"Теперь все чудеса техники и завоевания культуры станут общенародным достоянием, и отныне никогда человеческий ум и гений не будут обращены в средства насилия".
Владимир Ленин, из выступления III Всероссийского съезда Советов, январь 1918
НА ПРОЛОГ
Тусклый свет керосиновой лампы падал на стальные арки одной из самых глубоких станций питерского метрополитена. Казалось, подземная колыбель была мертва, и только слабый луч света поддерживал жизнь в мёртвом царстве Аида. Понятия дня и ночи стёрлось из памяти человека несколько десятилетий назад, когда ещё хранились воспоминания о Солнце, Луне, оставшиеся теперь в сотне метров над поверхностью земли. Не известно, была ли здесь и сейчас ночь или день - автономные генераторы, питавшие все без исключения обитаемые станции подземки, сами регулировали режим дня.
- Дяденька, а кто такой Ленин?
Огонёк керосиновый лампы, будто испугавшись вопроса, начал мерцать.
- Ленин? - потёр бороду пожилой человек, облачённый в бежевый сюртук. Оставалось позавидовать тому, что такая, казалось бы, обыкновенная вещь прошла не одно поколение людей и "выжила" после ядерного удара. Не говоря уже о тех 99 процентах населения Земли, сгинувших в осатаневшей агонии догоравших секунд эпохи. - Ленин - это легенда. Именно он нас воссоединил. Но звали его...
- Как так воссоединил? - не дожидаясь ответа, перебил малец. Одним своим видом он олицетворял позабытую касту беспризорников, сновавшихся по улицам в ныне заживо погребённые времена. Сейчас на таких ребят возлагалось будущее человечества. - В честь него же названы станции метро, скульптуры, рельефы. Но это всё было до Катастрофы.
- Ты хотел сказать, ба-рельефы? - старик намеренно поделил последнее слово на два, после чего продолжил. - Да, слышал что-то такое. Пойми, то, что было в давние времена, не имеет значения сейчас. Важна жизнь, важны законы, порядок в конце концов, чтобы оставаться на плаву. Или же, в нашем случае, под землёй. Если Ленин и был крупной фигурой, то его время далеко позади.
Ненадолго воцарилась тишина. Отчётливо слышался стук сердца и тяжёлое дыхание старца, заключавшее в себе истинную суть безумного времени. Мальчик молча разглядывал надпись на стене "... ум и гений не будут обращены в средства насилия". Детский ум понимал, что наследия культуры, которые были известны предкам и небольшим кругам лиц, заставших Те времена и ныне до сих пор живущих, более не вернуть обратно. Как птица Феникс, возрождающаяся из пепла. Откуда беспризорнику знать о такой птице? Возможно, где-то слышал здесь, на Академической. Недаром так названа станция метро, ибо здесь, по разумению мальца, проживали гениальнейшие умы питерской подземки, а вовсе не мазутики с Техноложки, как то было принято считать. Набрав в грудь воздуха, парень продолжил.
- Дядя, а почему воссоединил?
- Потому что он первым обнаружил тайну происхождения Империи Веган и, узнав истину, сплотил их под своим началом.
От последних слов у мальчика по коже пробежал холодок. Он знал, что всё началось с войны, устроенной Приморским Альянсом против веганцев - главных врагов людей в последнем пристанище жизни. Страшнее этих, неизвестно откуда пришедших монстров, были разве что Кондуктор да Блокадник, обитавшие Там, под Небом. Или под Куполом, как почему-то называли поверхность жители Гражданского Альянса. Мысли ребёнка прервал гул, раздававшийся из тоннеля со стороны Политехнической. Нет, его не было слышно, но парень ощущал его неким внутренним чувством, присущим диггерам. Будто в затылке разгорается жар, трубя всему телу о надвигающейся опасности. Подобно невидимой руке, сжимающей грудь. Зло придёт не скоро, и мальчик выслушает историю, чего бы это ему не стоило.
- А что это за истина?
И вновь пробурившая сознание тишина, иголкой отдающаяся в висках. Малец подумал, что дед задремал или же вовсе умер на ровном месте, как здесь нередко бывало, но, услышав кашель, успокоился.
- Прежде всего, того величайшего диггера звали иначе - видимо, не услышав вопроса, начал старец. - Корни уходят к той самой затяжной войне Альянса, которой, казалось бы, не было конца и края. Войны, которая могла бы закончиться полным истреблением всего живого в петербургском метрополитене. Начиная с людей, заканчивая крысами.
Дед снова замолчал, порылся в карманах сюртука, нащупал самокрутку, после чего зажёг её при помощи керосиновой лампы. Облако дыма тут же обдало беспризорника, но паренёк сделал вид, будто ничего не произошло. Сделав две затяжки, старик в упор глянул на ребёнка чистыми голубыми глазами (интересно, небо такого же цвета?) и добавил к последней фразе.
- Мутированными крысами... Тогда с севера Красной ветки пришёл никому не известный человек. Не были ясны его мотивы, цели, кто он, лишь старенький ремингтон 870-й модели мог как-то издалека намекнуть на то, что он диггер. Человек-смертник, у которого нет и не может быть семьи, детей, который живёт одним днём. Звали его...
ЧАСТЬ I. ПО ЭТУ СТОРОНУ ДОБРА
В центр города, где сходятся дороги, в ожидании тебя,
В недра океана, что хранят надежды многих, в поисках тебя,
Сквозь безмолвие, без сил и без движений, в ожидании тебя.
В комнате с окном в углу всё это время истина ждала меня.
Я в игре теней увидел пляску смерти и узнал в ней смерть твою.
"Shadowplay", Ian Curtis
(вольный перевод С. Аксёненко)
Глава 1. ГРАНИЦА
- Молох - повторил я вопрос патрульного. Чёрт побери, и почему именно Молох? Ладно, пока сойдёт и так.
- С какой целью переходите границу? - продолжал спрашивать молодой паренёк в камуфляжной одежде. Такие носили ликвидаторы последствий аварии в Чернобыле - защитный гермокостюм цвета хаки и намордник. Спасает от радиации не больше, чем два мусорных пакета, надетых на ноги и один на туловище и голову. Вот сукин сын, направил на меня автомат. Руки дрожат. И откуда они таких набирают? Вопросы в моей голове зарождались со скоростью неонового света, но самый главный сводил с ума.
- У меня важная информация для мэра Гражданского Проспекта - соврал я. - Конфиденциально. Можете навести справки, узнать, но когда убедитесь, что это так, то у вас, поверьте мне, будут крупные неприятности.
- Документы! - АК-47 отплясывал ходуном в руках патрульного. Только Гражданский, или как его называют местные жители, Северный Альянс, был поголовно вооружён такими автоматами. Надёжный, практичный, к тому же раритет. А на раритеты спрос велик. Разве что пули и вода могли конкурировать с рухлядью, доставшейся нам от канувшей в лету цивилизации.
Стараясь не спорить, дабы не разозлить юношу, я поднял руки, после чего плавно полез в карман армейских штанов. Без какой либо надежды ощупал отворот, нашёл книжицу и ещё кое-что. За поясом под свитером был давний добрый ремингтон. Я не помнил, сколько у меня оставалось патронов, но знал, если они есть в магазине, то я бы успел всадить пулю в сосунка прежде, чем тот за миг до смерти подумает о своей матери. Тем не менее, судьбу я пока решил не испытывать.
- Александр Ленин? - одним глазом патрульный смотрел на документ, другой, на меня. Надо отдать парню должное: оставался на чеку. - Почему Молох?
- Молох... - во рту появилась сухость, пальцы предательски задрожали. - Считайте, что это моё второе имя. Всякий диггер в целях безопасности может скрываться под другим именем. К тому же, ваш мэр знает меня как Молох.
- Вы - диггер?
Так, в доверие наполовину вписались. Я покорно качнул головой. Ленин. Интересная фамилия, крутилась на слуху, но я не мог вспомнить, что она мне даёт. Раз всё в порядке, видимо, меня так звали по-настоящему.
- За мной - прервал размышления патрульный, отдавая мне ксиву. Интересно, как звать того паренька? Правда, сути это никакой не меняло, ибо любое имя, в конце концов, можно заменить на тривиальное "эй, ты". По негласной инструкции, патрульным питерского метрополитена обязывалось обыскивать каждого неизвестного человека, нарушавшего границу отдельного участка, то бишь станции. Либо мне чертовски повезло и часовой новичок, либо со времён моего отсутствия в подземке что-то изменилось. Но больше всего меня пугало то, что я откуда-то знал инструкцию. Частичная память?
- У нас тут довольно опасный участок! - скрываясь в тёмном чреве тоннеля, бросил юноша. На последнем слове раздался резкий крик и бульканье, как будто лава принялась энергично вытекать из жерла вулкана. Не было даже автоматной очереди, ничего. Видимо, то были последние слова так и оставшимся безымянным солдата.
Через секунду лопнула единственная неоновая лампа, залив чёрным гноем глаза. Воцарилась темнота, ощущаемая всеми рецепторами кожи. Словно находишься за пределами вселенной, где нет ни времени, ни жизни: лишь сковывающая тьма. Тишина казалась живой. Жар овладел телом, миллионы мелких молоточков стучали по затылку, оповещая о надвигающейся опасности. Впереди, метрах в двадцати что-то было. Оно смотрело на меня и не двигалось. Я замер, готовый в любую секунду выхватить ремингтон из-за пазухи и, подобно русской рулетке, проверить свою судьбу. "Хорошее сравнение", - ухмыльнулся я себе, пытаясь отогнать первобытный страх. Грудь наливалась кипятком, дышать к тому времени было нечем.
