Леночка вовсе не собиралась покупать машину. Строго говоря, она и учиться-то в автошколу пошла просто за компанию с подругой-однокурсницей - не то чтобы совсем от нечего делать, но ни острой необходимости, ни нестерпимого желания сесть за руль не испытывала. Кроме того, и отец, и братец Сережа, старший и любимый, и даже Славик, считавшийся в доме почти ее женихом, а значит - своим, не упускали случая поглумиться на тему "женщина за рулем хуже обезьяны с гранатой"... А уж сколько мытарств пришлось перетерпеть, пока сдавала экзамены гаишникам, так и норовившим сказать гадость, помурыжить в очереди или еще какую подлянку подкинуть, это ни в сказке сказать, ни пером описать. Однако же права Леночка получила, по-честному, хоть и с пятой попытки. Василий Петрович, дражайший папочка, на семейном совете по этому поводу, окунув закатанную в пластик карточку в бокал с шампанским, строго взглянул на дочь и припечатал:
- Машина будет.
Лариса Николаевна восторженно ахнула и попыталась приструнить мужа, но безуспешно. А дальше застольная беседа неизбежно скатилась к обсуждению достоинств и недостатков российского автопрома по сравнению с японским и европейским. Леночка, хоть и чуявшая, что веское отцовское слово прозвучало не просто так, даже не пыталась изобразить интерес к дискуссии, так как все равно ни бельмеса не смыслила во всяких там коробках, трансмиссиях, распредвалах и нешипованной резине, а потому вскоре потихоньку из-за стола улизнула.
Розовая пластиковая карточка так и осталась лежать среди бокалов и тарелок.
А на следующий день, несмотря на то что была суббота, Леночку весьма бесцеремонно вырвали из сладких снов еще до полудня.
- Подъем, подъем, юная автолюбительница! - гремел на всю квартиру отцовский бас. - Поехали смотреть твою будущую лошадку.
Леночка мотала головой, пытаясь прогнать сонную одурь и понять, куда это ее с утра пораньше тащат. В процессе умывания и завтрака на скорую руку выяснилось, что еще накануне, находясь в большом воодушевлении в связи с победой дочери над мерзостным гаишным отродьем, принимавшим экзамены, отец позвонил какому-то давнему знакомому, который вроде как собирался продавать по дешевке оставшийся после умершего в прошлом году брата джип.
- Папа, к чему такая спешка? - вяло сопротивлялась еще не до конца проснувшаяся Леночка, однако мысль о том, что, возможно, в ее распоряжении уже сегодня окажется собственный автомобиль, пусть не новый и оплаченный из родительского кошелька, начинала вызывать у девушки радостное превкушение.
Виктор Павлович, владелец синего "Ниссана", оказался добродушным сорокалетним толстячком. Он так радовался покупателям, так быстро соглашался на любые условия и первую предложенную цену, что это вызвало подозрения не только у Леночки, но и у ее отца. И пока будущая владелица с задумчивым видом бродила вокруг машины, с явным любопытством осматривала ее сверкающие бока и уютный кожаный салон, Василий Петрович дотошно выспрашивал у приятеля подробности биографии чуда японской техники. Леночка лишь слегка прислушивалась к разговору двух профи, как вдруг до нее донеслись слова, заставившие с большим вниманием отнестись к обсуждаемому вопросу.
- Какая такая шестая скорость? Что ты несешь пургу-то? Это ж джип, а не спортивная тачка!
- Пап, - встряла новоиспеченная автомобилистка, - ну правильно, пять скоростей плюс задняя... Кстати, она здесь-то как включается? - Девушке захотелось продемонстрировать, что права получила не просто так, и она влезла за руль, начав изучать систему управления. - Ой... Нет... задняя-то - вот она. А это что такое? - Недоумению на ее лице мог бы позавидовать математик, столкнувшийся с доказательством теоремы Ферма, выведенным пятиклассником.
