- Ба, скажи, ты замуж по любви выходила? - Галка вылила ведро воды в чугунок и села около печки.
- По какой ещё любви? Глупости у тебя одни в голове. Воды принесла?
- Принесла и поставила греться. Ну, ба, ну расскажи. Как ты с дедом познакомилась? На свидания бегала?
- Ещё чего. Не водилось у нас никакого баловства. Твой прадед, а мой отец, человек серьёзный был, - бабушка села на табуретку и сложила морщинистые натруженные руки на вылинявшем, много раз стираном фартуке.
- А как же вы поженились?
- Как все. Дед посватался, окрутили да и обвенчали.
- У-у-у, это не интересно.
- Может и так. Митя, дед твой, меня заприметил осенью на ярмарке. Решил посвататься, хотя и знал, что мой отец не согласится. Митина родня бедная была, шутка ли, семнадцать детишек. А у нас лошади свои были, маслобойка. Брат мой, Коля, в Москве в институте учился.
- Ну, ведь прадедушка всё-таки согласился!
- Так Митя на хитрость пошёл. Поехали мы в Москву большой оравой: родители мои, мы с сестрой Анной, Дмитрий со своим отцом и младшим братом. До станции путь неблизкий, а погода выдалась скверная: дождь со снегом, ветер. Дмитрий предложил все паспорта сложить к нему в почтарскую сумку, чтобы не намокли. Так и сделали. А уж когда назад вернулись, он моему отцу и сказал: - Пока Анисью за меня замуж не отдадите, паспорт её не верну.
- Подумаешь! Надо было на него в милицию заявить.
- Прадед твой так и сделал, а урядник только рукой махнул, дескать, сами разбирайтесь. Он никого не грабил, бумаги вы ему сами добровольно отдали, сами и договаривайтесь по-хорошему.
- А потом?
- Потом сваты пришли. Просватали меня. Вот и всё.
- Нет, не всё. Зачем ты соглашалась? Надо было на своём стоять. Или убежать.
- Куда же я без паспорта-то? До первого полицейского? Нет уж. Замуж-то так и так идти надо.
- Замуж надо по любви выходить. У тебя любимый был?
- А то, как же, был, конечно, - слеза скатилась из бабушкиного глаза на фартук. - Нешто я не живой человек.
- Ну вот, надо было с ним бежать и венчаться.
- Говорю же тебе, без документа нельзя было. Так все бы от родителей бегали. Как сейчас, паспорт получили, хвост трубой, родителей никто ни в грош не ставит.
- И правильно. Человек имеет право...
- Ага, прав у всех - море, обязанностей - никаких.
- Почему же твой любимый к тебе не посватался.
- Ванечка-то? Он сватался, да только отец за байстрюка меня тем паче не отдал.
- Он, что, иностранец был?
- Ванечка? Нет, что ты, бог с тобой. Незаконнорожденный он был. Мать его в горничных от барина прижила. Вот и получился - байстрюк.
- Тоже мне невидаль! Да у меня полкласса - безотцовщина. Что теперь, мне с ними дружить нельзя?
- Да сейчас всё наперекосяк. В те времена всё село отцу в глаза стало бы говорить, что старшую дочь отдали, не пойми за кого. Потому он Митиных сватов-то и принял. Боялся, видать, что я фортель какой-нибудь выкину. Сыграли свадьбу...
- Скукотища. И потом ты сорок лет жила с нелюбимым? Ужас.
- Я тоже так думала. Даже со свадьбы сбежала.
- Правда? Расскажи.
- Да тут и вовсе нечего рассказывать. Народу в избу набилось - тьма. Танцы завели, песни. Я платок большой, тот в который ты рядиться любишь, накинула, и за дверь. Три версты, почитай, бегом пробежала.
- К Ване?