Позади метрах в ста брезжил свет - там находилось Девяткино, откуда я вернулся. Стоп, а почему на мне тогда нет противогаза? Насколько известно, Девяткино - станция наземного крытого типа и не мне ли знать, что там повышенный радиационный фон? Может, я уже облучён и терять мне нечего? Вновь ощупав карманы, ничего кроме ксивы, охотничьего ножа и двух картонных коробок я не нашёл. В последних, наверняка, были патроны, но проверять, и уж тем паче заряжать свою "малышку" не было времени. Нужно вернуться и забрать у патрульного намордник, если Некто его, конечно, вместе с трупом не сжевал. И фонарик, по возможности. Должен же он у того быть, иначе как бы мы попали на Гражданский Проспект? На ощупь вдоль путевых кабелей? Помирать в данном контексте был вопрос времени, и у меня не оставалось выбора - либо от того, что затаилось впереди во тьме, либо, покрываясь волдырями, от радиации там, под Куполом.
Наконец я достал ружьё, без особой надежды передёрнул цевьё. На секунду звук оглушил меня, залез прямо в мозги и стряхнул их как следует. Кажется, патроны на месте. Такое оружие рассчитано на восемь патронов, и сколько пуль оставалось в магазине, одному метрошному Богу известно.
Лёгкой поступью вдоль стенки я пробирался через тьму, стараясь не касаться кабелей, часть из которых, как известно, оставались под напряжением. Винтовка наготове. Твою мать, всё-таки надо было зарядить. Главным защитником я считал свой слух, ведь, когда отказывает один из органов чувств, а в моём случае - зрение, то другие начинают работать вдвое сильнее. Кроме своего дыхания, которое я сумел нормализовать, ничего не было слышно. Даже тревожное чувство пропало, хотя я знал, что это всего лишь самоуспокоение. Ещё шаг и мой массивный кирзач угодил во что-то мягкое и липкое. Набрав воздуха в грудь, и, пуще сжав винтовку, я наклонился и стал шарить свободной рукой по полу. Фонарик. Фортуна сегодня благоволит. Луч света скользнул по полу и выхватил часть оторванной по локоть руки с зажатым АК-47. Струйка крови уже затекла мне под кирзу.
Как бы мне не хотелось, но луч фонаря метнулся вперёд, в бездну, выхватив из тьмы нечто, парившее в воздухе. Уродливый исполин, напоминавший саранчу с лапами размером с эскалаторные ковши, висел над сгнившими рельсами. Ещё мгновение, фонарик моргнул, и исполина как дух пропал. Показалось? Что за бред?! Главное, сейчас успокоиться, главное... Чувство диггера (неужели, я на самом деле им был?) безошибочно подсказало, что гигантская саранча прямо за моей спиной. Прорезая тьму, Оно тянет свои ковши, обнажает пасть со всё ещё свежей кровью на жвалах. На уровне подсознания я отчётливо видел бешено вращающийся жёлтый глаз. Око хищника, налитое тупой жадностью.
Я понимал, что секунда промедления равносильна смерти. "Убей или будь убитым". Виски запульсировали. С неожиданной для себя скоростью я развернулся и присел на колено. Не выпуская уже из обеих рук ремингтон, нажал на спусковой курок. Что-то склизкое брызнуло мне в лицо. Со вспышкой от выстрела я отчётливо увидел перед собой мутированную морду саранчи и пустую глазницу. Вереща, тварь неистово забилась по полу. Визг разрывал перепонки: ощущение, будто шило вставили в ухо. Я побежал вперёд без оглядки, в кромешной тьме, оставив издыхающего монстра где-то там, за гранью нашего мира. И только благодаря чуду лапы монстра в ходе всей суматохи не задели меня.
В один момент я подумал, что все мои усилия напрасны. Как ни старался переступать шпалы, один раз я навернулся, упав мордой в грязь. Вот сейчас одноглазая саранча разинет свою пасть и одним лёгким усилием откусит мне голову. Но ничего такого не произошло. Стерев остатки слизи и грязи с лица, я двинулся дальше, чуть сбавив темп. Винтовку как в руки приварили. Впереди замаячил свет - очередное КПП перед станцией Гражданский Проспект. С непривычки глазам стало больно, ведь в полутьме я двигался уже минут пятнадцать. Спасали кое-где попадавшиеся лампы аварийного освещения - типичные для метрополитеновских тоннелей. Те излучали тусклый кровавый свет, и оттого казалось, словно путь пролегал сквозь тернии ада. Я не знал, что говорить патрульным, но другого пути не было - в Девяткино уж точно возвращаться не хотелось. Поэтому оставалось надеяться на то, что память мне что-то сама подскажет в ходе разговора, хотя главный вопрос так и не давал покоя. Но это потом. Пока же, приближаясь ко второй, Внутренней границе, "малышку" 870-й модели, на всякий случай, я убрал за пояс.
- Стоять! - трое мужчин без каких либо средств химзащиты приближались ко мне. В руках Калаши. Один из них, что повыше, подошёл ко мне, ткнул дулом автомата в грудь. - Ваши позывные?
- Молох - решил придерживаться я своей версии. Позывные. Хм, звучит. Видно, что настоящие профи. С ними надо быть посерьёзнее.
- Вас ожидает мэр.
Я чуть было не потерял дар речи, но спохватился прежде, чем трое представших твердолобов что-то заподозрили. Хватит с меня удивлений на сегодня. Но я сам понимал, что глубоко в этом заблуждаюсь.
- Как там Гришка? - бросил средний из них. Не зная имён, для своей же удобности решил я идентифицировать патрульных по росту.
- Его нет - лучше сразу начистоту, а там можно и приукрасить. - Монстр с Девяткино шёл за мной по пятам. Мне удалось спастись, а вот вашему другу...
Никто ничего не ответил. Средний и Низкий свесили головы, покорно изучая берцы же мох и ржавчину, покрывшие рельсы всей питерской подземки. Только Высокий глядел мне в глаза, затем дал указания своим, видать, подчинённым, чтоб продолжали охранять пост. По-прежнему обходясь без слов, главный кивнул мне, после мы двинулись в сторону Гражданки.
- Долго мы тебя ждали, Молох - нарушил тишину Высокий. Меня аж всего передёрнуло. Но отвечать ничего не пришлось, ибо мы уже вступили на территорию станции - сердца Гражданского Альянса.
До Катастрофы Гражданка была весьма "уютным" местом благодаря тёплым оранжевым тонам, передаваемыми при помощи особых ртутных ламп. Сейчас же отовсюду исходил серый мутный оттенок, будто время здесь по каким-то своим немыслимым законам остановилось. Колонны, некогда цвета солнца, смотрелись блекло, и от того к горлу подкатывал ком, который вот-вот выйдет наружу. Тут и там сновали люди, торговали, бегали беспризорники, мелкие воришки, купцы рангом повыше со связками боепатронов. Чем-то смахивало на Узел Садовая-Сенная-Спасская, вот только съехавшая кусками плитка на стенах и следы пуль возвращали сюда, на крайний север Красной ветки. Если не считать заброшенной с первых дней Нового времени злосчастного Девяткино. А ведь когда-то станция носила название Комсомольская - было то тысячу лет назад, ещё тогда, при советском режиме, который так ныне обожествляют фанатики Звёздной.
Высокий проводил почти до края станции, лавируя между палатками-домиками и лавками со всяким барахлом. И кому понадобились эти вилки, ложки, миски? Ещё ведь и продают по два патрона за один инвентарь! Насколько помню, сейчас тушёнку ели ножом, а нож - незаменимая вещь в метрополитене. Чтоб мне облучиться, но вся дёшево блестящая мишура предназначалось богатеньким интеллигентам, которые, как правило, до Катастрофы были никем, а потом их дела резко пошли в гору. Не иначе как сучьи законы. Но тут размышления мои прервал патрульный, остановившись у другого края платформы.
- Сюда.
Спрыгнув на рельсы, мы проследовали чуть глубже в тоннель. Наш путь не занял и минуты, как мы оказались у обшарпанной железной двери с шутливым значком "радиации" на ней. У двери дежурило двое солдат. Мутантом буду, часовые.
- Вышинский - буркнул проводник.
Меня чуть не потянуло на смех - не даром давние люди говорили, что фамилия соответствует внешности человека, его внутреннему миру. Но чтоб настолько... Ранее я бы подумал, что это выглядит совсем уж нереалистично, но сейчас всё шло иначе. Может, это просто его проз...
- Чего задумался? За мной! - прозвучало как удар пощёчины или ведро холодной воды на голову.
Небольшая комнатушка, три на три, выглядела весьма мило. Стены обклеены светло-зелёными, токсичными обоями, чтобы хоть как-то скрыть внешнее уродство не только самого помещения, но и нашей подземной жизни. Посреди стол, на столе литровый графин с чистой водой - верх роскоши по нашим меркам. 50 грамм чистой воды на Садовой стоил один патрон, и то если сторговаться, а тут... Даже не по себе становится. Целой обоймы не пожалели, сошли на меня во второй раз облучение! Так и так, в комнате, помимо нас, протирали пол трое человек - двое расположились на кушетке справа от меня, один, видать, мэр, сидел за столом в кожаном кресле. К моему несчастью, лицо его не представлялось знакомым и никакие остаточные воспоминания в голове не возникли. Но боязни улетучились так же скоропостижно, как и пришли. Мэр начал первым.
- Ну, с возвращением, Александр - видя моё замешательство, главный поспешил продолжить. - Мы тут уже похоронили тебя живьём. Связались с комендантом Васьки, устроили поминки.
