самое странное, связанное со временем или историей, и вот мой телефон, если что.
  
  ***
  
  Дело номер 1638/73. Воронеж.
  
  Мошенничество, жесткое обращение с животными.
  
  Сжигание ведьмы. Осужденный выдавал себя за средневекового инквизитора, который на машине времени оказался в СССР, и здесь за деньги предоставлял желающим короткие экскурсии в прошлое и реальный показ сжигания ведьмы. По делу проходила и соучастница, которая выдавала себя за ведьму, ее привязывали в лесу к дереву, потом подменяли живой собакой. Обвиняемый в процессе экскурсии подменял девушку ведьму живыми собаками, которую потом и сжигали, нечеловеческие крики приписывали к дьявольской сущности ведьмы, перед смертью они, якобы, превращались в волчиц. Осужден на 10 лет, соучастница получила 4 года. В настоящее время он находится в колонии Љ, она проживает по адресу Воронеж, улица Ленина, дом, квартира.
  
  ***
  
  Воронеж оказался красивым городом, с бывшей осужденной молодой женщиной я подружился тремя гвоздиками, бутылкой шампанского и тортом. Через два часа она показалась мне свое самое сокровенное, альбом с семейными фотографиями.
  
  Это не Ливси.
  
  ***
  
  Дело номер 87649/71. Ярославль.
  
  Мошенничество.
  
  Гадание на тарелочке, в процессе которого осужденный передавал в прошлое деньги умершим родственникам потерпевших. Суд приговорил к трем годам с конфискацией имущества.
  В настоящее время проживает по адресу Ярославль, улица Щепкина, дом, квартира.
  
  ***
  
  Ярославль тоже оказался красивым городом.
  
  ***
  
  А потом была Кострома, Вологда, Рязань..., да везде красиво.
  
  ***
  
  В отчаянии я позвонил своему Другу из милиции.
  
  - А вы не то читаете, если тот, кого вы ищите, достаточно умен, то не ищите его в осужденных. Загляните в конец, там на последних страницах копии регистрации странных случаев, по которым не было возбуждено уголовного дела, ищите там, если он действительно умный.
  
  ***
  
  За неделю я прочитал сотню страниц и узнал, что странных людей в нашей стране более чем достаточно.
  
  ***
  
  Я позвонил в дверь, долго не открывали, потом через цепочку дедушка спросил меня, что мне надо.
  
  - Я из газеты, делаю материал о ветеранах доблестной милиции, моя фамилия.
  
  - Да, да мне звонили, проходите.
  
  Моя встреча с бывшим участковым затянулась на пару часов. В конце я спросил его о каких-нибудь интересных случаях, зная, что так спрашивают все журналисты, а чтобы старичок вспомнил нужное мне, уточнил, про что-нибудь фантастическое.
  
  - Да был такой, Лёвка, студент, не помню уже фамилию, представляете, он за деньги делал фотографии из будущего. Я консультировался у преподавателя института, так и он не смог объяснить, как он это сделал. Улицу Горького в Москве сфотографировал так, что она была широкой и красивой, как при коммунизме.
  
  - А какой он был, этот Лёвка, - я сделал вид, что впервые слышу эту историю, хотя я пришел к ветерану милиции именно из-за нее.
  
  - Да непростой такой парень, активный комсомолец, отделался предупреждением, и деньги до копейки вернул.
  
  - Его во дворе не дразнили Ливси, созвучно так с именем Лева?
  
  ***
  
  Во дворе его никак не звали и почему-то сторонились.
  
  ***
  
  Двухэтажный дом в Курьяново, это самый вонючий угол Москвы. Долго звоню в квартиру студента Лёвушки, впрочем, в настоящее время это уже вполне взрослый мужчина. Звонил и стучал минут десять, но к двери так никто и не подошел.
  
  Двор Лёвушки, как и его дом, и как, впрочем, и весь этот район, типичная застройка начала пятидесятых годов. Во дворе две лавочке, на одной из которых сидят две бдительные старушки.
  
  - А вы в 3 квартиру, так там уже несколько лет никто не живет, вы кого ищите.
  
  - Да ищу двоюродного брата, вот в Москву приехал, а родня только дальняя, вы не знаете где он, как живет?
  
  - Он уж почитай лет десять, как обменял квартиру, в центр уехал, а куда не скажу, не знаю.
  
  - А вас как зовут?
  
  - Меня Зинаида Петровна, а ее, подружку мою, Тамарой Михайловной кличут, мы здесь всех знаем.
  
  - Зинаида Петровна, уж вы меня извините, но слукавил я немного, не родственник я Лёвушки, я из газеты, вот удостоверение, пишу про его изобретение, а вот настоящего адреса не знаю.
  
  - Да и не узнаете, наверно, у нас лет пять назад сгорел паспортный стол и управление ЖКО, со всеми документами, у нас очень хулиганский народ.
  
  
  Я сел на лавочку рядом с бабушками, понимая, что они могут что-нибудь вспомнить и попросил старушек рассказать мне про Лёвушку.
  
  - Он был очень тихий, примерный мальчишка, всегда первым здоровался, компании не водил, в нашу школу ходил, в кружках разным занимался, серьезным был, в родителей.
  
  - А родственники у него есть?
  
  - Отец с матерью погибли в аварии, Лёвке тогда было лет двадцать, он с тех пор как-то всех стал сторониться. Да вы Светку спросите из первой квартиры, у нее сегодня выходной, он ухаживал за ней в молодости.
  
  Светка оказалось толстой бабой лет сорока, она долго разговаривала со мной через закрытую дверь, но когда узнала что журналист, даже чай предложила, и я не отказался.
  
