Вот послушай, сынок. Про дедушку моего, твой прадедушка который, много что говорят, да мало кто правду знает, как на самом деле было-то. А ты посиди да послушай и своим детям потом расскажешь.
Давным-давно, когда родителей твоих ещё и на свете не было, пришли в наш славный Кхатог враги. И было их видимо-невидимо. Много-много... Больше, чем у тебя волос на голове. А... ты же лысый у меня... В маму весь. Или в меня? Ну... много-много их пришло. Больше, чем пальцев на... А, забыл, ты и на меня похож. Ну и на маму тоже, конечно. Ну ладно, в общем трое их было. И хотели они покорить наш город. Славный наш Кхатог хотели они. А эликсиров епических у них было больше, чем в торговой лавке Урдина. Что? Нет в торговой лавке эликсиров епических? Вообще нет? А, у тя нет?
Ну, тебе и не нужны они. Если бы у тя что и было, то я отнял бы, конечно.
Ну, не в этом дело. И получилось так, что некому было наш город защитить, и только прадедушка твой встал. Он обычно по утрам вставал или ближе к обеду. А в этот день он вообще вставать не хотел, после вчерашнего-то трудно вставать обычно. Но из-за бабушки пришлось ему встать всё-таки. Приспичило ей блины печь, а муки нет... Ну и послала она деда за мукой в лавку. Сказала, что если дед муку ей принесёт, то она его бражкой угостит. И жбанчик даже показала, который от деда прятала в нагруднике. Она там много чего прятала. Потому как самое надёжное место там. Никто не мог там жбанчик найти, не только дедушка. Потому что формы такие у бабушки были. Она ведь первой красавицей в молодости была-то.
Ну, дед сразу встал и пошёл. Ещё и не проснулся почти, а пошёл. Но не к лавке, а за ограду почему-то дед твой вышел. Наверно, глаза не открылись ещё у него. После вчерашнего глаза долго открываются. И только за оградой глаза открылись. И видит дед - опана! - враги кругом. И смотрят так недобро на дедушку твоего. А дед возьми и скажи: "Ну что, урки? Не можете даже на троих сообразить?" Ну, тут и началось.
И была великая битва! И длилась она три дня и три ночи! Дед твой сражался, как настоящий герой, и валил врагов десятками, но много их было, больше чем... а, я говорил уже.
Что?.. Ну да, трое их было, как я и говорил. Но падали они десятками. Такие уж враги попались.
И отрубили твоему деду правую руку, но взял он молот в левую и продолжал сражаться. А когда отрубили ему и левую, то взял он молот в правую ногу и продолжал драться. Тогда враги увидели, что не могут его победить, и отрубили ему голову. Но просчитались враги. Не сдался твой дед, начал он бить врагов ушами. И так страшно он бил врагов, что те дрогнули. И их ряды тоже дрогнули. Они по трое в ряду стояли, так все и дрогнули, ряд за рядом. Все три врага.
Ан нет, их к тому времени только двое осталось. Одного мама домой увела. Пришла, сказала, что пора обедать, и увела. Строгая она у него была, мама его. Мама врага, я имею в виду, а не мама дедушки. Дедушкина мама не стала бы врага кормить. Она и дедушку-то редко кормила.
Ну, дедушка попрощался с врагом сердечно, всё-таки три дня и три ночи вместе, привыкли друг к другу и всё такое. И один враг ушёл. Но битва продолжалась. Дедушка всё бил и бил врагов ушами, бил и бил. Не разбил. Бабушка била, била. Не разбила. Мышка бежала... ой, это кажется другая история. В общем, слушай дальше.
И увидели враги, что не могут они победить его. И испугались они страхом страшным. И убежали в ужасе ужасном.
А дед не вернулся в город. Стыдно ему стало, что так жестоко он с врагами дрался. И укатился он в горы, и стал там один жить.
А то, что говорят, что по сусекам его наскребли и в печи испекли, то это неправда. Не слушай ты этого. Ох, у тебя ушей-то нет. Эх, не в деда ты...