- Я вас не понимаю - ничего другого на ум не пришло. Проклятая память!
- Тебе говорит что-нибудь фамилия Постышев? - мэр придвинулся поближе. Тёмно-карие глаза нарочно гипнотизировали.
- Нет... - облизал я пересохшие губы. Становилось жарко.
- А Карпов?
Всё, тупик, они меня раскусили. Самое главное - не дошло бы дело до перестрелки. По директиве, в военное время все неопознанные личности на территории как метрополитена, так и Купола, подлежат немедленному расстрелу. Сейчас, в виду разгоревшейся войны Приморского Альянса и Империи Веган, время начерталось самое подходящее, чёрт побери! На Звёздной кстати девятиграммовую терапию давно практикуют, правда, там Тройки выносят вердикт, но он практически всегда одинаков - в расход. Я понимал, что смогу расстрелять их всех, если пули остались. Там, если понадобится, положу как можно больше обитателей Гражданки прежде, чем пуля-дура найдёт меня.
Двое, сидевшие на кушетке (откуда они вообще нарисовались?), которые до того не подавали виду, стали шептаться. Даже непоколебимый Вышинский почесал макушку. Определённо, последний являлся начальником охранки. Жалко такого убивать. Один мэр делал вид, словно ничего не происходило. "Актёришка хренов", - подумал я. Видели таких насквозь: "Нож в спину, в лицо улыбаюсь".
- Что ж - после затянувшегося на целую вечность молчания, запричитал мэр. - Я так и подозревал. Карпов - это я. Рад нашему очередному знакомству, боец.
Мэр протянул руку. Крепкая хватка, чего не скажешь по комплекции стоявшего передо мной человека. Вот что значит первое мнение - ошибочное.
- Времени мало, потому начну сразу и начистоту: с недавних пор, когда баланс в затянувшейся войне между Веганом и приморскими перевесил в сторону первых, а перевесил тот по тому, что бордюрщики встали на сторону Вегана, Альянс попросил помощи у нас. Ты пока понимаешь?
- Да. Москали с Восстания встали на сторону заклятого врага - чувство злости закипело во мне, наровясь выплеснуться наружу. Пальцы сжались в кулак так, что костяшки побелели.
- Правильно. Постышев...
Постышев... Вспышка в памяти. Секунда, другая...
- Молох, тебе понятна всю важность задания? Ты у нас как с неба свалился и должен оправдать наше доверие. С нами связались с самой Васи, просят помощи. И не кто-то, а Постышев - важная шишка у них. Если ты справишься, то перевес в войне в нашу сторону обеспечен. Пора заканчивать с кровопролитием, пора...
- Постышев? - перебил я, возвращаясь в реальность. Вышинский, который, казалось бы, застыл рядом со мной как ледяная статуя, от неожиданности оттаял. - Комендант Василеостровской?
- Вот именно! - Карпов заулыбался. - Ты вспоминаешь! Вас с командой из шести человек, как, разумеется, лучших из лучших, отправили на платформу Кавголово с важным заданием. Тебе же, Молох, было велено возглавить операцию. Пункт сбора - Площадь Мужества, оттуда до Девяткино и далее по поверхности. Приморские не могли пробраться сами, ибо через город на север идти далеко. Шанс риска велик. Да и чего скрывать? Две вылазки совершали диггеры: ни одна группа ни вернулась.
- Поговаривают, у них там Блокадник засел на Васильевском острове - подал голос один их "кушеточников".
- А по тоннелям совсем самоубийство - не обратив внимания на комментарий, продолжил Карпов. - Бордюрщики перекрыли нашу ветку, захватили Чернышевскую, а также запасные пути через недостроенные Ботаническую и Гренадёрскую. То был единственный способ попасть к нам. Теперь мы, формально, отрезаны от всего метро. Вон, общаемся через внутренний телефон.
Постепенно паззл стал собираться в голове. "Великолепная семёрка" (как, б...я, символично) смертников была послана Приморским Альянсом с каким-то невиданным заданием, вернулся я один. Но почему я тогда ни черта не помню? Главное, ответ на мучивший меня вопрос найден: я - диггер, всего лишь мелкая шестерёнка в механизме государства, наспех созданного нами здесь, под землёй. Жалкая цивилизация крыс, которой неоновые лампы заменили солнечный свет.
- Что за задание и почему именно Кавголово?
- Александр Евгеньевич - пришла очередь второго "кушеточника". Какой вежливый, надо же. Конечно, не он же подставлял свою задницу, когда его отправляли чёрте знает куда и зачем. - А вот этого мы сами до конца не знаем. Приморские доложили, что нашли способ уничтожить веганцев, стереть их с карт питерской подземки и покончить тем самым с затянувшимися распрями.
Звучало красиво, будто цитировали анонс к давно позабытому дешёвому блокбастеру - отголосок предъядерного времени.
- Близ платформы - продолжил он. - Вам велено было найти нечто вроде артефакта. Так они определили. Нечто такое, что пролило бы свет на истинную причину появления на свет Вегана. Причину происхождения.
- Что за артефакт? Извините, но попахивает идиотизмом.
- Мы тут не в игры играем - взял инициативу мэр. - Как я понял, что-то вроде книги, фильма, аудио... Твою мать, я не знаю! Что угодно!
- Хорошо, теперь ко второму вопросу - решил набраться я наглости.
- Кавголово, потому что именно оттуда две недели назад поступил сигнал от людей. Сигнал поймали василеостровские. Оказалось, у выживших рядом с платформой нечто вроде бункера, построенного веганцами. Да-да, веганцами. Какого хрена они там оказались - не известно. Есть информация, что имперцы заселили метро уже после Катастрофы. Больше ничего узнать не могли: там трансляция то длилась три минуты.
Я более не слушал о том, что говорил Карпов. Всё вновь встало на свои места: поступил сигнал, сами бункерские по какой-то причине (может, кроты побоялись высунуться из своей норы?) не могли попасть в питерскую подземку и передать загадочный артефакт. Поэтому Вася связалась с Гражданским Альянсом и, в силу того, что мы ближе всего находились к тому маршруту, послала туда нас. Достать то, что смогло бы как-то уничтожить Империю Веган. Информация. Звучало притянуто за уши. Но больше всего меня пугало то, что мы отсутствовали целых две, мать её, битых недели.
- Последний вопрос - почему я ничего не помню?
- На то есть много причин - мэр привстал, подошёл ко мне. - Тебя могли отравить, воздействовать психотропным газом, на крайний случай, ты мог удариться головой. Но не это главное. Главное, в ближайшее время незаметно прорваться через редуты бордюрщиков и встретиться с человеком с Адмиралтейской. Впрочем, Вышинский тебя проконсультирует. Понимаю, ты устал, но война - она и на Парнасе война. В добрый путь, боец.
- Подождите, водичкой то угостите?
- Миш, а с какой я вообще родом станции? До сих пор не могу вспомнить.
- Это не известно - Вышинский провёл меня в свою скромную каморку. Стоило диву давать, что человек, в подчинении которого находится вся охранка станции, причём далеко не последней в звене метрополитена, живёт как обычный босяк. - Ты словно из ниоткуда появился на Гражданке, назвался диггером по кличке Молох, затем завалил веганца, нарушившего границу Северного Альянса. Ну а там мы тебя за своего признали. Убрать веганца - вообще целая проблема, насколько ты понимаешь. Как только узналось об операции, ты заявил, что знаешь эти места как никто другой, всех мутантов, безопасные пути там, ловушки. Вот тебя на свой страх и риск выбрали главным.
Всё выглядело куда подозрительнее, чем я думал. Может, я поселенец города и спустился в метро с какой-то целью? Или банально для того, чтоб найти кров и место под потолком. Оставалось, конечно, версия с Эдемом - подземным городом, но говорить о существовании сего места всё равно, что спорить на тему: "Есть Бог или нет?"
У Мишки Вышинского оказалось уютнее, нежели снаружи. От суматохи, творившейся на станции, гудела голова. Предположить только, если бы на Гражданку ворвалась та саранча - тот час же все свалили по своим углам подобно крысам с тонущего корабля. И в животе, как назло, заурчало. Прочитав мысли, Мишка протянул мне банку тушёнки - таких запасов, оставшихся нам от давних, тьма тьмущая. Не зря подземка считалась стратегически важным объектом и основной резиденцией в случае ядерной атаки. Расправившись с едой, главковерх (такова, оказывается, должность Вышинского) обеспечил меня матрасом, набитым соломой, и одеялом. Только я прислонился лицом к мягкой поверхности, как тут же полетел в пропасть.
От Лавриков идти два с лишним километра до железнодорожной станции Девяткино. Она у меня на руках, истекает кровью. Грудь пробита. У меня ещё остались силы донести Её, остались силы спасти. Я стянул противогаз, протянул раненой спутнице - ей нужнее. Её жгучие тёмные волосы спадают на землю. Рядом лежит труп военного с дырой в голове. Намордник разнесло в клочья. Кто он - я не знаю. Но, судя по экипировке, один из нас.