  - Ну, было, ходил он за мной еще со школы, но чудной он, смотрит и все, в кино пару раз водил, цветы на 8 Марта, все как положено, но потом его родители разбились, и он со мной даже здороваться перестал.
  
  - А чем он увлекался, с кем еще дружил?
  
  - Друзей у него даже в детстве не было, увлекался он книжками и ходил в исторический кружок, мне все про истории рассказывал, скучный он был, не в моем вкусе, у меня даже его фотографии не было.
  
  ***
  
  В школе со мной вначале разговаривать отказались, но потом пытались уговорить меня написать об их ремонте, чтобы призвать к ответу кого следует, но как только дали адрес классного руководителя Лёвушки, я заспешил, и раскланялся.
  
  Двадцать лет прошло, помнит ли она всех, да еще такого тихоню.
  
  ***
  
  Учительница, пенсионерка, не только вспомнила Лёвку, но начала увлеченного рассказывать про своего бывшего ученика, какой он был талантливый и перспективный, если бы не то, что с ним случилось.
  
  - А спустя пять лет после смерти родителей, Лёвушка покончил жизнь самоубийством, вы не знали, такая трагедия, он сгорел на родительской даче. Все считали, что несчастный случай, но он заходил ко мне за день до смерти, мы долго разговаривали, Лёвушка был в самом мрачном настроении, может и несчастный случай, но странно как-то.
  
  - Он, говорят, всегда был странным человеком?
  
  - Да не то слово, очень странным мальчиком. Он же в восьмом классе, в мае месяце, кажется, собрал с учеников школы деньги на новогодние подарки и якобы вызвал из будущего Деда Мороза. Вот уж был цирк, во двор школы вся в бенгальских огнях въехала телега с Дедом Морозом. Все ахнули. А после раздачи подарков, телега с дедушкой выехала со двора, задымилась и исчезла. В будущее улетела, очень было похоже. Ерунда, конечно, но пришлось обратиться в милицию, все-таки ученик, мальчик еще, собрал больше 300 рублей, по 2 рубля за подарок, а там пачка печенья, мандарин, яблоко и три конфетки, дешевый оказался подарок, и родители остались недовольны.
  
  - Чем закончилась эта история?
  
  - Дамочка из детской комнаты милиции никому в сказочное исчезновение телеги с Дедом Морозом не поверила, посчитала, что подарок стоил не 2 рубля, а меньше одного рубля. Даже на Бабаевскую кондитерскую фабрику ходила и выясняла, сколько стоят их конфеты из подарка.
  
  - Ну, и сколько?
  
  - Да ни сколько, они тогда не выпускали такие конфеты, так и сказали, не их эта продукция и фантик с фабрикой подделка, да я вам сейчас покажу, очень красивый фантик, я сохранила, где же он у меня, ах да, в конверте моего 10 класса, как память.
  
  - А фотографию класса можно посмотреть?
  
  Мы вместе посмотрели, на общем снимке Лёвы не было, обычное дело, не сдал деньги, за каждое фото какой-то барыга брал с учеников по 10 рублей, у кого тогда были лишние деньги.
  
  Я попросил фантик и обещал пенсионерке обязательно его вернуть. Обычный фантик, надпись Бабаевская фабрика, как ребенок в середине шестидесятых годов смог бы подделать печатную продукции, это и сейчас никто не может.
  
  ***
  
  Директор Бабаевской фабрики пришел на должность не так давно, потому не мог помнить этот случай, он повертел фантик в руках, признал подлинным, но посоветовал поговорить со сторожем Михаилом Михайловичем, он подрабатывает на пенсии, а раньше работал художником в отделе оформления продукции.
  
  ***
  
  Дядя Миша долго искал очки, но как только взглянул на фантик и прочитал надпись, вспомнил его необычную историю.
  
  - Это не наш фантик, - дядя Миша порылся в своем шкафу и достал старый альбом с эскизами, - вот посмотрите.
  
  - Честно говоря, я не понимаю, объясните, директор говорит это ваш фантик, вы говорите, что не ваш, кому верить.
  
  - А своим глазам и верьте, видите на вашем фантике ГОСТ 1963 года, а на фантике в моей папке ГОСТ 1970 года. Да, действительно, в 1967 году приходила милиция по поводу хищения конфет на нашем заводе, и они показали фантик якобы нашей фабрики, но несуществующей еще тогда конфеты, мы такую продукцию в 1967 году еще не выпускали.
  
  - Совсем ничего не понимаю.
  
  - Это я взял этот поддельный фантик и сделал с него эскиз для такого же фантика, который потом и стала выпускать наша фабрика.
  
  - В чем соль?
  
  - Да как же вы не понимаете, еще журналист, поддельный фантик был настоящим, нашей фабрики, вот только тогда мы его еще не выпускали, мне он понравился, руководству понравился и фабрика запустили изделие в серию. Два фантика, первый какой-то левой продукции.
  
  - А может он просто из будущего?
  
  - Скажете тоже, из будущего, хотя если бы я верил в сказки, то с вами бы согласился. Кстати, мне за эту разработку фантика дали тогда премию в 50 рублей, а я ведь его первым не делал, да и некому его было тогда сделать. Сделано так, словно я сам его изготовил и потом забыл. Ох, и помяли тогда нервы и мне, и руководству, ОБХСС подключили, ничего не нашли.
  
  ***
  
  Лёвушку похоронили на Ваганьковском кладбище, рядом с родителями и бабушкой. Все как у людей - даты рождения и смерти - фото на памятнике было разбито.
  
  Вот и все что осталось от этого странного человека, который в восьмом классе вызвал из будущего Деда Мороза, а уже студентом торговал фотография из будущего. Оборвалась моя ниточка, ни к чему не привела, я открыл калиточку, подошел к памятнику, смахнул пыль с надписи и даты, умер, и уже давно.
  