- Ну так я ж и говорю вам - шестая скорость. Это все Андрюшка, земля ему пухом, усовершенствовал, усовершенствовал... - В голосе Виктора Павловича зазвучали опасливые нотки: вот сейчас как развернутся потенциальные покупатели - и прощай, возможность сбыть наконец с рук докучливое наследство. - Да она тебе, девочка, вряд ли пригодится, ты ж начинающая... - попытался было он успокоить собеседницу. Пока еще до пятой-то доберешься... Аккуратно води себе - и все будет хорошо.
Кивавший отец уже готов был согласиться с этим доводом. Но провести Леночку было не так-то просто.
- А потом? Мы ж не на полгода машину покупаем, - резонно заметила она. - Что за такая непонятная шестая скорость? Вы сами-то пробовали ее включать? И... - Казалось, вопросы сейчас посыплются из нее, как из дырявого решета.
На круглом добродушном лице Виктора Павловича отразилась мучительная внутренняя борьба, однако после минутного напряженного размышления он махнул рукой и решился.
- Вы только не подумайте, что я сумасшедший. Это все Андрюхины фокусы. Он же в каком-то сверхсекретном НИИ работал, из тех, что раньше "почтовыми ящиками" называли. Теорией вероятности занимался, причем они там какие-то хитрые опыты ставили... подробностей он, конечно, никогда не рассказывал, но и дома периодически с чем-то экспериментировал. Вот и машина эта - отчасти плод его факультативной деятельности. - Он тяжело вздохнул. - До сих пор не знаю, почему ее коллеги Андрюхины не забрали. Видно, молчал он там про машину-то, на работе. А скорость шестая, по его словам, включает режим попадания во всякие невероятные любовные истории. Причем отладить он систему не успел, потому хэппи-энд отнюдь не гарантирован. Вот как хочешь - так и понимай, - обреченно махнул он рукой. - Вообще-то я бы вам не советовал... Все-таки и правда это пригодится, только если за сто двадцать гонять... Я вот чуть не догонялся дважды...
Почуявшую намек на интересную историю Леночку не надо было дважды упрашивать. Отвязаться от настойчивого "расскажите же!" не сумел бы и аскет-молчальник, а Виктор Павлович, единожды раскрыв рот, уже не мог остановиться.
- Машина, как я уже говорил, осталась после Андрюхи. Уж не знаю, чего он там наэкспериментировал с вероятностями, но вот здоровью собственному помочь не смог - инфаркт в сорок пять лет, и словно не было у меня брата. - Виктор Павлович горестно вздохнул, но углубляться в тему не стал. - Семьи у него не было, да и имущества-то у него - одна машина эта. Осталась, значится, мне. Да у меня свой "Опель" есть, зачем бы мне вторая, разве что жене... Но она и не ездит почти никуда. Так и стояла в гараже полгода почти, пока не собрался я в командировку в Нижний. А "опелёчек" мой буквально за день перед тем стукнули, ну я и решил: чем на поезде, поеду-ка я, пока мой чинят, на братнином "Ниссане". А трассу на Нижний сделали - загляденье просто, и мотор у этой крохи, не глядите на размеры, мощный, вот и втопил под сто сорок, одно удовольствие. Сам не заметил, как на шестую переключился - еду и радуюсь, в полтора раза быстрее долетел, чем обычно на своей.
Леночка, внимательно слушавшая, никак не могла взять в толк - когда ж неожиданности-то обещанные начнутся? Виктор Павлович тем временем продолжал:
- Порадовался я, ну и пошел в гостиницу селиться, а там у стойки администраторской девушка - прямо картинка! Длинноногая, стройная, кудри рыжие - глаз не отвести. А взгляд - просто-таки бесовской. И видно - тоже только что приехала. Поселили нас в соседних номерах, ну и я, не будь дураком, тут же ее отужинать пригласил в ресторан там же, в гостинице. Ну и вино, танцы, все дела... - Засмущавшись Леночки, рассказчик опустил пикантные подробности. - Короче, неделя командировки прошла как в угаре, что рыжая эта делала там - до сих пор не знаю, вот только вернулся я домой будто не в себе. Ничего поделать не могу, каждую минуту ее лукавые карие глаза и огненные локоны перед собой вижу. Как доехал-то - не помню, но шестую точно не включал - всем сердцем, всем существом своим обратно рвался. Условились в Москве встретиться, я словно и забыл, что меня тут жена ждет, - смущенно развел он руками. - Так вот вернулся - а Анюта моя сразу просекла, что дело нечисто. Ну а ты, Вася, знаешь ведь: она у меня ревнивая - жуть просто. Устроила допрос по всей форме, скандал закатила... Короче, едва до развода не дошло. И чего мне стоило ту рыжую забыть... эх, да что там. Не забыл я ее, конечно. Год уж прошел - а словно вчера расстались. Но семья все же... - грустно закончил Виктор Павлович.