Девушка что-то пытается сказать, касается пальцем до моих губ. Я говорю, чтоб не тратила сил. Мы идём точно сталкеры в Зоне, вот только Комнаты и "счастья для всех и каждого" не будет на нашем пути. Вокруг качаются деревья, но они мне не кажутся живыми. Непривычно тихо. Небо заволокло тучами и увидеть солнце не представлялось возможным. А так хотелось... Мы доходим до моста через Охту: половина пути позади. Я устаю, кладу Её на землю. "Я люблю тебя", - шепчут Её губы, целуют меня. Жар плещется по всему телу, придавая силы. Мы смотрим на бушующую воду Охты. Мутированная рыба с акульими зубами выпрыгивает из воды, почуяв кровь. Я снова беру девушку на руки. Как же тебя звать, судьба моя? Она просит оставить её; время уже подходит к концу. Мы оба это знаем. Но чувство надежды берёт верх над разумом, и мы идём дальше.
Впереди располагаются руины электродепо "Северное", известное как ТЧ-4 - грандиозное и одновременно утопическое зрелище. С десяток бесхозных поездов (привет ленинградскому вагоностроительному заводу Егорова), полностью покрывшихся бурым мхом, стоят на рельсах. Часть вагонов перевёрнута с путей, кое-где разбросаны кости, обглоданные невиданными хищникам. Монстрами, родившимися вследствие мутации уже после Катастрофы. Эволюцией язык не поворачивался назвать представшее безумие. В подтверждение, где-то там за горизонтом завыли псы. Собаки Павлова. Я не верил в существовании Мясорубок, когда тебя ни с того ни с сего переламывает на части, но слухи говорили о том, что в ТЧ-4 нашли смерть многие диггеры по данной причине. По крайней мере, ни одно живое существо на такое не способно.
Девушка на моих руках начинает кашлять кровью. Я не могу поверить в её смерть. Спутница стала для меня смыслом жизни, маяком для кораблей-призраков, ищущих в течении вечности свой фарватер. Сознание начинает мутнеть, ноги подкашивать. По-моему, меня отравили. Но кому это понадобилось? Зачем? Пройдя железнодорожный переезд, я в последний для себя раз глянул на упавшего с небес Херувима. В последний, потому что через секунды Она умрёт, но успеет сказать, что верит в меня. Я говорю, что не могу без неё. Не знаю, услышала или нет, но она закрыла глаза.
Её убили - прострелили грудь. Во что бы то ни стало, я вспомню, на ком лежит Её кровь. Найду его и выдам то, что принято подавать холодным. Какая-та тварь проскочила мимо меня. Краем "отточенного" глаза я уловил её - напоминало саранчу непомерно огромных размеров. Она шла за мной с самих Лавриков. Но нет, она меня не тронет. Я достал ремингтон, зарядил его по полной. Пускай только тронется.
Надо похоронить девушку. С мёртвым телом я приблизился к Девяткино - единственной станции метро, не считая полумифической Народной-Кудрово, которая находится в Ленобласти. Мир вращался с бешеной скоростью. Вот-вот, и я потеряю сознание. Надо было надевать намордник, может, дотянул бы до Гражданского Проспекта. Тварь в аккурат скрылась внутри безлюдной станции. Наверняка, через заброшенный коллектор, ушла в пасть тоннеля.
Я сел на перроне рядом с мёртвым телом возлюбленной. Погладил волосы. Из глаз брызнули слёзы, чувство злобы и несправедливости обуревали мной. Именно они помогли мне встать, сделать несколько шагов. Впереди пост КПП - так называемая граница. Я успею дойти, я успею всё рассказать, поведать открывшуюся истину, чтобы не забыть. "Всё оно чужое, у тебя лишь только имя своё". Молох. Меня зовут Молох...
Комнатушка главковерха. Секунд десять мне далось на то, чтобы прийти в себя и оценить обстановку. В принципе, какая может быть обстановка? Не известно, на сколько времени состоялся отруб, но было ясно, что я видел сон. Точнее, воспоминания. При одной только мысли об этом голову пронзила резкая боль, как по живому вскрывают черепную коробку и посыпают мозг солью. Или мозг не чувствует боли? Я свернулся калачиком на матрасе, пытаясь сдержать крик боли. Кое-как придя в себя, решил оглядеться. Гражданка предстала совершенно в ином свете - тишина, только мёртвых с косами не хватало. Казалось, возвращался привычный оранжевый оттенок места, но то передавала привет очередная иллюзия. Станция походила на огромный спящий город, который вот-вот проснётся вместе с покорёженными ртутными лампами. Огромная машина пустится в ход. Торговцы, бродяги, подрастающие диггеры и даже следы пуль, подобно первым во вселенной звёздам, материализуются из хаоса. И так изо дня в день, пока веганцы не дожмут нас или мы не выйдем наружу на съедение волкам.
Я вернулся в палатку, лёг на матрас, решив не будить Вышинского раньше времени. Мысли мои занимала лишь девушка. Хотя бы боль в голове унялась. Не заметив, как прошёл час, на станции зажёгся свет. Через минуту Вышинский стоял во всём своём обмундировании (подготовка на высоте), протягивая мне ремингтон.
- Вот, я его зарядил. А вот это - перед носом замаячили, поверх моих двух коробок пуль, ещё две. - 28-й калибр. Разрывная вещь.
- И тебе доброго утра.
Мы сытно поели, выпили. Миха, который, видать, не слышал поговорки "когда я ем - я глух и нем", инструктировал меня. Что говорить? Даром время зря не теряет. С таким человеком и из глубин Мохаве выберешься без воды.
Суть миссии заключалась в том, что мне велено попасть на Волковскую и сделать это можно, разумеется, через пересадочный узел Пушкинская-Звенигородская. У нас в питерском метро до сих пор оставались плохо изученные станции и даже два узла. И через оба мне придётся перейти - Владимирская и Пушкинская. Одно было известно, что бордюрщикам места не принадлежали. Насколько я понял, в их директиву, а также во владения Вегана входила отвоёванная Чернышевская, плюс север Синий ветки, начиная с Невского Проспекта и потопленной Горьковской, заканчивая жмуриками-каннибалами с Просвета. Именно каннибалы помогли москалям в кровопролитной войне с Невскими. Гостинка принадлежала приморским. Что творилось на Парнасе - одному Богу известно. Одни говорят, что там Эльдорадо - страна золота, другие, что ад земной.
Ко всему прочему, Веган готовил наступление на участок Новочеркасская - Дыбенко. Но последнюю сукины дети вряд ли захватят: грибники в срочном порядке выстраивают оборону и набирают рекрутов с Народной, якобы, вручную пробившей выход к некой "Меге": клондайку диггеров. Таким образом, картина петербургской подземки чётко вырисовывалась в моей голове. Я же должен был в указанном месте и в время (два дня, чтоб добраться) встретиться с адмиралтейским диггером по кличке Кензо. Приморский Альянс был ошарашен новостью о том, что я выжил. Карпов заранее знал, что встреча с загадочным Кензо будет поручена мне. Аккурат сей ночью он связался с Постышевым, тот тут же попросил о встрече. Пока я спал, Вышинского проконсультировал мэр Гражданки. Короче, всё было продумано заранее и без меня.
- Ты встретишься с Кензо, чтобы передать ему информацию о том, что вы обнаружили в Кавголово. Он знает некий метод, как избавить тебя от амнезии и всё вспомнить. Сами мазутики с грибниками к этому руку приложили.
- Да, понятно. Слушай, но почему я должен идти один? И вообще: как я пройду мимо бордюрщиков? Это же чистой воды самоубийство!
- Всё в порядке, Молох. Ты та птица, которую никто не знает, не видел в лицо. У нас тут все как на ладони, любая рожа знакома. У них чекисты - смышлёные парни. Вмиг вычислят. А ты человек без прошлого. Вон, только ксива есть. В общем Карпов подделал бумагу, по которой тебя обязуют пропустить через Чернышевскую и Восстания. Успокойся, депеша рассчитана на военное время. По ней, ты - учёный с Академы, отправляющийся на учёбу к мазутам. Тебе надо будет перебраться через Стикс, а там может понадобиться ремингтон, ну и в тоннелях... у нас тут крысы видали размером под метр. П...здец. Уж извиняй, диггер, не до сантиментов. Далее на Площади Ленина дробовик придётся оставить у военврачей. С ним тебя потом не то, что не пустят, а пулю всадят без предупреждения. Сам понимаешь, какой там у них шмон. Тело выбросят в воды Горьковской. Отлаженная система. По слухам, москали там скоро ходить смогут - трупы то, как правило, не тонут. Есть и положительная новость - не взирая на войну, ношение на нож имеешь право. Новый указ Вано.
- Вано?
- Властитель Восстания-Маяковской. Избран месяц назад на высший пост.
- Так, Миша, придержи коней. Давай теперь по порядку. Я тут по ходу понимаю, как у вас всё устроено. Империя и бордюрщики ратуют за диктатуру, Альянсы за демократию, а на деле - за власть воров. Какая была до Катастрофы, такая и осталась. На чьей стороне коммунисты?
- Эх, Саша-Саша. Обобщаешь ты, но в целом прав. Коммунисты - они... как бы тебе сказать? Нейтральны. Для них главная ценность - партия, всё остальное - чужеродные элементы. Воняет той же диктатурой, не чуешь? Если ты подумал, что захочешь помощи от них, то не думаю, что получишь её. Если даже всё метро будет под властью Вегана, то коммунисты и тогда станут отвоёвывать Звёздную. Один раз в девяносто первом они просрали державу, второй раз не намерены. Они только кажутся мирными, на самом деле похлеще отморозков с Кирзы да с Нарвы. Там то вообще анархия. Так что гиблое это дело, солдат. К тому же ты знаешь свою цель. Коммунисты нам не по пути.
- Да уж - заходил я от возбуждения по комнате. - Хорошо. Что такое Стикс?