  Случайно посмотрел обратную сторону памятника, на которой неровными буквами было глубоко выцарапано:
  
  Ливси.
  
  ***
  
  Спустя три дня мне позвонил мой Друг из милиции.
  
  - Вы спрашивали, я тут по сводке прочитал, вы были правы, банда Флинта, оказывается, существовала. Ну, конечно, не настоящая банда, так, шантрапа, пытались вымогать на барахолке деньги у торговцев. Якобы они какая-то крыша, вот за это, наверно, и поплатились, убили их всех, всех троих, вчера.
  
  - А у главного был шрам от ранения ноги, след от пули?
  
  - Вот этого было сколько угодно, в каждом трупе нашли по пятьдесят пуль, и в ногах, и в руках, везде, все тело, как мелкое решето. Стреляли из малокалиберного оружия, 5,6 мм. Установлены личности убитых, они из разных городов, в Москве жили в строительном общежитии на улице Егора Абакумова дом 3, работали на стройке, по лимиту, потом пропали и с места работы и с места жительства. Вот нашлись.
  
  - А посмотреть на фотографии можно?
  
  - Хорошо, вечером у вас во дворе.
  
  ***
  
  Мой Друг из милиции принес фото.
  
  Это были Флинт, Сильвер и Бен Ганн. Все тела маленьких дырочках, как очереди из переделанного фашистского автомата под малокалиберный патрон. Я даже не стал спрашивать у Друга из милиции фотографии Лёвушки, потому что еще на кладбище понял, как он выглядел до своей смерти.
  
  ***
  
  Что мне известно на данный момент. Ливси соврал, он не офицер с английского корабля шестнадцатого века, а жил и умер в современной Москве, как он оказался живым на острове - это уже другой вопрос. Ливси был, как минимум дважды, уличен милицией в путешествиях в будущее с корыстными целями, неудивительно, что и в прошлом его цели были меркантильными.
  
  Банда Флинта оказалась обычными лимитчиками из провинции, работавшими на стройке и промышлявшими мелким вымогательством на московской барахолке.
  
  Если Ливси обманул смерть и остался жить, то его следует искать рядом с военным антиквариатом. Уж недаром кто-то еще до меня нашел могилу Лёвы и зло нацарапал на ней имя Ливси. Возможно, это сделал Флинт и его люди, вот только кто их за это убил.
  
  ***
  
  В ближайшее воскресенье я выбрался на барахолку. С собой взял антикварный револьвер Бульдог и пытался его кому-нибудь продать. В одном месте торговец вначале долго вертел ствол в руках, явно узнал его, но потом пожал плечами. Я тогда показал ему фотографии с трупами Флинта и его друзей.
  
  - Ах, вы из милиции, так ваши вчера уже спрашивали, я ничего не знаю.
  
  - Я не из милиции, поэтому спрашиваю за деньги, - и показал торговцу 100 фальшивых долларов, - вы столько за год здесь не наторгуете.
  
  - Уже вспомнил, этот револьвер лет пятнадцать назад у меня купил, ну как купил, отобрал Флинт, за полцены, и то отдавал по частям, отпетая компания, с одним из наших барыг они терлись, опасные ребята.
  
  - А посмотреть на того с кем терлись можно?
  
  - Опоздали, они же его прямо с рынка похитили, и, говорят, убили на его же даче, и труп сожгли.
  
  - Звали продавца Лёва?
  
  - Да может и Лёва, мы настоящий имен здесь не спрашиваем, все его звали Ливси.
  
  ***
  
  Все-таки я попросил моего Друга из милиции его фотографию и копию дела по тому смертельному пожару, надеясь, что этим Ливси инициировал свою собственную смерть.
  
  Уже вечером у меня было это дело, смерть не была инициирована, труп не обгорел, человек просто задохнулся, фотография трупа совпало с фотографией из личного дела паспортного стола.
  
  Тупик.
  
  Это не мой Ливси. Я своего знаю в лицо.
  
  Я взял фотографии и поехал в Курьяново, бабушки были на своем боевой посту, на лавочке, я показал живую фотографию с паспорта, а потом и фото трупа с места пожара.
  
  - Это не Лёва, дай я с другими очками посмотрю, это точно не Лёва.
  
  У меня опустились руки, я встал и уже хотел уходить, но посмотрел на от чего-то обомлевших старушек, это не Лёва, это его отец, в молодости, мы с ним в девках на танцы каждую субботу бегали, пока он на своей лохудре не женился. Вот точно, он, отец Лёвки.
  
  Учительница пенсионерка, наоборот, признала в фотографии Лёвки того самого Лёвку, своего бывшего ученика.
  
  У кого из трех опрошенных старушек - подвела память, было, в принципе, все равно, потому что я сам не признал по фотографиям моего Ливси, хотя этот, другой Ливси, был немного чем-то похож на моего.
  
  А можно было и не ездить второй раз на барахолку, потому что я точно знал, что подкупленный ста долларами торговец точно узнает своего Ливси с барахолки, так и случилось.
  
  Ливси номер два мне явно подставили, и я уже догадался кто, как и когда это сделал. Я нашел фальшивого Ливси, видимо, не без помощи моего настоящего Ливси.
  
  Вопрос, зачем все это самому Ливси. Дело, наверно, не в моих поисках, а в двух кораблях, потопленных моими руками в шестнадцатом веке, с кучей антиквариата и золота. За потопленные корабли, похоже, нужно кому-то отвечать, только поэтому я все еще жив, пока не понадобился. Да и я с этими поисками как бы при деле, ищу фантом Ливси, уже нашел.
  