- Дядя Витя, а вы ведь про два случая вроде говорили? - осторожно вклинилась в монолог Леночка.
- А второй еще глупее получился. В отпуск мы с Анютой поехали прошлым летом, в Крым. Вдвоем. Только-только помирились мы вроде после той моей командировки... Я ей про шестую эту скорость и не говорил ничего, от греха подальше. И сам ездил потихонечку... "Опель" мой опять чинился, потому и в отпуск отправились на "Ниссане". Ну я и посадил жену за руль в какой-то момент, когда уж больно спать хотелось. А она возьми и включи сдуру на хорошей дороге... В общем, следующая "романтическая неожиданность" уже на нее свалилась. В виде юного голубоглазого брюнета Паши. Ох, и отпуск у меня получился - врагу не пожелаешь! - Виктор Павлович пожал плечами. - Видно, в наказание мне за ту неделю загула в Нижнем... Уж не знаю, отомстить ли Анюта мне захотела или впрямь втрескалась в мальчика этого, только на море я свою жену и не видел почти... Как обратно увез - до сих пор толком не понимаю. В общем, - снова обреченно махнул он рукой, - ежели не захотите это чудо инженерной мысли покупать, я вас пойму и не обижусь. Рискованное это дело - на ней ездить, выходит. С другой стороны, это я - человек женатый, и приключения мне ни к чему. А вот Леночка - юная и прекрасная, глядишь - и принца повстречает? - И он с робкой надеждой подмигнул девушке, слушавшей его как завороженная.
Машину, конечно, купили, тем паче что не чаявший от нее избавиться Виктор Павлович согласился на смехотворно низкую сумму. Сияющая Леночка, в восторге от нежданно-негаданно свалившегося на голову подарка, медленно и осторожно везла из конторы, где оформляли бумаги, отца домой.
- Ой, чего наболтал нам с тобой Виктор-то, а? - рассуждал по дороге Василий Петрович. - Но ты же будешь аккуратно ездить, девочка моя? И уж тем паче гонять как сумасшедшая не станешь, верно?
Леночка послушно кивала. В конце концов, шестая скорость была каким-то случайным, почти сказочным довеском к вполне реальной и почти новенькой машине, с которой еще следовало научиться как следует обращаться.
Ко второму месяцу своей автомобильной жизни Леночка уже вполне освоилась за рулем и чувствовала себя на непростых столичных дорогах как рыба в воде. Несколько раз ее даже посещала идея рвануть куда-нибудь далеко, но робкие попытки заикнуться на эту тему пресекались родителями на корню. Мама хваталась за сердце и ахала, отец коротко говорил "Рано!", и разговор увядал, чтобы возобновиться спустя несколько дней. Про необычайную особенность коробки передач, отличавшую Леночкин джип от прочих автомобилей, все словно позабыли, включая и ее саму. Нередко девушка даже катала Славика, хотя слушать его язвительные комментарии по поводу осторожной манеры вождения было не слишком приятно. Впрочем, Леночка умела пропускать мимо ушей то, что слышать не хотелось. При этом Слава едва ли не через день просился сам за руль - пока безуспешно. Однако все когда-нибудь бывает в первый раз: Леночка все ж таки нежно любила своего друга и постоянно отказывать ему не смогла. И вот на день рождения друзей-близняшек на другой конец Москвы машину Славик повел сам. Быстро набрав скорость до сотни на МКАДе, он с упоением вдавливал педаль газа, а Леночка, уже отвыкшая было от пассажирского места, с любопытством вертела головой налево и направо...
- Эх, на автобан бы сейчас, на такой машинке-то! - мечтательно произнес парень, добавляя газку.