- Опасное место, скажу я тебе. В девяносто пятом году в питерском метро произошёл размыв. Знаешь, что такое плывуны? Насыщенный водой грунт. И вот этот грунт размыл тоннель между Мужества и Лесной. После Катастрофы авария, как и ожидалось, повторилась. Не забывай, что Северный Альянс включает в себя ещё Лесную с Выборгской, но общаться с ними трудно из-за размытого тоннеля. Вода затопила всё; вовремя гермоворота успели запечатать. Реку в проходе мы прозвали Стиксом. Река мёртвых. Остроумно, не находишь? В том году один молодой парень хотел попасть на Мужества, сел в лодку, а спустя неделю к станции прибило труп, расчленённый надвое. Причём поперёк. Вторую половину не нашли, только кишки прибило к перрону. С тех пор редко стали использовать переправу.
Вслед за последней фразой наступила неловкая тишина. Я представил себе тело человека, распиленного поперёк. Дьявол! И вновь вспышка боли. Не подавай вид, Молох, будь сильнее!
- Насчёт пятой ветки хочу уточнить.
- Фиолетовой? - поднял бровь Вышинский.
- Угу.
С пятой веткой вообще обстояла труба. То, что севернее Адмиралтейской - Зона Отчуждения. Не в плане того, что там стоял какой-то повышенный радиационный фон как в Автово, а то, что облюбовали места бывшие убийцы, насильники. Все они были сосланы на те станции и не влезали в дела подземки. Передвижение было свободное, никаких постов, гермоворота всегда открыты, но никто туда, собственно, не совался. Незачем было. К тому же редко, но бывали случаи исчезновения людей. Вышинский сказал, что это всего лишь слухи, чтобы попытаться очернить Отчуждённых, которые уже давненько никого не убивали. Вообще, у нас народ в большинстве своём стадный - как раньше с лёгкостью подавался на общественное мнение, так и сейчас. На Коменданте же жила община, у которой царила утопия. Всё своё - дети, жёны, имущество. Идеальное и одновременно самое ужасающее место подземки наравне с Парнасом. Юг Фиолетовой ветки - местное кладбище. Волковская, Бухарестская и Международная полностью завалены трупами. Их складывали туда как штабеля. Тех, кто сгинул от радиации, погиб от мутированных крыс, диггеров, смертельно раненных после вылазок в город, а также лиц, погибших в междоусобных войнах. Правда, версия о появлении усыпальницы подвергалась сомнениям.
- Вы мне предлагаете встретиться на кладбище?
На самом же деле Волковская была фактически целёхонькой. Необитаемая покинутая станция, которую боялись заселять. А зря. Миха поведал тайну, что Волковская вовсе не завалена телами. То был метрошный миф, в который все почему-то верили. Даже москали с Вано не знали о реалиях. Про Веган, к сожалению, не известно. Потому встреча именно на Волковской была так идеальна - глухое место, в котором нет ни шпионов, ни посторонних людей, решавшихся погреть уши. Вообще никого, лишь глухие стены. Я инстинктивно огляделся. Интересно, сколько предателей состояло у нас, среди резидентов Гражданского Проспекта? Не говоря уже об Альянсе в целом. Таких без суда и следствия к стенке и свинца в затылок. Коммунистов, в таком случае, оправдать можно.
- Молох, ты всё понял? - главковерх положил руку мне на плечо. - И никому не доверяй, кроме своего ножа и ремингтона. На Волковской будешь действовать уже под началом Кензо и Приморского Альянса. Надеюсь, ты всё вспомнишь.
Я покорно кивнул. Мы стали собираться. Миша вручил мне авоську с продовольствием, противогаз, фонарик, и все те вещи, с которыми меня встретили на Гражданке. Без лишней суеты и, стараясь быть незамеченными, мы направились в сторону Академки.
- Миш, постой...
Мы встали около чрева тоннеля.
- Мне снился сон, возможно, воспоминания. Ты не знаешь, была ли с нами девушка во время операции?
- Да, с вами была одна девушка. Хороший солдат.
- Там что-то пошло не так. Мне кажется, нас в Кавголово ждали с другой целью. Хотели убрать.
- Ответ в твоей голове, Саша.
Одно стало железно - то была моя память. Девушку я любил и она умерла по вине либо Вегана, либо бункерских. Монстры же у нас пока, к счастью, не умели стрелять. Для себя я поставил главную цель - узнать правду и отомстить. Пообещал ради Неё. Тем временем, Вышинский провёл меня ещё дальше, затем остановил у самой границы станции.
- Слушай, а почему вы не закрываете гермоворота? - решил я отвлечь мысли. Да и прощаться не хотелось.
- Надобности нет. Веганы пока до сюда не скоро доберутся, у военмедиков там прочная оборона, опасаться нечего. Ну и Стикс на пути. А соседи - друзья наши. Вот в Девяткино - да, ворота сломаны. Мы не знаем, почему. Так было изначально. После того, как собаки Павлова загрызли нескольких гражданских, мы установили там два поста - первый и второй. Думаю, после смерти Гришки мы усилим охрану второго, Внутреннего КПП. К Девяткино же более никого посылать не будем.
- Дела - не нашёлся я ничего сказать.
- У меня к тебе просьба. Будешь на Академе, передавай пламенный привет Луначарскому. Он у них там губернатор, ты поймёшь. Мы его уже предупредили о тебе.
- Губернатор, говоришь?
- Ага. Ну, должность, равносильная мэру, коменданту, властителю. Да даже генсеку, чёрт возьми. Что интересно, у всех станций Северного Альянса мэры правят, а у одной Академической губернатор. Обособленная вообще станция.
- Может, оно и правильно - задумался я. - С исторической точки зрения. До Катастрофы у нас в Питере были губернаторы, но после развала Союза первым так и так рулил мэр. Кобчак, вроде бы.
- Всё ты знаешь, Молох.
Я улыбнулся. Нутром понимал, что вижу Гражданку и Мишку Вышинского в последний раз. Хорошо, что Карпов со своими советниками не пришёл проститься. Уж кого-кого, а его с чего-то видеть не хотелось. Мы с Вышинским пожали друг другу руки. Перед нами расстелился КПП. Двое охранников открыли ворота, пропуская меня вперёд. На сей раз свет неоновых ламп слепил, но было намного спокойнее. Перед тем, как раствориться в тоннеле, меня как будто током ударило.
- Миша, а как её звали?
К счастью, он понял, о ком я. И крикнул, когда я уже был в не поле его зрения, скрываясь за первым углом железнодорожных путей.
- Рита.
Глава 2. СТИКС
Переход от Гражданского до Академической прошёл без приключений, разве что малость устал. Не зря этот тоннель считается одним из самых длинных в питерской подземке - около двух с половиной километров. Как раз путь от Лавриков до Девяткино с умиравшей Ритой на руках. Теперь дорога заняла около двадцати минут. Когда-то я слышал легенду, ещё до войны Альянса с Веганом, будто с зоопарка на Горьковской в город сбежали все звери, но один тигр всё таки ушёл в метро. Конечно, с тех пор прошло много времени и утекло немало воды, но тревожное чувство не покидало. На всякий пожарный, я взял ремингтон в одну руку, фонарик в другую.
В полусотне метров от поста КПП на стене двери, ведущей в подсобное помещение, я уловил след крови, тянувшийся внутрь комнаты. Чего меньше всего мне хотелось, так это дёрнуть запачканную тёмно-красным цветом ручку двери на себя. По телу пробежал холодок. Стараясь не сбиваться с темпа, я прибавил ходу и уже через минуту предъявлял депешу двоим дневальным с Академки.
- Ребят, как можно встретиться с Луначарским?
- А он сейчас на Мужества, ступай туда. Если хочешь, можешь оглядеть станцию. Местечко у нас спокойное, красивое. Или по путям отправиться дальше, мы сообщим о тебе на наш второй пост.
- Спасибо. Но я, пожалуй, пройдусь по станции. От рельсов уже тошнит.
Академическая считалась самым безопасным местом всей питерской подземки в виду её удалённости от очагов войны, и по уровню жизни. С севера не досаждали мутанты с Девяткино, ибо станция была под усиленной охраной Гражданского Проспекта и Альянса в целом. Да и вследствие длинного тоннеля монстры сюда просто-напросто не залезали. Здесь же проживали великие гении метро. Луначарский, исходя из вспышек в моей памяти, тоже был человеком науки и видным хозяйственником. Часть жителей (по легенде, как и я) отправлялась на учёбу к мазутам. Кто оставался на Техноложке, кто возвращался обратно и вкладывал все свои силы и ум на процветание обители. Ухоженная, чистая колыбель, сохранившая свой родной оттенок - небесно-сероватый. Такую гамму предавали пол из серого гранита и путевые стены, облицованные белым мрамором. Колонны также сочетались с цветом пола и стен.
Размеренным шагом я двигался вперёд до другого конца станции. Кое-где я чувствовал на себе взгляды детишек, умудрённых старцев, которым больше было в диковину увидеть солдата с оружием наперевес, нежели захудалого ботаника. Уверен, некоторые из них не знали слова "диггер". Торговля на Академке шла меньше, а если она и попадалась, то предлагали в основном книги. Кто бы сомневался? Мой взгляд упал на учебник по ядерной физике. 11-й класс. Вместо сказок на ночь: незавидное детство. Единственное, что удручало, так это дома - точь-в-точь такие же, как у соседей - палатки да картонки. Уверен, на остальных станциях Альянса обстояла схожая ситуация.
Не успел я дойти до края Академической, как сзади меня одёрнул ребёнок. Вот что значит потеря бдительности и детский дух, не обременённый тяготами взрослого мира. Той самой жизни, уничтоженной нами за доли секунд нажатием красной кнопки.