  ***
  
  Давайте еще раз и все по порядку. Я случайно попадаю на остров, нет, не так, я уже не случайно попадаю на остров, туда набирали сокращенных со службы молодых офицеров.
  
  Дальше, я не случайно попадаю в шестнадцатый век, потому что был отобран Ливси, как наиболее перспективный для боя офицер. Остальные оказались для этого неподходящими кандидатурами. Да, выбрали меня - это был прекрасный выбор. Самому Ливси и тем более фальшивому капитану Флинту с пушкой самим было не справиться.
  
  Остается открытым вопрос, как шестнадцатый век совместить с материализмом. Это точно был шестнадцатый век, я видел это своими глазами.
  
  Я преступник, которого когда-то должны судить, если понадобится, чувствую, что понадобится. Если меня так бережно финансируют и отправляют в Москву, значит, в шестнадцатом веке я пока не нужен или совсем нигде не нужен.
  
  А по возвращению в Москву, кому-то показалось, что я развил слишком бурную деятельность, и этот кто-то страшно напугал директора детективного агентства Щит.
  
  Все складывается, все виновники в гибели двух кораблей уже в сборе, фальшивый не мой Ливси давно умер, Флинт, Сильвер и Бен Ганн расстреляны, остров стал невидимкой, богатство потопленных кораблей, естественно, уже перевезено в Москву. Отвечать за корабли придется мне одному, больше некому.
  
  Впрочем, одна зацепка есть, я позвонил моему Другу из милиции и через час он был уже в моем дворе. Я сел к нему в горбатый "Запорожец" и направил на него старенький револьвер.
  
  - Да могли бы мне сразу на этого фальшивого Ливси показать, зачем заставили читать столько милицейских сводок.
  
  - Да чем-то нужно было вас занять, но я понимал, что вы меня все равно вычислите, уберите револьвер, вам невыгодно меня убивать, я свидетель с вашей стороны, могу таковым быть, если не сглупите.
  
  - Сами на памятнике слово Ливси царапали, чего так неаккуратно.
  
  - Сторож спугнул, заядлый алкоголик, все у меня вторую бутылку просил, остальные все действующие лица не в курсе, бабушки, учительница, художник с фабрики все настоящее, даже ваши якобы фальшивые доллары, столько тысяч, надеюсь, все не истратили, для будущего милицейского обыска должны пригодиться. Кстати, я не из милиции, но все вам представленные документы и фотографии подлинные. Все по-честному, вы куда-то здорово влипли, раз на вас такие деньги тратят.
  
  - С Флинтом что?
  
  - А то, что вы видели, он весь в дырочках, как на фото.
  
  В это время на нас легла тень подошедшего вплотную к машине человека. Стреляли из пистолета с глушителем. В лоб Другу из милиции и несколько раз рядом с моей головой, значит, я нужен живым.
  
  Умирающий Друг успел прошептать:
  
  - Это Ливси.
  
  ***
  
  В милиции пришлось долго объяснять, что я вызвал давно знакомого нелегального таксиста, чтобы он отвез меня туда, но вдруг появился какой-то человек и застрелил водителя.
  
  Да кому я нужен, меня через три часа отпустили, стрелял же не я, хорошо хоть не обыскали, у меня с собой пачка долларов и маленький револьвер.
  
  ***
  
  С Другом из якобы милиции все-таки нехорошо получилось, он добросовестно исполнял свою работу, зачем же так с ним. Этот Ливси законченный мерзавец, именно он полгода назад перестрелял из автомата всю команду пиратского корабля и теперь сам спокойно уже лет пятнадцать официально лежит на кладбище.
  
  Мой Ливси не мелочился на Дедах Морозах из будущего и будущих фотографиях улица Горького. Этот два корабля моими руками потопил.
  
  Как же его найти? Военный антиквариат свободно в комиссионках не продается, и обойти их все я не успею. А может Ливси директор магазина или продавец, но такой большой человек вряд ли стоит за прилавком. Он торгует антиквариатом, но как торгует, где торгует, у меня сейчас товара на миллионы или десятки миллионов долларов. Это все еще и спрятать где-то нужно.
  
  ***
  
  В роду у не моего фальшивого Ливси не было родственников, мне пришлось еще раз посетить в Курьянове словоохотливых бабушек, брата близнеца, конечно, не было, папа его, если бы даже воскрес, не смог бы в свои 65 лет быть сорокалетним мужчиной.
  
  Зачем я езжу к этим бабкам, они же на следствии и суде дадут показания, что я связан с Лёвой-Ливси, а значит, и с бандой Флинта. Сам себе я срок копаю. Да какой срок, за такое дадут расстрел.
  
  Вот бред, меня будет судить гуманный советский суд за два потопленных корабля в шестнадцатом веке. А вдруг суд не советский, а там, на острове, я действительно утопил два корабля - один английский, второй испанский, пиратский.
  
  Да я их утопил, но это была самооборона, они первые начали, но свидетелями моих слов будут только скалы.
  
  Стоп, мой Друг из милиции сказал, что все было подлинное, то есть, копии уголовных дел и происшествий настоящие. Друг лично не знал настоящего Ливси, поэтому в тех копиях, возможно, есть и настоящее упоминание о Ливси. Друг ведь не знал, что нужно выбросить из списка, он знал только то, что нужно было мне подложить.
  
  Опять читать!!!!!!!
  
  Опять читать, и теперь не странные происшествия, а реальные уголовные дела, потому что мой Ливси отпетый преступник, и мог сидеть в тюрьме.
  
  Стоп, оставить читать, у меня копии дел связанных с фантастическими мошенничествами, а Ливси мог сидеть за торговлю антиквариатов, за элементарный грабеж, за нарушение правил валютных операций.
  