- Только шестую не включай, - мимоходом предупредила Леночка, не отрывая взгляда от мелькавших справа и мгновенно остававшихся сзади автомобилей.
- Ка... какую? - переспросил Славик, метнув изумленный взгляд на подругу. - Прикалываешься? - Но, поняв по ее лицу, что говорила девушка абсолютно серьезно, выжал сцепление и ткнул рукоятку коробки передач вправо до отказа.
Леночка ахнула, но на скорости, зашкаливавшей за сто двадцать, вмешиваться побоялась и только с волнением смотрела на загоревшиеся истинной мужской страстью к риску глаза любимого. "Ну что ж, будем готовы к невероятным любовным приключениям", - решив ничего не объяснять, подумала она. А сердце уже защемило - нехорошее предчувствие мигом угнездилось в душе девушки.
Отмечался день рождения не где-нибудь, а в достаточно пафосном ресторане, и гостей там оказалась тьма-тьмущая. Лева и Ксеня, ради которых собралась вся эта толпа, сияли от гордости, хотя сорок лет на двоих - вроде бы не такая уж и большая дата. "Ого, сколько народу! - ужаснулась Леночка и покрепче ухватилась за руку Славы. - И откуда здесь ждать сюрпризов?" А тот уже тянул ее поздравлять ребят, и Ксюша, необыкновенно красивая в своем праздничном бело-голубом платье, прямо светилась от радости и выглядела ну совсем непривычно... настолько, что у Славика аж дыхание перехватило, а Леночка, мгновенно уловив пробежавший между ним и Ксюшей импульс, вздрогнула и отшатнулась. "Нет, не может быть, - уговаривала она себя, исподтишка наблюдая, как ее давний и верный возлюбленный посылает имениннице через весь зал страстные взоры, словно позабыв, что пришел сюда с ней, Леной. - Мы ведь все сто лет знакомы, как же это?" И дергала спутника за рукав, спрашивала что-то - и снова видела, как он рассеянно кивал ей, почти не сводя глаз с сияющей Ксени.
Леночка еще готова была бы бороться и дальше за свое родное, привычное, до последней родинки на запястье знакомое счастье, кабы не назойливо маячившее где-то на грани подсознания неуклюжее словосочетание "романтические сюрпризы". Вот тебе, бабушка, и Юрьев день... - выплыла материна присказка, произносимая обычно при каких-то житейских несуразицах. А Славик уже вставал и шел через зал к внезапно очаровавшей его белокурой имениннице, шел приглашать на танец под первые зазвучавшие аккорды столь любимой Леночкой вечной баллады Nothing else Matters. Жгучие слезы обиды брызнули из-под ресниц девушки, но гордость заставила ее стиснуть зубы, справиться - она не стала закатывать при всех скандал, портить праздник. Тихо сидела в углу, с изрядной долей мазохизма наблюдая, как напрочь позабывший о ней кавалер расточает знаки внимания другой, просто чуть ли не ковриком под ноги Ксюше стелется. А та радостно их принимает, и никакие муки совести ей, видно, и не чудятся. И под очередную мелодию медленного танца, не в силах больше наблюдать это "вертикальное выражение горизонтального желания", Леночка, ни с кем не прощаясь, мышкой выскользнула из полутемного зала, сбежала вниз по скользким мраморным ступенькам, смаргивая колючие злые капли, прыгнула на высокое сиденье своего "Ниссана" и, несмотря на желание погнать на максимальной скорости, медленно и осторожно тронулась в сторону дома.
А Слава так и не позвонил больше, исчез из ее жизни, словно не делили они три последних года не только постель, но и все радости и горести обыденной жизни как самые близкие друзья. И только родители да любимый братец Сережа замечали, что всегда прежде жизнерадостная Леночка даже улыбаться стала заметно реже, а смеха ее в доме не слышали с того самого злосчастного вечера. Спрашивать боялись - один раз подступившись и нарвавшись на резкое "Не хочу об этом!", даже имени Славика старались не упоминать при ней. И про скорость шестую Леночка отцу не рассказывала - вдруг да совпадение, засмеют, а этого она уже не перенесет. Все ж таки легче списать все на мистику, чем поверить в то, что так вот вдруг любимый к ней переменился.
