Олег храбро взял ее за запястье и уложил одну похолодевшую ладошку на другую.
-Может, пятаки на глаза положить?
Олег оценивающе склонил голову: искусственные хризантемы смотрелись вульгарно рядом с живой розой.
- А что, моей бабке пятаки клали, - не унимался Серега.
-Зачем? Она будет какая-то безглазая.
Когда все приготовления были закончены, они молча стали "в ногах".
Вдруг живая единственная роза скатилась на пол. "Покойница" протянула руку и почесала глаз.
-Ты чёго!!! Лежи! - прикрикнул на нее Олег, опасаясь за целостность цветочной композиции.
-Ребята, давайте быстрее, а? Скоро мама с работы придёт!
Девятилетняя Светка поёжилась. Лежать на полу было неудобно. Диванная накидка была тонкой и совсем не грела.
- Лежи, не шевелись! Все цветы раскидала! - грубовато скомандовал Олег, прилаживая на место упавшую розу.
-Олег, давай ты первый. А я лучше после тебя..., - замялся Серега.
Олег кивнул и сделал решительный вдох. Действительно, это же была его идея...
Скорбную тишину разорвал резкий звонок в дверь. Роза, хризантемы и тюлевая занавеска, накрывавшая тело, были сброшены на пол. Светка щелкнула выключателем. Искусно созданная атмосфера сказки о мёртвой царевне испарилась. После несколько секунд совместных метаний на столе был создан рабочий беспорядок из цветных карандашей, контурных карт и потрепанного учебника.
-Может, я пойду домой, а ? - Засобирался Серега, но был решительно пригвожден к дивану увесистым атласом мира.
Светка уже помогала матери снимать шубу. Свежий морозный запах улицы еще в коридоре столкнулся со стеариновой дымовой завесой.
-А это, мама, света не было. Не сидеть же в темноте, - нарочито бойко оправдывалась Светка. А сама расправляла диванную накидку, наброшенную неумелыми мужскими руками.
Олег буркнул приветствие. Буйство румянца и блеск виноградных глаз были куда красноречивее. Он отвернулся, чтобы незаметно отковырять ногтем с полированного стола прозрачные ляпы воска.
-Да вот, географию делаем, - испуганно пропищал Серега, прокручивая в голове, чем будет пороть отец, если узнает об их совместных "научных открытиях".
Но тайное в тот вечер так и не стало явным. Поэтому они, склонившись над главой про Колумба, хихикали и жевали яблоки, принесенные светкиной матерью в глубокой тарелке.
О том, что произошло через несколько месяцев, Светка и Олег никогда не говорили между собой. Олег стал мрачным и отстранённым. Хотя в школу по привычке они вместе шлёпали по мартовским лужам. У школьных цветников, покрытых холмиками рыхлого снега, Олег ждал, пока Светка проскользнёт в тяжелую входную дверь. "Тили-ти-ли-тесто" надоело обоим.
Она чувствовала, что Олег винит в случившемся только себя. А она, Светка, тоже хороша! Сама ведь просила ...
Это желание было в те времена таким же заветным, как и тоненькая запотевшая бутылка Пепси- колы за сорок пять копеек. Иметь в кармане волшебный камень, способный высекать искры! Его можно было обменять на что угодно, начиная от ластика со слоном и заканчивая иностранной монетой с дыркой. Летом пару раз Светка "за компанию" взбиралась на насыпь, по которой шли тяжелые составы с нефтью. Сидя верхом на кирпичном заборе, она неумело свистела "своим", завидев на территории серый ватник вохровца. Тогда Олег, Серега и еще двое-трое пацанов шарахались к спасительному забору. В карманах уже лежала твёрдая "валюта", найденная в куче металлической стружки. С высоты серебристые и сиреневые завитки заводской отработки напоминали Светке новогодний серпантин. Цепкие пальцы Олега хватали податливую светкину ладошку, и они вместе очертя голову летели вниз, падая в мягкие заросли лопухов. А за забором сотрясали воздух старческие угрозы: "Догоню и надеру уши!".