  В копиях в моей квартире Ливси точно нет, два раза в одну воронку снаряд не падает. Два настолько одинаковых человека, так не бывает. Он не выдумал сам перемещение во времени, он воспользовался легендой не настоящего Ливси, мой Ливси подражатель.
  
  Это значит, что он присвоенной кличкой Ливси тоже где-то в своих кругах успел попользоваться.
  
  Сегодня Ливси по имени нужно искать, получается тавтология - искать Ливси по Ливси.
  
  Оба корабля ведь иностранные, мой Ливси, должно быть, очень хорошо знает иностранные языки, во всяком случае, английский.
  
  ***
  
  В читальном зале Ленинской библиотеки благосклонно отнеслись к моему журналистскому удостоверению и любознательности. Я спросил, кто из постоянных посетителей регулярно интересовался книгами о старинных кораблях, пиратах, особенно на иностранных языках. Я бы хотел у него проконсультировался по одному вопросу.
  
  - Да был такой, но, к сожалению, пропал лет пятнадцать назад, очень читающий молодой человек, увлеченный морем и кораблями, вот он бы вам помог, - сказала пожилая библиотекарша, - мы так и прозвали его пиратом.
  
  - Да не пиратом, а доктором, - поправила вторая сотрудница.
  
  - А почему доктором? - машинально спросил я.
  
  - Он же на медицинском учился, потому и доктор, но чаще звали его именно пиратом, - заявила пожилая библиотекарша.
  
  - А можно по карточке узнать его телефон или адрес.
  
  - Это у нас не приветствуется, но вам по работе можно, сейчас посмотрю, - библиотекарша куда-то ушла и долго не появлялась, а когда вернулась, то развела руками, - у нас год назад была перерегистрация старых формуляров, вот не знаю, куда его карточка потерялась.
  
  - А фамилию не помните?
  
  - А фамилию я запомнила, у нас знаете какая память, профессиональная, вот-вот, его фамилия Ливенсон, редкая фамилия, но имя русское Миша, Ливенсон Михаил Иосифович, да-да, именно так, профессиональная память.
  
  Я поблагодарил и выскочил на улицу.
  
  Ливенсон. Все-таки он сам по себе стал Ливси, доктором Ливси, как я сразу не догадался. А вот и совпадение, Ливси с барахолки тоже учился на доктора, не оттуда ли они знают друг друга.
  
  ***
  
  В медицинском институте мне пришлось изрядно походить по кабинетам, пока я не нашел ректора, без него со мной никто не хотел разговаривать.
  
  - Да не кого и спрашивать не нужно, я сам помню Мишу Левинсона, очень способный студент, к сожалению, его пришлось уволить, за фарцовку или валюту, точно не скажу, это у милиции нужно спрашивать.
  
  - А как его сейчас найти?
  
  - А никак, нет его, уехал. Вначале в Израиль, а потом, говорят, в США, но это не точно, очень способный человек, я бы сказал, человек, способный на все.
  
  С Ливси оказалось так просто, я все-таки нашел тебя Ливси Љ 1, хотя ты мастерски спрятался за Ливси Љ 2 с барахолки, они были однокурсниками, нужно было сразу проверить институт.
  
  С деньгами все в жизни просто, можно было не скупиться на международные телефонные переговоры. Доктора Левинсона я нашел за пару часов, точнее его жену, еще точнее, его вдову. Известный израильский врач Михаил Левинсон умер пять лет назад от тяжелой болезни сердца, он не мой Ливси, он не смог быть со мной на острове, он оказался еще одним Ливси номер 3.
  
  Михаил Иосифович, как оказалось, никогда не увлекался морем и кораблями, но так как прекрасно знал английский язык, то часто подрабатывал переводами и занимался этим много лет, пока не уехал в Израиль. Да и доктором Ливси его никто не называл, только доктором, еще со студенческой скамьи.
  
  А вот для кого он чаще всего переводил книги, вдова ученого не знала, давно это было.
  
  Эта неудача не показалась мне неудачей. Это Ливси Два мне подсунули, а Ливси Три я нашел самостоятельно, и то что доктор Левинсон переводил с английского книги для моего Ливси номер Один, это более, чем очевидно.
  
  ***
  
  Список и старые адреса однокурсников покойного Михаила Левинсона достать в институте было непросто, если без денег, и просто, если с ними.
  
  Миша Левинсон, как мне рассказали, был человек, о котором совершенно нечего рассказывать, настолько скрытым он был при жизни, весь в себе.
  
  За ним три года бегала его однокурсница Татьяна, но так и не догнала, в любви Миша себя никак не проявлял.
  
  В студенческой среде Миша ни с кем не общался, целые дни сидел в читальном зале, но и в учебе не преуспел, будущая профессия дантиста, как у его отца, его явно не привлекала.
  
  Он мог настолько задуматься на лекции, что не слышать, как она кончится, и все разойдутся, так и сидел мечтательно, смотря невидящими глазами, и разбудить его было не просто.
  
  В том мире, в котором он в это время прибывал, видимо, было то, что ему не хватало в жизни.
  
  За что выгнали Михаила Левинсона с третьего курса института, выяснить так и не удалось, скандал тогда удалось замять, и не без помощи денег его отца.
  
  Дело в том, что Мише незачем было заниматься фарцовкой или скупать у кого-то доллары. Дорогие импортные вещи приносил домой его отец, в неограниченно количестве, с его-то профессией, да и доллары ему были не нужны, Миша всегда был при деньгах.
  
  За что его действительно выгнали из института, так и никто не узнал, он ушел тихо, незаметно, и больше его никто из опрошенных мною однокурсников не видел.
  
  ***
  
  В деканате института тоже ничего не знали про Левинсона, посоветовали поговорить с бывшей старой секретаршей деканата, она на пенсии, на даче, может быть, она знает.
  