- Дядя, а вы сталкер?
- Почему ты так решил?
- Мне рассказывали, что сталкеры ходят по Зонам и водят туда людей для исполнения их желаний. Я подумал, что они выглядят как вы.
- Ну что, сталкеры, в путь - Карпов и Луначарский (так вот, как ты выглядишь) разглядывали семерых солдат подобно своему уродливому детищу, рождённому ими на свет. Чудовище Франкенштейна - печальное и чуждое для нашего мира. Я поглядел на Риту, незаметно взял её руку в свою. Нутром почувствовал, что задание станет последним для нас, что более не увижу ту, которая стала бы для меня невестой, не увижу света ламп родного метрополитена. Насчёт последнего, как оказалось, я ошибся.
Мэр и губернатор ещё раз оглядели нас, лично пожали руки каждому, после чего мы, смертники, тронулись в путь. Шестеро из нас более не узреют Площади Мужества, скрывавшейся позади в тоннеле. Но сейчас все бойцы счастливы, на мордах улыбки, одна Рита глядит на меня и крепче сжимает руку. Будто боится и не хочет потерять меня. Губы разлепляются и детский голос из её уст вопрошает: "С вами всё в порядке?"
- Дяденька, я говорю, с вами всё в порядке?
- Угу, всё хорошо - пришёл я в себя. - Сталкеры в книжках. Имеет смысл то, что лежит наяву, что видят глаза и чувствует сердце. Я - диггер. Вот, возьми это.
Не знаю, что в данный момент мною двигало, но я протянул мальчугану банку тушёнки и патрон 28 мм.: обменяет его на сборник сказок, если отыщет, или же оставит себе на память. Что-то родное чувствовалось в парне, что-то своё. И я понимал, что должен во что бы то ни стало помочь ему. Пусть самым малым. Не пошли бы мы тогда в Кавголово, наверняка, воспитывали бы с Ритой через пару лет точно такого же сорванца, который здесь и сейчас стоял передо мной. Невинный, расплачивающийся за наши промахи, за то, что мы лишили его неба над головой, солнца, дождя и снега, взамен накормив радиоактивными осадками.
- Спасибо, дядя.
- Это тебе спасибо. Как тебя зовут хоть?
- Пашка. А вас?
- Меня... - я огляделся. На стене красовалась эпитафия "Теперь все чудеса техники и завоевания культуры станут общенародным достоянием...". - Я однофамилец вон того.
- Вы сам Ленин? - Павел округлил глаза.
- Нет, конечно, не тот - мы оба стали смеяться. - Но буду стараться. Ну всё, иди, Паш.
- Я вас не забуду, диггер.
"Я тоже", - только хотел сказать я, как мальчуган скрылся. Да, ради такого, мать вашу, стоит устроить войну всем веганцам, а на закуску лично подвесить за неприличное место Вано. Цель придала силы. Мысленно прощаясь с Академкой, я спрыгнул на рельсы, подошёл к посту КПП. Там меня встретил всего один солдат, который отдал честь и без слов пропустил дальше. Следующая остановка - Политех. Благо, переходы недлинные, но лучше перестраховаться и держать винтовку наготове. Крыс, размеров со среднестатистического гнома (скоро сами такими же будем), пока ещё никто не отменял.
Путь до Политехнической занял куда меньше времени, так как здесь уже был один из кратчайших питерских тоннелей. Я знал одну простую жизненную аксиому, что, стоит расслабиться, как опасность сама тебя найдёт и укусит за задницу. Вопрос заключался в том, насколько большой кусок она у тебя оттяпает, если, конечно, целиком не откусит седалище. Как нарочно, ничего не происходило - затишье перед бурей затягивалось. Разве что один раз угодил в лужу, смачно отматерившись. Вода зачерпнулась в кирзу. Ненавижу рельсы, лучше бы по городу шёл, веселее было бы. Впереди замаячил пост: один человек. Ни Калаша, ничего при патрульном не заметил. Да уж, сюда бы Вышинского, быстро порядочек навёл.
- Ваши документы - низким голосом начал постовой. Я невольно улыбнулся, ощутив себя малолеткой, которого застукал мент за распитием алкогольной продукции. "Мои", - захотел сострить я.
Мент, в смысле, патрульный, долго глядел на депешу, но пропускать не собирался. Неужто его не предупредили или он читать не умел? Паренёк засуетился, стал оглядываться назад, пытаясь кого-то позвать. По иронии, рядом никого не оказалось. Ай да не в поворот. Далее случилось первое за сегодня любопытное событие. Постовой достал Калаш, после чего на моих глазах долго пытался справиться с поворотным затвором. Старался на славу, даже без страха: молодец, ничего не скажешь. Осталось Орден Трудового Красного Знамени вручить, в рот компот! Интересно, за кого он меня считал?
- Дай помогу - решил я разрядить обстановку, стараясь всеми своими вибрами сдерживать смех.
- Я сам - дневальный, доперев, что сказал глупость, осёкся. - А ну стоять!
Мент (это слово ему куда чётче подходило) направил на меня незаряжённый Калаш. Лёгким движением руки я вырвал его из рук и уже направил в сторону постового. Того как будто зацементировали с поднятыми кверху руками. Я подошёл ближе, глянул ему прямо в глаза и сказал пару ласковых. Пускай считает, что пожурил по-отцовски. Вернув Калаш, хотя мог бы и забрать, но из-за всякого сброда не хотелось портить отношения с гражданскими, двинулся дальше. Я был готов к тому, что произойдёт дальше. В уши вклинился звук перезаряжаемого затвора. Не долго думая, я выхватил нож, так же быстро развернул корпус и метнул орудие в сторону мента. Всё сработало как по маслу - нож, мгновением мелькнув в воздухе, врезался в лоб патрульному тыльной стороной рукоятки.
Постовой плюхнулся на задницу, ошарашенный тем, что сейчас произошло. Я подошёл к нему, пнул АК-47 как можно дальше в тоннель. Пускай поищет. Хотелось дать ему по роже за упрямство, даже за слёзы, которые только что полились из его глаз. По-моему, несостоявшийся герой сам до конца не понимал, что жив. Хрен с ним. Я поднял нож и напоследок пригрозил им менту. Парень заскулил. Напоминало чем-то собаку Павлова, готовую в любую минуту вгрызться в горло, перемалывая ко всем чертям кадык.
На Политехнической я задерживать не хотел, да и смотреть здесь особо было не на что. Односводчатая станция, представлявшая собой большой единый зал. Металлические конструкции отделаны жёлтым металлом, предавая месту окрас старой меди. Нечто похожее должно иметь место на Гражданке, но Политеху подфартило больше. Посерёдке, благодаря большому объёму обители, расположились фермы, на которых разводили, преимущественно, свиней. Глядя в перекошенные лица свинопасов, неволей начинаешь задумываться - у кого больше разума? У свиней, или же у хозяев их, становившихся со временем точь-в-точь таким же скотом?
Никто на меня не обращал внимания. Скорее, шарахались в сторону как от облучённого радиацией субъекта. "Облучён, значит обречён", - ходила по метро поговорка. Перед тем, как покинуть станцию, неприятная картина успела меня застать - один из свинопасов стал свежевать при мне свинью. Хрюшка, точно припадочная, заверещала, после чего из неё на серый гранит посыпались кишки вперемешку с кровью. Я бросил взгляд на человека, ставшего палачом для свинки. Взгляд нифига не выражает. Может, мне показалось, но вместо носа у того и в самом деле был пятачок... В основной своей массе, жители Политеха - бывшие студенты и преподаватели петербургского политехнического университета. Вот такая метаморфоза может случиться с людьми, когда "гениальные мыслишки" решат в один прекрасный день нажать Ту Самую Кнопку, замарав свои руки в крови (костях?) более семи миллиардов человеческих жизней.
На втором посту встретивший меня юнец (судя по роже, брат мента), не стал спорить и тупо отбежал в сторону. Да, веселить, гады, умеют. Третий за день тоннель тоже не принёс никаких опасностей. Вот только мысль о тигре заставила лишний раз съёжиться. Я не стал торопиться и всё больше уделял внимание тому, как бы не угодить в проточные лужи. Хорошо, что сами рельсы не под напряжением. На половине пути я решил попить водички да справить нужду. Закончив со своими делами, меня ждал КПП на Площади Мужества. Точнее, его отсутствие. Браво! Здесь меня, как тому и положено, ждали.
Не успел я оглядеть станцию, по своей конструкции идентичную Политеху, разве что цветовая гамма иная (с медного на мраморный), как меня встретили трое хлопцев в армейских камуфляжах. На ногах суровые берцы, повидавшие земли Афгана, Чечни. Мать моя женщина, да даже Берлина. В руках у каждого по автоматической винтовке М-16: в миру известна как штурмовая.
- Александр Ленин? - отозвался один из постовых.
- Так точно. Называйте меня...
- Покажите мне ваш паспорт - перебил солдат, не отрывая от меня взгляда.
Удостоверившись, что я - А. Е. Ленин, а не кто-то другой, мы принялись за знакомство. Главного у них, спрашивавшего у меня ксиву, звали Горцем из-за характерных южных черт лица. Двое других - Град и Глыба. Две (а в целом все три) "Г", решил запомнить я. Стрелять-копать, не хватало какого-нибудь Грома для полноты картины. Мы решили обходиться без настоящих имён.
- Извиняй, что пришлось спрашивать у тебя паспорт, Молох, но времена сам понимаешь какие. Каждая мелочь важна.
