Скорая привезла меня в больницу св. Елизаветы, кажется, я потерял сознание. Восстановить хронологию событий и причину, по которой я оказался в больнице, мне не удалось. Кто был рядом со мной в приемном покое среди других больных и был ли вообще кто-то, я не знаю. В приемную от постоянно открытых дверей с улицы проникал холодной воздух, я очень замерз, ожидая внимания дежурного врача. Наконец подошла моя очередь.
Инсульт, со страхом ждал я приговора.
- Да этот уже мертв, - сказала врач, обращаясь к сестре, - его надо в морг. Позови Федю, пусть отвезёт.
Она накрыла меня простынёй.
- А мы пока с тобой чайку попьём, завари пожалуйста.
Контрактник Федя, молоденький паренек, который вместо того, чтобы служить в армии, выбрал работу санитара, как-то особенно рьяно схватил каталку и покатил ее вниз по пандусу в морг, который разместился недалеко от главного здания больницы в двухэтажном доме из красного кирпича.
- Куда ты тащишь меня, скотина, - закричал я в панике, - я живой, падла, кати меня обратно.
Но он, как будто не слышал, продолжал везти меня, бубня что-то себе под нос. Здесь каталку тряхануло и я отключился.
Очнулся среди неприятного запаха и холода. Обзор закрывала простыня. Я захотел её скинуть, но не смог, своих рук я не чувствовал, как будто у меня их не было.
- Этого вскрывать? - Я ощутил прикосновение к телу металла. Он прошелся вдоль живота, ободрав кожу.
- Не надо, родственники отказались.
- А хорошо бы чиркнуть, пока свежий.
Шаги удалились.
- Кого чиркнуть, меня, я же живой, почему никто этого не видит. Что за бред.
Мне захотелось закричать, позвать на помощь, но все ушли, со мной осталась только тишина. Незаметно пришел санитар, сделал укол, мне стало тепло и я уснул.
Очнулся я на улице, сквозь щелочки глаз я разглядел своих родственников, они стояли рядом с гробом, в котором я лежал, смотрели на меня и в их глазах я увидел слезы. Был морозный солнечный день. Один из организаторов похорон собрал цветы и положил их в гроб, делал он это в спешке и одна роза расцарапала мне шипом щёку. Потом все стали по очереди подходить ко мне, кто-то увидел царапину на щеке и от неожиданности вскрикнул:
- Смотрите, у него на щеке кровь!
- Ну, наконец-то, сейчас всё разъяснится, все увидят, что я живой. Слышите, сволочи, живой, нельзя хоронить живого.
Мне казалось, что меня слышат, но почему-то никто не вздрогнул, все стояли спокойно и уже никто не вытирал глаза. Подошел могильщик, посмотрел на щёку, из которой шла кровь, и нетрезво сказал:
- Так бывает после укола, - и закрыл крышку гроба.