  ***
  
  Дачный поселок Подлипки дачные давно перестал быть дачным местом, но среди пятиэтажек еще сохранились частные дома.
  
  - Миша Левинсон стал известным ученым доктором в Израиле? А подержите мою тяпку, я буду падать.
  
  - Это мне его вдова сказала, по телефону, мы долго разговаривали.
  
  - Если у него есть вдова, то я ничего не понимаю в помидорах, вот посмотрите, это обычные помидоры, - она показала на свою грядку, - а вот помидоры маленькие, они тоже вкусные, но сколько их не расти, они останутся маленькими, так уж у них на роду написано.
  
  - А причем здесь маленькие помидоры?
  
  - Ах да, ваше поколение не разбирается в помидорах, у Миши Левинсона были другие помидоры, у него не могло быть вдовы, он по-другому устроен.
  
  - Что вы имеете в виду?
  
  - Как бы сказать по-научному, чтобы меньше краснеть, Миша был гомосексуалистом, за это его выгнали из института. Он девочка. Он тайно дружил с мальчиком, с Лёвушкой, с его же курса.
  
  - А как об этом узнали?
  
  - Это печальная история, когда Лёвушка без спроса умер, то Миша впервые в жизни напился, пришел в институт с бутылкой водки уже внутри, хорошо не дошел до аудитории, и свою пьяную речь оставил ушам в деканате. Даже когда его оттуда забирал его папа, он кричал, что Лева любовь всей его жизни, и что он изобрел машину времени и скоро сможет вернуться к нему.
  
  - Он или Лёва изобрели машину времени?
  
  - А вы спросите ту выпитую бутылку водки, которая об этом громко пообещала, с тех пор я Мишу Левинсона никогда не видела, иначе бы точно покаталась на этом такси времени из этой весны и сразу в будущую осень, чтобы заранее посмотреть, как у меня на даче потом взойдет.
  
  ***
  
  Вот все и срослось, потому что назваться вдовой гомосексуалиста могла только напрасно любящая его женщина.
  
  Даже не раздевшись, я снова набрал номер главного врача израильской больницы.
  
  - Добрый день. Будьте любезны, пригласите, пожалуйста, к телефону доктора Татьяну Левинсон.
  
  - Одну минуточку, я сейчас за ней пошлю.
  
  - Ой, не нужно, не нужно, я ошибся номером, извините, впрочем, еще раз простите, а вы знакомы с мужем Татьяны Левинсон?
  
  В телефонной трубке повисла минута молчания, потом вторая, но я не торопил.
  
  - Думаю, вас ввели в заблуждение, Татьяна прекрасный доктор, она, конечно, виновата, что для переезда в нашу страну воспользовалась фиктивным браком, но таково было время. Сейчас она проживает в Израиле совершенно легально, и в Москве у нее долгов не может быть. Она же все отдала, квартиру, мебель, деньги, с пустыми руками сюда приехала.
  
  - Да я действительно ошибся номер, вы говорите Татьяна Левинсон, нет-нет, мне нужна Татьяна Левосонова, связь виновата, что-то в трубке хрипит, до свидания.
  
  Я положил трубку, взял из ящика стола револьвер и сунул его за пояс, я наконец-то узнал, где живет мой Ливси, в квартире Татьяны, но что я ему скажу.
  
  Миша Левинсон влюбился в своего однокурсника Лёву и отбил ее у курьяновской девушки Ольги.
  
  В любви открываются секреты, Лёва признался, что изобрел машину времени, но уже дважды с ней попался.
  
  В первый раз прокололся на путешествии Деда Мороза, когда по ошибке взял из будущего в свое настоящее конфеты, которые еще не выпустили.
  
  Второй раз он попался на фотографиях из будущего улицы Горького, на которых не было ни одного коммунистического лозунга. Да КГБ, наверно, под лупой рассматривало эту политическую диверсию.
  
  Это, значит, что машина времени существовала еще до знакомства Лёвы и Миши.
  
  Лёва увлекался раскопками времен войны, коллекционировал, был завсегдатаем московской барахолки, но у него не было размаха Левинсона. Мишу не интересовали мелочи, он уже не был бедным человеком, а вот потопление двух кораблей шестнадцатого века с антиквариатом и золотом, никак не меньше.
  
  Он не вылезает из библиотеки, и в одной из книг находит описание боя между английским фрегатом и пиратским судном и точную дату и место сражения, где они потопили друг друга.
  
  Своими соучастниками сладкая парочка сделала трех хулиганов из провинции, который промышляли на рынке мелким вымогательством, а так как главного была кличка Флинт, то, естественно, Левинсон был созвучно назван Ливси, доктором Ливси.
  
  Лёва на некоторое время забывает свою любовь Ольгу и даже перестает с ней здороваться, но потом его снова, видимо, потянуло к ней. В это время ревнивый Миша сам или с помощью сообщников убивает своего коварного любовника и маскирует это под самоубийство.
  
  Спустя 15 лет после этого убийства Михаил Левинсон решается и подготавливает самое важное перемещение во времени. Для этого он покупают по цене металлолома старую фашистскую баржу, нанимает баркас и батискаф, охрану и вербует якобы на работу на нефтяной платформе бывших молодых офицеров. Все эти приготовления стоят немалых денег, поэтому стоит предположить, что перед этим было еще одно или несколько перемещений во времени, или был другой источник финансирования, о котором я пока не знаю.
  
  Все работы в лагуне проводились, вероятно, с одной целью - это выбрать подходящего кандидата или кандидатов для боя с двумя кораблями.
  
  Думаю, первоначально Ливси планировал справиться с кораблями одной единственной старинной пушкой, у форта были все преимущества: внезапность, защищенность и наклонная стена, по которой просто так не заберешься.
  
