Огорчает меня "нонешняя" молодежь. Не хотят стариков слушать. Не верят.
Вот, помню, тесть мне рассказывал, как после войны, он ещё мальцом попал в гости к богатеям.
- Обедать пригласили. Миску каши поставили и здоровую краюху хлеба дали. А я сижу, в одной руке хлеб, в другой ложка, и не знаю, что мне лучше спервоначалу исть. Это ж две еды получается. Всё норвлю по привычке что-нибудь одно, а потом вспомню, - божечки!... давай навёрстывать! Да по два раза другого....
- Да, - говорю, Михалыч, - а теперь ты этим хлебом нутряков откармливаешь......
Молодой был, горячий, мало чего в жизни смыслил. Сейчас бы я этого не сказал. Потому, что когда он, после этих моих слов, посмотрел мне в глаза, я кое-что для себя понял. Ну не сразу конечно. Потому как, повторюсь, горячий был очень умственно.
Я ведь чего к вам пришёл. Я ведь, позитивный закос пришёл сделать. А тут, понимаешь шум, выкрики с места. Как я отношусь к убийству? А я к нему никак не отношусь! Это дело совести каждого. У кого она, типа, есть, а у кого и не очень. Правильно? Опять же и совесть, надысь, разного типа быват.
Грустно всё это, конечно, граждане-товарищи.
Вот, ежели, к примеру, Батый с кумом были бы руководителями двух соседних государств, - эдак и до войны недалеко. Холодной уж точно.
М-да-а....
Кому война, а кому и мать родна.
Мне мой дед, как-то рассказывал, как в Великую... Отечественную..... с девушкой познакомился.
Он-то сам - моряк был. Справный такой перец, я на старых фотографиях сам видел. Ну да и вот, с родителями ейными пришло время знакомиться, а батя у ней был начальником сортировочной станции. Крупный такой, говорит дед, железнодорожный узел контролировал. От-то самогонки у него в сенях было в четверных, дед стоко опосля ни разу не видывал.
Ну да ладно.
А другой дед-то у меня с Питера, да помоложе. Он в блокаду пацаном ещё был. Там у них больница была, для убогих, а его бабка там нянечкой работала. С того и выжили. Идёшь бывало, говорит, через двор к бабке, а вокруг трупы, словно дрова в штабеля поскладены. И ещё про кота рассказывал, последнего в их доме. Хитрый, говорит, был, сволочь, потому что. Две недели, говорит, на него охотился.
Вот может кто не помнит, так я расскажу одну историю, что приключилась с Серафимом Саровским. Ну как же? Широко известный в религиозных кругах перец. Да.
Так вот. Был он человеком чрезвычайно нелюдимым. Жил в скиту, который сам же и построил в лесу, неподалёку от монастыря. А к тому времени уже знаменитый был, значит, перетц. Святостью своей и прочими богоугодными делами. Паломники, натурально, светские особы, продвинутая аристократия, всем от чувака чего-то было нужно. Он уж шифровался как мог, да куда там. Пиплы смекнули что к чему и деток наперёд себя пускали. Он к деткам-то покажется, тут оне его и имеют. То-есть, натурально, задолбали старика.
Так вот. Чухает он как-то раз по-лесу по делам своим отшельническим. Толи вешки рубил, толи лапник свжий, не знаю, а токма с топором был он тогда, это точно. И вот, встречают его там лихие люди с соседнего совхоза. Бандерлоги, по нашему. Оне же чо, оне же думали что у старика бабла притырено от городских, типа, он коноплёй городским втихаря приторговывал и ни с кем не делился. Во как.
Короче пиздили его конкретно. Только што без паяльника и утюга допрос вели, по всей форме. Ну, натурально, откуда в лесу электричество. Колись, говорят, хрыч старый, куда девал сокровища убиенной тобою тёщи.
Отдал им Серафим всё что было, а чего у него было - ничего! Токма душа под рубахой и топорик в руках. М-да-а....
Думали загнётся дед, а он оклемался через год и ещё круче святым стал. Только горбатый сильно. А у тех бандерлогов с тех пор маза кончилась. Кирдык случился бандерлогам полный. Ну-да это другая история.
Вот и у меня, всю мазу запахали нигилисты. Но ничего. Это все ничего.