К концу того лета у Светки уже имелся непозволительно крупный для девчонки кусок магнезита, подаренный Олегом. Она хранила его в маленькой жестяной коробочке из-под печенья вместе с другими его подарками. Там были: колечко из Луна-парка, открытка с диковинными цветами (позже она узнала, что это орхидеи) и самодельная картонная игрушка "Мужик и медведь пилят бревно". (Ее Олег сунул Светке в прорезь почтового ящика, когда та болела гриппом).
Колечко с треугольным небесно-голубым камешком Светка не носила, боялась потерять. Когда никого не было дома, она закручивала материн белый шейный платок в виде фаты, дрожащей рукой обводила губы запретной помадой и надевала кольцо. Свадебное таинство заканчивалось поцелуем собственной руки, на которой долго торжествовал помадный след.
В том, что свадьба будет, она не сомневалась. Об этом Олег решительно сообщил еще в семилетнем возрасте, когда они вместе прятались в гаражах. Как мужчина, он настаивал на скреплении их брачной клятвы поцелуем. Макс с Колькой, заметившие их с крыши, явились в самый неподходящий момент. С поцелуем "казакам" пришлось повременить.
Светка доверяла Олегу и любила подчиняться ему. Именно ему, хозяйственному и рассудительному, адресовались записки светкиной матери: "Олег, разогрей борщ, и поешьте вместе. Пожалуйста, проводи ее до музыкальной школы". Под его неусыпным оком Светка давилась борщом и плелась в музыкалку, потому как "тощая и необразованная невеста" Олега не устраивала.
Если бы не занятия у лысого преподавателя скрипичных наук, в тот день на месте Сереги могла бы оказаться она. Об этом кричала светкина мать, перекрикивая конвульсивную истерику дочери. Продрогшего Олега с немигающим взглядом доставил домой наряд милиции. Одного, без Серёги. Тот вернулся домой через два дня, в закрытом красном гробу. От его молчаливого присутствия знакомая комната стала страшной. Безутешно рыдала серегина мать, тётка Клава, которая при жизни его здорово поколачивала. Приторно пахли кладбищенские венки, и назидательно бубнила у гроба классная о материнском горе и играх возле железной дороги.
На кладбище Светку не взяли, и она, хлюпая заложенным носом, смотрела из окна, как дворовые бабки грузили в автобус лохматые цветастые венки. "Он меня так и не поцеловал тогда", - почему-то вспоминала Светка тот далекий вечер, когда она играла роль мертвой царевны.
После похорон Олег стал реже заходить к Светке. "Переживает!"- качала головой мать Олега. Светка трактовала его отчуждение по-своему. Она начала "контролировать" кокетливые взгляды одноклассниц. К счастью, пока они предназначались коронованному красавцу Роберту, чья верхняя губа уже заманчиво опушилась. Олег: высокий, но какой-то мешковатый и угрюмый, по-прежнему принадлежал Светке.
К своему тринадцатому дню рождения Светка вернулась из лагеря похорошевшая, с новомодной стрижкой под Мирей Матье. Сверкая белыми полосками от купальника, она крутилась перед зеркальным трюмо, удивляясь и радуясь своей наконец-то обретенной груди и соблазнительно стройной талии.
-Проходи, Светочка, проходи. - Мать Олега, Наталья Петровна, была всегда ей рада.
Только его нет, - "огорошила" она с порога. - Еще не вернулся. На заработках, с отцом, километров сто тридцать от города будет. Милая, не расстраивайся, скоро твой Олежка приедет. С именинами тебя, девочка!
И Наталья Петровна поцеловала светкину выгоревшую макушку. С большой фотографии смотрели пушистые разноцветные котята, которые за время их дружбы с Олегом ничуть не выросли.