  Зачем нужно было красить золотом гору, я пока не знаю, но если учесть педантичную точность Михаила Ливси, то без этого было никак нельзя. С бутылками тоже непонятно, это явно была ловушка, но как она работала, впрочем, это маловажные детали, ведь на кону главное. У Михаила Левинсона была действующая машина времени, и раз ее смогли притащить на остров, она небольшого размера, в квартире, вероятно, тоже поместиться.
  
  Естественно, было бы гораздо сложнее, еще в Москве переместиться в шестнадцатый век и из уже нее добраться до острова через все тернии средних веков.
  
  Вот поэтому, машину запустили на острове, в лагуне. Я вместе с Ливси должен был одной старинной пушкой и дюжиной охотничьих ружей уничтожить и корабли и матросов, которые могли по наклонной скале кинуться на форт.
  
  Первыми нас атаковали на суденышке какие-то рыбаки, и Ливси почему страшно боялся кого-нибудь убить, видимо, в историческом прошлом этой лодки не было.
  
  А результаты боя отрезвили планы Ливси, старинную пушку разорвало, и нас чуть не растерзала толпа рыбаков.
  
  Если бы я до моего перемещения не вмешался в события, не отремонтировал фашистскую пушку и не переоборудовал немецкий автомат под малокалиберные патроны, то от атаки на корабли пришлось бы вообще отказаться. Утонули-то они оба, а вот часть какой-то команды осталась жива, именно она за долгие годы вырубила в скале форт.
  
  Я пока не знаю, почему Ливси не переместился на машине времени на 10-20 лет позднее, когда создатели форта вымерли бы от старости или болезней, пока не знаю.
  
  Вероятно, выжившие моряки жили на этой скале очень долго, были защищены фортом, время шло, пока не умерли, и за это время на дне лагуны сгнила антикварная одежда, и ржавело уникальное старинное оружие.
  
  Удачно для Ливси получилось, что мы смогли встретить корабли и десант довольно современным оружием второй мировой войны.
  
  Уж не знаю, когда именно Ливси решил использовать меня, как главного ответчика за гибель кораблей 350 лет назад, срок давности, шучу, давно уже вышел.
  
  Он устраивает мой побег, но мешает мне себя найти и сориентироваться в событиях, которые я до сих пор неясно себе представляю.
  
  Мой Друг, якобы из милиции, был подставлен мне, чтобы пустить по ложному пути, который закончится могилой пятнадцатилетней давности, и как только Друг стал ему не нужен, он приказал его убить, но меня опять не тронули. Вот как-то так.
  
  Случайно я нахожу ее ярую поклонницу и однокурсницу Татьяну, которая с помощью фиктивного брака с Левинсоном уехала на жительство в Израиль. Отдав ему за это свою квартиру, и сам Ливси, и его машина времени именно там, в этой квартире.
  
  ***
  
  В мою дверь вдруг позвонили, я подошел к глазку, на пороге стоял Ливси, язвительно помахивая мне букетом цветов.
  
  ***
  
  У меня давно отпало желание убить Ливси, мне нужна была его машина времени, всего один раз, чтобы уйти их этого гнилого времени горбачевской перестройки назад в мое прошлое, где мне было удобно и хорошо.
  
  Заставить включить для меня машину времени Ливси можно только силой, а у меня старенький маленький револьвер с единственным патроном, и не факт, что он выстрелит, так как я его когда-то намочил в океанской воде.
  
  Сунув руку за пазуху, я вытащил револьвер, выкатил из него единственный патрон, примитивная работа, алюминиевая трубка, сзади защемлен плоскогубцами капсул от охотничьего патрона, с другого конца клеем приклеена свинцовая пуля, внутри должен быть порох.
  
  Сломав патрон, я обнаружил, что порох давно спекся в комок, такой не выстрелит, в дверь позвонили еще раз, более настойчиво, а, может, я ему просто нравлюсь, он все-таки голубой.
  
  В кухне я высыпал спички из коробка, соскоблил с них серу, растолок чайной ложкой в столовой ложке, вроде, должно.
  
  Сменив в патроне заряд, стал искать, чем прикрепить к гильзе пулю, но клея у меня в квартире не было, пришлось отколупать из угла кусок пластилина, которым я замазывал тараканьи тропы. Вроде, держится, осторожно возвращаю патрон в барабан, а револьвер затыкаю сзади за пояс, как нынче стали показывать в зарубежных фильмах.
  
  ***
  
  Дверь надрывалась седьмым или восьмым звонком, я открыл, Ливси взмахнул перед моими глазами букетом, цветы рассыпались, и в его руке остался пистолет с длинным глушителем на стволе.
  
  - А я в гости, попрощаться, все-таки подельники, умрем по-тихому - Ливси пистолетом показал мне на кресло, а сам сел на диван.
  
  - У меня другое предложение, ты перемещаешь меня на машине времени на двадцать лет в прошлое, а я забываю все твои проказы в шестнадцатом веке, слово офицера.
  
  Вначале мне показалось, что Ливси обомлел от моей наглости, но его смехом уронило на диван, и он на нем буквально корчился, и даже не мог ничего мне возразить.
  
  - Я могу переместить тебя только на Ваганьковское кладбище, но готов выполнить последнюю волю умирающего, - Ливси вытер слезы от смеха.
  
  - А чего ты так радуешься, лучше покажи машину времени, пусть это и будет моей последней волей.
  
  Ливси перестал смеяться и внимательно посмотрел мне в глаза.
  
  - Да, похоже, что я действительно создал машину времени, и ты же знаешь, я никогда не вру. Я говорил тебе на острове, что был офицером на том английском фрегате, говорил, так вот я зашел на борт того парусного фрегата в форме офицера королевского флота, но у меня скрутило живот, от радости видимо, и меня на шлюпке отправили на берег.
  