Я сразу зауважал Горца - человек своего дела. Интересно, кто эти трое мужиков? Насколько я знаю, Гражданский Альянс не вооружал своих солдат и диггеров такими винтовками. Если только они давно были закуплены у приморских на случай ЧП. Сейчас военную торговлю невозможно было наладить в связи с перекрытием каналов. Пока я размышлял, мы завернули за угол и сразу наткнулись, скорее, не на дом, а на убежище. Железные пластины заменяли стены и потолок. Да, по-моему, это был единственный в таком роде "дом" на Мужества. И было ясно, кого я там встречу... Хеллоу, губернатор.
Чувство тревоги на секунду устроило безумную пляску у меня в голове. Позади нас в противоположном конце станции гермоворота сдерживали Стикс. "Река мёртвых". Но перед тем, как войти в убежище, я глянул поверх себя. Вот она - гордость Площади Мужества! Торец станции, украшенный надписью с величавой пятигранной звездой над ней. В память о тех, кто пал в Великой войне давних. "СЛАВА ГЕРОЯМ ТЕБЯ ЛЕНИНГРАД ОТСТОЯВШИМ".
- Я не понимаю - взгляд долго не останавливался на человеке, стоявшем напротив меня. Оппонент прислонился к миниатюрному шкафу.
- А в чём дело? - Карпов, так и не отлепляясь от шкафа, принялся рыться в карманах пиджака, пока не достал сигару. Облачко дыма тут же заполонило комнату. Как при газовой атаке, придуманной предками в их Первой Великой войне. - Молох, попейте для начала водички, вы устали.
В убежище помимо нас, диггеров, находился мэр со своим личным охранником. Мужика я видел впервые - самый настоящий мордоворот. Такие расхаживали в девяностых в малиновых пиджаках. Будет у нас рэкетиром. Я покорно взялся за воду. Пускай думают, что доверие моё завоевали.
- Коротко. Луначарский пропал - Карпову было не занимать переходить сразу к делу и думать исключительно наперёд. Небось, в свои времена КМС по шахматам заполучил. - Этой ночью ко мне отсюда поступил сигнал. Губернатор, ничего не объясняя, выдвинулся в сторону Площади Ленина. Причина неизвестна. Его сопровождали двое телохранителей. Шли через Питер. Последний сигнал поступил на Лесной, когда те были внутри метро. После Лесной тишина: до Выборгской не добрались. Там они шли уже тоннелями, по городу пройти не вышло - их застал Библиотекарь. Пришлось отступать.
Библиотекарь - ещё одно из чудес света в Петербурге, возникшее после ядерного удара. Поговаривают, что это не был вовсе никакой человек. Издалека, конечно, он походил на живое существо, но вблизи объект представлял собой наваленные друг на друга книги поверх зелёного плаща. Плащ, скорее всего, служил ему кожей, а не одеянием. Руки-книги были сложены на груди, за место пальцев - ленты-закладки. Поэтому издалека Библиотекаря можно было принять за монаха. Лицо - серия из пяти книг: одна плашмя на подбородок с шеей, одна на лоб, одна на нос ребром и две, стоявшие вертикально, заменяли щёки. Лишь уши и глаза настоящие. Тому, кто встречался с Библиотекарем, открывались страшные истины. По слухам, человек узнавал тайну геенны огненной и даже бывал Там. После чего жертва не выдерживала и кончала жизнь самоубийством: обычно путём вырывания своих глаз или утопления в Неве, где на дне их уже поджидал Распутин. То ещё предание. Крепкие же духом навсегда теряли разум и становились овощами, так и не сумев раскрыть завесу Бытия. Как бы не описывали Библиотекаря (откуда вообще берутся слухи?), вообразить его мне представлялось большой трудностью.
- Сейчас вообще под Куполом неспокойно - продолжил мэр. - С юга мигрирует стая птеродактилей. Вам, Молох, я доверяю команду. Думаю, вы уже успели познакомиться. Парни проведут через Стикс и заодно дойдут с тобой до Выборгской. Мы полагаем, что-то случилось с Луначарским именно там. Но это уже не твоя забота. Далее продолжишь путь один как намечал.
- Я всё понял - шестое чувство подсказывало, что Карпов не договаривает или же вовсе врёт. Надо этого типа держаться стороной. - Скажи только, как ты смог опередить меня и что Луначарскому понадобилось именно здесь?
- Опытный следок сопровождал - глава Гражданки указал на рэкетира. - И в два ночи готов к несению службы. На Мужества же Луначарскому ничего не надо было. То была легенда, его изначальная цель - Площадь Ленина. Пойми, мы сами ничего не знали до сегодняшней ночи, пока тот не исчез.
Одни вопросы и никаких ответов. Как всегда. Нам предоставили час отдыха. Мне сразу посоветовали осмотреть станцию в надежде вернуть память, но я отказался. Вместо оного перекусил, затем пытался на полчаса уснуть, но не выходило. Даже образ Риты никак не желал всплывать в голове. Абсолютная пустота, цепко сжимающая своими руками и ногами. Не успел я проверить затвор ремингтона, как Карпов заглянул ко мне.
- Собирайся.
- Слушай мою команду, солдаты - заговорил рэкетир, когда мы стояли снаружи убежища. - Сейчас без десяти двенадцать. Ровно к полудню откроют гермоворота и вы проследуете через реку. Время в пути рассчитываете на час - полтора. Тогда же Лесные разблокируют ворота у себя. Молох, ты помнишь, во сколько должен встретиться с Кензо?
- Завтра, в час дня на...
- Верно. Переночуете у военмедиков, они в курсе. Там действовать уже будете по обстоятельствам.
- Доброго пути, бойцы - мэр стал пожимать руки. - Нам, к сожалению, в другую сторону. Гражданка не велит ждать!
- Сука - смачно сплюнул Горец. Карпов со своим охранником к тому моменту растворился на железнодорожных путях. - Не верю я ему.
- Как я тебя понимаю - решил не развивать я тему. Да и что Горцу известно? Что известно Граду, Глыбе? Парни, шедшие рядом со мной, такие же, как и я - расходный материал, который можно без зазрения совести первым пустить в пушечное мясо. Затем вместо нас набрать новых рекрутов и уже их подставить под пули. П...доры македонские.
До края платформы путь занял десять минут, как и рассчитывал рэкетир. По пути я обратил внимание на "Музей Древностей": именно так решили резиденты Мужества заполнить большую вместительность станции. Хотел бы я здесь жить, нравилось мне местечко. Если бы не близость Стикса, именно это пристанище являлось бы идеальным в питерской подземке. В музее же представали экспонаты прошлой эпохи, в основном, на военную тематику: винтовки Мосина, артиллерийские пушки, противотанковые мины. Главный раритет - гладкоствольное ружьё, изобретённое где-то в XVII - XVIII веках. Тогда Россия постоянно с кем-то вела войны. Это уже пускай историки и археологи уточняют. Около музея расположились магазинчики, палатки, а чуть дальше собственная пекарня, от которой до носа, привыкшего лишь к запаху гнили и коррозии, доходил аромат детства, описанного разве что в книгах. Утерянное детство, проведённое под землёй, поколение П, а именно Платформ.
Пятеро дневальных столпились около поднимавшихся гермоворот, что-то при этом обсуждая. Завидя нас, бойцы, как по струнке, встали смирно, отдавая честь.
- Вольно - бросил Горец.
Две минуты ушло на то, чтобы проверить экипировку и первоочерёдное - боеоружие. Наконец дверь щёлкнула, обнажая чёрную пасть тоннеля. Вода затекла на рельсы, но пока её было мало. Вот в метрах двадцати-тридцати пойдёт самое то. Я не нашёлся ничего, кроме как пожелать нам всем удачи. Втроём мы сели в деревянную лодку с электрическим мотором и двумя вёслами на случай отказа двигателя. Не прошло ещё двух минут, как гермоворота закрылись, погружая нас полностью во тьму. Отдавая в лапы водной стихии. Мы достали из сумки противогазы, надели, после чего включили фонарики, начиная своё знакомство с Посейдоном. Или, в данном контексте, с Аидом и слугой его - хозяином места Хароном.
Не проплыли мы тех самых двадцати метров, когда река набирает свою нормальную глубину (нас бы троих с головой скрыло), как что-то стало биться об лодку. Класс! Такого я, конечно, по началу не мог ожидать.
- Горец, а что Ему мешает пробить лодку и не потопить нас вместе с ней?
- Металлический каркас, обшитый деревом, позволяющий, как ты видишь, оставаться лодке на плаву. Оно может её только перевернуть.
Оно. Страшно звучало, чёрт возьми! Но солдаты оставались непоколебимы. Горец направлял лодку, я сидел на корме, стараясь не глядеть в тёмную воду, а Град и Глыба патрулировали правый и левый бока. Стук продолжался прямо из-под посудины. Как будто слышишь чьи-то шаги по тёмной лестнице. По мере продвижения наверх шаги нарастают, становятся громче, взрывают мозг, пока резко не затихают. И тогда... Сзади раздался бешеный вой. Я чуть было не выронил винтовку, Град с Глыбой, наоборот, вскинули свои М-16. Я уже пожалел, что мы не пошли по суше, пускай там встретится хоть Блокадник, хоть Библиотекарь. Наплевать. Ад я уже видел прямо перед собой. Четыре луча света направились в ту сторону, откуда мы отплывали. Виден был даже каркас гермоворот, покрывшийся коричневыми водорослями. Растения тянулись вдоль путей по кабелям, уходя в потолок. Водные лианы имели присоски как у каракатиц, которые то и дело набухали. Зрелище, будто ртом ловят ускользающий воздух. Казалось, присоски смотрят на нас. Кое-где виднелись бурые следы. Даже не хотелось знать, что перед нами такое. Ведь это могла быть только... БУМ!!!