День рождения как-то не клеился. Сначала цифра "13", обсыпанная сахарной пудрой, перевернулась при попытке возложения на именинный пирог, затем толстая Тамарка "зажевала" кассету в магнитофоне. Именинница в маминых бирюзовых серьгах чувствовала себя превратно, игнорируя заинтересованный взгляд Альберта из кооперативного дома. Светку всегда раздражали его белесые длинные волосы и пухлые губы. А он - норовил стать с ней в пару на дворовых теннисных турнирах. Альберта привела с собой Тамарка. Приглашать в разгар августовских отпусков было некого.
Альберт был реабилитирован только после медленного танца, в котором проявил больше умения, чем в настольном теннисе. Чувствуя, что скольжение чужих рук в области, которой никогда не касался Олег, отнюдь не противно, Светка, наконец, ощутила себя желанной. И даже позволила "Алику" поцеловать себя куда-то в область шеи во время прощания под раскидистой алычой. Она уже зацокала каблучками к освещенному подъезду, как услышала за спиной сдавленный крик и глухой звук падающего тела. Светка остановилась и попыталась что-либо увидеть в темноте. Там белели какие-то фигуры. "Хулиганы! И Светка оказалась в квартире со скоростью пробки, отметившейся сегодня на потолке.
Она уже протирала вымытые матерью фужеры с тонкими ободками, когда раздался поздний звонок.
Первое, что увидела Светка - это был ароматный букет розовых роз.
- Ты?... - только и смогла выдохнуть от неожиданности она, пятясь и пропуская Олега в прихожую.
- Я. А ты кого ждала, Альберта? -он как-то нехорошо прищурился, а потом рассмеялся, протягивая цветы. Держи, Светка, хоть ты и не Соколова!
И чмокнул в щеку, чего раньше никогда не делал.
"Откуда он знает про Альберта? - думала Светка, глядя, как Олег с отцом затаскивали на кухню складной стол. Тот упрямо не желал водворяться на прежнее место. Олег мог уже справиться самостоятельно, но из уважения слушал советы пьяненького бати. Стол несколько раз понимался и опускался. Светка невольно обнаружила, что рукава олеговой футболки скрывают весьма привлекательные бицепсы.
Он стал другим: нескладность исчезла, ее сменила мужская уверенностью. К загорелому обветренному лицу очень шла белая футболка с иностранной надписью. Незнакомо тряхнув волосами, он откуда-то извлёк небольшой флакончик, похожий на капсулу. Светка открыла и обомлела: настоящие духи ей еще не дарили... Они болтали и смеялись на маленькой кухне - "цветочной оранжерее", заставленной баллонами с подаренными гладиолусами, розами и ромашками. И были счастливы, как в детстве. Свою заветную новость Олег ей тогда не сказал. Язык не повернулся.
Светкины терзания начались осенью, когда пришла тоскливая учебная пора. В школу ходить вместе больше не получалось: Светка до последнего крутилась перед зеркалом, пытаясь привести уже завитую челку "в чувства". Олег не любил опаздывать. У них появились разные друзья: к Светке стали захаживать Лариса и Катя; Олега чаще стали видеть в компании Витька - мотоциклиста. Когда у него появился собственный мотоцикл, Светка в красной каске, визжа от восторга и ужаса, решилась на "круг почета".
Но это был первый и последний совместный мотоциклетный вояж. Красную каску теперь примеряла некая Инна. Об этом не замедлил сообщить побледневшей Светке сын дворничихи Макс, местный "комиссар Катани". Жила разлучница на соседней улице, и Макс с готовностью протянул Светке "информацию" - мятый тетрадный листок с адресом. (Спустя несколько лет он действительно стал тесно общаться с операми и следователями. Правда, по "ту сторону с забора". На "зону" Макс загремел за кражу электрического счетчика).