- Да ты с ума сошла, девка! Такого позора я допустить не могла. К чужому мужику среди ночи ломиться! К себе домой я сбежала. Родителей, понятно, в избе не было. Только бабушка. Она меня в своей светёлке спрятала. Жених спохватился, а молодой жены-то и нет. Всей роднёй по деревням бегали, и к Ванечке, и к нам, но не нашли.
- Здорово. Вот, тогда и надо было разводиться и бежать, куда глаза глядят.
- Нас в церкви обвенчали. Это сейчас мода пришла, сегодня женюсь, а назавтра развожусь. Родители мои, когда вернулись, сказали: 'Ночью, конечно, никто тебя назад не погонит, а завтра отправляйся, Анисья, к мужу. Ты теперь мужняя жена, сама должна управляться. За нашими спинами больше прятаться не пристало'.
- И ты пошла? Паспорт-то тебе дед вернул? Вот и надо было прямиком на станцию, и в Москву. Ты должна была бороться за своё счастье.
- Какая быстрая. Кто меня там ждал-то? На что жить, где жить, где деньги брать? Пришлось смириться.
- Не понимаю я тебя. Как же ты могла? Надо было на всё наплевать и жить с любимым.
- Милая, плевать-то, тем более на всех, нельзя. А ну, как все вместе тебе тем же ответят, что тогда? Жила как все. Даже лучше. Семерых детишек родила. Троих вырастила, выучила, в люди вывела.
Про то, что четверо бабушкиных детей умерли в младенчестве, Галкина мама рассказывала. Анисья Петровна смахнула слезы.
- Ну, всё? Узнала про любовь?
- Нет. Где же тут любовь?
- Вот тут она и есть. Жили мы дружно, все дела вместе решали: скажем, дом перестроить, корову купить, или мать твою в институт отправить учиться. Сядем, поговорим, обсудим, что да как. Вместе на огороде, вместе на танцах. Я же Мите даже на работе в больнице его помогала, чем могла.
- Причём тут любовь? Это какие-то семейные будни.
- А что же ещё надо? Дед твой весёлый был, песни пел - заслушаешься. Голос у него был замечательный. Не пил, не ругался, в жизни никого не обидел. Привыкла я к нему, тогда и полюбила. Сорок два года прожили душа в душу. Когда Митенька-то помер, я три дня в беспамятстве лежала. Дом продала и к вам подалась, чтобы одной без него в четырёх стенах не сидеть.
- Нет, ну какая же это любовь? Должна быть страсть, как в кино. Всё или ничего! Взялись за руки и в пропасть! Как у Шекспира. Мы же с тобой читали.
- Это когда всех в конце отравили, задушили и ножами порезали? Такая, по-твоему, любовь должна быть?
- Конечно. Или как у Сольвейг. Всю жизнь сидеть и ждать любимого человека.
- Жизнь-то прошла, а что она в ней видела? Камни да слёзы свои? Спросили её, сладко ли жилось девице все те годы или солоно?
- Зато, какая любовь! Ты своего Ванечку после того видела?
- Встретила как-то в Москве. Он университет закончил, преподавателем где-то работал. Толстенький такой лысый дядечка с портфелем, смех и грех! - бабушка вся заискрилась лукавой усмешкой.
- Так ты к нему не ушла? Почему? Тогда тебе кто помешал?
- Говорила уже, мы в церкви венчаны. Да и у Вани, наверное, тогда уже своя семья была. Скажи, зачем ему, учёному, полуграмотная баба с детишками. Я ведь в своей семье старшая. Только четыре класса мне дали отучиться, а потом посадили за сёстрами и братом присматривать. Спасибо, хоть писать-читать умею.
- Неужели ты вот так смогла забыть свою любовь?
- Забыть? Нет, забыть, конечно же, не могла. Вот сяду, вспомню, слёзы сами собой катятся. Как сейчас вижу, иду я по мосту через речку, а Ванечка мне навстречу с букетом ромашек. Только, внученька любовь - это одно, а жизнь - совсем другое. Вода-то у нас закипает, скорей, ухват давай. Вот и вся любовь.