Но время шло, и образ его, прежде столь дорогой, стал постепенно выцветать в сознании, реже вспоминались эпизоды прежней жизни, принцип "с глаз долой - из сердца вон" невольно срабатывал.
Под новый год Василий Петрович, решив, что пора прекращать эту затянувшуюся драму, за ужином торжественно предъявил детям путевку в подмосковный пансионат на новогодние праздники. Мать обрадовалась, Сережа начал активно выяснять, есть ли там лыжи-бассейн-бильярд-боулинг и прочие развлечения, и только Леночка вяло пожала плечами. Ей было все равно.
Однако позже, когда уже засобирались в путь, она слегка оживилась и предложила ехать на ее "Ниссане" - джип большой, всем просторно будет, даже с вещами. Наблюдала за паковкой багажа, а внутри билась, проклевывалась сквозь пелену тоски и равнодушия мысль: а что бы мне не попробовать эту самую треклятую шестую? Хуже-то уже не будет...
И сделала. Разогнавшись на полупустой трассе до ста двадцати, да так гладко, что даже родители не заметили чересчур высокой скорости, мысленно чертыхнулась и воткнула пресловутую шестую передачу. "Ну, посмотрим, какое такое счастье мне она принесет теперь!" - почти со злостью подумала Леночка.
Пансионат встретил их заснеженными дорожками, сугробами, мощными елями, словно отгораживавшими этот маленький мирок от всего внешнего, суетного и беспокойного, и, только ступив на тропинку к центральному корпусу, Леночка почувствовала, как на нее снисходит покой. Кажется, она наконец примирилась со всем произошедшим в ее жизни, и была ли виновата в этом шестая скорость "Ниссана" или так самой природой оказалось заложено, не могла сказать и сама девушка.
А вечером, когда Леночка уже и думать забыла о долженствующем случиться сюрпризе, брат потащил ее на лыжню. Девушка поначалу отнекивалась, мол, сто лет на лыжах не ходила, да и вообще ей бы после дороги полежать-отдохнуть, но отделаться от Сереги было не так-то легко.
- Пошли, нечего отлынивать! - весело подталкивал он сестру к выходу из комнаты. - Проветришься, вот и полегчает. Смотри, какая погода чудесная, в самый раз...
Небольшой морозец, слегка прихвативший наст, и абсолютное безветрие под светом почти полной луны создавали впечатление волшебной сказки. Леночка перестала ныть, что темно и холодно, и уже с азартом, втиснувшись в ботинки и подхватив палки, рванула на лыжах вслед за братом к лесу.
Однако многолетнее отсутствие практики подвело ее - и, не успев толком оказаться на лыжне, девушка почувствовала, как ноги разъезжаются и она вот-вот свалится в ближайший сугроб. Панический визг она издать не успела, потому что была остановлена чьими-то сильными руками. С соседней дорожки к ним свернул еще один лыжник и, мгновенно сориентировавшись, перехватил собиравшуюся падать Леночку.
- Ой... спасибо вам огромное, - смущенно прошептала она, едва придя в себя. - Кажется, я совсем разучилась ходить на лыжах. А братец, зараза, усвистел... и след простыл, - обиженно добавила девушка.
- Ничего, если хотите, я помогу вам, - улыбнулся ей новый знакомый - и тут Леночка, взглянув в его темно-карие глаза, поняла, что пропала.
"Вот оно, случилось", - мелькнула последняя здравая мысль.
Все следующие дни, до конца новогодних каникул, словно слились в яркий, праздничный фейерверк эмоций, впечатлений и неожиданностей. Юрий - так звали Леночкиного спасителя - оказался просто душой компании. Помимо лыж, он отлично катался на коньках, учил девушку играть в пинг-понг, танцевать хастл на новогодней дискотеке, пел приятным баритоном под гитару хорошо знакомые и вовсе ей не известные, но чрезвычайно красивые песни... А когда она поздним вечером оказывалась в его номере с ним наедине, все происходившее заставляло Леночку забывать и про прошлые разочарования, и про неизвестное будущее, оставались только он и она, и лишь яркие звездочки на темном зимнем небе подсматривали в окно.