  - Это невозможно, ты же в это время был со мной на острове.
  
  - Да ты под моими снотворными спал там неделями, как сурок, повторяю, я действительно сел на этот фрегат, но сказавши нездоровым, был отправлен шлюпкой назад в порт.
  
  - Ливси, ну ты сволочь, ты, ты, что пичкал меня на острове какой-то гадостью.
  
  - Да почему же гадостью, лицензированный товар из Германии, просто доза лошадиная, для твоего же спокойствия.
  
  - Что дальше, ничего не понимаю.
  
  - А для этого тебе нужно узнать во сколько мне обошелся подлинный мундир морского офицера шестнадцатого века, 5 тысяч долларов в лондонском антикварном магазине, но оно того стоило, иначе бы меня не пустили на борт. Давай выпьем, я с собой принес, - Ливси отпил коньяк из небольшой пластиковой фляжки и потом кинул ее мне, - мне иногда тоже хочется поговорить, но обычно не с кем.
  
  Отхлебнув большой глоток, я перекинул фляжку обратно.
  
  - Мне можно посмотреть на машину времени, Ливси, что тебе стоит, - попросил я, незаметно рукой поправив свой револьвер за поясом.
  
  - Мне приятно это слышать, лейтенант Смоллетт, у меня получилось, черт возьми, это отлично работает, - он глотнул из фляги и перекинул ее мне.
  
  - Ну, - нетерпеливо промычал я, делая очередной глоток, - все-таки пьяным помирать не так обидно.
  
  - Фрегат шестнадцатого века вышел из лондонского порта, пиратский корабль с океанских островов. Место встречи и исход боя описан в книге, впрочем, ты не читаешь по-английски, я тебе по-русски расскажу. В двадцатом веке никто в этом месте не нашел на дне останков этих кораблей, только вырубленный в скале форт, золото и драгоценности никогда не были найдены.
  
  - А теперь, - я попытался его перебить
  
  - Второй раз эти корабли, не удивляйся, вышли из мест отправления уже в наше с тобой настоящее время. Вся команда была одеты в подлинные одежды шестнадцатого века, в антикварных орденах, со старинным дорогим оружие, некоторые даже были позаимствованы из современных музеев. Да что говорить, у них трусы были из шестнадцатого века, все до последней ниточки подлинное, кроме людей и кораблей, которых родили и построили в настоящее время, но не было у меня под рукой живых из шестнадцатого века и старинные корабли давно сгнили.
  
  - Что, - я не поймал брошенную мне фляжку, - что!!!!
  
  - Вот только не дергайся, - Ливси предупреждающе поднял свой пистолет, - иначе не до расскажу. Знаешь, сколько сил мне стоило уговорить положить в трюмы пиратского корабля полтонны настоящего золота и драгоценностей. Эти богачи были готовы на все, чтобы получить подлинное удовольствие. Это же была современная реконструкция боя шестнадцатого века, на борту не было ни одного несчастного человека, одни миллионеры, они хотели получить неподдельное удовольствие, и они его получили, прямо до океанского дна. Я же известный в узких кругах в США устроитель исторических мистификаций, то устрою бой в режиме войны севера и юга американских штатов, то перемещу толпу в день открытия Америки Колумбом, но это все мелочи, против нагруженного пиратского корабля. Семейные отборные ценности многих зажиточных людей, ну что ты замолчал, ну, что ты смотришь на меня волком, людей жалко?
  
  Вздохнув, я нашел у своего кресла уроненную фляжку и выпил из нее все без остатка, и Ливси огорченно посмотрел, что ему ничего не осталось.
  
  - Увы, лейтенант, ты мне больше не нужен, как козел отпущения, на случай чего. Официально поиски двух кораблей признаны неудачными, потому что парусные суда якобы утопил бушующий в океане шторм, то есть, виноватый в этом не нужен, страховку по потерянным ценностям родственника выплатят, но я на всякий случай переехал пока из США в Москву. Здесь западных газет не читают, какое им дело о чужих кораблях...
  
  - Значит, нет машины времени, и я остаюсь в этой чертовой перестройке социализма в социализм, где человек с пятном каждый день несет по телевизору всякую чушь.
  
  - Для офицера, даже бывшего, ты слишком эмоционален, - Ливси поднял пистолет, - давайте прощаться.
  
  Я выхватил из-за пояса револьвер и, не надеясь на выстрел, нажал курок, моя пуля попала Ливси точно в сердце, с такого-то расстояния, он, заваливаясь, успел от боли два раза выстрелить в потолок, потом выронил пистолет и прошептал:
  
  - Золото еще там, в воде, - и тихо умер, почти благородно.
  
  Впрочем, я его не слушал, я взял револьвер, постучался в соседнюю квартиру к миловидной соседке, которая давно имела на меня виды, извинился, что поздно и пьяный, и попросил спрятать револьвер до моего возвращения.
  
  Она пообещала, что она и револьвер дождутся меня из тюрьмы.
  
  В милицию я пришел сам, сообщил о трупе в моей квартире, но на все вопросы молчал, отдав следователям мой недавно написанный роман о необитаемом острове. Думаю, что они его все-таки прочитали, потому что в тюрьму меня не посадили, а положили в психбольницу с крепкими решетками, и там признали меня своим. Да и неудивительно, из любой табуретки, больничных тапок, швабры, буквально из всего я увлеченно строил машину времени.
  
  Увы, я их обманул, я не такой честный, как Ливси, я строил не машину времени, а корабль, чтобы когда-нибудь отплыть на нем на наш остров.
  
  Алексей Виноградов,
  1988 год.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"