- Вон там! - Глыба указал на левую стенку тоннеля.
Водоросль заверещала, взвилась в воздух и ударила по воде. От всплеска жидкость попала в лодку. Я принялся судорожно её вычерпывать, пока остальные фонарями тщетно выхватывали из тьмы невиданного монстра. Горец так вообще умудрялся при этом гнать лодку. Полсотни метров позади. Звуки, вроде, прекратились. Ещё метров через десять прямо по курсу я заметил преграду.
- Постой - сказал я Горцу.
- Останавливаться опасно.
- Да, но там впереди что-то есть...
Вчетвером мы пытались рассмотреть, что за чертовщина поджидает нас там. Напоминало морскую мину неправдоподобно больших размеров. Глупо было бы помирать на такой, когда уже оторвались от взбесившихся лиан.
- Хорошо, я подберусь поближе.
Мина не двигалась. Странно, здесь такое течение: её должно было крутить из стороны в сторону, но она как приварилась ко дну. Или же под ней якорь. Твою мать, да это же...
- СТОЙ!!! - первым отреагировал Град.
Я чувствовал Её зловонное дыхание. То была тварь из бездны, заселившая, по какой-то злой иронии, один из тоннелей МОЕЙ подземки, МОЕГО пристанища. Круглая голова, диаметром в полтора метра, обсыпанная синими волдырями, дрейфовала над водой. Она раскрыла свою пасть. Вместо зубов - брёвна, болтавшиеся точно живой маятник. Да тут всё было живое! Из воды слева и справа всплывали наши друзья - водоросли. Руки-щупальца первобытного монстра. Горец откуда-то выхватил клинок, срубая растения. Втроём мы палили прямо в пасть существу. Один из брёвен-зубов с водопадом крови вылетел изо рта и упал в метре от нашей лодки. Только чудо нас не перевернуло.
- Съ...бываем!!! - Горец взялся за мотор.
Воспользовавшись тем, что гигантский, как я его окрестил, осьминог скрылся в бурной воде Стикса, мы поплыли дальше. За нами уже образовывалась воронка. Кровь гейзером хлестала над водой. Тварь издыхала, билась "руками" по воде. От крика утробно дрожали стены. Водоросли, не желая мириться с поражением, нагоняли. Град с Глыбой решетили путевые провода, которые по-хозяйски обвивали растения. Я же, легко орудуя ножом, отрезал присоски, налипавшие к лодке. Те издавали писк, сочась зелёной слизью. Мерзкое зрелище.
Так в тишине мы проплыли ещё полкилометра. Я боялся дышать. Противогаз забрызгало кровью и слизью, которую я упорно старался стереть. Сейчас мы уже все находились на чеку. Возможно, монстр вернётся. Ровно на четверти пути нас ждало неприятнейшее зрелище. В воде плавали скелеты и полуразложившиеся трупы. У некоторых не хватало конечностей. Лодка то и дело напарывалась на труп, и каждый раз сердце моё ёкало. Так длилось ещё метров сто. Вот оно - кладбище трупов. Уверен, не сравнится с тем, что сейчас на Горьковской устроили бордюрщики. Проплывшая часть тела рядом с лодкой была... разрублена поперёк. Что это могло сделать? Неужто, водоросль? Но больше всего я боялся, вглядываясь в бушующую воду тёмного тоннеля, что нам с этим предстоит скоро встретиться. Оно так просто нас не отпустит живыми. Не здесь, где смерть - это жизнь, и кажется, что дно под нами на уровне Марианской впадины.
Прошёл час, когда волны прекратились плескаться об борт лодки. Мы чуть-чуть не осилили отметку в километр, (половина пути) как потеряли Града. Немыслимо длинный гуттаперчевый хвост аллигатора, показавшийся из воды, поволок бойца в воду. Мы ничего не успели сделать, как тысячи мелких зубов прокусили тому голову. Град ещё был жив - пальцы рефлекторно нащупали курок на автомате, с которым его несло по течению. Началась бессмысленная и беспощадная пальба в воду. Горец и Глыба прямо обезумели. Спустя минуту пули прошибли панцирь мутанта. Существо всплыло кверху брюхом. Течение сделало своё дело и снесло пресмыкающееся вместе с трупом диггера туда, "на другой берег Стикса".
- Вечная тебе память, друг - Горец направил лодку дальше, проскакивая роковую черту в километр.
Стены здесь уже были потрескавшимися, кабели висели клочьями, словно их кто-то нарочно срывал невиданной лапой хищника. Около меня проплыла лампа освещения. Хорошо, что не кость или оторванная конечность. Порядком устал от такого. Тоже самое читалось в измученных лицах Горца и Глыбы. Последний вообще замкнулся в себе, обречёно глядя в воду на свой страх и риск. Я хотел разрубить гордиев узел, покончив с затянувшимся молчанием, но, как назло, в голову ничего не лезло. Лишь представил, что когда-то здесь ходили поезда, бурлила жизнь. Скорее, походило на фантастику, созерцая в данный момент мелких рыбёшек, плескавшихся в воде. Внутреннее чувство подсказывало, что это - пираньи. Почти как в водах Охты.
Хищник появился на полутора километрах пути. Оставалось только гадать, как природа могла Такое породить, пусть и под воздействием радиации, водной стихии и отсутствием света. Вначале поднялись огромные волны и плыть становилось нереально. Мысль одна - не потонуть бы, ибо течение и пираньи сделают с тобой что угодно. Там и родная мать не узнает. Нечто надвигалось из тьмы. Стены по-прежнему дрожали, путевые провода вовсе отсутствовали, как, впрочем, и часть стен. Впечатление, словно на данном участке беспощадно колотили по цементу железным шаром.
- Где ты, сучья тварь?! - завопил Горец. Боец встал, начиная посылать пули вперёд, в сторону нараставшего гула. Тухлая вода билось в лицо. Ответ последовал незамедлительно.
Из воды взмыли две гигантских клешни, направлявшиеся в нашу сторону. В последний момент Глыба успел отскочить в сторону, чуть не упав за борт. Началась война. Я успел спустить три грёбаных коробки патронов, оставшись с одной. Клешни ушли так же быстро под воду, как и появились. Спустя мгновенье показался обладатель костедробильных лап. Растянутая морда с восемью глазами глядела на нас. Нет, это уже было что-то за гранью нашего понимания. Существо, то ли краб, то ли паук, то ли сраная рыба-молот, приближалось. Лучи фонарей выхватывали остекленевшие глаза, точно приклеенные бусинки. Неужели, на этом всё закончится?! Нет! Горец достал из нагрудного кармана невесть откуда взявшуюся гранату. Я это понял и по округлившимся глазам Глыбы. Они у него и так чуть не вылезали из глазниц, но сейчас достаточно было усилие, и очи точно выкатились бы наружу - успевай подхватить.
- Истина будет за вами - прошептал Горец, в два шага оказавшийся на самой корме лодке и третьим, прыгнув в пасть хищнику, под истошный крик Глыбы. ВСПЫШКА. На секунду моим глазам открылась истина. Нас могли специально сюда послать... Прямиком в ад.
Я бы не поверил, если бы кто заявил, что человек может пролететь с десяток метров на своих двоих. Или же засандалил по роже от всей души за лишний трёп. Но сейчас это всё происходило на моих собственных глазах. Здесь, в водах Стикса. Горец налету выдернул чеку и успел бросить её прямо в растянувшийся рот псевдокраба прежде, чем клешня разрубила его пополам.
- Молох, ложись!!!
Я всё понял и без слов Глыбы. Звук взрыва оглушил. Вначале я не мог понять, что происходит. Вокруг меня сплошная тьма. Как будто паришь в космосе в состоянии невесомости. Хм, знакомое ощущение. Жидкость принялась заливать лёгкие. Воздух утекал вместе с жизнью. Вода... Знакомый привкус ржавости. Откуда я его знаю?
Может, я уже умер?
И нет никого ("Рита, это ты?"), кто бы это опроверг?
Тьма.
- Такой водой только свиней поить!
Мы отошли на 10 километров от Питера и устроили привал вблизи железнодорожной платформы Кузьмолово. Точнее сказать, платформа отсутствовала. Наверное, во время ядерного удара сему месту досталось как следует, хотя дозиметры показывали безопасный радиационный фон. Позади оставались немногим уцелевшие Лаврики и Капитолово. В последнем на нас напали мертвяки - люди, пережившие Катастрофу, но, по каким-то причинам, оставшиеся в живых. Вероятно, своё дело сыграл и химический завод ГИПХ, ответивший контрударом. Радиация обезобразила жителей, но оставила страдать, насмехаясь над самим понятием "жизнь". Точно так же в своё время усмехнулись и мы: теперь же грызть зубами всю вверенную грязь нам придётся ещё порядком десяти тысяч лет. Именно столько понадобится распаду радиоактивных нуклидов и восстановлению матушки Земли. Наша больная изуродованная Гея.
К счастью, никто из нас не пострадал. Из шестерых солдат я знал (помнил) Риту, остальных нет, потому имена решил заменить цифрами. В уме, давая каждому номер от одного до пяти, я взял у Риты фляжку с водой. Всем нам выдали такие перед вылазкой. Отвратное качество жидкости с металлическим (а то и хуже) привкусом. Но ничего не поделать - мы же расходный материал.