Макс предлагал напугать девчонку пистолетом. "Совсем как настоящий! - уверял он. Светка испугалась. "Лучше ты вымани ее из квартиры, а я...Я дам этой гадине пощечину!" Она вспомнила, как в старых фильмах при пощёчине осыпалась пудра, и поэтому стала лихорадочно натирать ею ладонь. Макс покривился. Трюк с пистолетом казался ему беспроигрышным. "Кашляну два раза - тогда выйдешь,- наклонившись к светкиному уху, напутствовал он. И на всякий случай заставил громко поздороваться с незнакомыми бабками на скамейке. Повторяя про себя театрально-убийственный монолог, Светка притаилась в "засаде".
Из подъезда Макс вышел один. "Чёрт, сорвалось!" - Светка стукнула кулачком по шершавому стволу. Дверь открылась еще раз. У Светки пересохло во рту. Сейчас появится она: развратная девица с сигаретой наперевес. Она зажмурилась. А когда открыла глаза, то рядом с Максом стояла милая светловолосая девочка с "хвостиком". Макс уже не на шутку раскашлялся, и недоумевающая блондиночка участливо хлопала его по спине.
Не дождавшись "продолжения банкета", Макс кинулся в "засаду". Он нашел Светку на куче листьев, которую утром намела его мать. Она плакала, размазывая по лицу компактную пудру.
Вечером Светка отказалась от ужина: к горлу подступала тошнота. "Может, он мне отомстил? За Альберта?"- лихорадочно соображала она, уставившись невидящими глазами в таблицы Брадиса.
Поговорить с Альбертом оказалось не так просто. "Комиссар" нанес поздний визит в кооперативный дом. "Знает он что-то, гад! Прячется! Мамаша сказала - нет его, а кроссовки-то в прихожей стояли!"
Ту ночь Светка провела, как Татьяна Ларина. При свете настольной лампы она написала свои первые стихи, в которых "туман" рифмовался со словами "дурман" и "обман".
Перед школой сонная Светка пролила на скатерть флакон чернил и молча снесла материн подзатыльник.
Утром в школе Олег первым подошел к ней. Фраза: " Светка, у тебя фартук вот тут перекрутился!" послужила сигналом к наступлению. Она кинулась на него, как дикая кошка, оставляя ногтями на лице кровавую авангардистскую картину.
Эту необъяснимую, "недостойную комсомолки" сцену разбирали на школьном собрании. Но ни от упрямой Светки, ни от недоумевающего Олега добиться ничего не смогли. Девчонки шептались о ней в физкультурной раздевалке, и Светка уловила незнакомое слово "аборт".
Всё было забыто в одночасье: и многолетняя дружба, и веселые семейные праздники. Жизнь покатилась дальше, но уже порознь. Матери, правда, продолжали общаться на бельевой площадке. Светка жадно ловила всю информацию об Олеге. В сентябре она поняла, что в классе его больше не будет, так как Наталья Петровна упоминала какой-то техникум.
На третьем курсе Олега "окрутила разведенка". Наталья Петровна, цепляя за прищепки рубашечки и колготки, жаловалась светкиной матери, как тяжело воспитывать чужого внука.
Светкиной матери было велено новостями не делиться. Дочка вышла замуж за криминального авторитета.
Скоро последняя ниточка, связывавшая с детством, оборвалась. Последний раз Светка видела постаревшую Наталью Петровну в траурном платке на похоронах матери.
Сын визжал от восторга и просил показать ещё, как мужик и медведь пилят бревно. Гувернантка только пожимала плечами.
День рождения малыша и автора бессмертной картонной поделки мистически совпадали. В день появления наследника на свет муж считал своим долгом одарить жену очередной золотой безделушкой и цветами. Розы были голландские. Бледно- желтые бутоны и восковые листья. Светка с цветами подошла к серванту. На дне тяжелой вазы что-то тихо звякнуло, и мигнул давно забытый небесный огонёк...
Хрустальные осколки брызнули разноцветным дождём на зеркальный паркет. Домработница педантично сметала остатки вазы и косилась на хозяйку. Светка, забившись в уголок роскошного дивана, тихо плакала.
Пятилетний именинник попросил папу подарить ему настоящий черный "бумер". И вазу.