Но и длинные новогодние каникулы должны были когда-то закончиться. Последним хмурым январским утром, проведенным под крышей пансионата, Леночке пришло в голову спросить, а что же, собственно, дальше собирается делать Юрий со столь внезапно накрывшей их обоих страстью. И тут... он отвернулся, пряча глаза. И медленно, трудно выговаривая слова, объяснил, что, конечно, давно собирался ей сказать, но как-то не решался... и вообще, все было так прекрасно... короче, он женат. И жена с сыном возвращаются в город с каникул в этот же день... И, конечно, он слишком глубоко уважает Леночку, чтобы предлагать ей роль тайной любовницы... Дальше она недослушала, в шоке выскочив из его номера едва одетой, пролетела через два этажа к их с братом комнате и только там, на груди Сергея позволила себе отчаянно разреветься. Вместе с бесконечным потоком слез из нее выплеснулась вся история с машиной, и даже скептически настроенный по отношению к любым чудесам брат не смог ей не поверить.
- Да, что-то этот математик не предусмотрел, недоработанная схема вышла, - только и пробормотал он, ласково, как маленькую девочку, гладя сестру по голове. Потом, продолжая нашептывать что-то успокаивающее, помог ей собраться, сдал ключ и, не прощаясь ни с кем из веселой каникулярной компании, усадил сестру на заднее сиденье ее джипа и двинулся в сторону дома.
Родители в расстройстве махнули на все рукой. Казалось бы, такая плодотворная идея создать условия, чтобы любимая дочка развеялась и выползла наконец из депрессии, на деле привела к усугублению ситуации. Леночка забросила институт, целыми днями лежала, отвернувшись к стене и ни на что не реагируя. Попытки отвлечь, воззвать к разуму и хоть как-то расшевелить давали настолько ничтожные результаты, что к концу января Лариса Николаевна заговорила о том, чтобы показать дочь врачу. Но тут уже отец встал насмерть: как бы в этом случае дело не кончилось психиатрической клиникой, а вообще организм молодой и здоровый, справится. Рано или поздно.
К концу зимы Леночка вроде бы начала приходить в себя и, хотя была еще бледной и слабенькой, а улыбка, казалось, навсегда покинула ее лицо, по крайней мере она начала снова ходить в институт и даже вроде собралась пересдавать последнюю проигнорированную сессию. Вот только за руль садиться отказывалась наотрез. Даже близко не подходила к машине.
При первых весенних лучах солнца девушка даже стала иногда выходить прогуляться, просто так, в соседний парк. Вот там однажды она и столкнулась нос к носу с теми, кого, полагала, больше не увидит никогда, - с Ксюшей и Славиком. Нет, подходить к ним Леночка не решилась, но даже издали, со стороны было заметно, с какой непередаваемой нежностью смотрят они друг на друга. А уж выдающийся живот белокурой красавицы, бывшей уже месяце на шестом, не увидел бы только слепой.
- Вот как... - задумчиво пробормотала Леночка, вглядываясь в то, как бережно поддерживал Славик спутницу под локоток..- Значит, не только рушит, но и создает что-то... Ведь со мной он вряд ли решился бы на ребенка, обсуждали, помню, - а тут прямо-таки идиллия. Глазам своим не верю. Но... Значит, может и получиться все. - И вдруг она радостно, как когда-то прежде, улыбнулась - прохожим, солнцу, всему миру - и чуть ли не бегом рванула домой, туда, где, позабытый-позаброшенный ею, но заботами отца находившийся в полном порядке, стоял около подъезда ее "Ниссан".
Деньги, документы, записка родителям, плевать на занятия, все равно пересдавать кучу всего в мае... Она, в пять минут собравшись, прыгнула на водительское сиденье и, выводя машину из сплетения ближайших улочек в сторону Ленинградского проспекта, заново привыкала к ней и к себе за рулем. Один поворот, другой, пост ГАИ на выезде из Москвы, и вот она уже летела по трассе, оставляя за спиной все минувшие разочарования и готовясь, набрав нужную скорость, снова толкнуть рычаг переключения передач до отказа вправо. А вдруг?